Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Финансовая политика советского государства в 1920-е годы, ее принципы и эволюция 17
1.1. Состояние и развитие советских финансов в 1920-е годы 17
1.2. Особенности организации бюджетного процесса в первые годы советской власти. Становление советского финансового и бюджетного права 26
1.3. Порядок построения в 1920-е годы росписей доходов и расходов и принципы классификации доходов и расходов бюджета 33
ГЛАВА 2. Государственный бюджет и проблемы его дефицитности в 1920-е годы 64
2.1. Представления 1920-х годов о природе дефицита бюджетов и краткий очерк дореволюционных бюджетных дефицитов в России 64
2.2. Проблемы сбалансированности бюджетов 71
2.3. Субвенционная система бюджетного финансирования как форма межбюджетного регулирования 76
Глава 3. Доходы от государственных кредитных операций как нормальный источник покрытия бюджетных дефицитов в 1920-е годы 80
3.1. Исходные условия развития государственного кредита советского государства 80
3.2. Дефицит государственного бюджета и доходы от государственных кредитных операций как источник его покрытия 88
3.3. Функции и формы государственного кредита в 1920-е годы 94
3.4. Пределы использования государственного кредита в 1920-е годы 108
ГЛАВА 4. Этапы развития государственного кредита в 1920-е годы 118
4.1. Эмиссионное хозяйство и разложение двух основных источников государственного бюджета - налогов и государственного кредита 118
4.2. Характеристика трех периодов развития государственного кредита 125
4.3. Дискуссии среди экономистов по поводу проведения операций государственного кредитования 141
ГЛАВА 5. Соотношение между мобилизацией средств в форме государственного кредита и сберегательных вкладов 159
5.1. Дискуссия 1920-х годов: мобилизация средств в форме сберегательных вкладов или посредством государственно-кредитных операций 159
5.2. Источники средств финансирования хозяйственного строительства и проблема доходности различных форм привлечения средств хозорганов и населения 177
ГЛАВА 6. Государственный кредит и бюджет 194
6.1. Стадии развития послереволюционных бюджетов. Дискуссия по вопросу реальности и напряженности государственного бюджета 194
6.2. Соотношение поступлений по госкредиту и расходов при различных условиях займов 201
6.3. Проблема децентрализации эмиссии 217
6.4. Государственный кредит и денежное обращение 231
ГЛАВА 7. Организация фондовой работы по размещению займов 238
7.1. Роль советских фондовых бирж в размещении облигаций государственных займов 238
7.2. Механизм котировки государственных ценных бумаг на фондовых площадках 1920-х годов 244
7.3. Дискуссии второй половины 1920-х годов о целесообразности существования в СССР фондовых бирж 250
Заключение 272
Библиография 276
- Состояние и развитие советских финансов в 1920-е годы
- Представления 1920-х годов о природе дефицита бюджетов и краткий очерк дореволюционных бюджетных дефицитов в России
- Исходные условия развития государственного кредита советского государства
- Эмиссионное хозяйство и разложение двух основных источников государственного бюджета - налогов и государственного кредита
Введение к работе
В среде историков бытует афоризм: если современность не понятна без истории, то история без современности - не актуальна. Теоретическое и прикладное решение современных финансовых проблем во многом является развитием выводов науки прошлого. В современной финансовой литературе наблюдается ничем не объяснимый дефицит исторических исследований. Современники пренебрегают мнением предшественников. Между тем предшественники в свое время заботились не только о себе, но и сделали фундаментальные выводы, имеющие непреходящее значение.
Изучение русской финансовой литературы позволяет сделать вывод о том, что в дореволюционной России финансовая наука развивалась на уровне мировой, и на ее рекомендациях строилась финансовая политика СССР вплоть до финансовой реформы 1930-х годов. Именно на этом рубеже накопленные предшествующими десятилетиями традиции были полностью уничтожены практикой общественного хозяйства вместе с финансовой наукой, получившей ярлык «буржуазной».
Последующие десятилетия «бескризисного» развития советской экономики (что в финансово-кредитной сфере выражалось в «бездефицитности государственного бюджета») нанесли вред не только народному хозяйству, но и развитию отечественной финансовой науки. Не удивительно, что экономическая общественность была явно шокирована, когда правительство в конце 1980-х годов обнародовало сведения о бюджетном дефиците. Обнаружилась беспомощность и неготовность ученых-экономистов оценить вскрывшиеся факты, а тем более оперативно предложить меры преодоления накопленной разбалансированности. Первой естественной реакцией на опубликованные данные о неблагополучном состоянии советского бюджета явилась постановка вопроса: каким образом поступали в аналогичных ситуациях наши исторические предшественники.
Таким образом, прошло уже значительно более десяти лет, как правительство официально признало факт дефицитности общесоюзного государственного бюджета и даже объявило величину этого дефицита. Примерно тогда же были названы сроки, в течение которых разбалансированность бюджета будет ликвидирована, хотя конкретные рецепты на этот счет не давались. С тех пор несколько раз менялся всенародно объявленный уровень дефицита, и правительство перестало упоминать о точных датах достижения бездефицитности. Вначале из всего этого следовало, что дефицит в стране есть, причем точная величина его не была известна даже высшим руководителям, но, вероятно, она была чрезмерно велика.
В то время многие политики, депутаты, участники различных массовых митингов пытались найти ответы на вопросы: почему и когда возник дефицит, почему об этом своевременно не были поставлены в известность народ и экономическая общественность, почему правительство до сих пор не может определить точный уровень дефицитности. Что касается экономистов, то им в первую очередь следовало сосредоточиться на выработке мер по достижению баланса между доходами и расходами государственного бюджета.
Отечественная экономическая история не впервые сталкивается с проблемой бюджетного дефицита, и цель настоящей работы - показать один из наиболее естественных и нормальных источников покрытия бюджетных дефицитов, к которому постоянно прибегали в 1920-е годы. Разумеется, автор понимает, что нынешним финансистам не следует заимствовать тот опыт буквально, хотя бы по следующим причинам.
С одной стороны, к государственному кредиту в форме внутренних займов правительство может понуждать население насильственно, и Совнарком 1920-х годов это делать мог, поскольку позволяло тогдашнее политическое мьппление. Теперь же это явно противоречило бы нынешнему политическому мышлению.
С другой стороны, государство в прошлом также прибегало и к добровольной помощи населения, что отчасти находило отклик в общественном сознании первого десятилетия новой власти. Однако полагаться теперь на этот добровольный источник было бы наивным, поскольку население приобрело более чем достаточный опыт «взаимодействия» со своим правительством.
В ряду способов балансирования соотношения между доходами и расходами государственного бюджета, которые широко использовались в финансовой практике 1920-х годов, следует особо выделить доходы от государственных кредитных операций. Заемные операции молодого правительства не могли не зависеть от состояния государственного долга дореволюционной России, а также обязательств Временного буржуазного правительства.
