Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История исследования декора оружия скифов VII-IV вв. до н.э 10
1.1 История изучения украшения отдельных предметов вооружения. 10
1.2. Историография хронологии комплексов с декорированным оружием . 21
Глава 2. Декорированные скифские мечи VII-IV вв. до н.э. классификация рукоятей мечей в зависимости от формы навершии и традиции украшения . 33
Глава 3. Характерные черты организации декора и использования изобразительных традиций в украшении предметов скифского оружия VII-IV вв. до н.э 75
3.1 Декор ножен мечей 75
3.2 Декор луков 90
3.3 Декор горитов 94
3.4 Декор застежек горитов 115
3.5 Декор портупейных крючков 117
3.6 Декор поясов 124
3.7 Декор топоров 132
3.8 Декор панцирей 139
3.9 Декор щитов 146
3.10 Декор поножей 151
3.11. Эволюция декора скифского оружия VII-IV вв. до н.э . 152
Глава 4. Характеристика скифских погребальных комплексов, содержащих декорированное оружие. социальная принадлежность их обладателей 169
Глава 5. Область значения отдельных образов в декоре скифского оружия. 193
5.1. Из истории изучения семантики скифских зооморфных изображений 193
5.2. Основные черты области значения наиболее часто встречающихся образов в декоре скифского оружия 193
Заключение 216
Литература 223
Каталог предметов скифского оружия VII вв. до н.э., рассматриваемых в работе 247
Приложения (иллюстрации, таблицы, карты). 261
- Историография хронологии комплексов с декорированным оружием
- Декор портупейных крючков
- Эволюция декора скифского оружия VII-IV вв. до н.э
- Основные черты области значения наиболее часто встречающихся образов в декоре скифского оружия
Введение к работе
Оружие играло значительную роль не только в жизни, но и в мировоззрении скифов. Геродот сообщает о культе скифского Ареса, воплощением которого был "старинный железный акинак" (Геродот,ГУ,62), обычае клятвы на оружии (ГеродотДУ,70). О месте оружия в жизни скифов говорит наличие таких имен, как "Многолучный" (Adum-agar), "Стреломощная" (Tigra-tara), "Меч Асов" (Kart-as) (Абаев, 1949, С .152,171,185).
Оружие и предметы защиты воина богато украшались. Это было присуще всем иранцам, о чем свидетельствует Авеста (Яшт, 14, 27).
Актуальность темы.
Декор скифского вооружения является частью искусства, стилистика и семантика которого неоднократно привлекала внимание исследователей. Вместе с другими памятниками искусства декор отдельных предметов вооружения рассматривался с точки зрения стилистики (Rostovtzeff,1929; Borovka, 1928; Шкурко, 1975; Переводчикова, 1980; Канторович, 1994) и семантики (Бессонова, 1983, Раевский, 1985). В то же время декор оружия как отдельной археологической категории не изучался.
Скифское искусство не сводится к звериному стилю, но звериный стиль, по утверждению Б.Н. Гракова, связан с воинским бытом (Граков, 1971, С.81). Это мнение нашло отражение в последующих работах археологов (Яценко, 1971, 1977; Хазанов, Шкурко, 1976 и др.). Таким образом, приблизиться к пониманию семантики звериного стиля позволит изучение декора скифского вооружения. Правомерность такого подхода подтверждается мнением О.М. Фрей-денберг о том, что в древности "смысл вещи и декор вещи совпадают" (Фрей-денберг, 1936, С.З).
Целью работы является характеристика декора оружия и трактовка наиболее часто встречающихся на нем образов. В характеристику входит классифи-
кация мечей как наиболее часто встречающейся категории декорированного вооружения в соответствии с формами их наверший, а также рассмотрение изобразительных традиций, в которых украшено оружие. Проблемы культурных влияний в декоре отдельных предметов вооружения неоднократно рассматривались в литературе (Глава 1), но украшение всего оружия с точки зрения принадлежности той или иной изобразительной традиции не изучалось.
Задачи работы:
Определить традиции, в которых украшены различные предметы вооружения в соответствии с археологическими категориями.
Проследить территориальные и хронологические закономерности в украшении каждой категории декорированного оружия.
Выявить характерные черты в наборе изображений в украшении оружия в случаях, когда позволяют размеры выборки.
Установить социальные группы, которым принадлежало декорированное вооружение.
Приблизиться к пониманию семантики наиболее часто встречающихся в декоре оружия образов.
Методами исследования являются конструктивно-морфологический подход, методы сравнительного анализа и позиционной статистики.
Основы конструктивно-морфологического подхода к анализу вещей разработаны Ж-К. Гарденом (Gardm, 1967) и нашли дальнейшее развитие в работах Ю.Л.Щаповой (Щапова, 1988, 1989, 2000). В данной работе он выражается в рассмотрении декора в соответствии с конструктивными элементами вещей, на которых он расположен. Важнейшую роль играет первая позиция из выделенных Ж-К. Гарденом при описании вещи в соответствии с указанным подходом -ориентация. Учет расположения изображения на конструктивном элементе дает дополнительную информацию при реконструкции значения образа.
