Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Типология семьи, заключение и расторжение брака в Древней Руси.
1.1 Формы семейной организации 53
1.2 Эволюция морально-нравственных представлений о браке и семье в древнерусском обществе 66
1.3 Брак в языческий период 77
1.4 Брак в христианский период 94
1.5 Развод в Древней Руси 118
Глава 2. Личные и имущественные отношения в древнерусской семье.
2.1 Супруги 143
2.2 Прямые родственники 180
2.3 Непрямые (боковые) родственники 209
Заключение 231
Список источников и литературы 239
Приложение 257
Введение к работе
Представители всех общественных наук всегда уделяли особое внимание исследованию института семьи. И это не случайно. Семья, как одна из форм организации жизни людей, имеет большое значение, как для отдельной личности, так и для общества в целом. Исторический опыт показывает, что семейные отношения во многом определяют социальное и культурное развитие любой общественной группы.
Именно семья является основным носителем культурных примеров, транслируемых из поколения в поколение. В семье человек усваивает социальные роли, получает основы образования, навыки поведения. В семье у ребенка формируется комплекс мировоззренческих ориентиров, определяющих чувство причастности к тому национальному, социальному и политическому сообществам, членом которых он является. От родителей и других родственников ребенок узнает об элементарных гражданских обязанностях, о необходимости их выполнения, усваивает определенный стиль обсуждения политических проблем, отношение к государству, его символам. Таким образом, семьей обеспечивается не только социо-культурная, но и первичная политико-правовая социализация личности.
Актуальность темы исследования обусловлена отсутствием специальных работ, рассматривающих данную проблему на современном методологическом уровне. В последние десятилетия проблема семьи и ее эволюция рассматриваются в рамках социальной истории и исторической демографии. Однако представители этих направлений исторической науки основное внимание уделяют, как правило, периоду XVII-XX вв., оставляя древнерусскую семью домонгольского периода за рамками своих исследований. В данной работе предпринята попытка восполнить этот пробел.
Обращение к исследованию брачно-семейных отношений в Древней Руси вызвано и той ролью, которую семья, как первичный структурный элемент любого социального образования, играет в его истории. Учитывая слабый уро-
4 вень политической консолидации древнерусского общества, исследование такого «негосударственного» регулятора социальных отношений, как семья позволяет сделать еще один шаг вперед в реконструкции истории Древней Руси.
Семья единственный реально действующий социальный институт, сохраняющий свое значение на всех стадиях развития человеческого общества. Поэтому исследование процесса становления и развития брачно-семейных отношений в Древней Руси имеет не только академическое, но и, в известной степени, научно-практическое значение, создавая основу для переосмысления социального опыта предыдущих поколений.
Объектом исследования являются брачно-семейные отношения в Древней Руси в IX-X1II вв. и их особенности в языческий и христианский периоды.
Предметом исследования стали институты семьи, брака и опеки в Древней Руси, а также личные и имущественные отношения в древнерусской семье и регулирующие их морально-нравственные и правовые нормы.
Степень изученности проблемы. В развитии отечественной историографии, посвященной вопросам семьи и брака в Древней Руси ІХ-ХПІ столетий можно выделить три периода: 1) Дореволюционный с начала XIX в. до 1917 г., характерной чертой которого является наличие двух научных школ: а) истори-ко-правовой, уделявшей главное внимание юридическому аспекту брачно-семейных отношений, и б) собственно исторической, представители которой акцент в исследовании проблемы сместили на изучение морально-нравственной и бытовой эволюции древнерусской семьи; 2) Советский с 1917 г. до начала 90-х гг. XX в., отличительной чертой которого являлось безоговорочное доминирование марксистской методологии, акцентировавшей внимание на исследовании социально-экономических процессов в древнерусском обществе, в силу чего вопросу изучения брачно-семейных отношений уделялось совершенно недостаточно внимания; и, наконец, 3) Современный с начала 90-х годов XX в., который характеризуется методологическим плюрализмом исследований и расширением их тематики, в первую очередь за счет изучения культурно-бытового аспекта межличностных отношений в древнерус-
5 ской семье.
Начало изучения брачно-семейных отношений в Древней Руси было положено в первой половине XIX вв. Н.М. Карамзиным. По его мнению, в языческие времена восточные славяне покупали жен, выплачивая их родителям вено, что обуславливало рабское положение женщины в семье. Н.М. Карамзин, излишне доверяя сведениям летописца Нестора в описании нравов восточнославянских племен, необоснованно преувеличивает дикость и жестокость в отношениях между супругами, а также родителями и детьми в языческий период. По его мнению, родители даже могли убить новорожденную девочку, если она была обузой для семьи, а взрослые дети - лишать жизни престарелых родителей1. Древнерусскую же семью христианского периода Н.М. Карамзин не рассматривал.
С 30-х гг. XIX в. изучение проблемы брачно-семейных отношений в Древней Руси получило свое развитие в рамах историко-правовой школы. Основание ей было положено работами И.Ф. Эверса и A.M. Рейца2. Оба автора доказывали существование на Руси в дохристианский период практики похищения и купли-продажи невест, а также выплаты за них вена, которое позже трансформировалось в свадебный дар мужа жене. По их мнению, обе формы брака вели к установлению безграничной власти мужа над всеми домочадцами, которая (в несколько смягченном виде) продолжала существовать и после введения христианства.
Христианский брак И.Ф. Эверс вообще не рассматривал, исследуя же языческий брак, он лишь перечислил формы его заключения и осветил личные отношения между супругами. A.M. Рейц же отметил, что под влиянием христианства в древнерусском законодательстве закрепились принцип раздельности супружеского имущества и право жены распоряжаться своей собственностью, состоящей из приданого и вена. При этом A.M. Рейц подчеркнул, что христианские нормы входили в жизнь древнерусского общества
1 Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1989. Т. 1. С. 65-66, 220.
2 Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835 ;
Рейц А. Опыт истории российских государственных и гражданских законов. М., 1836.
очень медленно, о чем свидетельствуют длительная борьба церкви против самовольных разводов, многоженства, наложничества и т.п. Но работа А. Рейца имеет очень широкие хронологические рамки, что не позволило ему создать целостную картину брачно-семейных отношений в домонгольской Руси.
Значительный вклад в изучение проблемы внесли труды К.А. Неволи-на, М.Ф. Владимирского-Буданова, и В.И. Сергеевича4. Их авторы, опираясь на нормы древнерусского права, рассмотрели вопросы регулирования брачно-семейных отношений на Руси, личные и имущественные отношения супругов, родителей и детей, институты наследования и опеки, формы и процедуру заключения и расторжения языческого и христианского брака.
По мнению К.А. Неволина, решающее влияние на формирование древнерусского брачно-семейного законодательства оказали нормы канонического и гражданского византийского права. «Вопрос может быть только в том, когда получили они свою силу у нас, в какой мере имели ее и как долго сохранялись», - писал он. Влияние византийского права особенно заметно в сфере личных отношений супругов. Например, языческие «законы долго не подвергали мужа ответственности за убийство жены», но с принятием христианства церковь «старалась, без сомнения, доставить силу законам Греко-римским, которые ограждали безопасность жены». В тоже время, византийское влияние на правовое регулирование отношений между родителями и детьми менее заметно. «Отеческая власть в смысле греко-римских законов, как власть, принадлежавшая одному лишь отцу, не была у нас известна. Власть над детьми всегда принадлежала у нас обоим родителям», - утверждал К.А. Неволин. Эта власть впоследствии подверглась существенным ограничениям со стороны церкви, взявшей под защиту жизнь, имущество и ин-
3 Там же. С. 62-63, 199, 201-204
4 Неволин К. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1857. Т. 3 : История российских и
гражданских законов, ч. 1 : Введение и книга первая о союзах семейственных ; Его же.
Полное собрание сочинений. СПб., 1859. Т. 6 : Исследования о различных предметах за
коноведения ; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1915 ;
Сергеевич В. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1894
7 тересы детей .
В тоже время с некоторыми выводами К.А. Неволина трудно согласиться. Так, он утверждал, что принцип раздельности имущества супругов являлся «коренным началом русского... законодательства»6, однако убедительных доказательств его существования на Руси в дохристианский период так и не привел. Кроме того, К.А. Неволин недостаточно критично отнеся к летописным сведениям, полагая, что нет «средств обличить Летописца в несправедливости его известей, а должно принять их на веру». Поэтому он без достаточных оснований противопоставлял «цивилизованные» нравы полян варварским обычаям древлян, северян, радимичей и вятичей7.
М.Ф. Владимирский-Буданов отличительной чертой древнерусского семейного права называл преобладание в нем договорного начала над кровным, что обусловило более мягкий характер его норм на Руси по сравнению с Византией . Он разработал схему эволюции имущественных отношений супругов, которые, по его мнению, прошли три этапа. В древности, когда жен похищали или покупали, об их имущественных правах не могло быть и речи, главенствовал принцип подчинения имущества жены праву мужа. С распространением брака посредством приведения невесты, сопровождавшегося принесением за ней приданого и признанием за женой права на ее одежду, украшения и вещи, приобретенные личным трудом, установился принцип общности прав на имущества обоих супругов. И только после принятия христианства, под влиянием церковного права, способствовавшего улучшению положения женщины, можно говорить о появлении раздельности имущественных прав каждого из супругов9.
Не отрицая существования зависимости жены от мужа, М.Ф. Владимирский-Буданов опровергал мнение о рабском положении женщины в семье
5 Неволин К. А. Полное собрание сочинений. Т. 3, ч. 1. С. 46, 79, 314 ; Его же. Полное соб
рание сочинений. Т. б. С. 343.
6 Там же. Т. 3, ч. 1.С. 92.
7 Там же. С. 135
Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 411-412. 9 Там же. С. 448-451.
8 и о праве мужа свободно распоряжаться ее жизнью и свободой. Он считал, что власть родителей над детьми устанавливалась с момента их рождения или усыновления и прекращалась только со смертью отца и матери. Родители имели широкие права в отношении детей, вплоть до права распоряжаться их свободой, однако делали это только в исключительных случаях.
В.И. Сергеевич признавал существование подчиненного положения жены по отношению к мужу, которое сохранилось и в христианский период. Он справедливо отмечает, что принцип раздельности супружеского имущества начал формироваться только после принятия христианства, под воздействием византийского законодательства. Однако он не был до конца реализован, так как часто вступал в противоречие с существующими обычаями. В отношении продолжительности родительской власти В.И. Сергиевич был солидарен с М.Ф. Владимирским-Будановым10.
К слабым местам в работе В.И. Сергеевича можно отнести преувеличение им влияния Эклоги на древнерусское брачно-семейное право. По его мнению, «нельзя допустить, чтобы духовенство не проводило начал Эклоги. Нет никаких оснований думать, чтобы они были неприменимы к русской жизни. Наоборот, можно допустить, что порядок, подобный порядку Эклоги, наблюдался у нас и до византийского влияния, как он встречается у некоторых германских племен». Стремление подогнать древнерусское право под византийские образцы приводило В.И. Сергеевича к явным противоречиям. С одной стороны, он утверждал, что глава семьи имел полную свободу в вопросе завещания имущества, которое могло быть отдано «помимо детей: церкви, жене, даже посторонним лицам». А с другой стороны не мог игнорировать тот факт, что «по русским народным воззрениям жене не принадлежало право участия в наследстве после мужа, а все наследство шло к детям»11 (курсив мой - CO.).
Историки права рассматривали и отдельные проблемы брачно-
10 Сергеевич В. Указ. соч. С. 298-299.
11 Там же. С. 337, 339,341.
9 семейных отношений в Древней Руси, вопросы наследования и опеки. А.Н. Попов выделил два периода существования этих институтов: родовой и семейный. По его мнению, при родовом устройстве не существовало самостоятельной родительской власти и самостоятельного гражданского права - все права принадлежали роду, как единому целому, а не кому-то из его членов порознь, в силу чего опеки, как самостоятельного юридического института не существовало. Не существовало и наследования в полном смысле этого слова, так как наследовал весь род, а физические лица приобретали только право пользования. Юридические институты опеки и наследования, считает А.Н. Попов, получили свое развитие только с установлением семейного на-
чала, получившего закрепление в Русской Правде . Точку зрения А.Н. Попова в отношении института наследования в Древнерусском государстве пол-ностью разделял И. Гаубе . По мнению П.П. Цитовича, на Руси времен Русской Правды существовал внутрисемейный принцип наследования, вступавший в силу в случае смерти главы семьи, приводившей последнюю к распаду. При этом право на наследование имели только нисходящие родственники (дети и внуки)14.
Формы брака, а также зависящие от них личные и имущественные отношения супругов рассмотрены в трудах СМ. Шпилевского, Н.И. Хлебникова, А. Савельева, О. Ланге, Д.Я. Самоквасова и В.И. Синайского15.
СМ. Шпилевский первый изложил общепринятую ныне последова-
12 Попов А. Об опеке и наследстве во времена Русской Правды // Сборник исторических и
статистических сведений о России народах ей единоверных и единоплеменных. М., 1845.
Т. 1. С 96-97, 104-106.
13 Гаубе И. История древнего наследственного права у славян // Сборник исторических и
статистических сведений о России народах ей единоверных и единоплеменных. М., 1845.
Т. 1. С. 57-95.
14 Цитович П. Исходные моменты в истории русского права наследования. Харьков, 1870.
С. 125.
15 Шпилевский С. Союз родственной защиты у древних германцев и славян. Казань, 1866 ;
Его же. Семейные власти у древних славян и германцев. Казань, 1869 ; Хлебников Н. Об
щество и государство в до-монгольский период русской истории. СПб., 1872 ; Савельев А.
Юридические отношения между супругами по законам и обычаям великорусского народа.
Н. Новгород, 1881 ; Ланге О. О праве собственности супругов по древнерусскому праву.
