Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Консерватизм и националистические движения в послевоенной Германии 25
1. Кризис консервативной идеи в Германии после Первой мировой войны: в поисках истоков "консервативной революции" 25
2. Рефлексия войны представителями "консервативной революции" 74
3. Возникновение националистических движений в Германии и "борьба против республики" 93
4. Структура интеллектуального течения "консервативной революции": люди, организации, издания 111
Глава 2. Мировоззренческие компоненты "консервативной революции" 146
1. Националистический компонент "консервативной революции" 146
2. Проблема государства и политики в представлениях "консервативной революции" 171
3. Критика либерализма как мировоззренческого противника 207
4. Немецкий социализм в консервативной оправе 231
Глава 3. Политические компоненты "консервативной революции" 266
1. Критика "консервативной революцией" Веймарской республики 266.
2. Версальский мир и внешнеполитическая дискуссия "консервативной революции" 292
3. Большевизм в зеркале "консервативной революции" 307
Глава 4. "Консервативная революция" и национал-социализм 321
1. Мировоззренческие компоненты национал-социализма 321
2. Отношение "консервативной революции" к национал-социализму в Веймарской республике 338
3. Представители "консервативной революции" в нацистском государстве 344
Заключение 359
Список источников и литературы 366
- Кризис консервативной идеи в Германии после Первой мировой войны: в поисках истоков "консервативной революции"
- Националистический компонент "консервативной революции"
- Версальский мир и внешнеполитическая дискуссия "консервативной революции"
- Отношение "консервативной революции" к национал-социализму в Веймарской республике
Введение к работе
Актуальность темы. История консерватизма в Европе на протяжении ХХ в. представляла сложный и скачнообразный процесс. Он сочетался с динамикой развития германского государства, которое прошло через смену на протяжении столетия четырех форм правления, пока не оформилось в единое германское демократическое государство. Консервативная идея не могла развиваться вне поля государственного развития, поэтому несла в себе отпечаток политики, характерной для того времени.
История Веймарской республики представляла собой трагический опыт первой немецкой демократии. Слабость политических институтов власти, их неспособность в условиях политического кризиса защитить самих себя от атакующих их радикальных группировок, все увеличивающийся разрыв между государственной системой и населением на фоне преодоления последствий мирового экономического кризиса способствовал тому, что республика не устояла. Германский опыт Веймарской республики превратился в демонстрацию того, каким образом из демократической системы может возникнуть тоталитарная система, в виде нацистского государства.
В начале XXI в. демократия вновь испытала на себе вызов радикальных политических оппонентов, начиная от националистических экстремистов до антиглобалистов. Для нее опять становится актуальным вопрос политического выживания, который невозможен без усиления демократической способности к самозащите. Исторический опыт ХХ в. наглядно продемонстрировал к чему может привести нерешительность демократии в момент антидемократической политической атаки.
Консерватизм достаточно часто выступал в качестве критика и оппонента либерализма. Если оставить политическую заостренность полемики историческим исследованиям, то в консервативном анализе можно найти конструктивный элемент, который позволит обратить внимание на слабости либеральной системы и, тем самым, избежать серьезных политических последствий.
Историография проблемы. Исследование “консервативной революции” имеет свою особенность, которая обозначилась еще в 1930-х годах. Уже тогда началась дискуссия о взаимосвязи идей “консервативной революции” и национал-социализма, которая продолжилась в послевоенное время. Подобная постановка вопроса во многом определялась кровавым наследием нацистского прошлого, наложившим негативный отпечаток на немецкий национализм, превратившись в его единственного выразителя. Произошло отождествление любой антидемократической мысли с нацизмом, что превращало рассмотрение ее сквозь призму предшественника национал-социализма.
Первой попыткой изучения “консервативной революции” в ФРГ стала книга бывшего секретаря известного немецкого писателя и одного из ярких представителей “консервативной революции” Э. Юнгера Армина Молера, защищенную в 1949 г. в качестве диссертации. Автор проделал большую работу по систематизации источников, приведя в разделе библиографии практически исчерпывающий список публикаций представителей “консервативной революции”. Однако он не проводил четкого разделения между консервативными революционерами и другими представителями праворадикальных объединений. А. Молер считал отличительной чертой “консервативной революции” выпад против современного индустриального мира, идей Великой Французской революции и европейского Просвещения. “Консервативным революционером” был тот, кто “нападал на основы века прогресса и в то же время не желал просто восстанавливать какую-либо форму старого порядка”.
А. Молер предпринимал попытку реабилитации “консервативной революции” и снятию с нее вины за приход к власти нацистов. Историк отмечал, что нацизм и “консервативная революция” “обладают своей собственной жизнью и своими собственными законами, и что граница между ним проведена кровью”. Политические идеи “консервативной революции” не обязательно должны были иметь воплощение в национал-социализме. Он подчеркивает участие представителей “консервативной революции” в Движении 20 июля 1944 г., а также их гибель от рук нацистов. С другой стороны, сотрудничество других консервативных революционеров с нацистским правительством на раннем этапе нацистского господства определяется им как “недоразумение”.
В 1957 г. вышла работа Клеменса фон Клемперера. Автор избегал употребления термина “консервативная революция” в качестве определения веймарского консерватизма, а предпочитал использовать вместо него определение неоконсерватизм. Он полагал, что развитие консервативного движения в Германии в годы Веймарской республики определялось тем, что страна находилась в состоянии столкновений радикальных групп в борьбе за власть. Этот радикализм был впитан консерватизмом, составив ее отличительную особенность. Им подчеркивалась идеологическая рыхлость идей “консервативной революции”, которая не позволила им возглавить протестное антивеймарское движение, и, в конечном счете, уступить нацизму власть. Клемперер К. полагал, что представители “консервативной революции” и национал-социалисты действовали на одном идеологическом поле против Веймарской системы, и он не усматривал между ними какой-либо идеологической вражды. Он приходил к выводу об отсутствии различия между “консервативной революцией” и нацизмом и указывал на их идеологическое родство.
В 1962 г. вышла работа видного германского историка и политолога Курта Зонтхаймера. Автор построил свою работу на основе проблемного подхода, создав широкое полотно мировоззрения антидемократического направления. К. Зонтхаймер указывал на то, что антидемократические идеи в Веймарской республики были культивируемы определенными идейно-политическими направлениями, к которым он относил немецких националистов, “консервативных революционеров”, революционных националистов, национал-большевиков, представителей фёлькишеского движения и национал-социалистов. Характеризуя представителей “консервативной революции”, К. Зонтхаймер отмечал, что “литераторы и интеллектуалы относились к хулиганствующим фигурам в антидемократической мысли веймарского времени”, которые, не располагая народной поддержкой, нападали на демократический строй, разлагая и разрушая его. В качестве объектов их критики он выделял либерализм, парламентаризм, партийную систему, демократию и Веймарскую республику. Им подчеркивалось, что политические взгляды консервативных революционеров приводили их к отрицанию Веймарской республики, в которой они не видели воли к национальному самоутверждению и политического будущего. Либеральный подход К. Зонтхаймера к осмыслению антидемократической мысли привел его к осуждению “консервативной революции”, которая своей враждебностью и негативным отношением создала “идеологический фундамент к враждебному отношению к республике”. Формирование идеологии национал-социализма осуществлялось, в том числе, и путем ассимиляции идей “консервативной революции”, однако это не привело к созданию четкой системы политических взглядов. К. Зонтхаймер приходил к выводу, что “консервативная революция” выработала духовную атмосферу, разрушевшую демократические ценности Веймарской республики и тем самым создавшей благоприятную ситуацию для пропаганды нацистских взглядов. Называя представителей “консервативной революции” бессознательными предшественниками нацизма, он отмечал, что в то время мало кто в Германии мог бы предугадать истинное лицо нацистского господства.
