Содержание к диссертации
Введение
1 Глава. Теоретические и методологические подходы к анализу издержек трансакций в контексте экономической социологии 11
1.1. Основной элемент взаимодействия бизнеса и власти (трансакция) 11
1.2. Издержки осуществления трансакций предпринимателем 21
1.3. Социальные отношения в организации как формы снижения издержек трансакций 37
1.4. Бюрократия как социальная группа государственного механизма регулирования издержек трансакций 55
Выводы 69
2 Глава. «Внешний» характер писаных правил и снижение издержек трансакций 71
2.1. Производство и воспроизводство легальности 71
2.2. Блат, знакомство и ритуалы присутственных мест 86
2.3. Неформальные взаимоотношения властных агентов и бизнеса на примере Хабаровского края 101
Выводы 139
Заключение 142
Библиография 145
Приложения 157
- Основной элемент взаимодействия бизнеса и власти (трансакция)
- Издержки осуществления трансакций предпринимателем
- Производство и воспроизводство легальности
- Блат, знакомство и ритуалы присутственных мест
Введение к работе
В настоящий момент в России происходят глубокие изменения во взаимодействии социально-экономических организаций и властных структур. Причем, если на начальной стадии преобразований государственной власти (начало - середина 90-х г.г. XX века), экономическим организациям фактически была предоставлена полная свобода действий, которая подразумевала уход власти из реальной экономики, а также самостоятельная защита бизнесом своих прав и интересов, когда предприниматели фактически были вынуждены обращаться в коммерческие охранные структуры для защиты своих прав и интересов.
Актуальность темы исследования. В конце 90-х годов XX века начинается усиление роли властных структур в стране, в результате чего происходит рост влияния государства на бизнес, отсюда рост трансакционных издержек, которые ложатся на бизнес. Возрастает количество неформальных институтов и практик, на основании которых бизнес «обязан» вести себя с государственной и муниципальной властью.
Если взять за основу теорию институциональных изменений Д. Норта, то предпринимателя можно трактовать как владельца прав собственности, ведущего отбор требуемых для хозяйственной деятельности институтов на основе сопоставления издержек и выгод их использования. Региональные и местные органы власти представляются тогда в роли субъектов, решения которых оказывают существенное влияние на объем ресурсов, находящихся в непосредственном распоряжении субъектов хозяйствования. Это превращает данные решения в составную часть «пучка» прав собственности, ограничивающую сроки, направления, характер использования ресурсов (прежде всего труда и земли) региона. При этом с позиции теории общественного выбора структура функций региональной и местной администрации и интересы лиц, ее представляющих, признаются важнейшим фактором, определяющим принимаемые решения и превращающим их в объект торга с бизнесом.
В свою очередь бизнес тоже имеет некоторые рычаги влияния на государственные структуры. Особенно это проявляется тем отчетливей, чем бизнес крупнее. Для малого и среднего же бизнеса такая возможность, практически, отсутствует. Отсюда и взаимодействие на неформальном уровне властных структур и экономических организаций, которое заставляет предпринимателей и власть использовать неформальные институты и практики для разрешения всевозможных проблем и споров, а также для соблюдения своих интересов и целей. Легальное, формальное право, регулирующее отношения власти и бизнеса мало влияет на эти практики. Самое интересное, что, похоже, в наличии формального права не заинтересованы ни бизнес, ни власть. Т.е. ни те, ни другие не хотят прозрачности взаимоотношений. Более того, в рамках государственных и муниципальных структур власти сложились и частично институционализировались особые «рыночные» практики предоставления услуг бизнесу. Без учета этих практик любые реформаторские поползновения в сфере экономики обречены на провал. Анализ рынка чиновничьих услуг, предоставляемых бизнесу, и осуществляется в настоящей работе. Этим определяется ее актуальность.
Степень научной разработанности проблемы.
Проблема, сформулированная в настоящем исследовании, разрабатывалась в рамках нескольких направлений экономической социологии. Во-первых, это направление, связанное с анализом неформальной экономики. Именно здесь отношения бизнеса и власти выступают наиболее явно и открыто. Исследования, посвященные неформальной экономике, тематически крайне разнообразны. Это и «нерегулярная занятость» Э. Мингиони, и неформальность ввиду сетевизации производственного процесса М. Кастельса, и неформальные сети этнического предпринимательства А. Портеса, и сетевизация каналов рекрутирования на рынке труда М. Грановеттера, и реципрокность как форма социальной интеграции общества К. Поланьи, и «цена подчинения закону» Э. де Сото, и пр. Неформальную экономику крестьянских сообществ представляют концепции «моральной экономики» Дж. Скотта и «эксполярной экономики» Т. Шанина. Существенный вклад в развитии данной проблематики внесли также: А. Журавлев, Т. Заславская, И. Лисиненко, В. Поздняков, В. Радаев, Р. Рывкина, О. Ледеиева, О. Ромашов, В. Халипов, Э. Фетисов, В. Червяков, В. Чередниченко, Ю. Чепуренко, С. Барсукова, В. Шапиро, С. Шаталин, Н. Шмелев, Э. Панеях, В. Волков и многие другие.
