Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Источники и историография изучения славянских жилищ VIII первой половины XI в. в Днепро-Донском междуречье 15-59
1.1 Источники 15
1. Археологические источники 15-35
2. Письменные источники 35-38
3. Этнографические источники 38-44
1.2 Историография 44-59
Глава II. Жилые постройки восточных славян в Днепро Донском междуречье в VIII - начале XI вв. 60-83
II. 1. Общая характеристика построек 60-67
II.2. Каркасно-столбовой тип построек 67-73
II.3. Срубный тип построек 74-83
Глава III. Отопительные сооружения 84-102
Глава IV. Вопросы реконструкции восточнославянских жилищ 103-134
IV.1. История изучения вопросов реконструкции славянских и древнерусских жилищ 103-113
IV.2. Методы и варианты реконструкции восточнославянского жилища 113-119
I V.3. Реконструкция интерьера жилых сооружений 120-134
IV.4. Вариант реконструкции славянского жилища 134
Глава V. Вопросы изучения социальной структуры славян Днепро-Донского междуречья VIII - первой половины XI вв. (по данным исследования жилищ) 135-162
V. 1. История изучения вопроса 135-147
V:2. Социальная структура славян Днепро-Донского междуречья 148-162
Заключение 163-167
Источники и литература 168-197
Список сокращений 198
Иллюстрации 199-249
Приложения 250-270
- Археологические источники
- Общая характеристика построек
- Методы и варианты реконструкции восточнославянского жилища
- Социальная структура славян Днепро-Донского междуречья
Археологические источники
Летописное описание восточнославянских племен долгое время оставалось единственным источником, освещавшим различные стороны их жизни. Немногочисленные свидетельства, в частности Ибн-Даста, а также описание жилищ Псевдо-Маврикием, естественно, должны были обратить на себя внимание археологов и привести к мысли о проверке их достоверности. Тем не менее, практически вплоть до начала XX столетия внимательно исследовались лишь погребальные памятники, а жилища изучались исключительно по этнографическим данным (Раппопорт П.А., 1975а, с.7). Вероятно, первыми раскопками, где были изучены жилища, стали работы В.А.Городцова, раскопавшего в 1902 году на Донецком и Ницахском городищах полуземлянки древнерусского времени (Городцов В.А., 1905а, с.113).
Во время поездки в Воронежскую губернию в 1905-1906 гт. А.А.Спицын произвел вскрытие культурного слоя на селище Большого Боршевского городища (№83.на рис.1) на Дону и выявил две полуземляночные постройки (Спицын А.А., 1908, с.84). Полуземлянки располагались на юго-восточном склоне мыса и имели размеры 3,55x3,2 и 4,64x3,55 м. Печи в жилищах были сложены из камней на глине. Землянки, по мнению А.А.Спицына, погибли от пожара, следы которого фиксировались в виде остатков обугленного дерева. Одно из этих жилищ отапливалось с помощью печи, во втором - размещался очаг. Стены жилищ обкладывались деревом, в углах сохранились столбовые ямки. Печи стояли в углах или посередине построек в особых выемках. Хорошо сохранились их стенки, хо- Г тя, вероятно, были и своды (Спицын А.А., 1908, с.84).
Исследования Н.Е.Макаренко, раскопавшего в 1906 г. три полуземлянки недалеко от г.Ромны (№55, рис.1) на городище Монастырище и представившего их планы, дали название целой археологической культуре (Макаренко Н.Е., 1907, : с.55-66; Отчет ИАК ..., 1909, с. 112-11.3). Результаты раскопок на этом памятнике,! продолжавшихся и в послереволюционные годы, были опубликованы несколько J позднее (Макаренко Н.Е., 1925).
В пред- и послереволюционные годы раскопки жилых комплексов практи- чески не велись. Открытие нового этапа исследований можно связать с работами на донских памятниках экспедиции ГАИМК под руководством П.П.Ефименко в 1928-1932 гг.
На Большом Боршевском городище (№83, рис.1) было раскопано около 700 м кв. и выявлен комплекс жилых и хозяйственных сооружений. Всего - 13 жилищ.
. Работы проводились и на Малом Боршевском городище (№84), где с "целью выяснить характер памятника и его отношение к Большому городищу" было раскопано четыре постройки (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948, с.73). Одно из жилищ, (А) располагалось на укрепленной территории, а остальные (B,C,D) на территории селища. Исследователи отметили такую немаловажную особенность в конструкции построек как "валообразную засыпку" стен. На площади мыса было зафиксировано 26 западин, диаметром 3-4 м при глубине до 0,8 м (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948, с.72-73). .На городище Кузнецовском экспедицией ГАИМК в 1928 г. было заложено два раскопа, общей площадью 135 м кв. В каждом из них расчищено по три полуземляночных жилища, причем в раскопе И, все три жилища (4-6) соединялись между собой, а в раскопе I общим переходом сообщались только две постройки (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948,с.91-101).
