Роль религиозно-этических принципов кальвинизма в повседневной жизни американской колонии Новый Плимут в первой половине XVII в. Туманов Михаил Александрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Труд в системе ценностей жителей колонии Новый Плимут 78

1.1. Представления о «призвании» 78

1.2. Основные добродетели личного призвания 100

1.3. Критерии выбора профессионального призвания 116

Глава II. Представления плимутцев о богатстве и бедности 140

2.1. Роль «общего блага» 140

2.2. Неудачи в профессиональной деятельности 164

2.3. Проблема соотношения богатства и бедности 184

Глава III. Отношение колонистов к мирским благам 201

3.1. Интерпретация «умеренности» 201

3.2. Представления о «комфортной жизни» 228

Заключение 257

Список источников и литературы 267

• Представления о «призвании»
• Роль «общего блага»
• Интерпретация «умеренности»

Введение к работе

Настоящее исследование посвящено важному сюжету о восприятии религиозно-этических принципов кальвинизма его рядовыми приверженцами. Автор пытается воссоздать и проанализировать представления колонистов Нового Плимута о труде и призвании, богатстве и бедности, успехе и неудачах, пользовании мирскими благами и «комфортной» жизни; и тем самым изучить особенности интерпретации и трансформации кальвинистской этики.

Обращаясь к данной проблематике, нельзя пройти мимо фигуры крупного западноевропейского реформатора XVI в. Жана Кальвина. Именно Кальвин был главным систематизатором реформационной мысли, а по охвату аудитории с его трудами сложно было соперничать кому-либо еще из тогдашних оппонентов католицизма. Учение Кальвина проникло в сердца многих французов и швейцарцев, немцев и голландцев, венгров и чехов, шотландцев и англичан. Талант организатора позволил реформатору создать Женевскую академию, в стенах которой шла подготовка священников для национальных церквей. Впоследствии они стали проводниками идей кальвинизма в Европе. Кальвин задумывал даже переселить в Новый Свет группу французских беженцев, но этим планам не суждено было сбыться. Однако его английские последователи сумели в первой половине XVII в. пересечь Атлантику, дабы основать на американском континенте колонию Новый Плимут.

В отличие от женевского реформатора, будущие колонисты жили в иную эпоху и в ином государстве. Время жаркой борьбы с католицизмом осталось в прошлом, поскольку Реформация в Англии была проведена еще при Генрихе VIII (1509-1547). Однако неполнота проведенных реформ привела к появлению множества несогласных, желавших избавить англиканскую церковь от католического наследства. После восшествия на престол Якова I (1603 г.), с фигурой которого были связаны большие надежды на завершение церковных реформ, пуритане подали петицию королю. Была созвана Хамптонкортская

4 конференция (1604 г.) с участием монарха¹, но желаемых результатов она не принесла. Напротив, духовенству англиканской церкви было предписано соблюдать прежний порядок богослужения, а его нарушители могли лишиться своих постов. Сохранялось и епископальное устройство церкви.

Некоторые нонконформисты, веруя в святость членов собственной локальной церковной общины, делали выбор в пользу отделения от официальной церкви, за что получили наименование сепаратистов. Именно они подверглись в начале XVII в. наибольшим гонениям со стороны королевской власти, а некоторые из них вынуждены были покинуть Англию. Не стали исключением и будущие плимутские колонисты.

Прежде чем перейти к основному содержанию исследования, нам представляется целесообразным кратко осветить историю английских колоний в Америке и историю создания колонии Новый Плимут.

Первые английские поселения в Северной Америке возникли в конце XVI в. В 1585 г. была основана Виргиния, но обосновавшиеся на ее территории колонисты погибли от голода или набегов индейцев . В 1606 г. Яков I пожаловал двум акционерным компаниям (Лондонской и Плимутской) хартии, которые давали им право на колонизацию Виргинии между 34 и 45 градусами северной широты. Владения Лондонской компании простирались на юг от 41 градуса, а Плимутской - на север от 38 градуса. Территории между этими координатами подлежала совместному заселению. Лондонская компания вела дела успешнее Плимутской, именно ее и стали впоследствии именовать Виргинской³.

Первое постоянное поселение на континенте - Джеймстаун в Виргинии, было основано поселенцами Лондонской компании в 1607 г. Их жизнь была тяжелой, а смертность от голода, болезней и набегов индейцев — высокой. Если

Конференция созывалась для устранения споров внутри англиканской церкви. Важным результатом Хамптон-кортской конференции стало решение о публикации текста Библии на английском языке (так называемая «New King James Version», изданная в 1611 г.). ² История США: В 4 т. - Т. 1. 1607-1877 / Ред. коллегия Г. Н. Севостьянов, Г. А. Арбатов, Н. Н. Болховитинов, Н. В. Сивачевидр. -М.: Наука, 1983.-С. 18. ³ Там же.-С. 18, 19.

5 в 1620 г. в Виргинии проживало две тысячи колонистов⁴, то к 1622 г. в живых осталось только 1100 человек⁵. Притоку англичан способствовало наделение земельным участком в 50 акров любого претендента, готового заплатить за свое переселение или оплатить переезд будущих колонистов, а также сервента после семи лет службы в колонии. За пользование землей необходимо было платить незначительную фиксированную ренту (квит-ренту)⁶. Но колонистов все равно не хватало: мало кто хотел подвергать себя опасности морского путешествия, по окончании которого лишь треть кораблей и людей оставалась в живых, а остальные погибали.

Фермерские хозяйства не стали основой экономики Виргинии и других колоний Юга. На обширных земельных угодьях Виргинии, которые принадлежали представителям английской знати, были разбиты табачные плантации. На них трудились законтрактованные слуги и рабы. Первые рабы появились в Виргинии в 1619 г., а в 1664 г. рабство черных невольников закреплялось навечно законом колонии⁷. Плантационное хозяйство развивалось и в колонии Мэриленд. В 1632 г. ее территорию король передал лорду Балтимору, который стремился насадить здесь феодальные порядки. Крупные плантации создавались также на плодородных землях Северной и Южной Каролин (основаны в 1660-е гг.), и Джорджии.

Таким образом, специализацией колоний Юга стало выращивание табака (которому принадлежало первое место в экспорте в метрополию), а также риса, хлопчатника, индиго. Общей чертой южных колоний стала ориентация на метрополию и тесные связи с ней. Официально в колониях Юга утвердилась англиканская церковь. Но жили здесь и католики. В Мэриленде их было довольно много (однако меньше, чем протестантов). Поэтому в 1649 г. в Мэриленде был ⁴ Иванян Э. А. История США. - М: Дрофа, 2006. - С. 17. ⁵ Самойло А. С. Английские колонии в Северной Америке в XVII в. Начальный период истории США. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 42. ⁶ История США. - Т. 1. - С. 20, 21. ⁷ Иванян Э. А. Указ. соч. - С. 29. принят закон о веротерпимости, который гарантировал всем христианам равные права⁸.

В центральных колониях: Нью-Йорке (первоначально Новых Нидерландах), Нью-Джерси, Делавэре (первоначально Новой Швеции) и Пенсильвании, расположенных на плодородных землях северо-восточного побережья, развивалось мелкое фермерство и домашнее ремесленничество. Во второй половине XVII в. оно постепенно стало сменяться мануфактурой с элементами капиталистического хозяйствования, а колонисты начали выходить с продуктами своего труда на внутренний рынок. Параллельно развивалось завезенное голландцами крупное землевладение в сотни тысяч акров. В среднеатлантических колониях имела место двойная специализация хозяйства: выращивание продуктов питания (как на Севере) и культивирование табака (как на Юге), с преобладанием зернового (пшеница) хозяйства⁹.

В центральных колониях терпимее относились к разным вероучениям, религиозным и социальным взглядам. Эти особенности объяснялись этнической пестротой: рядом с англичанами жили голландцы, немцы, шведы, французские гугеноты, ирландцы¹⁰, а также многообразием конфессий: в Пенсильвании, Делавэре и Нью-Джерси кроме протестантов было множество баптистов и квакеров. В Нью-Йорке были представлены все религиозные течения, распространенные в Америке¹¹.

К третьему типу английских колоний принадлежали созданные пуританами Новый Плимут и Массачусетс. Позднее к ним добавились Нью-Хейвен, Род-Айленд, Коннектикут и Мэн. Скудная почва и суровый климат Новой Англии вынуждали фермеров этих колоний прибегать к рыболовству и торговле. В городах зарождалась национальная промышленность и крупная буржуазия, которая включалась во внешнюю торговлю на базе строившихся на местных вер- ⁸ Иванян Э. А. Указ. соч. - С. 35. ⁹ История США. - Т. 1. - С. 68. ¹⁰ История литературы США: В 3 т. - Т. 1. Литература колониального периода и эпохи Войны за независимость. XVII - XVIII вв. / Ред. коллегия 1 т.: М. М. Коренева (отв. редактор), А. Ф. Кофман, Н. С. Павлова. - М.: Насле дие, 1997. -С. 14, 15,95. ¹¹ Ефимов А. В. Очерки истории США. От открытия Америки до окончания гражданской войны. - М.: Уч-пед. изд-во Мин. Просвещ. РСФСР, 1955. - С. 76-77.

7 фях судов . Однако «даже в Новой Англии... сельскохозяйственное население составляло 9/10 всех колонистов» ¹³. Более того, в колониях Севера фермеры занимались земледелием на небольших участках «в основном для собственного прокормления», а экономические отношения носили «патриархальный харак- тер» .

Колонии Новой Англии отличались своеобразием. Они меньше (чем колонии Юга) были привязаны к метрополии в идеологическом, культурном и экономическом аспектах. Именно здесь осуществлялась попытка строительства «нового мира» на основе библейских норм¹⁵. Отличительной особенностью этих колоний была моноэтничность и стремление сохранить религиозное единство¹⁶. Последнее сильнее всего проявилось в Массачусетсе. В 1637 г. был принят закон о запрете поселяться в колонии кому бы то ни было, чьи убеждения не будут предварительно одобрены властями. Этот закон позволил «законсер-вировать ортодоксальный дух в своей общине» . Утверждение в Массачусетсе конгрегационализма, постепенное укрепление пуританской ортодоксии, вело к нетерпимости в отношении инакомыслящих и их изгнанию за пределы коло- ний . Известными изгнанниками стали в 1636-1637 гг. Роджер Уильяме, Энн Хатчинсон и их сторонники¹⁹. Они создали собственные поселения на свободных землях Новой Англии. Во второй половине XVIII в. развернулась борьба ¹² Иванян Э. А. Указ. соч. - С. 26. ¹³ Ефимов А. В. Указ. соч. - С. 57. ¹⁴ Новая история. Первый период: Учеб. Пособие для студ. Вузов, обучающихся по спец. «История» / Под. ред. Е. Е. Юровской, И. М. Кривогуза, М. А. Полтавского. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Высшая школа, 1983. - С. 39,42. ¹⁵ История литературы США. - С. 15. ¹⁶ Новая история. - С. 40; Ефимов А. В. Указ. соч. - С. 78. ¹⁷ Бурстин Д. Американцы: Колониальный опыт. - М.: Прогресс-Литера, 1993. - С. 15. ¹⁸ Самойло А. С. Указ. соч. - С. 127. ¹⁹ Талантливый, но неуживчивый пастор Р. Уильяме из Сэйлема основал поселение Провиденс, положив начало колонии Род-Айленд. Он выступал против вмешательства светской власти в религиозную жизнь, отказывал английскому королю в правах на земли Америки - собственность индейцев, защищал принципы веротерпимо сти. Энергичная Э. Хатчинсон сумела привлечь на свою сторону многих бостонцев. Она настаивала на том, что о спасении человека нельзя узнать по его поведению, объявляла, что в верующего проникает сам Святой дух. Ее сторонников стали называть «антиномистами» («антиномия» - «противозаконие»). К ним присоединились и баптисты. Все они обосновались в Портсмуте (остров Акиднек в Род-Айленде). См.: Слёзкин Л. Ю. У истоков американской истории. Роджер Уильяме. 1603-1683. -М.: Наука, 1993.-С. 31-91. пуритан с квакерами , к которым применялись разные по жестокости телесные наказания, а также высылка из колоний или даже смертная казнь.

Соседями европейских поселенцев были индейские племена, относившиеся к алгонкинской языковой группе (в первую очередь вампаноаги, нарра-гансеты, пекот), а также пять воинственных ирокезских племен²¹. Первоначально отношения с ними носили мирный характер. Колонистов Нового Плимута вампаноаги фактически спасли от голодной смерти, а с их вождем Массасойтом был заключен мирный договор, который действовал сорок лет. Первым крупным конфликтом между колонистами и индейцами стала Пекотская война 1636—1637 гг. Против пекот англичане действовали в союзе с наррагансетами. Эта война стала отправным пунктом для образования колоний Коннектикут и Нью-Хейвен²². В 1643 г. Массачусетс, Коннектикут, Нью-Хейвен и Плимут создали конфедерацию колоний Новой Англии²³ для отражения нападений со стороны индейцев или других колоний. В нее не вошли Мэн и Род-Айленд, поскольку Массачусетс считал их территории частью своих владений, пожалованных хартией² .

В 1675-1677 гг. конфедераты вели самую кровавую и жестокую в истории Новой Англии войну против индейцев: войну «короля Филиппа». После смерти Массасойта в 1661 г. его младший сын Метаком сумел сплотить разные племена и выступить против колонистов . Война закончилась победой конфе-

Квакеры отвергали учение Ж. Кальвина, а также саму идею о предопределении и спасении узкого круга избранных. В то же время в их среде господствовал дух избранничества, уверенности в том, что они несут добрые вести всему человечеству. Квакеры были убеждены также в «абсолютном праве человека на свободу совести». Они отрицали всякую обязанность в отношении земных властей (несение военной службы, присяга, уплата церковных налогов), отвергали общепринятые нормы поведения (нарочитая неряшливость, ношение шляп в государственных учреждениях), навязчиво проповедали свои идеи. Квакеры не имели священников и избирали только старейшину общины. Им был свойственен мистицизм, ощущение проникновения Духа божьего в святого в человека. Само богослужение квакеров состояло в доведении себя до аффекта и озарения «внутренним светом». Слёзкин Л. Ю. Роджер Уильяме. - С. 193, 223.; Галкина Е. В. Место и роль квакерства в формировании американского общества // Американский ежегодник, 2003 / Ин-т всеобщей истории. - М.: Наука, 2005. - С. 56-57. ²¹ Иванян Э. А. Указ. соч. - С. 12. ²² История США. - С. 38-39. ²³ Конфедерация носила название: «Прочная и вечная лига дружбы для нападения и защиты, взаимного совета и помощи». ²⁴ Самойло. А. С. Указ. соч. - С. 137. ²⁵ Колонисты «назвали старшего сына [Массасойта] Александром, а младшего Филиппом - в честь великих воинов Древней Македонии, а отчасти в насмешку». Азимов А. История США: Освоение Северной Америки. - М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2003. - С. 185.

9 дерации. Ее следствием стало то, что к концу XVII в. пекот, наррагансеты и вампаноаги большей частью были истреблены, а их остатки бежали на запад. Но плата за победу была велика: сожженные поселения, угнанный скот, 100-150 тыс. фунтов военных расходов и 600 погибших²⁶.

До Реставрации (1660 г.) английские колонии в политическом плане меньше зависели от метрополии. Но после Славной революции (1688 г.) прерогативы монарха по отношению к ним укрепились. По новой хартии 1691 г. Плимут присоединялся к Массачусетсу, а последний терял свою фактическую независимость: теперь губернатор (получивший расширенные полномочия) назначался королем. К середине XVIII в. осталось только три собственнических колонии: Пенсильвания, Делавэр, Мэриленд (где губернатора назначал собственник) и две корпоративных: Род-Айленд и Коннектикут (где губернаторы из-бирались ассамблеями); остальные восемь колоний стали королевскими .

На северо-западе новоанглийские колонисты соседствовали с французами. В 1605 г. французы основали форт Порт-Ройял, а в 1608 г. мехоторговое поселение Квебек на реке Святого Лаврентия. Вскоре несколько экспедиций по рекам двинулись вглубь материка и достигли Великих озер, но были останов-лены племенами ирокезов . «Ахиллесовой пятой» Новой Франции была ее малочисленность. В 1627 г. в Канаде жило лишь 100 человек, а в 1663 г. - три тысячи²⁹. Причиной тому было отсутствие у торговых компаний (под властью которых находилась Канада) заинтересованности в массовой колонизации. Главной статьей доходов здесь стал пушной промысел. Его участников обслуживали поселенцы-ремесленники и лишь в незначительной степени крестьяне³⁰.

Во второй половине XVII в. канадская экспансия вглубь континента была вызвана поисками новых территорий, богатых пушниной. Это привело к освоению обширных глубинных районов на континенте и «окружению» английских ²⁶ Слёзкин Л. Ю. Роджер Уильяме. - С. 257. ²⁷СогринВ. В. Политическая история США. XVII-XX вв. -М.: Издательство «Весь мир», 2001.-С. 16. ²⁸ Данилов С. Ю. История Канады. - М.: Весь мир, 2006. - С. 18-19. ²⁹ Коленеко В. А. Французская Канада в прошлом и настоящем. Очерки истории Квебека XVII-XX века. - М.: Наука, 2006. - С. 19. ³⁰ Там же.-С. 38. колоний и поселений ирокезов плотным кольцом французских владений . Экономическая слабость Новой Франции сохранялась и в первой половине XVIII в., несмотря на рост товарного земледелия, развитие железоделательного производства, лесной промышленности и морского судостроения. К концу 1750-х гг. население английских колоний составляло 1,5 млн. человек, в Канаде проживало всего 70 тыс. человек . С 1689 г. начались торговые войны между английским и французским капиталом, а по итогам Семилетней войны (1756— 1763) Франция уступила Канаду Великобритании.

Итак, на протяжении 75-ти лет после появления в 1607 г. первого постоянного английского поселения в Виргинии, на территории Северной Америки возникло еще 12 колоний. Они отличались этнической, религиозной, социальной, экономической, политической, культурной пестротой, и вплоть до Войны за независимость (1775-1783) сохраняли присущую им специфику, не составляя единого целого.

Колония Новый Плимут была основана прибывшими на «Мэйфлауэре» английскими переселенцами в 1620 г. На корабле насчитывалось 102 пассажира, менее половины из которых входили в лейденскую общину пастора Джона Робинсона. Сама конгрегация будущих пилигримов возникла в 1606 г. в небольшой английской деревушке Скруби (в графстве Ноттингемшир в 50-ти милях к югу от Йорка), однако вскоре 125 ее членов бежали от преследований за веру со стороны властей³³ сначала в Амстердам (1608 г.), а спустя два года в Лейден. Численность лейденской конгрегации за период с 1610 по 1620 гг. возросла до 400-500 человек. Таким образом, в колонию отправилась десятая часть лейденцев. Переселение остальных братьев планировалось осуществить позднее³⁴. ³¹ Коленеко В. А. Указ. соч. - С. 34. ³² Там же. -С. 37,39. ³³ По словам У. Брэдфорда, будущего губернатора колонии Новый Плимут, некоторых нонконформистов «хва тали и сажали в тюрьму», дома других «окружали... и следили днем и ночью, так что с трудом им удавалось спастись». Поэтому «большинство [нонконформистов] было вынуждено покинуть свои жилища и поселения, как и средства к существованию». Bradford W. Of Plymouth Plantation: 1620-1647 / Ed. S. E. Morison. -N.Y.: The Modern Library, 1952.-P. 10. ³⁴ Stratton E.A. Plymouth Colony: Its History & People. 1620-1691.- Salt Lake City, 1986. - P. 18-19.

Лейденцев часто именуют не пуританами, а сепаратистами. Сепаратисты были приверженцами ограниченного членства в церковной общине (тем самым, избегая деления церкви на «видимую» и «невидимую», которое проводил Ж. Кальвин) и именовали членов церковной общины «святыми». Однако главное отличие сепаратистов от радикальных пуритан состояло в том, что первые выступали за немедленное отделение от официальной церкви и построение собственной независимой конгрегации с заключением церковного ковенанта, тогда как вторые - за реформирование англиканской церкви изнутри. Важным признаком истинной церкви сепаратисты считали соблюдение ее членами осо-бой дисциплины . Во времена правления Елизаветы I (1558-1603) сепаратистов было мало, всего около тысячи человек. В части этических воззрений отличий сепаратистов от пуритан не имелось. Поэтому вполне приемлемо называть плимутских колонистов пуританами.

Задумав переселение в Новый Свет, лейденцы на протяжении нескольких лет вели переговоры с руководителями Виргинской компании, но самостоятельно не смогли получить разрешение на создание колонии. Им удалось договориться с группой лондонских купцов об инвестициях в рамках совместного предприятия. Купцы по подписке собрали семь тысяч фунтов капитала и 9 июля 1619 г. получили от Виргинской компании патент на основание колонии в Северной Америке³⁶. Согласно заключенному между купцами и пилигримами соглашению, колонист становился владельцем пая стоимостью 10 фунтов, по одному паю получал и каждый член его семьи. Некоторые пилигримы приобрели дополнительные паи, продав нажитое в Нидерландах имущество (один из будущих руководителей колонии Эдвард Уинслоу вложил больше всех: 60 фунтов). В течение семи лет поселенцы должны были трудиться сообща, а результат их труда поступал на общий склад. Добытые колонистами товары отправлялись пайщикам, которые, в свою очередь, обязались снабжать плимутцев ³⁵ Brachlow St. The Communion of Saints. Radical Puritan and Separatist Ecclesiology. 1570-1625. - Oxford: Oxford University Press, 1988. -P. 4-19; Morgan E.S. Visible Saints. The History of Puritan Idea. - Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1965.-P. 18, 31-32; Emerson E. Puritanism in America. 1620-1750. - Boston: Twayne, 1977.- P.39. ³⁶ Ефимов А. В. Указ. соч. - С. 41. необходимыми ремесленными изделиями и продовольствием. Каждый колонист получал все необходимое с общего склада. По истечении семилетнего срока имущество и прибыли колонии делились поровну между пайщиками и плимутцами .

Патент от Виргинской компании предусматривал создание поселения на ее территориях в Северной Америке между 40 и 48 градусами. Однако «Мэйф-лауэр» сбился с курса (возможно, это было сделано умышленно³⁸), и пилигримы высадились севернее. Поскольку колонисты не имели законных прав селиться на данной территории, было заключено так называемое «Соглашение на Мэйфлауэре», которое подписал 41 колонист, включая всех свободных совершеннолетних мужчин и четверых из 12-ти сервентов³⁹. Подписавшие этот договор (или ковенант) обязались подчиняться властям и соблюдать законы колонии; также признавалось равенство всех колонистов перед законом.

Численность населения колонии была небольшой (к 1630 г. насчитывалось всего около ЗОО^ЮО человек, к 1640 г. - порядка двух тысяч поселенцев). Однако территория Нового Плимута была значительной, а во второй половине 1630-х гг. возникло несколько новых городов. Основным занятием колонистов было выращивание маиса и скотоводство. Относительное благосостояние гога-мутцам принесла продажа скота в соседнюю Массачусетскую колонию, куда в 1630-е гг. прибыло более 20-ти тыс. пуритан. Экономика Плимута была простой и недостаточно развитой. В отличие от соседей, у плимутцев не было капитала, чтобы вести крупную торговлю. Новый Плимут не имел хорошей реки, а его бухта была мелководной, — все это не способствовало развитию судоходства. Рыболовство получило развитие лишь во второй половине XVII в. В середине столетия началось производство железа в городке Тоунтон, где были разведаны запасы руд, а в городке Ситуэйт было организовано строительство малых судов для прибрежной торговли. В Новом Плимуте действовали лесопилки ³⁷ Mclntyre R. A. Debts Hopeful and Desperate: Financing of the Plymouth Colony. - Plymouth Plantation, 1963. - P. 17. ³⁸ Самойло А. С. Указ. соч. - С. 105. ³⁹ Сведения о подписавших ковенант содержатся в составленном У. Брэдфордом списке пассажиров «Мэйфлау- эра». См.: Bradford W. Op. cit. - P. 441^148 (Appendix XIII).

13 и сукновальни, но их число было небольшим. Зависимость от соседей была огромной, особенно в первой половине XVII в., поскольку из Массачусетса поступала большая часть ремесленных изделий.

