Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения искусства малых форм неолита-энеолита лесной зоны Восточной Европы 12
Глава 2. Антропоморфные изображения 21
Раздел 1. Ретушированные изображения 21
Раздел 2. Лепные изображения 30
Раздел 3. Резные изображения 48
Раздел 4. Графические изображения 64
Заключение 69
Глава 3. Зооморфные изображения 73
Раздел 1. Изображения птиц 73
1. Резные изображения птиц 73
2. Лепные изображения птиц 85
3. Ретушированные изображения птиц 93
4. Графические изображения птиц 97
Раздел 2. Изображения млекопитающих 105
1. Резные изображения млекопитающих... 105
2. Ретушированные изображения млекопитающих 118
3. Лепные изображения млекопитающих 123
Раздел 3. Изображения змей и рыб 127
1. Изображения змей 128
2. Изображения рыб 132
Заключение 135
- Ретушированные изображения
- Графические изображения
- Ретушированные изображения птиц
- Ретушированные изображения млекопитающих
Введение к работе
Изучение различных аспектов духовной жизни и мировоззрения древних обществ является одной из наиболее сложных областей археологического исследования. Основой для такого исследования может служить особая группа археологических источников, к которой относятся погребения, «культовые места», а также памятники изобразительного и прикладного искусства, представленные, в том числе, антропоморфными, зооморфными или иными изображениями.
Искусство каменного века представляет собой уникальный материал для изучения духовной жизни древних обществ. Создание изображений было обусловлено материальными и духовными нуждами человека: необходимостью обеспечения пищей, продолжения рода, защиты и благополучия человека. Каждое такое изображение отражало в той или иной степени пути осмысления древним человеком окружающего мира и было предназначено для передачи определенной ритуальной информации.
Исследователи полагают, что для человека каменного века и рукотворная вещь, а также природные и социальные явления были равноправны и тождественны: базой всей структуры мира являлся миф, и, поэтому, любая вещь для него оказывалась носителем многообразной мифологической информации. Это относится не только к собственно антропоморфным и зооморфным изображениям, но и к утилитарным (с современной точки зрения) предметам, которые несут изобразительные черты, например: сосуд с изображениями на нем птиц, ковш с ручкой, украшенной головой медведя или птицы и т.д. Любой предмет - это определенный знак и, по существу, любой его признак выступает как носитель информации о семантике этой вещи (Антонова, Раевский, 1991. С. 212,215,218).
При обращении к вопросам семантики искусства каменного века необходимо привлечение некой дополнительной информации, потому что никакая совокупность материальных, в том числе, изобразительных, памятников не обеспечивает полноценного проникновения в мифологию оставившего их коллектива. При изучении искусства более поздних эпох исследователю помогает синхронный (или не очень отдаленный хронологически) записанный памятник народной словесности или обобщенные и обработанные этнографические данные. Основная трудность работы с материалами искусства каменного века состоит в том, что таких дополнительных данных у нас немного. Поэтому рассчитывать на всестороннюю реконструкцию мифологии исследуемого общества невозможно, тем более на воссоздание ее конкретных сюжетов. Речь может идти лишь о проникновении в принципы мировосприятия носителей этой мифологии (Антонова, Раевский, 1991, с. 223).
По мнению большинства исследователей, методы и понятия искусствоведения не подходят для изучения памятников первобытной изобразительной деятельности, поскольку не раскрывают ее семантическую сторону. Вся духовная жизнь древних людей проходила в единой духовно-мировоззренческой среде, не расчлененной на отдельные сферы культуры, поэтому говорить об искусстве первобытности можно только в иносказательном смысле (Шер, 2000. С. 83).
Искусство малых форм неолита-энеолита лесной зоны Восточной Европы привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей уже на протяжении более чем ста лет. История исследования этих материалов будет подробно изложена в главе 1.
В связи с накоплением материала и появлением отечественных и зарубежных обобщающих работ становится все более очевидным тот факт, что колоссальная территория, включающая в себя Фенноскандию, Восточную Балтию и Европейскую Россию, составляла в неолите и энеолите единый в культурно-хозяйственном отношении мир со сходным жизненным укладом, орудийно-вещевым набором, и духовными представлениями (Wyszomirska, 1984; Тимофеев, 1999). В конце IV - первой половине II тыс. до н.э. на территории лесной зоны Восточной и Северной Европы произошел всплеск искусства малых форм, который не отмечается ни в более ранее, ни в более позднее время. Большая часть этого материала в силу разных причин найдена на территории Восточной Европы.
К настоящему времени общее количество зафиксированных мною предметов насчитывает 433 экз. Каждый год раскопки приносят по 1-3 новых предмета. Изображения изготовлены из различных материалов: кремня, кварцита, глины, кости, рога, янтаря, дерева. Предметы искусства малых форм представляют определенный сюжетный круг, связанный с образами человека, птицы, наземных млекопитающих, змей, рыб. Эти образы универсальны для искусства разных коренных народов Северной Евразии и Северной Америки.
Изучение мелкой пластики неолита и энеолита сопряжено с целым рядом трудностей. Материалы хранятся в музеях разных стран, поэтому визуально изучить их пока не представляется возможным. Несмотря на публикацию целого ряда обобщающих работ, основная масса материала освещена в коротких публикациях. В них не всегда приводятся качественные рисунки и описания, указываются размеры изображений. Публикации отдельных вещей часто выполнены на достаточно поверхностном уровне, без приведения аналогий, но зато в сфере интерпретаций приводится много необоснованных высказываний. Исследователи бывают невнимательными к методологической базе, полагая, что, собрав и описав материал без выделения строгих критериев его анализа, они сделали достаточно, чтобы считать данную категорию предметов полностью изученной. Отечественные и зарубежные исследователи при изучении искусства малых форм неолита-энеолита традиционно привлекали данные по этнографии коренных народов Урала и Сибири для расшифровки тех или иных особенностей морфологии или контекста находки, как правило, отдельных вещей (Loze, 1970, Ozols, 1970, Nunes, 1986). Привлечение отдельных, выборочных этнографических сюжетов к отдельным, выборочным вещам не делает выводы достаточно убедительными.
