Введение к работе
Диалог «природа» – «человек», длится на протяжении тысячелетий и формирует общественное сознание и мировоззрение, под которым понимается духовное освоение мироздания человеком. С этих позиций пространственно-временной континуум есть фон, на котором разворачиваются все явления природы и культуры. Пространство – это не просто начальный этап, с которого начинается изучение истории взаимоотношений человека и Природы, любого культурного явления. Пространство, как и время, пронизывает все, что окружает человека, что создается человеком – любой мысленный конструкт, этнокультурное явление или объект. В этой связи исследование всей совокупности результатов мировосприятия и миропонимания монголоязычного населения единой историко-географической области – Центральной Азии представляется продуктивным в целях реконструкции традиционного мировоззрения монгольских народов.
Актуальность диссертационного исследования определяется
– во-первых, несомненной значимостью новых стратегий развития современной гуманитарной науки, например, в области этнологии, социальной и культурной антропологии, языкознания, искусствоведения. Развитие исторического знания может происходить не только посредством введения в научный оборот новых материалов, но и путем использования более совершенных методов исследования, которые способны как увеличить информативную отдачу уже известного круга письменных источников, так и кардинально изменить устоявшиеся выводы, гипотезы и представления. Сегодня назрела необходимость перехода от накопления и систематизации фактологического материала к осмыслению феномена «традиционное мировоззрение» как целостной системы;
– во-вторых, задачей этнографической науки является выявление не только общих закономерностей этнокультурного процесса, исследование его специфики на региональном и этническом уровне.
– в третьих, теоретической и практической значимостью реконструкции традиционного мировоззрения монголоязычной общности единой историко-этнографической области – Центральной Азии, в состав которой входят предбайкальские буряты, забайкальские буряты, этнические группы Монголии – халха, торгуты, захчины, олеты, дэрбэты, дахраты, урянха и т.д., в свете востребованности результатов исследования для решения задач этоидентификации и этноинтеграции.
В современной методологии гуманитарного знания под «традиционной культурой» подразумевается система устойчивая, иммобильная и неподверженная изменениям, диктуемым способами жизнедеятельности, внешними воздействиями (природно-климатическими, экономическими, военными).
Комплекс архетипов, представляющий собой упорядоченную систему, выступает в качестве основы, каркаса традиционной культуры. Авторам монографии «Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири» удалось подобрать наиболее емкий образ архаичной системы взглядов на мир – «…мировоззрение можно уподобить конструкции с неизменным несущим каркасом и рабочими элементами-модулями, которые могут меняться и модернизироваться. Эта конструкция достаточно гибкая и допускает существование устаревших элементов при условии, что их деятельность не влияет существенно на работу устройства в целом» [1988]. Таким образом, монгольская традиционная культура не подразумевает этническую культуру. Культура является общей основой совокупности этнических культур (бурят, халха, ойрат и т.д.), которые выстраивали на этой основе свои специфические особенности и формы выражения.
Сохраненный архаический пласт традиционной культуры сосуществует с культурными наслоениями, преломляющимися в мифопоэтическом комплексе (фольклорном, религиозном). Так, буддизация мировоззренческих установок и ценностей непротиворечиво встраивалась в систему традиционной культуры, обогащая ее воспитательные, этические, духовные, художественные аспекты, но при этом не подвергала изменениям традиционную культуру.
Реализация целостного подхода к осмыслению феномена «традиционное мировоззрение» монгольских народов несомненно определяет актуальность предпринятого исследования.
Степень научной разработанности темы
В соответствии с избранной темой, научные работы рассматриваются в связи с освещением и решением в них разных проблем, которые важны для диссертационного исследования.
1. В традиционном для этнографической науки русле дискриптивного анализа выполнено большинство работ, посвященных изучению быта, верований, социальных взаимоотношений народов, населявших пространство Центральной Азии на протяжении сотен лет. Это, в частности, летописные труды ранних исследователей Центральной Азии: фундаментальный труд коллектива авторов, работавших над созданием летописей Рашид-ад-Дина, дневниковые записи Плано Карпини, Гильома де Рубрука.
К этой же группе, на основании целей и методов исследования примыкают труды известных российских путешественников и исследователей-монголоведовов XVIII - начала ХХ в., в которых дается этнографическое описание быта, верований, обычаев, материальной культуры, фольклора монголоязычного населения Центральной Азии. XIX век стал периодом систематических исследований Азии, среди которых важное место занимают научно-исследовательские экспедиции, организованные Русским географическим обществом. Такие ученые как Н.М. Пржевальский, Г.Е. Грумм-Гржимайло, П.К. Козлов, Г.Н. Потанин, К.Н. Рябинин, И.Г. Георги совершили целый ряд комплексных научно-исследовательских экспедиций в разные районы Центральной Азии и предоставили научному миру, наряду с физико-географическими, биологическими, ботаническими материалами и открытиями, ценнейшие этнографические сведения о народах, в том числе и монголоязычных, населяющих обширные пространства Центральной Азии.