Уровень жизни большей части колонистов был приблизительно одинаковым. Каждое домохозяйство Плимута в большей или меньшей степени обеспечивало себя всем необходимым. Труд домочадцев был естественным продолжением семейной жизни и незаметно сливался со всеми другими ее проявлениями. Колонисты переживали морозные зимы у очага в тесных и темных деревянных домах, попросту питались из оловянной посуды или специальных подносов, летом старательно возделывали свои земельные участки. Большинство мужчин умели читать. Хотя в первой половине XVII в. в Новом Плимуте не было создано школ, родители обязаны были позаботиться об образовании своих детей. Лидеры колонии имели крупные библиотеки, что свидетельствовало об их тяге к знаниям. Книги попадали в Плимут из Англии через Бостон и стоили недешево. Связь с родиной колонисты поддерживали путем переписки и получения новостей с прибывавших кораблей.

Жизнь Нового Плимута в первой половине XVII в. была тяжелой, однако в целом плимутцы смогли адаптироваться к суровому климату, худым почвам и чуждой среде. Отношения с индейцами были скорее дружественными, чем враждебными. Это позволило плимутцам успешно вести с ними торговлю, обменивая английские ремесленные товары и выращенный колонистами маис на бобровые и выдровые шкурки. Церковь (точнее, церкви, которые возникали в каждом новом городе колонии) в первой половине XVII в. не имела финансовых трудностей, количество ее членов росло, а основная масса колонистов вела добропорядочный образ жизни. В целом, лидеры Нового Плимута должны были испытывать благодарность Господу за успешное осуществление их предприятия.

Для пилигримов Жан Кальвин являлся духовным авторитетом, в чьих трудах была заложена совокупность определенных религиозно-этических принципов, в соответствии с которыми они должны были строить свою жизнь в

14 Америке. Однако практика показала, что плимутцы склонны были по-своему трактовать данные принципы, поскольку от женевского реформатора их отделяла целая историческая эпоха. В связи с этим необходимо выяснить, каким образом теоретические построения интеллектуала, коим был Ж. Кальвин, воспринимались «простыми» людьми⁴⁰; как происходило воплощение в жизнь идей кальвинизма на другом континенте.

В настоящем исследовании мы обратимся к изучению представлений первого поколения плимутских колонистов о труде, богатстве, бедности, пользовании мирскими благами. Анализ особенностей восприятия этих важнейших категорий социального бытия, их воздействия на мотивы поведения, «экономические привычки» колонистов дают возможность выявить, специфику интерпретации учения женевского реформатора, а также отступления от него. Этот анализ позволит определить роль этической системы кальвинизма в жизни колонистов Нового Плимута.

Объектом настоящего исследования является эволюция религиозно-этических принципов кальвинистского учения и их влияние на жизнь колонии Новый Плимут в первой половине XVII в. Предмет исследования составляют характерные черты интерпретации колонистами Нового Плимута важнейших религиозных и этических категорий кальвинизма и пути соединения религиозных норм с повседневными практиками новоплимутцев.

Целью исследования автор ставит выявление и анализ особенностей интерпретации религиозно-этических принципов кальвинизма колонистами Нового Плимута и определение роли этих принципов в повседневной жизни данной колонии в первой половине XVII в., то есть — в конечном счете - изучение процесса формирования реального пуританизма эпохи, раннего Нового времени на американском континенте в генетической связи его теории и практики с европейскими истоками этого значительного религиозно-этического учения.

Под «простыми» людьми мы понимаем крестьян, ремесленников, мелких торговцев. То есть, всех тех, кто жил своим трудом, не имел дворянского титула и не получил формального образования.

15 Для раскрытия предмета научного исследования и решения поставленной цели формулируются следующие задачи: проанализировать представления колонистов о кальвинистском «призвании», выявить основные добродетели, связанные с понятием «призвание» в трактовке колонистов, изучить мотивы выбора собственных занятий плимутцами; определить пути «законного» получения богатств в понимании пилигримов, изучить особенности восприятия колонистами материальных потерь и жизненных неудач, проанализировать отношение плимутцев к бедности и помощи нуждающимся в колонии; исследовать отношение колонистов к умеренности в повседневной жизни, выявить представления плимутцев о «комфортной» жизни.

Итак, мы попытаемся выяснить, какие кальвинистские ценности в интерпретации колонистов сохранились в традиционном виде, а какие претерпели изменения. При этом воззрения Ж. Кальвина представляются нам изначальным этическим идеалом, а повседневная жизнь колонистов и их система ценностных ориентиров — реальным его воплощением на другом континенте.

Хронологические рамки исследования ограничены первой половиной XVII столетия. Избранный нами временной промежуток совпал с периодом активной деятельности первого поколения поселенцев и реализацией ими этических принципов кальвинизма в процессе построения колонии Новый Плимут. Формальный подход к выбору временных рамок вряд ли возможен, поскольку даже лидеры колонии умерли в разное время: Уильям Брюстер в 1643 г., Уильям Брэдфорд в 1657 г., Исаак Эллертон в 1658 г., Джон Холэнд в 1672 г., Томас Принс в 1673 г., Майлс Стэндиш в 1656 г., Джон Олден в 1687 г. Однако перечисленных нами «главных» колонистов, как и многих других представителей первого поколения новоплимутцев, объединяло следующее. Они еще не порывали с родиной и продолжали считать себя англичанами. Кроме того, они осознавали свою особую миссию, связанную с построением угодного Господу общества. Об этом свидетельствовало самоназвание «пилигримы», то есть те, кто ищут верный путь, имеют особый статус. Поэтому религиозные ценности играли в их сознании ведущую роль. Второе поколение колонистов Нового Плимута отличалось от первого. Его представители родились уже в Новом Свете, с самого детства воспитывались в иной среде, не испытали гонений. Они в гораздо меньшей степени были обеспокоены духовными устремлениями, будучи увлечены насущными нуждами и материальными заботами.

В значительной степени выбор временных рамок настоящего исследования был также связан с хронологией основных источников по истории Нового Плимута. Главный из них принадлежащий перу губернатора Брэдфорда. Его труд «О Плимутской колонии» охватывает промежуток от 1606 г. по 1646 г. К первой половине века относится и существенный корпус эпистолярного наследия колонистов.

Структура работы соответствует поставленным задачам и включает в себя введение, основную часть и заключение. В первой главе исследования определяется место мирского труда в системе ценностей колонистов: в параграфе 1.1 выявляются представления о «призвании»; в параграфе 1.2 дается анализ основных добродетелей в призвании; исследование мотивов выбора профессии представлено в параграфе 1.3. Во второй главе исследуются представления о богатстве и бедности; взглядам на законные пути обогащения посвящен параграф 2.1; в параграфе 2.2 изучается восприятие собственных материальных потерь и убытков других людей; в параграфе 2.3 выявляются особенности восприятия бедности и производится анализ системы помощи нуждающимся в колонии. В третьей главе автор обращается к изучению специфики отношения колонистов к мирским благам: в параграфе 3.1 исследуются представления об «умеренности» в питании, употреблении спиртных напитков, отдыхе и играх, взаимоотношениях между полами; в параграфе 3.2 выявляется совокупность мирских благ, которые колонисты считали необходимым иметь для «комфортного» проживания.

Методы исследования. Специфика и характер поставленных в работе задач обусловили применение следующих основных методов исследования.

17 Прежде всего, это междисциплинарный подход. Его применение позволило определить своеобразие проявлений религиозных факторов как основы организации повседневной жизни колонистов Нового Плимута в первой половине XVII в., а также психологической стороны восприятия религиозных норм и их воплощения в каждодневных практиках жизни в колонии.

В диссертационном исследовании также применялись методы микроистории, методы из арсенала современной истории повседневности и современной социальной истории. Необходимость их применения была обусловлена стремлением автора подвергнуть анализу относительно небольшую религиозную общину колонистов Нового Плимута, выявить специфические особенности интерпретации и воплощения на практике норм кальвинистского учения живыми людьми с их индивидуальными особенностями. Реконструкция повседневной жизни колонистов выступает в качестве эвристического инструмента для ответа на поставленные автором исследования проблемные вопросы о месте труда и призвания, отношения к богатству и материальным потерям, трактовке бедности, роли умеренности в жизни колонистов Нового Плимута. Нарративно-дискурсивный метод мы использовали с целью как можно более полного, детального изучения трактовки колонистами этических категорий кальвинизма в разных жизненных ситуациях и контексте.

В ходе сопоставления высказываний колонистов с наставлениями пуританских авторов, позицией пайщиков компании, при анализе описей имущества разных колонистов использовался историко-сравнительный метод. Историко-генетический метод применялся для выявления путей и характерных черт трансформации религиозно-этических принципов кальвинизма на этапе их оформления в учении Ж. Кальвина и этапе их воплощения на практике колонистами Нового Плимута в первой половине XVII в.

Обращаясь к историографии, отметим, что под влиянием некоторых произведений художественной литературы и ряда исследований XIX в. сформировался образ пуритан как мрачных аскетов, которые враждебно относились к проявлениям радости и веселья, отказывались от отдыха и лени, а также дик-

18 товали свою волю окружающим и сурово карали грешников⁴¹. Подобная однобокость в изображении пуритан в некоторой степени сохранялась и в начале XX в. В этот период особенно подчеркивалось, что фанатично преданные вере пуритане были источником антидемократических и даже тоталитарных тенденций в американской истории⁴². В XIX столетии также был создан образ первых плимутских колонистов как «мрачных людей» в строгих темных одеяниях. С другой стороны, поскольку молодая американская нация стремилась к написанию собственной истории, а отцы-пилигримы с их благочестием, стойкостью, трудолюбием более всего соответствовали этой цели, то образ пилигримов идеализировали, отдаляя от реальной картины прошлого .

В 30-е гг. XX в., с появлением трудов крупнейших исследователей американского пуританизма, представления стали меняться. С. Э. Морисон в своих биографических описаниях создал образ жизнелюбивых новоанглийских пуритан, и доказал, что лишенных радостей жизни пуритан скорее можно обнаружить в XVIII в., но никак не в XVII в. Особенно настойчиво Морисон боролся с мифом о том, что пуритане не употребляли алкоголь . Основатель школы «интеллектуальной» истории П. Миллер доказывал, что пуританские проповедники поощряли отдых и умеренные удовольствия, одновременно осуждая обжорство, ⁴¹ В сочинениях видного представителя американского романтизма Н. Готорна, и особенно в его романе «Алая буква» (1850 г.), повествующего о прелюбодеянии Эстер Принн и воссоздающего уклад жизни пуританского Бостона середины XVII столетия; в трудах исследователя американской литературы М. Тайлера. Hawthorne N. The Scarlet Letter. - Ticknor, Reed & Fields, 1850. (на русском языке см.: Готорн Н. Алая буква / Пер.с англ.

Н. Л. Емельяниовой и Э. Л. Линецкого, Под ред. Д. М. Горфинкеля, Вст. ст. и примеч. А. Г. Левинтона. - М.: ГИХЛ, 1957. - 247 с); Tyler М. С. A History of American Literature. 1607-1765. -N. Y, 1962. - P. 97 (впервые была издана в 1878 г.). ⁴² См., например: Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли: В 3 т. -Т. 1. - М.: Изд-во ино странной литературы, 1962. - С. 50-52, 69, 81-82. Неприязнь к пуританизму испытывал влиятельный американ ский критик и эссеист начала XX столетия X. Л. Менкен. Он считал пороком своих соотечественников отказ от свободы и индивидуализм, потакание традиционным предрассудкам (а пуританизм в его глазах был таковым). Популярность получил один из многих его афоризмов: «Пуританизм - это навязчивый страх, что где-то кому-то может быть хорошо». ⁴³ Неспроста американцы широко отпраздновали двухсотлетний юбилей переселения пилигримов в 1820 г., воздвигли 25-ти метровый монумент на Плимутской скале, где якобы причалили колонисты. «Соглашение на Мэйфлауэре» считалось свидетельством возникновения нации, свидетельством построения демократии «сни зу». Пытаясь создать национальный эпос, представитель американского романтизма Г. У. Лонгфелло сочинил эпическую поэму «Сватовство Майлса Стэндиша» (The Courtship of Miles Standish, 1858), которая быстро за воевала популярность. В ней излагалась ничем не подтверждаемая история неудачной попытки военачальника плимутцев вступить в брак. Вместе с тем, Лонгфелло рисовал картину жизни пилигримов — людей суровых, наделенных твердыми нравственными понятиями, верных дружбе и чувству долга. ⁴⁴ Morison S. Е. Builders of the Bay Colony. - Boston: Houghton and Mifflin Company, 1964. - P. 113-114, 144, 200 (первое издание этого труда увидело свет в 1930 г.).

19 лень и похоть как следствия чрезмерного пристрастия к удовольствиям⁴⁵. Один из наиболее известных учеников П. Миллера, Э. Морган настаивал на том, что колонисты наслаждались семейной жизнью и законными сексуальными удовольствиями, которые поощрялись и проповедниками⁴⁶. Таким образом, эти историки не отвергали наличия у пуритан определенного морального кодекса поведения, но живописали счастливых людей с их любовью к жизни и чувством юмора.

Следует отметить, что в первой половине XX в. не было создано отдельных трудов по истории Плимутской колонии. Событиям с участием пилигримов отводился раздел в трудах по колониальной истории Америки. Отдавая должное Плимуту как первой колонии в Новой Англии, исследователи затем основное внимание уделяли истории Массачусетса. Скорее всего, это было связано с малочисленностью и экономической слабостью Нового Плимута, а также с тем, что он утратил свою независимость в 1692 г., войдя в состав Массачусет-ской колонии. Считалось также, что плимутцы отличались от остальных колонистов своей ориентацией на духовные, а не материальные блага, имели существенные религиозные отличия⁴⁷. И все же, дело было не только в этом. Англоамериканская историография первой половины XX в. была ориентирована не на изучение отдельных поселений или общин пуритан. Объектом исследований являлся пуританизм как идейное явление, и в первую очередь его теологическая мысль.

Новым импульсом для изучения кальвинистской этики стало появление теории происхождения капитализма М. Вебера. Вебер обнаружил в пуританизме положительный заряд, необходимый для генезиса «современного» (в терминологии самого Вебера) западного капитализма, назвав его «протестантской этикой». Основными компонентами этой этики были приверженность кальви- ⁴⁵ Miller P. The New England Mind in the Seventeenth Century. - Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1983. -P. 35-41. ⁴⁶Morgan E. S. The Puritan Family: Religion and Domestic Relations in Seventeenth Century New England. -N.Y.: Harper and Row, 1966. - P. 16; Morgan E. The Puritans and Sex II New England Quarterly. - 1942. - XV. - P. 591— ⁴⁷ См., например: Andrews Ch. The Colonial Period of American History: In 4 vols. - Vol. 1: The Settlements. -New Haven, 1937.-P. 297-299.

20 нистов «призванию» и «мирской аскезе» ⁴⁸. Также Вебер утверждал, что значимость предопределения «под углом зрения его культурно-исторического влияния... была чрезвычайно велика», поскольку оно оказало решающее воздействие на формирование иррационального стремления верующего к извлечению прибыли . Вместе с тем, Вебер подчеркивал, что поиск «капиталистического духа» в протестантской этике отнюдь не означает, «будто кто-либо из основателей или представителей этих религиозных течений, в каком бы то ни было смысле, считал целью своей жизненной деятельности пробуждение этого "духа"». Напротив, Вебер полагал, что «культурные влияния Реформации в значительной своей части... были непредвиденными и даже нежелательными для самих реформаторов последствиями их деятельности, часто очень далекими от того, что проносилось перед их умственным взором, или даже прямо противоположными их подлинным намерениям»⁵⁰.

Во многом под влиянием трудов М. Вебера в первой половине XX в. возник ряд дискуссионных вопросов вокруг пуританской этики. Основными из них были следующие: проблема уникальности содержания пуританской этики в истории западноевропейской цивилизации (в сравнении с католической и англиканской моралью); проблема соотношения труда и отдыха в пуританских общинах; проблема отношения пуритан к беднякам; проблема легитимизации кредита реформаторами и их последователями. Все эти проблемы объединял вопрос о взаимосвязи пуританизма и капитализма.

Развивая идеи М. Вебера, видный британский историк Р. Г. Тоуни утверждал, что традиционализм английского кальвинизма XVI в. был изжит во второй половине XVII в. вместе с развитием коммерчески ориентированного сельского хозяйства и мануфактурного производства; в итоге была создана благоприятная среда для распространения индивидуализма и предприимчивости. В Англии процесс перерождения кальвинизма произошел во время Реставрации, ⁴⁸ Особенно важные замечания Вебера относительно «призвания» и «мирской аскезы» см.: Вебер М. Протес тантская этика и дух капитализма // Он же. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С. 82, 102-103, 190, 197-198. ⁴⁹ Вебер М. Указ. соч. - С. 139. ⁵⁰ Там же.-С. 104-105.

21 когда пуританские теологи этически обосновали погоню за прибылью и в открытую идеализировали жизнь торговца. Как и Вебер, Тоуни считал роль пуританской концепции предопределения в этом процессе решающей. После 1640 г. пуритане отказались от проявления милосердия и перешли к политике суровых репрессий в отношении бедняков. Одновременно с этим, богатство стало считаться благословением Божьим, вознаграждением за старание и активность в призвании. Отмечая традиционализм кальвинизма XVI в., Тоуни все же настаивал на том, что Ж. Кальвин, в отличие от М. Лютера с его «крестьянским» восприятием действительности, не был традиционалистом. «Прогрессивность» Кальвина состояла в том, что он считал кредит нормальным и неизбежным в жизни общества⁵¹.

Критики Вебера указывали на ряд противоречий в его концепции. Английский историк X. М. Робертсон находил близкие «призванию» значения в Вульгате и настаивал на том, что сходную католическую идею о причинах существовании склонностей к занятиям изложил еще Фома Аквинский: «разделение людей в различных занятиях происходит впервые благодаря Божественному провидению, а затем при помощи естественных случаев». Робертсон доказал, что уже в Средневековье существовала вера в божественно предопределенный мирской труд. Следовательно, влияние религиозных представлений о труде на практическую жизнь и католиков, и протестантов было практически одинаковым⁵².

Изучив этические произведения пуританских авторов XVI-XVIII вв., Робертсон выявил постепенное «размывание» традиционной христианской этики кальвинизма. Он подчеркивал, что лишь к середине XVIII в. доктрина «призвания» утратила первоначальный характер «противоядия от амбиций». Появление новой коммерческой этики произошло не только в протестантских, но и католических государствах, ибо все направления в христианстве вынуждены были идти на уступки растущему духу предпринимательства, внедрению двойной ⁵¹ Tawney R. H. Religion and the Rise of Capitalism II Protestantism and Capitalism: The Weber Thesis and Its Critics. - Boston: B.C. Heath and company, 1959. - P. 39-55. ⁵² Robertson H. M. A Criticism of Max Weber and His School II Protestantism and Capitalism: The Weber Thesis and Its Critics. - Boston: В. С Heath and company, 1959. - P. 68-69.

22 бухгалтерии, развитию техники и иным факторам. Таким образом, «дух капитализма» (обнаруженный М. Вебером) несет ответственность за постепенную «модификацию и истощение пуританской доктрины», а не наоборот⁵³.

Американский исследователь А. Хьюм подчеркивал, что обязанность христианина упорно трудиться была извлечена реформаторами из заветов Августина, а влияние его трудов на воззрения представителей католического лагеря в XVI - первой половине XVII вв. было ничуть не меньшим, чем на взгляды протестантов. Хьюм обращал внимание на то, что у итальянских гуманистов XIV-XV вв. можно обнаружить нравственные максимы, которые затем подхватили и протестанты: обязанность упорно трудиться (как форма епитимьи, а не как средство обогащения), необходимость жить бережливо и экономно, чтобы иметь возможность раздавать милостыню бедным. Таким образом, сама идея о «призвании» как исполнение назначенной задачи с религиозным рвением была известна еще до Реформации⁵⁴.

А. Хьюм указывал (полемизируя с Р. Тоуни), что социально-экономические взгляды Ж. Кальвина были традиционными. Разграничение таких понятий, как «ссудный процент» и «ростовщичество» не было изобретением реформатора, в этом он лишь следовал за М. Лютером, М. Буцером, Ф. Меланхтоном. Хьюм также настаивал на том, что никакой взаимосвязи между финансовым успехом и уверенностью в спасении у кальвинистов не существовало⁵⁵. Отсутствовала и прямая зависимость между развитием кальвинизма и экономической сферой, поскольку ни в Венгрии, ни в Шотландии XVII в. не наблюдалось бурного экономического роста, несмотря на широкое распростра- нение кальвинизма в этих странах .

Исследователи ранней американской истории и пуританизма также включились в данную дискуссию. П. Миллер в целом соглашался с доводами М. Вебера и находил им подтверждение в трудах новоанглийских проповедни- ⁵³ Robertson Н. М. Op. cit. - Р. 72-74. ⁵⁴ Hyma A. The Economic Views of the Protestant Reformers II Protestantism and Capitalism. - P. 99-101. ⁵⁵ Ibid. - P. 96,98. ⁵⁶ Ibid. - P. 96, 101-104. На отсутствие этой зависимости в Шотландии обращал внимание и британский исто рик X. Тревор-Ропер. Trevor-Roper Н. Religion, the Reformation and Social Change. - L.: Secker&Wurburg, 1984. - P. 5-7, 14-15.

23 ков. В руководстве самого авторитетного из них, Дж. Коттона «Путь жизни», Миллер обнаружил идею о том, что верующий должен посвящать себя извлечению прибылей, не поддаваясь искушениям, от них исходящих. Миллер подчеркивал, что проповедники осуждали лишь злоупотребления, спекуляции и неправильное использование богатств, но никогда не выступали против торговли, купцов, процветания и тех, кто совершал экспансию вглубь материка. Призывая со всей энергией трудиться в «призвании», духовенство само играло важную роль в разложении первоначальных идеалов по построению «религиозной колонии», которая быстро превращалась в «торговую колонию»⁵⁷.

С. Э. Морисон, напротив, полагал, что «экономические идеи новоанглийских пуритан были настолько средневековыми, что их церковь и власти регламентировали, а не стимулировали предпринимательство»⁵⁸. Морисон подчеркивал, что пуританские проповедники и власти стремились сохранить «классовые различия и экономические ограничения Старой Англии», для чего законодательно регламентировали экономическую сферу⁵⁹. Морисон отмечал также, что пуританизм был «врагом крупных прибылей, полученных за счет других»⁶⁰. С другой стороны, он не отрицал, что пуританизм нес в себе и противоположный заряд, побуждавший человека к активности, отказу от лени и потери времени⁶¹. Истинные пуритане имели возможность совмещать свою деятельность и богобоязненность⁶².

Таким образом, как сторонники, так и противники веберианы при изучении протестантской этики апеллировали к источникам из мира «идей»: в первую очередь, к теологическим и дидактическим сочинениям пуритан. При этом ⁵⁷ Miller P. The New England Mind. From Colony to Province. - Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1983. -P. 40-51. ⁵⁸ Morison S. E. Op. cit. - P. 160. Особенно ярко это проявилось в деле богатейшего купца Массачусетской коло нии первого поколения (1630-1650 гг.) Роберта Кейна, который был осужден и крупно оштрафован за завыше ние цен, а затем с трудом избежал церковного отлучения. В связи с этим делом, Джон Коттон вынужден был изложить принципы «справедливой цены» в духе Фомы Аквинского. ⁵⁹ Ibid.-Р. 162. ⁶⁰ Ibid. -Р. 169. ⁶¹ Ibid.-Р. 169. ⁶² Типичным примером этого для С. Морисона был успешный бостонский купец и общественный деятель вто рого поколения колонистов (1650-1670 гг.) Джон Халл. Он не отделял религию от бизнеса, свято чтил выдви нутые Коттоном принципы, был крайне требователен к себе и честен с партнерами, активно помогал колонии из собственного кармана, был милосерден к должникам. См.: Morison S. Е. Op. cit. -Р. 169-182.

24 не было дано обоснованного ответа на чрезвычайно важный вопрос: каким образом слушатели и читатели проповедников и теологов воспринимали полученные рекомендации? Вместе с тем, выводы историков с той и другой стороны в значительной степени зависели от их исходных политических предпочтений и отношения к капитализму как к таковому.

Дискуссии по обозначенным выше вопросам получили продолжение во второй половине XX столетия. Авторитетный британский историк-марксист К. Хилл, исследуя предпосылки и последствия английской революции (и, особенно, идеологические предпосылки) придал аргументации сторонников вебе-рианы законченность и стройность. По мысли Хилла, пуританская этика была более прогрессивна, чем католическая или англиканская, поскольку апеллировала к экономически независимым йоменам, ремесленникам, мелким и средним торговцам, иными словами, «трудолюбивому сорту людей». Бережливость и тяжелый труд для них был способом выживания в мире растущей конкурен- ции .

