Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Патологические рефлексы области лица и их клинико-неврологическое значение (обзор литературы) .11
1. 1. Общая характеристика патологических рефлексов области лица 11
1. 2. Краткая история изучения и оценки клинической значимости отдельных патологических рефлексов области лица 13
1. 3. Частота обнаружения и клиническое значение патологических рефлексов области лица при различных заболеваниях 25
1. 3. 1. Цереброваскулярные заболевания .26
1. 3. 2. Паркинсонизм и болезнь Паркинсона 28
1. 3. 3. Деменции 32
ГЛАВА 2. Материалы и методы исследования 36
2. 1. Обзор использованных в исследовании рефлексов .36
2. 2. Клиническая характеристика больных 46
2. 3. Инструментальные методы исследований .49
2. 4. Математические методы анализа результатов исследований .50
ГЛАВА 3. Результаты собственных исследований 56
3. 1. Определение частоты встречаемости рефлексов области лица 56
3. 1. 1. Частота обнаружения патологических рефлексов лица при остром нарушении мозгового кровообращения 57
3. 1. 2. Частота выявления рефлексов области лица при хронической ишемии мозга (дисциркуляторной энцефалопатии) .63
3. 1. 3. Совокупный анализ патологических рефлексов области лица при сосудистых заболеваниях головного мозга .70
3. 1. 4. Частота выявления аксиальных рефлексов при рассеянном склерозе .74
3. 1. 5. Частота выявления аксиальных рефлексов при болезни Паркинсона .79
3. 1. 6. Частота выявления аксиальных рефлексов при опухолях головного мозга (лобной доли) 84
3. 1. 7. Частота выявления аксиальных рефлексов во всех клинических наблюдениях 89
3. 1. 8. Дифференцированный анализ наиболее часто выявляемых рефлексов области лица при каждом варианте патологии нервной системы 93
3. 1. 9. Частота выявления аксиальных рефлексов в группе неврологически здоровых лиц (исследование проводилось совместно с Н. С. Ильинским) .95
3. 2. Определение информативности патологических рефлексов области лица .96
3. 3. Определениекорреляционной связи аксиальных рефлексов с патологическими кистевыми и стопными рефлексами 103
3. 4. Анализ результатов инструментальных исследований 109
3. 4. 1. Анализ МРТ и КТ-исследования головы при ишемическом инсульте 109
3. 4. 2. Анализ МРТ-исследования головы при хронической прогрессирующей цереброваскулярной недостаточности 111
3. 4. 3. Анализ МРТ-исследования головы при рассеянном склерозе .112
3. 4. 4. Анализ МРТ-исследования головы при опухолях головного мозга 113
3. 4. 5. Анализ МРТ-исследования головы при болезни Паркинсона .113
ГЛАВА 4. Обсуждение полученных результатов и заключение 118
Выводы 127
Практические рекомендации .129
Список сокращений 130
Список литературы
- Частота обнаружения и клиническое значение патологических рефлексов области лица при различных заболеваниях
- Клиническая характеристика больных
- Частота выявления рефлексов области лица при хронической ишемии мозга (дисциркуляторной энцефалопатии)
- Определениекорреляционной связи аксиальных рефлексов с патологическими кистевыми и стопными рефлексами
Частота обнаружения и клиническое значение патологических рефлексов области лица при различных заболеваниях