Другую обширную группу работ, которые можно охарактеризовать как сугубо этнологические представляют труды, в которых рассматриваются важнейшие аспекты этнических процессов - этнический состав и расселение, генезис этнонимов, религиозные традиции и практики, материальная культура. К их числу относятся работы Б.Я. Владимирцова, И.В. Подгорбунского, Е.А. Молодых и П.Е. Кулакова, Б.Э. Петри, П.П. Хороших, А.И. Термена, И.М. Майского, подробно исследовавших вопросы устройства бурятских хозяйств (виды и породы бурятского скота, селекционная работа, устройство утугов, пашен, экономические показатели урожайности бурятских полей, типы жилищ и поселений), образования, медицины и т.д.
В этом же ряду необходимо отметить и труды первых крупных бурятских ученых – Г. Ц. Цыбикова, Ц. Жамцарано, П.П. Баторова, С.П. Балдаева, М.Н.Хангалова, Д. Банзарова, В.М. Михайлова, Г.-Д. Нацова. Эти ученые получили европейское образование, и одновременно были носителями традиционной бурятской культуры, что позволило им представить сведения о материальной и духовной культуре бурят в новом ракурсе – труды бурятских ученых носят характер системных исследований. В них уже не просто констатируется факт или явление, но и предпринимается научный анализ, опирающийся на знания основ традиционного менталитета бурятского народа, его мировоззрения.
Большое значение для диссертационного исследования представляют труды по истории народов, населявших Центрально-Азиатский регион, часть которых характеризуются исследователями как протомоногольские племена, а другие как находившиеся с первыми в близких культурных и экономических контактах. Преемственность культурных традиций и феноменов определяет востребованность работ данного ряда в целях изучения основ традиционного мировоззрения, сложившегося у народов, хронологически предшествовавших монголам, освоивших те же географические области. Сходные хозяйственные практики и взгляды на природные и социальные явления, а также общность ритуалов, повышают достоверность выводов и уменьшают возможность случайных построений. К работам, формирующим представления о быте, верованиях, социальном устройстве древних обществ, населявших просторы Центрально-Азиатской степи относятся труды В.С. Таскина, Н.Н. Крадина, Е.И. Кычанова, С.Г. Кляшторного и др..
2. Чрезвычайно важными для понимания различных феноменов традиционной культуры представляются работы теоретического и методологического характера, выдвигающие гипотезы, теории и предлагающие оригинальные подходы и методы для лучшего осмысления того или иного явления культуры. Анализу способов ориентации, бытующих в разных культурных традициях в их взаимосвязи с местами расселения, хозяйственными практиками, вероисповеданием и другими факторами, посвящена монография А.В. Подосинова «Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии». Среди достижений в этой области привлекают внимание работы зарубежных исследователей А.Р. Рэдклифф-Брауна, К.Леви-Стросса, Э. Лича, А. Леруа-Гурана, Э. Дюркгейма, которые изучали различные аспекты проблемы восприятия и культурного преобразования пространства. В большей степени исследования затрагивают пространственный аспект социальной структуры обществ, в частности К. Леви-Стросс, исследует концентрический и диаметральный тип структуры поселений, непосредственно связанной со структурой общества. Разработав категории времени, пространства и структуры, Э. Дюркгейм предложил рассматривать их как концепты, являющиеся результатом коллективной деятельности сообщества. Идеи Э. Дюркгейма получили дальнейшее развитие в трудах А. Леруа-Гурана, выделившего биологическое (присущее всем животным) и концептуальное (свойственное функции развитого мозга человека) освоение пространства. Э. Лич, обращаясь к исследованию освоенного человеком пространства, уделяет внимание принципам организации статичного топографического расположения различных материальных объектов человеческого мира, исследует последовательность и связь сегментированных, ограниченных во времени явлений (ритуальных, технических, физиологических действий) с определенной местностью в преобразованном человеком пространстве, а также выдвигает гипотезу о зависимости упорядоченной структуры жилого пространства от территориальных особенностей местности.
Существенный вклад в изучение формирования мировоззрения человека внесли работы М. Элиаде. Его оригинальные концепции и выводы, в частности предложенное им рассмотрение архетипа в качестве синонима к «образцам для подражания, мировоззренческое противопоставление «священного» и «мирского» способствуют системному видению феноменов традиционной культуры и пониманию их многослойных смыслов.
С точки зрения цели и задач диссертационной работы большое значение в изучении качественных зон пространства имеют работы, рассматривающие феномены культуры как знаковую систему или обсуждающие социальные функции культуры. Из круга работ отечественных исследователей большое значение в интерпретации пространства ритуалов, анализе «своего» и «чужого» пространства, в исследовании такого знакового элемента культуры как традиционное жилище, имеют семиологический метод анализа культуры, активно применяемый А.К. Байбуриным. В частности, это его исследование «Жилище в обрядах и представлениях восточных славян», в котором реализован семиотический анализ жилища как феномена традиционной славянской культуры, вносит существенный вклад в методологию культуры. К этому ряду работ относятся также работы других исследователей - В.В. Иванова, А.Л. Топоркова, В.Н. Топорова, Т.Б. Щепанской, Н.Л. Жуковской, В.Б. Касевича.
