Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Формирование юридической конструкции «владения»: теоретико-методологические аспекты 17
1. Категория вещных прав и анализ их юридической сущности 17
2. Развитие юридической конструкции владения в Римском частном праве 33
3. Генезис юридической конструкции владения в российском гражданском законодательстве 46
Глава 2. Природа и взаимосвязь права владения и фактического владения по законодательству РФ 56
1. Понятие права владения 57
2. Владение как материальная сторона субъективного права. 77
3. Фактическое владение и его отражение в законодательстве РФ 88
Глава 3. Защита фактического и титульного владения по законодательству РФ 99
1. Соотношение требований при виндикационном способе защиты 100
2. Соотношение требований при негаторном способе защиты 113
3. Владельческая защита и проблемы ее юридического обеспечения 120
Заключение 129
Литература 137
- Категория вещных прав и анализ их юридической сущности
- Понятие права владения
- Соотношение требований при виндикационном способе защиты
Введение к работе
"^ Актуальность темы. Институционально-правовые изменения, которые
сопровождают становление нового общественного порядка в России, выдвинули на первый план требование корректного законодательного оформления прав, которые прежде длительный период игнорировались, а ныне приобретают легитимный регулирующий статус. Особое значение обретает при этом защита вещных прав в общем контексте защиты права собственности, что не является до конца решенной задачей.
Подходя к проблеме с практической точки зрения, и учитывая социальную обусловленность ее актуализации, следует указать на то, что объективно предначертанная институционально-правовая и законодательная трансформация в России повлекли за собой целый ряд кризисов «неготовности»: а) законодательной системы - адаптировать и отразить становление новой системы права в ее содер-жательных характеристиках и механизмах; б) судебной системы — обеспечить
I оперативное и справедливое разрешение лавины гражданских, в том числе иму-
щественных, споров; в) исполнительной системы - реализовать судебные реше-
. ния, особенно связанные с защитой владельческих прав. Отдельной весьма мас-
штабной проблемой остается неготовность сознания основной массы граждан, в том числе работников правоприменительной и правоохранительной сфер, осваивать новые правовые стандарты мышления и поведения, что проявляется в распространении такого явления, как правовой нигилизм, порождающий, в свою очередь, приоритет «обычного» права и деловых обыкновений в системе гражданско-правового взаимодействия.
Именно по этой причине, на наш взгляд, система норм материального и
* процессуального права должна стремиться ко все большей безукоризненности,
особенно в части защиты вещных прав и владения, которые все еще имеют не-
сколько неопределенный статус, учитывая сам характер теоретического осмысле-
*к ния, законодательного оформления и практики их судебной защиты. Можно ска-
4 зать, что это некий правовой оселок нашей общей культурности, уровень которой отражает «та форма, которую принимает фактическое отношение человека к вещи в представлениях данного общества»1.
Легитимирующие представления людей о фактическом отношении к вещи имеют самостоятельную значимость, однако они неизбежно зависят от процессов теоретического и идеологического оформления понятий «собственность» и «владение», что актуализирует уже теоретико-познавательный пласт поднятой проблемы. А здесь можно говорить и о том, что сама противоречивость юридической конструкции этих понятий проистекает из нерешенности ряда научных вопросов.
Вряд ли можно спорить с тем, что владение - это сердцевина, квинтэссенция собственности, и без четкого юридического определения этого понятия трудно ожидать чистоты правового бытия собственности. Однако большинство юристов спорят до сих пор, является ли владение правом или правомочием; можно ли его рассматривать как правоотношение, или же это нонсенс; имеет ли смысл вообще делить субъективные права на вещные и обязательственные, или расценивать такой подход как юридический анахронизм?
Ситуация усугубляется и существенным изменением сознания самих юристов, их отходом от позитивистской, нормотивистской теории права к концепции естественноправового генезиса как основы формирования гражданского законодательства, а также понимания сути институтов собственности и владения. Именно на этой новой основе стала возможной постановка вопроса о восстановлении в российском законодательстве института владельческой защиты, что также является предметом настоящего исследования.
И, наконец, высокая актуальность исследования владения в современном российском гражданском законодательстве обусловлена необходимостью его дальнейшего совершенствования на основе детального научного анализа, дифференциации смыслов и критериев определения понятий, преодоления дефицитно-
Юшкевич В.А. О приобретении владения по римскому праву. М., 1908. С.2.
5 ста видовой конструкции вещных прав1, а также эффективности правового регулирования отношений, возникающих в сфере владения.
