Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения бархатовских древностей 11
1. Формирование первых представлений о памятниках эпохи поздней бронзы Зауралья в 40-е — 60-е гг. XX в 12
2. Пополнение корпуса источников и разработка бархатов ской проблематики в 70-х— начале 90-х гг. XX в 18
3. Изучение бархатовских материалов на рубеже XX—XXI вв 32
Глава 2 Расселение и система жизнеобеспечения бархатовского населения 42
1. Типология памятников и ареал бархатовской культуры . 42
2. Домостроительство и фортификация бархатовского населения 64
3. Хозяйство носителей бархатовской культуры 87
Глава 3. Проблемы происхождения, периодизации и хронологии бархатовской культуры 108
1. Общая характеристика керамики бархатовских памятников и выделение их хронологических групп 108
2. Формирование и ранний (щетковский) этап бархатовской культуры 120
3. Развитый (красногорский) этап бархатовской культуры . 148
4. Реконструкция историко-культурных процессов переходного от бронзы к железу времени в Зауралье 163
Заключение 174
Архивные материалы 181
Список литературы
- Формирование первых представлений о памятниках эпохи поздней бронзы Зауралья в 40-е — 60-е гг. XX в
- Пополнение корпуса источников и разработка бархатов ской проблематики в 70-х— начале 90-х гг. XX в
- Типология памятников и ареал бархатовской культуры
- Общая характеристика керамики бархатовских памятников и выделение их хронологических групп
Введение к работе
Эпоха бронзы в Западной Сибири изучена довольно неравномерно, причем как в хронологическом, так и в территориальном отношении. Особенно явно недостаток фактического материала чувствовался вплоть до недавнего времени при постановке вопросов, связанных с периодом распада андроновского культурного единства и формированием культур заключительного этапа бронзового века на территории Зауралья. Настоящая работа посвящена характеристике зауральской бархатовскои культуры конца II — начала I тыс. до н.э., которой до сих пор некоторые исследователи отказывают в праве на существование.
Актуальность выбранной темы определяется рядом обстоятельств. Во-первых, тем, что бархатовская культура была выделена позднее многих других западносибирских культур конца бронзового века и продолжает оставаться наименее исследованной. Во-вторых, тем, что давно назрела необходимость введения в научный оборот в полном объеме накопленных источников по бархатовскои тематике и требуется их обобщение на надлежащем уровне с учетом прежних научных разработок. В-третьих, решение бархатовскои проблематики принципиально важно для реконструкции общей историко-культурной ситуации, сложившейся на заключительном этапе эпохи бронзы на территории Урала и Западной Сибири. В-четвертых, нахождение бархатовских памятников в лесостепной части Зауральского региона обуславливает значимость настоящей работы с точки зрения рассмотрения проблемы взаимодействия носителей культур, развивавшихся в разных ландшафтных зонах: в лесу, лесостепи и степи. В-пятых, анализ бархатовских древностей, в том числе их точная хронологическая атрибуция, даст возможность внести коррективы и дополнения в существующую культурно-хронологическую схему бронзового века Зауралья. Нельзя не учитывать так-
же роль бархатовской культуры в культурогенезе населения последующего периода, поэтому ее изучение является актуальным для понимания перехода к раннему железному веку.
Цель диссертации состоит в построении сущностно-содержатель-ной модели бархатовской культуры для определения основных признаков и свойств последней, а также воспроизведения процесса ее формирования, развития и распада.
Задачи исследования сводятся к следующему: 1) выделить и рассмотреть основные этапы в истории изучения бархатовских древностей; 2) обобщить и систематизировать весь корпус имеющихся источников, содержащих информацию о бархатовской культуре; 3) реконструировать ареал и особенности расселения ее носителей, установить направление их культурных связей; 4) выявить характерные черты домостроительства и фортификации бархатовского населения; 5) проанализировать его хозяйственную деятельность; 6) произвести статистическую обработку наиболее представительных керамических коллекций бархатовских памятников по орнаментальным признакам; 7) уточнить хронологию и разработать периодизацию бархатовских древностей; 8) решить по мере возможности проблему происхождения бархатовской культуры; 9) определить ее роль в сложении культур раннего железного века.