СПб., 1886 ; Самоквасов Д. Я. Древнее русское право. М., 1903 ; Синайский В. И. Личное
и имущественное положение замужней женщины в гражданском праве. Юрьев, 1910.
тельность смены форм брака у восточных славян в дохристианский период: похищение, купля невесты и брак с приданым (приведение). Не вызывает возражений и утверждение СМ. Шпилевского о том, что личные отношение супругов строились на основе подчинения жены власти мужа, который мог «воспитывать» и телесно наказывать жену, но вряд ли имел право убить ее даже за прелюбодеяние, а также о существовании большой пожизненной власти родителей над своими детьми16. В то же время его тезис о том, что в основе имущественных отношений в семье изначально (с дохристианских времен) лежал принцип раздельности супружеской собственности является ошибочным. Но, вероятно автор и сам сомневался в справедливости своего вывода, так как оговаривает, что в языческий период жена была ограничена в праве распоряжения собственным имуществом.
Н.И. Хлебников одним из первых в исследовании брачно-семейных отношений начал учитывать социально-экономические факторы. По его мнению, форма брака у племен, описанных Нестором в «Повести временных лет», прямо зависела от уровня их экономического развития. Древляне, северяне, вятичи и радимичи, стоявшие относительно полян на более низкой ступени развития, похищали себе невест. Поляне же, ранее остальных восточнославянских племен познакомившиеся с земледелием, достигли определенных хозяйственных успехов, позволявших им покупать себе жен .
Работа Н.И. Хлебникова не лишена и некоторых недостатков. Явно ошибочным является тезис автора об одновременном существовании платы за невесту и приданого, получаемого за нее. Также автор склонен преувеличивать распущенность нравов древних славян в дохристианский период. Не находит в труде Н.И. Хлебникова достаточной аргументации и тезис о рабском положении древнерусских женщин, а его вывод об отсутствие права женщины распоряжаться собственным имуществом после принятия христи-
16 Шпилевский С. Семейные власти у древних славян и германцев. С. 167-168, 197, 249-
250, 281.
17 Хлебников Н. Указ. соч. С. 57.
анства противоречит имеющимся источникам .
А. Савельев считал, что в дохристианский период существовали только две формы брака - похищение и купля-продажа невест, которые со временем превратились в простой обряд. Под «веном» он понимал плату, вносимую женихом или его родственниками за невесту. «Первобытные способы заключения брака» в простом народе вместе с такими пережитками язычества как многоженство и наложничество, по мнению А. Савельева, долго сохранялись в Киевской Руси и в христианский период19. А. Савельев вслед за К. А. Нево-линым и СМ. Шпилевским считал, что принцип раздельности супружеского
имущества существовал в древнерусском праве с языческих времен .
Эту точку зрения разделял и О. Ланге. Однако весомых аргументов о существовании принципа раздельности супружеского имущества в дохристианский период, помимо статьи договора князя Олега с Византией, которая могла иметь и византийское происхождение, он не привел. Также без достаточных оснований О. Ланге отрицал существование в Древней Руси такого правового института, как приданое21.
Д.Я. Самоквасов выделил уже четыре формы брака в Древней Руси: похищение невест, купля-продажа, договорной брак и брак посредством пленения невесты. По его мнению, договорные жены, обладавшие приданым, находились в лучшем положении, по сравнению с остальными, так как они могли свободно распоряжаться своим имуществом, и даже имели одинаковые с мужем права на расторжение брака. Жены же, приобретенные другими способами, находились в полной зависимости от своих мужей. Христианский брак, как считал исследователь, «объединив обрядом венчания жен всех способов приобретения!., понизил значение в супружеском союзе договорной жены и повысил значение жены купленной, похищенной и пленной»22. В работе Д.Я. Самоквасова рассмотрены лишь некоторые аспекты заключения
18 Там же. С. 58, 155, 330, 328.
19 Савельев А. Указ. соч. С. 6-8, 12.
20 Там же. С. 19-20,23-25.
21 Ланге О. Указ. соч. С. 5, 22, 25.
22 Самоквасов Д. Я. Древнее русское право. С. 169-171, 172-174.
языческого брака, а изменения, произошедшие после принятия христианства, оставлены автором без внимания.
В.И. Синайский разделял точку зрения М.Ф. Владимирского-Буданова на эволюцию имущественных отношений между супругами (подчинение имущества супруги праву мужа, общность семейной собственности и, наконец, ее раздельность). Однако, в отличие от своего предшественника, он не считал возможным четко разграничить эти три стадии23. По мнению В.И. Синайского, появление договорного брака (брака с приведением) значительно улучшило правовое положение жены, которая юридически не принадлежала к семье мужа и сохраняла за собой определенную личную и имущественную самостоятельность, а также право на развод по своей инициативе. Но вряд ли можно согласиться с утверждением В.И. Синайского, полагавшего, что жена, «будучи самостоятельной в имущественном отношении, могла стать, или даже стояла, по отношению к мужу в положении его товарища»24.
Работы Н. Лазовского и И.Д. Беляева посвящены правовому положе-нию древнерусской женщины. Н. Лазовский, опираясь на нормы обычного права, доказывал, что в Древней Руси власть мужчины - главы семьи практически ни чем не ограничивалась. Иную точку отстаивал И.Д. Беляев. По его мнению, наиболее высоким социальным статусом обладала «матерая» (имеющая детей) вдова. При этом И.Д. Беляев выдвигает достаточно спорное положение о том, что договорной брак, практиковавший в Древней Руси, делал женщину равноправной с мужчиной не только в семейных, но в какой-то мере и в общественных делах26.
В монографии А.И. Загоровского подробно рассмотрены поводы и процедура для расторжения христианского брака, закрепленные в византий-
Синайский В. И. Указ. соч. С. 43.
24 Там же. С. 26-30, 33.
25 Лазовский Н. Личные отношения супругов по русскому обычному праву // Юридиче
ский вестник. - 1883. - № 6. - С. 358-414 ; Беляев И. Д. Лекции по истории русского зако
нодательства. М., 1888.
26 Беляев И. Д. Указ. соч. С. 21, 59.
27 Загоровский А. О разводе по русскому праву. Харьков, 1884.
ском законодательстве, а также личные и имущественные последствия развода для обоих супругов. В исследовании приводится характеристика римских и византийских источников брачно-семейного права, но в тоже время практически отсутствует анализ норм древнерусского обычного права, регулирующих эту сферу отношений.
Характеризуя работы представителей историко-правовой школы, следует подчеркнуть, что их авторы первыми (если не считать Н.М. Карамзина) обратились к исследованию брака и семьи в Древней Руси, и внесли весомый вклад в изучение данной проблемы, рассмотрев с той или иной степенью детализации и на обусловленном спецификой правовой науки методологическом уровне различные ее аспекты, в частности, формы и процедуру заключения и расторжения брака, личные и имущественные отношения супругов, родителей и детей, институты наследования и опеки. Кроме того, они положили начало длительной дискуссии, предметом которой стали вопросы о наличии у супругов раздельного имущества и существовании купли-продажи жен, а также вытекающая из последнего проблема сущности вена.
В то же время работам исследователей историко-правовой школы присущ ряд недостатков, в частности:
брак и семья рассматриваются только сквозь призму юридических отношений;
источниковая база исследований ограничена правовыми документами;
государственно-правовые институты, регулирующие семейные отношения, изучаются вне связи с социально-экономическими процессами, протекавшими в древнерусском обществе (исключением является работа Н.И. Хлебникова);
морально-нравственные аспекты бытия семьи остались вне поля зрения исследователей.
Приблизительно с середины XIX в. проблемы, связанные с изучением семьи и брака в Древней Руси, попадают, наконец, и в поле зрения истори-
14 ков. Среди вышедших в этот период работ следует выделить труд Д.Н. Дуба-кина , который, опираясь на обширную источниковую базу, включающую в себя летописные, юридические и церковные документы, затронул практически все аспекты брачно-семейных отношений и создал яркую картину семейного быта Древней Руси.
Как и его предшественники, Д.Н. Дубакин, выделил у древних славян три последовательно сменяющие друг друга формы создания семейного союза - похищение, купля-продажа и договорной брак с приданым, появившийся у полян под влиянием христианства, с которым они познакомились раньше других восточнославянских племен. Тем не менее, вплоть до татарского нашествия «браки в простом народе, если и совершались с известными церковными обрядами, то эти церковные обряды не уничтожали у христиан двоеве-рия, т.е. языческого понимания брака», - писал Д.Н. Дубакин . В вопросах расторжения брака, считал он, с принятием христианства на Руси действовали византийские узаконения. Отличительной же чертой русского разводного права было то, что оно, в отличие от греческого «Номоканона», не уравнивало женщину в правах с мужчиной. Однако правовая регламентация разводных случаев, существенно уменьшила количество беспричинных самоволь-ных разводов . Женщина в древнерусском обществе, по мнению Д.Н. Дуба-кина, и в языческие, и в христианские времена занимала одинаково подчиненное положение по отношению к мужу, как впрочем, и дети по отношению к родителям.
Но некоторые тезисы Д.Н. Дубакина недостаточно аргументированы. Так, например, его утверждение о том, что «славянин окружал высокими атрибутами девическую непорочность и придавал ей священное значение», противоречит многочисленным источникам, сообщающим о существовавшей на Руси свободе общения между полами в дни языческих празднеств. Порой
28 Дубакин Д. Влияние христианства на семейный быт русского общества в период до
времени появления «Домостроя». СПб., 1880.
29 Там же. С. 20-21, 49.
30 Там же. С. 56-60.
15 автор противоречит сам себе, утверждая в одном месте, что матерая вдова «пользовалась полнотою власти отца», а в другом - что она могла быть только опекуншей над своими детьми31.
В отличие от историков права, настаивавших на существовании в Древней Руси рабской зависимости представительниц слабого пола, К.С. Аксаков, А.В. Добряков, А.П. Аристов, С.С. Шашков, И. Тютрюмов, и И.Н. Харламов, рассматривая в своих работах положение древнерусской женщины, приходят к выводу о наличии у нее широких личных прав и свобод32.
Представитель раннего славянофильства К.С. Аксаков в одной из своих статей, посвященной критике родовой теории СМ. Соловьева, идеализировал положение незамужних девушек на Руси, утверждая, что они были «привилегированным сословием, не знавшим ни труда, ни забот, знавшим лишь игры и песни»33.
Признавая существование в языческие времена таких унижающих женщину явлений как многоженство, наложничество и т.п., А.В. Добряков, тем не менее, утверждал, что женщина занимала высокое положение в семье и обществе и даже получала право на часть имущества супруга, которой могла свободно распоряжаться34. Принятие христианства, утверждает А.В. Добряков, не изменили языческие брачные обычаи «к ним только прибавились христианские обряды». Но, благодаря новой религии, женщина уже «стоит нравственно на одном уровне с мужем», являясь его близким другом, советчицей и помощницей. Более того, «личность полноправная, жена рассматривалась законом не только как равная мужу, но имела, по отношению к себе,
31 Там же. С. 76, 96, 97.
32 Аксаков К. С. Полное собрание сочинений. М., 1889. Т. 1 : Сочинения исторические ;
Добряков А. Русская женщина в до-монгольский период. СПб., 1864 ; Аристов А. Судьба
русской женщины в до-петровское время // Заря. - 1871. - № 3. - С. 169-199 ; Шашков С. С.
История русской женщины. СПб., 1879 ; Тютрюмов И. Крестьянская семья (очерк обыч
ного права) //Русская речь. - 1879. - № 4. - С. 270-294 ; Там же. - № 7. - С. 123-156; Харла
мов И. Женщина в русской семье //Русское богатство. - 1880. - № 3. - С. 59-107.
33 Аксаков К. С. Указ. соч. С. 302.
34 Добряков А. Указ соч. С. 32.
даже некоторые преимущества»^ - считал А.В. Добряков . По его мнению, в языческой Руси существовало только две формы брака: похищение и договор между женихом и родителями невесты, сопровождавший предоставлением невесте приданого (со стороны родителей) и вена (со стороны жениха) .
В отличие от А.В. Добрякова, А.П. Аристов, опираясь на сохранившиеся с древнейших времен элементы современных ему свадебных обрядов, доказывал существование у восточнославянских племен практики покупки невесты посредством выплаты вена. При этом он полагал, что древнерусская женщина занимала высокое положение в обществе, обладала своим имуществом, а, будучи вдовой, при наличии детей, могла управлять всем семейным достоянием. Бездетная же вдова имела право на возврат ей приданого37.
С.С. Шашков доказывал, что женщина в Древней Руси, в особенности «матерая» вдова, являлась уважаемым членом общества и «была почти совершенно равноправна с мужчиной», но со временем ее правовой статус ухудшился38. Его взгляды разделял И. Тютрюмов, также полагавший, что высокий статус женщине обеспечивало именно материнство, так как вдова, не имевшая детей, была бесприютным, одиноким человеком и переходила под церковную опеку. По мнению И. Тютрюмова, принятие христианства, рассматривавшего женщину с присущим ему «восточным аскетизмом», в первую очередь, как источник соблазна, только ухудшило ее положение39.
Писатель-народник И.Н. Харламов, отстаивая трехчленную формулу эволюции брака у древних славян (похищение, купля-продажа невесты и договорной брак), отмечал, что последняя его форма сопровождалась, с одной стороны, принесением невестой в дом жениха приданого, а, с другой, передачей жене в собственность вена, под которым И.Н. Харламов подразумевал материальное обеспечение жены. Этот обычай, по мнению автора, ставил ее
35 Там же. С. 59, 68, 82.
36 Там же. С. 16, 22.
37 Аристов А. Указ. соч. С. 176, 184.
38 Шашков С. С. Указ. соч. С. 22, 23.
39 Тютрюмов И. Крестьянская семья (очерк обычного права) // Русская речь. - 1879. - № 4.