Деменции у пожилых лиц являются одной из актуальных пpоблем совpеменной невpологии [46]. Это обусловлено шиpокой pаспpостpаненностью деменций и в то же вpемя недостатком знаний о пpичинах, патогенезе и лечении когнитивных наpушений у пожилых людей. Наиболее частой пpичиной деменции в пожилом возpасте является болезнь Альцгеймеpа. Втоpой по pаспpостpаненности до недавнего вpемени считалась сосудистая деменция. Как и при болезни Альцгеймера, у пациентов с сосудистой деменцией часто встречаются рефлексы орального автоматизма, особенно когда поражены лобные отделы мозга [323, 356, 391]. Степень поражения лобной коры и поражение подкоркового белого вещества коррелируют с наличием рефлексов орального автоматизма. При сосудистой деменции более вероятны, чем при болезни Альцгеймера или БП, односторонние рефлексы данной группы [226]. В последнее вpемя в литеpатуpе появились сообщения о болезни диффузных телец Леви как об одной из частых пpичин деменций [46]. G. Demeurisseetal. с соавт. [190] описали проявления пальмоментального рефлекса совместно с другими неврологическими признаками у пациентов с сенильной деменцией. Примитивные рефлексы важны в диагностике фронто-темпоральной деменции [205], но их распространенность еще не изучалась систематически. При лобно-височной деменции рефлексы орального автоматизма могут быть ранним проявлением заболевания [356, 391]. J. Diehl-Schmidetal. с соавт. [205] определяли пальмоментальный рефлекс у 7 % пациентов с лобно-височной деменцией. Хватательный, сосательный, хоботковый и глабеллярный рефлексы встречались в 50 % случаев у таких пациентов. Хватательный и сосательный рефлексы чаще встречались при этом заболевании, чем при болезни Альцгеймера [216]. A. Mochizuki с соавт. [280] выявляли наличие хватательного и хоботкового рефлексов у пациентов с искомой деменцией. Наличие рефлексов орального автоматизма, особенно выраженных при значительном поражении лобных долей, может служить дифференциально-диагностическим критерием лобно-височной деменции [69, 356]. Поэтому предложенные ранее критерии лобно-височной деменции включали рефлексы орального автоматизма.
Симптомы орального автоматизма отмечены при болезни Альцгеймера [156, 207, 232, 262, 306, 364, 374, 391]. Н. Н. Яхно и И. С. Преображенская [120] сообщали, что очаговая неврологическая симптоматика при болезни Альцгеймера отсутствует или выражена минимально: данный факт объясняли тем, что первичные моторные и сенсорные зоны коры головного мозга страдают при этом заболевании в наименьшей степени и в последнюю очередь. Авторы отмечали возможное оживление рефлексов орального автоматизма. F. W. Vreelinget al. (1995) предполагали, что при болезни Альцгеймера существует определенная последовательность появления рефлексов орального автоматизма, отражающая степень прогрессирования заболевания: первоначально появляется ладонно-подбородочный, затем сосательный и на терминальной стадии заболевания -хватательный и хоботковый рефлексы. Сосательный, хватательный и хоботковый рефлексы являются маркерами наиболее тяжелой стадии заболевания, а остальные рефлексы отражают различные механизмы, происходящие независимо от заболевания и приводящие к деменции [199, 336]. По данным D. W. Molloyetal. с соавт. [282], среди пациентов с болезнью Альцгеймера больные, у которых определялись сосательный, хоботковый, палмоментальный и хватательный рефлексы, показали большую степень функционального ограничения и дисфункционального поведения.
При этом ноцицептивные рефлексы появляются раньше [374], в то время как хватательные присутствуют в основном на поздних стадиях заболевания [323]. Подчеркивалось, что только три рефлекса тесно коррелируют с когнитивными нарушениями – сосательный, хватательный и хоботковый [160]. Наличие хоботкового рефлекса прямо коррелировало с увеличением возраста, наличие глабеллярного рефлекса показало подобную, но не определяющую тенденцию [318]. Сосательные рефлексы отмечались при болезни Альцгеймера [160, 175, 177, 199, 323, 336], лобно-височной деменции [203], шизофрении [153, 180, 187, 246, 313].
