Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Подготовка перехода к православной церковной политике С. 42
1.1. Про-халкидонская партия в последние годы правления императора Анастасия (513-519) С. 42
1.2. Окончательный переход власти к православным. Император Юстин С. 64
1.3. Переворот в церковной политике в пользу Православия С. 68
1.3.1. Примирение с папой С. 68
1.3.2. Скифские монахи С. 72
1.4. Основания и периодизация политики Юстиниана по отношению к монофиситам С. 75
Глава 2: Религиозная политика Юстиниана в 532-536 годах С. 78
2.1. Роль Феодоры в религиозной политике Юстиниана С. 78
2.1.1. Состояние исследованности вопроса С. 78
2.1.2. Роль императрицы в религиозной политике до 536 г С. 85
2.2. Развитие церковной политики вплоть до Константинопольского Собора 536 года С. 102
2.2.1. Собеседование с северианами 532 года и его последствия С. 102
2.2.2. Конец «православной партии» С. 109
2.2.3. Установление контактов с предводителями монофиситов С. 111
2.2.4. Патриарх Анфим Константинопольский и переговоры с Севиром Антиохийским (535-536) С. 118
2.3. Папа Агапит и Константинопольский Собор 536 года С. 128
Глава 3. Церковная политика императора в годы после Собора 536 года и переход к спору о Трёх Главах С. 134
3. 1. Спор о двух природах С. 134
3.2. Дело Сильверия и поставление Вигилия папой Римским. Переход к спору о Трёх Главах С.
3.3. Отношения с северианами С. 160
3.4. Миссионерские предприятия 40-х годов как признак новых отношений с монофиситами С. 165
3.4.1. Миссионерская деятельность в Нубии и миссия Иоанна Эфесского в Малой Азии С. 166
3.4.2. Миссия Иакова Барадея С. 189
Глава 4. Спор о Трёх Главах (540-553) С. 205
4.1. Позиция императора в споре о Трёх Главах С. 205
4.2. Позиция сторонников Трёх Глав С. 213
4.3. Осуждение Трёх Глав и его последствия С. 220
Глава 5. Церковная политика Юстиниана после осуждения Трёх
Глав (553-565) С. 227
5.1. «Мелькитское монофиситство» С. 227
5.2. Афтартодокетизм Юстиниана С. 236
Заключение С. 248
Список сокращений С. 251
Источники С. 252
Библиография С. 258
- Про-халкидонская партия в последние годы правления императора Анастасия (513-519)
- Роль Феодоры в религиозной политике Юстиниана
- Спор о двух природах
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена изучению важного аспекта религиозной политики римского императора Юстиниана I (527-565). На основании большого числа сохранившихся разноязычных источников, с привлечением большого количества частных и общих исследований в работе делается попытка суммировать известные факты, выявить новые, максимально расширить круг анализируемых источников и в результате дать новую интерпретацию избранного аспекта религиозной политики Юстиниана. По ходу работы последовательно рассматриваются отдельные эпизоды политики императора в отношении монофиситов, прорабатываются сведения источников, дается оценка им, а также мнениям исследователей, на основе чего вырабатывается собственная интерпретация событий и дается новая картина отношений Юстиниана и монофиситов, до сих пор не представленная в исследовательских работах. Работа имеет значение для исследования церковной и внутриполитической истории Византии, а также богословской ситуации VI в.
При всём обилии литературы, посвященной исследованию разных аспектов жизни Римской империи в эпоху Юстиниана Великого, до сих пор не существует обобщающего труда, посвященного детальному, основанному на всем комплексе сохранившихся источников изучению одного из главных направлений религиозной политики императора, а именно — его отношению с монофиситами. Данный аспект обыкновенно рассматривается в обобщающих работах по истории Церкви отдельных периодов, в которых церковная политика Юстиниана изучается как отдельный, хотя и важный, эпизод всеобщей церковной истории, а зачастую просто как некая переходная фаза, не имеющая принципиального самостоятельного значения. При этом, даже если эпоха Юстиниана и рассматривается в какой-либо из общих работ в церковно-политическом отношении, она рассматривается без учёта всей совокупности источников, как греческих, так и латинских, а также далеко немаловажных — восточных, составленных на сирийском и арабском языках.
