Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Когнитивное измерение феномена конфликта 14
1.1 .Антропологический портрет феномена конфликта 14
1.1.1. Понятие конфликта в общественных науках 14
1.1.2. Филологическое осмысление понятия конфликта 20
1.2. Феномен конфликта в контексте проблем концептуализации и категоризации знаний 24
1.3. Концептологическое описание конфликта 34
1.3.1. Понятие концепта в лингвистических исследованиях 34
1.3.2. Концепт и языковой знак. Объективация концепта в лексико -семантическом пространстве языка 45
1.3.3. Лингвистическая модель концептологического описания онфликта 48
Выводы по первой главе 51
Глава 2. Семантическая структура концепта conflict 54
2.1. Структура концепта. Концептуальная модель как способ кспликации структуры концепта 54
2.2. Концептуальный фон формирования CONFLICT 57
2.3. Дефиниционный анализ имени conflict. Деривационное поле conflict 64
2.4. Концептуальное пространство CONFLICT 74
2.4.1. CONFLICT - глобальная дискретная сущность 74
2.4.2. Концептуальные сегменты пространства CONFLICT 79
2.4.2.1.Концепт OPPOSITION (ANTAGONISM) 80
2.4.2.2.Концепт CONFRONTATION 83
2.4.2.3.Концепт WAR 87
2.4.2.4.Концепт STRUGGLE 90
2.4.2.5.Концепт QUARREL (ARGUMENT) 92
2.4.2.6.Концепт DIFFERENCE 95
2.4.2.7.Концепт INCOMPATIBILITY 97
Выводы по второй главе 103
Глава 3. Объективация концепта conflict в лексико-емантическом пространстве современного английского языка 106
3.1. Общие замечания 106
3.2. Лексические средства объективации CONFLICT 112
3.2.1. Имя conflict в ряду альтернативных наименований феномена конфликта 112
3.2.2. Объективация концептуальных признаков CONFLICT 117
3.2.2.1. Структурные характеристики CONFLICT 118
3.2.2.2. Процессуальные характеристики CONFLICT 119
3.2.2.3. Квалитативные характеристики CONFLICT 125
3.3.Фразеологические средства объективации CONFLICT 137
З.З.І.Фразео - семантическая группа обозначений феномена конфликта 138
3.3.2. Фразеологизация концептуальных признаков CONFLICT 141
3.3.2.1 .Структурные характеристики CONFLICT 142
3.3.2.2. Процессуальные характеристики CONFLICT 145
3.3.3. Паремиологизация концепта CONFLICT 152
З АМетафорические модели объективации концепта CONFLICT 156
Выводы по третьей главе 172
Заключение 174
Список использованной литературы 178
Список использованных словарей и принятых
Сокращений 203
Список использованных электронных словарей и принятых сокращений 206
Список источников примеров и принятых сокращений 207
- Понятие конфликта в общественных науках
- Понятие концепта в лингвистических исследованиях
- Концептуальный фон формирования CONFLICT
- Процессуальные характеристики CONFLICT
Введение к работе
Возобновление интереса к исследованию феномена конфликта как знаменательной величины диалектической дихотомии «конфликт-согласие» является одной из очевидных тенденций развития современных человековедческих наук. Обращение к данной проблематике стимулировано несколькими факторами. Во-первых, по сути своего предназначения антропологические науки неизбежно откликаются на острые вопросы современности, реагируя на неоднозначность и нестабильность социальной и политической ситуации в мире, наполненной постоянным столкновением противоречивых ценностей, интересов и целей групп людей и отдельных индивидов. Во-вторых, в дисциплинах антропологической направленности отчетливо просматривается альтруистическое стремление исследователей быть максимально «полезными» действительности: на основе детального анализа различных аспектов, уровней и типологий конфликтов предлагаются рекомендации и модели их урегулирования. В-третьих, реальные конфликты становятся естественными научными экспериментами, позволяющими извлекать и накапливать ценнейшие фундаментальные знания о феноменах подобного рода. В-четвертых, исследование категории конфликта как всеобщей формы осмысления феномена конфликта и упорядочивания опыта человека по отношению к данному фрагменту объективной действительности представляет собой одну из возможностей реализации современными человековедческими науками «постоянно растущего стремления к более углубленному анализу природы человека во всем многообразии форм ее проявления» (Малинович 2003а:7). Конфликт является яркой и неизбежной формой проявления природы человека и его отношений с окружающим миром, а потому невозможно полноценно изучать феномен конфликта в отрыве от человека, его реального и виртуального бытия.
Конфликт изначально антропоцентричен: он рождаем, движим и разрешаем человеком. Мир человека подразделяется на две сферы, две
действительности. И.Кант писал: «Одна действительность - обыденная, с ее реальными, материальными действиями и поступками людей, где каждый человек выступает как внешний человек... Другая действительность -непосредственно ненаблюдаемая, высшая, очищенная от материальных частностей, где действует, притом действует ментально, «внутренний» человек...» (Цит. по: Степанов 1998: 745). Человек живет, таким образом, в двух мирах: внешнем (объективном) и внутреннем (субъективном), «...два мира объединяются в человеке» (Пименова 1999: 19). Сопровождая человека на протяжении всей жизни, конфликт находит свое отражение в обеих ипостасях человеческого бытия, концентрируясь в мире внутреннем и экспонируясь в мире внешнем. Как следствие, вполне объясним глобальный интерес к изучению данного феномена антропологическими науками: «внутреннее» существование конфликта исследуется психологией, философией, теорией психоанализа, в то время как «внешнее» проявление конфликта становится объектом социологических, исторических, политологических и других научных исследований.
