Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование политики Соединенных Штатов в сфере европейской безопасности в 1953-1955 годы 53
1.1. Становление концепции европейской безопасности администрации Эйзенхауэра, 1953-1954 годы 53
1.2. Проблема безопасности Западной Европы в 1953-1955 годах: общее и особенное в подходах США и европейских государств 83
1.3. Женевская конференция 1955 года: начало диалога сверхдержав по проблеме создания общеевропейской системы безопасности 109
Глава II. Политика администрации Эйзенхауэра в сфере европейской безопасности от Женевской конференции до начала Берлинского кризиса 1958 1959 года 139
2.1. США и Западная Европа: два подхода к военной стратегии НАТО 139
2.2. Утрата стратегической неуязвимости Соединенными Штатами в 1957 году и американская политика европейской безопасности 187
2.3. Развитие советско-американских отношений в связи с проблемой европейской безопасности: от Женевы до нового кризиса 227
Глава III. Трансформация американской концепции европейской безопасности в 1959-1960 годах 258
3.1. Соединенные Штаты и Берлинский кризис 1958-1959 годов 258
3.2. США и проблема европейской безопасности в последние годы пребывания у власти Эйзенхауэра 305
Заключение 343
Список источников и литературы 355
- Становление концепции европейской безопасности администрации Эйзенхауэра, 1953-1954 годы
- США и Западная Европа: два подхода к военной стратегии НАТО
- Развитие советско-американских отношений в связи с проблемой европейской безопасности: от Женевы до нового кризиса
- США и проблема европейской безопасности в последние годы пребывания у власти Эйзенхауэра
Введение к работе
Актуальность проблемы. Проблема международной безопасности будет оставаться одним из главных вопросов международных отношений до тех пор, пока в мире существуют суверенные государства. Идея упорядочения системы международных отношений с тем, чтобы путем сотрудничества между государствами избежать новых войн и добиться большей стабильности, занимала умы многих выдающихся мыслителей прошлого. Вместе с тем, налицо неспособность или нежелание государств решить задачу построения устойчивой международной безопасности. Хотя после Второй мировой войны наблюдался некоторый прогресс в этой области, достигнутые успехи были относительно невелики. Тем не менее, поскольку устойчивая международная безопасность представляет собой положительную альтернативу существующему характеру межгосударственных отношений, очевидно, что рано или поздно будут предприняты новые усилия по ее построению. Поэтому изучение данного явления международной жизни не утрачивает своей актуальности. При этом важные выводы, касающиеся международной безопасности в целом, могут быть получены в результате детального исследования отдельных форм региональной безопасности.
В нашем исследовании сделана попытка рассмотреть политику США в отношении европейской безопасности в 1954-1960 гг. Следует отметить, что в те годы Соединенные Штаты уделяли усилиям по укреплению НАТО -системы безопасности стран Западной Европы и Северной Америки, направленной против Советского Союза, - гораздо больше внимания, чем попыткам достичь сотрудничества в сфере безопасности в Европе со своим основным противником. Однако, происходившие в мире изменения вынуждали их пойти на некоторое видоизменение конфронтационной политики предыдущего периода, подталкивали к рассмотрению возможных альтернатив в области международной безопасности. Интересы Соединенных Штатов в Европе были намного обширнее и важнее, чем в любом другом регионе мира. Естественно, США стремились к тому, чтобы обеспечить их неприкосновенность, в том числе и путем формирования системы
4 международной безопасности в Европе. Соединенные Штаты были не меньше, чем западноевропейские государства или СССР, заинтересованы в том, чтобы из-за столкновения советских и американских интересов в регионе не возникла глобальная война с непредсказуемым исходом. Однако готовность Вашингтона пойти на компромисс ради создания структур европейской безопасности была далека от того, чтобы сделать реальной возможностью построение полноценной системы международной безопасности в Европе.
В нашей работе были критически проанализированы основные направления американской политики европейской безопасности в те годы. Поскольку на протяжении рассматриваемого периода США стремились достичь гегемонии в мировой системе международных отношений и этой же цели служили элементы политики международной безопасности в их внешнеполитическом курсе, необходимо проследить, как шаги, направленные на конструирование системы региональной безопасности в Европе, были интегрированы в общую стратегию США и, в конечном счете, содействовали выполнению основных задач политики Вашингтона.
Цели исследования. Основными целями диссертации автор считает:
Изучение на основе конкретно-исторического материала 1954-1960 гг. политики европейской безопасности Соединенных Штатов Америки, процесса формулирования представлений руководства США о путях ее построения, факторов, стимулировавших его заинтересованность в такой форме взаимодействия с другими странами.
Определение характера и динамики американской политики европейской безопасности, выявление ее основных черт, анализ ее итогов и влияния на международное положение США.
Предмет и хронологические рамки исследования. Предметом нашего исследования является разработка и реализация политики Соединенных Штатов в сфере европейской безопасности в период с 1954 по 1960 год. В
5 диссертации анализируется политика США в связи с постановкой на международную повестку дня проблемы европейской безопасности. Оценивается роль и значение сдвигов в американской военной стратегии и взаимоотношениях США и их европейских союзников по НАТО для формирования политики европейской безопасности Соединенных Штатов. Кроме того, рассматривается процесс формулирования Соединенными Штатами оценок противостоящей им угрозы, противодействовать которой была призвана американская политика.
Большое значение для достижения поставленных в исследовании целей имеет определение степени влияния на политику США в области европейской безопасности Женевской конференции глав государств 1955 года, последовавших за ней переговоров о разоружении, трений между странами-участницами НАТО по вопросу о военной стратегии альянса. Эволюция американской политики европейской безопасности после окончательной утраты Соединенными Штатами стратегической неуязвимости изучается на основе анализа реакции Вашингтона на появление у СССР межконтинентальных баллистических ракет и обострение напряженности вокруг Западного Берлина в 1958-1959 гг.
Хронологические рамки исследования (1954-1960 гг.) определяются необходимостью дать картину эволюции американской политики европейской безопасности с момента выделения проблемы европейской безопасности в качестве особого пункта международной повестки дня на Берлинской конференции министров иностранных дел 1954 г., который ознаменовал начало выработки курса Вашингтона по данному вопросу, до подведения итогов политики администрации Дуайта Д. Эйзенхауэра в этой сфере в 1960 году.
Методологическая основа диссертационного исследования.
Обращение к проблематике международных отношений требует использования особого методологического инструментария, разработанного в
6 рамках теории международных отношений. Анализ описываемых событий и явлений производится, прежде всего, исходя из основных положений теории «реализма», предложенной американским ученым Г. Моргентау и развитой в форме «неореализма» К. Уолтцем. Она исходит из того, что политика - это часть объективной реальности, функционирующая по своим законам. С точки зрения реалистов, определяющими для мировой политики являются такие «реалии» как «мощь» и «государственные интересы». Реализм позволяет сфокусировать внимание при изучении международных отношений на этих реалиях, дает инструменты для получения выводов из информации о соотношении мощи отдельных государств.
