Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История изучения нумизматического наследия Танаиса и его окрестностей с. 6-17
Глава II. Характеристика нумизматического материала из Танаиса с. 18-64
II. 1. Эпоха эллинизма (рубеж IV-III. -1 в. до н.э.) с. 19-24
II. 2. Раннеримский период (I в. н.э.) с. 24-29
II. 3. От Савромата I до Рискупорида V (II - середина III вв.) с. 30-43
II. 4. Иноземная монета на денежном рынке города. с. 43-57
II.5. Позднеримский период (конец III - конец IV вв.) с. 57-60
II. 6. Нумизматические находки на некрополе с. 60-64
Глава III. Сфера экономического воздействия Танаиса с. 65 -101
III. 1. Характеристика нумизматического материала с поселений округи Танаиса с. 68-94
III. 2. Находки античных монет в погребениях кочевников на Нижнем Дону с. 94-101
Глава IV. Нумизматика и основные вехи истории Танаиса с. 102-150
IV 1. Время основания города и нумизматические данные с. 102-104
IV. 2. Монетные находки и проблема полемоновского разгрома с. 104-108
IV. 3. Нумизматика и история города во II в. н.э. с. 108-119
IV. 4. Катастрофа середины III в. и находки монет с. 119-140
IV. 5. Хронология позднего Танаиса в свете данных нумизматики с. 140-150
Заключение. 151-153
Литература 154-169
Приложение 171-344
- История изучения нумизматического наследия Танаиса и его окрестностей
- Раннеримский период (I в. н.э.)
- Находки античных монет в погребениях кочевников на Нижнем Дону
- Монетные находки и проблема полемоновского разгрома
Введение к работе
Среди памятников античной эпохи на юге России особое место занимает древний Танаис, основанный в эпоху раннего эллинизма и существовавший вплоть до эпохи великого переселения народов. Своеобразный культурный облик Танаиса был обусловлен его уникальным историко-географическим положением. На протяжении многих веков место слияния Дона с Меотидой было неизменно значимым с точки зрения торгово-колонизационной экспансии представителей эллинской цивилизации. В архаическую эпоху начальный этап освоения региона был обозначен существованием Таганрогского поселения, статус которого поныне остается дискуссионным из-за дефицита позитивных данных. В классическую эпоху складывается сложный конгломерат греко-варварских взаимодействий в дельте Дона. Здесь развивается крупный историко-культурный центр, состоявший из Елизаветовского поселения, окружавших его мелких синхронных поселков и располагавшихся, по всей видимости, неподалеку ставок кочевых образований. В начале III в. до н.э., в непосредственной близости от донской дельты, возникает Танаис.
В течение этого столетия он становится главным форпостом эллинизованной северопонтийской культуры в нижнедонском бассейне. В начале новой эры Танаис являлся бесспорным лидером оформляющегося нижнедонского очага оседлости, состоявшего, помимо города, из группы укрепленных поселков, протянувшихся в линию с запада на восток. Они составляли территориальный треугольник с крайними точками в Танаисе и Кобякове на правом берегу Дона и Подазовском городище на донском левобережье. В течение всего периода существования микрорегиона оседлой культуры на Нижнем Дону его основными характеристиками оставались компактность, территориальная удаленность от метрополии - основной территории Боспора, безраздельное кочевое окружение и степное силовое господство. Военная мощь кочевников во все времена существования
Танаиса значительно превосходила его оборонный потенциал. Именно поэтому сам факт основания и длительного беспрерывного существования города является свидетельством того, что его обитатели постоянно и неустанно искали и находили возможности конструктивных контактов с кочевниками, более склонными к насилию и грабежу, нежели к налаживанию соседских и партнёрских отношений.
Постоянное плотное взаимодействие с кочевым миром создавало целый ряд сложных историко-культурных проблем. Здесь более чем в каком-либо другом месте, реализовались столь различные взаимные интересы степи и античного мира (вернее, его северопонтийской версии). Уже в XIX в. сформировалось представление о Танаисе как о самом варварском из городов боспорского круга. Новейшие исследования, проводимые как в городе, так и на различных памятниках его округи (городищах и принадлежащих им грунтовых могильниках, курганных некрополях кочевого населения) позволяют наполнить этот априорный тезис совершенно реальным содержанием. Относительная изоляция от крупнейших центров античности Северного Причерноморья, постоянная военная угроза со стороны степи -все это, несомненно, накладывало отпечаток на основу существования нижнедонского очага оседлости — его экономику. Важнейшей её стороной на всем протяжении существования Танаиса как городского центра, а также примыкавшей к нему группы поселений, безусловно, являлся товарообмен. Пожалуй, можно определить четыре основных блока экономических взаимоотношений, реализовавшихся в пределах Танаиса.