По общепринятому сегодня утверждению, господство права — абстрактное и трудно реализуемое в практике состояние, но вот господство закона - конкретное и практически реализуемое дело. Преодолевая тоталитарное правовое сознание, которое проявлялось и в идее господства закона при забвении права, мы стремимся обеспечить их правильное соотношение, при котором право полноценно реализуется в законе и закон обеспечивает защиту права. И именно в таком контексте звучит следующая мысль: «Значимость посессорного порядка защиты владения особенно высока в обществе, где государство ставит перед собой задачу обеспечить достойное существование всех без исключения граждан»2. Подобные идеи, обращенные к законодателю, безусловно, должны быть глубоко и всесторонне аргументированы. Поиску и систематизации таких аргументов посвящена данная диссертационная работа
Объектом диссертационного исследования являются отношения владения и их правовое регулирование в гражданском законодательстве РФ.
Предметом исследования является юридическая конструкция владения и возможности реализации владельческой защиты по законодательству РФ.
Цель диссертационного исследования состоит в критериальном определении понятия «владение», анализе и концептуальном осмыслении его юридической конструкции, а также предложениях по совершенствованию института владения в гражданском законодательстве РФ.
Основные задачи исследования вытекают из характера постановки цели и состоят в следующем:
Щснникова Л.В. Идеи законодателя, заложенные в содержании ГК РФ, и редакция статьи 216 // Государство и право. 2002. №9. - С.32.
2 Коновалов А.В. Владение и аіадельческая защита в гражданском праве. - СПб.: изд-во «Юридический цеіггр Пресс», 2001. - С. 195.
критически проанализировать основные подходы и систематизировать представления о вещных правах, собственности и владении в современной правовой науке;
выявить истоки правовой традиции в анализе и юридическом конструировании «владения» в римском и континентальном праве;
проследить генезис юридической конструкции владения в российском гражданском законодательстве, дать сравнительный анализ соответствующих правовых подходов;
концептуализировать теоретические выводы о системном понимании правовой природы владения;
установить особенности взаимосвязи юридической конструкции права владения и фактического владения в законодательстве РФ;
. - выявить концептуальные проблемы юридического обеспечения владельческой защиты по гражданскому законодательству РФ;
- проанализировать практику основных способов защиты фактического и
титульного владения по законодательству РФ и внести предложения по совер
шенствованию института владения в гражданском законодательстве РФ.
Методологическая и теоретическая основа исследования базируется на принципах диалектического материализма, которые позволяют рассматривать содержание и внутреннюю динамику явления неотрывно от развития ее юридической формы. Одним из важнейших методологических оснований работы стало признание концепции «естественных прав», в том числе прав на обладание вещью, и дифференциация права и его юридической формы, как преодоление нормативизма. Автор опирался на современные подходы в области теории правоотношений, защиты права, исследования правовых институтов.
При проведении исследования использовались следующие методы: анализа, синтеза, абстрагирования, обобщения, индукции и дедукции, аналогии, исто-рико-правовой компаративистики, догматического толкования, анализа письменных источников и судебной практики.
Теоретическую основу работы составили классические научные труды и современные исследования по теории права и государства, гражданскому праву, предпринимательскому праву, римскому частному праву.
При рассмотрении различных аспектов поставленной проблемы автор опи
рался на концептуальные произведения авторитетных российских ученых:
B.C. Анохина, В.К. Андреева, С.С. Алексеева, С.Н. Братуся, М.И. Брагинского,
А.Г. Быкова, В.В. Витрянского, Д.М. Генкина, Д.В. Дождева, Н.Д. Егорова,
С.А. Зинченко, О.С. Иоффе, О.А. Красавчикова, А.В. Коновалова,
М.И. Кулагина, В.В. Лаптева, Г.В. Мальцева, Д.И. Мейера, А.В. Малько,
С.Н. Медведева, И.Б. Новицкого, И.А. Покровского, В.Ф. Попондопуло,
О.Н. Садикова, А.П. Сергеева, К.И. Скловского, Е.А. Суханова,
Ю.К. Толстого, Ю.А. Тихомирова, P.O. Халфиной, В.М. Хвостова, Б.Б. Черепахина, Д.Ю. Шапсугова, Г.Ф. Шершеневича, Л.В. Щешшковой, В.Ф. Яковлевой и др.; а также зарубежных ученых: М. Венкштерна, Ж. де ла Морандьера, У. Маттеи, Я. Шаппа, Л. Эннекцеруса.
