Феномен межэтнического взаимодействия (Опыт постсоветского Татарстана) Столярова Гузель Рафаиловна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические подходы к изучению межэтнического взаимодействия сс.33-88

1.1 . Динамика понятийного аппарата в постсоветский период сс.33-62

1.1.1. Понятие «межэтнического» сс.36-47

1.1.2.Термин «взаимодействие» в социальных науках сс.47-62

1.2. Межэтническое взаимодействие: уровни, формы, виды, результаты сс.62-88

Глава II. Факторы межэтнического взаимодействия сс.89-194

2.1. Исторические факторы межэтнического взаимодействия ее.89-123

2.2. Политико-идеологические факторы межэтнического взаимодействия ее.124-144

2.3.Социально-структурные факторы межэтнического взаимодействия ее. 145-168

2.4. Социально-культурные и культурно-психологические факторы межэтнического взаимодействия ее. 169-194

Глава III. Сферы межэтнического взаимодействия в республике Татарстан сс.195-304

3.1 . Состояние и динамика межэтнических отношений в Татарстане сс.195-237

3.2. Взаимодействие в этноязыковой сфере сс.237-257

3.3. Взаимодействие в политической сфере и нациестроительство в Татарстане сс.258-283

3.4. Межкультурное взаимодействие сс.283-304

Глава IV. Межэтнические браки и семьи - микросреда процессов взаимодействия сс.305-379

4.1. Объяснительные модели феномена межэтнической брачности сс.305-330

4.2.Условия и динамика процессов межэтнической брачности в Республике Татарстан сс.330-355

4.3. Межэтническое взаимодействие в условиях национально-смешанных семей сс.356-379

Заключение сс.380-393

Библиография ее. 393-425

• Динамика понятийного аппарата в постсоветский период
• Исторические факторы межэтнического взаимодействия
• Состояние и динамика межэтнических отношений в Татарстане
• Объяснительные модели феномена межэтнической брачности

Введение к работе

Межэтническое взаимодействие - фактор, не только во многом определяющий собственно этнические процессы, но и активно связанный с такими сферами жизнедеятельности как политика, экономика, социальные отношения, культура и др. Феномен межэтнического взаимодействия носит глобальный характер, учитывая, что тысячи этносов Земли объединены в немногим более чем 200 государственных образований, и абсолютное их большинство нельзя отнести к этнически однородным. Естественно, что в различных регионах Земли и в различных странах этнические факторы играют неодинаковую роль и зависит это от целого ряда обстоятельств.

Процессы межэтнического взаимодействия, происходившие в России в доперестроечный и постперестроечный периоды, уникальны и весьма поучительны. Государство, объединяющее представителей более чем 100 этнических групп, имеет богатый опыт самых различных форм межэтнических взаимоотношений, включая такие крайне негативные их проявления, как война в Чечне, осетино-ингушский конфликт и некоторые другие. На этом фоне выделяется Волго-Уральский регион и, в частности, Республика Татарстан, которая демонстрирует стабильную межэтническую ситуацию при столь сложных переплетениях этнических интересов различных групп.

В современных условиях формирования единого экономического и информационного пространства проблемы регулирования межэтнических отношений, межкультурных контактов, защиты национальных традиций приобретают особую актуальность в свете выработки и поисков адаптационных механизмов.

Проблема межэтнического взаимодействия имеет для республики, как и для всей Российской Федерации в целом, исключительную значимость, т.к. все основные аспекты экономической, политической, социальной и духовной сфер жизнедеятельности общества тесно связаны с этническим фактором.

Длительный период межэтнического общения и контактов народов привел к высокой степени интеграции и значительным культурным взаимовлияниям. Накоплен огромный исторический опыт сотрудничества народов, сформировался общий пласт культуры, который, в свою очередь, выступает сегодня фактором относительной межэтнической стабильности в данном регионе. Тем не менее, следует учитывать и то, что сфера культуры может трансформировать и аккумулировать различные виды противоречий в отдельных сферах общественной жизни.

Исключительная важность научного анализа проблемы межэтнического взаимодействия определяется тем, что именно посредством взаимодействия планируется, организуется деятельность многоэтничного сообщества. От совершенствования процессов межэтнического взаимодействия во многом зависит и будущее самого общества, уровень его целостности и степень прогрессивности.

Одним из условий изучения межэтнического взаимодействия является учет состояния массового сознания, сложившихся и доминирующих в нем оценок и представлений, связанных с проблемами в данной сфере путем мониторинга. Объект и предмет исследования.

В качестве объекта диссертационного исследования выступают народы Республики Татарстан. Предмет исследования - межэтническое взаимодействие народов РТ. Под межэтническим взаимодействием в данной работе понимаются любые формы непосредственных или опосредованных взаимных отношений между носителями этнических характеристик, будь то на уровне личности, группы или общественного института, во всех возможных сферах (политической, идеологической, социально-экономической, культурной, языковой, религиозной, психологической), ведущие в перспективе к изменению индивидуальных и групповых характеристик вступающих во взаимодействие объектов.

Пограничье - самая отличительная черта региона, в составе которого находится Республика Татарстан. Это пограничье складывается из нескольких составляющих:

- природно-географического - здесь проходит граница двух природно-географических зон - южной тайги и лесостепи;

- расового - в регионе пролегают периферии двух больших рас (рас первого порядка), а наличие у всех местных народов значительной доли представителей лапоноидной (волжско-камской) расы создает известную однородность антропологического облика населения;

- конфессионального - соседство носителей двух мировых религий -ислама и православия разнообразится наличием язычества в хорошо сохранившихся формах;

- культурного - с давних пор соседствуют представители традиций оседлого лесного и земледельческого населения, с одной стороны, и кочевого скотоводческого, с другой;

- политического - наличие государственности и исторически сложившиеся формы их взаимодействия;

- этногеографического - пересечение этнических ареалов и совместное расселение различных по языку и культуре народов.

Многоэтничный состав населения республики - результат сложных исторических, демографических, социально-экономических и социально-культурных процессов. Основное этническое большинство - татары (52% населения по данным переписи 2002 г.) и русские (39% населения), которые проживают совместно с другими поволжскими народами, расселенными дисперсно в городах РТ и образующими достаточно компактные массивы в сельской местности. Это - чуваши (сосредоточены преимущественно в районах Предволжья и Закамья), марийцы и удмурты (Предкамье), мордва (поселения эрзи и мокши встречаются повсеместно; кроме того, только в Татарстане проживает уникальная группа мордвы - каратаи, которые объединяют в своем этническом облике черты всех основных этнических пластов Волго Уралья), башкиры (восточные районы республики). Кроме этих групп в населении РТ представлены украинцы, белорусы, евреи, народы Кавказа и Средней Азии - всего представители более 70 национальностей (около 9% населения).

Хронологические рамки работы - с 1990-х гг. по настоящее время (с необходимыми историческими экскурсами в дореволюционный и советский периоды). Последнее десятилетие XX в. - качественно новый этап в развитии России в целом и отдельных ее регионов, в том числе и Татарстана. Несмотря на короткий хронологический отрезок, это десятилетие оказалось весьма неоднородным, и произошедшие в стране и республике события позволяют выделить в нем несколько этапов.

1990-1993 гг. - это время активных политических процессов, суверенизации, наибольшего противостояния республики и Центра и соответственно - наибольшей за весь предшествующий период межэтнической напряженности. Политическая нестабильность воспринималась тогда не менее остро, чем экономические трудности. Республика Татарстан вслед за бывшими союзными республиками одной из первых среди бывших автономий последовательно прошла все этапы процесса суверенизации. За первым шагом - принятием Декларации о независимости республики (1990 год) последовали принятие Закона о государственных языках (1992 год), принятие Конституции РТ (1992 год), проведение референдума о статусе республики и получение вотума доверия от населения (1993 год), учреждение института президентства (1993 год). Параллельно нарастали противоречия с Центром, достигшие к концу 1993 г. своего апогея.

1994 г. - выход из кризиса. Татарстан первым среди бывших автономных образований заявил о своем особом статусе и явился инициатором в создании прецедента двусторонней мирной договоренности с Центром: после трехлетнего переговорного процесса был подписан Договор о разделении полномочий между Российской Федерацией и Республикой Татарстан. Очень важным для развития России было то обстоятельство, что конфронтация фе дерального Центра и Татарстана происходила на фоне надвигавшейся войны в Чечне, но вопреки мрачным прогнозам, не получила завершения по чеченскому варианту. Напротив, Договор стимулировал создание новых принципов развития федерации, и к настоящему времени примеру Татарстана последовали многие субъекты России.

1995 - 1996 гг. - относительно благополучный период, и в политическом плане (после подписания Договора о разграничении полномочий республики с Центром), и в экономическом, и в состоянии межэтнических отношений.

1997-1999 гг. - это вновь нарастание кризисных явлений, прежде всего, в экономике и в социальной сфере. Дефолт 1998 г. нарушил устанавливающийся было баланс в экономике, несмотря на то, что Татарстан отверг методы «шоковой терапии» и осуществлял «мягкое» вхождение в рынок.

С 2000 г. - очередной виток на пути к стабилизации в политике и экономике в стране и республике. Подъем в экономической сфере отразился в том, что Татарстан стабильно занимает высокое место в федеральном округе по уровню жизни. В республике появились благоприятные тенденции в демографических процессах: за годы между переписями населения 1989 и 2002 гг. численность населения незначительно, но все же увеличилась; сократились показатели депопуляции, особенно у нерусских народов; увеличились показатели положительного сальдо миграции.