Социально-экономическая и политическая ситуация революционной России заставила молодое советское правительство пойти на большой риск и провести в 1917 — 1920 гг. самое грандиозное в мировой финансовой истории аннулирование кредитных обязательств предшествовавших правительств.
Номинальная сумма кредитных обязательств, подлежащих аннулированию, к моменту революции составляла около 55 млн. руб. В январе 1918 г. правительство аннулировало все государственные займы, равно как и все гарантии, данные по займам различным учреждениям и предприятиям.
Аннулирование кредитных обязательств государства нарушало сложившиеся мирохозяйственные связи, а потому являлось причиной обострения отношений в мире, чреватого военными столкновениями. Юристы уже в начале века, предвидя подобные опасные ситуации, выработали соответствующие нормы. Так, в соответствии с принципами международного права, выраженными доктриной Драго (1904 г.), незаконным является применение насилия в отношении суверенных государств при их отказе от выполнения финансовых обязательств по своим займам. Суверенное государство само определяет, в какой мере платежные силы его граждан могут быть использованы для выполнения обязательств по займам.
Государство отвечает по своим займам лишь посильно. В вопросах государственного кредита иногда приходится выбирать между интересами отдельных кредиторов и интересами целой страны: интерес кредиторов как частный интерес должен быть принесен в жертву интересу страны как интересу более высокому. Поэтому блокада, интервенция и т.п. в интересах кредиторов есть незаконное вторжение в область суверенных прав государства. Доктрина Драго спустя много лет повлияла на решения Гаагской конференции.
К сожалению, в настоящее время недостаточно изученными остаются вопросы государственного кредита СССР в 1920-е годы. Это, безусловно, мешает выработке государственной политики внутренних и внешних заимствований в современных условиях. Дефицит научных разработок в этой области обусловил выбор настоящей темы.
Актуальность темы исследования. Одной из важных задач экономической науки России на современном этапе является объективное и бесстрастное изучение истории отечественной экономики и развития отечественной экономической мысли. Интерес представляют все исторические этапы. Однако здоровый прагматизм побуждает к рассмотрению прежде всего таких периодов, которые качественно схожи по проблемам с современным периодом социально-экономического развития.
С начала 1990-х годов в России сложились предпосылки для свободного изучения практически любых историко-народнохозяйственных проблем. В научный оборот хлынул поток прежде засекреченных или запрещенных источников. Ушли в прошлое политико-идеологические табу. Исследователи руководствуются не социальным заказом, а исключительно собственными научными принципами. Произошло раскрепощение их творческого потенциала. В результате появилась масса интересных и полезных для современников исторических исследований различных проблем и периодов развития России.
Констатируя все это, вместе с тем нельзя не отметить, что существует некий дисбаланс в потоке исследований. К некоторым темам интерес чрезвычайно пристальный, к некоторым - явно недостаточный. В частности, наблюдается ничем не объяснимый, а потому странный, дефицит исследований отечественных послереволюционных финансов. За последнее десятилетие на эту тему не опубликовано почти ни одной заметной крупной комплексной работы. Дело ограничилось историко-финансовой публицистикой, посвященной судьбе, чаще всего с трагическим исходом в 30-х годах, нескольких видных финансистов - Н. Кондратьева, Е. Преображенского, Г. Сокольникова, Л. Юровского.
Разумеется, отмеченный дефицит историко-финансовых исследований отнюдь не свидетельствует об отсутствии интереса к этой тематике. Может показаться парадоксальным, но это является скорее признаком актуальности выбранной автором темы. Действительно, перед Россией постсоветского периода стоит множество злободневных проблем в области финансов, кредита и денежного обращения. Силы финансовой научной общественности отвлечены на их решение.
Между тем давно сказано, что нет ничего более практичного, чем хорошее теоретическое, а от себя рискнем прибавить - и историческое, исследование.
Конечно, история отечественных послереволюционных финансов также изобилует интересными темами. Выбор же автором именно темы о месте государственного кредита в финансовой системе СССР первого десятилетия советской власти обусловлен рядом обстоятельств.
Во-первых, отчетливо просматриваемыми историческими параллелями. В условиях хронических бюджетных дефицитов последних десятилетий перед страной постоянно стоит потребность изыскивать источники ресурсов для достижения баланса между доходной и расходной частями бюджетов разных уровней бюджетной системы. В этой связи современные финансисты довольно пристально изучают опыт поисков таких источников в современных государствах со сложившейся рыночной экономикой. Не отрицая значения междустрановых параллелей, нельзя не отметить и несомненную важность и чрезвычайную полезность отечественного опыта прошлых поколений. Здесь, впрочем, не следует забывать, что аналогии как временные, так и пространственные не следует проецировать на современность буквально. Без критического переосмысления опыта, будь то современный зарубежный опыт или отечественный опыт прошлого, использование даже удачных рецептов может привести к дискредитации этих рецептов, состоявшихся в иных условиях и в другое время.
Во-вторых, в настоящее время, в связи с острой необходимостью достижения финансовой стабилизации в экономической литературе разворачиваются острые дискуссии. Стороны этих споров часто и не подозревают, что такие же вопросы поднимались в экономической периодике прошлых десятилетий. Возможно, изучение позиций авторов 1920-х годов, манеры, форма и аргументация их дискуссий послужат приданию современным столкновениям убедительности, доброжелательности и цивилизованности. Следует иметь в виду, что в спорах тех лет принимали участие авторитетнейшие специалисты, многие из которых с солидным дореволюционным стажем, но имена которых были незаслуженно забыты потомками.
В-третьих, актуальность предпринятого исследования отчасти обусловлена также потребностью переосмыслить действия предшественников с вершин нынешнего теоретического знания и практического опыта. Из этого безусловно не следует, что автор диссертации решил поправить состоявшееся. Это бессмысленно. Да и ушедшим финансистам безразлично мнение потомка. Но обозначенное намерение важно для выработки практических шагов в деле совершенствования нынешней финансовой системы, в частности - форм и методов внутренних и внешних заимствований государством средств у населения, предприятий и организаций-резидентов, а также у иностранных кредиторов.
Предметом и объектом исследования является определение места государственного кредита в финансовой системе СССР в 1920-е годы и характеристика методов использования государственно-кредитных операций как источника финансирования бюджетных дефицитов, а также приемов мобилизации средств населения и хозорганов путем размещения правительственных облигаций для инвестирования в развитие определяющих отраслей народного хозяйства. Самостоятельным объектом выступает исследование этапов развития государственного кредита в период послереволюционного финансового реформирования. Исследуются различные формы мобилизации денежных средств: путем налогообложения, привлечения сберегательных вкладов, реализации государственных долговых ценных бумаг и др. При этом дается сопоставительный их анализ.
Цель исследования. Конечной целью исследования является критическое и конструктивное обобщение отечественного исторического опыта достижения сбалансированности государственного бюджета по доходам и расходам. Промежуточные цели многочисленны: рассмотрение конкретных путей критического использования применявшихся в 1920-х годах способов борьбы с бюджетными дефицитами.
