Содержание к диссертации
Введение
I Историография и источники исследования 12
1.1. Историография и опубликованные источники 12
1.2. Музейные материалы 23
II. Одежда в системе традиционной культуры 45
2.1. Роль культурных контактов 45
2.2. Одежда айнов в системе материальной культуры 62
2.3. Одежда айнов в системе духовной культуры 88
III. Функциональный анализ традиционной одежды айнов 111
2.1. Одежда рыболовов и охотников 111
2.2- Бытовая одежда 119
2.3. Праздничная и ритуальная одежда 138
Заключение 147
Источники и литература 150
Иллюстрации 165
- Историография и опубликованные источники
- Музейные материалы
- Роль культурных контактов
- Одежда рыболовов и охотников
Введение к работе
Тема и её актуальность. Темой нашей работы являются историко-этнографические традиции национальной одежды айнов. Следует заметить, что до сих пор нет специальной обобщающей монографии, посвященной традиционной одежде айнов, хотя есть достаточно много отдельных публикаций, отражающих разные аспекты этой широкой проблемы. Выделение традиционной одежды айнов в отдельную тему позволяет создать новое проблемное поле и включить в него ряд историко-этнографических сюжетов, которые, с одной стороны, мало изучались этнографами, этнологами и культурологами, с другой же, именно они, подобные сюжеты, при глубоком анализе могут помочь решению сложнейших вопросов этнической истории айнов, их этногенеза и культурогенеза.
Исследование избранной темы диссертации также актуально и в связи с тем, что на наших глазах исчезают историко-художественные традиции айнской одежды, уходят из жизни последние мастера, владеющие искусством её шитья и эстетического оформления. Одежда в жизни айнов -это не только феномен материальной культуры, она отражала в значительной степени характер этноса и даже шире - его историю, быт, нравы. Так, айнское слово «икари» {«икари»), имеет разные значения. Первоначальный его смысл - линия, шов, который ведёт айнка, изготовляя одежду. Но другой, более общий перевод термина «икари» — «поколение», «жизнь», «судьба», «доля» [94, 264]. Этот пример ещё раз подтверждает важность и значительность проблемы исследования.
Актуальность изучения проблематики диссертации также и в том, что в материальной и духовной культуре айнов и коренных народов Дальнего Востока: нанайцев, нивхов, ороков, нигедальцев - много общего. Изучение этого явления поможет пролить свет на историческую судьбу и айнов, и приамурцев. Одним из аспектов работы, имеющим отношение к этой проблеме, является исследование традиционного орнамента айнов на их костюме. Безусловно, орнамент является важным историко-культурным источником в реконструкции художественной жизни, этнических контактов аборигенов Дальнего Востока с внешним миром. Памятники орнаментального искусства, по словам академика А.П. Окладникова, представляют собой чуткие индикаторы этнических отношений.
Наконец, не следует забывать и о том, что проблемы развития и возрождения культуры даже самой малочисленной народности, как части общечеловеческого наследия, органически вписываются в современную гуманитарную мысль.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является воссоздание и анализ целостной картины, отражающей специфику функционирования традиционной одежды айнов в системе их материальной культуры.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие конкретные задачи диссертации:
L Выявить основные особенности источниковой базы и определить наиболее эффективные способы реконструкции функционирования традиционной одежды в системе айнской культуры.
2. Определить типологию айнского традиционного костюма.
3. Рассмотреть проблему этнокультурных заимствований в сфере национального костюма,
4. Определить основные материалы и технологии, используемые в процессе изготовления традиционной одежды, их локальные варианты и историческую эволюцию.
5. Исследовать семиотику традиционного костюма айнов.
6. Определить динамику и основные движущие факторы эволюции традиционного костюма,
7. Провести функциональный анализ традиционной одежды айнов.
Таким образом, объект исследования данной диссертации -традиционная культура айнов. Предмет исследования - промысловая, бытовая, праздничная и ритуальная одежда в историко-этнографическом освещении.
Временные рамки исследования айнской культуры в данной работе представляют собой период с XIX до первой половины XX вв. Выбор данного исторического периода обусловлен состоянием источниковой базы -до XIX в. наши сведения об айнах недостаточны для полной реконструкции традиционного костюма. Начиная с первой половины XX в, традиционная одежда айнов уходит в прошлое, перестаёт использоваться в быту и в процессе трудовой деятельности.