Таким образом, в течение довольно короткого промежутка времени наблюдалось изменение внешних условий, влиявших на логику и содержание межэтнического взаимодействия в республике. Степень изученности проблемы.

Межэтническое взаимодействие - традиционный сюжет в изучении народов России. Ни одно этнографическое исследование, посвященное изучению конкретного народа, не обходилось без привлечения материалов о соседних народах, без попыток определить и разграничить явления конвергенции и взаимодействия. Такие исследования проводились и в дореволюцион ной России, и в первые советские десятилетия, но значительно активизировались они с начала 1960-х гг., когда этническая проблематика была признана в стране особенно актуальной. С этого времени, наряду с региональными исследованиями, стали проводиться широкомасштабные сравнительные исследования «советских наций» на обширных территориях. Исследование каждого историко-культурного региона имеет в этом отношении свои историографические традиции. Обратимся к истории изучения вопроса на территории Республики Татарстан.

Этнографическое изучение народов Поволжья, начавшись трудами первых российских академиков (И.Лепехин, Г.Миллер, П.Рычков, И.Георги), было продолжено учеными Казанского университета (К.Фукс, В.Сбоев, М.Рыбушкин, А.Щапов, И.Яковкин) и стало систематическим с момента основания в Казанском университете Общества археологии, истории и этнографии (1878 г.) и кафедры этнографии и географии (1888 г.).

Казанская губерния, образованная во второй половине ХУШ в., была самой многонациональной из всех поволжских губерний. Русские составляли здесь около 40% населения. Сложный национальный состав губернии, чересполосное расселение, проживание различных народов в рамках единых административных границ, совместная трудовая деятельность и борьба против социального гнета - все это способствовало тесному взаимному общению живущих здесь народов. «Общежитие, - писал известный краевед С.Е.Мельников, - тесно связало русских с нерусскими народами Поволжья: здесь русский мужичок говорит очень хорошо по-чувашски, а по-мордовски как бы на родном языке; равным образом чуваши, мордва говорят по-русски так хорошо, что по произношению и даже по одежде нельзя отличить в них инородцев» (Цит. по: Бусыгин Е.П., 1966, с.82). Особенно интенсивно шел культурно-бытовой обмен в смешанных в национальном отношении населенных пунктах, каковых с давних пор было много на рассматриваемой территории. Часто смешанные в национальном отношении населенные пункты делились на два и более конца, где компактно селились представители раз ных национальностей. Население смешанных сел и деревень, как свидетельствуют источники, жило дружно, имело общий сход. В таких поселениях выбирали общего старосту, общего пастуха, помогали друг другу в крестьянской жизни, на праздниках вместе гуляли; были отмечены и случаи межэтнических браков. Длительное хозяйственное и культурно-бытовое общение оказало влияние на быт совместно живущих народов. Обращение к этому аспекту - взаимодействию и взаимообмену - достаточно характерно для специальной литературы XIX - нач. XX вв. Известный исследователь чувашей края Н.В.Никольский, составивший программу для изучения нерусского населения Поволжья, включил в нее целый раздел с вопросами, так или иначе относящимися к сфере межэтнического взаимодействия (влияния в материальной культуре, межэтнические браки, установки на межэтнические контакты, языковые взаимовлияния и т.д.) (Никольский Н.В., 1916).

В XIX в. исследователи края сосредоточили свое внимание исключительно на нерусских народах, полагая, что русские Поволжья являются точной копией русских Центральной России и уже достаточно там изучены. «Мы не касаемся особенностей русского народа Казанской губернии, - писал известный этнограф региона А.Ф.Риттих, - так как они гораздо более разработаны, чем инородческие, отличаясь при этом весьма немногими отступлениями от нравов и обычаев внутренних губерний» (Риттих А.Ф., 1871, ее. 103-104). Вполне закономерно, что и в вопросах межэтнического взаимодействия основной акцент делался на влияние русских на другие местные народы («инородцев», как их было принято называть). Различные авторы приводили многочисленные примеры заимствования местными нерусскими народами жилищ и одежды по русскому образцу, «русскими» же названы обряды венчания и погребения (скорее, их объединяли обряды по канонам православной церкви), проникновение в речь многих русских терминов, даже терминов родства и др.

Имеются в литературе упоминания о том, что среди местных нерусских народов к концу XIX в. жители некоторых селений уже ничем не отличались от русских, забыли свой язык, о своем происхождении знали только по преданиям (Верещагин Г.Е., 1895, с.ЗО).

Татары, несмотря на значительную культурную и конфессиональную дистанцию, также восприняли многие культурные элементы от своих иноязычных соседей. Как считал авторитетнейший исследователь татар Н.И.Воробьев, татарская культура вобрала в себя влияния самого различного происхождения. К основным формам культуры татар были извне присоединены влияния (по степени силы): «персидское, большей частью преломленное через культуру среднеазиатских турок, европейское - через русских и, наконец, финское - через мари, вотяков и мордву. Можно отметить также и китайское влияние, так как турецкие народы и культурно, и политически часто соприкасались с Китаем. Почти во всех элементах быта эти влияния сказываются в различных комбинациях, причем распутывание этих влияний в высшей степени трудно и нередко даже невозможно, настолько эти элементы сложились в одно целое, которое можно назвать казанско-татарской культурой... Трудность этнографического анализа усложняется тем, что все народы края, живя почти 500 лет вместе, в культурном отношении сильно сблизились, благодаря общности интересов и как в материальной культуре, так и в духовной, масса черт, общих всем народностям края» (Воробьев Н.И., 1925, ее. 134-135). Н.И.Воробьев отмечал следующие явления в культуре татар, явно, по его мнению, заимствованные у других народов: татарские усадьбы по размерам не отличаются от русских; расположение построек в усадьбе специфически татарское, но в больших торговых селах этот план не соблюдается и постановка домов ведется совершенно так же, как и у русских; казакин к татарам попал, по-видимому, от русских, являясь формой служилых татар-казаков, одинакового покроя с русскими казаками; крестьяне обычно носят лапти, так называемого, татарского образца, который представляет по виду и технике изготовления упрощенный чувашский лапоть; в украшениях имеется огромное число самых разнообразных влияний вплоть до китайских, масса привозных форм, причем некоторые с успехом исполняются местными та тарскими и русскими ювелирами, татарские браслеты представляют типы, широко распространенные не только среди турецких народностей, но и даже у финнов; овощи употребляются сравнительно мало и то лишь в последнее время под влиянием русских; татарский ткацкий станок - вполне развитой станок великорусского типа с некоторыми отличительными деталями (рама так низко, что сидеть приходится почти на полу), но совершенно не похожий ни на станок других турецких народностей, ни на финский; сельское хозяйство татарина построено в общих чертах одинаково со всеми народностями края: применяются одни и те же системы землепользования, сеются те же хлеба, употребляется тот же сельскохозяйственный инвентарь, породы скота те же; для передвижения летом служит, главным образом, телега, т.н. «черемисского» образца, отличающаяся от русской крестьянской телеги более высокой спинкой» (Там же).

Татары, в свою очередь, оказывали воздействие на своих соседей, что также отражено в краеведческой литературе. Упоминается о влиянии татарской национальной кухни на кулинарию других народов края, заимствованиях в одежде и украшениях. Особенно много упоминаний о влиянии татарского языка: некоторые группы вводили «татаризмы» в родную речь, в местах совместного расселения нетатарское население достаточно свободно владело татарским языком (Архангельский Н. 1911; Никольский Н.В., 1911; Никольский Н.В., 1925; Соколов В.Т., 1925; Евсевьев М.Е., 1925; Шестаков П.Д., 1884). У русских крестьян под влиянием татар получили широкое распространение металлообработка, ювелирное дело, обработка кожи очень высокого качества (юфти), изготовление войлока и др. (Бусыгин Е.П., 1966).

К сожалению, не обошлось без предвзятости в освещении указанных сюжетов. Как справедливо отмечал Н.И.Воробьев, «предшествующее изучение татар, ведшееся, за исключением немногих исследователей (К.Фукс), под углом необходимости доказать преимущество русской культуры над татарской, дало очень незначительные результаты для беспристрастного анализа, ибо фактов очень немного и многие из них искажены» (Воробьев, 1925, с. 167). И.Н.Смирнов, к примеру, в преамбуле к своей «Программе для собирания сведений об обрусении инородцев Восточной России» писал: «Капитальным вопросом, в разработке которого... желало бы привлечь внимание возможно большего количества работников, является вопрос об ассимиляции, обрусении местных инородцев» (Смирнов И.Н., 1892, с.548.) Правда, чуть далее он оговаривается: «Свести в течение хотя бы целого ряда лет весь материал, который по этому вопросу предлагает литература и жизнь, является существенно важным в виду тех рискованных общих заключений, которые даются об ассимиляционной способности русского народа на основании нескольких частных и недостаточно исследованных фактов» (там же). Генеральная идеологическая установка отразилась в следующем высказывании А.Ф.Риттиха - в целом весьма объективного исследователя: «.. .обрусевшие татары, чуваши, черемисы, вотяки, мордва примешались к русским и настолько сильно испестрили их разнообразием очертаний лица, что легко можно принять русских Среднего Поволжья за совершенно особый тип, но пройдут два-три века и татары, чуваши, черемисы, вотяки, мордва сольются с постоянно прибывающим русским элементом; тогда лишь одни признаки, открываемые тщательным исследованием, будут говорить об этих отживших и утерянных народцах, как ныне говорят о буртасах, хазарах, веси, мери и других племенах, увеличивших семью русскую своим слиянием» (Риттих, 1871, с. 104). Несомненно, столь предвзятое восприятие действительности не могло не сказаться на реальных взаимоотношениях. К числу негативных факторов, влиявших на межэтническое взаимодействие, относились как насильственная христианизация, так и попытки исламизации. Не исключено, что имели место столкновения на бытовой почве. Упоминание об элементах эт-нофобии среди поволжских народов очень редко, но все же встречается в

описаниях прошлого .