На современном этапе развития человековедческих наук общепризнанным является тот факт, что наилучший доступ к исследованию многообразных проявлений природы человека обеспечивает язык. Данное утверждение восходит к трудам В.фон Гумбольдта, понимавшего язык как «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» (Гумбольдт 1984: 41). Продолжатель идей великого немецкого ученого Л.Вайсгербер называл язык неким «промежуточным миром» между реальностью и мышлением (Вайсгербер 1993). М.Хайдеггер считал, что «...сущность человека покоится в языке» (Хайдеггер 1993: 529).
Признание приоритетности языка в осмыслении многомерного феномена человека поставило языкознание на одно из ведущих мест среди наук антропологического цикла, а человек, anthropos, провозглашен основополагающей величиной, «тем центром, через который проходят
координаты, определяющие предмет, задачи, методы, ценностные ориентации современной лингвистики» (Попова 2002: 69).
Доминирование идеи антропоцентризма в лингвистике, суть которой определяется как «человек в языке» (Бенвенист 1974), позволяет рассматривать язык в широком контексте бытия человека, в тесной связи с его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью и культурной средой (Антропологическая лингвистика 2003; Роль человеческого фактора в языке 1988; Человеческий фактор в языке 1991). В настоящее время единым вектором в развитии лингвистической науки стала ориентация на «человека как носителя языка» (Алпатов 1993) и моделирование «образа человека по данным языка» (Апресян 1995, 1999).
Языковой «образ человека» формируется на основе выделения всех языковых моделей его представления, образуемых при интерпретации всех возможных компонентов мира человека (внешнего и внутреннего), фиксируемых языком. Поскольку «язык являет собой вторую реальность мира в широком понимании этого слова» (Малинович 20036: 85), то конфликт, будучи неотъемлемой составляющей бытия человека, находит свое отражение в языке, формируя определенную модель языкового представления и объективируя обыденные знания человека о данном фрагменте действительности.
Комплексное лингвистическое описание содержательных сущностей, определяющих бытие человека и всего общества, базируется на исследовании культурных концептов, инкорпорирующих наивно-языковые представления о данных бытийных сущностях в сознании носителей языка (Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, А.П.Бабушкин, А.Н.Баранов, Э.Бенвенист, Т.В.Булыгина, А.Вежбицкая, С.Г.Воркачев, Д.О.Добровольский, Р.Джекендофф, В.И.Карасик, Ю.Н.Караулов, Е.С.Кубрякова, Дж.Лакофф, Р.Лангакер, Д.С.Лихачев, М.В. Малинович, Ю.М.Малинович, С.Е.Никитина, Н.Н.Панченко, С.Н.Плотникова, В.И.Постовалова, Б.А.Серебренников, Ю.С.Степанов, И.А.Стернин, В.Н.Телия, А.А.Уфимцева, Р.М.Фрумкина, Л.О.Чернейко, Е.С. Яковлева и др.).
Обсуждение конфликта сквозь призму идей современной лингвистики дает возможность исследовать это явление с позиции «ЧЕЛОВЕК «-» ЯЗЫК *-* КОНФЛИКТ» в континууме определенной лингвокультуры. Такой фокус рассмотрения конфликта открывает новые горизонты в изучении данного феномена, предопределяя выбор темы и актуальность настоящего диссертационного исследования.
Предметом исследования является концепт CONFLICT1 в англоязычной лингвокультуре. Объектом исследования служит языковое представление о концепте CONFLICT, объективируемое в разноуровневых единицах лексико-семантического пространства современного английского языка.
Целью исследования является комплексное изучение концепта CONFLICT , заключающееся в экспликации семантической структуры данного конструкта и выявлении совокупности языковых средств его объективации.
Поставленная цель конкретизируется в следующих задачах:
рассмотреть понятийную сущность феномена конфликта и выработать лингвистическую модель его концептологического описания;
выявить концептуальный фон формирования концепта CONFLICT и раскрыть семантические мотивировки (принципы номинации) наивного понятия конфликта;
определить содержательный объем концепта CONFLICT;
выявить и исследовать конституенты концептуального пространства CONFLICT с учетом их специфики;
представить семантическую структуру концепта CONFLICT в виде концептуальной модели CONFLICT;
выявить и проанализировать совокупность лексико-фразеологических средств, объективирующих концептуальную модель CONFLICT в лексико-семантическом пространстве современного английского языка, и дать их системное описание;
В настоящем диссертационном исследовании концепт обозначается заглавными буквами, а слово, выступающее его именем, - прописными.
7) выявить конвенциональные метафорические схемы концептуализации феномена конфликта англоязычным лингвосознанием и модели их объективации в современном английском языке.
Актуальность работы определяется неослабевающим интересом науки о языке к изучению особенностей познания человеком феноменов окружающей действительности. Находясь на стыке пересекающихся интересов нескольких перспективных лингвистических направлений (логического моделирования семантики, когнитивной семантики, лингвокультурологии, изучения семантики эгоцентрических категорий' и, в целом, языковых категорий антропоцентрической онтологии), данное исследование является попыткой системного описания сущности и лингвокультурных особенностей когнитивного измерения конфликта, представленного в сознании англоязычной личности и отраженного в современном английском языке. Как показывает опыт анализа лингвистической литературы, конфликт, несмотря на высокую социальную значимость, концептуальному исследованию до сих пор не подвергался, вследствие чего представляется необходимым и актуальным провести исследование концепта КОНФЛИКТ в контексте определенной лингвокультуры.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в работе впервые предпринимается попытка концептологического описания конфликта и вырабатывается лингвистическая модель комплексного исследования концепта CONFLICT в континууме англоязычной лингвокультуры. Впервые рассматриваются концептуальный фон формирования данного концепта и конституенты современного концептуального пространства CONFLICT, реконструируется концептуальная модель CONFLICT, анализируется и систематизируется совокупность языковых средств, объективирующих концепт CONFLICT в английском языке.