Задачи данного исследования состоят в том, чтобы:
охарактеризовать состояние советских финансов в 1920-е годы и поэтапно проследить их развитие в течение этого десятилетия с тем, чтобы на этой основе оценить место и роль государственного кредита в финансовой системе СССР в исследуемом десятилетии;
выявить особенности организации бюджетного процесса в первые годы советской власти, а также становление советского финансового и бюджетного права для того, чтобы осуществить периодизацию бюджетного развития по основному параметру бюджетов - их сбалансированности по доходам и расходам;
проследить порядок построения в 1920-е годы росписей государственных доходов и расходов и установившиеся в тот период принципы классификации доходов и расходов бюджета;
выяснить, какими были представления тех лет о природе дефицитов государственных бюджетов. В связи с этой задачей приведен краткий очерк дореволюционных бюджетных дефицитов в России;
раскрыть проблемы сбалансированности бюджетов, в частности показать роль субвенционной системы бюджетного финансирования как формы межбюджетного регулирования;
показать использование доходов от государственных кредитных операций как нормального источника финансирования дефицитов государственного бюджета. С этой целью рассматриваются различные организационные формы операций по привлечению средств путем государственных заимствований. Обосновывается это тем, что различные по форме заимствования призваны были выполнять принципиально отличные функции;
осуществить периодизацию развития государственного кредита на протяжении 1920-х годов. Его появление относится к началу десятилетия и является возрождением после этапа эмиссионного хозяйства, приведшего к разложению двух основных источников государственного бюджета - налогов и государственного кредита. В связи с этим в диссертации рассмотрены дискуссии среди экономистов по поводу проведения операций государственного кредитования;
оценить соотношение между мобилизацией средств в форме государственного кредита и сберегательных вкладов. Для этого, в частности, проанализирована позиция ряда известных авторов по поводу преимуществ мобилизация средств либо в форме сберегательных вкладов, либо посредством государственно-кредитных операций. Здесь
10 же рассмотрены источники средств финансирования хозяйственного строительства и проблема доходности различных форм привлечения средств хозорганов и населения;
рассмотреть вопросы целесообразности в тогдашних условиях децентрализации эмиссии долговых ценных бумаг - выпуска наряду с государственной эмиссией эмиссии долговых обязательств хозяйствующих субъектов;
проанализировать методы организации фондовой работы по размещению займов в условиях города и деревни, между различными социальными группами населения, в различных регионах, среди различных по формам собственности и профилю деятельности предприятий и организаций. Важным представляется оценка острой дискуссии, развернувшейся в средине рассматриваемого десятилетия о роли советских фондовых бирж и вообще о целесообразности их существования в СССР.
Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных, а также некоторых зарубежных финансистов, как практиков, так и теоретиков. В диссертации широко использовались официальные материалы органов государственного управления и обширная научно-практическая информация по проблемам исследования. Большую помощь автору в разработке избранной темы оказали труды таких видных ученых и практиков, как Альский М, Базаров В., Барун М., Бляхер Б., Боголепов Д, Боголепов М., Бронский М., Брюханов Н., Вайнштейн А., Владимиров М., Вульф Г., Галанин С, Гензель П., Гобза Н., Гохман И., Громан, Гуревич С, Дьяченко В., Каган М., Каганович А, Каценеленбаум 3., Киселев С, Кистенев С, Кондратьев Е.К., Кондратьев Н., Кузнецов С, Кузовков Д, Ланда И., Леонтьев М., Литошенко, Лифшиц М., Лоевецкий Д, Любимов Н., Малаховский Е., Микеладзе П., Наглер Г., Оболенский Л., Пановко М., Пергамент И., Плотников К., Преображенский Е., Рейнгольд И., Силин Н., Сиринов М, Соболев М, Соколов А., Соколов Н.Г., Сокольников Г.Я., Соловей Г., Струмилин С, Твердохлебов В., Фашинский Е., Фридман С, Фрум-кин М, Цейтлин М, Чернеховский Е., Шаврин В., Шестов Н., Шмелев К., Штейн К, Эпштейн И., Юровский Л.
Для изучения отдельных вопросов привлекались нормативно-плановые, учетные и отчетные данные общеэкономических и отраслевых наркоматов и ведомств.
Научная новизна работы, по мнению диссертанта, заключается в том, что комплексно исследованы и обоснованы основные направления достижения стоимостной сбалансированности между доходами и расходами на различных уровнях бюджетной системы в условиях новой экономической политики 1920-х годов. На защиту выносятся следующие научные результаты выполненного исследования.
Показано, что исчезновение денежных налогов, расстройство бюджетного хозяйства, натурализация хозяйственных отношений - объективные последствия мероприятий революционной власти, которые чаще всего совершенно не имелись в виду. Так, попытки установить нормальные взаимоотношения государства с деревней на основе товарообмена оказались неудачными из-за ранее расстроенного денежного обращения и дефицита промышленных изделий. Приходилось становиться на путь принудительного изъятия сельскохозяйственных продуктов в натуре. Как следствие, власти запретили частный товарооборот с деревней. Частный товарооборот стал допускаться только в пределах данной местности. Вся продукция крестьянского хозяйства рассматривалась как государственная собственность, подлежащая изъятию, за исключением определенного минимума, необходимого для потребления самими крестьянами. Однако идея добровольного товарообмена государства с крестьянством продолжала жить: простой продуктообмен, то есть товарообмен, правда уже в натуральной форме, считался нормальным порядком, к которому следовало стремиться по мере восстановления промышленности; снабжение деревни промышленными изделиями фактически ставилось в зависимость от выполнения продразверстки.
Установлено, что как только была признана необходимость свободного товарообмена и перевода предприятий на хозрасчет, вновь возникла задача урегулирования денежного обращения и восстановления финансовой системы, сводившаяся к ликвидации денежной эмиссии в фискальных целях. Вместе с тем новая финансовая система должна была дать государственному хозяйству возможность правильно функционировать и развиваться. Приблизительно до 1923/24 бюджетного года, т.е. первые два года с начала нэпа, финансовой системы в целом еще не существовало, происходило лишь восстановление отдельных ее элементов: возобновилось взимание налогов; государственные имущества и предприятия переводились на начала коммерческого расчета и вырабатывался порядок управления ими, в том числе и порядок финансовых взаимоотношений между ними и государственным и местным бюджетами; восстанавливались методы бюджетной работы и система местных бюджетов; формулировались принципы финансовых взаимоотношений различных учреждений.