Однако в этих работах, особенно Ю. Чепуренко, В. Радаева, А. Темкиной, А. Журавлевой изучались не столько социальные аспекты взаимодействия бизнеса и власти, сколько проводился целенаправленный поиск «среднего класса» как будущей основы стабильного развития. В них выводилась, как правило, дедуктивная модель будущего среднего класса, основу которого составляли представители малого бизнеса. Во второй половине 90-х годов в работах Т. Заславской, Е. Здравомысловой, Т. Шанина, В. Радаева, Л. Тимофеева, Ю. Латова, Э. Панеях, Л. Бляхера, центр тяжести в исследованиях бизнеса был перенесен на анализ конкретных экономических практик, определяемых в терминах «неформальная экономика».3
Особенно многочисленны исследования, фокусирующие внимание на неформальных взаимоотношениях с институтами власти. Формы теневого диалога с властью, как населения, так и предпринимателей представлены в исследованиях А.А. Аузана, Л.Е. Бляхера И. Клямкина, Л.Я. Косалса, Э. Панеях, В.В. Радаева, Р.В. Рыбкиной, Г. Сатарова, Л. Тимофеева и др.4
В России исследования неформальной экономики развиваются в течение последнего десятилетия. Теме социальных процессов в сфере неформальной экономики посвящали свои работы В. Радаев, А. Леденева, С. Барсукова, И. Клямкин, Л. Тимофеев, В. Исправников, Э. Панеях, Л. Бляхер, А. Карпов, В. Волков, В. Гельман и многие другие.3 В рамках этих - отечественных и зарубежных - исследований оформилось особое направление по исследованию неформальной экономики. Согласно ему, неформальная экономика - особая сфера, обладающая иными закономерностями развития и протекания социальных процессов, нежели официально-легальная сфера. Однако господствующей в коніфетньїх исследованиях до сих пор остается точка зрения, что неформальная экономика есть деформированная часть «нормальных» социально-экономических отношений. В полемике с данной точкой зрения формировалась наша собственная концепция исследования.
Другими материалами, на которые опирается настоящая работа, стали исследования институтов как реальных правил и ограничений взаимодействия бизнеса и власти. Подобные исследования предпринимались в отечественной социологии. Интересное исследование институтов в научном сообществе предпринято В. Волковым, В.Л. Тамбовцевым, Э.Л. Панеях, Д. Норт.
В работе были использованы труды и исследования экономистов Н.М. Розановой, В.В. Зотова и В.Ф. Преснякова, Е. Ясина, А.Е. Шаститко, П. Милгрома и Д. Робертса, М Аоки, М. Интриллигатора, П. Крючковой, Р. Маликова, А. Цыганова, Г.П. Литвинцевой,7 которые помогли раскрыть основные экономические понятия, которые используются в данной работе, а также дать некоторые представления об экономических отношениях бизнеса и власти.
Другой традицией, повлиявшей на нашу работу, стало направление неоинституционализма, работы известных представителей данного течения: К. Менгера, Фридрих фон Хайека, Р. Коуза, О. Уильямсона, Л. Тевено, К. Менара, А. Олейника, Я. Кузьминова, Р. Нуреева, Р. Капелюшникова,8 их исследования помогли при рассмотрении таких вопросов, которые затрагивают отношения бизнеса и власти, в частности вопросы собственности и трансакционных издержек. В результате мы попытаемся рассмотреть тему бизнеса и власти, смысл бизнеса для государственной и муниципальной власти, как этот процесс протекает сегодня в конкретной стране и в конкретном регионе.
Объектом исследования является неформальное взаимодействие бизнеса и власти в Хабаровском крае, которое позволяет предпринимателям снизить издержки трансакций.
Предліетом исследования выступают социально-экономические практики, формирующиеся в процессе неформального взаимодействия бизнеса и власти в Хабаровском крае и предполагающие уменьшение затрат бизнеса на осуществление трансакций.
Эмпирическую базу исследования составили:
Стандартизированный анкетированный опрос (всего 427 анкет);
Ф Неформализованное интервью с 96 представителями малого и среднего ^ бизнеса (тип выборки «типичные случаи»);
10 экспертных неформализованных интервью с представителями властных структур регионального и муниципального уровней; аналитические статьи и результаты социологических исследований, % опубликованные в журналах «Социологические исследования», «Регион: экономика и социология», информационном бюллетене «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения» (1991-2003 гг.), журнале «Политические исследования» (1998 - 2004 г.г.) и др.; данные Госкомстата России, статистические отчеты по изучаемой проблеме органов государственной власти и муниципального управления Дальневосточного федерального округа. % Методом обработки эмпирического материала выступали дискурсивные аналитические техники.
В работе использованы: приемы эмпирической типологизации (П. Лазарасфельд), процедура многомерного пространства (Т.И. Заславская), латентно-структурный анализ. Основным методом анализа выступает анализ по описательному плану, его наиболее сильным приемом считается - эмпирическая типологизация. Данный прием представляет собой поиск щ устойчивых сочетаний, свойств социальных объектов (или явлений), рассматриваемых в соответствии с описательными гипотезами в нескольких измерениях одновременно.
