Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы изучения антропонимических и топонимических наименований в предметном классе «одежда» 11
1.1 Проблема номинации в современной лингвистике 11
1.1.1 Содержание понятия «номинация» 11
1.1.2 Внутренняя форма слова. Теория мотивации 18
1.2 Семантические и функциональные особенности имён собственных 28
1.3 Теория прецедентности. Прецедентное имя как лингвокультурологическое понятие 34
1.4 Опыт лингвистического изучения наименований предметов одежды 40
Выводы по главе 1 45
Глава 2. Антропонимы в структуре наименований предметов одежды и обуви 47
2.1 Состав и структура названий предметов одежды с именами собственными 47
2.2 Наименования одежды, содержащие имена собственные с относительной единичностью 50
2.2.1 Мотивированность наименований, содержащих имена собственные с относительной единичностью 50
2.3 Особенности номинации предметов одежды и обуви с помощью прецедентных имён 61
2.3.1 Библейские имена собственные в названиях одежды 61
2.3.2 Имена членов королевских семей в сложных названиях предметов одежды 64
2.3.3 Имена общественных и политических деятелей в названиях предметов одежды 81
2.3.4 Имена художников в названиях одежды 84
2.3.5 Имена писателей и литературных героев в названиях одежды 87
2.3.6 Наименования предметов обуви, содержащие антропоним 94
Выводы по главе 2 103
Глава 3. Топонимы, топоэтнонимы и этнохоронимы в наименованиях предметов одежды и обуви 106
3.1 Наименования с именами собственными, обозначающими место или этническое общество, где появились предметы одежды и обуви 108
3.2 Наименования с именами собственными, обозначающими места, пользующиеся широкой известностью 112
3.3 Наименования, содержащие имена собственные, обозначающие стиль, характерный для определенного места или сообщества 122
3.4 Социолингвистическая характеристика топонимов и топоэтнонимов в составе наименований обуви 131
Выводы по главе 3 135
Заключение 138
Список использованной литературы 141
Справочная литература 168
Приложение А 170
Приложение Б 172
Приложение В 173
- Внутренняя форма слова. Теория мотивации
- Мотивированность наименований, содержащих имена собственные с относительной единичностью
- Наименования предметов обуви, содержащие антропоним
- Социолингвистическая характеристика топонимов и топоэтнонимов в составе наименований обуви
Введение к работе
Актуальность работы обусловлена существующей в лингвистике потребностью дальнейшего изучения способов репрезентации естественных категорий в английском языке, в которых наряду с предметными связями отражены семиотически значимые характеристики объектов окружающего мира. Технологическое и социальное развитие общества влияет на изменения в предметном классе «одежда», что приводит не только к изменению его численного состава, но и к модификации способов означивания входящих в этот класс объектов. Употребление имён собственных (ИС) в названиях этих объектов в английском языке в конце XIX - начале XX веков отличается от основных способов их употребления в языке конца XX века - начала XXI века. Имена собственные в названиях предметов одежды не только отражают культурно-исторический опыт говорящих, но формируют ценности, разделяемые отдельными социальными группами. Развитие анализируемого предметного класса в английском языке можно рассматривать как смену имён собственных в наименованиях модных предметов одежды и обуви. Необходимость достоверного представления этого развития делает актуальным подробное изучение определённых периодов в истории предметного класса «одежда», в частности временного отрезка со второй половины XIX века по 30-ые годы XX века.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые изучаются названия предметов одежды и обуви, содержащие антропонимы, топонимы и этнохоронимы. Новым является исследование прагматического аспекта имён собственных с относительной и абсолютной единичностью в составе названий предметов одежды и их кодифицирующей роли в формировании образа одежды. В работе впервые установлено, что использование мужских имён собственных в названиях предметов одежды необязательно связано с эксплицитным выражением тендерного признака.
Цель работы состоит в выявлении основных закономерностей означивания предметов одежды в английском языке XIX века - начала XX века с помощью включения в состав наименования имени собственного (ИС) и определении основных функций, выполняемых именами собственными в названиях предметов одежды.
Достижению цели подчинено решение следующих задач:
изучить теоретическую литературу по проблемам номинации и имён собственных,
установить источник имени собственного, используемого в составе сложного названия,
исследовать внутреннюю форму названий предметов одежды, установить синхронные и диахронные связи внутри изучаемой группы,
определить мотив, лежащий в основе каждого отдельного наименования,
проследить изменения в функционировании сложных названий с именами собственными в исследуемом периоде времени.
В работе были использованы следующие методы исследования: метод словарной выборки, метод анализа словарных дефиниций, компонентный анализ, этимологический, лингвокультурологическии, социокультурный и семиотический.
Предметом исследования выступают особенности номинации предметов одежды в английском языке XIX века - начала XX века, мотивы выбора имён собственных в качестве части сложных названий предметов одежды и обуви, а также связь имён собственных и сложившихся в обществе социально-этических представлений.
Объектом исследования являются английские названия предметов одежды, содержащие имена собственные людей, этнических общностей и географические названия в английском языке XIX - начала XX веков.
