Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Конская упряжь 12
1.1. Составные части конской упряжи 12
1.2. Конская узда 16
1.3. Классификация уздечных комплектов 17
1.4. Классификация удил 21
1.4.1. Конструктивные элементы удил 21
1.4.2. Основные принципы описания удил 22
1.4.3. Характеристика форм удил предскифского времени и их находки на юге Восточной Европы 25
1.4.4. Рельефы стержней удил 55
1.4.5. Дополнительные звенья удил 61
1.4.6. Размеры удил предскифского времени 70
1.5. Классификация псалиев 76
1.5.1. Конструктивные элементы псалиев 77
1.5.2. Принципы построения описания псалиев 79
1.5.3. Стержневидные псалии предскифского периода и их находки на юге Восточной Европы 83
1.5.4. Орнаментация псалиев 123
1.6. Уздечные комплекты в предскифских памятниках юга восточной европы 132
1.6.1. Уздечные комплекты с трёхпетельчатыми псалиями 132
1.6.2. Уздечные комплекты с симметричными и асимметричными трёхдырчатыми псалиями 146
1.6.3. Выделение групп уздечных комплектов с бронзовыми псалиямии относительная хронология 150
1.6.4. Уздечные комплекты с некоторыми типами псалиев 1-3 групп и костяными бляшками... 154
ГЛАВА 2. Вооружение всадников предскифского времени
2.1. Предскифские кинжалы и мечи 187
2.1.1. Основные термины и характеристики кинжалов и мечей 187
2.1.2. Классификация эфесов 192
2.1.3. Находки "северокавказских" кинжалов и мечей в Восточной Европе 195
2.1.4. Металлические детали ножен 212
2.1.5. Кинжалы с эфесами других форм 214
2.1.6. Хронология и развитие "северокавказских" кинжалов и мечей 221
2.1.7. Хронология металлических деталей ножен 236
2.1.8. Происхождение "северокавказских" кинжалов и мечей 238
2.1.9. Классификация клинков кинжалов с несохранившимися эфесами 249
2.1.10. Находки кинжальных клинков в погребениях всадников на юге Восточной Европы 251
2.1.11. Хронология кинжальных клинков 254
2.2. Метательное и колюще-метательное оружие 258
2.2.1. Наконечники стрел 258
2.2.2. Наконечники копий 276
2.3. Ударно-рубящее, ударно-дробящее и ударное оружие 279
2.3.1. Топоры 279
2.3.2. Молоты и булавы 287
ГЛАВА 3. Хронология памятников предскифского периода 292
Заключение 300
Библиографический список 307
Приложения 337
- Характеристика форм удил предскифского времени и их находки на юге Восточной Европы
- Стержневидные псалии предскифского периода и их находки на юге Восточной Европы
- Находки "северокавказских" кинжалов и мечей в Восточной Европе
- Находки кинжальных клинков в погребениях всадников на юге Восточной Европы
Введение к работе
В истории и археологии юга Восточной Европы, включающей Степь и Лесостепь Северного Причерноморья, Нижнее Поволжье и Северный Кавказ, внимание исследователей неоднократно привлекал относительно небольшой отрезок времени, охватывающий несколько первых веков I тысячелетия до н.э. Этот период получил название "предскифский", поскольку многие исследователи отмечали, что выделявшиеся на рассматриваемой территории археологические культуры и группы памятников в археологичесом выражении были существенно отличны от тех, которые считались принадлежащими историческим скифам, составляя предшествующий им хронологический пласт.
Помимо поселенческих памятников, расположенных в Лесостепи и на Северном Кавказе, но отсутствующих в степной зоне, повсеместно были открыты погребальные памятники и "клады". Очень часто среди инвентаря таких памятников находились различные предметы конского снаряжения и вооружения. К изучению этих, одних из самых ярких и привлекательных категорий археологического материала было приковано внимание практически всех исследователей эпохи поздней бронзы и раннего железного века, начиная с В.А.Городцова и П.Pay в 1920-х гг., заканчивая нашими современниками. В последние десятилетия XX века объём накопления предскифского материала необычайно возрос. Этому способствовали многочисленные археологические раскопки проводившиеся в зонах строительства и интенсивной хозяйственной деятельности.
Данные обстоятельства привели к необходимости аналитического изучения и обобщения всех известных находок конского снаряжения и вооружения воинов рассматриваемого времени. Исследователями был обобщён и хронологически ранжирован предскифский материал различных регионов Восточной Европы. Изучению Северного Кавказа и отдельных его микрорегионов посвящены исследования Е.И.Крупнова, А.А.Иессена, В.И.Козенковой, В.Р.Эрлиха, В.Б.Виноградова, С.Л.Дударева и др.; памятникам Северного Причерноморья посвящены работы А.И.Тереножкина, А.М.Лескова, С.А.Скорого, О.Р.Дубовской и др. исследователей. Каждый специалист стремился установить широкий круг аналогий, включающий и находки на сопредельных территориях. Тем не менее, помимо ограничения сферы исследований отдельным регионом Восточной Европы, археологи рассматривали детали снаряжения коня и
5 предметы вооружения в контексте отдельной археологической культуры, культурной
группы археологических памятников или на определённом хронологическом отрезке,
часто не исчерпывающем всего понятия "предскифский период".