Г.К.Шкляев приводит впечатления участников академических экспедиций конца ХУШ в., подтвержденные материалами середины XIX в., о стремлении удмуртов к изоляции, их крайне неприязненном отношении к русским. Одновременно другие исследователи прошлого приводили свидетельства взаимного сближения русских и удмуртов, в частности, русские быстро усваивали удмуртский язык, не препятствовали удмурты и посещению русскими языческих молений (Шкляев Г.К.,1998). На факт толерантных межэтнических отношений в крае указывают многочисленные упоминания в краеведческой литературе о межэтнических браках (см. главу 1У).

Революция 1917 г. и идеологические установки новой власти прервали исследования межэтнических связей в регионе вплоть до 1960-х гг., когда Татарская АССР стала первым экспериментальным полем зарождающегося в СССР этносоциологического направления. Проект, поставивший целью изучение взаимосвязи социальных и национальных процессов и осуществленный коллективом ученых Института этнографии АН СССР (Ю.В.Арутюнян, Л.М.Дробижева, М.Н.Губогло, О.И.Шкаратан и др.), стал не только пилотажным в плане постановки исследовательских задач и отработки методики, но и послужил своеобразной точкой отсчета для последующих проектов. За 40 лет изучения национальных процессов в республиках создано большое количество трудов, которые целесообразно представить по направлениям. А. Этнокультурное направление (Е.П.Бусыгин, Н.В.Зорин, В.В.Пименов, С.М.Червонная, В.И.Яковлев, С.М.Михайлова, О.М.Коршунова, Р.К.Уразманова, С.В.Суслова, Г.В.Валеева-Сулейманова, Р.Н.Мусина, Д.М.Исхаков и др.). Труды московских и татарстанских ученых о культурно-бытовых взаимовлияниях немногочисленны, но исключительно ценны. Исследования в этом направлении не просто трудоемки, но предполагают фундаментальные знания культуры и быта самых разных народов. Кроме того, всегда существует проблема отделения процессов взаимодействия от явлений конвергенции. В работах казанских ученых (Н.И.Воробьев, Е.П.Бусыгин, Н.В.Зорин, В.ИЛковлев и др.) прослеживается состояние традиционной народной культуры конца XIX - начала XX вв. до широкого проникновения в быт городских, «интернациональных» форм. В этих работах отмечены исторические формы взаимодействия, главным образом, в материальной культуре татар и русских региона, а в качестве основных направлений этнокультурного развития народов выделены: а)собственно национальное (этническое) развитие; б)внедрение внеэтничных форм, привносимых в жизнь научно-техническим прогрессом; в) межкультурные взаимовлияния как местных народов, создающие региональный (волго-уральский) слой культуры, так и заимствования культур других регионов (Бусыгин Е.П., 1966). В историко-культурных исследованиях историков (А.Х.Халиков, С.Х.Алишев, С.М.Михайлова, О.М.Коршунова) и искусствоведов (С.М.Червонная, Г.В.Валеева-Сулейманова) рассматривается взаимодействие народов и их культур с ранних исторических этапов в контексте общих процессов (заселение и расселение, ранние государственные образования и их взаимоотношения, социально-экономическое развитие территорий и т.п.).

Б. Этноязыковое направление. Взаимодействие языков в республике -тема, интересующая, в первую очередь, лингвистов (В.А.Аврорин, Л.К.Байрамова, З.А.Исхакова, Н.Х Шарыпова, В.Х.Хаков), политологов (К.Минуллин, Д.Михайлин), этнологов и этносоциологов (М.Н.Губогло, А.Р.Аклаев, Р.Н.Мусина, Л.В.Сагитова, Я.З.Гарипов, Т.А.Титова, Г.Ф.Габдрахманова). Выводы, полученные в этом направлении исследований, сводятся к следующему. Долгое время двуязычие в Татарстане, функционировавшее как одностороннее (татарско-русское без русско-татарского), было асимметричным. Асимметрия проявлялась и в том, что двуязычие развивалось вместе с диглоссией (одновременное существование в обществе двух языков, использующихся в разных функциональных сферах, один из которых имеет больший социальный статус и престиж), социально-нигилистической оценкой татарского языка, по сравнению с оценкой русского языка как социально престижного. В разные периоды эта ситуация «двуязычие с диглоссией» была качественно различной, тем не менее, постепенно она вела к формированию асимметрии между функциональными моделями русского и татарского языков, а, в конечном счете - и к асимметрии в языковой модели Татарстана в целом.

Двустороннее двуязычие (свидетельствующее о симметрии) также характеризуется асимметрией - количественной, ибо число носителей татарско-русского и русско-татарского двуязычия не может быть равным. Однако двустороннее двуязычие в ситуации «двуязычие без диглоссии» организует гармонию, симметрию в самой языковой модели Татарстана.

Реальным признается существование в Татарстане нескольких моделей двуязычных ситуаций, которые уже сейчас и тем более в перспективе можно расценивать как плюрализм, отвергающий унификацию в двуязычии и утверждающий языковую свободу личности (Байрамова Л.К., 2001). Вместе с тем, в языковой сфере (в том числе и в этноязыковом взаимодействии) существует ряд проблем, связанных с функционированием языков (не исключая русского языка), которые могут быть решены только в общем контексте общественного развития

В. Изучение межэтнической брачности. Особым объектом при изучении межэтнических отношений в республике традиционно выступали этнически смешанные браки и семьи. В 1970-е - 1980-е гг. межэтнические браки и семьи изучались повсеместно на территории СССР не просто как массовое явление, но как особый фактор этносоциальных и этнокультурных процессов, один из каналов, по которым проходило сближение наций и шло формирование новой исторической общности людей - советского народа. При изу чении этого феномена народы Татарстана присутствовали в работах Л.Н.Терентьевой, Л.М.Дробижевой, Ю.В.Арутюняна, М.Н.Губогло, Г.В.Старовойтовой, В.О.Рукавишникова. Большая заслуга в изучении межэтнических браков и национально-смешанных семей в русских сельских поселениях республик Среднего Поволжья принадлежит казанским этнографам -Е.П.Бусыгину, Н.В.Зорину, Л.И.Зориной, Н.Н.Кучерявенко. Для обследования межэтнических браков и национально-смешанных семей были разработаны специальные вопросники для опроса населения, разработаны методики сбора и анализа материала. Собранные полевые, архивные, литературные данные были обобщены в ряде публикаций (Бусыгин Е.П., Зорин Н.В., 1973; Бусыгин Е.П., Зорин Н.В., 1976; Бусыгин Е.П., Зорин Н.В., Зорина Л.И., 1980), которые позволяют судить об интенсивности заключения межэтнических браков в 1960-е - 1970-е гг., особенностях состава сельских межэтнических браков и национально-смешанных семей: вариативности по этническому, социальному, профессиональному, образовательному, половозрастному признакам, поколенному и численному составу, национальной принадлежности детей и языка внутрисемейного общения.

Дальнейшее развитие темы привело к исследованию этнокультурных процессов в сельских национально-смешанных семьях Татарстана, в результате чего были выявлены основные закономерности межэтнического взаимодействия в условиях смешанной семейно-брачной микросреды и определены результаты этого взаимодействия в культурно-бытовом и лингвистическом отношениях (Busygin Е.Р., Zorin N.V., Stolyarova G.R., 1982; Столярова Г.Р., 1985; Бусыгин Е.П., Столярова Г.Р., 1988).

Последующий сбор материала в Архивах ЗАГС Татарстана, республик Марий Эл и Чувашии позволил сформулировать основные тенденции развития этнодемографических процессов в регионе, в том числе динамику уровня и структуры однонациональной и смешанной брачности, а также проследить особенности процесса разводимости, что столь масштабно для регионов Рос сии было проделано впервые (Бусыгин Е.П., Зорин Н.В., Столярова Г.Р., 1991).

Наконец, новым вкладом в исследование этнически-смешанных семей в РТ явилась разработка вопросов, определяющих функционирование этнического самосознания, сферы и интенсивности его проявления на личностном и групповом уровне в условиях межэтнической семейной среды (Столярова Г.Р., Фролова (Титова) Т.А., 1992; Столярова Г.Р., Фролова (Титова) Т.А., 1992а; Столярова Г.Р., Фролова (Титова) Т.А., 19926; Титова Т.А., 1999).

Проведенное на территории РТ изучение межэтнических браков и семей создало надежную базу для продолжения этносоциологического мониторинга, что и проводится автором настоящей работы.