Особо хотелось бы выделить работы, выполненные учеными в русле семиотического метода анализа культуры, исследующими культуры народов Южной Сибири и Центральной Азии. В их числе известный трехтомный труд авторского коллектива А.М. Сагалаева, И.В. Октябрьской, Э.Л. Львовой, М.С. Усмановой [1988, 1989, 1990], выполнившего на основе широкого круга источников реконструкцию традиционного мировоззрения тюрков Южной Сибири, которое нашло выражение в концептуальной и языковой картине мира, социальном устройстве общества, овеществленном окружении человека.
Известные исследователи Т.Д. Скрынникова, Н.Б. Дашиева впервые в бурятоведении и монголоведении исследовали феномены традиционной культуры монгольских народов в контексте семиотического анализа. Важный вклад в изучение бурятской культуры внесли работы Д.С. Дугарова, выполнившего с позиций семиотических методов исследования анализ разных аспектов этнических процессов. В частности, им был исследован генезис феномена «белого шаманства» в бурятской традиции, предложена оригинальная версия происхождения многих бурятских и монгольских этнонимов.
3. Выделяется литература, которая с различных позиций рассматривает вопросы развития традиционных обществ исследуемого региона в русле исконной центральноазиатской религии – шаманизма и активно осваивающего пространство кочевников с XVII в. «желтой» религии – буддизма. Это многочисленные работы, посвященные изучению обрядовой стороны религии, в частности, анализу структуры пространства ритуала, состава участников ритуала, обрядовой атрибуции, обрядовым текстам, воспроизводимым в традиции шаманизма и буддизма. Актуальные аспекты религиозной жизни монгольских народов освещались в исследованиях российских и монгольских ученых Л.Л. Абаевой, Л.Л. Викторовой, К.В. Вяткиной, Г.Р. Галдановой, К.М. Герасимовой, Б.Ц. Гомбоева, Л.С. Дампиловой, Н.Б. Дашиевой, Н.Л. Жуковской, В.М. Михайлова, Т.М. Михайлова, Д.В. Цыбикдоржиева, О.А. Шаглановой, С. Бадамхатана, Г. Мэнэса, У. Наранбата, А.Очира, Л. Эрдэнэболда.
В процессе освоения территории сообществом пространство наполняется сакральными символами, в типологии которых выделяются центры и границы заселенных отдельными сообществами территорий, места проявления божественного и многие другие локусы. В этой связи необходимо выделить работы, направленные на изучение структуры сакрального пространства. Главным образом, это работы бурятских исследователей, которые уделяли особое внимание типологии сакральных объектов на определенных территориях, выявлению религиозного содержания, культовой атрибутике, а также анализу их социальных функций. К их числу относятся имеющие аналитический характер работы К.М. Герасимовой, работы содержанием которых стал подробный обзор священных мест, состав и статус религиозных служителей, религиозных практик, характерных для отдельных районов этнической Бурятии (О.А. Шагланова [2007], Б.Ц. Гомбоев [2006]).
4. Особый интерес представляют работы, в которых ставилась цель комплексного изучения отдельных элементов культуры монгольских народов, таких как жилище, одежда, пища. Это работы бурятских ученых конца XIX – начала XX в.в. Ц. Жамцарано, Л. Линховоина, МН. Хангалова, П.П. Баторова, а также работы советского и постсоветского периодов по бурятской и монгольской этнографии - Д. Майдара, Л.Л. Викторова, Р.Д. Бадмаева, Б.Р. Зориктуева.
5. К отдельной группе относятся работы, освещающие темы общественного устройства бурят, систему родства. В контексте диссертационного исследования эти труды представляют интерес, поскольку в них имплицитно показана система взаимоотношений членов социума в физическом пространстве в обыденной и сакральной жизни – в жилище, в пространстве общественного ритуала. Ученые П.П. Хороших, Б.Э. Петри, С.П. Балдаев, И.М. Манжигеев, Л. Линховоин, К.Д.Басаева, Г.Р. Галданова, С.Г. Жамбалова, Р.П. Сыденова, А.Г. Гомбожапов изучали верования, религиозные представления и связанные с ними соционормативные традиции, пронизывающие все стороны жизни населения исследуемого региона, в частности, семейно-брачные нормы, социальное устройство бурятского общества.
6. С точки зрения целей данного диссертационного исследования, важно представить труды, в которых в связи с изучением мифопоэтических текстов, анализируются мифологические образы пространства. В анализе вопросов формирования эпических традиций, генезиса персонажей эпосов и мифов важную роль сыграли работы, Е.М. Мелетинского, С.Ю. Неклюдова, Л.Г. Скородумовой. Среди работ, в которых изучается мифологическое мироустройство в произведениях устного народного творчества монгольских народов, следует назвать труды известных бурятских эпосоведов и знатоков фольклора монгольских народов.
7.Для решения задач диссертационного исследования востребованными были работы, освещающие экономическую структуру бурятских хозяйств, основательно исследованных известным историком Бурятии И.А. Асалхановым, который уделял много внимания рассмотрению обычного права бурят, его встроенности в правовую систему Российского государства, а также работы других исследователей, изучавших правовое наследие монгольских народов (Б.Я. Владимирцов [1934], А.Т.Тумурова [2005])
Вопросы, отражающие форму, содержание, структуру и историю формирования жилищно-поселенческого комплекса через обрядовые, материальные, семейно-брачные аспекты, рассмотрены в работах диссертанта, в частности в монографии «Семантика традиционного жилища бурят» [2005] и ряде статей.
