Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепт образа действия и его место в ментальном пространстве и языковой семантике 10
1.1. Освещение вопроса о языковой репрезентации образа действия в лингвистической литературе 10
1.2. Место концепта образа действия в ментальном пространстве и семантическом пространстве языка 17
1.3. Фактор наблюдателя и его отражение в семантике средств языковой репрезентации образа действия 43
1.4. Функционально-семантическое поле (ФСП) как способ систематизации средств языковой репрезентации концепта
«образ действия» 49
Выводы по 1-й главе 60
Глава 2. Функционально-семантическое поле образа действия в современном английском языке и его взаимодействие с другими функционально- семантическими полями 63
2.1. Описание структуры ФСП образа действия и его компонентов 63
2.1.1. Наречие образа действия - ядро ФСП образа действия 64
2.1.2. Единицы ближайшей периферии ФСП образа действия (околоядерная зона и ближайшая периферия) 83
2.1.3. «Адвербиальные» глаголы как ингерентный способ языковой репрезентации концепта образа действия 101
2.1.4. Единицы дальней периферии ФСП образа действия 114
2.2. Вариативность способов языковой репрезентации концепта образа действия и факторы, определяющие их выбор 125
2.3. Взаимодействие ФСП образа действия с другими функционально-семантическими полями 138
Выводы по 2-й главе 145
Заключение 149
Библиография 152
Лексикографические источники и справочная литература 173
Список источников иллюстративного материала и сокращений 174
- Освещение вопроса о языковой репрезентации образа действия в лингвистической литературе
- Место концепта образа действия в ментальном пространстве и семантическом пространстве языка
- Описание структуры ФСП образа действия и его компонентов
- Единицы ближайшей периферии ФСП образа действия (околоядерная зона и ближайшая периферия)
Введение к работе
Отличительной чертой современных лингвистических исследований является изучение концептуальных оснований языковых явлений, выявление и систематизация средств языковой представленности различных концептов. Концепт выступает при этом в качестве базы для выделения совокупности языковых средств, служащих для его вербальной репрезентации.
Настоящая диссертация посвящена исследованию средств репрезентации концепта образа действия в современном английском языке и выявлению факторов, определяющих их выбор в процессе речепорождения.
Актуальность работы определяется целым рядом факторов. Во-первых, становление новых парадигм, в первую очередь, когнитивной, позволяет взглянуть на известные языковые факты «глазами новых концепций» (Н.Д. Арутюнова), в частности, рассмотреть проблему формирования семантики образа действия с учетом фактора наблюдателя.
Во-вторых, несмотря на то, что средства выражения образа действия неоднократно являлись объектом исследования на материале как английского, так и других языков (Кучерявенко 1970, Филипенко 1994, Афанасьева 1991, Димова 1972, Кубрякова 1992, Падучева 1989, Паповянц 1983, Сентенберг 1991, ТФГ 1996, Bartsch 1972, Dik 1972-73, Huang 1975, Jacobson 1978, Kuroda 1970, Nilsen 1972), они не были систематизированы достаточно полно. Не были выявлены и факторы, определяющие выбор этих средств при построении речи.
Основной целью работы является выявление и систематизация средств языковой репрезентации концепта образа действия в современном английском языке и установление факторов, обусловливающих их выбор при построении дискурса.
Поставленная цель конкретизируется в виде следующих задач: - определить место концепта «образ действия» в ментальном пространстве и языковой семантике; - выявить и описать механизмы формирования семантики образа действия, показать взаимосвязь процессов чувственного восприятия и ментальной обработки фактов действительности в формировании семантики образа действия; провести систематизацию средств языковой репрезентации концепта образа действия на функциональной основе, с определением ядерных и периферийных конституентов поля; выявить факторы структурного, семантического и прагматического характера, определяющие выбор говорящим способа выражения образа действия, наиболее адекватно отвечающего его коммуникативному замыслу; - рассмотреть взаимодействие функционально-семантического поля образа действия с другими функционально-семантическими полями.