Г. Этнополитическое направление. Исследования в этой области актуализировались и, соответственно, активизировались в связи с изменением курса в политической жизни страны в 1980-е гг. и особенно в 1990-е гг., когда РТ включилась в процесс суверенизации. Появились серьезные разработки, выражающие, в числе прочего, разногласия в позициях авторов, среди которых - государственные деятели (Ф.Х.Мухаметшин - председатель Государственного Собрания РТ, Р.С.Хакимов - советник Президента РТ), представители общественных организаций (Д.Валеев, Ф.Байрамова, Р.Ахметов), ученые (В.А.Тишков, М.Н.Губогло, Л.М.Дробижева, М.Х.Фарукшин, Э.Р.Тагиров, Н.М.Мухарямов, Д.М.Исхаков, Т.Г.Исламшина и др.). Основная дискуссия в работах этого направления сосредоточена в оценке этнополити-ческого развития республики и его перспектив, принципах государственного устройства и способах их реализации. Существование в составе 89 субъектов России 21 национально-государственного образования инициирует споры вокруг подобного статуса: одни считают его нецелесообразным, стимулирующим дезинтеграционные тенденции, противоречия интересов, возможности этнополитических конфликтов; другие - способом сохранить единство страны, возможностью реализовать демократическими методами этнические интересы. Помимо этого, существует свое понимание асимметрии некоторыми политиками и обществоведами в Татарстане как особых прав республики. В качестве аргументов в пользу особых прав выдвигаются следующие положения:

- Республика обладает мощным производственно-экономическим потенциалом и в масштабах Федерации является регионом-донором.

- Татарстан - высоко урбанизированный регион. Более 70% населения республики проживает в городах. Быстрый рост численности городского населения в 70-80-е годы породил проблему деформации этнической структуры населения республики, ибо русский этнос урбанизирован в большей степени, чем татары. Так в общей численности городского населения доля татар -42,1%, доля русских - 50,8% (1989). На селе же, наоборот, удельный вес татарского населения выше (65,5%), чем русского (22,9%). Требуются особые усилия по устранению деформаций и обеспечения интересов татар на территории единственного их национально-государственного образования.

- Татарстан отличается высоким интеллектуально-профессиональным уровнем населения. Создание мощных промышленных центров, новых высших учебных заведений обеспечило быстрый рост удельного веса интеллигенции, студенчества, национальных кадров в области экономики, управления, культуры, искусства, образования.

- Возрастающая роль мусульманского фактора в мировой политике, расположение Татарстана на географическом и культурно-историческом стыке Европы и Азии, особый политический и социально-экономический союз с Россией, рост политического авторитета Татарстана в ближнем и дальнем зарубежье обусловливают влияние Татарстана на политику во всем Волго-Уральском регионе.

- В виде аргументов в пользу особого статуса зачастую приводятся исторические реалии; к примеру, наличие в прошлом государственности.

Особую группу в этом направлении исследований представляют работы, основанные на материалах масштабных этносоциологических опросов,

ориентированные на анализ массового общественного мнения, как, например, проекты «Язык, национальность и бывший Советский Союз» или «Этнические и административные границы: факторы стабильности и конфликтности» (о проектах см. далее). Однако блок этнополитической тематики в них включен в более широкий контекст, и эти проекты целесообразнее рассматривать в следующем направлении.

Д. Этносоциологическое и этнопсихологическое направление в изучении межэтнических отношений.

В 1990-е гг. на территории РТ получили очередной импульс комплексные этносоциологические исследования, вызванные новым периодом этно-национального развития республики. Первое такое исследование - «Современные этносоциальные процессы в ТССР» - было проведено специалистами отдела этнографии Института истории, языка и литературы Казанского филиала Академии наук СССР в 1990 г. совместно с сотрудниками кафедры этнографии и археологии КГУ. Опросный лист, по которому были опрошены большие группы татар и русских республики, включал различные блоки вопросов: демографический, социально-экономический, культурный, психологический. Исследование прошло достаточно основательно, были изданы три сборника с обоснованием теоретических и методических подходов (Современные межнациональные процессы в ТССР, 1991; Современные национальные процессы в Республике Татарстан, 1992; 1994). К сожалению, полученный обширный материал так и не был полностью опубликован; свет увидели лишь отдельные данные, включенные в немногочисленные публикации (Столярова Г.Р., Титова Т.А., 19926; Мусина Р.Н., Тагиров Р.Б., 1994).

Последующие исследования в РТ инициировались крупнейшими специалистами в области межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН - профессорами Л.М.Дробижевой и М.Н.Губогло, которые, в свою очередь, принимали участие в совместных российско-американских проектах. Эти исследования шли в республике параллельно. Помимо большого объема выборочной совокупности (от 1 тысячи до 3 тысяч респондентов), их общей характеристикой выступало два обстоятельства: во-первых, проекты включали большое число тематических блоков (разнообразившихся в зависимости от формулировки генеральной цели исследования); во-вторых, проекты не ограничивались территорией РТ. Напротив, республика выступала лишь частью эмпирического поля в составе других отобранных регионов России, что позволяло проводить широкий сопоставительный анализ. Использование территории РТ в качестве единого экспериментального пространства не только не мешало проведению исследований, но наоборот, последующий анализ материалов выявил значительную схожесть результатов, что свидетельствовало о надежности разных методик, использовавшихся при сборе и обработке материалов. Всего за период с 1993 г. по 2001 г. на территории РТ было проведено 9 опросов: 1993 г. - «Язык, национальность и бывший Советский Союз» (рук. М.Н.Губогло); «Предвыборная ситуация в России» (рук. М.Н.Губогло, С.В.Туманов); 1994 г. - «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» (рук. Л.М.Дробижева); 1995 г. - «Межнациональная толерантность и внутринациональная солидарность в постсоветской России» (рук. М.Н.Губогло); «Предвыборная ситуация в России - 1995» (рук. М.Н.Губогло, С.В.Туманов);

г. - «Выборы Президента России» (рук. М.Н.Губогло, С.В.Туманов);

г. - «Этнополитические представления молодежи. Формирование и функционирование» (рук. М.Н.Губогло); «Этнические и административные границы: факторы стабильности и конфликтности» (рук. Л.М.Дробижева); 1999 г. - "Социально-экономическое неравенство этнических групп и проблемы интеграции в Российской Федерации" (рук. Л.М.Дробижева).

Результаты исследований по РТ были опубликованы в различных видах - бюллетени, сборники статей, авторские издания в серии «Неотложная этнология», монографии. При всей ценности приведенных данных они не могут претендовать на полноту, поскольку каждым участником проекта - автором сборника или коллективной монографии разрабатывалась отдельная тема и, как правило, по отдельному региону. Собственно, это ни в коем случае не оценка труда исследователей, а лишь констатация факта: трудно при столь колоссальном объеме полученной информации проанализировать ее полностью. Так, Т.С.Гузенковой, Г.У.Солдатовой и С.В.Рыжовой разрабатывались этнопсихологические вопросы (Гузенкова Т.С., 1994; Рыжова СВ., 1998; 1998а; Солдатова Г.У., 1998; 1998а), М.Н.Губогло - этнополитические и этноязыковые (Губогло М.Н.,1994; 1994а; 19946; 1994в; 2000), Р.Н.Мусиной -этнокультурные аспекты межэтнических отношений (Мусина Р.Н. 1994; 1995; 1998; 2002). Однако, справедливости ради, следует отметить, что результаты проектов под руководством Л.М.Дробижевой получили наиболее полную интерпретацию в виде коллективных трудов: «Демократизация и образы национализма в Российской Федерации», «Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика», «Ценности и символы этнического самосознания», «Идентичность и конфликт в постсоветских государствах» (по проекту «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации»); «Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России», «Асимметричная Федерация: взгляд из центра, республик и областей» (по проекту «Этнические и административные границы: факторы стабильности и конфликтности»); «Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность» (по проекту «Социально-экономическое неравенство этнических групп и проблемы интеграции в Российской Федерации»). Кроме того, разработка этнопсихологических аспектов проекта «Национальное самосознание...» была осуществлена Г.У.Солдатовой в монографии «Психология межэтнической напряженности». Однако даже эти издания не исчерпывают полностью самих источников, и полученные базы данных еще ожидают своих исследователей.

К этому же направлению исследований относятся авторские научные проекты, осуществленные на территории РТ в последнее десятилетие. Среди них - «Роль СМИ в формировании новой системы ценностей в условиях трансформирующегося общества в Татарстане» (1997-1998 гг., автор Л.В.Сагитова); «Межэтническая толерантность и психологическая напря женность в полиэтничном городе» (1998-1999 гг., рук. Т.А.Титова); «Этнона-циональная идентичность населения и сферы культурного и медиа-потребления в Татарстане» (1999 г., исполнитель - Казанский филиал Фонда «Общественное мнение»); «Современные этнокультурные процессы в молодежной среде Татарстана: язык, религия, этничность» (1999-2000 гг., рук. Р.Н.Мусина); «Культуры народов Татарстана» (2001 г., рук. Г.И.Макарова). Подводя итоги предшествующего периода исследований, считаем необходимым отметить следующее:

- проведенные на территории Татарстана исследования с различных точек зрения логически подчинялись одной цели - изучению различных аспектов этнических процессов у народов Татарстана в период социально-экономических и политических трансформаций. Динамизм событий и процессов современности еще более актуализирует подобные исследования;

- вместе с тем вне поля зрения исследований до сих пор оставалась задача обобщения накопленного материала на уровне постановки интегрированной проблемы, в качестве которой может выступать изучение феномена межэтнического взаимодействия.