Метод позиционной статистики используется лингвистами при дешифровке древних письменностей (см., напр.: Кнорозов, 1963). Применительно к дан-
ной работе он выражается в подсчете количества изображений на каждом конструктивном элементе в зависимости от времени внутри каждой традиции. Это только начальная часть метода, применяемого в лингвистике. Подсчет частоты встречаемости невозможен из-за малого количества вещей, относящихся к одной традиции: статистические закономерности начинают проявляться в выборке более 30 (Щапова, 1988), а превосходит это количество только число вещей, украшеных в скифской традиции (178) и скифо-греческой (40).
Поэтому в данной работе подсчитывается количество изображений одних и тех же животных на конструктивных элементах, одинаково ориентированных (вверху, посредине, внизу предмета) и на основе сопоставления с нарративными источниками делаются выводы о семантике декора. Для выявления характерных наборов изображений подсчитывается количество изображений животных одного и того же биологического вида, людей и растительно-геометрических мотивов для каждой категории вооружения, традиции, хронологического периода, территории.
Источниковедческая база.
В работе использованы коллекции Государственного Исторического Музея, Государственного Музея Востока, Государственного Эрмитажа, публикации декорированных предметов вооружения в научной литературе до 2000г. издания включительно. Всего в работе рассматривается декор 266 предметов оружия, при этом учитывались экземпляры, сохранность которых позволила бы определить принадлежность декора вещи к какой-либо из выделенных традиций. Безусловно, весь массив декорированного оружия не исчерпывается данной выборкой, но рассмотрению в данной работе часто мешает плохая сохранность предметов.
Выборка, использованная в данной работе - 266 предметов - характеризует генеральную совокупность в количестве около 1000 находок (Щапова, 1988, С.54), что дает возможность сделать достаточно надежные выводы.
Скифское оружие изображалось на предметах торевтики, выполненных
греческими мастерами. В ряде случаев оно изображено украшенным различными геометрическими мотивами. Но эти изображения несут значительную долю условности, отражают эстетические представления греков, а не реальный декор скифского оружия. Кроме того, геометрический узор на изображенных на предметах торевтики горитах и ножнах не имеет аналогий в декоре реальных предметов вооружения.
Наряду с археологическими источниками, особенно при реконструкции семантики декора, использовались и нарративные.
Территориальные и хронологические рамки исследования.
В работе рассматривается декор оружия, обнаруженного в областях, традиционно связываемых с распространением скифской культуры - в Причерноморской Степи, Украинской Лесостепи и Подонье, на Северном Кавказе (Ростовцев, 1925; Граков, 1971; Ильинская, Тереножкин, 1983; Мелюкова, 1989). Что касается Кавказа, использованы памятники, происходящие с территорий, которые не являются собственно скифскими, но на которых найдены скифские по декору предметы вооружения. Так, Тлийский могильник, нескифский по погребальному обряду (Техов, 1980, С. 170), содержит скифские мечи и бутероли, украшенные в скифском зверином стиле. На Кавказе исследователи выделяют и другие памятники, насыщенные элементами скифской культуры - Минеральные Воды (Виноградов, 1972, С.329), Луговой могильник (Батчаев, 1975, С.24), хут. Степной (у Гудермеса) и Нартановский могильник (Махортых, 1991, С. 113). Мечи «степных форм» выделяются на территории Кобанской культуры (Козенкова, 1995, С. 166). К распространению декорированного оружия на Кавказе привело господство скифов на этой территории в VII-Vbb. до н.э., что неоднократно подчеркивалось в литературе (Виноградов, 1972, С.79; Петренко, 1989, С.223; Махортых, 1991, СИЗ).
Декор скифского оружия рассатривается во временном периоде с VII по IVbb. до н.э. включительно.
Научная новизна работы.
В работе был впервые рассмотрен декор совокупности археологических
категорий - оружия. Определены изобразительные традиции, в которых оно украшено, выявлены наборы изображений, характерные для каждой изобразительной традиции, для каждой категории вооружения и в отдельные хронологические периоды и на каждой из рассматриваемых территорий. Трактована семантика декора образов, наиболее часто встречающихся в украшении оружия. В ходе исследования нашли количественное подтверждение выводы, сделанные ранее другими исследователями.
Практическая значимость исследования.
Результаты исследования могут быть использованы при написании работ по истории искусства и мировоззрения скифов, истории их вооружения. Использованная в работе методика реконструкции семантики образов хищной птицы, оленя и хищника может быть применена при изучении остальных образов на других археологических категориях. Собранные данные о составе комплексов с декорированным оружием могут дать информацию для анализа социальной истории Скифии. Результаты исследования могут быть также использованы при разработке лекций, специальных курсов, экскурсий по археологии раннего железного века и истории идеологии древних обществ.
Структура работы.
Работа состоит из введения, 5 глав и заключения.
В главе 1 "История исследования декора вооружения скифов VII-IVbb. до н.э." дан обзор состояния проблемы изучения декора скифского оружия, приведены основные точки зрения исследователей на традиции, в которых изготовлены отдельные предметы скифского вооружения.
В результате рассмотрения историографии сделан вывод о том, что в науке исследовался декор отдельных предметов вооружения с точки зрения изобразительных и ремесленных традиций, семантики их декора, тогда как декор вооружения в целом не изучался.