Научная новизна работы. В диссертационном исследовании с концептуальных позиций раскрыта правовая природа владения как разновидности вещного права, дано его определение и выявлена юридическая конструкция, на основе которой внесены предложения по совершенствованию института владения в гражданском законодательстве РФ.
Основные положения и выводы, выносимые на защиту:
Способом непосредственного законодательного регулирования гражданско-правовых отношений, минуя конструкцию правоотношения, является установление нормами объективного гражданского права категории абсолютных субъективных вещных прав, как один из путей реализации естественных прав субъектов.
Поскольку владение генетически предшествовало становлению института индивидуальной частной собственности и традиционно выступало основным элементом почти всех способов приобретения права собственности, было обеспе-
8 чено юридической защитой в соответствии с нуждами хозяйственного и гражданского оборота рыночного общества весь период его существования, необходимо восстановить правовой формат и развернутую юридическую конструкцию владения в гражданском законодательстве современной России, включая самостоятельное субъективное право владения, право владения собственника и фактическое владение, реализующее естественное право лица на присвоение вещи. В соответствии с этим необходимо законодательно обеспечить защиту права владения, включая восстановление посессорного механизма защиты.
В структуре самостоятельного субъективного права и в структуре правомочий собственника владение отражает наличие материальной, субъект-объектной связи человека с вещью и выступает как олицетворение материальной стороны субъективного права, движение которой неотделимо от оборота (перехода и прекращения/возникновения) соответствующих прав, что должно быть учтено законодателем в качестве неотъемлемого компонента правового регулирования широкого круга отношений собственности и владения в современном гражданском законодательстве РФ. Существующая ныне несистемность юридической конструкции владения препятствует эффективному регулированию обязательственных отношений и материальных субъект-объектных связей, на которые они опираются.
Совершенствование юридической конструкции владения в гражданском законодательстве РФ, связанное с его конституированием в качестве самостоятельного субъективного вещного права, приведет к заполнению соответствующих правовых лакун в отраслевом законодательстве, снятию ряда частных противоречий и не вполне ясных для правоприменителя формулировок. Корректное, основанное на предложенных в работе строгих критериях, разведение прав собственности и владения позволит более четко реализовать положение ст.301, ст.302 и ст.304 ГК РФ о защите прав собственника и титульного владельца, который на практике оказывается защищен менее сильным правом, на что указывают, в част-
ности, ограничения по виндикации имущества.
Использование юридического механизма негаторных исков прямо связано с четкостью законодательной трактовки статуса собственника, владельца и пользователя. В работе предложены квалифицирующие определители, строгость которых позволит избегать смешения соответствующих понятий (в частности, владельцев и пользователей по ст.216 ГК РФ). Владелец вовлекает вещь в практический оборот, обеспечивает ее целесообразное использование, восстановление производящей способности, распоряжается результатами или полученной пользой, осуществляет прямой либо опосредованный материальный контакт с вещью на всех этапах цикла ее использования и воспроизводства. Пользователь участвует в цикле использования и воспроизводства вещи, потребляя его результаты (плоды, продукцию, пользу). Такой подход позволяет более корректно обеспечивать процесс реализации обязательственных прав и защиту абсолютных и ограниченных вещных прав в правоприменительной деятельности.
Введение в гражданское законодательство приобретательной давности способствует возрождению одного из основных вещных прав - владения. Статус титульного, как и фактического владельца должен быть защищен, что и отражено в СТ.305 и ст.234 ГК РФ. Однако на сегодняшний момент из-за нечеткости трактовки этих статусов, в первую очередь фактического владения можно наблюдать противоречивость законодательства. Фактическое владение по ст. 234 ГК РФ не квалифицируется как законное/незаконное, даже в случае добросовестности владельца, то есть его неведения относительно законной принадлежности имущества другому лицу. Однако относя к законному владению все случаи, когда закон предусматривает существование фактической связи, сопряженной с осуществлением функций владения, необходимо формально обозначать владельческий статус лица и обеспечить ему защиту, что не сделано в отношении находчика находки, клада, безнадзорных животных, бесхозяйной движимой вещи или движимой вещи, от которой собственник отказался.
