Содержание к диссертации
Введение
1. Этническая идентичность и межэтническое взаимодействие татар Северо-Казахстанской области 20
1.1 Этноинтегрирующие функции этнической идентичности . 20
1.2 Этноаффилиативные установки и этнические стереотипы 37
1.3 Толерантность и опыт межэтнического взаимодействия 60
2. Языковая политика и лингвокультурная практика татарского населения Северо-Казахстанской области 99
2.1. Языковая политика и социальные практики 99
2.2. Лингвокультурное поведение 115
3. Этнокультурные традиции и ориентации татарского населения Северо Казахстанской области 145
3.1 Материальная культура 145
3.2 Духовная культура 158
Заключение 179
Список использованных источников и литературы 185
Приложение 211
- Этноинтегрирующие функции этнической идентичности
- Толерантность и опыт межэтнического взаимодействия
- Лингвокультурное поведение
- Духовная культура
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Этничность на территории бывшего постсоветского пространства долгое время находилась в тени национальной политики советского государства, целью которой была иллюзорная идея построения новой социальной общности – «советского народа». Взрыв этничности в конце 1980-х – в начале 1990-х гг. стал очень болезненным процессом для всех полиэтничных областей Советского Союза. Этнический фон на территории постсоветского пространства остается достаточно напряженным и сейчас, о чем свидетельствуют массовые миграционные оттоки, являющиеся важнейшим индикатором неблагополучного социально-экономического, этнополитического и этнокультурного положения в регионах. Не стала исключением и Республика Казахстан. В этом государстве отрицательное сальдо мигрантов с 1989 по 1999 год, по разным оценкам, составило от 1,8 до 2,5 млн человек. Таким образом, за 10 лет страну покинуло более 15 – 20 % ее граждан. Закономерно, что максимальная убыль пришлась на один из самых полиэтничных регионов республики – Северо-Казахстанскую область, где отток населения в 1995 г. почти в два раза превысил средний уровень по стране.
Очевидно, что для стран с ярко выраженным полиэтничным и мультикультурным составом населения проблемы достижения и укрепления социальной стабильности, гармонизации интересов личности, отдельных социальных групп в
целом неизбежно увязываются с повышенным вниманием к взаимодействию
этнических общностей и непосредственным учетом нужд и интересов всех национальностей, населяющих государство. Все это и предопределило возрастающий интерес к феномену этничности, в том числе и в научных исследованиях.
Степень изученности проблемы. Первым фундаментальным трудом в области этносоциологичеких исследований является работа У. Томаса и Ф. Знанецкого, посвященная польским крестьянам в Европе и Америке, которая увидела свет в 1918 г. В ней были рассмотрены проблемы и перспективы развития дисперсно расселенной этнической группы, проживающей в отрыве от основной массы этноса и вне его территории.
Комплексные исследования отечественных ученых в этом направлении стали осуществляться относительно недавно. В 1970 – 1980-е гг. впервые в СССР были проведены этносоциологические исследования в союзных республиках Эстонии, Грузии, Узбекистане, Молдавии, а также в областных центрах и автономных республиках РСФСР. Существенным итогом проделанной работы стало формирование общих методологических и теоретических подходов к изучению этнических и этнокультурных процессов в целом.
Постепенно в отечественной этнографии начинают формироваться важнейшие направления в этносоциологических исследованиях: изучение этноязыковых процессов, освещение и анализ этнических традиций в быту и в семейной сфере. В рамках этих направлений были рассмотрены вопросы функционирования и взаимодействия языков и их статусной характеристики, феномен билингвизма, а также этнокультурного взаимовлияния и его последствий в этнически смешанных семьях. Ученые установили, что язык является не только средством коммуникации, но и значимым символом в процессе этнической солидарности и средством этнической мобилизации. В условиях национально-смешанной микросреды процессы этнической интеграции происходят наиболее интенсивно, а выходцы из такой среды, как правило, ориентированы на две этнокультуры.
В работе Г. В. Старовойтовой «Этническая группа в современном городе» были рассмотрены малые этнические группы в полиэтничных условиях большого города. Тенденции, имеющие место в инонациональных группах населения, проживающих в полиэтничной городской среде, рассматривались в контексте влияния культуры этнического большинства на культуру малых этнических групп. По мнению автора, этнокультурные особенности малых этнических групп могут оказывать влияние на бытовую культуру города, а глубина такого воздействия зависит от социально-демографических характеристик группы, степени потребления этнической культуры, интенсивности контактов с территорией материнского этнорегиона.
В 1990-е г. в силу новых геополитических условий все большее внимание этнографов стали привлекать межэтнические конфликты и этническая напряженность, ориентация на сепаратизм и сецессию, проблемы миграции и вынужденных переселенцев. Объектом исследования вместо «стабильного общества» все чаще начинает выступать «общество динамичное». Авторы рассматривают этническую идентичность как актуализированную составную часть или разновидность социальной идентичности, при этом представление об общей разделяемой культуре является тем фактором, который отличает этническую идентичность от других форм социальной идентичности.
В последнее десятилетие XX в. произошли масштабные интеграционные процессы слияния западных и отечественных исследований, обусловленные широким проникновением в страну зарубежной научной литературы. Неотъемлемой методологической базой отечественных этносоциологических исследований становятся теория Ф. Барта, затрагивающая проблемы конструирования этнокультурных границ, теорема У. Томаса, используемая в осмыслении дискриминационного опыта, а также идеи мультикультурализма и национализма.
Вопросы формирования татарской диаспоры на территории Казахстана практически не затрагивались ни этнографами, ни историками. К попыткам осмысления этнокультурной специфики, демографического поведения, особенностей конструирования этнической идентичности современным татарским населением Казахстана можно отнести работы Ф. З. Ражепаевой и Д. Ив-Мари. Ими были выявлены очевидные тенденции к ассимиляции татарского населения Казахстана, но если Ф. З. Ражепаева считает национальную политику государства вполне грамотной и способствующую этнокультурному развитию, то французский исследователь поднимает вопрос о несоответствии номинального социального статуса татарского населения действительному.
К настоящему времени накоплен достаточно богатый опыт по изучению татар на их исторической родине и в ряде других регионов. В данном направлении особое значение имеет работа Н. А. Томилова, в которой впервые широко
отслеживаются этнокультурные традиции данной этнической группы и поднимаются вопросы о языковой ассимиляции и прорыве эндогамии. Целый ряд публикаций связан с изучением татар Санкт-Петербурга. Их авторы особо
останавливается на анализе клановой системы как важном социальном ресурсе исследуемой группы. Учеными освещались различные аспекты в изучении
татар и были выявлены основные тенденции: значительное влияние религии на их этническое самосознание, процессы языковой ассимиляции , увеличение доли межэтнических браков. Материалы данных работ позволили выявить типичное и локальное для изучаемой этнической группы и послужили сопоставительной базой нашего исследования.