Хилл подчеркивал, что пуритане могли бы обнаружить в Ветхом Завете традиционные ценности (поддержку бедных, требования социальной справедливости, невозможность служения одновременно Богу и мамоне). Однако, пуританские проповедники XVI и XVII вв. в своих комментариях к библейскому тексту находили оправдание растущей рыночной экономике, отстаивали законность торговли и прибыли, настаивали на необходимости упорного труда и трудовой дисциплины⁶⁴. Хилл указывал, что уже в XVII в. среди пуритан получило распространение убеждение в том, что протестантизм лучше приспособлен к нуждам коммерческого и индустриального общества, чем «папство», которое соответствует сельскохозяйственному укладу и не призывает людей становиться богаче ⁵.

Хилл также пытался доказать, что пуританская мораль повлияла на возникновение феномена трудовой дисциплины, присущего индустриальной эко- ⁶³ Hill Cr. Society and Puritanism in pre-revolutionary England. - N.Y.: Schocken Books, 1964. - P. 133-134. ⁶⁴ Hill Cr. The English Bible and the Seventeenth-century Revolution. -N.Y.: Allen Lane The Penguin Press, 1993. - P. 155-161. ⁶⁵ Hill Cr. Society and Puritanism. - P. 131-132.

25 номике. По его мнению, настойчивость пуритан на необходимости введения трудовой дисциплины для всех без исключения людей должна была решить две проблемы: неполной занятости в дни церковных праздников и нестабильности трудового цикла (годового и недельного). Ликвидация церковных праздников и соблюдение пуританами священной Субботы вели к возникновению представлений о рабочей неделе. По мнению Хилла, «страх пуритан перед растратой времени... готовил [их] к ритмам индустриального общества»⁶⁶. Хилл доказывает, что в тех странах, где восторжествовал кальвинизм, появлялась новая дисциплина труда, которая сделала акцент на «буржуазных» добродетелях трудолюбия, бережливости и накопительства. Новая дисциплина труда более всего соответствовала запросам независимых производителей и торговцев - «трудолюбивого сорта людей». Симпатии же трудившихся за заработную плату работников (статус которых в обществе был крайне низок) оставались на стороне всех тех, кто не трудился (бродяг, пиратов, Робина Гуда) . Именно с этим было связано применение к ним репрессивных законодательных мер со стороны короны.

Подчеркивая наличие связи между протестантизмом и капитализмом, Хилл настаивал (в отличие от Вебера и Тоуни) на том, что сила влияния протестантизма состояла вовсе не в учении о предопределении, а в учении о спасении только верой. Внутреннее ощущение веры помогло кальвинисту XVI— XVII вв. сделать собственное сердце «окончательным арбитром» своих поступков. По мнению Хилла, пуританские проповедники учили слушателей, что все дела происходят от веры, если сам человек убежден в этом. «Мотивы сердца» помогли разрушить традиции и запреты, существовавшие в обществе. «Призвание» в свете оправдания верой означало возможность поступать так, как человек считал правильным и как он желал. Признание поступка «злым» или «добрым» зависело от того, с каким намерением человек приступал к своему делу (с желанием трудиться на благо общества или стремлением извлечь собственную ⁶⁶ Hill Cr. Society and Puritanism. - P. 124-130. ⁶⁷ Hill Cr. Change and Continuity in Seventeenth Century England. - L.: Weidenfeld and Nicolson, 1974. - P. 234 - 235.

26 выгоду). При этом благой мотив мог стать «прикрытием для экономического расчета» (как это было с колонизацией Америки англичанами). Поэтому тирады проповедников об ограничении приобретательства верующие слушали избирательно, отмечая для себя лишь «общее позволение» приобретать блага, а не «тщательные оговорки», которыми оно было обставлено⁶⁸.

Хилл также указывал, что процесс накопления капитала был немыслим без изменения отношения к беднякам от милосердного к репрессивному, и фактического уменьшения благотворительности. Он подчеркивал тот факт, что в конце XVI в. самый авторитетный пуританский проповедник У. Перкинс выразил общее мнение о том, что бродяги - «главный враг порядка, установленного Богом» и «проклятое поколение», которому отказано в царстве Божьем. Для Перкинса и других пуритан «некоторое количество собственности... было минимальным условием, без которого невозможно спасение», - пишет Хилл. Таким образом, алчность из греха превратилась в религиозную и патриотическую обязанность быть бережливым. В итоге концепция «оправдания успехом» стала общим местом пуританской теологии, уверен Хилл⁶⁹.

Известный американский историк Т. Брин опроверг утверждение К. Хилла о том, что пуританская этика была рациональной и буржуазной, тогда как англиканская этика была связана с феодальным типом мышления. Брин исследовал этические воззрения видных пуританских проповедников (У. Эймса, У. Перкинса, Р. Сибса, Дж. Престона и других) и англиканских теологов, занимавших высокое положение в королевстве (Р. Сандерсона, Г. Хэммонда, ⁶⁸ НШ Сг. Change and Continuity. - P. 89-92, 94-97, 99. ⁶⁹ Hill Сг. Puritanism and the Revolution. - L.: Seeker and Warburg, 1958. - P. 225, 227, 229. Необходимо отметить, что взгляды Р. Тоуни и К. Хилла об отношении пуритан к беднякам опроверг британский исследователь благо творительности в раннее новое время У. Джордан. Он доказал, что наблюдавшиеся в Англии с 1540 по 1660 гг. преобразования: неуклонно нараставшие размеры помощи беднякам, изменение форм благотворительности (от беспорядочной раздачи пособий к созданию обеспеченных капиталом специальных заведений для нуждающих ся), перенесение груза социальной ответственности (с церкви на жителей городов, йоменов, джентри), - непо средственно были связаны с действием протестантской этики. Характерным становился пример крупного аг рарного графства Йоркшир, в котором рост пуританизма в XVI в. совпал с развитием благотворительности, в результате чего графство вышло на третье место после "богатых" Лондона и Кента по размеру собранных средств. Jordan W.K.. Philanthropy in England, 1480-660 p. A Study of the Social Pattern English Social Aspiration. - L.: G. Allen & Unwin, 1959. - P. 59, 140, 151. Jordan W. K. The Charities of Rural England. 1480-1660. The Aspira tions and the Achievements of the rural society. -N.Y.: Russell Sage Foundations, 1962. -P. 214-282.

27 Л. Эндрюса, Н. Феррара), и обнаружил в них полное тождество по главным этическим вопросам: призванию и мирскому труду, богатству и бедности.

Т. Брин выявил, что англиканцы и пуритане в первой половине XVII в. не упрощали сущность мирского призвания в угоду развивавшейся рыночной экономике. Обе стороны настаивали на трудолюбии, старании, честности (к этим качествам могли добавлять мастерство, преданность, храбрость); считали труд признаком благочестия человека, а лень - злого нрава и с равным напором высмеивали леность в своих памфлетах. Богатство и пуритане, и англиканцы считали даром Божьим, но не призывали делать его главным фактором при выборе призвания; а также предостерегали своих читателей от чрезмерного и непрестанного труда, который свидетельствовал о честолюбии. Брин предполагает, что в дореволюционный период пуританская этика была даже более традиционалистской, чем англиканская: последняя менее точно определяла меру законных богатств, к которым законно стремиться, а к концу исследуемого пе-риода изменила свое отношение к беднякам в отрицательную сторону .

В авторитетном исследовании британского историка М. Тодд просматривается развитие идей Т. Брина⁷¹. Тодд доказывает, что «пуритане были продуктами тех же печатных книг, преподавателей и университетских кругов, что и англиканцы», а их этика базировались на идеях гуманистов: Эраз- ма Роттердамского, Томаса Мора, Томаса Старки, Хуана Вивеса и других . Именно гуманисты возвысили труд как самостоятельную ценность и обязали каждого человека исполнять призвание, быть трудолюбивым и бережливым; запретили «непроизводительные» виды отдыха и поддерживали те из них, которые несут пользу здоровью, знанию и добродетели человека; вывели критерии разделения бедняков на «достойных» и «недостойных», и заявили о необходимости помощи первым силами светской власти; оправдывали прибыль и ссудный процент при одновременном неприятии алчности и неумеренности. ⁷⁰ Вгееп Т. Н. The Non-Existent Controversy: Puritan and Anglican Attitudes on Work and Wealth, 1600-1640 IIChurch History. - Vol. 35. - № 3.- 1966. - P. 273-287. ⁷¹ Todd M. Christian Humanism and the Puritan Social Order. - Cambridge etc.: Cambridge University Press, 1986. - 293 p. ⁷² Ibid.-P. 17

28 Также гуманисты выступили с лозунгом служения каждого общему благу и до- казывали взаимосвязь общей и частной выгоды . Протестантам же оставалось только усвоить устоявшиеся воззрения гуманистов по обозначенным вопросам. Однако, в отличие от Т. Брина, М. Тодд настаивает на том, что отношение гуманистов и протестантов к труду, бедности и богатству «занимает промежуточное положение между средневековьем и современностью»⁷⁴.

В американской науке второй половины XX в. преобладала точка зрения о консерватизме пуританской этики. Б. Бейлин доказывал, что большая часть фермеров Новой Англии «принимали и, скорее всего, приветствовали средневековые социальные учения ортодоксального пуританизма», направленные на достижение общего блага . Присущая пуританизму ориентация на общинные ценности связывала по рукам и ногам самую активную часть колонистов - купцов, ибо торговля в моральном отношении была наиболее опасным занятием для пуритан . По Бейлину, купцы первого поколения еще были озабочены проблемой собственного спасения и считали необходимым руководствоваться нравственными нормами в торговле. Внутренние противоречия между «традиционной» моралью пуританизма и желанием купцов извлечь прибыль, привело к неизбежному конфликту (что ярко проявились в деле «благочестивого пури- танина» Р. Кейна) .

Второе поколение купцов уже не столь трепетно относилось к этическим ценностям, а все больше тяготилось ими и активнее проводило в жизнь особый «коммерческий этос». Государство для развития торговли (которая только и могла обеспечить колонистов требуемыми ремесленными товарами из Англии) было вынуждено идти на уступки купцам, и это совпало с упадком пуританизма. Лишь единицы (такие, как Дж. Халл) способны были на основе «деликатно- го баланса» сочетать религиозность и свое занятие . ⁷³ Todd М. Op. ей. - Р. 120-144, 148-154. ⁷⁴ Ibid.-Р. 174. ⁷⁵ Bailyn В. The New England Merchants in the Seventeenth Century. - Cambridge, Massachusetts and L.: Harvard University Press, 1976. Second edition. - P. 39 (первая публикация этого труда состоялась в 1955 г.). ^7fiBailynB.Op.cit.-P.21. ⁷⁷ Ibid.-Р. 41-44. ⁷⁸ Ibid.-Р. 104-108.

29 Американский историк М. Уолзер исследовал политическую активность пуритан (пасторов и мирян-интеллектуалов с одной стороны, и джентри, с другой) в дореволюционной Англии на основании анализа пасторских проповедей, руководств по поведению, теологических произведений пуритан. Уолзер пришел к выводу, что и сама эта активность, и система ценностей пуритан стали ответом на рушившийся традиционный порядок. «Моральная дисциплина святых может быть истолкована как необходимое условие для появления капиталиста; но сама по себе дисциплина не была капиталистической», - настаивает Уолзер . Он доказывает, что пуританская мысль предоставляла предпринимателям право действовать, однако «с трудом давала им то, что Вебер считал очень существенным — добрую совесть». Никакого иррационального стремления к прибыли у святых не существовало, а «беспрестанный и относительно неприбыльный труд был главным средством для [уверенности в] святости и добродетели»⁸⁰.

Уолзер настаивал на том, что пуритане не являлись продуктами нового порядка, который медленно прорастал сквозь феодальные структуры. Напротив, они были продуктом «беспорядка», а потому стремились обрести «защищенность и уверенность» в идеях о правильном устройстве общества по типу «хозяин - подчиненный»; наложить на себя исполнение строжайшей «моральной» дисциплины, противопоставляя ее той свободе (подвижности, расточительности, индивидуальности и остроумию), которой наслаждались купцы и дворяне, а также перестроить общество в ходе политической борьбы . Таким образом, по Уолзеру, капитализм получил развитие только после упадка пуританизма, что сопровождалось избавлением англичан от религиозного контроля и разнообразных сомнений.

Сторонники идей М. Вебера оказались в меньшинстве. Американский историк С. Фостер, признавая содержание пуританской этики малооригинальным, ⁷⁹ Walzer М. Revolution of the Saints: A Study in the Origins of Radical Politics. - Cambridge (Mass.): Harvard Uni versity Press, 1965. - P. 303. ⁸⁰ Walzer M. Revolution of the Saints. - P. 304-305; Walzer M. Puritanism as a Revolutionary Ideology II Puritan New England. Essays on religion, society and culture I Editors A. T. Vaugham, F. J. Bremer. -N.Y.: St. Martin, 1977. - P. 25-27. ⁸¹ Walzer M. Revolution of the Saints. - P. 307-316. на основе анализа сочинений проповедников Старой и Новой Англии и законодательных актов властей пуританских колоний доказывал, что этика сыграла важную роль в формировании капитализма. Пуританская этика не только заставляла человека постоянно заботиться о своем пропитании (ведь усердие в призвании было доказательством спасения), но вместе с тем побуждала его становиться богаче. Разницу между «алчностью» и «усердием», которую проводили проповедники, были способны постичь только «духовные акробаты», уверен Фостер . Немаловажной была и идея проповедников о том, что богатые более способны услужить своим соседям и государству, чем неимущие; а тот, кто ничего не может дать бедняку, возможно, плохо трудился⁸³.

Фостер доказывал, что судебный процесс над бостонским купцом Р. Кейном и сформулированные пастором Дж. Коттоном принципы «справедливой цены» были вынужденной мерой в условиях неразвитой рыночной экономики в Массачусетсе; а сам Коттон был сторонником определения стоимости на основе спроса и предложения . Фостер убежден, что этика новоанглийских пуритан в XVII в. эволюционировала: и если понятия оставались неизменными, то суть менялась. Как только потомки первых колонистов перестали испытывать чувство вины в отношении приобретательства мирских благ, то «протестантская этика» уступила дорогу «духу капитализма» (то есть, идеализации бережливости и накопительства ради собственной выгоды)⁸⁵.

Итак, можно сделать вывод о менее «политизированном» анализе сочинений пуританских авторов, уточнении, дополнении и объективно более верных выводах об их религиозно-этических представлениях в указанных выше трудах Т. Брина, М. Тодд, Б. Бейлина, М. Уолзера, С. Фостера. Однако методология и подбор исторических источников в данных работах оставались прежними. Поэтому все эти исследования по праву можно отнести к традиционной «истории идей». ⁸² Foster S. Their Solitary Way: The Puritan Social Ethic in the First Century of Settlement in New England. - New Haven and L.: Yale University Press, 1971 - P. 122. ⁸³ Ibid.-P. 110-111. ⁸⁴ Ibid.-P. 116-117, 119. ⁸⁵ Ibid.-P. 125.

Необходимо подчеркнуть, что во второй половине XX в. акцент в изучении пуританизма был перенесен в иную плоскость. Пережив Вторую мировую войну, западное общество пришло к осознанию ценности человеческой личности. Обновилась методологическая база исторических исследований; важную роль в этом процессе сыграла французская «Школа анналов», от которой ведет свое начало историко-антропологический подход. Акцент в изучении кальвинизма был перенесен от теологических трактатов к миру представлений мирян, рядовых членов церковной общины.

Одним из наиболее ярких историко-антропологических и микроисторических исследований стал труд американского исследователя П. Зивера, посвященный жизни и представлениям лондонского токаря по дереву первой половины XVII в. У. Вэллингтона. На основе анализа сочинений ремесленника (четырех журналов на разные темы, которые вел ремесленник, книги писем, этических произведений: всего около двух тысяч страниц, написанных в течение двух десятилетий) Зивер сделал ряд важных выводов. Вэллингтон не имел представления о прибыльности своего дела, не связывал материальный успех и перспективу собственного спасения, считая главным делом трудолюбие и честность в призвании; боролся с ленью, но не был готов провести больше времени в мастерской, чем было положено; опасался пренебречь своим «общим» христианским призванием в угоду «личному». «Традиционная социальная этика» пуритан, делает вывод Зивер, более всего соответствовала чаяниям простых ремесленников и мелких торговцев, которые испытывали уважение к независимому производителю и стремились сохранить цеховые и гильдейские поряд-

Подобное исследование провел и видный представитель исторической антропологии К. Гинзбург. В поле его зрения попали жизнь и сочинения французского путешественника и предпринимателя конца XVII - начала XVIII сто- ⁸⁶ Seaver P. The Puritan Work Ethic Revisited II The Journal of British Studies. - 1980. - Vol. 19. - № 2. - P. 37-38, 40-47, 52-53. Попытка Зивера была не единственной. Нельзя пройти мимо труда о жизни английского священника-пуританина второй половины XVII в. Ральфа Джосселина, принадлежащего перу А. Макферлайна. Macfarlane A. The Family Life of Ralph Josselin. A Seventeenth-Century Clergyman. An Essay in Historical Anthropology. - Cambridge, 1970. - 240 p.

32 летия, Жан-Пьера Пюрри. Гинзбург делает вывод о том, что представления Пюрри имели как сходства, так и «очевидные расхождения» с идеальным предпринимателем-кальвинистом М. Вебера. Главным отличием Пюрри был его яв-ныи «антиаскетизм» .

Изменение методов исследования в рамках исторической антропологии, интерес к изучению повседневности и представлений людей прошлого побудили историков определить действительное место труда в системе ценностей в Средневековье и новое время. На труд перестали смотреть как на обезличенную функцию экономической системы индустриальной эры, в центре внимания оказались не средства производства, а главный носитель труда и его внутренний мир. Именно поэтому были подвергнуты критике взгляды К. Хилла о роли пуританизма в формировании трудовой дисциплины, грешившие переносом в прошлое психологии, присущей современному человеку.

В 1970-1980-е гг. в британской историографии возрос интерес к разработке проблем истории народной культуры, особенностей обыденного сознания и повседневной жизни в доиндустриальную эру и эпоху промышленного переворота. Видные представители английской историко-антропологической школы Э. П. Томпсон и К. Томас предприняли попытку разобраться в превратностях формирования рабочего класса в Англии и его сознания. Независимо друг от друга они пришли к выводу о том, что хотя наибольшую роль в формировании трудовой дисциплины действительно сыграла «пуританская этика», сам этот процесс был крайне медленным и сложным. Для усвоения «строгой и ограничительной трудовой дисциплины» потребовалось несколько столетий: с XVII по XIX вв.

Э. Томпсон, обращаясь к изучению особенностей становления и утверждения промышленного капитализма в Англии, доказал, что на протяжении этого периода моралисты настойчиво критиковали сокращение трудового дня, нерегулярность трудовой недели и трудового года, который перемежался тра- ⁸⁷ Гинзбург К. Широты, рабы и Библия: опыт микроистории / Пер. с англ. Т. Бузиной // Новое литературное обозрение. - 2004. - № 65. - URL: (дата обращения: 10.02.2010). диционными выходными и ярмарками . Томпсон подчеркивает: «По-прежнему, несмотря на триумф Субботы над днями древних святых в XVII столетии, люди любыми путями цеплялись за свои обычные народные праздники, могли отмечать их даже с большим размахом»⁸⁹.

Крупный исследователь «народной культуры» Британии К. Томас указывает, что большинство людей нового времени продолжали грезить картинами райской жизни, в которой труд не играл важной роли: об этом мечтали устремлявшиеся в XVI-XVII вв. в Новый Свет европейцы, утописты в своих сочинениях сокращали количество часов, уделяемых труду. В новое время сохранялся сезонный характер работ (более интенсивный и продолжительный летом, чем зимой), что затрудняло усвоение трудовой дисциплины. На протяжении нескольких столетий, люди не отказывались от долгих перерывов на сон, позднего прибытия на работу и раннего ее окончания, испытывали привязанность к «неистовым формам отдыха»⁹⁰.

Американские историки Б. Дэниеле и Н. Струна посвятили свои исследования досугу новоанглийских пуритан XVII-XVIII вв. и его эволюции⁹¹. Оба историка пришли к выводу о том, что колонисты поощряли «производительные» виды отдыха (для тела и ума человека, а также для блага всей общины). С другой стороны, были запрещены те формы проведения досуга, которые вели к ущербу для здоровья или уничтожению животных, азартные игры и ряд других. Проповедники внушали колонистам, что отдых и веселье должны осуществляться в подходящее время и не должны выходить за определенные рамки⁹². Оба историка подчеркивают, что со второй половине XVII в. и в дальнейшем наблюдался быстрый рост нарушений в сфере досуга и фактическое ослабление установленных запретов, появление «распущенности и гедонизма», размывание ⁸⁸ Thompson Е. P. Time, Work-Discipline and the Industrial Capitalism II Past and Present. - 1967. - № 38. - P. 72-79. ⁸⁹ Ibid.-P. 76. ⁹⁰ Thomas K. Work and Leisure in Pre-Industrial Society II Past and Present. - 1964. - № 29. - P. 50-62. ⁹¹ Daniels B. Puritans at Play: Leisure and Recreation in Colonial New England. -N.Y.: St. Martin's Griffin, 1995. - 271 p.; Struna N. L. People of Prowess. Sport, Leisure and Labor in Early Anglo-America. - Urbana and Chicago: Uni versity of Illinois Press, 1996. - 271 p. ⁹² Daniels B. Op. cit. - P. 16 - 17; Struna N. L. Op. cit. - P. 62-63.

34 морального стандарта (которое проявилось в нарушениях соблюдения Суббо-ты, пьянстве и массовых проявлениях лени) .

Б. Дэниеле и Н. Струна пришли к выводу, что первое поколение колонистов (до 1660 г.) даже в сфере законного отдыха отказывало себе во многом; гораздо реже проводились состязания, традиционные для англичан фестивали. Редкое упоминание в источниках о нарушениях трудовой дисциплины, наказаниях за проявления лени свидетельствуют о том, что колонисты жили согласно «высоким стандартам морального поведения». По мнению Дэниел са, тому было несколько причин. Во-первых, «святые» постоянно ощущали ловушки, расставленные грехом в отношении отдыха и удовольствий, стремились противопоставить свою праведность английской «испорченности». Во-вторых, пуритане соблюдали священную Субботу, смотрели на себя как на союз, объединенный нерушимым договором; верили в единство благочестия, труда и продуктивности в рамках своего призвания⁹⁴. Н. Струна также связывает «воздержанность» первого поколения новоанглийских пуритан с более строгим соблюдением ими Субботы. Главной причиной она считает осознанный выбор колонистов в пользу труда, а не отдыха. Этот выбор определялся союзом теологических и экономических мотивов, поскольку новоанглийские колонисты в большинстве своем были «трудолюбивыми людьми» средней состоятельности, которые предпочитали труд отдыху⁹⁵.

Отличительной чертой историографии второй половины XX в. стало исследование отдельных общин и поселений колонистов, поскольку только так можно было комплексно реконструировать «ценности» и «нормы», а также «практики» пуритан. Прежде всего, это были изыскания американских историков в рамках «новой научной истории» в 1960-1970-е гг. (в том числе, таких ее направлений, как «новая социальная история» и «новая история городов»). Исследователи так или иначе вынуждены были возвращаться к вопросу о роли протестантизма в процессе генезиса новоанглийского капитализма и индиви- ⁹³ Daniels В. Op. cit. - Р. 20-22; Struna N. L. Op. cit. - P. 7-8. ^9Л Daniels В. Op. cit. - P. 20,215-216. ⁹⁵ Struna N. L. Op. cit.-P. 51-52, 59, 61, 63.

35 дуализма. Изучая историю отдельных поселений Массачусетской колонии, используя новые типы источников: записи судов и магистратов городов, описи имущества умерших колонистов, данные археологических исследований, анализируя полученные статистические данные, большинство исследователей приходило к выводу о том, что пуританизм не способствовал развитию капитализма или даже оказывал ему противодействие.