Исследовательскую ценность, безусловно, представляет ряд работ, которые относятся к художественной литературе и обычно не рассматриваются в качестве полноценного источника – прозаические произведения бурятских и русских писателей (Б. Бутунаева, П. Малакшинова, В.Г. Короленко). В диссертации эти произведения являются источниками, поскольку в них насыщенно, подробно и достоверно представлены этнические особенности быта, верований, хозяйственных занятий и взаимоотношения людей, а некоторые работы, по существу, являют собой полную реконструкцию жизненных реалий народа в определенный период истории (дореволюционный быть бурят, Великая Отечественная война, жизнь сельской глубинки).
Оценивая степень изученности темы, отметим, что, несмотря на обилие работ, в которых в той или иной степени позиционируется традиционное мировоззрение монгольских народов, проблема, поставленная в диссертационном исследовании, предметом комплексного изучения не становилась.
Этот фактор обусловил выбор темы и постановку исследовательской цели.
Объектом исследования является традиционная духовная и материальная культура монгольских народов, их предшественников, населявших исследуемый регион в более ранние исторические периоды во всем многообразии своего проявления.
Предмет исследования – механизмы и результаты восприятия мироздания и трансляции представлений монгольских народов о пространстве, его базовых и второстепенных маркерах, деятельность по его освоению.
Целью диссертации является представление целостной системы всего многообразия проявлений традиционной культуры монгольских народов Центральной Азии через устройство окружающего мира и практики его освоения. В данной работе впервые предпринимается попытка представить культуру монгольских народов через призму пространства, поскольку, «вся культура может быть истолкована как деятельность по организации пространства» (Подосинов [1990])
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
Выявить механизм освоения пространства жизнеобеспечения в традициях полуоседлой и кочевой культур монгольского мира, выражаемого в практической и сакральной формах. Монгольские народы освоили огромные пространства, включающие несколько географических регионов и характеризующиеся разнообразием ландшафтов: горно-таежные, лесо-степные, степные зоны, полупустыни, пустыни. Широкий диапазон экологических «ниш» обусловил формирование богатой мировоззренческой базы, на основе которой складывались мифологические, этнические образы пространств, формировался механизм постижения и освоения территорий, специфичный для каждой отдельной природной зоны. Культура монголоязычных народов не ограничивается культурой только кочевых этносов – халха, баргу, западных монголов - ойратов и т.д. В нее органично вписалась и полуоседлая культура северных представителей монгольского мира – бурят. В связи с этим поставленная задача представляется актуальной.
Проанализировать структуру культурного ландшафта, под которым понимается ряд категорий освоенного пространства, в частности, жилище и жилищно-поселенческий комплекс, дорога и связанная с ней особая культура дороги, сеть сакральных локусов в пространстве жизнеобеспечения монгольских народов.
Выявить связи жилища с социальной организацией на основе семантической интерпретации структурных единиц жилищного комплекса монгольских народов.
Выполнить анализ мифологического устройства мира, его структуры и основообразующих элементов. Результат исследования – реконструкция образов, структуры, динамики и условий проявления воображаемых миров (Родина, мир мертвых, чужой/иной мир, границы пространств).
В мировидении монгольских народов особое место занимают ментальные образы ландшафтообразующих компонентов пространства – гор, равнин, водоемов, рек, лесов. Гора, дерево, водный источник – это главные элементы картины мира монгольских народов, в ведении которых находится вся «механика мира». Правомерно и утверждение, что с этими природными объектами наиболее тесно переплетена жизнь человека и социума. В связи с этим реконструкция образов ландшафтообразующих компонентов пространства представляется актуальной и отвечает задачам исследования.
Реконструировать концептуальную модель мира параллельно с восстановлением ее языкового выражения, поскольку за пределами понятийной модели остаются периферийные участки, которые по своему характеру являются сугубо словесными и несут какую-то дополнительную информацию, дополнительно знание о мире.
Проанализировать социокультурное пространство, механизм его воспроизводства, выявить коды культуры, используемые в моделировании социокультурного пространства. В изучении этого вопросы мы исходим из понимания, что социальное пространство не является физическим, но оно стремится реализоваться в последнем.
Выявить общекультурные закономерности в конструировании образа пространства и специфики модели пространства монголоязычного мира
Хронологические рамки исследования охватывают обширный период времени от появления протомонгольских племен на территории Центральной Азии (II в. до .н..э.) вплоть до этнографической современности. Широкие хронологических рамки исследования определяются выбором объекта и предмета, целью и задачами диссертационного исследования.