Все больший интерес ученых в настоящее время начинают вызывать этнические процессы, происходящие в Казахстане. Это обусловлено тем, что, несмотря на свою полиэтничность, Казахстан по Конституции является унитарным государством с выраженной национальной политикой, особенно четко проявляющейся в языковой сфере. Этнический фон Казахстана за последнее двадцатилетие являлся предметом научных изысканий многих иностранных и отечественных исследователей. Они рассматривают вопросы, актуальные для всего нетитульного
населения Республики Казахстан.
Таким образом, в историографии накоплен значительный теоретический и эмпирический опыт в изучении групп, находящих в инонациональном окружении. В вышеуказанных трудах большое внимание уделяется вопросам конструирования и функционирования этнической идентичности, особенностям межэтнического взаимодействия в различных сферах, а также изучению этнокультурных ориентации в области национальной культуры. В настоящее время в связи с интенсивными процессами глобализации актуализировалась проблема исследования малых этнических групп как потенциально дискриминурыемых, наиболее подверженных процессам ассимиляции и утрате этнокультурной специфике, в том числе и национального языка. Дальнейшее накопление эмпирического материала будет способствовать гармонизации этнического фона и распространению идей мультикультурализма.
В соответствии с уровнем разработанности проблемы целью настоящего исследования является комплексный анализ тенденций этнического развития татарского населения Северо-Казахстанской области Республики Казахстан.
Для достижения вышеизложенной цели были поставлены следующие задачи:
рассмотреть этноинтегрирующие функции идентичности, этноаффилиативные установки и этнические стереотипы татарского населения;
проанализировать опыт межэтнического взаимодействия и уровень этнической толерантности / интолерантности татарского населения;
исследовать языковое поле региона и лингвокультурное поведение изучаемой нами этнической группы;
выявить этнокультурные ориентации в среде татарского населения.
Объектом исследования является татарское население Северо-Казахстанской области, рассматриваемое нами на уровне межгруппового взаимодействия.
Предметом исследования – этнические процессы, характерные для
современного татарского населения Северо-Казахстанской области Республики Казахстан, а именно: функционирование и особенности проявления этнической идентичности, этнолингвистические процессы, состояние этнокультуры.
Хронологические рамки работы охватывает период с начала 1990-х гг. по настоящее время. Данный выбор объясняется тем, что получение Казахстаном статуса суверенного государства привело к образованию новых социально-экономических, этнополитических, этнокультурных реалий, что, безусловно, отразилось на положении всех этнических групп в регионе и предопределило дальнейший ход этнических процессов. Тем не менее, современные этнические процессы в среде татарского населения Северо-Казахстанской области невозможно рассматривать вне контекста более двухвековой истории проживания татар на данной территории, что обусловило обширные экскурсы в дореволюционную и советскую историю, часто встречающиеся в нашем исследовании.
Территориальные границы диссертации ограничены местами компактного проживания татар в Северо-Казахстанской области. К ним мы отнесли административный центр Северо-Казахстанской области г. Петропавловск, а также крупные и мелкие сельские населенные пункты: Мамлютка, Становое, Бишкуль, Ташкентка, Якорь.
Источниковая база диссертационного исследования включает в себя
документы и материалы, которые можно разделить на пять групп:
Первую группу источников составили данные этносоциологических исследований, проведенных в рамках реализации научно-исследовательского проекта «Современное татарское население Северного Казахстана: идентичность и этнокультура» (руководитель Т. А. Титова). Основными из них являются:
а) Этносоциологический опрос, который проводился с 2005 по 2008 гг. Объем выборки составил 300 человек. В ходе опроса в г. Петропавловске было опрошено 150 респондентов, в п. г. т. Мамлютка – 64 респондента, в прочих
населенных пунктах - 86 респондентов. Опрашиваемые были поделены на три возрастные группы: 1) от 18 до 30 лет, 2) от 30 до 60 лет и 3) старше 60, что позволило установить ход и вектор этнических процессов. Также нами учитывался уровень образования: среди респондентов всех изучаемых групп были выделены лица, имеющие начальное, неоконченное среднее, среднее, неоконченное высшее, высшее образование, а также ученую степень. Важной составляющей при изучении степени сохранности элементов материальной и духовной этнокультуры, а также лингвистических процессов в исследуемых группах стала длительность проживания респондента в регионе и его принадлежность к этнически-смешанному, либо к этнически-однородному браку.
б) Материалы глубинных интервью с представителями татарской диаспоры. В беседах с информантами акцент делался, в первую очередь, на их собственном жизнеописании, личном жизненном опыте, особенно касающихся болезных вопросов дискриминации. Особое внимание уделялось социальной самоидентификации респондента, а также степени потребности в элементах этнической культуры, в национальном языке. Всего было проведено шестьдесят интервью с представителями татарской диаспоры.
Достоверность этого вида источника обусловлена репрезентативной совокупностью, однако следует учитывать возможность некоторого искажения
информации, полученной в ходе опроса, что вызвано особенностями процесса отражения различных сторон социальной практики в сознании людей.
Вторая группа источников представлена статистическими материалами. К ним, в первую очередь, относятся данные Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., данные всех переписей советского периода, Первой общегосударственной переписи населения Казахстана 1999 г., а также материалы областного статуправления за период с 2005 по 2007 гг. Данные источники позволили нам получить информацию о динамике численности изучаемой группы, степени ее урбанизированности, уровне языковой компетенции и языковых ориентациях в различные исторические периоды.
В третью группу источников вошли периодические издания, содержащие ценную информацию об экономической, культурной, общественно-политической жизни татарской общины в прошлом. Сложность работы с данным видом источников вызвана тем, что татарские дореволюционные газеты написаны арабской графикой на старотатарском языке и слабо изучены исследователями. Нами были переведены и просмотрены дореволюционные верстки газет «Вакыт» и «Йолдыз».
Четвертую группу источников составили архивные материалы, извлеченные из фондов Северо-Казахстанского государственного архива (СКГА). Нами был исследован личный фонд известного краеведа И. П. Бенюха (ф. 158), а также материалы по наблюдению за мусульманскими обществами г. Петропавловска в 1920 – 1928 гг. (ф. 8). Они позволили сделать более достоверными исторические экскурсы в прошлое. В то же время необходимо учитывать, что в связи с тем, что Северо-Казахстанский архив начал формироваться лишь в послереволюционные годы, хранящиеся в нем данные отрывочны и немногочисленны.