Во-первых, это будничная, повседневная торговая жизнь внутри города. Это, наверное, самый демократичный и наиболее обеспеченный источниками уровень коммерческих операций, осуществлявшихся в Танаисе.
Во-вторых, это торговые отношения с населением близлежащих поселений - нижнедонских городищ типа Кобякова-Гниловской. В свете новейших исследований эти памятники представляют совершенно особый з мир, существенно отличавшийся как от культуры населения Танаиса, так и от обитавших в самой непосредственной близости кочевников.
В-третьих, это внешние сношения населения Танаиса с различными городами и государствами черноморского бассейна. Это направление экономических связей превращало Танаис в крупный центр транзитной торговли.
И, наконец, это товарообмен между торговцами, базировавшимися в Танаисе и окружавшими город кочевниками.
Проблема взаимодействия этих схем экономических отношений ныне представляется чрезвычайно сложной. Несмотря на многократно возросший объем источников, многие вопросы остаются неясными. Изучение системы торговли в районе, прилегающем к нижнедонскому очагу оседлости должно строится с учетом различных факторов. Его основой может быть анализ эквивалентов, с помощью которых мог реализоваться обмен стоимостей. Некоторые товарные (прежде всего, экспортные) позиции, известные в исторической традиции (скот, рабы, многие виды сельскохозяйственной продукции), не могут быть охарактеризованы археологически. Другие, напротив, оставляют вполне реальные следы в виде осевших в культурных слоях и погребальных комплексах импортных вещей или остатков тары.
Специальный интерес может представлять важнейший элемент процесса товарообмена - денежные знаки в виде металлической монеты. Историко-культурное своеобразие нижнедонского очага северопонтийской цивилизации обусловило и совершенно особый облик местного денежного обращения. Его характеристика возможна лишь на основе максимально полного учета и квалифицированного анализа нумизматических находок на Недвиговском городище и в прилегающих областях нижнедонского бассейна. В этом отношении Танаис оказался счастливым памятником: многие годы инициатором и руководителем его исследования был выдающийся советский нумизмат - Д.Б. Шелов. Его перу принадлежат первые профессиональные публикации монетного материала из Танаиса, им же были определены и основные особенности денежного обращения в городе и его ближайшей округе на разных отрезках его существования. С момента выхода основных работ Д.Б. Шелова, посвященных характеристике нумизматического наследия Танаиса, получены новые материалы, уточняющие и корректирующие многие положения его концепции. Значительные успехи достигнуты и в изучении общих вопросов боспорской нумизматики. Опубликован целый ряд сводных монографических исследований, посвященных характеристике различных периодов монетного дела Боспорского царства. Активные археологические работы, проводимые на памятниках округи Танаиса в последние 10-15 лет, существенно изменили взгляды на их статус и историко-культурную принадлежность. Работа с архивными материалами, некоторыми редкими местными изданиями и коллекциями донских музеев позволила восстановить многие важные детали, связанные с уже давно известными монетными комплексами, обнаруженными в разное время на Нижнем Дону. В истекшие десять лет автору приходилось заниматься очисткой и атрибуцией монет, полученных раскопками Нижне-Донской экспедиции, а также проводить ревизию нумизматических материалов, хранящихся в фондах археологического музея-заповедника «Танаис» (далее АМЗТ) и Ростовского областного музея краеведения (далее РОМК). Все эти обстоятельства позволяют нам обратиться к теме, вынесенной в заглавие исследования: характеристике денежного обращения Танаиса на всем протяжении его существования на основе нумизматических данных. Основой работы является коллекция монет, полученная раскопками Нижне-Донской экспедиции в 1955 - 1999 гг. Абсолютное большинство их хранится ныне в АМЗТ и РОМК. Небольшое количество монет, обнаруженных на территории Недвиговского городища и близ него, находится в нескольких частных собраниях Ростова и Таганрога. Помимо собственно недвиговских находок, в работе рассматриваются античные монеты, обнаруженные в пределах нижнедонского региона и соответствующие времени существования Танаиса.