Важное значение для изучения проблематики международной безопасности имеет концепция «институционализма», разработанная Дж. Наем и Р. Коэйном. Центральным тезисом институционализма является требование учитывать не только силовые «реалии», но и распространенное сотрудничество между государствами, которое, по их мнению, способно приводить к возникновению институтов, которые, в свою очередь, могут влиять на политику государств. Это помогает упростить взаимодействие между государствами. Подобные структуры, включая системы международной безопасности, представляют ценность для субъектов международных отношений, благодаря даваемой ими возможности снизить риски, которые существовали бы в ином случае. Поэтому, когда существование институтов ставится под вопрос возникающими трениями, государства могут испытывать нежелание разрушать их, осознавая, что в долгосрочной перспективе это приведет только к возрастанию сложностей. Институционализм дает возможность скорректировать реалистское видение международных отношений, оценить политику государств не только исходя из параметров их мощи, но и учитывая элементы сотрудничества между ними. При изучении проблемы европейской безопасности необходимо принимать во внимание, что в основе системы безопасности должна лежать заинтересованность в ее существовании участников этой системы, причем эта заинтересованность
7 может вырабатываться постепенно и крайне неравномерно, что и показывает опыт политики США в 1954-1960 гг.
Источники и литература. Работа основана на анализе широкого круга разнообразных исторических источников.
Одним из основных источников для проведения диссертационного исследования являются официальные документы. Они могут быть подразделены по кругу лиц, имевших к ним доступ, на публичные и конфиденциальные. Публичные документы ориентированы на массовое информационное воздействие, а также выполняют функцию коммуникации по отношению к государству, затронутому в соответствующем документе. К этой группе относятся документы дипломатической переписки (ноты, памятные записки, открытые письма глав государств) и выступления по вопросам внешней политики и проблемам международных отношений лиц, обладающих должными полномочиями. В условиях «холодной войны» подавляющее большинство таких документов имело пропагандистский характер, перед ними ставилась задача объяснения обществу и оправдания проводимого внешнеполитического курса.
Публичные официальные материалы внешней политики США содержатся в американских сборниках, таких как «Documents on American Foreign Relations», «American Foreign Policy», «Public Papers of the Presidents of the United States» (в части, касающейся президента). Аналогичные документы о внешней политике ФРГ опубликованы в чрезвычайно подробном сборнике «Die Dokumente zur Deutschlandpolitik». Представляет интерес также британская серия «Documents on International Affairs», вобравшая официальные
материалы разных стран, преимущественно Великобритании. Советские ноты и выступления за рассматриваемые годы можно найти в периодических
1 American foreign policy. 1950-1955. Basic documents. Vol. 1-2. Washington., 1957; American foreign policy.
Current documents. 1956, 1957, 1958, 1959, 1960. Washington, 1959-1964; Documents on American foreign
relations. 1954, 1955, 1957, 1958, 1959, 1960. New York, 1955-1961; Public papers of the presidents of the United
States. D.D. Eisenhower. 1953, 1954, 1955, 1956, 1957, 1958, 1959, 1960. Washington, 1959-1964.
2 Die Dokumente zur Deutschlandpolitik. III-IV Reihe (1955-1959). Frankfurt-am-Main, 1961-1972.
3 Documents on international affairs. 1955. London, 1958; Documents on international affairs. 1957. London, 1960.
8 изданиях, а также в сборнике «Внешняя политика СССР. Документы и материалы» . Важным подспорьем в сборе официальных материалов являются периодические издания, которые зачастую содержат документы, по тем или иным причинам не вошедшие в официальные издания. Яркий образец такого периодического издания - бюллетень «Vital Speeches of the Day», целиком специализирующийся на публикации актуальных выступлений политиков.
Конфиденциальные документы являются, пожалуй, самым важным и интересным источником для нашего диссертационного исследования. В них политика государства предстает в наиболее ясном свете, без примесей, предназначенных для воздействия на общественное мнение или на другие государства. Конечно, к этим источникам также следует относиться критически, поскольку существует ряд ограничений по обнародованию подобных материалов. Тем не менее, по сравнению с любыми другими источниками по внешней политике, именно конфиденциальные документы представляют наибольшую ценность. Они позволяют получить представление о действительных целях, ставившихся при разработке тех или иных шагов на мировой арене, раскрыть происходящую внутри правительственных структур борьбу по вопросам внешней политики, и многое другое. Для Соединенных Штатов важнейшим источником конфиденциальных материалов американского правительства является упомянутый сборник «Foreign Relations of the United States»5. Приподнять завесу, скрывающую процесс выработки внешнеполитических решений в СССР помогают документы, вошедшие в сборник «Президиум ЦК КПСС. 1954-1964».6 Важные материалы,
4 Внешняя политика СССР. Документы и материалы. Вып. I (январь-март 1959 г.). Ч. 1. М, 1959.
5 Foreign relations of the United States. 1952-1954. Vol. 5. Western European security. P. 1. Washington, 1983;
Foreign relations of the United States. 1952-1954. Vol.2. National security affairs. P. 1. Washington, 1984; Foreign
relations of the United States. 1952-1954. Vol. 7: Germany and Austria. P. 2. Washington, 1986; Foreign relations
of the United States. 1955-1957. Vol. 4: Western European security and integration. Washington, 1986; Foreign
relations of the United States. 1958-1960. Vol. 7, part 1: Western European integration and security, Canada.
Washington, 1993; Foreign relations of the United States, 1958-1960. Vol. 7, part II: Western Europe. Washington,
1993.
6 Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы.
Постановления. Т.1. М, 2004.
9 относящиеся к военным планам НАТО, содержатся в небольшом сборнике «NATO Strategy Documents».7
Большую ценность для изучения проблемы безопасности имеют документы ЦРУ, опубликованные в соответствии с Законом о свободе информации в сети Интернет. Многие из них проходили согласование с другими органами разведки Соединенных Штатов и представляют собой выражение видения отдельных международных проблем американским разведывательным сообществом в целом. Эти документы не являлись заурядными рабочими материалами, они были предназначены для информирования президента и членов Совета национальной безопасности и посвящались, как правило, наиболее важным проблемам, стоявшим перед США. Особые мнения различных ведомств, приложенные к основному документу в ходе его обсуждения, позволяют сделать вывод об отличиях в позициях, которые занимали разные правительственные структуры, связанные с обеспечением национальной безопасности. Среди этих материалов особо выделяются разведывательные оценки общего потенциала СССР и возможных направлений его политики, в которых фактически дается определение «советской угрозы», как ее видели в Вашингтоне. Новые коллекции рассекреченных документов становятся доступны благодаря деятельности различных научно-исследовательских центров. К таковым, в частности, относятся «Международный проект по истории холодной войны» и «Проект параллельной истории [НАТО и ОВД]». Данные научные сообщества осуществляют размещение в сети Интернет рассекреченных материалов по истории внешней политики СССР и США, стратегии НАТО и ОВД.
Мемуарная литература может быть использована для подтверждения фактов, содержащихся в иных (в первую очередь, конфиденциальных) источниках. С точки зрения достоверности и объективности мемуары явно проигрывают другим источникам. Но даже если верность значительной части информации, содержащейся в воспоминаниях, может быть обоснованно
7 NATO Strategy Documents. Ed. by G. Pedlow. Brussels, 1997.
10 поставлена под сомнение, мемуары должны быть использованы в тех случаях, когда другие источники отсутствуют. Воспоминания оставили многие политические деятели рассматриваемого периода времени: президенты США и Франции Эйзенхауэр и де Голль, вице-президент Соединенных Штатов Никсон, премьер-министры Великобритании Иден и Макмиллан, министр иностранных дел Советского Союза А.А. Громыко, канцлер ФРГ Аденауэр, глава личной канцелярии Эйзенхауэра Ш. Адаме, посол США в Москве Ч.