" Средствами русского языка в работе обозначается концепт как ментальный конструкт в общем смысле, безотносительно определенной лингвокультуры.
Общетеоретическую и методологическую базу исследования составляют постулаты когнитивной семантики и лингвокультурологии:
о единстве и взаимовлиянии языка, мышления, сознания и культуры (мыслительные и языковые категории неотделимы друг от друга и всегда детерминированы этносоциокультурными особенностями языкового сознания);
о примате когнитивного (за значениями слов стоят тесно связанные с ними когнитивные структуры);
о множественности воплощения когнитивных структур в языке (когнитивные структуры не привязаны к определенному языковому знаку, а могут выражаться посредством разнообразных языковых единиц);
о неоднородности плана содержания языкового выражения (когнитивные структуры, стоящие за языковыми структурами, принципиально не линейны: при их языковом воплощении эксплицитно выражается лишь некоторая часть когнитивной структуры, а другие ее компоненты могут присутствовать имплицитно);
о множественности семантического описания (наличие в плане содержания сущностно разных компонентов требует использования при семантическом описании разных метаязыков) (Баранов 1997).
В диссертации применяется комплексная методика, включающая методы концептуального, логического, контекстуального, этимологического, компонентного, сопоставительного анализа, методы семантической интерпретации, анализа словарных дефиниций, сплошной выборки, когнитивного моделирования, лингвистического описания, идеографической параметризации и количественного анализа. Лингвистическое изучение концепта CONFLICT дополнено данными других научных дисциплин -философии, истории, социологии, психологии, политологии, юриспруденции, экономической теории, литературоведения, что позволяет наиболее полно раскрыть его содержание и, в целом, отражает междисциплинарный характер научного познания.
Материалом исследования послужили художественные произведения англоязычных авторов различных жанров и литературных направлений XIX-XX веков, современные публицистические издания на английском языке, видеозаписи телевизионных передач каналов ВВС и CNN. Общий объем текстов составил более 11 тысяч страниц. Источником языкового материала явились также толковые, комбинаторные, синонимические, фразеологические, паремиологические, электронные толковые и энциклопедические словари и тезаурусы современного английского языка. Корпус анализируемого в диссертации материала составляет 2350 примеров реализации концепта CONFLICT, что достаточно объективно отражает языковую реальность.
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в изучение активно разрабатываемых в настоящее время вопросов концептуализации и категоризации явлений окружающей действительности и их уникальной лингвокультурной специфики, системы антропоцентрических феноменов и их языковой онтологии, а также способствует становлению нового лингвистического направления исследований - лингвоконцептологии.
Выработанная в первом приближении теоретическая модель комплексного лингвистического описания концепта CONFLICT может быть использована при исследовании любых концептов, отражающих различные бытийные категории, как на материале английского языка, так и на материале других языков мира.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования полученных результатов в теоретических курсах и на практических занятиях по общему языкознанию, лексикологии современного английского языка, в теории и практике перевода, при разработке спецкурсов по когнитивной семантике, лингвоконцептологии и лингвокультурологии, при составлении учебных пособий и разработке тематики курсовых и дипломных работ, в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов. Результаты анализа могут найти применение в лексикографической практике.
Значимость исследования не ограничивается рамками лингвистического использования. Как представляется, данная работа и ее результаты могут найти выход в другие области научного знания, среди которых такие дисциплины, как социология, психология, антропология, философия, конфликтология.
На защиту выносятся следующие положения:
В современной англоязычной лингвокультуре концепт CONFLICT представляет собой сложное ментальное образование, инкорпорирующее информацию, знания и опыт носителей языка по отношению к конфликту как фрагменту объективной действительности. Его семантическая структура включает понятийное, образное и ценностное ( в совокупности с оценочным ) измерения.
В результате многоаспектности содержания концепт CONFLICT подвергается расщеплению на две взаимодополняющие сущности - целостную (дискретную) и градуируемую. Единое концептуальное пространство CONFLICT состоит из семи смежных концептов: OPPOSITION, CONFRONTATION, WAR, STRUGGLE, QUARREL (ARGUMENT), DIFFERENCE, INCOMPATIBILITY.
Концепт CONFLICT обладает комплексной признаковой структурой, ядро которой формируют структурные и процессуальные признаки, содержащие информацию о понятийной сущности конфликта. Вокруг ядра группируются квалитативные признаки, манифестирующие качества, приписываемые феномену конфликта англоязычным лингвосознанием.
4. Вследствие концептуального расщепления CONFLICT тезаурус
лексических и фразеологических средств объективации данного концепта
подлежит двойному членению - на средства номинации сегментов
концептуального пространства CONFLICT и средства объективации
CONFLICT как глобальной дискретной сущности в совокупности выделенных
концептуальных признаков. Ведущим типом означивания при этом является
метафорическое оязыковление, свидетельствующее о преобладании образной
концептуализации конфликта.
