Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Развитие половецкого общества во второй половине XI - первой трети XIII вв 24
1.1 .Основные черты развития половецкого общества во второй половине XI - первой трети XIII вв 24
1.2. Экономические и культурные связи Руси и половцев во второй поло вине XI - первой трети XIII вв. Духовная культура половцев 64
Глава 2. Русско-половецкие отношения во второй половине XI - первой половине XII в 74
2.1. Половецкое наступление на Русь и ее борьба за свою безопасность (вторая половина XI - первая треть XII вв.) 74
2.2. Половцы и княжеские усобицы» н а уеи ЗО-б -е гг. XII в.) 148
Глава 3. Русско-половецкие отношения во второй половине XII - первой трети XIII в 190
3.1. Русь и половцы во второй половине XII в 190
3.2. Русско-половецкие отношения в конце XII - первой трети XIII в 240
Заключение 270
Библиография 278
- Экономические и культурные связи Руси и половцев во второй поло вине XI - первой трети XIII вв. Духовная культура половцев
- Половецкое наступление на Русь и ее борьба за свою безопасность (вторая половина XI - первая треть XII вв.)
- Половцы и княжеские усобицы» н а уеи ЗО-б -е гг. XII в.)
- Русско-половецкие отношения в конце XII - первой трети XIII в
Экономические и культурные связи Руси и половцев во второй поло вине XI - первой трети XIII вв. Духовная культура половцев
Вместе с тем, историк явно завышает уровень социально-экономического и политического развития половецкого общества. По ее мнению, во второй половине XII в. оно носило уже феодальный характер14. Непоследовательность С. А. Плетневой в своих рассуждениях проявилась в том, что одновременно с предшествующим выводом она считала, что накануне монголо-татарского нашествия половцы еще только начинали вступать в раннефеодальные отношения . Нельзя не обратить внимания на определенный изъян составленной ею периодизации русско-половецких отношений. Считая, что на развитие этих отношений влияние оказали процессы, происходившие внутри каждого из народов, С. А. Плетнева в своих построениях исходит в основном из особенностей развития только половецкого общества.
Большой вклад в изучение русско-половецких отношений внесли работы Б. А. Рыбакова. Последний считал половецкую опасность Руси «элементом, связывающим часть и целое. Южную Русь со всей совокупностью русских феодальных государств» 16. По его мнению, именно половецкой угрозой следует объяснять временное преодоление Русью феодальной раздробленности в конце XI в. и возрождение ее единства во главе с Владимиром Мономахом. Тем самым историк фактически игнорировал в этом процессе внутриполитические факторы развития Руси, хотя тенденции к объединению страны начали проявляться еще во второй половине XI в. Вместе с тем, Б. А. Рыбаков считал, что половцы не только способствовали консолидации Руси, но и приводили к ее раздробленности. Отсутствием половецкой угрозы русским землям, удаленным от границ со Степью, он объяснял отделение от Киева в первой трети XII в. Новгорода и Полоцка . Союзом с половцами Б.А. Рыбаков объяснял также успехи на юге Руси черниговских Ольговичей, которым в середине XII в. удалось закрепить за собой весь северо-восточный сектор страны . Однако, как и другие историки, Б. А. Рыбаков преувеличивал половецкую опасность Руси 19. В качестве доказательства этой точки зрения историк стремился опираться на древнерусские былины, которые являются вторичным источником по истории русско-половецких отношений по сравнению с известиями летописей, сообщавшими, например, о нашествии 1068 г. как о крупном, но не имеющем далеко идущих последствий для Руси событии.
Значительное внимание в своих работах Б. А. Рыбаков уделил также походу новгород-северского князя Игоря Святославича против половцев в 1185 г. Вопреки большинству историков, связывающим район битвы Игоря с половцами с бассейном Северского Донца, исследователь предложил новую версию похода этого князя. По его мнению, битва Игоря с половцами произошла в бас-сейне Днепра . Этот вывод, недостаточно убедительно аргументированный историком, вызвал вполне обоснованную критику со стороны других историков. Вместе с тем, исследование Б. А. Рыбаковым похода Игоря в целом способствовало более глубокому изучению истории Руси второй половины XII в. и роли Чернигова в борьбе русских княжеств против половецкого хана Кончака в это время.
В современной отечественной истории изучение русско-половецких отношений сосредоточилось в основном на культурном аспекте взаимоотношений двух народов. В этом плане следует отметить работы Л. В. Машановой, Р. М. Байбуровой, Н. Переяслова, А. Никитина и др. К сожалению, большинство названных работ носят описательный характер. Авторы ставят основной задачей показать, что половцы представляли собой своеобразную историческую общность, взаимоотношения которой с Русью способствовали культурному обогащению обоих народов.
