Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Семиотика концептов: матричный метод 11
1.1. Формы существования концептов духовной культуры 11
1.2. Семиотика концептов 'Belief, 'Hope', 'Love'. Понятие матрицы 15
1.3. Аналоги матрицы в науке 35
1.4. Матрицы концепта'Belief 37
1.5. Матрицы концепта 'Норе' 79
1.6. Матрицы концепта 'Love' 94
ГЛАВА 2. Матричный принцип формулы 'FAITH (BELIEF), HOPE, CHARITY (LOVE)' 121
2.1. Формула в англосаксонской культуре 121
2.2. Семиотика формулы 128
2.3. История контекстов формулы в английских переводах Библии 136
2.4. Тема формулы в англосаксонской культуре 144
2.5. Матрица формулы как матрица второго порядка 163
Заключение 167
Библиография 171
- Формы существования концептов духовной культуры
- Семиотика концептов 'Belief, 'Hope', 'Love'. Понятие матрицы
- Формула в англосаксонской культуре
- Семиотика формулы
Введение к работе
Предметом предлагаемого исследования являются: формула 'faith (belief), hope, charity (love)' («рус. 'вера, надежда, любовь'), составляющие ее концепты, способы их репрезентации в английском языке, а также способы их существования в английской культуре.
Актуальность выбранной темы обусловлена важностью занимаемого этими концептами места в английской культуре, с одной стороны, и все возрастающей ролью концептологического направления в лингвистической науке последних десятилетий с другой стороны (Степанов, 1997; Лебедько, 2002; Карасик, 2002; Кульгавова, 1995; Стернин, Быкова 1998; Балашова, 2004; Фесенко, 2000; Яскевич, 2000; Кубрякова,. 2000 и многие другие). В общей проблематике концептологических исследований особую ценность и значимость приобретают работы, имеющие непосредственное отношение к реконструкции категорий духовной культуры на основе лингвистических данных. В наши дни в центре внимания филологов оказались вопросы описания средств и способов концептуализации (Никитина, 1991; Плунгян, 1997; Аскольдов, 1997; Бабушкин, 1998,1998а; Плотникова, 2000; Корнилов, 2003), категоризации констант культуры (Степанов, 1995; Арутюнова, 2002; Манерко, 2000; Костюшкина, 1998; Шаховский, 1987; Меновщиков, 1986; Markmann, 1989; Rosch, 1978; Taylor, 1989; Marchand, 1966), роли языка в процессах получения, хранения и передачи информации (Проскурин, 1998; Talmy, 2001; Wierzbicka, 1992), а также проблема изучения концептов, организующих концептуализированные области конкретных языков (Проскурин, 1990; Арутюнова, 1997, 1999; Берестнев, 1999 и др.), вопросы взаимосвязи языка и культуры (Вежбицкая, 1996, 1997; Залевская, 2000; Кобрина, 2001; Синева, 2001; Stubbs, 2000 и др.). Культурный концепт является одним из основных объектов изучения сразу нескольких направлений научных исследований: семиотики, когнитивной лингвистики, этнолингвистики и др. Концептология как наука находится в стадии
4 становления. Разрабатываются ее теоретические основы и методология исследования культурных концептов, формируется терминологический аппарат. Семиотический подход, принятый в нашей работе, расширяет возможности объяснения языковых явлений, экспликация которых оказалась невозможной с позиций традиционных направлений лингвистической семантики. Язык, рассматриваемый как семиотическая система, и включенность глубинных смыслов слов в состав знака позволяют расширить границы исследования и изучать языковые явления в их взаимосвязи с культурой и мышлением. Так, при изучении формулы 'faith (belief), hope, charity (love)' и составляющих ее концептов решается проблема взаимозависимости представлений об этих категориях в англосаксонской культуре и их языковых и речевых репрезентаций.
Для выполнения конечной задачи - установления способа ментальной репрезентации концептов 'Belief, 'Hope', 'Love' в англосаксонской культуре необходимо ориентироваться на возможные языковые репрезентации, имеющие понятийно-культурное значение в рассматриваемой традиции.