Территориальные рамки работы охватывают лесостепное и отчасти подтаежное Зауралье, так как именно здесь сосредоточены памятники бархатовской культуры. Этот регион примыкает к восточному склону Уральского хребта и включает Туринскую равнину, ограниченную с востока левобережьем Тобола, а также Тоболо-Ишимское междуречье, относящееся к Ишимской равнине. В административном отношении рассматриваемая территория совпадает с южными районами Свердловской и Тюменской областей, северной частью Челябинской и практически всей Курганской областью.
По природным условиям Зауралье является довольно контрастным регионом, так как характеризуется чередованием ландшафтов подтаежной зоны, северной и южной лесостепи. Приведенные в работе палеогеографические материалы, с одной стороны, свидетельствуют о том, что в эпоху поздней бронзы здесь существовали ландшафтно-климатические условия, соответствовавшие южному варианту лесостепи, а, с другой, указывают на некоторое похолодание и увлажнение, пришедшие на период развития бархатовской культуры.
Хронологические рамки исследования определяются временем существования бархатовской культуры и лежат в пределах конца II — начала I тыс. до н.э.
Источниковая база диссертации характеризуется несколькими видами источников, главными из которых являются археологические материалы, именно на их основе осуществлялась всесторонняя характеристика бархатовской культуры. Они получены многими исследователями в разное время в ходе изучения бархатовских памятников лесостепного Зауралья. Среди них мы выделяем архивные и вещественные источники. Первые представлены полевой документацией и отчетами, содержащими сведения о результатах археологических исследований. Ко вторым отнесены посуда и инвентарь, которые на отдельных памятниках демонстрируют разную степень информативности. С поселений, изученных разведками, происходят, как правило, незначительные комплексы материалов, в основном фрагменты керамики, свидетельствующие лишь о принадлежности к бархатовской культуре. Они составляют практически половину учтенных бархатовских памятников. Недостаточно информативны также некоторые раскопанные поселения, так как они либо являются многослойными и нестратифицированными с разнокультурными коллекциями артефактов, либо содержат бархатовскую посуду в качестве примеси. Значительно более представительные материалы по различным аспектам истории и культуры бархатовского населения получены на доволь-
но полно изученных раскопками селищах Заводоуковское 9 и 10, Ново-Шадрино 2 и 7, Палатки 2, Щетково 2 и городищах Красногорском, Колов-ском, Миасском и Усть-Утякском 1, которые можно считать опорными или эталонными памятниками бархатовской культуры1. В отличие от поселенческих комплексов открытые и изученные бархатовские захоронения исчисляются единицами и не дают полноценных данных для характеристики погребального обряда бархатовских групп.
Археологические материалы бархатовских памятников хранятся в фондах Курганского, Свердловского и Тюменского областных краеведческих музеев, лаборатории археологии Уральского государственного университета, музея археологии и этнографии Тюменского государственного университета, Института гуманитарных исследований ТгомГУ, а также Института проблем освоения Севера СО РАН.
К особым категориям источников относятся палеозоологические, палинологические и иные материалы, проанализированные специалистами в области смежных наук. Они получены в ходе раскопок опорных бархатовских памятников.
В целом источниковый фонд данного исследования можно охарактеризовать как репрезентативный. Объем и разнообразие источников способствуют решению поставленных в диссертации задач и позволяют прийти к ответственным заключениям.
Методология работы опирается на ряд положений и подходов. Бар-хатовскую археологическую культуру мы понимаем, во-первых, как явление, более или менее полно отражающее действительность, сотворенную населением, оставившим памятники бархатовского типа, и, во-вторых, как особое
Хотелось бы выразить признательность моему учителю А.В. Матвееву, а также Н.П. Матвеевой, О.Н. Корочковой, В.И. Стефанову и А.И. Кайданову за возможность использования материалов селищ Заводоуковское 9, Ново-Шадрино 2 и 7, Поспелово 1, Щетково 2 и городищ Красногорского, Коловского и Усть-Утякского 1.