Отмечено, что по мере нормализации финансовых отношений регулярно сокращалось значение эмиссии бумажных денег для покрытия государственных расходов. В 1922/23 г. эмиссия совзнаков покрыла около 30 % расходов, в 1923/24 г. эмиссия денег покрыла лишь 8 % расходов, а в 1924/25 г. эмиссия бумажных денег прекращается совсем. В 1925/26 г. эмиссия свелась лишь к чеканке серебряной и медной монеты, не обеспечивших и 0,5 % государственных расходов. Существенное место в государст-
12 венных финансах заняли в период нэпа налоги. Если исключить транспорт и связь, доходы от которых полностью обращались на их же нужды, то налоги являлись главной опорой бюджета: в 1922/23, 1923/24, 1924/25, 1925/26, 1926/27 гг. они составили соответственно 89 %, 79 %, 80,9 %, 71 %, 73 % доходов.
4) Проведена периодизация истории росписей государственных доходов и рас
ходов с начала революции и вплоть до создания первого годового союзного бюджета на
1925/26 г. Можно выделить три периода. Первый распространяется до конца 1923 г.,
когда происходит переход от натуральных отношений в хозяйстве, а следовательно, и в
бюджете к денежным. Процесс денатурализации натурального хозяйства, начавшийся с
переходом к нэпу, был связан с коренной ломкой установившихся в период «военного»
коммунизма взглядов на бюджет.
В течение 1922 — 1923 гг. бюджетная работа была направлена на то, чтобы коренным образом в изменившейся обстановке превратить бюджет из брутто-бюджета в сальдо (нетто)-бюджет, т. е. вынести за скобки росписей все внутренние расчеты и обороты одной отрасли с другой. Одновременно интенсивно восстанавливалась система налогов, демонтированная в предшествующее пятилетие. Существующие проблемы усугублялись падающей валютой, ибо в этот период бюджет строился исключительно на совзнаке. Отсюда - бюджетная нестабильность. Так называемые эмиссионные планы представляли собой нечто вроде месячных бюджетов и утверждались всего на один месяц, но и они еженедельно корректировались.
Второй период. С конца 1923 г. усилившееся падение совзнака привело к необходимости выразить бюджет сначала (в течение недолгого времени) в так называемых товарных рублях, а затем перейти на месячные бюджеты в золотом исчислении в червонных рублях. Значительно больше устойчивости как доходной, так и расходной части бюджета придавал перевод ряда ставок (железнодорожные тарифы, налоги) на червонное исчисление.
Третий период (1924 - 1926 гг.) открывается реформой денежного обращения; бюджеты не только были выражены в золоте, но и исполнялись в твердой валюте. В 1924/25 г. происходит переход от месячных бюджетов к квартальным и затем - к полугодовым. Таким образом были подготовлены условия для создания первого годового союзного бюджета на 1925/26 г.
5) Показано, что доходы от государственных кредитных операций являлись
нормальным источником покрытия бюджетных дефицитов в 1920-е годы. Но с точки
зрения интересов народного хозяйства было далеко не безразлично, каков характер
бюджетного дефицита, который покрывался государственными займами. Так, займы,
13 заключавшиеся в силу чрезвычайных обстоятельств, - война, стихийное бедствие и т. п., равно как и займы, служившие для покрытия обыкновенных государственных расходов, не создавали нового источника государственных доходов и лишь возлагали на бюджет новые затраты. Совершенно иное дело, когда займы предназначались на цели хозяйственного строительства. Производительное назначение средств, выручавшихся от реализации займа, обеспечивало новые источники доходов, из которых планировалось покрывать расходы по обслуживанию возрастающего госдолга. Именно на такие цели и направлялась выручка от реализации займов в условиях нашей страны в рассматриваемый период.
6) Дан развернутый анализ выполнению государственным кредитом его важ
нейшей функции - стимула капиталонакопления. Темпы развития страны при данном
размере национального дохода зависели от того, какая часть национального дохода шла
на потребление и какая оставалась в виде капитала, служившего развитию производи
тельных сил. Займы стимулировали склонность к сбережению и приводили к сокраще
нию потребления, что имело особенно большое значение в восстановительный период,
так как революция в России и процесс обесценения денежных знаков, остановившийся
лишь в 1924 г., уничтожив ранее накопленные сбережения, разрушили и саму идею на
копления.
Кроме того, кредитные операции были призваны выполнять еще и функции регулирования денежного обращения, а также способствовать укреплению покупательной силы червонца. Займы извлекали избыточные денежные знаки, что снимало спрос на товары; тем самым облегчалась задача снижения товарных цен. До конца 1920-х годов со времени восстановления в стране государственного кредита были осуществлены 24 кредитные операции.
7) Обоснован вывод о том, что госзаймы являлись для отечественных финансов
вовсе не чрезвычайным ресурсом, к которому прибегают лишь в случаях особой нуж
ды, а нормальным и постоянным методом финансирования строящегося народного хо
зяйства. Если бы нужно было искать аналогии для советских госзаймов в практике ка
питалистических стран, то найти ее можно было скорее в «частно-правовых эмиссиях»
— в выпуске облигаций и акций различных частных торгово-промышленных предпри
ятий. Таким образом, сумма доходных поступлений от госзаймов и бюджете СССР от
нюдь не являлась производной от баланса остальных частей бюджета. Напротив, сумма
доходов от займов сама определяла в значительной мере размер расходов по финанси
рованию народного хозяйства, включаемых в бюджет. Между тем, потребности расту
щего и строящегося советского хозяйства представлялись практически безграничными,
14 в то время как возможности размещения займов были ограничены узкими пределами малоемкого внутреннего рынка.
8) Установлено, что начавшаяся революция лишь ускорила процесс отмирания системы государственного кредита, но отнюдь не создала его, ибо провал летом 1917 г. «займа свободы», объявленного Временным правительством, был подготовлен всей предшествующей историей. Крах государственного кредита был неизбежен и без революции, уже в силу далеко зашедшего обесценения денег; революция только ускорила на несколько месяцев этот крах.
Эмиссионное хозяйство, удачно начавшееся с 1914 г. и до середины 1916 г. обеспечивавшее крупные и эффективные источники доходов бюджета, ко времени Октябрьской революции разложило два основных источника государственного бюджета и осталось единственным источником доходов как для нормальных, так и для военных расходов государства.
Одновременно с этим к концу третьего года появились признаки разложения самой эмиссионной системы, этого последнего государственного ресурса. К началу 1916 г. дальнейший рост бумажно-денежных «сокровищ» в деревне прекратился: реальная ценность всей денежной массы, достигнув к январю 1916 г. 3900 млн. руб., больше уже не увеличивается и до апреля 1917 г. колеблется около одного уровня с тенденцией к понижению; в самые же последние два месяца данного периода (май, июнь) начинается уже процесс безостановочного сокращения реальной ценности денежной массы, что было равносильно сужению самой эмиссионной базы и отмиранию последнего источника доходов. Однако, последствия этого проявились с полной силой лишь в последующем периоде.
9) Проведена периодизация развития государственного кредита в исследуемое десятилетие. К концу 1920-х годов госкредит имел лишь восьмилетнюю историю. За это время он прошел через три резко очерченных периода развития.