5. Доминирующей метафорической моделью объективации концепта CONFLICT является конвенциональная схема CONFLICT IS WAR. Война выступает макрообразом концептуализации конфликта англоязычным сообществом, что прослеживается на всех уровнях объективации CONFLICT и обеспечивает высокочастотную трансмиссию средств - объективаторов WAR в сферу средств объективации CONFLICT.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты отражены в одиннадцати публикациях и представлены в докладах, которые обсуждались на аспирантских семинарах, заседаниях кафедры английского филологии № 2 КемГУ, научных конференциях: II Международной конференции «Типология в этногерменевтике и этнориторике: менталитет и ментальность» (20-21 сентября 2000г., КемГУ, г.Кемерово), III Международной конференции «Язык. Культура. Человек. Этнос» (7-9 октября 2002г., КемГУ, г.Кемерово), I Международной конференции «Язык. Миф. Этнокультура» (18-20 февраля 2003г., КемГУ, г. Кемерово), пленарном заседании XXX научной конференции студентов и молодых ученых (22 апреля 2003г., КемГУ, г.Кемерово), Международной научной конференции «Концепт и культура» (30 сентября 2003г., КемГУ, г. Кемерово), XXXI научной конференции студентов и молодых ученых (27 апреля 2004г., КемГУ, г.Кемерово), IV Международной конференции «Этногерменевтика и антропология: языки и культуры в когнитивном аспекте» (4-6 октября 2004г., КемГУ, г.Кемерово).
Структура работы. Диссертация общим объемом в 212 страниц состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (275 наименований на русском и иностранных языках), списка использованных словарей (32 наименования), списка использованных электронных словарей (13 наименований), списка источников примеров (59 наименований).
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, научная новизна исследования, формулируются его цели и задачи, аргументируется
теоретическая и практическая значимость работы, описываются материал и методы исследования, излагаются положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Когнитивное измерение феномена конфликта» характеризуются существующие в научной практике исследовательские фокусы рассмотрения феномена конфликта и предпринимается попытка погружения конфликтологической проблематики в сферу исследования процессов концептуализации и категоризации явлений объективной действительности. С этой целью излагается сущность когнитивного направления исследований с уточнением природы терминов, используемых в работе, и вырабатывается лингвистическая модель концептологического описания феномена конфликта .
Во второй главе «Семантическая структура концепта CONFLICT» выявляется концептуальный фон формирования данного конструкта и содержание его исходного, этимологического слоя, послужившего основой для современных слоев. На основе анализа словарных дефиниций имени conflict, его контекстуальных употреблений и деривационного поля эксплицируется содержательный объем CONFLICT и выявляются базисные составляющие семантической структуры данного концепта. Отдельному исследованию подвергаются смежные концепты, формирующие единое концептуальное пространство CONFLICT.
Третья глава «Объективация концепта CONFLICT в лексико-семантическом пространстве современного английского языка» посвящена выявлению, анализу и систематизации многообразных лексических и фразеологических средств, а также метафорических моделей объективации исследуемого концепта в современном английском языке.
В заключении подводятся основные итоги работы, обобщаются полученные результаты и определяются перспективы дальнейшего концептологического изучения феномена конфликта.
Понятие конфликта в общественных науках
Изучение феномена конфликта имеет многовековую традицию. Ни один крупный конфликт в истории человечества не оставался бесследным. Столкновения, споры и войны тщательно описывались и анализировались представителями различных отраслей научного знания, главным образом, -общественных наук.
Первые попытки рационального осмысления сущности конфликта принадлежат древнегреческим философам, которые пытались связать свои рассуждения об этом социальном явлении с общей системой взглядов на природу мироздания. Известный античный философ-диалектик Гераклит считал конфликт непременным атрибутом и важным условием общественного развития. По мнению философа, любой конфликт (между отдельными индивидами или группами, странами, внутри личности как некоторой самости, между человеком и окружающим миром и т.п.) суть стержень мироздания, ибо все в мире рождается через вражду и распри (ФС: 69).
Идеи Гераклита о конфликте и борьбе как основе всех вещей получили свое развитие в трудах философа-материалиста Эпикура, который, однако, отмечал и негативные последствия столкновений, особо указывая на то, что однажды они заставят людей жить в постоянном мире и согласии (ФС: 431).
Глубокий анализ и описание важнейших источников конфликтов содержатся в знаменитом трактате основоположника европейской науки Аристотеля «Политика». Связывая возникновение разного рода конфликтов с природой самого человека, Аристотель писал, что человек - это существо общественное, и, следовательно, любой конфликт обусловлен, в первую очередь, положением человека в социуме. Человек вне государства «по природе своей только и жаждет войны» (Аристотель 1984: 379). Основные источники конфликтов, или «распрей», мыслитель видит в имущественном неравенстве людей, в нарушении справедливости в распределении имущества и почестей. «Причиной распрей, - пишет ученый, - бывают также наглость, страх, превосходство, презрение, чрезмерное возвышение; с другой стороны -происки, пренебрежительное отношение, мелкие унижения, несходство характеров» (там же: 530).
Дальнейшему осмыслению сущности конфликта способствовало историческое становление общества. Развитие различных регионов мира, сопровождавшееся неизменной борьбой, войнами и революциями, давало богатый материал для размышлений лучшим умам своего времени, мыслителям разных течений и направлений.
Христианская философия стремилась доказать преимущества мира и согласия между людьми, однозначно осуждая конфликты и столкновения различного рода. Негативную оценку конфликту дали гуманисты эпохи Возрождения Т.Мор, Э.Роттердамский, Ф.Рабле, Ф.Бэкон. На этом фоне особо выделяется концепция Т.Гоббса, считавшего, что «война всех против всех» есть естественное состояние общества (Гоббс 1991: 93). Данная позиция аргументируется тем, что человек - это некая самость, индивид, для которого другие люди представляют собой среду его обитания, врагов или партнеров, и который стремится использовать отношения с ними для достижения своих личных целей.
В XVIII веке с открытой критикой вооруженных столкновений и конфликтов выступили английские демократы и французские просветители В.Д.Пристли, Ш.Монтескье, Д.Дидро, Ж.Ж.Руссо (Дмитриев 2000: 10).