Материал исследования был собран из современных и диахронических словарей английского языка: A New English Dictionary on Historical Principles Founded mainly on the Materials Collected by the Philological Society; Longman Dictionary of English Language and Culture (всего 10 словарей).
Материалом также послужили специализированные словари по истории моды и костюма: A History of English Footwear by Brooke I., Shoes by Swann J., A; Dictionary of English Costume 900 - 1900 by С Willett Cunnington; English Women's Clothing in the Nineteenth Century by С Willett Cunnington (всего 8 словарей).
Помимо словарей, в работе были использованы электронные копии некоторых англоязычных газет и журналов начала XX века (The Montreal Gazette 1926, The Ladies' Companion, and Monthly Magazine 1863, The Englishwoman's Domestic Magazine 1866, The Young Englishwoman 1867, The What-not; or Ladies' Handy-book 1859 и др.).
Британский национальный корпус (BNC) был использован для верификации данных о сохранении отдельных лексем в составе современного английского языка.
В результате сплошной выборки был составлен исследовательский корпус объёмом 178 названий предметов одежды с именами собственными, из них 78 названий стали объектом изучения.
Положения, выносимые на защиту:
-
Имена собственные, входящие в состав сложных названий одежды, выделяют обозначаемые предметы как относительно их дифференцирующих, так и семиотически значимых признаков.
-
Мотивами выбора имени собственного с относительной единичностью для наименования предметов одежды следует считать новизну денотата, маркированность профессии носителя одежды и языкотворческую деятельность дизайнера. Последующее участие имени собственного с относительной единичностью в процессе номинации в категории «одежда»
сопряжено с утратой семиотически значимых признаков, переходом ИС в разряд имён нарицательных и усилением его сигнификативного значения.
-
Прецедентное имя (ПИ) в составе сложного наименования может быть именем реально существовавшего человека, именем литературного героя, библейского персонажа, именем собирательного образа, который сформировался на основе представлений о нескольких известных личностях.
-
Мотивами выбора прецедентного имени являются: внешнее сходство обозначаемого предмета с предметом одежды на портрете лица, носителя имени; ассоциативная связь между изображённым на картине предметом и именем художника; ассоциативная связь между словесным описанием героя литературного произведения и модным предметом одежды; ассоциативная связь между ярким представителем эпохи и характерным для этой эпохи стилем одежды; ассоциативная связь между сложившимся представлением об образе яркой личности и предметами одежды.
-
Топоним в составе сложного наименования служит для означивания набора семиотически значимых признаков. Роль топоэтнонима в наименовании заключается в указании на существенные характеристики, благодаря которым предмет воспринимается как типичный для определённого народа или географического места. Топоэтноним и этнохороним также могут указывать на принадлежность субъекта к определённой социальной среде.
Теоретическая значимость работы состоит в дальнейшей разработке таких проблем номинации, как мотивированность выбора имени собственного для означивания объектов внешнего мира, функционирование прецедентных имён в сложных названиях конкретных предметов, соотношение сигнификативных и семиотически нагруженных компонентов значения в сложных наименованиях с именем собственным.
Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, что результаты исследования могут обогатить новыми сведениями разделы по семантике английских слов в курсах по лексикологии английского языка и
разделы по истории культуры Великобритании XIX - начала XX веков в курсах по лингвострановедению по направлению подготовки «Лингвистика», квалификация (степень) «Бакалавр». Языковой корпус настоящего исследования может быть использован при составлении специализированного англо-русского словаря моды, а также в практике преподавания английского языка для специальных целей, в частности для специалистов в области дизайна и истории моды.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования были представлены на научно-практических конференциях в Московском городском педагогическом университете в 2011 и 2012 гг., на XXV международной заочной конференции «В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологи» (Новосибирск, 2013 г.), на XII международной научно-практической конференции «Современная филология: теория и практика» (Москва, 2013 г.). По материалам исследования опубликовано шесть статей, три из которых входят в перечень рецензируемых научных журналов ВАК.
Соответствие содержания диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Полученные научные результаты соответствуют следующим заявленным областям исследований в паспорте специальности 10.02.04 - «Германские языки»: п. 7: «функционирование лексических единиц, развитие и пополнение словарного состава, лексика и внеязыковая действительность, фразеология; методы исследования лексических единиц».
Структура работы подчинена логике решения поставленных задач и состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Список использованной литературы включает 279 позиций.
Внутренняя форма слова. Теория мотивации
Необходимость рассмотрения проблемы внутренней формы слова возникла в связи с тем, что лингвисты отмечают тесную взаимосвязь между внутренней формой слова (ВФС) и процессом номинации. Впервые термин «внутренняя форма» использовал В. фон Гумбольдт, однако он применил его к языку, но не к слову [Гумбольдт 1984: 70-71, 100]. В предисловии к русскому изданию избранных трудов учёного отмечается, что понятие «внутренняя форма языка» нередко смешивается с понятием «внутренняя форма слова», чему в России в значительной степени «содействовали труды и авторитет А. Потебни» [Гумбольдт 1984: 19]. А.А. Потебня выделял в слове два содержания: объективное (ближайшее этимологическое значение, заключающее в себе один признак) и субъективное, заключающее множество признаков. Он отмечал, что при «исключении субъективного содержания, в слове останется звуковая оболочка, то есть внешняя форма и этимологическое значение - внутренняя форма» [Потебня 1999: 83]. Из приведённого описания следует, что под внутренней формой слова лингвист усматривает ближайшее этимологическое значение лексической единицы или единичный признак предмета. Из понимания учёным внутренней формы можно заключить, что она выступает в двух разновидностях - как «образ предмета» и «образ образа». Под «образом предмета» следует понимать наименование предмета по одному яркому, наиболее характерному для него признаку или свойству, то есть это явление первичной номинации. Понятие «образ образа» отражает явление вторичной номинации [Потебня 1999: 125].