Синкретичность языка и культуры, отмечаемая многими исследователями (Сепир, 1993; Гак, 2001; Гаспаров, 1994; Тарасов, 1994, 2000, 2002; Леонтьев, 1976; Нещименко, 1994; Топорова, 1994, 1996; и многие другие), дает основания утверждать, что «язык существует только как лингвокультурная система (ЛКС) и что принадлежность к определенной ЛКС влечет за собой глубокие различия психолингвистического и психосемиотического характера» (Сальмон, 2000 : 243).
Подтверждением неразрывности языка и культуры является вывод об общности основных функций языка и культуры. Соотношение языка и культуры проявляется «в форме их сходства, изоморфизма, включения или взаимного пересечения», что связано «с фиксацией и передачей информации и обменом между человеческими общностями и индивидами» (Лейчик, 2001: 16), а также информационной функцией культуры и кумулятивной функцией языка (язык как хранилище знаний), семиотической функцией культуры и
5 языка как системы знаков разного уровня, гносеологической функцией культуры и языка как воплощения знания и познания; коммуникативной функцией культуры и коммуникативной функцией языка.
Вслед за многими исследователями, М.Г. Лебедько разделяет точку зрения на взаимообусловленность и взаимозависимость языка и культуры, однако предлагает особое внимание обратить на синкретичность их отношений. Синкретичность языка и культуры, по ее представлениям, обусловлена механизмом корреляции, которую можно спроецировать как «корреляцию концептуализации и вербализации» (Лебедько, 2002 : 68-69). Такие взгляды утверждаются в концептологии и восходят к философии языка, то есть к повторному прочтению В. фон Гумбольдта, его «внутренней формы языка» (Гумбольдт, 1985).
Научная новизна настоящего исследования заключается в сочетании семиотического и когнитивного подходов к изучению культурных концептов 'Faith (Belief)', 'Hope', 'Charity (Love)' как в формуле, так и отдельно, способов их существования в английском языке и культуре и в формировании нового принципа моделирования концептов - матричного принципа.
Матричный метод для концептологии предложен в работе С.Г. Проскурина «Семиотика индоевропейской культуры. История языка. Концептуальные системы в индоевропейском языке и культуре. Проблема «коды» и «тексты»» (Проскурин, 1999). Метод нацелен на поиск способов хранения и передачи негенетической информации в культуре, в частности, в лексиконе. Впервые этот метод был применен для исследования индоевропейских алфавитов.
В монографии «Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия» (Степанов, Проскурин, 1993) говорится, что алфавиты индоевропейских народов используют принцип матриц, то есть неких форм для отливки содержания. Алфавиты копируют друг друга, передавая информацию от культуры к культуре, заполняют в
своих перечнях значимые для данной культуры пространства. Алфавитные матрицы имеют приоритетные области значимых микротекстов, располагаемые, как иллюстрируется примерами, в начале, центре и конце алфавитного ряда. Эти области служат своеобразными кодами ценностей культуры, а в целом весь алфавит, согласно исследованию, является именем мира (сравните новозаветное: АП- «альфа и омега»). Начало алфавита - это обычно текст о верховном боге пантеона соответствующей культуры, дарителе письма. Например, в германской культуре это текст об Одине (в готском варианте - Aza, в древнеанглийском -Os). Алфавиты кодируют основные сущности мироздания как они понимались в культурах: так, из центральных букв латинского алфавита L, М, N образуется слово el-em-en-tum, означающее первовещество мира («вода», «земля», «огонь», «воздух»). Концовка алфавитов также концептуализирует смыслы мироздания. Такие сложения носят характер включений в ячейки алфавита, то есть матриц. В настоящее время матричный метод принят и используется в исследованиях на материале помимо алфавита (Святополк-Четвертынский 2005 : 5-6).