Настоящая работа вносит вклад в исследование типологии взаимоотношения светской и духовной властей в период наиболее полного оформления доктрины православной Империи, имевшего место при императоре Юстиниане I Великом. Кроме того, вторым важнейшим аспектом является изучение на примере избранной темы взаимоотношений властей с диссидентскими религиозными группами. Недоступность всего корпуса источников в предыдущие периоды, а также избирательность исследователей в их использовании сделали необходимым анализ всей совокупности источников и соответственно подкрепление общих и частных выводов работы их свидетельствами, что далеко не всегда наблюдалось в предшествующих работах по данной темы. Поскольку предшествующие авторы чрезвычайно часто позволяли себе делать выводы на основе собственных достаточно предвзятых взглядов, созрела необходимость еще раз вернуться к этому, казалось бы, достаточно известному в мировой историографии сюжету. Кроме того, особо важной эта тема является для российской науки, так как в ней до сих пор не появилось исследований, посвященных специально ей.
Далее, актуальность данного исследования заключается в том, что изучение политики императора Юстиниана по отношению к монофиситам позволяет сделать важные в историческом плане наблюдения. Во-первых, речь идёт о связи богословских споров с имперской идеологией, а именно о концепции, которую можно сформулировать как «одна Империя, одна вера». Во-вторых, чрезвычайно важным сюжетом является вопрос о границах терпимости власти применительно к религиозным диссидентам на конкретном примере политики императора Юстиниана. В-третьих, политика Юстиниана по
отношению к монофиситам является исходным пунктом складывания на Востоке Византийской Империи той конфессиональной ситуации, которая во времена императора Ираклия, то есть приблизительно семьюдесятью годами позднее, как признаётся большинством исследователей, весьма существенно повлияла на протекание арабского завоевания и укрепление мусульманской власти на прежних землях Империи. Научная новизна работы заключается в подробной разработке многих частных аспектов избранной темы, не исключая и тех, которые в историографии обыкновенно не удостаиваются достаточного внимания или трактуются шаблонно. Фактически новыми являются и общие выводы данной работы, основанные на подробной разработке частных аспектов. С точки зрения хронологических рамок исследование охватывает весь без исключения период правления Юстиниана I (что редко встречается в специальных работах по этой теме), причем с новой точки зрения описывается и этап, непосредственно предшествующий его воцарению, а также дается описание периода, непосредственно следующего за кончиной императора.
Целью данной работы является исследование и пересмотр избранного аспекта церковной политики императора Юстиниана I на новом витке развития исторической науки, когда можно констатировать наиболее полную доступность основных и второстепенных источников по данной проблематике за все время ее изучения. Под исследованием церковной политики здесь понимается не просто нарративное изложение отдельных её периодов, а исследование тех её основополагающих черт, которые были заданы именно в правление Юстиниана, а также исследование многочисленных частных эпизодов, которые при предлагаемой в работе трактовке могут существенно изменить картину церковной политики Юстиниана в целом.
Предметом настоящего исследования была не история догматов, которая, впрочем, в значительной мере учитывалась, — поскольку догматический и, шире, богословский аспект являются совершенно необходимыми для оценки конкретных церковно-политических шагов, — его предметом является политика, которая, имея своим основанием спор о догматах, проводилась на личном, общественном и государственном уровнях.
Задачей данной работы является изложение и оценка всей совокупности фактов, касающихся политики императора Юстиниана по отношению к монофиситскому движению как основы дальнейшего развития отношений между православными и монофиситами вплоть до времени появления монофелитской ереси во времена императора Ираклия. Кроме того, задачей данной работы является оценка политики Юстиниана в отношении монофиситов в её совокупности, а также попытка установить, идёт ли в данном случае речь о последовательной и планомерно осуществляемой политике, или же всего лишь о более или менее удачных попытках совладать с постоянно меняющейся церковно-политической ситуацией, как это полагали некоторые исследователи. Для достижения заявленной выше цели перед исследованием были поставлены следующие частные задачи:
максимально точно установить круг источников;
как можно полнее учесть информацию источников и интерпретировать её;
указать на новые, еще не отмеченные исследователями, аспекты темы;
4) уточнить и исправить существующие мнения по отдельным вопросам и по
восприятию тематики в целом;
5) задать новый ракурс рассмотрения проблемы церковной политики Юстиниана и дать ей общую оценку, по возможности избегая предвзятых суждений.
Решение поставленных перед исследованием задач потребовало широкого применения сравнительно-критического метода при работе с источниками самых разных жанровых категорий. Интерпретация данных разножанровых и различных по своему идеологическому содержанию источников потребовала применения приемов текстологического, сравнительно-исторического, филологического (и уже — лингвистического) и богословского анализа.
Источники рассматривались нами с учетом их жанровых особенностей и использовались на предмет извлечения из них фактов политики императора Юстиниана в отношении монофиситов. Данные, полученные путем сквозного изучения источников, привлекались нами в сравнении с данными других источников с целью их верификации. В большинстве случаев источники использовались на языке оригинала. В отдельных случаях, когда использовались переводы, части, задействованные в работе, сверялись с оригиналом. Использование перевода во всех случаях оговаривается.