Признавая фундаментальность взглядов В. фон Гумбольдта и А.А. Потебни на внутреннюю форму слова, следует, тем не менее, заметить, что эти учёные не рассматривали её как результат индивидуального творчества. Замысел говорящего, прагматические аспекты не входили в поле зрения этих учёных, и поэтому семиотические характеристики внутренней формы не получили необходимого внимания. В дальнейшем исследовании проблемы внутренней формы слова основное внимание уделялось тому обстоятельству, что в процессе номинации человек выбирает одно свойство предмета или явления, свойство, которое кажется в данное время более важным [Крушевский 1998: 129]. Таким образом, утверждалось, что изначально в основу номинации может быть положен только один существенный признак, который выделяет предмет из ряда ему подобных, например, цвет, форма. Однако, тезис о единичности, лежащий в основе номинации, был подвергнут сомнению. Так, В.Г. Гак писал, что указание на один какой-то признак объекта происходит только при одновременном указании на другие его признаки [Гак 1977:235]. Вопрос о соотношении одного признака из многих, которыми обладает объект, и оставшегося множества в определённой степени затрагивается Д. Лакоффом, когда он утверждает, что, несмотря на системный характер метафоры, её формирование связано с высвечиванием лишь некоторого аспекта понятия и затемнением остальных [Lakoff 2003]. Однако в результате многократного употребления лексической единицы в качестве обозначения некоторого объекта, в результате практической деятельности человек расширяет своё представление об этом предмете. «Слово соединяется в такую неразрывную пару с представлением о вещи, что становится собственным и полным её знаком, приобретает способность всякий раз возбуждать в нашем уме представление о вещи со всеми её признаками» [Крушевский 1998: 169].
Следует отметить, что понятие внутренней формы получило различные определения. Согласно взглядам одних учёных, внутренняя форма имеет непосредственное отношение к материализации в отрезке языка некоторого содержания. Так, Н.Д. Голев пишет, что внутренняя форма слова это «способ материального воплощения в слове содержания: она фиксирует тот путь, которым носители языка пришли и приходят к слову (ономасиологический аспект), а с другой стороны, актуальную значимость формы слова (семасиологический аспект)» [Голев:Ьир://1іпуо.а8и.ги/о1еу/аі1:іс1е8/252.1іІт1]. Подобный взгляд разделяет В.Г. Варина, которая понимает ВФС как материализованный в слове признак номинации [Варина 1976: 242]. Внутреннюю форму также определяют в связи с понятием мотивированности и даже рассматривают её как средство реализации мотивированности слова [Блинова 2011: 28].
Внутреннюю форму слова неразрывно связывают с мыслительной деятельностью человека. Её даже определяют как сохранившийся в слове след движения мысли, возникший в момент появления лексической единицы [Маслов 1987: 113]. В содержании своих единиц язык фиксирует как реальные признаки обозначаемых предметов, так и признаки, приписываемые предметам творческим мышлением человека, что позволяет разграничить в лексическом значении слова семы субъективного и объективного характера. Особый лингвистический интерес в связи с этим вызывают «зафиксированные в содержательной структуре лексических единиц признаки, служащие основанием номинации, которые обычно рассматриваются в плане «семантической мотивированности или так называемой «внутренней формы» слова» [Варина 1976: 234]. В этом же русле находятся взгляды А. Зализняка, который понимает внутреннюю форму слова как образ или идею, лежащую в основе номинации [Зализняк: http://files.school-collection.edu.ru/dlrstore/d9946823-29c0-e9c8-8ee6-c0dea6a4cbe7/1009205A.htm]. Подобная мысль созвучна идее, согласно которой внутренняя форма слова это некий «исходный момент (намёк, предощущение, предобраз) слова, из которого оно вырастает в языкотворческой и речемыслительной деятельности» [Голев: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/z52.html].
Необходимо отметить, что внутреннюю форму слова рассматривают как проявление суггестивного плана слова. В содержательном плане суггестивное поле ВФС Н.Д. Голев представляет как структуру, состоящую из концептуального и коннотативного полюсов, которые противостоят друг другу. При этом в первом случае ВФС предстаёт в качестве носителя определённой информации об объекте, а второй случай предполагает возникновение коннотативных реакций (эмоциональных, оценочных или экспрессивных) на ВФС [Голев: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/z52.html]. Внутренняя форма позволяет объяснить связь звучания и значения и позволяет получить ответ на вопрос: «Почему так названо?» Это возможно потому, что в каждом созданном слове отражены наблюдения человека за окружающей действительностью и закреплены фрагменты полученных знаний о мире. Воспринимая слово, человек осознает его смысл через лексическое значение [Сидорова 2007].