В главе 2 " Декорированные скифские мечи VII-IV вв. до н.э. Классифика-
ция рукоятей в зависимости от формы навершия и традиции украшения" выборка декорированных мечей разбита на таксономические единицы различного уровня в соответствии о формой их наверший как наиболее часто декорированного конструктивного элемента. Как показало рассмотрение мечей, именно на-вершие зачастую является единственным декорированным конструктивным элементом меча. В данной главе дана характеристика традициям, в которых выполнен декор мечей.
В главе 3 «Характерные черты организации декора и использования изобразительных традиции в украшении предметов скифского оружия VII-IVbb. до н.э.» проанализированы традиции, в которых украшена каждая категория вооружения и в тех случаях, когда позволяют размеры выборки, выявлены закономерности расположения отдельных видов изображений на конструктивных элементах предметов вооружения. В итоге описана эволюция декора оружия в соответствии с хронологическим периодами.
В главе 4 раскрыты хронологические и территориальные особенности комплексов с декорированным оружием. В этой главе сделана попытка определить социальную принадлежность обладателей декорированного вооружения в различные периоды на различных территориях Скифии.
В главе 5 «Область значения наиболее часто встречающихся образов в декоре скифского вооружения» дан краткий обзор истории изучения скифских зооморфных изображений (Раздел 5.1). В данной главе рассматриваются образы хищной птицы, оленя, хищного животного и антропоморфных изображений. Они изучаются на вещах, принадлежащих к скифской традиции или имеющих скифские черты. Это обусловлено тем, что декор, выполненный в ассиро-урартской, греческой или персидской традициях мог переосмысливаться, но однозначно реконструировать пути этого переосмысления затруднительно.
Избрание именно данных образов обусловлено их более широкой распространенностью по сравнению с другими. Выделение закономерностей их расположения на конструктивных элементах вооружения открывает путь к реконструкции семантики каждого из них.
Апробация результатов исследования.
Основные положения работы докладывались на семинаре по археологии раннего железного века (под руководством И.В. Яценко), морфологии древностей (под руководством Ю.Л. Щаповой), Второй кубанской археологической конференции (Краснодар, 1993), конференциях «Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья", посвященной 95-летию со дня рождения Б.Н. Гракова (Запорожье, 1994), «Античная цивилизация и варварский мир» (Анапа, 1994), «Вещь в контексте культуры» (Санкт-Петербург , 1994).
Пользуясь случаем, выражаю глубокую благодарность моему научному руководителю И.В. Яценко, а также Ю.Л. Щаповой, Ю.А. Лихтер, Е.В. Перево-дчиковой, А.Р. Канторовичу, Д.С. Раевскому, С.С. Бессоновой, И.С. Каменец-кому, Т.М. Кузнецовой, А.Ю. Алексееву, Е.Ф. Корольковой, Т.А.Габуеву, В.Р.Эрлиху, К.Б.Фирсову, Н.М. Никулиной, Е.С. Сенявской, М.Л. Бутовской, Л.С. Степаняну, А.А. Данилкину, Т.В. Николаевой и др. за помощь в подготовке работы.
Историография хронологии комплексов с декорированным оружием
Декорированное вооружение, как правило, обнаружено в комплексах, есть и случайные находки. В данном разделе приводится хронология комплексов с украшенным оружием. Следует подчеркнуть, что задачей данного раздела не является передатирование указанных погребений или вступление в дискуссии по поводу датировок скифских памятников (Полин, 1987; Медведская, 1992; Алексеев, 1992 и др.). В данном разделе приводятся сведения о датировках комплексов с декорированным оружием в хронологическом порядке. УІІ-УІвв. до н.э.
На территории Северного Кавказа к этому периоду относятся находки из Келермеса, ст. Костромской, п. 164, 216, 246, 258 Тлийского могильника. Историография хронологических определений Келермесских курганов (Табл. XXXVII, 1) была рассмотрена в статье Л.К. Галаниной (Галанина, 1994). Ниже приведены основные данные статьи, дополненные сведениями о работах, посвященных данной теме после 1994года.
Со времени сообщения о находках в этих курганах их датировка колеблется от рубежа VII-VI вв. до н.э. (М. Эберт) до второй половины VIB. ДО н.э. (М.И.Ростовцев, 1925, С.312). Особенно распространенной последняя точка зрения стала после работ М.И. Максимовой (Максимова, 1954).
М.И. Максимова датировала курганы на основе серебряного зеркала, которое признала изготовленным мастерами Тамани или Закавказья (Максимова, 1954, С.281). На основе сходства золотых вещей из Зивие и Келермесских курганов Б.Б. Пиотровский отнес их ко времени не позже начала VIB. до н.э. (Пиотровский, 1959, С.248-249).
По мнению А.П. Манцевич, основанному на изучении вещей древневосточного типа из Келермесских и Мельгуновского курганов, является однозначно установленным их ассиро-вавилонское происхождение, что датирует памятник временем не позднее конца VII - начала VIBB. ДО н.э. (Манцевич, 1958,С.201;1962,С331). В.А. Ильинская и А.И. Тереножкин относят комплекс к той же дате (Ильинская, Тереножкин, 1983,С68) и полемизируют с М.И. Артамоновым, датировавшим курган VI в. до н.э. (Артамонов, 1966, С.2; 1968, С.27; 1974, С.57). Исследовавший мечи из Келермесского и Мельгуновского курганов Е.В. Черненко отнес их к VII в. до н.э. (Черненко, 1980, С.25). Классификация уздечных наборов, проведенная Л.К. Галаниной, позволила ограничить дату курганов третьей четвертью VII - рубежом VII-VI вв. до н.э. (Галанина,1983, С.53). Определяя связь между Ульскими и Келермесскими курганами, к первой половине VIB. ДО н.э. отнес их В.Р. Эрлих (Эрлих,1988,С111).