В гражданском законодательстве РФ можно выделить три модели регу-
10 лирования фактического владения (в т.ч. квалифицированного как пользование): 1) владение узукапиента, у которого не истек срок приобретательной давности -когда фактический владелец не имеет титула, не имеет строго определенного законом правового статуса, но имеет защиту; 2) владение движимыми вещами, от которых собственник отказался, находкой или обнаруженным кладом — когда фактический владелец не имеет титула и не имеет защиты, но имеет определенное правовое основание (законодатель предусматривает существование фактической связи, прямо не определяя ее характер); 3) владение безнадзорными животными и самовольной постройкой - когда фактический владелец не признается владельцем, а назван пользователем, не имеет титула и не имеет защиты. Во всех перечисленных случаях фактический владелец вещи должен быть признан и определен в качестве фактического владельца законодательно, следствием чего будет использование имеющейся у владельца защиты.
Помимо легализации института владения и полновесной конструкции защиты права владения в гражданском законодательстве РФ необходимо снять неопределенность механизма возникновения права собственности, которое формируется только на основе владения или неотделимо от него. Статус законного владельца, в частности, должен быть законодательно закреплен за приобретателем в процессе сделок купли-продажи недвижимости с момента передачи вещи по договору до момента возникновения права собственности в связи с государственной регистрацией, и супругом, во владении которого находится часть общего имущества, по закону подлежащего разделу.
Юридическую конструкцию владения в гражданском законодательстве РФ следует признать дефицитной, не конституирующей абсолютное субъективное право владения, что имеет прямым следствием недостаточность обеспеченных в ГК РФ способов защиты фактического и титульного владения, поскольку посессорная форма защиты в гражданском законодательстве отсутствует, винди-кационная защита владения неэффективна против собственника, и не защищает ни собственника, ни владельца в случае добросовестности приобретателя, а нега-
торный способ защиты не обеспечивает защиты владения как такового, лишь препятствуя нарушениям, связанным преимущественно с ограничениями пользования объектом владения.
10. В контексте доктринальных изменений, реализующих концепцию права
владения, закрепленного в гражданском законодательстве, вп.1. ст.216 ГК РФ
«Вещные права лиц, не являющихся собственниками» необходимо внести сле
дующие изменения и дополнения, закрепив данную статью в следующей редак
ции:
«Вещными правами, наряду с правом собственности, являются:
- право пожизненного наследуемого владения земельным участком
(ст.265),
право хозяйственного ведения имуществом (ст.294)
право оперативного управления имуществом (ст.296);
право владения опекунов (ст.32 ГК РФ), попечителей (ст.ЗЗ ГК ФР) и доверительных управляющих (ст.38 ГК РФ и ст.1012ГК РФ),
право владения имуществом с момента передачи недвижимости до момента возникновения права собственности у покупателя (ст.556 ГК РФ),
право владения супругов неразделенным общим имуществом (ст.38 СК РФ),
- право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком
(ст.268),
- сервитуты (ст.274, ст.277) и другие предусмотренные законом права».
11. Выявленные критерии фактического владения необходимо использо
вать для определения добросовестности, открытости и непрерывности владения и
внести соответствующие изменения в пЛ и п.2 ст.234 ГК РФ: «Статья 234. При-
обретательная давность и защита фактического владения. 1. Лицо - гражданин
или юридическое лицо, - не являющееся собственником имущества, но фактиче
ски владеющее им как своим собственным недвижимым имуществом в течение
12 пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество.
Фактическое владение имуществом как своим собственным характеризуется через: добросовестность - неведение о законной принадлежности присвоенной вещи другому лицу, вовлечение вещи в практический оборот, целесообразное ее использование, восстановление ее способности производить полезный результат, распоряжение результатами ее использования; открытость - очевидность материальной связи лица с вещью; непрерывность - осуществление физического контакта с вещью на всех этапах цикла ее использования и воспроизводства.
Право собственности на недвижимое и иное имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации.
2. До приобретения права собственности на имущество фактический владелец, добросовестно, открыто и непрерывно владеющий имуществом, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законом или договором основания».