Болен, Дж. Кеннан и многие другие.
Особую группу источников составляют периодические издания. Газеты и журналы представляют больший интерес в связи с тем, что они являлись непосредственно действующим фактором политики в рассматриваемые годы. Нами были использованы такие американские издания, как «Foreign Affairs», «New York Times», «U.S. News and World Report», «Wall Street Journal», «Time», «Newsweek» и другие. В ходе исследования анализировалась также западногерманская пресса, например, «Frankfurter Allgemeine», «Rheinische Post», «Die Welt». Для отражения позиции британской политической элиты по рассматриваемым в исследовании вопросам были привлечены материалы английских средств массовой информации, в частности «The Economist», «Manchester Guardian», «The Times». Наиболее важные события международной жизни находили систематическое отображение в советских газетах, прежде всего центральных, таких как «Правда» и «Известия».
При написании диссертации автор опирался на работы отечественных историков, посвященные проблемам международных отношений. Комплексное освещение проблемы европейской безопасности дано в работах Ю.Н. Рахманинова, Г.В. Уранова и ряда других исследователей. Исследование
8 Аденауэр К. Воспоминания. Тт. 1-3. М, 1966-1970; Голль ПІ. де. Мемуары надежд. М, 2000; Громыко А.А.
Памятное. Т. 1-2. М, 1988; Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. В 4-х кн. М, 1999; Хрущев С.Н. Никита
Хрущев: кризисы и ракеты. М, 1994; Adams S. Firsthand report. New York, 1961; Bohlen Ch. Witness to
History, 1929-1969. New York, 1973; Eden A. Full Circle. London, 1960; Eisenhower D.D. Mandate for Change:
1953-1956. New York, 1963; Eisenhower D.D. Waging Peace. New York, 1965; Kennan G. Memoirs. Vol. 2.
Boston, 1972; Macmillan H. Tides of Fortune, 1945-1955. London, 1969; Macmillan H. Riding the Storm. 1956-
1959. New York, 1971; Macmillan H. Pointing the Way. London, 1972; Nixon R. Six Crises. New York, 1969.
9 Рахманинов Ю.Н., Уранов Г.В. Европа: безопасность и сотрудничество. М., 1974; Рахманинов Ю.Н.
Проблема европейской безопасности: исторический опыт ее решения. 1917-1977. М., 1979. Советская
11 политики США в сфере европейской безопасности в 1954-1960 гг. требует обращения к работам, освещающим американскую политику в предшествующий период. Особый интерес среди них вызывает фундаментальная монография В. О. Печатнова. Детальный анализ переговоров по германскому вопросу в 1950-е годы дан в трудах А.А. Галкина и Д.Е. Мельникова и A.M. Филитова . Военное строительство западного блока рассматривается в работах Н.В. Волкова, Л.П. Макарова, Н.Н. Софийского,
Н.К. Глазунова, посвященных ремилитаризации ФРГ. Проблема ядерного оружия в Европе исследуется в работах А.Е. Ефремова и В.Г. Трухановского. Следует выделить исследования Ю.М. Мельникова, Р.Г. Богданова и В.Ф. Петровского, в которых затрагивается проблема внешнеполитических доктрин США и процесса их претворения в жизнь. Отечественные ученые Д.Е. Мельников, И.М. Иванова, С.А. Караганов, Г.А. Трофименко, B.C. Шеин, А.Е. Ефремов внесли свой вклад в разработку проблемы конфликта интересов западных союзников . Проблема взаимосвязи международной безопасности и разоружения рассматривается в работах, написанных А.Е. Ефремовым, И.Г. Усачевым и А.А. Рощиным.
В центре внимания ряда исследований отечественных историков, среди которых Н.И. Егорова и И.Г. Усачев, находится разрядка как особый феномен
внешняя политика и европейская безопасность. М., 1972; Анисимов Л.Н., Мазуров В.К. Европейская безопасность. Минск, 1976; Наринский М.М. Борьба Советского Союза за европейскую безопасность: прошлое и настоящее. М., 1977.
10 Печатное В.О. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг.: Документальные очерки. М., 2006.
11 Галкин А.А., Мельников Д.Е. СССР, западные державы и германский вопрос (1945 - 1965). М., 1966;
Филитов A.M. СССР и германский вопрос: поворотные пункты (1941-1961 гг.). //Холодная война 1945 -
1963 гг. Историческая ретроспектива. Под ред. Н.И. Егоровой, А.О. Чубарьяна. М., 2003; Филитов A.M.
Германский вопрос: от раскола к объединению. М., 1993.
12 Волков Н.В., Макаров Л.П. Ударная сила НАТО в Европе. М., 1967; Софийский Н.Н. Бонн и Вашингтон.
Дипломатическая история ремилитаризации Западной Германии. М., 1969; Глазунов Н.К. Бундесвер и
НАТО. История создания и развития вооружённых сил ФРГ (1955-1978). М., 1979
13 Ефремов А.Е. Европа и ядерное оружие. М., 1972; Трухановский В.Г. Английское ядерное оружие. М.,
1985.
14 Мельников Ю. М. Внешнеполитические доктрины США. М., 1970; Богданов Р.Г. Ядерное безумие в ранге
государственной политики. М., 1984; Петровский В.Ф. Доктрина «национальной безопасности» в
глобальной стратегии США. М., 1980.
15 Западная Европа и США. Очерк политических взаимоотношений. Под ред. Д.Е. Мельникова. М., 1968;
Иванова И.М. Концепция «атлантического сообщества» во внешней политике США. М., 1973; Караганов
С.А., Трофименко Г.А., Шеин B.C. США - диктатор НАТО. М., 1985, Ефремов А.Е. Европейская
безопасность и кризис НАТО. М., 1975.
16 Ефремов А.Е. Ядерное разоружение. М., 1976, Усачев И.Г. Советский Союз и проблема разоружения. М.,
1976, Рощин А.А. Международная безопасность и ядерное оружие. М., 1980.
международных отношений периода «холодной войны». Предметом изучения многих работ советских и российских авторов, в том числе А.Н. Яковлева, А.И. Уткина, Б.Д. Дмитриева, И.Б. Пономаревой, И.С. Кремера, А.И. Червякова, И.А. Колоскова, стали истоки и направления внешней политики европейских стран и США в 1950-е годы.
В ходе исследования нами было изучено большое количество трудов зарубежных историков, политологов, специалистов в области международной безопасности и международных отношений, а также работ, касающихся более широких вопросов. В частности, большой интерес для разработки проблемы европейской безопасности представляют монографии Г. Киссинджера. Детальный анализ тех или иных аспектов политики США в то время, их взаимоотношений с европейскими странами НАТО и СССР содержится в книгах С. Брауна, У. Вольфорта, Б. Хьюзер, Ш. Грегори, У. Парка, К. Келеер,
У. Мендля и других. Динамика изменений военной стратегии Вашингтона рассматривается в исследованиях У. Бэдера, Д. Гэддиса, Э. Элиэно, П. Ромэна,
Ф. Нэша, Д. Киннарда, Л. Фридмэна. Большой интерес представляют
17 Егорова Н.И. Понятие «разрядка» в 1950-е годы: советская и западная интерпретацниУ/Холодная война и
политика разрядки: дискуссионные проблемы. Ч.І. С. 64-90; Усачев И.Г. Международная разрядка и США.