Г. Коссак удревнил дату старших Келермесских курганов до 700г. до н.э. (Kossak, 1986, 1987). Полностью согласна с Г. Коссаком И.Н. Медведская (Медведская, 1992, С.95). На уязвимость подобной точки зрения указали Д.С. Раевский, М.Н. Погребова, СР. Тохтасьев в ходе дискуссии по работе И.Н. Медведской (РАД 993, 2). Особого внимания заслуживает аргументация Э.А. Грантовского (Грантов-ский,1994). Исследователь подробно разбирает аргументацию И.Н. Медведской, основанную на использовании письменных источников. Так, он указывает, что упоминаний о заключительном этапе могущества скифов в Азии в ассирийских текстах нет потому, что такие тексты перестали создаваться после 630г. до н.э. (Там же, С.24). Э.А.Грантовский указывает на необходимость использования при изучении истории скифов в Азии античной традиции (Там же, С.25) и отмечает, что государство Урарту существовало и после гибели Кар-мир-Блура, а его цари могли упоминаться и без царской титулатуры (Там же, С.44-45). По мнению исследователя, скифское присутствие в Азии является реальностью во время составления "Проклятия Иеремии" и их наибольшее могущество приходится на 630-610 гг. до н.э., а отдельные группы, оставившие свои памятники, могли существовать там и позже (Там же, С.46). Не находит подтверждения стремление к удревнению дат и в других работах исследователей. В.Г. Петренко на основе разработки классификации стрел и уздечных наборов отнесла Келермесские курганы ко второй половине VII в. до н.э. (Петренко, 1990, С.72). Т.М. Кузнецова на основе даты разрушения Ниневии - VIIB. до н.э. - относит возвращение скифов из Азии и сооружение Келермесских курганов к первой четверти VIB. до н.э. (Кузнецова,!991,С. 101-103). Л.К. Галанина на основе рассмотрения предметов торевтики из Келермесских курганов датирует их второй половиной VIIB. ДО н.э. (Галанина, 1994,С. 104; 1997,С. 190,192). Этой датировки придерживаюсь в данной работе. Против удревнения Келермесских курганов выступили В.Г. Петренко, В.Е. Маслов, А.Р. Канторович (Петренко, Маслов, Канторович,2000,С246). На границе Степи и Лесостепи находится Мельгуновский курган, близость инвентаря которого с Келермесским курганом сразу же привлекла внимание исследователей (Придик, 1911), что и послужило основанием для датировок (Табл.ХХХИД) Что касается Костромского кургана (Taбл.XXXVII,3), то по мнению В.А. Ильинской и А.И. Тереножкина нет оснований отделять хронологически его время от Келермесского (Ильинская, Тереножкин.1985,С68). Погребения из Тлийского могильника (Taбл.XXXVII,4-7) датируются Б.В.Теховым срединой VII-VI вв. до н.э. (Техов, 1980,С219) по характеру ин 24 вентаря, особенно памятникам звериного стиля в виде наконечников ножен и форме оружия. Его датировку поддерживают С.А. Есаян и М.Н. Погребова (Есаян, Погребова, 1985,С34). Аналогии в широком круге памятников второй половины VII - начала VI в. до н.э. видят авторы публикации находок из Новозаведенного-2 (Петренко, Маслов, Канторович, 2000,С.246). По античному расписному сосуду датируется второй половиной VII в. до н.э. погребение в Темир-Горе (Фармаковский, 1916, С. 53; Книпович, 1934, С. 105; Мурзин, 1984,С.18).(Табл.ХХХИ,2). Ряд комплексов датируется по найденным в них стрелам. По этому критерию отнесены к концу VII - первой половине VIBB. ДО Н.Э. К.З у с. Подгородное (Мурзин, 1984,С. 15)(Табл.XXXII,3), второй четверти VIB. до н.э. - погребение у Нижних Серогоз (Яценко,1959,С44; Мурзин, 1984,СЛ5) (Табл.ХХХП,6), VIB. до н.э. - комплекс из Семеновки (Лесков, 1981,С.113)(Табл.ХХХП,5). Отсутствие твердо датируемых находок в погребении у с. Константиновск-на-Дону (Табл.XXXII,4) затрудняет его датировку, но на основании положения костяка и характера инвентаря авторы публикации относят памятник предположительно к первой половине VIB. ДО Н.Э. (Кияшко, Кореняко, 1976,СЛ76). Поддерживает эту датировку и В.Ю. Мурзин (Мурзин,1984,СЛЗ). Комплекс из Старшей Могилы (Табл.ХХХІД) датируется по стрелам А.И. Мелюковой второй половиной VII - первой половиной VIB. до н.э. (Мелюкова, 1964., С. 17, Табл. 1). К заключительной фазе второй группы относит найденные в ней стрелы В.Г. Петренко (Петренко, 1990,С.74). Архаический комплекс вещей из к.2 у с. Дарьевка (Табл.ХХХІД) был выделен В.А.Ильинской (Ильинская, 1975) из совокупности найденных в нем предметов, опубликованных А.А.Бобринским (Смела,П,СЛ28 ел.) и датирован на основе найденной в нем вырезанной из кости головки льва восточногреческого происхождения VII в. до н.э., что дало возможность отнести группу предметов к рубежу VII-VI вв. до н.э. (Ильинская, Тереножкин,1983,С234).