Предлагаемая работа состоит из введения, четырёх глав и заключения. Приложением к ней является каталог монетных находок в Танаисе и его окрестностях. Основной её целью является хронологически последовательный очерк истории денежного обращения в городе и сфере его непосредственного экономического воздействия, составленный в соответствии с современным состоянием фонда археологических и нумизматических источников. Он позволит соотнести данные нумизматического анализа с основными вехами истории Танаиса, оценить датирующие возможности монет в комплексах различных периодов жизни города.
Некоторые результаты проделанной работы уже использованы в фондовой практике и экспозиции зала редких и драгоценных экспонатов РОМК. Отдельные её положения могут быть учтены при организации хранения нумизматической коллекции и построении экспозиции АМЗТ, в историко-реконструктивных исследованиях по древней истории По донья-Приазовья.
В заключение вводной части хотелось бы выразить глубокую благодарность моему научному руководителю - Т.М. Арсеньевой: именно ей принадлежит идея этого исследования в настоящем виде, без её постоянной помощи и поддержки создание этой работы вряд ли было бы возможным. Постоянную дружескую помощь в работе с материалом оказывали мне сотрудники музея в Танаисе -В.Ф. Чеснок, С.А. Науменко, СМ. Ильяшенко, И.В. Толочко, Л.Ю. Нидзельницкая; директора и сотрудники крупнейших донских музеев - Ростовского, Таганрогского, Азовского. Слова искренней признательности адресую коллекционерам Ростова и Таганрога, предоставившим материалы своих собраний для изучения; в первую очередь - таганрогскому собирателю А. Алексееву.
История изучения нумизматического наследия Танаиса и его окрестностей
Первыми компетентными сведениями о монетных находках на Недвиговском городище и в его окрестностях мы обязаны Ивану Алексеевичу Стемпковскому - одному из самых заметных и выдающихся исследователей античных южнорусских древностей в первой трети XIX в. Находясь на официальной государственной должности керченского градоначальника, осенью 1823 г. он осуществил поездку по нижнедонскому региону. Именно с этим путешествием обычно связывают отождествление уже бывшего известным Недвиговского городища с древним Танаисом. Среди прочего материала ему были доставлены две монеты Савромата II, найденные в Недвиговке - электровый статер и бронзовый денарий или двойной денарий. Эти находки позволили И.А. Стемпковскому сделать важный исторический вывод о том, что «Танаис не был совершенно разорён царём Полемоном» (Два письма... с. 389-390). Находки боспорских монет на поселениях округи Танаиса в сочетании с другими признаками (фрагменты керамики, тип укрепленного посёлка, известия древних писателей о регионе), по мнению Стемпковского, могли свидетельствовать об их принадлежности древним грекам (Два письма... с. 392, 395). Им же были учтены и сведения о находке клада боспорского золота неподалеку от ст. Гниловской (Два письма... с. 391). Таким образом, помимо первых верных определений монет, И.А. Стемпковскому принадлежит заслуга использования нумизматических данных в исторических реконструкциях.