Наиболее крупной работой настоящего времени является кандидатская диссертация Б. М. Баркова, посвященная взаимоотношениям Руси и половцев во второй половине XII в. Исследователь задался целью проследить многоаспектный характер отношений двух крупнейших политических объединений этого времени - Черниговского княжества и Донецкого половецкого союза. Изучение им внутреннего развития северских земель во второй половине XII в. дало возможность автору прийти к выводу о том, что поход Игоря Святославича против половцев в 1185 г. был вызван как общим экономическим и социально-политическим ослаблением Новгород-Северского княжества в системе русских земель, так и важными сдвигами в княжеском окружении, где политический перевес в это время получила младшая дружина, стремившаяся к матери-альному обогащению за счет грабежа половецких кочевий . Нельзя не отметить и очевидные недостатки работы Б. М. Баркова. Следует обратить внимание на недостаточную проработанность автором темы. Так, Б. М. Барков при характеристике особенностей общественного строя половцев опирается преимущественно на работу дореволюционного историка Н. Я. Аристова, выводы которого, с учетом проведенных С. А. Плетневой исследований, являются по рядком устаревшими и не были признаны уже в начале нашего века. Автору не удалось решить и другой важной задачи - посвятив большую часть своей работы хозяйственному развитию Черниговского княжества, он не уделяет должного внимания его политическому развитию. В итоге, Б. М. Барков фактически обходит стороной рассмотрение вопроса о положении северских земель в системе межкняжеских отношений на Руси, из особенностей которого в конечном итоге и вытекала специфика отношений Чернигова с Половецкой степью. Недостатком исследования Б. М. Баркова является также то, что он уделил лишь незначительное внимание политическому аспекту отношений Черниговского княжества и Донецкого половецкого союза.
Половецкое наступление на Русь и ее борьба за свою безопасность (вторая половина XI - первая треть XII вв.)
Иерархия половецкого общества в XII в. отличалась, по сравнению с концом XI в., значительно большим разнообразием социальных категорий и групп населения. Высшая титулатура половцев довольно слабо отражена в русских летописях. На верху социальной лестницы по-прежнему стояла родовая аристократия во главе с ханами. Однако теперь внутри нее выделялись несколько групп, представители которых находились по отношению друг к другу в различной степени вассальной зависимости. Еврейский путешественник Петахья, посетивший в середине XII в. Половецкие степи, писал о социальном устройстве половцев, что «куманы не имеют общих владетелей, а только князей и благородные фамилии»94. Иногда древнерусские летописи выделяют среди половцев «лепших» и «уныпих» князей. С. А. Плетнева предприняла попытку сопоставить социальную терминологию половцев в русских источниках с социальными терминами в так называемом Codex Cumanicus (Половецком словаре), который был создан в XIV в. на основе, по-видимому, материалов более раннего домонгольского времени. Словарь состоит из двух тетрадей, которые содержат синхронный перевод слов в трех колонках на латинском, персидском и половецком языках. Так, в нем титулу хан соответствует в латинской колонке слов «imperator», а в персидском «шах». Следующую ступень, по Словарю, занимает «солтан», соответствующий латинскому «rex». По мнению С. А. Плетневой, со-лтанами могли называться главы отдельных орд9э. В русских источниках такие главы орд, по-видимому, назывались «лепшими князьями». Ступенью ниже стояли «princep» (лат.) или беги (перс.) - главы крупных куреней. По-видимому, этому титулу у половцев мог соответствовать его степной эквивалент «тигин» , никогда не упоминавшийся в русских источниках. Возможно, что русские летописи называли их на свой манер князьями или иногда «уныпи-ми князьями». Наконец, самую низшую ступень верхушки половецкого общества занимали «беи» (благородные фамилии, по Петахье), которые переводились на латынь словом «baron». Русский летописец именовал их, по-видимому, «добрыми мужами», а позднее в конце XII в. появилось еще одно определение, соответствующее этому титулу, - «господчичи». По-видимому, такими «добрыми мужьями» назывались представители родовой аристократии, которые находились на службе у ханов, т.е. фактически ставших обычными феодальными вассалами при крупном сюзерене (как монгольские нукеры) . Они составляли прослойку служилой знати, по-видимому, еще только начинавшей выделяться у половцев, и поэтому занимали низшую ступень аристократической части половецкого общества. Кроме того, при перечислении половецких аристократов летописи неоднократно упоминали «княжичей». Вероятно, как и на Руси, это были сыновья половецких ханов и беков, не получившие еще самостоятельных «уделов».