Пятая группа источников – это материалы правового характера, к которым мы отнесли Конституцию Республики Казахстан, действующие нормативно-правовые акты, а также постановления акимата г. Петропавловска. Данные источники позволили нам определить правовое поле, в котором функционирует изучаемая нами этническая группа, выявить возможные проблемы и перспективы развития татарской общины региона в статусе нетитульного населения страны.
Таким образом, круг источников, привлеченных в ходе исследования,
достаточно широк и обеспечивает выполнение поставленных задач.
Методология и методика исследования. Работа построена на сочетании количественных и качественных методов. Сбор эмпирического материала осуществлялся в ходе этносоциологического опроса, проводимого в рамках реализации научно-исследовательского проекта «Современное татарское население Северного Казахстана: идентичность и этнокультура». Опрос проводился в
период с 2005 по 2008 гг. с использованием метода полустандартизированного интервью с представителями татарской диаспоры. Отбор респондентов производился методом «снежного кома» (snowball). При этом важно, что этническая принадлежность определялась исключительно на основе самоидентификации респондентов. Формирование выборки начиналось с определения нескольких «стартовых точек», то есть индивидов, заведомо принадлежавших к данной национальности. Особое внимание мы уделяли возрастному соотношению респондентов: в этом плане отклонение от генеральной совокупности общеказахстанской переписи 1999 г. не превысило 5 %.
При выборе качественных методов сбора данных мы остановились, в
первую очередь, на методе глубинных интервью. Интервью проводились как с формальными членами, так и с активистами национально-культурных организаций, а также с представителями соответствующих этнических групп, не
состоящими в них.
При изучении традиционных обрядов исследуемой нами группы мы применили метод включенного наблюдения. В нашем случае он заключался в том, что мы в период экспедиции проживали в татарских семьях как в городе, так и в сельских населенных пунктах. Таким образом, мы имели возможность наблюдать жизнь татарских семей и традиционную семейную обрядность.
Методологической базой нашей работы послужила теория Ф. Барта, подробно изложенная в первой главе нашего исследования.
В процессе исследования широко были использованы также общенаучные методы (анализ, синтез, квантитативный, индуктивный, дедуктивный и др.); специальные (описательный, метод пережитков и т. д.). Специфика решаемых исследовательских задач обусловила потребность в привлечении методов сравнительного анализа.
Несмотря на то, что в современной науке термины «малые этнические группы» и «этническое меньшинство» используются как синонимы, мы осознанно исключили второй термин из своей работы, поскольку, как показывает опыт, многими представителями татарской диаспоры и других малых этнических групп он воспринимается как оскорбительный.
Термин «диаспора» мы трактуем в его традиционном понимании: «Диаспора – люди одной национальности, живущие вне страны своего происхождения, вне своей исторической родины».
Под родным языком мы понимаем язык, на котором человек думает и свободно говорит, и мы не склонны отождествлять его с национальным языком, как это делают некоторые исследователи. Тем не менее, определять, какой язык для него является родным, каждый индивид вправе самостоятельно, и этот термин ни в коем случае не должен являться навязываемой категорией и подвергаться политической спекуляции, употребляясь в вольной трактовке в нормативно-правовых документах.
Научная новизна. До настоящего момента внимание отечественных
исследователей было сосредоточено на изучении групп этнического большинства, между тем, комфортность этнического фона в значительной степени зависит и от малых этнических групп, населяющих регион, данное обстоятельство и предопределило наш интерес к этой теме. Необходимо отметить также, что объектом изучения ученых были этнические процессы, протекающие на территории Российской Федерации, в то время как этнический фон в соседних постсоветских государствах, охваченных с конца 1980-х гг. волной национальных движений, фактически продолжает оставаться «белым пятном», а сами эти страны – источником миграции в Россию бывших соотечественников.
В настоящей работе проведен комплексный анализ тенденции этнического развития малой этнической группы Казахстана, в рамках которого выявлены особенности структуры этнической идентичности и стратегии ее конструирования в среде изучаемой группы, рассмотрены этнолингвистические процессы и роль родного языка как этноинтегрируюшего фактора, охарактеризованы основные тенденции этнокультурного развития, степень значимости и сохранности этнической культуры татарского населения Северо-казахстанской области Республики Казахстан.
Практическая значимость настоящего исследования заключается в возможности использования полученных результатов при разработке и реализации различных научно-исследовательских и практических программ в целях оптимизации межэтнических отношений, а также поддержании комфортного этнического фона. Данная работа призвана способствовать распространению идей и норм мультикультурализма, формированию установок на толерантность и бесконфликтную этничность у граждан полиэтничного общества. Мы полагаем, что данная работа может не только служить дополнением к системе научных знаний, но и способствовать выработке грамотной стратегии в осуществлении национальной политики во всех новых постсоветских государствах.
На защиту выносятся следующие положения исследования:
-
Татары Северо-Казахстанской области имеют четко выраженную этническую идентичность. Этническая принадлежность занимает важное место в структуре социальной идентичности исследованной группы. Общегражданская идентичность у татарского населения Северо-Казахстанской области выражена слабо, более характерной для него является локальная идентичность.
-
Важнейшими этноконсолидирующими характеристиками для исследуемой нами группы являются национальный язык, происхождение, культура и религия. Для разных возрастных групп эти признаки имеют разную актуальность.
-
Татарское население Северо-Казахстанской области демонстрирует
высокую потребность в психологической общности с этнической группой. Для исследуемой нами группы характерен позитивный тип этнической идентичности с достаточным высоким уровнем этнической толерантности, определяющей
интеграционную стратегию конструирования этнической идентичности. -
В поле межэтнического взаимодействия татары Северо-Казахстанской области, несмотря на общую с казахами религию и схожесть языков, в большей степени ориентированы на контакты с русским населением области. Принципиальное воздействие на межкультурную дистанцию оказывают историко-культурный, антропологический, языковой и правовой факторы.
-
Несмотря на имеющийся у татар Северо-Казахстанской области определенный дискриминационный опыт, проявляющийся как в бытовой, так и в производственной сфере (им сложнее устроиться на работу, добиться карьерного роста), в целом же этнический фон в регионе остается толерантным.
-
Среди татарского населения изучаемого региона достаточно выражены миграционные ориентации. Причинами для смены места жительства выступают как экономические, так и социальные факторы.
