Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политика США в отношении Ирана в период «холодной войны» 16
1.1. Политика администрации Джимми Картера в отношении Ирана накануне Исламской революции 1979 года 16
1.2. Администрация Рональда Рейгана и Иран 41
Глава 2. Политика США в отношении Ирана в период деятельности администрации Уильяма Клинтона (1993 — 2000 гг.) 81
2.1. Сущность политики «сдерживания» в отношении Ирана после окончания «холодной войны» (1993 - 1997 гг.) 81
2.2. Трансформация политики «сдерживания» после президентских выборов 1997 года в Иране (1997 - 2000 гг.). 124
Глава 3. Политика США в отношении Ирана в период деятельности администрации Джорджа Буша-младшего (2001 - 2008 гг.) 159
3.1. Формирование внешнеполитического курса администрации Буша: консервативный вариант политики «сдерживания» как основа подхода 159
3.2. Методы давления на Иран в условиях агрессии против Ирака (2002 — начало 2005 гг.) 183
3.3. Политика администрации Буша в отношении ИРИ в условиях разработки Ираном ядерной программы (2005 - 2008 гг.) 224
Заключение 260
Библиография
- Администрация Рональда Рейгана и Иран
- Трансформация политики «сдерживания» после президентских выборов 1997 года в Иране (1997 - 2000 гг.).
- Методы давления на Иран в условиях агрессии против Ирака (2002 — начало 2005 гг.)
- Политика администрации Буша в отношении ИРИ в условиях разработки Ираном ядерной программы (2005 - 2008 гг.)
Введение к работе
Изучение тридцатилетнего периода взаимоотношений США и ИРИ представляет интерес с той точки зрения, что создание Исламской республики в 1979 году стало уникальным событием: впервые теоретические разработки иранских идеологов об исламском государственном проекте были воплощены на практике. Американскому руководству, таким образом, пришлось «с нуля» приобретать опыт выработки и реализации политики в отношении принципиально нового по характеру политического строя государства. В это время в США сформировалось восприятие теократического режима как враждебного, а проводимая им политика однозначно стала оцениваться как угрожающая американским интересам. Возник вопрос о прочности иранского режима и возможности изменения его характера.
Завершение «холодной войны» и устранение биполярности ставили перед Вашингтоном задачу поиска оптимальных вариантов политики в отношении Ирана, но уже в условиях глобализации и формирования однополярной системы международных отношений. Названные фундаментальные установки американской политики в отношении режима оставались неизменными.
Актуальность темы исследования. В самом начале президентского срока Барака Обамы новая администрация одной из целей внешней политики обозначила улучшение американо-иранских отношений. Данное намерение было озвучено в период активных дискуссий о кризисе и закате однополярного мироустройства. Было очевидно, что президент Обама уже не является, в отличие от трёх своих предшественников (Дж. Буша, У. Клинтона, Дж. Буша-младшего), безоговорочным «лидером глобального мира». На фоне провала внешнеполитического принципа «унилатерализма», в наиболее концентрируемом виде реализуемого в период президентства Джорджа Буша-младшего, тенденция к формированию новой, многополярной системы международных отношений проявляется весьма отчётливо, что ставит перед Вашингтоном задачу корректирования подхода к решению внешнеполитических проблем.
Однако, несмотря на декларирование необходимости изменений, в политике президента Обамы наблюдаются определённые черты преемственности с политикой предшественников. Американские войска сохраняют присутствие в Афганистане и Ираке. Действенное участие Соединённые Штаты приняли в эскалации конфликта вокруг Ливии, главной целью которого было поставлено свержение режима Муаммара Каддафи. Что касается ИРИ, то для США режим «муллократии» остаётся враждебным, а перечень претензий к этой стране – по существу неизменным. Отсюда – сохраняющаяся агрессивная риторика, представление о политике Исламской республики как об однозначной угрозе Соединённым Штатам и, как следствие, намерение изменить характер правящего в Иране режима.
В связи с этим актуальность темы исследования обусловлена анализом особенностей подхода американских администраций к формированию и реализации политики США в отношении Ирана в меняющихся системах международных отношений.
Объектом исследования является политика США в отношении Ирана с периода Исламской революции 1979 года по 2008 год включительно.
Предметом исследования является внешнеполитическая деятельность американских администраций по выработке стратегии и тактики в отношении ИРИ, расстановка сил в руководстве США и её влияние на процесс принятия решений.
Хронологические рамки диссертации охватывают период с 1979 по 2008 гг. включительно. 1979 год – Исламская революция в Иране, приход к власти в стране духовенства во главе с аятоллой Хомейни и образование ИРИ. 2008 год – завершение президентства Дж. Буша-младшего, важной внешнеполитической составляющей которого являлась концепция «демократизации» Большого Ближнего Востока, напрямую касающаяся Ирана. Анализ столь внушительного периода позволяет проследить динамику становления и развития двусторонних отношений, эволюцию стратегической линии США в отношении ИРИ, а также общие и специфические черты в подходах республиканцев и демократов к данной проблеме на различных этапах.
Степень изученности темы: В советской историографии проблеме американо-иранских отношений уделялось значительное внимание. Однако большинство трудов, имеющих отношение к теме диссертации, посвящено Ирану, где исследуются особенности социально-экономического и политического развития этой страны, анализируются процессы, которые привели к Исламской революции и роли США в этих процессах, а также ирано-американские отношения в период становления и утверждения клерикального режима во главе с аятоллой Хомейни. В этой связи можно отметить работы востоковедов С.Л. Агаева, С.М. Алиева, А.М. Васильева, Ш.А. Ниязматова, А.Б. Резникова. Однако анализ американо-иранских отношений носил в этих работах скорее публицистический характер по свежим следам событий.