культурное образование, отличное от других западносибирских культур конца бронзового века, со свойственным ему своеобразием керамики, инвентаря, домостроительных и хозяйственных традиций. Воссоздание облика барха-товской культуры основывается на принципах моделирования, подразумевающих ее рассмотрение в виде модели некогда существовавшей реальности. Совокупность признаков и многогранность проявлений культуры делают необходимым анализировать ее в ракурсе различных научных направлений. Системный подход, в основе которого лежит философский принцип целостности, предполагает понимание культуры как системы, состоящей из согласованных и внутренне связанных элементов. С позиций структурного подхода культуру следует рассматривать не только как единый объект, но и как множество коррелированных частей, точнее — как определенным образом упорядоченную многоуровневую структуру. Применение принципа историзма дает установку на то, чтобы проследить процесс развития бархатовской культуры, определить продолжительность ее существования и выявить динамику и этапы развития. В работе предпринята попытка реализовать принцип экологического подхода, который позволяет рассматривать человеческое общество через среду его обитания и устанавливать взаимоотношения между ними.
Методика исследования представлена как традиционными для археологии, так и заимствованными из арсенала точных и естественных наук методами. При рассмотрении различных источников применялись соответствующие их особенностям методические приемы. Ареальный анализ с элементами картографии не только послужил средством для выявления ареала бархатовской культуры, закономерностей распределения в пространстве ее памятников, но также способствовал установлению связей бархатовского населения с представителями культур смежных территорий. Сопоставление керамических комплексов бархатовских поселений, определение их общих и
отличительных черт осуществлялось с помощью сравнительно-типологического анализа, используемого в сочетании с различными статистическими приемами, среди которых выделим методы многомерной классификации и непараметрической статистики (агломеративно-иерархический кластерный метод, анализ соответствий, корреляции Спирмена, Фишера, хи-квадрат Пирсона). Для характеристики инструментария бархатовской культуры использовался способ классифицирования по материалу и функциональному назначению. При разработке хронологии и периодизации бар-хатовских древностей особое значение имели результаты радиоуглеродного датирования селища Щетково 2, Красногорского и Коловского
городищ , а также приемы компаративного изучения археологических культур, сходство и различие которых вызваны пространственными и временными факторами. Палеозоологические определения являлись базовыми для исследования хозяйственной деятельности бархатовских групп3. Реконструкция некоторых аспектов их жилой среды и системы жизнеобеспечения также осуществлялась путем привлечения этнографических параллелей. Основным источником информации об особенностях питания бархатовского населения являлся пригар на сосудах из керамических коллекций поселений Заводоуковское 9, Щетково 2 и Красногорского городища. Его изучение базировалось на принципах гистологических и, в меньшей степени, гистохимических исследований . Результаты палинологического анализа позволили судить о специфике ландшафтно-климатических условий на территории лесостепного Зауралья во время существования бархатовской культуры5. Кроме того, в работе нашла примене-
Радиоуглеродные даты бархатовских памятников получены Л.А. Орловой.
Палеозоологические материалы бархатовских поселений обработаны П.А. Косинцевым, П.А. Колмогоровым и А.С. Поклонцевым.
Благодарю Л.Л. Гайдученко за проведенные исследования.
Автором использованы палинологические определения Н.Е. Рябогипой и Т.Г. Ссмочки-пой.
ниє методика палеодемографических расчетов по материалам поселений.