Таким образом, несмотря на достаточно широкую представленность научных сообщений о клинической значимости и информативности аксиальных рефлексов, за столетнюю историю описания и изучения субкортикальных рефлексов многие аспекты этой проблемы остаются недостаточно изученными.В большинстве публикаций обычно анализировались и исследовались единичные аксиальные рефлексы или их ограниченные совокупности. Фактически не предпринималось дифференцированное изучение всего спектра искомых рефлексов, их частоты обнаружения, информативности и клинической значимости. Всестороннему постижению и прорабатыванию подвергались лишь отдельные рефлексы. Перечень заболеваний, при которых проводились научные изыскания разных сторон проблемы симптомов орального автоматизма в различных странах, ограничивался, главным образом, деменциями, цереброваскулярными заболеваниями и паркинсонизмом, значительно реже упоминаются другие нозологические формы. При этом часто изучался достаточно ограниченный контингент пациентов. Предметом дискуссий остается вопрос об аксиальных рефлексах у здоровых людей. По-прежнему отсутствует единая концепция генеза аксиальных рефлексов, равно как и других патологических рефлексов (кистевых, стопных). Нельзя считать, что четко обозначена возможная роль аксиальных рефлексов как предикторов и маркеров разнородной патологии ЦНС. Проблема дифференцированной оценки клинической значимости каждого из патологических рефлексов области лица продолжает оставаться актуальной, так как часть аксиальных рефлексов уже на ранних стадиях патологических воздействий может свидетельствовать о предельных функциональных нагрузках или документировать инициальные проявления формирующейся патологии головного мозга. Не оценена в полной мере возможная прогностическая роль появления и регресса рефлексов области лица на этапах развития заболевания или при использовании разнородных терапевтических вмешательств. Требует дальнейшего анализа сопряженность аксиальных рефлексов с другими патологическими рефлексами и симптомами поражения центрального двигательного нейрона, а также высокая степень репрезентативности этих рефлексов при поражении экстрапирамидных структур. Все это определяет актуальность и своевременность дальнейшего всестороннего исследования проблемы аксиальных рефлексов.
Клиническая характеристика больных
При сопоставлении распространенности рефлексов при ИИ и ДЭ установлено, что при ИИ они обнаруживались в 1,5–2 раза чаще. К числу наиболее часто выявляемых в обеих группах рефлексов относились ротовой Бехтерева, ладонно-подбородочный Маринеску-Радовичи и хоботковый Эпштейна. Нижнегубной Бехтерева не вошел в группу наиболее часто распространенных рефлексов при ДЭ (15,7 % наблюдений), в отличие от ИИ (39,6 %). Практически у каждого 3–4-го пациента регистрировались следующие рефлексы: губоподбородочный Норбутовича, роговично-подбородочный Флатау, щечный Тулуза-Вурпа, подбородочный (мерцательный) Эпштейна, губной Сандлера и носоподбородочный Симховича, которые также вошли в группу часто выявляемых.
Сравнивая распространенность аксиальных рефлексов в совокупной группе сосудистых заболеваний головного мозга с группами ИИ и ДЭ следует отметить, что три рефлекса (ротовой Бехтерева, ладонно-подбородочный Маринеску-Радовичи, роговично-подбородочный Флатау) занимали ведущую позицию в этих трех группах. Губоподбородочный Норбутовича, губной Сандлера, подбородочный (мерцательный) Эпштейна и щечный Тулуза-Вурпа встречались как в общей группе сосудистых заболеваний головного мозга, так и при ИИ и ДЭ. Рефлексы носоподбородочный Симховича и менто-ментальный Кастро вошли в «десятку» частых при ИИ и в группе сосудистых заболеваний головного мозга, а рефлексы нижнегубной Бехтерева и носоглазной Симховича в числе распространенных были отмечены только при ИИ.
Частота выявления аксиальных рефлексов при рассеянном склерозе Группа лиц с рассеянным склерозом (РС) состояла из 31 человека. В нашем исследовании у подавляющего числа пациентов распознан ремиттирующе – рецидивирующий тип течения (19 человек); вторично-прогрессирующий тип – у 6 пациентов; первично-прогрессирующий тип - также у 6 пациентов. Среди жалоб доминировали головные боли или ощущение тяжести в голове (23 человека), повышенная утомляемость (27 человек), эмоциональная лабильность (25 человек).
В неврологическом статусе у всех пациентов были признаки поражения центрального двигательного нейрона, сочетавшиеся с мозжечковой симптоматикой, нарушением функции тазовых органов, изменениями на глазном дне. Длительность заболевания в данной группе пациентов составляла от 1 до 21 года. В неврологическом статусе определялись следующие симптомы: глубокие рефлексы повышены с одной стороны в 71 %, в 29 % выявлялись глубокие рефлексы средней живости; мышечный тонус: повышен по пирамидному типу в 67,7 %), не изменен в 29 %; брюшные рефлексы: понижены, быстро истощались в 29 %; отсутствовали – в 71 %. Группа пациентов исследовалась в стадии нестойкой ремиссии.