-
Среди татар Северо-Казахстанской области нарушены процессы вертикальной этнокультурной трансмиссии. Молодое поколение татар плохо знает как татарский язык, так и национальную культуру.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы были изложены в докладах и выступлениях на 4 международных, 5 всероссийских конгрессах, конференциях и семинарах, а также на ежегодных итоговых конференциях в Казанском государственном университете (с 2005 по 2009 гг.) и отражены в 17 научных публикациях, 2 из которых опубликованы в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки.
Структура работы. Поставленные цели и задачи определили структуру диссертационной работы, которая состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения.
Этноинтегрирующие функции этнической идентичности
Этническая идентичность является составной частью социальной идентичности личности, под которой подразумевается осознание принадлежности к определенной этнической общности. Говоря об особенностях этнической идентичности как составной части социальной идентичности, американский культуролог Д. Девос замечает, что «она в отличие от других форм ориентирована на наследие прошлого»1. Г.У. Солдатова акцентирует внимание на ее «мифологичное»2, Т.Г. Стефаненко справедливо считает, что отличие этнической идентичности от других частей социальной идентичности не в отдельных ее особенностях, а в их структурных соотношениях у представителей того или иного народа в том или ином социальном контексте . А.А. Празаускас отмечает ее устойчивость и актуальность связей с группами других уровней (локальными, возрастными, профессиональными) . Схожи исследователи лишь в одном: этническая идентичность - одна из самых сложных и многоуровневых явлений, нуждающееся в глубоком и тщательном своем осмыслении. Маркерами этнических общностей в современной науке принято считать достаточно широкий спектр различий: от социально организованных культурных характеристик до общих социальных и политических целей5. Главную роль, по теории Ф. Барта, играют те маркеры,которые сама этногруппа считает наиважнейшими6. Поскольку отношение к ним со стороны этнической группы со временем может меняться, этнические границы не являются статичными и подвержены изменениям7. «Говорить об этнической границе между этническими группами можно только применительно к определенной исторической или современной дате», -отмечает П.И. Кушнер8.
Как показывают современные исследования, процесс формирования этнической идентичности начинается с раннего детства. Если в середине XIX века, согласно исследованиям французского ученого Ж. Пиаже, считалось, что первые фрагментные и несистематические данные о своей этнической принадлежности ребенок приобретает в 6-7 лет9, то сейчас большинство авторов склонны считать, что первые «проблемы» диффузной идентификации с этнической группой обнаруживаются у детей 3-4 лет, есть данные о первичном восприятии ярких внешних различий - цвета кожи, волос детьми до трех лет . Но тем не менее, практически все психологи соглашаются с Ж. Пиаже в том, что реализованной этнической идентичности ребенок достигает в младшем подростковом возрасте, когда рефлексия себя имеет для человека первостепенное значение. Этнический статус, приобретенный человеком в детстве, как правило, остается неизменным на протяжения всей его жизни, хотя этническая идентичность, как уже отмечалось нами ранее, динамичное образование, и процесс становления не заканчивается в подростковом возрасте, более этого этническая идентичность под воздействием ряда обстоятельств может переосмысливаться и существенно трансформироваться.
Основой точкой нашего исследования стал анализ этнического сознания татарского населения Северо-Казахстанской области с целью выявления стратегии построения собственной идентичности.
В рамках изучения проблемы социального творчества этнических меньшинств был выделен целый ряд стратегий конструирования самосознания личности, преимущественно все они сводились к биполярной модели идентичности, т.е. идентификации малых этнических групп со своей группой и с доминантной. В модели С. Бочнера перечислялось четыре возможных типа межкультурных контактов, в результате которых индивиды могли:
отбросить собственную культуру в пользу чужой — перебежчики;
предпочесть собственную культуру чужой - шовинисты;
колебаться между двумя культурами - маргиналы;
синтезировать две культуры — посредники .
Наиболее разработанным вариантом межкультурного взаимодействия является концепция Дж. Берри, в которой выделяется четыре стратегии конструирования структуры этнической идентичности:
Еще недавно достаточно популярной была точка зрения, по которой наилучшей стратегией аккультурации является ассимиляция. Согласно ассимиляционным моделям, наиболее, если не единственным, успешным вхождением в новую культуру является полное растворение индивида в доминантной культуре, иначе он будет страдать от отчужденности и изоляции ".
Сегодня большинство исследователей отдают предпочтение интеграционной стратегии. Подобного мнения придерживается и Д. Берри: «Между стратегиями аккультурации и успешной адаптации в инокультурном окружении существуют прочные связи: наибольший успех достигается в результате интеграции, наименьший - в результате маргинализации, а ассимиляция и сепаратизм занимают промежуточное место»13. Данное мнение разделяет Т.А. Титова: «Именно в результате интеграции культур появляется настоящая бикультурная и мультикультуральная личность», - отмечает исследователь14.
Считается, что успешность аккультурации в психологическом аспекте определяется позитивной этнической идентичностью и этнической толерантностью. Интеграции соответствует позитивная этническая идентичность и этническая толерантность; ассимиляции - негативная этническая идентичность и этническая толерантность; сепарации - позитивная этническая идентичность и интолерантность; маргинализации - негативная этническая идентичность и интолерантность.
При изучении личностного уровня идентичности как одной из составляющих её структуры наиболее популярным теоретическим подходом является модель Г. Тэджфела и Д. Тернера, согласно которой основным средством реализации базовой потребности личности в самоуважении является членство в группе15. Это позволяет ей решить проблему своей личностной определённости. Положительная мотивация в оценке собственной группы будет основана на потребности в самоуважении. Такие позитивные различия в пользу своей группы дают её членам высокий субъективный статус. Поэтому стратегии социального творчества малых этнических групп могут принимать различные формы, но всегда связаны с коллективным параметром, определяющим контекст межгруппового сравнения уровнем этнической солидарности, и выраженным в степени позитивности этнической идентичности и осознании внутриэтнической консолидации степени16 сохранности этнической культуры17.
Но описанный Г. Тэджфелом и Д. Тернером механизм формирования структуры идентичности не исчерпывает всего спектра объяснений актуализации этнического компонента в процессе самоидентификации личности.
Обращение к теории Ф. Барта, сделавшего акцент на значении социальной организации и социального взаимодействия в процессе группового этнического отождествления, дает дополнительный фокус в исследовании этнической идентичности.