12. Поскольку в работе было выявлено, что в ряде случаев, когда закон предусматривает существование фактической связи, владелец не назван таковым и лишен защиты владения от третьих лиц, не являющихся собственниками или законными владельцами имущества, необходимо внести соответствующие дополнения и изменения в текст статей 226-233 ГК РФ, определив перечисленных лиц фактическими владельцами на основе предложенных в работе критериев:
- лицо, вступившее во владение движимыми вещами, от которых собственник отказался (п.2 ст.226 ГК РФ изложить в следующей редакции: «...Другие брошенные вещи поступают в собственность лица, вступившего во владение ими, если по заявлению этого лица они признаны судом бесхозяйными. До момента вынесения решения суда лицо, имеющее намерение обратить в собственность брошенную вещь, признается ее фактическим владельцем»;
находчика вещи (п.4 ст.227 ГК РФ изложить в следующей редакции: «Нашедший вещь признается ее фактическим владельцем до момента установления утерявшего вещь собственника или приобретения права собственности на находку (ст.228), он отвечает за утрату или повреждение вещи по умыслу или грубой неосторожности в пределах стоимости вещи»);
лица, задержавшего безнадзорных животных (п.2 и п.З ст.230 ГК РФ изложить в следующей редакции: «2. На время розыска собственника животных до истечения срока приобретения права собственности на них (ст.231 ГК РФ) безнадзорные животные могут быть оставлены лицом, задержавшим их, в фактическом владении, либо переданы в фактическое владение другому лицу, имеющему необходимые условия для их содержания и пользования - с уведомлением, либо при участии милиции или органа местного самоуправления. 3. Лицо, задержавшее безнадзорных животных, и лицо, которому они переданы в фактическое владение, обязаны их надлежаще содержать и при наличии вины отвечают за гибель и порчу животных в пределах их стоимости»;
лица, обнаружившего клад (п.З ст.233 изложить в следующей редакции: «Лицо, обнаружившее клад, содержащий вещи, предположительно относящиеся к памятникам истории и культуры, и собственник земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, являются фактическими владельцами найденного имущества до решения суда об отнесении найденных вещей культурно-историческим ценностям на основании заключения соответствующей экспертизы». В соответствии с этим п.З ст.233 ГК РФ считать п.4. ст.233 ГК РФ).
13. В связи с предложением узаконить добросовестное фактическое владение статью 301 ГК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «Статья 301. Истребование имущества из чужого незаконного владения и законного фактического владения.
Собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения и законного фактического владения лиц, перечисленных в ст.225-233 ГК РФ».
14. В связи с обоснованием дискретности процесса прекраще
ния-возникновения права собственности на недвижимые вещи, ст.551 ГК РФ из
ложить в следующей редакции: «Статья 551. Государственная регистрация воз
никновения права собственности на недвижимость.
1. Право собственности на недвижимость по договору продажи недвижи-
мости возникает с момента государственной регистрации.
2. Исполнение договора продажи недвижимости сторонами до возникнове-
ния права собственности не является основанием для изменения их отношений с третьими лицами.
3. В случае, когда одна из сторон уклоняется от государственной регистра-
ции, суд вправе по требованию другой стороны вынести решение о государственной регистрации. Сторона, необоснованно уклоняющаяся от государственной регистрации, должна возместить другой стороне убытки, вызванные задержкой регистрации».
15. Поскольку с момента передачи недвижимой вещи по договору куп
ли-продажи покупатель становится владельцем вещи, необходимо узаконить его
статус, изложив п.2 ст.556 ГК РФ в следующей редакции: «С момента передачи
недвижимости и до момента возникновения права собственности у покупателя,
право владения последнего регулируется ст.216 и ст.305 ГК РФ». В соответствии
с этим п.2 ст.556 ГК РФ считать пунктом 3 ст.556 ГК РФ.
16. Для уточнения статуса супруга-сособственника неразделенного имуще
ства п.7 ст.38 СК РФ предлагается изложить в следующей редакции:
«Супруг вправе предъявить требование о разделе общего имущества в течение трех лет с момента расторжения брака. В случае непредъявления требования о разделе общего имущества, имущество считается находящимся в общей долевой собственности с момента истечения трехлетнего срока.
В период течения указанного срока, право владения супругов, осуществляющих фактическое владение общим имуществом, регулируется ст.216 и ст.305 ГК РФ».
Практическая значимость работы заключается в разработке более строгого критериального подхода к определению содержания отношений владения, выявлению юридических лакун в оформлении конструкции владения и владельческой защиты в гражданском законодательстве РФ и разработке на этой основе рекомендаций по совершенствованию системы законодательства. В диссертации на основе авторской аргументации обосновывается необходимость внесения изменений в Гражданский кодекс в части оформления и регулирования вещных прав.
Обоснованность и достоверность научных положений обеспечена применением адекватных теоретико-методологических принципов, апробированных методов и методик исследований в области гражданского права, а также подтверждением результатов проведенного исследования владельческой защиты и юридической конструкции владения в ГК РФ и ГПК РФ другими независимыми исследованиями проблемы, выполненными на иных концептуальных принципах.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические результаты и положения, выносимые на защиту, докладывались и обсуждались на научных конференциях, а также заседаниях кафедры гражданского и предпринимательского права Ростовского юридического института Северо-Кавказской академии государственной службы в 2000-2003 гт.