Дальнейшее накопление сведений о нумизматических находках в Танаисе шло медленно. Совершенно очевидно, что при сельскохозяйственных работах близ городища и масштабной добыче строительного камня на его территории (Шелов 1970, с. 88) находили монеты. Эти находки, однако, не стали достоянием научной общественности своего времени. Несомненно, из случайно собранных в Танаисе монет состояла небольшая коллекция владельца Недвиговки - казачьего полковника А. А. Мартынова. В своих «Записках» он указывает на это вполне определенно: «... со времени оседлости при оной (местности - СБ.) слободы моей Недвиговки 1796 года, находимы были сначала, даже на поверхности земли, дождем вымываемые монеты...». П.М. Леонтьев, посетивший Мартынова перед началом своих раскопок 1853 г. в Танаисе, видел от 30 до 40 монет из недвиговских находок (Леонтьев 1854, с. 491; Королев 1998, с. 67; Бойко 1999, с. 80). Мы можем лишь догадываться о примерном составе коллекции Мартынова по следующему его пассажу: «Все почти находимые в часто упоминаемой местности, золотые, серебряные и медные монеты имеют на себе грудные изображения в воинских доспехах и женские, из коих иные весьма худо вычеканены, другие имеют две такие фигуры с некоторыми буквами, изображениями чего-либо и арабесками всадников, зверей, жертвенников и трезубцев, а притом многие надписи Василос Савроматос, буквы и непонятные письмена; довольно также открываются с изображениями римских императоров, воинских оружий, триумфов, триумфальных колесниц, римских орлов и лиц с лавровыми венками без надписей» (Мартынов 1887, с. 18, 21). К сожалению, до настоящего момента не сохранилось ни одной монеты, которую можно было бы связывать с собранием Мартынова. 1853 год был ознаменован первыми подлинно научными раскопками в Танаисе под руководством московского профессора П.М. Леонтьева. В рамках своей эпохи четыре месяца полевых археологических изысканий явились очень масштабным событием; без учета итогов экспедиции Леонтьева не обходится, пожалуй, ни одно из исследований по археологии степного Подонья. Несмотря на оптимистический тон опубликованного отчета, Леонтьев был разочарован итогами своих работ и больше не возвращался на Дон. При работах 1853 г. в Недвиговке было обнаружено 60 монет - 58 медных и 2 серебряных, из которых в описаниях Леонтьева узнаются довольно редкие разновидности сестерциев Рискупорида II и Савромата I, а также римская медь, чеканенная при Траяне (98-117 гг.) и Валенте (364-378 гг.). Нумизматические материалы П.М. Леонтьев использовал для важных исторических выводов. Он делал особый акцент на отсутствии в своих находках монет, чеканенных до рубежа нашей эры; это утверждение стало одним из основным аргументов для создания теории о существовании двух Танаисов: древнего - на месте городища у ст. Елизаветинской в дельте Дона и возобновлённого - на Недвиговском городище. Рубежом в истории города, по мнению Леонтьева, был разгром города Полемоном I. Монетные находки стали и основой представления о полной зависимости Танаиса римского времени от Боспорского царства. Единственная найденная Леонтьевым позднеримская монета по хронологическим показателям соответствовала времени гуннской экспансии в южнорусские степи, что позволило ему предположительно связать окончательное разрушение Танаиса с вторжением гуннов (Леонтьев 1854, с. 433-434, 438).
Монеты из раскопок последователей П.М. Леонтьева по работам в Недвиговке - В.Г. Тизенгаузена (1867 г.) и П.И. Хицунова (1870 г.) - не были введены в научный оборот. При работах ВТ. Тизенгаузена на Недвиговском городище было найдено 49 монет, но их определения и описания отсутствуют. Устанавливается лишь наличие среди них статера Ининфимея 238 г. н.э. (кат. № 12). Из 62 монет, найденных работами Хицунова (Книпович 1949, с. 120) не опубликовано с определением ни одной. В архивных делах и специальной литературе второй половины XIX в. сохранились отдельные более или менее отчётливые упоминания о найденных в Недвиговке монетах - как правило, электровых царских боспорских статерах (кат. №№ 15, 16). К сожалению, эти монеты не дошли до нас; отсутствуют и их квалифицированные определения.
Из нумизматических находок XIX в. в нижнедонском регионе значительный резонанс имели два клада золотых боспорских монет (кат. №№ 8, 13). Один из них был обнаружен в 1850 г. близ Кобякова городища, другой - в 1868 г. около современной станции Хапры. В литературе существует значительная путаница относительно этих комплексов. Часть клада 1850 г. попала в коллекцию античных монет, принадлежавших Московскому университету; клад 1868 г. был перекуплен у находчиков и распродан любителям древних монет в крупных городах юга России. Сведения о составе кладов 1850 и 1868 гг. довольно расплывчаты (о кладах см. раздел III. 1).
Раннеримский период (I в. н.э.)