На наш взгляд, концепты духовной культуры также формируются как перечни признаков, т.е. ценностей. При отсутствии опоры на перечни признаков эти концепты прекратили бы существование, так как они являются ценностями, которые удерживаются языковой областью культуры в виде кластеров смыслов слов, имеющихся в лексиконе данной культуры.
Использованный в настоящем исследовании культурных концептов матричный метод представляет собой моделирование концепта, которое можно представить как заполнение пустых ячеек или форм для отливки смысла признаками. Смыслы слов-признаков, заполняющих клетки матрицы, образуют кластеры, включающие не хаотические перечни, а иерархические структуры, упорядоченные таким образом, что они обеспечивают наиболее оптимальную иллюстрацию концепта. Согласно нашему предположению, такие ячейки можно постулировать для всей языковой системы.
Основной целью диссертации является выявление особенностей структуры рассматриваемых концептов путем моделирования культурной матрицы.
В соответствии с основной целью работы предполагается решение следующих задач:
определение базовых понятий на основе семиотических подходов к концептологии;
моделирование матриц концептов, а также экспликация формулы и ее фрагментов, на основе поиска смыслов, ведущих к интерпретации;
3) «портретирование» концептов материальными носителями:
контекстами, идиомами, фразеологизмами, формулами, которые, в частности,
позволят уточнить количество элементов в матрице;
4) экспликация концептуального типа формулы 'faith (belief), hope,
charity (love)'.
Цель исследования и задачи, намеченные для ее достижения, определяют методику, принятую в настоящей работе, а именно оптимальное изучение структур концептов.
В работе использованы:
матричный метод (метод когнитивного моделирования в виде построения матриц культурных концептов);
метод концептуального анализа;
контекстуальный анализ, позволяющий учесть ситуативную и контекстную обусловленность смысла, а также совокупность коммуникативно-релевантных факторов;
этимологический анализ, раскрывающий принцип номинации;
тезаурусный подход к интерпретации лексических систем, обслуживающих сферу изучаемого концепта, обеспечивающий компактное и обозримое представление системных отношений в виде культурного опыта;
сравнительно-исторический анализ.
Применяемые в работе методы взаимно дополняют друг друга, образуя систему, которая дает возможность всестороннего и глубокого анализа всех слоев концепта и нацелена на построение некой иллюстрации концепта -матрицы.
Среди перечисленных методов и подходов особое значение приобретает матричный метод как суммирующий результаты всех остальных. Построение матрицы требует привлечения сведений, полученных разнообразными способами, и интерпретации этой информации, то есть привлечение концептуального анализа.
Материалом исследования послужили этимологические словари А Concise Etymological Dictionary of the English Language (Skeat, 1958), A Comprehensive Etymological Dictionary of the English Language (Klein, 1971), одноязычные словари современного английского языка Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English (Hornby, 1982), Webster's New World Dictionary (1926), Webster's New World Dictionary of American English (1989), англосаксонские словари An Anglo-Saxon Dictionary (Bosworth, Toller, 1954-1955), A Compendious Anglo-Saxon and English Dictionary (Bosworth, 1901), тексты Библии Wycliffe New Testament (1382), The Apostolic Bible (polyglot), The Holy Bible King James Version, Bible in Basic English, The Holy Bible Interlinear, New King James Version, Net Bible, Amplified Bible, New American Bible, New Revised Standard Version, Biblia Sacra Vulgata, а также древнеанглийские и среднеанглийские тексты, современные художественные и публицистические произведения общим объемом более 12 000 страниц, письма, фильмы, ответы информантов.
Теоретическая значимость работы состоит в системном моделировании матриц культурных концептов и углублении знаний о способах существования культурных концептов. Матрицы концептов иллюстрируют языковыми средствами исследуемой культуры особенности языковой концептуализации и категоризации мира и отражают коллективное сознание носителей этого языка и культуры.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования моделей матриц в практике перевода, а также в сравнительных исследованиях культурных концептов 'Belief, 'Hope', 'Love' с аналогичными концептами других языков.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования излагались в докладах на научных конференциях и семинарах: на VIII Международной конференции «Когнитивное моделирование в лингвистике» в Болгарии (Варна, 4-11 сентября 2005 г.), на межвузовском научно-методическом семинаре «Технологии обучения иностранному языку в контексте управления качеством образования» (Новосибирск, 11 ноября 2003 г), на заседаниях научно-методического семинара кафедры иностранных языков НГАСУ (апрель 2004 г., апрель 2005 г.), на научно-методическом семинаре «Германистика в России. Традиции и перспективы» в НГУ (Новосибирск, 11-14 мая 2004 г.) и изложены в публикациях.