Из работ американистов стоит отметить монографию В.А. Кременюка «Борьба Вашингтона против революции в Иране», но она посвящена изучению реакции администрации Картера на кризисную, предреволюционную ситуацию в Иране и методов, которые США применяли для её стабилизации. Комплексный анализ американо-иранских отношений в данной монографии отсутствует. Примечательны труды Э.А. Иваняна, А.А. Кокошина и С.М. Рогова, которые позволяют получить представление об особенностях расстановки сил в американских администрациях и принципах выработки и принятия внешнеполитических решений, в том числе по Ирану.
В.А. Никонов в монографии «Афера “Иран-контрас”», основываясь на богатом фактическом материале, подвергает тщательному анализу принципы разработки и механизмы осуществления тайных операций в период деятельности администрации Рейгана.
Из подобного рода работ зарубежных авторов примечательны монография В. Лэски о президенте Картере, раскрывающая, помимо всего прочего, характерные черты его управленческого стиля, и коллективная монография под редакцией Дж. Хогана о принципах руководства президента Рейгана и особенностях деятельности его кабинета.
Проблемы американо-иранских отношений в условиях биполярной системы международных отношений рассматривали Дж. Билл, Р. Коттам, М. Дж. Гасиоровски, Ф. Хэллидэй, Э. Хоглунд, Б. Кунихольм, Г. Сик.
В 1990-е и 2000-е гг. публиковались работы, исследующие и оценивающие состояние, уровень и тенденции развития двухсторонних взаимоотношений в новых международных условиях однополярности. Различные их аспекты (политические, торгово-экономические, геополитические и др.) рассматривались и анализировались в научных статьях и монографиях востоковедов Л.М. Кулагиной, А. К. Лукоянова, Н.М. Мамедовой, Г.И. Мирского, В.И. Сажина, В.А. Ушакова, Е.В. Фёдоровой, У.З. Шарипова и других, причём преимущественно в совокупности с другими субъектами: Евросоюзом, Россией, Китаем, региональными «центрами силы», а также соседними странами и Израилем.
Особенности политики администраций Клинтона и Буша-младшего в регионе Ближнего и Среднего Востока и в отношении Ирана как одного из ведущих государств региона всесторонне анализируются в работах А.А. Киреева и коллективной монографии «Большой Ближний Восток: стимулы и предварительные итоги демократизации».
Из работ зарубежных исследователей примечательны монографии М. Лидена и Б. Слэвин, в которых рассматриваются основные «узлы противоречий», ставшие в итоге причиной конфронтации США и ИРИ. Авторы анализируют и оценивают характер и степень «угроз» Соединённым Штатам со стороны Исламской республики, а также деятельность американского руководства по их нейтрализации на современном этапе.
В подобном ключе выдержаны научные статьи американских политологов, иранистов Дж. Кемпа, В. Насра, К. Поллака, Р. Такея, исследующих деятельность администраций Клинтона и Буша-младшего по решению актуальных проблем двухсторонних отношений. Проблема ядерной программы Ирана в контексте американо-иранских отношений рассматривалась в работах как отечественных, так и зарубежных учёных: А.Г. Арбатова, В.В. Евсеева, С.М. Задонского, В.И. Сажина, В.Л. Фролова, А. Ансари, А. Джафарзаде, Дж. Перковича, М. Роудса.
Целью данной работы является комплексный анализ процесса формирования политики США в отношении Ирана в период после Исламской революции 1979 года до 2008 года включительно.
Для реализации поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:
проанализировать степень воздействия основных (политических, экономических, культурных) факторов на формирование политики США в отношении Ирана при различных администрациях;
рассмотреть в динамике эволюцию подхода США к формированию политической линии в отношении Ирана;
определить аспекты американской политики, в которых просматривается преемственность, а также выявить и исследовать индивидуальные особенности подхода каждой администрации к проблеме американо-иранских взаимоотношений.
Методологической основой диссертационного исследования являются принцип историзма, который позволил рассмотреть политику США в отношении ИРИ в её эволюции, а также принцип научной объективности, требующий учитывать многообразные реальные факторы, влияющие в изучаемый период на развитие отношений двух стран. Принцип системности так же применялся, позволив на основе изучения основных составляющих американо-иранских отношений выявить определённые закономерности данного исторического процесса. Следование данным принципам обусловило использование сравнительно-исторического метода исследования. Возможность и необходимость применения этого метода обусловлены характером объекта познания – исторической действительности как единства общего, повторяющегося и индивидуального, неповторимого в любых явлениях и процессах. Также при написании диссертации использовались описательно-повествовательный, биографический и ретроспективный методы исторического исследования.
Источники исследования можно разделить на несколько групп:
Первая группа включает официальные документы и материалы, большая часть которых доступна в сети интернет.
Особый интерес представляют материалы, выложенные на официальных сайтах государственных учреждений США. На сервере Белого дома (www.whitehouse.gov) выложены тексты официальных речей президента США, в том числе ежегодные доклады Конгрессу о положении страны (The President’s State of the Union Address), являющиеся по своей сути программными документами, определяющими направления и содержание внутренней и внешней политики США. Особый интерес представляет доклад 2002 года, в котором Ирану посвящён отдельный раздел, обосновывающий включение этой страны в так называемую «ось зла». Выступления, касающиеся принципов борьбы с терроризмом и угрозой режиму нераспространения ОМП, также напрямую связаны с политикой в отношении ИРИ.