Актуальность выбранной в диссертации темы заключается в назревшей необходимости отбора максимального количества известных на юге Восточной Европы предметов конского снаряжения и вооружения предскифского периода, систематизации всего материала на основании единых принципов, его подробного описания и установления относительной и абсолютной хронологии. Данный подход к анализу археологических источников позволит сделать более обоснованные выводы и сопоставления рассматриваемых категорий археологических находок как внутри Восточной Европы, так и их сравнения с аналогичными находками в других регионах.
Вопросы выделения и интерпретации предскифских памятников с самого начала этого процесса были тесно связаны с киммерийской проблемой, так как этот древний народ оказался единственным из известных по античным источникам, кто предшествовал скифам в Восточной Европе. С одной стороны, в первой половине XX в. с "киммерийскими" древностями исследователи ассоциировали некоторые находки эпохи поздней бронзы (Городцов В.А., 1928). С другой стороны, предметы вооружения и конского снаряжения, которые в наши дни относятся к предскифскому времени, тогда не выделялись из массива "скифских" памятников. Такая точка зрения существовала довольно долго (Граков Б.Н., 1947).
В процессе выделения древностей предскифского периода из массива памятников древних кочевников на юге Восточной Европы, начавшемся в конце 1940-1950 гг., важная роль принадлежала анализу уздечных принадлежностей и некоторых категорий вооружения, отличных типологически не только от тех, которые традиционно связывались с ранними скифами, но и от известных в срубной культуре. На особенности этого материала впервые обратил внимание Е.И.Крупнов после раскопок Каменномостского могильника в Кабарде, практически одновременно были подведены итоги многолетних исследований конского снаряжения и вооружения на юге Восточной Европы и А.А.Иессеном (Крупное Е.И., 1950; Иессен А.А., 1953, 1954). Роль хронологического, а также этно-культурного индикатора для предскифских памятников элементы конской сбруи, особенно удила и псалии, сохраняют и в настоящее время.
6 Аналогичным индикатором служат кинжалы, мечи и наконечники стрел своеобразных
форм, отличающиеся от аналогичных изделий раннескифского периода.
Характеристика форм удил предскифского времени и их находки на юге Восточной Европы
Этот тип удил является одной из самых простейших форм и широко распространен в предскифское и скифское время не только на юге Восточной Европы, но и в культурах других регионов Евразии (Иессен А.А., 1953, с.70-72; Смирнов К.Ф., 1961, с.78,79; Членова Н.Л., 1967, с.70,71; Потапов В., 1989, с.98-107; Потапов В.В., Бабешко И.Г., 1994, с.122-125; Вальчак СБ., Мамонтов В.И., Сазонов А.А., 1996, с.39). Внешние окончания этих удил имеют форму кольца, являющегося одним целым со стержнем и расположенного таким образом, что продольная ось стержня обычно проходит через центр окружности (ось симметрии) кольца. Данный тип удил соответствует типу II классификации А.А.Иессена. Форма отверстия во внешнем окончании удил обычно совпадает с наружным контуром этого окончания (Рис.3-6). Внутренние окончания звеньев, соединяющие их между собой, также кольчатые. Прототипы подобной формы удил относятся к периоду употребления исключительно мягких одночастных конструкций, имевших округлые петли на внешних окончаниях. Архаическая технология плетения таких двучастных удил из бронзовых прутов встречается в галынтатских памятниках Центральной Европы: п.34 мог. Benacci-Kaprara п.740 и 759 мог. Bologna-S.Vitale, п.38 мог. Stillfried и др. (Miiller Karpe Н., 1959, Taf.57,B,70; 65,D,5,6, 67,77; Kemenczei Т., 1996, Fig.8,C,2) и памятниках эпохи железа Закавказья и Передней Азии: Мингечаур, Малый курган, п.47 мог. Парадизфестунг, Хасанлу и др. (Асланов Г.М., Ваидов P.M., Ионе Г.И., 1959, табл.ХХХ1Х,2; Тереножкин А.И., 1971, рис.1,7; Nagel W„ Strommenger Е., 1985, Taf.19; Schauensee М. de, 1989, Fig.l 1, 17), Среди восточноевропейских однокольчатых удил по конфигурации кольца внешнего окончания можно выделить три подтипа. Подтип 1. Круглые внешние окончания. Внешний контур и отверстие имеют форму более или менее правильного кольца, то есть, ширина кольца практически равна его высоте (Рис.3,2, 4,1,4, 5,1,4, 6,3,5). Выделяются два варианта этого подтипа: Вариант 1. С гладкой внешней поверхностью кольца (Рис.3,2, 4,7,4, 6,5,5).. Удила этого варианта являются одной из самых распространённых форм в памятниках эпохи раннего железного века Евразии. Большая часть таких удил отлита из бронзы, но имеется и некоторое количество железных экземпляров (Приложение 1. Табл.1). Вариант 2. С тремя усечённо-коническими или усечённо-пирамидальными выступами на внешней поверхности. Выступы эти являются декоративным элементом (Рис.5,7,4). Небольшая серия бронзовых удил этого варианта (3 экземпляра) происходит из археологических находок в окрестностях Майкопа в Адыгее (Иессен А.