Содержание к диссертации
Введение
Глаиа I. Особенности национального самосознания населения Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. и их влияние на процессы интеграции галнцийских украинцев в польское государство 22 - 33
Глаиа II. Основные контрагенты процессов государственной интеграции украинце в Польше в 1920-е гг 34- 63
1. Основные участники процессов государственной интеграции галнцийских украинцев в межвоенной Польше 34
2. Отношение основных украинских политических партий Галиции к государственной интеграции 36
3. Особенности подхода государственной администрации Полыни к украинской проблеме в Галиции 54
Глаиа III. Процессы государственной интеграции в 1920-е гг 64
1. Украинская экономика Восточной Галиции и польское государство в 1920-е гг 64
2. Интеграция в польское государство греко-католической церкви 69
3. Включение украинских партии Галиции и политическую жизнь Полыни в 1920-е гг 80.
Глаиа IV. Интеграционные процессы в 1930-е гг 86
1.Активизация процесса государственной интеграции галнцийских украинцев Польше в начале 1930-х гг 87
2. Польско-украинское сотрудничество в Восточной Галиции на антисоветской основе в 1930-е гг 95
3. Польско-украинский политический диалог в Восточной Галиции в 1930-1935 гг 112
4. ІІрисоелинеіше умеренного крыла галицийского украинского движения к правящему лагерю Полыни
5. Реакция па польско-украинский политический соки Сонетском Course
Глапа V. Заморажпиапнс и регресс интеграционных нроцессои и конце 1930-х гг
Заключение
Список источников и литературы
- Особенности национального самосознания населения Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. и их влияние на процессы интеграции галнцийских украинцев в польское государство
- Основные участники процессов государственной интеграции галнцийских украинцев в межвоенной Польше
- Украинская экономика Восточной Галиции и польское государство в 1920-е гг
Введение к работе
Актуальное!і, темы. Процессы интеграции галицийских украинцев в польское государство наряду с национальной политикой Варшавы по поддержке польского национального меньшинства в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. во многом способствовали сохранению status quo в межнациональных отношениях и национальной мультикультурности в так называемой Восточной Малополыне.1 Вынужденное вхождение галицийских украинцев в состав II Речи Посполптой и невозможность установления ими своего контроля над Восточной Галицией из-за противодействия польского государства позволили, как это было в свое время в Австро-Венгрии, сосуществовать и более или менее свободно развиваться мощным польскому, украинскому и еврейскому сообществам.'
Без изучения интеграционных процессов в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. невозможно обойтись при составлении полной картины развития межнациональных
Носі очная Малоиольша (Wschodnia Malopohka- иол.) - официальное название Восточной Гал мним в межвоенный период. В исследовании упоіреблякнся как равнозначные термины Восточная Галипмя и Восточная Малоиольша, так как в 1920-1930-е гг. использовались оба ли названия. Данный регион включает в себя территорию современных Львовской, Ивано-Франковском и большем части Тсрнопо.тьской областей современном Украины, котрая в 1772-1918 гг. принадлежала монархии Габсбургов и в 1919 г. вошла в состав межвоенного польскою юсударства. Термин Западная Украина в отношении Восточной Малонольши в исследовании ночі и не у поіребляется, так как в литературе предмета, прессе и современных географических описаниях к Заиадноіі Украине относят все украинские земли, вошедшие в состав Украинском Советском Социалистической Республики в 1939-1945 гг. (современные Львовская, Ивано-Франковская, Тсрнонольская, Ровемская, Волынская, Черновицкая и Закарпатская области Украины). В 1920-1930-е гг. к Западном Украине также причисляли некоторые восточные районы современных Люблинскою, Холмского и Краковского воеводств Польши, а также терригории на востоке Словакии, где компактно проживали этнические украинцы или группы населения, творившие на востчносдавянских диалектах.
B-D
* Окончаїе.тьная победа украинского или польскою национальною движения в ситуации 1930-х гг. неизбежно означала бы установление одним национальным лаіерем полнот коп і роля над политической, экономической и культурної"! жизнью Восточной Газиции. Предсіавпіе.ти лруїих национальностей были бы полностью вытеснены с заимаемых ими позиций или по крайней мере были бы оттеснены на позиции, не оіізсчаюіііне их доле в обшей численности населения в регионе. О большой иерояїносіи именно такою развишя собышп свидетедьсівует анализ полшичеекпх целей большинства заиадноукраинских парній, польскою правящею лаіеря и польских полшичеекпх движений тою времени. Косвенным образом в пользу лот также свидетельствует ход событий после установления на Западной Украине советской власти и в годы после провозглашения украинской независимости и 1991 і. В ло время польское национальное меньшинсіво как единое целое было практически полносіью оістранено украинцами or участия в управлении регионом. Похожая ситуация наблюдается в эт время и в Лише, где политическое, культурное и экономическое влияние польского меньшинства также планомерно уменьшается в пользу литовскою.
5 отношений в межііоенноіі Центральной и Юго-Восточной Пиропе. Украинцы в Польше,
Чехословакии и Румынии, как и немцы в Польше, Чехословакии, Ли гне, Румынии и
Югославии, болгары в Румынии, хорваты, македонцы и словенцы и Югославии, а также
венгры в Чехословакии, Румынии и Югославии не только настойчиво требовали
обеспечить свои национальные права, но и активно интегрировались во все сферы жизни
государств, к которым они принадлежали. К моменту резкого обострения
межнациональных противоречии во второй половине 1930-х гг. большинство европейских
национальных меньшинств уже в основном адаптировалось к сложившимся реалиям и
старалось максимально использовать имеющиеся возможности для развития. К началу
1930-х гг., после успешной интеграции в польское государство украинской грско-
католнческой церкви и украинских бизнесструктур, стал возможным даже политический
союз украинского галициїіского движения с правящим лагерем Полыни и соучастие
украинцев в государственной власти.