Цели и задачи работы.
Рассмотрение всего круга предметов искусства малых форм на всей территории лесной зоны Восточной Европы сейчас стало насущной необходимостью. Прежде всего, оно может позволить выявить особенности древних мировоззренческих и религиозных представлений. Территориальное и хронологическое соотношение различных групп изображений может указывать на особенности мировоззрения отдельных древних коллективов, обитавших в лесной зоне. Распространение на значительной территории сходных образов, сюжетов и идей, является доказательством существования определенных связей между отдельными районами.
Таким образом, результатом изучения искусства малых форм неолита-энеолита лесной зоны Восточной Европы должно являться выделение территориально-хронологических особенностей мировоззренческих представлений древнего человека на основе морфологической систематики и изучения контекста находок.
При использовании этнографических данных необходимо выявлять ряд общих, знаковых образов, значение которых сохранялось в обществах охотников и собирателей Северной Евразии фактически неизменным, вне зависимости от культуры или региона. Эти данные позволят уточнить смысловую интерпретацию изображений и увеличить степень ее доказательности.
Цель этой работы состоит в том, чтобы выяснить а) значение предметов искусства малых форм для обществ неолита-энеолита лесной зоны Восточной Европы и б) территориально-хронологические и семантические особенности этих изображений.
Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд исследовательских задач, связанных с комплексным исследованием материала. Основные задачи работы на первом этапе состоят в изучении всех известных сегодня предметов с помощью специального морфологического анализа (создания целого ряда классификаций), а также обобщения данных картографирования, хронологии и проведения сравнительного анализа. Основные задачи второго этапа исследования заключаются в выяснении функционально-смыслового назначения предметов на основе данных о контексте находок, об их орнаментации, а также путем привлечения материалов этнографических исследований.
Актуальность и научная новизна темы.
Вопросы изучения духовного мира, особенно исторически отдаленных эпох, всегда находились в центре внимания исследователей разных дисциплин: истории, этнографии, философии, культурологии. Изучение мировоззрения древних обществ лесной зоны Восточной Европы на базе археологических источников с непременным использованием, прежде всего, этнографических материалов, проводится уже несколько десятков лет и интерес к этой теме постоянно возрастает.
Научная новизна предлагаемого исследования состоит в том, что в нем предпринята первая попытка обобщения и систематизации практически всей известной сегодня коллекции искусства малых форм лесной зоны Восточной Европы эпохи неолита-энеолита. В этой работе проведена критика источника на новом уровне, впервые создан свод антропоморфных и зооморфных изображений, и проведена его подробная морфологическая классификация. Анализ данных картографирования и хронологии позволил проследить территориально-временные особенности распространения отдельных групп предметов. На основе данных о технике изготовления, полноте представленного объекта и способе крепления сформулированы более аргументированные выводы об их функциональном и смысловом значении. Впервые предпринята попытка рассмотрения этих предметов в системе универсальных мировоззренческих представлений охотников-рыболовов-собирателей Северной Евразии.
Методическая основа работы.
Методы, примененные в этой работе, обусловлены особенностями источников. Целый ряд предметов недоступен для визуального изучения, многие повреждены, подавляющее большинство вещей не имеет четкой датировки. Существующие морфологические классификации построены нечетко и охватывают отдельные (региональные) группы предметов. Выводы о функции и семантике изображений плохо аргументированы и граничат с фантазиями.
Опыт комплексного изучения предметов искусства малых форм является основным методом этой работы. На начальном этапе выделены устойчивые морфологические группы, выявлено их территориальное, морфологическое и хронологическое соотношение. Исследование зон бытования изображений, их форм и происходящих в них изменений, является первой частью комплексного исследования. Во второй части на основе полученных данных формулируются предположения о функциональном назначении, прямом использовании и возможных смысловых значениях предметов. По такому принципу построены все разделы глав 2 и 3.
Создание общей для всех предметов классификации, основанной на соподчиненности единого набора признаков, вероятно, пока невозможно. Этого, главным образом, не позволяет разнообразие сырья: предметы из разных материалов существенно различаются в наборе структурных элементов фигуры. Так, например, среди ретушированных изображений известны только полнофигурные, выполненные в силуэтной манере, однако антропоморфные даны в фас, а зооморфные - в профиль. При этом имеются исключения: единичные антропоморфные изображения даны в профиль, а единичные зооморфные - в фас («вид сверху»).
Так как все предметы изучены с разной степенью детальности, а также из-за того, что подобная работа производится впервые, наиболее рациональным представляется следующее разделение: 1) по сюжету: антропоморфные и зооморфные изображения; 2) по технике изготовления тех и других: ретушированные, лепные, резные (техника изготовления объединяет кость, рог, дерево, янтарь), плоскостные (нанесенные по сырой глине). Для более полного и всестороннего рассмотрения зооморфных изображений соблюдается принцип группировки по сюжету: «птицы», «млекопитающие», «змеи и рыбы». Далее в работе используется три отдельных морфологических классификации. На основе уникальных, расширенных наборов признаков рассматриваются ретушированные и лепные антропоморфные изображения (классификации 1 и 2). Это связано с тем, что они хорошо представлены количественно и изучены более подробно (Kashina, 2002; Кашина, 2004). Краткий универсальный набор признаков (классификация 3) включает в себя следующие признаки: 1) характер изображения (автономное или зависимое), 2) полнота (полнофигурное или парциальное); 3) крепление (наличие или отсутствие). На этой основе подразделены резные антропоморфные и зооморфные (птицы и млекопитающие) изображения. Остальные изображения (ретушированные зооморфные, лепные зооморфные, плоскостные птицы и резные пресмыкающиеся и рыбы), составляющие малочисленные группы, не рассматриваются в рамках развернутой классификации, а проверяются на соответствие определенным критериям, специфичным для каждой группы. Так как здесь производится первая попытка систематизации малых групп материала, в дальнейшем система критериев может быть заменена на более развернутую, классификационную. Сегодня такая методика представляется наиболее подходящей для работы с этим материалом.