М, 1980.
18 Западная Европа в современном мире. М., Берлин, 1979; Международные отношения в Западной Европе.
М, 1974; Дмитриев Б.Д. США. Политики. Генералы. Дипломаты. Четверть века «с позиции силы». М, 1971;
Колосков И.А. Внешняя политика Пятой республики: эволюция основных направлений и тенденций. М.,
1976; Манжола В.А. Ядерное оружие Франции и проблемы европейской безопасности. Киев, 1989; Кремер
И.С. ФРГ: внутриполитическая борьба и внешняя политика. М., 1977; Мельников Ю. М. От Потсдама к
Гуаму. Очерки американской дипломатии. М., 1974; Мельников Ю.М. Сила и бессилие: внешняя политика
Вашингтона, 1945-1982. М., 1983; Пономарева И.Б. Стремление к власти над народами. М., 1983; Богданов
Р.Г. США: военная машина и политика. М., 1983; Червяков А.И. Военная политика Франции (1958-1993 гг.).
М., 1994; Павлов Н.В., Новиков А.А. Внешняя политика ФРГ от Аденауэра до Шредера. М., 2005; Уткин
А.И. Мировая «холодная война». М., 2005; Яковлев А.Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности
атомного века. М., 1985.
19 Kissinger Н. Nuclear weapons and foreign policy. New York, 1957; Kissinger H. The Necessity for Choice.
Prospects of American Foreign Policy. New York, 1961.
20 Brown S. The faces of Power. Constancy and Change in United States Foreign Policy from Truman to Johnson.
New York-London, 1968; Wohlforth W. The Elusive Balance. Power and Perceptions during the Cold War. Ithaca,
1993; Park W. Defending the West: A history of NATO. Brighton, 1996; Heuser B. NATO, Britain, France and the
FRG: nuclear strategies and forces for Europe, 1949-2000. Hampshire, 1999; Gregory Sh.R. Nuclear command and
control in NATO. GB, 1996; Kelleher С Germany and the Politics of Nuclear Weapons. London, 1975; Mendl W.
Deterrence and Persuasion. French Nuclear Armaments in the Context of National Policy, 1945-1969. London,
1970.
21 Bader W. The United States and the Spread of Nuclear Weapons. New York, 1968; Gaddis J.L. Strategies of
containment. New York, 1982; Kinnard D. President Eisenhower and strategy management. Lexington, 1977;
Freedman L. The evolution of Nuclear Strategy. London, 1989; Aliano R.A. The American defense policy from
Eisenhower to Kennedy. Athens (Ohio), 1978; Roman P.J. Eisenhower and the Missile Gap. Ithaca, 1995; Nash Ph.
The other missiles of October. Eisenhower, Kennedy and the Jupiters, 1957-1963. Chapel Hill, 1997.
99 9 "З
многочисленные как критические , так и благожелательные биографии Даллеса и Эйзенхауэра.
В указанных работах отечественных и зарубежных авторов рассматриваются различные аспекты темы нашей диссертации. Освещаются изменения в подходе США к проблеме международной безопасности, причины роста конфликтного потенциала между союзниками по НАТО, характер изменений американской военной стратегии, дана характеристика военного потенциала США. Многие авторы акцентируют особое внимание на попытках США нейтрализовать рост военной мощи СССР путем наращивания американской военной мощи.
В целом, накопленные исторической наукой к настоящему времени знания о политике США в сфере европейской безопасности в 1954-1960 году являются основательным фундаментом для ее более детального изучения. В то же время они оставляют значительный простор для дальнейшего исторического исследования данной проблемы.
Научная новизна и практическая значимость исследования. В работах отечественных исследователей проблема европейской безопасности уже получила определенное освещение. Много внимания уделяется советско-американским отношениям, а также двусторонним связям между странами НАТО. Анализируется дипломатия США в связи с рассмотрением проблемы европейской безопасности и американская военная стратегия. В то же время недостаточно изученными остались важнейшие вопросы, связанные с попытками наладить взаимодействие между США и СССР в те годы, противоречиях, возникавших в связи с этим внутри Североатлантического
22 Усачев И.Г. Джон Фостер Даллес: политический миф и реальность. М, 1990; Hoopes Т. The Devil and John
Foster Dulles. Toronto, 1973; Lyon P. Eisenhower: Portrait of the Hero. Boston, 1974; Drummond R., Coblentz G.
Duel at the brink. Garden City (NJ), 1960.
23 Амброуз С. Эйзенхауэр. Солдат и президент. М, 1993; Иванов Р.Ф. Эйзенхауэр. От солдата до президента.
М, 2005; Cook B.W. The declassified Eisenhower. Garden City (NJ), 1966; Burk R.F. Dwight D. Eisenhower.
Hero and politician. Boston, 1986; Divine R. Eisenhower and the Cold War. New York, 1981; GersonL.L. John
Foster Dulles. (The American Secretaries of state and their diplomacy. Vol. XVIL). New York, 1967; Goold-Adams
R. John Foster Dulles. A reappraisal. New York, 1962; Greenstein F. The hidden-hand presidency. New York, 1982;
John Foster Dulles and the diplomacy of the Cold War. Ed. by R.H. Immerman Princeton, 1990; Brands H. Cold
warriors. New York, 1988;
14 блока, оценках, даваемых Вашингтоном советскому военному потенциалу. Анализ этих малоизученных вопросов определяет научную новизну работы. Кроме того, привлечение ставших доступными за последние годы важных источников по теме исследования позволяет по-новому взглянуть на проблему европейской безопасности в тот период, затронуть ранее не исследовавшиеся аспекты политики Вашингтона и создать целостную картину политики безопасности США, объединявшей конфронтационный курс с попытками найти способы стабилизации биполярного противостояния путем взаимодействия с противником.
Результаты исследования могут быть применены для углубленного критического изучения особенностей формирования региональных систем международной безопасности, эволюции отношений между союзниками по военному блоку в условиях изменения параметров противостоящей угрозы. Диссертация может быть использована для преподавания в высшей школе общих курсов по истории международных отношений и международной безопасности.
Апробация диссертации была проведена на основе авторских публикаций, доклада автора на секции международных отношений кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова в июне 2006 года.