В первый период развития госкредита, с 1922 по 1924 г., размещались либо принудительные, либо антиципационные займы. Краткосрочные займы, только приближавшие сроки поступления налоговых доходов казны и погашавшиеся путем приема кассами НКФ облигаций по казенным платежам, могли лишь облегчать временные кассовые затруднения казначейства, но по существу не увеличивали ресурсов, которыми оно располагало. Напротив, принудительные займы давали в распоряжение бюджета значительные средства, наличие которых сыграло немаловажную роль в деле проведения денежной реформы. Однако принудительные займы по самой своей природе являлись бесперспективными: на этой основе развитие госкредита далее было, конечно, не-
15 возможно. Второй период занял следующие два года. Все усилия в то время были направлены на ликвидацию последствий принудительности и на создание здорового фондового рынка. Займы этого периода были рассчитаны преимущественно на частника, а также на высокооплачиваемых служащих в лице свободных профессий. Принципиально новый и чрезвычайно плодотворный период развития госкредита начался с 1927 г. Его отличие состояло, прежде всего в широком охвате населения, что основывалось на укреплении доверия к государству.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что многие выводы и рекомендации опубликованы в открытой печати и использованы, в частности при подготовке записок для Министерства финансов РФ. Работа может способствовать:
углублению знаний о содержании, характере и специфике важнейших идей, концепций и теорий как дореволюционной финансовой науки, так и науки первого послереволюционного десятилетия, связанных с решением проблем балансирования между доходами и расходами государственного бюджета посредством осуществления государственно-кредитных операций;
дополнению и уточнению некоторых положений современной финансовой литературы, посвященной как истории финансов и финансовой науки, так и творческой деятельности ее отдельных представителей;
совершенствованию организации бюджетного процесса и российского финансового и бюджетного права на основе учета опыта соответствующих норм законодательства периода становления отечественной послереволюционной финансовой системы;
разработке более адекватных принципов классификации доходов и расходов государственного бюджета;
выработке мер устранения бюджетных дефицитов на разных уровнях бюджетной системы России, путем использования приемов исторических предшественников.
Кроме того, материалы диссертации активно используются и могут быть использованы в дальнейшем для преподавания в высших учебных заведениях «Экономической истории», «Истории экономических учений», «Теории финансов» и других финансово-кредитных дисциплин. Результаты исследования могут быть полезны и практическим работникам финансовых органов.
Публикация и апробация основных результатов работы. Основные положения диссертации нашли отражение в 25 работах, опубликованных в 1979 - 2001 гг. общим объемом 160 п.л., в том числе в семи индивидуальных монографиях и учебниках.
Результаты научных исследований докладывались автором на ряде Всесоюзных и Всероссийских научных, научно-практических и теоретико-методологических конфе-
ренциях и семинарах в период с 1980 - 2000 гг., в частности в Московском физико-техническом институте (1980 - 1985 гг.), в Институте экономики АН СССР (1984 г.), МГУ им. М.В. Ломоносова (1991 г.), Министерстве финансов России (1993 г.), Научно-исследовательском финансовом институте Минфина РФ (1994 г.), Финансовой академии при Правительстве РФ (1998 г.) и др.
Состояние и развитие советских финансов в 1920-е годы
Молодому Советскому государству досталось от предшествующих правительств крайне расстроенное финансовое хозяйство, характеризовавшееся в первую очередь дефицитностью государственного бюджета.
Начиная с первого года империалистической войны бюджет России сводился с особенно крупным дефицитом. В 1914 г. при общей сумме доходов государственного бюджета (без доходов от довоенных займов и эмиссии) в 2961 млн. руб. расходы составили 4859 млн. руб. и годовой бюджет был сведен с дефицитом 39,1 %. В последующие годы войны глубина несоответствия доходов расходам увеличивалась и в 1915 г. достигла 74 %, в 1916 г. - 76 %, в 1917 г. - 81,7 %. Было очевидно, что ликвидировать крупный дисбаланс за короткое время не удастся и что возможность решения этой задачи обусловлена общим оздоровлением финансов.
Период «военного» коммунизма характеризовался дальнейшим расстройством финансового хозяйства. Требовались огромные средства для покрытия как обычных, так и чрезвычайных нужд, вызванных целым рядом обстоятельств и событий этого исторического периода: гражданской войной, борьбой с иностранной интервенцией и блокадой, изменением государственного аппарата. Особенность финансовой ситуации состояла в том, что обычный источник покрытия расходов на перечисленные чрезвычайные нужды - государственный кредит - исчез с началом Октябрьской революции. Эффективность системы государственных доходов, состоящей из налогов, пошлин и доходов от имуществ и предприятий, значительно упала: в 1917 г. доля перечисленных доходов составила в общегосударственном бюджете приблизительно 1/5 их доли в нем в 1913 г. За период «военного» коммунизма обычная система государственных доходов практически была разрушена и ограничивалась принудительным натуральным сбором с крестьянства - продразверсткой. Правительству пришлось вступить на путь использования запасов, доставшихся при национализации промышленности и торговли, а также приступить к выпуску бумажных денег. Именно эти два источника доходов наряду с продразверсткой стали главными.
Безудержная бумажноденежная эмиссия все более расстраивала денежное обращение и, как следствие, усиливала регресс народного хозяйства, что в свою очередь вызывало выпуски новых масс бумажных денег. Из года в год повышались темпы их выпуска, а соответственно - и темпы прироста цен потребительского рынка. Еще царское правительство, а затем и временное осуществляли политику низких твердых цен, обеспечивая их всеми возможными мерами. Советское правительство с первых же дней своего существования решительно и более последовательно продолжило ее, чтобы обеспечить в условиях непрерывно обесценивающейся денежной единицы реальный уровень заработной платы. Такая политика применялась в первую очередь в отношении заготовок сельскохозяйственной продукции, а затем была распространена на изделия промышленности и разного рода услуги (транспортные, коммунальные и пр.). Естественным следствием ее проведения в отношении сельскохозяйственных продуктов явилось установление продразверстки - принудительного натурального сбора с сельскохозяйственного населения. Осуществление же политики низких твердых цен и тарифов на изделия промышленности и разного рода услуг привело ввиду широко развернувшейся национализации к практической бесплатности государственных изделий и услуг.
Общим объективным итогом названной политики цен явилась повсеместная натурализация хозяйства. Помимо полного расстройства хозяйственных отношений она привела к упразднению кредитной системы страны, бюджет перестал быть точным отражением всех операций государственного хозяйства. В частности, из доходной части государственного бюджета исчезли почти все денежные доходы, за исключением бумажноденежной эмиссии, и бюджет уже не давал представления о реальных ресурсах, которыми государственная власть могла располагать.