Решение поставленных задач определило методику исследования, которая складывается из элементов компонентного анализа, метода полевого структурирования, трансформационного метода и количественного анализа. На отдельных этапах исследования применяется метод контекстологического анализа, а также метод сопоставления с русским языком, позволяющий, на наш взгляд, показать наиболее выпукло отдельные строевые особенности английского языка, выявляемые при анализе исследуемой проблемы. В качестве диагностической процедуры используется метод элиминации, который позволяет установить облигаторность / факультативность обстоятельства образа действия в предложении.
Теоретической основой исследования послужили положения ряда направлений современной лингвистики: теории функциональной грамматики (А.В. Бондарко, В.Г. Гак, Т. Гивон, Г.А. Золотова, В.М.
Павлов); когнитивной семантики (А. Вежбицкая, Р. Джэкендофф, Р. Лангакер, Е.С. Кубрякова, А.В. Кравченко и др.), а также работ по теории речевой деятельности (Л.С. Выготский, С.Д. Кацнельсон, Е.С. Кубрякова, Б.Ю. Норман и др.).
Материалом исследования послужили примеры из британской и американской литературы (художественная проза, научная литература) общим количеством около 4000, а также данные толковых словарей английского языка.
Научная новизна исследования заключается в том, что на основе интеграции когнитивного и функционального подходов в нем представлено место концепта «образ действия» в ментальном пространстве и языковой семантике, определена и описана роль фактора наблюдателя в семантике средств языковой репрезентации исследуемого концепта и проведена полная систематизация средств выражения образа действия на основе полевого подхода.
Впервые показано взаимодействие ФСП образа действия с другими функционально-семантическими полями. Новым является и то, что на исследуемом материале показана реализация одного из важнейших принципов языка - принципа иконизма, суть которого состоит в том, что формальное расстояние между языковыми единицами соответствует семантическому расстоянию между ними.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что проведенный анализ и полученные выводы позволяют дополнить имеющиеся знания в области функциональной грамматики, теории функционально-семантических полей и их взаимодействия. Попытка интеграции функционального и когнитивного подходов к описанию средств языковой репрезентации концепта образа действия, осуществленная в работе, также представляется теоретически значимой.
Практическая ценность исследования состоит в возможности использования его материалов в процессе преподавания курсов теоретической грамматики и лексикологии современного английского языка. Возможно применение материалов диссертации на практических занятиях по английскому языку, при составлении учебных пособий, при чтении спецкурсов, а также при написании курсовых и выпускных квалификационных работ.
Структура диссертации определяется ее целью и поставленными в ней задачами. Работа состоит из введения, двух глав и заключения. К работе прилагаются библиография, включающая 259 наименований, в том числе 54 наименования на английском языке, и список источников фактического материала (89 произведений англоязычной художественной прозы и научной литературы).
Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяются цели и задачи, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, перечисляются методы исследования материала, используемые в работе.
Первая глава «Концепт образ действия и его место в ментальном пространстве и языковой семантике» содержит критический анализ лингвистической литературы по тематике исследования и основные теоретические положения работы.
В фокус исследования выносится концепт образа действия, определяется его место в ментальном пространстве и языковой семантике. В главе предпринята попытка описать механизмы формирования семантики образа действия, раскрываются связи между восприятием и процессами когнитивной обработки информации в процессе вербализации концепта образа действия. В главе обосновывается необходимость обращения к принципу ФСП как наиболее адекватному способу систематизации разноуровневых средств языковой представленности концепта образа действия.
Во второй главе «ФСП образа действия и его взаимодействие с другими функционально-семантическими полями» проводится систематизация выявленных средств языковой репрезентации концепта образа действия в современном английском языке в рамках функционально-семантического поля с выделением ядерных и периферийных конституентов поля. В этой же главе исследуются факторы структурного, семантического и прагматического характера, влияющие на выбор говорящего при номинации образа действия средствами английского языка. В главе также рассматривается взаимодействие ФСП образа действия с другими функционально-семантическими полями.