В 1928 году были проведены рекогносцировочные работы на городище Михайловский кордон (№78, рис.1). В южной части памятника, по-видимому, прямо над западинами жилищ, было заложено два шурфа, в которых выявлены остатки двух землянок с остатками очагов. Столбовых или хозяйственных ям в них прослежено не было (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948, с. 107-109).
В предвоенные годы раскопками бытовых славянских памятников лесостепного По донья занимались И.Д.Смирнов и Н.В.Валукинский.
В 1933-1934 гг. в связи с застройкой городища у Кузнецовой дачи (№79, рис.1) на нем проводились работы сотрудниками Воронежского областного музея Н.В.Валукинским и И.Д.Смирновым, результаты которых частично опубликованы в монографии П.П.Ефименко и П.Н.Третьякова (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948, с.102-106) (приведен план только одного жилища - мастерской (N 3) и дано краткое описание пяти жилых сооружений и трех мастерских, служивших "для обработки железа". Всего же было изучено тридцать построек (Смирнов И.Д., 1933) . Кроме того, в отчете Н.В.Валукинского сохранился план Кузнецовского городища, на котором обозначены западины от жилищ , что дает определенное представление о. пространственной структуре размещения жилых построек.
Н.В.Валукинский проводил археологические изыскания в окрестностях г.Воронежа. В статье, опубликованной в "Историческом журнале", им приводится план, скорее всего славянской полуземлянки (судя по основным параметрам), но, к сожалению, не указывается, откуда она происходит (Валукинский Н.В., 1938,СП 1). По всей видимости, это одно из жилищ Кузнецовского городища, которое исследовалось им совместно с И.Д.Смирновым. Несколько раз он упоминает о славянских жилых комплексах в "Советской археологии" .(1948 г.). Это пункт 88, где обнаружена землянка с очагом из известняка (правый берег р.Воронеж, сегодня застроенные мысы); п.98, где в одной из ям прослежены ос - (краткая их публикация приведена в кн. А.Н.Москаленко. Славяне на Дону. Воронеж. 3981. С.31-35); татки очага (городище в районе современного главного корпуса ВГУ, памятник уничтожен застройкой); п. 124 - Кузнецовское городище, где вскрыта землянка овальной формы дославянского времени" и дается ее краткое описание, а также упоминается о раскопанных землянках, экспедициями ГАИМК и ВКМ (Валу-кинский Н.В., 1940). Кстати, здесь упоминается и об установленной планировке жилищ в южной части городища. Сопоставляя эти данные с планом памятника опубликованном в ИЖ, мы получаем интересные данные о планиграфическом расположении жилых комплексов. Под п. 130 значится городище у Михайловского кордона, где были прослежены западины от 198 землянок (Валукинский Н.В., 1948. с.300).
В своей научно-популярной книге он вкратце описывает славянские жилища, базируясь, правда, на данных раскопок П.П.Ефименко (Валукинский Н.В., 1940, с.292 (карта памятников), с.296,299,300).
Изучением славянских древностей в довоенные годы занимался Б.А.Рыбаков. На Гочевском городище (№46, рис.1) (р.Псел) были исследованы несколько славянских глинобитных печей, свод которых складывался из глиняных конусов, хотя остатков землянок обнаружено не было (Эдинг Д., 1938, с.143).
Эти исследования подвели итог первому этапу изучения славянских жилищ, характеризующийся накоплением материала и первыми, достаточно робкими попытками его анализа.
Первые годы после войны ознаменовались активностью работы археологов на славяно-русских памятниках в Днепровском Левобережье.
В.А.Падиным исследуются памятники на р.Десне: Кветунское городище, где в разрезе траншеи выявлены остатки жилища и глинобитная печь; поселение "Соборная гора" с остатками 4-х полуземлянок IX-X вв. (Падин В.А., 1948, с.86-91). Несколько роменских полуземлянок обследуются этим же исследователем на поселении в урочище Макча (№10, рис.1), в 4 км к востоку от Трубчевска (Падин В.А., 1951).
На р.Ворскле в Тростянском районе Харьковской области П.Н.Третьяковым исследуется Петровское городище (№62, рис.1), где две раскопанные полуземлянки были соединены переходами (Третьяков П.Н., 1947, с. 123-140; 1948, с.177-178).
М.В.Воеводским, обследовавшим бассейн Верхней Десны, раскапывается землянка с печью-каменкой на городище Песочный Ров (№15, рис.1) (Воеводский М.В., 1948, с.39-40; 1949, с.75). Им также приводится рисунок глинобитной печи с Липинского городища (№38, рис.1) (Воеводский М.В., 1949, рис.18).
Раскопки древнего города Вщижа (№2, рис.1), содержавшего роменский слой и остатки жилища X века проходили под руководством Б.А.Рыбакова. Были открыты сооружения "с массивными печами, ориентированными по берегу Дес-ны"(Рыбаков Б.А., 1951, с.36-37).
