Японо-российские отношения в годы первой мировой войны, 1914 - 1917 гг. Пестушко Юрий Сергеевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Военно-политическое сотрудничество между Японией и Россией в период первой мировой войны 45

1. Предпосылки японо-российского сближения в предвоенные годы 45

2. Захват Японией германских владений в Китае и на Тихом океане и позиция России 50

3. Военные поставки Японии для русской армии. Вопрос об участии японских войск в операциях в Европе 80

4. Попытки урегулирования корейской проблемы в японо- российских отношениях 111

5. Заключение Японо-российского союзного договора 1916 г 123

Глава II. Японо-российские экономические отношения в годы первой мировой войны 146

1. Активизация японской торговли на русском Дальнем Востоке и в Северной Маньчжурии. Проблема тарифов 146

2. Рыболовные промыслы Дальнего Востока в системе японо-российских отношений 163

3. Формирование японской и корейской диаспор на русском

Дальнем Востоке 188

4. Японо-российские отношения после Февральской революции 217

Заключение 227

Приложения 234

Список источников и литературы 242

• Предпосылки японо-российского сближения в предвоенные годы
• Захват Японией германских владений в Китае и на Тихом океане и позиция России
• Активизация японской торговли на русском Дальнем Востоке и в Северной Маньчжурии. Проблема тарифов

Введение к работе

Полная сложных и противоречивых моментов история японо-российских отношений знала как годы вражды и взаимной ненависти, так и времена дружбы и сотрудничества. Сегодня добрососедские отношения Москвы и Токио отвечают стратегическим интересам обеих стран, укрепляют позиции России и Японии в мировой политике, позволяя более уверенно выстраивать отношения со своими главными партнёрами по Азиатско-Тихоокеанскому региону - Китаем и США, а также в определённой степени способствуют укреплению стабильности в Азии. В последнее десятилетие перспективы японо-российских отношений являются объектом внимания российской и японской общественности, а также правительств Японии и России, о чём можно судить по расширяющимся контактам на высшем уровне, «встречах без галстуков», оживлению культурных связей, проведению совместных научных конференций и форумов. По словам нынешнего премьер-министра Японии Коидзуми Дзюнитиро, посетившего в январе 2003 г. Москву и Хабаровск, «несмотря на наличие территориальной проблемы в российско-японских отношениях, наши страны имеют много сфер и возможностей для сотрудничества».¹ На современном этапе обращение к прошлому двух стран, тому положительному опыту, который обеим сторонам удалось накопить за почти полтора века официальных отношений, имеет огромное значение для настоящего и будущего Японии и России.

Годы первой мировой войны занимают особое место в истории японо-российских отношений. Пожалуй, сложно найти другой более динамичный, противоречивый и сложный период в истории двусторонних отношений России и Японии. После завершения военной кампании 1904-1905 гг., казалось, ничто не сможет примирить вчерашних противников: уже в первые послевоенные месяцы на российском Дальнем Востоке снова началась подготовка к войне с Японской империей, а русские офицеры стали отправлять на Запад свои семьи. Тем не менее, в течение десятилетия 1905-1914 гг. Японии и России удалось существенно сгладить имевшиеся противоречия и направить двусторонние от-

ношения в мирное русло. За предвоенные годы Санкт-Петербургу и Токио удалось не только разрешить многие взаимные противоречия, но и вывести двусторонние отношения из состояния «плохого мира» на уровень фактически союзных.

По большому счёту, именно нормализация отношений с Японской империей предопределила готовность правительства Николая II присоединиться к странам антигерманской коалиции в первой мировой войне. Несмотря на перемещение спектра политических интересов царского правительства из Азии в Европу, отношения с Японией оказывали самое серьёзное воздействие на внешнюю политику России. С приближением европейской войны это воздействие всё больше возрастало, что объяснялось стремлением царского правительства сохранить на ближайшие годы мир в своих дальневосточных владениях и сосредоточиться на европейских делах. Несмотря на наличие некоторых разногласий в отношениях между двумя странами, послепортсмутское японо-российское сближение и заключение союзного договора в 1916 г. во многом способствовали возникновению позитивного восприятия Японии в России и России в Японии.

Обращение к истории японо-российских отношений не только опровергает сложившуюся в определённых кругах обеих стран точку зрения, согласно которой Россия и Япония являются извечными врагами, но и позволяет утверждать, что в отношениях двух стран никогда не было неразрешимых противоречий. С момента установления официальных отношений между двумя странами, Санкт-Петербургу и Токио удалось создать все условия для развития дружественных отношений друг с другом. Следует подчеркнуть, что в отличие от других стран, Россия никогда не стремилась выстраивать свои отношения с Токио с позиций силы. Российское правительство не «открывало» под дулами орудий японские порты для торговли, как это сделало в середине XIX в. правительство американского президента М.Филмора,² не принимало участия в 1863-1864 гг. в бом-

¹ «Коммерсантъ». 26 декабря 2002.

² Japan in Modem History. Tokyo, 1995. P. 303.

бардировках японских княжеств Сацума и Тёсю, и единственное соблюдало полный нейтралитет во время гражданской войны в Японии в 1867-1868 гг.¹

Рост напряжённости в японо-российских отношениях в 90-е годы XIX в. и последовавшая затем русско-японская война были обусловлены активизацией захватнической политики Токио в Азии. Укрепление позиций Японии в Китае и Корее в результате японо-китайской войны вызвало вполне объяснимое противодействие со стороны России, осознававшей масштабы японской опасности для русского Дальнего Востока. Внешнеполитический курс, взятый на вооружение правительством Николая II, предусматривал оказание давления на Японию под эгидой защиты целостности Китая и независимости Кореи. Участие Санкт-Петербурга в трёхстороннем европейском вмешательстве в условия Си-моносекского договора 1895 г., завершившего японо-китайскую войну, а также его последующая политика в Китае, выразившаяся в заключении в 1896 г. секретного русско-китайского оборонительного союза против Японии, стали одними из основных причин русско-японской войны 1904-1905 гг. Вместе с тем, даже в годы военного противостояния Токийский кабинет не сбрасывал со счетов возможность последующей нормализации отношений с Россией и никогда не призывал к «крестовому походу» против неё. В этом контексте весьма показательными представляются неудачные попытки одного из тогдашних лидеров Польской Социалистической партии Ю.Пилсудского добиться от Токио финансовой помощи для подготовки в России вооружённого мятежа, не встретившие поддержки японского правительства, рассчитывавшего победить Россию на Тихом океане, а не поссориться с ней бесповоротно и окончательно, разыграв «польскую карту».²

Положительные традиции японо-российских отношений, получившие развитие в годы первой мировой войны, были продолжены в 20 - 30-е годы XX в. Например, в 1922 г. в Японии широко развернулось движение «В помощь голодающей России», а в 1926 г. возникла первая общественная организация «Ни-

¹ Клименко Н.П. Колониальная политика Англии на Дальнем Востоке в середине XIX в. М, 1976. С. 248.

² Дарья и Томаш Наленч. Юзеф Пилсудскігіі. Легенды и факты. М., 1990. С. 35. См. также: Бахтуршш А.Ю.
Воззвание к полякам 1914 г. и его авторы // Вопросы истории. - 1998. - № 8. С. 132-136.

тиро кёкай» (Японо-российское общество), имевшая своей целью содействовать сближению народов обеих стран. Впоследствии в Японии появились и другие подобные организации - «Общество японо-советских культурных связей» и «Общество друзей СССР». В конце 1930-х годов усилиями японских властей указанные организации были распущены, а начавшаяся вскоре Вторая мировая война надолго превратила обе страны во врагов.

Вместе с тем, начиная уже с 1956 г., когда Н.С.Хрущёв и премьер-министр Японии Итиро Хатаяма подписали Совместную декларацию о прекращении между СССР и Японией состояния войны, обе страны пытаются преодолеть негативные традиции в двусторонних отношениях, развивая положительные моменты. 5 июня 1958 г. в Москве состоялось учредительное собрание общества «СССР - Япония», а в Японии было создано общество «Япония - СССР». Многое для нормализации японо-российских отношений было сделано бывшими японскими военнопленными, сохранивших самые лучшие воспоминания о годах пребывания в СССР.¹ Однако процесс нормализации отношений между двумя странами протекает неравномерно, из-за пережитков прошлого. К сожалению, не только в современной Японии, но и России нередко предаются забвению положительные моменты в истории японо-российских отношений, а основное внимание уделяется негативным аспектам, что не содействует росту взаимопонимания и развитию плодотворного сотрудничества между двумя странами.²

Со времени окончания второй мировой войны мир сильно изменился. Кажется, где-то в далёком прошлом остались «Великая Японская империя», «Нанкинская резня», «Бактериологические эксперименты». Послевоенное «японское экономическое чудо» продемонстрировало всему миру, что Япония может добиться впечатляющих темпов экономического развития без аннексий

¹ Например, в 1980-е г. стараниями бывших японских военнопленных в г. Хакодатэ был поставлен памятник
первому русскому консулу в Япотш И.Гошкевичу, а в г. Мацуяма, на кладбище русских военнопленных был
открыт бюст героя русско-японской войны Бойсмана. См.: Кузьмина МЛ. Плен. Комсомольск-на-Амуре. 1996.
С. 12.

² См., например: Ерёмин В. Россия - Япония. Территориальная проблема: поиск решения. М., 1992; Бондаренко
О.Я. Неизвестные Курилы. М., 1992; Словинский Б. Советская оккупация Курильских островов (август — сен
тябрь 1945 года). М., 1993.

чужих территорий и средневековой жестокости, как это было с Китаем и Кореей. Вместе с тем, последние события, происходящие в Японии, всё чаще заставляют задуматься - в самом ли деле в Токио отказались от идеи возрождения Японской империи? Уже третье по счёту посещение храма Ясукуни ' премьер-министром Японии Коидзуми Дзюнитиро представляется знаковым событием, поскольку ещё в 1992 г. премьер-министр Японии Хосокава и подавляющее большинство членов японского правительства прямо заявляли, что не пойдут в храм по политическим соображениям.² Открытое посещение мемориала, посвященного военным, погибшим в годы второй мировой войны во имя «Великой Японии», японскими официальными лицами вызвало протесты со стороны Сеула и Пекина, и только в Москве никак не прореагировали на это событие. Между тем, и Россия не может не учитывать, что, с подачи некоторых представителей властей, «славное прошлое Японии» сегодня начинает всё больше будоражить умы простых японцев, а также того обстоятельства, что надлежащих выводов из истории кое-кто в Японии, судя по всему, не сделал и пытается самореабилитироваться.³

Необходимо подчеркнуть, что исходя из уроков прошлого и учитывая тенденции в политическом курсе современной Японии, развитие японо-российских отношений на современном этапе должно опираться на укрепление позиций России в Азиатско-тихоокеанском регионе, а также осознание российским правительством геополитического значения Дальнего Востока. В этом контексте необходимо отметить, что анализ истории японо-российских отношений в начале XX в. имеет важное значение не только для понимания специфики сего-

Синтоистский храм Ясукуни дзиндзя yjt ВВДті («храм мира в стране») посвящен японским солдатам и офицерам, погибшим во второй мировой войне. В их число входят японцы, причисленные Токийским трибуналом К военным преступникам. Находится в Токио.

² «Тихоокеанская звезда». 18 августа 1993 г.

³ Уже в 1952 г. в Япошш были оправданы многие из высшего командного состава Квантунской армии и рядо
вых военных, причастных к военным преступлениям в Азии. В 1964 г. японское правительство посмертно на
градило около 2 млн. японцев, погибших в годы второй мировой войны. На фоне всё чаще раздающихся в Япо
нии голосов с требованием пересмотра итогов второй мировой войны, возвращения к божественности импера
тора, появление в храме Ясукуни представителей японского правительства представляется весьма тревожным
сигналом, свидетельствующим, что идеи возрождения «Великой Империи Ямато» не только находят всё боль
ше сторонников в японских правительственных кругах, но также и то, что японские политические деятели не
стремятся делать из этого секрета. См.: Ефименко Ю.В. Тень храма Ясукуни // Правда. Ру. 12 ноября 2002 г.

дняшних отношений между Японией и Россией, но и для осмысления внешнеполитических целей и задач России на современном этапе.

Степень научной разработанности проблемы. В России первые попытки освещения японо-российских отношений в годы мировой войны были предприняты в 20-е - 40-е гг. в работах, посвященных исследованию участия Японии в мировой войне и международных отношений на Дальнем Востоке. Следует подчеркнуть, что в указанное время отношения между Россией и Японией в годы мировой войны исследовались большей частью фрагментарно, а приоритетное освещение получили такие аспекты, как развитие японской экономики в годы мировой войны, внешняя торговля Японской империи, а также развитие японо-российских отношений в послепортсмутские годы. Соответствующий раздел, где исследуется японская экономика, появился в совместной работе О.Танина и Е.Иогана «Военно-фашистское движение в Японии». В исследовании указывается на положительное влияние мировой войны на японскую экономику, выразившееся в существенном увеличении фабрик и заводов, а также развитии электротехнической и металлургической отраслей японской промышленности.¹ Вместе с тем, в работе остались практически нераскрытыми вопросы, напрямую связанные с экономическим ростом Японии в годы мировой войны, а именно - военное сотрудничество с Россией - во многом благодаря которому Японии и удалось добиться существенных успехов в развитии собственной промышленности.