Однонаправленное действие непрерывного валютного обесценения и натурализации хозяйственных отношений привело, таким образом, к тому, что бюджет в период «военного» коммунизма утратил свое значение. Последнее обстоятельство и ликвидация местных бюджетов уничтожили всякую возможность соизмерять принимавшиеся к государственному удовлетворению нужды с реальными ресурсами и ограничивать расходы государственных учреждений на отдельные задачи управления.
Исчезновение денежных налогов, расстройство бюджетного хозяйства, натурализация хозяйственных отношений - объективные последствия мероприятий революционной власти, которые чаще всего совершенно не имелись в виду. Так, попытки установить нормальные взаимоотношения государства с деревней на основе товарообмена оказались неудачными из-за расстроенного денежного обращения и дефицита промышленных изделий. Приходилось становиться на путь принудительного изъятия сельскохозяйственных продуктов в натуре. Как следствие, государственные власти запретили частный товарооборот с деревней. Частный товарооборот сельскохозяйственных продуктов стал допускаться только в пределах данной местности и местных гужевых перевозок. Вся продукция крестьянского хозяйства рассматривалась как государственная собственность, подлежащая сдаче органам государственной власти, за исключением определенного минимума, необходимого для потребления самими крестьянами. Однако идея добровольного товарообмена государства с крестьянством продолжала жить: товарообмен, правда уже в натуральной форме, считался нормальным порядком, к которому следовало стремиться по мере восстановления государственной промышленности; снабжение деревни промышленными изделиями фактически ставилось в зависимость от выполнения продразверстки.
Развивая систему твердых низких цен, власти руководствовались интересами широких масс населения. Однако в условиях непрерывного обесценения денег это привело к ликвидации товарно-денежных отношений и переходу к непосредственному (внеэкономическому) регулированию хозяйственных отношений (производства и распределения) в централизованном порядке. Неудачными оказались первоначальные попытки упорядочить бюджетное хозяйство, применяя методы денежного учета, появилась и стала разрабатываться идея составления бюджета на основе искусственных трудовых оценок благ. Однако она так и не была разработана до конца - начался период новой экономической политики.
Представления 1920-х годов о природе дефицита бюджетов и краткий очерк дореволюционных бюджетных дефицитов в России
Под бюджетным дефицитом понимается дефицит, предусмотренный в самом бюджете, для покрытия которого должны быть изысканы дополнительные сверхбюджетные доходы. От бюджетного дефицита следует отличать действительный дефицит, скрытый в бюджете и выявившийся лишь из отчета о поступлении доходов и производстве расходов, обязанный "оптимистической", т. е. преувеличенной оценке доходных предположений и заниженной оценке расходных назначений.
Бюджетный дефицит не всегда совпадал с действительным. Непредвиденные обстоятельства могли сделать дефицитным вполне благополучный бюджет, а иногда, хотя и реже, получался противоположный результат. Дефицит бюджета мог быть вызван действительным несоответствием доходов расходам или неверным их исчислением.
Действительный недостаток доходов в свою очередь мог быть случайным или иметь глубокие причины. Случайные дефициты носили, как правило, кратковременный характер и вызьгаались причинами преходящими, не зависящими от воли правительства (например, неурожаем). При здоровых финансах они не могли вызвать серьезных последствий и большей частью быстро ликвидировались. Главной причиной дефицита неслучайного характера являлись расстройство народного хозяйства и финансов, нерациональная финансовая, экономическая и общая политика. Более или менее длительные дефициты обусловливались, кроме того, крупными мероприятиями, обещавшими в будущем улучшение хозяйственных и финансовых условий, но связанных со значительными предварительными затратами (мелиорация, устройство и развитие путей сообщения и т. п.). Значение дефицитов последнего рода могло быть различным: если вызывающие их мероприятия планировались правильно, не выходили за пределы экономических потребностей и финансовых ресурсов страны и осуществлялись планомерно и рационально, такие дефициты не представляли опасности. Напротив, ошибки при планировании и исполнении, а также форсирование объемов и времени выполнения мероприятий влекли за собой ухудшение состояния финансов, а следовательно, и дальнейшие дефициты. Наиболее опасными являлись дефициты, коренившиеся в расстройстве народного хозяйства. Они принимали, как правило, хронический характер и приводили к расстройству государственных финансов. Дефициты, определявшиеся неточностью исчислений, возникали от неумения составителей бюджета либо создавались сознательно. Последнее было в случаях, когда правительство путем занижения доходных источников стремилось создать внебюджетный источник для каких-либо крупных мероприятий.
Наличие в бюджете дефицита обязывало правительство искать источники для его покрытия. Такими источниками являлись: свободные остатки от прежних бюджетов; сокращение уже намеченных расходов; увеличение налогов и использование новых источников доходов; займы; отчуждение части государственных имуществ; эмиссия денежных знаков - крайнее и наиболее опасное средство покрытия дефицита, всегда таившее в себе зачатки новых дефицитов. Кроме явного дефицита, бюджет мог заключать в себе дефицит скрытый, замаскированный преувеличенным исчислением доходов или невнесением в бюджет некоторых, несомненно предстоящих к исполнению, расходов. Для правительства в этих случаях обыкновенно бьшала ясна неизбежность дефицита при исполнении бюджета, но нежелание по соображениям внешней и внутренней политики обнаружить это обстоятельство побуждало заранее сознательно его маскировать. Одним из объектов настоящего исследования является проблема сбалансирования государственного бюджета в первое послереволюционное десятилетие. Однако как нам сейчас трудно понять нынешнее состояние бюджета без анализа проблем 1920-х годов, так и в проблемах бюджета того периода нельзя разобраться без изучения, хотя бы в общем виде, более ранних исторических стадий развития государственного бюджета. Основные начала бюджета установились в России лишь в XIX в. При этом следует назвать несколько важных этапов. Ежегодные бюджеты начали составляться с 1803 г., когда после учреждения министерств была утверждена и первая роспись доходов и расходов. В этот год доходы государства составили 97,7 млн. руб. ассигнациями, а расходы - 95,6 млн. руб. М.М. Сперанский известным "планом финансов" 1809 г. предпринял первые шаги по упорядочению бюджета. Однако медленному внедрению правильных бюджетных начал немало способствовало длительное отсутствие единства кассы, так как каждое ведомство могло самостоятельно распоряжаться своими доходами. Бюджеты страдали хроническими дефицитами, достигшими особенно значительных размеров во время Крымской войны: за 1854 - 1856 гг. дефицит при общей сумме дохода в 915 млн. руб. составил 614 млн. руб. Для его покрытия использовали средство, которое не применяли с 1817 г. - денежную эмиссию. Кредитных билетов в 1855 - 1857 гг. было выпущено на 402 млн. руб. Новый этап в истории русского бюджета начался с 1862 г. Были приняты новые сметные и кассовые правила, которые коренным образом преобразовали бюджетное дело. Они впервые были применены к бюджету на 1863 г. Базировались эти правила на двух главных началах. Во-первых, - на единстве бюджета, притом брутто-бюджета, в соответствии с чем в роспись включались все государственные доходы и расходы; за ее пределами оставались лишь суммы, имевшие специальное назначение. Во-вторых, - на единстве кассы, когда все государственные доходы сосредоточивались в кассах Министерства финансов и все расходы должны были производиться из этих же касс непосредственно; лишь в виде изъятия допускались в строго определенных случаях и в определенных размерах авансы в счет действующей росписи. Начиная с 1863 г. стали публиковаться росписи, составлявшие прежде тайну. Одновременно была установлена проверка доходов и расходов по подлинным документам независимыми от распорядительных управлений органами государственного контроля. Вышеизложенная система просуществовала без коренных изменений в течение 55 лет - с 1863 по 1917 г. Неоднократные изменения и дополнения носили частный характер. Наиболее существенные из них содержались в сметных правилах 1906 г., изданных в связи с учреждением Государственной думы. Особенно возросли дефициты в связи с русско-турецкой войной 1877 - 1878 гг.: их размер за 1876 - 1880 гг. составил 1460 млн. руб. Всего же за 1863 - 1880 гг. при общем поступлении доходов почти в 9 млрд. руб. дефициты составили 2267 млн. руб., причем война обошлась в 1075 млн. руб.