А., 1953, с.72, №№4, 6, рис.13, 15; Ловпаче Н.Г., 1986, с.27,28, табл.ХХ1У,4) и может считаться специфической особенностью этого небольшого региона (Табл.1, №№8-10). К однокольчатым, с достаточной степенью условности, отнесено и уникальное звено удил с внешним окончанием, которое напоминает ромб (Анфимов И.Н., 1989, рис.3,7). Мне представляется данная находка результатом какой-то деформации, дефектом литейной формы или отливки (Рис. 10,6). В любом случае, преждевременно проводить параллели с уникальным североиталийским образцом, как это делает С.Л.Дударев (Дударев С.Л., 1999, с.128). Всего проанализированы 29 удил и 10 звеньев первого подтипа (Табл.1). Подтип 2. Овальные вертикальные внешние окончания. Известен только один вариант таких удил. Внешний контур и отверстие имеют подовальную форму, наибольший диаметр расположен вертикально, то есть, перпендикулярно оси стержня удил (Рис. 1,7, 6,1-6). Несколько экземпляров бронзовых удил этого подтипа известны среди находок в Адыгее, Краснодарском крае, окрестностях г.Азова, Кисловодске, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и Северной Осетии (Иессен А.А., 1953, рис. 14,2; Тереножкин А.И., 1976, рис.89,3; Дударев С.Л., 1991, табл.20,.?; Потапов В.В., Бабешко И.Г., 1994, рис.2,7; Козенкова В.И., 1995, табл.ХХУ1,5,7; Вальчак СБ., Мамонтов В.И., Сазонов А.А., 1996, рис.4,8). Часто звенья таких удил встречаются в одном изделии со звеньями других подтипов (Анфимов Н.В., 1958, рис.121, 123). Всего анализу подверглись 13 удил и 5 звеньев второго подтипа. Такие удила наиболее характерны для предскифских памятников Северного Кавказа (Табл.2). Подтип 3. Овальные горизонтальные внешние окончания. Известен только один вариант таких удил. Внешний контур и отверстие имеют подовальную форму, наибольший диаметр расположен горизонтально (Рис .4,4,5). Подобные удила известны в Адыгее, Краснодарском крае, районе Кисловодска, на Украине и в Приднестровье (Иессен А.А., 1953, рис.14,7; Козенкова В.И., 1995, табл.ХХ1Х,75; Лесков A.M., Эрлих В.Р., 1999, рис. 15,4; Кульбака В.К., 1993, рис.63,5; Яровой Е.В., Бруяко И.В., 2000). Предполагать целенаправленное создание такой формы нет оснований. Скорее всего, подобная форма внешних окончаний является результатом нечёткого воспроизведения канонической кольцевидной формы. Всего были проанализированы 10 удил и 3 звена третьего подтипа (Табл.3). Однокольчатые удила Восточной Европы впервые были систематизированы и описаны А.А.Иессеном как тип II в классификации северокавказских изделий рассматриваемой категории (Иессен А.А., 1953, с.70-75). Характерность бронзовых зо однокольчатых удил для предскифских памятников Северного Кавказа неоднократно отмечалась исследователями (Тереножкин А.И., 1976; Лесков A.M., 1984; Потапов В., 1989; Эрлих В.Р., 1991). Какое-либо деление по деталям конфигурации внешних окончаний удил не производилось. Большое внимание вопросам происхождения и территориального распространения однокольчатых удил в восточных регионах Евразии было уделено в работах Н.Л.Членовой, А.И.Тереножкина и других исследователей (Членова Н.Л., 1967, с.70,71; Тереножкин А.И., 1971, с.78,79). В 1994 году С.В.Махортых предложил выделить из всей совокупности рассматриваемых восточноевропейских удил ещё один тип (из двух вариантов), отличающийся овальными очертаниями колец на внешних окончаниях. Продолжая типологию А.А.Иессена, исследователь определил эти удила как "тип П-Б" (Махортых СВ., 1994, с.70). Такое деление правомерно, различия действительно существуют и соответствуют подтипам 2 и 3 предлагаемой в данной работе классификации. Наименование же типа не может быть признано удачным, так как А.А.Иессен использовал буквенно-цифровой индекс "П-А" для обозначения подвижного и неразъёмного способа соединения однокольчатых удил (с любой конфигурацией внешних окончаний) и псалиев, отличного от "типа И" - с подвижным и разъёмным способом соединения (Иессен А.А., 1953, с.75-79).