Становление концепции европейской безопасности администрации Эйзенхауэра, 1953-1954 годы
К началу 1953 года Соединенные Штаты Америки были сильны, как никогда ранее в своей истории. Экономика Соединенных Штатов, самая мощная в мире, позволяла стране поддерживать колоссальный военный потенциал. США располагали огромным арсеналом атомного оружия, многократно превосходившим советский, и уже произвели испытания первого ядерного взрывного устройства. В Европе Вашингтон активно готовился к превращению своих сравнительно слабых в военном отношении союзников в единую силу, сплоченную в Европейское оборонительное сообщество. В различных странах, расположенных по периметру границ Советского Союза и КНР, находились американские военные базы, предназначенные для оперативного нанесения по коммунистическим странам разрушительного стратегического авиаудара. Тем не менее, даже в такой чрезвычайно благоприятной ситуации правящие круги США не имели уверенности в том, что находящаяся в их распоряжении военная сила является решением главной проблемы, с которой они сталкивались, проблемы нейтрализации «советской угрозы». Само по себе наличие этой мощи не давало ответа на вопросы о том, в каких случаях и в какой мере она должна использоваться, и вообще окажется ли возможным ее использование в случае необходимости. 12 января 1953 г. Пол Нитце, директор отдела политического планирования в госдепартаменте покидающей Белый дом администрации Трумэна, представил госсекретарю Д. Ачесону меморандум, посвященный вопросу о том, «проявит ли правительство США желание прибегнуть к угрозе применения атомного оружия или выполнить эту угрозу в случае любых советских шагов, исключая прямое атомное нападение на Соединенные Штаты». СССР еще не испытал свою водородную бомбу, а в Вашингтоне уже появились сомнения в том, решатся ли США в случае советских действий, которые должны рассматриваться как casus belli, угрожать или начать использование атомного оружия. Рекомендации Нитце по улучшению ситуации состояли в рассредоточении стратегических сил США и пересмотре акцента на стратегическое использование атомного оружия, переходе к его тактическому использованию и большему развитию конвенциональных сил.86
Нитце сумел выделить несколько ключевых проблем, с которыми в дальнейшем столкнулась администрация нового президента США Эйзенхауэра. США не могли позволить себе оказаться в такой ситуации, когда военное столкновение с СССР окажется для них более опасным, чем отказ от позиций, которые в Вашингтоне считали жизненно важными. Более того, с самого начала «холодной войны» Вашингтон исходил из того, что в результате победы над Германией Советский Союз получил слишком много, настолько, что СССР стал представлять угрозу для Соединенных Штатов. В частности, американцы пришли к выводу, что сфера влияния Советского Союза в Восточной Европе не является необходимой для его безопасности, но, напротив, создает угрозу безопасности стран Западной Европы и самих США. Соответственно, была поставлена задача добиться пересмотра этого положения. Однако стратегия «сдерживания», на которую уповали демократы, не принесла ожидаемых плодов. Пришедшие в Белый дом в 1953 году республиканцы полагали, что их предшественники допустили ряд ошибок, недоиспользовали потенциал США и что имеются реальные возможности поправить ситуацию. Поскольку, как считалось, советская угроза имеет преимущественно военный характер, одним из главных направлений работы администрации Эйзенхауэра стала разработка новой военной стратегии, которая могла бы надолго обеспечить способность США удержать противника от военных действий, а в случае, если они все же станут неизбежными - добиться победы.
Сверх того, увеличение военной мощи путем внедрения более эффективной военной стратегии и организации вооруженных сил обещало дать искомую «ситуацию силы», в которой противник утратил бы способность к сопротивлению и был бы вынужден выполнить требования Соединенных Штатов. Верную характеристику этой сосредоточенности политики Вашингтона на военных средствах дал американский исследователь внешней политики США X. Нэш: «Центральным тезисом военного подхода к разрешению проблем в международных отношениях было достижение доминирования посредством применения силы. Когда уровень доминирования будет достигнут, любая проблема может быть разрешена, так как любая ситуация может быть приведена в соответствие с требованиями доминирующей державы». Главным приоритетом для Соединенных Штатов оставалось недопущение перехода под советский контроль Западной Европы, поэтому новая военная доктрина в значительной степени была предназначена для укрепления американских позиций именно там. Однако, вместе с тем, не упускалось из вида и задача получения решающего военного превосходства над Советским Союзом. Эта стратегия окончательно сформировалась к концу 1953 года и получила название «новый взгляд». Проекцией нового взгляда в сферу внешней политики стала доктрина «массированного возмездия».
Центральным постулатом «массированного возмездия» стало использование американского ядерного оружия в случае возникновения любых форм военной конфронтации с советским блоком. Отвечало ли «массированное возмездие» интересам национальной безопасности США и международной безопасности? Зачастую данная концепция оценивается как шаг в сторону нагнетания международной напряженности, который был опасен и для США, и для всего мира. Между тем, многие современники американского президента Эйзенхауэра и ряд историков считали, что он видел свою главную задачу в обеспечении прочного мира и предотвращении войны. Так, брат Эйзенхауэра, Милтон, говорил, что Айк сделал все, что он в разумных пределах мог сделать, чтобы улучшить отношения между сверхдержавами, и был совершенно искренним в этом своем устремлении. По-разному оцениваются и результаты политики американского президента. Если Милтон Эйзенхауэр считал, что его брат преуспел в снижении интенсивности холодной войны, то биограф американского президента У. Эвальд писал о нем: «Он действительно хотел мира во всем мире. Он хотел какого то модус вивенди с русскими... Он пытался, но безрезультатно». Еще один современник, участник и наблюдатель событий и тенденций того времени У. Ростоу считает, что Эйзенхауэр очень серьезно относился к задаче достижения разоружения.91. Вместе с тем, не следует забывать, что не менее серьезно Эйзенхауэр рассматривал и возможность атомной войны против СССР. Из этой предпосылки исходило военное планирование США в годы его пребывания на посту президента. Весьма показательный в этом отношении эпизод произошел 27 мая 1953 г.: когда министр обороны Ч. Вильсон имел неосторожность заявить на заседании Совета национальной безопасности, что Соединенные Штаты не применят атомное оружие первыми, Эйзенхауэр поправил его, отметив, что в некоторых случаях США будут вынуждены сделать это.92
Было бы неверно выделять какую-либо одну сторону политики Эйзенхауэра, умалчивая о других. Не вызывает сомнения, что президент США не хотел войны и стремился построить более стабильный мир, однако также верно, что и то, и другое делалось им во имя Соединенных Штатов, и если что-то ставило в опасность интересы США, то Эйзенхауэр зачастую был готов к действиям, которые никак не соотносились с его же собственными миролюбивыми заявлениями. В связи с этим автор биографии президента П. Лайон совершенно обоснованно призывал делать различие между «публичным» и «неофициальным» Эйзенхауэром, «между этими двумя довольно отличными друг от друга, даже противоречащими друг другу обитателями одной и той же привлекательной телесной оболочки».93 Собственно говоря, сам Эйзенхауэр даже в самых своих широко известных заявлениях о смягчении международной напряженности не упускал возможности подчеркнуть, что США рассматривают потепление международной атмосферы, если не как плату, то, по крайней мере, как условие достижения американских целей. Так, 16 апреля 1953 года, в своем выступлении «Шанс для мира», которое оценивалось на Западе чуть ли не как призыв к прекращению «холодной войны», Эйзенхауэр заявил: «Мы готовы не только продолжать реализацию существующих планов укрепления единства народов Западной Европы, но и попытаться создать на этой основе более широкое европейское сообщество... Это сообщество будет включать свободную и единую Германию с правительством, созданным на основе свободных и тайных выборов. Это свободное сообщество и полная независимость народов Восточной Европы могли бы означать конец современного неестественного разделения Европы. По мере того, как прогресс во всех этих сферах усилит доверие в мире, мы могли бы одновременно приступить к другой великой задаче - уменьшению ноши вооружений, обременяющей мир в настоящее время».94 Не нужно пояснять, что для Советского Союза подобные «предложения» не представляли интереса. Известный исследователь политики Эйзенхауэра Р. Дивайн заметил по этому поводу, что в речи 16 апреля «президент попросил русских отдать все, что они приобрели со времен второй мировой войны, не предложив взамен ничего, кроме американской доброй воли».95 Аналогичным образом выглядела готовность Эйзенхауэра к компромиссу и во многих других случаях. Тем не менее, на Западе фигура американского президента стала ассоциироваться с более гибкой и менее конфронтаци-онной политикой.