В заключении излагаются результаты исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы в заявленном направлении.
В результате исследования сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:
Концепт «образ действия» выступает в качестве одного из основных концептов в концептуальной картине мира и является, наряду с концептом интенсивности, базовым для формирования категориальной семантики наречия.
Концепт «образ действия», будучи тесно связанным с действием, является важной составляющей когнитивной модели глагола и в совокупности с такими концептами, как время, место, причина, цель и условия образует весьма широкое понятие «обстоятельства действия».
3. Значимость концепта образа действия в языковой семантике возрастает при переходе от отдельных глагольных лексем к предложению, где качественная характеристика действия осуществляет линию развертывания глагольного действия, и далее - к тексту, где средства языковой репрезентации концепта образа действия выступают в качестве смысловых аттракторов, коррелируя в тексте с его сюжетно-тематическими и позиционно-архитектоническими особенностями.
Гетерогенность средств языковой репрезентации концепта образа действия обусловливает целесообразность их систематизации с позиции функционально-семантического поля.
ФСП образа действия образует зоны пересечения с функционально-семантическими полями компаративности, способа совершения действия, интенсивности, цели и модальности.
6. Одним из важнейших факторов, определяющим выбор средств репрезентации концепта образа действия в тексте, является тип коммуникативного регистра текста.
Апробация работы. Материалы и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры английской филологии факультета иностранных языков БГПУ и аспирантских семинарах, излагались на межвузовской научно-практической конференции «Современное лингвистическое образование: Мир изучаемого языка» (Барнаул, декабрь 1999), международной научно-практической конференции «Мир языка и межкультурная коммуникация» (Барнаул, май 2001 г.), региональной конференции молодых ученых «Филология. История. Межкультурная коммуникация» (Иркутск, март 2002), а также международной научно-практической конференции «Язык. Культура. Коммуникация» (Барнаул, сентябрь 2002).
Основные положения диссертации отражены в 7 публикациях автора.
Освещение вопроса о языковой репрезентации образа действия в лингвистической литературе
Анализ лингвистической литературы показывает, что качественная характеристика действия и средства ее языковой репрезентации неоднократно являлись предметом исследования в работах как зарубежных, так и отечественных лингвистов. Это работы, посвященные наречиям, обстоятельству образа действия, придаточным предложениям, а также вопросам глагольной валентности.
Большое количество работ на материале как русского, так и английского языков, посвящено рассмотрению наречия образа действия (manner adverb) как части речи, категориальным основанием которой является значение качественной характеристики действия. Библиография по данному вопросу достаточно обширна. При этом тематика исследований затрагивает следующие вопросы: категориальный статус наречий образа действия в системе, кардинальных частей речи (Вежбицкая 1986; Галантина 1989; Жирмунский 1968; Кубрякова 1997; Мещанинов 1978; Потебня 1958; Савченко 1968; Смирницкий 1959; Щерба 1981; Greenbaum 1969; Quirk et al 1985; Thomason, Stalnaker 1973; Wierzbicka 1988); лексико-грамматические разряды наречий и основания для выделения наречий образа действия (Dik 1972-73; Huang 1975; Kuroda 1970; Nilsen 1972; Swan 1982); соотношения прилагательных и коррелятивных им наречий (Жарких 1983; Смирницкий 1959); вопросы словообразования наречий (Ермакова 1968; Козлова 1986; Орловская 1969, 1971; Dixon 1977; Kjellmer 1984; Marchand 1960); семантико-функциональные характеристики наречий (Павлов 1985; Huang 1975;); обязательность и факультативность наречий образа действия в глагольной группе, а также лексическая сочетаемость наречий образа действия с глаголами (Аникина 1964; Богуславский, Иомдин 1999; Гвишиани 1979; Калабина 1962; Клименко, Зинина 1988; Филипенко 1984, 1996; Bartsch 1972; Greenbaum 1969; Lehrer 1975); проблемы функционального сближения наречий с другими частями речи (Козлова 1997).