Источники.
Источником исследования являются все известные автору в настоящее время антропоморфные и зооморфные изображения лесной зоны Восточной Европы IV — первой половины II тыс. до н.э. Всего учтено 433 экз.
Как уже отмечалось, эти материалы нередко служат почвой для необоснованных и недостоверных интерпретаций. В один ряд с антропоморфными и зооморфными изображениями ставятся вещи, которые таковыми не являются или вообще не относятся к артефактам. В целом, существование уникальных, морфологически единичных изображений отрицать нельзя. Однако пока единственным критерием «истинности» нео-энеолитических изображений является их серийность. Морфологическое сходство предметов, обоснованное исследователем в рамках групп, доказывает их «подлинность». Во время подготовительной работы мной уже была проведена такого рода сортировка данных, поэтому ряд вещей, опубликованный как изображения животных и людей, я здесь не рассматриваю.
Почти все материалы происходят с многослойных памятников, поэтому археологический контекст многих находок определить затруднительно. Кроме того, некоторое количество вещей относится к случайным находкам. Из-за многослойности памятников трудно правильно датировать многие находки. Подразделяя группы предметов по хронологии, приходится оперировать периодами протяженностью не менее чем в 500 лет. Относительное датирование большинства вещей производится согласно хронологии слоя, в котором обнаружена находка, по орудийному комплексу или керамике. В последние годы получен ряд абсолютных дат для некоторых изображений, найденных в погребениях и в придонных слоях жилищ. Однако этих дат так мало, что дробное хронологическое деление материала не будет возможно еще на протяжении долгого времени, до накопления значительного объема хорошо датированных находок. Углубленный морфологический анализ, проводимый в этой работе, позволяет более корректно и обоснованно датировать рассматриваемые материалы.
Для написания этой работы в основном использовались публикации результатов исследования памятников и сообщения об отдельных находках предметов искусства: монографии, статьи в научных сборниках и периодических изданиях. Кроме того, были изучены коллекции Государственного Исторического музея, Государственного Эрмитажа, Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого, музея Института языка, литературы и истории Республики Карелия, Карельского краеведческого музея, Ивановского областного краеведческого музея, Тверского государственного объединенного музея, Археологического музея Ивановского государственного
университета, Музея-заповедника «Волоколамский Кремль», Муромского историко-художественного музея. Несколько неопубликованных экземпляров были любезно предоставлены Е.Д. Каверзневой, Н.В. Лобановой, Е.Л. Костылевой, за что автор приносит им свою искреннюю благодарность.
Хронологические рамки работы.
Хронологические рамки исследования - IV - первая половина II тыс. до н.э. Условная периодизация, принятая в отечественной науке для этого временного интервала
- средний неолит - поздний неолит — энеолит. Из-за нечеткости датировок большинства изображений хронологические рамки и грани между периодами нечетки: многослойный характер большинства поселений также затрудняет датирование. Поэтому во многих случаях при датировании предметов приходится опираться на мнения авторов публикаций. Однако, если предлагаемые даты по тем или иным причинам вызывают сомнения, их уточнение производится на основе морфологической классификации и вещей-аналогов.
Реконструкция процесса смены археологических культур на территории лесной зоны Восточной Европы в изучаемую эпоху - это отдельная проблема, которая, естественно, находится за пределами этой работы. По современным научным представлениям, смена культурных традиций происходила относительно плавно, но при этом почти одновременно на большой территории. Культурно-историческая общность гребенчато-ямочной и ямочно-гребенчатой керамики сменяется в начале III тыс. до н.э. рядом культур, объединенных присутствием керамики с пористой структурой (из-за органической примеси или асбеста), которые, в свою очередь, в первой половине II тыс. до н.э. довольно быстро угасают, сменяясь культурно-исторической общностью шнуровой керамики и боевых топоров. Эпоха III тыс. до н.э. - это время расцвета технологий обработки твердых материалов и межрегионального обмена некоторыми видами сырья, прежде всего, янтарем и кремнем, а также и расцвета искусства малых форм.
Географические рамки.
Территория распространения изучаемых изделий представлена на рис. 1. Само понятие «лесная зона Восточной Европы» требует расшифровки. Этим термином в отечественной литературе определяется обширная территория в границах бывшего СССР, охватывающая Север, Запад и Центр Восточной Европы, крайними точками которой являются: с севера и северо-востока - северо-восточное побережье Кольского п-ва и побережье Белого моря, с юга и юго-запада - север Пензенской области и юго-восток Белоруссии, с запада - восточное и юго-восточное побережье Балтийского моря, с востока - среднее течение р. Волги. В состав этой территории включают: Кольский п-ов, Рис. 1. Карта памятников с предметами искусства малых форм в лесной зоне Восточной Европы. Беломорье, Большеземельскую тундру, Карелию, Приладожье, Восточную Балтию, Подвинье, Валдайскую возвышенность, Поочье, Верхнее и Среднее Поволжье. Эта территория включает в себя регионы с различными природно-климатическими условиями: некоторой разницей среднегодовых температур, характера климатических сезонов, форм ландшафта, размера водоемов, характера растительности и видового состава животного мира.
Практическая значимость.