XIX век ознаменовался грандиозным переломом в оценке конфликта и осознании его сущности. Благодаря научной деятельности Г.В.Ф.Гегеля, Ч.Дарвина, Т.Мальтуса, Г.Спенсера была впервые отмечена позитивная роль конфликта в развитии индивида и общества в целом. По мнению этих ученых, именно конфликт является сущностью эволюционного и исторического прогресса, поскольку он служит единственным способом разрешения противоречий и, как следствие, движения вперед (Антология мировой философии 1971: 348).
Появившаяся на рубеже XIX-XX веков социология выделила проблемы изучения конфликта в особый раздел под названием «Теория конфликта». В рамках данной дисциплины известные ученые того времени (Э.У.Берджесс, Г.Зиммель, Р.Э.Парк, А.В.Смолл, Л.Ф.Уорд и др.) отвели центральное место в социальном процессе и жизни общества конфликту, ибо именно он является важнейшим источником перемен. При этом особо подчеркивалась значимость конфликта как неизбежного социального явления, связанного со свойствами человеческой природы (КСС: 126).
В отличие от философии, выводящей знания о природе конфликта из априорных философских постулатов различных мыслителей, социология переходит к теоретическим построениям на основе обобщения фактических данных, полученных с помощью строго научных методов. С 50-х годов XX столетия начинается новый этап в изучении категории конфликта: теоретическая база концепции конфликта была дополнена практическими методами исследования столь сложного феномена - анкетными опросами, статистическими выборками, сравнительно-историческими обобщениями, ролевыми играми и т.п. (Дмитриев 2000: 15). Сторонники такого подхода (Т.Боттомор, К.Боулдинг, А.Гидденс, Р.Дарендорф, Л.Козер и другие) предложили «конфликтную модель» общества, где в качестве конфликтующих сторон рассматривались различные составляющие социума - индивиды, группы, классы, государства, преследующие несовместимые цели. При этом впервые объективные основания конфликта отодвигаются на второй план, а в центре внимания оказываются его идеологические и психологические механизмы (СЗС: 142).
Психологизация конфликта вызвала к жизни новую дисциплину в рамках теории конфликта, получившую название «Психология конфликта» (Гришина 2004). В отличие от социологии конфликта, занимающейся изучением объективных причин и структурных параметров исследуемого явления, психология конфликта ставит во главу угла изучение человека в конфликте, его мыслей, чувств, эмоций, представлений, психических состояний, осознания роли и участия в конфликтной ситуации и т.п. (Бородкин 1989; Кичанова 1978; Котов 1999; Сегрера 1993).
В современной научной практике термином «конфликт» оперируют многие научные дисциплины. Так, в философии под конфликтом понимается «категория, отражающая стадию (фазу и форму) развития категории «противоречие», когда существующие в противоречии противоположности превращаются в крайние противоположности (полярность, антагонизм), достигая момента взаимоотрицания друг друга и снятия противоречия» (РСЭ: 214).
Понятие концепта в лингвистических исследованиях
Изучение процессов концептуализации и категоризации действительности, их этнокультурной специфики и отражения в языке предполагает необходимость семантических исследований, центральным понятием которых является концепт - сложный феномен, требующий углубленных комментариев.
В научный дискурс гуманитарных наук термин «концепт» заимствуется из западно-европейской философии, в контексте которой под концептом понимается общее понятие как особая форма познания действительности (концептуализм П.Абеляра, работы Б.Спинозы, Дж.Локка, И.Канта и др.) .
Исследуя генезис проникновения термина «концепт» в русскоязычные научные тексты, В.3.Демьянков отмечает, что до недавнего времени он совсем не употреблялся (работы русских философов Вл.Соловьева, Н.Бердяева, П.Флоренского и других представителей русской классической философской традиции), либо использовался как орнаментальный синонимический эквивалент термина «понятие». В частности, в «Логическом словаре-справочнике» Н.И.Кондакова (ЛСС) термин «концепт» имеет отсылку к статье «Понятие». В классической психологической литературе (например, в работах А.А.Леонтьева) указанные термины полностью эквивалентны (Демьянков 2002). Сложившаяся практика взаимозаменяемости терминов «концепт» и «понятие» обусловлена семантическим содержанием латинского слова conceptus, к которому этимологически восходит лексема «концепт», поскольку среди значений данного существительного («водоем, накопление», «зачатие», «произрастание», «плод, зародыш») имело место значение «понятие, суждение» (ЛРС: 171).
В лингвистический обиход термин «концепт» проникает в середине XX столетия в рамках зарубежной лингвистики. Для отечественной лингвистики этот термин относительно нов.5 Как отмечает Р.М.Фрумкина, еще в 1974 году «концепт» воспринимался как термин «сугубо инородный» (Фрумкина 1992: 2). При переводах зарубежных научных работ concept передается как «понятие», а conceptual - как «семантический» и «смысловой».
С 80-х годов XX века термины «концепт» и «понятие» все чаще употребляются дифференцировано. Такое терминологическое размежевание стало следствием более широкой и сложной функциональной нагрузки термина «концепт» по отношению к «понятию» и стимулировало использование «концепта» как самостоятельного научного термина.
Став одной из базовых единиц метаязыка современной лингвистики, термин «концепт», тем не менее, не получает единого определения. Многочисленные исследования, развернувшиеся в области изучения взаимодействия языка и познания человеком окружающей действительности, демонстрируют различное понимание этого термина. В общем смысле магистральные линии в определении природы и сущности концепта могут быть обозначены как психологический (когнитивный), логико-философский, лингвокультурологический и интегративный подходы (Карасик 1996: 6), которые в совокупности формируют методологическую базу нового междисциплинарного направления, называемого концептологией (лингвоконцептологией) и ориентированного на исследование структуры и специфичных свойств концептов как ментальных конструктов особого рода (Воркачёв 2002; Ляпин 1997).