Для нас особо важными представляются два вывода, вытекающие из теории Ф. Барта:
1. Определителем для членства в группе становятся социально-задаваемые факторы, в основе которых лежит феномен категориального приписывания, а не «объективно» существующие культурные различия;
2. Этнические категории, как при самоидентификации, так и в процессе отнесения других к определенным этническим группам принимают во внимание не просто сумму объективных различий, а лишь те из них, которые самими индивидами воспринимаются как значимые18.
Идентичность - достаточно многоуровневое, многомерное, зависимое от социального контекста явление. Многоуровневость структуры заключается в различной степени включения и исключения индивида в этнические группы. Многомерность выражается в возможностях различных этнических связей: этнические категории, этнические сети (множество децентрализованных контактов между людьми, объединенными одной этнической категорией), этнические ассоциации, этническая община19.
Исследуя этнические группы на территории постсоветского пространства, этнографы, помимо декларируемой и внутренней этничности, выделяют номинальную этничность20. Номинальная этничность является пережитком советской практики этнической категоризации, где многие, во избежание этнической дискриминации, были вынуждены принимать «защитную идентичность». Как показывают некоторые исследования, например, Т.А. Титовой, несовпадение номинальной и декларируемой идентичности, в частности, у украинцев и немцев, часто встречается и по сей день . Среди татар подобное явление массового распространения не получило. По мнению О.В. Карпенко, это связано с тем, что для татар их декларируемая идентичность не приводила к негативным последствиям . Тем не менее, исследователь татарского населения Сибири Н.А. Томилов отмечает ряд таких случаев в некоторых городах . В Северо-Казахстанской области наличие «номинальной идентичности» среди татарского населения области нами зафиксировано не было, хотя некоторые русифицировали свои имена или раннее имели такое желание.
Толерантность и опыт межэтнического взаимодействия
Существенной составляющей позитивной этнической идентичности является высокий уровень этнической толерантности.
Этническая толерантность представляет специфическую форму толерантности, проявляющуюся в сфере межэтнических отношений. В отечественной науке сложилось два подхода в понимании сути этнической толерантности. В.А. Тишков акцентирует внимание на «невмешательстве» и «уважении» как на ключевых моментах толерантности , Л.М. Дробижева подразумевает под этнической толерантностью, главным образом, «готовность принять других такими, какие они есть, и взаимодействовать с ними на основе согласия»81. Толерантность в переводе с французского означает «терпимость» . И, на наш взгляд, именно «терпимость» и, как следствие, «невмешательство», «уважение», а затем «взаимодействие на основе согласия» - являются ключевыми и неотъемлемыми компонентами этнической толерантности, только вместе представленные понятия способны дать наиболее полное представление об этом термине.
Для выявления уровня этнической толерантности мы просили наших респондентов ответить более чем на 20 вопросов, затрагивающих самый широкий спектр проблем межэтнического взаимодействия.
Наши материалы свидетельствуют о том, что татары Северо-Казахстанской области отличаются достаточно высокой толерантностью: около 90% опрошенных нами татар заявило о том, что они готовы иметь дело с представителем любого народа. Это подтверждают и проведенные нами глубинные интервью.
Из интервью:
«Мы всегда жили дружно. Никогда никого не разделяли по национальностям. Единственное, что жениться надо было только на татарке» (муж:. 1928 г.р.).
«У нас на улице кто только не жил: русские, казахи, евреи. Все мы в детстве дружно играли между собой, только язык друг друга не всегда понимали. Мы чуть-чуть выучим русский, они - татарский, так и общались» (жен. 1931 г.р.).
Однако на вопрос «Считаете ли Вы, что люди какой-то национальности осложняют обстановку в Вашем городе?» около 28% татар области дали положительный ответ.
Как видно из представленной диаграммы, толерантнее к представителям других национальностей относятся сельские жители. Более высокую терпимость демонстрируют также респонденты с высшим образованием (корреляция г = 0,1 - «слаба» по Шкале Чеддока, коэффициент корреляции статистически не значим) и лица, декларирующие религиозное вероисповедание (корреляция г = 0,16 - «слабая» по Шкале Чеддока, коэффициент корреляции статистически значим). Определенная взаимосвязь прослеживается и между уровнем этнической толерантности и возрастом респондентов (корреляция г = 0,17 - «слаба» по Шкале Чеддока, коэффициент корреляции статистически значим).
Отметим, что особо ярко интолерантность выражена среди младшей возрастной группы. Это, по мнению З.В. Сикевич связано с тем, что «молодежь в кризисном состоянии социума дезориентирована, она ищет для себя четкие и идеальные ориентиры и не находит их, что сопутствует росту социальной агрессии» .
По результатам наших исследований, около 20% респондентов указали на то, что обстановку в городе осложняют казахи , 6% - лица «кавказской национальности». К лицам кавказской национальности, как показали глубинные интервью, татары относят чеченцев и армян:
Из интервью:
«Массово кавказцы у нас появились в середине 1990-ых. До этого все всегда здесь было тихо. Армяне стали держать здесь игорный бизнес, чеченцы - теневой рынок. И начались бесконечные переделы сферы влияний» (муж. 1970 г.р.).
«Напряженность исходит от кавказцев: армян и чеченцев. Чехи (чеченцы - прим. З.М.,) здесь самые воинственные и самые конфликтные» (муж:. 1987 г.р.).
Как видим, наши данные подтверждают то, что синдром «кавказофобии» выходит за пределы России и достаточно актуален и в других регионах постсоветского пространства. Причины такой «популярности» антикавказского настроения З.В. Сикевич усматривает, главным образом, в остром социально -экономическом кризисе: «В этих условиях кавказцы оказались более предприимчивыми и социально мобильными людьми, что является провоцирующим фактором «кавказофобии»» .
Если главным фактором, осложняющим обстановку в регионе со стороны кавказцев, татары считают их склонность к криминалу, то со стороны казахов наиболее губительным для межэтнического согласия в регионе, по мнению татар, является национализм.
«Они считают себя здесь главными и привилегированными, все сисе остальные должны им в ножки кланяться» (жен. 1957 г.р.).
Большинство татар не отметили открытого проявления недоброжелательности по отношению к себе со стороны титульной национальности, хотя 5% респондентов заявили о том, что им часто приходилось испытывать ущемление своих прав, 13% утверждают, что «иногда приходилось».
Больше всего среди татар, имеющих дискриминационный опыт, оказалось мигрантов, приехавших в Северо-Казахстанскую область на постоянное местожительство, среди них иногда сталкивались с ущемлением своих прав 15%, часто - 11%. Видимо, мигранты, по причине их недавнего проживания в городе, межнациональные взаимоотношения воспринимают наиболее остро, а конструкции образов «своего» и «чужого», в их сознании весьма актуальны.