В 1969 г. вышло исследование молодой исследовательницы Хайды Герстенбергер, в котором она анализирует “консервативную революцию” с леволиберальных позиций. Интересно отметить, что в зоне внимания Х. Герстенбергер оказались не ключевые фигуры “консервативной революции”, а представители второго плана, такие как Х. М. Бём, В. Штапель. “Консервативная революция” предстает как выразительница политических взглядов “буржуазии от образования” или, как она их называет, “академиков”. Их позиция протеста направлена против буржуазного общества, также как и антикапиталистические представления фёлькишей, к которым примыкали нацисты. Исследовательница полагала, что вина “консервативной революции” за утверждение в Германии нацизма не требует доказательств. Это вытекало из общности политических взглядов “консервативной революции” и национал-социализма, подпитывавших друг друга.
Марксистская историография ГДР предметно обратилась к изучению “консервативной революции” в конце 1970-х годов. Сначала в ФРГ в 1978 г., а затем в ГДР в 1982 г. была опубликована книга известного восточногерманского исследователя идейно-политической мысли Йоахима Петцольда. Марксистский подход исследователя обусловил негативную оценку представителей и идей “консервативной революции”, определяя их как предшественников и идейных вдохновителей нацизма. Он считал, что сначала была создана “консервативно-фашистская концепция”, а затем реализована при нацистском господстве. Й. Петцольд не стремился к постижению смысла идеологем “консервативной революции”, ограниваясь внешним созвучием с нацистским мировоззрением. Иной оценки в рамках марксистской парадигмы “консервативной революции” быть не могло.
Большой интерес вызвала работа Штефана Бройера, вышедшая в 1993 г., и придавшая дискуссии о “консервативной революции” новый толчок. В качестве истоков революции историк выделял кризис буржуазного сознания и процесс модернизации, проходивший в Германии. Он утверждал, что “консервативная революция” несет в себе больше черт модерна, чем консервативности. Это связывалось с тем, что ее проявление выступало из атмосферы германского общества, находившегося в послевоенном кризисе. Ш. Бройер указывал на то, что в значительной степени “консервативная революция” выступала в качестве проявления нового национализма, что позволяло объединить ее с таким проявлением национализма как национал-социализм. Ставя под сомнение единство “консервативной революции”, автор произвел анатомический разбор персональных и структурных компонентов интеллектуального течения, сделав вывод о том, что для этого течения характерно отсутствие единства взглядов, что не позволяет выявить у него какие-то общие мировоззренческие основы. “Консервативная революция”, в представлении Ш. Бройера, была только формой выражения кризиса буржуазного сознания в Веймарской республики, оформившегося в новое националистическое движение.
Одновременно с выходом обобщающий работ по истории “консервативной революции” осуществлялся анализ политических взглядов представителей данного течения. В этих работах полемика о консервативных взглядах продолжалась, перенося дискуссию в поле оценок каждого конкретного представителя “консервативной революции”.
Среди исследований, посвященных творчеству О. Шпенглера, следует выделить две работы, в которых анализируются философско-исторические и политические взгляды немецкого философа. Исследование Антона Мирко Коктанека уже давно стало классическим в изучении творческого наследия О. Шпенглера. Затрагивая консервативные политические взгляды О. Шпенглера, исследователь выводил их из философско-культурологических позиций философа, и указывал на воздействие кризисного положения, в котором оказалась Германия в конце Первой мировой войны. Политическая концепция пруссачества и социализма превратила немецкого философа в политического консервативного мыслителя, выдвинувшего проект модерна, получивший дальнейшее развитие в творчестве представителей “консервативной революции”. А. М. Коктанек отмечал близость О. Шпенглера к Июньскому клубу и Мёллеру ван ден Бруку, с которым он познакомился в 1920 г. Затрагивая традиционную для исследования “консервативной революции” проблему взаимоотношений с нацизмом, исследователь отмечал, что отношение О. Шпенглера к этому движению не было однозначным, претерпев эволюцию от поддержки, как выразителя националистического дискурса в Веймарской республики, до отторжения и изоляции от нацизма в момент его нахождения у власти. А. М. Коктанек убедительно указывал на различия в политических взглядах О. Шпенглера и А. Гитлера, отмечая, что “в Шпенглере и Гитлере мы видим репрезентации консервативно-авторитарной и фашистско-тоталитарной государственной мысли”.
В 1988 г. вышла содержательная монография Дитлефа Фелкена, которая продолжает и дополняет работу А. М. Коктанека. Автор отмечал, что политическая публицистика О. Шпенглера в годы Веймарской республики явилась первым публицистическим сочинением в период борьбы за республику. Им противопоставляется дискурс О. Шпенглера и Мёллера ван ден Брука расово-фёлькишеской позиции националистического движения. Он видел в концепции прусского социализма политическую идею духовного прусского антивеймара, которая не обязательно должна была выразиться в национал-социализме. Также как и А. М. Коктанек Д. Фелкер не склонен отождествлять политические взгляды О. Шпенглера и национал-социализма.
Рассмотрение политических взглядов Мёллера ван ден Брука посвящены несколько интересных исследований. В начале 1960-х годов в работе Фрица Штерна культур-исторические и политические взгляды Мёллера ван ден Брука рассматривались как проявление культурного кризиса и включались в фёлькишеский дискурс критики культуры, наравне с именами П. де Лагарда, Ю. Лангбена. Ф. Штерн указывал, что “выражение консервативная революция <…> означает идеологическую атаку на модерн, на целый комплекс идей и учреждений, в которых осуществляется наша либеральная, светская индустриальная цивилизация”. Находя общие параллели между политическими взглядами Мёллера ван ден Брука и нацизмом, исследователь отмечал, что политический миф Третьего Рейха Мёллера ван ден Брука никогда не соответствовал Третьему Рейху А. Гитлера.
Наиболее содержательной работой о Мёллере ван ден Бруке до сих пор остается исследование Ханса-Юргена Швирскотта. Он выводил образование интеллектуального течения “консервативной революции” из германского поражения в Первой мировой войне и заключения Версальского мирного договора. Последнее он рассматривал в качестве катализатора политических идей “консервативной революции”. Таким образом, “консервативная революция” выступала как форма политического протеста интеллектуальной элиты Германии против современности. Х.- Ю. Швирскотт не склонен рассматривать “консервативную революцию” в качестве предшественника национал-социализма, относя ее в лагерь буржуазной контрреволюции. Мёллер ван ден Брук не симпатизировал нацизму, подчеркивая его примитивность и убогость. Х. – Ю. Швирскотт отмечал трагическую политическую близорукость немецкого консерватизма. “Роком консервативно настроенных кругов было то, что до 1933 г. они видели в Гитлере вариант приглашенного крысолова, при этом совершенно упускали из виду собственное бессилие и оказались, в конце концов, в роли обманутого обманщика”.
Рассмотрению понятийного аппарата Мёллера ван ден Брука посвящена статья Денис Гёлдел, которая рассматривала “консервативную революцию” как выражение модерна, а политическую концепцию немецкого консерватора как стремление найти третий путь между правыми и левыми.
Исторические и политические взгляды Мартина Шпана исследованы в работе Габриэль Клеменс. Исследовательница включает взгляды М. Шпана в контекст интеллектуального течения “консервативной революции”, связывая их также с правокатолической мыслью Веймарской республики. Имперская идея М. Шпана, по ее мнению, выступала как типично католическая идея, так и консервативно-революционная. Будущий рейх будет опираться на христианскую основу и ориентирован на средневековье и Вторую империю, как развитие бисмарковской конституционной идеи. Третий рейх приведет к объединению церкви и государства, выразившись в триединстве: “рейх, церковь, немецкая нация”.
Деятельности политической группы Г. фон Гляйхена, группировавшей вокруг журнала “Der Ring” посвящена интересная монография японского исследователя Юи Ишиды. Автор обращался к изучению деятельности Клуба господ и “Der Ring - Kreis” в последние годы Веймарской республики. Отмечая критичность Г. фон Гляйхена по отношению к национал-социализму, Ю. Ишида объяснял это чувством духовного превосходства по отношению к нацизму, которое испытывали члены “Der Ring - Kreis”. Исследователь указывал, что “Der Ring - Kreis” следует рассматривать как политико-идеологический опыт консерватизма, направленный на создание нового авторитарного государства. “Консервативная революция”, опираясь на антиреспубликанизм, боролась против Веймарской республики, но из этого не следует, что она может выступать в качестве предшественника нацизма.