Как в русском, так и в английском языке, функцию вербализатора концепта образа действия в наиболее «чистом» виде выполняет наречие образа действия. Основным средством деривации наречий в английском языке является суффикс -1у, обладающий достаточно высокой степенью продуктивности. Однако семантический диапазон образований на -1у чрезвычайно широк. С помощью данного суффикса образуются прилагательные (daily), модальные слова (probably), наречия времени (nightly). Многие прилагательные, имеющие в своем значении модальные и оценочные семы, могут, в зависимости от семантики предиката, выражать не только значение образа действия, но и значения интенсивности, оценки, модальности, аппроксимации и «угла зрения» (viewpoint adverbs). В связи с явлениями омонимии и полисемии образований на -1у, в ряде работ объектом тщательного изучения являются факторы, помогающие однозначно интерпретировать функцию образований на -1у (Гвишиани 1979; Калабина 1962; Козлова 1997; Мешков 1976; Смирницкий 1959; Swan 1982; Huang 1975; Nilsen 1972).
Общеизвестно, что в семантическом плане наречия тесно связаны с прилагательными. Это находит свое отражение в наличии у прилагательных и наречий общих грамматических категорий (степени сравнения). Наречия и прилагательные также связаны деривационными отношениями и сходством сочетаемостных характеристик: выражая признак предмета или действия, и те, и другие регулярно сочетаются с интенсификаторами. В связи с этим ряд лингвистов рассматривает наречия опосредованно, исходя из семантики коррелятивных им прилагательных (Афанасьева 1992; Вольф 1978; Инфантьева 1976; Светличная 1991; Шрамм 1979).
В рамках функционального подхода качественная характеристика действия рассматривается лишь как составной компонент (конституент) функционально-семантического поля качественности (ТФГ 1996).
Качественность рассматривается, с одной стороны, как семантическая категория, представляющая собой языковую интерпретацию мыслительной категории качества, а с другой, как функционально-семантическое поле, базирующееся на данной семантической категории и представляющее собой группировку разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности квалитативных функций. В работе, посвященной ФСП качественности, В.М. Павлов дает подробный анализ понятий «качество», «признак», «свойство» в философской и лингвистической литературе, рассматривает содержание и типы качественности, а также значение качественной характеризации в конструкциях с глагольными предикатами (ТФГ 1996, 8-15).
При этом качественная характеристика процесса не выделяется в качестве отдельного объекта исследования. Обстоятельственная качественность могла бы быть выделена как особый тип квалитативных отношений, однако, по мнению А.В. Бондарко, непредикативный тип связи между качественной характеристикой и тем, что характеризуется, в некоторых отношениях сближает обстоятельственную качественность с атрибутивной. На этом основании он относит оба типа качественности к сфере квалитативных отношений, являющихся непредикативными и в широком смысле определительными (ТФГ 1996, 5-7; Бондарко 2001, 19-20).
Действительно, и наречия, и прилагательные могут считаться определителями в широком смысле этого термина, с той лишь разницей, что прилагательные являются определителями существительных, а наречия -глаголов. Несмотря на то, что прилагательные и наречия занимают разные уровни в частеречнои иерархии - прилагательное выражает признак первого порядка, а наречие - признак второго порядка, или признак признака, - они обладают целым рядом общих характеристик.
Отдавая должное глубине и фундаментальности анализа ФСП качественности, проводимого А.В. Бондарко, мы, однако, полагаем, что обстоятельственная качественность может и должна рассматриваться как особый тип качественности именно в силу комплексного характера данного типа качественности, в одних отношениях сближающейся с качественностью атрибутивной, а в других — с предикативной. В английском, как и в русском языке, «глагольная качественность» имеет свои характерные особенности:
1) качественность, опирающаяся на глагол, часто пересекается с другими семантическими категориями;
2) сами глаголы способны представлять качества, обладающие сложной семантической структурой, что обусловлено комплексным функционально-семантическим потенциалом глагола, предполагающим широкие возможности аспектуально-модально-темпорального варьирования. ( ТФГ 1996, 65).