Цель и задачи исследования. В соответствии с уровнем разработанности проблемы, ее научно-теоретической и практической значимостью основная цель настоящего исследования - комплексное освещение проблем межэтнического взаимодействия в Татарстане: факторов их формирования, истории, сфер современного проявления.

Заданная цель определила следующие научно-исследовательские задачи.

Теоретические задачи:

- интерпретировать систему понятий, составляющих феноменологическое поле межэтнического взаимодействия;

- рассмотреть особенности, функции и механизмы межэтнического взаимодействия как теоретически возможные модели в условиях полиэтнич- ной среды;

- определить факторы разного качества и уровня, детерминирующие процессы межэтнического взаимодействия в Татарстане;

- выделить периоды межэтнического взаимодействия в Татарстане, рассмотреть его как динамическое явление;

- проанализировать теоретические модели межэтнической брачности как микросреды наиболее интенсивного взаимодействия.

Эмпирические задачи:

- исследовать различные ситуации межэтнического взаимодействия в Татарстане (в сфере непосредственных межэтнических контактов, этноязыковой, этнополитической, этнокультурной сферах);

- рассмотреть динамику межэтнической брачности, а также формы и результаты межэтнического взаимодействия в национально-смешанных семьях Татарстана;

- выделить зоны благополучного взаимодействия и напряженности (фактической и потенциальной) в межэтническом взаимодействии народов РТ;

- определить систему профилактических мер, направленных на оптимизацию межэтнического взаимодействия и межэтнических отношений в республике.

В качестве рабочих гипотез исследования были сформулированы следующие:

- Межэтническое взаимодействие - значимый фактор, определяющий в прошлом, настоящем и обозримом будущем, состояние общественного развития. Вплоть до настоящего времени результаты межэтнического взаимодействия носили в целом позитивный характер. Вектор последующего развития заключен в инерционном потенциале этого явления, где определяющую роль будут играть формы оптимального взаимодействия, а доминирующей стратегией будет выступать интеграция.

- При этом существование поля напряженности и конфликтности не исключается, и создается оно в результате разбалансированности этнических

интересов, что может интенсифицироваться объективными и субъективными причинами.

- Изменение статусов взаимодействующих этнических групп в республике не создает ситуации «доминирования - подчиненности», но предопределяет характер конкуренции между ними.

Источники. Источниковая база диссертационной работы включает в себя документы и материалы, которые можно разделить на несколько групп.

Первую группу источников составляют материалы переписей населения и текущей государственной статистики. В работе использованы данные всех переписей населения советского периода, так или иначе содержащие информацию этнического характера. Особенно информативны данные переписей 1979, 1989 гг. и микропереписи 1994 г., которые были изданы в республиканском разрезе.

Особый вид источников в этой группе составляют материалы Архива ЗАГС РТ о браках, которые легли в основу раздела о межэтнических браках в РТ. Это единственный в своем роде источник, который позволяет не только проследить динамику этнически однородной и смешанной брачности (в пределах элементарного населенного пункта: города, района, сельского поселения), но и рассмотреть структурные особенности и вариативность браков по этнической принадлежности брачащихся, возрасту вступления в брак, социальному положению и образовательному уровню лиц, вступающих в браки. К недостаткам этого вида источника можно отнести отсутствие сведений о гражданских (незарегистрированных) браках, о фиктивных браках, а также фактические ошибки и неполная информация по некоторым позициям (особенно много нареканий вызывает заполнение графы «место работы и должность»). Но эти недостатки не могут умалить значение данного источника, тем более, что рост числа и доли межэтнических браков продолжается, и они играют весьма заметную роль в современном развитии российского общества. Автором было обработано около 200 тыс. регистрационных бланков Ар;. хива ЗАГС РТ о браках за 1950, 1960, 1970,1980, 1990, 1993, 1996 и 1999 гг. по всем городам и сельским районам РТ.

Вторая группа источников представляет собой законодательные документы республиканских и федеральных органов власти, регулирующие межэтнические отношения и этноязыковые процессы в Республике Татарстан и России (Договор о разграничении полномочий между РФ и РТ; Конституция РФ; Конституция РТ; Концепция государственной национальной политики РФ, Концепция государственной национальной политики РТ, Закон о языках народов РСФСР, Закон Республики Татарстан о государственных языках Республики Татарстан и др.).

Третьей группой источников являются данные этносоциологических исследований, мониторингов общественного мнения и другие материалы отдельных авторов и коллективов, работающих по сходной тематике в РТ. Среди них особый интерес представляют разработки ученых отдела этнологии Института истории АН РТ Р.Н.Мусиной, Д.М.Исхакова, Л.В.Сагитовой, Г.Ф.Габдрахмановой, лингвистов Л.К.Байрамовой и З.А.Исхаковой, политологов М.Х.Фарукшина, Р.С.Хакимова, Н.М.Мухарямова, Э.И.Тагирова, В.Беляева, социологов Т.Г.Исламшиной, А.Г.Салагаева, Э.С.Рахматуллина, Г.А.Исаева, Я.З.Гарипова, Г.И.Макаровой.

В работе широко использовались, как сопоставительные, материалы проектов, осуществленных в РТ под руководством проф. Л.М.Дробижевой: «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» - 1994-1995 гг. (далее в работе обозначено как «НИК-1994»), «Этнические и административные границы: факторы стабильности и конфликтности» - 1997-1998 гг. (далее в работе - «ЭГ-1997») и "Социально-экономическое неравенство этнических групп и проблемы интеграции в Российской Федерации" - 1999 г. (далее - «СН-1999»).

К этой же группе источников, очевидно, следует отнести материалы, полученные в ходе подготовки кандидатских диссертаций «Этническое самосознание в национально-смешанных семьях» (Т.А.Титова) и «Межэтническая толерантность и этническое самосознание в условиях крупного полиэтнично-го города» (В.Е.Козлов), выполненных под научным руководством автора данной работы.

Основной эмпирической базой диссертационного исследования послужили результаты крупномасштабных этносоциологических опросов, осуществленных сотрудниками кафедры этнологии и археологии Казанского государственного университета при непосредственном участии автора в тесной кооперации с Центром по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН под руководством проф. М.Н.Губогло и рядом университетов США, Центром социологических исследований МГУ. В данной работе использованы материалы следующих проектов:

- «Язык, национальность и бывший Советский Союз», 1993 г. (авторы проекта Дж.Хафф, Д.Лейтин, С.Лейманн; руководители исследования по Татарстану М.Н.Губогло и Е.П.Бусыгин). Объем выборки составил 3 тыс. респондентов (татары, русские, чуваши), опрос проведен в 5 городах Татарстана (далее в тексте «Язык-1993»).

- «Межнациональная толерантность и внутринациональная солидарность в постсоветской России», 1995 г. (ЦИМО, руководители исследования по Татарстану Е.П.Бусыгин, Г.Р.Столярова). Объем выборки - 2 тыс. респондентов (татары, русские, другие этнические группы; городское и сельское население) (далее в тексте «Толерантность-1995»).

- «Этнополитические представления молодежи. Формирование и функционирование» 1997 г. (ЦИМО, Центр социологических исследований МГУ; руководители по Татарстану Е.П.Бусыгин, Г.Р.Столярова). Объем выборки -800 чел. в г. Казани (далее в тексте «Молодежь-1997»).

- «Межнациональные отношения в Республике Татарстан», 1998 г. (Центр социологических исследований МГУ). Объем выборки- 2 тыс. респондентов (татары, русские; городское население) (далее в тексте «МНО-1998»).

Последний по времени в этой серии проект был осуществлен в РТ в 2003 г. - «Межэтнические отношения в Республике Татарстан» (автор Г.Р.Столярова). Объем выборки 1300 респондентов (татары, русские, другие; городское и сельское население) (далее в тексте «МЭО-2003»).

Наконец, в работе был привлечен значительный материал, полученный в ходе этнографических экспедиций Казанского университета по изучению этнокультурных, этнодемографических, этносоциальных, этнополитических процессов у народов Республики Татарстан и сопредельных регионов (автор принимала участие в 28 полевых сезонах).

Методология и методика исследования. В качестве методологической основы работы выступает общенаучный метод, среди наиболее важных принципов которого выделены следующие:

- подход к обществу как к целостной социальной системе, все элементы которой находятся между собой во взаимосвязи и взаимозависимости, принцип социального детерминизма (учет причинно-следственных связей);

- рассмотрение всех общественных явлений в их постоянной динамике, как процесс, в котором накопление незаметных и постепенных количественных изменений приводит к глубоким качественным изменениям;

- нахождение и анализ тех социальных противоречий, которые определяют суть и источник развития данных явлений и процессов;

- рассмотрение общественных явлений в их исторической преемственности с учетом того, что устарело и играет консервативную роль, а что сохраняет свое значение и дает возможность развиваться обществу по пути прогресса.

Принципиальным методологическим требованием при осуществлении данного исследования является комплексный подход, всестороннее и целостное рассмотрение межэтнического взаимодействия как психологического и социокультурного феномена.

Сбор эмпирического материала осуществлялся методом стандартизированного интервью с построением стратифицированной выборки. Материа лы Архива ЗАГС обрабатывались путем заполнения специально разработанных форм. Кроме того, при сборе исходных данных использовались материалы интервью с экспертами: научными работниками, политическими и общественными деятелями.