Целью исследования выступает выявление устойчивых закономерностей неформальных взаимоотношений между предпринимателями и властными агентами с целью снижения издержек трансакций, которые несут предприниматели в своей повседневной хозяйственной деятельности.
Исходя из цели работы, определяется круг задач, выступающих этапами Ш исследования: выявить «силы трения» во взаимоотношениях между чиновниками и предпринимателями и формы снижения издержек трансакции, связанные с рынком чиновных услуг; определить плотность контроля над предприятием в его повседневной хозяйственной деятельности и степень его соответствия формальному закону; установить, каким образом экономический интерес ограничивается и, в свою очередь, порождается силами принуждения и социальных норм; выявить связь между формальными (законодательными) и неформальными ограничениями в выработке хозяйственных стратегий, которые складываются в процессе «вертикальных» взаимодействий; - установить факторы, которые влияют на планирование и реализацию предпринимательских стратегий во взаимоотношениях с представителями власти;
Целью и задачами исследования, а так же характером эмпирической базы предопределяется применяемая в нем методология.
Методологическим основанием нашего исследования является сбалансированная концепция «экономических институтов капитализма» О. Уильямсона, позволяющая описать социальные практики и принципы организации неформального взаимодействия бизнеса и различных структур государственных и муниципальных органов власти на основе стремления экономических организаций к минимизации трансакцконных издержек. Дополнительным методологическим посылом выступает «силовая» концепция, высказанная В. Волковым и изучение «теневых экономических практик», предпринятое В. Радаевым.9
Научная новизна работы подтверждается актуальностью эмпирических и методологических задач исследования.
Определены сценарии поведения предпринимателя на региональном рынке во взаимоотношениях с чиновниками (предпринимательские стратегии).
Определены основные формы поведения чиновника при неформальном взаимодействии с экономическими субъектами (предпринимателями). - Разработаны варианты развития неформальных взаимоотношений между предпринимателями и чиновниками в Хабаровском крае. На защиту выносятся следующие положения:
Отношения чиновников и предпринимателей приобретают характер контрактных экономических отношений, основанных на соблюдении взаимных интересов сторон.
Одним из основных следствий распада системы социально-экономических гарантий является кризис доверия в отношении государственных и муниципальных органов власти, затруднение осуществления экономических трансакций. Для воссоздания системы гарантий участник социального взаимодействия в экономической сфере вступает в неформальные отношения, позволяющие получить услуги (гарантии) декларируемые, но не предоставляемые государственной и муниципальной властью.
В условиях реформирования усиливается влияние неформальных практик властных агентов на экономические процессы. В условиях, скорейшей модернизации экономики, государство в лице бюрократии в экономической сфере подменяет формальные правила неформальными практиками.
Бюрократия, практически всегда осуществляло «одностороннее» изменение договора с мелким и средним бизнесом, т.к. стремилось достичь своих интересов.
Крупный предприниматель, в отличие от среднего или мелкого, имеет возможности не только реально влиять на власть, но и использовать властные институты ради достижения своих целей. Малый и средний бизнес вынуждены участвовать в сложной системе межличностных взаимодействий, позволяющих в итоге снизить размеры издержек, связанных с административными барьерами.
Эти отношения реализуются как в форме относительно устойчивых рыночных актов неформальных взаимоотношений («откаты»), так и в виде участия в «дружеских сетях» (чистая неформальность). Различные сегменты рынка и различные типы социально-экономического взаимодействия предполагают определенное варьирование этих форм взаимодействия. Типология форм взаимодействия представителей малого и среднего бизнеса и представителей власти и исследуется в настоящей работе.
Теоретическая значимость работы состоит в расширении представлений о структуре и механизмах социально-экономического взаимодействия в нестабильных социальных условиях. Результаты работы позволяют полнее осознать отличия ежду формальной и неформальной социальной сферой, выработать механизмы их сосуществования.
Практическая значимость исследования заключается в возможности снижения издержек трансакций для предпринимателей через установление открытости взаимоотношений с властными агентами (бюрократии) и активное участие в профессиональных объединениях и союзах предпринимателей. Результаты исследования могут быть применены в педагогической практике при чтении курсов «Экономическая социология», «Социология».
Апробация работы: Основные результаты исследования опубликованы в 3-х научных работах. Основные положения диссертации доложены на двух региональных конференциях: 1) Человек в региональном контексте: политика, экономика, культура (Хабаровск 2003); 2) Социально-политические процессы на Дальнем Востоке России: анализ, регулирование, прогноз (Хабаровск 2004). Диссертация обсуждена на заседании кафедры социологии, политологии и социальной работы Тихоокеанского государственного университета.