США и Западная Европа: два подхода к военной стратегии НАТО
Несмотря на отсутствие заметных успехов по итогам Женевской конференции, начало 1956 года стало временем заметного снижения международной напряженности. П. Лайон писал, что «к 1956 году изменения были фундаментальны. В Европе, поскольку не существовало оснований для соглашения, соперничающие стороны пришли к согласию, что проведенные линии будут удерживаться: никакого объединения Германии; противостоящие армии НАТО и Варшавского договора...; разоружение в состоянии неопределенности; агенты разведок, роющие подземные ходы с обеих сторон; туман подозрений, окутывающий пейзаж Востока и Запада; военные действия, ограниченные масштабами ЦРУ и КГБ... тупик, который был известен под именем "мирное сосуществование"». Как бы то ни было, и на Западе, и на Востоке ослабление напряженности приветствовали как серьезный шаг вперед по сравнению с недавним прошлым. В новых условиях быстро набирал обороты процесс пересмотра стратегии НАТО. По общему признанию, война, особенно конвенциональная война по образцу второй мировой, стала менее вероятной, в результате менялись и стратегические приоритеты. Сделанный на основании опыта периода пика «холодной войны» вывод о том, что единственным орудием, удержавшим советскую агрессию, были ядерные силы, получил на Западе всеобщее признание. Неудивительно, что именно в ядерном оружии искали формулу военной безопасности, когда «советская угроза» пошла на спад.
Но американское «расширенное устрашение» в Европе функционировало не совсем так, как хотели бы европейцы. Известный исследователь теории международных отношений М. Каплан отмечал: «Большинство европейских лидеров не желало думать о ведении войны в Европе; они хотели только предотвратить войну. С их точки зрения, наиболее правдоподобным устрашением было бы автоматическое устрашение»272, т.е. угроза использования ядерного оружия в случае любых посягательств на Западную Европу. Однако с американской точки зрения, правдоподобность такого устрашения была бы уменьшена, поскольку СССР мог обоснованно посчитать, что скорее всего приобретение Советским Союзом отдельных позиций в Европе не вызовет автоматического американского ядерного возмездия, и в результате устрашение не сработает (а следовательно возрастет риск тотальной войны). Американский исследователь вопросов ядерной стратегии У. Кауфманн писал в 1956 году, что «по всей вероятности, безнадежно ожидать, что определенное средство устрашения покроет весь спектр случаев [требующих его применения] и при этом по-прежнему будет соответствовать критериям правдоподобности. Попытка изобрести такое средство устрашения, вероятно, приведет или к стрельбе из пушки по воробьям, или к охоте на слона с хлопушкой». Для целей защиты собственной территории США автоматическое устрашение было достаточно правдоподобным, но в Европе картина выглядела иначе. Даже до утраты стратегической неуязвимости Соединенным Штатам приходилось тщательно взвешивать, какой ответ они смогут дать, если СССР будет осуществлять экспансию не путем полномасштабного вторжения, а по частям, на наиболее уязвимых участках линии, разделявшей Восток и Запад. Это было одной из важных причин, побуждавших США настаивать на максимальном расширении европейских конвенциональных сил. Поскольку американское решение этой проблемы европейцев не устраивало, вопрос перешел в иную плоскость.
Когда убежденность европейцев в недопустимости ограниченной войны в Европе окончательно сформировалась, на передний план неудержимо выступило требование защиты Западной Европы при помощи автоматического устрашения. М. Каплан отмечал: «Считается, что автоматическое устрашение функционирует хорошо, если нет кризиса, т.е. если оно не подвергается проверке»27 , поскольку в ходе кризисе страхи и сомнения обороняющейся стороны в связи с возможным автоматическим использованием ядерного оружия, вероятно, вскоре станут известны потенциальному агрессору и в результате устрашение не сработает - не удержит противника. Тем не менее, европейские члены НАТО предполагали, что новое советское руководство считает правдоподобной угрозу применения атомного оружия в ответ на враждебные действия СССР в Европе. Можно сказать, что европейцы признали полезность доктрины «массированного возмездия» в приложении к европейской ситуации (адекватность ее применения в других регионах ими по-прежнему оспаривалась). Обратной стороной этой позиции было отрицание необходимости содержать крупные армии. В США «массированное возмездие» было элементом новой военной стратегии, предусматривавшей сокращение американских вооруженных сил, особенно армии, при одновременном увеличении ядерного арсенала. Страны Западной Европы готовились пойти по такому же пути, но это не могло устраивать США.
До поры до времени данные проблемы оставалась в тени расхождений между союзниками по вопросу о функциях альянса. 15 декабря 1955 года на очередном заседании Совета НАТО генеральный секретарь альянса лорд Исмей заявил, что Советский Союз не намеревается продолжать «прямые [т.е. силовые] действия». Сходные положения содержались в выступлении Пино. По его мнению, на передний план выдвинулась экономическая угроза в виде распространения влияния СССР в «третьем мире» в результате программ экономической помощи, и именно этой угрозе предлагалось противостоять в первую очередь. В связи с этим французы считали необходимым придать НАТО некие экономические функции, чему упорно противился Даллес. Американский госсекретарь не без оснований подозревал, что под видом включения в задачи Североатлантического альянса экономической политики в «третьем мире» Франция пытается заручиться поддержкой свой войны в Алжире: «Они хотели солидарности НАТО (что означало помощь Соединенных Штатов) без вмешательства НАТО».276 Однако позиция Франции в той или иной мере получила поддержку со стороны ряда других европейских стран (в частности, Италии и Норвегии).
Все это еще раз указывало на то, что оценки степени военной угрозы со стороны Советского Союза были существенно пересмотрены европейцами в сторону понижения. Предлагавшаяся Францией переориентация НАТО на противодействие советскому экономическому проникновению в «третьем мире» ставила под вопрос базовые положения стратегии блока о том, что главная угроза «свободному миру» имеет военный характер. Следует отметить, что акцентирование экономической угрозы со стороны Советского Союза в конечном счете было направлено против расширения политического влияния СССР, и только косвенно касалось вопросов экономической безопасности Запада. Но как бы то ни было, появление данной проблемы на повестке дня НАТО ознаменовало усложнение концепции безопасности западных держав. Впрочем, никаких решений на этот счет принято не было, и коммюнике о работе Совета НАТО от 16 декабря только туманно констатировало, что «Совет признает, что недавние изменения международной обстановки сделали более необходимым, чем когда бы то ни было, тесное сотрудничество между членами альянса, как то предусматривается ст. 2 [Североатлантического] Договора».