Полученные результаты и материалы могут быть использованы в обобщающих работах по истории неолита и энеолита лесной зоны Восточной Европы, а также при создании учебных курсов, археологических и других экспозиций музеев.
Апробация результатов работы.
Основные результаты работы изложены в 9 научных публикациях. Среди них — тезисы докладов на российских региональных и международных конференциях (Ежегодные научно-методические семинары «Тверская земля и сопредельные территории в древности и средневековье» (г. Тверь, 2002-2004 гг.), Научные чтения памяти В.А. Городцова (г. Москва, 2003 г.), международные конференции Европейской ассоциации археологов (ЕАА) (г.Фессалоники (Греция), 2002 г., г. Санкт-Петербург, 2003 г.), Интернационального союза по изучению до- и протоисторических дисциплин (UISPP), г. Льеж (Бельгия), 2001 г.). Отдельные положения работы обсуждались на заседаниях Проблемного совета по археологии (ГИМ, 2001 г.), сектора каменного века и сектора бронзового века ИА РАН (2004, 2005 г.). Научные статьи по теме опубликованы в нескольких периодических изданиях, таких как «Российская археология», «Тверской археологический сборник», в ряде зарубежных журналов и в сборниках научных статей.
Структура работы.
Предлагаемая работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и приложения. Глава 1 посвящена истории изучения материала. В главе 2 рассматриваются антропоморфные изображения; она включает в себя четыре раздела, посвященные ретушированным, лепным, резным и графическим изображениям. Глава 3 посвящена зооморфным изображениям и включает в себя три раздела (изображения птиц, млекопитающих, змей и рыб). В главе 4 рассматривается вопрос о предполагаемом месте и значении изучаемых изображений в системе мировосприятия древнего населения лесной зоны Восточной Европы. В заключениях к главам подводятся итоги проделанной работы и намечаются перспективы дальнейших исследований. Приложение состоит из двух частей: каталога всех изученных материалов и альбома иллюстраций к нему.
Ретушированные изображения
А.В. Уткин и Е.Л. Костылева заново обобщили накопленные материалы антропоморфных ретушированных изображений и предложили их новую классификацию, согласно которой скульптуры подразделяются на четыре типа (Уткин, Костылева, 1996): 1) «Канонические изображения человека» — голова пропорциональна туловищу, ноги показаны широко расставленными, руки - раскинутыми в стороны или прижатыми к туловищу (в последнем случае С.Н. Замятнин видел изображение без рук); 2) «Женские изображения» — туловище расширяется в области таза (или живота) (как упоминалось выше, С.Н. Замятнин считал, что дополнительные выступы по бокам показывают груди); 3) «Изображения существа, напоминающего стоящего на задних лапах медведя» — голова крупная, либо приплюснутая, либо с «ушами» (то есть с выступами), массивное туловище, обычно «кривые» ноги. Авторы относят к этому типу наибольшее количество изображений; 4) «Изображения фантастических (мифологических) существ» - похожих на людей, одетых в причудливые головные уборы и накидки; воплощают служителей культа, хранителей и толкователей мифов (по составу этот тип отчасти повторяет группу 2 «мифологических персонажей», выделенную С.Н. Замятниным).
Значительное количество работ по-прежнему посвящено публикации отдельных новых находок или небольших серий из самых различных регионов: Литвы, Карелии, Вологодчины, Валдая, Мещеры, Поочья, Поволжья (Гирининкас, 1990; Жульников, 1999; Жульников, Спиридонов, 2003; Витенкова, 2002; Журавлев, 1991; Недомолкина, 2000; Черных, 1996; Каверзнева, Емельянов, 1996; Гонозов, 2003; Овчинникова, 2000; Габяшев, 1992). В зарубежной литературе последних пятнадцати лет интерес к искусству малых форм Северной и Восточной Европы практически отсутствует. Единичные работы, посвященные публикации новых материалов (прежде всего, лепных зоо- и антропоморфных изображений), выполнены при разработке охранных региональных проектов (Taavitsainen, 1982; Edgren, 1992; Karjalainen, 1997; Pesonen, 1996,2000).
Перспективы изучения искусства малых форм лесной зоны Восточной Европы связаны с его рассмотрением вместе с синхронным ему искусством Фенноскандии. Исследования последнего десятилетия подтверждают, что население обширных территорий лесной зоны Восточной Европы и Скандинавии длительное время составляло единый мир, тесно связанный многими нитями взаимодействий. Есть основания предполагать, что на этой территории, начиная с эпохи мезолита и раннего неолита, существовали сходные обряды и обычаи, что подтверждается данными о духовной культуре - материалами погребального обряда и произведениями искусства (Wyszomirska, 1984; Тимофеев, 1999).
На земном шаре существует всего несколько регионов, где кремень (или обсидиан) применяли для изготовления скульптур. Помимо нашей территории, подобные вещи известны на Дальнем Востоке, на Аляске, в отдельных областях Канады и США, Мексики, Гондураса и Патагонии (Замятнин, 1948).
Антропоморфные скульптуры, выполненные из кремневых сколов в технике ретуши, являются характерными предметами изобразительного искусства позднего неолита и энеолита лесной зоны Европейской России. Антропоморфные кремневые изображения часто фигурируют в публикациях, посвященных не только Европейской России, но и Уралу и Сибири. В изучении этих изображений наиболее трудноразрешимыми являются проблемы их датировки, выяснения культурной принадлежности, генезиса и особенностей распространения. В последние десятилетия интерес к первобытному искусству постоянно возрастает. Наиболее часто обсуждаются проблемы интерпретации, как смысловой (т.е., что эти изображения означали, какие образы были воплощены в них), так и функциональной (т.е., для чего и как они использовались).