При написании данной работы была сделана попытка привлечь весь комплекс известных источников по царствованию императора Юстиниана, как содержащих необходимые для целей работы сведения, так и относящихся к эпохе правления императора Юстиниана в целом. Наряду с ними также привлекались источники, не затрагивающие напрямую данную эпоху, однако служащие для прояснения некоторых аспектов относящихся к религиозной политике Юстиниана событий, которые продолжали оказывать влияния на последующую историю.
Задействованные источники составлены на греческом, латинском, сирийском, арабском и эфиопском языках. Время их составления относится к периоду с VI по XIV вв. По своему жанровому составу они подразделяются на: 1) законодательные сборники; 2) официальную переписку; 3) акты Вселенских Соборов; 4) богословские и вероучительные сочинения; 5) религиозно-полемические сочинения; 6) хроники; 7) нарративно-исторические сочинения светского и церковного содержания; 8) жития; 9) частную эпистолографию; 10) сборники смешанного содержания1. По своей конфессиональной направленности авторы источников делятся на православных (халкидонитов, мелькитов), монофиситов и несториан. Всего в данной работе привлекается порядка восьмидесяти источников, что составляет абсолютное большинство источников, прямо или косвенно затрагивающих эпоху Юстиниана.
В подавляющем своем большинстве использованные нами источники являются традиционными и хорошо известными в исторической науке. Сведения о них во всех случаях можно легко найти в классическом компендиуме по источниковедению истории Византии Иоанниса Карайаннопулоса и Гюнтера Вайса2 или в сочинениях по византийской литературе Карла Крумбахера3 или Герберта Хунгера4. Относительно сирийских источников можно специально рекомендовать работу Антона Баумштарка5 и
1 Как, например, сочинение «О церемониях византийского двора» Константина Багрянородного.
2 Karayannopulos J., Weiss G. Quellenkunde zur Geschichte von Byzanz. Wiesbaden, 1982.
3 Krumbacher K. Geschichte der byzantinischen Literatur von Justinian bis zum Ende des Ostromischen Reiches
(527-1453). 2. Aufl. Munchen, 1897.
4 Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. Bd. 1-2. Munchen, 1978.
5 BaumstarkA. Geschichte der syrischenLiteratur. Bonn, 1922.
Игнасио Ортиса де Урбины6, а также во многом устаревший, но не перестающий быть полезным перевод на русский язык работы В. Райта «Краткий очерк истории сирийской литературы» под редакцией П.К. Коковцева7. Также много информации общего характера относительно отдельных авторов и их сочинений содержится в академическом издании «Культура Византии»8 и в продолжающемся справочном издании «Православная Энциклопедия».
Что касается небольших по объему источников, которые привлекаются нами для дополнительной иллюстрации частных сюжетов, то их характеристика с оценкой их важности и со ссылкой на необходимую литературу приводится нами по ходу текста.
Тема политики императора Юстиниана по отношению к монофиситам не может пожаловаться на отсутствие к себе внимания со стороны исследователей прошлого времени и современности. Однако, несмотря на то, что она во все времена привлекала внимание историков, до сих пор ещё не была сделана попытка исследовать её основные черты с целью проведения последующего анализа её влияния на развитие религиозной политики в Византийской империи вплоть до первой трети VII в.
При всём обилии литературы, посвященной исследованию разных аспектов жизни Римской империи в эпоху Юстиниана Великого, избранный в настоящем исследовании аспект обыкновенно рассматривается в основном в обобщающих работах, в которых церковная политика Юстиниана изучается как отдельный, хотя и важный, эпизод всеобщей церковной истории, а зачастую и просто как некая переходная фаза, не имеющая принципиального самостоятельного значения.
Напротив, что касается частных сюжетов истории церковной политики Юстиниана в отношении монофиситов, в нашем распоряжении имеются небольшие работы, освещающие с большим или меньшим успехом её отдельные и хронологически ограниченные эпизоды. Особенностью данных статей является то, что, несмотря на их безусловную полезность, их выводы далеко не всегда учитываются в обобщающих трудах по истории Церкви, что в свою очередь приводит к тому, что наши представления об эпохе Юстиниана в церковно-политическом отношении в целом недалеко ушли от представлений, сложившихся в самом начале научно-критического изучения данного вопроса во второй половине XIX века.