Исходные условия развития государственного кредита советского государства
В ряду способов балансирования соотношения между доходами и расходами государственного бюджета, которые широко использовались в финансовой практике 1920-х годов, следует особо выделить доходы от государственных кредитных операций. Заемные операции молодого правительства зависели от состояния государственного долга дореволюционной России, а также обязательств временного правительства. Советское государство не могло безоговорочно признать прежних обязательств и вынуждено было прибегнуть к проведению беспрецедентного аннулирования государственных кредитных обязательств.
Как известно, под аннулированием государственных кредитных обязательств подразумевалось прекращение со стороны государства-заемщика платежа процентов и отказ от возвращения основной суммы долга, а также объявление всех или некоторых его кредитных обязательств, не имеющих в дальнейшем никакого юридического значения. В ряде случаев аннулирование сопровождалось требованием со стороны правительства сдать в его распоряжение имевшиеся у частных лиц и учреждений кредитные документы аннулируемых займов. Аннулирование государственных кредитных обязательств вызывалось разнообразными причинами и преследовало различные цели, но в любом случае оно интерпретировалось как государственное банкротство.
Финансовая теория под государственным банкротством имела в виду отказ правительства удовлетворить своих кредиторов, отказ платить проценты и погашать свои займы. При этом некоторые авторы, так же как В.Н. Твердохлебов, расширяя это понятие, подразумевали под государственным банкротством любое неисполнение правительством связанных с государственными долгами денежных обязательств. Они предлагали следующую классификацию: так называемое несчастное государство-банкрот, фактически не имевшее возможности уплачивать долги или хотя бы проценты по ним; злостное государство-банкрот, принципиально отказывающееся не только от платежей по займам, но и от их признания вообще. Государственное банкротство отражалось на всей системе государственного кредита. Оно вызывалось, как правило, чрезвычайными обстоятельствами (война, революция, государственный переворот), нарушавшими в корне финансовое равновесие1. В средние века государственное банкротство было обычным явлением. Правительства либо вовсе отказьшались от платежей кредиторам, либо платили некоторую часть (20 - 40 %) суммы долга. В этот исторический период к государственному банкротству прибегали даже платежеспособные государства с целью обогащения того или иного феодального монарха. В первые десятилетия XX века финансовая теория различала явное и скрытое государственное банкротство. При явном государственном банкротстве правительство открыто заявляло об аннулировании своих займов и отказывалось от их погашения и выплаты процентов по ним. Скрытое же государственное банкротство имело форму различных операций, цель которых - избежать долговых платежей: налог с облигаций и их купонов; уплата процентов в бумажной обесцененной валюте; произвольное понижение процентов (принудительная конверсия займов). Практически весьма трудно заранее оценить, можно ли провести аннулирование государственных кредитных обязательств. Еще труднее подсчитать реальные результаты аннулирования, так как даже после удачного аннулирования государству приходилось платить повышенные проценты в случае, если позже оно было вьшуждено снова заключать заем. И еще одно теоретическое соображение. В развитом капиталистическом хозяйстве было весьма трудно установить заранее, какие стороны экономической жизни будут затронуты в результате аннулирования государственных кредитных обязательств. Оно могло отразиться на поземельных банках, хранящих свои капиталы в кредитных обязательствах государства, а через них - на сельском хозяйстве. В свою очередь уменьшение средств, находящихся в распоряжении сельского хозяйства, могло повлечь сокращение сбыта сельскохозяйственных машин, ведущее к сокращению сбыта металла. Свертывание металлургии неизбежно должно вызвать сокращение сбыта продукции легкой промышленности. Еще одно негативное следствие. Аннулирование внешних обязательств вызывало существенные изменения в международных расчетах. Так, при аннулировании всех заграничных обязательств оставался только торговый баланс, а платежный (расчетный, как тогда выражались) уменьшался до минимальных размеров. При проведении аннулирования кредитных обязательств государственная власть могла по-разному относиться к различным группам кредитов. Довольно частые неудачные попытки аннулирования кредитных обязательств буржуазными правительствами, заканчивавшиеся увеличением задолженности, приводили к тому, что в среде буржуазных теоретиков установилось мнение об этой государственной кредитной операции как о нерациональной1. Социально-экономическая и политическая ситуация революционной России заставила молодое советское правительство, несмотря на изложенные выше теоретические соображения, пойти на большой риск и провести в 1917 - 1920 гт. самое грандиозное в мировой финансовой истории аннулирование кредитных обязательств предшествовавших правительств.
Номинальная сумма кредитных обязательств, подлежащих аннулированию, к моменту Октябрьской революции составляла около 55 млн. руб. В январе 1918 г. правительство аннулировало все государственные займы, равно как и все гарантии, данные по займам различным учреждениям и предприятиям. Процедура аннулирования предполагала систему регистрации ценных бумаг. Каждый их держатель должен был зарегистрировать свои бумаги в Народном банке.
Окончательный порядок ликвидации госдолга установился в конце октября 1918 г. Все лица и учреждения обязьшались сдавать принадлежащие им или хранящиеся у них государственные бумаги и гарантированные государством процентные бумаги. Граждане, владевшие облигациями аннулированных займов на сумму до 10000 руб., получили право на уплату им соответствующего возмещения. Аналогичное право в особых случаях предоставлялось также и лицам, имевшим аннулированных бумаг на сумму более 10000 руб. нарицательных, но они не могли получить из них более чем за 10000 руб. Оплачивались в полном объеме соответственно их ликвидационной стоимости бумаги потребительских кооперативов, касс взаимопомощи, рабочих страховых касс, ссудо-сберегательных и эмеритальных касс. "Общеполезные и демократические" организации, лишавшиеся вследствие аннулирования постоянного дохода, ежегодно получали соответствующее возмещение из средств государственного казначейства.