Стержневидные псалии предскифского периода и их находки на юге Восточной Европы
Описание типа. Тулово стержневидное, слегка уплощенное с боковых сторон. Форма исходного материала (кость или рог) диктовала и форму тулова псалия: он широкий с одного края и сужающийся к другому, имеет изгиб по дуге во внешнюю сторону. Сечение тулова как правило округлое. Концы-отростки практически отсутствуют, т.е. псалии состоят только из функциональной основы. Широкий край основы ровно срезан, узкий - также срезан или закруглен. Центральное отверстие крупное, овальное или подпрямоугольное по форме. Крайние отверстия малые, различные у отдельных экземпляров по форме. Это различие формы крайних отверстий и определяет варианты типа.
Крайние отверстия круглые, среднее отверстие овальных очертаний. Сечение тулова псалиев округло-прямоугольное или округлое. Костяные или роговые псалии варианта Бамут-Дагбаш немногочисленны и известны среди находок на Северо-Восточном Кавказе. (Приложение 2, Табл.1).
Высота псалиев около 10-13 см. Отличаются псалии друг от друга большим или меньшим изгибом в средней части тулова и толщиной стержня. Практически все псалии этого типа найдены на памятниках Северо-Восточного Кавказа. Уникальный псалии с орнаментированной врезным узором поверхностью найден на поселении Ачису в Дагестане (Давудов О.М., 1981, с.60, рис.66; Абакаров А.И., Давудов О.М., 1993, рис. 19,53). Из волго-камских находок можно упомянуть только псалий из п. 15 мог.Измерский VII (Казаков Е.П., 1994, с. 109, рис.8,72). Многие экземпляры имеют изломы у отверстий или сохранились фрагментарно, поэтому с большой осторожностью можно принять мнение В.И.Козенковой о принадлежности рассматриваемому варианту небольшого обломка псалия из поселения Сержень-Юрт в Чечне (Козенкова В.И., 19826, с.28,29, табл.ХХ,7). Вариант 2. Зандак 15. Псалий этого варианта отличаются от первого варианта подпрямоугольно-овальной формой отверстий, особенно крайних. На краях основы псалия могут быть небольшие шляпкообразные утолщения. На северо-востоке Кавказа найдены три экземпляра. Поверхность двух псалиев из п.28 Майртупского 2-го мог. в Чечне имеет циркульный орнамент (Дударев С.Л., 1991, табл.3,7,2). Находки псалиев типа Бамут в археологических комплексах. Псалий варианта Бамут-Зандак 3 встречены в достоверном по условиям находки комплексе погребения 3 могильника Зандак в Чечне (Марковий В.И., 2002). Вполне вероятно, что достоверной может считаться и находка другого псалия из этого же могильника (раскопки М.И.Пикуль). К сожалению, информация о последнем погребальном комплексе весьма противоречива (Марковин В.И., 1969, с.93; Марковин В.И., 2002, с.Н; Дударев С.Л., 1999, с.134,135). Комплекс можно отнести к сомнительным. Известен экземпляр рассматриваемого варианта и в п. 10 Измерского VII могильника (Казаков Е.П., 1994, с.109, рис.8,/2). Материал этих погребений может служить обоснованием даты бытования псалиев рассматриваемого варианта. Остальные находки случайны или происходят из культурных слоев поселений. Присоединяясь к высказанным В.В.Отрощенко положениям, что "поселения являются открытыми комплексами с разнокультурным часто нестратифицированным материалом" и "опираясь на открытые комплексы нельзя уточнить конечную дату той или иной культуры" (Отрощенко В.В., 2001, с. 161), найденные в таких памятниках псалии представляется возможным датировать достаточно широким отрезком времени. Псалии варианта Зандак 15 найдены в эпонимном погребении, а также в п.28 Майртупского 2-го могильника. Материал этих комплексов может служить основой для определения датировки рассматриваемых псалиев. Другие находки мне неизвестны. Региональное распределение псалиев типа Бамут. Таким образом, псалии рассматриваемого типа преимущественно известны в памятниках Северо-Восточного Кавказа. Здесь найдены шесть экземпляров варианта Бамут-Зандак 3 и три экземпляра варианта Зандак 15. Лишь один экземпляр первого варианта известен в Волго-Камье. Подотдел 1. С разными по величине отверстиями. Группа 1. Отверстия без утолщений. Подгруппа 2. Отверстия в разных плоскостях. Описание типа. Тулово стержневидное, уплощённое с боков, имеет изгиб по дуге во внешнюю сторону. Концы-отростки практически отсутствуют, следовательно, псалии состоит только из функциональной из основы. Края основы имеют ровные срезы. Центральное овальное отверстие крупное, значительно превышает в размерах округлые крайние, которые лежат к нему в перпендикулярной плоскости. Имеется только один одноимённый вариант псалиев рассматриваемой формы. Находки псалиев типа Субботово-1 в археологических комплексах. Немногочисленные находки псалиев типа Субботово-1 известны преимущественно в слоях поселений предскифского времени, следовательно, могут быть датированы в достаточно широких временных рамках. Региональное распределение псалиев типа Субботово-1. Известные немногочисленные костяные или роговые псалии этого типа происходят в основном из поселенческих памятников разных областей Украины (Табл.2). С большой долей осторожности можно включить в список изделий этого типа обломок псалия из слоя Змейского поселения в Северной Осетии (Крупнов Е.И., 1960, табл.ХШ,5). Столь же осторожно к рассматриваемому типу может быть отнесён и обломок центральной части костяного псалия из п.1 кургана 5 могильника Гордеевка на Украине (Berezanskaja S., KlockoV., 1998, Taf.7,7). Подотдел 1. С разными по величине отверстиями. Группа 2. Отверстия в аморфных утолщениях. Подгруппа 1. Отверстия в одной плоскости.