В 1946 году исследуется поселение у с.Шестовицы (№22, рис.1), памятника, более известного в литературе по одноименному курганному могильнику. Два жилища-землянки датировались по индивидуальным находкам и круговой керамике 2-й половиной X-XI вв. (Станкевич Я.В., 1962, с.7,12). Планы жилищ, к сожалению, не приводились. На этом же памятнике Д.И.Блифельд была раскопана славянская полуземлянка VIII-X- вв. с роменской керамикой в заполнении. Отопительное устройство - печь, свод которой был сложен из глиняных вальков (Раппопорт П.А., 1975а, с 33).
Во второй половине 40-х гг. активную работу ведет Левобережная экспедиция ИИМК АН СССР совместно с ИА АН УССР под руководством И.И.Ляпушкина (Ляпушкин И.И., 1952, с. 10). Разведки и раскопки, проводимые в бассейне левых притоков Днепра, можно обозначить как новый этап в изучении славяно-русских древностей. Исследуются три жилища на Опошнянском городище (№67, рис.1) (Ляпушкин И.И., 1946, с. 119-126). На Полтавском городище (№68, рис.1) в 1946 году фиксируется роменская землянка, перекрытая жилищем-землянкой XI-XII вв. (Ляпушкин И.И., 1949, с.395). В 1952 году выходит статья И.И.Ляпушкина, подводящая итог многолетних разведочных изысканий, где приводятся планы землянок Донецкого (№ 70, рис.1) (раскопки В.А.Городцова) и Полтавского (№68, рис.1) городищ, а также карта открытых памятников (Ляпушкин И.И, 1952).
Общая характеристика построек
Очень часто славянское жилое сооружение называют «полуземлянкой» или «землянкой», т.е. жилищем частично или полностью углубленным в землю. Термин этот вошел в лексикон археологов к началу 50-х годов.
В средневековой археологии славян распространение получили несколько синонимичных слов, которыми именуется жилое помещение: землянка, полуземлянка, жилище, постройка, комплекс и т.п. Но наиболее часто употребим именно термин "полуземлянка". Интересна история его появления, которую можно попытаться проследить по работам историков, археологов и этнографов. Ведь в довоенное время данное слово фактически не использовалось, хотя и было известно, в русском литературном языке.
В дореволюционной науке для обозначения постройки углубленной в грунт чаще пользовались термином «землянка». Так, описывая заселение города Землянска, Е.Болховитинов писал, что солдаты в 1657 г. «поселились землянками с самого начала между стечением рек Землянки и Вислого Колодезя, где и ныне город» (Болховитинов Е., 1800, с.90-91). В «Истории донского войска», изданной в 1834 г. слово «землянка» встречается у Вл. Броневского: «В глубине лесов, между болот были рассеяны небольшие казачьи городки, они состояли из шалашей и землянок наскоро построенных...» (Валукинский Н.В., 1927, с. 17). В работе известного этнографа Н.Харузина часто употребимое слово «землянка» встречается наряду со словосочетание «наземная землянка». Так называлось строение, углубленное в почву стены которого частично возвышались над землей. Под «землянками» же понимаются «врытые в землю жилища с крышей, выходящей на поверхность земли» (Харузин Н., 1896, с.55, с.71).
В словаре Брокгауза и Ефрона «Землянка - один из видов жилого помещения для войск при продолжительных стоянках их на биваках... образуются выемкою в земле канав, перекрытых разного рода крышами, непроницаемыми для воды» (Энциклопедический словарь. Т.23, 1894, с.470), а слово «полуземлянка» не приводится вовсе.
Первыми археологами, изучившими славянские и, древнерусские постройки, были В.Хвойка и Н.Е.Макаренко. И в их работах землянка - основной термин для обозначения углубленного в землю жилища (Макаренко Н.Е., 1907, с.60; 1909,с.П2).
Количество подобных примеров можно многократно увеличить. Вывод же несомненен - в дореволюционной литературе, как художественной, так и научной общеупотребимым было слово «землянка», которым обозначалось углубленное в землю жилое сооружение.
В 20-е годы советскими археологами проводятся раскопки славянских памятников в Подонье. Несколько десятков изученных построек стабильно назывались землянками. О «землянках» или «камерах» говорит П.П.Ефименко (Ефименко П.П., 1931, с.5-6). Одним из видов жилищ восточных славян по В.П.Петрову является «землянка» (Петров В., 1934, с.87). Также называются славянские постройки и у ряда других авторов в работах 30-х - начала 40-х гг. (Рыбаков Б.А., 1939, с.323; Каргер М.К., 1945).
Жилища-«землянки» исследовались И.Д.Смирновым на Кузнецовском городище на р.Воронеж (Смирнов И.Д., 1933). Также называют исследованные сооружения С.Н.Замятнин (Замятнин С.Н., 1921), Н.В.Валукинский (Валукин-ский Н.В., 1937) и Н.П.Милонов ( Милонов Н.П., 1931).