Научная новизна работы обусловлена введением в научный оборот широкого круга источников, характеризующих бархатовскую культуру, их обобщением и систематизацией и заключается в том, что в ходе исследования автором выдвинут ряд новых положений. Во-первых, им разработана периодизация истории изучения бархатовских древностей, которая демонстрирует формирование научного интереса к материалам этих памятников, а также изменения взглядов ученых по наиболее дискуссионным аспектам барха-товской проблематики с течением времени. Во-вторых, в диссертации уточнен ареал бархатовской культуры и более четко обозначены его границы. В-третьих, определены основные черты домостроительства и фортификации бархатовского населения, выражающиеся в мысовой планировке городищ, долговременном и стационарном характере поселений, каркасно-столбовой конструкции построек и присутствии среди них жилых и хозяйственных сооружений. В-четвертых, показаны комплексная основа бархатовского хозяйства с ярко выраженным доминированием производящих отраслей, динамика животноводства и наличие земледелия, о котором свидетельствуют прямые данные. В-пятых, приведены новые доказательства в пользу концепции формирования бархатовской культуры на двухкомпонентной основе в результате взаимодействия носителей черкас кул ьской и пахомовской культур. В-шестых, в работе получила аргументацию гипотеза о хронологической дифференциации бархатовских древностей, построена периодизация рассматриваемой культуры и выработаны критерии выделенных этапов, благодаря которым достаточно четко прослежена специфика ее развития. Новизна данного исследования также состоит в попытке реконструкции историко-культурных процессов, протекавших в переходное время от эпохи бронзы к
раннему железному веку в Зауральском регионе, на фоне и под влиянием которых происходила трансформация бархатовской культуры.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что полученные нами научные результаты могут быть использованы при создании общих работ по древней истории как Зауральского региона, так и Западной Сибири в целом, при реализации конкретных исследований, посвященных отдельным проблемам бронзового века, а также при разработке специальных учебных курсов и пособий по сибирской археологии для студентов исторических факультетов вузов. Представленные в работе статистические матрицы данных могут найти применение при обработке и сравнительном анализе материалов как новых бархатовских памятников, так и синхронных комплексов сопредельных территорий.
Апробация основных положений и выводов диссертации произведена на ряде региональных, всероссийских и международных конференций, состоявшихся в городах: Барнауле (2001, 2003 гг.), Кемерово (2003, 2004 гг.), Кургане (2005 г.), Омске (2002, 2004 гг.), Санкт-Петербурге (2003 г.), Сургуте (2003 г.), Сыктывкаре (2003 г.), Томске (2003, 2005 гг.) и Тюмени (2001— 2004 гг.). Результаты проведенных автором исследований отражены в 35 научных публикациях. Работа была обсуждена и одобрена на заседании кафедры археологии, истории Древнего мира и Средних веков Тюменского государственного университета, а также сектора археологии бронзового и раннего железного веков Института археологии и этнографии СО РАН.
Структура работы обусловлена задачами исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, списков архивных материалов и литературы, перечня сокращений, а также двух приложений, содержащих таблицы, графики и рисунки.
Формирование первых представлений о памятниках эпохи поздней бронзы Зауралья в 40-е — 60-е гг. XX в
Первые находки, относящиеся к позднему бронзовому веку, были сделаны на территории Зауралья еще в конце XIX — начале XX вв. [Потемкина, 1985, с. 7]. Среди этих материалов следует выделить коллекцию бархатов-ской керамики, полученную П.А. Дмитриевым в ходе раскопок Мысовской стоянки в черте г. Тюмени [Дмитриев, 1928; 1951, с. 13]. Однако лишь керамические комплексы селищ Алексеевского, Замараевского и Садчиковского, исследованных в 30—40-х гг. О.А. Кривцовой-Граковой и К.В. Сальниковым, впервые дали возможность судить о специфике культуры зауральского населения в конце бронзового века [Кривцова-Гракова, 1948, 1951; Сальников, 1948а, 1951].
Точкой отсчета в культурной атрибуции древностей Зауральского региона следует считать открытие андроновской культуры С.А. Теплоуховым, разработавшим в конце 20-х гг. минувшего столетия свою периодизацию бронзового века Минусинской котловины [Теплоухов, 1929, с. 41—62]. Средний этап этой периодизации ученый соотнес с андроновской культурой, характеризующейся особым обрядом захоронения и своеобразной орнаментацией керамики. По его мнению, территория Минусинской котловины представляла собой лишь восточной предел распространения этой культуры, а ее истоки следовало искать на Западе - в степных районах Западной Сибири и Казахстана [Там же, с. 43, 44].