Предпосылки японо-российского сближения в предвоенные годы исследуются в монографии Е.М.Жукова «История Японии: Краткий очерк». Эту работу трудно назвать новаторской, поскольку в ней много схематизма, а также отсутствуют ссылки на японские документальные источники. Как следствие, суть и характеристика политических процессов в Японии и России, определявших развитие отношений между двумя странами в послепортсмутские годы, остаются либо практически нераскрытыми, либо рассматриваются в контексте дальневосточной политики Великобритании и США, фактически повторяя

¹ Танин О., Поган Е. Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933. С. 41-42.

мнения, высказывавшиеся другими авторами.' Например, Е.М.Жуков утверждает, что сближение двух стран было продиктовано, в первую очередь, стремлением к защите своих интересов в Маньчжурии, в первую очередь, от США, пытавшихся под предлогом «интернационализации» китайских железных дорог поставить под свой контроль КВЖД и ЮМЖД.² Вместе с тем, японо-российское сближение в указанное время было обусловлено целым комплексом вопросов, которые не ограничивались лишь американо-японскими разногласиями.

Во второй половине XX в. российская историческая наука вновь обратилась к теме международных отношений на Дальнем Востоке в годы первой мировой войны. Проблематика послевоенных исследований концентрировалась вокруг японской политики в Китае и Корее и отношения к ней России, эволюции японской экспансионистской идеологии, экономического развития Японии в годы первой мировой войны, внутриполитического положения Японской империи. Следует подчеркнуть, что и в послевоенной отечественной историографии не было создано комплексного исследования японо-российских отношений в годы первой мировой войны.

Отдельные аспекты японо-российских отношений в годы первой мировой войны поднимаются в исследовании Р.М.Бродского «Двадцать одно требование Японии к Китаю». В своей работе Р.М.Бродский отмечает, что позиция невмешательства в японо-китайский конфликт, занятая Санкт-Петербургом, была обусловлена стремлением царского правительства, избежать возможных осложнений в отношениях с Токио. В итоге, фактическое одобрение японской политики по отношению к Китаю привело к обострению англо-японских отношений и ещё большему сближению Японии с Россией.¹ Следует заметить, что в исследовании довольно поверхностно раскрыты разногласия в японском правительстве по вопросу навязывания Китаю требований, а также роль, которую в этих событиях сыграли глава японского МИДа Като Такааки, стремившийся за-

¹ См., например: А варті В.Я. Борьба за Тихий океан. М., 1934. С. 134.

² Жуков Е.М. История Японии: Краткий очерк. М., 1939. С. 161-162.

работать на «китайском вопросе» политические очки, и глава тайного совета гэпро Ямагата Аритомо.

Названные в работе Р.М.Бродского причины японо-российского сближения в годы мировой войны получили развитие в исследованиях других учёных. Например, аналогичную с Р.М.Бродским точку зрения относительно укрепления японо-российских отношений после принятия Пекином «Двадцати одного требования» высказывал А.Л.Гальперин, подчёркивая, что попытка Токио «укрепиться в зоне британского влияния в Южном и Центральном Китае ... привела к ещё большему обострению англо-японских противоречий и к стремлению Японии опереться на Россию против Англии».²

Во второй половине 40-х годов была защищена кандидатская диссертация Г.И.Болдырева, в которой подверглась исследованию экономика Японии в годы первой мировой войны. В своей работе автор отмечает, что европейская война предоставила японским предпринимателям прекрасную возможность занять на азиатских рынках место ведущих европейских стран и Соединённых Штатов, с товарами которых Япония не могла конкурировать в обычных условия.¹ Приведённые в исследовании статистические данные по японскому экспорту позволяют утверждать, что в годы европейской войны Россия являлась главным потребителем лишь японского вооружения, в то время как по остальным показателям во внешнеторговом обороте империи торговля с Россией занимала последнее место после Китая, Индии, Северной Америки и Европы. Существенным недостатком исследования Г.И.Болдырева является то, что в нём не рассматриваются причины, по которым торговые отношения между Японией и Россией не получили надлежащего развития в годы первой мировой войны.

Одним из первых послевоенных исследований, посвященных истории Японии, стала кандидатская диссертация О.С.Николаевой «Развитие японского империализма в годы первой мировой войны», автор которой высказал суждение, что официальная точка зрения Токио на русско-японский союзный договор бы-

¹ Бродский Р.М. Двадцать одно требование Японии к Китаю в 1915 г. (Дис. ... канд. ист. наук.) Львов, 1947. С.

110, 119,213.

~ Гальперин АЛ. Англо-японский союз. М., 1947. С. 304.

ла изложена министром иностранных дел Японии Исии Кикудзиро, заявившем, что Токио подписал договор с Россией, якобы, для того, чтобы ликвидировать опасность заключения сепаратного мира между Санкт-Петербургом и Берлином.² Однако подобный вывод О.С.Николаевой представляется весьма односторонним, поскольку на предварительных переговорах по заключению союзного договора именно японская сторона настаивала на том, чтобы исключить из проекта договора обязательство не заключать сепаратного мира с Германией. Мнение бывшего министра иностранных дел Японии следует считать не официальной точкой зрения японского правительства, а, скорее, одним из взглядов, высказывавшимися японскими политиками относительно заключения в 1916 г. союзного договора между двумя странами. Необходимо также отметить, что работа О.С.Николаевой была создана без опоры на японские дипломатические документы, поэтому в ней оказались недостаточно освещены предпосылки заключения японо-российского соглашения 1916 г., а также цели и задачи, которые Япония и Россия преследовали в этом союзе.

Следует подчеркнуть, что в большинстве исследований международных отношений на Дальнем Востоке в начале XX в., вышедших до 1956 г., угадывается явная идеологическая направленность, зачастую подменяющая само исследование. Такие работы содержат немало схематизма, декларативных заявлений, в них нередко отсутствует исторический анализ, а достоверность излагаемых фактов выглядит весьма сомнительной, поскольку нет опоры на серьёзные источники. К тому же, механический перенос таких определений, как «буржуазно-помещичий блок» или «помещичье-буржуазная оппозиция» на японскую действительность выглядит, по меньшей мере, невразумительно.¹

Международные отношения на Дальнем Востоке в начале XX в. исследованы в монографии С.С.Григорцевича «Дальневосточная политика империалистических держав в 1906-1917 гг.». Данный научный труд, основанный на анализе дипломатических документов России, Великобритании, Франции, Герма-

¹ Болдырев ГЛ. Финансы Японии (Дис. ... канд. нет. наук.). М., 1946. С. 270.

² Николаева О.С. Развитие японского империализма в годы первой мировой войны (Дис. ... канд. ист. на\х). Л.,
1953. С. 225.

ний и США, материалов российской и европейской прессы, а также исследованиях международных отношений, созданных в Японии и на Западе, содержит разделы, в которых рассматривается развитие японо-российских отношений в послепортсмутское десятилетие и в годы первой мировой войны. В исследовании С.С.Григорцевича рассмотрены предпосылки заключения русско-японского союзного договора 1916 г., агрессивная политика Токийского кабинета в Китае и отношение к ней царского правительства, вопросы военных поставок Японии русской армии.² Вместе с тем, в исследовании не были использованы японские дипломатические документы, поэтому некоторые аспекты темы оказались раскрыты несколько фрагментарно. Сказанное относится, прежде всего, к токийскому раунду японо-российских переговоров, на которых между российской и японской сторонами развернулась острая полемика по условиям проекта договора, а также возможным компенсациям со стороны России. В частности, С.С.Григорцевич считает, что главным мотивом, по которому царское правительство вступило в переговоры с Японией, была надежда на дополнительные поставки вооружения.³ Между тем, японские дипломатические документы, в которых японо-российские переговоры были тщательно запротоколированы, свидетельствуют, что на тот момент Россию больше беспокоила перспектива японо-германского союза, в случае заключения которого царскому правительству пришлось бы пересматривать всю свою внешнюю политику. Не случайно российский представитель Г.А.Козаков в самом начале переговоров попытался добиться от японской стороны согласия придать будущему договору антигерманский характер, а уже затем приступил к обсуждению увеличения японских военных поставок.

Определённым вкладом в изучение японо-российских отношений явилась работа Л.Н.Кутакова «Россия и Япония», охватывающая период XVIII - нач. XX вв.⁴ В работе, в частности, затронуты японо-российские отношения в годы

¹ См., например: ЭйдусХ.Т. Очерки новой и новейшей истории Японии. М., 1955.

² Григорцевич С.С. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906-1917 гг. Томск, 1965. С. 467,
515-517, 523.

³ Там же, С. 523.

⁴ КутаковЛ.Н. Россия и Япония. М., 1988.

первой мировой войны, а также предпосылки заключения союзного договора между двумя странами в 1916 г. Вслед за С.С.Григорцевичем Л.Н.Кутаков высказывает мнение о том, что царское правительство было вынуждено пойти на заключение союза с Японией, чтобы увеличить японские военные поставки русской армии.¹ Таким образом, складывается впечатление, что в годы первой мировой войны русская армия очень сильно зависела от японского вооружения. Однако не только японские, но и российские дипломатические документы свидетельствуют, что уже к лету 1915 г. Россия не успевала вывозить с Дальнего Востока в европейскую часть страны поступавшее во Владивосток вооружение и боеприпасы из Японии, поэтому возможное увеличение японских поставок не могло являться для Санкт-Петербурга веской причиной для заключения союза с Японией. Следует также отметить, что при рассмотрении токийского раунда японо-российских переговоров Л.Н.Кутаков акцентирует всё внимание на вопросе компенсаций России Японии, оставляя в стороне попытки России добиться от Японии согласия на совместные действия по искоренению германского влияния в Китае.

В конце 90-х годов И.Р.Савельевым был предпринят анализ истории японской эмиграции в Северную и Южную Америку,² а также особенностей японской иммиграции на русский Дальний Восток в начале XX в. В научных трудах И.Р.Савельева рассматриваются причины зарождения японской эмиграции, её масштабы, особенности иммиграционной политики Токио в отношении Дальнего Востока России. На основе привлечения широкого круга японских, американских и российских исторических документов, а также результатов исследований зарубежных и отечественных востоковедов, автор одним из первых высказал тезис о том, что в отличие от Бразилии, Канады, Перу или Гавайев, Дальний Восток России, несмотря на свою географическую близость к Японии, так и не стал для японских иммигрантов местом постоянного проживания.³ Ра-

¹ КутаковЛ.Н. Указ. соч., С. 339.

² Савельев П.Р. Японцы за океаном. История японской эмиграции в Северную и Южную Америку. СПб., 1997.

³ Савельев И.Р. Японцы на Дальнем Востоке России: особенности иммиграции // Кунсткамера. Этнографиче
ские тетради. 1997. Вып. 11. С. 78., Igor R. Sai'eliev. Japanese across the Sea: Features of Japanese Emigration to the
Russian Far East, 1875 and 1916II Amerasia Journal, 1997-1998. № 3. P. 103-117.

боты И.Р.Савельева, содержащие весьма ценные сведения о характере японских общин на русском Дальнем Востоке, основных видах деятельности японских иммигрантов, а также статистические данные, представляют большой научный интерес и явились чрезвычайно ценными трудами для написания настоящего исследования.

Небольшой раздел, в котором исследуются японо-российские отношения в годы первой мировой войны, имеется в учебном пособии Т.Я.Иконниковой, посвященном рассмотрению динамики отношений Японии и России в конце XIX - начале XX в.' Данная работа, опирающееся, главным образом, на русскоязычные источники и материалы российских исторических архивов, раскрывает основные направления торгово-экономических, военных, а также политических отношений между двумя странами. В работе особое внимание уделяется предпосылкам и причинам заключения русско-японского военно-политического союза 1916 г., а также вопросам компенсаций России Японии.

Резюмируя вышеизложенное, следует признать, что, несмотря на наличие в отечественной исторической науке обстоятельных исследований международных отношений на Дальнем Востоке в начале XX в., японо-российские отношения в период первой мировой войны изучены недостаточно полно и всесторонне и нуждаются в специальном рассмотрении.

Следует заметить, что и в Японии было создано не так уж много работ, посвященных участию данной страны в первой мировой войне. Что же касается исследований японо-российских отношений в указанное время, то каких-либо специальных трудов, в которых рассматривалась бы данная проблематика, практически нет. Профессор японской Академии обороны Хирама Ёити объяснил эту ситуацию следующим образом: «... поскольку Япония не имела к первой мировой войне столь же большого отношения, как ко второй мировой, у японских исследователей не возникало желания заниматься данной проблематикой».²

¹ Иконникова Т.Я. Очерки истории взаимоотношений России и Японии в конце XIX в. - 1917 г. Хабаровск, 2001. " Хирама Ёити. Дайитидзи сэкай тайсэн то нихон кайгун. Гайко то гундзи рэнсэцу (Первая мировая война и военно-морской флот Японии. Дипломатия и дела военные). Токио, 1998. С. і.