Деятельности Э. Ю. Юнга посвящены два интересных исследования. В диссертационном исследовании Карла Мартина Грасса политическая доктрина Э. Ю. Юнга рассматривается в качестве связующего компонента его политической деятельности. Автор исследует работу немецкого консерватора в окружении Ф. фон Папена в 1933-1934 гг. К. М. Грасс отмечал религиозный характер консервативной концепции Э. Ю. Юнга. Данная позиция сочеталась с критическим взглядом на национал-социализм, что в итоге и привело к трагическому финалу летом 1934 г.
Глубоким исследованием мировоззрения Э. Ю. Юнга выступала работа Бернхарда Йеншке. Автором проведен обстоятельный анализ сочинений консервативного революционера. Он указывал на то, что политическая концепция будущего государства, созданная Э. Ю. Юнгом, опиралась на сословный принцип и христианскую основу. Относительно политической позиции Э. Ю. Юнга в конце Веймарской республики Б. Йеншке отмечал его близость к Ф. фон Папену и надежду на внутреннюю трансформацию нацизма в консервативно-революционном духе.
Среди работ, посвященных консервативной публицистике Э. Юнгера особняком стоят две работы – Х. – П. Шварца и М. Хитала. В 1962 г. вышла монография известного германского исследователя Ханса-Петера Шварца. Автор определял Э. Юнгера как консервативного анархиста, находящегося в постоянной борьбе со своим временем. Исследователь отмечал соединение в мировоззрении своего героя националистических и социалистических элементов, которые он определяет как “прусский ленинизм”. Это выразилось в близости Э. Юнгера к национал-большевикам и дружба с Э. Никишем. Х. – П. Шварц отмечал зигзагообразность взаимоотношений Э. Юнгера и нацизма. В целом он приходил к выводу о том, что А. Гитлер пришел к власти без помощи Э. Юнгера, к тому же между ними существовали существенные мировоззренческие отличия, так как гитлеровская политическая мысль была просто биологической, в то время как юнгеровские взгляды представляли собой метафизически-романтический и героический взгляд на мир.
Исследование финского историка Мариатты Хитала представляет собой историко-герменевтический опыт анализа политической публицистике Э. Юнгера. Автор отмечала, что истоками нового национализма Э. Юнгера выступали военные переживания Первой мировой войны. Позиция Э. Юнгера в период Веймарской республики была направлена на создание германского народного государства, которое бы отличалось от веймарской системы так же, как оно отличалось бы от нацистской народной общности. Народное государство представляло собой общность духа, а не расы или класса.
Анализ художественного мира Э. Юнгера отражен в ряде исследователей. Марксистский взгляд на Э. Юнгера исходил из жесткой взаимосвязи его политических идей и нацистского мировоззрения, что позволяло вывести из этого утверждение нацистского господства. Фолкер Дросте осуществил интересный анализ одной из сложных и центральных работ Э. Юнгера “Рабочего. Господство и гештальт”, рассматривая её как юнгеровский портрет модерна. Петер Козловски произвел комплексный анализ поэтической философии Э. Юнгера на протяжении всего его столетнего творчества. Завершенный характер носит и биография Э. Юнгера, принадлежащая Пуалю Ноаку.
Политические позиции “консервативной революции” соприкасались с взглядами национал-большевизма, чему посвящены две обстоятельные работы немецкого исследователя Отто - Эрнста Шюддекопфа и французского историка Луи Дюпе. Проблема национал-большевизма и “консервативной революции” определялась не только симпатией к СССР и исторической России, но и личными контактами и общей политической позицией Э. Юнгера и Э. Никиша. Творчеству Э. Никиша посвящена обстоятельная работа Фридриха Каберманна. В ней автор отмечал близость политических позиций Э. Никиша и “консервативной революции”, которая выразилась прусскую идею германского государства, которой придерживался Э. Никиш. Работа Биргит Рёч-Лангеюрген значительно дополняет исследование Ф. Каберманна тем, что рассматривает жизненный путь Э. Никиша полностью, а не ограничиваясь веймарским и нацистским периодами. Оба исследования демонстрируют деятельность Э. Никиша как альтернативу коминтерновскому курсу КПГ, которая вписывала его в комплекс идей “консервативной революции”.
Наибольшие дискуссии об оценке творческого наследия связаны с именем Карла Шмитта. Это объясняется двумя вещами. Во-первых, политические работы К. Шмитта до сих пор несут в себе заряд актуальности, благодаря резкой критики либерально-демократической системы, которую достаточно сложно опровергнуть, а проще просто отбросить, назвав ее автора оппортунистом с нацистским прошлым. Во-вторых, К. Шмитт, в отличие от других представителей “консервативной революции”, сумел добиться существенного политического успеха, став прусским государственным советником, пусть и на короткий период, закончившийся в 1936 г.
Спектр работ, посвященных К. Шмитту огромен. Они простираются от анализа государственно-правовых и политических взглядов К. Шмитта до попыток анализа его политической концепции сквозь призму психоанализа, представлявшей его концепцию политики как проявление невроза немецкого мужчины. В работах Генриха Майера, Гюнтера Машке и Райнхарда Меринга исследовались мировоззренческие основы представлений К. Шмитта, представлявшие собой католический взгляд на политику. Ими подчеркивался юридический элемент в политической позиции немецкого консерватора, ставившего в основу политического расчета стабильность государства. Серьезным и глубоким исследованием явилась работа Хельмута Куарича, в которой автор вступает в дискуссию о смысле политических работ К. Шмитта и оценке его личности. Данное исследование аргументировано опровергает устоявшиеся мифы о К. Шмитте, созданные его противниками из либерального лагеря. Х. Куарич доказывает несостоятельность обвинений К. Шмитта в приверженности нацистским взглядам и антисемитизме, что для либерального общества ФРГ являлось суровым приговором. Политическая критика Веймарской республики была критикой слабого государства и порочной партийной системы. Личная порядочность, мужество и честность К. Шмитта подтверждались участниками Движения 20 июля 1944 г., в частности Й. Попитцем, с которым немецкий консерватор состоял в тесной дружбе. Иной позиции придерживался Бернд Рютерс, считавший К. Шмитта “коронованным юристом третьего рейха”, чей конформизм с нацистским режимом выражался не только в создании концепции “государство – движение - народ”, но и в “воинственном антисемитизме”.
Обстоятельная биография П. Ноака прослеживала весь жизненный путь немецкого консерватора. Автор стремился объективно подойти к анализу такой сложной личности как К. Шмитт, и нам представляется, что ему это удалось. В его представлении К. Шмитт был крупным политическим мыслителем своего времени, политические работы которого отражают дух современности. П. Ноак не склонен считать К. Шмитта ответственным за создание нацистского государства, и тем более представлять его в качестве “коронованного юриста третьего рейха”.
Представляет интерес исследование Дирка Бласиуса, посвященное деятельности К. Шмитта в первой половине 1930-х годов. Он считал К. Шмитта символической фигурой добровольного сотрудничества с нацистским преступным государством. Касаясь конфликта между СС и К. Шмиттом, Д. Бласиус подчеркивал, что К. Шмитт представляет интерес как жертва политики, а не жертва национал-социалистической политики.