В целом следует констатировать, что, несмотря на огромный интерес исследователей к эпохе Юстиниана, в нашем распоряжении имеется не так много общих работ, посвященных специально его церковной политике. Гораздо больше существует работ, посвященных эпохе Юстиниана или ранневизантийской (или же позднеримской) истории вообще, в которых церковно-исторический раздел входит лишь как часть в состав обширного исследования. В таких случаях этот предмет зачастую излагается на основе предшествующих общих работ, в разной мере дополненных собственными авторскими наблюдениями за некоторым набором источников. Работы последнего вида имеются в количестве, затрудняющем возможность их полного обозрения, и потому в нашем историографическом очерке мы ограничились лишь теми, которые посвящены либо избранному нами аспекту церковной политики Юстиниана, либо же истории Церкви вообще, в том числе и в эпоху Юстиниана. Такой подход оправдан спецификой историко-церковной и богословской проблематики. При составлении историографического очерка нами использовались и анализировались исследования, появившиеся со времени утверждения историко-критического метода в науке, т.е. со второй половины XIX в.
6 Ortiz de Urbinal. Patrologia Syriaca. Romae, 1965.
7 Райт В. Краткий очерк истории сирийской литературы. СПб., 1902.
8 Культура Византии / Под ред. З.В. Удальцовой. Т. 1-3. М, 1984-1991.
Первыми отмеченными нами работами являются исследование немецкого ученого Августа Кнехта9 и крупнейшего русского историка Церкви Василия Васильевича Болотова10. Исследование Кнехта является более специальным, в то время как «Лекции по истории Древней Церкви» Болотова, хотя и не посвящены специально Юстиниану, однако, содержат в себе весьма ценные наблюдения и замечания.
Следует отметить, что в дальнейшем общей чертой обобщающих работ по церковной политике Юстиниана становится шаблонность при изложении материала, так что в XXI веке можно встретить работы ничуть не ушедшие по содержанию и уровню понимания темы от работ XIX в. Этот шаблон задается трудами Шарля Диля11, Луи Дюшена, Эдуарда Шварца12 с учетом негативных мнений и установок ученых «докритической» эпохи — Шарля Лебо {Lebeau Ch. Histoire du Bas Empire. Paris, 1757-1786) и Эдуарда Гиббона (Gibbon Ed. Decline and Fall of the Roman Empire. London, 1776-1788). Следует отметить, что основные труды первой половины XX в., в которых затрагивается церковная политика Юстиниана, вышли из-под пера католических исследователей, и в них, соответственно, дается весьма негативная картина этой политики. Основаниями для такого подхода является общее неприятие римо-католиками влияния фигуры императора на церковные дела, а также жесткая позиция Юстиниана в споре с Западной Церковью по вопросу о Трех Главах, в которой католические историки усматривают унижение папского престола. Соответственно и политика Юстиниана по отношению к монофиситам признается провалившейся, а образ действий императора тираническим. Не удерживаются они также от прямых выпадов в адрес личности и политических способностей Юстиниана и от обвинений его в ереси. Во многом эта линия продолжается в исследованиях католических ученых Рабана Хааке13, Ханса-Георга Бека14 и Пьера Мараваля15. Лишь в незначительной мере отходят от нее английские исследователи Вильям Гордон Холмс16, Вильям Френд17 и Эндрю Лоут18. Более взвешенная и симпатизирующая Юстиниану позиция представлена работами православных западных авторов, таких как о. Иоанн Мейендорф19 и Астериос Геросторгиос20. Работа о. Иоанна Мейендорфа невелика по объему и не представляет собой подробного исследования, однако интересна как выражение глубокого и во многих смыслах интересного взгляда на проблему церковной политики Юстиниана в целом и в отношении монофиситов в частности. Работа А. Геросторгиоса представляет собой полноценную монографию, в которой политике по отношению к монофиситам уделяется
9 KnechtA. Religions-politik Kaiser Justinians I. Eine kirchengeschichtliche Studie. Wurzburg, 1896.
10 Болотов В.В. История Церкви в период Вселенских Соборов // Лекции по истории Древней Церкви. Т. IV.
СПб., 1917 (репринт: М, 1994).
11 Diehl Ch. Justinien et la civilisation byzantine au VIе siecle. Paris, 1901.
12 Schwartz Ed. Zur Kirchenpolitik Justinians II Sitzungsberichte der bayerischen Akademie der Wissenschaften zu
Munchen. Philosophisch-historische Abteilung. Heft 2. Munchen, 1940 (= Gesammelte Schriften. B. IV. Berlin,
1960. S. 276-328).
13 Haacke R. Die kaiserliche Politik in den Auseinandersetzungen um Chalkedon (451-553) II Das Konzil von
Chalkedon. Geschichte und Gegenwart. Band II: Entscheidung um Chalkedon I Hrg. Grillmeier A., Bacht H.
Wurzburg, 1953. S. 95-177.