Положения, выносимые на защиту
Культурная матрица, являясь ментальным образованием -набором смысловых признаков, существует в синкретической взаимосвязи с языком: духовные концепты не могут существовать иначе как опираясь на перечни смыслов, которыми располагают лексемы в языке данной культуры. Духовные концепты 'Belief, 'Hope', 'Love' существуют в англосаксонской культуре во взаимосвязи, как ценности, имеющие за собой определенные перечни.
Духовные концепты 'Belief, 'Hope', 'Love' как не имеющие денотата фиксируются, хранятся и передаются в культуре в виде матриц, кодирующих их культурные смыслы. Эти концепты входят в состав формулы 'faith (belief), hope, charity (love)' («рус. 'вера, надежда, любовь'), имеющей варианты лексического оформления в синтагмах; faith, hope, charity; faith, hope, love; belief, hope, love. При этом смысл формулы остается неизменным во всех вариантах лексического оформления.
3. Характерными особенностями проявления индоевропейской формулы 'вера, надежда, любовь' в англосаксонской культуре являются: 1) ограниченность ее синтагматического существования религиозным регистром языка и 2) ее несинтагматическое существование в виде темы или набора вкрапленных в текст лексем в других регистрах языка.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Общий объем работы составляет 200 страниц, объем текста исследования 170 страниц. К исследованию прилагается библиографический список, списки использованных словарей и источников примеров, а также сведения об информантах и рисунки.
Во введении дано обоснование выбора темы работы, ее актуальности, теоретической и практической значимости, обозначены цели и задачи исследования, перечислены методы исследования.
В первой главе дается теоретическое обоснование матричного подхода к изучению духовных концептов и проводится концептуальный анализ компонентов формулы, на основе которого реконструируются соответствующие матрицы.
Во второй главе рассматриваются семиотические основания формулы 'faith (belief), hope, charity (love)' и особенности ее существования в англосаксонской культуре на материале древнеанглийского, среднеанглийского и новоанглийского периодов английского языка.
В заключении и после каждой главы работы изложены основные выводы проведенного исследования.
Формы существования концептов духовной культуры
Исторические семантические теории Дж. Милля, И. Трира, И. Вайсгербера, Ч. Филлмора и др. свидетельствуют, что лексическое значение слова не существует вне контекста определенного культурного знания: поля, фрейма, схемы, соотносительности терминов и т. п. (Mill, 1843; Trier, 1931; Weisgerber, 1962, 1954; Филлмор, 1988, Fillmore, 1992;). Семиотический и когнитивный подходы открывают широкие перспективы объяснения языковых явлений в их взаимосвязи с культурой и мышлением. В отличие от лексических теорий, в рамках современной концептологии, семиотики и когнитивистики идет поиск адекватных форм схематизации культурного опыта, представляемого культурными концептами. Интересная идея о схематизации и кодировании культурного опыта в виде матриц выдвинута в работе Ю.С. Степанова и С.Г. Проскурина «Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия» (Степанов, Проскурин, 1993). Идея о матричном характере культуры получила дальнейшее развитие в исследованиях С.Г. Проскурина (Проскурин, 1998, 1998а).
Поскольку в науке термин концепт употребляется применительно к разным понятиям, и для него нет единого принятого определения, уточним, что в настоящем исследовании концепт определяется с позиций Московской школы семиотики академика Ю.С. Степанова как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек -рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» (Степанов, 1997 :40).