Несмотря на то, что Н.Д. Голев не говорит о семиотически значимой информации, заключённой во внутренней форме, мы интерпретируем его рассуждения о концептуальном и коннотативном полюсах как свидетельство признания включения этой информации во внутреннюю форму слова.
Ключевыми для нашей работы являются взгляды на внутреннюю форму слова, разрабатываемые Т.В. Симашко. С одной стороны, она рассматривает внутреннюю форму слова как общий способ концептуализации и не отделяет её от мотивации. При этом лингвист считает, что «вопрос о мотивации наименования связан со степенью глубины проникновения в семантику слова», которая может определяться как вниманием к истокам возникновения слова, так и учётом живых, не утраченных словом связей [Симашко 2006:24]. С другой стороны, Т.В. Симашко рассматривает внутреннюю форму как механизм, «выработанный и постоянно действующий, позволяющий «записывать» определённые знания о мире и соответственно воспринимать их» (там же). Так, анализируя слова, обозначающие природные явления, Т.В. Симашко отмечает, что языковые единицы из иных сфер жизни необязательно заключают в своём значении информацию о природном явлении. Но в их внутренней форме зафиксированы и интерпретированы некоторые из свойств природного явления, которые и послужили мотивирующим признаком. В подтверждение этой мысли учёный приводит пример со словом ветреник - «легкомысленный, пустой человек», во внутренней форме которого зафиксировано такое свойство ветра как бесконтрольное, неожиданное и бесполезное для человека проявление [Симашко 2006:24].
Исследуя внутреннюю форму слова, учёные выделяют несколько её типов. В зависимости от способа актуализации выделяют функциональные типы ВФС, которые подразделяются на экстенсивные и интенсивные. Интенсивные формы связаны в основном с метаязыковыми рефлексиями, а экстенсивные - с чувственным восприятием [Голев: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/z52.html].
Наряду с функциональными типами выделяют словообразовательный, эпидемаграфический и смешанные типы ВФС [Зализняк: http://files.school-collection.edu.ru/dlrstore/d9946823-29c0-e9c8-8ee6-c0dea6a4cbe7/1009205A.htm]. Внутренняя форма словообразовательного типа присуща словам, образованным от других слов по живой словообразовательной модели. Эпидигматический тип внутренней формы имеют слова с «прямым» и «переносным» значением, например, нос (корабля), яблоко (глазное). Внутренняя форма смешанного типа свойственна словам с абстрактной семантикой. Деривационный номинативный акт начинается с выбора признака в объекте номинации, который будет выступать основой означивания. Таким образом, базовая часть внутренней формы производного слова составляет основу мотивирующего слова [Петрова 1998].
Внутренняя форма слова может по-разному осознаваться носителями языка, что свидетельствует, по мнению А.С. Савенко, о её вариантном характере [Савенко 2007: 36]. Внутренняя форма может осознаваться носителями языка (живая ВФС) или не выявляться в языковом сознании носителей (мертвая ВФС). ВФС может выполнять коммуникативную, экспрессивно-эстетическую, когнитивную и типологизирующую функции [Блинова 2007: 31].
Мотивированность наименований, содержащих имена собственные с относительной единичностью
Имя собственное соотносится с классом предметов и выделяет из них индивидуальное. Как известно, значение имён собственных состоит в назывании. Имена собственные обладают либо абсолютной, либо относительной единичностью. Имена, обладающие относительной единичностью, могут принадлежать многим лицам и потому не быть уникальными для определённого языкового сообщества. Среди исследуемых единиц это такие имена, как Bertha, Jack, Gabrielle. Имена с относительной единичностью входят в состав наименований Bertha, Bertha pelerine, Jack tar trousers, Jack tar suit, Jack tar Pyjamas, Gabrielle dress, Gabrielle sleeve. Наименования с ИС с относительной единичностью отличаются несколькими особенностями. Во-первых, они означивают весь комплекс дифференциально-интегральных признаков обозначаемого предмета (фасон, размер, материал, назначение и т.д.). Во-вторых, благодаря имени собственному в их составе тендерный признак выражен в них эксплицитно. В-третьих, подобные наименования выполняют мнемоническую функцию, поскольку имя собственное облегчает запоминание названия и установление ассоциативной связи между предметом и названием.
Объяснение выбора определённого ИС с относительной единичностью с целью языковой фиксации знания об определённом предмете одежды следует рассматривать как мотив или мотивацию всего наименования в целом. В мотивации наименований предметов одежды соединены причины внутри- и экстралингвистического характера. Для названий с ИС с относительной единичностью ведущим экстралингвистическим мотивом является новизна тех признаков предмета, которые отграничивают его от подобных предметов в базовой категории. Так, в категории «collar» в 30-е годы XIX века появляется новый вид - кружевной или шёлковый воротник, располагающийся на шее и плечах платья с низким декольте. Этому виду присваивается название Bertha: «А deep fall of lace or silk encircling the neck and shoulders or merely the shoulders in a low decolletage» [Cunnington 1960: 16]. На особый фасон этого элемента указывает определение из словаря под редакцией Мюррей: «a deep falling collar, usually of lace, attached to the top of a low — necked dress, and running all round the shoulders» [Murray 1933: 814]. Новый фасон воротника делает его необыкновенно популярным по обе стороны океана. Том Тирней пишет, что Мэри Линкольн была модницей и тратила большие деньги на наряды [Tierney 1989]. Среди её нарядов он упоминает и воротник bertha, который Мэри носила поверх вечернего платья -«Mary s evening gown, of printed silk is worn with her $500 lace bertha» [Tierney 1989: 17]. Фактор новизны как составляющая мотивации может быть подтверждён следующим описанием воротника Bertha: «This gave women the chance to appear «new» and «fresh» at different occasions, without the expense of a completely new outfit» [Annette 2007: http://www.longago.com/civilwarwomenpage4.html].