Один из наиболее известных представителей «новой истории городов», К. Локридж, проследив эволюцию социальных отношений и психологии жителей городка Дедэм, основанного в 1636 г. в десяти милях от Бостона, доказал, что в Дедэме изначально воплотился идеал «христианского утопического сплоченного корпоративного сообщества» . Его чертами были невысокий уровень имущественной дифференциации, малое .число спекуляций земельными участками за пределами границ города, почти полное отсутствие коммерческих связей фермеров с бостонскими купцами, отсутствие специализации и незначительное число наемных работников в фермерских хозяйствах; устойчивость дневных, сезонных, годовых ритмов жизни, замкнутость и однородность общины, удовлетворенность большинства жителей своим положением и нежелание наживать как можно больше богатств. Этот идеал имел своим источником с од- нои стороны пуританизм, а с другой - крестьянскую культуру колонистов . Поэтому «пуританизм [жителей Дедэма] казался просто продолжением крестьянского этоса»⁹⁸.

Пуританизм и крестьянская культура не были идентичны друг другу, ведь первый сочетал в себе черты как нового, так и старого. Однако посредством «необъяснимой химии» пуританизм и крестьянский этос оказались неразделимы. Катализатором этого слияния стала американская дикая местность, полага- ⁹⁶ Lockridge К. В. A New England Town. The First Hundred Years. Dedham, Massachusetts, 1636 - 1736. - N.Y., L.: W.W. Norton &Company, 1985. Expanded edition. - P. 16-17. К подобным выводам приходили и другие исследо ватели поселений Массачусетской колонии. См.: Powell S. С. Puritan Village: The Formation of New England Town. -N.Y.: Anchor Press, 1963.-258 p. Greven Ph. J. Four Generations: Population, Land, and Family in Colonial Andover, Massachusetts. - Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1970 - 329 p. ⁹⁷ Lockridge К. B. Op. cit. - P. 63-64, 70, 75. ⁹⁸ Ibid.-P. 19.

36 ет Локридж . Идеал существовал в течение 50-ти лет и начал разлагаться только под конец XVII в. и, особенно, в первой половине XVIII в. Только после окончательного его разложения (что было обусловлено в первую очередь упадком религиозности, а также комплексом социально-экономических изменений) произошло формирование индивидуализма, а Дэдхем превратился в бурно развивающийся коммерческий и мануфактурный центр¹⁰⁰.

Однако оппозиция индивидуализму и растущему капитализму со стороны рядовых пуритан была возможна не только в мелких городках Новой Англии. Предметом блестящего исследования американских историков П. Бойера и С. Ниссенбаума стала борьба фермеров-традиционалистов и представителей торгового капитала во втором после Бостона центре деловой активности Новой Англии, городе Сэйлеме. Водоразделом между ними, по мнению авторов, были разные этические идеалы и образы жизни в условиях быстрого роста имущественной дифференциации, обеднения фермеров во второй половине XVII в., и невозможности ввести в оборот новые участки земли. Консервативно настроенные фермеры были грамотны, владели достаточным количеством имущества, но не были способны извлечь дополнительные выгоды и не желали этого делать. По мнению Бойера и Ниссенбаума, бытовавшее в начале пуританской иммиграции устойчивое представление о конфликте общественных и частных интересов к концу XVII в. стало размываться. Поэтому для большинства фермеров развитие коммерции означало уничтожение стабильности, которую они связывали с ритмами сельскохозяйственной жизни, и нарастание «моральной угрозы». Это противостояние вылилось в самый крупный в истории Новой Англии ведовской процесс 1692 г. Обвинителями в нем выступили в основном те фермеры-традиционалисты, которые сплотились вокруг крайне любопытной и противоречивой фигуры пастора У. Пэрриса, а пострадавшими стали эконо- Lockridge К. В. Op. cit. - Р. 21. 'ibid.-Р. 82,89, 141,170-176.

37 мически активные и коммерчески ориентированные сэилемцы, и связанные с ними лица¹⁰¹.

Американский историк Дж. Хенретта подвел итог относительно «ментальных», «эмоциональных» и «идеологических» аспектов жизни поселенцев английских колоний в Америке в XVII-XVIII вв. Основной чертой психологии фермеров была их приверженность семейным и общинным ценностям, что сдерживало развитие индивидуализма в их среде и ограничивало предпринима-

102 г\г тельскую активность . Обретение состоятельности колонисты всегда связывали с достижением солидного возраста и в результате упорного труда, а не предприимчивости. Создание различных предприятий (зерновых и сукновальных мельниц, сыромятен и других), по мнению Хенретты, было тесным образом связано с нуждами сельского хозяйства и чаще всего инициировалось властями, а не создававшими их предпринимателями. Большинство фермеров действовали в рамках «самообеспечивающихся» хозяйств (основной заботой которых было доставление себе пропитания), и не продавали никакого «излишка» на рынке, у них не было мотивации к специализации труда. Ввиду преобладания семейного хозяйства, в котором было мало наемных работников, труд не регулировался общинными нормами или системой оплаты труда. «Максимизация прибыли была менее всего важна для этих производителей, в отличие от удовлетворения нужд домохозяйства и сохранения установленных социальных от-ношений внутри общины», - утверждает Хенретта . Поэтому фермеры и ремесленники твердо придерживались традиционной общинной теории «справедливой цены», в борьбе против торгового капитализма (эпизодом которой стало дело Р. Кейна)¹⁰⁴.

Американский историк Г. Б. Нэш, в целом поддерживая аргументацию Дж. Хенретты, уточнял, что в приверженности новоанглийских колонистов семейным и общинным ценностям были повинны не только «наименее благопри- ¹⁰¹ BoyerP., Nissenbaum S. Salem Possessed: The Social Origins of Witchcraft. - Cambridge (Mass.): Harvard Univer sity Press, 1974.-P. 32,41-43, 86-109, 154-167, 179-189. ¹⁰² Henretta J. A. Families and Farms: Mentalite in Pre-Industrial America II William and Mary Quarterly. 3-rd ser. - 1978.-Vol. 35.-P. 21,26. ¹⁰³Ibid.-P. 16. ¹⁰⁴ Henretta J. A., Nash G. B. The Origins of American Capitalism. Collected Essays. - Boston, 1991. - P 52, 56.

38 ятные природные условия» (чем в среднеатлантических колониях, где индивидуализм получил большее развитие), но и «культурные ограничения, накладываемые пуританизмом», которые замедляли появление поведенческих характеристик, присущих рыночной экономике. Это делало Новую Англию «возможно, наименее динамичным регионом» среди всех британских материковых ко- лонии .

Некоторые американские историки, полемизируя с Дж. Хенреттой, стремились доказать преобладание в английских колониях ценностей индивидуализма¹⁰⁶. Другие исследователи предложили более гибкий, как нам представляется, подход к этой проблеме. Т. X. Брин расширил список факторов (указанных Г. Б. Нэшем), которые повлияли на формирование разных социально-экономических моделей в Массачусетсе (где доминировало семейное хозяйство, общинные ценности и идеал медленного обретения состоятельности) и Виргинии (где развивалось товарное хозяйство, индивидуализм и возможность извлечения быстрых прибылей). Для Массачусетса такими факторами были преобладание близкого к английскому зернового хозяйства, отсутствие культур, минералов и мехов, способных принести большие прибыли, единая религия и культура колонистов. Однако Брин настаивал на том факте, что города Масса-чусетской колонии не были похожи друг на друга, как не были похожи те, кто прибыл в Новую Англию из развитых коммерческих центров и из сельской глубинки. Одни новоанглийские поселения были коммерчески ориентированы, другие стремились жить «неторопливо» .

Как бы развивая идеи Т. Брина, Д. Г. Эллен обратил внимание на разность социальной и правовой структуры пяти городов Массачусетской колонии. Он ¹⁰⁵ Nash G. В. Social Development II Colonial British America. Essays in the New History of the Early Modern Era/ Ed. J. Green and J. Pole. - Baltimore, 1984. - P. 236-237. ¹⁰⁶ Один из оппонентов Дж. Хенретты, Дж. Лемон пишет, что «лучшие среди колонистов» (15-20 %) стреми лись получить прибыль, концентрировали в своих руках землю и выгоды от торговли. В итоге они побороли общинные устремления обывателей. Что касается религии, то, по мнению Лемона, «церковь и теология уже были изменены активностью оправдания верой и протестантской этикой» (фактически, он воспроизводит по ложения концепции К. Хилла). Lemon J. Т. Comment on James A. Henretta's "Families and Farms: Mentalite in Pre- Industrial America" II William and Mary Quarterly. 3-rd ser. - 1980. - Vol. 37. - P. 688-696. ¹⁰⁷ Breen T. H. Puritans and Adventurers. Change and Persistence in Early America. -N. Y.: Oxford University, 1980. - P. 4-22, 68-80; Breen Т. H. Back to Sweet and Toil: Suggestions for the Study of the Agricultural Works in Early America II Pennsylvania History. - 1982. - XLIX. - P. 241-258.

39 пришел к выводу, что специфика каждого города определялась степенью преемственности английских традиций. Эллен подчеркнул, что радикальность изменений этих традиций зависела от степени консерватизма в том английском регионе, откуда прибыли поселенцы. Поэтому в одних городах развивались товарное хозяйство, бурная торговля землей, стремление извлечь прибыль, инди- видуализм, а в других — укоренялись противоположные тенденции . Поэтому, логично предположить, что «пуританская этика» способна была поддержать оба пути развития.

Пуританизм способен был формировать у колонистов побудительную мотивацию к активной деятельности в миру, и (как следствие) улучшению своего благосостояния. Этот факт был доказан Т. Брином и С. Фостером в получившем широкую известность совместном исследовании. На основании сохранившихся списков эмигрантов (которые включали сведения о возрасте, профессии, месте происхождения, а иногда и дополнительную информацию о семье) авторы изучили комплекс мотивов 273 переселенцев из развитых графств Кент и Норфолк (поселившихся в 1637 г. в Массачусетсе). Брин и Фостер в числе прочих мотивов обнаружили и религиозное подвижничество, и желание колонистов рискнуть. Большинство мигрантов являлись квалифицированными и относительно состоятельными ремесленниками на пике своей карьеры, но были готовы поселиться в «неразвитой сельскохозяйственной колонии» и приспособиться к новому образу жизни, что означало смену собственного «призвания». В Новой Англии этим переселенцам была присуща высокая географическая мобильность с целью приобретения большего количества земли и городских должностей. В итоге, большинство из них смогли сколотить неплохие состояния¹⁰⁹.

Всплеск интереса к изучению отдельных поселений и общин пуритан во второй половине XX в. привел к появлению трудов по истории Нового Плимута. Г. Лэнгдон создал первую «всеобъемлющую» историю Плимутской коло- ¹⁰⁸ Allen D. G. In English Ways: The Movement of Societies and the Transferal of English Local Low and Custom to Massachusetts Bay in the Seventeenth Century. - Chapel Hill: University of Northern Carolina, 1981. - P. 6,23,26,31, 82,160,165-169,213,216. ¹⁰⁹ Breen T. H., Foster S. Moving to the New World. The Character of Early Massachusetts Immigration II William and Mary Quarterly. 3-rd ser. - 1973. -Vol. 30. -№ 2. -P. 197-199,214-216, 220.

40 ний, в которой выявил специфику ее политического, экономического, церковного устройства в сравнении с Массачусетсом. Эти отличия были существенными: более широкая возможность занимать политические должности, голосовать на выборах, более высокое относительное число фрименов, большая доступность членства в церкви, недостаточная развитость экономики колонии¹¹⁰.

Собственный вариант «всеобъемлющей» истории Нового Плимута в 1980-х гг. XX в. предложил Ю. Стрэттон. Его труд состоит из трех дополняющих друг друга частей, которые создают «объемный подход в трех измерениях». Первое измерение - это изложение хронологической истории по периодам. Второе — предметное изложение по важнейшим областям жизни: политической, законодательной, моральной, экономической. Третьей (и наиболее впечатляющей) частью исследования стало создание кратких биографических очерков более чем трехсот колонистов (в основном глав семей), которые основывались на кропотливо отобранных упоминаниях персонажа в разнообразных источниках колониальной жизни. Следует признать, что труд Стрэттона вполне соответствует авторской задумке и является одним из лучших по истории Нового Плимута¹¹¹.

Ряд исследований историки посвятили отдельным сторонам жизни плимутских колонистов. Р. Макинтайр провела анализ взаимоотношений пилигримов и пайщиков компании по созданию Плимутской колонии. По мнению Макинтайр, часть пайщиков разделяла религиозные взгляды колонистов. И все же пилигримы существенно отличались от купцов. Колонисты не были подготовлены к ведению коммерческих операций и не стремились к наживе, в то время как купцы гнались за быстрыми заработками, желая как можно меньше нести расходов¹¹².

Известный американский историк Д. Ратмэн исследовал особенности хозяйственной жизни колонии (главным образом, на материалах завещаний и ин-вентарей колонистов), уделив основное внимание земледелию и скотоводству. ¹¹⁰ Langdon G. D. Pilgrim Colony. A History ofNew Plymouth. 1620-1691. -New Haven and L.: Yale University Press, 1966.-257 p. ¹¹¹ Stratton E. A. Op. cit. ^1I2McIntyreR.A. Op. cit.

41 Ратмэн охарактеризовал способы обработки земли и их эволюцию, культуры, которые высевали колонисты, используемый ими инструмент, фазы сельскохозяйственного цикла, урожайность зерновых, роль скотоводства в хозяйстве колонистов. Автор описал среднестатистическую ферму колониста с необходимыми жилыми и хозяйственными постройками, садом и огородом (включая овощи, фрукты и травы, которые выращивали плимутцы). Ратмэн подчеркивал, что неразвитость экономики Плимута не препятствовала превращению земли в «навязчивую идею» для колонистов ради спекуляций ею или завещания де-тям¹¹³.

Дж. Демос исследовал институт семьи и демографические процессы в Плимуте. Демос изучил структуру семьи, взаимоотношения между ее членами, воспитание детей, заботу о пожилых людях, вопросы собственности и наследования; уровень рождаемости и детской смертности, возраст вступления в брак и количество вторичных и третичных браков, уровень смертности рожениц, среднее количество детей в семье, продолжительность жизни и другие аспекты. Также Демос попытался реконструировать жизненный путь рядового плимутца: младенчество и детство, наступление совершеннолетия и вступление в брак, «рутинная» жизнь средних лет и старость. Демос уделил особое внимание динамике жизни колониста, пытаясь изменить устойчивое представление о Плимуте как о застойном образовании. Труд Демоса отличается желанием проникнуть в психологию поведения колониста; автор подчас проводит прямые сравнения взглядов современного человека и восприятие тех или иных категорий плимутцем¹¹⁴.

Относительно недавно свет увидело исследование супругов Дидз. Их целью было создание «этнографического» труда по истории Плимутской колонии, которое они понимали как «систематическое описание культуры во мно- ¹¹³ Rutman D. В. Husbandmen of Plymouth Farms and Villages in the Old Colony. 1620-1692. - Boston: Beacon press, 1968.-100 p. ¹¹⁴ Demos J. A Little Commonwealth. Family Life in Plymouth Colony. - L. etc.: Oxford University Press, 1975. - 201 p. Изданию монографии предшествовала публикация статьи, которая содержала любопытные авторские наблюдения о жизни в Новом Плимуте: Demos J. Notes on Life in Plymouth Colony. Essays on American Colonial History II Colonial America. Essays in Politic and Social Development. Second edition / ed. S. N. Katz. - Boston, To ronto: Little Brown Company, 1976. - P. 57-78.

42 гих ее проявлениях», искоренение искаженных и обезличенных представлений о пилигримах как о тех, кто «усердно трудился, храбро сражался перед лицом опасностей, воспитывал детей в соответствии со строгими этическими стандартами». Дидз исследовали существовавшие среди плимутцев представления о суевериях, колдовстве и нечистой силе; питание плимутцев и роль алкогольных напитков; супружеские взаимоотношения и случаи домашнего насилия с той и с другой стороны; преступления в сексуальной сфере, отношения между сер-вентами и хозяевами; причины смерти колонистов и похоронные мероприятия. Опыт археологических изысканий в Новом Плимуте и знание особенностей материальной культуры Англии того времени позволили авторам охарактеризовать типы конструкций жилых домов, имевшуюся в распоряжении плимутцев утварь, мебель и предметы обихода¹¹⁵.

Таким образом, во второй половине XX в. в историографии Нового Плимута произошли существенные изменения. Появились отдельные исследования по истории колонии. Их авторы обратились к изучению новых тем: повседневности и материальной культуры, психологических привычек и поведенческих практик плимутцев.

Необходимо отметить тот факт, что в современной науке наблюдается некий «ренессанс» идей М. Вебера¹¹⁶. Его начало было положено английским историком Г. Маршаллом, который исследовал влияние кальвинизма на зарождение капиталистических отношений в Шотландии в XVI-XVII вв. и выступил в защиту идей М. Вебера в духе Р. Тоуни .

Подобное исследование в отношении Массачусетской колонии было проведено известным американским специалистом в области социально-экономической истории С. Иннсом . Доказывая важную роль пуританизма в формировании капитализма в Массачусетсе, Инне опирается на высказанные ¹¹⁵ Deetz J. and P. The Time of Their Lives: Life, Love and Death in Plymouth Colony. - N.Y.: W.H. Freeman and Company, 2000.-366 p. ¹¹⁶ См.: Патрушев А. И. «Ренессанс» Макса Вебера: истоки, дискуссии, тенденции // Новая и новейшая история. -1993.-№ 1.-С. 55-69. ¹¹⁷ Marshall G. Presbyteries and Profits. - Oxford: Oxford University Press, 1980.- 406 p. ¹¹⁸ Innes S. Creating a Commonwealth. The Economic Culture of Puritan New England. - N.Y.: W.W. Norton and Co, 1995.-405 p.

43 М. Вебером, К. Хиллом, П. Миллером и С. Фостером идеи: совесть человека как критерий всякой моральной оценки, «культура дисциплины», «аскетизм», «трудолюбивый сорт людей», потребность заработать прибыль в призвании (которая напрямую не свидетельствует о спасении, но необходима) и другие. Инне доказывает, что именно в Массачусетсе кальвинистская этика находилась в «наиболее очищенном виде» и способствовала формированию в колонии со скудными природными ресурсами, тяжелыми климатическими условиями и худой почвой «процветающей, дифференцированной, основанной на семейном производстве экономики» ¹¹⁹.

С. Инне полагает, что в колонии быстро развивался индивидуализм, но не за счет деградации общинных ценностей, а будучи органично встроен в эту ценностную систему (он называет его «моральным» или «общинным» капитализмом, который легитимизировал «честную прибыль» и поощрял, накопление капитала в интересах ближнего) . Доказательством влияния пуританизма на развитие капитализма как экономической системы, по Иннсу, являются: политика властей, направленная на развитие экономической свободы (что выражалось в быстром отказе от законодательного регулирования зарплат и цен в мирное время, отсутствии крупных монополий и патентов); поощрение предпринимательской инициативы колонистов и развитие производства (строительство судов, организация мельниц, лесопилок и рыбного промысла, развитие железоделательного производства и других отраслей); меры по ограничению роскоши и искоренению лени (в том числе введение одного из «наименее ленивых» календарей своего времени). Таким образом, по Иннсу, рост продуктивности экономики Новой Англии был обусловлен кальвинистской этикой, нехваткой трудовых ресурсов, изобилием земли, а также потребностью молодой колонии в развитии коммерции. ¹¹⁹ Innes S. Creating a Commonwealth. - P. б, 12, 63. ¹²⁰ Ibid.-P. 29,76, 91.

Переходя к характеристике отечественной историографии, следует отметить, что интерес к кальвинизму возник еще в дореволюционный период. Р. Ю. Виппер посвятил Женеве эпохи Ж. Кальвина свой объемный труд¹²¹.

Историки первой половины XX в. подходили к оценке кальвинизма менее тенденциозно, чем их преемники. А. И. Неусыхин стремился выявить сходство марксистской и веберовской трактовок формирования буржуазного мировоззрения, закладывая основу для дальнейших исследований¹²². Ф. Д. Капелюш посвятил главу социально-экономическим воззрениям Ж. Кальвина, где приводил основные аргументы оппонентов М. Вебера. Во взглядах реформатора он отмечал и традиционалистские, и прогрессивные черты, но в целом, отсутствие какого-либо новаторства. Капелюш считал, что кальвинизм не только содействовал развитию капитализма, но и сам изменялся под его давлением, в результате чего апофеоз труда перерастал в апофеоз труда и обогащения. С этим он связывал и эволюцию роли учения о предопределении: от уверенности каждого в спасении у Ж. Кальвина до ликвидации такой уверенности его последователями в XVII в., когда именно богатство превращается в признак благодати, а нищета становится наказанием Божьим¹²³.

Во второй половине XX в. не возникло исследований о взаимосвязи генезиса капитализма и протестантизма, не было предпринято попыток сравнительного изучения взглядов Ж. Кальвина и его последователей. Считалось очевидным, что протестантизм (и, особенно, кальвинизм) был религиозным выражением классовых интересов буржуазии в период первоначального накопления капитала. Так, Б. Ф. Поршнев утверждал, что «кальвинизм своим догматом о предопределении как бы переводит на язык религиозных понятий структуру общества капиталистического: сочетание формального атомистического равен- ¹²¹ Виппер Р. Ю. Церковь и государство в Женеве XVI века. Влияние Кальвина и кальвинизма на политические учения и движения XVI века. - М., 1894. - 686 с. Следует также отметить, что вопросами протестантской этики занимался философ С. Н. Булгаков: Булгаков С. Н. Народное хозяйство и религиозная личность // Сочинения: в 2-х т. - Т. 2. - M.: «Наука», 1993. - С. 343-367 (этот очерк был впервые опубликован в 1909 г.). ¹²² Неусыхин А. И. «Эмпирическая социология» Макса Вебера и логика исторической науки // Он же. Пробле мы европейского феодализма. - М.: Наука, 1974. - С. 413-471. ¹²³ Капелюш Ф. Д. Религия раннего капитализма.-М.: Издательство «Безбожник», 1931.-С. 15-21, 192-193, 215-225.

45 ства товаровладельцев со скрытым за ним фактическим неравенством классов», то есть разделение общества на «класс избранных» и «класс отверженных»¹²⁴.

А. Н. Чистозвонов считал нидерландский этап развития кальвинизма ступенью, которая предшествует английскому этапу. Однако он настаивал на том, что уже в нидерландском кальвинизме учение о предопределении отразило буржуазную сущность кальвинизма и утвердило мысль о том, что «внешним критерием благочестивости человека является успех его профессиональной деятельности». Все ограничения, накладываемые консисториями на сферу хозяйственной деятельности, по мнению Чистозвонова, были лишь «постулатами», не имевшими ничего общего с действительностью¹²⁵.

А. Н. Чанышев утверждал, что принцип спасения личной верой развязывал руки индивидуализму, приучал к труду на свой страх и риск, а «сам неуспех в профессиональной деятельности считался знаком того, что данный человек неугоден богу». По мысли Чанышева, автором такой трактовки был сам Ж. Кальвин. Чанышев также подчеркивал, что именно в английском конгрегационализме нашел свое полное выражение буржуазный индивидуализм¹²⁶. Вариации приведенных выше утверждений содержались и в большинстве других трудов, которые апеллировали к «идеям» пуритан¹²⁷.

Советские историки считали английский этап развития кальвинизма (пуританизм) самым ярким выражением его буржуазной сущности. В трудах

Поршнев Б. Ф. Кальвин и кальвинизм // Вопросы истории религии и атеизма. - 1958. -№ 6. - С. 283-284. ¹²⁵ Чистозвонов А. Н. Роль кальвинизма в Нидерландской буржуазной революции XVI века // Средние века. — 1971.-Вып. 33.-С. 52,58. ¹²⁶ Чанышев А. Н. Протестантизм. - М.: Наука, 1969. - С. 21, 47, 68, 72. ¹²⁷ См.: Гараджа В. И. Протестантизм. - М.: Политиздат, 1973. - С. 26; Митрохин Л. Н. Протестантизм как фе номен европейской культуры // Протестантизм. Словарь атеиста. - М.: Политиздат, 1990. - С. 13-14; Каменец- кий Б. А. Социально-экономические основы кальвинизма // Вопросы истории. - № 7. - 1967. - С. 200. Менее идеологизированные характеристики Ж. Кальвина и кальвинизма даны в труде: Философия эпохи ранних бур жуазных революций / Ред. кол. Т. О. Ойзермана и др. - М.: Наука, 1983. - С. 90-91.