14 Beck H.-G. Die friihbyzantinische Kirche II Handbuch der Kirchengeschichte. Band II: Reichskirche nach
Konstantin dem Grolten. Zweiter Halbband: Die Kirche in Ost und West von Chalkedon bis Fruhmittelalter (451-
700) /Hrg. H. Jedin. Freiburg-Basel-Wien, 1975. S. 15-94.
15 Maraval P. Die Politik gegenuber den Opponenten von Chalkedon II Die Geschichte des Christentums. Religion,
Politik, Kultur. Bd. 3: Der lateinische Westen und der byzantinische Osten. Teil 3: Justinian I. und das vergebliche
Muhen um die Einheit. Kapitel 1: Die Religionspolitik unter Justinian I. Freiburg im Breisgau, 2001. S. 432-461.
16 Holmes W.G. The Age of Justinian and Theodora. A History of the Sixth Century. London, 1912.
17 Frend W.H.C. The Rise of the Monophysite Movement. Chapters in the History of the Church in the fifth and
sixth centuries. Cambridge, 1972.
18 Louth A. Justinian's Drive against Pagans and Quest for Christian Unity II Cambrige History of Byzantium. Part I:
The Earlier Empire с 500 - с. 700. Chapter 1: Justinian and his Legacy I Ed. by Jonathan Shepard. New-York-
Cambridge, 2008. P. 114-119.
19MeyendorffJ. Justinian, the Empire and the Church IIDOP 22 (1968). P. 43-60. 20 GerostorgiosA. Justinian the Great — the Emperor and the Saint. Belmont, 1982.
достаточно много места, однако в целом она не содержит ничего нового по сравнению с другими работами и отличается лишь тем, что автор ставит своей задачей дать позитивный образ Юстиниана и его политики. В целом все упомянутые работы отличаются высокой степенью одинаковости в подходах и способах изложения политики Юстиниана в целом, а также частных ее эпизодов. Фактически ни одно исследование не основывается на всей полноте имеющихся исторических источников и ограничивается интерпретацией лишь хорошо известных. Новейшее исследование, посвященное политике Юстиниана по отношению к монофиситам, вышло из-под пера английского исследователя Ричарда Прайса21 и написано с учетом новейших работ и новых тенденций в освещении данной темы. В частности, Прайсом использовались наши публикации, представляющие различные части настоящего исследования, и, кроме того, важная для нашей темы новая работа Фолькера Менце22. Несмотря на достаточно большое количество специальных работ, приходится констатировать, что избранная в нашей работе тема далеко еще не исчерпана в имеющейся литературе и что изучение источников позволяет сделать много новых наблюдений и уточнений, а также прийти к выводам, во многом отличным от принятых в существующей литературе.
Основные положения работы были представлены в виде докладов в рамках семинаров в Graduiertenkolleg "Leitbilder der Spatantike" (Friedrich-Schiller-Universitat Jena, Германия) в 2003 и 2004 гг., на Ломоносовских чтениях в 2005 и 2006 гг., на Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета в 2005-2007 гг., на XXI-м международном византиноведческом Конгрессе в Лондоне в 2006 г., а также на заседаниях кафедры Истории Церкви и канонического права ПСТГУ, Центра по изучению византийской цивилизации Института всеобщей истории РАН и Кафедры истории средних веков исторического факультета Московского Государственного Университета имени М.В.Ломоносова. В январе 2005 г. предварительный вариант настоящей работы на немецком языке был представлен к защите в виде диссертации на соискание степени doctor philosophiae в Институте античной истории Йенского Университета имени Фридриха Шиллера (Германия). В октябре того же года диссертация была защищена с присуждением ее автору степени doctor philosophiae и оценкой "summa cum laude" за устный экзамен.
9. СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ
Про-халкидонская партия в последние годы правления императора Анастасия (513-519)
В данной главе мы намерены уяснить специфику перехода высшей власти после смерти императора Анастасия (в ночь с 9 на 10 июля 518 года) от гражданского чиновничества к военной знати, придерживавшейся халкидонского православия.
Прежде чем перейти к описанию дворцового переворота, осуществлённого Юстином и его сторонниками в ночь смерти Анастасия, необходимо в первую очередь остановиться на характеристике тех групп и сил, которые были в этом перевороте заинтересованы.
Сразу же хотелось бы указать на приверженность к халкидонскому православию сторонников Юстина из числа военной элиты Империи, круг которых будет точнее очерчен ниже.
В восстановлении православия были заинтересованы различные группы и отдельные влиятельные лица, которые во время раскола с Римом продолжали ориентироваться на Римского папу как на главу православной Церкви, в то же время поддерживая идею единства Римской Империи. Очевидным следствием отказа от официальных контактов с Римом в эпоху Анастасия было разрушение последних институциональных уз, которые ещё удерживали Империю от распада, хотя бы только в церковной сфере.