Исследование проблемы включения галицийских украинцев в государственную жизнь Полыни в межвоенпьш период может дан» материал для сравнения с интеграционными процессами в других странах, в частности в УССР, Чехословакии, Литве иди Румынии. Положительный опыт государственной интеграции западных украинцев в межвоенной Польше, несомненно, помог сглаживать межнациональные противоречия в Восточной Галиции во время второй мировой войны, а также облегчил им успешное приспособление к реалиям существования в послевоенном советском государе іве.
Состояние научной разработки темы исследования. Огромная на сегодняшний день масса публикаций, посвященных межнациональным о і ношениям и национализму в Цстралыюй и Юго-Восючной Нвропе. содержит неоправданно мало исследований процессов интеграции национальных меньшинств в государства, на территории которых они находились или находятся. Внимание большинства историков сосредоточено главным
образом на внутренней истории национальных сообществ и националистических движений, а межнациональные отношения в основном рассматриваются с позиции перманентного межнационального противостояния и несовпадения интересов национального меньшинства и титульной нации. Парадоксальным образом характеристика отношений между национальными элитами в границах одной страны больше напоминает описание отношений между элитами различных государств, чем элитами наций, проживающих на одной территории, в одном государстве и одном обществе. В то же время, история межнациональных отношений в Центрально-Восточной Глзропе на протяжении XIX и большей части XX в. представляет собоіі историю длительного межнационального мирного сосуществования в рамках одного государства, и польско-украинские отношения в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. не являются исключением.
В отечественной историографии тема интеграции восточногалицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг., как и практически вся проблематика украинского национального движения в Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. до сих пор остается малоизученной.4 Обширная советская литература, посвященная украинскому национализму, носит преимущественно характер политического памфлета и вследствие почти полного отсутствия справочного аппарата только в редких случаях может быть использована для изучения межнациональных отиошсппіі в Восточной Галиции в межвоенное время. Некоторым исключением являются лишь украинские советские публикации 1920 - первой половины 1930-х гг., когда власти УССР использовали украинский вопрос в Польше для ее дестабилизации. Например, в брошюре М. Левицкого «Западная Украина», изданной в Харькове в 1928 г., содержа і ся
'Исключением яи.тяеіся история сирее» і! Цешралыю-Востчпой [-иропе. Нссмшря на то, чт сирей были практически автохтонами в регионе, так как проживали на эти территрии более пяіисої леї, они никотла не претендовали на создание здесь своего национального государства и всегда старались приспособип.ся к сложившимся условиям. Н результате историография иеніралміоенроиеискоіо еврейства, описывая отношения евреев с окружающим сошпмом, никак не могла обоіі і и стропой иніеіранионні.іе процессы еврейского общества. 4 Так же обстоит дело с изучением новейшей истории Белоруссии, Литвы, Латвии, Молдавии и Эстонии.
7 интересные достоверные факты и оценки, касающиеся украинского движении в
Восточной Галиции в начале 1920-х гг. Начиная с середины 1930-х гг. появление
подобных публикации в УССР из-за перемен в советской национальной и социальной
политике стало нереальным.
Из имеющихся в наличии современных российских работ можно лишь составить
представление о том, как Восточная Галиция была включена в Польшу и как затем, через
двадцать лет, вошла в состав Украинской ССР. Публикаций о западноукраинском
движении в межвоенном польском государстве и украинской политике польских властей в
современной России практически нет, если не считать нескольких восточногалицийских
сюжетов, затронутых Г.Ф. Матвеевым в некоторых его публикациях.' Причины подобного
положения вполне очевидны, тем не менее, несколько странным выглядит полное
отсутствие хотя бы каких-либо обзорных работ о Западной Украине и
восточногалицийском националистическом движении в XX веке. Тем более, что в
5 Матвеев Г.Ф. Полската диплочапуа и Пиан Muxaj.iou во 1938 іолипа. // Hciopiija. 50 юлмми од асном. Iipoj 1-2. Скоіп'е, 1994. С. 53-62.; Гло же. Российско-украшіскиіі конфликт и планах польской дипломатии и военных кругов в межвоенныи период. // Россия-Украина: история взаимоотношении. Москва, 1997. С.237-244; 1ю же. Zamacli па Jozefa Pilsudskiego we wr/esniu 1921 г. // Acta Unieversitatis Lod/iensis. Folia Historica 61, 199S. S. 151-156.
8 российском массовом сознании широко распространен образ западноукраинского
национализма и «бандерошпины» как крайне враждебных (фактором для России и исего русского.
Основная масса работ, касающихся истории польско-украинских отношений и Галиции в 1920-1930-е гг., была написана и издана вне пределов СССР и России. Заслуживающая внимания литература на украинском языке до 1991 г. принадлежит перу украинских эмигрантов, часто являвшихся непосредственными участниками описываемых событий. В силу исторических обстоятельств исследователи из кругов украинской эмиграции не имели доступа к архивным материалам на территории СССР и Польской Народной Республики, и поэтому их работы в своем большинстве не содержат анализа событий, основанного на первоисточниках.
История Галиции межвоенного периода в научных центрах на территории собственно Украины начала изучаться только после 1991 г. Современные украинские историки достигли значительных успехов в воссоздании собы шиной канвы польско-украинских отношений и украинской политической истории в Галиции в 1920-1930-е годы. Но, к сожалению, из-за сложном экономической ситуации на Украине опубликованные работы современных украинских историков представляют собой большею частью небольшие статьи, изредка встречающиеся в малотиражных научных сборниках. Среди наиболее значимых украинских историков, занимавшихся периодом между двумя мировыми войнами, можно упомянуть Л. Зашкильняка,6 О. Зайцева,7 И.