Декор портупейных крючков
Среди находок в скифских погребениях встречаются предметы длиной 8 14 см, один из концов которых выполнен в форме крючка. Они изготавливались цз кости, железа, бронзы, золота. Среди исследователей нет единой точки зрения на их назначение.
В основном все мнения сводятся к трем предположениям: это - поясные пряжки (Граков, 1971, С.148; Либеров, 1965, С.18; Мелюкова, 1989, С.85); приспособления, скрепляющие портупею или соединяющие борта кафтана в верхней части груди (Либеров, 1965, СЛ8; Пузикова, 1995, СП). В.И.Гуляев высказал предположение об их использовании для прикрепления к поясу горита (Гуляев, 1969, С. 127). В.С.Ольховский на основании рассмотрения аналогичных находок, принадлежащих к разным культурам раннего железного века, пришел к выводу о различном назначении предметов этой категории (Ольховский, 1999). Общим во всех этих точках зрения является подчеркивание принадлежности крючков костюму воина, использовались ли они для застегивания одежды, пояса или подвешивания к поясу предметов вооружения, в частности, горита. Все это позволяет рассмотреть их декор в данной работе.
Рассмотрен 21 портупейный крючок, основная масса которых -17- происходит с территории Лесостепного Подонья, с территории Степи происходит 3 находки, на Кавказе обнаружен 1 крючок. Датируются все экземпляры V-IV вв. до н.э. Декор крючка рассматривается по таким конструктивным элементам как собственно крюк и щиток.
Крюки оформлены в виде голов хищных птиц в 6 случаях. Это находки из Мастюгино, к. 47/30 (Табл.54,1); Русской Тростянки, к.7 (Табл.55,2); Мастюги-но, к.2 (1906г.) (Табл. 54,2) - 2 экземпляра, Ак-Буруна (Табл.54,3), Александро-поля (Табл.54,4).
В виде головы грифона с преувеличенным круглым глазом и ухом оформлены крюки в 9 случаях. Они происходят из сборов А.А.Спицына (2 эк-земпляра)(Табл.55,8-9); к. 12 гр. Частых (Табл.54,5); Тернового-1, к.4 (Табл.55,5); Русской Тростянки, к.1 (Табл.55,2); Русской Тростянки, к. 10 (Табл.54,7); Мастюгино, к.32/32 (Табл.54,10); Мастюгино, к.34/39 (Табл.54,6), к.11 гр. Частых. Геометрический орнамент нанесен на поверхность 5 крюков. Они найдены в Мастюгино, к. 11/16 (.2 экземпляра) (Табл.55,1); Мастюгино,к. 32/32 (Табл.51,10); случайно на Нижнем Дону (Табл.55,7), к.З гр. Частых (Табл.56).Один крюк не имеет декора (Майкоп, к.10)(Табл.55,10). В декоре ЩИТКОВ 6 раз встречаются изображения хищников.
Симметричные изображения голов хищников, в которых изображение пасти и уха животного дано по обе стороны от оси симметрии щитка, известны на 4 крючках. Оскаленная морда зверя, круглый глаз и ухо показаны на крючке из к. 10 у с.Русская Тростянка, (Либеров, 1965, Рис. 1,16), (Табл.54,7). Животное с тупой мордой и короткими ушами показано на щитке крючка из К.32/32 у с. Мастюгино (Либеров, 1965, Рис. 1,3), (Табл.54,10).
Наряду с изображениями голов животных, которые могут быть определены как хищные, на щитках помещались и изображения голов животных, видовая идентификация которых затруднительна. Это изображения на крючках из к.32/32 и к.11/16 у с.Мастюгино (Либеров, 1965,Рис. 1,6,2), (Табл. 55,8,9), к.З гр.Частых (SK.145), (Табл.56). У них длинные уши, преувеличенные круглые глаза и ноздри, что позволяет считать их выполненными в скифской традиции. Так же, как и головы хищников и неопределенных животных, организованы изображения голов кабанов в профиль на крючке из к.2 (1906г.) у с.Мастюгино (Либеров, 1965,Рис.1,7), (Табл. 55,6). Два профильных изображения головы кабана помещены по обеим сторонам оси симметрии щитка, у животного показаны клыки и оскаленные зубы.