Гипотезу о восточном направлении продвижения андроновских групп подтвердили археологические исследования О.А. Кривцовой-Граковой и К.В. Сальникова, которые независимо друг от друга установили андроновскую принадлежность зауральских памятников. Их позиции также совпадали в вопросе о хронологической неоднородности андроновской культуры. Однако созданные этими учеными периодизации имели существенные различия.
Так, О.А. Кривцова-Гракова, опираясь на керамическую коллекцию Алексеевского комплекса памятников, указывала на два этапа в развитии ан-дроновской культуры: ранний, которому была свойственна посуда с плавным профилем и уступчатым плечом, и поздний, в рамках которого к данным типам сосудов добавилась валиковая керамика [Кривцова-Гракова, 1948, с. 161—164]. Материалы Алакульского и Федоровского могильников, селищ Замараевского, Кипель и других позволили К.В. Сальникову говорить о трехступенчатой периодизации андроновских древностей Зауралья, в основу которой были положены изменения не только в форме и орнаментации посуды, но также и в погребальном обряде. С учетом этих критериев исследователь выделил последовательно сменявшие друг друга федоровский, алакульскиЙ и замараевский этапы андроновской культуры [Сальников, 19486, с. 25, 26; 1952, с. 51, 71].
Периодизация К.В. Сальникова базировалась на принципе единства андроновской культуры. В этом моменте сказывалась его приверженность к эволюционистским идеям и теории стадиальности. Такие историко-методо-логические позиции позволили ученому представить развитие культуры зауральского населения в бронзовом веке, в том числе и на его заключительном этапе, в виде процесса непрерывных внутренних изменений. Основные положения концепции К.В. Сальникова были приняты археологическим сообществом и стали доминирующими вплоть до начала 70-х гг. XX в.
К концу бронзового века исследователь относил замараевский этап андроновской культуры. Его он помещал вслед за алакульским и датировал VITI—VII вв. до н.э. [Сальников, 1951, с. 119, 120]. Данное заключение К.В. Сальников обосновывал анализом керамических материалов Замараевского селища, находящегося в северной части лесостепного Зауралья. Характеризуя замараевскую посуду, он подчеркивал, что ей свойственна более бедная орнаментация, нежели федоровская и алакульская, а также типологическая близость к керамике раннего железного века. Это обстоятельство, а также стратиграфические наблюдения дали ученому основание говорить о более поздней хронологической позиции материалов Замараевского селища и сходных с ним памятников по сравнению с другими андроновскими древностями Зауральского региона. К этому К.В. Сальников добавлял, что в среде андроновских групп на замараевском этапе происходили крупные социально-экономические изменения, обусловившие трансформацию их культуры. Они сводились к сдвигам в металлургии, росту численности населения, переходу к полукочевой форме скотоводства, появлению одиночных курганов и выделению из рода патриархальных семей [Сальников, 1967, с. 348—350]. В системном виде все перечисленные критерии определяли специфику заключительного этапа бронзового века и демонстрировали переход к эпохе раннего железа.
Территорию расселения замараевцев пытался уточнить М.П. Грязнов, который выделял десять районов проживания древних племен в эпоху поздней бронзы в Сибири и Казахстане [Грязнов, 1956, с. 34—-37]. С Зауральем ученый соотносил два района - кустанайский и челябинский. В первом, по его мнению, обитало население, оставившее памятники, подобные Алексеев-скому селищу, а во втором, границы которого проходили по Исети и Миас-су, — замараевские группы.