0 Зашкі.твняк Л. Генси і наслідки українсько-по.н.сі.кої нормалікшії 1935 p. // I'olska і L'kraina. Sojus/. 1920 roku і jego nastepstwa. Tonm. 1997. S. 431-454.
7 Записи О. «Opiomania на схід» в українському напіонально-державнши.кому таборі Галичини (1920-ті pp.). // Четверній" міжнародний конгрес україністі». Одеса, 26-29 серпня 1999 р. Доповіді та повідомлення. Історія. Частина II. XX століття. Одеса-Київ-Львів, 2000. С. 499-505.; F.io же. Спроба нормалізації польско-українських відносин (1935-1938) // Третій міжнародний конгрес україністів. 26-29 серпня 1996 р. Історія. Харків. 1996. С 116-121.
Федыка, М. Шнагуляка и др.
В более благоприятном положении оказалась польская историография, так как исследователи из Польской Народной Республики уже начиная с 1960-х гг. имели доступ к архивным материалам и могли более или менее свободно публиковать свои работы. Внимание польских историков в основном было привлечено к значению украинской проблемы для государственной политики и политической жизни межвоенной Полыни. Польско-украинские отношения в Галиции как самостоятельный обьект изучения в польской историографии9 затрагиваются лишь отчасти, и только в редких случаях стоят в центре внимания исследователя. Из польских авторов особо стоит отметить работы Р. Тожецкого,10 В.З. Шоты и Л.Б. Шчесьияка 3.
Общей особенностью многих работ на украинском и польском языках является осознанное или неосознанное стремление их авторов представить в выгодном свете именно свой национальный лагерь в польско-украинском межэтническом противостоянии первой половины XX в. 'Гак, например, хотя польскими историками и признается откровенно аитиукраинский и экспансионистский характер национальной политики правительств межвоенпой Польши в Галиции, в то же время, при помощи концентрации внимания на украинско-немецких контактах,12 а также на вине украинцев за этнические чистки времен второй мировой воины формируется исключительно негативный образ радикального крыла украинского галицийского движения, боровшегося за украинскую независимость с оружием в руках. Колее благожелаїельно польская историография
8 Федик І. УНДО. ОУН: ставлення до Польщі. Львів, 199S.
9 Мы не рассматриваем здесь публикации о польско-украинских ошошения польских ашорон 1930-х п..
так как іп-за политической аіііажіїроііаііпосіи их можно счшап. скорее источниками, чем научными
МССЛСДОІ1ЛНПЯ. Кроме тою, іи-іа начала шорой мировом воины польские авторы просш не \спели шдать
работ, оірлжаїопше процессы ишеїрашіп галициііских украинцев в Польшу, кошрме особенно
акі шинировались и 1930-е і г.
lJ Tor/ecki R. Kwestja ukrainska w polity ее III K/es/y 1933-1915. Wars/aua, 1972.; Геп sa:n. Kuestia ukrainska
\v I'olsce w latacli 1923-1929. Krakow. 1989.; Ten sam. I'olacy і Ukraincy. Sprawa ukrainska w c/asie II wojny
swiatouej naterenie II Kzec/.ypospolitej. Wars/awa, 1993.
"Szczesniak Л.В., Szota W.Z. Droua do nikad. D/ialalnosc Organi/acji ukrainskich nacjonalistow і jej likwidacja w
Polsce. Warszawa, 1972
12 Tor/ecki R. Kwestja ukrainska \v politycc III R/es/y 1933-1945.: Cieslak T. Hitlerowski sojus/ / nacjonali/mem
ukrainskim w Polsce. W'arszaua, 1968.
" Szczesniak А.П., Szota W.Z. Droga do nikad; Tor/ecki R. Polacy і Ukraincy.
10 трактует легальные восточногалицийские украинские организации, внешне лояльно
относившиеся к польскому государству.14 В свою очередь, для значительной части
украинских работ характерно представление польского политического лагеря и польского
автохтонного населения в Галиции исключительно в образе захватчиков и исконных
врагов западноукраинского парода.
Условия для взвешенного научного анализа польско-украинских межвоенных отношений и процессов интеграции галицийских украинцев в польское государство начали складываться только в 1990-е гг., когда события полувековой давности уже несколько потеряли свою политическую актуальность. Тем не менее, даже в самых современных украинских и польских исследованиях польско-украинские отношения в межвоенной Галиции оцениваются с точки зрения принадлежности авторов к польскому или украинскому национальному лагерю. Мы не обнаружили работ, в которых польская и украинская стороны рассматривались бы равноудалено и одновременно делались бы попытки общего анализа позиции как украинской, так и польской стороны. Большая часть исследователей польско-украинских отношений в межвоенное двадцатилетие и «нормализации» в 1930-ее гг. по-прежнему делает свои выводы, находясь под сильным влиянием знания о кровавом польско-украинском конфликте в 1940-е п\, а не на основании детального анатиза ситуации в изучаемый период. Приятным исключением является работа М. Сыча, " которому удалось подробно показать развитие украинской кооперации в Галиции с конца 1930-х гг. но 1944 г., избежав влияния сложившихся идеологических штампов.
В результате увлеченности исследователей в первую очередь анализом польско-украинского противостояния отсутствуют работы, посвященных изучению интеграции восточногашцийского украинского общества в польское государе і во в 1920-1930-е п.. состоянию национального самосознания восточногашцийского населения и особенностям
" Hol/erJ. Mo/aika polityczna drugiej Kzcczvpospolitej. Wars/ana, 1974.; Tor/ecki R. I'olacy... 15 Сич M. Украінська кооперація n Галичині під час II світної піиии. Львів 2000.