Татары лично сталкивались с преградами из-за своей национальной принадлежности при устройстве на лучшую работу, об этом заявило 13% респондентов, холодность в общении в разное время испытывало 12% опрошенных:
Из интервью:
«Я устраивалась работать на хлебокомбинат товароведом. В нашей профессии очень многое значит опыт работы. У меня он был очень большой, и я по праву рассчитывала на ото место. Меня встретили достаточно тепло, и я оставила там свое резюме. Директор комбината был казах. Какое же было мое удивление, когда на это место взяли молодую двадцатилетнюю казашку» (жен. J968 г.р.).
«У меня сын занимал достаточно высокую долэ/сность в государственном банке. В этом году он уволился. Когда я спросила почему, он ответил: « Уступил место коренной национальности» (жен. 1936 г.р.). «Я работаю свыше 30 лет в одной государственной организации. Когда наш директор ушел на пенсию, я думал что назначат кого-нибудь из нашего коллектива, у всех у нас большой опыт работы в этой сфере, выработанные годами профессиональные навыки. Но какое было наше удивление когда на это место поставили казашку, которая не проработала у нас и года. Она ничего не смыслит в нашей работе и не понимает элементарные вещи» (жен 1955 г.р.).
Наши наблюдения показывают, что мы сталкиваемся не столько с «этническим предпочтением» работодателя, но и в ряде случаев с «родственным».
Около 8% татар сталкивались с дискриминацией на бытовом уровне.
Из интервью:
«Мы с братом ходили на дискотеку, ко мне стал приставать один казах. Мой брат заступился за меня. Здесь налетели еще казахи и стали избивать моего брата и его друзей. Охранники - казахи спокойно смотрели на все это, потому что мы не представители коренной национальности. Еще лет пять назад такого беспредела не было» (жен. 1987 г.р.).
«Обычно с этим сталкиваешься на бытовом уровне. Казахи часто говорят: «Вот и здесь татарин!». Такое ощущение складывается, что у них какая-то ревность к нам, и поэтому отношение хуже, чем к русским. Вот смотрите, газета, есть информация о службах в церкви, в областной казахской мечети, а вот о татарской мечети ни слова» (муле. 1952 г. р.).
Из интервью с имамом татарской мечети «Динмухамад» Р.Х. Рязаповым:
«В г. Петропавловске у нас функционирует независимая татарская мечеть. Уже лет 5 нас пытаются сделать филиалом казахской. Мы не хотим, что бы имамов назначали в нашу мечеть сверху, мы не хотим отчитываться за каждую потраченную копейку, когда мечетъ мы построили на собственные деньги. Администрация давит на нас как может. Например, 16 января 2007 года через пункт приема заявок на объявления, мы обратились в областной телеканал, (согласно их же рекламе) чтобы по бегущей строке за наличный расчет дать объявление, где мы просгт соотечественников оказать посильную финансовую помощь для ремонта здания мечети. Но нам в этом отказали, якобы это не возможно без разрешения областного акимата, несмотря на то, что это была обыкновенная коммерческая заявка».
Лингвокультурное поведение
Этноязыковые процессы - одни из важнейших составляющих этнических процессов, для многих народов язык является основным этническим маркером и важнейшим этноконсолидируюшим и этнодифференцирующим фактором.
Большое внимание вопросам взаимоотношения национального языка и идентичности исследователи стали уделять еще в середине XIX века. Согласно социально-психологической теории М. Лацаруса и Г. Штейнталя «психологии народов», язык есть «первое проявление» народного духа, в работах В. Вундта язык предстает важнейшим элементом народной воли , по мнению А.А. Потебни, именно общее между говорящим и слушающим определяет принадлежность их обоих к одному и тому же народу . Мнение названных ученых вполне соответствовало духу того времени, когда язык и народ отождествлялись в обыденном сознании, не случайно, что в некоторых языках, в том числе и в русском, они являлись синонимами. На современном этапе развития наук взаимосвязь языка и идентичности исследуется в различных аспектах: социолингвистическом, этносоциологическом, этнографическом, социально-психологическом и др. Предметом изучения в них выступают: языковые аттитюды, речевые маркеры, социолингвистические стереотипы и т.п.
Современные исследователи выделяют две важнейших функции языка, непосредственно влияющие на этническую идентичность его носителей: коммуникативную и символьную. Благодаря коммуникативной функции «общий язык поддерживает сплоченность общества, между людьми, говорящими на одном языке, почти автоматически возникает взаимопонимание и сочувствие, в языке находят отражение общие знания людей о традициях, сложившихся в данной культуре, в нем опосредована материальная историческая память» , Символьная функция заключается в том, что язык выступает «одним из важнейших элементов закрытости», подчеркивая тем самым, что «мы - не они»
Многие исследователи пытаются абсолютизировать символьную роль языка, считая ее наиболее важной в формировании чувства этнической сплоченности. «Без сомнения верно, язык - это самая главная черта, характеризующая особую этническую идентичность. Но этничность больше связана с символическим значением особого языка, а не с его фактическим употреблением всеми членами группы», - пишет Д. Де-Вос44. Но с другой стороны, задаемся мы вопросом, можно ли представить символьную роль языка в отрыве от его коммуникативной функции. Наверное, все-таки нет. Многие приведут пример людей, утративших знание своего национального языка, по продолжающих считать его своим родным языком. Но будут ли также считать последующие поколения, полностью воспитанные на другом языке и следовательно в другой культуре? Проблемы взаимозависимости коммуникативной и символьной роли языка мы рассмотрим в анализе своего эмпирического материала.
Важность языка, согласно известной теории «лингвистического детерминизма» Э. Сепира и Б. Уорфа, определена также его воздействием на перцептивные, мыслительные и вообще когнитивные процессы. В соответствии с таким подходом, язык представляется не только средством выражения, но и формой, определяющей образ мыслей человека, то есть «грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивида»45. Через язык структурируется система морально-этических, ценностных и идеологических установок в обществе, и при этом «наш лингвистически детерминированный мыслительный мир не только соотносится с нашими культурными идеалами и установками, но и относит даже наши собственно подсознательные действия в сферу своего влияния. Здесь мы косвенно затрагиваем вопросы взаимовлияние языка и культуры. Для большинства современных специалистов в этих областях свойственно рассматривать «национальный» язык, прежде всего, как «специфическую область национальной культуры», средство хранения и передачи от поколения к поколению этнокультурной информации. По мнению многих ученых, язык «является условием культуры», которая обладает схожей с ним архитектоникой и основой, на которую нередко накладываются более сложные структуры того же типа, соответствующие различным аспектам культуры. «Принадлежность к языковой группе не только основной маркер этнической идентификации, но и фактор, играющий большую роль в консервации этнокультурных традиций», - замечает О.В. Борисова46.