Официальные документы по стратегии национальной безопасности и обороны, разработанные администрациями Клинтона и Буша-младшего и содержащие разделы по Ирану, доступны на интернет-сайте http://www.bits.de/NRANEU/others/strategy.htm. К таковым относятся: A National Security Strategy of Engagement and Enlargement 1995; A National Security Strategy for a New Century 1998, 1999; National Security Strategy for a Global Age 2000), The National Security Strategy of the United States of America 2002, 2006; The National Defense Strategy of the United States of America 2005, 2008; National Strategy to Combat Weapons of Mass Destruction 2002; National Strategy for Combating Terrorism 2003, 2006.
Выступления президентов США издаются в сборниках «Public Papers of the Presidents of the United States», с текстами которых можно ознакомиться на интернет-сайтах http://www.gpoaccess.gov (один из официальных сайтов издательства правительства США) и http://www.presidency.ucsb.edu (сайт, содержащий большое количество фактического материала о деятельности американских президентов).
На официальном сервере министерства обороны США (www.defenselink.mil) опубликованы тексты выступлений министра обороны, озвучивающие принципы военно-политической стратегии США. Важным представляется выступление Д. Рамсфельда в Университете национальной обороны, где, помимо вопросов обновления принципов организации вооружённых сил США, фактически была сформулирована концепция «превентивной войны», которая осуществлялась также в отношении Ирана.
Материалы официального интернет-сайта (www.state.gov) и ежемесячного издания государственного департамента США «Department of State Dispatch» включают заявления руководителей и высокопоставленных чиновников внешнеполитического ведомства, в том числе по проблеме американо-иранских отношений.
Для определения позиций отдельных представителей законодательной власти были использованы материалы обеих палат Конгресса США: Сената (www.senate.gov) и Палаты представителей (www.house.gov). Особо примечательны материалы слушаний, всецело посвящённых Ирану, в специализированных комитетах палат Конгресса, главным образом комитетов по иностранным делам и разведке доступные на сайте правительственного издательства «Government printing office» http://www.gpo.gov/fdsys/ в разделе Congressional hearings.
Источником информации о позиции разведывательного сообщества служит официальный сайт ЦРУ (www.cia.gov), где можно найти допущенные к публикации материалы, в частности, выступления директора ЦРУ на различных слушаниях в Конгрессе или открытые доклады, звучащие на брифингах в Белом доме.
Ко второй группе относится мемуарная литература. Воспоминания американских президентов Р. Рейгана, Дж. Буша, У. Клинтона и Дж. Буша-младшего формируют представление о психологической атмосфере в их администрациях и правящих кругах США в целом, а также характерных для каждого главы Белого дома принципах принятия внешнеполитических решений, в том числе и по Ирану.
Воспоминания отечественных и американских дипломатов, занимавших ответственные посты в руководстве США и дипломатических учреждениях Советского Союза за границей, дают представление о расстановке сил в различных администрациях. Мемуары М. Олбрайт дают представление об особенностях подхода к Ирану в период «холодной войны» и после её завершения, поскольку она работала как в администрации Картера (помощником советника президента по национальной безопасности), так и в администрации Клинтона (послом США в ООН и государственным секретарём). Интерес представляют также мемуары Дж. Тенета занимавшего должность директора ЦРУ при президентах У. Клинтоне и Дж. Буше-младшем.
Примечательна монография М. Олбрайт «Религия и мировая политика», где на основе многолетнего опыта дипломатической работы предпринимается попытка проанализировать влияние религиозного фактора на формирование политики правительств некоторых государств. В том числе, упоминается иранский случай.
Большую ценность представляют мемуары бывшего посла СССР в США А.Ф. Добрынина. Воспоминания видного советского дипломата, несмотря на субъективные оценки, могут восприниматься как исторический источник. Автор, будучи до 1986 года послом в США, а впоследствии занимаясь международными делами по линии ЦК КПСС, находился в самой гуще политических событий, происходивших в Соединённых Штатах или связанных с этой страной. Мемуары и монографии авторитетного политика и учёного, академика Е.М. Примакова также ценны профессиональной оценкой крупных, заметных событий международной жизни, которым автор был свидетелем и непосредственным участником.
К третьей группе стоит отнести материалы, опубликованные в периодической печати. Большое количество фактических материалов, аналитических обзоров и в некоторых случаях источников по Ирану, позаимствовано из периодики: газет «Независимая газета», «Российская газета», «Советская Россия», журналов «Эксперт», «Итоги», «Россия в глобальной политике» и других изданий. В частности, в газете «Советская Россия был опубликован перевод полного текста письма президента ИРИ М. Ахмадинежада президенту США Дж. Бушу.
Из зарубежных изданий можно отметить такие влиятельные издания, как «The New York Times», «The Washington Post», «Financial Times», влиятельные европейские издания, доступные на сайтах www.inosmi.ru и www.inopressa.ru, обеспечивающих качественные переводы статей.
Из журналов особый интерес представляют «Foreign Affairs», «The National Interest», «The Weekly Standard», «Внешняя политика США» (электронное издание государственного департамента, доступное на английском и русском языках). Издания примечательны тем, что в них публикуются статьи ведущих государственных деятелей США, бывших и действующих и высокопоставленных чиновников министерств и ведомств.