Основной элемент взаимодействия бизнеса и власти (трансакция)
В специальной литературе, посвященной проблемам экономической социологии, последние годы особую популярность приобрело понятие трансакции. С помощью этого понятия, совмещающего личное волевое усилие агента и работу социальных институтов, социологи стремятся «ухватить» изменение реального смысла институциональных размерностей общества, отличие реальных функций институтов от номинально заявленных. Подобный анализ применительно к взаимодействию власти и бизнеса в Хабаровском крае мы и предполагаем провести в настоящей работе. Однако прежде необходимо определить само понятие трансакции, его трактовку в рамках нашего исследования.
Понятие трансакции было впервые введено в научный оборот Дж. Коммонсом. Трансакция - это не обмен товарами, а отчуждение и присвоение прав собственности и свобод, созданных обществом.10 Такое определение имеет смысл (Дж. Коммонс) в силу того, что институты обеспечивают распространение воли отдельного человека за пределы области, в рамках которой он может влиять на окружающую среду непосредственно своими действиями, т. е. за рамки физического контроля, и следовательно, оказываются трансакциями в отличие от индивидуального поведения как такового или обмена товарами.
Дж. Коммонс различал три основных вида трансакций: 1) Трансакция сделки - служит для осуществления фактического отчуждения и присвоения прав собственности и свобод и при ее осуществлении необходимо обоюдное согласие сторон, основанное на экономическом интересе каждой из них. В трансакции сделки соблюдается условие симметричности отношений между контрагентами. Отличительным признаком трансакции сделки, по мнению Дж. Коммонса, является не производство, а передача товара из рук в руки. 2) Трансакция управления - в ней ключевым является отношение управления подчинения, которое предполагает такое взаимодействие между людьми, когда право принимать решения принадлежит только одной стороне. В трансакции управления поведение явно асимметрично, что является следствием асимметричности положения сторон и соответственно асимметричности правовых отношений. 3) Трансакция рационирования - при ней сохраняется асимметричность правового положения сторон, но место управляющей стороны занимает коллективный орган, выполняющий функцию спецификации прав. К трансакциям рационирования можно отнести: составление бюджета компании советом директоров, федерального бюджета правительством и утверждение органом представительной власти, решение арбитражного суда по поводу спора, возникающего между действующими субъектами, посредством которого распределяется богатство. В трансаіщии рационирования отсутствует управление. Через такую трансакцию осуществляется наделение богатством того или иного экономического агента. 1 Понятие трансакционных издержек позволяет предположить, что разнообразие способов организации трансакций, которое существует в мире, отражает тот факт, что различные трансакции отличаются друг от друга в некоторых своих существенных аспектах. Для нашего анализа важное значение имеют пять атрибутов трансакции: 1) специфичность инвестиций, необходимых для осуществления трансакции; 2) частота, с которой совершаются подобные трансакции, и продолжительность, т. е. период времени, в течение которого они неоднократно совершаются; 3) сложность трансакции и неопределенность в отношении последующих действий; 4) трудность измерения результатов трансаіщии; 5) взаимосвязь с другими трансакциями, совершаемыми другими людьми. Специфичность активов. Важным аспектом, отличающим одни трансакции от других, является характер инвестиций, которые должны осуществить их участники. Когда отдельный потребитель покупает хлеб у булочника, ни тот, ни другой участник этой конкретной сделки не связывает с ней никаких инвестиций. Булочник может инвестировать средства в свой магазин и в пекарню, однако эти активы используются им для обслуживания множества различных потребителей. В противоположность этому, когда некий субподрядчик осуществляет сборку крыльев для конкретной модели авиалайнера, он может инвестировать средства в создание технологической линии для производства данных конкретных конструкций. Такие капиталовложения называются специфическими инвестициями, поскольку вне связи с конкретным назначением — поставками крыльев для авиалайнера — они в значительной мере обесцениваются. Субподрядчик не стал бы осуществлять эти инвестиции, если бы не имел четкого заказа или, по крайней мере, веских гарантий предоставления такого заказа в ближайшем будущем. По той же причине работник не захочет тратить силы, средства и время на изучение деятельности фирмы, чьи дела идут неважно и которая едва ли сможет обеспечить ему постоянную занятость. Сделки, для которых необходимы специфические инвестиции, обычно требуют заключения контракта или же принятия мер для защиты инвестора от преждевременного расторжения контракта или оппортунистического пересмотра условий производственных отношений.
Частота и долговременность. Некоторые трансакции представляют собой одноразовые операции, например покупка жилого дома у его прежнего владельца. Другие же трансакции часто повторяются с участием хотя бы частично одних и тех же сторон, при более или менее похожих условиях в течение длительного периода времени.
В первом случае можно ожидать, что участники трансакции используют для ее осуществления любые доступные для них механизмы общего характера. В частности, они, скорее всего, заключат контракт стандартной формы, предусматривающий, что все споры между ними подлежат разрешению в суде.