Одним из ключевых проблем в дискурсе о взаимовлиянии национального языка и этничности является вопрос: «Насколько потеря национального языка предопределяет распад этническиой группы?» По мнению В.П. Нерознак, когда утрачивается язык, народ перестает психологически осознавать свою идентичность, культурную исключительность, самобытность и пополняет количественно другие, мажоритарные этносы»47
Подобной точки зрения придерживается и академик М.З. Закиев, он считает, что, если перестает функционировать национальный язык, нация исчезает . По-иному смотрит на этот вопрос Э.В. Хилханова. Согласно ее материалам, буряты, например, несмотря на массовую потерю национального языка, не перестают ощущать себя таковыми4 .
Мы считаем, что если в одном случае потеря национального языка напрямую связана с потерей культурной исключительности и ведет к распаду образа «Мы», то в другом — на фоне этого процесса наблюдается рост других этноконсолидирующих факторов, таких, как религия, происхождение, антропологическая схожесть (как по нашему мнению в случаи с бурятами) и, таким образом, утрата этнического языка не ведет к трансформации этнической идентичности. В какой степени потеря национального языка может повлиять на распад этнической группы, на наш взгляд, определяется его важностью в структуре этнической идентичности.
Более 30% респондентов из числа татар Северо-Казахстанской области считают язык самым важным этноконсолидирующим фактором.
Из интервью:
«Национальный язык - это самое важное, что нас, татар, сближает. Как-то еще по молодости ездила в г. Кокчетав в больницу, и мне не было места, где остановиться переночевать. Подхожу к кинотеатру и слышу татарскую речь, что-то прямо сразу вздрогнуло в моем сердце. Это были два татарина. Я подошла к ним и заговорила с ними на татарском. Они отнеслись ко мне сразу как к.родной, пригласили в гости, чаем напоили, ночевать оставили. Я была так этим тронута» (жен. 1932 г.р.).
«Удивительное чувство возникает, когда приезжаешь в Казань погостить и слышишь, как в метро объявляют станции на татарском языке. Ощущаешь, что ты здесь свой среди своих» (муж. 1986 г.р.).
«Только разговаривая на татарском языке, я в полном смысле ощущаю себя татарином. Язык — это несущий фундамент любой национальности» (муж:. 1958 г.р.).
Как нами было установлено, потеря национального языка оказывает заметное влияние на поле межэтнического взаимодействия, на этноконсолидирующие индикаторы татарского населения Северо-Казахстанской области (См. табл.№1.4), а также на актуальность этнической идентичности в структуре социальной идентичности личности (корреляция степени владения татарским языком и присутствия национальности в социальной структуре опрошенных г - 0,23 — «слабая» по шкале корреляции, коэффициент статистически значим). По мнению А.И. Донцова, Т.Г. Стефаненко, Ж.Т. Уталиевой, воздействие уровня владения национальным языком на построение социальной идентичности напрямую связано с психологическими мотивами: «респонденты с низким уровнем компетентности чувствуют некую ущербность как члены этнической группы и стремятся защитить свою самооценку, «вытесняя» из структуры самокатегоризации этническую принадлежность и «заменяя» ее другими характеристиками»50.
Языковая компетенция татарского населения Северо-Казахстанской области всегда была достаточно высока. Важнейшую роль здесь играли семья и медресе. В семье, как правило, каждый татарин овладевал разговорным языком, в медресе, функционирующих при каждой татарской мечети, — азами татарской грамматики.
Официально первое медресе в городе стало функционировать в 1864 году. К концу XIX века в шести татарских медресе обучалось более 400 учеников51, т.е. каждый пятнадцатый татарин города52. Татарские школы были рассчитаны на четыре года обучения, все дисциплины, за исключением русского, преподавались на национальном языке. В список изучаемых предметов входили: арифметика, правописание, география, зоология, история, толкование Корана, нравственность, а также музыка и поэзия. После окончания медресе ученики получали специальные грамоты. Одно из медресе со временем переросло в образовательный центр города, в котором, помимо стандартных предметов, преподавалась история и литература Востока. Именно в этом медресе получили образование великий казахский поэт Магжан Жумабаев и известный татарский писатель Ахмет Уразаев-Курмаши.
Медресе содержались на деньги прихожан и богатых татарских купцов. Часто учителей приглашали из г. Уфы, г. Троицка, г. Казани.
Духовная культура
Духовная культура, в сравнении с материальной, многими исследователями оценивается как наиболее устойчивая и наиболее жизнеспособная сфера культуры в условиях массовой глобализации и урбанизации. Однако необходимо отметить, что некоторые элементы духовной культуры неотъемлемо связаны с языковыми процессами, происходящими в группе, и порой являются наиболее четкими их индикаторами. Учитывая характерны для большинства малых этнических групп процесс утраты национального языка, сохранение важнейших элементов духовной культуры является весьма проблематичным.
Как отмечают многие исследователи, именно в сфере духовной культуры этническая специфика выражена значительно сильнее . Именно здесь, по мнению С.С. Савоскула, проявляются все стороны национального самосознания - представление об общности исторического прошлого своего народа, родной земли, родном языке, общих типичных чертах своего народа .
Песня и танец являются древнейшими формами духовного народного творчества, но если народную песню можно отнести к наиболее распространенному виду вокальной музыки и устной традиции" , непосредственно связанную с языком, то народный танец — это прежде всего вид пространственно временного искусства"", не всегда предполагающий наличие в себе лингвокультурного компонента. На примере народных песен и танцев, можно оценить степень не только компетенции респондентов в знании народного творчества, но и влияния языка на разноструктурные элементы духовной культуры. Однако ответы респондентов создают не столько объективную, сколько субъективную картину уровня их компетенции в области национальной культуры, так как не всегда татары, считающие, что они знают национальные песни, могли воспроизвести их от начала до конца, ограничиваясь, как правило, парой куплетов. Это замечание в большей степени касается представителей младшего поколения, пожилые татары с легкостью воспроизводили татарские народные песни и популярные в молодости частушки.