Научная новизна диссертации состоит в следующем:
– показана эволюция политики США в отношении Ирана в период «холодной войны» и после её окончания;
– комплексно исследован процесс развития американо-иранских отношений на протяжении всего периода существования Исламской республики Иран, выявлены факторы, оказывающие влияние на данный процесс и изучена степень их воздействия на различных этапах развития двухсторонних взаимоотношений;
– определены основные проблемы в развитии американо-иранских отношений в рассматриваемый период;
– проанализированы позиции ключевых фигур в правительстве США и выявлены различия в подходах к ряду вопросов, связанных с формированием политики США в отношении Ирана.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы изложены в научных статьях, представлены на научной конференции студентов и аспирантов МГОУ (Москва, 2007) и межвузовской научной конференции в РУДН (Москва, 25 ноября 2011).
Положения, выносимые на защиту:
-
На протяжении всего изучаемого периода в иранской политике США сохранялось два вектора: принципиальное понимание важности Исламской республики Иран в геополитическом плане и неприятие установленного в нём политического режима «муллократии».
-
Политика «сдерживания», преследуя цель ослабления сторонников жёсткой линии в руководстве ИРИ, являлась также важной частью и инструментом достижения более отдалённой цели – качественного изменения характера иранского политического режима, его трансформации. Эту стратегическую установку разделяли, как правило, все силы в правящих политических элитах США. Но в вопросе о тактике у них имелись различные подходы.
-
Осуществление правительством США политики «сдерживания» было связано как с его стремлением добиться утверждения в Иране проамериканских (или как минимум лояльных США) сил, так и с твёрдым следованием руководства ИРИ доктрине «хомейнизма», его неизменной приверженностью принципу «экспорта революции», устойчивостью и прочностью теократического режима.
-
Основные претензии США к тем составляющим политики клерикального режима, в которых американское руководство усматривало «угрозу» США, сохранялись. Однако их качественная составляющая и приоритетность изменились: после окончания «холодной войны» большая часть «угроз» приобрела преимущественно политический смысл, а затем – стала связываться с ядерной программой.
-
Специфика подхода США к иранской проблеме в первое десятилетие 21 века, особенно в период 2001 – 2004 годов, определялось значительным, беспрецедентным присутствием неоконсерваторов в администрации Буша-младшего, которые исповедовали принципы агрессивной, преимущественно односторонней, произраильски ориентированной внешней политики США, оказывая существенное влияние на процесс формирования внешнеполитической концепции Белого дома. Идеологические постулаты неоконсерваторов органично увязывались с практическими интересами американских бизнесменов, которые отстаивали президент Дж. Буш и вице-президент Р. Чейни, сами тесно связанные с нефтегазовой отраслью США. Подобный «симбиоз» идеологии и деловых интересов крупных американских корпораций являлся особой, отличительной чертой правления Джорджа Буша-младшего, определяя повышенное внимание его кабинета к обширному региону Ближнего и Среднего Востока, в котором Иран занимал важное положение.
Практическая значимость диссертации. Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе при подготовке лекций по истории международных отношений, внешней политике США и спецкурсов по проблемам региональной политики, а также в Министерстве иностранных дел РФ для анализа ситуации на Ближнем и Среднем Востоке.
Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Администрация Рональда Рейгана и Иран
Иран продолжительное время рассматривался Соединёнными Штатами как союзник в регионе Ближнего и Среднего Востока. В условиях глобального противостояния с Советским Союзом эта страна, по замечанию академика Е.М. Примакова, играла важную роль, поскольку «США не просто планировали, но использовали иранскую территорию для создания "пунктов наблюдения" за СССР»29.
США стремились укрепить связи с Ираном посредством поддержки в нём режима, отличавшегося прозападными настроениями. К середине 1960-х годов Вашингтон окончательно сделал ставку на укрепление монархической власти. «Соединённым Штатам, - отмечал американист В.А. Кременюк, - нужен был стабильно антикоммунистический и проамериканский Иран, и правление шаха это обеспечивало» 0.
Соединённые Штаты и Иран заключили миллиардные контракты на поставку вооружений, причём к середине 1970-х годов механизм поставок был настолько отлажен американцами, что контролировался и осуществлялся группой бюрократов едва ли не по инерции и практически автономно от федеральных властей США1 (но, естественно, не без их ведома). Благодаря этому Иран смог значительно укрепиться в военном отношении и выступать в качестве «жандарма Персидского залива». Создав, таким образом, самую мощную армию в регионе и опираясь на неё, шах поддерживал монархии соседних стран в их борьбе с демократическим движением, а также обеспечивал контроль над Ормузским проливом - важнейшей транспортной нефтяной артерией мира.
Крупные иранские монополии, которые становились господствующими в экономике, вступили в тесное сотрудничество с иностранными компаниями, в том числе и американскими. В итоге национальное хозяйственное воспроизводство и в том числе абсорбция нефтедолларовых потоков в страну были поставлены под контроль иностранного капитала31.
Подобная ситуация не могла устраивать простых иранцев, чьи национальные интересы были таким образом ущемлены. Постепенно формировалась оппозиция существующему режиму. Произвол шахских властей, засилье американцев, превращающих Иран в полуколонию, тяжёлые условия жизни, инфляция и постоянный рост цен на предметы первой необходимости, растущая безработица и коррупция, получившая небывалый размах среди крупных чиновников шахского окружения, привели страну к социально-экономическому кризису32. Угроза социального взрыва с течением времени неуклонно нарастала. Особенно" она стала заметна после окончания- нефтяного бума 1973— 1975 годов и последовавшего за этим экономического спада.