Психологическое понимание сущности концепта восходит к трудам А.А.Потебни и С.А.Аскольдова-Алексеева, тесно и глубоко связавших вопросы языковой формы и речевого творчества с формами мышления и познания. Для изучения этой связи ученые обращаются к проблеме исследования понятий и представлений (Потебня 1999) и концептов (Аскольдов 1997) как неких элементов сознания, опредмеченных в языке.
В концепции А.А.Потебни концепт коррелирует с понятием, т.е. объединением элементов, находящихся в иерархических отношениях. Понятию предшествует представление, которое есть «известное содержание нашей мысли, ... форма, в какой чувственный образ входит в сознание» (Потебня 1999: 126). В процессе мыслительной деятельности человека этот образ трансформируется в понятие, которое, по сути, является и аналитическим познанием образа, и совокупностью суждений, на которые разлагается образ. Таким образом, понятие предстает как совокупность суждений, иерархия признаков, образов и связей однородных предметов.
Интеллектуальная деятельность человека, порождающая понятия (концепты), становится конкретной в звуке речи, без чего мысль не может достигнуть ясности, а представление - стать понятием. «Чтоб уловить свои душевные движения, чтобы осмысливать свои внешние восприятия, человек должен каждое из них объективировать в слове и слово это привести в связь с другими словами» (там же: 151). Именно поэтому А.А.Потебня называет слово орудием сгущения мысли, с одной стороны, и средством ее разложения - с другой.
С.А.Аскольдов рассматривает концепт, или общее понятие, как «содержание акта сознания... - почти неуловимое мелькание чего-то в умственном кругозоре» (Аскольдов 1997: 267). Самую существенную сторону концептов ученый видит в функции заместительства: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же порядка» (там же: 269). Эта множественная предметность свободна от рамок логического определения в виде понятия. Значимость «мысленных общностей» есть форма отношения «начала», как порождающего акта, к возможным мысленным конкретизациям. Например, концепт СПРАВЕДЛИВОСТЬ представляет собой зачаточный акт потенцию к определенным операциям мысли над представлениями конкретных человеческих поступков.
Составной органической частью концепта является слово, поскольку оно объективирует концепт в языке. Значение такого слова, как можно предположить, не соотносится с отдельным референтом, а проецируется на четко не определенное, «рассеянное», денотативное пространство. Слова, как непосредственным значением, так и через различные переносные смыслы, влекут за собой множество ассоциативных значений, поэтому «самое скрытое и загадочное в природе концепта и слова, как его органической части, раскрывается через понятие потенциального», ибо концепт - «это сложное построение, в котором больше потенциальности и динамики, чем статической образности» (там же: 278).
Продолжая рассуждения С.А.Аскольдова, Д.С.Лихачев рассматривает концепт как заместитель понятия в индивидуальном и коллективном сознании (Лихачев 1993). Но, в отличие от С.А.Аскольдова, Д.С.Лихачев полагает, что концепт существует не для самого слова, а, во-первых, для каждого основного (словарного) значения слова отдельно, и, во-вторых, концепт - это своего рода «алгебраическое» выражение значения, которым человек оперирует в своей письменной и устной речи (там же: 4). Какое из словарных значений слова замещает собой концепт, обычно выясняется из контекста и общей ситуации. При этом концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом человека. Потенциал концепта тем шире, чем богаче опыт человека. Концепт не только подменяет собой значение слов, снимая разногласия в их понимании, но и расширяет значение, представляя возможности для «сотворчества, «дофантазирования» и для эмоциональной ауры слова» (там же: 5).
Концептуальный фон формирования CONFLICT
«Слоистое» строение концепта предполагает преемственность пластов его содержания, поскольку «разные слои являются результатом, «осадком» культурной жизни разных эпох» (Степанов 2001: 49). Основой, на которой возникли и держатся различные слои концепта, служит исходный, первоначальный слой, определяемый как «внутренняя форма», или этимологический признак, концепта. По справедливому замечанию С.Г.Проскурина, «как в языке, так и в культуре нет свободного парения более «высоких» слоев без их опоры на более «низкие», предшествующие. «Более высокое», как и «более современное», находит свое обоснование в «бывшем ранее», получая тем самым великую силу всякой культуры: традицию» (Проскурин 1991: 129).
Обращение к этимологическому измерению концепта, сущность которого выявляется при исследовании «исторического прошлого» имени концепта, представляется чрезвычайно полезным, поскольку некоторые изначальные, коренные смыслы слова или слов, репрезентирующих концепт, были сохранены в человеческой памяти, проявляясь в современных контекстах и словоупотреблениях и отражая исходный «стержень» концепта.
Смысловые характеристики языкового знака - имени концепта, связанные с его изначальным- предназначением и характеризующие особенности мышления и мировосприятия языкового социума, формируют «культурную (когнитивную) память слова» (Яковлева 1998). Вопрос о культурной памяти слова встает в тех случаях, когда оно «помнит» или «забывает» какие-то значимые в культурной традиции носителей языка представления, понятия и характеристики. При этом культурная память не обязательно подразумевает прямое наследование исконной семантики языковой единицы. Слово может «помнить» то, что является наиболее существенным с точки зрения новых языковых отношений (Яковлева 1998: 71). Современное употребление слова может во многом мотивироваться действием его культурной памяти, т.е. выдвижением на первый план культурно-исторических характеристик слова, контекста его изначального предназначения. Изменение же значений слова, трансформация смыслов свидетельствует о подведении под форму того же знака более сложного концептуального содержания и отражает эволюцию человеческого сознания и мировоззрения (Герасимова 2000; Кубрякова 1991).