Точных аналогий подобным изображениям на других территориях Скифии найти не удалось, но ряд изображений имеют тот же принцип организации - соединение двух профилей по обеим сторонам оси симметрии. Фас на налобнике из с. Волковцы и бляхе из Испановой могилы (Канторович, 1996,Табл.11,8) также могут трактоваться как соединение двух профилей, но не животных, а реальных или фантастических птиц клювами вниз (Там же,С157). Соединение двух профилей животных имеет место на бляхах из Новопривольного (Нижнее Поволжье) (Королькова, 1983, Табл.II, 13), из Майкопа (Там же,Табл.П,12Л из Хошеутово (Нижнее Поволжье) (Дворниченко, Очир-Горяева, 1997, Рис. 1,16).Ряд организованных таким способом изображений наряду с фасами хищников опубликован Е.В.Переводчиковой (Переводчикова, 2000, Рис.2). Таким образом, на щитках крючков в изображении соединенных профилей хищников нашла отражение черта скифской традиции, когда художник рисует, по словам Г.А. Федорова-Давыдова, "два аспекта одного тела", соединенных вместе (Федоров-Давыдов, 1976, С.31). Изображение из к. 10 у с. Русская Тростянка моделировано широкими плоскостями, что также является элементом скифской традиции.
Единственное изображение, которое может быть четко определено как фигура хищника, происходит из случайных находок на Нижнем Дону (Либе-ров, 1965,Рис. 1,5), (Табл.55,7). У животного короткая морда, оскаленная пасть, преувеличенный глаз, подчеркнуты когти, что является чертами скифской традиции. Известны на щитках 3 профильных изображения голов хищников с оскаленными пастями. Таково украшение находок из к. 11/16 у с. Мастюгино, на крюк которых нанесен сетчатый орнамент (Либеров, 1965, Рис. 1,4), (Табл.55,1). Профильное изображение морды хищника с круглым глазом и оскаленными зубами помещено на крючке из к.7 у с. Русская Тростянка (Либеров, 1965,Рис. 1,9), (Табл.55,2). У всех перечисленных изображений хищников преувеличены круглые глаза, подчеркнута оскаленная пасть, что является признаком скифской традиции.
Декор портупейных крючков интересен тем, что в его состав входят профильные изображения полных фигур животных с опущенными крупными головами, на которых видны преувеличенные круглые глаза, массивными лапами и короткими хвостами. Они помещены на 3 крючках.
Эволюция декора скифского оружия VII-IV вв. до н.э
К VB. до н.э. относятся 53 меча (Табл. II), в том числе - 20 с навершиями в виде мотивов хищных птиц - когтей и голов, выполненных в скифском зверином стиле. К этому же времени относится бутероль в виде фигур оленя и козла (из Приднепровки), также выполненная в скифской традиции.
К скифской традиции относится декор горита (Табл. XI) в виде головы лося (из Жданова), пяти топоров (Табл. XVII) в виде голов хищных птиц, пяти поясов (Табл. XVI), несущих изображения оленей (Берестняги, к.5), хищной птицы и грифона (к.Г у с. Журовка), головы грифона (к.7 у с. Грищенцы), орнамент (Русская Тростянка, к. 14 и к. 401 у с. Журовка).
В скифской традиции выполнены украшения 5 панцирей (Табл. XVIII) в виде голов копытных, хищника, когтей птиц (из к. 400, к.401, к.В у с. Журовка и др.) Среди изображений этого времени, выполненных в скифской традиции, преобладает изображение хищной птицы, что обусловлено большим количеством мечей. Хищные птицы на предметах, выполненных в скифской традиции и относящихся к этому времени, встречены 27 раз, олени и лоси - 6 раз, птицеголовый грифон - 4 раза, хищник и козел - по 1 разу. В V в. до н.э. по сравнению с предыдущим периодом растет количество предметов вооружения, декорированных в скифо-греческой традиции. Это 1 экземпляр ножен (из Александровки) (Табл. VIII), в декоре которых прослеживается соединение украшенной в скифской традиции лопасти с украшенным в греческой традиции наконечником. К скифо-греческой традиции относится декор 7 горитов (Табл. XI), в том числе 3 горитов из блях в виде голов лосей, выполненных в скифской манере с дополнением греческого элемента - пальметты (Жовнин, Новорозановка, Кула-ры). Наряду с подобными бляхами, в декоре которых наблюдается соединение двух мотивов - головы и пальметты - к VB. до н.э. относятся гориты, в декоре которых прослеживается слияние черт скифской и греческой традиций (Ильи-чево, к.1 п.6; Аксютинцы, к.2). Соединение выполненных в скифской традиции головы копытного с зооморфными превращениями - окончанием рогов в виде головы хищной птицы -и выполненной в греческой традиции формой глаза прослеживается в форме для отливки нащитных блях из Вельского городища (Табл. XIX). К скифо-греческой традиции относится декор 3 поясов (Табл. XVI) из Бе-рестняг и Стеблева (в виде львиных голов), Золотого кургана (в виде хищной птицы, головы грифона и растительно-геометрического мотива). В скифо-греческой традиции в VB. ДО Н.Э. преобладает образ оленя - он встречен 6 раз, что отличает ее от скифской, в которой преобладает образ хищной птицы. Столько же раз встречен растительно-геометрического мотив, изображение хищника встречено четырежды. 