Сомнения по поводу возможности восстановления концептуальной картины мира архаичных обществ, возникают у каждого исследователя традиционного мировоззрения. Однако сам предмет исследования – традиционное мировоззрение – образование не только сложное, но и весьма устойчивое во времени, что делает возможным ее реконструкцию. Помехоустойчивость самой системы традиционного мировоззрения монгольских народов позволяет вынести его исследование за строгие временные рамки, обращаясь как к ранним итогам творческого познания мира, так и к существующим в этнографической реальности социокультурным и мифоритуальным воззрениям и практикам.
Кроме того, иммобильность традиционной культуры монгольских народов, конкретнее её базовой части – системы жизнеобеспечения, обеспечивалась статичными в целом, природно-климатическими условиями региона Центральной Азии. По мнению ученых, предпринимавших подобные исследования «Гипотетически можно предполагать, что многие черты хозяйства, социальной организации, быта и возможно менталитета кочевников монгольских степей были детерминированы специфической экологией обитания подвижных скотоводов аридных зон и в своей основе мало изменились со времени глубокой древности вплоть до рубежа нового времени» (Крадин [2002]).
Территориальными рамками работы охватывается Центральная Азия, включающая Монголию, Южную Сибирь – пространство расселения монгольских народов. В группу исследуемых народов включены были также калмыки, единственная этническая группа которых, в силу исторических причин является единственным представителем монголоязычного мира в европейской части материка. В качестве сравнительного материала привлекались данные по духовной и материальной культуре соседних с монгольскими тюркоязычных народов Сибири – тувинцев, хакасов, алтайцев, якутов.
Теоретико-методологическими основаниями исследования являются принципы историзма, объективности, ценностный и системный подходы, определяющие сущностную сторону исторического познания.
Принцип историзма позволяет изучать явления культуры в динамике их изменения, становления во времени, развития, когда они рассматриваются как определенная целостность, обладающая имманентным смыслом.
В работе применялись специальные методы исторического исследования: историко-типологический, историко-сравнительный, благодаря которым были выделены группы доминантных символов традиционного мировоззрения из круга объектов природы в культуре монгольских и сопредельных с ними тюркских народов и выполнена реконструкция ментальных образов доминантных символов.
Исследование феномена жилища (и всего жилищно-поселенческого комплекса в целом) в контексте его влияния на формирование определенного взгляда на окружающее пространство осуществлялось с учетом позиций историко-генетического принципа. Благодаря использованию этого метода стало возможным проследить содержание и логику развития представлений монгольских народов о пространстве, внеположенного жилищу, проанализировать организационные основы хозяйственной придомовой территории.
При этом важное место в исследовании занимает диахронный метод, который позволил показать преемственность и динамику этнокультурных процессов в разные периоды. При анализе как синхронического, так и диахронического аспектов этнокультурных процессов применялся историко-сравнительный метод. Сравнительно-сопоставительный анализ структуры, функций и семантики традиционного жилища монгольских народов и его элементов в соотношении с аналогичным феноменом культуры народов сопредельных территорий применялся в целях а) выявления генезиса жилища населения единого историко-географического региона, б) анализа концептов традиционного мировоззрения монгольских народов и соседних тюркоязычных народов Южной Сибири. Было выявлено, что конструктивные особенности деревянных жилищ западных бурят и тюркоязычных народов Южной Сибири, археологические материалы, данные языка (туур, соол), мифопоэтических текстов указывают на общность происхождения срубных жилищ у южносибирского населения.
Важным методологическим основанием диссертационного исследования стал семиологический подход и, главным образом, его семантический аспект.
В исследованиях мифологического пространства монгольских народов реализовались известные теоретические положения, сформулированные творческим коллективом Тартуско-Московской семиотической школы. Семиотическое направление, опирающееся на филологические и языковедческие исследования пространства, может быть обозначено корпусом работ Ю.М. Лотмана, В.В.Иванов, В.Н. Топоров, Т.В. Цивьян. Отличительной чертой структурно-семиотической методологии Тартуско-Московской школы является ее подчеркнутая текстоцентричность - текст является центром ее концептуальной системы, а в качестве текста может выступать как сама культура, так и все что она в себя включает.
Одним из широко используемых методов исследования стал структурно-функциональный метод, с использованием которого, в частности, решались задачи по выявлению механизма доместикации пространства, анализа структуры пространства жилищно-поселенческого комплекса и его функций. В исследовании традиционной структуры поселения монгольских народов выявлены основные принципы его формирования, основанные на иерархии общества – социальный статус (старший, уважаемый), близость родства (женатые сыновья и младшие братья, разведенные дочери) и отражение этих принципов в пространстве поселения. Данный подход в обсуждении структуры ключевых комплексов системы жизнеобеспечения и функциональной значимости их элементов способствовал выявлению иерархии в социальных отношениях традиционной монгольской общности и символической интерпретации элементов ключевых комплексов системы жизнеобеспечения. Так, в диссертационном исследовании показано как моделирование сакрального пространства через использование животных в ритуальной практике способствует воспроизводству социокультурного пространства социума, что является залогом его благополучия и процветания. Иерархия зооморфного кода соответствовала социальной иерархии, причем, социальная стратификация осуществлялась на всех уровнях: от семьи до крупных этнополитических сообществ. Понимание же организации структуры костюмного комплекса позволило установить иерархию материалов, и, соответственно, видов животных, из которых изготавливалась сама одежда либо её отдельные детали, а также их место в строении мироустройства.