Особняком стоят исследования Н. В. Ревуненковой, посвященные сопоставлению религиозного учения Ж. Кальвина с гуманистической мыслью: Ревуненкова Н. В. Гуманизм в конфессиональной оценке // Актуальные проблемы изучения истории религии и атеизма. - Л.: ГМИРИА, 1980. - С. 130-139; Она же. Идея гуманизма в трактовке Ж. Кальвина // Культура эпохи Возрождения и Реформация. - Л.: Наука, 1981; Она же. Проблема ереси в протестантизме и гуманист С. Кастеллион // Актуальные проблемы изучения истории религии и атеизма. -Л.: Музей истории религии и атеизма, 1979. - С. 90-186; Она же. Путь христианского совершенства в моральном учении Кальвина // Культура Возрождения и религиозная жизнь эпохи. - М.: Наука, 1997. - С. 145-154; Она же. Ренессансная критика Библии и Жан Кальвин // Актуальные проблемы изучения истории религии и атеизма. -Л.: ГМИРИА, 1981. - С. 90-103; Она же. Ренессансное свободомыслие и идеология Реформации. -M.: Наука, 1988.-205 с.

46 М. А. Барга и В. М. Лавровского утверждалось, что социально-политические теории английского пуританизма являются продуктом новой эпохи — первоначального накопления капитала, что «буржуазный практицизм служит ярчайшим свидетельством классовой подоплеки в пуританизме» и проявился в трактовке пуританами учения о предопределении, его приспособлении к мирской жизни; что «нажива и обогащение толковались [в пуританизме] как знак божьей милости». Складывался образ «бережливых до скупости» и «неразборчивых в средствах обогащения» пуританах, которые проявляют беспощадную жестокость по отношению к беднякам, считая их «презренными» и «отверженными» людьми¹²⁸. Подобную трактовку этики пуритан можно обнаружить и в других исследованиях, посвященных пуританизму¹²⁹.

Следует отметить, что история Плимутской, Массачусетской и других английских колоний освещалась в 60-е гг. XX в. в трудах советских историков А. В. Ефимова, А. С. Самойло¹³⁰. В 1980-е гг. огромный вклад в изучение ран-ней американской истории внес Л. Ю. Слёзкин . Указанных исследователей в первую очередь интересовали вопросы социальной и имущественной диффе-

Барг М. А. Кромвель и его время. — М.: Государственное учебно-педагогическое издательство министерства просвещения РСФСР, I960. - С. 6-7, 57-58, 60-61; Лавровский В. М., Барг М. А. Английская буржуазная революция. Некоторые проблемы Английской буржуазной революции 40-х годов XVII века. — М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958.-С 144, 147, 151-153, 164-165. ¹²⁹ См.: Адо А. А. Кто такие пуритане? // Атеистические чтения. - Вып. 13. - М.: Политиздат, 1984. - С. 54-55, 60; Каримский А. М. Социальная философия американского пуританизма// Вопросы научного атеизма. - Вып. 14. - М.: Мысль, 1973. - С. 131; Покровский Н. Е. Ранняя американская философия. Пуританизм. - М.: Высшая школа, 1989. - С. 31; Сказкин С. Д. Из истории социально-политической и духовной жизни Западной Европы в средние века. - М., 1981. - С. 186; Штокмар В. В. Особенности пуританского движения конца XVI- первой трети XVII в. и начало конфликта между пуританами и абсолютной монархией // Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. - Вып. 3. -Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1980. - С. 93- 98.

Некоторые исследователи готовы согласиться с тем, что пуритане имели неоднозначное отношение к богатству, что «этика доктрины призвания необязательно превозносила материальный успех, как утверждал М. Вебер и его последователи», что М. Вебер во многом преувеличивал, «огрубляя и упрощая кальвинизм». Но все же они не готовы были пересмотреть устоявшиеся стереотипы. См.: Гаджиев К. С. США: эволюция буржуазного сознания. - М.: Мысль, 1981. - С. 25-26, 28; Фурман Д. Е. Религия и социальные конфликты в США. -М.: Наука, 1981.-С. 36, 61-62. ¹³⁰ Ефимов А. В. Очерки истории США. От открытия Америки до окончания гражданской войны. - М.: Уч-пед. изд-во Мин. Просвещ. РСФСР, 1955. - 327 с, Самойло А. С. Английские колонии в Северной Америке в XVII в. Начальный период истории США. - М., Изд-во АН СССР, 1963. - 323 с. ¹³¹ Л. Ю. Слёзкину принадлежит серия трудов, объединенных общей проблематикой. Слёзкин Л. Ю. У истоков американской истории. Виргиния. Новый Плимут. 1606-1642. - М.: Наука, 1978. - 335 с; Он же. У истоков американской истории. Массачусетс. Мэриленд. 1630-1642. - М.: Наука, 1980. - 343 с; Он же. У истоков аме риканской истории. Виргиния и Мэриленд в годы Английской революции. 1642-1660. - M.: Наука, 1989. - 348 с; Он же. У истоков американской истории. Роджер Уильяме. 1603-1683. - М.: Наука, 1993. - 266 с.

47 ренциации колонистов, положение сервентов, привилегии руководителей колонии.

Л. Ю. Слёзкин проследил эволюцию представлений и деятельности колонистов Нового Плимута. Вслед за К. Марксом он трактовал присущий колонистам сепаратизм как «крестьянско-плебейскую ересь» (то есть, желание достичь гражданского равенства и отчасти равенства имущественного)¹³². С углублением социального и имущественного неравенства, укреплением позиций узкой верхушки «аристократов» сепаратизм увядал, и плимутцы приближались к «ортодоксальному пуританизму», пустившему корни в Массачусетсе. «Ортодоксальный пуританизм» Слёзкин понимал как развитие «делячества», «собствен-ничества», «откровенного стяжательства любой ценой» . Итак, отказавшись от «сепаратизма», пилигримы быстро приспособились к «корыстной сути новых экономических отношений»¹³⁴.

Вместе с тем, в отечественной историографии исследовалась проблема генезиса капиталистических отношений в Америке до и после буржуазной революции XVIII в. При этом в недостаточной степени освещался вопрос о сте-пени втянутости в рыночные отношения фермерских хозяйств Новой Англии . В труде Б. М. Шпотова была дана характеристика фермерских хозяйств второй половины XVIII в. Автор подчеркивал, что на северо-востоке и западе Америки преобладали «патриархальные» или мелкотоварные хозяйства. «Портрет» типичного фермерского хозяйства включал в себя небольшой размер земельного участка (100-200 акров), натуральный характер производства, низкую производительность труда, сочетание земледелия и животноводства с промыслами и ремеслом, низкие денежные доходы большинства фермеров, которые компен- ¹³² Слёзкин Л. Ю. У истоков американской истории. Массачусетс. Мэриленд. 1630-1642. - М.: Наука, 1980. - С. 8; История США. - Т. 1. - С. 8. ¹³³ Слёзкин Л. Ю. У истоков американской истории. Виргиния. Новый Плимут. - С. 271, 316. ¹³⁴ Там же. - С. 278. Этот взгляд отразился и в учебной литературе. См.: История США. - Т. 1. - С. 27-31. Нель зя не отметить исследование провиденционализма пуритан Новой Англии XVII в., проведенное

А. А. Долининым, и самим автором позиционируемое как «культурологическое дополнение» к монографиям Л. С. Слёзкина. Долинин А. А. У истоков американской культуры: «картина мира» в литературе колоний Новой Англии XVII в. // Истоки и формирование американской национальной литературы XVII-XVIII вв. - М.: Наука, 1985.-С. 45-86. ¹³⁵ См.: Ефимов А. В. Указ. соч. - С. 137; Куропятник Г. П. О пути развития капитализма в земледелии США в домонополистическую эпоху // Новая и новейшая история. - 1958. - № 4. - С. 39-45; Фурсенко А. А. Амери канская революция и образование США. -Л.: Наука, 1978. - С. 19-20.

48 сировались натуральным обменом, «суровая, полная труда и лишений жизнь» .

Фактически, речь шла о длительном сохранении традиционализма в хозяйстве американских фермеров, особенно северо-восточного региона (с его пуританскими корнями). И все же вопрос о взаимосвязи «патриархальности» хозяйств Америки и религиозных убеждений их жителей в отечественной исторической науке не ставился. Вопрос этот и не мог быть поставлен, ввиду крайней «политизированности» данной проблематики, ибо речь шла об истории «буржуазной» идеологии. Более того, возможность для дискуссии отсутствовала в силу вполне определенных и не терпящих возражений характеристик, данных кальвинистам (как «самой смелой части тогдашней буржуазии») еще Ф. Энгельсом . Таким образом, приведенные выше характеристики пуританской этики в советской историографии были во многом предопределены.

Современные отечественные исследователи, изменив отношение к М. Веберу с «осторожного» на «восторженное», в основном повторяют и анализируют положения его концепции; известны также некоторые сведения о дискуссиях в западной исторической науке вокруг веберовских положений . В работах С. И. Жука подчеркивается, что протестантская этика способствовала «легитимации всякого эффективного труда в колониях», большую роль играла «этическая ориентация на честность» ¹³⁹. С другой стороны, С. И. Жук отмечает, что пуритане несли в Америку не «"индивидуалистический" этос предпринимательства... а традиционно-консервативный "коллективистский" дух общи- ¹³⁶ Шпотов Б. М. Фермерское движение в США. 1780-1790-е годы. - М.: Наука, 1982. - С. 22-28. ¹³⁷ Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. - T.2. - М.: Госполитиздат, 1955. - С. 94-95. ¹³⁸ См., например: Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС, - 1994. - № 8-9. - С. 185- 193; Лапицкий М. И. Труд и бизнес в зеркале религий. - М.: Издательский дом «Новый век», 1998. - С. 123— 128; Патрушев А.И. Макс Вебер: дух и этос капитализма // Философские науки. - 1990. - № б. - С. 37-45. О дискуссиях вокруг веберовской концепции см.: Бацер М. И. Иезуитизм или протестантизм? (К полемике вокруг «тезиса Вебера-Тоуни») // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. - Вып. 9. - М.: Эдиториал УРСС, 2002; Бацер М. И. «Тезис Вебера-Тоуни» - «за» или «против»? // Проблемы социально-политической истории зарубежных стран: Межвузовский сборник научных трудов. - Сыктывкар: СГУ, 1997; Патрушев И. А. «Ренессанс» Макса Вебера: истоки, дискуссии, тенденции // Новая и новейшая история. - 1993. - № 1. - С. 55- 69. ¹³⁹ Жук С. И. Ранняя Америка: социокультурная преемственность и «прорыв в утопию» // Новый взгляд на ис торию США: Американский ежегодник, 1992. - M.: Наука, 1993. - С. 26.

49 ны-секты англичан, враждебных любому влиянию извне»¹⁴⁰. Следует также отметить труд И. Ю. Хрулёвой, который, впрочем, посвящен иной проблематике. В нем содержатся указания на неадекватность изображения пуритан как «скряг, лицемеров, угрюмых фанатиков, враждебных к любым проявлениям радости бытия», а этические представления новоанглийских пуритан охарактеризованы как сложные и неоднозначные¹⁴¹.

В завершение историографического обзора, укажем на основные этапы в исследовании религиозно-этической стороны кальвинистского учения. В первой половине XX столетия зарубежные историки основное свое внимание уделили анализу теологических трактатов и проповедей пуританских авторов, сформулировав подчас диаметрально противоположные выводы. Во второй половине XX в. исследования традиционных для пуританизма источников продолжились. Их итогом стали многочисленные уточнения полученных ранее выводов. Однако с 1960-1970-х гг. произошел отход от традиционной «истории идей». Появились историко-антропологические исследования, авторы которых обратились к изучению представлений рядовых пуритан. Получили распространение исследования небольших общин и поселений в Новой Англии и повседневной жизни колонистов. Все эти исследования приводят к выводу о том, что вопрос о сущности и роли пуританской этики неотделим от изучения конкретных общностей пуритан: их представлений, ценностных ориентиров и жизненных практик.

Научная новизна работы состоит в том, что его автор пытается устранить ряд стереотипов, свойственных отечественной историографии советского периода, в изображении пуритан в целом и новоплимутских колонистов в частности. В числе этих стереотипов: стяжательство любой ценой и накопительство, скаредность и аскетизм, презрение к беднякам и отказ им в помощи, а также религиозный фанатизм, угрюмость, неприятие отдыха и развлечений. Впервые ¹⁴⁰ Жук С. И. «Срединные колонии» Британской Америки и истоки современной цивилизации США // Амери канская цивилизация как исторический феномен. Восприятие США в американской, западноевропейской и рус ской общественной мысли. - М.: Наука, 2001. - С. 33. ¹⁴¹ Хрулёва И. Ю. Государство, церковь и общество в системе взглядов радикальных пуритан Новой Англии в XVII веке. - М: Путь, 2002. - С. 34, 63-67, 172-173, 189.

50 в исторической науке на основе широкого круга источников и избранных методик их анализа создана целостная картина системы представлений колонистов Нового Плимута о труде и призвании, бедности и преуспеянии, умеренности и «комфортных» условиях повседневной жизни.

Впервые в отечественной историографии изучена специфика представлений о «призвании» колонистов Нового Плимута, выявлены мотивы выбора мирских профессиональных занятий пилигримами; проанализированы противоречивые представления колонистов о материальных благах и преуспеянии в миру, а также о материальных потерях и убытках. Новой является попытка автора исследования определить степень «мирского аскетизма» пилигримов.

Для отечественной исторической науки новым и перспективным является исследование специфики развития на другом континенте сложившейся в Европе XVI в. религиозной мысли, особенностей трансформации европейского мировоззрения в иных для его носителей условиях жизни. Наша работа вносит определенный вклад в этом направлении.

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в отечественной историографии особенности этических представлений «рядовых» приверженцев пуританизма и их повседневные практики остаются малоизученными. Кроме того, назрела необходимость пересмотра многих устоявшихся в советской науке и не соответствующих исторической действительности оценок пуританской этики и самих ее носителей.

Следует отметить, что если эволюции кальвинистской теологии (от Кальвина до пуританских теологов) посвящен ряд исследований¹⁴², то отдельных работ по изучению интерпретации этических взглядов женевского реформатора его последователями из числа мирян крайне мало. В отношении плимутских колонистов такие исследования полностью отсутствуют. Несмотря на изученность отдельных сюжетов истории колонии Новый Плимут, зарубежные исследователи специально не обращались к анализу трактовок плимутскими колони- ¹⁴² См.: Kendall R. Т. Calvin and English Calvinism to 1649. - L.: Oxford University Press, 1979. -238 p.; McNeil John T. The History and the Character of Calvinism. - N.Y., 1967. - 470 p.; Murdock G. Beyond Calvin: The Intellectual, Political and Cultural World of Europe's reformed Churches (1540-1620) - Basingstoke: Palgrave; N. Y.: Pal-grave, 2004.-191 p.

51 стами этических положений кальвинистского учения. Мы можем также говорить о недостаточности историко-антропологических исследований и в отечественной, и в зарубежной историографии по интересующей нас проблематике¹⁴³. В настоящей работе впервые в рамках историко-антропологической парадигмы на материале колонии Новый Плимут осуществляется попытка исследования процесса трансформации религиозно-этических принципов кальвинизма.

Избранная нами проблематика позволяет оценить, каким образом развивалась на другом континенте сложившаяся в Европе XVI в. религиозная мысль, как трансформировалось европейское мировоззрение в совершенно новых для его носителей условиях жизни, а также изучить специфику этого процесса на примере представлений и практик плимутских колонистов. Кроме того, настоящее исследование должно дополнить картину распространения идей европейской Реформации по миру и их адаптации к конкретной исторической среде.

Обратимся к использованным в исследовании историческим источникам. Прежде чем провести их анализ, выделим основные группы источников. К первой группе относятся нарративные источники, которые, в свою очередь, необходимо подразделить на две подгруппы. Во-первых, это теологические и философские труды западноевропейских реформаторов XVI в. и английских кальвинистов XVI—XVII вв. Во-вторых, сочинения самих колонистов, главным из которых является труд У. Брэдфорда «О Плимутской колонии» ¹⁴⁴. Вторая группа представлена перепиской колонистов с внешним миром. В третью группу включены документальные источники: законодательные акты и приговоры суда колонии Новый Плимут, а также описи имущества умерших плимутцев.

Среди использованных нами нарративных источников необходимо выделить теологические сочинения и публицистические произведения западноевропейских реформаторов XVI в. и английских кальвинистов XVI-XVII вв. С целью выявления и анализа религиозно-этических принципов учения Жана Кальвина (1509-1564) мы привлекли его главный труд «Наставление в хри- ¹⁴³ Вместе с тем, необходимо отметить возросший в отечественной историографии интерес к историко-антропологическому подходу в трудах А. Я. Гуревича, Ю. Л. Бессмертного, О. И. Тогоевой, Л. А. Пименовой и других ученых. "⁴ Bradford W. Of Plymouth Plantation: 1620-16471 Ed. S. E. Morison. - N.Y.: The Modem Library, 1952. - 448 p.

52 стианской вере» . Воззрения Кальвина, лежащие в основе этической системы кальвинизма, представляют собой отправную точку для проведения сопоставления с представлениями колонистов Нового Плимута.

Следует отметить, что Жан Кальвин получил прекрасное образование и в начале 1530-х гг., несмотря на увлечение памфлетами Мартина Лютера, мечтал составить себе имя ученого литератора по примеру Эразма Роттердамского. В 1532 г. Кальвин опубликовал комментарий на трактат Сенеки «О кротости». Этот труд стал его первым и последним философским сочинением. Тогда же Кальвин познакомился с известным реформатором Мартином Буцером, которого посетил в Страсбурге (а впоследствии вел с ним переписку).

В 1533-1534 гг. Кальвин уже окончательно порвал с католицизмом. Он вынужден был бежать в Южную Францию (в город Клее в провинции Ангулем), где в 1534 г. начал работу над «Наставлением». В 1535 г. он продолжил ее в Базеле, куда отправился наряду с другими протестантами, бежавшими из Франции. Поводом для составления трактата Кальвином стали обвинения протестантов со стороны французских властей в ересях и анабаптизме, а также расправы над ними. Кроме того, в связи с событиями в Мюнстерской коммуне, Кальвин посчитал необходимым отделить взгляды протестантов от радикализма анабаптистов Мюнстера. Первое издание «Наставления» вышло в 1536 г. на латыни и фактически представляло собой исповедание веры, изложенное в шести главах. Там же содержалось обращение к Франциску I (1515-1547), которое Кальвин сохранил и в последующих редакциях трактата¹⁴⁶.

Кальвин Ж. Наставление в христианской вере: В 3-х т. - Т. 1, кн. I и II. - М.: Издательство Российского государственного гуманитарного университета, 1997. - 582 с; Кальвин Ж. Наставление в христианской вере: В 3-х т. - Т. 2, кн. III. - М.: Издательство Российского государственного гуманитарного университета, 1998. - 479 с; Кальвин Ж. Наставление в христианской вере: В 3-х т. - Т. 3, кн. IV. - М.: Издательство Российского государственного гуманитарного университета, 1999. - 639 с.

Следует отметить, что Н. В. Ревуненкова разделяет наследие Ж. Кальвина на три основных комплекса произведений: «Наставление» и связанные с ним по тематике трактаты; комментарии к книгам Ветхого и Нового завета и проповеди; письма, расходившиеся по всей Европе (всего около 4200 писем). Ревуненкова H. В. Введение // Жан Кальвин. О христианской жизни. Пер. с фр. H. В. Ревуненковой. - М.: Протестант, 1995. - С. 10-12.

Необходимо указать, что в работе мы использовали сборник, в которой собраны выдержки из писем и комментариев Ж. Кальвина к библейским текстам: John Calvin (Documents of modern history) / Edited by G. R. Potter, M. Greengrass. -N.Y.: St. Martin's Press, 1983. - 176 p. ¹⁴⁶ Макнилл Дж. Т. Введение к американскому изданию 1960 года // Кальвин Ж. Наставление в христианской вере: В 3-х т. — Т. 1, кн. I и II. — М.: Издательство Российского государственного гуманитарного университета, 1997.-C.XI-XII.

Стремление автора к совершенствованию своего труда повлияло на то, что «Наставление» выдержало шесть редакций. В редакции 1638 г. насчитывалось уже семнадцать глав. Академический характер труда был подкреплен ссылками на отцов Церкви (Августина, Оригена и других), античных мыслителей (Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеку) и труды современных философов. Кальвин рассматривал свой трактат как некий учебник для «подготовки кандидатов теологии в том, что касается чтения Слова Божьего» (поэтому и формат книги был избран для работы в университетской аудитории: 32,5 на 20 сантиметров)^{1 7}. Отметим и тот факт, что первое издание «Наставления» на французском языке увидело свет лишь в 1541 г. В последующих изданиях объем трактата увеличивался, а новые добавления и предисловия свидетельствовали о том, что Кальвин ставил своей целью обучение не только студентов-теологов, но и простых мирян (о чем сам реформатор сообщал в обращении к читателю трактата 1560-го г. издания ). Обучение «благочестию» мирян - широкое понятие, которое включало усвоение не только символа веры, таинств, молитвы Господней, положений о провидении и предопределении, вопросов богопознания, но и представлений о правильной организации христианской жизни.

Окончательная шестая редакция (1559 г. - на латыни, 1560 г. - на французском языке) состояла из 80-ти глав, распределенных по четырем книгам. По широте тематики трактат охватывал все пространство христианской теологии и превосходил иные богословские произведения XVI столетия. Особенностью «Наставления» было логическое построение всего произведения и упорядоченность глав (что отличало его от того же «Рабства воли» М. Лютера). Первая книга трактата была посвящена изложению учения о Боге (вопросы богопознания, значение Слова Божьего, учение о провидении). Во второй книге Кальвин обращался к учению об искуплении (о грехопадении и испорченности челове- ¹⁴⁷ Макнилл Дж. Т. Введение к американскому изданию 1960 года // Кальвин Ж. Наставление в христианской вере: В 3-х т. - Т. 1, кн. I и II. - С. XIII-XIV. ¹⁴⁸ Кальвин Ж. Указ. соч. - Т. 1. - С. 3-5. Латинское издание трактата 1559 г. и французское 1560 г. всегда счи талось самым авторитетным и полным текстом. Именно оно используется при подготовке современных изда ний.

54 ческой природы, о природе и подвиге Христа и его миссии Посредника). В третьей книге Кальвин излагал учение о благодати (в том числе догмат об оправдании верой, даруемой даром, представления о правильном устроении жизни верующего, согласно требованиям Писания). Лишь под занавес третьей книги реформатор обращался к вопросам предвечного предопределения к спасению¹⁴⁹. В четвертой книге содержалось много дополнительного материала, который был объединен с предыдущими разделами. Здесь Кальвин излагал свое учение о видимой и невидимой церкви, церковной дисциплине, таинствах и ритуалах. Особое место занимала заключительная часть книги - «Гражданское правление», в которой были выражены политические воззрения реформатора¹⁵⁰.

Следует отметить, что Кальвину был присущ классический стиль изложения материала, однако он использовал элементы разговорного языка и вульгаризмы, порой был довольно саркастичен. Тем не менее, реформатор выступал в рамках ренессансной формы установления истины в ходе спора, насмешек или обличений. Это приводило к обильному цитированию источников. Данная особенность, да и сам объем трактата создавали сложности для его прочтения обывателем. Вероятно, в связи с этим самостоятельное хождение получило отдельное издание пяти глав (главы с VI по X) из третьей книги «Наставления». До 1559 г. в Англии были переведены лишь эти главы, что свидетельствует об их востребованности и наибольшем практическом значении¹⁵¹. Именно эта часть в первую очередь привлекает внимание исследователя, который приступает к изучению этики реформатора. Однако полная картина этических воззрений Ж. Кальвина невозможна без анализа других частей трактата. «Наставление» многократно переиздавалось в течение жизни реформатора и после его смерти. Во второй половине XVI в. трактат был переведен на ис- ¹⁴⁹ Сама логика изложения теологического учения реформатором свидетельствует о том, что Кальвин не акцен тировал внимание на догмате об абсолютном предопределении. Лейн Т. Христианские мыслители. - СПб.: Мирт, 1997. - С. 179; Макграт А. Богословская мысль Реформации. - Одесса: Богомыслие, 1994. - С. 159. ¹⁵⁰ Макнилл Дж. Т. Введение к американскому изданию. - С. XXXV, XXXIX. ¹⁵¹ В Англии эти главы были переведены священником Томасом Бруком и вышли в 1549 г. под заголовком «Жизнь и общение христианина» («Life and Communication of a Christian Man»). В них рассматривались вопро сы несения креста каждым верующим, сущность призвания, правило любви к ближнему и мера пользования мирскими благами. Данные главы были изданы на русском языке отдельной книгой: Жан Кальвин. О христиан ской жизни / Пер. с фр. Н. В. Ревуненковой. - M.: Протестант, 1995. - 128 с.