Со времени выхода работы С.Н. Замятнина (Замятнин, 1948) количество находок увеличилось почти в три раза и сейчас их насчитывается 81 экз. Материал происходит в основном с многослойных памятников, что создает трудности для датирования. Случайных находок известно около 20 экземпляров. Еще меньшее количество изделий происходит из дореволюционных и довоенных раскопок. Скульптуры, найденные в разных регионах Европейской России, отнесены исследователями к разным культурам: из бассейнов Волги и Оки - к волосовской культуре, с Валдайской возвышенности и из бассейна р. Меты - к мстинской, с восточного берега Онежского озера - к культуре асбестовой керамики, из Архангельской и Вологодской областей - к каргопольской, с южного побережья Белого моря - беломорской (Крайнов, 1992; Зимина, 1992; Ошибкина, 1992; Жульников, 1999). Все эти культуры относятся к энеолитической эпохе и в целом датируются III тыс. до н.э.
Около 1/3 материала изучено мной непосредственно, остальные - по публикациям. Изучение было сопряжено с рядом трудностей. Предметы разбросаны по разным музеям, в публикациях не всегда содержатся сведения о контексте находок, не приводятся рисунки, не указывается масштаб.
Общей техникой изготовления для всех рассматриваемых изображений является ретуширование. Материалом является кремень (исключение составляет скульптура из кварцита, № 77). Кремень, применявшийся для изготовления антропоморфных изображений имеет каменноугольное происхождение; его выходы распространены широкой полосой от Подмосковья до Восточного Прионежья (Ковнурко, 1973. С. 39-40). Цветовая гамма этого кремня ярка и разнообразна. Размеры изделий существенно различаются: самое маленькое по высоте изображение - 1,7 см (№ 40), самое большое — 8 см (№ 76). Заготовкой могли быть как отщепы, так и пластины, а ретуширование могло производиться как по краю, так и по всей поверхности. Скульптуры с двухсторонней покрывающей ретушью составляют меньшинство (около 16 экз.). Очень редко предмет обрабатывался только с одной стороны.
Несмотря на то, что все предметы, рассматриваемые здесь, изготовлены в относительно сходной манере, среди них невозможно найти двух одинаковых - каждое обладает индивидуальными морфологическими особенностями. Основная черта, отличающая кремневые изображения от остальных неолитических скульптур (лепной и резной), - это их схематизм. Мастер уделял основное внимание силуэту изображения, что вполне естественно, так как при работе с кремнём затруднительно показать, например, детали лица. Необходимым было, вероятно, отразить у фигуры наличие головы, пары ног и (у большинства скульптур) рук. Четкости, тщательной проработке этих деталей, внимание уделялось далеко не всегда; возможно, что здесь определенную роль играло индивидуальное мастерство.
Морфологическая группировка скульптур базировалась обычно на выявлении разных сочетаний некоторых «конструктивных» элементов человеческой фигуры. С.Н. Замятнин впервые объединил все известные в то время кремневые скульптуры и предпринял первую попытку их классификации, а также предложил их смысловую и функциональную интерпретацию на интуитивном уровне (Замятнин, 1948). Согласно классификации А.В. Уткина и Е.Л. Костылевой, созданной почти на пятьдесят лет позже на базе гораздо большего объема материала, скульптуры подразделяются на четыре типа (Уткин, Костылева, 1996) (см. главу 1). В подходах к интерпретации отдельных групп у этих исследователей много общего.
Графические изображения
Находки графических антропоморфных изображений на керамике на территории лесной зоны Восточной Европы малочисленны. Первая находка такого рода была сделана B.C. Передольским на стоянке Коломцы под Новгородом (Peredolski, 1905). Остальные находки приходятся на 1960-е - 1990-е годы; почти все они были кратко опубликованы. Некритичное отношение многих исследователей к находкам такого рода было связано, прежде всего, с исключительной редкостью подобных изображений: в ряде случаев необычные мотивы орнаментации, не имевшие аналогов, были отнесены к антропоморфным изображениям (Микляев, Мазуркевич, 1994; Журавлев, 1976; Лозе, 1983; Никитин, 1996; Lozovski, 1996).
В этой работе сопоставляются между собой наиболее достоверные, с нашей точки зрения, образцы антропоморфных фигур на керамике. Выявление их морфологического сходства позволяет рассматривать эту группу как серию предметов, связанных между собой как в функциональном, так и в смысловом плане.
Во всех известных нам случаях антропоморфная фигура изображена анфас в полный рост. Характер ее схематичен: части тела обозначены одинарной линией, реже -сдвоенной. Голова фигуры в большинстве случаев передана контурно. Высота изображений — до 10 см. Особенностью этих изображений является их размещение в общей композиционной схеме орнаментации сосуда, включающей в себя, в большинстве случаев, геометрические мотивы. Сопровождающий мотив изобразительного характера — фигуры птиц - редок.
Так как количество предметов очень невелико, обращаться к развернутой классификации и выделять отдельные группы не представляется необходимым. Достаточно будет подробно охарактеризовать составные части фигуры, особенности позы и место фигуры в композиции. На основе этих данных, а также хронологических и картографических, можно попытаться сделать выводы о культурной принадлежности этих предметов, а также поставить проблемы их функционально-смыслового назначения. Территориальное распространение изображений дано на рис. 11.
Изображения на керамике (7 экз.) выполнялись до обжига на наружной поверхности сосуда, в непосредственной близости к венчику. В целом виде ни один из таких сосудов, к сожалению, до нас не дошел. Для создания изображения использовались: отпечаток гребенчатого штампа, отпечаток шнура, точечный накол.