Ю.С. Степанов далее пишет: «Возьмем, например, представления рядового человека, не юриста, о «законном» и «противозаконном», - они концентрируются, прежде весго, в концепте «закон». И этот концепт существует в сознании (в ментальном мире) такого человека, конечно, не в виде четких понятий о «разделении властей», об исторической эволюции понятия закона, и т. п. Тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово закон, и есть концепт «закон». В отличие от понятий в собственном смысле термина (таких, скажем, как «постановление», «юридический акт», «текст закона» и т. п.), концепты не только мыслятся, они переживаются. Они - предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений. Концепт - основная ячейка культуры в ментальном мире человека» (там же).
В концептологии концепт структурируется в актуальном, историческом и этимологическом пластах (Степанов, 1997 :46).
Актуальный слой концепта засвидетельствован в синтагмах и парадигмах языка и представлен общеупотребительными признаками соответствующих единиц современного лексикона.
Этимологический слой, «предслой» концепта, отражается в реконструкциях и формах, которые несут пережитый смысл, выявляемый путем изучения «предформ».
Исторический слой - это путь развития концепта между его этимологическим и актуальным слоями, со всеми его переосмыслениями и изменениями, возникновением новых значений и сфер употребления или, наоборот, с устареванием и исчезновением из обихода определенных семантических признаков.
Изменения концептуального уровня языкового знака более динамичны, чем изменения лексем и могут выявляться в языке, например, через изменение сферы употребления слова, через использование его в новых контекстах изменившихся социально-культурных условий или философских представлений, через его синтаксис.
Подобно семантике слова, проецирующейся в синтаксисе (Козлова, 2000, 1999), каждый концепт имеет свой «синтаксис». Так, примером развития культурного концепта Мир в англосаксонской культуре может служить сочетаемость древнеанглийского слова weorold мир (новоанглийское world), отразившая очень важный исторический момент в развитии сознания: христианское эсхатологическое понимание бытия, сменившее языческое представление о мире как неизменном наборе однообразно повторяющихся циклов, проявилось в языке в виде словосочетаний слова weorold ( мир, имеющий конец ) с глаголами направленного движения gewitan, faran ( уходить ), вытеснивших из сознания более древнюю поэтическую строку, скрепленную аллитерацией, weorold wendeth (мир вращается, то есть возобновляемый мир ) (Проскурин, 1990 : 36 - 37).
Методы изучения культурных концептов зависят от их структуры и отличаются при переходе от одного слоя к другому. Ю.С. Степанов об историческом методе исследования культурных концептов пишет: «История концептов культуры... строится как преемственность концептов, и это потому, что сами концепты состоят из преемственных пластов; преемственность заключена в концептах. Конечно, историк концептов фиксирует и разрывы в преемственности, когда, по данным его материала, они имеют место. Но в таких случаях перед нами все же история одного концепта. Однако, хотя и редко, встречаются и другие случаи, — например, концепт "Вера . Мы должны констатировать (исходя, главным образом, из данных этимологии), что первоначальный путь развития этого концепта в протоиндоевропейской цивилизации, связанный с ритуальным действием «давать свое сердце (или иной орган, например, печень) богу», был покинут, как были покинуты — в материальном мире — некоторые древние караванные пути, и концепт Вера с определенного момента, еще до возникновения христианства, стал развиваться на иной основе — на осознании «договорных начал, договорного доверия» между двумя сторонами» (Степанов, 1997 : 52).
Семиотика концептов 'Belief, 'Hope', 'Love'. Понятие матрицы
Согласно Ч.С. Пирсу, мы мыслим только знаками (Peirce, 1931 : 58). Знаки могут принимать форму слов, образов, звуков, запахов, вкусов, действий или предметов. Для описания культурных концептов Belief, Hope , Love определенное значение могут иметь такие знаковые системы, как живопись, музыка или скульптура. Так, например, выразительна тема любви в роденовской скульптуре (Ср. Роден «Вечная весна» и др., С-Пб., Госэрмитаж).