Советская историография уделяла проблеме “консервативной революции” незначительное внимание. К ее исследованию в контексте эволюции консервативной мысли в новое и новейшее время обратился П. Ю. Рахшмир. В специально посвященной “консервативной революции” историографической статье он отмечал сложность определения границ данного течения в силу отсутствия программного и организационного единства. Вместе с тем, “консервативная революция” и нацизм “представляли собой два однотипных движения, возникших на общей социально-политической почве и в одинаковых исторических условиях”. Автор указывал на идейную связь “консервативной революции” с консервативными правительствами Г. Брюнинга, Ф. фон Папена, К. фон Шлейхена. Историк склонен видеть в них “естественных союзников нацистов”. П. Ю. Рахшмир справедливо отмечал актуальность и слабоизученность данной проблемы учеными-марксистами и высказывал надежду на дальнейшее осмысление “консервативной революции” марксистской историографией. Однако в написанной совместно с А. А. Галкиным книге, где проблеме консерватизма и фашизма посвящена отдельная глава. П. Ю. Рахшмир не смог продвинуться в изучении данной тематики дальше своей статьи 1973 г.
Положение с изучением “консервативной революции” в Германии стало меняться в 1990-е годы. Освобождение от идеологических пут марксистско-ленинской идеологии позволило отечественным историкам уделить больше внимания изучению нацистской идеологии и ее “идейных предтеч”. Мы умышленно берем эти слова в кавычки, так как “предтечи”, и в данном случае идеологии “консервативной революции”, были на несколько порядков богаче интеллектуально и глубже мировоззренчески своих “пасынков”, которые паразитировали на их идейном фундаменте, правда, двигаясь в одном направлении к изменению веймарской демократии.
Значительным прорывом в этом направлении явилась книга петербургского исследователя О. Ю. Пленкова, посвященная анализу немецкой политической традиции. Он стремился выявить причины “отклоняющегося развития” Германии во время нацистской диктатуры. О. Ю. Пленков полагал, что нацизм был спонтанным явлением, порожденным уникальными социально-экономическими факторами. Таким образом, исследователь не видит корней гитлеризма в немецкой политической культуре. Рассматривая консервативный идейно-политический ландшафт Веймарской республики, О. Ю. Пленков обращал внимание на фёлькишей, Мёллера ван ден Брука, Э. Ю. Юнга, Э. Юнгера, национал-большевиков и К. Шмитта. Им даны биографические очерки данных представителей. Автор избирательно подошел к идейно-политическому наследию представителей “консервативной революции”, уделяя основное внимание Э. Ю. Юнгу и Э. Юнгеру. Детальный анализ их политической концепции остается вне внимания исследователя. Работа О. Ю. Пленкова была прорывом в вопросе осмысления интеллектуального наследия “консервативной революции”.
В XXI в. российская историография значительно продвинулась вперед в вопросе осмысления интеллектуального течения “консервативной революции”. Вышли переводы книг О. Шпенглера, Э. Юнгера, К. Шмитта, Х. Фраейра, Мёллера ван ден Брука. Философии истории и политики О.Шпенглера посвящены работы А.И.Патрушева и В.В. Афанасьева. Отечественными исследователями опубликованы ряд интересных исследований. Воронежский историк С. Г. Алленов опубликовал несколько статей, связанных с поисками русских истоков “консервативной революции”. Творчеству Э. Юнгера периода Веймарской республики посвящена диссертация М. О. Гузиковой. Германской историографией “консервативной революции” занялся кемеровский исследователь О. Э. Терехов, опубликовавший ряд интересных статей.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в отечественной историографии осуществляется комплексное исследование мировоззренческих и политических компонентов интеллектуального течения “консервативной революции”. Рассмотрение развития консервативной мысли Веймарской республики осуществлено в контексте ключевых проблем развития германского националистического движения данного периода. Впервые освещается степень контиунитета и дисконтиунитета идей “консервативной революции” и национал-социализма. Отмечено наличие различного смыслового значения схожих понятийных категорий, которые использовались консерваторами и националистами в политической борьбе. Обосновано различие политических идей “консервативной революции” и политической практики нацистского государства, сложность и трагичность судьбы “консервативных революционеров” в третьем рейхе.
Объектом диссертационного исследования является история Веймарской республики в Германии в 1919 – 1933 гг.
Предметом исследования выступает изучение идейно-политического наследия интеллектуального течения “консервативной революции” в Германии в годы Веймарской республики.
Цель исследования – выявление содержания “консервативной революции” в Германии в указанный период, определение мировоззренческих и политических компонентов данного направления и их взаимосвязи с политическими идеями национал-социализма.
Для достижения поставленных целей предполагается решить следующие задачи:
-
Рассмотреть консервативные истоки интеллектуального течения “консервативной революции” и трансформацию восприятия консерватизма представителями “консервативной революции”.
-
Показать воздействие духовного мира военного поколения на развитие националистического движения в Германии в начале Веймарской республики и отражение их ценностей в идеологических исканиях веймарских революционных консерваторов.
-
Установить организационные компоненты и издательские возможности “консервативной революции”.
-
Выявить мировоззренческие и политические компоненты интеллектуального течения “консервативной революции”.
-
Показать близость и отличие политических позиций “консервативной революции” и национал-социализма.
Хронологические рамки диссертации. Хронологические рамки представленной работы охватывают период с 1919 по 1933 гг., что соответствует рамкам Веймарской республики. Правда, автор для рассмотрения проблемы в динамике иногда выходит за обозначенные временные рубежи.
Территориальные рамки исследования включают в себя территорию Веймарской республики Германии.
Характеристика источников.
Первую группу источников составляют произведения представителей “консервативной революции”. Нами проанализированы сочинения О. Шпенглера, Мёллера ван ден Брука, Э. Никиша, Х. Фрайера, К. Шмитта, Э. Ю. Юнга, Э. Юнгера. В философских и политических работах О. Шпенглера отражен анализ развития европейской цивилизации, создана концепция немецкого социализма, которая выступала проектом государственных изменений. Политические идеи Мёллера ван ден Брука, высказанные в его многочисленных работах, составляли основу идеологических мифологем “консервативной революции”. В сочинениях Э. Юнгера прослеживались сюжеты, связанные с анализом духовного мира поколения Первой мировой войны и его влияние на выработку консервативно-националистических взглядов. Сословно-религиозный взгляд на будущее германское государство присутствует в произведениях Э. Ю. Юнга. Консервативная критика веймарского государства и политики с позиций юриспруденции присутствует в книгах и статьях К. Шмитта. Политические взгляды Э. Никиша, существовавшие в контексте национал-большевистского дискурса, гармонично вписываются в идеологические позиции “консервативной революции”.
Вторую группу источников составили архивные материалы. В процессе работы нами были использованы два фонда Российского государственного военного архива. Фонд 500, Главного управления имперской безопасности нацистской Германии позволил нам использовать документы и распоряжения СД, связанные с контролем над бывшими участниками различных националистических организаций и обществ Веймарской республики. Фонд 577, Мёллера фон Гаузена и “Общества по борьбе с влиянием евреев” и “Общества по борьбе с масонством” позволил выявить различные аспекты деятельности и взаимоотношений националистических организаций веймарской Германии.
Третью группу источников составляют периодические издания “консервативной революции” и близких к ним журналов.
Четвертую группу источников составили дневники и воспоминания представителей “консервативной революции”, таких как Э. Никиш. К. Шмитт и Э. Юнгер.
Методология и методы исследования.
Работа написана в контексте междисциплинарных подходов, наиболее адекватно отвечающим задачам интеллектуальной истории. Источники, которые анализируются в диссертации, являются текстами в понимании “новой интеллектуальной истории”. Данное направление возникло в контексте “лингвинистического поворота” и “семиотического вызова”. Основным объектом исторического исследования выступает текст, подлежащий декодированию и интерпретации. При работе с текстами автор использовал методы герменевтики, межкультурной коммуникации, процедуры внешней и внутренней критики источников.
Работа основана на традиционных принципах историзма, научности и объективности. Взаимосвязь исторического и логического методов позволила проследить основные этапы развития и сущность интеллектуального течения “консервативной революции”. Историко-сравнительный метод, метод проблемного анализа применялся нами при изучении мировоззренческих компонентов “консервативной революции”.
Апробация результатов исследования.