Ко времени смерти императора Анастасия сложилась сплочённая группа сановников, по большей части из числа военачальников, занимавших при Анастасии важнейшие военные посты. Эта группа, как мы хотим показать, внесла решающий вклад в переход от про-монофиситской политики императора Анастасия к строго халкидонской политике его преемника Юстина.
Фоном для этого «православного переворота» послужило восстание, которое поднял в 513 г. против императора Анастасия Виталиан, magister militum per Thraciam. Фигура Виталиана заслуживает, таким образом, особого внимания141.
Виталиан был родом из провинции Мизия Вторая и по всей видимости был готского происхождения. В письменных источниках он впервые упоминается под 503 г., когда вместе со своим отцом Патрикиолом, военным высокого ранга, он участвовал в боевых действиях на персидской границе.143 Римскими войсками на персидской границе командовали тогда Ареобинд, Патрикий и
Ипатий. В качестве комита федератов отец Виталиана предводительствовал вспомогательными войсками из Фракии . Показательно, что на том же театре военных действий находился и будущий император Юстин, хотя он предположительно не возглавлял сколь-нибудь значительных сил, находясь в подчинении у Патрикия, имевшего чин magister militim praesentalis.
Мятеж Виталиана против Анастасия в 513 г. скорее всего не имел поначалу никаких религиозных причин.147 С самого начала своей военной карьеры Виталиан командовал только варварскими вспомогательными войсками. Однако позднее, завладев большими суммами денег, он навербовал себе новых последователей, опять-таки из людей, которых Захария Ритор обозначает как «варваров».
Когда начался мятеж Виталиана, Ипатий , племянник императора Анастасия, был главнокомандующим всех войск во Фракии (magister militumper Thracias). Ему, впрочем, не удалось подавить восстание в зародыше; по всей видимости, он даже не предпринял в этом направлении никакой серьезной попытки и потому был вынужден примириться с убийствами и пленением одних своих людей и с переходом к Виталиану других. Вероятно, из-за неспособности овладеть ситуацией Ипатий и был, в конце концов, смещен. Несмотря на это, в 514 г. он вновь был вынужден пойти в поход против Виталиана, но потерпел поражение и оказался в плену , из которого был отпущен только в следующем году, благодаря вмешательству своего отца Секундина, умолявшего Виталиана отпустить его сына152, а также уплате Анастасией значительного выкупа.
В том же 514 г. Виталиан дважды предпринял наступление на столицу. После первого из них император отправил для переговоров с ним Патрикия, бывшего командира как Виталиана, так и его отца во время с Персией в 502-506 гг.
Виталиан потребовал удовлетворить требования фракийских войск относительно жалования и продовольствия. Кроме того, он выступил в качестве защитника православных в Империи, в том числе изгнанного патриарха Константинопольского Македония. В этой связи надо особо отметить, что Помпеи, брат Ипатия, в то же самое время снабжал ссыльного патриарха всем необходимым, вследствие чего Помпеи и его супруга впали в немилость у дяди Помпея, императора Анасасия.
Роль Феодоры в религиозной политике Юстиниана
В качестве предпосылки дальнейшего анализа религиозной политики Юстиниана следует рассмотреть вопрос относительно роли Феодоры. От этого зависит оценка всей религиозной политики времён Юстиниана, которая имела своим итогом выживание монофиситского движения. Вопрос, таким образом, состоит в следующем: должны ли мы этот факт приписывать политике самого Юстиниана, или его следует оценивать как признак неудачи императорской политики, неудачи, которую следует возводить к деятельности Феодоры, шедшей вопреки воле императора в церковно-политических делах собственным путём?
Здесь мы подробно остановимся на мнениях, которые высказываются исследователями в различных научных трудах и которые на сегодняшний день являются преобладающими. При этом мы главным образом сосредоточим наше внимание на оценках, относящихся к роли императрицы Феодоры в религиозно-политических делах, в то время как описания и характеристики её личности, принадлежащие различным исследователям, будут привлекаться лишь в той мере, в которой они являются полезными для исследования её роли в религиозной политике времён Юстиниана.
Прежде всего, следует выделить пункты, относящиеся к основным аспектам деятельности Феодоры на религиозно-политическом поприще, относительно которых в рядах исследователей наблюдается определённое единство. Этими пунктами являются следующие :
1. Обыкновенно исследователи полагают, что Феодора проводила религиозную политику, противоположную таковой Юстиниана.
2. Далее, на основании монофиситских источников утверждается, что Феодора осуществила перемену религиозно-политического курса в пользу монофиситов.