- С. 286, 287.
относительно мужа, «если не в отношении полного равенства, то весьма близко к нему»40.
Лишь священник М.Я. Морошкин придерживался противоположной точки зрения. Игнорируя уже известные в его время письменные источники, он настаивал на существовании рабской зависимости древнерусских женщин, которые «еще задолго до покорения Руси татарами... были затворницами». Этот факт М.Я. Морошкин абсолютно бездоказательно считал «вытекающим прямо из его (славянства) жизни, нравственного и умственного его состояния, а может быть и общественного его устройства»41.
В работах В.О. Шульгина и полемизировавшего с ним К.Д. Кавелина42 рассмотрен вопрос о форме заключения языческих браков и сущности вена.
В.О. Шульгин выделяет только две формы заключения брака у восточных славян - похищение (у северян, вятичей, радимичей и древлян) и приведение невесты в дом к жениху (у полян), отрицая возможность существования в Древней Руси брака в форме купли-продажи невест, и рассматривая вено, как «вознаграждение девицы за... ее свободу, которую она теряла при выходе замуж». Позднее, утверждал В.О.Шульгин, вено превратилось в «залог, которым муж обеспечивал приданое и личность жены от всякого со стороны его или родственников нарушения»43.
Оппонентом В.О. Шульгина, выступил К.Д. Кавелин, по мнению которого, сохранившиеся с древнейших языческих времен свадебные обряды и песни содержат указания на существование на Руси браков, заключаемых в форме купли-продажи невест. Вено, полагал К.Д. Кавелин, - это ни что иное, как плата жениха за невесту, которая со временем превратилась в обычай дарить подарки родителям новобрачной, а потом и ей самой44. По мнению К.Д.
Харламов И. Указ. соч. С. 65. 41 Морошкин М. Свадебные обряды древней Руси // Сын Отечества. - 1848. - № 2. - С. 70-71.
Шульгин В. О. О состоянии женщины в России до Петра Великого. Киев, 1850 ; Кавелин К. Д. Собрание сочинений. СПб., 1897. Т. 1 : Монографии по русской истории.
43 Шульгин В. О. Указ. соч. С. 25.
44 Кавелин К. Д. Указ. соч. Стб. 1035-1041.
Кавелина, различные способы заключения брака (похищение, купля-продажа и брак с приданым), свидетельствуют о разных формах отношений между родами: «Где есть похищение невест... там еще нет между родами никаких отношений, кроме враждебных; покупка невест по существу своему предполагает уже мирные, невраждебные сношения между родами, существование в известной степени гражданского союза; наконец, приданое свидетельствует уже о некоторой степени развитости гражданского союза»45.
Несколько работ, вышедших в конце XIX - начале XX столетий посвящены отдельным аспектам брачно-семейных отношений.
Так Н.Ф. Сумцов, рассматривая свадебные обряды русского народа, считал, что они «указывают на господствовавшие в разное время средства приобретения невесты». Он придерживался особой точки зрения в вопросе эволюции форм брака, полагая, что у древних славян «договорная форма брака выработалась в глубокой древности и жила... бок о бок с умыканием и куплей». В отличие от многих своих коллег Н.Ф. Сумцов достаточно критично относился к источникам. «Неосновательно думать, что у радимичей, вятичей и северян «брак не бываше». Наверное, и у них были брачные церемонии, вовсе не так резко отличавшиеся от брачного ритуала полян, как старается изобразить верный своему племени летописец», - писал он46.
Н.С. Державин отметил, что в некоторых русских свадебных обрядах и песнях обычаи похищения невест и их покупка нашли свое отражение в том порядке, в котором они исторически сменяли друг друга: «Дружко и бояре сначала силою хотят взять невесту, а брат защищает ее: это намек на умыкание невесты. Потом дружко и бояре покупают невесту, а брат торгуется и продает ее: это отголосок периода купли невест»47.
А. Смирнов и Н. Рожков в своих работах рассмотрели быт и нравы в
45 Там же. Стб. 1042.
46 Сумцов Н. Ф. О свадебных обрядах преимущественно русских. Харьков, 1881. С. 4, 32,
34.
47 Державин Н. С. Обычай «умыкания» невест в древнейшее время и его переживания в
свадебных обрядах современных народов // Сборник статей посвященных почитателями
академику и заслуженному профессору В. И. Ломанскому. СПб, 1907. Ч. 1. С. 269.
19 Древней Руси. Оба автора стремились преувеличить безнравственность и распущенность древних славян в языческий период, чтобы тем самым подчеркнуть последующее благотворное влияние христианства на моральный облик древнерусского человека. Так А. Смирнов, основываясь только на сведениях летописца Нестора о «скотском» образе жизни древлян, северян, вятичей и радимичей, утверждал, что в этих племенах родство, даже ближайшее, не служило препятствием к браку и сохранялись остатки первобытного промискуитета («гетеризма») . Н. Рожков также обвинял восточных славян в пьянстве и половой распущенности, сохранявшихся длительное время и после принятия христианства49.
Борьбе христианской церкви с пережитками язычества на Руси посвящен труд Е.В. Аничкова50. Автор обращает внимание, что христианизация брака и семьи в Киевской Руси проходила очень медленно. Длительное время брачные пиры сопровождались языческими песнями, плясками, не всегда приличными обрядами, выступлениями скоморохов и т.п.
Некоторые проблемы семьи и брака в Древней Руси затронуты в работах по истории России СМ. Соловьева и В.О. Ключевского31.
СМ. Соловьев рассматривал брачно-семейные отношения в рамках развиваемой им теории родового начала в создании Древнерусского государства. По его мнению, первой формой брака у восточных славян, стало похищение невесты, позже сменившееся ее покупкой. У полян же, находившихся на более высокой ступени развития, в городах появился брачный обычай, основанный на договоре и сопровождавшийся выплатой вена (выкупа), которое со временем трансформировалось в подарки родственникам невесты, а потом и ей самой. Со временем для невесты стало выделяться и приданое . По
Смирнов А. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа. М., 1877. Вып. 1.С. 52, 104, 107.
49 Рожков Н. Обзор русской истории с социологической точки зрения. СПб., 1903. Ч. 1 :
Киевская Русь (с VI до конца ХП века). С. 105.
50 Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914.
51 Соловьев С. М. Сочинения. М., 1988. Кн. 1 : История России с древнейших времен, т. 1-
2.; Ключевский В. О. Сочинения. М., 1956. Т. 1 : Курс русской истории, ч. 1.
52 Соловьев С. М. Указ. соч. С. 98-101.
мнению СМ. Соловьева, древнерусская женщина обладала достаточно высоким статусом даже в языческие времена, христианство же еще более повысило ее авторитет, наделив собственным имуществом и превратив представительниц высших слоев в социально-активных членов общества53.
В.О. Ключевский вопросы семьи и брака в Древней Руси затронул в связи с исследованием таких проблем, как распад родового строя восточных славян, формирование древнерусского права, а также положение и роль христианской церкви в древнерусском обществе. Он первым в отечественной историографии поднял проблему типологии древнерусской семьи. По его мнению, с расширением территории расселения восточных славян происходил процесс разложения родовой общины и выделения из нее малых семей, которые могли помнить свое кровное родство, чтить общих предков, но при этом обладали самостоятельностью в правовых и хозяйственных вопросах54.
Несомненным достоинством трудов представителей исторической школы является выход за достаточно узкие границы истории права и обращение к новым проблемам, не изучавшимся в рамках историко-правовои школы (мораль, нравственность). В центре исследования наконец-то оказались не нормы права, а люди и отношения между ними. Такая постановка научной проблемы потребовала широкого привлечения новых источников.
Но работам авторов этой школы присущи и некоторые недостатки, важнейшими из которых являются недостаточно критичное отношение к источникам и унаследованное от представителей историко-правовои школы игнорирование влияния социально-экономических факторов на исторический процесс в целом и эволюцию семьи в частности (исключение - труды В.О. Ключевского).
Следует также отметить, что представители и исторической, и историко-правовои школ сосредоточили свое внимание лишь на нескольких ключевых проблемах, наиболее популярными из которых являлись существование
Там же. С. 101,237-238.
Ключевский В. О. Указ. соч. С. 118-119.
21 на Руси брака, заключаемого путем купли-продажи невесты, и принципа раздельности имущества супругов. Такое искусственное сужение поля исследований негативно повлияло на изучение других аспектов брачно-семейных отношений древних славян. Тем не менее, именно труды историков и историков права ХГХ - начала XX столетий, несмотря на перечисленные выше недостатки, заложили фундамент историографической базы исследования брачно-семейных отношений в Древней Руси.
После 1917 г. в отечественной исторической науке наступает новый период, сопровождавшийся принципиальным изменением методологии исследования. Советские историки, взяв на вооружение марксистскую теорию, в своих работах главное внимание уделяли политическим и социально-экономическим процессам, протекавшим в древнерусском обществе, вследствие чего проблема семьи и брака надолго перешла в разряд малосущественных, и ее изучение отошло на второй план (до середины 1940-х гг. вообще не появилось ни одной работы). Кроме того, господство одной методологии стерло, в известной степени, грань между историческими и историко-правовыми исследованиями, что не позволяет говорить о существовании в СССР двух различных научных школ, изучающих проблему.
Наибольшее внимание советских исследователей было уделено проблеме типологии древнерусской семьи. В дискуссии, посвященной этому вопросу, четко обозначились две позиции: сторонников существования на Руси малой (нуклеарной) семьи, и приверженцев большой патриархальной семьи.
В.В. Мавродин, Б.Д. Греков, И.И. Ляпушкин, Я.Н. Щапов, М.Ю. Рапов и М.Б. Свердлов утверждали, что основной ячейкой древнерусского общества являлась малая семья.
В.В. Мавродин считал, что родовая организация у восточных славян распадается к VHI в. Ее место занимает семейная патриархальная община -вервь. К ГХ-Х вв. рост продуктивности земледелия создал условия для выделения малых семей, которые вместе с представителями других распавшихся семейных общин, образовывали вместе территориальную общину. При этом,
полагал В.В. Мавродин, семейная и территориальная общины не исключали друг друга и длительное время могли существовать одновременно55.
По мнению Б.Д. Грекова, родовая организация у восточных славян распалась задолго до времени составления «Повести временных лет» и ее место заняла сельская территориальная община - вервь, состоявшая из больших патриархальных семей, объединявших «несколько поколений потомков одного отца», а также «некоторое число свободных и несвободных лиц, подчиненных отцовской власти главы семьи». Но уже к X-XI вв. большая семья
постепенно вытесняется малой моногамной семьей .
И.И. Ляпушкин, основываясь на данных раскопок, произведенных в Новотроицком городище (ныне Сумская область, Украина) и в некоторых других поселениях, пришел к выводу, что уже в VIII-IX вв. основу древнерусского общества составляли территориальные общины, состоящие из малых семей, живущих в отдельных домах и ведущих свое отдельное хозяйство. Но в составе территориальных общин иногда, как пережиточное явление, встречались и большие патриархальные семьи57.
Я.Н. Щапов указывал, что письменные и археологические источники свидетельствуют об одновременном существовании на Руси в IX-XII вв. двух типов семьи: большой и малой, но основной производственной единицей являлась последняя. Большая же семья, утратив хозяйственный характер, сохранила некоторые управленческо-правовые функции (наследственные пра-
ва, обязанность кровной мести и т.п.) . По мнению Я.Н. Щапова, с распадом больших семей, выполнявших внутренние производственные и административные функции, и с выделением семей малых, пришла новая форма общест-
5 Мавродин В. Древняя Русь (происхождение русского народа и образование Киевского государства) М., 1946. С. 100-112.
56 Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1949. С. 79, 81-86 ; Его же. Большая семья и вервь Рус
ской Правды иПолицкого Статута//Вопросы истории. - 1951. -№ 8. - С. 35.
57 Ляпушкин И. И. Городище Новотроицкое. М. ; Л., 1958. С. 224 ; Его же. Славяне Вос
точной Европы накануне образования Древнерусского государства. М., 1968. С. 166.
58 Щапов Я. Н. Большая и малая семья на Руси в VTII-XIII вв. // Становление раннефео
дальных славянских государств. Материалы научной сессии польских и советских исто
риков. Киев 1969 г. Киев, 1972. С 182, 187-188, 192-193 ; Его же. Брак и семья в Древней
Руси // Вопросы истории - 1970. - № 10. - С. 216.
венной организации - вервь, представлявшая собой соседский коллектив, состоящий из семей обоих типов 9.
М.Ю. Рапов полагал, что уже с VI в., славянские поселения представляли собой соседские территориальные общины (верви), состоявшие из малых семей, ведущих самостоятельно хозяйство60. Такого же мнения придерживался и М.Б. Свердлов. Однако он не исключал возможности существования где-то на окраинах Древней Руси пережитков большой семьи, однако, как подчеркивает он, по письменным памятникам XT-XIII вв., ее существова-ние не прослеживается. По мнению М.Б. Свердлова, под воздействием неблагоприятных внешних условий, могли появляться семьи, состоящие из нескольких поколений родственников. Такие родственные объединения он называет неразделенными семьями и противопоставляет их патриархальным, подчеркивая, что эти два типа семьи относятся к разным историческим периодам61.
Другая точка зрения на проблему типологии древнерусской семьи представлена работами СВ. Юшкова, М.О. Косвена, А.А. Зимина, И.А. Фроянова и В.И. Горемыкиной, полагавших, что в Древней Руси доминировали большие патриархальные семьи.
По мнению СВ. Юшкова, вервь - это болыпесемейная организация, аналог южнославянской задруги. Со временем она, сохранив свое название, превращается в «совокупность выделившихся из верви индивидуальных семей». Соседская же община («мир»), утверждает СВ. Юшков, «состояла из вервей, «больших семей» или семейных общин, находящихся в разных стадиях разложения, и из индивидуальных патриархальных семей, возникших в результате этого разложения». Большие семьи (или семейные общины), по
Щапов Я. Н. О функциях общины в Древней Руси // Общество и государство феодальной России / сост. В. В. Пронина. М., 1975. С. 15 ; Его же. Брак и семья в Древней Руси. С. 216.