Издержки осуществления трансакций предпринимателем
Предприниматель представляет собой экономического агента, который действует на определенном рынке, в соответствии с существующей той или иной структурой организации рынка. В соответствии с этой структурой он (предприниматель) вырабатывает и реализует определенные стратегии поведения. Данные стратегии формируют и структуру издержек трансакций, которые несет предприниматель при взаимодействии с чиновником в своей повседневной хозяйственной деятельности. Поэтому для четкого и ясного определения общей картины издержек трансакций нам необходимо рассмотреть различные существующие социально-экономические подходы к понятию издержек трансакций.
Впервые понятие трансакционных издержек было введено Р. Коузом в 30-е годы в его статье «Природа фирмы». Р. Коуз так представлял себе понятие трансакционных издержек: чтобы осуществить рыночную трансакцию, необходимо определить, с кем желательно заключить сделку, оповестить тех, с кем желают заключить сделку и на каких условиях, провести предварительные переговоры, подготовить контракт, собрать сведения, чтобы убедиться в том, что условия контракта выполняются, и так далее.17 Однако Р. Коуз не объяснил происхождения и природы трансакционных издержек.
В рамках современной экономической теории трансакционные издержки получили множество трактовок, иногда диаметрально противоположных.
Так, К. Далман следующим образом отчеканил понятие трансакционных издержек: это «издержки сбора и обработки информации, издержки проведения переговоров и принятия решения, издержки контроля и ьоридическои защиты выполнения контракта».
К. Эрроу определяет трансакционные издержки как издержки эксплуатации экономической системы.19 К. Эрроу сравнивал действие трансакционных издержек в экономике с действием трения в физике. На основании подобных предположений делаются выводы о том, что чем ближе экономика к модели общего равновесия Л. Вальраса, тем ниже в ней уровень трансакционных издержек, и наоборот.
В трактовке Д. Норта Трансакционные издержки «состоят из издержек оценки полезных свойств объекта обмена и издержек обеспечения прав и принуждения к их соблюдению». Эти издержки служат источником социальных, политических и экономических институтов.
В теориях некоторых экономистов трансакционные издержки существуют не только в рыночной экономике (Р. Коуз, К. Эрроу, Д. Норт), но и в альтернативных способах экономической организации и в частности в плановой экономике (С. Чанг, А. Алчиан, Г. Демсец). Так согласно С. Чангу максимальные трансакционные издержки наблюдаются в плановой экономике, что, в конечном счете, определяет ее неэффективность.
В отечественной социально-экономической литературе эта проблема затрагивается, главным образом, с 90-х годов XX столетия. Во второй половине 90-х годов в работах таких авторов, как В. Кокорев, Р. Капелюшников, В. Курченков и В. Радаев проблематика трансакционных издержек рассматривается системно, а затраты, имеющие природу трансакционных издержек, трактуются как экономическая категория. Причем, если первоначально трансакционные издержки затрагивались в социально-экономических исследованиях, посвященных предпринимательству, косвенно, поскольку не замечать их было просто невозможно, то в последние годы они все чаще выступают в качестве самостоятельного предмета исследований, например, в работах А.Е. Шаститко и СЮ. Барсуковой.22
Мир, не знающий трансакционных издержек, обладает очень своеобразными свойствами. Он оказывается столь же странным, как физический мир без сил трения. Монополистам можно выплачивать компенсацию за то, чтобы они вели себя конкурентно, а страховые компании просто не существовали бы».2" Другое, обычно не замечаемое, следствие предположения о нулевых трансакционных издержках сводится к тому, что при отсутствии трансакционных издержек ничего не стоит ускорить трансакции так, что вечность будет прожита за доли секунды.
Для осуществления рыночной трансакции необходимо: выявить - с кем желательно заключение сделки; распространить информацию о том, что некто желает вступить в сделку и на каких условиях; провести переговоры, ведущие к заключению сделки; провести расследование, чтобы убедиться в том, что условия контракта соблюдаются, и т. п. Эти операции порой влекут за собой чрезвычайно большие издержки, и в любом случае они настолько дорогие, что предотвращают многие трансакции, которые были бы реализованы в мире, где ценовая система работала бы без издержек.
Соответственно при нулевых трансакционных издержках производитель включит в контракт все, что нужно для максимизации ценности производства. Если бы можно было предпринять нечто для сокращения ущерба, и эти действия являлись бы наиболее дешевым средством для достижения подобного сокращения, они были бы осуществлены. Но раз уж мы учитываем трансакционные издержки, у разных сторон не оказывается стимулов (или есть только ослабленные стимулы) для раскрытия информации, которая нулша для формулирования оптимального правила ответственности. На деле они сами могут и не знать про эту информацию, поскольку для тех, у кого нет стимулов для раскрытия информации, нет и причин для обнаружения ее. Информация, необходимая для осуществления трансакций, которые не могут быть осуществлены, не будет собираться.
Затратность информации является ключом к пониманию издержек трансакций, которые (издержки) состоят из издержек оценки полезных свойств объекта обмена и издержек обеспечения прав и принуждения к их соблюдению. Эти издержки оценки и принуждения служат источником социальных, политических и экономических институтов.