Основные результаты диссертации изложены в двух монографиях и более 40 публикациях. Промежуточные итоги на протяжении 2000-2010 гг. были представлены на 10 научных конференциях, в том числе:
а) на 5 международных (Россия, Польша, Германия в европейской и мировой политике XVI-XX в. Смоленск, 2002; Чичеринские чтения. Тамбов, 2002, 2008; Политическое насилие в исторической памяти Германии и России. Кемерово, 2007; Время в координатах истории. Москва, 2008).
б) на 5 всероссийских (Наука и власть: научные школы и профессиональные сообщества в историческом измерении. Москва, 2002; Западноевропейская цивилизация и Россия: общее и особенное. Ставрополь, 2002; Межкультурный диалог в историческом контексте. Москва, 2003; Политические и интеллектуальные сообщества в сравнительной перспективе. Пермь, 2007; Национальный/социальный характер: археология идей и современное наследство. Нижний Новгород, 2010).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.
Кризис консервативной идеи в Германии после Первой мировой войны: в поисках истоков "консервативной революции"
Существовавшая в Германии 1920-30-х годов политическая мысль консервативных интеллектуалов, которая известна в исторической науке как "консервативная революция", была ориентировано в своем анализе не только на критику веймарской политической системы, но и на рефлексию демократической системы и ее интеллектуальных истоков, а также осознание трансформации консервативной идеи в условиях гибели монархической идеи. Конец монархий в завершении Первой мировой войны создавал необходимость определения политической стратегии консерватизма в новых, изменившихся условиях, когда прежняя опора на монархию как политическую власть стала проблематичной. Фактически можно говорить о том, что германский консерватизм оказался в положении выбора между ориентацией на реставрацию монархии или определением нового направления политической и интеллектуальной деятельности, которое не придавало бы монархизму особое, определяющее звучание, а обратило бы внимание на следование четким принципам и ценностям, присущим политической традиции, но рассмотренных сами по себе, без привязки, их к монархизму.
В центре этих рассуждений находился критический взгляд на либеральную традицию, утвердившуюся в Европе в XIX в. и выступавшую в качестве основы современного мира. Неудовлетворенность современностью определяла не только стремление к поиску глубинных причин современного кризиса ценностей, но и указывала на националистический вектор будущего развития Германии, с которым связывалось не только преодоление либерального политического влияния, но и возрождение истинно германской политической традиции в новых политических условиях.
Рубежом, с которого начинается формирование интеллектуального течения "консервативной революции", да и история самой Веймарской республики, была окончившаяся, Первая мировая война. Конечно» же, германская республика значительно раньше, чем консервативное движение начала своюисторию, но, несмотря на это, именно рефлексия о войне и путях послевоенной Германии выступала тем парадоксальным связующим звеном, объединившим судьбы республики и антиреспубликанского консервативного движения. Различие между ними основывалось на том, что революционная республиканская власть осуществляла политику исходя из осознания колоссальных трудностей, с которыми столкнулась Германия в первые послевоенные годы, с тяжелейшим политическим, и, прежде всего, психологическим бременем версальской системы, которую революционная Германия была вынуждена принять на себя. Позор поражения придавливает власть, и тем более революционную власть, которая активизировала переговоры о перемирии, подписывала соглашения и брала на себя обязательства, тем самым принимая на себя ту часть вины за поражение в войне. Часть германского общества увидела в действиях революционной власти черты измены, предательства, что послужило основанием для отторжения от веймарской политической действительности, в постановке себя в положение лиц, чуждых новому государству. Наиболее радикальная часть вообще возложило всю вину за поражение Германии в Первой мировой войне исключительно на веймарских революционеров, при этом совершенно игнорируя вину кайзеровского правительства и самого императора в этом. Следует отметить, что консерваторы были одними из первых, кто начал осмысление трагических событий современности и поиск путей альтернативного, невеймарского, непартийного, несистемного характера развития. При этом следует тут же указать, что здесь, речь идет не о представителях консервативных партий кайзеровской Германии, которые и в период Веймарской республики сохраняли инерционное движение в тех же рамках партийно-соглашательской политики, а о консервативных аутсайдерах кайзеровской эпохи и ранней республики, которые в большей степени были интеллектуалами, а не политическими деятелями. Именно они смогли подняться над рамками партийной системы и апеллировать к германскому обществу. Именно ими был начат поиск третьего пути. Это не был путь демократически-либеральных ценностей, которым следовала политическая система веймарской демократии. Это не был путь, которым агрессивно маршировал колоннами мировой революции марксистско-большевистский коммунизм. Консервативные интеллектуалы Веймарской республики начали поиск третьего пути, отличительной чертой которого стал германский национализм. В их представлениях он стал противоядием от версальско-веймарской системы, с которого начнется возрождение германской нации и германского государства. В отличие от консерватизма XIX в. "консервативная революция" не строила государство на основе иерархической структуры общества с жестким регулированием, и не вращалась своими идеями вокруг фигуры монарха. Она поставила в качестве стержня политической мысли народ, который вместе с вождем нового типа, создаст будущее германское национальное государство, в рамках которого они станут единством.
Консерватизм, по утверждению М. Грайффенхагена, являвшийся симптомом революционной эпохи, сам уже выступал симптомом духовно-политической позиции, на которой он основывал свою борьбу с революционным временем1. Логическим последствием его позиции было стремление соединить политическую идею и политическую практику, нацелив свою деятельность на разрушение либерализма, утвердившего в революционную эпоху, не только как политической действительности, но и как либерального духа. Совершенно справедливым выступает утверждение германского историка о том, что революционный консерватизм трансформировал свою критику рационализма и либерализма до масштаба политической программы, превратив себя в революционную контридеологию, наносящую "иррациональный контрудар против либерализма" .
Рассмотрение консервативной традиции германской политической мысли нашло свое отражение в рассуждениях Карла Шмитта и Артура Мёллера ван ден Брука о судьбах консервативной идеи в Германии и необходимости её адаптации в новой политической действительности. Если проследить особенность их взглядов, то можно заключить разнообразие подходов консервативных мыслителей к решению данной проблемы. К. Шмитт обращался к анализу развития консервативной мысли XIX века в русле политической философии и юриспруденции, в то время как Мёллер ван ден Брук анализировал её с точки зрения кризиса идеи и монархической государственности, придавая своим размышлениям более политизированный характер.
В "Политической романтике", своей первой крупной работе, К. Шмитт предпринял попытку анализа развития немецкой консервативной мысли XIX века, связав её с политическим романтизмом. К. Шмитт определял романтику как "субъективирующий окказионализм", неспособный к решениям . Романтизм, протестуя против механицизма Просвещения, создал в качестве ключевого понятия casus, предполагавший отклонение от нормы. Романтическое представление опиралось на чувственное переживание, где окружающий мир выступал как повод к чувственному переживанию. "Романтик формировал свою силу в истории. Прошлое есть отрицание современности. Как современность склоняет возможность, так и прошлое, с другой стороны, склоняет отрицание и отменяет ограничение"4. Романтик стремился увидеть историю через субъективную цепь переживаний и психологических погружений в исторический мир. Через переживание и прочувствование он описывал мир таким, каким он его пережил и прочувствовал. Поэтому его умозаключения — суть "своеобразно окрашенное оформление его утвердительных и отрицательных аффектов"5. В! этом субъективном погружении К. Шмитт видел стремление уйти от действительности посредством перемещения- в иррациональность. Именно этому служит история, в которой романтизм видел, прежде всего, средство отвлечения от реальной действительности путем обращения к античности, средневековому рыцарству, таинственности Азии. Действительность отодвигается на задний план, становясь нечто нереальным, призрачным. К. Шмитт отмечал, что "реальность, сила, которая фактически проявлялась каждый день, остается во тьме как иррациональная величина"6.