Научная новизна диссертации проявляется как в постановке проблемы, так и в её историографической и источниковой базе. Прежде всего, впервые в отечественной историографии сделана попытка создания целостной картины традиционной одежды айнов в системе их культуры, включая процесс её изготовления, эстетического оформления и выполняемых функций. При этом автор привлекает ряд уникальных и новых для отечественного исследования материалов из различных музеев Японии, которые он исследовал во время четырех экспедиционно-полевых поездок, охвативших краеведческие и этнографические музеи шестнадцати японских городов (г. Асахикава, г. Сираои, г. Абасири, г. Эбэцу, г. Сидзунаи, г. Хакодатэ, г. Сэтана, г, Нэмуро, г. Токио, г, Нара), Наиболее важная и интересная часть изученного материала отражена в приложении. Также в работе использованы двадцать четыре монографии на японском и девять книг на английском языках. До настоящего времени содержащиеся в них исследования и материалы не попадали в поле зрения отечественных учёных. Между тем, ценность этих работ велика. Она обусловлена как большим фактическим материалом, так и новой для отечественной историографии спецификой его подачи, когда материальная культура рассматривается сквозь призму культуры духовной.
Практическое значение диссертации, прежде всего, заключено в том, что её материалы автор уже более трёх лет использует в лекционной работе, на практических и семинарских занятиях со студентами Дальневосточного института иностранных языков. Собранный материал автор включил в учебную программу и учебное пособие по предмету «История Японии» для студентов факультета восточных языков Дальневосточного института иностранных языков.
Выполненные автором по теме диссертации переводы статей и книг с японского языка могут быть использованы другими учёными: этнологами, антропологами, культурологами в их научной работе. Сюда входят, прежде всего, такие труды, как: У 4 ЯЮШ$. t Х{\й ШШШ - Эмори Сусуму, «История и культура Айнов», Сэндай, 2003, У 4 ЮМЗІІч ШШШ — Эмори Сусуму, «История Айнов», Сансэйдо, 1987, У 4 ЯЕ:ШЬ 0 Ш5 Ё"Й 3 - Миядзима Тосимицу, «Айнский этнос и история Японии», 1996, У 4 5 Ші&ч НЯ Ж г - Миёси Фумио, «История айнов», Коданся, 1973, УЧ Я&ШїОШ&ЬХік, №%- ШЖА - Табата Хироси и Кувабара Масато, «История и культура Айнов», Токио, 2000.
В процессе проведения диссертационного исследования автор использовал сделанные в его ходе обобщения и выводы при систематизации полевого материала для выставок и экспозиций в Хабаровском краевом краеведческом музее им, Н.И, Гродекова; Государственном художественном музее г. Хабаровска; Государственном национальном музее этнологии (префектура Нара, город Нара) и Муниципальном краеведческом музее г. Абасири (о-в Хоккайдо). Подобное сотрудничество с музеями автор планирует продолжить и далее.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации автор представлял в сообщениях на кафедре «Теория и история культуры» Дальневосточного государственного гуманитарного университета; на кафедрах «История культуры Японии» в Дальневосточном институте і иностранных языков и в Дальневосточном институте международного бизнеса, а так же на заседании отдела этнографии в Государственном национальном музее этнологии города Нара.
По теме диссертации опубликовано шесть статей. В настоящее время автор готовит к печати отдельное издание на русском и японском языках по теме диссертации (объём - 46 стр.).
Источники и материалы. В процессе исследования автор обращается непосредственно к материальным источникам, хранящимся в четырёх музеях России и шестнадцати музеях Японии. Подробнее коллекции этих музеев разбираются во втором параграфе первой главы - «Музейные материалы».
Новым для отечественной историографии является материал, хранящийся в японских музеях. Работа в краеведческих и этнографических музеях Японии позволила нам познакомиться с уникальным материалом по теме исследования, собранным и сохраняемым работниками музея на высоком профессиональном уровне. Соответственно, интересующие нас экспонаты находились в прекрасном состоянии, были учтены, хотя, в связи с относительной молодостью айнских коллекций, их систематизация ещё продолжалась. Часто айнские экспонаты по общей сюжетной и содержательной направленности находятся в разных фондах и экспозициях. Ярким исключением является выставка айнского декоративного искусства в Национальном музее антропологии в городе Нара. Здесь были представлены образцы айнской одежды, составлявшие самую крупную из известных автору коллекций подобного рода.