Развитие советско-американских отношений в связи с проблемой европейской безопасности: от Женевы до нового кризиса
В 1956 году в докладах Эйзенхауэру, посвященных оценке последствий возможного военного столкновения с СССР, указывалось, что в результате советской ядерной атаки единовременно будут убиты 50 млн. американцев.494 Данные потери не подразумевали, что Соединенные Штаты, понеся их, достигнут победы. Они просто рассматривались как данность, неизбежный результат решения о полномасштабной войне. Фактически правительство США задолго до запуска первых советских МБР, считающегося моментом утраты Соединенными Штатами стратегической неуязвимости, отдавало себе отчет в том, что этой неуязвимости уже не существует. Даже если рассматривать число в 50 млн. убитых как наихудший из всех возможных исходов, меньшие потери также отнюдь не могли рассматриваться Вашингтоном как безусловно приемлемые. Следует также отметить, что американцы считали, что в случае войны с Соединенными Штатами СССР начнет военные действия с внезапного нанесения стратегического ядерного удара по западным атомным боеприпасам и их носителям, а не по городам. Колоссальные потери являлись своего рода непреднамеренным результатом такого удара.
После Женевской конференции США стояли перед выбором: продолжать политику смягчения международной напряженности или остановиться на достигнутом. Политика Соединенных Штатов после Женевы, выдвижение и поддержка ими ряда политических инициатив по проблемам «холодной войны» иногда расцениваются как желание Вашингтона двигаться вперед. Показателем смягчения американского отношения к Советскому Союзу, даже несмотря на провал Женевского совещания министров иностранных дел, стали изменения, произошедшие в сфере дипломатического общения между сверхдержавами. Если раньше оно осуществлялось практически исключительно путем обмена нотами, то теперь на передний план выходят открытые письма руководителей друг к другу, персонифицированные и гораздо более сдержанные. Хотя многие из них не содержали ничего, кроме общих фраз, эти письма лишний раз демонстрировали, что Советский Союз является не только врагом, но и равным участником переговоров, с которым необходимо искать общий язык. Большое отличие переписки глав сверхдержав от предшествовавших обменов нотами состояло в гораздо более серьезном внимании к предложениям другой стороны, к обоснованию выдвигаемых против них возражений (хотя и здесь были исключения, например, пропагандистское письмо Булганина от 19 октября 1956 г., направленное во время избирательной кампании в США и ссылавшееся на идею прекращения ядерных испытаний, поддерживаемую кандидатом демократов Стивенсоном). Взаимная критика не прекратилась, но сам факт активизации обсуждения важнейших международных проблем в атмосфере большего уважения к мнению оппонента был несомненен.
Наиболее важным из всех направлений дипломатии США в связи с некоторым изменением характера советско-американских отношений были переговоры по разоружению. Хотя формально эта проблема не входила в комплекс вопросов европейской безопасности, который был связан, в первую очередь, с германским вопросом и европейскими военными блоками, разоружение в Европе и на глобальном уровне обещало создать гораздо более благоприятную с точки зрения заинтересованных государств ситуацию на континенте. Помимо разоружения, Соединенные Штаты выдвинули ряд предложений чисто декларативного характера, которые заведомо не могли быть приняты Советским Союзом, даже как часть более масштабной сделки. В частности неизменными оставались позиции США по германскому вопросу и по европейской безопасности, но по разоружению выработка новых идей продолжилась. Фактически это означало, что в обсуждении проблемы европейской безопасности произошла смена акцентов: поскольку ее решение путем урегулирования германского вопроса было маловероятным, начинаются попытки найти иной подход, главным образом, путем разработки проблематики разоружения. Этот сдвиг вполне объясним: решение германского вопроса требовало глубокой переоценки государственных интересов вовлеченных в этот процесс стран и потому неизменно упиралось в стену. Разоружение, которое тоже представляет собой серьезное ограничение свободы действий для участвующих в нем государств, влекло за собой сравнительно менее радикальную перестройку их стратегии. К маю 1958 года даже ФРГ посчитала нужным признать, что делать решение германского вопроса предварительным условием для разоружения нельзя.
Теоретически разоружение могло стать решением проблемы «советской угрозы». Не представляет никакого сомнения, что сокращение советских военных возможностей в Европе и мире и надлежащий контроль над ним были крайне желательны для США. 2 августа 1956 года американские разведслужбы подготовили очередной доклад о советском военном и экономическом потенциале и вероятном курсе действий в период до 1961 года. Одним из первых положений этого доклада было утверждение о том, что советское руководство «не продемонстрировало никакой склонности к отходу от тоталитарного характера советского государства или отказу от их цели расширения коммунистической сферы власти и конечной цели создания мира, в котором доминируют коммунисты»496, несмотря на десталинизацию. Собственно говоря, этот тезис ни для кого не был секретом. 26 февраля 1956 года Даллес, давая оценку итогам А.А съезда КПСС, утверждал, что изменения в политике СССР вызваны тем, что советские методы потерпели неудачу: «Поэтому Советы должны или отказаться от своих экспансионистских целей или обратиться к другим методам их достижения. Ленин и Сталин учили, что при таких обстоятельствах должен быть не отказ, а переход к новым методам».497 Таким образом, произошедшие в СССР сдвиги, подобно «мирному наступлению» после смерти Сталина, рассматривались Соединенными Штатами как не более чем переход к новой тактике. Даллес заметил, что «новая советская тактика большей терпимости и меньшей опоры на насилие требует базовых изменений в советской коммунистической доктрине» , но на его общий вывод это не повлияло -СССР все равно опасен.
Тот факт, что в секретных документах содержались аналогичные оценки говорит о том, что американская позиция отрицания роли происходящих в Советском Союзе перемен была не пустой пропагандой, а действительной основой, на которой строилась политика США по отношению к СССР. Мирное сосуществование оценивалась высокопоставленными представителями американских спецслужб почти негативно: «Возможно, они [советские лидеры] считают, что более дружелюбное отношение, проявленное СССР за последний год, включая явную готовность вести переговоры, предложения взаимовыгодной торговли и значительно расширенный культурный обмен добилось многого в рассеивании образа советских агрессивных намерений, который был главной движущей силой западного альянса». Они утверждали, ссылаясь на результаты XX съезда КПСС, что наиболее вероятным развитием событий является продолжение в течение длительного периода политики мирного сосуществования, однако вместе с тем, полагали, что для США это может привести только к отрицательным последствиям. В частности, советские предложения по разоружению рассматривались ими как уловка, призванная ослабить военные усилия Запада, с одной стороны, и позволить СССР сэкономить на отдельных видах военных расходов - с другой. Тот факт, что если Советский Союз действительно сократит военные расходы, Западу, возможно, не потребуется сохранять прежний уровень военных усилий, или, тем более, наращивать его, в расчет не принимался.