Националистический компонент "консервативной революции"
"Консервативная- революция", формирование мировоззренческих компонентов которой приходилось на время образования Веймарской республики, в качестве центральной идеи, на которую нанизывались и которой подчинялись все элементы, выдвинула идею нации. Националистический элемент консерватизма был несколько необычным. Традиционно он относился к людям и организациям, придерживающихся националистических позиций, а для консерватизма он мог быть только периферийным компонентом. Однако германская революция 1918 г. заставила консерваторов пересмотреть политические ориентиры и поразмышлять о причинах политической катастрофы кайзеровской империи.
Восприятие революции консерватизмом имело свою особенность, которая присутствовала не только в поле мировоззрения, но и несло в себе отражение произошедшей революции. Мёллер ван ден Брук отмечал, что консерватор рассматривает революцию как исторический процесс, находящийся в рамках духовного движения, которое сопровождает его или зарождается в нем. Поэтому отрицание революционного процесса 1918 г. должно происходить одновременно с отрицанием всех компонентов, присущих этому процессу1. Ноябрьская революция 1918 г. не смогла решить проблемы, стоящие перед немецким народом. Эта нерешенность требовала завершения, которое возлагала на себя "консервативная революция". Мёллер ван ден Брук надеялся на то, что она, в отличие от ноябрьской революции, сможет решить поставленные проблемы. "Консервативный человек должен взять на себя проблемы революции, которые не смогли решить ни пролетариат, ни революция, предложит третье видение, являвшееся его великой традицией, которая переживет современность и в конце концов окажется правой" . Консервативный человек защищает собственность и неотьемленные ценности общества, полагая, что "люди, создавшие эти ценности, создавали их не для того, чтобы их снова разрушали". Однако особенностью современного представителя консерватизма являлось то, что "он одновременно является хранителем и бунтовщиком" и задаетсявопросом о том, что достойно сохранения. Его стремление к установлению взаимодействия, к сращиванию современности и ценностей прошлого, в современной Германии может служить основанием для объединения "консервативных людей с революционными людьми" . Мёллер ван ден Брук полагал, что Веймарская республика выступала в качестве общего врага для революционеров и консерваторов. Их действия, направленные против нее, могли бы быть согласованными, несмотря на то, что каждая группа предлагала свою собственную идею: революционерами, нападавшими на Веймарскую систему под знаменем идеи Советов и консерваторами, отстаивающими идею сословий4. Мёллер ван ден Брук приходил к заключению, что "в Германии революционные и консервативные идеи проникают друг в друга"5, и в этом он не усматривал какого-либо противоречия.
Революционная динамика, стремление к изменению не во имя прошлого, а во имя будущего стали отличительной чертой перерожденного консерватизма. Следует отчетливо представлять эту важнейшую черту, которая отражала эволюцию германского консерватизма XIX в. к идеям "консервативной революции" 20-30-х годов XX в. Хорошо подчеркнул эту особенность сам Мёллер ван ден Брук, указавший, что "с революционными средствами можно достичь консервативных целей"6. Консервативный человек склонен к действию. Мёллер ван ден Брук уподоблял консерватизм "производственному цеху", в котором создается основа для будущего. Эта основа произрастала из традиции, способной самовосстановиться в моменты кризиса. "Традиции постоянно разбиваются катастрофами, за которые мы ответственны — и революциями, которые мы не можем избежать. Но-традиции неизменно вновь становятся сами собой"7.
Социальные массовые движения начала XX в. сделали актуальной проблему политического руководства. Неспособность пролетариата самому руководить пролетарским движением предопределила то, что руководство должно перейти в руки людей, не принадлежащих к пролетарским слоям. В послереволюционной Германии к этому стремились многие политические силы. Мёллер ван ден Брук был убежден в том, что политические претензии консерватизма на политическое лидерство массами определялось его связью с "духовными ценностями великой общности", из которой он питает силу. В отличие от революционных вождей консерватор стремится к национальному объединению на основе этих ценностей и преодоления классового мышления и как следствие его классовой вражды8. Мёллер ван ден Брук был склонен полагать, что пролетариат понимает свою ограниченность и склоняется к тому, что политическое руководство является "вечной привилегией непролетарских людей, не демократических людей, а консервативных"9.
Политическая задача консерватизма состояла в преодолении партийной разобщенности немцев, как предпосылки к консолидации нации. Мёллер ван ден Брук полагал, что консерватор "сможет преодолеть партийность, в которой находится, как преодоление правых и левых, которые до сих пор находятся в мировоззренческом противостояние, и мы не сможем стать народностью, если не объединим- их"10. Кроме консолидирующей роли он видел в консерватизме народное начало, которое выступало носительницей и наследницей традиции. Консерватизм живет служением целому в виде народа и государства, и его политические цели нацелены на процветание своего народа и государства11. Мёллер ван ден Брук указывал на особенность современного консерватизма, заключающуюся в стремлении к решительным действиям. Деятельность и динамика, политическая энергичность служили ярким отличием его от консерватизма XIX в. В отличие от националистических объединений Германии, начала 20-х годов, которым не откажешь в обладании энергией деятельности и готовности к совершению решительных поступков, облаченных в "путчистскую тактику", "консервативная революция" стремилась придать этой энергии конкретную направленность и четкие политические очертания. Они подчеркивали связь между готовностью к деятельности и духовной готовностью к совершению действия. "Консервативная революция" указывала на необходимость первоначального духовного воспитания, которое, будучи соединенным с готовностью к политическим действиям, позволит достичь конечной политической цели. Консерватор, "которому всегда было предписано действовать, будет не только готов мужественно действовать, но и также способен духовно" . "Консервативная революция" должна пройти между партийно-политическим противоречиями и оказаться по ту сторону политических идей, "искалечивших Германию и Европу"; консервативные призывы обращены "к человеку в немце и к немцу в человеке" . Таким образом, вывод Мёллера ван ден Брука об эволюции консерватизма в Веймарской республике вполне однозначен. Благодаря революции консервативная идея "заново обрела" свой смысл. Консерватизм повернулся к нации и соединил в себе консервативный и националистический компонент14.
Разрушение кайзеровской империи вылилось в сильные эмоциональные переживания, которые испытал германский народ. Гибель существующего государства и образование в неизвестности нового погрузило народ в муки становления. Мёллер ван ден Брук полагал, что политическая растерянность и болезненные переживания возникли в результате неготовности немцев к возможности такого финала войны. Он связывал это с отсутствием политической зрелости германского народа и его равнодушие, как к националистическому компоненту, так и к консервативному. "Однако народ оказался глух к национальному. Внутренне он оказался не готов к великим потрясениям, с которыми бы справился любой политический народ. И сыграло свою роль недоверие к консервативной идеи, которое взращивали в нем"15. Видя в этом узость второй империи, Мёллер ван ден Брук был склонен усматривать в гибели ростки созидания, когда умершее дает жизнь новому, сохраняясь в нем, как связующая нить традиции. Контекст гибели германской империи сохранял в себе элементы эстетической одухотворенности и героизма. "Для всех народов приходит час, когда они умирают или заканчивают жизнь самоубийством, и вряд ли можно придумать более великолепную кончину для великого народа, чем гибель в ходе мировой войны, когда весь мир должен напрячься, чтобы сокрушить одну единственную страну"16. В германской революции германский народ должен был обрести свою национальность, но не обрел ее, тем саамы став "народом без настоящего", однако Мёллер ван ден Брук питал уверенность в том, что он сохраняет надежду на будущее17. Немецкий народ в революционной Германии оказался в плену чар революционности и созидания нового. Однако создать что-то национально значимое он оказался неспособен. . Фактически, отвергая настоящее, Мёллер ван ден Брук указывал на возможность будущих изменений, если германский народ повернется к национализму и обретет нацию.
Версальский мир и внешнеполитическая дискуссия "консервативной революции"
Версальский мирный договор негативно отразился на судьбе Веймарской республики, способствуя расколу германского общества на сторонников и противников новой политической системы. Противниками Версальского мира были все. Неприятие и презрение к нему объединяло людей различных политических ориентации, от правых до левых. Г.-Й. Швирскотт справедливо указал на то, что без бремени Версаля не было бы немецкого революционного консерватизма100.