Описание типа. Тулово стержневидное, округлое в сечении и слегка изогнутое, реже прямое. Концы-отростки практически отсутствуют. Выше крайних отверстий могут находиться завершения в виде утолщений-шляпок, которые расположены непосредственно на основе псалия или в виде очень коротких концов-отростков на крайних элементах крепления (поселения Магала, Лежница, Субботово). Центральное крупное отверстие овальное или подпрямоугольное. Крайние отверстия меньшего размера. Варианты этого типа выделяются по их форме.
Как и многие другие типы псалиев из кости и рога, экземпляры типа Усатово очень похожи на изделия типа Бамут и Субботово-1. Это объясняется использованием мастерами в качестве заготовки определённых костей или отрезков рога. Наиболее трудным является отнесение к тому или иному типу сохранившихся обломков. В отличие от перечисленных типов, где симметричность касается только расположения элементов крепления на основе псалия, принципиальным отличием псалиев типа Усатово является сужение диаметра тулова к обоим концам основы. То есть, естественная конфигурация отрезка рога (исходного материала), увеличивающегося в диаметре на одном из своих концов, сознательно удалена, придавая общей схеме псалия подчёркнутую симметричность. Ещё одним характерным элементом является утолщение стержня в середине псалия, в месте его изгиба (Рис.26,1-4).
Крайние отверстия у этих псалиев овальные или восьмерковидные. Восьмерковидная форма объясняется технологией изготовления отверстий в тулове псалия. Сначала в необходимом месте сверлились рядом два круглых отверстия, затем перемычка между ними удалялась каким либо металлическим резаком. Полученное отверстие могло не обрабатываться далее, так как было скрыто проходящим через него ремнем уздечки. Часто остатки перемычки удалялись преднамеренно и отверстию придавалась правильная форма (овальная или подпрямоугольная). Неудаленные остатки перемычек могли постепенно исчезнуть, изнашиваясь в результате эксплуатации псалия. Такая технология существовала на протяжении всего периода поздней бронзы, по с момента начала употребления стержневидных костяных псалиев, что подтверждается находкой полуфабриката псалия из трубчатой кости на поселении Усово Озеро, относящегося к периоду поздней бронзы (Березанская С.С, 1990, с.51,107,рис.10,2).
Находки "северокавказских" кинжалов и мечей в Восточной Европе
Среди находок относимых к отделу 1 (с округлыми в сечении рукоятями), наиболее многочисленны эфесы с гардами (подотдел 1) и неорнаментированными рукоятями (группа 1). Отсутствие орнаментации рукояти предполагает отнесение всех эфесов этой группы к одному типу - типу 1. Таким образом, такой классификационный уровень как группа практически аналогичен типу и для рассматриваемых эфесов может быть исключён.
Среди экземпляров группы 2 выделены два типа. Отличие изделий типа 1 от типа 2 этой группы состоит в том, что в первом случае, орнамент имитирует обмотку рукояти шнуром, во втором случае, рукоять ложновитая, как бы закрученная винтом вокруг своей продольной оси. Технологически, при изготовлении утрачиваемой модели, рукояти 1-го типа действительно обматывались восковым шнурком, а на рукояти 2-го типа делалась винтовая нарезка.
Единственный экземпляр 3-й группы имеет насечки в виде ломаных линий и отнесён к типу 1 этой группы. Находки 1-й группы типа 1 известны на левобережье Кубани в погребении 83 могильника Николаевский (Рис.29,9) (Анфимов Н.В., 1965, с. 197, рис. 1,4) и среди случайных находок на мог. Псекупсский №1 (Рис.29,5) (Ловпаче Н.Г., 1985, с.20, табл.ХУ,5). В Кабардино-Пятигорье известна находка в п.6 мог. Кисловодской мебельной фабрики №1 -КМФ 1 (Рунич А.П., 1958, с.25, рис.81; Козенкова В.И., 1995, с.52, табл.Х,5). В Северо-Восточном Предкавказье кинжалы с подобными эфесами найдены в п.44 мог. Сержень-Юрт в Чечне (Рис.29,6) (Козенкова В.И.. 1982, табл.Х1У,70; Kozenkova V.I., 1992, Taf.37,6) и на Зандакском 2-м могильнике (Рис.29,/) (Дударев С.Л., 1999, с.96, рис.168).