Место концепта образа действия в ментальном пространстве и семантическом пространстве языка
Характерной особенностью современных лингвистических исследований является рассмотрение языковых явлений и языковых процессов в их непосредственной связи с мыслительной деятельностью человека, ментальными процессами. Язык выступает при этом как одно из важнейших средств репрезентации концептуальной системы человека и концептуальной картины мира, которая трактуется как «образ мира» в сознании, т.е. как сложная многоуровневая система информации, включающая все то, что «индивид знает, предполагает, думает, воображает об объектах мира» (Павилёнис 1983, 101-102).
Концептуальная картина мира определяется как своеобразный ментальный уровень, на котором человек оперирует разного рода концептами, представлениями, установками и т.п., объединенными в единую оперативную систему, находящуюся в состоянии постоянного развития и преобразования (там же, 101). Средством формирования концептуальной картины мира выступает совокупность концептов как оперативных единиц сознания. Организуя концептуальную картину мира, концепты одновременно выступают в качестве основных рубрик ее членения. Поскольку основная информация концептуальной картины мира кодируется языковыми средствами, концепты характеризуются двусторонней направленностью: являясь оперативной единицей сознания, они одновременно проецируются в языковую семантику и, будучи «схваченными языковым знаком» (Кубрякова 1997, 31), формируют значение языкового знака - как лексическое, так и грамматическое.
Уникальность языка как знаковой системы заключается в том, что он является не только продуктом познавательной деятельности человека, но одновременно и одним из главных способов осуществления этой деятельности. В системе языка находят отражение процессы первичной и вторичной категоризации. В основе первичной категоризации лежит психофизиологическая деятельность человека (или непосредственное восприятие действительности), вторичная категоризация предполагает дальнейшую когнитивную обработку информации, полученной при непосредственном восприятии уже на уровне абстрактного мышления (см., например: Кравченко 1996, 11).
В первом случае мы имеем дело с восприятием (в широком смысле, перцептивной деятельностью) как психофизиологическим процессом объективного порядка, во втором случае речь идет о субъективном процессе наложения концептуальных структур (своеобразной модальной рамки) на воспринимаемые предметы и отношения действительности. Другими словами, имеются два уровня категоризации действительности - конкретно-предметный и абстрактно-системный (Кравченко 1996, 16).
По мнению А. Вежбицкой, мы концептуализируем мир не непосредственно, а через язык, т.е. язык не копирует реальность, а лишь определенным образом отражает процесс ее познания человеком (Вежбицкая 1999,271). Знакомство человека с окружающей действительностью начинается с его чувственного восприятия, которое заключается, прежде всего, не в пассивном созерцании мира, а в активном взаимодействии с ним. Именно в понятии деятельности мы, вслед за Е.С. Кубряковой, усматриваем ключ к формированию той сетки концептов, которые входят в концептуальную систему человеческого сознания и, возможно, предшествуют языку (Кубрякова 1997, 77). Обращение к онтогенезу помогает понять, что восприятие начинается с восприятия движения или, точнее, изменения. Формы осознания человеком окружающей его действительности начинаются, как у ребенка, с активного взаимодействия с окружающим миром, причем такое активное взаимодействие заключается в первую очередь в ориентировочных действиях и движениях относительно лиц и предметов (Кубрякова 2000, 89). Подобные соображения, подкрепленные многочисленными экспериментальными данными, позволяют реконструировать процесс формирования первичных концептов человеческого сознания как процесс диалектической связи предмета с деятельностью, в осуществлении которой он участвует, или в которую он вовлечен.