Эмиссионное хозяйство и разложение двух основных источников государственного бюджета - налогов и государственного кредита
От середины 1916 г. до середины 1917 г. происходит отмирание налоговой системы и государственного кредита. На период же от 1914 г. до середины 1916 г. приходится этап наивысшей эффективности эмиссионного хозяйства. В этот период эмиссионная политика, связанная с системой твердых цен, прекрасно выполняла свою задачу и давала государству огромные добавочные доходы. Хотя к концу периода начинает сильно сказываться обратное действие эмиссии на бюджет, хотя система твердых цей создает все большие затруднения государству, тем не менее баланс эмиссионной политики в течение всего этого периода продолжает сохранять крупное положительное сальдо. Однако во второй половине 1916 г., то есть через два года после начала эмиссионной политики, стало сказываться разлагающее влияние эмиссии на государственное хозяйство.
Одним из важнейших моментов этого второго периода является ускоренное обесценение налоговых ставок и других доходных тарифов государства. Особенное значение имело обесценение железнодорожных тарифов.
К середине 1916 г. ценность бумажного рубля упала уже в два раза (индекс цен на 1 июля и на 1 августа 1916 г. равнялся соответственно 1,95 и 2,11), к январю 1917 г. ценность рубля снизилась в три раза, а к июлю уже в пять раз. Поскольку в то же время доходные ставки хозяйства оставались стабилизированными, реальная величина основных доходов государства снизилась к началу третьего года в два раза и к концу его - в пять раз.
Росписи государственных доходов и расходов периода мировой войны строились исходя из доходов, представленных в таблице 191.
Таблица показывает, что в 1916 г. уровень основных государственных доходов был ниже, чем до войны. Что же касается 1917 г., то несмотря на то, что индекс цен к середине года повысился по сравнению с довоенным в 6 раз, а к концу его - в 15 раз, уровень основных доходов государства поднялся на ничтожную величину в 12 % (по сравнению с 1913 г.).
От прежнего доходного бюджета в колоссальную сумму 4 млрд. довоенных золотых рублей (вместе с местными доходами) к концу третьего года осталась реально только 1/15 часть, то есть менее 300 млн., или 25 млн. руб. в месяц.
Потери от эмиссии в основном государственном бюджете уже значительно превосходили то, что реально давала эмиссия: государство потеряло в третьем году более 3,5 млрд. руб., в то время как реальный доход эмиссии за тот же период был ниже 2,5 млрд. руб. Эта убыточность эмиссии особенно возросла к концу третьего года, когда средний месячный доход от эмиссии составлял 160 млн. золотых рублей, в то время как отмиравшая теперь основная система доходов давала прежде 330 млн. руб. в месяц. Иными словами, к концу третьего года эмиссия не только не была чистым дополнением к обычным доходам государства, но не могла быть даже простой заменой этих доходов. Если бы к середине 1917 г. война была закончена, эмиссия вместе с остатками нормальных доходов могла бы покрыть только половину нормальных государственных расходов.
Наряду с отмиранием системы основных государственных доходов в данный период происходит - правда, лишь к концу периода - также отмирание государственного кредита. С обесценением денежной единицы в 2 - 3 - 5 раз и с повышением темпа обесценения, массы населения постепенно начинают осознавать происходящее и делать соответствующие выводы. Правда, это осознание появляется с изумительной медлительностью: еще в течение всего 1916 г. население отдает свои деньги государству, и последнему удается сделать еще ряд займов. Однако, мысль об обесценении рубля начинает, хотя и медленно, прокладывать себе дорогу в головы как экономистов, так и рядовых обывателей. При этом обладатели ссудных капиталов познают происходящее на элементарных предметных уроках: в то время как твердопроцентные облигации государственных займов дают «твердый», то есть фактически падающий, доход, акции промышленных предприятий и другие виды помещения капиталов начинают давать невиданные «спекулятивные» прибыли, учитывающие последующее обесценение самого капитала.
Буржуазия постепенно теряла вкус к твердопроцентным облигациям и отдавала предпочтение спекулятивному размещению капиталов. Эти новые вкусы начинают проявляться уже к началу третьего года войны и окончательно складываются к его концу (середина 1917 г.).
Начавшаяся революция лишь ускоряет процесс отмирания системы государственного кредита, но отнюдь не создает его, ибо провал летом 1917 г. «займа свободы», объявленного Временным правительством, был подготовлен всей предшествующей историей. Крах государственного кредита был неизбежен и без революции, уже в силу далеко зашедшего обесценения денег; революция только ускорила на несколько месяцев этот крах.
Итак, к концу третьего года эмиссионное хозяйство разложило два основных источника государственного бюджета и осталось единственным источником доходов как для нормальных, так и для военных расходов государства.
Одновременно с этим к концу третьего года появились признаки разложения самой эмиссионной системы, этого последнего государственного ресурса. К началу 1916 г. дальнейший рост бумажно-денежных «сокровищ» в деревне прекратился: реальная ценность всей денежной массы, достигнув к январю 1916 г. 3900 млн. руб., больше уже не увеличивается и до апреля 1917 г. колеблется около одного уровня с тенденцией к понижению; в самые же последние два месяца данного периода (май, июнь) начинается уже процесс безостановочного сокращения реальной ценности денежной массы, что было равносильно сужению самой эмиссионной базы и отмиранию последнего источника доходов. Однако, последствия этого проявились с полной силой лишь в последующем периоде.
Существенным моментом для третьего года эмиссионной политики является также то, что к началу его было закончено эмиссионное снижение заработной платы. До середины 1916 г. пока ценность денег не упала в два раза, государству удавалось еще под разными предлогами уклоняться от повышения заработной платы, но, когда ценность денег, а вместе с ней и реальная величина зарплаты упали в два раза, дальнейшее ее снижение сделалось физически невозможным. Поэтому, начиная с осени 1916 г., го 121 сударство вынуждено было приступить к номинальному повышению заработной платы, которое происходило в форме «надбавок на дороговизну».
Сама по себе необходимость «надбавок» не ухудшала еще финансового положения государства, так как достигнутый сниженный уровень заработной платы оставался в полной силе и после номинальных надбавок. Однако, достижение предельного минимума и необходимость для государства в дальнейшем выравнивать зарплату в соответствии с ростом товарных цен имели огромное значение для политики указных цен. Если прежде, пока можно было еще допускать сокращение заработной платы, новое повышение товарных цен не вело обязательно к «надбавкам на дороговизну», то теперь всякое повышение цен требовало от государства такого же повышения рабочих тарифов. Прежде рост цен повышал только расходы на закупку сырья, материалов и продовольствия, теперь же он, кроме того, повышал соответственно и расходы по зарплате, которая составляла более половины всех расходов государства, иными словами, достижение предельных границ понижения заработной платы удваивало потери государства от роста цен и тем самым удваивало его заинтересованность в борьбе против этого роста.