Фрагмент сосуда, происходящий из подъемного материала многослойной стоянки Векса III (Вологодская обл.), относится к керамике типа Модлона с примесью органики и ракушки в тесте и может датироваться в рамках III тыс. до н.э., возможно, второй половиной (Недомолкина, 2000) (№ 168). Изображение человека (высота 4 см) выполнено отпечатками узкого гребенчатого штампа. Руки и ноги (от последних сохранилась верхняя часть), показаны прямыми линиями. Голова показана глубокой подтреугольной ямкой. Фигура помещена на пустом поле между сдвоенными гребенчатыми полосами, образующими зигзаг, украшавший, по-видимому, все тулово сосуда. Фрагменты сосуда со стоянки Коломцы (Новгородская обл.), составляющие почти полный венчик, были найдены в культурном слое поселения (Peredolski, 1905) (№ 172). Сосуд относится к гребенчато-ямочной керамике; финский исследователь П. Песонен отнес его к группе типичной гребенчатой керамики (Pesonen, 1996). Скорее всего, он датируется в рамках конца Г/ - первой половины III тыс. до н.э. Изображение человека (высота около 5,5 см) выполнено отпечатками узкого гребенчатого штампа. Руки и ноги отведены от тела под углом около 60 и немного согнуты в локтях и коленях («танцующая» поза). Сохранившаяся кисть руки, отведенная параллельно плечу, выполнена коротким оттиском гребенки. Точно так же выполнена сохранившая правая ступня. Голова показана контурным гребенчатым овалом, на ней расположены два коротких прямых отростка («рога»). Уникальность фрагмента из Коломцов состоит в том, что, наряду с человеческой фигурой здесь представлены изображения птиц, характерные для традиции культур гребенчато-ямочной керамики Финляндии, Карелии, а также ряда ромбоямочных и льяловских памятников сопредельных территорий. Таким образом, человеческая фигура здесь включена в «птичий фриз». Помимо этого, композиция включает геометрические мотивы, выполненные гребенчатым и ямочным орнаментом.
Фрагмент сосуда, найденный на многослойной стоянке Звидзе (Латвия), является наиболее неоднозначной находкой в этой группе (№ 169). И.А. Лозе относит его к нарвско-неманской керамике, орнаментированной точеченым наколом и отличающейся расчесами на внешней стороне, датируя его рубежом V-IV тыс. до н.э (слой 9, радиоуглеродное датирование образцов угля и дерева) (Лозе, 1988. С. 69-74). Голова, руки и торс изображения (высота которого около 10 см) выполнены двойной линией наколов (что нехарактерно для остальных изображений), ноги - одинарной. Плечи перпендикулярны туловищу, предплечья - параллельны, кисти отведены в стороны. Верхние части ног расставлены под небольшим углом, правая (сохранившаяся) нога немного согнута в колене («танцующая» поза?). Голова примыкает вплотную к краю сосуда и описывается И.А. Лозе как овальная, хотя, судя по рисункам, она представлена двумя отростками («рогами»), упирающимися в край. Остальная площадь этого фрагмента керамики пуста.
Два изображения из поселения Нида (Литва) принадлежат двум разным сосудам культуры шнуровой (жуцевской) керамики и могут датироваться рубежом Ш-П тыс. до н.э. (Rimantiene, 1989) (№ 170, 171). Оба выполнены отпечатками тонкого перевитого шнура одинарными линиями (высота первого - около 10 см, второго (фрагментированного) - около 6 см). Руки и ноги первого изображения прямые и направлены по диагонали вниз. На руках по три расставленных пальца, ступни показаны короткой линией и разведены в стороны. Округлая голова показана контурно. Орнаментальная композиция состоит из четырех рядов шнуровых отпечатков, опоясывающих венчик (знаковый атрибут шнуровой орнаментации) и ряда из шести коротких вертикальных шнуровых линий, спускающихся от нижнего опоясывающего ряда справа от головы фигуры. У второго изображения сохранилась только верхняя часть фигуры с расставленными в стороны руками, согнутыми в локтях, с четырехпалыми кистями на уровне головы. Другие детали композиции - это две разнонаправленные группы прямых диагональных линий (5 и 4 линии) над головой изображения. Венчик, судя по всему, находился выше и не сохранился на этом фрагменте.
Фрагмент с изображением человека с поселения Асавец II (Беларусь) (высота сохранившейся части - около 2,5 см) выполнен на сосуде шнуровой керамики линейными отпечатками шнура (№ 173). Короткие плечи перпендикулярны туловищу, предплечья -параллельны, длинные кисти, показанные линейно, отведены в стороны. Ноги фигуры почти не сохранились, возможно, они были показаны разведенными, в «танцующей» позе. Контурная голова ромбической формы почти упирается в орнаментальный ряд из восьми рядов шнуровых отпечатков, опоясывающих венчик (Археологія Беларусі, 1997. Мал. 137, 2).
Изображение человека со стоянки Литвин I (Беларусь) обнаружено на фрагменте сосуда с чертами, характерными для поздненеолитической днепро-донецкой культуры (Исаенко, 1971. С. 211-213) (№ 174). Изображение имеет в высоту около 10 см и выполнено одинарной линией наколов. Плечи перпендикулярны туловищу, предплечья — параллельны, кисти отведены в стороны. Через середину туловища проведена короткая прямая черта. Моделировка ног абсолютно совпадает с моделировкой рук. Голова показана подпрямоугольным контуром. В состав композиции входит ряд ямок под венчиком, над фигурой. Слева от фигуры помещен объект немного меньшего размера, выполненный в той же манере, что и человек. Объект фрагментирован, но можно предположить, что изображена птица (утрачена часть шеи и голова) с поднятым крылом, подобная изображению птицы на фрагменте льяловской керамики со стоянки Сахтыш ПА (Ивановская обл.) (Utkin, 1989).