Также в течение мая - июня 2000 г. и июня - августа 2003 г. автор провёл собственное этнографическое исследование в местах компактного проживания айнов. В поле этого исследования попали селения Сираои, Камисунагава и Цукигата (о-в Хоккайдо). В процессе исследований был проведён респондентский опрос пожилых айнов; уточнены данные по способу ношения национальных костюмов.
связях на определённых этапах истории айнов с русскими. Этот слой требует глубокого анализа и рассматривается нами впервые в отечественной науке.
Кроме того, в настоящее время продолжается внутриэтническое сближение и взаимодействие материальной культуры японцев и айнов. Наметился процесс этнической ассимиляции в этой сфере культуры у айнов, но аборигенное начало продолжает прочно удерживать свои позиции.
Широкий спектр заимствований, вероятно, диктовался, прежде всего, практическими соображениями. Давление природных условий подталкивало айнов к тому, чтобы они учились выживать у своих новых соседей. Вместе с тем, данный фактор сделал культуру айнов более открытой к заимствованиям вообще. Это, в частности, проявляется в элементах одежды, не влияющих на её потребительские свойства. Речь идёт об орнаменте.
Как было показано в работе, в орнаментации айнской, орокской, нивхской и т.п. одежды довольно много общего. В некоторых случаях орнамент больше включает орокские мотивы, чем айнские, в орнаментальные композиции входят и нивхские элементы. Есть айнские халаты, на которых практически совершенно отсутствует традиционное айнское оформление, по их вороту и нижней полосе аккуратно вышит типичный нивхский или орокский орнамент.
В конечном итоге, автор приходит к выводу . об айнско-нивхско-орокском стилистическом единстве, выразившемся в общности технических приемов, в компоновке узоров и их начертании, в колорите и в некоторых случаях даже в терминологии.
Также требует специального исследования проблема айнско-удэгейских культурных связей. По данным орнамента в декоративном искусстве этих народов также много общего. Наблюдения показывают, что орнамент удэгейцев на мягких материалах связывается с айнским декором на деревянной посуде как бытового, так и ритуального назначения. Однако данная проблема выходит за рамки нашего исследования, поскольку данное влияние практически не прослеживается на традиционной одежде айнов.
Вместе с тем, нельзя сказать, что айнский национальный компонент полностью растворился в заимствованиях. Заимствованные элементы органично входили в структуру национальных традиций, благодаря чему айнские традиционные костюмы можно легко выделить из ряда других. Как показали наши наблюдения, подобное выделение айнской одежды в музейных экспозициях на интуитивном уровне способны осуществлять даже неспециалисты, после определённого знакомства с материалом выставки.
Мы можем выделить несколько концептуальных особенностей айнской одежды. Прежде всего, женское искусство изготовления айнской одежды отличается мягкостью цветовых решений и графичностью орнаментальных начертаний. Такое своеобразное противоречие: сочность цвета и жёсткость в линейном контуре орнамента характерны лишь для айнов. Развиваясь по общим законам декоративного искусства, орнамент айнов отразил наиболее значительные события в истории и эстетической мысли этноса. Соответственно, в декоративных элементах одежды айнов органично сочетаются реалистические и символические элементы, с явным преобладанием последних.
Таким образом, автор диссертации не предлагает новых теоретических построений в картине этнической истории айнов, но даёт ряд бесспорных по материалу сюжетов, которые в комплексе с другими культурологическими, антропологическими, этнологическими свидетельствами помогут исследователям определить более точный «рисунок» этногенеза айнов.
Мы уверены, что материал по традиционной одежде в своём историко-этнографическом комплексе может служить важным этнологическим и культурологическим источником при анализе самых сложных процессов у айнов как в прошлом, так и на этапе современности, в начале XXI века.
Историография и опубликованные источники
По теме диссертации опубликовано шесть статей. В настоящее время автор готовит к печати отдельное издание на русском и японском языках по теме диссертации (объём - 46 стр.).
Источники и материалы. В процессе исследования автор обращается непосредственно к материальным источникам, хранящимся в четырёх музеях России и шестнадцати музеях Японии. Подробнее коллекции этих музеев разбираются во втором параграфе первой главы - «Музейные материалы».