60 Рапов М. Ю. Была ли вервь «Русской Правды» патронимией? // Советская этнография. -
1969. -№3. - С. 109-113, 116.
61 Свердлов М. Б. Семья и община в Древней Руси // История СССР. - 1981. - № 3. - С. 105-
106.
24 мнению СВ. Юшкова сохранялись на Русском Севере и на Украине до XV -ХУЛ вв. б2 В своей работе СВ. Юшков также описал формы и процедуру заключения брака в Древней Руси, рассмотрел эволюцию семейного права, влияние христианства на семейные отношения и т.п.
М.О. Косвен ввел в научный оборот новое понятие - «патронимия», обозначавшее особую группу семей, больших или малых, образовавшихся в результате разрастания и сегментации одной патриархально-семейной общины, сохраняющих в той или иной мере и форме хозяйственное, идеологическое единство и носящих общее, образованное от собственного имени главы разделившейся семьи наименование . Патронимии (а к ним автор относил городища Боршевское на Среднем Дону, Монастырище на р. Ромны, Березняки близ г. Рыбинска и др.) изначально представляли собой объединение нескольких семей. С распадом же родового строя и с разделением больших семей, они могли уже состоять из больших и малых семей, а позже только из малых. Вервь Русской Правды, по мнению М.О. Косвена, была ни чем иным как патронимией, занимающей отдельное селение64. Он признавал, что наряду с патронимией, в этот период существовала и обычная соседская община, но это «и в историческом, и в общественно-экономическом отношениях разные формы, однако на определенном этапе сосуществующие так, что патронимия составляет часть соседской общины» 5. Сторонницей существования на Руси больших семейных общин-патронимий, на основе которых образовывались древнерусские верви, является и В.И. Горемыкина66.
И.А. Фроянов также считает, что вплоть до XII в. на Руси существовали большие семьи, а вервь являлась переходной формой от родственной об-
Юшков С. В. Общественно политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 86, 88.
63 Косвен М. О. Семейная община и патронимия. М., 1963. С. 97.
64 Там же. С. 99, 102.
65 Там же. С. 157.
66 Горемыкина В. И. К проблеме истории докапиталистических обществ (на материалах
Древней Руси). Минск, 1970 ; Ее же. Об общине и индивидуальном хозяйстве в древней
Руси // История СССР. - 1973. - № 5. - С. 128-145.
25 щины к территориальной, сочетавшей в себе и кровные, и соседские связи .
По мнению А.А. Зимина основой социальной структуры древнерусского общества в VIII-IX вв. был уже не род, а большая семья. Община-вервь, в данный период, полагает он, была уже территориальной, но с сохранившимися кровно-родственными элементами. А.А. Зимин выдвигает также достаточно спорный тезис о том, что накануне образования Древнерусского государства в восточнославянском обществе сохранялись еще пережитки матри-
архата, когда родство велось по женской линии .
Еще одной проблемой в изучении древнерусской семьи, привлекавшей внимание советских исследователей, стали личный статус и имущественное положение древнерусской женщины.
По мнению Г.М. Даниловой, в Древней Руси право наследования отцовского имущества имели не только представительницы привилегированных социальных групп, но и женщины из низших слоев общества, что доказывает существование права дочерей смерда наследовать имущество отца в
случае своего незамужества .
О.М. Рапов, исследуя положение древнерусской знатной женщины в семье и обществе на примере княгинь Ольги и Рогнеды, утверждает, что она обладала весьма широкими правами: владела собственным имуществом, представляла свои экономические интересы на международном уровне, имела свое войско и т.д.70
П.В. Снесаревский , рассматривал положение женщины в свете древнерусской притчи о «злой» и «доброй» жене. По его мнению «злые» жены
67 Фроянов И. Я. Семья и вервь Киевской Руси (по поводу статьи Ю. М. Рапова) // Совет
ская этнография. - 1972. - № 3. - С. 92, 93.
68 Зимин А. А. Феодальная государственность и Русская Правда // Исторические записки. -
1965.-Т. 76.-С. 231.
69 Данилова Г. М. К вопросу о положении женщины в период генезиса феодализма (срав
нительный анализ славянских и германских «Правд») // Исследования по славяно
германским отношениям / отв. ред В. Д. Королюк. М., 1971. С. 248-249.
70 Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X - п.п. XIII в. М., 1977. С. 33 ; Его же Рус
ская церковь в IX - первой трети ХП в. М., 1988. С. 160, 174-175.
71 Снесаревский П. В. Отношение к женщине в памятниках письменности русского сред
невековья (XI-XV вв.) // Историографические и исторические проблемы русской культу
ры. М., 1983. С. 29-46.
26 довольно часто встречались в жизни, в то время как «добрые» являлись скорее лишь литературными персонажами (например, Ярославна из «Слова о полку Игореве»). П.В. Снесаревский указывает, что в Церковном Уставе князя Ярослава, можно встретить уже и образ «злого» мужа, способного на насилие по отношению к женщине. Это, по мнению автора, означало, что произвол мужа по отношению к жене уже ограничен законом7 . К сожалению, в своем исследовании автор проигнорировал часто встречающийся в древнерусской литературе образ женщины-матери, сестры, дочери.
З.М. Черниловский в своей статье сравнил правовое положение древнерусской женщины с положением представительниц других славянских народов, отметив при этом существование в брачно-семейном праве Древней Руси и праве других восточноевропейских народов множества общих черт: купля-продажа невест, распространенность многоженства и наложничества, свобода разводов, раздельность имущества супругов, право распоряжаться жизнью новорожденных детей и т.п.
Значительный вклад в исследование личного и имущественного положения женщины на Руси внесли работы Н.Л. Пушкаревой74. По ее мнению двумя бесспорно существовавшими на Руси формами брака были умыкание, которое к X в. утратило свой первоначальный смысл и превратилась в обряд, и приведение невесты с элементами договора. Вопрос о существовании на Руси «купли» жен исследовательница оставила открытым, а термин «вено» по ее мнению, мог означать как выкуп, так и приданое75. После принятия христианства, полагает Н.Л. Пушкарева, формирование брачного законодательства шло двумя путями: через санкционирование государственной вла-
72 Там же. С. 34, 41.
73 Черниловский 3. М. Русская Правда в свете других славянских судебников // Древняя
Русь : проблемы права и правовой идеологии : сб. науч. тр. / отв. ред. Г. В. Швеков. М.,
1984. С. 3-35.
74 Пушкарева Н. Л. Имущественные права женщин на Руси (X-XV вв.) // Исторические за
писки. - 1986. - Вып. 114. - С. 180-224 ; Ее же. Женщины Древней Руси. М., 1989 ; Ее же.
Мать и материнство на Руси (X-XVTT вв.) // Человек в кругу семьи. Очерки по истории ча
стной жизни в Европе до начала Нового времени / под ред. Ю. Л. Бессмертного. М., 1996.
С. 305-341.
75 Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. С. 70-71.
27 стью норм обычного права и через узаконение решений церковных властей, опиравшихся на семейное право Византии76.
Рассматривая имущественные права представительниц слабого пола, она приходит к выводу, что в Древней Руси «женщина социально-свободная, принадлежащая к привилегированному сословию и выходившая замуж вторично, могла обладать помимо приданого и некоторым парафернальным (не входящим в состав приданого) имуществом, которое могло появиться у нее за годы либо супружеской жизни (как следствие свободного распоряжения
7*7
своим приданым), либо вдовства при выполнении опекунских функций» .
Но в некоторых случаях трактовка источников Н.Л. Пушкаревой вызывает сомнения. Так ст. 98 Пространной редакции Русской Правды («Аже будуть робьи дети у мужа, то задници [наследства] им не имати, но свобода им с матерью») по мнению Н.Л. Пушкаревой регламентирует наследование в низших сословиях и предусматривает освобождение вдовы и детей раба после его смерти78. Но, логичнее предположить, что в названной статье речь идет о свободном человеке, имевшем детей от своей рабыни, которые в случае его смерти, не могли претендовать на часть наследства (в отличие от законных детей), но получали вместе с матерью свободу.
Определенное внимание в советской историографии было уделено и вопросу влияния христианства на брачно-семейные отношения на Руси.
В работе Б.А. Романова (первое издание 1947 г.) брак и семья рассматриваются сквозь призму деятельности приходского священника, направленную на христианизацию населения, борьбу с пережитками язычества во всех сферах повседневной жизни, воспитание на основе христианских идеалов подрастающего поколения, разрешение разнообразных бытовых конфликтов, возникающих в древнерусской семье.
Я.Н. Щапов отмечает, что государство не препятствовало переходу дел,
76 Там же. С. 72
77 Пушкарева Н. Л. Имущественные права женщин на Руси (X-XV вв.). С. 183.
78 Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. С. 109.
79 Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси. Историко-бытовые очерки. М.; Л., 1966.
28 связанных с вопросами семьи и брака под юрисдикцию церкви, так как она не составляла конкуренции княжеской власти. Но в некоторых случаях столкновение юрисдикции государства и церкви все же имело место (например, суд по наследственным и уголовным делам, а также ведомственная принадлежность службы мер и весов и суд по этим делам». В случае возникновения конфликта между людьми различной ведомственной принадлежности (светской и церковной), применялся принцип смешанного суда, при котором
судебные пошлины делились между двумя властями . Несмотря на то, что церковь «присвоила себе право утверждение брака», она, по мнению Я.Н. Щапова, была вынуждена мириться с сохранением прежней брачной обрядности, а церковные суды, сталкиваясь с необходимостью разрешать дела о
Q 1
разводах и наследстве, - признавать и невенчальные браки .
СВ. Бахрушин указывал, что распространение христианства среди восточных славян происходило очень медленно, что обусловило длительное сохранение языческих пережитков в сфере брачно-семейных отношений, прежде всего таких, как многоженство, наложничество, левират, а также выплата выкупа родителям невесты при заключении брака (вено). Тем не менее, к XI в. под влиянием церкви «моногамный брак получил окончательное признание, по крайней мере, в господствующих классах»82. Но следует отметить, что в низших классах на Руси многоженства никогда и не существовало по экономическим причинам.
В.Ю. Лещенко указывал, что, несмотря на распространение венчальной обрядности и стремление церкви регламентировать внутрисемейные отноше-
80 Щапов Я. Н. О системах права на Руси в ХІ-ХПІ веках // История СССР. - 1985. - № 5. -
С. 177-178 ; Его же. К истории соотношения светской и церковной юрисдикции на Руси в
XII-XIV вв. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии
Руси и Польши ХП-XIV вв. : сб. ст. / под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1974. С. 172-189 ; Его
же. Церковная юрисдикция и отражение в ней феодальной собственности церкви в XI-XTI
вв. // Древнерусское государство и его международное значение / под ред. В. Т. Пашуто,
Л. В. Черепнина. М., 1965. С. 339-342 ; Его же. Государство и церковь Древней Руси X-
ХШвв.М., 1989. С. 114-115.
81 Щапов Я. Н. Брак и семья в Древней Руси. С. 217.
82 Бахрушин С. К вопросу о крещении Киевской Руси // Религия и церковь в истории Рос
сии / под ред. А. М. Сахарова. М., 1975. С. 16-17, 19-20.
29 ния на основе византийских Кормчих книг, письменные источники «дают, однако, множество свидетельств о преобладании в широких народных массах
брачно-семеинои обрядности, не связанной с церковным освящением» .
В монографии М.Ю. Брайчевского84 затронута проблема положения внебрачного ребенка в древнерусской семье. На примере князя Владимира Святославича автор доказывает, что еще в языческий период на Руси существовала определенная разница между детьми, рожденными в браке и незаконнорожденными, особенно в княжеских семьях. Эту точку зрения разделяет и Г.
тт 85
Прошин .
ЯП. Щапов затронул в своих работах также личные и имущественные отношения супругов. По его мнению, между супругами существовали обязанности по взаимному содержанию в случае болезни, но «право решать внутрисемейные вопросы, касавшиеся отношений между мужем и женой, а также жены с окружавшим ее миром, как и право наказания за проступки, принадлежало мужу». Он же являлся собственником большей части семейного имущества, так как жена «не разделяла прав мужа на имущество, нажитое в их совместном хозяйствовании», а только сохраняла за собой приданое86.
В 70-80-е гг. в советской историографии появился ряд исследований, посвященных исторической демографии. В рамках этого направления начали разрабатываться новые методики по изучению семьи и брака87, но использо-
вались они только для изучения семьи нового и новейшего периодов .
Лещенко В. Ю. Антиклерикальное значение обычного права в брачно-семейных отношениях восточных славян // Актуальные проблемы изучения истории религии и атеизма /отв ред. Я. Я. Кожурин. Л., 1982. С 81
84 Брайчевский М. Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989.
85 Прошин Г. «Робичич» // Как была крещена Русь / ред. Л. И. Волкова М, 1989 С. 92-
105
86 Щапов Я. Н. Брак и семья в Древней Руси. С. 218-219.
87 Вишневский А. Г. Демографическая революция. М., 1976 ; Волков А. Г. Семья - объект
демографии. М., 1986 ; Шелестов Д. К. Историческая демография : Учебное пособие для
Вузов. М., 1987.
88 Миронов Б. Н. Традиционное демографическое поведение крестьян в ХГХ - начале XX
в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР : сб. ст. / под ред. А Г. Виш
невского М, 1977. С. 83-104 ; Власова И. В. Структура и численность семей русских кре
стьян Сибири в XVII - первой половине ХГХ в. // Советская этнография. - 1980. - № 3. - С.