Основными методами исследования выступали приемы, широко применяемые в общественных науках: анализ и синтез, обобщение, а также способы количественной оценки информации (статистический метод). Специфика решаемых исследовательских задач обусловила потребность в привлечении методов сравнительного анализа. Метод сравнения позволяет выявлять общее и специфическое в установках и ориентациях людей разных национальностей на межэтнические контакты.

Научная обоснованность и достоверность выводов исследования обеспечивается теоретико-методологической проработанностью проблемы, реализацией комплексной методики исследования, обоснованностью выборки, применением методов математической статистики при обработке и оценке достоверности полученных результатов. Автор выражает глубокую благодарность руководителю Центра по изучению межнациональных отношений профессору М.Н.Губогло за помощь, оказанную на всех этапах работы, сотрудникам Центра, обеспечившим методическую подготовку инструментария, а также кандидату технических наук Т.И.Губогло за машинную обработку полученных данных и методическую помощь в использовании материалов опросов. Особая благодарность моим учителям - профессору Казанского университета Е.П.Бусыгину и доценту Н.В.Зорину, осуществлявшим научные консультации, а также студентам, аспирантам и сотрудникам кафедры этнографии и археологии КГУ, принимавшим участие в сборе материала.

Научная новизна работы заключается в комплексном подходе к изучению процессов межэтнического взаимодействия народов Татарстана за более чем тысячелетнюю историю контактов, включая факторы, их обусловливающие, и основные сферы. Впервые рассмотрена динамика межэтнических процессов за последнее десятилетие XX в. на основе этносоциологических проектов, осуществленных в РТ. Основной акцент в работе сделан на межгрупповые и межличностные отношения, тогда как в предшествующих исследованиях межэтнические отношения рассматривались в основном как отношения между нациями в целом на межрегиональном, институциональном уровне (через государственные и общественные органы). Впервые введены в научный оборот материалы Архива ЗАГС РТ о браках, дающие исчерпывающую картину динамики численности и структуры межэтнических браков. Приведенный в работе табличный материал (в большинстве своем ранее не опубликованный) дает возможность его последующей интерпретации при решении новых исследовательских задач.

Комплексное исследование феномена межэтнического взаимодействия народов РТ существенно дополняет систему научных взглядов об этнических группах, проживающих в республике, и создает предпосылки для научного прогнозирования их дальнейшей исторической судьбы.

Научно-практическая значимость настоящего исследования видится, прежде всего, в возможности использования полученных выводов для практических действий в сфере национальной политики. Результаты диссертационного исследования могут быть учтены при разработке и реализации различных научно-исследовательских и практических (социальных и этнокультурных) программ в целях раннего предупреждения конфликтов и снятия межэтнической напряженности, оптимизации межэтнического взаимодействия в условиях социально-экономических трансформаций в стране.

Материалы диссертации могут быть использованы в научно-просветительской и преподавательской деятельности.

Апробация работы. Основные положения и выводы работы были изложены автором на научных симпозиумах разного уровня:

- международном - на П Конгрессе европейских этнологов (Суздаль, 1982); симпозиуме ЮНЕСКО «Женщина в меняющемся мире»(Москва, 1991); конференции ЮНЕСКО «Культура молодых городов» (Набережные Челны, 1993); симпозиуме по проекту «Язык, национальность и бывший Со ветский Союз» (США, Чикаго, 1994); симпозиуме «Этничность и политика в республиках постсоветской России» (США, Майами, 1996); конференции «125 лет Обществу археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Проблемы историко-культурного развития Волго-Уральского региона» (Казань, 2003); Ш Международном историческом конгресса финно-угроведов (Йошкар-Ола, 2003); Международной научно-практической конференции «Этническое самосознание и кросскультурное взаимодействие народов Поволжья» (Казань, 2003); УШ конгрессе Международного общества этнологов и фольклористов (SIEF) «Среди других: конфликт и столкновение в европейских и средиземноморских обществах» (Франция, Марсель, 2004);

- всесоюзном, позднее всероссийском - автор принимала участие с докладами во всех всесоюзных сессиях по итогам полевых этнографических исследований, начиная с 1981 г. (сессия в г.Элиста), в работе Конгрессов этнографов и антропологов России (Рязань, 1995; Уфа, 1997; Москва 1999), а также в работе тематических конференций;

- региональном - на конференциях «Современные этнические и культурно - бытовые процессы у народов Урало - Поволжья и Европейского Севера СССР» (Устинов, 1985); «Этнические и этнографические группы в СССР и их роль в современных этнокультурных процессах» (Уфа, 1989); «Крестьянское хозяйство и культура деревни Среднего Поволжья» (Йошкар-Ола, 1990); «Традиционное и новое в культуре народов России» (Саранск, 1992); «Памятники истории, культуры и природы Европейской России» (Нижний Новгород, 1993, 1995,1996); «Проблемы межэтнических взаимодействий в сопредельных национальных и административных образованиях» (Сарапул, 1997); «Историко-этнографические исследования в Среднем Поволжье и Приуралье» (Чебоксары, 2003); - республиканском - на конференциях «Феномен народофобии. XX век» (Казань, 1994); «Проблемы историко-культурного изучения юго-востока Татарстана» (Альметьевск, 2000, 2001); «Народы Волго-Уралья: история, культура, взаимодействие» (Казань, 2003); «История в меняющемся мире» (Казань, 2003); на итоговых научных конференциях Института истории АН РТ (1990, 1992, 1995, 2004); на ежегодных итоговых научных конференциях Казанского университета (с 1980 г.).

Помимо этого, научные результаты деятельности используются автором при чтении лекций на историческом факультете и отделении дополнительного образования Казанского университета (в курсах «Общая этнология», «Этнология народов Волго-Уралья», «Этносоциология», «Общие проблемы российской этнологии»), в Институте повышения квалификации при КГУ.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав и заключения, а также списка использованных источников и литературы. 

Динамика понятийного аппарата в постсоветский период

Современный этап развития научного знания сделал нас свидетелями стремительных перемен понятийного аппарата, связанных с распадом СССР и наступлением постсоветского периода. Эти перемены выражены в 4-х направлениях: 1)часть понятийного аппарата приобрела исключительно историческое звучание, т.к. не соответствует новым реалиям; 2) часть терминов в неизменном виде перешла из советского периода; 3)определенная группа старых терминов приобрела новый смысл или умножила его; 4)появились новорожденные термины.

Первая группа терминов отжила свой век вместе с ушедшим советским периодом истории. К ним относится, к примеру, понятие «новая историческая общность людей - советский народ» (по существу, отражающее первую попытку нациестроительства, предпринятую в СССР), которое оказалось столь же недееспособным, как и породившее его государство. Правда, считаем, что полностью отрицать существование советского народа, равно как и наделять его исключительно мифическими качествами, столь же абсурдно, как отрицать существование советского государства либо признавать лишь его негативные характеристики. Советский народ, основания которого составляют патриотизм, естественная гордость за свой народ и свою страну, позитивная советская обрядность и многое другое - это форма идентичности, которую до сих пор разделяют не только представители старших поколений, но даже определенная часть молодежи, знающая о советском периоде истории лишь понаслышке (см. раздел 3.3.).

Осталось в прошлом понятие «старший брат» применительно к русским. Роль русского народа в развитии остальных народов России сегодня оценивается чрезвычайно неоднозначно, хотя считаем подобную постановку вопроса совершенно некорректной, т.к. в ней смешивается два разнопорядковых явления - с одной стороны, национальная политика государства, где русские составляли большинство не только в населении, но и во всех структурах власти, а с другой — естественные процессы взаимодействия русских с представителями других народов.

Анахронизмом, по-существу, является и термин «коренной народ», употреблявшийся в советское время вразрез с общепринятым в мировой практике и более адекватным понятием «индигенный народ». Но о коренных народах и их неотъемлемых правах охотно до сих пор толкуют лидеры национальных движений, сознательно или бессознательно, тем самым, создавая зону конфликтности в межэтнических отношениях. Действительно, пересечение этнических территорий и невозможность проведения границ способствуют лишь возникновению бесплодных и опасных споров о «первородности» и взаимных территориальных претензий. Столь же очевидным анахронизмом является употребление термина «народность» как низшего по отношению к другим таксона, равно как и понятий «социалистические (или буржуазные) нации и народности».

Вторая группа терминов достаточно обширна и содержит основные понятия этнологии, хотя, как показывает время, казалось бы, самые незыблемые понятия ставятся под сомнение, о чем свидетельствуют мнение В.А.Тишкова, изложенное в монографии «Реквием по этносу» (Тишков В.А., 2004), многочисленные дискуссии по поводу объектно-предметной области этнологии, ее границ с соседними социальными дисциплинами, статуса пограничных дисциплин и т.п. (См., например, «Обсуждение доклада В.А.Тишкова...», 1998).

Третья группа понятий содержит те из них, смысл которых со временем по разным причинам становится неоднозначным в толкованиях. Умножились трактовки понятий «национализм», «демократия» и «демократизация» (Арутюнян Ю.В. и др., 1998; Дробижева Л.М. и др., 1996).