Пополнение корпуса источников и разработка бархатов ской проблематики в 70-х— начале 90-х гг. XX в
Открытие и исследование новых памятников бронзового века на территории Зауралья в конце 60-х — начале 70-х гг. позволили ученым проверить основные положения культурно-хронологической схемы К.В. Сальникова и определенным образом их переработать. В это время B.C. Стоколосом [1968, 1972] были исследованы поселения Кизильское, Лужки, Черняки 2 и другие, могильник Черняки 1, Е.Е. Кузьминой [1973, 1975] — могильники Кинзер-ский и Туктубаево и Л.П. Хлобыстиным [1968] —селище Липовая Курья. Полученные в ходе раскопок материалы B.C. Стоколос сопоставил с коллекциями ранее изученных поселенческих комплексов (Замараевское, Кипель, Черкаскуль 2 и другие) и пришел к выводу, что в эпоху бронзы в Зауральском регионе автохтонными являлись лишь две группы населения -алакульская и черкас кул ьская, а федоровская, которая, по сути, и выступает как андроновская, была пришлой. Вместе с тем он был убежден, что не следует вычленять особый замараевский тип памятников, так как их керамика идентична черкаскульской [Стоколос, 1972, с. 82—86, 91—96]. Таким образом, B.C. Стоколос, отождествивший замараевские памятники с черкаскуль-скими и подвергнувший сомнению реальность существования этапов (ме-жовского и березовского) черкаскульской культуры, рассматривал последнюю в качестве основной для позднего бронзового века Зауралья. Ее хронологические рамки ученый соотносил с XIII—VIII вв. до н.э.
В эти же годы Л.П. Хлобыстиным была выделена андроновская историко-культурная общность, основными элементами которой являлись алакульская и федоровская культуры, но при этом ал акулье кие комплексы характеризовались им как более ранние [Хлобыстин, 1976, с. 3, 4]. С точки зрения исследователя, именно на периферии андроновскои общности в позднем бронзовом веке на коптяковской основе, включавшей пришлый алакульский и местный аятский компоненты, сформировалась андроноидная черкаскуль-ская культура, по отношению к которой он часто использовал определение «лесной андрои» [Там же, с. 4, 58, 62]. В отличие от B.C. Стоколоса Л.П. Хлобыстин отстаивал идею хронологической дифференциации черка-скульских древностей и указывал на необходимость их расчленения также в территориальном отношении с выделением нескольких локальных вариантов. В результате в районе лесостепного Зауралья он разместил исетскую группу черкаскульских памятников [Там же, с. 59].
Еще более широкая в проблемном, территориальном и хронологическом отношениях концепция древней истории Западной Сибири была создана в 70—90-х гг. минувшего столетия М.Ф. Косаревым [1972; 1973; 1974; 1976; 1978; 1981; 1984; 1991]. Он одним из первых в сибирской археологии обратил внимание на проблему древних миграций, которые, на его взгляд, неоднократно являлись причиной изменения границ этнокультурных ареалов Западно-Сибирского региона [Косарев, 1972, с. 19; 1978, с. 289—305; 2004, с. 135]. Не меньшую роль в своих исследованиях ученый отводил проблеме взаимодействия человека и природной среды, считая, что в большинстве случаев вынужденные перемещения древнего населения обусловлены изменениями природно-климатических условий [Косарев, 1972, с. 22; 1991, с. 20].
Кроме черкаскульских, к кругу андроноидных комплексов М.Ф. Косарев [1972, с. 83; 1974, с. 12] относил коптяковские древности Зауралья, суз-гунские и еловские памятники Обь-Иртышья. При этом он считал, что на отдельных территориях формирование андроноидных культурных образований происходило по разным причинам. В лесном Зауралье они сложились в процессе развития местных традиций гребенчатого геометризма, которые повлияли и на федоровский орнаментальный комплекс [Косарев, 1972, с. 83; 1973, с. 66; 1976, с. 171—173; 1981, с. 204], а происхождение сузгунской и еловской культур необходимо связывать с продвижением в западносибирскую тайгу апдроновских (федоровских) групп, вступивших в контакты с носителями северотаежного гребенчато-ямочного орнаментального стандарта [Косарев, 1974, с. 12; 1991, с. 20]. Позиция М.Ф. Косарева по отношению к ч ер кас кул ьс кой культуре не совпадала с точкой зрения B.C. Стоколоса. Как и Л.П. Хлобыстин, он разделял черкаскульские и межовские древности, а последние идентифицировал с замараевскими и предложил соотносить с особой археологической культурой — межовской.