формирования реальном украинской политики в Гатиции цен і ратьных органов государственной администрации Польши. В большинстве исследований лишь вскользь упоминаются примеры польско-украинского сотрудничества в политическом, культурної"! и социально-экономической жизни в Гатиции и не делается их глубокий анатиз.
Це>"> и задачи исследовании. Исходя из состояния изученности темы, а также намеченного объекта и предмета исследования была определена цель работы. Ню является изучение причин, генезиса и результатов интеграции восточногатицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг. в контексте незавершенных процессов формирования национального самосознания гатицийского населения, внутри- и внешнеполитической ситуации межвоенной Польши, развития украинского вопроса в Центрально-Восточной Нвропе и особенностей украинской политики центральной государственной администрации Полыни в 1920-1930-е гг. Для достижения поставленной цели была сформулирована следующая исследовательская программа:
Проанализировать уровень национального самосознания восточногатицийского населения и его влияние на интеграцию населения Гатиции в польское государство и на польско-украинские отношения и 1920-1930-е it.
Изучить причины и процесс интеграции украинских гатицийских религиозных, политических, военизированных организаций и бизнесе іруктур в польское государство в 1920-1930-е гг.
Дать оценку влияния на интеграцию воеючногатицийского украинского общества в польское государство в 1920-1930-е гг. естественных процессов приспособления к новым реатиям населения Гатиции, внутри- и внешнеполитического положения Полыни, украинской политики Советского Союза, а также места украинскою вопроса в международных отношениях в Ценіратьно-Восіочіїоіі Нвропе.
16 Исключение составляют лишь исследования о деятельности украинце» и поляков в межвоенном коммунистическом движении.
12 Методологии исследовании. В основу решения задач исследования были положены
прежде всего принципы объективности и историзма. Исторически сложилось, что
историография предмета находится под сильным влиянием заинтересованных
национальных сообществ, старающихся обелить свою позицию в двусторонних
отношениях и, соответственно, возложить всю вину за сложности на контрагента. В этой
связи мы постарались при анализе документов, характеристике событий и сопоставлении
различных точек зрения последовательно придерживаться позиции объективного
исследователя.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1919 до 1939 г. Выбор
начальной даты вызван тем обстоятельством, что процессы ишеграпии
восточногаліщийского украинского общества в польское государство начатись сразу
после установления окончательного контроля польской армии над восточной частью
австро-венгерского коронного края Королевство Галиции и Ладомерии в 1919 г.
Интеграция в польское государство восточногалицийскот украинского населения
набрала наибольшие обороты со второй половины 1920-х гг. и длилась до 1937-1938 гг., т.
е. пришлась на время стабилизации внутриполитического положения Польши, совпавшее
с возвращением к власти политического лагеря Юзефа Пилсудского и о і постельной
нормализацией международной ситуации в Центрально-Восточной Европе. Конечная да га
выбранного периода обусловлена обострением польско-украинских противоречий
накануне второй мировой войны. В 1938-1939 гг. процессы интеграции украинского
общества в польское государство были заморожены, украинское национальное движение
в Галиции стало воздерживаться or усилий в направлении последовательного улучшения
положения украинцев в Польше и вновь начало активную борьбу за создание украинского
национального государства. В сентябре 1939 г. польское государство перестало
сущесівовагь de facto и перед восточногалицийским украинским обществом встал вопрос
13 об интеграции уже и другие государственные образования: Советским Союз в 1939-1941 и
1944-1991 гг., а также Краковское генерал-губернаторство и 1941-1944 гг.
ІІсточпіікоііан база исследования включает в себя разнообразный круг документов, прессы и мемуаров, причем ряд архивных материалов вводится в научный оборот впервые. Особенно это касается использованных нами материалов, хранящихся в Российском государственном военном архиве (бывшем Центре хранения историко-докумеитальных коллекций, а до этого Особом архиве при Совете министров СССР), в Архиве внешней политики Российской Федерации, польских Архиве новых актов в Варшаве и Центральном военном архиве, а также Центральном государственном историческом архиве во Львове и Государственном архиве Львовской области.
Архивные документы из Российского государственного военного архива (РГВА), имеющие огромную ценность для изучения украинского национального движения в межвоенный период и политической ситуации в Восточной Галиции в это время, являются в основном результатом деятельности Н-го отдела Генерального (Главного) штаба Войска Польского, его центральных, региональных и заграничных отделений. В РГВА хранится сравнительно мало материалов о деятельности польских спецслужб непосредственно на территории Западной Украины, так как еще во шорой половине 1940-х гг. почти все документы о деятельности польской полиции и отделений польской контрразведки в Восточной Галиции были переданы местным органам советских спецслужб па западноукраинских землях для использования в борьбе против украинского националистического подполья. Полому, особенно ценным для нас было изучение донесений представителя особого информационного отдела командования шестым корпусным округом (ДОК-6) при штабе 12-й пехотой дивизии в г. Тернополі».17 Они содержат в себе большое количество информации о конкрешой сшуации и о настроениях
17 Российский государственный военный архив (далее РГВЛ). Фонд 354. Опись 1. Плішина хранения 122, 450,451,464,465,466.
14 в восточногалициіїском украинском обществе после заключения польско-украинского
избираіельного компромисса в 1935 г.
большую помощь в решении поставленных задач о качал и документы «двойки»,
содержащиеся в фонде JV» 308. Особенностью этого архивного фонда является то, что
информация с территории Восточной Галиции здесь уже отфильтрована, обобщена и в
ней оставлено только то, что качалось важным для центральных органов польской
контрразведки. В центре внимания польских контрразведчиков находилась
террористическая Организация украинских националистов (ОУН), представлявшая
наибольшую опасность для польского государства. Тем не менее, в хранящихся в
Москве материалах «двойки» достаточно много информации и о других
восточногалицийских украинских политических силах, в том числе об Украинской
национально-демократическом объединении (УНДО), Фронте национального единства (ФІШ), Украинской социал-радикальной партии (УСГП) и др.