Физиология и психология восприятия имеют также непосредственное отношение к тому, как в языке отражается то или иное видение мира.
За внешним разнообразием языков стоят некие когнитивные универсалии, которые являются чем-то вроде априорного базиса для знания мира. В качестве таких универсалий можно выделить категории мысли, которые были выделены еще Э. Кантом в качестве категорий разума. Истоки же данной категоризации восходят к перцептуальному опыту человека, т.е. язык и языковые универсалии отражают общие результаты перцепции.
В свою очередь, говоря об истоках, мы непременно должны вернуться к «Категориям» Аристотеля. Комментируя взгляды Аристотеля, который стремился установить список категорий, характеризующих бытие, Э. Бенвенист указывает, что фактически за этими категориями стоят «сущности языка» (Бенвенист 1974, 111), т.е. Аристотель может по праву рассматриваться как мыслитель, увидевший в языковых формах проекцию основных бытийных концептов. Так, категории, выделенные Аристотелем, такие, как сущность, количество, качество, действие, отношение могут быть охарактеризованы как базовые концепты, лежащие в основе формирования категориальной семантики частей речи.
Таким образом, люди, вне зависимости от конкретного языка, оперируют в мыслительных процессах концептами предмета, процесса, признака, числа и т.п. в силу исключительной важности этих концептов. Общее единство принципов восприятия мира приводит к тому, что принципы распределения слов в разных языках в общих своих границах совпадают. Это, однако, не означает, что способы представления тождественных или близких концептов должны совпадать, т.к. воздействие на язык разных факторов культурно-общественного, географического, биологического или антропологического и т.п. порядка привносит в строение языка его неповторимую индивидуальность.
Очень важно провести хотя бы условную границу между бытийными категориями, которые можно считать врожденными и уже входящими в биопрограмму человека, и теми, которые индуктивно выводимы из его чувственно-перцептуального опыта (Кубрякова 1997, 68). Проводя такую границу, необходимо помнить, что мы рассматриваем восприятие современного человека, уже прошедшего длительные стадии своего развития. Только в этом случае можно говорить о наборе концептов-примитивов, составляющих основу концептуальной системы человека.
Ряд исследователей (например, Fodor 1975 ) высказывает мнение о том, что люди обладают знанием множества концептов врожденно, и когнитивная деятельность протекает как операция с ментальными репрезентациями по своей природе символическими. Понятие врожденности, несомненно, должно в определенной форме приниматься во внимание в исследованиях когнитологов, ведь именно от того, какие идеи считаются врожденными, зависит набор примитивов, с помощью которых создается специальный метаязык концептуального и семантического описания языка. Главная идея работ Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой, Р. Джекендоффа, несмотря на их принадлежность к разным направлениям в лингвистике, заключается в следующем: существуют некоторые фундаментальные концепты, подлежащие вербализации во всех языках мира. Как отмечает А. Вежбицкая, «возможность успешной коммуникации между различными культурами зависит от универсальности базового множества семантических примитивов, из которых каждый язык может создавать практически бесконечное число более или менее «идиосинкретичных» понятий (комбинируя примитивы в различных конфигурациях)» (Вежбицкая 1996, 296-297). По мысли исследователя, существует набор семантических примитивов, совпадающий с набором лексических универсалий, которые лежат в основе человеческой коммуникации и мышления. Список таких элементарных смыслов (semantic primitives) в концепции А. Вежбицкой насчитывает 37 элементов (см. Вежбицкая 1996, 296-297; Вежбицкая 1999, 40-41).