Типология памятников и ареал бархатовской культуры
По современным природным условиям территория распространения памятников бархатовской культуры относится к подтаежным и лесостепным районам Зауралья. В геоморфологическом отношении она включает основную часть Туринской и западную часть Ишимской наклонных равнин, абсолютные отметки которых колеблются от 40—60 м до 130—140 м. В рельефе Туринской равнины, имеющей уклон в сторону р. Тобол, четко выделяются следующие формирования, которые были освоены бархатовскими племенами. Это высокие надпойменные террасы (четвертая и третья), изрезанные долинами рек Тура, Исеть, Пышма, с развитой овражно-балочной сетью; террасы более низких уровней (вторая и первая) с отложениями бугристых песков, к которым приурочены сосновые боры, а также поймы крупных рек со значительным количеством озер, болот и стариц [Каретин, 1990, с. 12, 13]. Особенностью геоморфологии равнины являются останцы - сохранившиеся неразмытые части первой надпойменной террасы, излюбленные места обитания древнего человека. Западная часть Ишимской равнины лежит в пределах То-боло-Ишимского междуречья, представленного приподнятой, довольно плоской поверхностью, слабо расчлененной долинами рек. В целом она значительно осложнена элементами микрорельефа, отличительными чертами которого являются гривы и увалы, разбросанные группами преимущественно в юго-восточном направлении. Своеобразие равнине также придают широко распространенные бессточные котловины, занятые иногда солеными и горь-косолеными озерами и болотами. В южной части Тоболо-Ишимского междуречья линии замкнутых котловин обособляются в неглубокие, но широкие ложбины (мертвые долины) северо-западного направления с плоским дном и определенно очерченными склонами [Западная Сибирь, 1963, с. 383,384].
Главными водными артериями подтаежного и лесостепного Зауралья являются Тобол и Ишим, протекающие с юга на север и впадающие в Иртыш. Тобол отличается обилием как мелких притоков - Емуртла, Ук и других, так и крупных - Тура с Пышмой, Исеть с Миассом, что не характерно для Ишима. Все реки типично равнинного характера со спокойным течением, небольшими скоростями и сильной извилистостью русла. Многие из них имеют широкие поймы до нескольких километров со множеством озер, болот и стариц [Физико-географическое районирование Тюменской области, 1973]. Реки маловодны летом, по отличаются высоким уровнем в половодье. Такие гидрологические условия способствовали обширному расселению бархатовского населения на рассматриваемой территории, а также установлению контактов с обитателями соседних районов. Однако для Тоболо-Ишимского междуречья, где бархатовские памятники единичны, не свойственна развитая речная система. Этот район пересекает лишь некрупная река Вагай с притоком Емец, хотя в южной части он изобилует озерами, некоторые из них — соленые.
Современные климатические условия Зауралья следует относить к континентальным, что обусловлено значительной удаленностью данного региона от океанов и его расположением в умеренных широтах. Открытость территории с севера и юга позволяет беспрепятственно проникать холодному арктическому воздуху с Карского моря и теплому воздуху из Казахстана и Средней Азии. Горный барьер на западной периферии значительно осложняет путь атлантических циклонов, которые вызывают зимой потепление и осадки, летом - похолодание [Физико-географическое районирование Тюменской области, 1973]. Вариация климата с севера на юг и в связи с этим изменение ландшафтных типов способствуют разделению района исследования на три подзоны: подтайгу, северную и типичную (южную) лесостепь. Необходимо отметить, что большинство бархатовских памятников в настоящий момент обнаружено в северной лесостепной подзоне Зауралья. Ее климат характеризуется как теплый и удовлетворительно увлажненный с периодическими, иногда интенсивными засухами, а также заморозками весной и в начале лета [Каретин, 1990, с. 261]. Безморозный период здесь длится около 111—114 дней, среднегодовые температуры воздуха - 0,4 С, среднее количество осадков в год - 340 мм. Климат типичной лесостепи немного теплее, но увлажнение недостаточно, количество осадков сокращается, и засушливость усиливается [Там же, с. 265].