Отличительной чертой архивных фондов, содержащих документы П-го отдела Генерального штаба межвоенной Польши, является наличие в них большого количества информации из заграницы, где. особенно это касается европейских стран, активно действовала украинская эмиграция. Резидентуры польской разведки внимательно следили за представителями ОУН и за отношением к украинской проблеме в таких государствах, как Чехословакия,19 Франция/ Литва21 и др. Среди донесений из-за рубежа встречаются сведения и о событиях в Восточной Галиции, как, например, это имело место в случае с информацией о помощи Закарпатской Украине в 1938-1939 гг. галицийскими легальными партиями п хозяйственными организациями. Информация об этом находится среди
18 РПЗЛ. Ф. 30S. Он. 3. Ед. хр. 3S8, 433.
19 ІЧ'ВЛ. Ф. 308. Оп. 3. Ед.хр. 162, 331.
:о РГНЛ. Ф.308. Оп. 19. Пд.хр. 57.
21 ІТВЛ. Ф.308. Он. 3. Пд.хр. 372, 379, 403.
15 донесений о деятельности венгерских диверсионных групп на Подкарпатской 1'уси
(современная Закарпатская область Украины).22
Использованные в исследовании материалы Государственного архива Львовской области" во многом дополняют документы РГВЛ, так как даюг возможность ознакомиться с деятельностью и информационными донесениями польских властен непосредственно на территории Львовского воеводства. Особый интерес представляют для нас содержащиеся и ДЛЛО отчеты о ходе выборов в сейм и сенат Польши в 1935 и 1938 гг. на территории Восточной Малополыпи. В отличие от материалов РГВЛ, где информационные сводки о ситуации в Восточной Галиции зачастую имеют обобщённый характер, так как были созданы на основе анализа большого количества источников, материалы ДЛЛО дают возможность ознакомиться с более детальной информацией с мест.
К сожалению, до сих пор остаются недоступными архивные фонды центральных органов украинских восточногалицийеких партий 1920-1930-х гг. Они или не сохранились или, что наиболее вероятно, до сих пор неподготовлены для исследовательской работы.25 Исключенном являются фонды Центрального государственного исторического архива во Львове/' где содержатся некоторые материалы о деятельности Украинского национально-демократического объединения. Украинского национального обновления, украинских газет и львовской метрополии греко-католической церкви. Отдельно стоит упомянуть о находящихся в ЦДИЛЛ полных стенографических отчетах заседаний Совета министров Полыни в 1938-1939 гг.. на которых обсуждались планы государственной поли гики в украинском вопросе.
;; І'ІНД. Ф. 308. Ом. 3. Нд. хр. 4-47.
"' Державний архів Львівської об.ілсіі (ДЛЛО)
"' По нашей информации, в районных архивах Западной Украины можно найти информацию о леятелмюсти
местных отделении парній.
~5 По нашей информации, в ДЛЛО находится большой массив необработанных документов, доспиный
только сотрудникам архива. Вследствие недосіаіочною финансирования поліоіовка лих маїерпхтов для
выдачи читателям ведется крайне медленно и с) шести) с г верояїносіь, чіо ли доклмешы in-sa своею
плохою состояния погибнут, так и не дождавшись исследователя.
~6 Центральний державний історічний архів у Львові (ЦДІАЛ)
Уникальный массив документов, благодаря которому были полностью подготовлены некоторые части исследования, содержится в Архиве новых актов (Archiwum akt nowycli) в Варшаве. Хранящиеся в нем материалы Министерства вероисповедания и общественного образования второй Речи Поснолитой позволяют в деталях проследить развитие отношений между государственной администрацией Полыни и греко-католической церковью в Галиции в 1920-1930-е гг., составить представление о национальной и политической позиции греко-католического духовенства и его участии в политической жизни. Документы министерства содержат множество персональных данных обо всех галпцийских греко-католических епископах и многих представителях низшего клира, которые позволяют исследовать основные направления политической мысли внутри церкви.
Помимо этого, в материалах Министерства просвещения сохранилось много документов, отражающих национальную политику польского правительсіва и развитие польско-украинских отношений во время присоединения умеренного крыла украинского галицийского движения к правящему лагерю Польши в середине 1930-х гг. Чрезвычайно важные данные о польско-украинских отношениях в Восточной Галиции и процессах интеграции галпцийских украинцев в польское государство также содержатся в хранящихся в эюм архиве документах Министерства иностранных дел, Министерства финансов и президиума Совета министров Полыни.
Важные источники для исследования направленного против Советского Союза польско-украинского военного сотрудничества в Восточной Галиции в 1930-е гг. находяіся в Центральном военном архиве Полыни. В частности, там есть документы о сотрудничестве подконтрольного военному минисіерству Польши управления по физическому воспитанию и поенной подготовке (I'ous/echny ur/.ajj wychowania fi/.ycznego і pr/.ysposobienia wojskowego) и самой массовой украинской спортивно-патриотической военизированной организации «Великий луг» в 1930-е гг. В архиве также храняіея
17 интересные материалы о национальном вопросе п смешанном польско-украинском
переходном погранпчьс Лсмковщпнс, в отношении которой польские власти в 1930-е гг.
подготавливали активную полонизаторскую кампанию.
Использованные нами материалы АВП РФ, содержащие информацию об украинском восточногалицийском движении, представлены в основном документами, отражающими деятельность советского консульства во Львове, а также обзорами заналноукраинской прессы 1920-1930-х гг., на страницах которых нашли своё отражение основные проблемы, волновавшие западноукраинское общество, такие, например, как: межпартийные отношения; выбор внешнеполитических ориентиров и тактики борьбы за украинские национальные интересы; отношение галицийскнх украинцев к Польше и Советскому Союзу и т.д.