Измеряя трансакционные издержки, возникающие при продвижении товара на рынке США (такие, как затраты на банковские, финансовые услуги, страхование, оптовую и розничную торговлю или, с точки зрения профессий работников, на оплату юристов, бухгалтеров и т.д.), Д. Норт (в работе 1986 года) установил, что свыше 45% национального дохода США приходится на трансакции, более того, что эта доля за последнее столетие выросла примерно с 25%.24 Это значит, что трансакции потребляют очень большую и все возрастающую долю ресурсов национальной экономики США.. Поскольку трансакционные издержки являются частью издержек производства, нелишне напомнить, как они соотносятся друг с другом. Общие издержки производства состоят из ресурсных вложений земли, труда и капитала, причем капитал используется как для трансформации, изменения физических свойств продукции (размер, вес, цвет, местоположение, химический состав и т.д.), так и для осуществления трансакций - определения, защиты и обеспечения прав собственности на продукцию (право использования, право получения дохода от использования, право исключения использования другими лицами и право производить обмен).23
Рональд Коуз в работе «Проблема социальных издержек» (1960) показал, что аллокация ресурсов, предусматриваемая неоклассической парадигмой, возможна только при отсутствии трансакционных издержек; при позитивных трансакционных издержках структуры, связанные с обеспечением прав собственности, оказывают влияние на аллокацию. Но Р. Коуз, не пытался конкретно определить, что же именно делает трансакции такими дорогими. Однако в нашем исследовании мы рассмотрим этот вопрос. И начнем с изучения издержек оценки (оставляя пока в стороне издержки обеспечения прав и считая их постоянными), а затем будем рассматривать издержки обеспечения прав.
Производство и воспроизводство легальности
Спонтанная трансформация вместо реформ и катастрофический характер переходного процесса привели к тому, что сложившаяся в начале 90-х годов государственная и политическая система вплоть до конца десятилетия находилась под угрозой уничтожения со стороны внесистемной оппозиции. На протяжении этого периода основной задачей федеральной власти было сохранение самой себя, т. е., прежде всего, обеспечение социальной стабильности и собственной легитимности. Именно на это, а не на достижение каких-либо иных целей была направлена в основном и ее социально-экономическая политика. Важнейшую роль в этом играли выбранные принципы и технологии приватизации. Они были направлены на решение трех взаимосвязанных (и, строго говоря, взаимно противоречивых) задач: - передача предприятий и иных активов тем, кто их уже реально контролирует, чтобы избежать серьезных сбоев в текущем функционировании народного хозяйства. Иными словами, речь шла о формализации обыденного права собственности, сложившегося в период позднего СССР; - минимизация остроты социальных конфликтов по поводу раздела и передела собственности; - создание в лице возникающего слоя частных собственников политической опоры власти.
Все прочее - народная приватизация, создание конкурентной среды, формирование эффективных собственников, стратегических инвесторов - если и не было чисто идеологическим прикрытием, то уж точно находилось на десятом по важности месте. Даже получение доходов в бюджет не было до 1997 г. сколько-нибудь приоритетным.
Поставленные задачи были, на мой взгляд, в основном выполнены. Но, во-первых, новые собственники в большинстве своем не могли предъявить легальных источников денег, на которые приобреталась собственность. И, следовательно, оказались не только не легитимными, но и слабо защищенными формально. Во-вторых, хотя ваучерный механизм и сыграл определенную анестезирующую роль, создав видимость широкого участия населения в процессе приватизации, но ее результаты ни в малой степени не отражали представлений большинства граждан России о справедливом распределении собственности. Государство пользовалось нелегитимностью приватизации, конечно же, весьма редко и в основном лишь для расправы с конкретными политическими противниками (хотя, по мнению компетентных экспертов, большинство приватизационных сделок может быть оспорено в суде даже в настоящее время). Однако у бизнеса появился очень сильный стимул для создания максимально запутанных и легко изменяемых структур владения, их отделения от структур управления, широкого развития института номинальных держателей и т. д.
Таким образом, тенденция к максимальной непрозрачности структуры собственности в бизнесе - прямое следствие того варианта приватизации, который был реализован в России. Эта тенденция могла бы быть преодолена развитым фондовым рынком или иностранными институциональными инвесторами. Но и то и другое в необходимых масштабах отсутствовало. Еще одним важнейшим способом, которым федеральная власть пыталась укрепить свою легитимность и снизить напряжение в обществе, была публично заявляемая на протяжении практически всех 90-х годов готовность сохранить объем социальных обязательств государства, характерный для СССР второй половины 80-х и, конечно же, совершенно неадекватный новым экономическим реалиям (в частности, падению производства примерно в два раза). Это, прежде всего, бесплатное образование и здравоохранение, пенсия, близкая к средней заработной плате, специальные пособия различным группам населения и т. д. При этом из года в год налоговая нагрузка на экономику, необходимая для выполнения принятых социальных обязательств, оказывалась недопустимой. В случае полной уплаты налогов любой бизнес выходил за порог приемлемого уровня рентабельности, т. е. было ясно, что установленные законом взаимные обязательства будут выполняться не всеми, не всегда и не полностью. И ясно это было априори еще до начала бюджетного процесса.