37-50 , Жирнова Г. В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем ' (по мате-
Благодаря существенному расширению документальной базы за счет источников новых видов (данные археологии и берестяные грамоты), а таюке использованию новых методологий, уделяющих большее внимание социально-экономическим факторам в исследовании исторического процесса, советским ученым удалось внести свой вклад в изучение брачно-семейных отношений в Древней Руси, в частности, в вопросах положения женщины и типологии семьи.
В то же время доминирование в историографии этого периода марксистской методологической парадигмы имело и свои негативные стороны, а именно: социальная история древнерусского общества сводилась к истории социальных групп, оставляя его важнейшую ячейку - семью — вне поля зрения ученых; при исследовании социальных процессов главное внимание обращалось на экономические факторы, и практически игнорировилась такие составляющие общественной жизни как мораль, нравственность и личные отношения; имущественные отношения рассматривались через призму крупных социальных групп (классов и сословий), в то время как эти отношения на уровне семьи в рамках одного общественного слоя играли не менее важную роль в истории Древней Руси.
С начала 90-х гг. XX века историческая наука начинает избавляться от идеологических догм и штампов, появляются альтернативные методологии исследования, исчезают «запретные» темы. Это позволяет говорить о начале нового периода в отечественной историографии, который характеризуется заметным смещением акцентов с исследования социально-экономической, материальной стороны брачно-семейных отношений на изучение духовного мира древнерусской семьи.
В современной отечественной историографии, посвященной изучению древнерусской семьи, как и в XIX столетии можно выделить если не две
риалам городов средней полосы РСФСР). М., 1980 ; Александров В. А. Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма // История СССР. - 1981. - № 3. - С. 78-96 ; Миронов Б. Н. Семья : нужно ли оглядываться в прошлое? // Перестройка : гласность, демократия, социализм в человеческом измерении / под ред. А. Г. Вишневский. М., 1989 и др.
школы, то, во всяком случае, два подхода к исследованию проблемы: исторический и историко-правовой.
Значительный вклад в исследование брачно-семейных отношений в Древней Руси внес историк права В.В. Момотов, рассмотревший в двух сво-их монографиях , изданных в 1999 и 2003 гг., практически все юридические аспекты проблемы: формы брака у древних славян, положение женщины, отношения между родителями и детьми, опека и наследование, статус незаконнорожденных детей и детей, рожденных в браке, роль христианства в брачно-семейных отношениях на Руси и т.п.
Но с некоторыми положениями, выдвигаемыми В.В. Момотовым, трудно согласиться. Так, на наш взгляд, автор без достаточных оснований настаивает на существовании равенства супругов в вопросе развода, в силу чего «расторжение брака на Руси... было возможно только при взаимном согласии супругов»90. Однако в источниках «взаимное согласие» в качестве условия развода не упоминается. И, если даже таковое и требовалось, как, например, при пострижении одного из супругов в монашество, то далеко не всегда со стороны жены оно было добровольным. Не находит документального подтверждения и такой возвышенный повод к разводу, о котором пишет В.В. Момотов, как «утрата цели брака, поскольку брак - это прежде всего духовный союз, основанный на любви, т.е. единстве идей и чувств»91. Ошибочным, на наш взгляд, является и утверждение В.В. Момотова о том, что «в случае самовольного оставления супруга женщина практически не несла никакой ответственности за это» . Согласно ст. 10 Церковного устава князя Ярослава, такая женщина подлежала заключению в «церковный дом» и о новой счастливой семейной жизни для нее не могло быть и речи.
Момотов В. В. Формировании семьи и брака в русском средневековом праве IX-XIV вв. Ростов н/Д, 1999 ; Его же. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. М., 2003.
90 Там же. С. 176.
91 Там же. С. 177.
92 Там же. С. 178-179.
32 Н.С. Нижник в своей статье исследовала проблему правового регулирования брачно-семейных отношений на Руси в языческий период, выдвинув при этом ряд спорных положений. К таковым относится утверждение автора о том, что у полян к моменту создания древнерусского государства уже сложилась моногамная семья, в то время как у других племен господствовала полигамия. Ведь князья Ярополк и Владимир Святославичи имели по несколько жен. Также без достаточных оснований Н.С. Нижник утверждает об отсутствии в языческий период практики расторжения браков.
В монографии Н.С. Нижник рассмотрены основные этапы и условия заключения христианского брака, а также причины его прекращения. Значительное внимание уделено вопросам правового регулирования личных и имущественных отношений между супругами. В работе проанализирована процедура установления родительской власти, в том числе и путем усыновления, исследована специфика правового регулирования личных и имущественных отношений между родителями и детьми, уделено внимание становлению и развитию института опеки на Руси, дана характеристика его роли в системе семейных отношений древнерусского общества. Однако широкие хронологические рамки не позволили Н.С. Нижник сосредоточить свое внимание на исследовании особенностей брака и семьи в Древней Руси.
В труде В.А. Цыпина, посвященном каноническому праву95, затронут вопрос формирования на Руси церковного брачно-семейного законодательства и рассмотрены его источники. Но автор не ставил своей задачей реконструкцию самих брачно-семейных отношений у восточных славян, сосредоточившись на исследовании собственно правовых норм.
Таким образом, несмотря на то, что брачно-семейные отношения древних славян в последнее время часто попадают в поле зрения представителей историко-правовой науки, особенности ее методологии не позволяют в пол-
93 Нижник Н. С. Регулирование брачно-семейных отношений на Руси в условиях язычест
ва // История государства и права. - 2003. - № 2. - С. 31-33.
94 Нижник Н. С. Правовое регулирование семейно-брачных отношений в русской истории.
М, 2006.
95 Цыпин В. А. Церковное право. М, 1996.
33 ной мере раскрыть исторический аспект этой проблемы.
Предметом исследований представителей современной отечественной исторической науки чаще всего служит положение древнерусской женщины.
И.Н. Данилевский, анализируя количественное упоминание в летописях разных членов семьи, отмечает, что женщины крайне редко попадают на страницы исторических документов и рассматриваются их авторами преимущественно как «предикат» мужчины. Этот факт дает автору основания утверждать, что и девушка, и замужняя женщина уже в домонгольский период находились в полном подчинении сначала у отца, а затем у мужа или свекра. Другими заложниками деспотических порядков в семье, по мнению И.Н. Данилевского, были дети, находившиеся в подчиненном положении по отношению к родителям и постоянно страдавшие от телесных наказаний. Для доказательства этих положений автор обращается к «Домострою», источнику, имеющему гораздо более позднее происхождение (XVI в.). Нельзя согласиться и с утверждением И.Н. Данилевского о том, что «лишь в XVI в. обще-
ство попыталось как-то защитить женщину, ограничить произвол мужа» . Как свидетельствуют Церковные Уставы князей Владимира, Ярослава и канонические ответы новгородского митрополита Нифонта, церковь взяла под защиту и личность, и имущество женщины намного раньше.
Иную точку зрения отстаивает В.В. Колесов, по мнению которого, в домонгольской Руси женщина в своем доме обладала значительной свободой, была полноправной хозяйкой, непререкаемым авторитетом в вопросе воспитания детей, а в некоторых отношениях даже имела равные права с му-
жем . Однако В.В. Колесов склонен преувеличивать свободу женщины в Древней Руси, а некоторых случаях даже противоречит себе. Так он пишет, что со времен княгини Ольги, отменившей право первой ночи, «женщина са-ма решала при прочих равных условиях, кто ей мил». Но рядом автор утверждает и прямо противоположное: «Самое естественное для женщины чувство
96 Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (ГХ-ХП вв.) : Курс
лекций. М., 2001. С. 263-264, 266-267.
97 Колесов В. В. Древняя Русь : наследие в слове. Добро и зло. СПб., 2001. С. 267.
34 - любовь - подавлялось особенно жестко, браки не по расчету почитались прямым распутством, а личное отношение к человеку (т.е. современное представление о любви) воспринималось как слишком вызывающее проявление индивидуальности»98.
А.П. Богданов также считает, что женщина, в особенности «матерая» вдова, обладала на Руси широкими правами, доказывая это на примере княгини Ольги". Однако, на наш взгляд, статус княгини Ольги, возглавлявшей государство, скорее исключение, чем правило, и поэтому этот пример не может служить основой для широкого обобщения.
Л.Е. Морозова, на примере судеб княгинь Ольги, Рогнеды, Янки, Ефросиньи и др., рассмотрела положение знатной русской женщины в семье и обществе100. Однако данную работу скорее можно отнести к исторической беллетристике, нежели к научному исследованию.
В.В. Долгов в своей монографии101 затрагивает проблемы семьи, брака, любви и проявлений сексуальности на Руси. По его мнению, несмотря на то, что в древнерусском обществе длительное время сохранялись такие пере-. житки язычества, как многоженство и наложничество, женщина занимала достаточно высокое положение в семье и обществе, а отношения между супругами были не чужды теплых чувств. Доказательством этого В.В. Долгов считает отсутствие в древнерусских нравоучительных сочинениях рекомен-дации бить жену как бы плоха она не была . Однако, на наш взгляд, это не дает оснований утверждать об отсутствии на Руси подобной практики. Например, Церковный устав князя Ярослава дает целый перечень проступков жены, за которые муж обязан самостоятельно ее «казнею казнити». Вряд ли последнее выражение подразумевало только устное внушение. По мнению В.В. Долгова, суровые реалии повседневной жизни заставляли родителей применять иногда очень суровые методы воспитания по отношению к детям,
98 Там же. С. 266.
99 Богданов А. П. Княгиня Ольга // Вопросы истории. - 2005. - № 2. - С. 64.
100 Морозова Л. Е. Русские княгини. Женщины и власть. М., 2004.
101 Долгов В. Быт и нравы Древней Руси. М., 2007.
102 Там же. С. 35.
35 тем не менее, отношения между ними были всегда пронизаны чувствами
любви, неясности и привязанности .
В современной отечественной историографии также затрагивается проблема типологии древнерусской семьи.
Л.В. Данилова в своей монографии указывает, что к VI-VIII вв. начался процесс распада родовой общины, из которой выделились семьи «разного состава от большой патриархальной до малой». По ее мнению, на территории, заселенной восточными славянами, преобладали большие патриархальные семьи. Но в юлшых лесостепных районах, «где прогресс сельского хозяйства совершался быстрее и раньше стала распространяться паровая система земледелия, уже с VI в., по-видимому, стали выделятся и малые семьи. Во всяком случае, для VIII-IX вв. существование таких семей можно считать твердо доказанным»! 04.
По мнению авторов коллективной монографии «Русские: история и этнография», «объединения сельских жителей в Древней Руси IX-XI вв. - общины - состояли в основном из малых семей. В ХІ-ХПІ вв. такие семьи... существовали у князей, бояр, горожан, а у сельского населения (земледельцев и холопов) отмечались исключительно малые двухпоколенные семьи (родители-дети)». В то же время, помимо малой семьи, составлявшей «основную форму семейной организации», в Древней Руси «существовали и болыпесемейные коллективы, представлявшие собой объединения 3-5 поколений родственников по прямой и боковой линиям»105.
В этой работе рассмотрена и брачная обрядность восточных славян. По мнению авторов, общеславянский свадебный обряд начал формироваться в VI-VII вв. «когда патриархальная семья с присущем ей многобрачием, переходила к единобрачию». С принятием христианства церковные браки стали обязательными, а венчание вошло в народный свадебный обряд, как его со-
101 Там же. С. 58-60.
104 Данилова Л В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994. С. 122.
105 Русские : история и этнография / под ред. И. В. Власовой, В. А. Тишкова. М., 2008. С.
372-373.
ставная часть, но только к XVII в. церкви удалось прочно ввести «освященную религией форму брака»106.
Необходимо отметить, что заложенные в предыдущий период методологические основы исторической демографии, социальной истории и истории повседневности в современной отечественной историографии (как и советский период) используются, в основном, для исследования семьи и брака XVn-ХХвв.107
Таким образом, несмотря на определенный шаг вперед в изучении брачно-семейных отношений в Древней Руси, обусловленный освобождением научной мысли от сковывающих ее жестких методологических рамок и обращением к ранее «запретным» темам (личные отношения в браке, любовь, сексуальность и т.п.), состояние современной российской историографии по этому вопросу не позволяет говорить об исчерпанности темы: обобщающих исследований, по истории древнерусской семьи, написанных с использованием современных методик, так и не появилось. Чаще всего брак и семья рассматриваются в работах, имеющих очень широкие хронологические рамки или затрагиваются лишь отдельные стороны проблемы.
В отдельную группу можно выделить труды историков русского зарубежья, которые, хотя прямо и не рассматривали проблему брака и семьи у древних славян, тем не менее, затрагивали ее в своих работах.
ш& Там же. С. 436-437.
107 Горская Н. А. Историческая демография России эпохи феодализма (итоги и проблемы изучения). М., 1994 ; Дворянская семья. Из истории дворянских фамилий в России / сост., науч. ред. В. П. Старк. Спб., 2000 ; Берлинских В. А. Крестьянская цивилизация в России. М., 2001 ; Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVHI - начало XX вв.) : в 2 т. СПб., 2003. Т. 1 ; Морозов С. Д. Морально-этические нормы брачного поведения российских крестьян на рубеже ХГХ-ХХ вв. // Динамика нравственных приоритетов человечества в процессе его эволюции. Материалы ХГХ междунар. науч. конф. Санкт-Петербург, 15-16 мая 2006 г. / под ред. С. Н. Полторака. СПб., 2006. Ч. 1. - С. 313-317 ; Денисова Л. Н. Судьба русской крестьянки в XX веке : брак, семья, быт. М., 2007 ; Шес-това Т. Ю. Семейно-бытовые условия жизни как фактор заболеваемости и смертности уральского населения в ХГХ в. // Быт как фактор экстремального влияния на историко-психологические особенности поведения людей. Материалы ХХП междунар. науч. конф. Санкт-Петербург, 17-18 декабря 2007 г. / под ред. С. Н. Полторака. СПб., 2007. Ч. 1. С. 196-200 и др.