Хронологические границы рассматриваемого периода определяются достаточно отчётливо. Его начало можно совместить с воцарением на
Боспоре Аспурга (14 г. н.э.), а конец - с восшествием на боспорский престол Савромата I (93 г. н.э.). Переход верховной власти к Аспургу явился финальной точкой довольно длительной династийной неопределённости на Боспоре. Правление Савромата I имело особое значение для Танаиса. Именно в это время основная часть города превращается в мощную крепость; Танаис впервые после бурных событий конца I в. до н.э. обретает статус крупного культурно-экономического центра. В данном разделе нас интересует нумизматический материал, соответствующий обозначенному временному интервалу (около 14-93 гг. н.э.).
Медные монеты Аспурга (14-37 гг. н.э.) обнаружены в Танаисе в значительном количестве (17 экз.). Все они представляют один номинал - асе (IB) в двух разновидностях: с портретами Тиберия и Калигулы на лицевой стороне. Важно отметить, что из 11 монет лишь три (кат. №№ 84,1020, 1087) несут на себе лик Тиберия, на восьми монетах помещено изображение Гая Цезаря Германика. Ещё шесть монет плохой сохранности могут быть лишь суммарно отнесены к эмиссиям Аспурга. Количественное соотношение двух разновидностей меди Аспурга в Танаисе представляется довольно странным - годы его царствования на Боспоре, определяемые группой статеров с монограммой ВАР полностью совпадают со временем принципата Тиберия (19 августа 14 г. н.э. - 16 марта 37 г. н.э.). Период синхронного правления Аспурга и Гая Цезаря был весьма непродолжительным, и можно было бы ожидать, что количество приписываемых Аспургу монет с портретом Калигулы должно быть невелико. В Танаисе мы сталкиваемся с прямо противоположной картиной - резким преобладанием монет типа голова Калигулы - голова Аспурга, монограмма, IB. Небольшая танаисская выборка могла бы сформироваться случайно, но по данным Н.А. Фроловой число монет Аспурга с изображениями Тиберия и Гая Цезаря примерно равно (Фролова 1997, т. I, с. 68). Получается, что в последние месяцы правления Аспурга чеканка меди внезапно многократно возросла в объёме, но это предположение требует серьёзной дополнительной аргументации и до появления таковой не может быть принято. Всё изложенное выше, на мой взгляд, позволяет поднять вопрос о периоде чеканки меди Аспурга с изображением Калигулы и на нынешний момент оставить его открытым. Особо следует отметить сильную изношенность монет Аспурга, найденных в Танаисе, что предполагает их интенсивное и длительное обращение. Д.Б. Шелов отметил факт находки асса Аспурга в подвале М середины III в. (IV раскоп), но полагал, что эта монета могла выпасть из обращения значительно раньше (Шелов 1994, с. 47). Можно назвать как минимум 4 случая наличия монет Аспурга в закрытых комплексах времени пожара середины III в.(кат. №187-подвал П 1966 г.; №574-подвал М 1989 г.; №804-постр. 4, пом. 3 1996 г.; №890-подвал БЦ 1998 г.). Этот перечень позволяет предполагать наличие указанных монет в денежном обращении города первой половины Ш в., то есть 200 лет спустя с момента их чеканки.
В недвиговских находках весьма скудно представлены эмиссии меди Митридата VIII (39-45 гг. н.э.). Мне известны лишь две монеты (ассы обычного типа - голова царя - лук в горите, палица со шкурой льва, трезубец, IB), происходящие из сборов В.В. Яценко. Их выпуск был весьма интенсивным; они хорошо известны как в слоях боспорских городов, так и в кладах. Примечательно, что в Танаисе найдено несколько монет предшествовавшего правления царицы Гипепирии (37-38 гг. н.э., кат. №№ 345, 468, 708).
Находки античных монет в погребениях кочевников на Нижнем Дону
На протяжении почти всего периода существования Танаиса безраздельными хозяевами донских и приазовских степей являлись различные группы сарматских племён. Это соседство, без сомнения, во многом определило своеобразный облик культуры города. Особый интерес представляет вопрос о формах экономического и культурного воздействия
Танаиса на кочевников, плотным кольцом окружавших город со всех сторон, кроме водной магистрали по Меотиде. Эта проблема велика и сложна, её изучением занимались различные исследователи, применительно к самым различным эпохам. Настоящий экскурс не претендует на роль обзора темы. Нас интересует специальный вопрос, - в какой мере находки монет позволяют судить о влиянии нижнедонского очага оседлости на кочевых соседей - носителей иного культурно-хозяйственного типа.