Интересным источником для изучения польско-украинских отношений в 1920-1930-е гг. на уровне политических элит являются стенографические отчеты заседаний сейма Польши. Записи парламентских выступлений украинских депутатов из Восточной Галиции и представителей правящего лагеря Польши по украинскому вопросу позволяют проследить весь путь развития польско-украинских отношений в Восточной Малополыпе от ожесточенной конфронтации к политическому нар і перству. 'Гем не менее, при использовании стенографических отчетов мы были вынуждены учитывать, что большинство выступлений в сейме носило декларативный характер и не всегда оіражало реальное положение дел, так как задачей выступавших в первую очередь являлось выражение своих политических позиций, а не объективный анализ событий. Позі ому данные стенографических отчётов сейма Полыни в исследовании используются только в сочетании с подтверждающими их фактами из других источников. В рабо і е используется также журнал распоряжений Министереіва финансов Польши, в коюром. в частности.
18 была обнаружена информация о включении заместителя руководителя УПДО Юлиана
Павли конского в состав государственного Кооперативного совета Полыни в 1925 г.27
Чрезвычайно полезным изданием для исследователя межнациональных отношении в межвоенной Польше является выходивший в Варшаве в 1930-е гг. иод патронажем Министерства внутренних дел Польши журнал «Справы народовосьчевс». Это издание содержит огромное количество уникального фактографического материала и позволяет проследить весь процесс генезиса польско-украинского политического союза в 1930-е гг. На страницах журнала отражены основные события в 1930-е гг., связанные с украинскими политическими партиями, украинской кооперацией, спортивно-военизированными и культурными организациями, а также с курировавшими украинский вопрос органами исполнительной власти.
Большое количество информации для исследователя межвоенной истории Восточной Галиции содержит издававшаяся с 1860-х гг. по 1939 г. ежедневная информационная газета «Дило». В 1920-1930-е гг. «Дило» находилось под контролем самой массовой межвоеннои галшшйской партии Украинское национально-демократическое объединение» (УНДО), которая в 1935 г. от лица украинского общества Галиции заключила союз с правящим лагерем Полыни. Печатавшиеся на страницах газеты материалы позволяют ощутить повседневную атмосферу на Западной Украине н 1920-1930-е гг.
В исследовании ограниченно используются материалы, пожалуй, самого известного в контексте польско-украинских отношений в межвоеннои Польши журнала «Нюлетын польско-украинский», который, как п «Справы народовосьчевс». издавался под кошролем Министерства внутренних дел. а также военной конірразнедки Полыни. Гак как журнал использовался главным образом для обмена мнениями о межнациональных отношениях украинской и польской политической ')лит. то содержавшиеся в нем факты
*7Dziennik Ustaw Ministerstua Skarbu. (1925) N'r. 112.
огрьпючпы и в своем большинстве не являются первоисточником. Печатавшиеся в
«Бюлетыне польско-украинском» публикации ценны в первую очередь из-за возможности из первых уст узнан, настроения основных участников подготовки и заключения польско-украинского политического союза 1935 г.
Особенно следует отметить использование в исследовании материалов из официального печатного органа подпольной террористической Украинской военной организации - Организации украинских националистов (УВО-ОУН) ' журнала «Сурма». В 1920-е гг. организация сохраняла характер кадровой структуры украинских военных и воспринималась в украинском галицийском обществе как база для создания армии будущего украинского государства. На страницах журнала отчётливо отразилась трансформация отношения украинского галицийского политического лагеря к польскому государству в 1920-е гг., когда галицийские украинцы были вынуждены смириться с принадлежностью Восточной Галиции к Польше.
Для анализа реакции на польско-украинское предвыборное соглашение 1935 г. в Советском Союзе в исследовании используются материалы советской прессы 1935-1936 гг. Наибольший интерес представляют публикации официального печатного органа Центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Украины журнала «Большевик Украины», который до сентября 1935 г. публиковал хорошего качества аналитические статьи о поліп ической ситуации на Западной Украине, содержащие много достоверной информации. Особый интерес «Большевик Украины» представляет как рупор внешней политики ЦК КП(б)У, который до конца 1935 г. обладал некоторой самостоятельностью в о і ношении украинских этнических земель вне границ УССР. Использованные нами публикации в цешральных совсіскпх газе і ах «Известия» и «Правда» важны прежде всего для выяснения официальной политической линии
"8 До 1929 г. организация называлась Украинская поенная организация, УВО-ОУН организация иачхіа нашиться u 1929 г.
20 центрального советского руководства, а не для анализа польско-украинских отношений в
Восточной Галиции.
Нами также были использованы мемуары и работы непосредственных участников
событий. Мемуарные источники позволяют лучше представить себе общественную,
социальную, политическую и культурную атмосферу изучаемой эпохи, содержат сведения
о многих фактах, отсутствующих в архивных документах. Некоторые воспоминания и
документы о западноукраииском национальном движении и ОУН 1930-х гг. нами
извлечены из книги 3. Кныша «Становление ОУН»29 и сборника статей «Жизнь и смерть
полковника Коновальца».30 Из российских изданий следует назвать мемуары П.А.
Судоплатова,31 содержащие подчас уникальные сведения, но в то же время страдающие
большим количеством неточностей и фактографических ошибок. Из мемуаров украинских
деятелей нам оказались полезными дневники Е. Бачины-Бачинського, сотрудничавшего
с лидером ОУН Е. Коноватьцем в Швейцарии в первой половине 1930-х гг.,
воспоминания секретаря Е. Коновапьца О. Бойкива,3 генерального секретаря Украинской
социалистической радикачьной партии М. Стахива,34 соратника Л. Мельника М.