Базовым в диссертационном исследовании является социоструктурный подход, который фокусируется на социальных структурах, а точнее, на то, как они встроены (инкорпорированы) в физическое пространство. В классическом виде основные идеи этого подхода были сформулированы французским ученым Пьером Бурдье [2005], который описывает связь между пространственными и социальными структурами как проекцию социальных отношений на физический мир. Социальное пространство включает несколько полей, каждое из которых формируется определенным типом отношений и обладает собственной автономной логикой. Подход П. Бурдье позволяет понять, как в физическом пространстве объективируются социальные отношения и структуры. Главным объектом исследования в диссертационном исследовании стало отражение социальных отношений, воспроизводимых в монгольском обществе в пространстве жилищно-поселенческого комплекса. Частью социоструктурного подхода выступает социопрагматический анализ символов традиционной культуры, предложенный Т.Б. Щепанской [2003] который был востребован в исследовании «дорожной» культуры представителей «движущегося» кочевого мира Центральной Азии.
Актуальным и перспективным в свете решения различных проблем освоения пространства в традиции кочевых и полуоседлых этносов Южной Сибири и Центральной Азии представляется ландшафтно-образный подход, разработанный отечественной школой теоретической географии, иначе называемый «герменевтика ландшафта», который позволяет осуществить «чтение» пространства, направленное на концептуальное освоение его разнообразия (В.Каганский). Согласно концепции В. Каганского, ландшафт есть одновременно земное и семантическое пространство. Каждое место в этом пространстве может выполнять множество практических и символических функций, использоваться различными социальными группами для решения различных задач. С этих позиций была предпринята попытка переосмысления культурного ландшафта (а это понятие В. Каганский предлагает использовать по отношению к любому пространству, которое группа освоила утилитарно, семантически и символически) народов исследуемого региона. Иным смыслом наполняются такие зоны, как «центр», «периферия», «граница»: спектр их функций и значение для определенных групп или индивидуумов расширился.
Чрезвычайно существенными области изучения систем ориентаций, функционирующих в среде монгольских народов представляются концепции предложенные А.В. Подосиновым, в частности, выявление им особой значимости в ориентации народов, населяющих Европу и Азию широтного горного пояса. В нашем исследовании подтверждается значимость такого ориентационного маркера как евразийский широтный горный пояс для части монголоязычного населения Центральной Азии. В свою очередь наличие этого типа ориентации позволило предложить интерпретацию феномена инверсии локализации «загробных миров» в культурах народов, населяющих территории по разные стороны евразийского горного широтного пояса – кочевников Великой степи с одной стороны и носителей индийской культуры, с другой стороны.
Принципиально новыми для бурятской этнографии представляются методы и подходы, применяемые в области поведенческой географии (Дж.Голд [1990]), в частности феноменологический подход к изучению «видения» мира обыденным сознанием. Представляет интерес его концепция об универсальности некоторых способов ориентации, обусловленных анатомо-физиологическими и психобиологическими особенностями человека и их независимости от разных типов культуры (например, это односторонняя направленность действий всех органов чувств, лево-правостороння симметрия), позволила обозначить ряд базовых способов ориентации и ранжировать их по значимости для населения Центральной Азии в зависимости от типа ландшафта, масштаба пространства, с позиций различения мирской и сакральной сфер. Это солярная (особенно актуальная, например, в ритуальной сфере), конкретно-чувственная (опорный тип ориентации для охотников), антропоцентрическая, эгоцентрическая ориентации.
В исследованиях ритуальной сферы монгольских народов решению поставленных задач способствовал «метод чередования», разработанный Арнольдом ван Геннепом [1990]. Он предложил концепцию о системности обрядов, утверждающих переходные состояния. Кроме того важен его вывод о об отождествлении перехода через разные социальные ситуации с материализованным переходом. Иными словами в любой культурной традиции обряду перехода сопутствуют символические рубежи. Эти идеи подтверждаются примерами из обрядовой сферы монгольских народов. В частности, привлекает внимание один из распространенных прежде среди бурят способов лечения больных бешенством и другими болезнями в проруби водоема, основополагающей идеей которого является трансформация изначального состояния/статуса объекта посредством перехода/помещения его в иное пространство.
В работе был использован также и диалектический метод, поскольку он позволяет рассматривать этнокультурные процессы во взаимосвязи всех составляющих эти процессы компонентов.
Из научных методов эмпирического исследования применялись методы включенного наблюдения и описания, в частности личное участие диссертанта в традиционных ритуальных, хозяйственных практиках разных этнических групп монгольского мира – бурят (предбайкальских, забайкальских, бурят Монголии), халха, дархатов.
Источниковая база исследования. Источники, сформировавшую научно-теоретическую и научно-фактологическую базу, исследования подразделяются на несколько групп:
1. Опубликованные источники (научные труды и материалы). Это, прежде всего, исторические источники, отражающие все информационное разнообразие тем (историко-этнографические, фольклорно-этнографические, археологические). Научную литературу, привлекаемую в качестве источника для данной диссертационной работы тематически можно классифицировать следующим образом:
- этнографические исследования, отражающие механизм практического и духовного освоения пространства. Это работы, освещающие, устройство поселений, хозяйственных территорий и хозяйственные практики монгольских народов; работы, содержащие сведения о религиозной жизни общества (верования, обряды, календарные праздники).