Нумизматические находки в сарматских комплексах степной зоны юга России - большая редкость. Каждый хорошо документированный случай обнаружения монет в кочевнических погребениях рубежа и начала новой эры, безусловно, заслуживает самого пристального внимания. Оценка датирующих возможностей единичных монет из степных могил приобретает особое значение в свете дискуссий о хронологии сарматской культуры и исторической интерпретации отдельных её составляющих.
Из многих сотен сарматских погребений, исследованных ныне в пределах нижнедонского бассейна, мне известно лишь два комплекса, содержащих античные монеты.
В 1996 г. Е.И. Беспалым была исследована группа курганов, расположенная на юго-западной окраине с. Чалтырь (колхоз им. Шаумяна, Мясниковский район Ростовской обл.). Тринадцать раскопанных им насыпей составляли компактный могильник сарматского времени. В одном из ограбленных погребений (курган № 13), среди прочего инвентаря, были обнаружены три крупные бронзовые монеты: обол г. Амастрии типа голова Афины в шлеме - Персей с гарпой (ок. 85-65 гг. до н.э.); обол Пантикапея типа голова Мена - стоящий Дионис (ок. 95-65 гг. до н.э.) и архонтский обол Асандра типа мужская голова вправо - прора (ок. 49-44 гг. до н.э. - каталог №№ 1141-1143; Беспалый 1998, с. 22-23). Все монеты с обеих сторон снабжены круглыми надчеканками с 8-лучевой звездой, во всех случаях штемпельные пары надчеканок различны (табл. XXIII, 1141-1143).
Набор монет из шаумяновского погребения исключительно любопытен. Обол Амастрии, несомненно, попал в Северное Причерноморье в русле массового притока понтийской монеты в митридатовскую эпоху. Обильная чеканка городов южного побережья Чёрного моря хорошо представлена на территории Боспора и в прилегающих к нему регионах. Городская понтийская медь на несколько десятилетий стала исходным сырьём для чеканки многих типов боспорских монет (Шелов 1965, с. 47; Голенко 1964, с. 62-63); её распространение знаменовало собой изменения в денежном обращении, происшедшие с вхождением северопонтийской зоны в состав державы Митридата VI. К тому же времени относится и вторая монета из погребения - образец крупной пантикапейской меди с головой Мена на аверсе. Позднейшая монета комплекса - именной обол Асандра; она младше двух предыдущих примерно на 40 лет. Важнейшим признаком, объединяющим все монеты комплекса, являются сходные надчеканки с обеих сторон. До недавнего времени было известно немного монет первой половины - середины I в. до н.э., контрамаркированных подобным образом. Часто воспроизводят редкий пантикапейский обол времени Асандра типа голова Аполлона - лира, ветвь (Анохин 1986, № 226; Фролова 1997, Ша, 21). Н.А. Фроловой опубликован обол типа голова Мена - Дионис, снабжённый такими же надчеканками (Фролова - Ireland 1999, А, 5). К.В. Голенко относил нанесение круглых парных надчеканок с 8-лучевой звездой к началу правления Асандра. Примечательно, что этим способом на Боспоре маркировали различные образцы крупной причерноморской меди - в первую очередь, архонтские оболы Асандра, а также другие боспорские, южнопонтийские и даже редкие херсонесские монеты (Голенко 1962, с. 52-53, табл. I, 7-9; Голенко 1970, с. 87, табл. II, а).
Монетные находки и проблема полемоновского разгрома
Рубеж эр стал одной из ключевых точек в существовании Танаиса. На короткий, драматический миг город был вовлечён в масштабные исторические события, обильно насыщенные громкими именами, передвижениями войск и военными действиями, династическими интригами. Широко известный пассаж Страбона (XI.2.3) навсегда связал Танаис с кратким и бурным присутствием на Боспоре посланника воли Рима -Полемона I. События, сопровождавшие его появление, правление и гибель на землях Боспора многократно привлекали внимание исследователей в различные времена. Ныне существует большое количество авторских версий реконструкции истории Боспора на протяжении двух последних десятилетий I в. до н.э. и в первые годы нового летоисчисления. Эти гипотезы складываются в причудливую калейдоскопическую мозаику, неутомимо комбинирующую события, даты, очерёдность правителей на троне, исторические персонажи, родственные отношения и соотношения, симпатии и антипатии, династические амбиции (новейшие обзоры - например, Масленников 1995, с. 158-167, Болдырев 2000, с. 11-17, в этих статьях основная библиография вопроса). В хаосе допусков и гипотез, однако, имеются постоянные величины - достоверные факты, имеющие непосредственное отношение к боспорскому эпизоду биографии Полемона I: его предполагаемый брак с царицей Динамией, разгром Танаиса за неповиновение и гибель в земле аспургиан.