Удержание Ирана в сложившихся условиях становилось для американских правящих кругов актуальной задачей. Дело, в том, что на Ближнем и Среднем Востоке США не сумели занять более или менее прочных позиций в среде арабских стран, за исключением Саудовской Аравии. Это осложнило реализацию американских интересов в районе33. Основное бремя реализации этой задачи легло на плечи администрации Джимми Картера, избранного президентом в 1976 году.
Тенденция к сохранению прежнего курса1 США в отношении Ирана проявилась изначально. В ходе одной из первых пресс-конференций, состоявшихся в» самом начале президентского срока, главу Белого дома спросили о том, планируется ли что-либо предпринять для помощи жертвам политических репрессий в таких государствах, как Иран и Филиппины, которым США оказывают различную помощь, в том числе и военную. «Я думаю, - ответил президент Картер, - если бы не моё стремление доверять этим государствам, то мы бы значительно приблизились к озабоченности правами человека в общемировом масштабе. Я думаю, подобное имеет место, вероятно, ещё в дюжине, а то и больше, различных государств... Очевидно, что имеет место попрание прав человека, причём более грубое чем в тех государствах, которые мы только что упомянули» . Иными словами, президент Картер своим высказыванием завуалировал стремление продолжать поддержку иранского шаха, стараясь уходить от темы очевидного несоответствия реальной политики Мухаммада Реза Пехлеви личным убеждениям нового президента США о необходимости защиты демократии и прав человека.
После отставки в декабре 1976 года посла в Тегеране Ричарда Хелмса Соединённые Штаты не назначали нового представителя на протяжении полугода. ИГ лишь в июне 1977 года Уильям Салливен смог прибыть на своё место работы в качестве очередного (и, как позже окажется, последнего) главы американского посольства в Тегеране. Задержка могла быть связана с тем, что в администрации нового президента тщательно определялись с кандидатурой, поскольку предшественник У. Салливена поддерживал тёплые, практически дружеские отношения с иранским монархом. Весьма вероятно, что по этому вопросу имела место острая дискуссия между «центрами влияния» в руководстве США, каждый из которых отстаивал собственную кандидатуру посла.
Дело в том, что внешняя политика администрации Картера не имела чётко определённой концепции. Советский посол в Вашингтоне А.Ф. Добрынин так характеризует ситуацию: «Пожалуй, ни у одного из современных американских президентов не было такого разброда и споров вокруг вопросов внешней политики среди высших должностных лиц администрации, как при Картере» . Причиной подобной ситуации служило то, что сам президент Картер не обладал опытом внешнеполитической деятельности и не отличался активным геополитическим мышлением. В ходе своей предвыборной кампании он осуждал деятельность предыдущих администраций, в частности президента Ричарда Никсона и советника по национальной безопасности (а позже государственного секретаря) Генри Киссинджера, за то, что последний фактически «монополизировал» процесс разработки и принятия внешнеполитических решений в рамках СНБ, игнорируя другие ведомства.
Трансформация политики «сдерживания» после президентских выборов 1997 года в Иране (1997 - 2000 гг.).
В январе 1984 года государственный секретарь Джордж Шульц, сменивший на этом посту А. Хейга, обозначил Иран в качестве государства - спонсора терроризма. Новое качество автоматически влекло за собой наложение новых ограничений на американский экспорт в эту страну, что, как и озвученный тезис о «советской поддержке» Тегерана, являлось удобным обоснованием отхода США от прежнего курса в отношении Исламской республики. После террористических актов в Бейруте участилась жёсткая риторика в адрес ИРИ. Новый руководитель американского внешнеполитического ведомства, таким образом, в отличие от. своего предшественника сумел приспособиться к особенностям руководящего стиля главы Белого дома, пользовался поддержкой влиятельных чиновников и действовал в фарватере общего курса администрации.
Резкие заявления и недружественные политические шаги, периодически исходившие со стороны США, можно рассматривать как свидетельство изменения позиции администрации Рейгана, которая стала как бы ответной реакцией на взрывы в Бейруте и вступление иранской армии в соседний Ирак. Белому дому было важно представить Иран в неприглядном свете перед лицом международного сообщества и американских граждан. Последнее имело большое значение в условиях стартовавшей в США предвыборной кампании. Для администрации Рейгана это был выигрышный ход, поскольку республиканцы подтверждали, таким образом, свой имидж, который был сформирован в 1980 году. Американским избирателям давалось понять, что в Белом доме по-прежнему имеется чёткая стратегия в отношении Ирана. Республиканцы, таким образом, вновь демонстрировали своё отличие от демократов, чья провальная политика в период Исламской революции в Иране и кризиса с заложниками всё ещё присутствовала в сознании американского электората. В начале 1984 года советник президента по национальной безопасности Роберт Макфарлейн получил меморандум от директора отдела СЕВ по проблемам Ближнего Востока и Южной Азии Джеффри Кемпа. В документе содержались рекомендации по формированию подхода США к Ирану. Дж. Кемп писал, что «правительство Хомейни представляет угрозу американским интересам» и необходима активизация против него тайных операций. В этой связи он сообщал, что иранские эмигранты, с которыми он имел дело, надеются с иностранной помощью посадить прозападное правительство в Иране115. В меморандуме, таким образом, фактически предлагалось осуществить переворот по аналогии с событиями 1953 года в Иране. Подобные оценки и методы, как отмечалось выше, были характерны для ЦРУ, что может свидетельствовать о сближении позиций двух ведомств: СНБ и ЦРУ. Но проведение тайных операций такого рода было затруднено тем- фактом, что практические возможности США в Тегеране после Исламской революции были весьма ограничены из-за недостатка разведывательного и агентурного потенциала. К тому же Белый дом к этому времени в целом отказался от идеи ставки на светские политические силы и был склонен к более перспективному, с его точки зрения, сотрудничеству с наиболее прагматичными деятелями клерикального режима. Иными словами, администрация Рейгана теперь видела одним из факторов дестабилизации внутриполитической ситуации в ИРИ курс на «размывание» консолидированного духовенства посредством контактов и негласной поддержки наиболее лояльных по отношению к США элементов в высших эшелонах руководства Исламской республики.