О «землянке» пишет в своих ранних работах И.И.Ляпушкин (Ляпушкин И.И., 1946; 1947; 1949 а, б). И лишь с начала 50-х гг. слово «полуземлянка» начинает использоваться исследователем, как термин, обозначающий особый тип восточнославянского жилища (Ляпушкин И.И., 1952, с.22). Одними из первых, кто употребил термин «полуземлянка» были П.П.Ефименко и П.Н.Третьяков. Они, описывая такое сооружение как «курень» (так местным населением в Подонье именуется хозяйственная постройка), говорят, что его «можно назвать землянкой или правильнее полуземлянкой» (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948, с. 10). Но исследованные славянские постройки называются привычными «землянками». Сам П.Н.Третьяков широко использует термин «землянка» (Третьяков П.Н., 1947а,б; 1948), и лишь в статье вышедшей в 1949 году, роменские жилища выделяются им в отдельный тип - полуземлянки (Третьяков П.Н., 1949, с.284). Справедливости ради стоит отметить, что статья была написана автором еще в 1940 году (Третьяков П.Н., 1949, с.249), но доработанная и дополненная новыми материалами вышла лишь в 1949.
Полуземлянками называет жилые постройки Старорязанского городища А.Л.Монгайт ( Монгайт А.Л., 1948).
Таким образом, уже к концу 40-х гг. термин «полуземлянка» входит в обиход и начинает активно использоваться археологами и. историками. Интересное замечание по данному вопросу высказал М.К.Каргер. Указывая на незначительную заглубленность построек в грунт, он говорит, что «распространение в археологической литературе наименование... [их, В.К.] «землянками» не вполне точно и, во всяком случае, требует специальной оговорки. За последнее время получает распространение термин «полуземлянка» (Каргер М.К., 1950, с.43). Тем не менее, «применяемый археологами термин «полуземлянка» отражающий конструктивные особенности постройки, не должен вводить в заблуждение читателя, создавая неправильное представление, о якобы примитивности древнерусского жилища (Монгайт А.Л., 1953, с.305).
С этого времени слово «полуземлянка» вошло в.лексикон археологов и историков, как термин, обозначающий незначительно, до 1,5 м, углубленные в материк жилые постройки с достаточно сложной конструкцией. В этом смысле он употребляется большинством специалистов и сегодня.
. Кому же принадлежит пальма первенства в апробации данного, в значительной мере, искусственного термина и его вводе в научный оборот? Видимо, этим человеком был И.И.Ляпушкин. Еще в 1941 году делающий первые шаги в славянской медиевистике исследователь опубликовал статью о славянорусских поселениях, где указывалось на сходство жилищ полуземлянок с Цимлянского и Маяцкого городищ (Ляпушкин И.И., 1941, с.226). Ввод данного термина был неизбежен с накоплением материала и естественно возникающими отсюда задачами классификации. Заимствоваться же другими исследователями слово «полуземлянка» начало, скорее всего, после статьи А.Л.Монгайта, опубликованной в академическом журнале в 1948 году.
И все же возникает большое количество вопросов к правомерности применения этого термина. Полуземлянкой называется любое сооружение, углубленное в материк от 10 см до 1,5-2 м. И если в первом случае мы имеем дело с . явно наземным сооружением, то во втором - с настоящей землянкой. Каковы критерии, на основании которых «записывается» то или иное сооружение в категорию «полуземлянка»?
В данном случае удачен принцип разграничения, предложенный Э.А.Рикманом и И.Ионице и получивший название антропометрического. Суть его в том, что если пол жилища врезан в почву на половину человеческого роста, то такую постройку можно назвать полуземлянкой; если в рост и больше -то землянкой (Рикман Э.А., 1975, с.53). Подобная градация успешно апробирована исследователями (Журко А.И., 1984, с.51-54).
Некоторые исследователи рассматривают термин «полуземлянка» как сугубо археологический, облегчающий сам процесс классификации жилых сооружений. По Н.М.Кравченко и М.Л.Струнке «полуземлянка» в археологическом смысле - это остатки нижних частей жилища с небольшим заглублением пола на 1-2 венца5 или с заглублением, образующимся за счет земляной присыпки стен (Кравченко Н.М., Струнка М.Л., 1984, с.86). И, судя по обзору вышеприведенной литературы, нет сомнения в искусственности и специальности этого термина.