Материалы диссертации и ее основные выводы включены в курс лекций и планы семинарских занятий по гражданскому праву, проводимые автором в РЮИ СКАГС.
Результаты исследования опубликованы в шести авторских научных работах по теме диссертации общим объемом 5,0 п.л.
Основные выводы и практические рекомендации работы предложены к обсуждению на парламентских слушаниях, проводимых в мае 2003 г. Комитетом Совета Федерации по правовым и судебным вопросам совместно с Комитетом Государственной Думы по собственности на тему «Проблемы законодательного обеспечения прав собственности в Российской Федерации».
Структура диссертации и ее объем. Текст диссертации включает: введение, в котором отражены основные квалификационные характеристики работы, представлены основные концептуальные подходы и результаты проведенного исследования; три главы, посвященные разработке теоретико-методологического аппарата и собственно исследованию юридической конструкции владения и механизмов его практической защиты по гражданскому законодательству РФ; заключение, в котором подведены основные выводы анализа проблемы и сформулированы подходы к дальнейшей разработке темы; список литературы по теме исследования.
Категория вещных прав и анализ их юридической сущности
Подойдя к рассмотрению фундаментальных теоретико-методологических оснований решения поставленной в данном исследовании проблемы, необходимо определиться в первую очередь с парадигмой мышления о праве, без чего может возникнуть иллюзия общения на одном категориальном языке, но с разным (порой альтернативным) понятийным смыслом. Не развивая собственной аргументации на эту тему, мы хотели бы обозначить свою принадлежность возрождающейся ныне культурно-правовой традиции постноминалистского, субстанционального определения сути права как сложного многоаспектного явления1 регуляции социальных процессов и взаимодействий людей, которое формально-юридически отражается и закрепляется в законодательстве. В этом смысле мы разделяем подход Г.В. Мальцева, который говорит: «Правовая норма, правовое отношение, правовая идея - "три кита", на которых выстраивается правовая, т.е. нормативно-регулятивная система, называемая правом».
Специфика такого понимания права вызывает необходимость детального, точного и критериального подхода к конструированию «идеальных моделей» и анализу конкретных юридических конструкций правовых норм и отношений2. Однако на этом пути любой добросовестный исследователь встречает множество препятствий, укорененных, как ни странно, в научных «верованиях» и традициях. Правовые «философемы» нередко не упрощают, а понятийно усложняют суть рассматриваемого вопроса.
Так, принято считать, что с философской точки зрения правовые нормы являются абстрактной возможностью и долженствованием по отношению к действительному поведению тех, к кому они обращены. «Субъективное право - различные ступени конкретизации этой возможности и собственно говоря, начальный и необходимый этап ее превращения в действительность; осуществление права в качестве завершившегося процесса знаменует переход от возможного (должного) к действительному (сущему)»3. Эта абстракция должна быть наполнена правовым смыслом. Наиболее удачным, на наш взгляд определением, отражающим взаимосвязь между нормой права, правоотношением и фактическим отношением является предложенное С.А. Зинченко, В.А. Лапачем, Д.Ю. Шапсуговым. Правоотношение, по их мнению, выступает не связующим звеном между нормой права и фактическим поведением, а тем результатом, который образуется вследствие взаимодействия между нормами и общественными отношениями. Отсюда, базовое определение правоотношения выглядит как правовой вид (форма) общественных отношений, участники которых наделяются правами и обязанностями при урегулировании указанных отношений нормами права1. Как справедливо замечено авторами, данное определение, на уровни абстрагирования, дает представление о том, что правоотношение: а) не совпадает с исходным понятием объективного права, а является одной из ступеней его реализации; б) не совпадает с регулируемым фактическим отношением, так как последнее в правоотношении имеет вид нераскрытой правовой модели; в) предстает как результат воздействия норм объективного права на определенную сферу общественной жизни и как средство ее непосредственного нормирования и регулирования.