В лесостепной зоне Украины мечи с аналогичными эфесами происходят из случайных находок у с.Головятино (Рис.30,7) и в Среднем Поднепровье (Рис.30,5) (Тереножкин А.И., 1976, с.70, 81, рис.37,7, 48,7). Две случайные находки из с.Демкино (Рис.30,3) и г.Билярска (Рис.30,4) известны в Поволжье (Тереножкин А.И., 1976, с.40, 117, рис. 12,4, 71,7; Кузьминых СВ., 1983, табл.1ЛП,7). Все перечисленные экземпляры мечей и кинжалов имели железные клинки и цельнобронзовые эфесы с гардами 1-го варианта (Приложение 3. Табл.1, 3).
Очень близки восточноевропейским находкам изделия из ряда местонахождений Центральной Европы. Мечи из Лейбница и Панада (Szony-Brigetio) (Рис.30,6,7) имели железные клинки и бронзовые эфесы 1-го типа, 1-го подтипа и 1-го варианта. (Членова Н.Л., 1975, рис.1,73, IV,16; Тереножкин А.И., 1976, с.120, 121, рис.74ДбД Chochorowski J., 1993, s. 113, 114, rys.12,7; Козенкова В.П., 1995, с.52). Близкие по форме цельнобронзовые мечи найдены в кладе 1900 г. у Кляйн Нойендорф в Германии и Комарно в Словакии (Тереножкин А.И., 1961, с.219,220; Тереножкин А.И., 1976, с.121, рис.74,7). Кроме того, Я.Хохоровски упоминает подобные находки на мог. Штильфрид в Австрии и в собрании музея Aiud в Румынии (Chochorowski J., 1993, s. 113, 114, 121, 122).
Пока только на Северо-Восточном Кавказе в предскифских памятниках мугерганской культуры Дагестана известна немногочисленная серия находок биметаллических мечей с неорнаментированными рукоятями и длинными гардами, верхние и нижние стороны которых имеют изгиб к клинку (тип 1, подтип 1, вариант 2). Такие мечи и кинжалы найдены в Хосрехском святилище (Рис.29,2) (Давудов О.М., 1977, с.9, рис.31,7; Котович В.Г., Давудов О.М., 1980, рис.1,706; Абакаров А.И., Давудов О.М., 1993, рис.19,25), в п.1(1961 г.) Мугерганского (Рис.29,4) и п. 1(1983 г.) Шахсенгерского мог. (Рис.29,3) (Пикуль М.И., 1961, с.7,8, рис.15, 166,77; Котович В.Г., Давудов О.М., 1980, рис. 1,705; Давудов О.М., 1985, с.117, рис.1; Абакаров А.И., Давудов О.М., 1993, рис. 19,2,49) (Приложение 3, Табл.1).
В недавней монографии С.Л.Дударева упоминается бронзовое изделие из "крематория" на мог. Верхняя Рутха в Северной Осетии (Дударев С.Л., 1999, с.96; Козенкова В.И., 1996, с.24, рис. 13,7). Если этот оплавленный предмет и является эфесом кинжала или меча, то его сохранность не позволяет с уверенностью судить о деталях формы. К аналогичным изделиям причисляет С.Л.Дударев и кинжал из погребения 1979 года Сиртичского могильника в Дагестане (раскопки О.М.Давудова), но ошибочно приводит в тексте и на иллюстрации находку из Шахсенгерского могильника (Ср.: Давудов О.М., 1985, с.117, рис.1; Дударев С.Л., 1999, с.94,96, рис.22,6). Отсутствие в публикациях точно прорисованных находок, позволяет лишь предположительно включать их в общую сводку. В равной степени, это относится к находкам из Stillfried и Aiud, упоминаемых Я.Хохоровским (Chochorowski J., 1993, s.113, 114. 121, 122).
Единственной находкой изделия 2-й группы, с рельефной орнаментацией рукояти в виде ложной обмотки (тип 1 указанной группы), является биметаллический меч с прямой и длинной гардой (подтип 1, вариант 1) из клада 1971 г. на Субботовском городище (Рис.30,2) в Среднем Поднепровье (Тереножкин А.И., 1976, с.82, 83, рис.49,/) (Приложение 3, Табл.3).
Перечисленные находки по особенностям их формы, в первую очередь по наличию длинной гарды (подтип 1), в рамках изделий 1-го отдела можно рассматривать как первую морфологическую совокупность. Полная информация имется о 13 входящих в эту совокупность восточноевропейских изделиях. С ними можно сравнить и четыре среднеевропейские находки (Карты 15-19).