Ретушированные изображения птиц
Эта группа изображений птиц никогда ранее не рассматривалась специально, хотя первые находки были сделаны более ста лет назад — при работах на стоянке Волосово. На свайном поселении Модлона была найдена самая крупная и выразительная ретушированная скульптура птицы (Брюсов, 1951). В работе С.Н. Замятнина были рассмотрены всего несколько известных на тот момент экземпляров (Замятнин, 1948). С тех пор коллекция таких изображений существенно увеличилась; все они публиковались по отдельности.
Скульптуры происходят с территории Карелии, Архангельской, Вологодской, Ивановской, Владимирской), Московской, Нижегородской областей, Республики Татарстан. Четыре изображения являются случайными находками, одно обнаружено в погребении, остальные происходят из культурных отложений стоянок. Визуально изучена половина изображений, остальные - по публикациям.
Общей техникой изготовления для всех рассматриваемых изображений является ретуширование; а кремень — общим сырьем. Размеры изделий различаются: самое маленькое по длине - 3 см, самое большое - 8,1 см. Заготовками являлись отщепы, в большинстве случаев обе стороны изделия обрабатывались краевой ретушью, а в единичных - по всей поверхности. Изображения, обработанные односторонней краевой ретушью, составляют меньшинство. Почти все скульптуры дошли до нас целыми или с незначительными повреждениями. Все ретушированные изображения птиц - профильные. Трактовку «лунниц» как изображений птиц анфас (Крайнов, 1992) я считаю заблуждением, так как «лунницы» имеют признаки (в том числе и трасологические) орудий; на эту тему мной готовится отдельная работа.
При выделении ретушированных скульптур птиц из ряда других категорий изображений исследователи руководствовались расплывчатым доводом «сходства». В результате стали «открывать» скульптуры, выполненные почти без всякой ретуши, или причислять к ним фигурные отщепы с ретушью или орудия сложных форм (скобели?) (Недомолкина, 2000; см. работы Ю.Б. Серикова по первобытному искусству Урала). Однако, на наш взгляд, без выработки определенных критериев говорить о серии ретушированных изображений птиц нельзя. Предлагаются три дополняющих друг друга критерия их «истинности»: 1) как минимум, одна сторона изображения ретуширована по всему периметру; 2) отдельные части изображения (голова и шея, шея и туловище) смыкаются между собой под углом в 90-160; 3) соотношение максимальной длины головы и туловища должно быть не менее 1:3 или 1:2,5. Выделение подобных критериев производится впервые, поэтому возможно, что в дальнейшем с накоплением новых материалов некоторые предметы, исключенные на данном этапе исследования из числа изображений птиц, будут туда возвращены. Так как количество предметов очень невелико, обращаться к развернутой классификации и выделять определенные группы не представляется необходимым. Достаточно будет описать составные части фигуры, размеры и некоторые дополнительные морфологические особенности.
Общая изобразительная схема этих предметов — зигзаг с двумя прямыми углами, два конца которого сильно различаются в размерах: массивный конец образует туловище, миниатюрный — голову. Основные части фигуры следующие: голова, шея, туловище. Практически у всех изображений задний конец туловища сужен и иногда даже заострен: таким образом показан хвост птицы. У четырех изображений (№ 316, 317, 324, 326) ноги показаны небольшим выступом внизу туловища, ближе к его задней части. Туловище изображений имеет как угловатые, подпрямоугольные очертания, так и более округлые, близкие к листовидным. Головы изображений обычно намечены грубо. Исключением являются экземпляр (№ 319), где благодаря крупным размерам заготовки, мастеру удалось показать переход от головы к клюву. На двух изображениях (№ 325, 329) имеются две небольшие малозаметные выемки на середине туловища, на верхнем и нижнем краях.
Распространение ретушированных изображений птиц, несомненно, имело широкий характер (рис. 15). Территории распространения их и ретушированных антропоморфных изображений практически совпадают. Предположительно, все изображения птиц относятся к одному периоду - середине Ш-началу II тыс. до н.э. (к сожалению, почти никакими точными датами мы не располагаем) - и существовали в рамках синхронных и родственных культур: пористой керамики типа Модлона (Русский Север), волосовской (Центр Европейской части России) и культуры «волосовского облика» (Среднее Поволжье).
Данные о контексте находок, обнаруженных в культурных отложениях стоянок, практически отсутствуют. Один предмет был найден в слое заполнения жилища (№ 316). В погребении № 8 Тенишевского могильника (Республика Татарстан, № 329) скульптура располагалась в области головы (затылка?) и сохранила на своей нижней поверхности следы окраски охрой. Костяк практически не сохранился (найден тлен черепа и эмаль нескольких зубов), предположительно был погребен взрослый. В заполнении ямы в большом количестве встречена красная охра. Инвентарь представлен округлыми плоскими сланцевыми подвесками, найденными на груди погребенного, и крупным кварцитовым наконечником. Погребение датируется энеолитическим временем (Габяшев, Беговатов, 1984).
Так как изделия найдены и в культурных отложениях поселений, и в составе погребального инвентаря, их использование, предположительно носило как повседневный, так и погребальный характер. Можно высказать предположение о ношении изображений (например, в качестве нашивок на одежду), опираясь на находки в Волосово и Тенишево скульптур птиц с двумя выемками. Однако остальные изображения их лишены. Длинный вертикальный выступ на спине изображения из Модлоны рассматривался исследователями как приспособление для крепления фигурки (Брюсов, 1951; Ошибкина, 1992), но так как он не имеет выемок, то вряд ли пригоден для этого.
Из-за схематизма изображений трудно предположить, какие виды птиц представлены в них. Скульптуры с длиной шеей, вероятно, изображают водоплавающую птицу - гуся или лебедя.