Среди патологических знаков аксиальные рефлексы выявлялись в 38,7 %; патологические кистевые – в 96,8 %; патологические стопные – в 71,0 %. Самой частой комбинацией в этой группе было сочетание кистевых и стопных рефлексов (45,2 %), следующей по частоте была совокупность всех 3 видов патологических рефлексов (25,8), в 16,1% наблюдений зафиксировано сочетание аксиальных и кистевых рефлексов. Изолированно в этой группе встречались только кистевые рефлексы (12,9 %).
В группе пациентов с рассеянным склерозом аксиальные рефлексы по частоте уступали не только кистевым, но и стопным патологическим рефлексам (соответственно 38,7 %, 96,8 %, 71,0 %). В группе кистевых патологических знаков наиболее частыми были рефлексы Россолимо (80,7 %), Гоффманна (61,3 %) Жуковского (45,2 %), а из стопных самыми частыми были рефлексы Бабинского (77,4 %) и Россолимо (54,8 %) .Среди других пирамидных знаков наиболее часто выявлялись: отсутствие или быстрое истощение брюшных рефлексов (100 %), гиперрефлексия (71,0 %), повышение мышечного тонуса по пирамидному типу (67,7 %).
Частота обнаружения аксиальных рефлексов заметно уступала по частоте при любом варианте цереброваскулярного заболевания. При РС лишь два рефлекса встречались практически у каждого третьего и три рефлекса у каждого четвертого пациента, все остальные значительно реже (таблица 7).
Результаты исследования, представленные в таблице, позволяют вычленить наиболее часто обнаруживавшиеся рефлексы области лица при РС. Ротовой рефлекс Бехтерева (относительная частота его проявления 35,5 %; 95%-ный доверительный интервал вероятности находится в границах 19,952,9 %) и рефлекс хоботковый Эпштейна (относительная частота его проявления 32,3 %; доверительный интервал 17,249,5 %) встречались у каждого третьего больного. Следующие по частоте были рефлексы губоподбородочный Норбутовича, ладонно-подбородочный Маринеску-Радовичи, губной Сандлера (относительная величина частоты этих рефлексов составила 22,6 %; 95%-ный доверительный интервал вероятности находится в границах 9,838,7 %), роговично-подбородочный Флатау (относительная величина частоты составила 16,1 %; 95%-доверительный интервал вероятности находится в границах 5,530,9 %), рефлексы глабеллярный и рефлекс щечный Тулуза-Вурпа с относительной частотой встречаемости 12,9 %; 95%-ный доверительный интервал вероятности находится в границах 3,626,7 %), носоглазной Аствацатурова и сосательный Теймика с относительной частотой встречаемости 9,68 %; 95%-ный доверительный интервал находится в границах 2,022,3 %).
Частота выявления рефлексов области лица при хронической ишемии мозга (дисциркуляторной энцефалопатии)
Наиболее часто между анализируемыми признаками распознавалась прямая–положительная (слабая статистическая) связь, обратной (отрицательной) связи обнаружено не было. При этом преобладали связи патологических рефлексов области лица с кистевыми рефлексами. Из таблицы 14 следует, что наиболее сильная связь определялась между рефлексами хоботковым Эпштейна и Россолимо-Тремнера (=0,30; р 0,001). Хоботковый рефлекс Эпштейна в целом взаимодействовал наиболее сильными статистически значимыми связями со всеми подвергавшимися анализу кистевыми рефлексами. Из аксиальных рефлексов только три (ротовой Бехтерева, хоботковый Эпштейна, ладонно подбородочный Маринеску-Радовичи) сочетались со всеми изучавшимися кистевыми рефлексами. Среди аксиальных рефлексов роговично-подбородочный Флатау сочетался слабыми статистически значимыми связями только с 4 кистевыми рефлексами (Россолимо-Тремнера, Жуковского, Вартенберга, Гоффманна). Рефлекс Вартенберга реже других кистевых рефлексов взаимодействовал с аксиальными, а там где определялось взаимодействие, регистрировалась самая слабая связь.