Новым для отечественной историографии является материал, хранящийся в японских музеях. Работа в краеведческих и этнографических музеях Японии позволила нам познакомиться с уникальным материалом по теме исследования, собранным и сохраняемым работниками музея на высоком профессиональном уровне. Соответственно, интересующие нас экспонаты находились в прекрасном состоянии, были учтены, хотя, в связи с относительной молодостью айнских коллекций, их систематизация ещё продолжалась. Часто айнские экспонаты по общей сюжетной и содержательной направленности находятся в разных фондах и экспозициях. Ярким исключением является выставка айнского декоративного искусства в Национальном музее антропологии в городе Нара. Здесь были представлены образцы айнской одежды, составлявшие самую крупную из известных автору коллекций подобного рода.
Также в течение мая - июня 2000 г. и июня - августа 2003 г. автор провёл собственное этнографическое исследование в местах компактного проживания айнов. В поле этого исследования попали селения Сираои, Камисунагава и Цукигата (о-в Хоккайдо). В процессе исследований был проведён респондентский опрос пожилых айнов; уточнены данные по способу ношения национальных костюмов. связях на определённых этапах истории айнов с русскими. Этот слой требует глубокого анализа и рассматривается нами впервые в отечественной науке.
Кроме того, в настоящее время продолжается внутриэтническое сближение и взаимодействие материальной культуры японцев и айнов. Наметился процесс этнической ассимиляции в этой сфере культуры у айнов, но аборигенное начало продолжает прочно удерживать свои позиции.
Широкий спектр заимствований, вероятно, диктовался, прежде всего, практическими соображениями. Давление природных условий подталкивало айнов к тому, чтобы они учились выживать у своих новых соседей. Вместе с тем, данный фактор сделал культуру айнов более открытой к заимствованиям вообще. Это, в частности, проявляется в элементах одежды, не влияющих на её потребительские свойства. Речь идёт об орнаменте.
Как было показано в работе, в орнаментации айнской, орокской, нивхской и т.п. одежды довольно много общего. В некоторых случаях орнамент больше включает орокские мотивы, чем айнские, в орнаментальные композиции входят и нивхские элементы. Есть айнские халаты, на которых практически совершенно отсутствует традиционное айнское оформление, по их вороту и нижней полосе аккуратно вышит типичный нивхский или орокский орнамент.
В конечном итоге, автор приходит к выводу . об айнско-нивхско-орокском стилистическом единстве, выразившемся в общности технических приемов, в компоновке узоров и их начертании, в колорите и в некоторых случаях даже в терминологии.
Также требует специального исследования проблема айнско-удэгейских культурных связей. По данным орнамента в декоративном искусстве этих народов также много общего. Наблюдения показывают, что орнамент удэгейцев на мягких материалах связывается с айнским декором на деревянной посуде как бытового, так и ритуального назначения. Однако данная проблема выходит за рамки нашего исследования, поскольку данное влияние практически не прослеживается на традиционной одежде айнов.
Вместе с тем, нельзя сказать, что айнский национальный компонент полностью растворился в заимствованиях. Заимствованные элементы органично входили в структуру национальных традиций, благодаря чему айнские традиционные костюмы можно легко выделить из ряда других. Как показали наши наблюдения, подобное выделение айнской одежды в музейных экспозициях на интуитивном уровне способны осуществлять даже неспециалисты, после определённого знакомства с материалом выставки.
Мы можем выделить несколько концептуальных особенностей айнской одежды. Прежде всего, женское искусство изготовления айнской одежды отличается мягкостью цветовых решений и графичностью орнаментальных начертаний. Такое своеобразное противоречие: сочность цвета и жёсткость в линейном контуре орнамента характерны лишь для айнов. Развиваясь по общим законам декоративного искусства, орнамент айнов отразил наиболее значительные события в истории и эстетической мысли этноса. Соответственно, в декоративных элементах одежды айнов органично сочетаются реалистические и символические элементы, с явным преобладанием последних.
Таким образом, автор диссертации не предлагает новых теоретических построений в картине этнической истории айнов, но даёт ряд бесспорных по материалу сюжетов, которые в комплексе с другими культурологическими, антропологическими, этнологическими свидетельствами помогут исследователям определить более точный «рисунок» этногенеза айнов.