Описание структуры ФСП образа действия и его компонентов
Концепт «образ действия», будучи значимым в ментальном пространстве, проецируется в языковую семантику, где получает различные способы языковой представленности. Обращение к способам языковой репрезентации концепта образа действия убедительно подтверждает один из важнейших постулатов когнитивной семантики: постулат о возможности множественного воплощения когнитивных структур в языке. Активное участие единиц разных уровней в репрезентации значения образа действия позволяет ставить вопрос о существовании в современном английском языке ФСП образа действия, базирующегося на функционально-семантической категории качественной характеристики действия. Как мы уже отмечали в первой главе, функционально-семантический подход позволяет осуществить комплексное исследование всех возможных средств языковой репрезентации концепта образа действия. Другими словами, необходимость исследования категории образа действия с позиций функциональной грамматики обусловлена объективным существованием в современном английском языке комплекса разноуровневых средств ее выражения, объединенных общностью выполняемой ими функции и принадлежащих к одной понятийной сфере.
В задачи данной главы входит описание ФСП образа действия, представляющего собой в формальном отношении систему разноуровневых единиц, обьединнённых общностью их семантического содержания. Данная система имеет определенное устройство, структуру в виде ядра ФСП, околоядерной зоны, зоны ближней и дальней периферии, описанию которых посвящена данная глава.
К задачам данной главы также относятся выявление и описание факторов структурного, семантического и прагматического характера, определяющих выбор говорящим адекватного способа языковой репрезентации концепта образа действия, а также рассмотрение случаев взаимодействия ФСП образа действия с другими функционально-семантическими полями.
Прежде чем перейти к описанию единиц, участвующих в языковой репрезентации концепта образа действия, остановимся на ключевом понятии функциональной грамматики, принятом в качестве базового в нашем исследовании. Это понятие функционально-семантического поля.
Так, функционально-семантическое поле (ФСП) образа действия рассматривается нами как двустороннее (содержательно-формальное) единство разноуровневых элементов (система грамматических, лексических, лексико-грамматических, словообразовательных и синтаксических средств), взаимодействующих на основе общности их функций, базирующихся на семантической категории качественной характеристики действия (образа действия) (Бондарко 1984, 21-22). Семантическим инвариантом ФСП образа действия является оппозиция так - иначе (so - otherwise).
Перейдем к описанию конституентов ФСП образа действия.
Центральной единицей ФСП образа действия является наречие образа действия, которое выступает в качестве семантической молекулы поля, являясь языковым репрезентантом концепта образа действия и образуя ядро поля. В нашем материале наречия образа действия составили 2566 примеров (64,15% от общей выборки).
Определяя статус наречий в системе частей речи, необходимо отметить сложность выделения наречий в отдельную часть речи. Наречие, как мы уже отмечали, представляет собой сравнительно молодой класс слов, сформировавшийся в индоевропейских языках как самостоятельная часть речи уже в период их раздельного существования (Жирмунский 1968, 27). Многие исследователи трактуют наречие как семантически «пеструю» группу слов, отказывая тем самым данному классу слов в статусе самостоятельной части речи. Так, А.И. Смирницкий, отмечая сходство морфологических и семантических признаков прилагательных и созданных на их основе образований на -1у, рассматривал последние как особую грамматическую форму, которую принимает прилагательное в том случае, когда оно относится не к существительному, а к глаголу или другому прилагательному (Смирницкий 1959, 170-175). Однако именно отсутствие полной регулярности в сфере образования единиц на -1у не позволяет, помимо всего прочего, рассматривать их как приглагольные формы прилагательных (как это предлагает А.И. Смирницкий). Грамматические формы всегда обладают регулярностью.
Обратимся к анализу словообразовательных моделей наречий образа действия в современном английском языке. Для того, чтобы наиболее отчетливо показать словообразовательные потенции наречий образа действия в английском языке, мы обратились к методу сопоставления. Рассмотрим модели словообразования наречий образа действия в английском языке в сопоставлении с моделями словообразования качественных наречий в русском языке.
Единицы ближайшей периферии ФСП образа действия (околоядерная зона и ближайшая периферия)
Околоядерную зону ФСП образа действия составляют субстантивные сочетния с существительными way, fashion, style, manner, order, регулярно используемые для передачи значения качественной характеристики процесса. В нашем материале сочетания с существительными way, manner, fashion составили 374 примера (9,35% от общей выборки).