Такая ситуация приводила к формированию и поддержанию сложной системы неформальных отношений и договоренностей между государственными органами и бизнесом, различными органами власти одного уровня, различными органами власти разных уровней и, конечно же, создавала широкие возможности для всех форм административного торга и лоббизма. При этом, естественно, выигрывал тот, кто, во-первых, умел установить неформальные отношения, во-вторых, мог скрывать свои реальные возможности и показывать их только тому, кому надо. Для бизнеса это означало, что выигрывает только тот, чьи финансовые потоки непрозрачны для внешнего наблюдателя.
В начале 90-х годов описанное положение имело свое рациональное объяснение и даже оправдание, так как позволяло избежать лобовых столкновений между властью и обществом, властью и бизнесом, а также между различными уровнями власти. Во второй половине 90-х оно перестало устраивать всех, поскольку вызываемые им потери в общей эффективности функционирования системы заведомо превышали возможный выигрыш. Однако изменить ситуацию оказалось чрезвычайно трудно. Дело в том, что ни государство, ни бизнес не могли в одностороннем порядке изменить принципы своего поведения без смертельного для себя риска, а уровень взаимного доверия был совершенно недостаточен для кооперативных стратегий. В экономической теории для описания подобных ситуаций используется понятие «институциональная ловушка» или «past-dependence».78 Если же использовать терминологию из теории игр, то можно сказать, что игра между государством и бизнесом в России во второй половине 90-х оказалась в ситуации «плохого равновесия».7 И в той и в другой теории достаточно убедительно показано, что быстрого и легкого выхода здесь нет. Для реализации кооперативных стратегий необходим достаточно большой опыт неконфронтационного взаимодействия, который накапливается только со временем. Альтернатива - доминирование государства при одновременном признании его беспристрастности и компетентности со стороны бизнеса (а также прочих социальных сил). Последний вариант более реалистичен для современной России, но и он может реализоваться лишь при благоприятных обстоятельствах.
Изучение формальных правил всегда сталкивается с трудной проблемой определения границы между формальным и неформальным правилом. Большинство исследователей решают эту проблему или отказом рассматривать формальные правила как отдельный класс явлений или, как Д. Норт, дают определение в виде простого перечисления: «формальные правила включают политические (и юридические), экономические правила и контракты». Трудность здесь в том, что ни одно правило не является только формальным; каждое, даже однозначно записанное в виде неизменного текста, формальное правило содержит в себе неформальный бэкграунд, фоновое знание о том, как это правило нужно применять, и знание о том, в какой ситуации оно применимо. И как пишет В. Волков, «своего рода навык распознавания и отождествления». Этот бэкграунд крайне трудно выделить и очертить. Но, отдавая себе отчет в присутствии фонового знания, мы все же можем выделить в формальном правиле его фиксированное ядро, текст, содержащий более или менее определенную запись его содержания. Будем называть сам этот текст писаным правилом, а правило, содержащее такое текстовое ядро, назовем формальным.
Блат, знакомство и ритуалы присутственных мест
Термин, который обычно употребляют, говоря о поведении чиновника, заключающего разнообразные добровольные и полудобровольные сделки с контролируемым, «рентоискательство» уже сам по себе содержит предположение о том, что чиновник активно ищет возможности получения властной ренты, вымогая ее или предлагая в обмен услуги. Эта модель работает для экономической системы, где издержки легальности сами по себе не являются недопустимо высокими и возможность пренебречь правилом, обязательным для других, ведет к получению сверхприбыли, а не является условием выживания на рынке. Тогда чиновник может продавать возможности снижения издержек легальности, а предприниматель может принимать или не принимать его предложения. Но в ситуации, когда полное исполнение правил ведет к экономическому краху, ситуация выглядит иначе. В результате проведения анкетного опроса было выявлено, что более половины предпринимателей сами ищут возможности установить неформальные деловые отношения с чиновниками, а не только пассивно подвергаются вымогательству.