Замечание Страбона о разгроме города составило предмет отдельного исследования. Его историко-лингвистический разбор был предпринят С.А. Жебелевым (Жебелев 1935, с. 37-45). Исследованиями Нижне-Донской экспедиции были получены археологические материалы к освещению проблемы. В 1969-1970 гг. вышли работы А.И. Болтуновой и Д.Б. Шелова, посвященные историко-археологическому анализу проблемы полемоновского разгрома Танаиса (Болтунова 1969, с. 56-65; Шелов 1969а, с. 70-75; Шелов 1970, с. 226-236). Фонд археологических источников в этих работах совершенно одинаков - это квартал, исследованный в западной части Танаиса, за пределами рва, окружающего его основной четырехугольник и стратиграфические наблюдения за состоянием оборонительных сооружений в юго-западной части Недвиговского городища (Болтунова 1969, с. 61; Шелов 1969а, с. 71-72; Шелов 1970, с. 227-229). Особо следует отметить, что и А.И. Болтунова, и Д.Б. Шелов ограничились самыми общими указаниями на хронологическую близость использованных археологических материалов времени правления Полемона. Специальная аргументация предложенных дат ими не приводится. Нумизматические данные к освещению проблемы в ту пору отсутствовали.
Настоящий раздел ни в коей степени не претендует на анализ общих проблем, связанных с организацией Полемоном I военного рейда против непокорного в силу каких-то причин Танаиса. Его основной задачей является обзор и оценка обнаруженных в городе нумизматических источников, сколько-нибудь соответствующих полемоновскому времени.
В первую очередь следует отметить две монеты типа женская голова в калафе - жезл, KAEAPEHN, Н (кат. № 1054 и экземпляр из коллекции А. Алексеева). Хронологическая позиция монет Кесарии номиналом в 8 единиц поныне остаётся дискуссионной. А.Н. Зограф относил выпуск монет Кесарии и Агриппии ко времени правления на Боспоре Полемона и предлагал для них абсолютные даты в пределах 14-8 гг. до н.э. (Зограф 1951, с. 193). К.В. Голенко считал наиболее приемлемым широкий хронологический диапазон чеканки этих монет - от 14 г. до н.э. до 14г. н.э. (Голенко 1971, с. 44-45). По мнению Н.А. Фроловой, монеты Кесарии и Агриппии были чеканены в основном в дополемоновское время (примерно с 18 г. до н.э.), а к 12 г. до н.э. их выпуск был прекращён (Фролова 1989а, с. 4-5). СИ. Болдырев полагает возможным синхронизировать эту эмиссию с III группой монет, снабжённых монограммой ВАЕ (Болдырев 1999, с. 33). Особо следует оговорить позицию В.А. Анохина, который относил монеты Кесарии и Агриппии к поздней части правления Аспурга (Анохин 1986, с. 84-85; Анохин 1999, с. 134). Эта точка зрения не получила общего признания среди исследователей.
Таким образом, участие монет Кесарии и Агриппии в денежном обращении Боспора при Полемоне кажется вполне вероятным. К сожалению, танаисские находки не несут новой информации к оценке хронологической позиции рассматриваемых монет.
Несомненный интерес представляют находки в Танаисе монет с монограммой ВАЕ. Одна из них обнаружена при случайных обстоятельствах в восточной части Недвиговского городища и представляет один из наиболее распространённых типов в группе: голова Аполлона - треножник, лавровая ветвь, ВАЕ, А (=4 единицы: Фролова 1997, т. I, VIII, 11-20). Вторая монета также случайно обнаружена на территории городского некрополя и формально является анонимной.