Образование наименования с ИС связано в первую очередь с такой функцией имени собственного, как различение, выделение предмета из класса подобных. После того как наименование с ИС принимается говорящими и включается в лексический состав языка, усиливается сигнификативный компонент значения ИС в его составе, что обусловлено переосмыслением имени собственного в качестве имени нарицательного. ИС Bertha в составе сложного названия перешло в разряд имён нарицательных. Содержание ИС Bertha bertha (имя нарицательное) после его вхождения в лексический состав английского языка в качестве названия детали предмета одежды предстает как набор следующих признаков: пол носителя, материал (silk or lace), способ ношения (encircling the neck and shoulders or merely the shoulders in a low decolletage). Последующее использование ИС Bertha в номинации предметов одежды или их элементов опирается на иные, отличные от признака новизна, мотивирующие факторы. Последний из приведённых выше признаков мотивирует участие названия Bertha в последующей номинации предметов одежды. Ближе к середине XIX века в английском языке появляется название Bertha-pelerine. Словарь моды даёт следующее определение данной детали костюма: «A Bertha carried down the centre front to the waist; worn with evening dress» [Cunnington 1960: 16]. Из дефиниции, приводимой в словаре Вебстера — «... a woman s narrow cape made of fabric or fur and usually with long ends hanging down in front» [Webster 1983: 145], следует, что слово pelerine обозначало нечто среднее между капюшоном и воротником. Иными словами, признак способ ношения составил основу мотивированности сложного названия Bertha-pelerine.
Наименование Bertha сохранилось в английском языке как обозначение любого большого воротника, который носят при достаточно низком декольте, либо открытых плечах. В современном английском наблюдается тенденция к распространению названия bertha на любой предмет одежды, который можно носить таким же образом, как и bertha. Так, Рик Ньюбай сравнивает платок-бандану с Lady s big bertha, поскольку его носят не плотно повязанным вокруг шеи, а низко расположенным на груди [Newby 2004: 147]. Таким образом, перенос наименования на новый предмет одежды стал возможен благодаря ведущему дифференциальному признаку - способу ношения. Уточнение пола носителя, выраженное атрибутом Lady s, свидетельствует о том, что тендерный признак уже не входит в набор сем, составляющих содержание лексемы bertha.
Примерно в то же время в моду входит новый вид объёмного, пышного рукава, который состоял из ряда буфов - «a sleeve formed of a row of puffs from the shoulder to the wrist» [Cunnington 1990: 195], получивший название Gabrielle sleeve; ИС Gabrielle сообщало в первую очередь о новизне обозначенного элемента платья и его особом фасоне. Содержание ИС Gabrielle можно представить как набор определённых признаков: пол того, кто носит платье с подобным элементом, размер (from the shoulder to the wrist), фасон (пышность/объём) (a row of puffs top to bottom). Позднее, во второй половине XIX века, в английском языке появляется название нового вида платья Gabrielle dress — «A day dress of which the bodice and the front breadth of the skirt were cut in one; three large box-pleats at the back or one each side and one behind; all width gored» [Cunnington 1960: 90]. Полагают, что платье подобного покроя придумал Чарльз Ворт, которого многие называют основоположником Haute Couture. Известно, что он любил шить платья из очень большого количества ткани, которую собирал в разного рода складки и создавал большой свободный объём [Monet: http://doloresmonet.hubpages.com/hub/Fashion-History-Victorian-Costume-and-Designrends-1837-1900-With-Pictures].
Анализ мотивов использования имени собственного Gabrielle в сложном названии Gabrielle dress позволяет предположить следующее. Несмотря на то, что к тому времени, когда появилось платье, придуманное Чарльзом Бортом, рукава Gabrielle sleeve уже вышли из моды, имя Gabrielle в классе названий предметов одежды вызывало устойчивую ассоциацию с внешним признаком - пышностью и объёмностью. Данный признак мотивировал образование сложного наименования Gabrielle dress по принципу аналогии.