Консолидированное, враждебно настроенное по отношению к США духовенство было способно осуществить «экспорт» революции в соседние страны и таким образом превратить Иран в региональный центр силы, объединяющий под своим началом антиамериканские режимы соседних государств. Это абсолютно противоречило интересам США. Поэтому задачей администрации Рейгана являлось, в том числе, поддержание определённого Никонов В.А. Указ. соч. С. 10. баланса сил в регионе Ближнего и Среднего Востока для того, чтобы не допустить дестабилизации региона. Этот аспект являлся одним из основных факторов, оказывавших влияние на формирование американской политики в отношении Ирана.
В администрации Р. Рейгана существовало мнение, что в Иране предстоят перемены. Это предположение подкреплялось информацией о слабом здоровье (и, в частности, проблемах с сердцем) аятоллы Хомейни и начавшемся в июле 1983 года процессе выборов преемника иранского лидера. Со смертью имама, по мнению американских руководителей, должна была начаться борьба между различными группировками, претендующими на его место. «По нашим оценкам, - пишет в своих мемуарах Джордж Буш, занимавший в администрации Рейгана пост вице-президента, - такая, борьба уже началась, причём некоторые группы стоят за политику, менее враждебную к "Великому дьяволу", то есть к Америке, чем другие»116.
Подобная оценка внутриполитической ситуации в Исламской республике повлияла на то, что реакция президента- на информацию о возможной причастности Ирана к террористическим актам в Бейруте была сдержанной. Акцент был сделан на то, что взрывы являются результатом деятельности отдельных групп, прямая связь которых с иранским руководством не очевидна. «Связаны ли они с иранским правительством или являются просто иранцами, их лозунги показывают, что они заинтересованы в священной войне. Они являются исламской сектой»117 — утверждал глава Белого дома.
Меморандум Дж. Кемпа побудил Р. Макфарлейна обратиться к специальной межведомственной комиссии с просьбой подготовить исследование перспектив американо-иранских отношений после ухода Хомейни с политической арены. Исследование было представлено 19 октября 1984 года и примечательно тем, что, подтверждая тезис об ограниченности разведывательных и практических возможностей США в ИРИ, в документе допускалась возможность
Руководитель СНБ Р. Макфарлейн был приверженцем гегемонистского курса США и хорошим администратором. В отличие от Р. Алл єна (первого советника Р. Рейгана по национальной безопасности), который не смог установить личный контакт и рабочее взаимодействие с президентом Рейганом, оказавшись вытесненным его ближайшими советниками из процесса принятия решений, Р. Макфарлейн пользовался большим расположением главы Белого дома. Это стало возможным во многом благодаря тому, что ранее он являлся заместителем У. Кларка, своего предшественника на посту руководителя СНБ и близкого.друга президента Рейгана, заметно поднявшего статус этой должности в иерархии ведомств, ответственных за выработку внешнеполитического курса1 страны.
Методы давления на Иран в условиях агрессии против Ирака (2002 — начало 2005 гг.)
Иранские официальные представители, в частности, посол ИРИ в. России Нигматулла Изади также открыто давали понять, что повод для озабоченностей ирано-российским сотрудничеством отсутствует. «Следует заметить, - заявил иранский дипломат, - что недавние российско-иранские торговые обмены, включающие в себя и некоторые виды оборонной продукции, состоялись в соответствии с договорённостями, достигнутыми в предыдущие годы. Я решительно заявляю, что этими соглашениями не предусмотрены закупки оружия массового поражения, в частности ядерных вооружений. Мы принципиально не стремимся к получению таких вооружений, поскольку являемся участниками договора о нераспространении ядерного оружия и других видов ОМП»212.
Одним из аргументов для придания обоснованности негативной позиции США по российско-иранскому сотрудничеству американцы приводили проблему ядерной экспертизы действий Ирана до того, как реактор произведёт плутоний. «Американские официальные лица заявляют, что опасаются1 того, что, как люлько Иран получит новые реакторы, это серьёзно упростит Тегерану импорт так называемого ядерного оборудования «двойного назначения», которое позволит создать ядерную бомбу. Хотя плутоний, произведённый реактором на лёгкой воде, сложно использовать для производства бомб, американские официальные лица заявляли, что опасаются невозвращения отработанного плутония, как было обещано, и, в конце концов, это станет достаточным для трансформации его в материал для производства оружия»213 -писала «The New York Times».