Ретушированные и резные полнофигурные изображения птиц (группа 1), сделанные из разных материалов и в разной технике, имеют очень много общих черт. Одинаковы особенности передачи фигуры, такие как хвост, ноги, поднятое крыло (выступ на спине изображения из Модлоны можно рассматривать так). Размеры тех и других изображений почти совпадают. Особенно поразительно сходство пар резных и ретушированных изображений: Волосово - Тенишево (№ 289, 329), Великодворье І - Волосово (№ 248, 324), оз. Ніагара - Маслово Болото (№ 252, 323). Это может свидетельствовать о том, что ретушированные изображения использовались как подвески-нашивки и их смысловое значение, вероятно, совпадало со значением подобных резных изображений птиц. Возможно, они каким-то образом были взаимозаменяемы.
Ретушированные изображения млекопитающих
Эта группа изображений млекопитающих не рассматривалась ранее как одно целое, хотя первые подобные находки были сделаны более ста лет назад при сборах на летнем берегу Белого моря (Зимняя Золотица). В работе С.Н. Замятнина были рассмотрены эти и еще несколько известных на тот момент экземпляров (Замятнин, 1948). С тех пор коллекция изображений существенно увеличилась. Они происходят с территории Республики Коми, Архангельской, Вологодской, Тверской, Ивановской, Владимирской, Рязанской, Кировской областей, Республики Татарстан. Семь изображений являются случайными находками, остальные происходят из культурных отложений стоянок. Визуально изучено семь изображений, остальные - по публикациям.
Общей техникой изготовления для всех рассматриваемых изображений является ретуширование. Материалом изготовления практически всех скульптур является кремень. Единственное изображение сделано из белого кварцита (№ 396). Размеры изделий существенно различаются по высоте: самое маленькое - 2,6 см (№ 396), самое большое -10,8 см (№ 381). Заготовками во всех случаях, по-видимому, являлись отщепы (в ряде случаев - пластинчатые), а обработка ретушью производилась в большинстве случаев по всей поверхности с обеих сторон. Не все иллюстрации показывают предмет с двух сторон, поэтому эти данные условны. У шести изображений двусторонняя обработка по краю зафиксирована достоверно. Почти все скульптуры дошли до нас целыми или с незначительными повреждениями. Несмотря на то, что они изготовлены из одинакового сырья и в относительно сходной манере, среди них невозможно найти двух одинаковых — каждое обладает индивидуальными мелкими особенностями. Большинство из них — профильные. Известно всего три изображения в фас (№ 380, 391, 397).
Ни одна из находок не имеет точной датировки. Условно все изображения относятся к III тыс. до н.э. (возможно, в основном, ко второй половине) - началу (или первой половине) II тыс. до н.э. При выделении ретушированных изображений млекопитающих из ряда других категорий исследователи руководствовались расплывчатым аргументом «сходства». Однако, без выработки определенных критериев нельзя говорить о серии ретушированных изображений млекопитающих. Предлагаются три дополняющих друг друга критерия их «истинности»: 4) изображение имеет как минимум одну сторону, ретушированную по всему периметру; 5) пропорция максимальных длины и ширины изображения равняется не менее чем 1:2-1:2,5; 6) изображение включает такие составные части как: голова, туловище, две конечности (четыре — у изображений в фас). Выделение подобных критериев производится впервые, поэтому возможно, что в дальнейшем с накоплением новых материалов некоторые предметы и их фрагменты, исключенные на данном этапе из числа изображений, будут туда возвращены. Так как количество предметов очень невелико, обращаться к развернутой классификации и выделять определенные группы не представляется необходимым. Достаточно будет описать составные части фигуры, размеры и некоторые дополнительные морфологические особенности. Рассмотрим все изображения, которые соответствуют предъявленным требованиям. Помимо основных частей фигуры (головы, туловища и конечностей) у большинства профильных изображений (11 экз.) небольшим аморфным выступом на голове показано ухо. У восьми изображений удлиненным выступом в задней части туловища параллельно спине показан хвост. Он есть и у двух фасных изображений. Две небольшие малозаметные выемки, расположенные на середине туловища, на верхнем и нижнем краях, имеются у четырех изображений (№ 386, 387, 393, 395). Относительно крупный выступ раздвоенной формы расположен на спине одной скульптуры (№ 388). Оно практически совпадает с территорией распространения ретушированных антропоморфных и орнитоморфных скульптур. Предположительно, все они относились к одному большому периоду - середине Ш-началу II тыс. до н.э. (к сожалению, никакими точными датами мы не располагаем) - и существовали в рамках синхронных и родственных энеолитических культур: пористой керамики типа Модлона (Русский Север), волосовской (Центр Европейской части России) и культуры «волосовского облика» (Среднее Поволжье и Волго-Камье). Вполне возможно, что изображения бытовали и в рамках несколько более поздних культур, формально относимых уже к эпохе ранней бронзы: беломорской (летний берег Белого моря), керамики шагарского типа (Поочье, Примокшанье), юртиковской (Волго-Камье). На ряде памятников известны находки всех видов скульптур (или двух из трех) (Зимняя Золотица, Сухое, Вологда, Стрелка І, Волосово).
Данные о контексте находок, обнаруженных в культурных отложениях стоянок, практически отсутствуют. Изображения из Стрелки I (№ 392, 393) были найдены в нижней части заполнений жилищ (Крайнов, Гадзяцкая, 2002. С. 129). Ряд предметов найден в пахотных слоях, точный контекст остальных неизвестен. Находки из исключительно «поселенческих» комплексов позволяют рассматривать скульптуры в качестве предметов повседневного использования.
Можно высказать предположение о ношении этих предметов (например, нашивание их на одежду), опираясь на находки скульптур с двумя выемками на туловище, друг напротив друга (№ 386, 387, 393, 395). Крупный раздвоенный выступ на спине изображения из Дуденево (№ 388) уже рассматривался в литературе как приспособление для крепления фигурки (Замятнин, 1948).