Иногда знаки служат для объяснения других знаков. Так, например, изображение сердца или красные розы - символы любви, распятие или храм - символизируют веру, а свет в конце тоннеля - образное выражение надежды. Самым распространенным символом надежды в англосаксонской культуре является якорь. Все эти символы - материальные метки духовных концептов. Они исследуются в концептуализированных областях (термин предложен в работе: Проскурин, 1990).
Под концептуализированной предметной областью в языке и культуре понимается такая сфера культуры, «где объединяются в одном общем представлении (культурном концепте) - слова, вещи, мифологемы и ритуалы (конечно, в каждом конкретном случае не обязательно должен наличествовать весь перечисленный набор этих сущностей)» (Степанов, 1997:68).
«В пределах отдельной концептуализированной области слово и ритуальный предмет, слово и мифологема, и т. д. могут особым образом семантически совмещаться - выступая заместителем или символизатором одно другого... Именно в таких явлениях, принадлежащих одновременно языку и культуре, вскрывается глубокая мотивированность именований -неслучайность именований. Язык принуждает или, лучше сказать, не принуждает, а мягко, благотворно направляет людей в именованиях, присоединяя поименованное к самым глубинным пластам культуры... В культуре не только слова, но и материальные предметы могут нести духовный смысл; между духовной и материальной культурой нет резкой непроходимой границы» (тамже).
Свет в конце тоннеля вызывает такое же радостное состояние ожидания желанного конца блужданий в темноте, которое подразумевает слово падеэюда в значении ожидание чего-то страстно желаемого . Сердце - орган, чутко реагирующий на переживания (оно сжимается, ноет, болит, трепещет и т. п.), и алые розы, избранные средством выражения любви за их яркость, красоту и нежность, обладают функциональными качествами, которые связывают эти материальные символы с концептом Любовь . Воплощенность некоторых функциональных качеств в этих материальных предметах не означает, однако, что им присущи от природы полные наборы качеств символизируемого концепта. Система признаков концепта не представлена в этих предметах объективно, а лишь символизируется ими условно, по сложившейся традиции и субъективно приписывается им лингвокультурным сообществом. «Знаковый, символический характер системных качеств культурных предметов, не обнаруживающий себя в культурных предметах, открывается только человеку, обладающему знанием системы, в которой конкретный культурный предмет приобретает эти качества» (Тарасов 1998 : 33). Знание этой системы представляет собой ментальный конструкт, который может быть схематизирован в виде набора наиболее существенных смысловых признаков, в совокупности выражающих культурный смысл концепта. Такое культурное знание формируется путем заполнения ментальных пространств (ячеек «ментальной матрицы») признаками, которые носитель языка черпает из контекстов и референтных ситуаций, предоставляемых как живой речью и поведением окружающих, так и литературой и искусством. Существенным свойством такой культурной матрицы является то, что ее ядерная часть (в отличие от периферийной) содержит не бесконечное множество признаков, которые могут выделить в отражаемом концептом феномене отдельные носители языка, а лишь признаки, культурно-значимые для всего лингво-культурного сообщества в целом. Какие признаки будут присутствовать в ядре матрицы концепта Любовь , а какие останутся в ней лакунами, незаполненными пространствами, зависит от конкретного культурно-исторического опыта народа. Культурная информация, которая является принадлежностью не только индивида в культуре, но и всего лингво-культурного сообщества, обязательно представлена в номинативных единицах языка как неделимых единствах формы и смысла. «Теперь уже установлено, что культурная информация может быть представлена в номинативных единицах языка четырьмя способами: через культурные семы, культурный фон, культурные концепты и культурные коннотации» (Маслова,2001: 54).
Формула в англосаксонской культуре
В индоевропейских культурах, в том числе и в англосаксонской концепты Faith (Belief) , Hope , Charity (Love) ( Вера , Надежда , Любовь ) часто употребляются в едином контексте или даже в одной синтагме.