Мы уверены, что материал по традиционной одежде в своём историко-этнографическом комплексе может служить важным этнологическим и культурологическим источником при анализе самых сложных процессов у айнов как в прошлом, так и на этапе современности, в начале XXI века.
Музейные материалы
Поскольку механизмы психологической защиты являются неосознаваемыми, их исследование долгое время было затруднено. Более интенсивно психологическая защита стала изучаться после разработки опросника «Индекс жизненного стиля» Келлермана-Плутчика для определения интенсивности выраженности защитных механизмов. Все чаще стали появляться работы, посвященные этим важным механизмам неосознаваемой регуляции поведения. Изучалась интенсивность защитных механизмов у больных алкоголизмом, у испытуемых с соматизированной депрессией, с неврозами, с хронической почечной недостаточностью, с соматическими заболеваниями. Во всех этих исследованиях установлено, что интенсивность видов психологической защиты различается у людей, имеющих нарушения, и у здоровых, которые выступают в качестве контрольной группы. Выявлены различия в выраженности таких защитных механизмов как регрессия, замещение, проекция, гйперкомпенсация, компенсация. Все эти механизмы больше выражены у людей, имеющих нарушения, чем у здоровых (Тулупьева Е.В., 2000).
Наши результаты подтверждают описанную закономерность, девочкам подросткам с нарушениями в репродуктивной системе характерно более интенсивное использование механизмов психологической защиты, чем их здоровым сверстницам, что увеличивает вероятность наличия внутриличностного конфликта у представительниц изучаемой группы и сложностей в адаптации.
Ряд исследований посвящен анализу взаимосвязей интенсивности проявления защитных механизмов с другими психологическими особенностями. Указывается, что выраженность таких видов психологической защиты как регрессия, замещение, проекция, реактивное образование, компенсация, вытеснение, связана с тревожностью. А. М. Ялов установил связь защитных механизмов с некоторыми формами копинг-поведения. Так, отрицание положительно связано с уклонением от разрешения конфликтов. Регрессия препятствует использованию успешных копинг-стратегий, а реактивное образование способствует осознанию только положительно оцениваемых тенденций и препятствует обращению к средовым ресурсам
Наши результаты свидетельствуют о том, что неконструктивные копинги способствуют нарастанию напряженности механизмов психологических защит, т.е. в свою очередь росту эмоционального напряжения и вероятности наличия внутриличностного конфликта у испытуемых. Интенсивное же использование защитных механизмов снижает осознанную активность субъекта по отношению к фрустрирующим ситуациям и событиям, уменьшает вероятность успешной адаптации.
Как свидетельствуют результаты нашего исследования девочки -подростки с нарушениями в репродуктивной системе имеют широкий диапазон копинг стратегий. С одной стороны, используемые ими неконструктивные механизмы совладания со стрессом («конфронтация» и «бегство-избегание») приводят к накоплению проблем и постепенной хронизации внутреннего напряжения, что влечет общее снижение толерантности к стрессу. С другой стороны, такие стратегии как «поиск социальной поддержки» и «принятие ответственности», направленные на анализ возникших проблем и путей выхода из них, на повышение самоконтроля и самооценки, т.е. являются мощным положительным ресурсом личности и способствуют успешной адаптации индивида.
Таким образом, психологическая коррекция с целью повышения адаптационных возможностей пациентов должна быть направлена как на осознаваемые, так и на неосознаваемые компоненты системы психологической адаптации индивида в целом.
Одной из основных задач настоящего исследования являлось изучение специфики семейного воспитания девочек-подростков с нарушениями в репродуктивной системе, для этого мы определили своеобразие воспитательной практики матери, какой она представляется девочкам-подросткам с нарушениями в репродуктивной системе и проанализировали особенности семейного воспитания с позиции матерей.