3. Кроме того, предполагается, что Феодосии был с подачи Феодоры посажен на александрийский патриарший престол.287
4. Большинство исследователей сходятся также в том, что Феодора сделала Анфима патриархом Константинопольским и осуществила заключение унии между ним и Севиром с Феодосием.288
5. Также господствующим является представление о том, что Феодора провела низложение папы Сильверия и замену его Вигилием.
6. Предполагается, что Феодора через монофиситов крестила Нубию.
7. Восстановление монофиситской иерархии посредством Иакова Барадея также приписывается Феодоре.
Здесь хотелось бы вкратце обрисовать тот образ церковной политики времени Юстиниана и Феодоры, который возникает перед взором читателя, если принимать за чистую монету господствующие представления о роли в ней Феодоры.
Прежде всего, все исследователи, занимающиеся этой темой, встают перед необходимостью чем-то объяснить монофиситские симпатии Феодоры. Легенды о восточном происхождении Феодоры, созданные монофиситами, звучат не слишком убедительно, и потому скорее приходится признать более достоверным то её происхождение, которое приписывает ей Прокопий Кесарийский. Тогда, впрочем, встаёт вопрос, откуда взялись у Феодоры монофиситские воззрения, если она происходит из Константинополя, причём из той семьи, о которой рассказывает Прокопий? В этой связи делается попытка объяснить монофиситские убеждения Феодоры через принадлежность её семьи к цирковой партии прасинов, которые, якобы, были настроены про-монофиситски. Это объяснение следует отбросить, поскольку ошибочность старой теории о религиозной принадлежности цирковых партий в настоящее время твёрдо установлена. Кроме того, постулируется некая общая привлекательность монофиситской доктрины сравнительно с Православием, которой, якобы, и поддалась Феодора Поскольку никакого удовлетворительного объяснения найти не удавалось, некоторые исследователи были вынуждены искать происхождение монофиситских убеждений Феодоры в Египте, где она, если верить Прокопию, пребывала в качестве содержанки наместника Пентаполя, а затем была вынуждена проделать путь назад в Константинополь через весь Восток295. Из этого факта исследователями делаются все возможные и невозможные выводы: утверждается, что Феодора на обратном пути в Константинополь завязала контакты, по крайней мере, с двумя патриархами, да к тому же ещё и глубоко усвоила их доктриньг . Утверждается даже, что она при этом между делом ещё и приобрела вкус к управлению провинциями!
Когда, наконец, Феодора стала супругой Юстиниана, исследователи начинают описывать её политику, которая во многих пунктах, якобы, не согласовалась с политикой Юстиниана298. Никто из исследователей, кажется, не осознаёт, насколько ненормальна и парадоксальна ситуация, в которой супруга одного из величайших византийских властителей нарочно выступает против его политики, в то время как этот властитель смиренно терпит такое положение вещей
Удивительным образом, личность Феодоры настолько ослепляет многих исследователей, что ей приписывают то, что не приписали бы ни одной византийской женщине, будь она даже императрицей. Приходится констатировать, что попытка
Спор о двух природах
Как уже было упомянуто, мы не знаем в точности, как проходили собеседования с Севиром и его приверженцами в Константинополе. Таким образом, мы вынуждены отчасти реконструировать их на основании косвенных указаний источников. В качестве материала для такой реконструкции может также служить дальнейший ход церковной политики Юстиниана, а точнее способ решения им богословских проблем, вставших на повестку дня. Эти проблемы были следующие: во-первых, требовалось показать, что учение о двух природах в интерпретации, данной ему Томосом Льва, не противоречило христологии Кирилла Александрийского. Во-вторых, Юстиниан изъявил готовность осудить Феодора Мопсуестийского и некоторые писания Ивы и Феодорита Кирского, внесённые как православные в Деяния Халкидонского Собора, что представляло собой дальнейший шаг в направлении уточнения постановлений Собора.
Обе эти проблемы решались Юстинианом постепенно. К сожалению, у нас отсутствуют однозначные указания на то, что решение об осуждении Трёх Глав было непосредственным результатом переговоров с Севиром. Упоминание о Трёх Главах впервые встречается в источниках никак не ранее 542 г., в то время как богословское разрешение проблемы сопоставимости учения Кирилла Александрийского и папы Льва приходится на конец 30-х или самое позднее на начало 40-х гг.