Г.В. Вернадский считал, что славянские женщины с древнейших времен занимали достаточно высокое общественное положение и обладали широкими правами, в том числе правом свободно распоряжаться своим имуществом, состоящим из приданого, предбрачных подарков (вена), завещанной, подаренной или самостоятельно приобретенной собственности, предметов рукоделия. Влияние же христианства на положение женщины, указывал Г.В. Вернадский, имело двойственное значение. С одной стороны церковь принижала статус женщины, обвиняя ее в первородном грехе, с другой стороны возвеличивала через образ Богородицы . Другие аспекты брачно-семейных отношений Г.В. Вернадский оставил за рамками своего исследования.
А.В. Карташев акцентировал внимание на положительных сторонах влияния христианства на население Древней Руси, указывая, что новая религия боролась с пренебрежительным отношением к женщине, признавала за ней свободную волю при вступлении в брак, подняла личность жены почти до уровня мужа, превратив из семейной рабы в советчицу и предоставив женщине право на самостоятельное владение собственностью, укрепила ее авторитет как матери, а в случае смерти мужа, и как главы семьи. Но при этом А.В. Карташев явно преувеличивал роль церкви в эмансипации древнерусской женщины. Например, трудно согласиться с тем, что при вступлении в брак за девушкой всегда признавалась ее «свободная личная воля»109.
Историки русского зарубежья, в отличие от советских ученых не были стеснены в выборе научного инструментария для своих исследований. Но, несмотря на это, они ограничились лишь продолжением традиций своих предшественников XIX - начала XX столетий, со всеми их достоинствами и недостатками.
Из зарубежных историков наибольший вклад в исследование проблемы брака и семьи в Древней Руси внес известный чешский славист Л. Нидерле,
Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь ; М., 1996. С. 170-172.
Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1991. Т. 1. С. 249-251.
38 многотомный труд которого издавался с 1902 по 1934 гг.110 По мнению Л. Нидерле, у славян повсеместно существовал обычай умерщвлять детей женского пола, если они были обузой для семьи, бытовала также практика искусственного прерывания беременности, с которой впоследствии долгое время боролась церковь. Власть отца над детьми была настолько значительной, что ребенок фактически являлся его собственностью, поэтому их отношения мало чем отличались от отношений между рабом и господином111. В семейной жизни славян, указывал Л. Нидерле, даже после принятия христианства существовало много языческих обычаев, в частности, свободное сексуальное общение во время некоторых праздников, снохачество (сожительство свекра со снохой), полигамия, а иногда и полиандрия, к которым православная церковь относилась более терпимо, чем католическая, что позволило им сохраниться вплоть до XVII в.112
Своей задачей Л. Нидерле ставил выявление сходства нравов, обычаев и обрядов различных славянских народов, в силу чего выделить то особенное, что было присуще восточным славянам, ему не удалось.
В 60-70-х гг. XX в. европейские исследователи разработали новые методики в сфере демографических исследований. Представители французской школы «Анналов» Л. Анри и А. Блюм начали использовать количественный
метод для изучения истории семьи . Английский исследователь П. Ласлетт предложил типологию семейных групп, получившую широкое признание, в том числе и у российских исследователей114.
Проблема брачно-семейных отношений в Древней Руси разрабатывается и в современной украинской историографии. В.М. Рычка в своей статье115, рассматривая типологию древнерусской семьи и роль церкви в повседневной
1,0 Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000.
111 Там же. С. 201-202, 336.
112 Там же. С. 206-210, 335-336.
113 Анри Л., Блюм А. Методика анализа и историческая демография. М., 1997.
114 Ласлетт П. Семья и домохозяйство : исторический подход // Брачность, рождаемость,
семья затри века: сб. ст. / под ред. А. Г. Вишневского, И. С. Кона. М., 1979. С. 132-157.
115 Ричка В. М. Шлюб і подружнє життя у Київській Русі // Український історичний жур
нал. - 1992. -№ 1. - С 131-141.
39 жизни Киевской Руси, в целом повторил выводы Я.Н. Щапова.
Украинские историки права главное внимание уделяют вопросу положения женщины в Древней Руси. В.П. Глиняный в своей монографии признает его вполне «удовлетворительным»116. Но эта работа имеет очень широкие хронологические и географические рамки, в силу чего ее автору не удалось внести существенный вклад в изучение проблемы.
В. Федунов, характеризуя правовой статус древнерусской женщины, подчеркнул, что законодательство Древней Руси, а позже и церковь стояли на защите ее жизни, чести и достоинства. По его мнению, в случае убийства женщины, даже применялся обычай кровной мести . Но, рассматривая имущественные права женщин, В. Федунов опирается, в основном, на нормы Псковской судной грамоты, датируемой XV в., что делает его выводы весьма сомнительными. Кроме того, В. Федунов безосновательно считает ветхозаветные книги «Второзакония» и «Чисел» непосредственными источниками права Киевской Руси.
В.Е. Рубаник, рассматривая становление и развитие наследственного права в Древней Руси, утверждает, что статьи Русской Правды о возможности наследования дочерьми в семьях бояр и смердов, содержат не общий, а специальный порядок наследования. Однако позже, по его мнению, право дочерей наследовать родительское имущество при отсутствии братьев, было распространено и на все остальные категории свободного населения118. Другие же аспекты имущественных, а тем более, личных отношений в древнерусской семье автор не рассматривал.
Таким образом, на Украине исследование проблемы брачно-семейных отношений в Древней Руси стало «вотчиной» историков права, что обусловило сужение рассматриваемых ими вопросов рамками историко-правовой
116 Глиняный В. П. Правовое положение замужней женщины с древнейших времен и до конца XIX в. Одесса, 1999. С. 104.
Федунов В. Правовой статус женщины в законодательстве Киевской Руси Х-ХПІ вв. // Юридический вестник. - 2002. - № 4. - С. 113-114.
118 Рубаник В. Є. Інститут права власності в Україні: проблема зародження, становлення й розвитку від найдавніших часів до 1917 р. Харків, 2002. С 57-59, 60-61.
науки и использование соответствующих этой узкоспециализированной задаче методологий.
Заканчивая обзор исторической литературы, посвященной проблеме брачно-семейных отношений в Древней Руси XI-XIH столетий, можно констатировать, что, несмотря на существование солидного историографического задела, считать данную тему исчерпанной пока нет оснований, в силу отсутствия обобщающих работ, написанных с учетом последних достижений в этой области. В то же время существующая источниковая база и степень разработки частных вопросов создают необходимые условия для перехода в исследовании древнерусской семьи на новый уровень - уровень обобщения.
Источниковая база исследования. Источники, использованные при написании диссертации, молено разделить на следующие группы: летописные, эпистолярные (берестяные грамоты, древнерусские надписи на стенах храма Св. Софии в Киеве), правовые (памятники древнерусского светского и канонического права, византийские кодексы), канонические (Библия, церковно-учительная литература, древнерусские грамоты и послания канонического содержания), литературные (церковные, апокрифические и светские), а также переведенные иностранные (арабские, византийские и западноевропейские) источники.
Важнейшей составляющей источниковой базы диссертации стали древнерусские летописи. Наибольшую ценность представляет первый общерусский свод «Повесть временных лет», который дошел до нас в списках, главными из которых считаются Лаврентьевская и Ипатьевская летописи119.
Лаврентьевская летопись, доведенная до 1305 г. содержит сведения о брачных обычаях и обрядах, практиковавшихся в Древней Руси. На примере княгинь Рогнеды, Ольги и дочери князя Всеволода Ярославич Янки летопись дает возможность реконструировать личное и имущественное положение знатной древнерусской женщины в обществе и семье, проливает свет на от-
119 Повесть временных лет. По Лаврентьевскому списку / под. ред. В. Л. Андриановой-Перетц. М. ; Л., 1950. Ч. 1 ; Полное собрание русских летописей / под. ред. Е. Ф. Карского. М., 1962. Т. 2 : Ипатьевская летопись.
ношения между родителями и детьми в привилегированных слоях, их взаимные права и обязанности.
Ипатьевская летопись, доведенная до 1292 г., содержит ценную информацию о сложных внутрисемейных отношениях галицких князей Ярослава Осмомысла, его сына Владимира Ярославича и князя Романа Мстислави-ча, а также сведения о сохранении на Руси таких пережитков язычества, как многоженство, наложничество, незаконные браки и произвольные разводы. В летописи содержится одно из самых полных описаний процедуры заключения христианского брака, между Ростиславом Рюриковичем и дочерью суздальского князя Всеволода Юрьевича Верхуславой. Большой интерес представляют также сведения об отношениях между членами древнерусской семьи, находящимися в разных степенях родства и свойства. Содержащееся в летописи «Рукописание» волынского князя Владимира Васильковича характеризует личное и имущественное положение женщины в ХІП в.
1 о/ч
В Летописце Переяславля-Суздальского приводится описание языческих праздников древних славян, а также повествуется о некоторых моментах жизни семьи владимирского князя Всеволода Юрьевича Большое Гнездо. В Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов12? помимо ряда законодательных памятников и краткой редакции Русской Правды содержатся сведения о семейной жизни новгородцев, в том числе об отношениях между супругами, имущественных правах замужних женщин, о праве родителей распоряжаться свободой своих детей. Сведения о внутрисемейных отношениях содержат Троицкая и Софийская первая летописи .
К этой же группе источников можно причислить и труд В.Н. Татищева «История Российская»1 3. Его автор, компилируя древнерусские летописи и
120 Летописец Переяславля-Суздальского. Составленный в начале ХПІ в. (между 1214 и
1219 годов). М., 1851.
121 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / под. ред. А. Н. Насонова
; отв. ред. М. Н. Тихомиров. М., 1950.
122 Полное собрание русских летописей. СПб., 1846. Т. 1 : Лаврентьевская и Троицкая ле
топись ; Полное собрание русских летописей. СПб., 1851. Т. 5 : Псковские и Софийские
летописи.
123 Татищев В. История Российская : в 3 т. М., 2003.
42 добавляя к ним свои комментарии, получил в результате своеобразное историко-литературное произведение, по стилю изложения, форме и содержанию напоминающее летописный свод. «Татищевский свод» содержит сведения о сватовстве и женитьбе князя Владимира Святославича на Рогнеде, дочери полоцкого князя Рогволода, семейной жизни киевских князей Мстислава Владимировича и Юрия Долгорукого, галицких - Ярослава Осмомысла и его сына Владимира и др. В работу В.Н. Татищева включено «Поучение великого владимирского князя Константина Всеволодича детям», которое дает представление об отношениях между родителями и детьми, а так же особенностях воспитания последних.
При написании диссертации также использовались эпистолярные и эпиграфические источники, представленные берестяными грамотами, найденными в Новгороде археологическими экспедициями под руководством А.В. Арциховского \ и древнерусскими надписями, обнаруженными С.А. Высоцким на стенах храма Св. Софии в Киеве125. В новгородских грамотах содержится хозяйственная переписка между супругами, письменные объяснения в любви и предложения руки и сердца, долговые обязательства, данные от имени женщин, а также описи женского имущества, которые могли сопровождать свадебный подарок или приданое. Надписи на стенах Софийского собора дают представление о социальном и имущественном положении знатных древнерусских женщин, а также об их хозяйственно-экономической деятельности.
Важное место в источниковой базе работы занимают правовые доку-
Арциховский А. В., Тихомиров М. Н. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок
г.). М., 1953 ; Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок
г.). М., 1954 ; Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1953-1954 г.). М., 1958 ; Их же. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1955 г.). М., 1958 ; Их же. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1956-1957 г.). М., 1963 ; Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1958-1961 г.). М., 1963 ; Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962-1976 г.). М., 1978.
125 Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софіт Киевской XI-XTV вв. К., 1966. Вып. 1.
43 менты, ценнейшим из которых является Русская Правда126. Хотя этот кодекс главное внимание уделяет вопросам собственности и защите имущественных прав привилегированных слоев населения, тем не менее, в нем отражено правовое положение и других слоев населения, как свободного, так и зависимого. Русская Правда содержит сведения о составе семьи, правовом статусе женщин, имущественных отношениях супругов, системе наследования, имущественном положении дочерей и вдов в древнерусской семье. Большое внимание в документе уделено вопросам опеки: причинам и процедуре ее установления и прекращения, а также правам и обязанностям опекунов.
В международных договорах киевских князей Олега и Игоря с Византией, Новгорода с Готским берегом и немецкими городами, Смоленска с Ригой и Готским берегом12 содержатся сведения о социальном и имущественном положении древнерусской женщины, о правовых нормах, защищающих ее честь и достоинство. Ряд статей в этих документах посвящены ответственности виновных за преступления против семьи и нравственности.
В работе также использованы древнерусские правовые памятники частного характера. Это так называемая «Рядная Тешаты», представляющая собой брачный договор между матерью невесты и ее будущим зятем, и Духовная грамота новгородца Климента - письменное завещание, характеризующее порядок наследования в бездетной семье XIII века128.
Важными церковно-правовыми документами государственного происхождения, использованными в диссертации, являются Церковные Уставы киевских князей Владимира и Ярослава, смоленского князя Ростислава и нов-
Правда Русская / под ред. Б. Грекова. М. ; Л., 1947. Т. 2 : Комментарии.
127 Владимирский-Буданов М. Хрестоматия по истории русского права. Киев, 1908. Вып.
1. С. 8-9 ; Памятники русского права / сост. А. А. Зимин. М., 1952. Вып. 1 : Памятники
русского права Киевского государства Х-ХП вв. С. 7 ; Памятники русского права / сост. А.