Поскольку по шкалам «враждебность», «непоследовательность» и «автономность» получены достаточно высокие результаты, есть основания считать воспитательную практику такого рода непоследовательной, ведущей к нарушению психической адаптации в семье, а впоследствии и в другом социальном окружении. Кроме того, следует обратить внимание на то, что с точки зрения ребенка в семейных отношениях имеет место скрытая форма конфликта. В данный момент ребенок чувствует себя в семье дискомфортно
При этом матери девочек считают свой стиль воспитания крайне заинтересованным, направленным на удовлетворение потребностей ребенка, в то время как сами девочки-подростки считают, что усилия матерей направлены не на те потребности и интересы, которые актуальны для них, что их мамы недостаточно доверяют этим потребностям и интересам, а осуждают их и даже враждебны по отношению к ним. Матери порой не знают, чего хотят от своих дочерей, но точно знают, что хотят контролировать ситуацию и мир своих детей, не имея при этом тесного и теплого контакта со своими дочерьми.
Роль культурных контактов
Таким образом, повышение грамотности в вопросах пола положительно влияет на степень успешности психической адаптации девочки - подростка к своему гинекологическому заболеванию. Проведение работы по половому воспитанию и образованию с целью повышения уровня сексуальной осведомленности подростков с гинекологическими заболеваниями является одной из форм психопрофилактики нарушений психической адаптации.
Важным результатом данной работы явились выявленные особенности личности девочек-подростков с нарушениями в репродуктивной системе. Строго говоря, о выявленных личностных особенностях данного контингента говорить преждевременно, во-первых, по причине немногочисленной выборки (38 человек), во-вторых, полученные результаты достаточно сильно расходятся с исследованиями личности подростков других авторов (Попов Ю.В., 1989; Тулупьева Е.В., 2000), в-третьих, личностный профиль изучаемой группы лежит в пределах центральных, средних значений факторов, в основном как раз на стыке низких и высоких оценок по каждому фактору, т.е. в данной структуре личности нет крайне заостренных, патологических черт и ее можно назвать достаточно гармоничной.
Но у девочек-подростков с нарушениями в репродуктивной системе четыре фактора личностной структуры статистически значимо отличаются от аналогичных данных практически здоровых девочек-подростков.
Главными отличительными характеристиками больных девочек по сравнению со здоровыми являются: Относительно высокая нормативность поведения, Более устойчивые и более консервативные взгляды на окружающие явления, Высокая доверчивость, Их активность в отстаивании своих позиций, т.е. доминантность поведения.
Полученные результаты требуют дальнейшего более углубленного изучения и дополнительных экспериментально- психологических исследований (увеличение выборки, взаимодействие с другими психодиагностическими показателями и т.п.), хотя даже на уровни тенденций они могут оказаться полезными при выборе методов психокоррекционной работы и при поиске путей налаживания психологического контакта с пациентками. Например, при назначении курса лечения, врач-гинеколог скорее достигнет желаемого эффекта - точного исполнения рекомендаций, если будет учитывать личностные особенности пациентки.
При рассмотрении полученных результатов исследований механизмов психологических защит и копинг-стратегий девочек-подростков с нарушениями в репродуктивной системе мы сталкиваемся с несовершенством и противоречивостью научно-методологической базы данных феноменов.
Как пишет В.А. Абабков в статье «Защитные психологические механизмы и копинг: анализ взаимоотношений» (2004): «... в последнее десятилетие XX века получило развитие направление в экспериментальной, когнитивной психологии, связанное с исследованием стресса как трансактного процесса, включающего понятие «копинг» - совладание со стрессом. В отечественных исследованиях нередко отмечается неадекватное использование этого концепта, его подмена или противопоставление гипотетическому понятию «защитный психологический механизм». »
В нашем понимании копинг-стратегии являются осознаваемыми компонентами системы психической адаптации индивида, а психологические защитные механизмы - неосознаваемыми, успешность работы этой системы зависит в том числе от взаимовлияния и взаимообуславливания этих двух составляющих.
Необходимо отметить, что в отечественной науке, так же как и в зарубежной, в проблеме психологической защиты можно выделить следующую оппозицию: либо подход к психологической защите как к психополезному феномену для индивида, либо как к негативному феномену, репродуцированному его индивидуальной психикой.
Одежда рыболовов и охотников
Репродуктивный потенциал современных девочек-подростков весьма низок вследствие высокой заболеваемости: на каждую девочку приходится более 3 заболеваний; современные девочки на 15% более болезненны по сравнению с мальчиками; 70% девочек страдают от хронических заболеваний (желудочно-кишечного тракта, респираторной системы, центральной нервной системы, сердечно-сосудистой системы). Дефицит массы тела наблюдается у 17% школьниц. Вредные привычки девочки получают всего лишь на полгода позже, нежели мальчики. Только 14% детей (в Санкт-Петербурге не более 5%) могут считаться полностью здоровыми в соответствии с общепринятыми нормами (Гуркин Ю.А., 2003).