Мушинського35 и др.
29 Кппш 3. Становления ОУН. Київ, 1994.
Життя і смерть полковника Коновхіьця. Документи, матеріали, спогади, щоденники, листи, фотографії. Львів, 1993.
31 Судоплатов П.А. Спецоперации, Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. Москва, 1997.
32 Бачина-Бачішський Е. Щоденник із Женеви // Життя... С 129-166.
33 Бойків О. Моя співпраця з полковником //Життя... С. 104-128.
34 Стахів М. «Пацифікація» Західньої України і моя співпраця з полк. Мельником // Андрій Мельник.
Спогади та документи. Київ, 1995
35 Мушинський М. Місія до Еспаніі // Андрій Мельник.... С 153-162.
21 Особо следует выделить мемуары Ивана Кедрина, 6 видного лыювского
публициста 1920-1930-х гг., парламентскою корреспондента в Варшаве, члена ЦК УН ДО
и редколлегии газеты «Дило». П.Кедрин оказался единственным из самых значимых
украинских политиков- участников польско-украинского полшического союза в 1930-е
гг., кто оставил подробные воспоминания о межвоенном периоде. В частности, в
мемуарах П.Кедрина содержатся уникальные достоверные данные о сближении
украинской и политической элиты в Восточной Галиции в 1930-е гг. и отношении
образованной части украинского общества к процессам государственной интеграции в
Польше.
По нашему мнению, имеющейся литературы предмета и привлеченного к
исследованию корпуса источников вполне достаточно для решения основных
исследовательских задач.
f> Келрин І. Життя, полії, люди. Спомини і коментарії. II Нью-Йорк, 1976.
Особенности национального самосознания населения Восточной Галиции в 1920-1930-е гг. и их влияние на процессы интеграции галнцийских украинцев в польское государство
Занимаясь анализом процессов интеграции галицийских украинцев в польское государство в 1920-1930-е гг. нельзя не учитывать, что значительная часть населения Галиции вплоть до 1939 г. находилась вне зоны влияния польского и украинского национального дискурса и была мало подвержена какому-либо внешнему воздействию, в том числе и государственному. До половины сельского населения Галиции не имело отчетливо выраженного современного национального самосознания и служило объектом борьбы за «души» как польского, так и украинского национальных движений. Помимо этого, большой процент населения Галиции лишь чисто формально причислял себя к какой-либо национальности, зачастую находясь в окружении носи і елей несвойственных его национальности культуры и религии. Данное обстоятелыюство практически не упоминается и известной нам историографии предмета, которая без всяких оговорок разделяет население Восточной Галиции 1920-1930-х гг. на национальные сообщества украинцев, поляков, евреев и т.д. Некоторое исключение делается только для лемков, проживавших в горах на востоке Краковского воеводе і ва на границе со Словакией.
Гели следовать по упрошенному пути жесткого разделения межвоенного галицийского населения па устоявшиеся национальные сообщества, то достаючно трудно понять особенности украинской политики польских властей, которые одновременно сіремились полонизирован, галицийских украинцев, признавали факт осознанной принадлежности галицийских украинцев к украинской нации и не сіавили задачу
полонизировать украинцев-галичан с глубоким национальным самосознанием . Также трудно временами понять активную националыю-нросвеппельскую деятельность украинской стороны в отношении, по её мнению, украинцев, которая создаёт впечатление, что преследуется цель убедить этих украинцев, что они таковыми являются. Такая двойственность позиции накладывала серьезный отпечаток на польско-украинские отношения в Восточноіі Галиции и служила постоянным фоном процессов государственной ассимиляции украинского общества.
Национальный выбор значительной части восточногалицпйского общества, не обладавшего окончательно сформировавшимся национальным самосознанием, мог оказать серьезное влияние на количественное соотношение польского и украинского населения в Восточной Галиции и в перспективе определить будущую государственную принадлежность этой территории. Фактически, у обоих национальных лагерей были одинаковые права на этих людей, которые имели возможность сохранить приверженность прежнему традиционному донольскому и доукраинско.му региональному самосознанию или лично выбрать национальную принадлежность, поддавшись влиянию польской или украинской пропаганды. Наличие в руках польских националистов в Восточной Галиции административного ресурса и сильной государственной поддержки уравновешивалось и даже могло уступать энергии количественно большего в Галиции украинского национального лагеря, который все свои усилия сосредоточил в Восточноіі Галиции, в то время как для польского государства и польского националистического лагеря Восточная Галиция была всего лишь одной из отсталых окраин, хотя и очень важной. Польско-украинская «борьба за души» галицийского населения не прекращалась даже в моменты наибольшего ускорения государе і венной ассимиляции галициііских украинцев в .межвоенной Польше.
Специфика смешанного польско-украинскою пограничья, удаленность сельского населения от крупных городских центров с их разни 1ыми националистическими
Здесь имеется в виду этическая полонизация, а не государственная. сообществами, близость украинских и польских галицийских диалектов принадлежность греко-католической церкви и польской католической церкви к единой несмирной католической церкви и традиционная близость галицийских украинских крестьян с польскими крестьяпами-«мазурами» в их противостоянии с польской поместной шляхтой во многих случаях приводили к появлению у галипийских крестьян иммунитета к какой-либо национальной идеологии. Дополнительные трудности и путаницу в вопрос о национальном самосознании вносило существование переходных национальных групп и подгрупп, таких как «ходачковая шляхта»,40 этнические русины или украинцы - католики, т.н. «латинники», и этические поляки - греко-католики.