55 панский, итальянский, голландский, немецкий, чешский, венгерский языки. По просьбам читателей издания сопровождались алфавитно-предметными указателями. В Англии перевод впервые был выполнен в 1561 г. писателем Т. Нортоном, эта редакция затем многократно переиздавалась. Выходили и укороченные варианты латинского издания «Наставления» (в виде его пересказов или «дайджестов»). Следует подчеркнуть, что Кальвин в период правления Елизаветы I был самым читаемым в Англии автором среди всех западноевропейских реформаторов. Это касалось как университетской среды, так и широкого круга читателей. Англия первенствовала в ряду стран по числу переведенных и опубликованных трудов реформатора. По популярности переводные труды Кальвина превосходили также и сочинения английских теологов¹⁵².

С целью сопоставления и определения отличительных особенностей этических воззрений швейцарского реформатора нам и были привлечены труды М. Лютера и У. Цвингли. В этой связи наиболее важным сочинением Лютера (1483-1546) представляется его памфлет «К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства», изданный в 1520 г. В нем реформатор обличал католическую церковь, отстаивал принципы всеобщего священства, возможность толкования Священного Писания каждым верующим. Обращение реформатора к императору и дворянству свидетельствовало о надеждах Лютера на проведение реформы церковной жизни в германских землях руками правящего сословия. Памфлет обрел большую популярность. Следует отметить, что, излагая программу церковной реформы, Лютер не обошел своим вниманием и социально-экономические проблемы: труда, торговли, ростовщичества, прибыли, бедности и бродяжничества. И хотя Лютер осознавал, что многие из его предложений в экономической области сложно реализовать, он был уверен в необходимости их воплощения, восклицая в конце памфлета: «Если бы у меня была возможность, то мне хотелось бы это и свершить» . ¹⁵² См.: Pettegree A. The Reception of Calvinism in Britain. II The Reformation: In 4 vols. - Vol. 3. - L., N. Y.: Rutledge, 2004. - P. 381-388. ¹⁵³ К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства. (Обращение к императору и знати) // Лютер М. Избранные произведения. - СПб.: Санкт-Петербургский центр христианской литературы и информации, 1997.-С. ПО.

Для сопоставления взглядов Ж. Кальвина с этическими воззрениями У. Цвингли (1484-1531) мы использовали трактат «Истолкование и обоснование тезисов и положений» (известный как «67 Тезисов или Статей»), который стал с 1523 г. официальной программой реформационной деятельности большого городского совета Цюриха¹⁵⁴. В нем были выражены не только основные положения вероучения, но и социально-политические взгляды Цвингли.

Для характеристики этических воззрений представителей английского кальвинизма мы привлекли «Трактат о призваниях» У. Перкинса, в той его части, которая непосредственно посвящена вопросам мирского труда и обретения состоятельности¹⁵⁵. У. Перкинс (1558-1602) считается наиболее известным пуританским проповедником второй половины XVI в. Хотя Перкинс был сторонником реформы англиканской церкви изнутри, его авторитет был высок и среди тех, кто выступал за отделение от официальной церкви (следует подчеркнуть, что именно Перкинс пользовался наибольшим уважением среди новоанглийских пуритан). Окончив в 23 года Колледж Эммануила в Кембридже, Уильям Перкинс был оставлен при учебном заведении в качестве члена совета коллед-жа, и занимал этот пост до 1595 г. Ученость Перкинса привлекала священников королевства, которые съезжались со всей Англии послушать его проповеди. Однако и массовый читатель с охотой внимал Перкинсу: его труды по числу изданий на английском языке в эпоху Елизаветы I уступали только сочинениям Ж. Кальвина¹⁵⁶. Трактовка Перкинсом «призвания» дает представление об отношении к данной религиозно-этической и социальной категории широких кругов английских кальвинистов рубежа XVI—XVII столетий.

Труды Перкинса оказали огромное влияние на следующее поколение пуританских богословов, в числе которых был и пастор пилигримов Джон Робинсон (1575-1625). Робинсон родился в семье зажиточного йомена ¹⁵⁴ Цвингли У. Истолкование и обоснование тезисов и положений // Цвингли У. Богословские труды. - Тбили си: Vereinigung der Freunde Georgiens, 1999. - С. 7-213. ¹⁵⁵ Rutman D. В. John Winthrop's Decision for America: 1629. - Philadelphia: J.B. Lippincott Company, 1975. - P. 57 - 60 (Document 2. The Puritan Preacher and the Doctrine of Calling). Полное название трактата: «A Treatise of the Vocations, or Callings of men, with sorts and kinds of them and the right use thereof». Он был включен в сборник трудов Перкинса, изданный в 1603 г. и переизданный в 1612 г. Pettegree A. The Reception of Calvinism in Britain. - P. 388.

57 северного Ноттингемшира. Он обучался в колледже Корпус Кристи в Оксфорде, получил степень бакалавра и магистра (в 1596 г. и в 1599 г. соответственно), а затем преподавал там на протяжении пяти лет. Женившись на девушке своего круга, Бриджит Уайт, Робинсон перебрался в Норич. Это был крупный ремесленный и торговый центр в Восточной Англии, в котором проживало много беженцев из Нидерландов, были сильны пропуританские настроения. В Нориче Робинсон занял должность помощника пастора в приходе Святого Андрея. Но необходимость соблюдения предписаний, выпущенных архиепископом Бэн-крофтом и одобренных Яковом I (который до этого момента был главной надеждой Робинсона и его единомышленников в части церковной реформы), заставила его оставить службу и вернуться в Ноттингемшир к родителям супруги. В 1606 г. Робинсон окончательно порвал с англиканской церковью, став сепаратистом. Он вступил в общину Джона Смита, которая находилась в Гейнсбро, а также в конгрегацию сепаратистов Скруби, в которой стал ассистировать местному пастору Ричарду Клифтону.

В числе 125-ти членов этой конгрегации Робинсон перебрался в 1608 г. в Амстердам, а в 1610 г. вместе с частью английских беженцев — в Лейден, где был избран пастором общины. Робинсон и ряд других видных членов конгрегации купили большой дом за 8 тыс. гульденов (из них 2 тыс. было уплачено сразу, и предстояло платить по 500 гульденов в год по закладной). Купленный дом использовался одновременно и как церковь, и как место жительства для менее состоятельных членов общины .В 1615 г. Робинсон присоединился к университетской корпорации: он и учился, и преподавал в знаменитом Лейденском университете, который был основан в 1575 г. Власти не скупились и приглашали известных профессоров, которые пользовались большим авторитетом¹⁵⁸. ¹⁵⁷ Plooji D. D. The Pilgrim Fathers from a Dutch Point of View. - N.Y.: New York University Press, 1932. - P. 8. ¹⁵⁸ Зюмтор П. Повседневная жизнь Голландии во времена Рембранта / Пер. с фр. В.М. Глаголева; Предисл. и научн. ред. А.П. Левандовского. - М.: Молодая гвардия, 2000 - С. 148-149, 315.

Поскольку Лейден был центром арминианства¹⁵⁹, то внутри университета шла борьба двух направлений теологической мысли. При этом Робинсон посещал и лекции лидера «ортодоксальных» кальвинистов Дж. Полиандера, и предводителя арминиан С. Епископиуса. По предложению Полиандера Робинсон принял участие в дебатах с Епископиусом, которые длились три месяца. Брэдфорд позднее в своей хронике отмечал, что пастор одержал в этом споре верх. В Нидерландах Робинсон написал основные свои труды: «Оправдание отделения от англиканской церкви» (1610 г.), «О религиозном исповедании, личном и публичном» (1614 г.), «Апология броунизма» (1619 г.), «Защита доктрины, предложенной на синоде в Дорте» (1624 г.)¹⁶⁰. После смерти пастора (1 марта 1625 г.) его вдова с семью детьми планировала переселение в Новый Плимут, однако по неизвестным причинам изменила свое решение.

Ценным для настоящего исследования источником является последний труд Джона Робинсона «Замечания Божественные и моральные. Для содействия познанию и добродетели» (1625 г.)¹⁶¹. Вообще, сочинение Робинсона весьма похоже на эссе (точнее, это сборник нескольких эссе). Манера изложения, избранная пастором, свидетельствует о том, что он стремился в наиболее доступной форме разъяснить «простому» человеку, как следует относиться к тем или иным категориям бытия, каким образом необходимо строить свою жизнь христианину. «Замечания» Робинсона содержат 62 эссе, в которых автор выразил собственный взгляд по наиболее важным этическим и религиозным проблемам. Для нас наибольший интерес представляют следующие из них: «О труде и лени», «О призваниях», «О законном использовании и злоупотреблении

Ремонстранты или арминиане (от имени своего лидера, Якоба Арминия) - представители религиозного течения в протестантизме, отрицавшие кальвинистский догмат об абсолютном предопределении. Их взгляды были осуждены на Реформатском синоде в Дордрехте (1618-1619 гг.), а сами арминиане подверглись гонениям. Пи-кириллли Р. Е. Кальвинизм, арминианство и богословие спасения. - СПб.: Христианское общество «Библия для всех», 2002.-С. 7-26. ¹⁶⁰ A Justification of Separation from the Church of England (1610), Of Religious Communion, Private and Public (1614), Apologia Brownistarum (1619), A Defence of the Doctrine propounded by the Synod of Dort (1624). ¹⁶¹ Первая публикация «Замечаний» состоялась в 1625 г., а вторая уже после смерти Робинсона в 1628 г. Мы использовали второе издание. New Essays; or, Observations Divine and Moral, Collected out of the Holy Scriptures, ancient and modem writers, both divine and human; as also out of the great volume of men's manners: tending to the furtherance of knowledge and virtue. By John Robinson. Printed in the year 1628. - URL: (дата обращения: 10.02.2010).

59 вещами», «Об умеренности», «О богатстве и бедности», «О грехе и наказании от Господа».

О том, что Робинсон адресует свой труд обычному читателю свидетельствует и форма изложения: эссе небольшие по объему, лишены философских изысков. Рассуждения пастора основаны на его собственном жизненном опыте, на вычитанном из духовной и светской литературы. Робинсон не лишает себя удовольствия ссылаться не только на Писание, но и на труды древних философов, учителей церкви («Моралии» Плутарха, «Нравственные письма к Луци-лию» Сенеки, труды Цицерона, Диогена Лаэртского, Боэция, комедиографа Публия Теренция, греческого поэта Пиндара; сочинения Тертуллиана, Августина Блаженного, Иеронима Стридонского, Григория Нисского), а также труды Эразма Роттердамского, Фрэнсиса Бэкона, Мишеля Монтеня, Жана Кальвина, Мартина Лютера, Теодора Беза и других.

Робинсон был уверен в том, что простому человеку сложно разобраться в существующем обилии книг и выделить те из них, которые правильно трактуют библейские тексты или способствуют формированию верного представления читателя по этическим проблемам. К тому же Робинсон не исключал, что даже благочестивые люди могут совершать ошибки или даже впадать в «явное зло». Чтобы вернуться на путь истинный, им необходимо получать помощь извне. Кроме того, Робинсон считал одним из главных моментов в жизни христиан живое слово пастора. Поскольку сам он так и не смог перебраться в Новый Плимут, «Замечания» должны были восполнить отсутствие непосредственного общения с паствой и помочь колонистам разобраться в превратностях мирской жизни¹⁶². Именно поэтому этический, а не теологический труд завершал список сочиненного Робинсоном в течение жизни.

Американский исследователь Д. Андерсон доказал, что на формирование этической концепции Брэдфорда напрямую повлияли «Замечания» Робинсо- ¹⁶² Anderson D. William Bradford's Books: Of Plymmoth Plantation and the Printed World. - Baltimore and L.: The John Hopkins University Press, 2003. - P. 188-189. Более того, Робинсон даже сомневается в подлинности некоторых речей библейских пророков (вследствие неправильного перевода или небрежности толкователей), считая это поводом для разъяснений верующим правильной трактовки.

60 на . Таким образом, труд Робинсона дает возможность выявить, какие ценностные ориентиры были важны для пилигримов, и является связующим звеном между этической мыслью кальвинизма и представлениями рядовых его приверженцев.

Среди использованных нами нарративных источников главную роль играют сочинения самих колонистов. Центральное место среди них занимает труд Уильяма Брэдфорда (1590-1657) «О Плимутской колонии». Он повествует об истории пилигримов и жизни колонистов Нового Плимута в первой половине XVII столетия. Этот труд считается одним из основных источников для изучения истории поселения в Новом Плимуте. Несмотря на то, что труд Брэдфорда использовался историками прежде, автор настоящего исследования предлагает по-новому взглянуть на содержащиеся в нем сведения в рамках проблематики данной работы. История Брэдфорда дает возможность выявить особенности усвоения и интерпретации кальвинистской этики «простыми» людьми, поскольку ее автор принадлежал к числу обычных мирян-кальвинистов и действовал в соответствии с присущей им системой ценностей¹⁶⁴.

И хотя Брэдфорд имел типичное для переселенцев происхождение (его отец был относительно зажиточным йоркширским йоменом), но являлся незаурядной личностью¹⁶⁵. Он рано проявил любовь к чтению книг (вполне возможно, по причине болезненности, одолевавшей его в детстве) и уже в подростковом возрасте познакомился с текстом женевской Библии, переведенной на английский язык. С тех пор Брэдфорд стал склоняться к нонконформизму и, Anderson D. Op. cit. - P. 23, 186-195. Первая публикация «Замечаний» состоялась в 1625 г., а вторая уже после смерти Робинсона в 1628 г. Мы использовали второе издание. ¹⁶⁴ Труд Брэдфорда издан на русском языке с комментариями Л. Ю. Слёзкина в серии «Библиотека литературы США». У. Брэдфорд. История поселения в Плимуте // У. Брэдфорд. История поселения в Плимуте /

Б. Франклин. Автобиография. Памфлеты / Сент Джон де Кревекер. Письма американского фермера. - М.: Художественная литература, 1987. - С. 23-324.

Однако мы использовали хронику У. Брэдфорда на английском языке. Во-первых, потому что язык оригинала предпочтительнее. Во-вторых, поскольку русскому переводу 3. Александровой (при всех его несомненных достоинствах) присущ некоторый литературный уклон. В-третьих, в русском переводе имеются сокращения (например, полностью исключен рассказ о скотоложстве Томаса Грэунгера, потрясшего плимутцев в 1642 г., и связанные с делом Грэунгера ответы трех пасторов Плимутской колонии на запросы властей о наказании за особо тяжкие преступления). ¹⁶⁵ См.: Shuffelton F. William Bradford II American Colonial Writers, 1606-1734 I Ed. by E. Elliot. - Detroit: Gale, 1984 - P. 19-28; Introduction II Bradford W. Op. cit. - P. XXIII-XXVII. вопреки желанию родственников (отец Уильяма умер довольно рано, а затем и дед, который заботился о внуке после смерти отца; в итоге его воспитанием занимались дяди), посещал проповеди Ричарда Клифтона в расположенной неподалеку деревне. Вскоре он стал членом созданной в Скруби конгрегации.

Уехав в числе 125-ти эмигрантов в Нидерланды, Брэдфорд купил дом в Лейдене (на деньги, которые получил в наследство по достижении совершеннолетия) и занялся производством бумазеи. В 1613 г. он женился на Дороти Мэй (которая, к несчастью, утонула у мыса Кейп Код в Новой Англии в декабре 1620 г.). Но в 1623 г. Брэдфорд взял в жены вдову известного лейденского сепаратиста Элис Соусворс и был счастлив в этом браке долгие годы. У супругов родилось три ребенка (вдобавок к уже имевшимся сыну Уильяма и двум детям Элис от первого брака).

В 1620 г. в возрасте тридцати лет Брэдфорд переселился в Новую Англию, а год спустя он был в первый раз избран на пост губернатора и, благодаря своим способностям, многократно переизбирался вновь вплоть до 1657 г. Брэдфорд не получил, как и другие колонисты, формального образования. Однако стремление к самообразованию и любовь к чтению разнообразной литературы (религиозной, философской, исторической) стала отличительной особенностью жизни губернатора. Отметим, что он выучил голландский язык и отчасти латынь, собрал вторую по величине библиотеку (уступавшую лишь библиотеке старейшины колонистов У. Брюстера, который обучался в Кембридже, но степени не получил). Обладая литературным талантом, губернатор находил время для написания поэм и диалогов¹⁶⁶.

Брэдфорд создавал свою историю с 1630 г. по 1646 г. Вероятно, поводом для написания хроники послужило начало массового исхода пуритан в соседнюю Массачусетскую колонию. По мнению американского историка Ф. Шаффелтона, у губернатора малочисленной Плимутской колонии мог воз-

В 1648-1652 гг. Брэдфорд написал три диалога между представителем молодого поколения (юноши, который родился в Новом Плимуте) и пожилым сепаратистом, прибывшим в колонию из Старого Света. Два из них сохранились. Брэдфорд стремился донести до потомков историю и специфику сепаратизма. В 1650-е гг. Брэдфорд сочинил семь поэм, наполненных благочестивой риторикой.

62 никнуть страх поглощения более успешным соседом, опасения за свою незави-симость и самобытность .

Хроника Брэдфорда состояла из двух частей. В первой части, насчитывавшей десять глав, был описан путь пилигримов от зарождения конгрегации в деревне Скруби и переселения в Нидерланды (сначала в Амстердам, а затем в Лейден) до подготовки путешествия в Новую Англию и прибытия в ноябре 1620 г. к мысу Кейп Код в Северной Америке. В 1630 г. губернатор написал текст первой (меньшей по объему) части. Над второй частью своей хроники Брэдфорд трудился много лет, постепенно по фрагментам создавая ее. В начале 1651 г. он дополнил свой труд необходимой информацией о пассажирах «Мэйфлауэра» и их судьбе в Новом Свете. Тогда же Брэдфорд создал и «введение» к своей хронике на древнееврейском языке, изучением которого губернатор в то время увлекся. Следует подчеркнуть, что после 1646 г. Брэдфорд возвращался к написанному ранее, делая на полях или на оборотной стороне листов необходимые комментарии (в то время как оригинальный текст был написан на лицевой стороне)¹⁶⁸.

Ф. Шаффелтон подчеркивает, что Брэдфорд писал историю церкви (то есть собственной конгрегации «святых»), а сам замысел напоминал создаваемые пуританами автобиографии¹⁶ . Однако труд Брэдфорда отнюдь не является дневником или мемуаром. Губернатор не включил в него сведений из своей частной жизни, не удостоил вниманием своих домочадцев. Зато Брэдфорд скрупулезно воссоздавал историю пилигримов, все злоключения и достижения членов религиозной общины, к которой он принадлежал. Авторский замысел Брэдфорда, как нам представляется, состоял в том, чтобы донести до своих потомков и всех конгрегационалистов в Англии подлинную историю создания сообществом «святых» государства, основанного на библейских заповедях. Новое общество должно было стать образцом для подражания, лишенным религиозной и нравственной испорченности, заставившей «святых» покинуть Англию. ¹⁶⁷ Shuffelton F. Op. cit. - P. 21. Массачусетские колонисты имели королевскую хартию, дававшую им законное право на самоуправление. В этом смысле патент, полученный плимутцами в 1630 г., уступал хартии соседей. ¹⁶⁸ Anderson D. Op. cit. - P. 60, 107; Shuffelton F. Op. cit. - P. 21; Introduction II Bradford W. Op. cit. - P. XXVII. ¹⁶⁹ Shuffelton F. Op. cit. - P. 19.

Поэтому труд губернатора необходимо отнести к особому типу источников личного происхождения, которые появились в раннее новое время в Западной Европе - «современным историям». Понятие «современные истории» означает «вид источников личного происхождения, целью которых является индивидуальная фиксация общественно значимых событий с целью передать их в эволюционном целом»¹⁷⁰.

Вероятно, по большинству вопросов мнение лидеров колонии мало чем отличалось от трактовки автора «истории». Поэтому, хронику губернатора можно считать выражением мнения наиболее авторитетных плимутских колонистов, которые пытались воплотить в жизнь религиозно-этические нормы кальвинизма в соответствии с собственным их пониманием. В этой связи, необходимо оговорить условность употребления терминов «пилигримы», «колонисты» в настоящем исследовании. Наиболее сложные религиозно-этические вопросы кальвинистского учения осмысляет «элита» плимутского общества, к которой в первую очередь относится сам губернатор, У. Брэдфорд и его сподвижники: старейшина У. Брюстер, ассистенты губернатора, так называемые «предприниматели» Нового Плимута, пасторы общин.

С нашей точки зрения, поставленная Брэдфордом задача подразумевала изложение и оценку всех событий, в соответствии с кальвинистским ценностными ориентирами. В связи с этим, хронике Брэдфорда присущи акцентирование внимания на наиболее важных с точки зрения этики кальвинизма событиях и определенная идеализация истории колонии. Вместе с тем, Брэдфорд уже на первой странице подчеркивает, что при написании своей «истории» он стремился к максимально достоверному изложению фактов: «Что и буду тщиться делать, излагая ее [историю колонии] языком простым и строго во всем придерживаться истины, в той мере, в какой способен постичь ее слабым моим разумением»¹⁷¹.

Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учебное пособие/ И. Н. Данилевский, В. В. Кабанов, О. M. Медушевская, М. Ф. Румянцева. -М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. -С. 472. ¹⁷¹ Bradford W. Op. cit. - P. 3.

Это, однако, не мешало Брэдфорду быть уверенным в том, что историк вправе отбирать и подчинять элементы своего описания, чтобы привести читателя к определенным выводам¹⁷². Бросается в глаза, что Брэдфорд немного внимания уделяет центральной проблеме начального периода существования колонии - установлению отношений с племенами индейцев (для получения информации об этом он отсылает читателя к опубликованным колонистами в 1622 г и 1624 г. «отчетам»). Сам же обращается к более значимым событиям: приезду в 1621 г. молодых людей, которых губернатор принудил трудиться на общественных работах или критике самолюбия и алчности тех, кто прибыл в колонию жить «наособицу» в 1623 г.

Труд Брэдфорда, вероятнее всего, предназначался для публикации, но при жизни автора она не состоялась¹⁷³. После смерти Брэдфорда в 1657 г. рукопись сочинения принадлежала его наследникам, что не мешало авторам разных «историй» использовать ее в своей работе во второй половине XVII в.¹⁷⁴. Во время Войны за независимость (1775-1783) рукопись была утрачена. Но если первая книга хроники Брэдфорда до девятой главы включительно была скопирована в сборник записей Плимутской церкви и в 1841 г. опубликована, то вторая книга долгое время считалась полностью утраченной. Рукопись обнаружилась лишь

Этот прием Брэдфорд применил, повествуя о событиях 1623 г. При написании изначального варианта текста, он забыл сообщить о начавшихся той осенью ливнях. Однако в 40-е гг., возвращаясь к написанному ранее, он вдруг «вспомнил» о них после упоминания о проведенном плимутцами дне покаяния, но не знал, куда точно необходимо вставить это событие. Дожди прервали длительную засуху, поэтому Брэдфорд пожелал продемонстрировать милость Божью к колонистам, которую он противопоставил дурным помыслам присланного от Совета по Новой Англии алчного чиновника и корыстным устремлениям прибывшим жить «наособицу» новым колонистам. См. и другие примеры подобной композиции: Anderson D. Op. cit. - P. 49, 6-64. ¹⁷³ Д. Андерсон указывает на довольно любопытную особенность истории Брэдфорда. Хроника не имела ти пичных черт для произведения периода позднего Ренессанса. У нее не существовало ни длинного заглавия, ни вступительной записи, в которой бы автор искал расположения знатного лица, ни иных вступительных речей. Хотя все эти традиции были хорошо известны Брэдфорду и использовались им в других сочинениях (например, в диалогах). Все это свидетельствует о том, что для Брэдфорда и его соратников основание Плимутской коло нии было «одним из главных событий мировой истории». Губернатор стремился отделить свой труд от всех заметок, которые писали многочисленные путешественники о Новом Свете, от разнообразных «историй», кото рыми «кишели» книжные лавки того времени. Anderson D. Op. cit. - P. 32-36. ¹⁷⁴ К их числу принадлежали автор первого опубликованного труда по истории поселений Новой Англии «Хро ника Новой Англии», секретарь колонии Новый Плимут и племянник Брэдфорда Натаниэль Мортон; известный общественный деятель Массачусетской колонии и автор труда о войнах с индейцами Инкрис Мэзер, его сын и известный проповедник Коттон Мэзер, написавший труд по истории Массачусетской колонии «Magnalia Christi Americana», опубликованный в Лондоне в 1702 г. В 1728 г. рукопись находилась в руках пастора одной из бос тонских церквей и известного библиофила Томаса Принса, который использовал ее для написания собственной истории Новой Англии. Принс включил рукопись в состав своей большой библиотеки (которую он разместил в отдельной комнате здания для общественных собраний, подразумевая создание публичной «Библиотеки Новой Англии»). В «Хронологической истории Новой Англии» (опубликованной в Бостоне в 1736 г.) Принс умело использовал добытые из рукописи Брэдфорда сведения.