3 раза встречено изображение пти-цеглового грифона и по 1 разу - кабана и змеи. Примечательно, что в это время в декоре скифского защитного вооружения появляются изображения в греческой традиции. Это касается панцирных блях из к.2 и к.4 группы Семибратних и греческой вещи - панциря из к.5 у ст. Елизаветинской (Табл. XVIII). Известен 1 предмет, декорированный в персидской традиции - пояс из к. Баксы. Набор изображений на нем сходен с набором декора на поясах, выполненным в скифо-греческой традиции: он украшен изображениями голов хищников (Табл. XVI). К V в. до н.э. относятся ножны ст. Елизаветовской, к.1 с уникальным для этого времени изображениям сенмурва, терзающего змею, выполненным в ски-фо-греко-персидской традиции (Табл. VIII). Таким образом, для VB. ДО Н.Э. характерно преобладание в декоре вооружения скифской традиции и распространение скифо-греческой. Появляются вещи, украшенные в инокультурных традициях - греческой, персидской и скифо-греко-персидской. Рубеж V-ІУвв. до н.э. (Табл.ЫУ). В данном разделе рассматривается декор предметов вооружения, датируемых не только рубежом столетий, но и имеющих "широкие даты" - V-IVBB. до н.э, так как более точные датировки отсутствуют. Это относится прежде всего к мечам и портупейным крючкам. К V-IV вв. до н.э. относится 11 мечей, в том числе -5 с когте видными на-вершиями (Табл. И), 1 бутероль ножен в виде хищной птицы из Нестеровского могильника (Табл. VIII), 1 топор (из Среднего Поднепровья), обух которого украшен изображением головы коня (Табл. XVII). Декор этих вещей выполнен в скифской традиции. В скифской традиции украшены и портупейные крючки (9 экземпляров) (Табл. XIV). Их крюки в большинстве случаев выполнены в виде голов птицеголовых грифонов (6 раз), 1 раз весь предмет был оформлен в виде фигуры хищной птицы (Мастюгино, к.2 (1906г)). Один раз щиток украшался в виде фигуры хищника (случайная находка из Нижнего Дона) и в 2 случаях - в виде головы хищного животного (Русская Тростянка, к. 10; Мастюгино, к.32/32). В это время проявляется такая особенность декора крючков как украшение их изображением животных, биологический вид которых определить не удается. Известно 3 таких изображения, относящихся к V-IVBB. до н.э. (из сборов А.А. Спицына; Тернового -1,к.4; Русской Тростянки, к Л).
К скифо-греческой традиции относится декор двух вещей, датируемых рубежом V-IVBB. до н.э.: - горита из Архангельской слободы, украшенного рядами блях в виде фигур кабана, оленя, хищника, пантеры, терзающей человеческую голову (Табл. XI), и панцирной бляхи из Нимфея (Табл. XVIII), содержащего изображение головы лося, рог которого завершается изображением хищной тицы. К этому периоду относятся ножны из к. 10 (1910) ст. Елизаветовская, на корпусе которых изображена сцена терзания оленя грифоном и хищником, выполненная в скифо-греко-персидской традиции (Табл. VIII).
Таким образом, на V-IVBB. до н.э. приходится 22 вещи, декорированные в скифской, 2 - в скифо-греческой и 1 - в скифо-греко-персидской традициях. То есть можно говорить о преобладании скифской традиции в декоре вооружения этого периода (как уже говорилось выше, к нему отнесены и вещи, имеющие "широкие датировки").
Основные черты области значения наиболее часто встречающихся образов в декоре скифского оружия
Проблем историографии семантики скифского звериного стиля касались в своих трудах разные авторы, специальную работу посвятил этой теме Д.М.Дудко (Дудко, 1985, 1988).
Д.М.Дудко выделяет три направления в историографии семантики звериного стиля - "охотничье", "воинское" и мифологическое. "Первое ищет корни звериного стиля в идеологии примитивных охотничьих обществ (тотемизме, охотничьей магии, шаманизме), второе - в воинской магии эпохи военной демократии, третье - в мифологии земледельческо-скотоводческих обществ" (Дудко, 1988, С.90). Рассмотренные ниже работы не всегда можно однозначно отнести к какому-либо из предложенных направлений, так как в них могут признаваться одновременно тотемистические и магические, магические и мифологические элементы в трактовке скифских зооморфных изображений (Дудко, 1985, С.151).
Значения изображений животных в скифском искусстве как отражение представлений об охотничьей магии и тотемизме трактовали Н.П. Кондаков (1929), Й.Г. Андерсон (Andersson,1932), В.В. Гольмстен (1946), Л.А. Ель-ницкий (I960, 1970), А.Д. Грач (1972). Эта концепция нашла широкое распространение в зарубежной литературе (Takats, 1961, Р.722; Carter, 1957). В рамках данной концепции трактовали значение образов скифского звериного стиля П.Д. Либеров (1972, 1976), Э. Фаркаш (Farkas, 1977) ( анализ работ Э.Фаркаш см.: Раевский, 1979).
Необходимо отметить, что тотемистические представления были присущи идеологии скифов. Но сведение значения их зооморфного искусства только к отражению тотемистических представлений и охотничьей магии представляется неправомерным. Критику "охотничьего" и тотемистического представления в историографии содержат работы Г.А. Федорова-Давыдова (Федоров-Давыдов, 1975), A.M. Хазанова и Д.И. Шкурко (Хазанов, Шкурко, 1976), Е.Е. Кузьминой (Кузьмина, 1983), Д.С. Раевского (Раевский, 1985).