Вместе с тем, было бы неверно утверждать, что вопросы, связанные с участием Японии в первой мировой войне, равно как и японо-российские отношения указанного периода оказались совершенно вне сферы научных интересов японских учёных. Фрагментарно японо-российские отношения и связанные с этим вопросы рассматривались в японских исторических исследованиях, однако предпочтение всё же отдавалось анализу роли Японии в мировой войне.

В японской историографии можно выделить два периода - до 1945 г. и после 1945 г. Послевоенные и некоторые довоенные исследования японских историков в большинстве своём отличает хорошее знание исторического материала и привлечение большого круга исторических источников, что заметно повышает научное значение исследований. Среди основных источников, чаще всего использующихся японскими историками, необходимо отметить материалы Архива внешней политики Японии (Нихон гайко сирёкан) (Токио), опубликованные документы японского министерства иностранных дел, вошедшие в сборники «Нихон гайко бунсё» (Японские дипломатические документы), а также в сборник «Никкан гайко сирё» (Документы по японо-корейским отношениям). В исследованиях японских историков не менее широко представлены документы по внешней политики ведущих держав, публиковавшиеся в различных сборниках дипломатических документов на Западе.¹ Вместе с тем, в японской историографии нередко прослеживается тенденция к ретушированию некоторых моментов истории первой мировой войны и, в особенности, вопросов участия в ней Японии, что порой плохо вписывается в историческую картину прошлого страны. Сказанное относится главным образом, к тенденциозным и апологетическим работам японских историков первой половины XX в., касающихся дальневосточной политики их страны накануне и в годы первой мировой войны. В них вопросы участия Японии в первой мировой войне рассматриваются с имперских позиций, поэтому там практически нельзя встретить взвешенной оценки международным отношениям в указанное время, работы полны декларативных

¹ Mac Murray J. Treaties and Agreements with and concerning China 1894-1919, v. 1-2. New York, 1921; Price KB. The Russo-Japanese Treaties of 1907-1916 Concerning Manchuria and Mongolia. Baltimore: The Johns Hopkins Uni-

заявлений, а само историческое исследование нередко подменяется идеологизированными рассуждениями, за которыми практически не просматривается реальная картина событий.

Однако при всей своей идеологической направленности и схематичности высказываний, работы японских учёных по вопросам участия Японии в мировой войне, вышедшие до 1945 г., представляют определённый интерес с точки зрения понимания характера идеологических процессов, наблюдавшихся в японском обществе в начале XX в. К таким работам следует, например, отнести научные труды известных апологетов агрессивной внешней политики Японии -Х.Акаги и Т.Такэути. По мнению этих авторов, агрессия японской военщины против Китая и Кореи объяснялась не только национальными интересами Японии, но и вполне естественным результатом развития Японской империи, миссия которой заключалась в подчинении других народов под своим началом, а также материальными интересами - стремлением захватить новые территории и рынки сбыта.¹ Вместе с тем, в вышеназванных работах практически не рассматриваются дискуссии в японском правительстве по вопросам приоритетов внешней политики, замалчиваются разногласия между Японией и США, а Россия показывается как едва ли не самый главный агрессор в Азии.

В стремлении оправдать агрессивную политику Японии в начале XX в., другой японский историк - Киёсава Киёси зашёл ещё дальше вышеназванных авторов. Желание по-своему истолковать события времён первой мировой войны прослеживается в рассуждениях автора о причинах вступления Японии в войну, военных действиях японской армии в Китае и своеобразной интерпретации исторических документов, что в немалой степени искажает действительную картину исследуемых событий. Например, Киёсава Киёси утверждает, что ввод японских войск на территорию Цзяо-Чжоу был осуществлён, якобы, «с одобрения правительства Китая». Что же касается установления японского контроля над Шаньдунской железной дорогой, что японцы сделали в первую очередь, то

versity, 1933; U.S. Department of State, Papers Relating to the Foreign Relations of the United States, 1916. Washington, 1929.

здесь аргументация автора вообще не выдерживает никакой критики: «... означенная железная дорога в действительности принадлежала германскому правительству, и невозможно себе представить, чтобы какое-либо другое государство на месте Японии поступило бы иначе».

В исследовании Киёсава Киёси чувствуется явное стремление любыми способами оправдать агрессивную политику Японии в отношении Китая. В то же время, целый ряд более важных вопросов остаётся практически нераскрытым. Например, Киёсава Киёси более чем поверхностно затронул заключение русско-японского союзного договора 1916 г., отметив лишь, что осуществлению в жизнь его положений помешала Февральская революция в России. По мнению автора, важность этого договора для Японской империи заключалась в том, что с его подписанием ведущие державы были вынуждены «официально признать японские завоевания в Китае».² Данное утверждение автора представляется весьма спорным, поскольку в годы мировой войны ведущие державы были вынуждены мириться с действиями Японии в Азии, что объяснялось их занятостью войной в Европе. Дальнейшее развитие событий и в, частности, разрешение ситуации с провинцией Шаньдун показали, что позиция невмешательства в дальневосточные дела со стороны европейских держав и США было явлением временным, и что русско-японский союзный договор вовсе не стал заменой англо-японского союза, хотя именно такой вывод напрашивается, исходя из рассуждений Киёсава Киёси.

В начале 1930-х годов в Японии вышло исследование японской политики в Китае Нагано Акира, в котором фрагментарно затрагиваются японо-российские отношения в послепортсмутские годы и в период первой мировой войны.³ Работу Нагано Акира сложно назвать исследованием в полном смысле этого слова, поскольку выдержки из исторических документов, которые автор включил в своё исследование, приведены без соответствующих ссылок, либо указаний на

¹ Akagi Н. Japan's Foreign Relations 1542-1936. Tokyo, 1936. P. 265; Takeuchi T. War and Diplomacy in the Japanese Empire. London, 1935. P. 169,182.

Киёсава Киёси. Нихон гайкоси (История японской дипломатии). Токио, 1942. С. 355, 361, 363, 379.

Нагано Акира. Манею но тэцудо о мэгуру шггпбэйроси (Япония, Америка, Россия и Китай в вопросе о железных дорогах Маньчжурии). Токио, 1931.

первоисточники. К тому же, Нагано Акира часто не указывает конкретные цифры или факты в подтверждение своих высказываний, что не позволило проверить справедливость многих выводов автора, большинство из которых нуждается в уточнении. В своей работе автор зачастую высказывает противоположные суждения относительно развития японо-российских отношений в поел епортсмутские годы и в период первой мировой войны. Например, по мнению автора, обеим странам удалось совместными усилиями противостоять укреплению англо-американского капитала в Китае. В то же время, Нагано Акира считает, что Китай и в после нормализации японо-российских отношений продолжал оставаться ареной скрытого соперничества России и Японии.¹

Проработавший много лет на дипломатическом поприще апологет официальной линии касулшгасэки Кадзима Мориносукэ, в монографии «Исторические размышления о дипломатической политике Японии»,² исследует причины вступления Японии в войну на стороне антигерманского блока, а также поднимает проблематику отношений Японии с Великобританией, США, Россией и Францией. Кадзима Мориносукэ высказывает ту же точку зрения, что и Киёса-ва Киёси заявляя, что японское правительство решило выступить против Германии по просьбе Великобритании, а также «в соответствии с условиями англояпонского союзного договора», преследуя цель сохранения мира в Азии. Разногласия между Токио и Лондоном по вопросу военных действий императорской армии на территории Китая автор объясняет стремлением английского правительства защитить свою торговлю на азиатском континенте.¹ Усиление противоречий между Великобританией и Японией по вопросу Китая, по мнению Кадзима Мориносукэ, обусловили дальнейшее сближение Токио и Санкт-Петербурга. Следует признать, что такое истолкование причин сближения Японии и России в годы мировой войны является несколько односторонним, так как абсолютно не объясняет, почему российская сторона стремилась к сближению с Японией.

¹ Нагано Акира. Указ. соч., С. 29-30.

² Кадзима Мориносукэ. Нихон гайко сэйсаку но ситэки косацу (Исторические размышления о дипломатической
политике Японии). Токио, 1939.

Анализ японской историографии первой половины XX в. показывает, что, несмотря на привлечение широкого круга исторических источников, в довоенной историографии рассмотрение самой темы нередко подменяется обоснованием экспансионистской политики японского правительства в начале XX в., а приведённые в качестве доказательства исторические источники трактуются, в зависимости от желания авторов. К тому же, ряд высказанных в довоенной японской историографии оценок представляется сомнительным и нуждается в переосмыслении.

Одним из первых послевоенных исследований, где затрагивается роль Японии в первой мировой войне, стал многотомный сборник «История Японии», вышедший в свет в начале 1960-х г.² В данном труде, явившимся результатом коллективного творчества японских историков Эгути Бокуро, Кобаяси Юкио, Иноуэ Харумару, Танума Хадзимэ и др., дана вполне объективная оценка роли Японии в первой мировой войне, а также японо-российским отношениям. В частности, авторами указывается, что общность японо-российских интересов в Китае, а также начавшееся в послепортсмутское десятилетие противостояние Японии и России, с одной стороны, и Великобритании и США по китайскому вопросу - с другой - во многом предопределили дальнейшее укрепление отношений между Японией и Россией. Вместе с тем, сборник «История Японии» следует считать скорее пособием по истории, поскольку многие исторические события в работе рассматриваются фрагментарно, авторы ограничиваются лишь освещением внешней стороны вопроса, избегая обобщений, а некоторые их высказывания сложно проверить из-за отсутствия ссылок на источники.

Характерно, что и в довоенной, и в послевоенной японской историографии даётся практически одно и то же объяснение отказа Токио направить свои войска в Европу на помощь союзникам. Большинство японских исследователей ссылается на заявление японского министра иностранных дел Като Такааки от 14 ноября 1914 г., в котором говорилось, что основной задачей японской армии

КадзимаМориносукэ. Исторические размышления... С. 297. ² Нихонрэкиси. Гэндай (История Японии. Современность). Токио, 1963. Т. 19. С. 8, 20, 21.

является оборона своей страны.¹ Параллельно с этим называются и трудности сугубо технического характера, связанные с направлением в Европу японских войск.

В 1960 г. в Японии вышла монография бывшего дипломатического работника Камимура Синъити «50 лет дипломатической работы»,² в которой проанализировано развитие отношений Японии с США и со странами Европы накануне и в годы первой мировой войны. Хотя японо-российские отношения затрагиваются в этом исследовании несколько поверхностно, но приведённые в ней данные представляют интерес с точки зрения выявления особенностей внешней политики Японии в годы мировой войны. В своей работе Камимура Синъити уделил большое внимание политике Японии в отношении Китая, указывая на то, что агрессивная политика Токио на Азиатском континенте была чуть ли не вынужденной и объяснялась экономическими трудностями в самой Японии. «В стране, имевшей ограниченную территорию и бедной полезными ископаемыми, постоянно увеличивалось население. Народ Японии требовал освоения внешних рынков». Правительство Японии решило использовать европейскую войну для экономического усиления в Китае.³

Автором также подчёркивается, что японское правительство вступило в войну против Германии не без колебаний, так как «... существовала правительственная группировка, верившая в победу Германии, ... в военной среде возникло движение, объединявшее противников войны с Германией».⁴ Анализируя союзный договор с Россией, Камимура Синъити ограничивается указанием на то, что осуществлению принципов, заложенных в договор 1916 г., помешала Февральская революция в России, не давая при этом никаких объяснений своей точке зрения.

Весьма полезной в работе над диссертационным разделом, посвященным захвату германских колоний в Китае и на Тихом океане, явилась монография На-

¹ Като - Грину. Меморандум. 14 ноября 1914 г. // Японские дипломатические документы (1914). Токио, 1966. Т.
3. С.645.

² Камимура Синъити. Гайко годзюнэн (Пятьдесят лет дипломатической работы). Токио, 1960.

³ Там же, С. 40.

⁴ Там же, С. 42.

камура Акира «Путь к войне в великой Восточной Азии». В своём исследовании японский историк объясняет колебания японского правительства относительно целесообразности вступления в войну не разногласиями между проанг-лийской и прогерманской группировками в Токийском кабинете, а якобы стремлением правительства соблюдать нейтралитет. Например, автор утверждает, что Токио первоначально занимал позицию стороннего наблюдателя, однако дальнейшее развитие событий заставило Японию изменить первоначальную точку зрения на европейскую войну. В подтверждение Накамура Акира ссылается на заявление японского правительства от 4 августа 1914 г., где указывалось, что императорское правительство «намерено придерживаться политики нейтралитета». Однако даже из цитируемого автором документа понятно, что нейтралитет для Токио был невозможен, и вопрос вступления в войну был лишь делом времени: «в случае, если ситуация станет чревата опасными последствиями для англо-японского союза, Япония ... примет необходимые меры».¹ Слабой стороной исследования является то, что при освещении вопросов внешней политики России в Восточной Азии автор не ссылается на русские источники. В итоге, главные аспекты японо-российских отношений, которые поднимаются в монографии, рассматриваются весьма поверхностно.