65 во второй половине XIX в. в Англии в библиотеке Фулхэма. С манускрипта была сделана копия, изданная в 1856 г. в третьем томе Собраний Массачусетского исторического общества. Рукопись была торжественно передана американской делегации лишь в 1897 г. В конце XIX - начале XX вв. появилось несколько изданий «истории» Брэдфорда¹⁷⁵.

Уже в начале своего труда, Брэдфорд отказывается от литературных притязаний и заявляет о приверженности к «простому стилю» в изложении материала¹⁷ . Как указывает Б. Дэниеле, «простой стиль» у пуритан не означал отказ от подробного и описательного изложения событий. Скорее, он свидетельство- вал о желании правдиво рассказать о собственных религиозных верованиях . Не означал он и отказа от обращения автора к религиозной и светской литературе. Сочинения пуритан были насыщены метафорами, параллелями, аллюзия- ми . Поиск аналогий в прочитанной литературе был важен и для Брэдфорда. В оформлении своего сочинения (горизонтальные линии отделяют номер каждой главы, ее название и текст) Брэдфорд подражал протестантскому богослову итальянского происхождения Петру Мартиру Вермигли (1499-1562). В годы правления Эдуарда VI (1547-1553) он преподавал в Оксфорде, а его труд «Об- щие места», изданный в 1583 г. в Лондоне, имелся в библиотеке Брэдфорда . ¹⁷⁵ Мы использовали последнее, наиболее распространенное издание труда Брэдфорда под редакцией известно го американского историка С. Э. Морисона. Он адаптировал авторский текст к нормам современного англий ского языка, устранив неточности и пропуски в нумерации страниц, провел кропотливую работу по сличению вариантов текста «из слова в слово»: печатной версии рукописи и самого манускрипта, внес необходимую ре дакторскую правку (единообразие в написании одних и тех же слов, регулярная пунктуация,⁴ правильное соот несение прописных и строчных букв), вынес в квадратные скобки подзаголовки, чтобы разбить длинные главы. Морисон стремился как можно точнее передать язык Брэдфорда, подобрать наиболее близкий из существую щих вариантов написания слов; поэтому он сохранил грамматические и синтаксические особенности текста, а также устаревшую лексику. Морисон оставил все, что имело отношение к истории: основной текст, все замет ки, приложенные документы; но исключил то, что отношения к ней не имело: древнееврейский алфавит, при писки некоторых из потомков Брэдфорда, заметки и подчеркивания, сделанные Т. Принсом в XVIII в. ¹⁷⁶ Bradford W. Op. cit. - P. 3. ¹⁷⁷ Daniels В. Op. cit. - P. 32-33. ¹⁷⁸ Долинин А. А. Указ. соч. - С. 59. ¹⁷⁹ Брэдфорд собрал крупную библиотеку. Частично известен ее состав. Из описи имущества почившего губер натора колонии, составленной в 1657 г., следует, что у Брэдфорда было порядка 400 книг (около 350-ти из ко торых не описаны). Наиболее ценные книги описаны составителями инвентаря подробно. В их числе были не сколько дорогих библий, трактаты видных пуританских теологов и проповедников: Т. Картрайта, У. Перкинса, У. Эймса, Г. Эйнсворса, Дж. Коттона, Э. Виллета, Дж. Дода, Д. Гиффорда, Дж. Фокса и других; а также сочине ния видных протестантов: М. Лютера, П. Мартира Вермигли. Были у Брэдфорда труды Ж. Кальвина (в том чис ле, среди описанных, комментарии к книгам Ветхого завета, к Деяниям апостолов), а также все труды

Дж. Робинсона. С другой стороны, в библиотеке Брэдфорда имелась и светская литература. В том числе, «Шесть книг о республике» Ж. Бодена, «de Orbe Nova» П. Мартира д'Ангиера, «Общая история Нидерландов»

В первой главе своей хроники (которую Морисон условно озаглавил как «Интерпретация сепаратистами Реформации в Англии, 1559-1607») губернатор объяснял причины религиозного подвижничества членов лейденской конгрегации¹⁸⁰. Повествование начиналось с воспоминаний о гонениях, которым подвергались христиане во времена римских императоров, в связи с этим автор приводил слова греческого историка V в. Сократа Схоластика из его «Церковной истории». Затем Брэдфорд переходил к сюжету о преследованиях пуритан во времена Марии Тюдор. Истории этих мучеников Брэдфорд знал по очень популярному в то время сочинению Джона Фокса, которое носило название «Acts and Monuments», но было более известно как «Book of Martyrs»¹⁸¹. Брэдфорд читал эту книгу с детства, а яркие образы книги Фокса произвели неиз-гладимое впечатление на будущего губернатора. Ниже он обращался к тому времени, когда «на севере страны, как и в других ее местах» стали создаваться конгрегации. По мысли Брэдфорда члены одной из них (созданной в Скруби) стали преемниками всех пострадавших за веру христиан. Одновременно с этим, Брэдфорд связывал историческое прошлое истинного христианства с будущим, ибо именно лейденцы перебрались в Америку, дабы основать там новое общество.

Сообщая о проведении в колонии земельной реформы (1623 г.), согласно которой каждый колонист получил по одному акру земли, губернатор выступал с апологией частной собственности. Колонисты на собственном опыте опровергли мечтания «Платона и других древних» об общей собственности, «поддержанные кое-кем и в позднейшее время». Предположительно, Брэдфорд имел в виду Томаса Мора. Скорее всего, мысль о том, что общая собственность нарушает Божественный порядок вещей, Брэдфорд почерпнул, читая «Шесть книг

Э. Ван Метерена, «История Италии» Фр. Гвиччардини, атлас мира с комментариями, составленный Дж. Спидом в 1627 г. Кроме того, составители инвентаря отметили «разные книги на голландском языке». The inventory of the goods of William Bradford, deceased 1657. - URL: (дата обращения: 10.02.2010). ¹⁸⁰ Bradford W. Op. cit. - P. 3-10. ¹⁸¹ «Деяния и памятники» или «Книга мучеников». Впервые была издана на английском языке в 1563 г., второе издание (которое имелось у Брэдфорда) вышло в 1587 г. о республике» (1586 г.) Жана Бодена¹⁸². Однако в 1640-е гг., дополняя исходный вариант текста, Брэдфорд сделал важную пометку о том, что древние римляне довольствовались двумя акрами земли и пинтой зерна, а опасным человеком считался тот, кто не мог удовольствоваться семью акрами земли. При этом губернатор ссылался на римского историка Плиния. Само это добавление было вызвано критикой корыстолюбия, которое, по мнению Брэдфорда, овладело помыслами большинства колонистов в 1630-е гг. и привело к их «распылению» по территории колонии и разделению ранее единой церкви.

Судя по тому, как Брэдфорд «осторожничает» в оценках тех или иных исторических событий и лиц, можно сделать вывод о том, что он был знаком с рекомендациями Ф. Бэкона. Старейшина колонистов У. Брюстер привез в колонию трактат «Развитие знания» («The Advancement of Learning», 1605 г.), в котором философ убеждал читателей апеллировать к разуму и создавать корпус знаний, способных «помочь при всяких болезнях ума» . Брэдфорд стремится избежать поспешных суждений даже в отношении тех, кто совершил тяжкое преступление. О необходимости этого в своих сочинениях писал Бэкон, считая, что следует судить беспристрастно, строго смотря на само преступление, но милосердно - на преступника ¹⁸⁴.

Таким образом, книги оказывали влияние на личность Брэдфорда и его рассуждения, на композицию и методологию сочинения. Сам этот факт свидетельствует о широте воззрений губернатора и об отсутствии у него религиозного догматизма в отношении мирской жизни.

См.: Bradford W. Op. cit. - P. 121-120. В библиотеке Брэдфорда был экземпляр «Шести книг о республике» Ж. Бодена на английском языке 1606 г. издания. ¹⁸³ Anderson D. Op. cit. - P. 40, 108-109, 157, 170, 177-181. Ярким примером того, что Брэдфорд не ограничивает себя религиозной трактовкой событий служит его запись о сильном землетрясении 1638 г. С одной стороны, оно было для Брэдфорда проявлением «Господнего неудовольствия» из-за корыстолюбия многих плимутцев. С другой, Брэдфорд предполагает, что последующие изменения климата в Новой Англии были связаны с земле трясением, и считает, что об этом должны судить «натуралисты». Необходимо подчеркнуть, что до конца XVI в. термин «натуралист» был ругательным, но ситуация стала меняться благодаря усилиям Ф. Бэкона в его стремлении к рациональному познанию. По мнению Д. Андерсона, «очень немногие из современников Брэдфорда в Новой Англии были способны сочетать библейские и научные структуры мысли с той легкостью, которую продемонстрировал в этом отрывке Брэдфорд, или разделяли его [Брэдфорда] очевидное желание смешать старую традицию интерпретации [событий] с новой». ¹⁸⁴ Anderson D. Op. cit. - P. 181-184. Поэтому даже преступление, которое совершил У. Пич (прелюбодеяние и последующее бегство с несколькими сервентами из-за боязни наказания, за которым последовало жестокое убийство трех наррангассетов), не находит у Брэдфорда крайнего осуждения. Губернатор повествует о случив шемся и сообщает о казни Пича, не обрушиваясь на него с проклятиями.

Несмотря на то, что хроника Брэдфорда заканчивается сетованиями автора на растушую в колонии греховность, разделение церкви и упадок религиозности, не стоит трактовать его слова как выражение отчаяния и признание неудачи Нового Плимута с точки зрения исторической перспективы. Брэдфорду и его единомышленникам был присущ не просто провиденционализм, но вера в цикличность развития общества, которое движется от неудач к успехам и наоборот. Прежде чем предоставить повод для веселья, провидение приносит страдания (штормы, голод, болезни), а последние еще сильнее объединяет святых, что для губернатора весьма ценно. С самого начала своей истории Брэдфорд стремится показать диалектичность процесса развития колонии, и не допускает мысли о том, что провидение Божье отвернулось от нее. Хотя это не отменяет того факта, что он заканчивает свою историю с ностальгией и некото-рой меланхолией (вполне возможно, вызванной его почтенным возрастом) .

Чтобы понять причины переселения в Новый Свет членов лейденской общины, чаяния и ожидания будущих колонистов, мы привлекли «отчеты» главных пилигримов о ходе колонизации, которые также относятся к группе нарративных источников. Эти «отчеты» создавались с вполне практической целью: опровергнуть обвинения в свой адрес со стороны потенциальных оппонентов, отстоять законность переселения в Новый Свет, развеять скептицизм некоторых пайщиков, подвигнуть англичан к переселению в колонию. Поэтому «отчеты освещают жизнь в колонии под определенным углом зрения, а именно: стремятся подчеркнуть положительные стороны жизни в Америке, указать на знакомые англичанам особенности быта и затушевать некоторые невзгоды и неудачи.

Одним из таких произведений стало «Описание, или Дневник возникновения английской колонии в Плимуте в Новой Англии и произошедшего в Shuffelton F. Op. cit. - P. 21-22,26. В пользу представлений Брэдфорда о цикличном развитии истории свидетельствует и применяемый им метод «of copia». При изображении недругов колонии губернатор на протяжении всей хроники переносит ряд негативных черт с одного персонажа на другой, делая их похожими друг на друга, либо дает понять о сходстве тех или иных ситуаций. См.: Anderson D. Op. cit. - P. 122-125, 144-152, 241 -243. Хотя есть и иная точка зрения: Брэдфорд увидел, что Господь отвернулся от плимутских колонистов. См.: Emerson Е. Puritanism in America. 1620-1750. - Boston: Twayne, 1977. - P. 42-44.

69 дальнейшем», который был опубликован в Лондоне в 1622 г.¹⁸⁶. Автором заключительной части «Дневника» был Роберт Кашмен. Кашмен был родом из Кентербери и стал членом конгрегации в 1609 г. По профессии своей он был чесальщиком шерсти и весьма преуспел в этом занятии. В период подготовки переселения (с 1617 г.) Кашмен вел переговоры с представителями Виргинской компании, а затем и с группой лондонских купцов, которую возглавлял Т. Уэстон. Кашмен намеревался сам отправиться в колонию, однако в итоге остался в Англии, где выполнял функции агента колонистов. Стресс, пережитый при подготовке к переселению, подорвал здоровье агента плимутцев, и в 1625 г. он скончался. Правда, до этого Кашмен успел посетить колонию, где в конце 1621 г. прочел колонистам проповедь о приоритете «общего блага» над частными интересами. Именно он вывез из колонии рукопись «Дневника» и передал ее в лондонскую типографию.

В своей части «Дневника» (которую условно можно назвать «памфлетом» и озаглавить: «О законности переселения из Англии») Кашмен полемизирует с теми из англичан, которые возражают против колонизации, подкрепляя свои аргументы цитатами из Писания . Текст «памфлета» был подготовлен Кашме-ном уже после его возвращения из Нового Плимута в Англию. Агент колонистов был уверен, что причина скептицизма заключается в себялюбивых страхах сомневающихся. Те же, кто решаются на переселение, движимы «добротой совести» и это приносит им как исполнение религиозных мечтаний, так и материальное благополучие.

Полное его название звучит так: «A Relation or Journal of the Beginnings and Proceedings of the English Plantation Setled at Plimoth in New England, by certain English Adventurers both Merchants and others»; однако чаще всего его именуют «Отчет Мортона» («Mourt's Relation») по имени лондонского издателя Джорджа Мортона. «Дневник» начинался с письма Дж. Робинсона, в котором шла речь о необходимости укреплять взаимную любовь друг к другу и избегать раздоров. Ниже шло повествование о взаимоотношениях с индейцами, первых шагах колонистов на чужбине. История самого путешествия (типичная для подобных произведений XVII в.) отсутствовала. Зато «Дневник» откровенно рассказывал о трудностях поселенцев: содержал сведения о больных, отсутствии крова над головой, холодном климате, скудной пище (правда, число умерших в 1621 г. было занижено). Завершался «Дневник» письмом Э. Уинслоу своему английскому другу и «памфлетом» Р. Кашмена в защиту эмиграции. Автором еще одного «отчета» стал Э. Уинслоу, который в 1624 г. издал в Лондоне «Добрые вести из Новой Англии». В задачу Уинслоу вошло более широкое повествование об отношениях с индейцами и опровержение обвинений, выдвинутых против колонистов частью пайщиков. ¹⁸⁷ Rutman D. В. John Winthrop's Decision for America: 1629. - Philadelphia: J. B. Lippincott Company, 1975. -P. 82-86 (Document 6. On "The Lawfulness of Removing out of England").

70 К источникам второй группы следует отнести переписку пилигримов с английскими купцами и пайщиками Плимутской компании, с компаньонами в Лондоне после ликвидации компании, а также со своими агентами и братьями по вере в Лейдене. Часть этих писем содержится в так называемой «Книге писем» губернатора Брэдфорда. Она представляет собой скопированные в хронологической последовательности письма с небольшими комментариями самого Брэдфорда. «Книга писем» была одним из главных источников (наряду с «отчетами»), на основе которых Брэдфорд писал свою хронику. К сожалению, она не дошла до нас полностью. Уцелевшая часть «Книги писем» (которая также находилась в упоминавшейся выше «Библиотеке Новой Англии», созданной Т. Принсом) была обнаружена в 1783 г в Галифаксе, и вскоре возвращена в

Массачусетс .

Остальные письма (написанные до 1624 г. и после 1630 г.) можно прочесть только в хронике Брэдфорда. Губернатор использовал имевшиеся в его распоряжении письма в ходе написания «истории», стремясь к тому, чтобы герои его повествования «говорили собственными голосами» и звучали как можно достовернее. Письма для Брэдфорда были, по выражению Д. Андерсона, «лучшей частью истории» . Фактически, вся его хроника состоит из авторского повествования, комментариев к тем или иным событиям и обширного корпуса писем (с добавлением ряда официальных документов и соглашений, включая внешнеполитические). В отличие от «Книги писем», в своей хронике губернатор не приводил текст писем полностью, используя лишь те фрагменты (часто довольно обширные), которые соответствовали его авторскому замыслу.

Будучи долгое время губернатором, Брэдфорд сосредоточил в своих руках переписку колонии с внешним миром; в его распоряжении находились и письма периода подготовки к переселению (они были привезены в колонию ее ¹⁸⁸ Governour Bradford's Letter Book II Puritan Personal Writings. Vol. 8. Autobiographies and other Writings. - N.Y.: AMS Press inc., 1981. - P. 27-76 (этот тест является репринтным воспроизведением издания, выполненного Массачусетсом историческим обществом: Collections of the Massachusetts Historical Society, ser. 1, vol. 3, 1794). Первым письмом в сохранившейся части «Книги писем» Брэдфорда является послание руководителям колонии от восьми лондонских пайщиков, написанное 7 апреля 1624 г. Последним - письмо от лекаря и дьякона пли- мутцев С. Фуллера, который был отправлен в Сэйлем для помощи в исцелении больных, датируемое 2 августа 1630 г. ¹⁸⁹ Anderson D. Op. cit. - P. 125.

71 первым губернатором Джоном Карвером)¹⁹⁰. Письма, собранные Брэдфордом, освещают следующие проблемы: трудности подготовки к переселению и первые годы жизни на чужбине, разногласия между колонистами и пайщиками в 1624-1626 гг., сложные взаимоотношения руководителей колонии с лондонскими компаньонами в конце 1620-х-1630-е гг. Для характеристики двух последних периодов Брэдфорд использовал 15 писем, автором которых (вместе с другими купцами или единолично) был Джон Шерли. Шерли являлся одним из главных пайщиков, а с 1627 г. стал основным компаньоном руководителей колонии в торговых делах. Следует отметить, что Брэдфорд оппонирует Шерли, используя особый метод: он разделяет письма купца на фрагменты и снабжает их собственными комментариями.

Большинство приводимых Брэдфордом писем представляют собой деловую переписку между колонистами и пайщиками. Но в нашем распоряжении имеются письма и иного содержания. Это несколько посланий пастора Дж. Робинсона, целью которых было наставление паствы, поскольку другой возможности влиять на своих братьев по вере у него не было, а также переписка между разделенными океаном колонистами и лейденцами, которая затрагивала вопросы личных взаимоотношений.

Ценность переписки колонистов с внешним миром состоит в том, что она позволяет выявить ценностные установки более широкого круга лиц, сопоставить понимание моральных норм колонистами и пайщиками. При этом письма, составленные пайщиками и компаньонами колонистов, позволяют точнее определить суть представлений и чаяний плимутцев. По нашему мнению, купцы

В том числе одно из писем Р. Кашмена 1620 г., адресованное четырем лейденцам - участникам подготовки переселения. В нем агент лейденцев в Лондоне аргументировано, но чересчур эмоционально отвечал на критику в свой адрес. Письмо не было отправлено в Лейден (Карвер благоразумно изъял его, полагая, что оно способно нанести вред взаимоотношениям лейденцев и агентов по подготовке переселения). Текст письма Брэдфорд приводит на с. 361-364. В нем Кашмен, как нам представляется, позволил себе быть предельно откровенным в отстаивании собственных позиций, высказался по основным этическим вопросам: трудолюбию и богатству, бедности и благотворительности. Поэтому это письмо является особо ценным для нашего исследования. Вообще, Брэдфорд использовал в своей хронике множество писем Кашмена (порой изменяя их хронологический порядок). По мнению Д. Андерсона, это объяснялось желанием губернатора продемонстрировать сыну Кашмена, Томасу (который воспитывался в доме Брэдфорда) роль его отца в колонизации. Корреспонденция Кашмена дает представление о трудностях подготовительного и начального этапа жизни колонистов (отсутствие единства в рядах пайщиков Виргинской компании и неспособность договориться с ними о переселении, импульсивность Кашмена, неискренность Т. Уэстона, главного пайщика по основанию Плимутской колонии в 1620 г., и других). Anderson D. Op. cit. - P. 135-138.

72 намеренно использовали риторику, отражавшую систему ценностных ориентиров плимутцев, или даже включали аргументы из трудов Дж. Робинсона; сами, при этом, не являясь искренними сторонниками написанного. Особенно это заметно в письмах, составленных в 1624-1626 гг., когда колонисты желали разорвать с пайщиками всякие отношения по причине плохого снабжения из Англии . Большая часть пайщиков вышла из компании, но оставшиеся верили в успех и приложили максимум усилий для убеждения плимутцев остаться в деле.

Использованные в настоящем исследовании труд Брэдфорда, переписка колонистов с внешним миром и, в какой-то степени, описи имущества умерших плимутцев (анализ которых дается ниже) представляют собой источники «личного происхождения». Именно они дают нам богатый материал относительно представлений и ценностей колонистов Нового Плимута, и позволяют реконструировать взгляды плимутцев по важнейшим религиозно-этическим вопросам кальвинизма: «призванию», богатству и бедности, приемлемому уровню комфорта в повседневной жизни. Поэтому, источники «личного происхождения» являются основными для решения поставленных нами исследовательских задач.

В третью группу следует включить документальные источники. Они представлены законодательными актами и постановлениями суда колонии Новый Плимут, а также описями имущества колонистов.

Анализ законодательства колонии позволяет выявить направления регулирования ее жизни: общественная мораль, экономическая активность, сфера трудовых отношений, забота о нуждающихся; а также определить, каким был правовой идеал функционирования общественного механизма¹⁹². Вердикты су- ¹⁹¹ Governour Bradford's Letter Book. - P. 27-34. ¹⁹² Foundations of Colonial America: A documentary history. - Vol. 1/ Edited by W. Keith Kavenagh. - N.Y.: Chelsea House Publishers, 1973.- P. 405-406,410-411, 441^45. В сборник документов включены лишь некоторые зако нодательные акты Нового Плимута. Мы использовали также соответствующие разделы образовательного пор тала, посвященного истории Плимутской колонии ("The Plymouth Colony Archive Project"), который был подго товлен супругами Дидз: Laws of the Colony of New Plymouth in New England. 1623 to 1636. - URL: httpV/ (дата обращения: 10.02.2010).

73 да колонии рисуют реальную картину плимутской жизни, позволяют проанализировать особенности применения законодательства в отношении нарушителей этических и правовых норм¹⁹³. Судебные приговоры - важный источник, поскольку он дает возможность сопоставить представления колонистов, выраженные в хронике У. Брэдфорда, «Дневнике» Р. Кашмена, переписке плимут-цев, с реальным положением дел в колонии.

Новоанглийские колонисты привезли с собой и адаптировали нормы обычного английского права с учетом местных особенностей и законов Моисея. Однако их достижением стала кодификация законов, что делало законодательство понятным и общедоступным. Простота правовой системы новоанглийских колоний отличалась от сложной и запутанной системы права Англии того времени. Кроме того, именно в среде новоанглийских (а не английских) пуритан наибольшее распространение получило заключение гражданских ковенантов, которые имели своим прообразом церковный ковенант (договор между верующими и Богом). Благодаря таким договорам с выраженными ограничениями законодательной и исполнительной власти новоанглийские конгрегационалисты смогли реализовать более демократичный путь принятия законов¹⁹⁴. Заключение ковенанта также свидетельствовало об изначальной готовности члена сообщества соблюдать принятые нормы поведения в нем.