Низшая ступень иерархической лестницы также в XII в. отличалась, по сравнению с предшествующим временем, значительным социальным расслоением. Если в конце XI в. масса свободных рядовых кочевников была более или менее однородной, а отдельные категории социально приниженного населения были представлены преимущественно «челядью» и «колодниками», то в рассматриваемое время можно выделить уже несколько групп, которые занимали по отношению друг к другу различное экономическое и социальное положение. На верху этой лестницы стояли главы небольших кошей - «кощеи», рядовые воины и простые пастухи. Последние не имели собственных кошей и, по-видимому, попадали в экономическую зависимость от родовой аристократии, которая давала им скот «на выпас» с условием выплаты половины приплода . В случае невыполнения обязательств такие разорившиеся пастухи попадали уже в полную кабалу и переходили в число «челяди» в богатой семье знатного кочевника. В число челяди входили и «чаги» - женщины-служанки. Наконец, на самом низу стояли «колодники», которые представляли собой военнопленных, использовавшихся в хозяйстве в качестве домашних рабов. На существование этой социальной категории в половецком обществе прямо указывают русские источники: «... Ополонишася Ростислав и чернии клобуце ... челядью и колодник много изимаша, княжичевых и добрый мужи имаша и колодники и кони и скота и челяди и всякого налога и не бе числа»99. В «Сказании о пленном половчине» автор пишет, что герой «... повеле рабам своим нарядится и стадо коней отлучити...»10 . Стоявшие на самом низу иерархической лестницы рабы были одновременно и самой бесправной частью населения степи.
Таким образом, рассмотренная нами социальная структура половецкого общества в XII в., безусловно, отличалась по сравнению с предшествующим периодом большим экономическим и социальным расслоением, что в целом свидетельствовало о дальнейшем разложении у половцев родо-племенного строя. Создание развитой иерархической лестницы показывает, что в половецкое общество активно проникали феодальные порядки. Стоявшие на ее различных ступенях представители степного населения находились по отношению друг к другу не только в социальной зависимости, но и в экономической, что явно говорило о движении половцев по пути феодализации. Тем не менее, несмотря на феодализацию половецкого общества, резко усилившуюся во второй половине XII в., пережитки родовых отношений, так называемая «патриархальная вуаль», по-прежнему пронизывали всю структуру половецкого общества сверху донизу. Так, несмотря на превращение родовой аристократии в феодальную, ее представители по-прежнему играли в своих родах роль «старейшин».
Половцы и княжеские усобицы» н а уеи ЗО-б -е гг. XII в.)
В течение всей второй половины XI в. основные силы западных половецких орд, кочевавших между Днепром и Южным Бугом, были поглощены борьбой за преобладание в южнорусских степях с прежними насельниками степей — печенегами, которые после отступления на запад создали в районе Подуна-вья новое мощное кочевое объединение, задержавшее дальнейшее успешное продвижение куманов к западу и едва не поставившее на край гибели саму Византийскую империю. В 1091 г. объединенные силы западных половцев во главе с Боняком и Тугорканом и византийцев нанесли печенегам решающее поражение в битве при Либурне (совр. Болгария), в результате которого печенежский союз окончательно сошел с исторической арены. Эта победа не только укрепила авторитет половецких ханов Боняка и Тугоркана, но и изменила саму расстановку сил в южнорусских степях. Ликвидация печенежской угрозы привела к установлению окончательного господства половцев в степях. Процесс этот совпадал с урегулированием среди половецких орд внутренних отношений и важными изменениями в их экономике.
К концу XI в. обстановка в степях стабилизировалась. Половецкие орды перестали хаотично передвигаться по степи, наметился их переход ко второй стадии кочевания, сопровождавшийся разделением между ордами степи на отдельные участки, внутри которых велись теперь все передвижения, появлением постоянных мест летних и зимних стойбищ. Территориальная стабилизация приводила к тому, что половцы подошли к границам Южной Руси на всем их протяжении.
Наибольшую политическую активность в это время проявляли западные половецкие орды. Длительное и активное общение куманов с развитыми феодальными государствами Восточной и Юго-Восточной Европы (Венгрия, Русь, Византия) ускоряло дальнейшее разложение в среде половцев родопле-менного строя и способствовало складыванию в степях первых крупных политических объединений — союзов орд. Особенно мощным было объединение половцев, возникшее в районе среднего течения Днепра и охватывавшее земли на запад вплоть до Южного Буга. Стоявшим во главе его ханам Боняку и Ту-горкану удалось объединить под своей властью к концу XI в. ряд западных орд.