Замечательный пример таких контекстов являют многочисленные легенды, сложенные вокруг имен трех сестер - Веры, Надежды, Любови (Піотід, Ekniq, Ауйлп) и матери их Софии, святых великомучениц, живших в начале второго века нашей эры в Риме и получивших свои имена в честь христианских добродетелей, распространяемых учением Нового Завета. Факт существования и мученичества двенадцатилетней Веры, девятилетней Надежды и восьмилетней Любови, а также их матери Софии установлен и подтвержден историческими документами и не вызывает сомнения в научном мире (Азаров, 2002: 129). Мартирологи обеих ветвей христианской церкви (Западной и Восточной) отмечают, что по приказу римского императора Адриана (правил в 117-138 гг.н. э), проводившего политику гонений на приверженцев новой христианской веры, сестры Вера, Надежда и Любовь (Піатц, EXniq, Ауджц) «за веру во Христе» были подвергнуты мученичеству и обезглавлены, а затем погребены в склепе, над которым позднее была возведена церковь Святого Панкрата. София скончалась от горя на могиле дочерей. С тех пор на долгие годы это место стало предметом паломничества, о чем свидетельствует исторический документ седьмого века - Itinerarium (путеводитель по святым местам Рима для паломников), который хранится сегодня в кафедральном архиве Монца в немецком городе Зальцбурге (Catholic Encyclopedia).
В русской культуре мы находим формулу вера, надежда, любовь в стихах, песнях, пожеланиях, тостах. Широко распространены русские женские имена, соответствующие ее компонентам. Вера, надежда и любовь как высокие духовные ценности личности и общества могут служить критериями оценки прожитой жизни: Опустите, пожалуйста, синие шторы. Медсестра, всяких снадобий мне не готовь. Вот стоят у постели моей кредиторы молчаливые: Вера, Надежда, Любовь.
Раскошелиться б сыну недолгого века, да пусты кошельки упадают с руки... Не грусти, не печалуйся, о моя Вера, -остаются еще у тебя должники!
И еще я скажу и бессильно и нежно, две руки виновато губами ловя: - Не грусти, не печалуйся, матерь Надежда, есть еще на земле у тебя сыновья! Протяну я Любови ладони пустые, покаянный услышу я голос ее: - Не грусти, не печалуйся, память не стынет, я себя раздарила во имя твое.
Но какие бы руки тебя ни ласкали, как бы пламень тебя ни сжигал неземной, в троекратном размере болтливость людская за тебя расплатилась... Ты чист предо мной!
Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных, перед самым рождением нового дня... Три сестры, три жены, три судьи милосердных открывают последний кредит для меня. (Окуджава, 1959) Настолько глубоко укоренились представления об этих добродетелях в русской культуре как о трех неразделимых компонентах единого целого, что, иногда имена Вера, Надежда, Любовь стали выполнять функцию счета: например, когда в царской России предприниматель Александр Штирлиц построил новое предприятие, рабочие стали назвать три его заводские трубы именами Вера, Надежда, Любовь (Интернет-ресурс).
В англосаксонской культуре прослеживается единство концептов Belief (Faith) , Hope , Love (Charity) .
Формула присутствует в названиях литературных художественных произведений на английском языке (Deighton, 1995,1996,1997; Randall, 1954; Poolman, 2005 и другие), в названиях картин, скульптур, ювелирных украшений, в текстах поздравительных открыток и т.д. (Интернет-ресурс) (см. приложения).