Некоторые послевоенные работы японских историков нередко обнаруживают стремление их авторов видеть в предвоенном японо-российском сближении исключительно отрицательные моменты. Например, по мнению Такаги Таку, Япония опасалась оттеснения её Россией в Китае и, несмотря на заключённые мирные соглашения, Россия оставалась для неё вероятным противником.² Другой историк - Янага Титоси - исходит из того, что японская сторона осталась недовольной условиями Портсмутского договора, так как для Японии такие условия заключения мира, как контрибуция в несколько миллиардов иен, получение всего Сахалина и всей КВЖД, а также передача аренды Ляодунского полу-

¹ Накамура Акира. Дайтоа сэнсо э но митії (Путь к войне в великой Восточной Азии). Токио. 1990. С. 146.

² Такаги Таку. Нихон но рэкиси. Мэйдзи, Тайсё, Сева (История Японии. Мэйдзи, Тайсё, Сева). Токио. 1982. С.
238.

острова и отказ России от всех её специальных прав в Корее и Маньчжурии, являлись «минимальными» условиями мира.¹

Оппонентом Янага Титоси и Такаги Таку можно считать профессора Акид-зуки Нодзоми, по мнению которого, после завершения русско-японской войны у обеих стран появилось немало причин для взаимного сближения. Одна из них была обусловлена стремлением Токио к поддержанию порядка на Корейском полуострове, вошедшем в 1910 г. в состав японских колониальных владений: «После русско-японской войны Японии было необходимо обеспечить стабильность в захваченных районах и прилегающих к ним территориях, для эффективности проведения ... своей политики в Корее». Для выполнения этих задач прежде всего было необходимо провести демаркацию границы с Россией по р. Тумыньцзян.²

Вопросы участия Японии в первой мировой войне поднимаются в монографии профессора Морикава Масамити «Первая мировая война и Парижская мирная конференция».³ Хотя японо-российские отношения в исследовании специально не затрагиваются, монография полезна для понимания особенностей японской континентальной политики, а также целей, которые преследовала Япония на Азиатском континенте. Например, автором признаётся, что, хотя формально Токио выступил против Германии «ради сохранения мира на Дальнем Востоке и искоренения там германского влияния», у японской стороны был и очевидный расчёт, заключавшийся в установлении своего контроля над германскими владениями в Китае. В подтверждение Морикава Масамити указывает на то, что когда 2 сентября 1914 г. 18-я японская дивизия высадилась за 200 км. от предполагаемого района военных действий, она вместо продвижения к Циндао, двинулась в западном направлении, вдоль Шаньдунской железной дороги, рассчитывая установить над ней контроль.¹ После завершения военной операции, японцы спешно реквизировали германское имущество и капиталы.

¹ Yanaga Chitoshi. Japan Since Perry. Hamdem: Archon Books, 1966. P. 316.

² Акидзуки Нодзоми. Тёро коккё но сэйрнцу то тёсэн но тайо (Установление корейско-российской границы и
реакціїя Кореи) // Кокусай гаку кэнкю (Международные научные исследования). 1991, № 8. С. 34.

³ Морикава Масамити. Дайитидзи тайсэн то пари кова кайги (Первая мировая война и Парижская мігрная кон
ференция). Токио, 1983.

Автором также указывается, что на оккупированной японцами территории провинции Шаньдун воцарился произвол в отношении местного населения, выражавшийся в грабежах и бесчинствах со стороны японских войск.²

Участию Японии в первой мировой войне посвящено исследование Хирама Ёити, в котором на основе материалов Архива внешней политики Японии, Публичного архива Великобритании (Public Record Office, Kew), а также трудов западной и восточной школ востоковедения рассматриваются отношения Японии с европейскими державами и США, военные действия японской армии против Германии на Дальнем Востоке, японская агрессия в Китае, военные поставки Японии русской армии. Положительно оценивая развитие японо-российских отношений в годы первой мировой войны, автор полагает, что первым шагом к ухудшению двустороннего сотрудничества явилась Февральская революция в России, которая перечеркнула надежды Токио на продолжение военно-политического союза с российской стороной. ³ На сегодняшний день в японской историографии монография Хирама Ёити является наиболее обстоятельным исследованием состояния японской армии в годы первой мировой войны, а также аспектов военного сотрудничества Японии с Россией и её союзниками по антигерманскому блоку.

В работе над диссертацией были использованы исследования японских авторов, посвященные экономическому развитию Японской империи в годы первой мировой войны. Содержащиеся в них сведения позволили осветить развитие японо-российской торговли в годы мировой войны, выявить негативные моменты, мешавшие должному развитию торговли между двумя странами, отметить особенности экономической политики Токио в отношении Китая, а также раскрыть некоторые аспекты военного сотрудничества Японии и России. Среди таких трудов следует отметить исследование Сираики Кувака, который большое внимание уделяет экономической политике Японии на Азиатском континенте в эпоху Тайсё (1912-1925 гг.). Автор акцентирует внимание на том, что

¹ Морикава Масамити. Указ. соч., С. 12.

² Там же, С. 13.

³ Хирама Ёити. Указ соч. С. 12.

после победы в русско-японской войне активизировалось экономическое продвижение Японии в Китай. Деятельность таких японских кредитно-финансовых учреждений, как банки «Тайван гинко» дт5Шт, «Тёсэн гинко» ШШШШ, «Нихон когё гинко» 0 ^ШШМт, «Ёкохама сёкин гинко» ШШїЕ&ШІт, а также компаний «Тоё такусёку кайся» Ж#ЙШ^1± (Восточная колонизационная компания) и «Нанмансю тэцудо кайся» ШШ'НШШ^Їі. (Общество Южно-Маньчжурской железной дороги), по мнению Сираики Кувака, сыграла главную роль в деле успешного продвижения японских капиталов на континент.¹

Весьма ценные сведения о состоянии финансов Японии в годы первой мировой войны содержатся в работе Ямамуро Мунэфуми «Финансовый рынок нашей страны». Приведённые в исследовании статистические данные убедительно доказывают, что годы европейской войны явились для Японии периодом экономического процветания. Например, общая сумма всех денежных вкладов в японских банках выросла к 1919 г. в 4.8 раза, по сравнению с первой половиной 1914 г., а объёмы вывоза капитала за тот же период увеличились в 4.1 раза.²

Подобные выводы содержатся в исследованиях Исобэ Киицу и Уэбаяси Тэйдзиро, где говорится, что 1914-1918 гг. стали для японской промышленности периодом реформ производства, итогом которых явился переход к повсеместному использованию новейших для того времени машин и механизмов, а также передовых промышленных технологий.³ Другой японский автор - Нэдзу Масаси - в оценке влияния мировой войны на японскую экономику сделал особый акцент на том, что выполнение Японией российских военных заказов существенно стимулировало рост японских монополий. Последнее объяснялось тем обстоятельством, что более 2/3 заказов русского военного ведомства было

¹ Сираики Кувака. Нихон но кинъюкикан. Соно сэйсэй то хаттэн (Кредитно-финансовые учреждения Японии.

Зарождение и развитие). Токио, 1972. С. 249.

" Ямамуро Мунэфуми. Вагакуни но кинъюсидзё (Финансовый рынок нашей страны). Токио, 1928. Приложение

№ 2. С. 3.

³ Псобэ Kuiiify. Тюсё когё тосэй сосики (Структура предприятий малого и среднего бизнеса). Токио, 1942. С.

327., Уэбаяси Тэйдзиро. Нихон когё но гэндоки какумэй (Революция в моторах японской промышленности).

Токио, 1941, С. 35.

размещено на частных предприятиях, находившихся под контролем крупнейшей японской компании по производству вооружения «Нихон сэйко» в ^ШШ.^]

Японский исследователь Охара Кэйси, основываясь на официальных статистических данных по итогам первой мировой войны, которые стали публиковаться в Японии в 1920-е г., пришёл к другому выводу, утверждая, что торговля с Россией не занимала сколько-нибудь существенного места во внешнеторговом обороте Японской империи даже в годы первой мировой войны, не говоря уже о предвоенном времени. Япония, по его мнению, была заинтересована в освоении не российских рынков, а рынков Китая, Индии и островов Южно-Китайского моря.² Говоря о влиянии мировой войны на положение Японии в Азии, Охара Кэйси указывает на то, что война в Европе, нанёсшая серьёзный удар по экономике Великобритании, Франции и Германии, открыла Японии дорогу на освободившиеся рынки Китая, стимулировав экономический подъём империи.³

Оппонентом вышеназванных точек зрения по вопросу влияния войны на японскую экономику можно считать японского экономиста Такахаси Камэкити, по мнению которого европейская война имела и ряд негативных моментов для Японии. Например, с точки зрения автора, расцвет японской промышленности в годы мировой войны представлял собой временное явление, «подобное угару от алкоголя». Невиданный расцвет промышленности и накопления капиталов во время европейской войны имел под собой явную авантюрную основу.⁴

Аналогичное мнение высказывал и один из непосредственных очевидцев мировой войны Катаяма Сэн: «... Как грибы после дождя появились скороспелые богачи. Страна разбогатела, а большинство народа, и особенно рабочие, тревожились за своё существование. Чудовищные противоречия между бедностью и богатством вызывали недовольство и ропот».⁵

¹ НэдзуМасаси. Нихон гэндайси (Современная история Японии), Токио, 1966. Т. 1. С. 3-6, 37.

² Ohara Keishi. Japanese Trade and Industry in the Meiji-Taisho Era. Tokvo. 1957. P. 354.

³ Ibid.

⁴ Такахаси Камэкити. Мэйдзи Тайсё сангё хаттацуси (История развития промышленности в эпохи Мэйдзи и
Тайсё). Токио, 1929. С. 364.

⁵ Катаяма С. Воспоминания. М., 1964. С. 637.

Приведённый анализ японской историографии выявляет значительное разнообразие мнений и концепций авторов и несколько ограниченный круг поднимаемых ими проблем, которые сводятся к рассмотрению японской континентальной политики и торгово-экономических отношений империи с азиатскими странами в начале XX в. Всё это указывает на то, что освещение японо-российских отношений в годы первой мировой войны в течение многих лет оставалось недостаточным, а многие проблемы, поднятые в трудах японских авторов, нуждаются в более глубоком изучении и объективной оценке. Можно утверждать, что большинство работ японских историков отражает лишь событийную сторону вопроса, но без анализа социально-политической стороны данной проблемы. К тому же, многим научным трудам японских учёных, построенным на солидной источниковой базе, не хватает достаточного уровня обобщений и свободы от традиционной идеологии. Вместе с тем, накопленный японскими историками материал по самым различным аспектам международных отношений на Дальнем Востоке в начале XX в., а также собранные и систематизированные ими данные по экономике России и Японии в годы мировой войны представляет определённую ценность для создания целостной концепции развития отношений между двумя странами в 1914-1917 гг.

В западной историографии отсутствуют специальные работы, посвященные японо-российским отношениям в годы первой мировой войны. Вместе с тем, на Западе за последние девять десятилетий вышло немало работ, посвященных международным отношениям на Дальнем Востоке в начале XX в., где параллельно показана роль Японии и России в событиях 1914-1918 гг., особенности внешней политики Японской империи и России, влияние войны на экономику обеих стран, а также японская и российская деятельность в Китае. Следует подчеркнуть, что в трудах западных историков предметом исследования чаще всего оказывается Япония, а не Россия, что, однако, не снижает их определённого научного значения.

Первые исследования, посвященные рассмотрению роли Японии и России в мировой войне появились ещё до начала Парижской мирной конференции, но в

них нередко отсутствовала опора на исторические источники. Как следствие, такие работы содержат немало декларативных утверждений. К такого рода исследованиям следует отнести монографию А.Брауна «Владение Дальним Востоком» ' и работу Г.Гиббонса «Новая карта Азии» ², в которых анализируется участие Японии в первой мировой войне, влияние войны на японскую экономику, а также изменение роли Японии в мировой политике. Рассмотрение участия Японии в мировой войне, развития отношений с Россией позволили А.Брауну заявить, что одним из очевидных итогов войны стало установление Японской гегемонии на Дальнем Востоке.³ Говоря о влиянии войны на японскую экономику, А.Браун подчёркивал, что во многом именно военное сотрудничество с Россией укрепило позиции японского капитала, позволив Японии к 1919 г. занять господствующее положение на дальневосточных рынках.⁴ К разряду декларативных заявлений А.Брауна следует, например, отнести высказывание автора о серьёзных перспективах в развитии японо-российской торговли, ⁵ в то время как торговые обороты между двумя странами (не считая военных поставок) за годы войны значительных изменений не претерпели.