Рисунок 10 наглядно демонстрирует значительно меньшее количество связей аксиальных рефлексов со стопными патологическими рефлексами, нежели это отмечалось на рисунке 9 (связи аксиальных и кистевых рефлексов). В соответствии с результатами, представленными в таблице 15, связи аксиальных рефлексов со стопными очевидно статистически менее значимые. Среди аксиальных нет ни одного рефлекса, который бы взаимодействовал со всеми презентуемыми стопными феноменами. Довольно неожиданным является наблюдение о частом взаимодействии подбородочного рефлекса Святоплюка со стопными симптомами. Высокая частота взаимосвязей у ротового Бехтерева, хоботкового Эпштейна, ладонно-подбородочного Маринеску-Радовичи рефлексов уже находятся в рамках достаточно привычных представлений.
Таким образом, результаты статистического анализа обнаруживают существование более тесных связей аксиальных рефлексов с кистевыми. Эти факты находятся в русле представлений об анатомо-физиологической сопряженности на этапах развития околоротовой и другой мускулатуры лица и головы с мышцами верхних (передних) конечностей. Объяснение этим важным феноменам находит разгадку в дифференцированном анализе эволюционирования стопной, кистевой и лицевой моторики.
Анализ МРТ и КТ-исследования головы при ишемическом инсульте Анализ результатов данных МРТ-исследования головы выполнен у 27 пациентов с ишемическим инсультом (ИИ) МР-признаки острого нарушения мозгового кровообращения по ишемическому типу в бассейне правой средней мозговой артерии выявлены у 13 пациентов. В этой группе обследуемых людей аксиальные рефлексы встречались у 10 больных, кистевые – в 10 случаях, стопные – в 9. МР-признаки острого нарушения мозгового кровообращения в бассейне левой средней мозговой артерии определялись у 10 пациентов. В этой группе лиц аксиальные рефлексы встречались у 7 больных, кистевые и стопные – у 6. МР-признаки острого нарушения мозгового кровообращения в вертебрально-базилярном бассейне были установлены у 4 больных. В этой группе лиц аксиальные рефлексы встречались у 3 пациентов, кистевые и стопные – у 1 человека. Также нами был выполнен анализ КТ-исследования головы у 20 пациентов с ИИ. КТ-признаки острого нарушения мозгового кровообращения в бассейне правой средней мозговой артерии исследовались у 11 человек. Среди них аксиальные рефлексы встречались у 8 больных, кистевые – у 8, стопные – в 4 случаях. КТ-признаки острого нарушения мозгового кровообращения в бассейне левой средней мозговой артерии регистрировались у 5 пациентов; аксиальные рефлексы встречались у всех, кистевые и стопные – у 4 больных. КТ-признаки острого нарушения мозгового кровообращения в вертебрально-базилярном бассейне были установлены у 4 обследуемых. У них у всех обнаруживали аксиальные рефлексы, кистевые и стопные – у 2 пациентов (таблица 16).
Частота встречаемости аксиальных рефлексов в зависимости от локализации патологического процесса
Табличные результаты убедительно и ярко демонстрируют большую амплитуду в клинической представленности аксиальных рефлексов при разной локализации патологического процесса: у пациентов с ИИ в бассейне правой средней мозговой артерии аксиальные рефлексы встречались существенно чаще 204), чем при ИИ в бассейне левой средней мозговой артерии, а при инсультах в вертебрально-базилярном бассейне – в 3–6 раз реже.
Генез очевидной асимметрии клинической представленности аксиальных рефлексов при патологии в сосудистых бассейнах разных полушарий подлежит дальнейшему изучению. Но нам представляется не лишенным значения тот факт, что многие рефлексы области лица достаточно тесно взаимосвязаны с разнообразными эмоционально-мимическими моторными актами, а «эмоциональная составляющая», как известно, условно доминирует в правой гемисфере.