Ни одно субъективное право, замечает Ю.К. Толстой, не может возникнуть непосредственно из нормы права, без наступления предусмотренного нормой юридического факта3. Тезисы И.С. Иоффе4 и Ю.К. Толстого подхвачены и продолжены А.В. Власовой: «Нормы гражданского права наделяют лиц субъективными правами, обеспечивая осуществление этих прав указанием на необходимое поведение других (обязанных) лиц. Любому субъективному гражданскому праву корреспондирует юридическая обязанность, в силу чего оно всегда существует в рамках гражданского правоотношения»1. Другими словами, большинство исследователей считает, что субъективное право составляет содержание правоотношения, возникающего на основе нормы права, в силу имевшего место юридического факта.
Понятие права владения
Многими авторитетными юристами сегодня признано, что правовая концепция и юридическая конструкция собственности в российском гражданском законодательстве противоречивы. Да и как может быть иначе в ситуации, когда существенным образом меняются общественные отношения по поводу вещей, и эти изменения системны в двух аспектах: во-первых, отношение людей к вещам усложняется в ходе все большего опосредования (прямой, непосредственный, неразделенный контакт человека с вещью уступает место своей противоположности), и, во-вторых, конкретно в России происходит смена модели вещных отношений в контексте рыночной трансформации общества.
В нормотворческой и правоприменительной сфере принято считать, что право собственности закреплено в Гражданском кодексе РФ посредством указания на то, что собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом (ст.209 ГК РФ). Эта концепция собственности в последнее время подвергается серьезной аргументированной критике по целому ряду направлений.
Во-первых, общепризнанная «классическая» модель правомочий собственника на самом деле не моложе всего лишь двухсотлетней правовой традиции, заложенной в 1813 г. русским ученым В.Г. Кукольником, и вовсе не отражает элементы концепции собственности в римском частном праве, которая была в принципе плюралистической, т.е. несводимой к «правомочиям». Более того, сам подход, заложенный в римском праве, не дает нам оснований для редукции юридической конструкции собственности к названным трем элементам сегодня, в гораздо более сложно организованном современном обществе.
Во-вторых, обращаясь к той же классической римской правовой традиции, следует отметить, что владение в ней почиталось правом, а не правомочием, со всеми вытекающими юридическими последствиями, - и было сложно прописанной в законодательстве, весьма дифференцированной конструкцией, отражающей целую сеть отношений.
В-третьих, современные российские юристы справедливо отмечают дефицитность и даже ущербность попытки раскрыть все содержание собственности через три указанных правомочия, акцентируя необходимость ввести и легализовать другие правомочия, в первую очередь, связанные с управлением (на что и содержится некоторое указание в п.4 ст.209 ГК РФ, где определена возможность отчуждения собственником на доверительной основе функции управления его имуществом).
Отсутствие четких дефиниций и соответствующего строгого критериального подхода законодателя к базовым понятиям, на которых зиждется юридическая конструкция собственности в ГК РФ, приводит к местами размытому, амбивалентному и путаному пониманию законодательства, - что, конечно же, влечет за собой проблемы правоприменительного характера. Скажем, в гражданском законодательстве РФ не нашла своего закрепления дефиниция ограниченных вещных прав, явственно отражена дефицитность представлений законодателя о перечне вещных прав лиц, не являющихся собственниками (ст.216 ГК РФ), на что указала в одной из своих работ Л.В. Щенникова1. Естественно, на этом фоне возникли затруднения в процессе разрешения судами гражданских дел, связанных с признанием и защитой соответствующих прав.
Подобная же путаница происходит с юридической конструкцией владения, которое понимается законодателем с одной стороны очень усеченно, как одно из правомочий собственника, а, с другой, проявляет свой актуальный формат в конструкциях защиты владения и целом ряде указаний на то, что законодатель трактует его временами как полноценное право.
В контексте обсуждения проекта закона о возникновении права собственности у добросовестного приобретателя недвижимости возникла дискуссия о роли института приобретательной давности и виндикации, которые могут быть нивелированы с вступлением в действие нормы, согласно которой добросовестный покупатель недвижимости сразу становится ее собственником. К.И. Скловский, выразивший свое мнение в этой дискуссии, справедливо поднял концептуальный вопрос о проблеме перехода или наступления права собственности1, что также имеет отношение и к владению. Ведь, логически рассуждая, мы можем сказать, что скорее правомочия могут передаваться и, соответственно, переходить, а право в системе современного юридического регулирования должно возникать при наступлении соответствующих юридических фактов (ст.8 ГК РФ).