Термин «нация» сегодня трактуется как «нация-этнос» или «нация-согражданство». Считаем, что оба толкования имеют право на существование, т.к. описывают разные реальности. Как представляется, можно выделить две основные модели общественного развития в рамках существующих ныне государств: модель гражданского (национального) развития и модель этнического развития. Первая модель характеризует сообщества, в которых специфика отдельных этнических групп не является дифференцирующим фактором. Самосознание членов подобных сообществ, как правило, не ранжируется по этническим признакам, а доминантой самосознания является гражданская идентичность, то есть осознание себя членами единого сообщества -гражданами данного государства. По выделенной модели происходит развитие ряда стран Западной Европы, США и некоторых других. Подобные сообщества стремятся к достижению двух основных целей: к постоянному подъему уровня жизни (включая решение экономических, социальных, экологических проблем, вопросов международных взаимоотношений и проч.), а также к обеспечению норм демократии и усовершенствованию их.

Фактически по пути осуществления этих целей движутся и сообщества, развивающиеся по второй модели, однако, любая проблема имеет в них этническую составляющую, рассматривается через призму этнических интересов, как титульных этносов, так и этнических меньшинств. У членов подобных сообществ, как правило, в самосознании доминирует этническая самоидентификация, усложненная наличием субэтнической и метаэтнической идентичности; размыта гражданская идентичность и отсутствует осознание себя членами единого сообщества. Этнические особенности в этом случае являются дифференцирующими признаками и выступают приоритетными при решении всех проблем. Описанная модель характеризует практически все пространство постсоветской России.

Наконец, новые процессы в постсоветской России вызвали к жизни и новые термины, с помощью которых аналитики раскрывают суть общественных перемен. Это - «этнополитическая ситуация», «этнополитическая моби 36 лизания», «этническая мобилизация», «многомерная идентичность (этническая и гражданская)», «маргинализация» и «манкуртизация» (часто путают; если манкуртизация имеет однозначно негативный смысл и описывает состояния безнадежной утраты части или целого идентичности, то маргинализация - пограничное состояние, которое объединяет части различных целых явлений) и множество других.

Исторические факторы межэтнического взаимодействия

При изучении межэтнического взаимодействия в пределах одной страны исторический фактор должен учитываться, прежде всего, через специфику культурного прошлого и предшествующего опыта контактов народов в конкретной обстановке.

Исторические события не только способны играть роль во внутринациональной солидарности, но и могут создавать напряженность в межэтнических отношениях. Прецеденты прошлого, как правило, не причина, а повод в развитии межнациональных отношений. Исторические символы могут отражать как вполне реальные потребности этнической группы, так и субъективные интересы, прежде всего интеллектуальных и творческих элит, которые заняты осмысливанием исторических сюжетов. (Дробижева Л.М., 1981, сс.25-27).

В совокупности исторических факторов, влияющих на межэтнические отношения, выделяют 3 класса явлений: а) ход исторических событий, в результате которых складываются отношения между народами; б) исторические события - символы, сохранившиеся в народной памяти и влияющие на взаимоотношения этносов в последующие исторические периоды вплоть до современности; в) особенности историко-социального развития контактирующих народов (Арутюнян Ю.В. и др., 1998, с. 193).

В Татарстане климат межэтнических отношений определяется, прежде всего, взаимодействием русских и татар, которое находит свое отражение в виде сформированного исторического сознания. Отмечено, что объективный анализ некоторых ключевых периодов межгосударственных, межэтнических и межкультурных взаимоотношений русских и татар затруднен вследствие высокой степени мифологизированности нашего сознания, что связано со значительной идеологизацией как советской, так и постсоветской науки (Мухамет-шин Ф.Х., Исаев Г.А., 1997, с. 164). Несовпадение идеологических векторов приводит ученых, а вслед за ними и общественность к отсутствию единого мнения по вопросам этногенеза татарского народа, роли и соотношения различных тюркских компонентов (булгарских, золотоордынских и пр.) в формировании татар. Так же неоднозначно отношение к русским региона. Если работами Е.П.Бусыгина и его соратников и учеников (Н.В.Зорин, А.Г.Симонов, Л.И.Зорина, Н.Н.Кучерявенко, Л.С.Токсубаева, А.Н.Зорин, В.И.Яковлев, А.А.Столяров, Л.Ф.Банцарева, Н.В.Лештаева и др.) доказывается своеобразие местной группы русского населения - поволжских великороссов, сформировавшейся в Волго-Уралье в новых природных условиях в результате тесного контакта и взаимообмена с местными финноязычными и тюркоязычными народами, то многие местные исследователи ставят знак равенства между русскими Поволжья и русскими материнского этнорегиона, увязывают их появление на Волге с процессами колонизации края в ХУ1-Х1Х вв. и на этом основании отказывают им в праве считаться местным, коренным, наряду с другими поволжскими народами, населением.

Между тем имеются достаточно надежные источники, которые позволяют проследить основные вехи многовековой истории русско-татарских (шире: тюркско-славянских) взаимоотношений на Средней Волге.

К 1970-м годам в региональной этнологической литературе сложилось представление о формировании на территории Волго-Уралья трех последовательных (по хронологии) этнических слоев: финно-угорского (со 2,5 тыс. до н.э.), тюркского (с Ш-1У вв. н.э.) и славянского (фрагменты - не ранее IX в. н.э., массовое распространение - с середины ХУ1 в.). Однако, результаты, полученные исследователями, главным образом археологами и историками, значительно меняют картину. Собранные к настоящему времени материалы по именьковской культуре Среднего Поволжья дают, по мнению В.В.Седова, все основания утверждать, что ее формирование происходило в результате миграций населения сначала из пшеворской среды Волыни и Поднестровья, а затем (в условиях гуннского нашествия) из Черняховского ареала. Во всяком случае, специальное сравнительное сопоставление волынцевских и именьковских древностей выявляет идентичность почти во все деталях (Седов В.В.,1995, ее. 193-194). В результате на рубеже 1У-У вв. н.э. в землях Среднего Поволжья образуется крупный массив славянского населения, ареал распространения которого очерчивается территорией от Нижней Камы на севере до Самарской Луки на юге и от среднего течения р.Суры на западе до р.Ик на востоке. С 1У в.н.э. известно более 600 памятников - поселений и могильников, основная масса которых прекращает свое существование к рубежу УП-УШ вв. По мнению казанского археолога П.Н.Старостина, это связано с приходом из Приазовья болгар (появление новых кочевых племен тюрков на рубеже УП-УШ вв. установлено археологами только для Самарского Поволжья; первые погребальные памятники болгар - впоследствии волжских булгар - датируются серединой или концом УШ в.). П.Н.Старостин полагает, что значительные группы именьковцев остались в Волго-Камском регионе, были постепенно ассимилированы болгарами и влились в состав жителей Волжской Булгарии. В условиях нашествия воинственных кочевых орд отдельные группы именьковского населения ушли в глухие местности Среднего Поволжья, в частности, в регион р.Черемшан, а когда жизнь в этих землях стабилизировалась, возвратились на места своего прежнего проживания. П.Н.Старостин отмечает, что на многих именьковских поселениях имеются отложения волжскоболгарской культуры, не отделенные от именьковских стерильными прослойками. Существенно и то, что территория Волжской Булгарии почти полностью совпадает с ареалом именьковской культуры (Старостин П.Н., 1967).

Состояние и динамика межэтнических отношений в Татарстане

История межэтнических отношений основных народов Татарстана насчитывает не одно столетие. За это время сформировались различные каналы взаимодействия, среди которых в отдельные исторические периоды нашлось место и для немирных форм. Однако, несмотря на большие различия в языке, религии, этнической культуре и психологии поволжских народов, имевшиеся противоречия никогда не носили характера этнических войн. Напротив, многочисленные исследования этнической истории народов края показывают, что межэтническое взаимодействие явилось мощным фактором в их формировании и развитии, в том числе и местного русского населения, получившего в литературе специальное название - поволжские великороссы. Парадоксально, но факт, что русские, появление которых в регионе связывают с аннексией Русским государством Казанского ханства в XVI веке, не только быстро адаптировались в новой культурной среде, но и стали восприниматься окружающими этносами как паритетный партнер.

В советский период осуществлявшаяся национальная политика при своих плюсах (стимулирование развития профессиональной культуры, всеобщее образование, социальный рост, урбанизация и др.) заложила немало мин замедленного действия в фундамент уже сложившихся межэтнических взаимоотношений. К этим негативным явлениям можно отнести принципы национально-государственного строительства с ранжированием субъектов государства на союзные, автономные республики, края, национальные округа по некорректным признакам; произвольное проведение границ; насаждение идеологии тотального интернационализма; волюнтаристское вмешательство в этнокультурные и этноязыковые процессы, и целый ряд других. Последст вия незамедлительно проявились в перестроечный и постперестроечный периоды по всей России, но имели специфические региональные особенности.

Для жителей Татарстана последние два десятилетия были не простыми. Сформулировались основные вопросы: мы в России или нет? как расценивать амбиции лидеров национальных движений? не пора ли русским выезжать за пределы Татарстана в "русские" области? Резко обозначились и этнокультурные проблемы других этнических групп, закономерно не признающих себя диаспорами в Татарстане: мордвы, чувашей, мари, удмуртов, башкир. Не последний вклад в общий дискомфорт внесли в свое время средства массовой информации; вокруг Татарстана складывался имидж острова сепаратизма.

В Татарстане состояние межэтнических отношений определяется, прежде всего, взаимодействием русских и татар.