Определениекорреляционной связи аксиальных рефлексов с патологическими кистевыми и стопными рефлексами
Проведенными исследованиями, установлено, что рефлексы области лица относятся к числу наиболее часто выявляемых патологических рефлексов, способных клинически манифестировать на самых ранних этапах становления болезненного процесса, опережая появление других признаков пирамидной несостоятельности.
Сотрудниками и учениками кафедры [65, 70, 74] установлено, что у молодых здоровых людей аксиальные рефлексы регистрируются не часто (4–10,7 %). Любопытно, что частота их обнаружения в 60-х годах минувшего столетия и в первом десятилетии настоящего века абсолютно сопоставимы (4–10,7 и 5,7–10 %). Считается установленным, что на этапах онтогенеза у неврологически здоровых (практически здоровых) лиц наблюдается закономерное возрастание частоты регистрации аксиальных рефлексов. Это находит подтверждение в работах сотрудников кафедры [74], а также в наших совместных с Н. С. Ильинским исследованиях.
Наконец, в литературе активно обсуждается еще один очень важный аспект выявляемости аксиальных рефлексов: существует большое количество литературы о возможности манифестации этих рефлексов не при органических страданиях, не вследствие грубого анатомического повреждения, а при воздействии многочисленных и полиморфных функциональных факторов внешней среды, способных «проявлять» скрытые в повседневной обычной жизни неврологические симптомы (длительные полеты на самолетах, космические полеты, гипокинезия, поперечные перегрузки, вдыхание гипоксической смеси, психогении, парашютирование и др.).
Чем могут объясняться эти клинические феномены? Нам представляется, что ответы следует искать на путях и этапах гетерогенного эволюционирования моторики. М. И. Аствацатуров [3] раздельно анализировал механизмы становления туловищно-лицевой и конечностной моторики.
Исходным и принципиально признаваемым большинством исследователей пунктом в концепции генеза патологических рефлексов является представление о том, что эти рефлексы, в том числе аксиальные, некогда были широко востребованной моторикой с длительными периодами «культивирования» и глубокого «запечетлевания»
Как могла быть востребована лицевая моторика? Прежде всего туловищно-головная моторика относится к филогенетически древней. Она широко использовалась еще до появления конечностей или когда они еще носили рудиментарный характер. Поэтому в осуществлении функций аксиальной мускулатуры (в частности, сосание, мигание и др.) придается большое значение не только структурам пирамидной системы, но и подкорковым ганглиям. Но функции ее были «жизнеобеспечивающими» и «жизнесберегающими» – защита, нападение, добывание и потребление пищи. Когда появились четвероногие, моторные акты и «кинетические мелодии» области лица продолжали играть важную роль в выполнении жизненно важных функций – захватывания, раздирания и поглощения пищи, защиты и нападения.
На этапе четвероруких между пищей и ртом появился посредник – верхняя конечность. Постепенно формируется новая нервно-мышечная констелляция – сочетанное функционирование мускулатуры верхней конечности и лица. Косвенным подтверждением формирования подобного «нервно-мышечного ансамбля» служит установленный нами факт статистически значимых связей аксиальных рефлексов именно с кистевыми, а не со стопными. У человека уже между рукой и лицом свой посредник – палка, орудие труда, ложка и т. д.
Не следует упускать из вида и такую важную функцию, как эмоционально-выразительная мимика, которая подчас может приобретать определенное сигнальное значение не только у человека, но и у животных. Ч. Дарвин (1953) утверждал, что огромное число выразительных движений и жестов [(«оттопыривание и надувание губ» («Федул губы надул»)), « губы трубочкой», прикладывание руки ко рту при удивлении и пр.)], непроизвольно употребляемых человеком, «выполнялись некогда произвольно с определенной целью: избавиться от опасности, облегчения горя и удовлетворения какого-нибудь желания» (с. 912).