В конечном счёте, Вашингтон имел удобный повод для давления на Иран, в первую очередь по линии /Пентагона. В условиях, когда теократический режим ИРИ, на официальном уровне откровенно враждебный США, осуществляет деятельность в весьма чувствительной ядерной сфере, необходимо было лишить Тегеран малейшей возможности совершить прорыв в данном направлении. Эпицентр ядерной опасности явно переместился из зоны развитых стран в страны третьего мира, и сам ядерный конфликт возможен главным образом в отношениях между развивающимися странами на Ближнем Востоке и в Южной Азии214.
В руководстве США связывали предполагаемое намерение Ирана обзавестись атомной бомбой с наращиванием военного потенциала этой страны. Это не было лишь конъюнктурным соображением, поскольку в целом проблема распространения действительно волновала1 американцев. Однако реализация в интересах всего международного сообщества целей нераспространения может сочетаться в американской политике с решением достаточно конкретных задач борьбы с неугодными Вашингтону режимами и даже для оправдания- более широкого вмешательства во внутренние дела недружественных США государств .
В Белом доме полагали, что масштаб военных мероприятий выходит за необходимые для обеспечения самообороны рамки. По всей видимости, эти рамки были установлены-, американцами в: период подготовки внешнеполитической стратегии США на основе определения Вашингтоном такого максимально допустимого уровня боеготовности и укомплектованности вооружённых сил ИРИ, когда США гарантированно смогут нанести поражение этой стране в случае открытого военного столкновения.
Дело в том, что национальная стратегия безопасности США концентрировалась на нескольких первостепенных задачах, решения которых президент Клинтон был намерен добиваться от своей администрации. Одна из таких задач была сформулирована как «укрепление американской безопасности». «Учитывая реальности эры, наступившей после окончания
Вполне вероятно, что под одним из таких важных региональных конфликтов подразумевалась война с Ираном, поскольку мы помним, что американцы рассматривали управляемую враждебным США режимом Исламскую республику в качестве одного из потенциальных агрессоров. В этой связи Белому дому необходимо было быть твёрдо уверенным, что уровень обороноспособности ИРИ не превысит максимально допустимую отметку, когда вооружённые силы США начнут нести значительные потери и испытывать трудности с разгромом противника, чреватые переходом к затяжной войне. В том числе и поэтому администрация Клинтона проявляла повышенное беспокойство деятельностью иранских властей по укреплению оборонного потенциала своей страны.
К тому же темпы, взятые иранским руководством, по мнению Вашингтона могли привести к тому, что фактически по инерции в Иране наметится стремление приобрести новые виды ОМП, в том числе и ядерное. «Иран утверждает, что его ядерная программа служит исключительно в мирных целях, но израильские и американские официальные лица опровергают это утверждение, заявляя, что Тегеран тратит значительные суммы .на вооружение, покупая ядерные технологии, прежде чем разработать свои собственные» -отмечалось в американской прессе.
В контексте выделения администрацией Клинтона «приемлемых» и «неприемлемых» ядерных программ и концентрации почти всего внимания на «нечестных» государствах - пролиферантах Вашингтон давал таким образом понять, что основной причиной распространения в этих странах он считает существующие в них политические режимы. При таком смещении акцентов подлинной целью американской политики в области нераспространения становилась борьба с самими «нечестными» режимами, их замена на демократические и не враждебные США: ядерное распространение может быть неизбежным, но число «нечестных государств» может сократиться до нуля, что и должно составлять главную цель американской политики218.
Позиция определённых кругов Вашингтона и Тель-Авива имела под собой основание. В мае 1995 года Иран пытался получить газовую центрифугу в России для реализации возможности по обогащению урана. Это дало повод некоторым исследователям заключить, что «стремление обладать подобной центрифугой, несомненно, указывает на планы ИРИ по проведению разработок ядерных видов оружия» . Даже если ситуация была не столь драматична и степень намерений Тегерана явно преувеличена, данный факт, тем не менее, прибавлял аргументов сторонникам мнения о военном характере иранской ядерной программы. Для создания угрозьь Соединённым Штатам и их союзникам достаточно было лишь технологий, полученных от внешнего источника. То, что эти технологии далеки от применения в военной- сфере, отодвигалось на второй план. Министр обороны У. Перри определил- подход Ирана как «усечённый метод», который заключался1 в приобретении высокообогащённого урана или действующего оружия из России или других ядерных стран с финансовыми проблемами. Главная часть американской программы направлена на предотвращение помощи в разработке или поставок ядерного оружия Ирану или другим государствам-изгоям, которые стремятся овладеть ядерным оружием , что на деле также означало недопущение дальнейшего развития российско-иранского сотрудничества, предполагавшего заполнение «вакуума», созданного отсутствием США на стратегически важном и прибыльном рынке ядерных технологий.
Политика администрации Буша в отношении ИРИ в условиях разработки Ираном ядерной программы (2005 - 2008 гг.)
Антиизраильская риторика президента ИРИ не могла не способствовать активизации традиционно сильного произраильского лобби в правительстве США, в первую очередь в лице неоконсерваторов, которое оказывало давление на администрацию Буша, требуя жёстких решений и действий в отношении недружественных Израилю государств.