Некоторые исследования западных учёных, посвященные участию Японии в первой мировой войне, обнаруживают несколько вольную интерпретацию исторических документов. Среди таких исследований следует отметить монографию Р.Мовата, в которой поднимается вопрос - была ли Япония обязана, в соответствии с англо-японским союзным договором 1902 г., вступать в войну на стороне антигерманского блока.⁶ Например, автором делается вывод, что по договору, обе стороны были обязаны лишь оказывать друг другу всестороннюю помощь. Данное заключение представляется довольно странным, поскольку в тексте англо-японского договора содержится обязательство, что если одна или

¹ Brown A. J. The Mastery of the Far East. New York, 1919.

² Gibbons HA. The New Map of Asia. New York, 1919.

³ Brown A. J. Op. cit. P. 416.

⁴ Ibid, P. 422-426.

⁵ Ibid., P. 422.

⁶Mowat R.B. A History of European Diplomacy, 1914-1925. London, 1927. P. 3. Следует заметіль, что в работах некоторых японских авторов в качестве причины вступления Японии в войну называются не условия англояпонского союзного договора, а обращение английского правительства к Токио от 4 августа 1914 г., хотя в данном обращении содержалась лишь просьба уничтожить германские военные корабли. См. шгже.

несколько держав присоединяться к враждебным действиям против союзницы, то другая сторона придёт к ней на помощь и будет вести войну до победного конца.¹

В контексте данного исследования нельзя не отметить монографию Г.Киннея, посвященную экономическому освоению Японией Южной Маньчжурии в первой трети XX в., где автор проводит серьёзный анализ экономической деятельности Японии в Китае, уделяя внимание переселенческой политике Токийского кабинета в отношении Дальнего Востока.² Проводя исторический обзор деятельности Японии и России в Маньчжурии в начале XX в., автор приходит к выводу, что Россия оказалась не в состоянии проводить эффективную политику по экономическому развитию своих владений в Китае, поставив главной целью удержать за собой уже имеющиеся территории. В то же время, подчёркивает Г.Кинней, японскому правительству удалось намного лучше России организовать развитие промышленности и обустроить города в своей сфере влияния. Существенным недостатком работы Г.Киннея является рассмотрение им политики царского правительства в Северной Маньчжурии обособленно от всего внешнеполитического курса России в начале XX в. В силу этого некоторые рассуждения автора о целях дальневосточной политики России выглядят неубедительно, поскольку в них практически не учитываются приоритеты российской внешней политики.

Серьёзной попыткой изучения континентальной политики Японии в первой трети XX в. явилась монография К.Янга, вышедшая в свет в 1931 г. в США. Данное исследование, опирающееся на американские и английские дипломатические документы, обобщает и систематизирует факты экономического и политического укрепления Японии в Маньчжурии, а также рассматривает развитие японо-российских отношений в Китае накануне и в годы мировой войны. В работе отмечается, что, несмотря на заключение мирного договора в Портсмуте, и даже на заметное потепление отношений между двумя странами в предвоенное

¹ Текст договора см.: Nish I. Н. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907.
London, 1985. P. 216-217.

² Kinney H. W. Modern Manchuria and the South Manchuria Railway Company. Dairen, 1928. P. 23,46, 69.

(1905-1914 гг.) десятилетие, Китай продолжал оставаться ареной скрытого соперничества двух стран. К.Янг указывает на постоянное военное присутствие Японии в Южной Маньчжурии и также на то, что в годы первой мировой войны Японии удалось заполучить важные политические и юридические преимущества в Китае, навязав ему в 1915 г. «Двадцать одно требование».¹

Ряд работ американских учёных по истории международных отношений на Дальнем Востоке, вышедших в свет в первой половине XX в., подтверждает общее стремление американской историографии к рассмотрению военного и экономического укрепления Японии на азиатском континенте через призму американских национальных интересов в этом регионе. С одной стороны, подобный подход позволил выделить некоторые важные особенности внешней политики Вашингтона, непосредственно влиявших на развитие японо-российских отношений в годы первой мировой войны. Вместе с тем, апелляция американских учёных практически в любом вопросе к американским национальным интересам зачастую искажает саму историческую действительность и затрудняет понимание исторических процессов. Например, по мнению американского историка Р.Джоунса, Соединённые Штаты в начале XX века, якобы не преследовали в Китае каких-то целей, призванных упрочить позиции США в этой стране. Правительство Вильсона, оказывается, стремилось лишь к развитию национальной жизни в Китае, в то время как Япония видела в деятельности Соединённых Штатов какие-то скрытые мотивы, несущие угрозу японским интересам в Китае. Поэтому, по мнению автора, усиление японского военного присутствия на континенте в годы первой мировой войны во многом явилось следствием недопонимания Японией истинных целей и задач, которые американское правительство преследовало в Китае.¹

С тех же позиций рассматривает роль Японии в первой мировой войне и другой американский историк - Ф.Даллес. При рассмотрении предъявления Японией Китаю «Двадцати одного требования», автор оставляет в стороне такой, казалось бы, важный аспект, как суверенитет Китайской республики.

¹ Walter Young С. Japanese Jurisdiction in the South Manchuria Railway Areas. New York, 1979. P. 146, 288.

Ф.Даллес акцентирует главное внимание лишь на том, что начатое ещё в по-слепортсмустские годы усиление японского присутствия в Китае, итогом которого явилось навязывание вышеназванных требований, нанесло удар, в первую очередь, американским интересам на азиатском континенте, так как Япония своими действиями бросила открытый вызов принципу «открытых дверей» в Китае.² В одной из своих последующих работ Ф.Даллес также констатировал, что Япония преследовала в Китае лишь свои собственные цели, в качестве главной задачи поставив установление японского господства в Азии.³

В одном из своих исследований дальневосточной политики Соединённых Штатов, американский историк А.Грисоулд отмечал стремление вашингтонской администрации сохранить status quo на Дальнем Востоке путём скрытого поддержания противостояния Японии и России. Однако итогом такой политики явилось совместное противостояние Санкт-Петербурга и Токио американской политике в Китае и, в первую очередь «принципу открытых дверей» провозглашавшемуся Вашингтоном.⁴

Американская историография второй половины XX в. также обнаруживает тенденцию к рассмотрению международных отношений на Дальнем Востоке в русле американских интересов в этом регионе, что хорошо прослеживается в исследовании «длинной и запутанной» истории американской дальневосточной политики, предпринятом бывшим американским послом в СССР Д.Кеннаном. Отмечая, что в результате русско-японской войны Японии удалось исключить из российских интересов Южную Маньчжурию и Корею, автор подчёркивает, что до Октябрьской революции баланс сил в дальневосточном регионе основывался на договорённостях Японии и России о поддержании существующего положения в своих сферах влияния.⁵ В своей оценке дальневосточной политики Вашингтона накануне и в годы первой мировой войны Д.Кеннан высказывает схожую с А.Грисоулдом точку зрения, говоря, что в её основе лежал принцип,

¹ Jones R. History of the Foreign Policy of the United States. New York, 1933. P. 414.

² Dulles F.R. Forty Years of American-Japanese Relations. New York, London, 1937. P. 110.

³ Dulles F.R. Twentieth century America. New York, 1950. P. 159-160.

⁴ GriswoldA. W. The Far Eastern Policy of the United States. New York, 1938. P. 131-132.

⁵ Kennan G.F. American Diplomacy (1900-1950). The University of Chicago Press, 1951. P. 43.

сформулированный ещё в 1905 г. президентом Т.Рузвельтом: сохранение устойчивого баланса в отношениях между Японией и Россией, так чтобы каждая из сторон оказывала на другую сдерживающее влияние.'

В исследовании, предпринятом американскими историками Н.Палмером и Х.Перкинсом, сделана попытка рассмотрения причин первой мировой войны и истории складывания военно-политических блоков. Рассматривая обстоятельства, побудившие японское правительство принять участие в мировой войне, авторы отмечают, что Япония попросту не могла оставаться в стороне от европейских событий, поскольку к 1914 г. страна обладала «большим населением, хорошей армией и флотом, воинствующим национализмом и неудовлетворённой жаждой к захвату чужих территорий».² В монографии также рассматриваются основные аспекты российской внешней политики и причины вступления России в войну на стороне антигерманского блока. Существенным недостатком указанной работы является слишком фрагментарное рассмотрение вопросов участия Японии в первой мировой войне и японо-российских отношений. Основное внимание авторы уделяют событиям в Европе, приведшим к образованию военно-политических блоков и сползанию мира к войне, в то же время международные отношения на Дальнем Востоке в годы первой мировой войны рассматриваются крайне поверхностно, а взаимозависимость европейского и дальневосточного узла межгосударственных противоречий в работе практически не рассмотрена.

На сегодняшний день наиболее фундаментальным в освещении участия Японской империи в первой мировой войне исследованием можно считать монографию Ф.Дикенсона «Война и национальное обновление. Япония в великой войне 1914-1919».³ На основе японских и американских источников автором проделан детальный анализ внешней и внутренней политики Токио в годы мировой войны, японо-китайских отношений, развития отношений с ведущими

¹ Ibid. Р. 43.

² Palmer N.D., Perkins Н.С. International Relations. The World Community in Transition. Cambridge, Massachusetts.
1953. P. 424.

³ Dickinson F.R. War and National Reinvention. Japan in the Great War, 1914-1919. Published by the Harvard Univer
sity Asia Center and distributed by Harvard University Press Cambridge (Massachusetts and London), 1999.

державами, подписание союзного договора с Россией. Ф.Дикенсону удалось обстоятельно осветить ряд аспектов японо-российских отношений, которые весьма фрагментарно рассматриваются в отечественной исторической литературе. Например, на основе анализа японских дипломатических документов, в которых был запротоколирован визит в декабре 1915 - феврале 1916 гг. в Японию князя Г.М.Романова, Ф.Дикенсоном показан ход японо-российских переговоров, спорные вопросы, по которым обеим сторонам так и не удалось прийти к соглашению в ходе японского раунда.¹

Вопросы влияния мировой войны на экономику Японии и России рассматриваются в исследованиях Х.Мендершаузена и Г.Хардача. Приведённые ими статистические данные показывают, что мировая война оказала самое благотворное влияние на экономику Японии, дав мощный импульс к развитию военной и гражданской промышленности. Данные по военным расходам России, свидетельствуют, что для российской экономики, не подготовленной надлежащим образом к войне, расходы на военные нужды оказались губительными.² К числу исследований, рассматривающих экономическое положение стран-участниц мировой войны, следует отнести и монографию Б.Брауна, в которой приводятся весьма ценные статистические данные по состоянию финансовых рынков Японии, России, Великобритании, США, Франции и Германии.³

Для всестороннего освещения рассматриваемых в диссертационном исследовании проблем в работе использованы труды российских и зарубежных исследователей по международным отношениям накануне первой мировой войны,⁴ внешней политики Японии в предвоенное десятилетие (1905-1914 гг.) %

¹ Dickinson F.R. Op. cit. P. 148-151.

² Mendershausen H. Tire Economics of War. New York, 1941. P. 305, Hardach G. The First World War 1914-1918.
Los Angels, 1977. P. 153.

³ Brown B. Monetary Chaos in Europe. New York, 1988. Table 2.1, 2.2, 2.3.

⁴ Бурлиигас П.Я. Международные отношения на Дальнем Востоке //Международные отношения на Дальнем
Востоке. М., 1973; Мезенцев Е., Головатеико А. Внешняя политика России на Дальнем Востоке (конец 19 - на
чало 20 века). М., 1993; Kenzie F. From Tokyo to Tiflis. Uncensored Letters from the War. London, 1905.

⁵ Яно Нобуру Нансин но кэйфу (Генеалогій доктрины движения на Юг). Токио, 1975; Нагано Акира. Манею но
тэцудо о мэгуру нитибэГфОСи (Япония, Америка, Россия и Китай вокруг вопроса о железных дорогах Маньчжу
рии). Токио, 1931; Watson W. The Future of Japan. With a Survey of Present Conditions. London, 1907.

вопросам международных отношений в годы первой мировой войны,¹ состоянию русской армии в военные годы,² истории русского Дальнего Востока.³

Обзор научных работ отечественных и зарубежных учёных-японоведов показывает, что целый ряд аспектов японо-российских отношений в период первой мировой войны остался вне сферы научных интересов российских и иностранных специалистов. Ни в России, ни за рубежом практически нет специальных работ по истории японо-российских отношений, а в имеющихся трудах по истории международных отношений на Дальнем Востоке затрагиваются лишь отдельные аспекты первой мировой войны. В переоценке и доработке нуждаются многие мнения и оценки, высказывавшиеся ранее. Написанием этой работы автор надеется по возможности заполнить этот пробел и внести определённый вклад в изучение японо-российских отношений.