- работы, содержащие лингвистический анализ понятий, терминов, используемых по отношению к пространству и его частям.
- работы, посвященные изучению материальной культуры монгольских народов, в которых в той или ной степени, отражаются представления о пространстве, в частности, этнографические исследования костюмного комплекса, пищевого комплекса монгольских народов, этикета.
2. Опубликованные материалы. В их числе мифологические и фольклорные тексты: сказки, предания, легенды, эпические произведения монгольских и тюркских народов (Абай Гэсэр, Аламжи Мэргэн, Манас, Джангар). Значимое место в материалах занимают законодательные источники, в которых отражаются правовые воззрения и менталитет народов, ведущих кочевой образ жизни («Обычное право селенгинских бурят», «Обычное право хоринских бурят», «Восемнадцать степных законов»).
3. Неопубликованные источники – архивные материалы: документы Общего архивного фонда Центра восточных рукописей и ксилографов ИМБТ СО РАН, Государственного архива Читинской области, Государственного архива Иркутской области.
а) В Центре Восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН сосредоточено большое количество архивной документации. Были проанализированы документы общего фонда, в частности, личные фонды бурятских исследователей-этнографов, в которых зафиксированы этнографические очерки. Так, в этнографических трудах в фондах М.Н. Хангалова, П.П. Баторова, С.П. Балдаева, Ц. Жамцарано, У.-Ц. Онгодова, Г.Р. Галдановой, Т.М. Михайлова, относящихся к дореволюционному и советскому периодам, были обнаружены космогонические мифы и предания бурят, сведения о шаманах и шаманской практике, традиционных верованиях бурят, семейно-брачных отношениях. В частности, это д. № 23 ф. № 14 «Сновидения», «Характеристики людей», д. № 13 «О кончине мира. Дополнительные сведения к космогонии бурят», записанные П.П. Баторовым.
б) В Государственном архиве Читинской области и Иркутской области были изучены данные документов по административному устройству бурятского населения, в частности «Урульгинская Степная Дума» ф. 29, о. 1, д. 350, «Китойская бурятская инородная управа Иркутского уезда» ф. 149, о. 1, д. 6.
Важную часть неопубликованных источников составляют собственные полевые материалы автора. Полевые изыскания автора проводились в научно-исследовательских экспедициях в период с 2000-2008 г., осуществленных в 15 административных районах Республики Бурятия и Иркутской области (административные районы бывшего Усть-Ордынского бурятского автономного округа), в ряде аймаков Монголии (Центральный, Селенгинский, Булганский, Хубсугульский, Среднегобийский аймаки). Первым шагом на пути исследования пространства в традиционном мировоззрении монгольских народов стала работа по изучению семантики традиционного жилища бурят, реализованная в одноименной монографии «Семантика традиционного жилища бурят» [2005].
4. Научные, научно-познавательные издания. В первую очередь это журналы: «Записки ВСОРГО по этнографии», «Бурятиеведение», «Этнографическое обозрение» Традиционная культура», «Религиоведение», «Известия РГПУ», «Восточная коллекция», «Байкал» и т.д.
5. Материалы средств массовой информации. Это популярные издания – местная пресса: «Информполис», «Молодежь Бурятии», «Угайн зам», в которых находят отражение этнографические материалы по историческому прошлому бурятского народа. Кроме того, в последнее время актуальным стало использование обширных возможностей такого источника как Интернет.
6. Весомое значение для диссертационного исследования имели публицистические и литературные произведения бурятских литераторов, журналистов, которые содержат ценные сведения о материальной и духовной культуре бурят XIX в., такие как Б.Бутунаев Повести желтой степи. [1992], А.С. Алексеев Ныгда, милая моя. [2003].
Научная новизна исследования. Впервые предпринята комплексная реконструкции и проведен анализ концептуальной модели пространства освоения единой историко-географической области Центральная Азия монголоязычной общностью.