В момент подготовки Версальского мирного договора Мёллер ван ден Брук был в числе первых, кто откликнулся на позицию стран-победительниц на Парижской мирной конференции. Написанная им книга "Право молодого народа" выступило откликом на "14 пунктов" американского президента В.Вильсона. Мёллер ван ден Брук апеллировал к ним, в надежде на сохранение за Германией достойного места в политической системе Европы. Понимая всю тяжесть германского положения, он обращался к доброй воле победителей и их снисхождению к поверженному противнику. Данная позиция была конъюнктурной, так как окажись Германия победителем, ожидать от нее снисхождения и милосердия к противнику не приходилось бы, чему подтверждением служил Брест-Литовский мирный договор 1918 г.
Рассматривая Первую мировую войну, .Мёллер ван ден Брук подходил к ней с позиций "Kulturkrieg" и рассматривал её как конфликт между "старыми" и "молодыми народами". К "старым народам" он относил Великобританию и Францию, а к "молодым" — Германию, Россию и США. Складывающееся послевоенное устройство утвердило англо-французское господство на европейском континенте, в котором, мнению немецкого консерватора, не найдется равного места для "молодых народов". Конечно, следует учитывать, что для него, как немецкого консервативного националиста, интересы Германии всегда занимали приоритетное положение, поэтому понятие "молодые народы" относилось, в большей степени к Германии, и под объединением "молодых народов" таилось стремление к использованию» этого объединения для защиты германских интересов. Обращаясь к принципам В.Вильсона, Мёллер ван- ден Брук указывал на несправедливый и дискриминационный характер отношений, который пытаются установить Великобритания и Франция, и необходимость строительства нового мирового порядка на основе принципов, изложенных американским президентом, которые устанавливают равенство прав, предоставляя "молодым народам" "безусловное право на жизнь"101.
Мёллер ван ден Брук обращал особое внимание на положение, которое занимает Германия на европейском континенте. "Германия,- писал выявляется естественным позвоночником континента, вокруг которого может сомкнуться и сгруппироваться все, что ещё останется после войны европейского"102. Политику Великобритании и Франции в отношении Германии он называл "эгоизмом", подчеркивая наиболее воинственную позицию Франции, которая, опасаясь аослевоенного возрождения германской мощи, стремилась всеми средствами не допустить стабилизации германского государства103.
В представлении немецкого консерватора "мир молодых народов лежит на Востоке"104. Это согласовывалось как с противостоянием духовному миру Запада, так и с мёллеровской симпатией к России. Большую роль здесь сыграл мир Ф.М.Достоевского, а также влияние второй жены Люси и Д.Мережковского. Можно указать на справедливость утверждения Г.-Й.Швирскотта о том, что Мёллер ван ден Брук заимствовал понятие "молодые народы" у Ф.М.Достоевского и под его влиянием у него сложился "романтически-идеализированный образ святой, мифической России"105.
"Восточная идеология" Мёллера ван ден Брука основывалась на достижении, прежде всего,, германских интересов. Из этого исходила его идея о руководящей роли Германии "молодых народов" и выполнении ею-цивилизаторской миссии. "Молодые народы не требуют на Востоке никаких привилегий. Молодые народы требуют только равноправия. ... В случае достижения этого равноправия-... молодые народы обретут уверенность, что естественное положение и техническая одаренность позволяет теперь и им снова проводить большую часть колонизаторской, цивилизаторской, организаторской работы, осуществлять которую на Востоке они привыкли с давних пор"106. Германо-русское сотрудничества должно привести к формированию "новой восточной политики", в результате которой "Россия сама станет Европой", а "молодые народы", т.е. Германия, лишь "вносят равномерность поступи и ритмичность в жизненные ожидания Востока, в том числе и соразмерность во взбудораженную жизнь России"107.
Следует указать на то, что "восточная ориентация" Мёллера ван ден Брука была результатом позиции Франции и Великобритании на Парижской мирной конференции. Изоляция Германии требовала её прорыва и аннулирования статей мирного договора, и в таком случае оринетация на восток было средством достижения этого. Х.-Й. Швирскотт отмечал, что "теория Мёллера ван ден Брука "право молодого народа" ... была практически нацелена на совместную политику России и Германии и являлась теоретическим базисом его восточной идеологии". Однако его концепция носила империалистический характер, базировавшийся- на "политике аннексий" и оправдывавшей заключение Брест-Литовского мирного договора108. Действительно идеи Мёллер ван ден Брука в 1919 г. находились в русле традиционной германской внешней политики"натиска на Восток". Это подтверждается придать России "проработанный евразийский, облик" путем расчленения "неподдатливого славянского тела" на части109.
Таким образом, требование "восточной ориентации" Германии; выдвинутое Мёллером ван ден Бруком было вызвано политико-идеологическими причинами. Версальский мирный договор поставил Германию в неравноправное положение по отношению к другим западноевропейским государствам. Призывы Мёллера ван ден Брука к равноправию не встретили понимания со стороны стран-победительниц. Считая либерально-демократическую систему главным источником опасности для германского общества, он предложил создать "восточный фронт" против Запада, ориентируя Германию на расширение германо-советских отношений. В 1920-е годы его идея "восточного блока" притерпела определенную эволюцию в сторону антизападного фронта. Версальский мирный договор способствовал сплочению германского общества, направленному на противодействие этому договору и созданной им системы. В антиверсале объединились все политические силы Германии от правых до левых. Консервативный анализ Версальского мирного договора имел свою отличительную особенность.
Версальский мирный договор рассматривался в качестве основной причины внутриполитических бедствий послевоенной Германии. Исходя из того, что он носил внешнеполитический характер, то преодолеть внутриполитические проблемы германского общества считалось возможным посредством разрешения внешнеполитического вопроса110. Версальский мирный договор был миром старого мира, в котором "нации великой жизненной силы" оказались побежденными. Он был подписан "изувеченным и окованным народом", который не смог противостоять ему111. Интересно, что вина за неспособность к сопротивлению возлагалась на политические силы Германии, которые в результате революции пришли к власти, а отнюдь не на кайзеровское правительство, которое подвело Германию к пропасти. Стремление Мёллера ван ден Брука исключить-кайзеровское правительство из проблемы ответственности за поражение в войне определялось не столько верноподданническими чувствами, сколько стремлением сконцентрировать идейную атаку против революционного правительства как основного носителя вины. Он полагал, что политическая позиция революционной власти на Парижской мирной конференции определялась ин нежеланием лишний раз "раздражать Францию и Великобританию. Таким образом, они предпочли оказать странам Антанты любезность" и "сами возложили вину за развязывание войны на свергнутое правительство, так как сами хотели узаконить его свержение. Так революции было необходимо оправдание себя!" Он считал, что либеральная политика восторжествовала над партиотической, и политики пошли на соглашение с победителями ради сохранения более или менее сносного существования. Мёллер ван ден Брук считал, что в той ситуации следовало бы бороться против врагов, а не идти им на уступки. Мёллер ван ден Брук не отдает себе отчета в том, к чему бы привела эта борьба в тех условиях. Возможно, она и вызвала бы патриотический подъем среди немцев, но скорее всего, обернулась бы тяжелейшими бедствиями для немецкого населения. Мёллер ван ден, Брук не замечал этого в своем стремлении возложить всю ответственность на либеральных политиков. "Либеральный человек был готов питаться отбросами, которые ему кидали.
Отношение "консервативной революции" к национал-социализму в Веймарской республике
История взаимоотношений "консервативной революции" и национал-социализма в годы Веймарской республики не характеризуется однородностью. На разных этапах эти отношения определялись либо стремлением нацистов сблизиться с "консервативной революцией", либо призывы последней к нацизму о необходимости совместных действий. Интересно проследить не только эти отношения, но и восприятие нацизма представителями "консервативной революции".