Стоит отметить, что вопрос о государствах, включённых в «ось зла», вызвал серьёзные дебаты в среде американского дипломатического сообщества, где было очевидно, что даже союзники США обращают внимание на сомнительность объединения в составе «оси зла» таких разнородных государств. Если с Ираком дело представлялось бесспорным, то Иран продолжал рассматриваться сотрудниками государственного департамента в качестве силы, способной оказать влияние на послевоенное восстановление Афганистана, поэтому включать его в список, с их точки зрения, было нецелесообразно. Государственный департамент США оставался прагматично настроенной, лишённой излишней идеологической составляющей организацией в период, когда её возглавлял К. Пауэлл.
Схожей позиции придерживались и в Конгрессе, на очередных слушаниях задал риторический вопрос относительно недавно провозглашённой президентом «оси»: «Я согласен с президентом в том плане, - заявил председатель комитета по международным делам сенатор Джозеф Байден - что каждое из этих государств представляет угрозу безопасности Соединённых Штатов и цивилизованного мира. Но они настолько разные по отношению друг
Федорова И.Е. К вопросу о влиянии американского фактора на отношения Ирана со странами СНГ // Иран и СНГ: Сб. ст. / Отв. ред. Н.М. Мамедова. - М., 2003. С. 150.
Демократы и республиканцы, в общем, были едины в своём стремлении с помощью военной силы покончить с тиранией С. Хусейна. В этой связи заявление сенатора Байдена в отношении Ирана стоит понимать как указание на необходимость альтернативного варианта воздействия на режим этой страны, предполагающего использование в первую очередь политико-дипломатических инструментов для нейтрализации исходящей от Ирана угрозы. Учитывая курс, характерный для демократов с их стороны акцент, по всей видимости, предлагалось сделать на продолжении стимулирования и поддержки процесса «либерализации» в ИРИ. В ситуации, когда в 2001 - 2002 годах большинство на Капитолийском холме принадлежало Демократической партии, Конгресс выступал в качестве своеобразного сдерживающего фактора, способного нейтрализовать наиболее смелые и радикальные предложения неоконсерваторов в отношении Исламской республики.
Формирование «оси зла» должно было произвести психологический эффект. Внутри страны смысл этого шага состоял в том, чтобы продемонстрировать собственным гражданам и политическому истеблишменту наличие у США опасных врагов, объединённых в мощный «кулак» и способных нанести непоправимый ущерб Соединённым Штатам в случае бездействия американского правительства. В условиях всеобщего напряжения от интенсивно нагнетаемого ощущения опасности многие частные моменты, связанные с индивидуальными особенностями государств, уходили на второй план. Это значительно облегчало администрации Буша реализацию задуманного, поскольку необходимость затрачивать время и силы на разъяснение и обоснование своего подхода была минимальна.
В отношении Исламской республики эффект должен был состоять в том, что руководство этой страны, наблюдая за ситуацией, связанной с Ираком, и учитывая стопроцентную вероятность военной операции в отношении этой страны, отойдёт от своей твёрдой принципиальной позиции, осознав реальность угрозы. Значительное военное присутствие США в регионе, окружение Ирана государствами, на территории которых дислоцированы американские военные контингенты, возможный отток инвестиций из Ирана в Ирак при новом проамериканском режиме в Багдаде, чреватый экономическими трудностями, не могли не учитываться сторонниками жёсткой линии в Тегеране. «При этих обстоятельствах любое изменение статус-кво в Ираке могло быть расценено как угроза и давление на сторонников жёсткой линии для того, чтобы они отказались от применения силы» в отношении избранных "умеренных" во главе с Хатами, или его преемников. Однако применение силы (в качестве ответной реакции со стороны-иранских консерваторов - А.С.), вероятно, наоборот будет только нарастать» - не без основания отмечал Дж. Кемп. Иракская кампания США в таком случае могла послужить инструментомі поддержки либеральных сил в Иране. В неоконсервативных кругах США существовало мнение, что вторжение в Ирак могло бы спровоцировать беспорядки в Иране , что важно с точки зрения организации народного восстания! для: изменения характера иранского режима.
О том, что подход США- к «проблемным» государствам будет различным, подтвердило выступление Д. Рамсфельда в Университете национальной обороны 31 января 2002 года. В рамках выступления глава Пентагона одним из первых среди официальных лиц упомянул- о вероятности ведения так называемой «превентивной войны». Смысл этого понятия выходил за рамки общепринятого понимания войны как столкновения армейских подразделений воюющих сторон на поле боя. Оно имело более широкий смысл, схожий, скорее, с войной против терроризма, объявленной Белым домом после терактов 11 сентября и предполагавшей также действия иного, невоенного характера. Поэтому «превентивная война» могла включать в себя тайные операции специальных американских подразделений на территории врага, санкции различного рода с целью изоляции и ослабления враждебного режима, дипломатические баталии в рамках международных организаций и двухсторонних контактов, информационную войну. «Наша цель, - заявил глава Пентагона, - не просто сражаться и побеждать, но и попытаться предотвратить войны. Поступая так, нам необходимо определить пути воздействия на тех, кто разрабатывает и принимает решения в стане потенциальных противников, удержать их не только от использования существующего вооружения, но, насколько возможно, попытаться в первую очередь отговорить их от новых опасных разработок» . Эта часть весьма объёмного доклада представляет особый интерес. В ней фактически обозначаются контуры действий в отношении Ирана. Последний тезис министра прозрачно указывает на иранских аятолл, поскольку именно они «разрабатывали и принимали решения» в Исламскойфеспу блике.
Похожие диссертации на Эволюция внешней политики США в отношении Ирана : 1979-2008 гг.