Причем археологи, раскапывая углубленную постройку, уже априори на--:-..-зывают ее «полуземлянкой», подразумевая, что верхняя часть (крыша) ее находится над землей. Такое мнение сложилось отчасти благодаря выполненным И.И.Ляпушкиным и П.А.Раппопортом реконструкциям жилищ. Но так ли они безупречны? Не смотря на безукоризненность с технической точки зрения реконструкции постройки 10 с Новотроицкого городища, выполненную Ю.П.Спегальским и И.И.Ляпушкиным, оказывается, что вход в нее был размером 50x70 см. Т.е. реконструкция в некоторых деталях не выдерживает критики. Положение можно было бы исправить, предположив, что в жилищах были более высокие стены, что в свою очередь, предусматривает и крышу, которая опирается не на землю, а на стропила и обвязку. Но в таком случае по основным своим параметрам «полуземлянка» не будет отличаться от наземного жилища. Современные реконструкции построек представляют нам именно наземные жилища (Звіздецький Б.А., Готун І.А., 1997). Об условности термина говорит и сам автор «Древнерусского жилища» (Раппопорт П.А., 1975а, с.116).
Учитывая многолетнюю традицию использования слова «полуземлянка» в археологии и этнографии, вряд ли будет возможно отказаться от него в ближайшие десятилетия, хотя методически верным было бы применение термина «постройка», или «жилая постройка».
Методы и варианты реконструкции восточнославянского жилища
По словам историка архитектуры Г.В.Борисевича «изучать древнее жилище невозможно без реконструкций». Они «позволяют в наглядной форме комплексно выявить соотношения между элементами построек, точнее и тоньше, в сравнении с простым описанием этих же элементов. Каждая реконструкция - качественное овладение материалом, значительный шаг в приближении к исторической истине» (Борисевич Г.В., 1978, с.283).
Прежде чем выполнить реконструкцию славянской полуземлянки, надо решить несколько основных вопросов: какова была высота жилища; как конструировалась крыша и как она выглядела; с какой стороны располагался вход и др. Большую помощь в их разрешении оказывает этнография.. Именно исходя из четко зафиксированных этнографических свидетельств можно гипотетично представить высоту постройки. Она должна быть такой, что бы человек мог свободно находиться в помещении. При этом надо учесть и такой момент, как утепление жилища, его освещения.
Постройка Новотроицкого городища, реконструированная И.И.Ляпуш-киным, как уже говорилось, стала как бы эталоном славянского жилища, принятого большинством исследователей.
И действительно. Высота полуземлянки №10 от пола до конька крыши около 2,5 м (Ляпушкин И.И., 1958а, с.202, рис. 110) (рис.24). В тех местах, где крыша соприкасалась с землей высота постройки, соответственно, равнялась глубине котлована и составляла около 1 м. Это вполне допустимо. Например, не больше была высота стен землянки из села Пищана Балтского района Одесской области (Космина Т.В., 1973, с.29). Такова же высота в полуземлянке из с.Ломачинцы, рисунок которой был приведен О.М.Приходнюком (рис.26; 1-4) (Приходнюк О.М., 1971, с.34). Не противоречит реконструкция И.И.Ляпушкина и внешнему виду жилищ-землянок, известных нам по различным репродукциям. П.Н.Третьяков приводит рисунок земляных жилищ в Ломском районе Болгарии (рис.33, 3) (Третьяков П.Н., 1948, с. 181, рис.6). Достаточно информативен и рисунок землянок из того же региона опубликованный Любором Нидерле (Нидерле Л., 1956) (рис.33, 3).
Архитектором Ю.П.Спегальским и И.И.Ляпушкиным до деталей была продумана не только конструкция стен, но и устройство перекрытия - крыша. Земляные стенки полуземлянки 10 облицованы обтесанными с двух сторон деревянными досками толщиной приблизительно 20-25 см. Доски прижимались к стенкам котлована столбами-стояками, а свободное пространство забивалось песком или другим грунтом. Крыша конструировалась на двух опорных столбах, которые имели скорее всего развилку вверху. Такие столбы имеют специфическое название - «сохи». Сверху в развилку вкладывалось бревно, следы которого часто отмечаются во время раскопок. На эту балку перекрытия, или «самцовую» слегу, накладывалось перпендикулярно несколько жердей, которые, по всей видимости, закреплялись веревками. Затем, параллельно самцово-му бревну, плотно накладывались тонкие доски, которые также закреплялись поперечными слегами. Впоследствии, вся конструкция засыпалась землей и закладывалась пластами дерна. Такое жилище должно было отвечать требованиям герметичности, с точки зрения сохранения тепла. Освещение помещения, вывод из него дыма осуществлялись через дверь, которая устраивалась в одной из торцевых стенок. И именно в реконструкции входа мы видим слабое место данной реконструкции. Достаточно просто посмотреть на чертеж, как сразу бросаются в глаза малые размеры входной двери. При замере выясняется, что ее параметры всего 50x70 см, т.е. пробраться в жилище можно было бы с большим трудом. Дверь должна в первую очередь не препятствовать хозяину проникать в свой дом, поэтому ее минимальные размеры должны быть не менее 140-160 см в высоту.