Источниковая база. Основную источниковую базу данного диссертационного исследования составили материалы Архива внешней политики Российской империи (АВП РИ) (Москва), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) (Москва), Российского государственного архива военно-морского флота (РГА ВМФ) (Санкт-Петербург), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ) (Владивосток), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК) (Хабаровск), Архива внешней политики Японии (Нихон гайко сирёкан) (Токио).

Большинство документов Архива внешней политики Российской империи является не публиковавшейся ранее дипломатической перепиской министерств иностранных дел России и Японии. Исключительная ценность этих документов обусловлена тем, что немалая их часть до сих пор практически не использовалась исследователями. В фондах архива «Японский стол», «МИД, канцелярия

¹ Виноградов КБ. Буржуазная историография первой мировой войны. Происхождение войны и международные

отношения 1914-1918 гг. М., 1964; Готлиб В.В. Тайная дипломатия во время первой мировой войны. М., 1960;

Мацуо Такаёси. Тайсё дэмокураси (Демократия эпохи Тайсе). Токио, 1974.

' Зайоичковсшй AM. Первая мировая война. СПб., 2000; Добровольский С.К. О мобилизации русской армии в

1914 г. М, 1929.

³ Васкевич П.Ю. Очерк быта японцев в Приамурском крае. Владивосток, 1906; Stephan J. The Russian Far East. A

History. Stanford, California, 1994; Масааки Такасшіа. Урадзибосутоку боэки гайкан (Общий обзор торговли

Владивостока) // Вакаяма дайгаку кэйдзай гаккай кэйдзай рирон бэссацу (Специальный выпуск научного эко-

номігческого общества университета Вакаяма). 1973. № 133.

«Война», «Китайский стол», «Тихоокеанский стол» представлены материалы по вопросам заключения союзного договора, направления на русско-германский фронт японских войск, оказания Японией России военной помощи, положению России и Японии в Китае, дискуссиям в российском правительстве по вопросам приоритетов внешней политики, а также дальневосточной политике Токийского кабинета в начале XX в. Наряду с дипломатической перепиской, документы содержат донесения российских военных агентов в Японии и Китае, агентурные сведения, поступавшие в Санкт-Петербург с русского Дальнего Востока. ' Документы, привлечённые из данных фондов, позволили детально рассмотреть наиболее важные аспекты дипломатических отношений между двумя странами, а также затронуть некоторые новые аспекты по данной проблематике.

Материалы Российского государственного военно-исторического архива содержат ценную информацию о состоянии русской армии накануне и в годы первой мировой войны, мероприятиях царского правительства по укреплению военного потенциала страны и безопасности дальневосточных владений. Наиболее ценными архивными фондами, в которых собраны данные материалы, явились фонды «Главное управление генерального штаба», а также «Штаб верховного главнокомандующего». Отдельно следует отметить фонд «Верховная комиссия для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиной несвоевременного и недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии», в который вошли материалы, раскрывающие состояние российской армии и армий её союзников в годы первой мировой войны, мероприятия по повышению боеспособности армии, проводившиеся царским правительством накануне мировой войны. Приведённые в документах указанного фонда статистические данные явились чрезвычайно ценным материалом для рассмотрения причин военных неудач русской армии, причинами которых являлись не-

¹ Часть документов АВП РИ была опубликована в 30-е годы в СССР, в сборнике «Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917». Серия III. Т. VII-X. М.-Л., 1935-1938.

эффективное функционирование российских военных заводов, а также трудности, связанные с железнодорожными перевозками военных грузов.

Среди материалов Российского государственного архива военно-морского флота следует выделить фонды «Морской генеральный штаб», «Морской штаб верховного главнокомандующего», «Канцелярия морского министерства». Представленные в данных фондах документы воссоздают картину состояния русской армии и флота накануне в годы первой мировой войны, а также раскрывают основные аспекты японо-российского военного сотрудничества в указанное время. В фондах архива собраны свидетельства о пребывании в русской армии представителей японского генералитета, донесения государственных чиновников, занимавшихся закупкой оружия в Японии, а также статистические данные по деятельности российской военной промышленности в годы войны. Наиболее ценными материалами архива явились документы, раскрывающие факты деятельности германской разведки в годы мировой войны в Северной Маньчжурии, для проведения которой широко использовалось местное население. Имеющиеся в указанных документах косвенные свидетельства сотрудничества в годы первой мировой войны японской и германской разведок находят подтверждение в других архивных источниках.

Фонды Российского государственного исторического архива Дальнего Востока, содержат материал по разнообразным аспектам японо-российских отношений на Дальнем Востоке, а также экономическом, военном и политическом положении дальневосточных окраин Российской империи. В документах, вошедших в архивные фонды «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора», «Приморское областное управление», «Владивостокская городская управа», основное внимание уделяется динамике развития японо-российских отношений накануне и в годы первой мировой войны, рассмотрению позиций Японии и России в Маньчжурии, японо-российской торговле на Дальнем Востоке. Указанные документы представляют собой донесения на имя Приамурского генерал-губернатора Н.Л.Гондатти от местных чиновников, а также внутриведомственную переписку по вопросам ведения японцами рыбодобычи в дальнево-

сточных конвенционных водах, положению японской диаспоры на Дальнем Востоке России.

Возможность опираться на ставшие лишь сравнительно недавно доступными архивные материалы позволила обратиться и к некоторым, ранее практически не затрагивавшимся историческим фактам. Сказанное относится к материалам Государственного архива Хабаровского края, в которых зафиксированы факты деятельности японской разведки на русском Дальнем Востоке накануне и в годы первой мировой войны. Из фонда архива «Жандармско-полицейские управления» получены косвенные доказательства сотрудничества японской и германской разведок, а также немало исключительно ценной информации, касающейся формирования японской и корейской диаспор на русском Дальнем Востоке, работе иностранных спецслужб: способы вербовки агентов, примеры шифрованных донесений, протоколы допросов задержанных русской контрразведкой японской и немецкой агентуры. Указанные документы проливают свет и на некоторые до недавнего времени почти неизвестные факты деятельности антияпонских организаций корейцев.¹

Японская часть архивных источников представляет собой дипломатическую переписку японского и российского министерств иностранных дел, а также внутреннюю переписку различных ведомств Японии по вопросам внешней политики, отношений с Россией, положению Японии и России в Маньчжурии, японо-российским экономическим связям. Документы содержат значительное число отчётов японских дипломатических работников, губернаторов префектур, писем, телеграмм и распоряжений МИДа, а также военного министерства Японии. Необходимо отметить основные архивные фонды, материалы которых были использованы в написании исследования. В фонде «Рококу дзэйкан канси куики о кайдзё дзюни ри какутё иккэн (Дела о расширении двенадцатимильной зоны надзора российской таможни)» представлены документы, раскрывающие

¹ Кроме того, в материалах ГАХК содержаться документы, полностью доказывающие причастность владельца торгового дома «Кунст и Алберст» А.Даттана и его подчинённых к сотрудничеству с германской разведкой в годы первой мировой войны. Попытка показать необоснованность обвинений в адрес А.Даттана была предпринята американским историком Дж. Стефаном, который заявил, что все обвинения, якобы, были несостоятельны. См. StephanJ. The Russian Far East. A History. Stanford, California, 1994.

ситуацию в рыбодобыче на Дальнем Востоке. Сюда вошли донесения руководителей объединений японских рыбопромышленных компаний японскому правительству, материалы, касающиеся деятельности японских рыбаков, зафиксированные факты нарушения японцами условий русско-японской рыболовной конвенции, а также статистические данные по положению российских и японских рыболовов. Фонды «Хонпо гинко канкэй дзаккэн. Манею сёгё гинко (Материалы о деятельности японских банков. Коммерческие банки Маньчжурии» и «Гайкоку гинко дзаккэн. (Материалы о деятельности иностранных банков)» содержат внутриведомственную японскую дипломатическую переписку по вопросам функционирования кредитно-финансовых учреждений Японии, России, Великобритании и США в Китае, а также финансово-экономической деятельности японской администрации на Корейском полуострове. Фонды «Осю сэнсо сай тэйкоку но сюппэйрон канкэй иккэн (Дискуссии по вопросу отправки за границу войск Японской империи в случае европейской войны)», «Дзай рококу сайхэй мансю кэйю осю сэнсэн э хакэн канкэй иккэн (Материалы об отправке солдат через Маньчжурию на европейский фронт)», а также фонд «Тэйкоку сё-гайкоку гайко канкэй дзассан. Нитиро канкэй (Материалы о дипломатических отношениях Японской империи с другими государствами. Российско-японские отношения)» широко представлены материалами по вопросу предполагавшейся отправки японских войск на европейским фронт, поставкам японского вооружения русской армии; в документах также приводятся мнения по данным вопросам виднейших японских политических деятелей - Окума Сигэнобу, Като Такааки, Оура Канэтакэ, Мотоно Итиро. Абсолютное большинство документов министерства иностранных дел Японии не использовалось исследователями ранее, что заметно повышает их историческую ценность. Сравнительно небольшая часть документов японского министерства иностранных дел после соответствующей обработки была опубликована в многотомном сборнике «Ни-хон гайко бунсё» («Японские дипломатические документы»), который издаётся «Японским международным обществом» с 1936 г.¹

¹ Изданные на сегодняшний день тома охватывают документы периода с 1868 по 1941 г. Тома изданные в пе-

Американские дипломатические документы, представленные в виде микрофильмированного сборника «Россия: от царя до комиссаров»,¹ включают в себя копии донесений американского посольства в Санкт-Петербурге в госдепартамент США, а также переписку госсекретаря США Р.Лансинга с американскими консульствами во Владивостоке и Тифлисе (Тбилиси). В большинстве документов, вошедших в указанный сборник, рассматривается положение дел в России, японо-американские отношения, обстановка на русском Дальнем Востоке, отношения между союзниками по антигерманскому блоку, а также подготовка и заключение русско-японского союзного договора 1916 г. В материалы указанного сборника помимо дипломатических документов, вошли публикации российских газет времён первой мировой войны, собиравшиеся американскими представительствами в России. Необходимо делать поправку на то, что в вошедших в сборник документах события нередко рассматриваются несколько тенденциозно, в русле интересов внешней политики Соединённых Штатов, и поэтому выглядят не совсем убедительно. К тому же, в документах порой встречаются противоречащие друг другу свидетельства и заявления, проверить достоверность которых не всегда возможно.² Несмотря на это, сборник дипломатических документов США представляет огромное значение как исторического источника, поскольку в нём, в отличие от большинства подобных изданий, сохранена первоначальная редакция документов.

Ценным источником в написании диссертационного исследования явились документы, опубликованные в монографии бывшего китайского консула в Ма-

риод с 1936 по 1940 гг., носят название «Дипломатические документы великой Япоіпш» («Дайнихон гайко бун-сё»). Нумерация томов данного сборника приведена в соответствии с японским летоисчислением: с 1 по 44 -эре Мзйдзи (1868-1911), следующие с 1 по 15 том - эре Тайсё (1912-1926). В данном исследовании для упрощения поиска нужного документа вместо номера тома указан год, которым документы датируются.

¹ Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part I: Russia: From Czar to Commissars (1914-1918). Edited by Paul
Kesaris. Guide Compiled by Dale Dale Reynolds. A microfilm Project of University Publications of America, INC.
1982. Далее: Russia: From Czar to Commissars (1914-1918).

² Например, в одних документах говорится, что американское правительство намеревалось купить у Временно
го правігтельства Камчатку, и даже называется сумма в 20 млрд. долл., в других документах указывается, что
Вашингтон вообще не вёл на этот счёт с Россией никаких переговоров. См.: Embassy-London to Petrograd. No
vember 2. 1917II Russia: from Czar to Commissars (1914-1918). Reel 4, № 0421. Ambassador Francis to State Dept.
October 24. 1917II Russia: from Czar to Commissars (1914-1918). Reel 4, № 0422. Report: «Cession of Kamchatka».
From Consul General. October 15. 1917II Russia: from Czar to Commissars (1914-1918). Reel 4, № 0423).

ниле Мо Шэна «Япония в Маньчжурии»,' в сборнике, составленном Д. Мак Мюррэем,² а также публикации документов, вошедших в сборник Э.Д.Гримма.³ Приведённые в указанных сборниках документы и материалы освещают факты и события, имевшие непосредственное отношение к деятельности Японии в Маньчжурии, характеризуют политические и торгово-экономические отношения между Японией и Россией в начале XX в., а также освещают международные отношения на Дальнем Востоке в период с начала XX в. по конец 1930-х гг.⁴

Важным материалом для написания исследования явилась мемуарная и дневниковая литература. В этом контексте следует остановиться на дневнике генерал-губернатора Кореи, а впоследствии премьер-министра Японии Тэраути Ма-сатакэ, опубликованном в Японии, после соответствующей переработки, в 1980 г.⁵ В дневниковых записках графа Тэраути, охватывающих период с 1900 по 1918 гг., даётся характеристика различным событиям, происходившим во внутриполитической жизни Японии, а также уделяется большое внимание вопросам японской внешней политики. Дневниковые записи, охватывающие период 1914-1918 гг., чрезвычайно богаты фактическим материалом, раскрывающим различные аспекты международных отношений на Дальнем Востоке в годы первой мировой войны, события европейской политики и обстановку на фронте. В записках Тэраути Масатакэ не меньшее внимание уделяется отношениям Японии со странами Тройственного союза и Антанты, приводятся мнения правительственных чиновников относительно дальнейших действий Японии в мировой войне. Судя по содержанию записок, граф Тэраути уделял самое серьёз-

¹ Мо Shen. Japan in Manchuria. An Analytical Study of Treaties and Documents. Manila, 1960.