Показательно, что Юстиниан (какими бы ни были его источники и советники в богословских вопросах) как и прежде лично выступал с предложениями и разъяснениями различных новых решений богословских проблем. Его задача, по-видимому, состояла в том, чтобы осуществить реализацию своего старого плана: осуждения Трёх Глав. Для этого, впрочем, оставалось устранить единственный камень преткновения, а именно Томос папы Льва. Тем не менее, о каком-либо отвержении или осуждении Томоса даже не могло идти речи, поскольку это автоматически означало разрыв с Римом. Поэтому Юстиниан старался доказать, что различия между верой Кирилла и Льва, о которых говорили монофиситы, являются лишь мнимыми. Для заключения унии, впрочем, было бы достаточно, если бы монофиситы в дальнейшем всего лишь отказались от проклятий в адрес Томоса.4 4
Новые богословские достижения императора с наиболее возможной подробностью изложены в его письме к монахам монастыря Эннатон в Египте. В самом его начале сообщается, что эти монахи присоединились к православной Церкви , хотя, к сожалению, какие бы то ни было подробности этого достойного внимания события в письме не приводятся.
Излагая учение о Христе, император начинает ссылкой на авторитет Кирилла Александрийского, используя его формулу, хотя и в несколько изменённой форме. Далее приводится ещё одна, на этот раз дословная, цитата из Кирилла, которая была призвана доказать, что Кирилл также использовал предлог cv для описания отношения друг с другом двух природ во Христе.468 Далее этот тезис развивается и подкрепляется цитатами из Священного Писания и творений Кирилла. Тем самым иллюстрируется допустимость обоих выражений «ёк 5uoTv» Кирилла и «ev 5uoiv» папы Льва.
Далее Юстиниан указывает на то, что еретики обыкновенно используют лишь одно сочинение Кирилла, оставляя при этом другие большей частью без внимания. Отсюда следует, что они основываются в своих построениях лишь на одном месте из его письма к Суккенсу, в котором встречается знаменитая формула «одна природа Бога-Слова воплощённая», и полностью пренебрегают другими, упомянутыми Юстинианом выше в своём письме, творениями, в которых он видит однозначное указание на учение о двух природах.
Далее Юстиниан развивает свои аргументы против еретиков, которые разлагали Христа на две отдельные природы, а именно против Нестория и
Павла Самосатского. Для опровержения их мнений Юстиниан прибегает исключительно к писаниям Кирилла Александрийского.
Опровергнув учения Нестория и Павла Самосатского, Юстиниан переходит к другим доктринам, которые наоборот проповедовали одну природу во Христе, что в конечном итоге означало небрежение Его человеческой природой.473 Прежде всего, Юстиниан выступает против учения Аполлинария Лаодикийского, который предложил тезис о сложной природе во Христе. Его мнение Юстиниан равным образом опровергает с помощью аргументов, заимствованных в сочинениях Кирилла.474 Такую же аргументацию он развивает против акефалов, которых он порицает за разделение неделимого единства двух природ Христа и умаление Его человеческой природы. Этот отрывок, таким образом, заканчивается осуждением тех, кто исповедовал одну природу во Христе. При этом следует, однако, учитывать, что это осуждение относилось не к северианам, а к крайней монофиситской группе акефалов, которой сторонники Севира и Феодосия сторонились.
Главный тезис, который Юстиниан выдвинул против акефалов, касался учения об ипостаси и природе применительно к личности Христа.477 Посредством этого тезиса Юстиниан стремился опровергнуть утверждения акефалов касательно соединения двух ипостасей во Христе. Эти утверждения Юстиниан рассматривал как несторианские, поскольку они исключали возможность ипостасного соединения двух природ во Христе.478 Основополагающий тезис, который озвучивал здесь Юстиниан, гласил: Христос представлял собой единую ипостась, которая, впрочем, состояла из двух природ — человеческой и божественной. Такой вывод в принципе логически вытекает из формулы «unus ex Trinitate passus est carne» . Если, к примеру, предположить, что во Христе присутствуют две ипостаси, из которых одна как человеческая принимает на себя страдания, то теопасхитская формула утрачивает всякий смысл, поскольку человеческая природа во Христе очевидным образом не принадлежит Троице. Поэтому использованный Юстинианом халкидонский тезис об одной ипостаси Христа был совершенно незаменим для учения о спасении.
Вслед за соборными постановлениями 536 г. Юстиниан в письме к египетским монахам также заложил аргументы, направленные против учения Севира. Он охарактеризовал Севира как «наследника Аполлинария», причём целью его было показать, что учение Севира принципиально противоречит учению Св. Отцов, о чём ему следовало бы отдавать себе отчёт.481 Однако, главным слабым местом учения Севира было, по мнению Юстиниана, то, что оно противоречило учению Кирилла Александрийского. В этой связи император вновь указал на то, что формула Кирилла «единая природа Бога-Слова воплощённая» должна восприниматься только в контексте анти-несторианской полемики, причём всегда следует принимать во внимание и другие высказывания Кирилла.