А. Зимин. М., 1953. Вып. 2 : Памятники русского права феодально-раздробленной Руси
XII-XVbb. С. 60-87, 125-126.
128 Владимирский-Буданов М. Хрестоматия по истории русского права. С. 116, 119-120 ;
Памятники русского права. Вып. 2. С 109.
44 городского Всеволода129. Но если происхождение и подлинность двух последних документов («Уставной и жалованной грамоты князя Ростислава Мстиславича церкви Богородицы и епископу» и «Новгородского устава великого князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых») споров у исследователей не вызывают, то вопрос об исторической достоверности «Устава князя Владимира Святославича о десятинах и церковных людях» и «Устава князя Ярослава Владимировича о церковных судах» породил в отечественной историографии длительную дискуссию, продолжающуюся и по сей день130. Автор разделяет точку зрения Я.Н. Щапова, который относит Церковный Устав князя Владимира в его древнейшем слое к XI в., а Церков-ный Устава князя Ярослава - к 1051-1053 гг. , признавая тем самым их подлинность. В этих документах содержатся сведения о брачно-семейных отношениях на Руси и регулировании их церковью, а также о составе древнерусской семьи. Так как новая религия только утверждалась в Древней Руси, то Церковные Уставы имели достаточно ограниченную сферу правоприменения, только в христианизованной среде (в основном высшие слои населения). Будучи своего рода декларацией о намерениях, эти Уставы позволяют представить идеальную модель православной семьи.
В диссертации также использованы памятники древнерусского канонического права, в частности епитимийники: «Заповеди ко исповедающимся сыном и дщерем» митрополита Георгия, относящиеся ко второй половине XI
Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. / отв. ред. В. Л. Янин. М., 1984. Т. 1 : Законодательство древней Руси.
130 Карамзин М. Н. Указ. соч. Т. 2-3. М., 1991 ; Рейц А. Указ. соч ; Макарий Архиепископ
харьковский. История русской церкви. СПб., 1868. Т. 1 ; Неволин К. А. Полное собрание
сочинений. Т. 6.; Соловьев С. М. Указ. соч.; Голубинский Е. История русской церкви. М.,
1901. Т. 1 : Период первый Киевский или домонгольский ; Ключевский В. О. Указ. соч. ;
Самоквасов Д. Я. Дополнения к курсу лекций по истории русского права. М., 1908 ; Пре
сняков А. Е. Лекции по русской истории. М., 1938. Т. 1 : Киевская Русь ; Юшков С. В.
Указ. соч. ; Щапов Я. Н. Княжеские уставы ХІ-ХП вв. — соглашение о разделе феодальной
ренты между церковью и светской властью // Древнерусское государство и его междуна
родное значение. С. 279-297 и др.
131 Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в древней Руси XI-XIV вв. М., 1972. С. 248,
301.
45 в.132, «Канонические ответы митрополита Иоанна» (1080-1089 гг.), «Вопросы Кирика, Саввы и Ильи, с ответами Нифонта, епископа новгородского, и других иерархических лиц» (1130-1156 гг.) . Эти документы дают представление о взгляде церкви на место женщины в семье и обществе, в них содержится ценная информация о роли духовенства в регулировании брачно-семейных отношений, а также о степени распространенности христианских норм в повседневной жизни древнерусской семьи. «Уставъ о брацехъ»134 - краткий правовой документ, по всей видимости, русского происхождения, относящийся приблизительно к концу ХП в. - определяет круг родства и свойства, запрещенного для браков.
С принятием христианства на Руси получили распространение переведенные на славянские языки сборники византийского права и болгарские кодексы, оказавшие влияние на формирование древнерусского законодательства, в том числе и в сфере брака и семьи. И хотя судить о степени их влияния на повседневное поведение населения древней Руси сложно, можно все же согласиться с мнением ЯМ. Щапова, утверждавшего, что «в конце XI и в XII в. наряду со славянскими переводами византийских церковно-юридических памятников на Руси были известны и применялись иерархами-греками греческие их тексты, которые также оказывали определенное влияние на формирование древнерусского церковного права»135.
В данном исследовании использованы материалы «Эклоги» (византийского свода законов середины VIII в.)136; две главы из «Книг законных»137 -«Закон о казнех» и «Закон о разделении браком», взятые составителем этого
132 Пихоя Р. Г. Возникновение памятников покаянной дисциплины Древней Руси в XI в. //
Античная древность и средние века : проблемы идеологии и культуры : сб. науч. тр.
Свердловск, 1987. С. 73-86.
133 Русская историческая библиотека. Памятники древнерусского канонического права.
СПб., 1880. Ч. 1 : (памятники XI-XV вв.), т. 6. Стб. 4-18, 29-62.
134 Там же. Стб. 143-144.
135 Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI -Х1ЇЇ в.
М., 1978. С. 252.
136 Эклога. Византийский законодательный свод VIII века / пер., вступ, ст. и коммент. Е. Э.
Липшиц. М., 1965.
137 Павлов А. «Книги законныя» содержащие в себе в древне-русском переводе законы
земледельческие, уголовные, брачные и судебные. СПб., 1885.
кодекса из «Прохирона» (византийского свода законов DC в.), а также широко распространенные на Руси сборник «Закон Судный людем» и «Древнесла-вянская кормчая XIV титулов без толкований» , пришедшие к нам из Болгарии. Эти документы описывают модель идеального поведения членов семьи в разных жизненных ситуациях, трактуют нормы семейной морали, содержат сведения о заключении и расторжении брака, распоряжении семейным имуществом после смерти одного из супругов, наследовании, опеке, наказании за преступления против семьи, брака, нравственности и т.п.
По мере распространения христианства, библейские притчи стали оказывать все большее влияние на духовный мир образованного населения Древней Руси, Кроме того, в средневековье канонические тексты Библии имели силу закона, поэтому данный источник представляет значительный интерес для реконструкции брачно-семейных отношений на Руси. В диссертации использованы притчи царя Соломона, повествующие о «добрых» и «злых» женах, о воспитании детей и их отношениях с родителями, Евангелия, соборные послания апостолов Павла и Иоанна Богослова, послания апо-стола Павла к римлянам, коринфянам, галатам, ефессянам, колоссянам, евре-ям, а также послание к Тимофею , в которых содержатся христианские нормы, определяющие положение женщины в обществе и семье, регулирующие вопросы заключения и расторжения брака, отношений между супругами, а также между родителями и детьми.
При написании диссертации использованы и широко распространенные на Руси памятники церковно-учительной литературы140, в которых проблемы семьи занимают одно из важнейших мест. Источники этой группы содержат морально-нравственные нормы, которыми должна была руководство-
Закон Судный людем. Пространной и сводной редакции / под ред. М. Н. Тихомирова. М., 1961 ; Древнеславянская кормчая XTV титулов без толкований. Труд В. Н. Бенешевича / под общ. рук. Я. Н. Щапова. София, 1987. Т. 2.
139 Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. М., 1968.
140 Памятники древне-русской церковно-учительной литературы. СПб., 1897. Вып. 3 ;
Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. М., 1913. Т. 2
: Древнерусские слова и поучения, направленные против остатков язычества в народе.
47 ваться паства в семейной жизни. Поучения были направлены против пережитков язычества («Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере», «Слово Иоанна Златоуста да не излишне по младенцем плачем») и одновременно предостерегали христиан от чрезмерного религиозного рвения («О спасающихся в миру», «Слово Св. Иоанна Златоустаго о глаголющихъ, яко немощно спастися (живущим) въ миру», «Слово святыхъ отецъ к христиа-номъ, иже кто оставляеть жену и дети и отходить в монастырь»). На их основе создавалась популярная на Руси притча о «добрых» и «злых» женах («Слово Иоанна Златоустаго о добрыхъ женахъ», «Слово Иоанна Златоустаго о добрых женах и злых», «О злыхъ женахъ (Слово Иоанна Златоустаго)»). Некоторые из них легли в основу древнерусской педагогики («Слово к родителем о наказании - научении детей», «Слово Иоанна Златоустого како чтити детем родителей», «Ксенофонт детям своим»).
В исследовании также использованы грамоты и послания канонического содержания: «Грамота константинопольского патриарха Луки Хрисоверга к великому князю владимирскому Андрею Боголюбскому» (около 1160 г.), «Определения владимирского собора, изложенные в грамоте митрополита Кирилла» (1274 г.), «Правило митрополита Максима» (между 1283 и 1305 гг.), «Послание митрополита Фотия в Новгород о соблюдении законоположений церковных» (1410 г.) и его же послание по этому же поводу в Псков (между 1410 и 1417 г.)141. Хотя дата происхождения некоторых из этих документов и выходит за хронологические рамки исследования, тем не менее, они содержат сведения о языческих традициях в сфере брачно-семейных отношений, сохранившихся в русском обществе с древнейших времен, в частности, о невенчальных супружеских союзах, заключаемых у воды, четвертых браках, оргиастических праздниках и т.п.
Следующую группу источников составляют литературные памятники церковного происхождения. Важнейшим из них является Патерик Киевского
Русская историческая библиотека. Стб. 69-73, 99-100, 124-125, 138, 142, 272-275, 281.
48 Печерского монастыря142, в котором приводятся сведения об отношениях между родителями и детьми, методах воспитания и т.п. Содержащееся в Патерике повествование «О преподобном Моисее Угрине» дает представление об взгляде на женщину, сформировавшемся в среде наиболее аскетично настроенных представителей древнерусского общества. «Сказание о святых Борисе и Глебе» 4 содержит сведения об отношениях внутри княжеского рода на примере князя Владимира и его сыновей. Еще одним источником церковного происхождения является Изборник 1076 г.144, содержащий поучения религиозно-нравственного характера, дающие возможность реконструировать моральные нормы, регулировавшие семейные отношения на Руси. Такой же характер носят памятники апокрифической литературы ХП в. «Беседа трех святителей» и «Хождение Богородицы по мукам»145.
Важные сведения для исследования брака и семьи в Древней Руси, позволяющие судить об идеалах семейных взаимоотношений разных слоев общества, содержатся в памятниках древнерусской литературы. В «Повести об Акире Премудром»146 даются рекомендации, как правильно выбрать жену, воспитывать детей и т.п. «Повесть о Николе Заразском»147 и «Повесть о разо-рении Рязани Батыем» стали гимном любви и преданности Евпраксии, жены погибшего в борьбе с монголо-татарами рязанского князя Федора Юрьевича. «Похвала роду рязанских князей»149 и «Послание Якова-Черноризца к князю Дмитрию Борисовичу»1 - нравоучительные произведения, призывающие к целомудрию и христианской аскезе. Византийский сборник изре-
142 Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911.
143 Сказание о святых Борисе и Глебе. Сильвестровский список XIV века / издал И. И.
Срезневский. СПб., 1860.
m Изборник 1076 г. / под ред. С. И. Коткова. М., 1965.
145 Памятники литературы Древней Руси ХП в. / сост., общ. ред. Л. А. Дмитриев, Д. С, Ли
хачев. М., 1980. С. 135-147, С. 165-183.
146 Там же. С. 245-281.
147 Памятники литературы Древней Руси XIII в. / сост., общ. ред. Л. А. Дмитриев, Д. С.
Лихачев. М., 1981. С. 176-183.
148 Там же. С. 184-199.
149 Там же. С. 200-203.
150 Там же. С. 456-463.
49 чений и наставлений XI в. «Пчела» Ь1 (переведен на церковнославянский язык не позднее конца ХП в.), состоящий из поговорок и цитат, осуждающих пороки и восхваляющих добродетели, в том числе и в семейной жизни, дает представление о морально-нравственной стороне брака на Руси. В былинах созданы положительные образы древнерусских женщин, в первую очередь матерей и жен. В «Молении Даниила Заточника» содержатся сведения позволяющие уточнить социальный статус древнерусской женщины. Его автор рассуждает о ее роли в семье и обществе, возвышает «добрых» и едко клеймит «злых» жен. В «Повести о Петре и Февронии Муромских»154 представлен идеальный образ христианской супружеской пары, сумевшей совместить любовь к Богу с супружеской любовью.
В диссертации также были использованы и переведенные иностранные источники. Арабские писатели Ибн Фадлан, Аль Масуди, Ибн Русте, Мута-хасар ибн Тахир ал-Мукаддаси, Гардизи, Шараф аз-Заман155 оставили сведения об обычаях и нравах восточных славян, их отношениях со своими детьми, обрядах погребения женатых и холостых мужчин, а также о ритуальных захоронениях женщин вместе с ними. Византийский император Маврикий, которому приписывается авторство «Стратегикона»156, сообщает о личных качествах славянских жен. Скандинавские саги содержат ценную информацию о процедуре заключения брака на примере сватовства князя Ярослава Владимировича к шведской принцессе Ингигерде, а также о политической и
151 Там же. С. 486-519.
152 Былины / вступ, ст., подг. текста и примеч. В. И. Богомоловой. Л., 1954.
153 Древнерусские повести / предисл., послесл., примеч. А. С. Курилова. Тула, 1987. С.
275-282.
154 Там же. 0.416-429.
155 Гаркави А. Я. Сказание мусульманских писателей о славянах и русских (с половины
УП века до конца века по Р.Х.). СПб., 1870 ; Новосельцев А. П. Восточные источники о
восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство и его международное
значение. С. 355-419.
156 Мишулин А. В. Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей
по УП в. н.э. // Вестник древней истории. - 1941. - № 1. - С. 230-280.
157 Глазырина Г. Р., Джаксон Т. Н. Древнерусские города в древнескандинавской пись
менности. М., 1987 ; Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о восточной Европе (с
древнейших времен до 1000 г.) : тексты, перевод, комментарии. М.э 1993.
50 экономической деятельности древнерусских княгинь. Епископ мерзебург-ский Титмар в своей «Хронике»158 рассказывает о женитьбе князя Владимира на византийской царевне Анне. Сопоставление сведений, приводимых иностранными авторами, с древнерусскими документами позволяет создать условия для более объективного исследования проблемы и реконструкции брачно-семейных отношений в Древней Руси.