Реконструкция полуземляночного каркасно-столбового жилища, предложенная П.А.Раппопортом, несколько исправляла это положение. На приводимом рисунке (Раппопорт П.А., 1975а, с. 159, рис.59) (рис.29, 5) дверь, имела высоту 1,6 м. (при условии, что толщина досок обшивки 20 см). Общая высота жилища от пола до конька крыши достигала 2,5 м. В нижней части облицовочные плахи прижимались к стенам столбами-стояками, выполнявшими одновременно функцию подпорки для крыши. Столбы «стягивались» по верху т.н. обвязкой, что придавало всей конструкции необходимую прочность. В верхней части полуземлянки доски обшивки ничем не крепились и по мысли автора должны были держаться благодаря земляной подсыпке, которая, к тому же, утепляла жилище. Вариант реконструкции крыши ничем не отличался от варианта предложенного И.И.Ляпушкиным, хотя был и менее аргументирован.
- Работа П.А.Раппопорта вызвала резкую реакцию Г.В.Борисевича, едко подчеркнувшего: «основной недостаток представленного жилища состоит в том, что в нем невозможно жить» (Борисевич Г.В., 1978, с.284). Земляная подсыпка не могла создавать необходимого горизонтального усилия, для прижатия плах к столбам. П.А.Раппопорт предполагает, что доски могли крепиться гвоздями, которые часто обнаруживаются в киевских жилищах. Но как быть со славянской; землянкой VIII-X вв.? Находки гвоздей в них крайне редки, не говоря уже о том, что редко отмечаются и следы подсыпки? (Подсыпка фиксировалась в виде небольшого вала, опоясывающего котлован жилища на Малом Боршев- ском городище) (Пряхин А.Д., Винников А.З., 1 9806). Г.В.Борисевич одним из возможных решений конструкции верхней части жилища предположил соединение полубревен венцами. То есть, выше земли шел обычный сруб. «Рассуждение о том, что сруб «своим давлением сдвинул бы плахи» нижних частей стены, зажатые между грунтом и столбами технически неубедительно, так как давление от сруба должно в принципе передаваться вертикально на горизонтальные постели плах или полубревен, которые в реконструкции отсутствуют. Без устройства горизонтальных затесок на полубревнах опасение сдвижки возможно и в реконструируемом жилище. Сруб может быть поставлен и несколько отступя от края ямы. В этом случае при увеличении нагрузки на грунт в нем должны возникнуть дополнительные горизонтальные усилия, прижимающие тесины к столбам. Тогда нет необходимости тянуть столбы выше уровня земли. Перед древними строителями стояла задача крепления столбов воспринимающих через плахи и полубревна горизонтальный распор от грунта». В сооружении стены, таким образом, должны были соединяться два типа конструкций -подпорная стенка на столбах и сруб (Борисевич Г.В., 1978, с.284). Сруб можно было поднимать на любую высоту достаточную для организации нормальной бытовой деятельности. Тем не менее, в совместной работе П.А.Раппопорт и Г.В.Борисевич приводят вариант реконструкции полуземляночного жилища разработанный первым автором (Древняя Русь. 1985, с. 175, табл.38,5). Но поднять стены жилища на достаточную высоту можно было и другими способами. Один из них - возведение каркасно-плетневой конструкции, с последующей обмазкой стен глиной. Такой вариант предлагали П.ГТЕфименко и П.Н.Третьяков (Третьяков П.Н., 1948, с.26). По их мнению плетневая стена засыпалась слоем земли, утепляющим жилище. Но такой способ постройки стен можно предположить, когда обнаруживаются завалы глины, на которой часто сохраняются следы прутьев. Второй вариант - закладка досок в пазы столбов-стояков. Такое конструктивное решение возведения стен давно отмечалось исследователями. На городище Титчиха деревянные пластины либо закладывались за столбы со стороны материковых стен, либо врезались в них (Москаленко А.Н., 1965, с.43). П.А.Раппопорт считал, что бесспорные случаи использования столбовой конструкции из плах или досок, вставленных концами в пазы столбов, известны лишь для жилищ ХП-ХШ вв. (Раппопорт П.А., 1975а, с.132-133). Но еще Б.А.Тимощук отметил применение закладной техники для жилищ Северной Буковины в VIII-X вв. (Тимощук Б.А., 1977, с.51-55). Впоследствии, эта идея получила развитие. В частности, А.З.Винников, не отрицая, что в некоторых "жилищах, особенно с глубокими котлованами, практиковалась закладка плах за столбы, высказал мысль о закладке досок в вертикальные пазы опорных столбов (Винников А.З., 1994., с.113-І 15). При таком решении свободно можно было регулировать высоту входа, вырезать окна. Но доски, в таком случае, не могли быть достаточно толстыми, что сказывалось на теплозащитных характеристиках жилья. Как известно, для удовлетворительного решения этого вопроса, стены из тесовой доски должны быть не тоньше 10 см (Борисевич Г.В., 1978, с.284). Положение можно было исправить, обмазывая стены глиной.
И действительно, завалы этого строительного материала встречены в большом количестве в постройках Животинного городища. Скопления глины располагались внутри котлованов, ближе к стенам.