В четырех случаях вместе с кинжалами и мечами (мог. Шахсенгерский, Сержень-Юрт, Зандакский 2-й и клад в Субботово - Тереножкин А.И., 1976, рис.49,2; Козенкова В.И., 1982, табл.Х1У,10; Давудов О.М., 1985, рис.1; Дударев С.Л., 1999, рис.168) найдены бронзовые наконечники ножен с "весловидным" гребнем (Рис.29Д5,6; рис.30,2) (терминологию см.: Тереножкин, 1976; Попенко В.Н.. 1996, с.63, 232). На клинках изделий из Лейбница и мог. Шахсенгерский были найдены различающиеся по орнаменту и конструкции, но одинаковые функционально, бронзовые обойм и цы устья ножен (Рис.29,7) (Тереножкин А.И., 1976, рис.74,3; Абакаров А.И., Давудов О.М., 1993, рис. 19,2; Попенко В.Н., 1996, с.232, 237). В ножнах из бронзового листа был найден кинжал из Хосреха (Давудов О.М., 1977, с.9,рис.31,2). Кинжалы из п.83 мог. Николаевский (Рис.29,9) и Хосрехского святилища примечательны тем, что у них черешок железного клинка пронизывал бронзовый эфес насквозь и был заклепан сверху на головке-навершии (Анфимов Н.В., 1965, с. 197; Давудов О.М., 1977, с.9; Шрамко Б.А., 1984).
Вторая морфологическая совокупность изделий отдела 1 объединяет кинжалы и мечи с короткой гардой-крестовиной (подтип 2). В этой подгруппе насчитывается 24 изделия с железными клинками (Приложение 3. табл.2, 3). Подавляющее большинство из них относится к экземплярам с неорнаментированной рукоятью (тип 1).
В рамках этого типа в группе 1 к варианту 1 (эфесы с прямой гардой) могут быть отнесены две находки из разрушенных погребений Псекупсского 1-го мог. в Закубанье (фонды ГМВ) (Рис.31,2) и в Баксанском ущелье (Козенкова В.И., 1995, с.52, табл.Х,б). Гарды аналогичной формы имелись у эфесов случайно найденного кинжала 2-й группы 1-го типа (с ложной обмоткой рукояти) у хут.Чернышев в Закубанье (Балинский И.М., 1985, с.68, №108) и кинжала 3-й группы 1-го типа (с насечками в виде ломаных линий на рукояти) из п.2 кургана 5 Суворовского могильника в Придунайской степи (Рис.31,72) (Тереножкин А.И., 1976, с.63, 64, рис.33,5).
Находки кинжальных клинков в погребениях всадников на юге Восточной Европы
Как видно из изложенного в предыдущем разделе, кинжалы и мечи с эфесами из органических материалов нередко являлись составной частью вооружения воинов-всадников предскифского периода. Наиболее часто клинки без металлических эфесов встречены в погребальных комплексах Северного Кавказа. Это не вызывает удивления, так как кинжалы и мечи с металлическими эфесами также преобладают в этом регионе. Такая ситуация может быть объяснена либо большей "зажиточностью" северокавказских племён, имеющих непосредственное отношение к производственным центрам, либо различиями в погребальных обрядах горных и равнинных народов. Скорее всего, верны оба варианта. Северокавказские погребения предскифского периода в большинстве случаев отличаются от степных и лесостепных погребений большим количеством и разнообразием металлического инвентаря. С ними может сравниться небольшое число степных погребений. По всей вероятности, восточноевропейские степные и лесостепные племена предскифского периода или не производили сами предметов из бронзы и железа, или производили их в небольшом количестве. Такие предметы, особенно вооружение, пориобретались у тех же кавказцев и не только у них, высоко ценились и реже использовались в качестве погребального инвентаря.
Кинжальные клинки из бронзы, как свидетельствует материал погребений, бытовали на Северном Кавказе с самого начала предскифского периода. Они долгое время сохраняли традиционные для эпохи поздней бронзы формы. Такие погребения всадников в большинстве случаев встречены в памятниках Северо-Восточного Кавказа. К их числу необходимо отнести п. 15 мог. Зандакского, в инвентаре которого присутствовали костяные бляшки, кольцо и псалий, аналогии которым известны в "постсрубных" и "раннечерногоровских" погребениях Восточной Европы (Вальчак СБ., Мамонтов В.И., Сазонов А.А., 1996). Не исключено, что абсолютная дата этого погребения может определяться в рамках IX в. до н.э., о чём свидетельствуют находки подобных архаических клинков, псалиев и бляшек и в других северокавказских погребениях (Дударев С.Л., 1991, табл.2-4).
Представляется, что ряд погребений с бронзовыми клинками 1-го типа (отд.1, подотд.1, гр.1, подгр.1) из пп. 38, 56, 75, 82 и 87 мог.Сержень-Юрт должны датироваться более поздним временем. Эти погребения содержат характерные для черногоровского круга памятников бронзовые удила, псалии, бляшки, наконечники стрел, синхронные им формы северокавказских топоров. Такие памятники можно датировать 1-й половиной-серединой VIII в.до н.э. (Вальчак СБ., Мамонтов В.И., Сазонов А.А., 1996, с.35-41). Вероятнее всего, исходя из аналогичного сопутствующего материала, этим же временем можно датировать пп. 6, 37, 39, 42, 53 мог. Сержень-Юрт, где встречены другие типы кинжальных клинков. Датировка рассматриваемых погребений X-IX вв. до н.э. (Козенкова В.И., 2002, табл.VI) представляется существенно заниженной.