Законы принимались общим собранием фрименов колонии, однако главную роль в их создании, играли руководители Плимута: губернаторы У. Брэдфорд, Т. Принс и Э. Уинслоу и их ассистенты (часто — те же самые ли- Sexual Misconduct in Plymouth Colony. Appendix I: The Laws. - URL: (дата обращения: 10.02.2010). Servants and Masters in the Plymouth Colony. Appendix I: Plymouth Colony Laws. - URL: http7/ (дата обращения: 10.02.2010). ¹⁹³ Вердикты суда доступны в соответствующих разделах образовательного портала, посвященного истории Нового Плимута: Servants and Masters in the Plymouth Colony. Appendix II: Plymouth Colony Records and Court Orders.-URL: (дата обращения: 10.02.2010). Sexual Misconduct in Plymouth Colony. Appendix II: The Court Records. - URL: (дата обращения: 10.02.2010). ¹⁹⁴ Warden G. B. Law Reform in England and New England, 1620 to 1660II Puritans and Yankees. Selected Articles on New England Colonial History 1974 to 19841 Ed. with An Introduction P. Ch. Hoffer. -N.Y. and L.: Garland Publish ing Inc., 1988. - P. 174-175, 177, 181-185. Ковенант между колонистами был заключен в 1620 г. и получил на звание «Соглашение на Мэйфлауэре». Фактически, губернатор лишь один раз вмешался в законодательный процесс, наложив вето на одобренный в 1645 г. депутатами Общего собрания законопроект Уильяма Вэссела о веротерпимости.

74 ца), а также старейшина У. Брюстер. Не все лидеры колонии были выходцами из лейденской общины: М. Стэндиш, Дж. Олден, Дж. Холэнд, Т. Принс во время переселения не имели отношения к религиозному порыву пилигримов, но стали крепкой опорой плимутской конгрегации. Вместе с тем, в состав магистрата попадали либерально настроенные, видные и состоятельные колонисты, а тот же Стэндиш выступал против Брэдфорда, Принса и Уинслоу в ходе дискуссий по поводу проекта У. Вэссела о равном доступе к таинствам для всех колонистов. По мнению Ю. Стрэттона, такой паритет «религиозных» и более «либеральных» колонистов в магистрате, демократичная представительная система приводили к тому, что Плимут проводил более умеренную политику применения законодательства, чем Массачусетс¹⁹⁵.

Суд колонии определял меру наказания виновных в чрезмерном или незаконном пользованием земными благами (злоупотребления в сексуальной сфере, пьянство, трата времени попусту и лень), нарушении общественного порядка, несоблюдении священной Субботы, а также разнообразных и обоюдных нарушениях условий договоров между сервентами и хозяевами, неисполнении обязательств в отношении своих родственников и иных подобных делах. Следует подчеркнуть, что конгрегационалисты Новой Англии не создавали специальных учреждений (консисторий), призванных вести борьбу за нравственную чистоту общины. В условиях обретения плимутцами собственной государственности эту функцию должны были исполнять колониальные власти.

Отличительными чертами судебной системы колонии было равенство всех перед законом (доказательством чего является вынесение обвинительных приговоров в отношении действующих чиновников и состоятельных колонистов), презумпция невиновности (существование которой подтверждается обилием оправдательных приговоров)¹⁹⁶. Для признания подозреваемого виновным в совершении преступления требовались показания как минимум двух свидетелей, либо его собственное признание. Свидетелями выступали соседи, которые, ¹⁹⁵ Stratton Е. A. Op. cit. - Р. 147-149. ¹⁹⁶ Ibid. - Р. 155-157. Функции суда могли исполнять члены магистрата, либо представители колонистов в Об щем собрании Нового Плимута в зависимости от тяжести совершенного преступления.

75 по словам Дж. и П. Дидз, «осуществляли пристальное наблюдение за деятельностью тех, кто жил рядом с ними» в условиях фактического отсутствия сферы частной жизни¹⁹⁷.

Еще одной важной особенностью судебной системы Нового Плимута была умеренность наказания виновных в особо тяжких преступлениях¹⁹⁸. Смертельные приговоры выносились крайне редко. Строгость борьбы с преступлениями отнюдь не отождествлялась с жестокостью¹⁹⁹. Это, на наш взгляд, было обусловлено как малыми размерами общины и способностью властей контролировать случаи девиантного поведения ее членов, так и подлинно христианским гуманизмом, присущим руководителям колонии. Ю. Стрэттон подчеркивает, что суд стремился не к мести за совершенные преступления, а к предотвращению дальнейших нарушений. Поэтому при вынесении приговоров он руководствовался принципом целесообразности и адекватности их совершенному преступлению .

К документальным источникам, использованным в настоящем исследовании, относятся описи имущества умерших плимутцев²⁰¹. Их анализ позволяет нам дать более полную характеристику представлениям колонистов о «комфортном» уровне жизни (как они часто сами его именовали). С 1631 по 1685 гг. насчитывается около 400 таких описей. Инвентари составлялись как в целях ¹⁹⁷ Deetz J. and P. Op. cit. - P. 133. ¹⁹⁸ Warden G. B. Op. cit. -P. 186. ¹⁹⁹ В число особо тяжких преступлений (за которые предусматривалось применение смертной казни) наряду умышленным убийством, мятежом, сговором с дьяволом и ведовством (следует подчеркнуть, что в отличие от Массачусетской колонии, в Плимуте никто не был осужден по этой статье), вошли скотоложство, изнасилова ние, гомосексуализм и адюльтер. Последний был исключен из этого списка лишь в 1658 г., однако во время действия этой нормы никто не был приговорен к смертной казни (тогда как в Массачусетсе было вынесено три смертных приговора). В отличие от Англии, смертная казнь не применялась за преступления против собствен ности. Единственным случаем вынесения смертельного приговора не за убийство стало дело Томаса Грэунгера, обвиненного в 1642 г. в скотоложстве. Даже в этом деле руководители колонии были вынуждены советоваться с пасторами Плимутской колонии и лидерами Массачусетса, ибо имели сомнения по поводу возможности при менения высшей меры (хотя хорошо им известные законы Моисея не давали повода для колебаний: Левит 20:15). ²⁰⁰ Stratton Е. A. Op. cit. - Р. 161, 42. С точки зрения колонистов применение телесных наказаний (порка и сиде ние в колодках) также отвечало принципу целесообразности и справедливости, ведь небогатая колония не мог ла позволить себе строительство тюрем. Стрэттон обращает внимание на дело пассажира «Мэйфлауэра» Джона Биллингтона, который не принадлежал к числу членов лейденской общины. Биллингтон не отличался добрым нравом и с самого начала был одним из творцов нестабильности в колонии. В 1630 г. он убил одного из вновь прибывших колонистов. Брэдфорд, опасаясь показаться мстительным, консультировался с лидерами Массачу сетса о возможности вынесения смертного приговора. ²⁰¹ Описи имущества колонистов представлены на сайте. - URL: (дата обращения: 10.02.2010).

76 налогообложения, так и для подсчета состояния наследников. Малая доля ин-вентарей была составлена на основе «покомнатного» перечисления имущества владельца.

Инвентари не только дают представление о необходимых для жизни вещах; они также позволяют понять, чем стремились обладать плимутцы в случае обретения ими относительной состоятельности. Интерес для нас представляют те колонисты, которые по меркам Нового Плимута считались относительно состоятельными с одной стороны, а с другой, старались выстроить жизнь в колонии в соответствии с ценностными ориентирами кальвинизма. Лидеры колонии более других соответствуют этим требованиям. Необходимо подчеркнуть, что стандарты жизни в более богатой Массачусетской колонии были существенно выше, чем в Новом Плимуте. В Плимутской колонии большинство состояний было оценено ниже 100-200 фунтов . Необходимо учитывать, что «вдовья доля», составлявшая треть движимого имущества супруга, не учитывалась при оценке его имущества²⁰³.

Следует иметь в виду, что инвентари могли фиксировать, но не указывать стоимость недвижимого имущества владельца (земель, лугов, дома и иных построек). Но в них очень подробно отражалась структура его движимого имущества. Вещи, которые стоили очень немного и имелись в каждом доме, скрываются в инвентарях под занавесом: «и другие мелкие вещи», «всякая всячина». Ярким тому примером служат повсеместно обнаруживаемые археологами курительные трубки из глины, которых, однако, нет в описях²⁰⁴.

Нам представляется, что использованные в диссертационном исследовании источники репрезентативны и при комплексном анализе дают возможность выявить особенности представлений колонистов о богатстве и бедности, труде и материальном успехе, мирских благах и помощи нуждающимся. Сочинения Уильяма Перкинса и Джона Робинсона позволяют понять, каким образом взгляды Жана Кальвина были интерпретированы теологами, и как осуществлялось заимствование или видоизменение этических принципов женевского ре- ²⁰² Состояние капитана Томаса Виллета, оцененное выше 2000 фунтов в 1674 г. или Джона Броуна из Рехобоса, составившее более 655 фунтов, без учета 2700 акров земли, с одной стороны; и имущество паупера Уэба Эдди, стоимостью в несколько фунтов, с другой, не были типичны для Нового Плимута. ²⁰³ Deetz J. and P. Op. cit. - P. 188-189. ²⁰⁴ Ibid.-P. 192,213.

77 форматора. Эти свидетельства важны для представления о том идейном «багаже», с которым колонисты прибыли в Новую Англию. Однако именно хроника Уильяма Брэдфорда, переписка колонистов, памфлет Роберта Кашмена, а также их сопоставление с данными инвентарей, законодательными нормами и вердиктами суда колонии Новый Плимут позволяют нам реконструировать представления пилигримов и изучить роль религиозно-этических принципов кальвинизма в их жизни²⁰⁵.

Сочинения У. Перкинса, Дж. Робинсона, а также весь комплекс источников по истории колонии Новый Плимут использовались на языке оригинала (английском); их переводы были выполнены автором исследования. Особо ответственные формулировки мы приводим на языке оригинала в круглых скобках в тексте работы.

Представления о «призвании»

В данной главе мы намерены изучить, какой смысл вкладывали колонисты в понятие «призвание», какие виды призваний они выделяли и какую взаимосвязь между ними усматривали. Чтобы получить более точное представление о правах и обязанностях в личном служении, мы исследуем взаимоотношения хозяев и сервентов. Необходимо выявить также соотношение между «призванием» и профессиональными обязанностями человека. Мы обратимся к анализу мотивов выбора этих обязанностей колонистами и к особенностям восприятия ими результатов своего труда. Важно определить, каким образом представления о призвании могли влиять на развитие экономики Нового Плимута: способствовали ли они интенсификации и специализации труда, вынуждали ли отказываться от отдыха. Нас будет интересовать, какие ценностные ориентиры, связанные с трудом в призвании, укоренились в сознании колонистов и с какими проявлениями человеческой натуры они воевали.

Но прежде, напомним, как Жан Кальвин понимал категорию «призвание». Употребляя единственный термин «призвание», реформатор все же различал два его вида, взаимосвязанных друг с другом (условно можно их обозначить как «Божественное призвание» и «христианское призвание»). Суть первого состоит в обращении человека к вере1. «Божественное призвание» исправляет греховную природу человека, поэтому его следствием становится обретение «христианского призвания». Главной задачей верующего в призвании является служение Богу . Но оно также связано со служением ближнему: «И наконец, пусть каждый задумается, в чем состоит его долг по отношению к другим с тем, чтобы добросовестно исполнить его» . Понимание призвания как служение Богу и ближнему было свойственно и предшественникам Ж. Кальвина4.

Под «христианским призванием» реформатор также понимал определенный образ жизни верующего, преступать границы которого не следует5. Он настаивал, что «каждый [человек] должен служить Богу в том состоянии, к какому призван»6. Синонимами «призвания» у Кальвина были «образ жизни», «служение», «состояние» или «способ существования». Реформатор подчеркивал необходимость выполнения обязанностей в рамках ряда «служений»: роди П телей и детей, господ и слуг, мужа и жены . Таким образом, говоря о призваниях, Кальвин вел речь о неких «социальных ролях», которые человек может одновременно играть в обществе.

Составной частью «христианского призвания» Кальвин считал исполнение профессиональных обязанностей. В «Наставлении» реформатор подробно разбирал ряд таких «служений» (священника, начальствующего, монахини) и указывал обязанности их носителей . Реформатор считал положение священника особым, ведь он должен быть «добрым пастырем стада», проповедовать Слово Божье и воспитывать паству личным примером9. Поэтому он требовал от них получить определенный уровень образования. Согласно «Проекту церковных ордонансов» 1541 г. Кальвин предусматривал создание в Женеве колледжа по обучению языкам, гуманитарным наукам и логике с целью воспитания грамотных священников1 . Кальвин не оставлял без оценки занятия «простых людей». В отличие от известного францисканского проповедника XIII в. Бертольда Регенсбургского (ок. 1220-1272), который все мирские профессии перечислял по разрядам11, реформатор стремился как можно шире охватить многообразие профессий. Поэтому в «Наставлении» он не приводил примеров каких-либо занятий, а обращался к сферам деятельности человека (называя их «родами знаний»). К «родам знаний» Кальвин относил политические учения, ведение хозяйства, механику, философию и другие искусства, именуемые свободными. Кальвин рассуждал о способностях каждого человека в этих областях, но настаивал на том, что необходимо сосредоточиться на чем-то одном: «Каждый человек, как правило, изобретает в своей области что-то новое или обогащает и совершенствует то, чему научился у других» 12. Итак, Кальвин признавал равную ценность мирских занятий между собой.

В сочинениях пуританских проповедников можно обнаружить разработку терминологии концепции «призвания». Пуритане официально разделили призвание на «всеобщее» и «личное», и дали их развернутую характеристику. Пастор лейденской общины Джон Робинсон останавливался на двух видах призвания. Первый он именовал «всеобщим христианским призванием» (general calling of Christian) и считал «несравнимо более превосходным и почтенным, чем какое бы то ни было личное призвание и состояние (particular calling and state)» . Именно всеобщее призвание, по мнению пастора, освящает все остальные призвания. Оно накладывается только на Божьих избранников и дает то преимущество, что «в какие бы тяжкие грехи они [избранники Божьи] не ударялись, они все равно хранимы силою Господа от грехов против Святого Духа, которым нет прощения». Робинсон был убежден в том, что «если даже он [избранник] будет в шаге от смерти, то Бог спасет его».

Роль «общего блага»

В данной главе мы исследуем, какой путь обретения материальных благ представлялся колонистам Нового Плимута легитимным. Для этого необходимо понять, как они трактовали одну из основных категорий пуританской этики — «общее благо». Также мы изучим отношение плимутцев к бедности и проанализируем особенности системы вспомоществования в колонии. Крайне важно определить, каким образом колонисты воспринимали собственные и чужие неудачи и материальные потери. Мы также попытаемся понять, стремились ли колонисты достичь несметных богатств или предпочитали довольствоваться более скромным положением.

Прежде чем обратиться к анализу того, как колонисты трактовали категорию «общего блага», напомним, что в нее вкладывал Жан Кальвин. Особое внимание реформатора к этой дефиниции было связано с его рассуждениями на тему коммерческой и торговой деятельности. Взгляды Кальвина на «общее благо» вытекали из его учения о «призвании». Это особенно заметно при сопоставлении воззрений Кальвина и Лютера. Мартин Лютер был сведущ в новых явлениях экономической жизни Германии, связанных с развитием раннего капитализма. Однако он по-разному определял ценность профессиональных призваний: превозносил крестьянский труд и отрицательно относится к купечеству, а также к крупным торговым столицам Европы (Антверпену, Венеции).

Также эмоционально Лютер выступал против торгово-ростовщических компаний: «По правде говоря, есть необходимость, чтобы обуздать Фуггеров и другие компании такого же рода. Разве может считаться Божественным и справедливым то, что на протяжении человеческой жизни одна [торгово-ростовщическая] компания наживает такие огромные королевские богатства?». Рассуждая о «норме прибыли», Лютер настаивал: «Не будучи знаком с торговыми расчетами, я не понимаю, как можно, имея сто гульденов, заработать в течение года двадцать, и даже, [имея] один, - [заработать] еще один, и все это — не занимаясь земледелием или скотоводством, ведь в этих занятиях благосостояние зависит не от сметливости человека, а от щедрот Божьих»1. Отметим сразу же, что средняя прибыль торговой компании в рамках полного товарище-ства в XIV—XVI вв. колебалась от 10 до 30 процентов , то есть Лютер не мог согласиться с размерами доходов большинства компаний того времени.

В связи с представлениями о разной ценности призваний Лютер усматривал в торговле сугубо отрицательные последствия: «И мы видим, что из-за этой торговли каждый стремиться сравняться с другими и что поэтому среди нас, как мы того и заслуживаем, возбуждается и умножается высокомерие и зависть»3. Фактически, Лютер всякое экономическое явление рассматривал или как «Божье учреждение» или как «дело дьявола», поэтому причину дороговизны видел «не в объективных экономических факторах, а в своекорыстии купцов и особенно ростовщиков»4.

Кальвин не оспаривал, что верующий должен надеяться лишь на один способ добиться процветания - Божье благословение, но «не слишком жаждать богатства и почестей, полагаясь на смекалку, усердие, благосклонность людей и фортуны»5. Но Кальвин не разделял призвания на благословенные и неугодные Богу, подобно Лютеру. Поэтому он признавал, что в самом преуспеянии нет ничего дурного: если человек не охвачен корыстью, использует дозволенные средства и соблюдает интересы своих ближних. Именно Божье благословение сдерживает его от «неумеренной страсти к обогащению», не допускает порочных средств в стремлении к богатству. Кальвин направлял критику лишь на чрезмерную жажду богатства как неподобающую для христианина цель в его деятельности. По мнению реформатора, «никто не живет более беззаконно, чем тот, кто живет для себя и думает лишь о собственной выгоде»6.

С точки зрения Кальвина, противозаконно то, что наносит ущерб ближнему, то есть личная выгода7. В вопросах достижения материального благосостояния реформатора беспокоило нарушение принципа общественного блага. В комментариях к Книге пророка Амоса он писал, что «богачи извлекают значительную выгоду» из бедствий, которые насылает на страну Бог; «купцы обогащаются посреди войн, так как они накапливают добычу, награбленную по всему свету» . Кроме того, Кальвин писал, что те, кто ведут войны, вынуждены (подобно крестьянам и ремесленникам) занимать деньги у ростовщиков. Реформатору казался незаконным рост богатства ряда людей за счет «несправедливых соглашений» в вопросах займов. Отмечал он и то, что возможность нажиться на несчастьях других усиливается близостью ко двору. Вполне возможно, Кальвин имел в виду откупщиков налогов при дворе французского короля или «откупщиков металлов» в горном деле владений Габсбургов. Также реформатора беспокоило то, что во время несчастий (войн, неурожаев), которые насылает Господь, «бедные обременены», а «остальные жиреют»9. Поэтому нельзя не согласиться с Л. В. Спиц в том, что Кальвин «...воевал с алчностью и корыстолюбием..., критиковал различные спекулятивные операции»10. Тем не менее, для Кальвина обмен представлялся вполне естественным, а упразднение торговли — невозможным делом.

Интерпретация «умеренности»

Вопрос об отношении колонистов к мирским благам представляется нам крайне важным, поскольку ответ на него позволяет определить степень «аскетизма» плимутских колонистов. В данной главе мы ставим задачу выявить, каким образом плимутцы определяли законную меру пользования благами в разных сферах повседневной жизни: отдыхе и играх, взаимоотношениях между полами, питании, употреблении спиртных напитков. Интерес для нас представляет и выявление того, что скрывается под понятием «комфортная жизнь», которое использовали колонисты. Необходимо проанализировать также, как представления об умеренности отразились на земельной политике властей Нового Плимута. Важно установить, имелась ли взаимосвязь между уверенностью колонистов в собственном спасении и рядом этических ценностей, которые они разделяли.

Жан Кальвин был увлеченным моралистом и ригористом. Он доказывал, что все люди от природы испорчены разнообразными пороками: высокомерием, гордостью, упрямством, жадностью, невоздержанностью, стремлением к удовольствиям, дурной жаждой славы и всевозможными похотями, а также тщеславием: безудержным стремлением к уважению и почестям, власти и бо-гатству . Но виной всему, по мнению Кальвина, является себялюбие . В связи с этим, реформатор призывал соблюдать три основных правила должного устройства человеческой жизни: воздержание, справедливость и благочестие. Ко-гда эти три добродетели слиты воедино, они образуют полное совершенство . И хотя евангельского идеала достичь не удастся, стремиться к этой цели следует постоянно4. Отметим, что «воздержание» Кальвин понимал как целомудрие и кротость, а также умеренное пользование данными Богом благами, и терпение в бедности.

Рассуждая о воздержании, реформатор использовал любопытную систему рассуждений. По его мнению, все вещи сами по себе чисты. Но если «нас вводит в смущение какой-нибудь предрассудок, то вещи, которые по своей природе были чисты, становятся для нас нечистыми»5. Угрызения совести по поводу пользования мирскими благами могут привести к абсурду: «Если кто-либо начинает сомневаться, позволительно ли использовать лен для простыней, рубашек, носовых платков, салфеток, то он вскоре засомневается, дозволено ли пользоваться пенькой, и в конце концов станет колебаться по поводу употребления бичевы»6. Следуя таким путем, человек откажется даже от черного хлеба, «потому что ему всегда будет казаться, что можно поддерживать жизнь еще более простой пищей». Иными словами, реформатор как бы дозволял человеку пользоваться тем, без чего он мог бы обойтись. Надежды на правильное ис-пользование мирских благ реформатор возлагал на человеческий разум .

Следует подчеркнуть, что Кальвин делал различие в отношении достатка или положения в обществе своего читателя, применительно к пользованию мирскими благами. Так, рассуждая о «правильном» костюме, реформатор писал, что Бог «помимо необходимости, принял во внимание достоинство и приличие»8. Обращаясь к вопросу о законных доходах государей (податях и налогах) Кальвин отмечал: «Они главным образом должны направляться на обеспечение обязанностей правителя перед обществом, хотя допустимо также довольно широко использовать их и для поддержания высокого уровня частной жизни государя, который приличествует его положению и некоторым образом связан с величием его служения»9. Однако реформатор осуждал расточительность и государя. Поскольку подати — «не столько их [государей] личные доходы, сколько средства, предназначенные для употребления на благо всего народа...

Поэтому расточая их, государи наносят ущерб и обиду народу». И продолжал: «Все виды податей и налогов следует рассматривать как общественную необходимость, и обременять ими простой народ без причины было бы тиранией и грабежом»10. Таким образом, расточительность короля есть ненадлежащее исполнение им своего призвания. Поэтому «нет нужды увеличивать их [монархов] алчность и без того чрезмерную»".

Таким образом, в отличие от итальянских гуманистов с их тягой к «показной роскоши и расточительству» , Кальвин выступал против подобных практик. Причиной этого была обязанность каждого человеком исполнять свое призвание: «...если я проявлю невоздержанность и развращенность, то этим не только оскорбляю и ввожу в соблазн своих братьев, но и становлюсь виновным перед Богом как преступивший то, что было Им запрещено лично мне»13.

Отношение пастора Робинсона к умеренности в пользовании мирскими благами в целом очень напоминало позицию Кальвина. Пастор настаивал на том, что «необходимо проводить различие между вещами самими по себе и легкомысленным злоупотреблением ими каждым человеком в отдельности». Робинсон указывал: «Лучшие вещи становятся [при злоупотреблении ими] худшими... и мы должны, в связи с этим, быть очень осторожны в их использовании»14. Он приводил примеры злоупотреблений, которые ведут к тому, что вещи изменяют свою «природу». Это употребление вина сверх меры: «первый бокал утоляет жажду, второй обеспечивает веселость, третий [приводит к] пьянству, а четвертый — [к] безумству».

Похожие диссертации на Роль религиозно-этических принципов кальвинизма в повседневной жизни американской колонии Новый Плимут в первой половине XVII в.

Жак-Бенинь Боссюэ и его время: из истории общественно-политической мысли Франции второй половины XVII векаКулешова Елена Владимировна

Этнокультурная идентичность населения Руского воеводства Речи Посполитой в конце XVI - первой половине XVII в.Боднарчук, Дмитрий Владимирович

Практика хозяйствования английских фермеров первой половины XVII века : по расходным книгам и дневникам юго-восточных, центральных и северных графствШабаев, Андрей Николаевич

Идеи меркантилизма и протекционистская политика во внешней торговле Англии второй половины XVII векаАвраменко Андрей Николаевич

Торговые связи Средней Азии с Россией во второй половине XVII - первой четверти XVIII века Шкляева Ольга Владимировна

Преобладание Франции в европейской политике во второй половине XVII века: пути восхождения Попова Елена Анатольевна

Общественно-политическая и экономическая мысль Англии во второй половине XVII века Эрлихсон Ирина Мариковна

Городское пространство Парижа XV - первой половины XVII вв. глазами современниковЛазарев, Андрей Викторович

Генезис идей социальной утопии в английской общественной мысли второй половины XVII - начала XVIII вв.Эрлихсон Ирина Мариковна

Военно-политическое строительство Франции второй половины XVII столетия в ракурсе использования античного наследияОвчинников, Владимир Михайлович