Семантическим основанием для их употребления в адвербиальной сфере служит общность их понятийной основы с категориальной семантикой класса наречий. На примере данных существительных мы наблюдаем тот случай, когда один и тот же концепт получает как грамматическое оформление, образуя класс наречий, так и лексическое оформление, образуя лексико-семантический разряд существительных, выступающих в качестве своеобразных «адвербиализаторов» прилагательных, в отношении которых не «работает» модель образования наречий. Обратимся к примеру: . And they somehow communicated their secret hopes in a completely visual way ... (The Macmillan Reader).
В данном примере употребление субстантивного сочетания с адвербиальным существительным way обусловлено тем, что в составе фразы уже присутствует одна единица на -1у, выполняющая функцию интенсификатора, а использование одного и того же суффикса для образования двух единиц, не являющихся при этом синтаксически однородными, является отклонением от стилевых норм английского языка.
Ряд исследователей считают субстантивные словосочетания с way своеобразными аналитическими наречиями, или аналитическими обстоятельствами (см., например: Шаламов 1987, 27-28), объясняя это функцией, которую выполняют существительные way, fashion, manner в составе подобных сочетаний. Это функция своего рода «адвербиализаторов» соответствующих адъективных лексем, т.е. служебная функция, аналогичная той, которую выполняет словообразовательная морфема -1у. Подобная тенденция прослеживается не только в английском, но и в других языках (например, во французском), что объясняется преобладанием аналитических тенденций. Общая тенденция к аналитизму, свойственная английскому языку, объясняет и те случаи, когда субстантивное сочетание с way, manner, fashion употребляются параллельно с имеющимся в языке наречием на -1у. При этом между ними могут устанавливаться отношения свободного варьирования, когда выбор варианта зависит от языковой привычки говорящего. Говоря о выборе между наречиями на -1у и сочетаниями с way, manner, fashion необходимо отметить, что на этапе внутренней речи (на уровне «словообраза») они не различаются, они соответствуют одному словообразу, а выбор конкретной формы зависит от наличествующих ресурсов языка, от языковых привычек говорящего и от его коммуникативных потребностей. Обратимся к примерам: 103. Не doubted that the other men on the list would behave differently (M. Crichton). 104. Let me put it in a different way (M. Crichton). 105. "Not much", answered Liza, blushing awkwardly on her meditations being broken into (S. Maugham). 106. ...when she approached they would immediately stop speaking, and keep silent in a rather awkward, constrained manner (S. Maugham).
Анализ иллюстративного материала показал, что наиболее частотным среди существительных образа действия и уподобления является существительное way (298 примеров). Данное существительное представляет собой многозначное слово, семантическая структура которого представлена 8 лексико-семантическими вариантами, среди которых значение "manner of any kind of action" занимает особое место. В парадигматическом плане way - "manner of any kind of action" соотносится с понятием-категорией, содержание которого составляет общее свойство, любой признак любого действия.
В синтагматическом плане way - "manner of any kind of action" реализует соотнесенность с единичным денотатом, причем селекция «денотата осуществляется за счет конкретизации как самого действия, так и его признака» (Димова 1972, 10).
Слово с широким значением синсематично, т.е. требует раскрытия, уточнения своего содержания при помощи более конкретной семантики других слов. Для существительного way - "manner of any kind of action" таким конкретизатором является пре- или постпозитивное определение, носящее облигаторный характер.
Существительные way, manner могут также вводить обстоятельственное придаточное предложение образа действия, играющее роль квалификации действия, выраженного сказуемым главного предложения.
Возможность их беспредложного употребления обусловлена тем, что семантика существительных и их место в предложении оказываются достаточно четкими показателями выполняемой ими синтаксической функции обстоятельства, то есть речь идет об опущении предлога в связи с его семантической избыточностью.