Среди мотивов, обусловливающих появление сложных названий предметов одежды, следует рассматривать роль дизайнера одежды и его языкотворческую деятельность, поскольку дизайнер может присваивать одежде определённое название, исходя из собственных предпочтений и личных ассоциаций. У названия Gabrielle dress очень скоро появился синоним Princess dress. Появление названия Princess dress связано с тем, что в 60-х годах XIX века Чарльз Ворт представил эскизы новой коллекции под названием Princess line. Известно, что Чарльз Ворт шил наряды для представительниц нескольких императорских семей Европы. Так он сшил платье для принцессы Pauline von Metternich [Kent 2003: 28]. Прагматический аспект подобной номинации очевиден - использование слова Princess в названии всей коллекции и отдельных платьев имело своей целью придать престижность изделиям и привлечь внимание богатых покупателей. С другой стороны, слово princess способствовало ассоциативному сближению зрительного образа пышных и воздушных силуэтов с представлением о том, как должна выглядеть принцесса. Таким образом, название Gabrielle dress, возникнув по аналогии с названием Gabrielle sleeve, было использовано для обозначения платья пышного кроя. На основе внешнего признака денотата - пышность и объём - произошло совмещение обозначений Gabrielle dress и Princess dress. Наряду с названием Gabrielle dress появляется название Gabrielle Princess dress, которое также обозначало пышное платье, обязательными характеристиками которого были серый цвет ткани и аккуратный белый воротничок. В современных фильмах героиня романа Шарлотты Бронте Джейн Эйр появляется в платьях подобного стиля. Подобное платье в настоящее время обычно называют платьем гувернантки [http://www.fashion-era.coni/mid-late_victorian_fashion.htm].
Наименования предметов обуви, содержащие антропоним
В составе анализируемых названий присутствуют два типа ПИ, которые зависят от рода занятий носителя имени, а именно: 1) известные представители королевской семьи (Adelaide, Albert); 2) известные военачальники (Cromwell, Wellington, Raglan).
Рассмотрим наименования обуви, в которых прецедентные имена обозначают известных представителей королевской семьи. Наименование Adelaide boots появляется в языке в первой половине XIX века. Очевидно, что имя собственное устанавливает связь с тендерным понятием: Adelaide это женское имя - имя супруги Вильгельма IV. Обозначаемый предмет представлял собой полусапожки на маленьком каблуке, которые завязывались сбоку на шнурок и были украшены мехом или бахромой. Adelaide boots были изготовлены из различного материала, в зависимости от предназначения обуви: полусапожки из тонкого шёлка для дома и лайковые для прогулок [Swann 1982]. Данный вид обуви не принадлежал к парадной, но был предназначен для дома или спокойных прогулок.
Очевидно, что помимо выделения этого вида обуви из класса аналогичных предметов, название должно было вызвать ассоциации с определёнными качествами или характеристиками. Имя собственное Adelaide как таковое никак не характеризует носителя имени, но как прецедентное имя оно сообщает о комплексе признаков, который может рассматриваться как эталонный. Под эталоном, вслед за Д.Б. Гудковым, мы понимаем «характерологически образную подмену свойства человека или предмета какой-либо реалией-персоной, натуральным предметом, вещью, которые становятся знаком доминирующего в них свойства» [Гудков 1999: 139].
Чтобы ответить на вопрос, почему сапожки были названы именно так, а не иначе, следует понять, какое знание было связано у носителей языка с ПИ Adelaide. Как пишут историки, принцесса Аделаида обладала особой статью, однако, несмотря на высокий социальный статус и принадлежность к королевской семье, ей была свойственна кротость и добродушный нрав: «... a virtuous woman, gifted with an excellent degree of common sense... personable rather than attractive, brought to the marriage an amiable disposition, an inclination towards domesticity ...» [Clerke 2004]. Историки также отмечают, что благодаря кротости, простоте и скромности, стремлению к замкнутому домашнему образу жизни Аделаида благотворно влияла на своего супруга, вследствие чего он стал меньше пить и браниться [Ziegler 1971].
Исходя из сказанного, можно предположить, что имя принцессы Аделаиды должно было ассоциироваться, с одной стороны, с благородством, а с другой - с простотой, кротостью и домашностью. Следовательно, означивание обуви именем собственным Adelaide могло преследовать три цели. Первая состояла в том, чтобы подчеркнуть назначение обуви - для спокойных повседневных занятий, прогулок, домашнего времяпрепровождения. Вторую можно было бы определить как потенциальное наделение владельца этой обуви чертами характера, устойчиво ассоциировавшиеся с характером, которым носители языка наделяли принцессу Аделаиду. И, наконец, третья цель заключалась в выделении означиваемой обуви из множества подобных предметов.
В зависимости от рода занятий человека, обозначенного прецедентным именем, в одну группу с наименованием Adelaide boots можно включить название Albert boots.
Мужское имя собственное в составе наименования устанавливает связь с тендерным понятием и позволяет нам говорить о том, что наименование Albert boots обозначает предмет мужской обуви. Эта обувь представляет собой высокие кожаные сапоги, завязывающиеся сбоку на шнурок. Историк моды Джун Свонн предлагает следующее описание Albert boots: «Side-lacing boots with cloth tops and patent-leather toe-caps; often with a close row of little mother-of-pearl buttons down the front; not for any purpose, for the real method of fastening by the humble lace and tag at the side» [Swann 1982: 2]. Некоторые детали в описании обуви, такие, как тканое голенище и украшение пуговицами, свидетельствуют о том, что обувь не соответствует канонам английской моды.