Соотношение требований при виндикационном способе защиты
Титульный владелец, как и собственник, по действующему гражданскому законодательству может защитить свое право с помощью виндикационного иска. Поскольку это единственный полностью прописанный в ГК РФ юридический механизм защиты законного владения, обратимся к потенциалу его возможностей и проанализируем, в какой степени и при каких обстоятельствах право владения может быть защищено с помощью виндикации.
Заявление претензии об истребовании вещи из чужого незаконного владения, как известно, может осуществить любой субъект, имеющий правомочие владения вещью - это может быть сам собственник, либо титульный владелец.
Основания для виндикации возникают тогда, когда происходит неправомочное отчуждение имущества (похищение, находка потерянной вещи, превышение правомочий в отношении имущества лицами, находящимися с собственником в договорных отношениях, или распорядительные действия попечителей чужого имущества, недействительные торги), результатом чего является отчуждение имущества от собственника с нарушением правомочий, установленных собственником или законом.
Виндикация имущества восстанавливает именно владение, фактическую связь субъекта с имуществом, лежащую в основе вещного отношения.
Поскольку субъект собственности, как правило (за исключением, обусловленным в ст.305 ГК РФ), обладает сильнейшим правом, правоприменительная практика стоит на стороне собственника, утратившего фактическое владение, и вторая сторона, владелец, даже добросовестный (у которого, к примеру, не истек давностный срок), находится в случае подачи иска собственником в заведомом проигрыше. Однако тотальная защита собственника в случаях добросовестного присвоения лицом чужого имущества по неведению приводит к состоянию, когда заведомо менее эффективный (в хозяйственно-экономическом смысле) собственник, владение которого, как минимум, не характеризуется непрерывностью, выигрывает иск у добросовестно, открыто и непрерывно владеющего вещью лица. Правда, снижение характеристик эффективности хозяйственного оборота при этом вполне сбалансированы эффективностью поддержания порядка и гражданского оборота, поскольку собственник уверен в обеспеченности своего права защитой. Иная ситуация отрефлексирована разработчиками закона «О возникновении права собственности у добросовестного приобретателя недвижимости» - поскольку у добросовестного приобретателя в череде сделок, одна из которых была совершена неуправомоченным отчуждателем, возникает вопрос о сохранении владения в связи с возможностью оспаривания сделки и последствиями реституции, которые аннулируют уверенность в прочности приобретения.
Дело в том, что возложение всех рисков, связанных с решением этой проблемы, на покупателя, приводит к последствиям, затрудняющим и понижающим эффективность гражданского оборота. С развитием рыночных отношений и отношений собственности «участники оборота не могут всегда видеть истинных прав, особенно когда оборот приобрел уже безличные формы. Они, следовательно, постоянно находятся в опасности, поверив видимому положению, явленному во владении, во внешней, фактической ситуации, ошибиться относительно действительных прав, по своей природе невидимых»1. Сделать все права «явными и проверяемыми» с помощью регистрации не удалось, поскольку она «не дает гарантии от признания какой-либо сделки в цепочке сделок недействительной в последующем»2. То есть, прошедшая государственную регистрацию сделка может быть в дальнейшем поставлена под сомнение в случае, если, например, будет признана недействительной доверенность на отчуждение имущества. При этом имущество оказывается приобретенным у неуправомоченного лица, и сделка должна быть признана недействительной.
Практика действительно подтверждает возникший в гражданском обороте «невроз приобретателя», склонного требовать от отчуждателя, особенно в сделках с недвижимостью, подтверждения его титула собственности на продаваемое имущество. Это, безусловно, сдерживало развитие оборота, однако не гарантировало приобретателя от необходимости возврата имущества по суду, несмотря на правомочность и легальность приобретения. В числе предшествующих сделок продажи вещи могло оказаться лицо, лишившееся собственности вследствие действий неуправомоченного отчуждателя. Поскольку правоприменитель в силу господствующей концепции приоритета собственника был склонен наделять это лицо абсолютной защитой, приобретатель мог лишиться имущества, право собственности на которое он приобрел добросовестно и легально. Опасность возникновения подобных ситуаций являлась субъективно сдерживающим фактором, снижая стимул к приобретению имущества и тем самым сокращая оборот, который необходимо, наоборот, стимулировать.
Упомянутый проект закона «О возникновении права собственности у добросовестного приобретателя недвижимости» является одним из ответов на эту противоречивую ситуацию, но ответом тоже несовершенным, если говорить о конструкции владения в гражданском праве. Он, по сути, уничтожает глубинную суть содержания ст.234 ГК РФ о защите давностного владения и снижает юридический протекторат владельца против собственника в целом.