Дальнейшее разложение у половцев родоплеменного строя приводило к тому, что половецкие ханы использовали концентрацию в своих руках огромных воинских сил объединенных орд для укрепления личной власти в степях и организации военных походов на соседей. В этих мероприятиях их активно поддерживала кочевническая верхушка, которая испытывала по мере разложения родового строя все большую потребность в захвате прибавочного продукта вне степи. Несомненно, резко возросшие военные походы половцев на соседние страны в значительной степени позволяли сгладить и социальные конфликты, неизбежные в кочевническом обществе в условиях разложения родовых отношений и роста социальной и имущественной дифференциации, так как военная добыча, захваченная в этих набегах, позволяла рядовым кочевникам избежать разорения и поддержать сносные условия существования.
Успешное решение внутренних задач — повышение стабильности кочевнической экономики, урегулирование отношений с прежними насельниками южнорусских степей неизбежно приводило к активизации внешней политики половцев. Представляется важным выяснить вопрос о том, какое место занимала Русь во внешней политике западно-половецких орд в конце XI в. В исторической науке сложилось представление о том, что агрессия половцев была на-правлена прежде всего против Руси . Это убеждение строилось на том, что кочевья большинства половецких орд располагались в непосредственной бли-зости от русских границ . Но верно и то, что на протяжении второй половины XI в. куманы предпочитали совершать набеги скорее на Венгрию и Византию, чем против лежавшей к северу от них Руси, лесные пространства которой не отвечали их способу хозяйствования. Общее направление «завоеваний» кума-нов на запад было связано, возможно, со стремлением этих орд освоить равнинные территории течения Дуная, чрезвычайно благоприятные для занятия скотоводством 90, что объяснялось обычной для кочевников нехваткой пастбищных ресурсов. Характерно, что это направление не изменилось и после сражения при Либурне. Сразу после победы над печенегами куманы перессорились с византийцами, а на обратном пути их отряды были разбиты на Дунае венгерским королем Владиславом , и еще в 1097 г. один из половецких ханов Боняк воевал с венграми . В 1094 г. все тот же Боняк вместе с Тугорканом организовали грандиозный поход на Византию, причем на этот раз они попытались посадить на императорский трон одного из претендентов Лже-Диогена. Поход этот закончился неудачей . Тем не менее, приведенные факты показывают, что даже в период наивысшего натиска на Русь в 1093 — 1096 гг. половецкие ханы никогда не рассматривали русские земли в качестве основного объекта своих набегов.
Более того, получившие к концу XI в. относительную оседлость половцы сами стали уязвимыми для русских дружин, которые легко могли теперь застать их на вполне определенной территории, с которой им даже в случае опасности трудно было куда-либо уйти, поэтому в борьбе с западными государствами Боняк и Тугоркан считали гораздо выгоднее для себя поддерживать с Русью мирные отношения.
Русско-половецкие отношения в конце XII - первой трети XIII в
Обезопасив миром с половцами свой тыл и опираясь на союз с Давыдо-вичами, Изяслав Мстиславич предпринял попытку разгромить Святослава Оль-говича. Союзники вторглись в Новгород-Северское княжество. Объединенные силы киевского и черниговского князей заставили Святослава Ольговича от 262 Греков Б. Д. Киевская Русь. С. 344. ступить к границам своих владений. Начавшаяся на Руси усобица привела к тому, что половцы, не участвовавшие в ней, впервые предприняли попытку, несмотря на заключенный мир с Изяславом, вмешаться в конфликт. Узнав, что Святослав остановился на р. Супое, половцы прислали к князю посольство, которое, справившись о здоровье князя, между делом спросило, не требуется ли тому военная помощь . Ниже в летописи поясняется, что этими послами были «уи», т.е. дядья Святослава Ольговича «Тюпрак и Камоса Осолуковичи (Се-луковичи)», возглавлявшие группировку диких половцев, кочевавшую в Подо-нье. Очевидно, однако, что заинтересованность половцев в разрастании конфликта между русскими князьями была вызвана не только тем, что эта группи-ровка половцев была политически связана с черниговскими князьями , но и тем, что половцам было выгодно участвовать в усобице, которая позволяла им обогащаться за счет грабежа русской территории . Поэтому половцы немедленно прислали к Святославу Ольговичу 300 воинов и обещали прислать еще, «коли (князь — А.И.) велит к собе силой прити».