Репродуктивное здоровье и репродуктивное поведение молодого поколения требуют отдельного рассмотрения в силу своей принципиальной важности как для самих юношей и девушек, так и для общества в целом. Исходя из теории системогенеза, все происходящие в организме подростка изменения, следует рассматривать с точки зрения становления репродуктивной сферы и формирования его сексуальности. Особую значимость проблеме репродуктивного здоровья придает снижение рождаемости, обусловленное не только социальными причинами, но и самими низкими репродуктивными возможностями современных юношей и девушек. Поэтому охрана репродуктивного здоровья молодежи выдвигается в число наиболее приоритетных задач общественного развития (Слуцкий Е.Г., 2002).
Одной из основных предпосылок данной работы явилось необходимость рассмотрения вопроса сохранения репродуктивного потенциала подростков с точки зрения биопсихосоциального подхода, опираясь при этом на теорию и методологию современной концепции психической адаптации и психического здоровья, развиваемой в медицинской психологии.
В своей практической деятельности, работая медицинским психологом с специализированном медицинском центре для подростков, автор испытывал дефицит в научно обоснованной и экспериментально доказанной информации для понимания психологической специфики проблем репродуктивного здоровья девочек-подростков, оценки роли индивидуально-личностных характеристик и социальных (в первую очередь семейных) факторов в формировании механизмов психической дезадаптации в связи с задачами психокоррекции и психопрофилактики пограничных нервно-психических и поведенческих расстройств.
Результаты анализа литературы указывают на то, что проблема репродуктивного здоровья девочек-подростков актуальна не только в нашей стране, но и практически во всех развитых и развивающихся странах мира. Научная школа изучения репродуктивного здоровья девочек-подростков в нашей стране берет свое начало с организации детский гинекологических кабинетов. Первый такой кабинет был создан в СССР в 1955 г. по инициативе А.Ю.Лурье при акушерско-гинекологической клинике Киевского медицинского института под названием "диспансер гигиены и физического развития девочек". Медицинские исследования, особенно по специальности гинекология, репродуктивного здоровья девочек-подростков ведутся достаточно активно (Кобозева Н.В., 1988; Гуркин ЮА., 1993-1994, 1997; Богданова Е.А., 1993; Кузьмина Н.И.,1993; Мартыш Н.С., 1996; Харченко Е.В., 1997; Huffman W.,1968; Distler W. et al., 1994), ряд серьезных исследований посвящены медико-социальным аспектам оказания гинекологической помощи подросткам (Юрьев В.К., 1989, 1993; Баласанян В.Г., 1998; Кротин П.Н., 1998; Слуцкий Е.Г., 2002; S.M.Wright et al., 1991; M.F.Fathalla,1992; Williams E.C. et al.,1994; Olsson 1.,1996) в то время как исследований, посвященных медико-психологическим аспектам этой проблемы чрезвычайно мало не только в нашей стране, но и за рубежом (Микиртумов Б.Е., 1988; Rosenfield A.G., 1994).
Значительный вклад в изучение психологического радикала гинекологических заболеваний, особенно нарушений менструального цикла в пубертатном возрасте, внесли работы Б.Е. Микиртумова (1988, 1996, 1998).
Б.Е. Микиртумов в своей докторской диссертационной работе «Нервно-психические нарушения при функциональных расстройствах менструального цикла в пубертатном возрасте» (1988) пишет: «Психологические и психопатологические аспекты нарушений психических функций при функциональных расстройствах менструального цикла в пубертатном возрасте остаются до последнего времени по существу не изученными. Необходимость значительно расширить представления о значении психологических факторов в этиологии этих нарушений менструального цикла за счет изучения патогенных механизмов психогенных воздействий. Еще в меньшей степени разработан вопрос о взаимодействии психотравмирующих факторов с рядом предрасполагающих условий, в частности, с преморбидными особенностями личности больных. Это, в свою очередь, требует всестороннего изучения их преморбидных свойств. Важность такого рода исследований становится очевидной, если учесть непосредственное влияние свойств личности на отношение к болезни и их значение в патогенезе нервно-психических нарушений».