Таким образом, охотничья и тотемистическая концепция правомерна для выявления наиболее архаичных скифских представлений, связанных с охотничьим хозяйством. Бесспорно, охота играла в социальной жизни скифов значительную роль (Кореняко, 1998), но сводить к охотничьей магии всю семантику скифского зооморфного искусства представляется неправомерным (Дудко, 1988, С.93).
Суть магической концепции выражена в словах Б.Н. Гракова: "Мотивы звериного стиля как нельзя больше соответствуют стремлениям скифа, всадника и воина метко поразить, быстро настигнуть, быть всегда наготове. Украшая оружие и сбрую, эти сюжеты словно призывали на всадника и коня заключенные в них свойства" (Граков, 1971, С.99-100). Некоторые образы зверей, как считал Б.Н. Граков, могли быть связаны со скифскими богами. Поддерживает данную точку зрения И.В. Яценко, считая изображения животных также и тотемами скифских племен (Яценко, 1971, С. 131-133). Соответствие магическим представлениям скифов в их зооморфном искусстве видел Г.А. Федоров-Давыдов (1975).
Как отражение не только магических, но и мифологических представлений скифов трактовали зооморфное искусство Н.Н. Погребова (1948), A.M. Хазанов и А. И. Шкурко (1976). М.И. Артамонов выдвинул положение о скифском зооморфном пантеоне (Артамонов, 1961),на происхождение скифских богов от тотемов указывала Н.Л. Членова (1962,1967). В этих исследованиях авторы опираются на археологический материал и стремятся избежать случайных выводов. Но наряду с магическими представлениями у скифов существовала развитая мифология, реконструировать которую пытаются сторонники мифологической концепции в трактовке скифского искусства. Они используют данные сравнительной мифологии, философии, культурологии, лингвистики, этнографии и других дисциплин. Разумеется, мифологическая концепция также имеет свою историю. Она нашла свое отражение в трудах К.В. Тревер (1937), Б.Б. Пиотровского (1949), И.И. Мещанинова (1931), А.А. Мацулевича (1934), М.И. Вязьмитиной (1963), В.А.Ильинской (1965, 1972). Новый импульс получила эта концепция в работах Д.С. Раевского, С.С. Бессоновой, Е.Е. Кузьминой. Эти исследователи используют также достижения семиотики и теории информации. Д.С. Раевский изложил основные принципы изучения развития скифского искусства как истории семантических структур. Используя классификацию знаков, принятую в семиотике, исследователь обосновал причину выбора скифами именно зооморфных изображений, охарактеризовал путь скифского искусства от полного аниконизма с попытками использования антропоморфного кода к господству зооморфного и - на новом уровне - использования греческих образцов искусства как антропоморфного, так и зооморфного. В появлении сцен терзания Д.С. Раевский видит не только греческое влияние, но и переход от "безглагольных" текстов раннего времени к развернутому повествованию (Раевский, 1985а). Изложенные в статье принципы исследования нашли отражение в монографии Д.С. Раевского "Модель мира скифской культуры" (М.,1985). При рассмотрении семантики декора одной археологической категории имеет большое значение учет такой позиции при описании вещи как ее ориентация. Эта позиция была определена Ж.-К.Гарденом (Gardin,1967) как первая при описании вещи в соответствии с конструктивно-морфологическим подходом. Учет этой позиции вызван отражением в декоре вещи представлений древних людей о строении Космоса, поэтому она является особенно информативной. В историографии имеется опыт применения учета ориентации декора на вещи и вещи в пространстве при реконструкции смысла украшения навер-ший и реконструкции назначения этих предметов (Переводчикова, Раевский, 1981).
Этот метод нашел свое отражение и развитие в работах Д.С.Раевского (1985, 1985а). Д.С.Раевский учитывает при реконструкции семантики образов хищной птицы, копытного, хищника расположение этих животных на вещах, семиотический статус вещей, на которые они помещены (в тех случаях, когда это возможно). Это позволило ему предположить связь образа хищной птицы с верхней и нижней зонами мироздания (Раевский, 1985, С.112), копытного -средней (Там же,СЛ16), хищного зверя - с нижней (Там же, С.111). Учет семиотического статуса вещей был использован исследователем при реконструкции семантики антропоморфных изображений. В данной работе предпринята попытка использования этого метода.
С.С. Бессонова рассматривает скифское искусство как знаковую систему и считает, что именно мифологическое содержание обеспечило высокую популярность образов звериного стиля в скифском искусстве. Сцены терзания С.С. Бессонова трактует в свете дуалистических концепций иранских народов как возрождение через уничтожение (Бессонова, 1983, С.78-80).
Е.Е. Кузьмина видит в образах звериного стиля отражение представлений скифов о зооморфных превращениях богов, основой для чего служат данные Авесты, особенно Тиштр-Яшт и Варахан-Яшт. В реконструкции скифских представлений исследовательница предлагает выделять 4 уровня: общечеловеческий, индоевропейский, индоиранский и скифский (Кузьмина, 1972, 1976, 1984). Скифское искусство Е.Е. Кузьмина рассматривает как знаковую систему, состоящую преимущественно из териоморфных образов (1987).
Дальнейшее развитие нашла мифологическая концепция в трудах, посвященных трактовке отдельных образов и при рассмотрении декора отдельных вещей в работах А.И. Мартынова (1987), М.Е Килуновской (1987), Ю.В.Болтрика (1998), А.Ю. Алексеева (1993).