Таким образом, метод «культурно-исторической диагностики» слова позволяет установить не только исконное содержание концепта, его этимологический признак, и выявить концептуальный фон, на котором формировался данный концепт, но и проследить процесс семантической эволюции имени концепта, отражающий эволюцию самого концепта в лингвосознании этнокультурной общности.
Процесс формирования исследуемого концепта CONFLICT отражает этимология слова conflict и его семантическая эволюция. Этимологически лексема conflict восходит к латинскому conflictus, пассивному причастию глагола confligere, который образован сложением глагола fligere - «ударять, сталкивать» и префикса-модификатора com (con) - «с, вместе» (CODEE: 91). Вследствие данной модификации confligere приобретает значения: 1) «сталкиваться (физически)»; 2) «сражаться, воевать, бороться»; 3) «находиться в противоречии»; 4) «сталкивать, сближать, соединять»; 5) «сравнивать, сличать» (ЛРС: 179).
На фоне fligere, употреблявшегося в своем прямом значении, глагол confligere (con + fligere) отличается усложненной семантической структурой, включающей помимо унаследованного от fligere прямого значения (1) и ряд производных значений (2-5), основанных на сравнении физического удара (избиения) и борьбы (войны), сравнении физического удара, борьбы и противоречия, непосредственном близком соположении двух объектов (для. сравнения/сличения).
Форма conflictus функционировала и как существительное со значениями «физическое столкновение, удар» и «бой, борьба, война», которые, вероятно, являлись стержневыми компонентами семантического содержания корневой морфемы — flig, послужившей основой наименования понятия конфликта, поскольку они проявляются и в содержании каждого члена словообразовательного гнезда с центром confligere. Так, семантические признаки, формирующие значения глагола confligere, составляют основу значений его производных - существительных confligium и conflictio -«физическое столкновение, удар», «спор, борьба, бой» (ЛРС: 179).
Особое значение при исследовании этимологического слоя концепта CONFLICT имеет тот факт, что в латинском языке вместе с confligere существует усилительный производный глагол conflictare, обладающий наряду с основным значением «сталкиваться, бороться» и дополнительными значениями «разорять, губить, расстраивать», «терзать, мучить». В семантической структуре производного глагола conflictari проявляются значения «испытывать страдания», «претерпевать невзгоды», «попасть в беду», «находиться в бедственном положении», а существительное conflictatio вбирает все указанные семантические признаки - «столкновение, удар», «стычка, бой», «спор, ссора», «испытание, мучение» (ЛРС: 179).
Поскольку внутренняя форма слова есть «конкретный образ, представление, с которым ассоциируется соответствующее слово и которое связывается с признаком предмета, наиболее рельефно воспринимавшимся в момент наименования» (Попович 1990: 83; Кияк 1988), то закономерно предположить, что генетически понятие конфликта связано, в первую очередь, с представлением об ударе, избиении, битве, что подтверждается исследованием древних индоевропейских параллелей формы fligere. Данный ,ґ глагол сопоставим с греческим глаголом phlibein, имевшим значения «давить, подавлять», «уничтожать», готским bliggwan «бить, поражать», древневерхненемецким bliuwan «бить», древнеисландским blegdi «бить». В старославянском языке представлена форма blizna со значением «рубец, шрам», связанная с указанными лексемами отношением «действие - результат» (DHLF: 28, 1024). Восстанавливаемое индоевропейское единство bhligh-, которое, вероятно, имело значение «бить, давить» и послужило праформой наименования понятия конфликта, актуализирует тот первичный смысл, к которому восходит концептуальное языковое знание о явлении конфликта и который является «внутренней формой», или этимологическим признаком исследуемого концепта: изначальное представление о конфликте соотносится с физическими актами/действиями «бить», «подавлять», «уничтожать», которые формируют смысловой центр индоевропейской концептуальной модели КОНФЛИКТ. Вокруг данного стержня группируются его производные -сегменты «война», «бой», «битва», «борьба», «ссора», «спор».
Процессуальные характеристики CONFLICT
Фразеологизация процессуальных признаков CONFLICT осуществляется в соответствии с определенными фазами протекания конфликта, выступающими в качестве идеографических параметров CONFLICT. На данном основании 117 выявленных ФЕ, объективирующих эти параметры, организуют фразео-семантические подгруппы, распредмечивающие сущность фаз конфликтного взаимодействия в их образном преломлении наивно-языковым сознанием. В совокупности ФЕ, объективирующие процессуальные признаки CONFLICT, эксплицируют образный сценарий CONFLICT, представляющий собой инвариант строения класса типовых ситуаций «конфликт» англоязычной национальной культуры.
1. Подготовка к конфликту (открытым конфликтным действиям). Данный параметр, формирующий первую фазу сценария CONFLICT, объективируется рядом глагольных ФЕ, манифестирующих «военную» сущность этого этапа: подготовка к конфликту любого типа (от выражения несогласия, бытовых ссор и т.п. до войны) концептуализируется как процесс вооружения: to be at swords points, to fly to arms, to be (stay) up in arms, to sharpen one s knife, to rattle one s saber «готовиться к наступлению, готовить оружие». В таком контексте сама подготовка к разворачиванию открытых конфликтных действий предстает как призыв к оружию - a call to arms, a clarion call, готовность открыть огонь - a finger on the trigger (АРФС).