Семиотика формулы
Обращение к семиотическому аспекту формулы показывает, что она является сложным семиотическим знаком, в котором наряду с символическими признаками компонентов проявляется иконичность структуры в целом. Если Ч.С. Пирс определял иконичность знака по сходству его материальной формы с его референтом, то У. Эко заметил еще и сходство формы иконического знака с перцептивной моделью, вызываемой им в психике субъекта (Эко, 1998 : 135).Так, У. Эко пишет: «Иконический знак представляет собой модель отношений между графическими феноменами, изоморфную той модели перцептивных отношений, которую мы выстраиваем, когда узнаем или припоминаем какой-то объект. Если иконический знак и обладает близкими с чем-то свойствами, то не с объектом, а со структурой его восприятия, он выстраивается и узнается в ходе тех же самых умственных операций, которые мы совершаем, формируя образ, независимо от материала, в котором заключаются эти отношения» (там же). Наличие у некоторых знаков иконической мотивированности заключается в существовании отношений соответствия между количественной представленностью, последовательностью и расположением частей языковой и концептуальной структур, отражающих действительность (Пшенкина, 2005 : 84). Многие исследователи (Молчанова, 2001; Пшенкина, 2005; Кобозева, 2000; Ungerer, Schmid, 1999), отмечают, что в основе иконичности знака лежат следующие принципы: 1) принцип последовательности, учитывающий порядок упоминания компонентов знака; 2) принцип дистанции, основанный на соответствии формального расстояния между единицами знака и концептуальным расстоянием между ними; 3) принцип количества, устанавливающий, что с возрастанием количества формы в знаке возрастает и количество концептуального содержания знака.
Иконичность формулы faith (belief), hope, charity (love) проявляется, прежде всего, через принцип порядка упоминания (принцип последовательности). Порядок упоминания компонентов формулы обусловлен следующей логикой развертывания темы: сначала надо поверить во Христа, чтобы затем появилась надежда на спасение души. И лишь тогда, усиливаясь, эти чувства перерастают в любовь - высшую, непреходящую христианскую добродетель. Расположение компонента Love в конце синтагмы "faith, hope, love" обусловлено принципом усиления смысла конца фразы и тем, что вера и надежда являются ступенями восхождения к любви. Любовь, в свою очередь, становится социальной средой для существования веры и надежды, условием их прочности и силы. Таким образом, возникает замкнутый круг, в котором духовные концепты, опираясь друг на друга и поддерживая друг друга, существуют в неразрывном единстве, во взаимодействии и взаимозависимости.
О любви как о главной христианской добродетели говорит Святой Златоуст, толкуя пункт 13 главы 13 Первого послания святого апостола Павла коринфянам, в котором рассматриваемая нами формула выражена синтагмой: «Здесь новая похвала любви. Не довольствуясь прежде сказанным, Апостол старается найти в ней еще нечто иное. Смотрите: он сказал, что любовь есть великий дар и путь к дарам превосходнейший; сказал, что без нея дарования не приносят большой пользы; написал ея изображение обильными чертами, а теперь хочет наипаче возвысить ее и показать величие ея тем, что она не прекращается. Ныне же, говорит, пребывают вера, надежда, любовь, три сия: больше же сих - любы. Почему же любовь больше? Потому что те преходят. Вера и надежда прекращаются,-когда являются блага, составляющие предмет веры и надежды». (Феофан, 1898 : 493-494) То есть в царствии небесном сбываются все надежды, а вера заменяется воотчию представшим, и уже нет необходимости верить в очевидное или надеяться на осуществившееся. Преходят и вера, и надежда. А любовь остается. То же пишет и Феодорит: «В будущей жизни излишня вера, когда явными сделаются самые вещи. Если вера есть уповаемых извещение (Евг.11,1), то по появлении самих вещей нет уже потребности в вере. Также излишня там и надежда. Ибо упование видимое не есть упование: еже бо видит кто что и уповает (Римл. 8,24)? Но любовь там паче имеет силу, когда упокоятся страсти, тела сделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а завтра другое... будем держаться святоотеческого толкования, по которому вера теперешняя прейдет в созерцание веруемаго, а надежда в обладание уповаемых, любовь же пребудет любовью, как есть. Если вера и надежда получат другие предметы, то хоть и будут оне, но не те, кои здесь оживляют нас и одушевляют. Нечего следовательно и мудрить» (Феофан, 1898:494).
Новый Завет можно рассматривать как развертывание текста, свернутого в формулу faith, hope, charity (love) и пояснение смысла, сосредоточенного в этой формуле в концентрированном виде. В последовательности событий этого текста смысловой компонент faith предшествует компоненту hope , прежде всего потому, что пространство текста линейно, а также и в силу толкования текста.