Одним из самых спорных вопросов реконструкции славянского жилища является вопрос о форме крыши. На долю исследователей достаются лишь фрагментарные остатки деревянных перекрытий, лучше всего сохраняющихся, в случае гибели жилища в огне. Если жилище имело высокие стены, то крыша не могла опираться на землю. Скорее всего, она могла быть двух- или четырехскатной. Четырехскатная вальмовая крыша, по нашему мнению более предпочтительна, постольку, поскольку избавляла строителей от необходимости возведения фронтона. Если внимательно рассмотреть имеющиеся варианты реконструкций, то становится видна непроработанность этого элемента. Пожалуй, только в публикации И.И.Ляпушкина эта деталь конструкции жилища имеет приемлемое объяснение (рис.23, 3-7) (Ляпушкин И.И., 1958а, рис.110). Бревна, которые пошли на возведение фронтона (единственной видимой стены жилища-полуземлянки) закреплялись с помощью четырех слег, выполняющих одновременно и роль основания перекрытия. Слеги подвязывались веревками. В остальных случаях, как закреплялись доски или бревна фронтона, не объяснялось, и как они крепились не падая сказать сложно. В этнографическом примере, приведенном О.М.Приходнюком, конструкцию фронтона полуземлянки можно объяснить тем, что он закреплялся гвоздями. Это не удивительно для постройки конца XIX- начала XX вв. Но для славянских полуземляночных жилищ, в том числе и срубных, данный вопрос следует оставить открытым.
Социальная структура славян Днепро-Донского междуречья
Итак, изучая восточнославянское жилище VIII - начала XI вв., нельзя было не осветить вопрос об уровне социальной организации славян Днепро-Донского междуречья. Собственно, жилые комплексы, по мнению большинства исследователей, являются одним из основных источников, на основе анализа которых можно выйти на уровень исторических интерпретаций. И практически в каждой работе, касающейся их изучения, вопросы социальной организации славянского общества затрагивались в большей или меньшей степени. Немаловажное значение имеет и изучение планиграфии древних поселений, а также расположение самих поселений на местности, их привязка к окружающему ландшафту. Канадским ученым Б.Триггером была разработана типология, согласно которой выделяются три уровня расселения. Это: I) индивидуальное жилище; 2) общинное поселение (куда включается расположение жилищ в пределах одной общины) и 3) зональное расселение (то есть расположение поселений в природном ландшафте) (Тишков В.А., 1999, с.8). Ниже мы рассмотрим каждый из этих уровней в отдельности.
Как показано выше, при попытке разобраться с тем, как этнографы классифицируют этапы социального развития общества, мы сталкиваемся с чрезвычайным разнообразием точек зрения. Если же брать археологическую литературу, то здесь можно встретиться с откровенной путаницей при определении, как уровня развития семейных отношений, так и более высокого уровня отношений - общественных.
Применительно к археологическому материалу, работу по анализу публикаций об общественных отношениях в древних обществах (в том числе и восточно-славянской общине) проделал А.Г.Колесников (Колесников А.Г., 1988, с.242-265).. Количество примеров интерпретации археологического материала приведенное этим автором можно многократно увеличить, но суть проблемы, поставленной А.Г.Колесниковым, остается. Низкий уровень реконструкций общественных структур обусловливается слабой разработанностью методологии, «а также значительной дискуссионностью в решении теоретических проблем семьи, общины, племени» (Колесников А.Г., 1988, с.265). Археологи, видя разнообразие, а то и диаметральную противоположность мнений этнофафов в разработке вопросов развития общественных структур первобытности, не используют их, или придерживаются како-то одной линии.
Создавшуюся проблемную ситуацию можно попробовать разрешить, рассматривая аспект общественных отношений с двух сторон: а) Рассмотреть, как этнофафическая наука на сегодня понимает проблему развития общественных структур древности; б) Выбрать четкие археологические признаки (критерии), соответствующие тому или иному этапу развития общества. Причем делать это надо, исходя из данных этнофафии и истории (письменных источников) (Ще-тенкоА.Я., 1974, с.41).
В советской и российской этнографической литературе утвердился эволюционистский подход, который в своей основе базируется на классической работе Л.Моргана «Древнее общество» (Морган Л.Г., 1934). Суть его в том, что при типологизации общины по структурным основаниям выделяются общины основанные на родственных связях и общины, в основе которых лежат связи соседские или территориальные.
Общины, базирующиеся на родственных связях, образуются вокруг какого-либо родственного объединения, проживающего в строго локализованном пространстве. Они состоят из живущих совместно родственников и пришлых членов их семей. Общинники такого объединения «ифают ведущую роль в организации землепользования, доступа к иным ресурсам и совместной трудовой, духовной и иной активности. Сфуктурной основой таких общин могут быть также несколько локализованных родственных фупп» (Артемова О.Ю., Коро-таев А.В., 1999, с.892). Именовать подобный тип общины «родовой» будет не совсем точно, поскольку их структурной основой могут быть родственные группы, не соответствующие определению рода.