Понимая, что этих сил было явно недостаточно для отражения враждебной ему коалиции князей, Святослав Ольгович занялся поиском союзников внутри Руси. Вспыхнувшей на юге Руси усобицей воспользовался ростово-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий, младший сын Владимира Мономаха. Давно вынашивавший планы по захвату Киева и стремившийся к возрождению державы Мономаха, но уже под своей властью, Юрий еще в 30-х гг. XII в. настойчиво пытался добиться осуществления этого замысла, и с этой целью стремился то захватить Переяславль (1134 — 1136 гг.), то укрепить свое положение на юге Руси посредством превращения в форпост ростово-суздальского влияния здесь стратегически важного Городца на р.Остер . К 40-м гг. XII в. эти попытки завершились полной неудачей, основная причина которой заключалась в отсутствии у Юрия прочных союзников в «Русской земле».
Наметившееся с сер. 40-х гг. XII в. сближение Святослава Ольговича с Юрием Долгоруким объяснялось во многом тем, что Юрий также отказался признать Изяслава Мстиславича киевским князем . Поэтому он охотно пошел на союз со Святославом Ольговичем, который, не имея сил для успешной борьбы за Киев, признал Юрия своим верховным сюзереном
К началу 1147 г. на Руси сложились два враждующих между собой крупных военно-политических союза князей. Во главе первого стоял Изяслав Мсти-славич, князь волынский и киевский. Он пользовался поддержкой со стороны значительной части киевских бояр 272, опасавшихся ущемления своих политических прав в случае насильственного захвата города Юрием и Ольговичами. На стороне Изяслава выступали его брат Ростислав, смоленский князь, черниговские князья Давыдовичи, Рязань и традиционный недруг Ростовской земли — Новгород 273. Этот союз князей поддерживали также Польша и Венгрия 7 . Во главе второго союза стоял Юрий Долгорукий, князь Ростово-Суздальской земли. Его союзниками были новгород-северский князь Святослав Ольгович и Володимерко Галицкий, приходившийся ему тестем.
Княжеские усобицы 40 — 50-х гг. XII в. довольно плохо изучены в отечественной историографии, большинство работ носят преимущественно описательный характер. Работа Ю. А. Лимонова, посвященная истории Владимиро-Суздальской Руси в середине — второй половине XII в., фактически, очень слабо освещает вопрос о положении ростово-суздальского князя Юрия Долгорукого накануне и во время его борьбы за Киев. Несмотря на укрепление внутреннего положения Владимиро-Суздальской земли, Юрий не мог выделить сколько-нибудь значительные силы для наступления на Киев. Союзом с Новго родом на севере, где княжил его брат Святополк, и с Рязанским княжеством на юге, где князь Ростислав Ярославич был враждебно настроен по отношению к Юрию, киевскому князю Изяславу фактически удалось зажать Юрия Долгорукого в «клещи» и парализовать оказание им помощи своему союзнику Святославу Ольговичу. Несомненно, что значительные военные силы Ростово-Суздальского княжества оттягивала и не прекращавшаяся борьба с Волжской Булгарией на востоке . Борьба с Новгородом и нападение Рязанского княжества на земли ростово-суздальского князя с юга в 1147 г. привели к тому, что, несмотря на отчаянные призывы Святослава Ольговича о помощи, Юрий смог направить к нему в помощь всего 1000 белозерских дружинников . Этих сил было, конечно же, недостаточно не только для развертывания борьбы за Киев, но и для обороны Новгород-Северского княжества, которое вскоре было захвачено Давыдовичами и Изяславом. Положение князей антикиевской коалиции спасло то, что Изяслав и Давыдовичи неожиданно приостановили наступление против Святослава Ольговича и повернули свои войска обратно. Вернув все свои земли, Святослав немедленно передал стратегически важное Курское По-семье в руки Юрия, который использовал его как плацдарм для дальнейшего наступления на Киев.
Начавшаяся в 1147 г. подготовка к борьбе за Киев показала, что Юрий и Святослав Ольгович не имели достаточных сил для наступления на Киев. Несмотря на то, что в 1147 г. ростово-суздальскому князю удалось оккупировать Рязанское княжество и изгнать враждебного ему рязанского князя Ростислава, угроза его землям с севера союзным Изяславу Новгородом привела к тому, что Юрий даже не смог выехать на юг и ограничился посылкой к Святославу Ольговичу суздальской рати во главе со своим сыном Глебом. Острая нехватка сил для наступления на Киев привела к тому, что Юрий стремился втянуть в борьбу против