' Mac Murray J. Treaties and Agreements with and concerning China 1894-1919, v. 1-2. New York, 1921.

³ Гримм Э.Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Вос
токе (1842-1925). М., 1927.

⁴ Для наиболее полного рассмотрения проблематики японо-российских отношений в годы первой мировой вой
ны в исследовании были использованы следующие сборники опубликованных документов по международным
отношениям и внешней политике России: Документы, касающиеся заключения между Россией и Японией об
щеполитического соглашения 17/30 июля 1907 г., СПб, 1907; Сборник дипломатических документов, касаю
щихся переговоров по заключению рыболовной конвенции между Россией и Японией. Август 1906 - июль 1907,
СПб, 1907. Международные отношения и внешняя политика СССР (1871-1957). М., 1957; Порто-франко на
Дальнем Востоке. Документы и материалы. Владігвосток, 1998; Русско-китайские отношения 1689-1916. Офи
циальные документы. М., 1958;

⁵ Тэраути Масатакэ никки (Дневник Тэраути Масатакэ) 1900-1919. Токио, 1980.

ное внимание сообщениям японского военного ведомства, касающимся мировой войны, а также информации японских газет, комментировавших ход военных действий.

Вместе с тем следует заметить, что автор записок нередко старается избежать прямых политических оценок, либо даёт их в весьма завуалированной форме. Например, весьма туманно граф Тэраути высказывается относительно японо-российских отношений в годы первой мировой войны, а также токийского раунда переговоров между двумя странами, проходивших в конце 1915 - начале 1916 гг. Хотя данная проблематика и затрагивается в дневниковых записках, автор, имевший к переговорам самое прямое отношение, основное внимание акцентирует на официальной стороне визита российской делегации, почти не останавливаясь на самом ходе переговоров.¹ Вместе с тем следует подчеркнуть, что дневник, написанный одним из известнейших японских политиков начала XX в., представляет большой научный интерес и поэтому явился одним из важнейших источников при написании исследования.

Русскоязычные мемуарные и дневниковые источники исследования представлены опубликованными воспоминаниями В.Н.Коковцова, Р.Р.Розена, С.Ю.Витте, А.А.Поливанова, князя А.В.Романова, Дж. Бюкенена, а также ранее не публиковавшимися записками П.Ф.Унтербергера, М.В.Алексеева, А.Ф.Редигера, в которых излагается внутриполитическая ситуация в России, а также даются характеристики политическим деятелям того времени. Особенно ценным материалом для написания исследования послужили ранее не публиковавшиеся записки начальника Николаевского кавалерийского училища генерал-майора М.К.Марченко.¹ Несмотря на то, что имя М.К.Марченко не столь широко известно, этот человек имел самое непосредственное отношение к политической жизни России, был вхож в высшие круги российской власти. За годы войны М.К.Марченко доводилось неоднократно встречаться с представителями японского генералитета, посещавших Россию. Дневник М.К.Марченко воссоздающий картину событий первой мировой войны, в котором дана оценка дея-

¹ Дневник Тэраути Масатакэ. С. 688-689.

тельности С.Д.Сазонова, Б.В.Штюрмера, посла Великобритании в России Дж. Бьюкенена, японского посла в Санкт-Петербурге Мотоно Итиро, представляет огромный интерес.

Ценным историческим материалом для исследования японо-российских отношений явилась японская и российская пресса, а также подборка иностранной прессы, хранящаяся в Архиве внешней политики Японии (Токио), где собраны многочисленные заметки по вопросам дальневосточной политики Токио, хронике войны, японским военным поставкам русской армии, отношениям между державами Антанты и Тройственного союза. Задолго до завершения мировой войны на страницах российской прессы были сделаны первые попытки освещения отношений с Японией. Наиболее часто вопросы японо-российских отношений и внешней политики Токийского кабинета поднимались в центральных и дальневосточных газетах «Приамурские Ведомости», «Приамурская Жизнь», «Русское Слово», а также издававшихся в Японии «Осака Нитинити Симбун», «Кэйдзё Ниппо», «Сэкай Симбун». Это были, главным образом, статьи и газетные публикации, в которых анализировались внешняя политика Японии и России, поднимались вопросы участия Японии в европейской войне, а также составлялись прогнозы развития японо-российских отношений на ближайшую перспективу. Очерки и публикации на подобные темы, авторами которых являлись военные и гражданские лица, выходили в центральных и дальневосточных периодических изданиях,² а также в вестнике штаба Приамурского военного округа «Китай и Япония».³ Необходимо подчеркнуть, что подобные исследования строились, главным образом, на материалах иностранной прессы, а нередко просто на слухах, без привлечения серьёзных источников.

Цели исследования. На основе изучения архивных документов, опубликованных источников и научной литературы всесторонне рассмотреть и обобщить исторический опыт взаимоотношений между Японией и Россией в годы первой

' Дневник МКМарченко. РГВИА, Ф. 80, Оп. 1, Д. № 1. Л. 32-122.

² «Всемирная панорама». 1914. № 32; «Вестник знания», СПб., 1915. № 3; «Морской сборник». 1915. № 2; «Ни
ва». 1915. № 45; «Русские записки». 1916. № 10;

³ «Китай и Япония». 1914. №№ 204, 206, 218, 219; 1915. №№ 225, 227; 1916. №№ 236, 241; 1917. №№ 256, 257.

мировой войны. Для достижения указанной цели автор поставил перед собой следующие задачи.

Задачи исследования.

1. Выявить предпосылки японо-российского сближения в послепортсмутский
период.

1. Рассмотреть процесс сближения между Россией и Японией накануне первой мировой войны, выяснить условия, приведшие к установлению между ними союзнических отношений.

2. Осветить отношение правительственных и общественных кругов России к антигерманским действиям Японии в Восточной Азии и в бассейне Тихого океана.

3. Раскрыть позицию России в отношении действий Японии в Китае в годы первой мировой войны.

4. Изучить основные сферы и формы военного сотрудничества между Японией и Россией.

6. Рассмотреть совместные усилия Японии и России по урегулированию «корейского вопроса» (по демаркации российско-корейской границы).

7. Определить основные направления экономических взаимоотношений между двумя странами.

8. Обосновать предпосылки и причины заключения японо-российского союзного договора 1916 г., определить его значение для развития отношений между Японией и Россией.

9. Показать основные направления японской переселенческой политики в Восточной Азии и процесс формирования прояпонской диаспоры на российском Дальнем Востоке.

10. Осветить эволюцию японо-российских отношений после Февральской
революции.

Объект исследования - международные отношения на Дальнем Востоке в начале XX в.

Предмет исследования - японо-российские отношения в годы первой мировой войны (1914-1917 гг.).

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала 1914 г., с момента прихода к власти кабинета Окума Сигэнобу, до Октябрьской революции в России. Конечная дата - ноябрь 1917 г. - связана с выходом России из войны и фактическим прекращением официальных отношений между новой российской властью и Японией.

Географические рамки работы в основном ограничены Японскими островами, российским Дальним Востоком и Северной Маньчжурией, однако в некоторых параграфах глав для наиболее полного рассмотрения затронутой в диссертации проблематики территориальные рамки расширяются и включают Южную Маньчжурию, а также европейскую часть России.

Методологическая основа исследования. Основными научными принципами диссертационного исследования являются принципы историзма и объективности. Принцип историзма предполагает: 1) рассмотрение всех научных фактов в неразрывной связи между прошлым, настоящим и будущим; 2) всякое общественное явление необходимо исследовать в неразрывной связи с конкретной исторической обстановкой, выявляя присущие ему закономерности. Теоретико-методологический принцип объективности предполагает опору на факты в истинном содержании, не искажённые и не подогнанные под какую-либо идеологическую или иную схему.

Исследование проводилось с привлечением теорий модернизации и геополитики, разработанных в исследованиях А.Дугина, Р.Челлена, Ф.Фукуяма, С.Хантингтона, Б.Геддес, Ф.Шмиттера и К.Хаусхофера.' Результатом этих исследований явилась разработка так называемого принципа Большого Пространства, согласно которому, национальный суверенитет любого государства определяется не столько его военной силой, или уровнем технологического разви-

¹ Дугип А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М., 1997; Fukuyama F. The End of History and the Last Man. New York, 1992; Huntington S. The Third Wave: Democratization of the Late Twentieth Century. Norman: University of Oklahoma Press, 1991; Geddes B. Initiation of New Democratic Institutions in Eastern Europe and Latin America II Institutional Design in New Democracies, Eastern Europe and Latin America. Boulder (Colorado), 1996.

тия и экономической базой, сколько величиной и географическим расположением территории. Таким образом, мощь государства в первую очередь определяется самостоятельностью, самодостаточностью и автаркииностью региона, в котором оно находится. Указанные теоретические принципы явились важным фактором для понимания принципов внешнеполитических курсов Японии и России в годы первой мировой войны.

Для автора большое значение имело использование таких общенаучных методов исследования, как анализ и синтез. В качестве конкретных методов исторического исследования также использовались сравнительно-исторический и проблемно-хронологический. Использование указанных методов предполагает сбор первичной информации, на основе которой затем базируются все последующие исследовательские построения.

Научная новизна исследования. Избранная тема исследования является самостоятельным исследованием и включает следующие компоненты новизны:

1. Проведено целостное исследование японо-российских отношений в их важнейших аспектах (политических, дипломатических, военных, экономических), которые рассматриваются как единый взаимосвязанный исторический процесс.

2. Впервые в новейшей историографии данная тема изучается в избранном автором временном пространстве.

3. Проанализированы объективные и субъективные предпосылки и причины оформления японо-российского сотрудничества в годы первой мировой войны.

4. На основе введения в научный оборот ранее неопубликованных документов, главным образом японских, уточнены ранее существовавшие и даны новые оценки некоторым процессам, имевшим место в отношениях между Японией и Россией, расширена и углублена имеющаяся аргументация, пересмотрены некоторые суждения, высказывавшиеся ранее.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в научной работе при подготовке обобщающих трудов, посвященных международным отношениям на Дальнем Востоке в годы первой мировой войны, в учебном процессе в высших учебных заведениях, при подго-

товке соответствующих разделов лекционных курсов по истории стран Азиатско-Тихоокеанского региона, а также в научно-исследовательской работе студентов. Выводы диссертации имеют значение для реалистической оценки современной ситуации в Азии и прогнозирования развития отношений между Москвой и Токио в будущем.

Апробация результатов исследования. По теме диссертации автор выступал с научными докладами и сообщениями на региональной научно-практической конференции «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории» (Хабаровск, 2001 г.), на конференции молодых учёных и аспирантов в области гуманитарных и юридических дисциплин (Хабаровск, 2002 г.), на международной научной конференции «Азиатско-Тихоокеанский регион в глобальной политике, экономике и культуре XXI в.» (Хабаровск, 2002 г.), а также на конференции, посвященной 80-летию окончания гражданской войны и иностранной военной интервенции на Дальнем Востоке (Благовещенск, 2002 г.).

Предпосылки японо-российского сближения в предвоенные годы

Русско-японская война привела к заметным изменениям в расстановке политических сил на Дальнем Востоке: Японская империя, выйдя победительницей из войны с Россией, стала претендовать на роль лидера в азиатском регионе. Потеря Порт-Артура и Дальнего серьёзно ослабила стратегические позиции России в Азии.

В новых условиях российскому правительству было необходимо скорректировать свои ближайшие внешнеполитические задачи. В Санкт-Петербурге развернулась полемика между сторонниками сближения с Германией, среди которых были П.Н.Дурново, Р.Р.Розен, выступавшие за активизацию российской политики на Дальнем Востоке и продолжение борьбы с Японией, и сторонниками союза с Великобританией, считавшими, что «единственные жизненные интересы России сосредоточены в Европе».1

Концентрация российской внешней политики на европейском направлении, что хорошо понимали сторонники европейской ориентации внешнеполитического курса России - С.Ю.Витте и А.П.Извольский, не могла быть достигнута без урегулирования российско-японских отношений, от которых зависела безопасность дальневосточных владений Российской империи. По словам СЮ. Витте, «... после того поражения, которое мы понесли на Дальнем Востоке и которое отразилось на полном нашем ослаблении в делах западных, нам необходимо найти прочный базис соглашения с Японией, дабы мы могли вернуться с востока на запад и постараться восстановить наш авторитет».