2. Завязка конфликта. Средства фразеологизации данного параметра представляют вторую фазу сценария CONFLICT как начало военных действий, применение оружия против оппонента: to rise in (take up) arms «взяться за оружие», to dig up the hatchet (tomahawk) «начинать войну» [этим.- обычай североамериканских индейцев перед началом войны выкапывать зарытый в землю томагавк], to let loose (slip) the dogs of war «развязать войну» [букв, «спустить псов войны»], to direct one s fire against smb. «открыть огонь против кого-либо», to draw fire from smb. «подвергнуться обстрелу со стороны противника», to open fire «открыть огонь», to cross swords «вступить в схватку» [букв, «скрестить мечи»], to draw (unsheathe) one s sword «начать войну, взяться за оружие» [букв, «вынуть меч из ножен»], to go (go out) on the warpath «начать войну» [букв, «выйти на тропу войны»]:
Japan was on the warpath - she struck at Indo-China, the Philippines, Singapore (АРФС: 797); I have come too late I fear, they must have dug up the hatchet (Stevenson, АРФС: 213); She and I have crossed swords already on a number of occasions (Beauman: 527).
Инициирование открытых конфликтных действий расценивается как вызов, вследствие чего в языке появляются ФЕ to throw down the glove «бросить вызов» [букв, «бросить перчатку» - символ вызова на дуэль], to take up the glove «принять вызов» [букв, «поднять перчатку», т.е. согласиться на дуэль] (АРФС).
Развязывание конфликта концептуализируется и как схватка, начало физической борьбы, драки между оппонентами, что объективируется посредством таких ФЕ, как: to come (fall, get, go) to blows «вступить в драку, схватиться», to draw the first blood «нанести первый удар», to deal (deliver, strike) a blow «нанести удар, вступить в конфликт», to strike the first blow «стать зачинщиком конфликта», to be at (come to) grips with smb. «вступить в конфликт, столкнуться с кем-либо», to lock horns «вступить в борьбу, сцепиться», to go to the mat «вступить в ожесточенный спор», to rip (lace, tear) into smb. «вцепиться в кого-либо, начать борьбу»:
... she was the lady who had nearly come to blows with Josie at the Albion (Butler: 206); It s a little hard to believe that he d go to the mat with you on anything as trivial as that (O Connor, АРФС: 492); There was the enemy, the representative of the Trust with which Derrick s League was locking horns (Norris, АРФС: 396).
Аналогия с началом драки прослеживается и в ФЕ to make the feathers fly «затеять ссору» и to make the fur fly «начать ссору»: If my New York master... had hold of him, he d make the feathers fly (АРФС: 268).
Начало конфликта без уточнения действий инициирующей стороны объективируется ФЕ to burst into flames «разгореться (о конфликте)» и when the band begins to play «когда разыгрался скандал»: He was very unhappy when the band began to play (АРФС: 64).
3. Противоборство участников конфликта. Вследствие того, что данный этап протекания конфликта является наиболее длительной, основной фазой исследуемого явления, а сам конфликт предстает в сознании англоязычной личности, в первую очередь, как процесс противоборства сторон, значительное количество ФЕ фразео-семантического поля CONFLICT объективирует именно этот параметр сценария CONFLICT (36 единиц).
После того, как одна из сторон инициирует возникновение открытого конфликта и атакует оппонента, последний предпринимает ответные действия, с момента активизации которых и начинается собственно противоборство: to turn one s arms against smb. «повернуть оружие против кого-либо», to turn smb s battery against himself «бить врага его же оружием», to give battle «дать бой, отпор», to dig in one s feet «дать решительный отпор», to hold the fort «обороняться, удерживать свои позиции», to fight smb. on his own ground «бить кого-либо его же оружием», to hold (stand) one s ground «не сдавать позиций», to stand (stick) to one s guns «не сдаваться, обороняться», to make head against smb. «успешно сопротивляться, несмотря на противодействие», to give as good as one gets «ответить ударом на удар».
Анализ внутренней формы приведенных ФЕ показывает, что противоборство сторон подвергается образному переосмыслению, представая в сознании носителя англоязычной лингвокультуры в виде военных действий, атак и контратак: We can turn most of Heath s batteries against himself (АРФС: 67); Next day I went round to give battle at firm of Griggs & Griggs (Butler: 69).
Противоборство участников конфликта концептуализируется и как некая игра: to beat smb. at his own game «посмотрим, чья возьмет»: You try it and I ll beat you at your own game (АРФС: 303).
Этап инициирующих и ответных конфликтных действий сменяется фазой повторного наступления: to carry the war into the enemy s camp (country) «переходить в наступление», сменой тактик поведения: to change one s battery «переменить тактику», to change front «изменить тактику, линию поведения», to shift one s ground «переменить позицию». При этом борьба может вестись недозволенными приемами, неправильно, безуспешно: to play a wrong card «сделать неправильный ход», to load the dice against smb. «прибегать к недозволенным приемам, вести нечестную борьбу», to fight a losing battle «вести бесплодную борьбу», rough-andumble «борьба, схватка не по правилам».
Борьба может быть и честной, открытой: to lay down one s cards, to put (throw) one s cards on the table «играть, бороться в открытую, раскрыть карты», stand-up fight «борьба в открытую», to put up a brave fight «бороться храбро, открыто».
Для достижения своих целей участники конфликта могут занимать выжидательную позицию: to play a waiting game, устанавливать свои правила: to play one s own game «соблюдать свои интересы в борьбе», использовать свои преимущества: to have the game in one s hands.
Противоборство сторон с переменным успехом номинируется посредством ФЕ ding-dong battle (fight, struggle) «борьба на равных», the feathers fly «пух и перья летят». Ожесточенная борьба объективируется при помощи ФЕ to cut each other s throats «смертельно враждовать, перегрызть глотки», to make war against smb. «воевать с кем-либо», to fight with the gloves off «вести ожесточенную борьбу, отчаянно бороться», to break a lance with smb. «отчаянно биться» [букв, «ломать копья»], a last-ditch fight «борьба до последнего». Мягкая борьба номинируется ФЕ to fight with the gloves on, to keep gloves on, to put on (wear) gloves «проявлять мягкость в борьбе с противником».