Положение их было и остается различным. Татары в советское время имели все основания для накопления негативного этноцентрического начала: их обошли в форме национально-государственного устройства; произвольно резались этнические границы; произошло насильственное вторжение в языковую, этнокультурную и конфессиональную среду и т.д. Русские же, будучи в статусе этнического большинства, естественно, никакого дискомфорта не испытывали, хотя их проблемы также очевидны: исход русского населения из села и подрыв тем самым корней этнической культуры; конфессиональные запреты; потеря защитной реакции как этнической группы. В результате к историческому моменту, объявленному "перестройкой", создалась ситуация благодушного неведения одних (русских) и накопившегося раздражения других (татар). Наиболее ярко это отразилось в том, что на первом этапе суверенизации - разворачивании национальных движений - при широкой активности партий и организаций татарской ориентации подобные образования русской ориентации либо запаздывали, либо быстро распадались.

В настоящее время ситуация изменилась. Татары являются титульным этносом, и это заметно во многих сферах жизни. Значительно расширилась сфера использования татарского языка. "Закон Республики Татарстан о языках народов Республики Татарстан", принятый в 1992 году, не только закрепил государственный статус двух языков - татарского и русского, но и декларировал гарантии социальной, экономической и юридической защиты других языков на территории республики. Фактически наблюдается одностороннее соблюдение Закона. Достаточно отметить тот факт, что учеными-лингвистами разрабатываются положения о единых требованиях к знанию государственных языков для получения квалификационной характеристики и при этом речь идет лишь об одном из них - татарском, в то время как для отдельных групп населения Татарстана проблемы со знанием русского языка тоже существуют. Если добавить кадровую политику, ориентацию средств массовой информации, расширение и укрепление влияния ислама, то картина дополняется.

Для русского населения потеря роли "старшего брата" оказалась слишком стремительной - отсюда неадекватная реакция на события. В общей массе русские Татарстана менее болезненно восприняли формальное и фактическое изменение своего статуса (к примеру, в соседнем с Татарстаном Башкортостане достаточно сильно заявляет о себе русское национальное движение, чего нет в Татарстане; существующие объединения могут быть отнесены скорее к обществам культурной ориентации: Общество "Славянский клуб", Общество "Русское движение", Общество славянской культуры).

Специальные исследования, проведенные в последнее десятилетие в Татарстане, дают возможность детального рассмотрения различных аспектов межэтнических отношений. В основе нашего анализа - прежде всего, материалы опросов по проектам «Язык, национальность и бывший Советский Союз» (далее в тексте: «Язык - 1993»); «Межнациональная толерантность и внутринациональная солидарность в постсоветской России» («Толерантность - 1995»); «Этнополитические представления молодежи. Формирование и функционирование» («Молодежь - 1997»); «Межнациональные отношения в Республике Татарстан» («MHO - 1998»); «Межэтнические отношения в Рее публике Татарстан» («МЭО - 2003»). При необходимости приводятся ссылки на результаты проектов, осуществлявшихся в Татарстане другими научно-исследовательскими коллективами.

Абсолютное большинство наших респондентов оказалось уроженцами Татарстана: к этой категории лиц относится по проекту «Язык-93» 94,2% татар и 77,2% русских; по проекту «Толерантность-95» - 88,7% татар и 83% русских; по проекту «МЭО-2003» - 96,0% татар, 85,6% русских и 40% респондентов прочих национальностей (еще у 27,8% респондентов местные корни).

Объяснительные модели феномена межэтнической брачности

Межэтнические браки - явление, возникающее в полиэтничных обществах в условиях неизбежных контактов людей различных национальностей в производственной, учебной, бытовой и пр. сферах. Традиции межэтнической брачности тем прочнее, чем дольше контакты и чем меньше имеют место искусственные запреты на браки между лицами разных национальностей. Отношение к этнически смешанным бракам - явление в основном психологического характера, имеющее особенности у различных этносов в целом, в разных половозрастных группах, в городской и сельской местности, а также на индивидуальном уровне. Различна у народов и степень эндогамии и экзогамии, причем у подавляющего большинства народов Земли предпочтительнее эндогамия, что обеспечивает стабильное функционирование этноса.

В современный период актуальность изучения этнически смешанных браков определяется рядом причин.

Уровень межэтнической брачности (статистическое соотношение межэтнических и этнически однородных браков) является, по общему признанию, хотя и косвенным, но весьма выразительным индикатором состояния межэтнических отношений в целом. Рост доли смешанных браков - свидетельство усиления степени взаимной толерантности народов, равно как снижение доли таких браков - чаще всего тревожный симптом, сигнализирующий о появлении негативных тенденций в межэтнических отношениях. При этом, однако, нужно четко разделять влияние на процесс межэтнической брачности объективных (например, демографических) и субъективных факторов.

Изучение закономерностей подбора брачных партнеров в обществе, переживающем переходный период развития, позволяет анализировать не только взаимодействие этносов, но и таких процессов, как становление новой социально-классовой структуры, формирование локальных субкультур и др.

В условиях политической и социальной нестабильности идеологи этнической мобилизации, как правило, выступают против заключения межнациональных браков, заявляя, что такие браки разрушают «генофонд нации»; последнее утверждение принимается ими как аксиома, не нуждающаяся в аргументации. Необходимы полномасштабные научные исследования, чтобы, во-первых, показать уровни эндогамии и экзогамии для каждого народа, вовлеченного в процесс межэтнической брачности; во-вторых, определить последствия и влияние смешанных браков на последующее функционирование этноса.

Наконец, межнациональные браки как пограничное, маргинальное явление могут стать существенным аргументом в ведущихся ныне дискуссиях о теоретических основах современной этнологии и этносоциологии (Арутю-нянЮ.В. и др., 1998).

В советский период межэтнические браки рассматривались как свидетельство дружественных отношений между народами СССР и один из факторов формирования новой исторической общности людей - советского народа. Это, несомненно, в известной степени отражало действительность. Советскими исследователями, начиная с середины 1960-х гг. была проделана огромная работа по изучению межэтнических браков во всех регионах СССР, результаты которой отражали, главным образом, динамику и состав межэтнических браков (Бусыгин Е.П., Зорин Н.В., 1973; они же, 1976; Кучерявенко Н.Н., 1969; Ганцкая О.А., Терентьева Л.Н, 1965; Терентьева Л.Н., 1969; она же, 1972; Сусоколов А.А. 1973; он же, 1990; Пономарев А.П., 1983; Современные этнические процессы в СССР, 1977 и др.), чему немало способствовала доступность и полнота источников (Архивы ЗАГС и материалы паспортных столов милиции). Гораздо реже возникали иные аспекты изучения жэтнических браков и семей: особенности образа жизни национально-смешанных семей, внутрисемейные отношения, взаимодействие языков и культур, межпоколенная трансмиссия этнических компонентов и т.п.

Однако главным недостатком работ этого периода является практически полное отсутствие теорий, объясняющих феномен межэтнической брач-ности. Некоторые соображения на этот счет находим в работах Ю.В.Бромлея и других исследователей, посвященных теории этноса (Бромлей Ю.В., 1983; он же, 1991; Козлов В.И., 1975), в которых межэтнические браки рассматриваются как один из каналов естественной ассимиляции. Дальше всех продвинулся в этом направлении А.А.Сусоколов, который объясняет многие явления, связанные с межэтнической брачностью, информационной концепцией этноса, наличием или отсутствием окружения, контролирующего поведение членов группы, плотностью или слабостью информационных потоков внутри этноса (Арутюнян Ю.В. и др., 1998, сс.213-228). Особняком в этом ряду находится мнение Л.Н.Гумилева, который рассматривал заключение межэтнических браков как один из путей, ведущих к образованию «химерных» суперэтносов: «межэтнические браки - реальный деструктивный фактор при контактах на суперэтническом уровне» (Гумилев Л.Н., 1971, с.92). Более того, он считал, что пренебрежение к познанию подобного рода вопросов «будь то в масштабах государства, родового союза или моногамной семьи, следует квалифицировать как легкомыслие, преступное по отношению к потомкам» (Гумилев Л.Н, 1989).

Несмотря на то, что всей своей жизнью в науке Л.Н.Гумилев подчеркивал позитивное историческое значение межэтнического взаимодействия, эти его суждения активно используются противниками межэтнических браков, которые систему своих аргументов строят исключительно на эмоционально-психологической основе.

Таким образом, сегодня существуют некоторые теоретические модели, объясняющие и оценивающие феномен межнациональной брачности. А.А.Сусоколов выделяет в них конструктивистский (отчасти и инструмента листский) и онтологический (примордиалистский) подходы, большей частью критикуя первый, как недостаточно применимый в современных российских условиях, и обосновывая второй.

Не углубляясь в дискуссию по поводу объяснительных моделей межэтнической брачности, выскажем некоторые соображения.

По нашему убеждению, межэтническая брачность - достаточно сложное явление, на которое оказывает влияние целый комплекс факторов. Несомненно, среди них находятся и те факторы, которые укладываются в информационную концепцию этноса и объясняются с ее помощью. Но этого не достаточно. Наблюдения, сделанные в разных регионах и средах у различных народов, убеждают, что в равных, с точки зрения информационной теории этноса, условиях уровень межэтнической брачности и их результаты неодинаковы. К этим условиям добавляются, в одних случаях, особенности этно-демографических процессов, в других - наличие традиций межэтнических контактов в семейно-брачной сфере и круг предпочтительных брачных партнеров, в-третьих, изменения условий макросреды и т.п. Думается, в этой связи, что наиболее продуктивным путем в теоретическом осмыслении рассматриваемого явления может быть его изучение в конкретных территориальных и хронологических рамках с учетом всех возможных воздействий внутреннего и внешнего характера.