О. Шпенглер не имел устойчивых взаимоотношений с нацистским движением. Он значительно рано отошел от политической деятельности, занявшись проблемами философии. Однако полностью отойти от политической действительности он не мог. 31 июля 1932 г. и 5 марта 1933 г., а также на президентских выборах 1932 г., на которых А. Гитлер выдвинул свою кандидатуру на пост рейхспрезидента Германии, О. Шпенглер отдал ему и его партии свой голос, при этом, по свидетельству сестры Шпенглера, сказав: "Гитлер - тупица, но движение надо поддержать"49. О. Шпенглер имел встречу с лидером нацистов. Беседа между А. Гитлером и О. Шпенглером, состоявшая в гитлеровском монологе о несогласии с идеями "заката Европы", закончилась непониманием. Дома О. Шпенглер заметил, что НСДАП — это "организация безработных или тунеядцев", а "Закат Европы" есть "книга, прочитанная фюрером в объеме титульного листа"50.
Значительно ранее А. Гитлер попытался установить отношения с "Июньским клубом" и лично с Мёллер ван ден Бруком. Впоследствии произошло соединение названия книги немецкого консерватора "Третий рейх" с названием нацистского государства Третьего рейха. Нам кажется неуместным выводить одно из другого. Конечно, А. Гитлер был заинтригован возможностью общения с Мёллером ван ден Бруком, однако итог встречи его не обрадовал. Встреча А. Гитлера с Мёллером ван ден Бруком в начале 1922 года по просьбе К. Хаусхофера при посредничестве В. Пехеля состоялась в "Июньском клубе". А. Гитлер в длинном монологе перед 150 присутствующими членами клуба, высказал свои идеи о современной обстановке в германском обществе и путях выхода из нее. В беседе с Мёллером ван ден Бруком он стремился всячески понравиться ему и предложил сотрудничество. "Вы разработаете духовное оружие в борьбе за обновление Германии, - сказал Гитлер - Я же не претендую на большее, чем быть национальным барабанщиком и собирателем сил. Давайте сотрудничать!". Но Мёллер ван ден Брук не проявил такого желания, и после ухода нацисткого лидера сказал, что этот "парень никогда не поймет", что нужно Германии и предложил пойти в пивную, чтобы запить ощущения от беседы хорошим вином51.
Эволюцию взаимоотношений с нацизмом можно проследить на примере Э. Юнгера, который в отличие от других революционных консерваторов, не только имел контакты с ними, но и активно публиковался в "Volkischer Beobachter" с сентября 1923 г. В 1926 г. состоялась контакт Э. Юнгера и А. Гитлера, который закончился обменом книгами. Э. Юнгер подарил А. Гитлеру книгу "Огонь и кровь" с говорящей самой за себя дарственной надписью: "Национальному вождю Адольфу Гитлеру - Эрнст Юнгер!" А. Гитлер подарил ему с дарственной надписью первый том "Моей борьбы"52. Э. Юнгер видел в национал-социализме националистическое движение-Германии, стремящееся к разрушению Веймарской республкие, ревизии Версаьского мирного договора и строительства немецкого националистического государства. Такая совокупность позиций способствовала сближению между консервативным националистом и нацизмом. Э. Юнгер указаывал на то, что нацизм должен впитать в себя сок немецкого национального движения, если стремится возглавить его. "Сама национал-социалитическая идея должна приобрести такую глубину и такое значение, чтобы она и не какая иная была признана в качестве немецкой"53. Э. Юнгер считал А. Гитлера новым типом вождя, возникшего в моментмассовых националистических движений и отражающий тип современной эпохи. С симпатией он писал, что "в фёлькишеском движении, в котором была сделана первая, хотя и неуверенная попытка рассмотрения расы, превратить принципы расы и крови в господствующие принципы в государстве, из недр возникает фигура ефрейтора Гитлера, образ, который подобно Муссолини, несомненно, воплощает собой новый тип вождя и под его знамена встают рабочие и офицеры плечом к плечу. Тогда у этого духа не было ни форм, ни средств, дух национализма, для которого не важна личность, а важна задача, соединился с фронтовыми солдами" .
Несмотря на близость между консервативным национализмом и национал-социалимом, Э. Юнгер усматривал в них определенное отличие. "Национал-социализм как политическая организация нацелен на достижение фактической власти, в то время как задача национализма иная. С одной стороны, есть желание реализовать идею, с другой стороны, постичь ее в наиболее чистом виде. Для национал-социализма так важно право на руководство массами, в то время как для национализма количество не имеет значения, т.к. явление уровня Шпенглера, долго и упорно замалчиваемое демократией, весит больше, чем сотня мест в парламенте"55. Однако Э. Юнгер считал необходимым объединить усилия в политической борьбе против республики56.
Разрыв с национал-социалимом произошел из-за позиции А. Гитлера в сентябре 1929 г. После серии терактов голынтейнского движения ландфолька, прошедших в Германии, в том числе, когда 1 сентября 1929 г. в здании рейхстага была взорвана бомба, А. Гитлер дистанцировался от поддержки и одобрения этих действий, чем разочаровал Э. Юнгера, который ожидал от него политической поддержки. Это продемонстрировало Э: Юнгеру то, что нацистское движение превратилось в буржуазное движение, которому важнее места в рейхстаге, чем решительные действия. "По меньшей мере, странно, когда коммунисты призывают стражей порядка. Прадокс состоит в том, что там оказалось меньше националистов, чем я ожидал. Господин Гитлер вообще заявил о вознаграждении за поимку террористов. Таким образом, лишний раз подтвердилось, что все они имеют одно основание. Словом, все вы бюргеры и как бы вы ни старались, как бы вы ни полировали старый, никому не нужные медали, вы все на одно лицо, и мне больше не хочется вам льстить"57.
Э. Никиш рассматривал нацизм как протестное движение в Веймарской республике. Он смотрел на него как на движение, вышедшее из католической Баварии и близкое к итальянскому фашизму, а также политическую силу, стремящуюся к недопущению германо-советского блока. Он считал, что Гитлер являлся "романизированным немцем", в котором сильны конртреформационные инстинкты. Ему представлялось, что нацистское движение было всего лишь эпигоном итальянского фашизма. Э. Никиш обвиняет нацизм в том, что он находится под сильным влиянием фашизма, который смог его фашизировать. Националистическая фразеология нацизма является просто ширмой, за которой он прячет свое католическое лицо. "Где существует национал-социализм, там потеряна Пруссия и протестантизм"58.
Антиверсальское движение протеста, к которому присоединились нацисты, используется ими для достижения своих целей. Э. Никиш, в своем антикатолическом дискурсе связывал все действия национал-социализма с интересами фашистской Италии59. Он даже полагал, что критика Версаля со стороны нацистов осуществляется в угоду итальянской политике. Шаги А. Гитлера больше направлены не против Версаля, а против СССР. "Он хочет не войны против Версаля, а желает проведения полицейской акции против России"60
Считая нацизм движением мелкой буржуазии, Э. Никиш указывал на то, что А. Гитлер представляет собой типичного буржуазного политика, борющегося за сохранение буржуазного мира. Он называл его "последней надеждой буржуазного мира в Германии61". Итог размышлений Э. Никита о нацизме можно закончить красивыми словами из его книги "Решение": "Немецкий фашизм есть харакири немецкого народа" .
Э.Ю.Юнг в 1932 г. прикладывал все усилия к выявлению приемственности между идеями "консервативной революции" и нацизмом. Он испытывал симпатию к правительству В.Брюнинга, которое предприняло попытку перевести "конституцию из парламентской в президентскую систему". Э.Ю.Юнг считал А. Гитлера не государственным деятелем, а представителем нового социального и политического этоса63. Он считал, что национал-социализм обладает революционным темпераментом. Нацизм является барабанщиком антилиберального движения и крупнейшей заслугой его будет ликвидация либеральной республики64. Э.Ю. Юнг в 1932 году писал, что "духовные предпосылки немецкой революции были созданы вне нацизма.