Совокупность перечисленных выше документов, на наш взгляд, является достаточной для решения поставленных в диссертации научных задач.
Целью исследования является комплексный анализ становления и развития брачно-семейных отношений в Древней Руси ІХ-ХІП вв., а также регулировавших их морально-нравственных и правовых норм.
Для достижения поставленной цели в ходе исследования предполагается решить следующие задачи:
рассмотреть формы семейной организации в Древней Руси;
проследить эволюцию морально-нравственных представлений о браке и семье в Древней Руси;
рассмотреть формы и процедуру заключения браков на Руси;
исследовать причины, процедуру и последствия расторжения браков в Древней Руси;
исследовать личные и имущественные отношения супругов, родителей и детей, а таюке непрямых родственников в древнерусской семье;
- рассмотреть институт опеки в Древней Руси. Методологическую основу диссертации составили принципы научной объективности, историзма и системности, а таюке диалектический подход к изучению социальных процессов, В работе использованы сравнительно-исторический, компаративистский и проблемно-хронологический методы, а также метод исторической экстраполяции. Предмет и задачи исследования обусловили применение бихевиористского (поведенческого) метода, струк-
Латиноязычные источники по истории Древней Руси / сост., пер., коммент. М. Б. Свердлова. М. ; Л., 1989.
51 турно-семиотического подхода, разработанного московско-тартуской школой семиотики и методологии школы «Анналов». При написании диссертации использовались также общенаучные методы исследования.
Географические рамки исследования охватывают всю территорию Древнерусского государства домонгольского периода.
Хронологические рамки диссертации определяются периодом с IX века (создание Древнерусского государства) до середины ХШ века (монголо-татарское нашествие, приведшее к серьезным изменениям в социальных отношениях на Руси).
Научная новизна работы. Диссертация представляет собой первую попытку комплексного исследования брачно-семейных отношений в Древней Руси ІХ-ХШ столетий и является еще одним шагом в реконструкции социальной истории Отечества.
В работе впервые на уровне диссертационного исследования рассмотрены морально-нравственные представления древнерусского человека о семье и браке и их эволюция на протяжении изучаемого периода; исследованы личные отношения в семье, том числе отношения между родителями и детьми, а также между непрямыми родственниками, ранее практически не попадавшие в поле зрения историков; на новой методологической основе рассмотрены имущественные отношения в древнерусской семье.
Практическое значение диссертации. Результаты проведенного исследования могут быть использованы при написании общих работ по Отечественной истории, а также специальных исследований по истории Древней Руси, культуре повседневности. Материалы диссертации можно широко использовать при чтении курсов по Отечественной истории, культуре повседневности и специальных курсов.
Апробация работы. Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к защите на кафедре российской истории Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина. Основные положения диссертации прошли обсуждение на трех международных конференциях: XIX Me-
52 ждународной научной конференции «Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции» (Санкт-Петербург, 15-16 мая 2006 г.); XXII Международной научной конференции «Быт как фактор экстремального влияния на историко-психологические особенности поведения людей» (Санкт-Петербург, 17-18 декабря 2007 г.)» и «Дни славянской письменности и культуры» (Владимир, 22-23 мая 2008 г.); на двух зарубежных конференциях: 58-й конференции молодых ученых «Каразинские чтения» (Харьков, 22 апреля 2005 г.) и всеукраинской конференции «Верховенство права в процессе государственного строительства и защиты прав человека в Украине» (Острог, 28-29 апреля 2005 г.); всероссийской конференции: VII Уваровские чтения «Семья в традиционной культуре и современном мире» (Муром, 29 апреля - 1 мая 2008 года и областной краеведческой конференции (Владимир, 20 апреля 2007 г.).
Основные положения были использованы при чтении курса «Культура повседневности» для специальности «Культурология».
Общий объем публикаций автора по теме диссертационного исследования составляет более 4 условных печатных листов.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух разделов, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения. Общий объем работы 259 страниц.
Формы семейной организации
В Древней Руси в основе супружеского союза, возникавшего в результате брака, лежало договорное начало, а в основе союза родителей и детей -кровное. В некоторых случаях договорное начало могло присутствовать и в отношениях между родителями и детьми. Примером тому может быть усыновление, в результате которого постороннее лицо получало родительские права посредством договора . В процессе эволюции брачно-семейного права договорные отношения постепенно вытесняли кровные, что, по мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, было основным отличием славянской семьи от семьи древнеримской и германской2.
Эволюция общественных отношений приводила и к изменениям форм семейной организации, приводя к появлению новых ее типов. В зарубежной исторической демографии общепринятой является типология семьи, предложенная П. Ласлеттом: 1) простое семейное хозяйство (simple family household) или нуклеарная семья, в общем случае состоящая из родителей и их неженатых детей; 2) расширенное семейное хозяйство (extended family household), состоящее из супружеской нуклеарной семьи и родственников, связанных с ней прямой родственной связью; и, наконец, 3) сложное семейное хозяйство (multiple family household) представляющее объединение нескольких супружеских семей породненных кровно или союзом. Главным признаком такого сложного семейного хозяйства является наличие внутри него «сател-литной» семьи, не включающей главу домохозяйства3.
В отечественной литературе вопрос о типологии древнерусской семьи, в силу различных подходов к интерпретации существующих источников, до сих пор относится к разряду дискуссионных.
Б.Н. Миронов в своих работах по социальной истории России использует следующую типологию семьи: 1) семья, состоящая из одного человека, 2) группа родственников или неродственников, не образующих семьи, но ведущих общее хозяйство, 3) простая малая (нуклеарная) семья объединяющая супругов и их неженатых детей, 4) расширенная семья представляющая собой супружескую пару с детьми и родственниками не находящимися друг с другом в брачных отношениях, 5) составная семья (две или более супружеские пары) к которой относятся большие патриархальные семьи (отцовские или братские), включающие несколько поколений одного предка образующие 3-5 или более супружеских пар, объединяющих 15, 20, 30 и более человек .
С юридической точки зрения семьей принято называть сложный союз супругов между собой и родителей с детьми. Для существования семьи в правовом смысле достаточен один из двух союзов: мужа и жены, не имеющих детей, а также одного из родителей вместе с детьми5. Однако в древнерусском обществе необходимо было наличие обоих союзов одновременно: союза супругов и союза родителей с детьми. Семья, не имеющая детей, не выполняла свою важнейшую функцию - репродуктивную - поэтому бесплодие служило причиной расторжения брака6. Экстраполируя типологию семьи, предлагаемую Б.Н. Мироновым на Древнюю Русь ІХ-ХПІ столетий, на наш взгляд следует исключить первые ее два варианта (семью, состоящую из одного человека, а также группу родственников, совместно ведущую хозяйство, но не составляющих семью), как не отвечающие критериям семейного союза в Древней Руси. М.Б. Свердлов и В.А. Александров выделили три типа семьи, существовавшие в Древней Руси в разные исторические периоды: патриархальная, малая и неразделенная. По их мнению, патриархальная семья под воздействием экономических факторов, в первую очередь хозяйственных успехов, распадается на малые семьи, состоящие из родителей и их неженатых детей. Но неблагоприятные внешние условия вынуждали малые семьи вновь объединяться на некоторое непродолжительное время. Таким образом, «неразделенная семья существовала в период господства малой семьи и регенерировалась на ее основе в разных типах: родители - женатые дети - внуки, женатые братья - дети - племянники, дядья - племянники» . В.А. Александров указывал отличие между патриархальной и неразделенной семьями: «...Первая форма в условиях более ранних общественных отношений бытовала постоянно, как определенный институт, а вторая - в эпоху феодализма систематически регенерировалась на основе малой, но будучи неизменно существующей, в зависимости от местных обстоятельств через относительно короткое время затем распадалась»8.
Супруги
В древнейшие времена одним из главных достоинств человека была физическая сила, позволявшая выжить не только отдельному индивидууму, но и всему племени. Поэтому высшую ступень общественной и семейной иерархии занимали мужчины-воины, которые могли накормить и защитить своих соплеменников и родственников. Несмотря на то, что многие славянки по своему образу жизни не отличались от мужчин (охотились, воевали и т.п.), в большинстве случаев они все равно уступали им в физической силе. Поэтому женщины сначала находились под властью отца, а потом мужа. Но, по мнению А. Савельева, они подчинялись мужчине не как бесправные существа, лишенные какой-либо самостоятельности, а как более слабые члены общества сильным .
Сама идея превосходства мужчины над женщиной, отмечал В.О. Шульгин, отражена в космогонии славян. Женщина - вода олицетворяла пассивное начало мироздания, а мужчина - свет - творческое. Без света-мужчины вода-женщина представлялась в виде льда, снега, смерти. И только под воздействием света женское начало получало жизнь и движение2. Символическим проявлением отношения к женщине как к прислуге, с точки зрения В.И. Сергеевича, был обряд разувания женой мужа во время брачной церемонии3.
Правовое положение жены в семье зависело от формы заключения брака и ее добрачного социального статуса. Например, в случае похищения невесты, она становилась собственностью мужа, вещью, которой он мог распоряжаться по собственному усмотрению, в силу чего, считает Н.С. Нижник, «в отношении к женщине у мужа возникало право скорее вещного, чем личного характера»4. В то же время похищение невесты с ее согласия («на игрищах»), предоставляло ей несколько иной, более высокий статус, что было обусловлено активной ролью невесты при заключении брака. Положение женщин, вступивших в брак в результате купли их у родителей, практически не отличался от статуса похищенных жен. По мнению Н.И. Хлебникова, очень часто они становились не женами, а рабынями-наложницами5. Существенно повысил статус женщины договорной брак, сопровождавшийся принесением приданого и выплатой вена, которые предоставляли ей определенные имущественные права в новой семье.
Еще одним фактором, влиявшим на положение женщины после замужества, являлось ее добрачное социальное положение. Невесты, принадлежавшие к высшим слоям древнерусского общества, сохраняли свой высокий статус и после вступления в брак. Они были не только хозяйками в собственном доме, но и принимали участие в общественно-политической жизни Древней Руси. Об этом свидетельствует наличие послов от знатных славянских женщин на переговорах князя Игоря с Византией - в заключенном по их результатам соглашении упоминаются «Искусевн Ольги княгини... Каницаръ Предъславин; Шихъберн Сфанъдръ, жены Улеба...»6. Княгиня Ольга после убийства древлянами ее мужа князя Игоря «съ сыном своимъ Святославомъ собра вой много и храбры» разгромила непокорное племя и «възложиша на ня дань тяжьку»7. Потом она самостоятельно правила до совершеннолетия Святослава, демонстрируя выдающиеся способности государственного деятеля. В хронике Титмара Мерзебургского сохранилось сообщение о некой с кубком в руке и умела пить не хуже мужчин . Что свидетельствует не только о чертах ее характера, но и месте, занимаемом ею в социальной иерархии. Подобные случаи были скорее исключением, тем не менее, вполне очевидно, что супруги князей и вельмож занимали в семьях более привилегированное положение, чем жены рядовых членов общины.
Прямые родственники
На Руси юридически отношения между родителями и детьми устанавливались с момента рождения ребенка или его усыновления. Уже в языческие времена существовала разница между «водимыми» (законными) женами и наложницами. Имелось различие, хотя и не принципиальное, и в положении детей, рожденных ими. Например, Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогво-лода, свой отказ выйти замуж за Владимира, рожденного от рабыни-ключницы княгини Ольги Малуши, аргументировала именно его статусом («робобич»)188. В то же время происхождение от рабыни, которая не могла быть «водимой» женой, не помешало ее сыну считаться законным сыном князя Святослава, и занять сначала новгородский, а потом и киевский престол. Таким образом, в дохристианский период, несмотря на определенную разницу в отношении к детям, рожденным в браке и вне него, все они считались законными189.
С введением христианства церковь начала активную борьбу против языческих браков, одним из элементов которой стала пропаганда идеи необходимости рождения ребенка именно в законном христианском союзе.
После перехода брачно-семейных отношений под юрисдикцию церкви разница между детьми законнорожденными (рожденными или зачатыми в законном браке) и незаконнорожденными (рожденными вне брака или в браке, признанном недействительным) была юридически закреплена. Так, согласно ст. 98 Пространной редакции Русской Правды, дети рабыни после смерти отца-хозяина получали свободу, но, в отличие от законных наследников, лишались прав на отцовское имущество191. Социальный статус незаконнорожденного ребенка обычно определялся статусом его матери. Дети свободной женщины были свободными, рабыни - рабами, так как, согласно ст. 99 Пространной редакции Русской Правды, «от челяди плод» приравнивался к приплоду от скота и принадлежал владельцу192. Изменить социальный статус незаконнорожденного ребенка было практически невозможно. Даже, если его родители потом женились, их ребенок все равно не получал прав законнорожденного193. Исключением могло быть появление потомства в незаконном браке, если только родители вступили в него по незнанию. В этом случае, как указывает К. А. Неволин, церковный суд мог принять решение о предоставлении такому ребенку статуса законнорожденного194.
Но юридические нормы не всегда оказывались сильнее родственных чувств, поэтому и в христианские времена князья не всегда различали своих законных и незаконных детей. Так киевский князь Святополк Изяславич посадил на владимирский престол своего сына Мстислава, рожденного от наложницы. Позднее, второй его сын, от той же наложницы, Ярослав, получил Владимир после брата и женился на дочери новгородского князя Мстислава Владимировича . Галицкий князь Ярослав Осмомысл, выбирая наследника княжеского престола, предпочтение отдал младшему «незаконному» сыну Олегу (матерью которого была наложница Настасья), перед старшим Владимиром, рожденным в законном браке с дочерью Юрия Долгорукого Ольги .