Основой территориальных (соседских) общин выступают связи между отдельными дворохозяиствами, которые проживают поблизости друг от друга или совместно. Для домохозяиств характерно коллективное землепользование (как пахотными землями, так и выпасами, лесами, водными угодьями).
Данная типология может быть соотнесена с исторической типологией, в которой различают свойственную доклассовым обществам первобытную общину (в свою очередь, подразделяется на раннепервобытную и позднеперво-бытную) и общину крестьянскую (или соседскую). Последняя типична для классовых докапиталистических обществ. Нас интересует т.н. позднепервобыт-ная община. Она характеризуется производящим и высокоспециализированным присваивающим хозяйством, которое позволяет получать регулярный избыточный продукт (в отличие от раннепервобытной), развивающейся индивидуальной собственностью, трудовым распределением, зачатками эксплуатации и социального неравенства.
Для соседской общины характерна замена разовых структурных основ территориальными, дальнейший рост численности (до нескольких тысяч человек), развитие частной собственности, проявление ярко выраженной социально-экономической дифференциацией. При этом частично сохраняются некоторые формы общинной собственности. Поскольку такая община, как правило, включена в государственное образование, то формы самоуправления значительно ограничиваются, а зачастую и регламентируются последним. Интересно, что в составе общины выделяются объединенные родственными отношениями группы домохозяиств или патронимии.
При наметившейся в отечественной литературе тенденции к отказу от термина «патронимия» (греч. pater - отец и onyma - имя) (Крюков М.В., 1967, с.83-94; Кисляков Н.А., 1976, с.280; Семенов Ю.И., 1968, с.83; Коротаев А.В., Оболонков А.А., 1989, с.39-41 и др.), все же многие ученые склонны видеть в нем рациональное зерно (Артемова Ю.Ю., 1999а, с.894; История..., 1988, с. 179 181 ; Першиц А.И., 1986, с. 133-134 и др.). Можно выделить два основных значения патронимии: 1) унилинейная ( счет родства по отцовской линии) родственная группа, ведущая свое происхождение от общего мужского предка; 2) объединение семей, главы которых ведут свое происхождение от общего мужского предка и зачастую носят имя этого предка. При разрастании, патронимии имеют тенденцию к разделению и следовательно выделяются патронимии нескольких порядков. Оба типа патронимии характеризуются тесными экономическими связями между составляющими их людьми, идеологическим единством и нормами взаимопомощи (Артемова О.Ю., 1999а, с.894). Дуалистичная по своей природе патронимия, механизм, несомненно, не статичный, а динамично развивающийся и изменяющийся, могла выступать как отдельная большесе-мейная община, или как часть, входить в ее состав.
Таксономической единицей более низкого порядка является семья - минимальное социальное объединение. Она представляет собой «первичный уровень социальной группировки людей и называется домашним уровнем социальной организации». По В:А.Тишкову «семья - почти универсальная форма домашней деятельности, особенно производственной и репродуктивной» (Тиш-ков В.А., 1999, с.9). Семья по Р.Грею это «эфемерная, неструктуризированная группа; локализована в хозяйственной сфере общества и состоит из интеграционных связей; почти универсальная благодаря полезности составляющих ее отношений; различается по своему составу и определяется по аспектам определенных функций, которые она удовлетворяет» (Гиренко Н.М., 1991, с. 165).
Единая типология форм семьи отсутствует (Артемова О.Ю., Тишков В.А., 1999, с.898), хотя неоднократно предпринимались попытки универсализировать ее. Наиболее удачным опытом можно назвать работу О.А.Ганцкой (Ганцкая О.А., 1984, с.16-28).
По структурным основаниям этнологи делят семьи на нуклеарные (элементарные, малые), состоящие из родителей и их детей и объединенные (расширенные, большие). Расширенные семьи состоят из нескольких нуклеарных, главы которых находятся между собой в родстве, и объединяют три или более поколения. Признаком малой семьи является проживание всех членов в одном месте (домохозяйстве); признаком большой - родственники проживают в нескольких жилищах, часто соседних, составляющих отдельные домохозяйства. Распад больших семей, по мнению О.Ю.Артемовой и В.А.Тишкова, ведет к образованию патронимии.
Существование большой и малых семей в российской историографии часто соотносится с различными стадиями развития общества. Для эпохи разложения первобытного общества и поздней первобытности характерно существование большой семьи. Для классового общества - образование малых семей (Ар-темова О.Ю., Тишков В.А., 1999, с.898). Но следует признать необходимость отказа от столь строгой привязки, так как многочисленные этнографические примеры опровергают жесткую зависимость типов хозяйства и стадий социально-экономического развития общества от той или иной формы семейных отношений.
Для воссоздания картины уровня развития восточно-славянского общества VIII - начала XI вв. нужно выделить археологические признаки на материалах жилищ, отдельного поселения и групп поселений.