-
Исследованы механизмы освоения и организации пространства, характерные для полуоседлых и кочевых культур в полиэтничной среде монгольского мира. Выявлена и подтверждена актуальность как линейного/динамического, так и концентрического/статичного способов освоения пространства как для полуоседлого, так и для классического кочевого образа жизни;
-
Были выделены границы ареалов распространения стационарных традиционных жилищ и такого значимого элемента жилищно-поселенческого комплекса как коновязь сэргэ в пространстве Центральной Азии. На основании выделения такого типа жилищно-поселенческого комплекса, впервые представляется возможным картографическое обозначение пространств освоенных полуоседлыми и кочевыми группами монголоязычных народов;
-
Впервые выполнена реконструкция маркеров традиционной культуры монгольских народов, в которых реализуются архетипы мировоззрения (гора, дерево, водный источник, земля);
-
Дополнены и уточнены прагматические и сакральные функции доминантных символов пространства освоения – центр (домашний очаг, сэргэ, граница. Предложены новые интерпретации явлений, признаков, параметров связанных с доминантными символами пространства освоения и доказана эвристическая ценность выдвинутых подходов;
-
Воссоздан образ «малой родины» в мировоззрении монгольских народов; на основе представлений о топофильных и топофобных пространствах впервые были реконструированы целостные образы «своего» (родины) и «чужого» пространств, под которым подразумеваются не только территории, известного земного мира, но и запредельные миры, такие как загробный мир. Базовыми понятиями, на основе которых выстраивается образ родовой земли, являются следующие представления:
а) территория как место рождения человека
б) территория как место упокоения сородичей (предков)
в) божества, духи-покровители родовой земли, оказывающие «содействие» выходцам с данной местности;
Выявлены и проанализированы объективированные формы маркеров – обо, бариса в контексте и системе освоения пространства; доказана доминантная роль стереотипов/архетипов традиционной культуры в способах и формах космологизации, вне зависимости от степени восприятия заимствованных элементов культуры и соответствующей ей идеологии;
-
Выявлено наличие в мировоззрении монгольских народов феномена вертикального видения и осмысления мира, отражающегося в ориентации на местности, структуре ключевых систем жизнеобеспечения, восприятии и понимании дороги; доказано, что в выявленных в мировоззрении монгольских народов моделях мира концепт дороги занимает центральное место, что сохраняется до настоящего времени, даже в условиях изменения КХТ;
Впервые реконструированы и исследованы модели, реализующие вертикальное измерение пространства. а) мифопоэтическая антропоцентрическая модель юго-запад/верх, северо-восток/низ. Выделяется на основании географических объектов, ассоциирующихся с верхним (гора) и нижним мирами (водоем) и их гендерных образов (горы Саяны – озеро Байкал и река Лена). Эта модель также фиксируется в и числовом коде пространства: юго-запад ассоциируется числом 9 или 99 (число неба), а северо-восток с числом 7 или 77 (число земли). Следует отметить, что это вариант этнической модели пространства - бурятского племени булагат. Эта модель реализуется в общественном ритуале. б) север – верх, юг – низ. Выделяется на основании социальной модели пространства, реализованной в юрте. Эта модель представлена в топонимике, в похоронной обрядности. в) мифопоэтическая модель восток/верх, запад/низ на основании культа солнца (вариант этнической модели – бурятского племени эхирит);
Определено значение жилища как конкретной реализации концептуальной картины мира. Предложена и подтверждена концептуальность жилища в формировании особой модели пространства, что определяется прямой и обратной связью между окружающим человека пространством и символическим значением особых частей жилища;
-
Предложено применение кодов культуры, в частности зооморфного кода для анализа социокультурного пространства и механизмов его воспроизводства. Показано, что в ритуальных мясных блюдах монгольских народов через наименование и статус именных частей туши транслируются ключевые схемы пространства – вертикальная и горизонтальная, а пространственные понятия выступают маркерами социальной иерархии общества, семьи; выявлено, что в жилище устройство социума отражается согласно возрастной, гендерной и социальной иерархии общества посредством организации внутреннего пространства жилища и «грамматики» бытовых предметов;
-
Выделены и проанализированы мифоритуальная и соционормативная традиции, связанные с дорожной культурой монгольских народов Центральной Азии и доказаны причины их устойчивости и адаптивности к новым социокультурным условиям;
-
Предложена трактовка и интерпретация понятийного аппарата современных гуманитарных исследований применительно к традиционной культуре
Теоретическая и практическая значимость работы. Положения и выводы, сформулированные в диссертации, представляют ценность для практики исторических и культурологических исследований. Результаты исследования могут быть востребованы в области образования и культуры. Теоретические результаты исследования можно использовать для подготовки курсов по этнологии, истории, религиоведению, культурологии. Результаты предпринятого исследования востребованы применительно к анализу развития современных социокультурных и экономических процессов. Так, например, актуальность исследований, в частности концепта «Родина» определяется переосмыслением связанных с ним понятий и возрождением его маркеров в среде современного бурятского общества, особенно в контексте экономических стратегий использования природных ресурсов территорий. В сознании современных бурят сельской местности оформляются идеи, что природные ресурсы родовой земли должны принадлежать только потомкам, выходцам с этих территорий
Апробация работы. Основные результаты исследования апробированы в научных трудах и научных докладах. По теме диссертации опубликовано более 50 научных работ, из них 2 авторские и 2 коллективные монографии, 7 статей в изданиях, рекомендованных ВАК для опубликования основных научных результатов диссертации на соискание ученой степени доктора наук.
Отдельные положения и выводы диссертации изложены в докладах и сообщениях на конференциях и конгрессах по этнологии, религиоведению, культурной и социальной антропологии, в том числе на 15 международных конференциях в Омске (2003), Москве (2004), Новосибирске (2004), Киеве (2008), Элисте (2009), Улан-Удэ (2004, 2004, 2006, 2007, 2007, 2008, 2009, 2010), Улан-Баторе (2008, 2009).
Структура диссертации состоит из введения, шести глав с примечаниями, списка источников и литературы, списка сокращений.