Клинок из каменного ящика 2 мог. Каменномостского встречен со звеном двукольчатых удил и трёхтрубчатым псалием второго хронологического этапа в развитии уздечных принадлежностей Восточной Европы. Этот этап датируется в рамках 2-й половины VIII в. до н.э. (Вальчак СБ., 2000, с.138-140). Исходя из уздечного комплекта, относящегося к позднейшим формам второго этапа (Вальчак СБ., 1997; Вальчак СБ., 2000, с. 138-142), последней четвертью VIII в. до н.э. следует датировать и комплекс п.38 мог.Зандак, содержавший черешковый клинок 4-го типа (отд.1, подотд.2, гр.2, подгр.2). Датирование этого погребения IX в. до н.э. (Махортих СВ., 1992, с.27) или 1-й пол. VIII в. до н.э. (Дударев С.Л., 1999, с. 155,164) противоречит эволюционной линии развития уздечных комплектов. Кроме того, комплект из п.38 мог. Зандак уникален для Северо-Восточного Кавказа, основой для его датировки (и погребения в целом) может служить только представительная серия подобных форм псалиев, удил и рельефа стержней в западных регионах Кавказа. Более соответствующей реальности представляется точка зрения В.И.Козенковой, включающей клинок из рассматриваемого погребения в "ряд экземпляров середины VIII - начала VII в. до н.э. (Козенкова В.И., 2002, с.86).
Бронзовые клинки из п.15 мог. Березовский №1 и п.5 к.Высокая Могила можно датировать временем не ранее конца VIII в. до н.э. Об этом свидетельствуют псалии 2-го (классического) варианта типа Новочеркасск и железный длинновтульчатый наконечник копья из п. 15. Псалии относятся к типичным и практически единственным характерным формам третьей хронологической группы (Эрлих В.Р., 1991; Вальчак СБ., 1997; Вальчак СБ., 2000), а наконечник копья находит редкие аналогии в разрушенном п. 1987 г. мог.Клин-Яр III, содержавшем бронзовый шлем, "пектораль" и биметаллический меч (Дударев С.Л., 1999, 164, рис. 122-126). Клинок из Высокой Могилы датируется по цельнолитому уздечному комплекту, созданному под влиянием северокавказских форм удил и причерноморских псалиев типа
Чечелиевка (Бидзиля В.И., Яковенко Э.В., 1972). Появление цельнолитых уздечных комплектов на Северном Кавказе относится к концу VIII - началу VII в. до н.э. и связывается с закавказским и переднеазиатским влиянием (Эрлих В.Р., 1991; Вальчак СБ., 1993; Белинский А.Б., ВальчакС.Б., 1998).
Таким образом, можно убедительно предположить использование населением юга Восточной Европы кинжалов с бронзовыми и железными клинками и эфесами из органических материалов на всём протяжении предскифского периода, с конца IX -начала VIII в. до н.э. и в 1-й половине VII в. до н.э. Представляется, что определение абсолютной даты каждого конкретного погребения (комплекса) должно быть обусловлено анализом всех категорий его инвентаря, но с обязательной опорой на наиболее поздние составляющие. 1. В данной главе были проанализированы более 40 всаднических погребений и других комплексов предскифского времени с кинжалами и мечами, а также с отдельными клинками без эфесов. Кроме того, были рассмотрены случайные находки кинжалов и мечей и находки из воинских погребений с кинжалами, но без деталей конского снаряжения. Тем самым, на широком фоне предскифских памятников была создана классификация рассматриваемой категории находок, выявлены конструктивные особенности кинжалов и мечей, которые удалось распределить в соответствии с тремя хронологическими этапами. Каждый из этапов в целом соответствует определённому периоду развития уздечных принадлежностей предскифского времени юга Восточной Европы. 2. Этапы развития кинжалов и мечей не вполне соответствуют этапам развития узды. Сосуществуя и используясь одними и теми же представителями предскифских культур, эти категории находок развивались самостоятельно, по своей внутренней логике и сообразно с воззрениями изготовлявших и использовавших их в повседневной жизни людей. Тем не менее, в большинстве случаев прослеживается общая изменчивость форм уздечных комплектов и кинжалов, что позволяет синхронизировать комплексы на основании разработанных классификаций каждой из категорий археологических находок. 3. Можно утверждать, что предскифские мечи и кинжалы не имеют явной связи с позднебронзовыми образцами. "Северокавказские" кинжалы являются новообразованием предскифского периода и исчезают раньше некоторых других категорий вооружения и конской упряжи, продолжавших бытовать и в раннескифское время.