Насколько было важным формирование подобных моторных актов и «кинетических мелодий», свидетельствуют результаты сопоставления моторики разных этапов онтогенеза (особенно важным представляется ранний период жизни), данные эмбриогенеза. В соответствии с основным биогенетическим законом Геккеля-Мюллера онтогенез представляет собой краткое и быстрое повторение (рекапитуляцию) важнейших этапах филогенеза [76].
Установлено, что хватательная реакция у эмбриона человека появляется очень рано (около 11,5 нед) и является в это время почти единственным рефлексом. После 21-й нед хватательной реакции часто сопутствуют сосательные движения губами и языком. А. А. Волохов рассматривал реакцию оральной мускулатуры в ответ на стимуляцию кожи кистей (после 21–24 недели антенатального периода у человека) в рамках формирования целостной, сложно интегрированной сосательной реакции со всеми сопровождающими ее компонентами (исканием, схватыванием, созданием вакуума в ротовой полости и др.). Вся поверхность лица и кисти рук в этот период является рефлексогенной зоной сосательного рефлекса. Таким образом, уже на ранних этапах эмбриогенеза человека «формируются механизмы, обеспечивающие единство руки и ротового аппарата» [33, 85].
Общая эволюционная закономерность – от хватательно-жевательно-сосательных глобальных, малодифференцированных моторных актов к тонким, точным, дискретным, четко дифференцированным движениям. Все, что оказалось на новых эволюционных этапах невостребованным, ингибировалось (или встраивалось в сложные произвольные движения), превращалось в архаичную, реликтовую моторику.
О значимости древних нервно-мышечных констелляций свидетельствуют закономерное обнаружение некоторых из них на ранних этапах онтогенеза, когда симптомы орального автоматизма, на фоне незрелых пирамидных и окончательно не сформировавшихся корково-стриарных трактов, как рудименты сосания, непроизвольного захватывания и т. д., носят характер физиологических реакций.
Моторные акты, подвергавшиеся на громадных временных этапах упражнениям, бесчисленным повторениям и «запоминанию», проявления утилитарного назначения мышц лица, в частности в области рта, у человека подавляются и тормозятся как невостребованные. Понятно, что механизмы ингибирования архаичной моторики филогенетически молодые и хрупкие, могут легко подвергаться воздействиям многих факторов внешней среды, сопряженных как с легкими органическими повреждениями, так и с воздействием факторов функциональной природы. Совершенно очевидно, что последнее соотносится с частым обнаружением соответствующих патологических феноменов.
Многообразие факторов и условий, в разной степени способствующих клинической манифестации неврологической микросимптоматики и, в частности аксиальных симптомов, находит рациональное и удовлетворительное объяснение в рамках систематизации таких признаков, предложенных ранее В. С. Лобзиным и А. А. Михайленко [65] и А. А. Михайленко с Н. С. Ильинским [75].
Таким образом, аксиальные симптомы, как и другие патологические феномены, являются проявлением некогда широко востребованной и ингибированной позже реликтовой моторики и могут быть «реализованы» разнообразными вредоносными факторами внешней среды, органической или функциональной природы, устраняющими или ослабляющими функциональные механизмы угнетения архаичной моторики. Последняя, будучи заторможенной, продолжает оставаться субстратом старых рефлекторных механизмов и унаследованных инстинктивных актов. Возрастание частоты выявляемости патологических феноменов на более поздних возрастных этапах у формально здоровых лиц, может быть сопряжено с накапливанием «критической массы» последствий перенесенных заболеваний, травм, психогений, предельных физиологических нагрузок, а также с инициальными стадиями формирования патологического процесса. Все они ослабляют и снижают функциональную дееспособность системы сдерживания клинической манифестации некогда востребованных «кинетических мелодий».
Следовательно, исследование патологических рефлексов лица имеет исключительное клиническое значение для распознавания инициальных проявлений недуга, когда другие неврологические симптомы нередко отсутствуют или не носят очевидного характера, для дифференциации (путем мониторирования) органического или функционального генеза аксиальных рефлексов. Установленная минимальная совокупность информативных феноменов может быть рекомендована для повсеместного использования в неврологической практике как клинический вариант несомненного 126 совершенствования диагностического поиска и распознавания формирующейся патологии уже на ранних этапах недуга.