Согласно нашим материалам, татары Северо-Казахстанской области демонстрируют высокий уровень знания народных песен и танцев, относительно других малых групп в иноэтничном окружении" : Например, 62% татар знают хотя бы одну песню, 53% - один танец.
Сравнительный анализ показывает, что городские татары обладают более высокой компетенцией в сфере духовной культуры, чем сельчане. Отметим, что в г. Петропавловске в татарском классе при школе национального возрождения изучают эти виды народного творчества. Тем не менее молодое поколение постепенно начинает забывать их.
Корреляция возраста респондента со знанием ими народных песен составляет г = 0,33 («умеренная» по шкале корреляции, коэффициент статистически значим), со знанием народных танцев г = 0,16 («слабая» по шкале Чеддока, коэффициент корреляции статистически значим). Как видим, большей нивелировке на современном этапе подвержена та область духовной культуры, которая наиболее тесно связана со знанием национального языка. Корреляция между знанием респондентами народных песен и их языковой компетенцией г = 0,48 («умеренная» по шкале Чеддока, коэффициент корреляции статистически значим). «Язык - это первичная символическая среда функционирования этничности, поэтому его утрата опасна для сохранения культуры», - совершенно справедливо отмечает З.В. Сикевич .
Для того чтобы узнать, насколько люди стремятся приобщиться к национальной духовной культуре, в свой вопросник мы включили вопрос: «Бываете ли вы на гастрольных представлениях своих национальных театров, на концертах и. т.д. с участием артистов вашей национальности?» и «Есть ли у вас дома записи народной музыки?». Очевидно, что ответ на этот вопрос зависит не только от одного желания респондента побывать на концерте или приобрести музыкальную запись, но и от реальной возможности это сделать. Если в городе такая возможность представляется, например, каждый год проводится праздник Сабантуй, на который приезжают артисты из Татарстана, то сельчанам попасть на такие концерты гораздо сложнее. Тем не менее 70% сельских жителей, согласно нашим опросам, бывали на таких представлениях, 50% - имеют записи народной музыки. В городе эти показатели выше: 81% и 79% соответственно. Отметим, что несмотря на то, что, как показывает наше исследование, татарская молодежь реже, чем их старшие товарищи бывали на представлениях национальных артистов. Многих, когда они были еще маленькими, водили туда бабушка с дедушкой или родители. Записи татарской музыки в Северо-Казахстанскую область попадают в основном из Татарстана и Башкирии. Многие заказывают их через своих родственников либо знакомых. Некоторые татары скачивают национальные песни через Интернет.
Из интервью:
«Я в Интернете постоянно бываю на татарских сайтах, все новые песни скачиваю, у меня их на компьютере более ста. В Казани у родственников был, так я лучше них всю казанскую эстраду знаю» (муж. 1985 г.р.).
Новые социальные сети, ставшие достаточно популярными в Интернете, в последнее время делают поиск национальных песен более удобным.
Из интервью:
«В «Контакте» (одна из социальных сетей в Интернете) множество групп татарской молодежи. Там все выставляют песни, которые MODICHO скачать или попросить ссылку на место, где это MODICHO сделать. Очень удобно. Недавно искала одну татарскую песенку, там ее и нашла» (жен. 1987 г.р.).
Большую роль в популяризации национальных песен играет музыкальная передача «Исянмесез», которая выходит в эфир на городском телеканале.
Из интервью с председателем татаро-башкирского центра «Дуслык» г. Петропавловска Р.Г. Бикмухаметовой:
«Многие национальные центры хотели бы иметь такую же передачу. Я считаю, что это большое достижение в работе нашего культурного центра. Для многих наших бабушек и дедушек это, как глоток свеэюего воздуха в условиях информационной оторванности от Татарстана. Кассеты с записью песен я сама привезла из г. Казани. Кому -то не нраиятся не очень богатый выбор песен и что многие из них часто повторяются. Я считаю, что уже хорошо, что что-то у нас уже есть».
Некоторые респонденты сетуют на то, что сети кабельного телевидения не транслируют татарстанские телеканалы.
Из интервью:
«Несколько раз звонила и в наше кабельное телевидение и просила, чтобы они подключили ТНВ. Слышала, что где-то и у кого-то показывают. Говорят, что и некоторые телевизионные тарелки его ловят. Так хочу слушать татарские песни. Что может быть лучше, особенно когда настроение плохое?! Такое ощущение, что под них душа отдыхает» (жен. 1957 г.р.).
Пожилые татары с большой тоской вспоминают молодость, как они, обходясь без телевизора, прекрасно гуляли, танцевали и пели татарские песни.
Из интервью:
«У нас была веселая молодость. Часто собирались всей большой родней у кого-нибудь, на столе была картошка с винегретом, в то время все эюили бедно, больше ничего и не было. Каких только песен не пели, каких только танцев мы не танцевали — музыкальные все были. Куда это все делось?» (жен. 1931 г. р.).
«По-моему, никто так весело, как татары, в то время не гулял. С соседних домов приходили посмотреть, как татары гуляют. Все татарские песни и танцы знали» (муж:. 1928 г.р.).
«Я вспоминаю свое детство, мы жили достаточно бедно, но почти каждые выходные к нам приходили гости, или родители сами шли к кому-нибудь. Гуляли все родственники очень весело, дом сотрясался от плясок и песен на татарском. Не нужны были ни магнитофоны, ни телевизоры, им хватало одной гармони» (жен. 1955 г. р.).
Это был определенный стиль жизни татарского населения, который со временем, по мнению некоторых пожилых респондентов, постепенно утрачивается.
Из интервью:
«Иногда мне кажется, что мы очень сильно изменились за последнее время. Стиль жизни уже стал уже совсем другой. Нет таких массовых гуляний, пений татарских песен. Постепенно теряем связь со своими корнями» (жен. 1931 г.р.).
Любимой песней старшего и среднего поколения татар является татарская народная песня «Сарман». Молодое поколение, в особенности горожане, предпочитает «Туган тел». К числу популярных народных песен татарского населения Северо-Казахстанской области можно также отнести: «Кара урман», «Каз канаты», «Ли, былым-былым», «Кубалягем». «Аниемэ». Слушают татары и эстрадную музыку. Респонденты часто называли имена известных татарских исполнителей, таких как Ильхам Шакиров, Гузель Уразова, Ренат Ибрагимов, Салават. Самым популярным танцем среди местных татар является «Апи-па».
Вопрос «Знаете ли Вы своих национальных героев?» вызвал определенные затруднения среди наших респондентов. Ответы респондентов представлены в последующих диаграммах.