При оценке сокращения советской армии, о котором заявил СССР, на передний план выдвигалось то, что при количественном уменьшении произошел качественный рост, в результате чего общая эффективность советских вооруженных сил только возрастает. Без сомнений, благодаря модернизации и улучшению технической оснащенности вооруженных сил Советского Союза, происходило их качественное улучшение. Однако данный процесс является естественным для любой развивающейся армии мира; параллельно в то же самое время происходило качественное улучшение американской армии. Тем самым огромные сокращения советских войск аннулировались и отрицалось уменьшение советской военной угрозы. Численность советских вооруженных сил оценивалась американцами в 4,3 млн. человек, из них 2,6 млн. - в сухопутных войсках, состоящих, как считалось и ранее, из 175 дивизий.
США и проблема европейской безопасности в последние годы пребывания у власти Эйзенхауэра
Во второй половине 1959 - 1960 году взаимодействие между США, с одной стороны, и их европейскими союзниками и СССР, с другой, по вопросам, связанным с обеспечением безопасности в Европе, происходило в тени Берлинского кризиса. Известные исследователи международного конфликта Г. Снайдер и П. Дизинг справедливо отмечают, что «... кризис высвечивает многие из тех элементов, которые составляют суть политики в международной системе. Это "момент истины", когда скрытые результаты всех этих центральных элементов обретают реальность в решениях и действиях».693 Берлинский кризис продемонстрировал, что одно только молчаливое признание сверхдержавами сфер влияния друг друга, подкрепленное противостоянием военных группировок и сопровождаемое периодическими попытками пересмотреть статус-кво, чрезвычайно непрочно и не может служить в качестве долговременной основы безопасности в регионе, имеющем ключевое значение как для Советского Союза, так и для США. Выводы относительно предпочтительной модели взаимоотношений с СССР, сделанные Вашингтоном в ходе кризиса, не только определили форму временного решения берлинской проблемы, достигнутого в 1959 году, но и оказали воздействие на дальнейший ход противостояния между Западом и Востоком. Предыдущая политика «поддержания диалога» с Советским Союзом провалилась. Берлинский кризис продемонстрировал, что одного признания Западом того очевидного факта, что СССР является одной из ведущих держав мира, и создания контуров системы обсуждения вопросов, касающихся европейской безопасности, недостаточно для того, чтобы сделать отход от политики ослабления напряженности настолько непривлекательной альтернативой для Советский Союз, чтобы он отказался от решения проблем, стоявших перед ним в Европе, иными способами, кроме как путем переговоров. 1 февраля 1959 года аппаратом помощника начальника штаба армии США в Европе по разведке был подготовлен специальный прогноз относительно общего советского курса действий в Европе до конца 1960 года. В нем утверждалось, что «умышленное развязывание всеобщей войны или ограниченной войны в Европе Советским Союзом в течение периода данной оценки неправдоподобно». 9 В этом документе была дана сравнительно более детальная оценка советских сухопутных сил. 175 советских дивизий (из них 108 - к западу от Урала) были разделены на три категории: 50 наиболее оснащенных дивизий в западной части СССР численностью 90-100% от их штата, 26 советских дивизий в Восточной Европе численностью около 85% от штата и остальные 100 дивизий численностью не более 30% от штата, которые могут быть приведены в готовность в течение 30 дней.695 Численность ГСВГ оценивалась в 360 000 человек, но при этом американцы исходили из того, что для их усиления в Восточную Европу могут быть скрытно переброшены войска из СССР со средней скоростью 7,5 дивизий в сутки. Таким образом, конвенциональная «советская угроза» получила более адекватную оценку, фактически речь шла уже только о 75 дивизиях. Рассматривая возможность начала Советским Союзом ограниченной войны в Европе, разведка американских войск в Европе указывала, что СССР будет пытаться предотвратить использование Западом ядерного оружия и при этом реализовать свое превосходство в конвенциональных силах. Относительно того, как эта стратегия соотносится с позицией европейцев об использовании ядерного оружия, в прогнозе отмечалось, что «с точки зрения выживания европейского населения и культур, имеющего наиболее непосредственное и жизненное значение для европейской части западного союза, возможность определять природу военных действий породит сильное давление в пользу наиболее подходящей альтернативы ядерной войне».696 Намеренное развязывание Советским Союзом тотальной войны американцы считали маловероятным, указывая, помимо прочего, что ГСВГ выполняет функцию устрашения, а не механизма агрессии.
Впрочем, отсутствие прямой опасности войны оказывало разрушающее воздействие на американскую политику. Разрыв между общественными ожиданиями и курсом действий, который Вашингтон считал необходимым, возрастал. В конце 1959 г. Эйзенхауэр отмечал, что «Хрущев не такой воинственный, как раньше, или как Сталин. Очень плохо, если людям будет внушено убеждение, что коммунистические цели изменились только потому, что Кремль ласковее улыбается. Мы должны этому что-то противопоставить. С другой стороны, если мы стремимся к плодотворным переговорам с Советами, мы не должны позволять себе оскорблений. Мы должны соблюдать нормальные приличия дипломатического языка».697 Это не мешало американскому президенту рассуждать о том, что переговоры с коммунистами возможны только «с позиции силы», но сама трактовка «позиции силы» претерпела изменения. Если раньше она рассматривалась как способ вынудить СССР на уступки, то теперь главной задачей «силы» на переговорах стало обеспечение способности Запада выдержать советское давление и не уступать. Наряду с военным, на более значимые позиции выдвинулись политический и экономический элементы «советской угрозы», в частности экономическое наступление Советского Союза с 1959 года стала регулярной темой выступлений в НАТО.
Оставались нерешенные проблемы в отношениях США с их союзниками. Хрущев не без оснований утверждал, что неоправданная жесткость позиций Запада обусловлена желанием «умиротворить» Аденауэра, настаивающего на нежизнеспособной программе переговоров с Востоком. Вмешательство западногерманского канцлера похоронило проект зоны контроля над вооружениями в Европе. В статье Хрущева «О мирном сосуществовании», опубликованной в США698, глава советского правительства подчеркнул, что западные державы шли на поводу у Аденауэра, в результате чего Женевская конференция окончилась безрезультатно. Мотивы призыва Хрущева Соединенным Штатам перестать считаться с Аденауэром вполне понятны. Вместе с тем, позиция ФРГ действительно была препятствием для реализации более продуктивной политики в сфере европейской безопасности. Аденауэр, что тоже вполне объяснимо, стремился к монополии на выработку позиций для переговоров с СССР по всем вопросам, которые имели прямое или косвенное отношение к Германии. К. Келлеер отмечает, что склонность американцев к урегулированию с СССР вызывала тревогу у ФРГ: «Несмотря на заверения Эйзенхауэра, Аденауэр рассматривал встречу с Хрущевым в Кэмп-Дэвиде как первый шаг к соглашению сверхдержав о разделе Европы, к признанию общего советского и американского интереса в гегемонии, которого давно опасались».699 Бонн не упускал ни одного случая, чтобы потребовать от своих союзников учитывать германский вопрос в переговорах с Советским Союзом. В мае 1958 года Брентано заявил министрам иностранных дел НАТО, что «поверхностная разрядка, которая укрепила статус-кво, неприемлема». Как писала критически настроенная по отношению к канцлеру ФРГ «Тайме»: «Известно, что д-р Аденауэр возражает против обсуждения берлинской проблемы на саммите, и что он не слишком благожелательно отнесся к заявлению президента Эйзенхауэра о том, что он, канцлер, будет принимать участие в конференции западных глав государств только по вопросам, касающимся Германии».