Общая характеристика керамики бархатовских памятников и выделение их хронологических групп
Решающую роль в обосновании периодизации бархатовскоЙ культуры играет сравнение материалов ее опорных памятников, что позволяет выявить их сходства и различия. При этом наиболее широкими информативными возможностями обладает керамика, выступающая в качестве надежного индикатора как внутренних, так и внешних культурных процессов. Поэтому общая характеристика сосудов бархатовскоЙ культуры и сопоставление отдельных керамических коллекций дают основания для установления хроно логического соотношения бархатовских памятников и определения их места среди западносибирских комплексов бронзового века.
В морфологическом отношении бархатовская керамика выглядит унифицированной, так как абсолютно доминирует группа посуды, представленная горшечными формами. Судя по реконструированным сосудам, их размеры сильно варьируют, но при этом пропорции и профилировка отличаются стабильностью за счет устойчивого сочетания достаточно широкого устья, средне раздутого тулова и маленького днища. Высота горшков незначительно превышает максимальный диаметр тулова или соответствует этому параметру. Диаметр венчика равен или чуть уступает наибольшему расширению тулова и в 2—2,5 раза больше диаметра дна. Сосуды имеют округлые плечики, невысокую отогнутую наружу или вертикальную шейку с округлым или приостренным срезом венчика. Толщина их профиля колеблется от 0,3 до 1,2 см, нередко наблюдается утолщение в нижней части шейки. Разделение посуды на столовую и кухонную невозможно, так как приготовление и подогрев пищи производились вне зависимости от формы и размеров горшка [Матвеев, Бурлина, 1990, с. 102—104].
Помимо горшечных форм, по морфологическим особенностям выделяется группа небольших неорнаментированных круглодонных мисочек, присутствующих в незначительном количестве в бархатовских керамических комплексах (рис. 22,2). Самую малочисленную группу, насчитывающую всего несколько экземпляров, образуют кувшинообразные сосуды вытянутых пропорций с узким горлом и сильно раздутым туловом (рис. 15, 2; 72, 10; 90, 10). К сожалению, технологический анализ бархатовской керамики не проводился, но, судя по визуальным наблюдениям, в глиняном тесте в качестве основной примеси использовался шамот, реже песок или дресва. Внешняя и внутренняя поверхности сосудов хорошо заглажены, иногда залощены.
Выборочные сочетания орнаментальных признаков и их последовательность создают типичную для бархатовской культуры декоративную схему. Она характеризуется применением в основном резной техники нанесения орнамента и четко выраженной зональностью в построении орнаментальной композиции. Узоры наносились на верхнюю половину сосудов по горизонтально-ленточному принципу, соответствующему выделению самостоятельных орнаментальных зон: верхняя, средняя и нижняя части горловины, верхняя и нижняя части плечиков. Количество зон на одном сосуде варьирует в зависимости от степени его орнаментированности.
Орнаменты можно разделить на плоскостные и рельефные. Среди первых доминируют наклонные и горизонтальные линии, сетка, вертикальный и горизонтальный зигзаги, характерные для каждой орнаментальной зоны. Геометрические узоры встречаются реже, но создают более сложные композиции, особенно на стенках сосудов. Они представлены заштрихованными треугольниками, ромбами и лентами, а также треугольниками с насечками, лентами с вертикальным и горизонтальным зигзагами, флажками. Иногда зона плечиков украшена заштрихованными ленточными зигзагами или двумя рядами треугольников, сходящихся вершинами. Характерным признаком бархатовской керамики является межзональный узор, разбивающий по вертикали все орнаментальное поле сосудов одной или двумя параллельными линиями, которые либо нанесены поверх декора, либо его прерывают. В последнем случае пространство между ними нередко бывают заполнены насечками, горизонтальными и наклонными линиями.
К рельефным орнаментам относятся жемчужины, круглые и аморфные ямки, каплевидные и луновидные вдавлення. Эти элементы преобладают в средней и нижней частях горловины. Ряды ямок отмечены также в придонной части горшков, куда другие узоры обычно не опускаются.
Похожие диссертации на Бархатовская культура позднего бронзового века Зауралья