Для того чтобы объяснить мотивацию выбора имени собственного для наименования обуви, необходимо обратиться к экстралингвистическим фактам. В наименовании Albert boots присутствует имя супруга королевы Виктории -принца Альберта. Имя Альберт является прецедентным, поскольку оно хорошо известно представителям лингвокультурного сообщества и за ним стоит множество прецедентных текстов и ситуаций.
Как уже отмечалось выше, прецедентное имя служит для выделения предмета из класса ему подобных и сообщает информацию об эталонном наборе определённых качеств и характеристик человека, который носит данное имя. Так, благодаря историкам моды, известно, что принц Альберт был человеком стильным, элегантным и модным. Он всегда был одет по последней моде, однако английскому стилю предпочитал зарубежный. Барон Стокмар, советник королевы Виктории, отмечал, что «принц никогда не следует традициям английской моды» [Northampton: http://www.northampton.gov.uk7 site/scripts/documents_info.php?documentID=369&pa geNumber=15].
Экстралингвистические сведения позволяют предположить, что для наименования обуви, которая по своим внешним характеристикам не соответствовала английской моде и считалась неким французским новшеством, было выбрано имя человека, который следил за новыми тенденциями моды, предпочитал зарубежный стиль и был известен своей элегантностью. Перенесение имени принца Альберта на предмет обуви было мотивировано наложением представления о принце как эталоне мужской моды и представления о модном французском дизайне сапог.
В современном языке название Albert boots (Charles Albert boots) сохранилось [PopSugar Shopping 2013: http://www.shopstyle.com/browse?fts=Charles+Albert+boots]. Оно используется для обозначения модных высоких сапог и полусапожек. Современная обувь Albert boots сохранила прежнее наименование, материал, из которого она изготовлена, и запоминающийся дизайн. Следовательно, можно говорить, что в лексическое значение данного названия входят признаки материал и форма. Что же касается тендерного признака, эксплицитно выраженного при исходном означивании, то он размыт в современном названии, поскольку оно перенесено с предмета мужской обуви на предмет женской обуви.
В исследуемых наименованиях обуви Adelaide boots и Albert boots можно наблюдать явление метонимического переноса по принципу смежности. «Самым существенным для возможности метонимических переносов антропонимов является наличие экстралингвистической части лексического фона собственного имени, в которую входит вся информация, связанная с жизнью, деятельностью, характерными чертами того или иного носителя имени» [Бич 1995: 39]. Наименования Adelaide boots и Albert boots вбирают в себя особые черты, свойства, характерные для конкретных представителей эпохи. Анализ данных наименований позволяет сделать вывод о том, что названия совмещают в себе две сферы - сферу материальную (обувь) и сферу моды. В женской и мужской моде был необходим эталон. Для наименования внешне простоватой, удобной повседневной женской обуви было выбрано имя принцессы Аделаиды, которая была эталоном скромности и кротости. Имя же принца Альберта ассоциировалось с новыми тенденциями моды, новым зарубежным стилем одежды, поэтому было выбрано для наименования обуви, выполненной во французском стиле.
Вторая группа исследуемых наименований обуви включает такие единицы, как Wellington boots, Raglan boots, Cromwell shoes.
Наименование Wellington boots, в структуре которого присутствует имя английского полководца и государственного деятеля Артура Уэлсли, появляется в языке в начале XIX века. Предмет обуви представляет собой высокие прочные кожаные сапоги, которые описаны в словаре моды следующим образом: «...made of water repellent leather with oakanned soles and rubber heels» [Drummond: http://www footwearhistory.com.].
Социолингвистическая характеристика топонимов и топоэтнонимов в составе наименований обуви
Основная цель данного раздела состоит в исследовании процесса восприятия человеком наименования, содержащего имя собственное в своей структуре, и определении роли имён собственных в составе наименований. Анализ сосредоточен на трёх наименованиях: Oxford shoes, Oxonian shoes, Russian boots.
Структурно данные наименования представлены двусоставными именными образованиями, первым элементом которых выступает имя собственное -топоним Oxford и топоэтнонимы Oxonian, Russian. Вторым элементом является имя нарицательное, обозначающее определённый вид обуви - shoes или boots.
Для анализа указанных наименований обуви был проведён опрос среди носителей английского языка. В опросе принимали участие десять человек, среди которых было девять мужчин в возрасте от 21 до 30 лет и женщина в возрасте 53 лет. Все респонденты имеют университетское образование и работают в банковской сфере.
Как известно, восприятие любого слова, как имени нарицательного, так и имени собственного в значительной степени зависит от тех ассоциативных связей, которые при встрече с этим словом актуализируются в сознании человек [Исина 2007: http://www.rasnauka.eom/l l._NPRT_2007/Philologia/21960.doc.htm].
Цель опроса заключалась в том, чтобы определить, какие ассоциации вызывают у респондентов наименования предметов обуви и как они могут охарактеризовать владельцев того или иного вида обуви.
Участникам опроса было предложено пять вопросов с вариантами ответов по исследуемым наименованиям обуви.
Результаты опроса можно представить следующим образом:
1) What do you associate the word combination Oxford shoes with? a) male shoes (9); b) female shoes (0); c) unisex shoes (1).