Вместе с тем, около 80% опрошенных считают, что вести бизнес без взяток совершенно невозможно (38%) или трудно (42%). Это значит, что в принципе чиновник может и не заниматься вымогательством, а спокойно делать свое дело и ждать предложений от предпринимателей, которые не замедлят последовать. Итак, предприниматель знает, что если он не убедит чиновника закрыть кое на что глаза, санкций не миновать. Но знает он и то, что закрытие его фирмы не принесет чиновнику никаких дивидендов. Чиновник, в свою очередь, также знает, что в предоставляемой ему отчетности не может быть все гладко, так как правдивая отчетность ведет к недопустимому уровню издержек для предпринимателя, но процесс выявления нарушений связан для него самого с серьезными издержками в основном в форме времени и усилий; к тому же, вообще говоря, в руках предпринимателя есть некоторые способы увеличить эти издержки от вполне законных, таких, как использование высококвалифицированных юристов и бухгалтеров, до криминальных: обращения к «крыше», элементарное запугивание. Такая конфигурация интересов создает основу для компромисса, ведущего к взаимному снижению издержек. В анкетном опросе предпринимателей процесс удачного взаимодействия с контролерами предстает как некий ритуал, в котором взятки и блат играют, как кажется, не центральную, хотя и важную роль. На первый план выходит институт «хороших отношений» с контролером, которые устанавливаются при помощи определенных сигналов, свидетельствующих о взаимопонимании (одинаковом видении описанного выше расклада интересов). Стороны демонстрируют друг другу готовность начать игру во взаимное неведение при помощи разных приемов, например, ритуальных мелких подарков, выражающих готовность перевести отношения в менее официальный пласт. При таком подходе многие деловые обычаи могут быть рассмотрены в новом свете. Так, традиционное вручение мелким чиновникам шоколадки при первом знакомстве выглядит чрезвычайно странно, если рассматривать его как взятку. Действительно, неужели паспортистки, секретарши и «девочки» в налоговой инспекции считают шоколадки и коробки конфет такой уж серьезной ценностью? Попробуем взглянуть на эту шоколадку иначе. Вручающий шоколадку тем самым определяет себя как человека, действующего в рамках системы «хороших отношений», а не в рамках формальных правил. Однако то, что такие отношения могут быть установлены между незнакомыми людьми, говорит нам об институциональном характере и «домашнего» контекста тоже. «Со мной можно иметь дело» - говорит подарок. Этого, как правило, недостаточно для того, чтобы уровень доверия между действующими лицами допускал переговоры о деловых услугах, взятках и т.д., но вполне достаточно, чтобы контролер, сокращая собственные усилия на проверку соответствия документов реальности, позволил проверяемому сократить его собственные издержки. Естественно, такое молчаливое соглашение не предел возможного снижения издержек; но дальнейшее движение в этом направлении требует уже качественно иной степени взаимной предсказуемости сторон. Институт блата, подробно описанный А. Леденевой, подразумевает, что знакомый, или пришедший по рекомендации (и, следовательно, на порядок более предсказуемый) контрагент получает от чиновника деловые услуги на льготной основе. Институт взятки позволяет предпринимателю «доплачивать» чиновнику за услуги там, где вышеописанная конфигурация интересов ведет к ощутимо более сильной позиции последнего (например, в тех случаях, когда нарушение уже обнаружено, или когда предприниматель претендует на привилегию нарушить правила не «скрываясь» от чиновника). Соотношение между распространенностью подобного поведения по сравнению с описанным выше механизмом можно проиллюстрировать данными анкетного опроса. Из опрошенных предпринимателей лишь 22% на вопрос «Приходилось ли Вам лично в последние годы сталкиваться с коррупцией, взяточничеством, незаконными поборами и другими незаконными корыстными действиями со стороны должностных лиц?» ответило «Нет». То есть, с корыстными действиями сталкивалось подавляющее большинство. С другой стороны, лишь 13% из них сталкивается с такими действиями раз в месяц или чаще, то есть регулярно. Таким образом, если верить предпринимателям в вопросе о том, что в большинстве случаев чиновник может найти нарушения, то нужно признать, что «молчаливое соглашение», как правило, обходится без дополнительных «доплат». Попутно можно заметить, что описанный механизм прекрасно выполняет функцию исключения тех, кто не готов играть по неформальным правилам или не знает их. Для того, кто хочет, чтобы с ним обращались по закону, у чиновника есть адекватный ответ, он начинает обращаться с ним по закону, что приводит к разорению «не понимающего системы» предпринимателя или вытеснению его в чисто теневой сегмент рынка.
Неформальные отношения предпринимателей с чиновничеством не сводятся к коррупции, а последняя не сводится к взяткам. Более того, взятка всего лишь примитивная начальная форма этих отношений. Она опосредует короткие (разовые) взаимодействия и характерна преимущественно для чиновников мелкой и средней руки, а также для представителей малого бизнеса. С ростом уровня чиновника и масштабов бизнеса часто меняются не только «цена вопроса», но и сам характер взаимоотношений. Сначала элементарная взятка перерастает в систему обмена услугами, которые принимают уже не денежную форму и не сводятся к личным подаркам-подношениям. Отдариться, как известно, можно множеством других более замысловатых способов, например, устроив родственника к себе на работу или передав заказ «своей» фирме.
Так, из сочетания принуждения и интереса возникают социальные нормы. Здесь у каждого есть определенная свобода выбора, но, выбрав для себя линию поведения, каждый вынужден ей следовать. Действие постепенно начинает воспроизводить структуры сложившихся отношений.
По предположению, российское предпринимательство изначально разделилось по своей ориентации. Одни решили действовать через коридоры власти, другие предпочли приближаться к ним только в случае крайней необходимости в бюрократических услугах. Первые, имея материальные и моральные издержки, старались удерживать и накапливать политический капитал, вторые искали опору в человеческом и культурном капитале своем и своих «команд». По прошествии предпринимательского десятилетия можно констатировать, что если речь идет о сколько-нибудь крупном бизнесе, успешнее, как правило, действовали первые: их дополнительные издержки, конечно, выше, но и выгоды значительнее.