Но и Япония в послепортсмутский период стала стремиться к урегулированию разногласий в отношениях с Российской империей. Во многом это явилось следствием обострения её отношений с Соединёнными Штатами, стремившимися под предлогом «интернационализации» Маньчжурии превратить Северо-Восточный Китай в международную колонию с преобладанием американского капитала. В 1906-1907 гг. американо-японские разногласия в Китае отразились на положении японских эмигрантов в Калифорнии, выразившись в недопущении к занятиям в американских школах японских детей и появлении запрета на въезд в США японцев.1 Благодаря подписанному в 1908 г. соглашению Рут-Такахира,2 согласно которому, Вашингтон признавал права Японии в Маньчжурии, а японское правительство поддерживало американские требования «открытых дверей» в Китае, японо-американские противоречия были на какое-то время сглажены. Однако в 1909 г. новый американский президент У.Тафт отказался от прежней политики признания особых специальных интересов Японской империи в Маньчжурии, поставив задачу «выкурить Японию из Северо-Восточной Азии».3

Рост американо-японских противоречий не замедлил сказаться на англояпонском союзе, который Япония всё больше старалась противопоставить дальневосточной политике Вашингтона. Например, в 1910 г., в ответ на предложение правительства США заключить с Великобританией арбитражное соглашение, которое предусматривало бы предварительное обсуждение любого англо-американского конфликта, в соответствии с полученными из Токио инструкциями, японский посол в Америке Такахира указал английскому послу Брайсу на нецелесообразность такого договора. Лондон, обеспокоенный складывающейся в Европе обстановкой, которая заставила Великобританию увести с Дальнего Востока в Атлантику свой флот, был явно недоволен такой позицией японского кабинета. Последнее объяснялось тем, что хотя Англия была заинтересована в сохранении союза с Японией, выступавшей гарантом английских интересов на Дальнем Востоке, ей совсем не хотелось портить из-за Япо ний отношения с США и способствовать эскалации напряжённости в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не меньше Великобританию беспокоило продвижение Японии на азиатский континент, сулившее угрозу экономическим интересам Англии в Китае.1

В сложившейся ситуации Японской империи был необходим союзник в деле защиты своих интересов в Азии. Таким союзником могла стать Россия, имевшая собственные интересы на Дальнем Востоке и заинтересованная в установлении дружественных отношений с Японией. По мнению председателя тайного совета гэнро 2 маршала Ямагата Аритомо, именно японо-российское сближение должно было стать реальным противодействием США на Дальнем Востоке.3 Англо-японский договор не мог служить для достижения этой цели, так как ход переговоров по заключению англо-американского арбитражного соглашения подтвердил подозрения Японии, что Лондон никогда не сблизится с Токио против Америки.4 Вышеперечисленные обстоятельства вызвали к жизни целую серию японо-российских переговоров, направленных на урегулирование проблем, существовавших в отношениях между двумя странами, и разработку совместной программы по противодействию проникновению в Маньчжурию третьих держав.

Захват Японией германских владений в Китае и на Тихом океане и позиция России

Одним из итогов русско-японской войны явился окончательный переход Южной Маньчжурии в сферу влияния Японии, что, в свою очередь, создало предпосылки для дальнейшего развития экспансии в Китае.1 К тому же, победа над Россией укрепила в правящих кругах Японии позиции сторонников эскалации вооружения, выступавших за продолжение военной экспансии в Азии. В соответствии с приятым в 1906 г. «Планом национальной обороны», к 1914 г. военно-морские силы Японии были увеличены почти вдвое, а сухопутные войска получили возможность в случае начала военных действий за короткое время развёртываться до 1 млн. Японское правительство осуществляло перевооружение своей армии такими темпами, словно готовилось к войне: в Южной Маньчжурии и Корее проводилось широкомасштабное строительство военных укреплений, сопровождаемое переброской на континент новых военных частей. На Корейском полуострове, вблизи границы России и Кореи, велось строительство казарм, шоссейных дорог стратегического значения и укрепрайонов. К началу первой мировой войны японская армия, дислоцированная на Корейском полуострове и Южной Маньчжурии, насчитывала уже 19 дивизий.

С началом войны в Европе всё внимание ведущих держав оказалось прикованным к европейским событиям. Данное обстоятельство, наряду с превосходством японской военной силы в Южной Маньчжурии и Корее, создававшее Японии особую стратегическая роль в Азии, позволяло Токио использовать европейскую войну для расширения своего влияния в азиатско-тихоокеанском регионе и добиваться новых территориальных приобретений. Прежде всего, японские правящие круги рассчитывали, что европейская война позволит Японии добиться новых привилегий в Китае.2 Об этом свидетельствовали и высказывания японских политических деятелей. Например, гэнро Иноуэ Каору заявил, что эра Тайсё станет божественной помощью в определении судьбы Японии.3 В том же духе высказался другой японский политик - Ёсино Сакудзо, сказав, что настал «самый благоприятный момент для обеспечения будущего Японии в Китае».

В Европе предвидели, что в случае мировой войны Токийский кабинет поспешит предпринять шаги к упрочению своего положения в Азии. Как, например, отмечал накануне войны морской министр Германии Альфред фон Тирпиц,

«Властолюбивые и алчные японцы, достигнув господствующего положения в Азии после русско-японской войны, не остановятся перед установлением своего господства над Китаем».1

Другим направлением интересов Японии в Азии были германские владения на Тихом океане и в Китае. Впервые в Японии заговорили о необходимости установления японского контроля над Южноокеанскими островами 2 ещё в 70-е годы XIX в., когда империя только вышла на мировую арену после двухсот лет самоизоляции. В то время доктрину «движения на Юг» заслонили более близкие экспансионистские цели - захват в 1872 г. островов Рю-кю, находившихся в вассальной зависимости от Китая, передача Японии Россией Курил в 1875 г. и навязывание ряда договоров Корее, позволивших японцам хозяйничать на Корейском полуострове. Интерес к Каролинским, Маршалловым и Марианским островам с новой силой всколыхнул Японию после окончания русско-японской войны. Японское правительство, японские историки и публицисты стали делать попытки обосновать необходимость установления японского контроля над южной частью Тихого океана. В 1907 г. в Японии вышла работа Сато Тэцутаро «Исторический очерк о концепции национальной обороны Империи», где доказывалось, что установление контроля над Южными островами Тихого океана (Микронезией - Ю.П.) позволит японскому правительству разрешить многие финансово-экономические проблемы в самой Японии. В 1910 г. другой автор -Такэкоси Ёсабуро - в своей работе «Описание южных стран» заявил, что «будущее Империи - на Юге». Автор доказывал, что установив контроль над Микронезией, Япония сделает первый шаг к установлению мирового господства.1 В течение двух предвоенных лет -с 1913 по 1914 гг. в Японии наблюдался настоящий бум, связанный с обсуждением доктрины «движения на Юг».

Активизация японской торговли на русском Дальнем Востоке и в Северной Маньчжурии. Проблема тарифов

В 1867 г. между Японией и Россией была подписана конвенция об обоюдной торговле, один из пунктов которой предоставил японским гражданам право на ведение торговых операций на территории России. С этого момента на русском Дальнем Востоке стали появляться первые японские предприниматели и торговцы, привлечённые сюда рассказами японских моряков о том, какой это благодатный край, и что там можно быстро разбогатеть.1 В конце XIX - нач. XX вв. на территории русского Дальнего Востока действовало немало японских фирм, занимавшихся коммерцией и предпринимательской деятельностью. Сферы приложения японского капитала были различны - от бытового обслуживания - до рисоочистительных заводов.

Статья XII подписанного в Портсмуте мирного договора предусматривала заключение нового японо-российского соглашения о торговле на основе принципа наибольшего благоприятствования обеих стран в установлении тарифов на ввоз и вывоз, а также осуществлении таможенных формальностей и проведении транзитных и тоннажных сборов.2 Царское правительство, в стремлении избежать новых осложнений в отношениях с Японией, согласилось с предложенными Токио условиями. В 1907 г. между правительствами обеих стран был подписан договор о торговле и мореплавании, предусматривавший уравнение прав японских подданных в России и российских подданных в Японии в коммерческой деятельности, торговле, владении недвижимым имуществом, судебной защите.

Японское правительство далеко не случайно настаивало на изменении российской таможенной политики. В указанное время через русскую границу в

Маньчжурии провозилось почти 80 % всего товарного потока, однако это были, главным образом, транзитные грузы, следовавшие в Европу, вывоз же непосредственно в Россию составлял всего 10-15 %, что объяснялось высокими таможенными пошлинами.1 Санкт-Петербург, предвидя, что понижение пошлин неизбежно ударит по отечественному производителю, хотя и согласился на беспошлинный ввоз японских товаров с Ляодунского полуострова через маньчжурскую границу в Приморскую и Амурскую области, сохранил за собой право облагать японские товары такими же пошлинами, какими облагались товары, ввозимые из Маньчжурии.2 В итоге, несмотря на то, что некоторые японские товары, ввозимые на Дальний Восток, стали облагаться льготными пошлинами, доступ товарам японского производства в европейскую часть России был по-прежнему закрыт высокими таможенными тарифами (См.: Приложения. Таблица 6). После подписания договора о торговле Япония продолжала настаивать на существенном понижении ввозных пошлин на изделия из шёлка, производство которого являлось ведущей отраслью японской промышленности.3 В 1910 г. царское правительство пошло навстречу пожеланиям Токио, снизив тарифы на перевозку шёлка-сырца. Помимо этого, с согласия Санкт-Петербурга транспортировка шёлка из Японии во Владивосток стала осуществляться исключительно японскими пароходными компаниями.4

Понижение Россией ввозных пошлин должно было, по мнению Токийского кабинета, оживить торговые отношения между двумя странами. Япония, чьи интересы на Азиатском материке после закрепления в Южной Маньчжурии неизбежно сталкивались с интересами США и Великобритании, стремилась к расширению торговли с Россией и, в первую очередь, с русским Дальним Востоком для вытеснения из Маньчжурии англо-американского капитала. Налаживание торгово-экономического сотрудничества между Японией и Россией должно было, по мнению Токийского кабинета, укрепить и политические отно шения между двумя странами.

Сложнее относились к перспективе развития экономических отношений с Японией в правительстве России, видевшем в экономическом укреплении позиций Японии на русском Дальнем Востоке и в Северной Маньчжурии потенциальную угрозу российским интересам в этом регионе. Последнее во многом объяснялось тем, что к началу первой мировой войны, Дальний Восток России всё ещё оставался малоосвоенной и слабо контролируемой местной администрацией территорией, что создавало благоприятную конъюнктуру для японских предпринимателей, ставя их в более выгодные условия. Кроме того, на русский Дальний Восток направлялись не только предприниматели, стремившиеся к долгосрочному занятию бизнесом, но и разного рода аферисты, хищники, стремившиеся нажиться на бесконтрольной эксплуатации дальневосточных природных ресурсов и неэквивалентной торговле с местным населением. Например, на севере Дальнего Востока России развернули активную деятельность японские фирмы сомнительного характера, занимавшиеся неэквивалентным обменом некачественных товаров на пушнину.1 Добыча рыбы в русских конвенционных водах возле побережья Камчатки и в районе Шантарских островов также оказалась в руках японцев. Продолжалось проникновение японских капиталов в Китай, выразившееся в подписании соглашений с Пекином о постройке сети железных дорог в Маньчжурии и переходе под контроль Японии ряда китайских угольных предприятий. 2 Дальнейшее развитие «торгово-экономических» отношений с Японией в подобном русле означало превращение русского Дальнего Востока в нещадно эксплуатируемый сырьевой придаток Японии.

Похожие диссертации на Японо-российские отношения в годы первой мировой войны, 1914 - 1917 гг.

Проблемы финансов в англо-российских отношениях в годы Первой мировой войны : июнь 1914 г. - октябрь 1917 г.Филькина Ольга Юрьевна

Англо-российские общественные связи в годы Первой мировой войны, 1914 - февраль 1917 гг.Колотовкина Светлана Сергеевна

Американо-английские отношения в годы Первой мировой войны (Проблемы истории и дипломатии) Зырянова Ангелина Викторовна

Польское эмигрантское правительство и польско-британские отношения в годы второй мировой войныВасиленко Виктория Викторовна

муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни и арабо-германские отношения накануне и в годы Второй мировой войныАбу, Рабиа Камель

Дипломатическое и военное сотрудничество Италии с Россией в годы первой мировой войны : 1914-1917Черников Алексей Валерьевич

Военно-политическое руководство Великобритании и борьба за Черноморские проливы в годы Первой мировой войны (1914-1916 гг.) Борисевич Сергей Петрович

Советско-американские торгово-экономические отношения 1917-1933 ггСоломатина Елена Ивановна

От военной конфронтации к политическому союзу: японо-российские отношения в 1905 – 1917 гг.Пестушко, Юрий Сергеевич

Эволюция германо-российских отношений в период с февраля 1917 г. по ноябрь 1918 г.Маркелова Елена Владимировна