2) The name Oxford shoes hints that their owner: a) has a university education (3); b) has a high social status (1); c) is well-off (3).
3) The name Oxford shoes is associated with: a) white-collar jobs (2); b) students of the University of Oxford (1); c) the city of Oxford (2); d) business fashion (5).
4) The name Oxonian shoes can prompt association with: a) well-paid job of their owner (2); b) prestige and/or social status (3); c) belonging to the University of Oxford (4); d) business fashion (1).
5) What do you associate the name Russian boots with? a) boots made in Russia (9); b) female boots (0); c) Russian ballet (0); d) felt boots (1).
Респонденты выбирали тот вариант ответа на каждый вопрос, который соответствовал их представлению о данных наименованиях обуви. Число, стоящее в скобках после каждого варианта ответа, показывает количество респондентов, выбравших данный ответ.
Таким образом, наименование Oxford shoes у большинства опрашиваемых ассоциируется с мужской обувью. Так считают девять человек из десяти. Один человек полагает, что обувь Oxford shoes является предметом как мужской, так и женской моды.
Три респондента полагают, что Oxford shoes являются показателем состоятельности и обеспеченности их владельца. Еще три человека считают, что владелец Oxford shoes имеет университетское образование. Далее мнения участников опроса разделились: один человек отметил высокий социальный статус владельца обуви; два респондента отметили особый стиль одежды владельца Oxford shoes (владелец данного вида обуви носит деловой костюм и придерживается консервативного стиля одежды); один респондент - женщина -охарактеризовала владельца Oxford shoes как человека стильного, модного.
У половины опрошенных ботинки Oxford shoes вызывают ассоциации с деловым стилем одежды. Два человека полагают, что название данного вида обуви связано с городом Оксфордом. У одного человека возникли ассоциации со студентами Оксфордского университета. Два человека из десяти считают, что люди, которые носят Oxford shoes, заняты умственным трудом {white collar jobs).
Анализируя наименование Oxonian shoes, респонденты предложили несколько вариантов ответов. Два человека ассоциируют наименование обуви с деловым стилем одежды, и ещё два человека отмечают высокий доход владельца Oxonian shoes. Три респондента полагают, что наименование обуви вызывает ассоциации с престижем и высоким социальным статусом владельца. Четыре человека отмечают принадлежность владельца данного вида обуви к университетской среде.
Девять респондентов уверены в том, что Russian boots это обувь, которую производят в России. Так ответили мужчины в возрасте от 21 до 30 лет. У женщины, которая относится к старшему поколению, наименование Russian boots ассоциируется в первую очередь с традиционной русской зимней обувью -валенками.
Таким образом, результаты опроса показали, что, несмотря на то что Oxford shoes вошли в обиход женской моды, подавляющее большинство респондентов ассоциируют данное наименование с атрибутом мужской моды. Название Oxford shoes ассоциируется с деловым стилем одежды, работой в офисе и занятием умственной деятельностью.
Владельца Oxford shoes можно охарактеризовать как человека обеспеченного и имеющего высшее образование.
Обувь Oxonian shoes указывает на высокий социальный статус владельца, престиж. Владелец обуви также принадлежит к университетской среде Оксфорда.
Историки моды пишут о том, что в начале XX века название Russian boots служило для обозначения высоких кожаных женских сапог [Swann 1982].
Причиной появления Russian boots, как отмечалось выше, стало увлечение русским балетом в начале XX века в Америке, а позже в Великобритании.
Изначально наименование Russian boots служило для обозначения сценической обуви, в таких сапогах танцевали балерины.
Однако в конце 30-х годов XX века исчезла мода на подобные сапоги, а вместе с ней исчезло из употребления наименование Russian boots в своём первоначальном значении.
По мнению респондентов, имя собственное в названии Russian boots указывает на место производства обуви. Таким образом, наименование уже не вызывает ассоциаций исключительно с женской модой, с обувью, в которой танцевали балерины.
Рассматривая названия, содержащие топоним в своей структуре, мы можем смоделировать две модели восприятия: локативную модель, вызывающую ассоциации с географическим объектом, и образную модель, позволяющую воссоздать целостный образ владельца предмета обуви, получить сведения о его статусе, роде деятельности, социальном положении. Проведённый опрос показал, что респонденты соотносят наименование Russian boots со страной, в которой носят либо производят данный вид обуви. По мнению респондентов, топоэтноним Russian передаёт информацию о локальном признаке объекта, указывает на место производства сапог. Возможно, такая модель восприятия связана с недостатком информации участников опроса, с отсутствием представления о рассматриваемом виде обуви. Поскольку по мере накопления сведений об именуемом объекте меняются и представления, которые человек связывает с именем этого объекта [Суперанская 2009: 105]. Так, респондент, имеющий больший жизненный опыт, обладающий большим объёмом информации, не просто связывает название Russian boots с определённым географическим местом - с Россией, а интерпретирует наименование как традиционную русскую зимнюю обувь.
Однако, как показывает исследование, наименование с топонимом не всегда соответствует локативной модели восприятия. Так, имена собственные Oxford и Oxonian не указывают на географическую характеристику объекта, а передают информацию о социальной характеристике владельца обуви, роде его деятельности и стиле одежды.