По-прежнему, как и в XVIII-XIX вв. 6ЕЛ;Ш широко распространены традиционные термины самоопределения, такие как «тутейпше», «местные», «католики», «греко-католики», русины, руськие, мазуры, нередко были случаи, когда опрашиваемые вообще затруднялись как-либо назвать себя. Например, по результатам переписи 1931 г. в достаточно развитом по галицийским меркам Городоцком повете" Львовского воеводства среди сельского населения считало, что они говорят на «руськом» языке 36.5 % (25390 человек), на украинском 27,9 % (19337 человек), на польском 33.4 % (23238 человек) и на еврейском 0,8% (583 человека).
Основные участники процессов государственной интеграции галнцийских украинцев в межвоенной Польше
В 1920-1930-е гг. в Восточной Галиции сосуществовало три мощных национальных движения, выступавших от имени трех основных автохтонных этносов Галиции: украинского, польского и еврейского, два первых из которых обладали опытом государственного национального строительства и выступали за исключительную принадлежность Восточной Галиции своим народам. В результате поражения галицийских украинцев в польско-украинской войне 1918-1919 гг. Восточная Галиция вошла в состав польского государства и украинские политические силы, стоявшие у руля Западно-Украинской Народной Республики (ЗУIII ), были вынуждены адаптироваться к новой ситуации. В межноенный период в Восточной Галиции сущесівовала автономная самодосіаіочная структура украинского общества, имевшая свои политические партии, национальную католическую церковь, культурно-образовательные институты и хозяйственные организации. Экономическое, культурное и политическое развитие галицийского украинского общества напрямую зависело от приспособления к особенностям государственной, политической и экономической системы Полыни, а также or состояния польско-украинских отношений и позиции в украинском вопросе центральной государственной администрации польского государства.
Наиболее перспективными для шпеграции в полі,скос государство в украинском галиципском обществе являлись интеллигенция, греко-каюлический клир, украинские бизнескруш и грамотная часті, украинского крестьянства, обладавшие развитым чуне і ном национального самосознания. В количественной плане :мо составляло до 30-50% восточнославянского населения Восточной Галиции. Остальная часть восточнославянского населения межвоенпой Восточной Галиции являлась продуктом традиционного безнационального общества, даже если кто-либо из этой части населения и формально причислял себя к какой-либо национальности.
В 1920-х - начале 1930-х гг. украинские политические силы центристского и правого консервативного направления, представлявшие интересы большей части украинских легальных общественных, религиозных, культурных и экономических структур, перестали препятствовать процессам интеграции галицийского украинского общества в польское государство и стали всерьез рассматривать возможность установления конструктивных отношений с государственной администрацией. Тем не менее, налаживанию межнационального диалога внутри Галиции препятствовала острога польско-украинского межэтнического противостояния, чрезвычайно болезненная была память о кровавом польско-украинском конфликте 1918-1919 гг. и, самое главное, то обстоятельство, что обе стороны рассматривали будущее Восточной Галиции исключительно в рамках своего государственного образования, польского или украинского.
С польской стороны наибольший интерес к интеграции украинского галицийского общества в Польшу, или, другими словами, к государственной ассимиляции галицийских украинцев в первую очередь проявили представители высших уровней государственной администрации, пекущиеся о политической и социальной стабильносіи в регионе. Несмоіря на присущий галипийским украинцам еепарашзм. для пешральных органов государе і венной власні они являлись гражданами Полыни и полому украинская полшика польского государства в Восточной Галиции изначально включала в себя наряду с репрессиями против любых радикальных проявлений антипольской борьбы украинцев стремление к их государственной ассимиляции. За исключением вопросов, напрямую касавшихся государственной безопасности, каждое центральное государственное ведомство Полыни само определяло свою политику в Восточной Галиции и во многих случаях их отношение к украинцам ничем не отличалось от отношения к полякам. В то же время, многие представители низших и средних уровней государственной администрации в Восточной Галиции находились под сильным влиянием антиукраипекп настроенных польских политических партий и большей части политически активного местного польского населения, справедливо опасавшихся национального гнета в случае полного украинского контроля над Восточной Галицией. Попытки достижения польско-украинского компромисса стали более вероятными после прихода к власти в Польше в 1926 г. политической группировки Юзефа Пилсудского, которая в гораздо меньшей степени зависела от общественного мнения и поддержки разношерстных политических сил Польши, чем прежнее государственное руководство. Ношліі правящий режим Польши мої позволить себе вести диалог с гадицийскими украинцами, в меньшей степени обращая внимание на украинофобские настроения части польского общества в Галиции.
Украинская экономика Восточной Галиции и польское государство в 1920-е гг
Украинские бизнескруги стали одной из первых структур восточногалицийского украинского общества, которые вступили на путь интеграции в польское государство и польскую экономику, так как без этого их поступательное развитие было невозможно. Успешному развитию украинского кооперативного движения в 1920-с гг. во многом способствовало законодательство о кооперативах 1920 г., допускавшее деятельность кооперации национальных меньшинств. Как уже упоминалось выше, польские экономисты и деятели кооперативного движения, стоявшие у истоков кооперативного законодательства и отвечавшие за экономическую поли піку Польши, находились под сильным влияниям успешного опыта совместного существования и сотрудничества польских и немецких кооперативов па польских землях, входивших до 1918 г. в состав Германии.106
Данное обстоятельство, несомненно, повлияло на быструю интеграцию украинских хозяйственных структур в экономику польского государства и успешное налаживание контакти между польскими и украинскими бизнескругами па самом высоком уровне уже к середине 1920-х гг. По решению министра экономики Полыни в мар і с 1925 г. в состав членов Государственного совет но делам кооперации вошел видный украинский кооператор, член ЦК УНДО Юлиан Павликовский.1" В какой-то степени К).
Павлпковского можно рассматривать как символ СЛИЯНИЯ украинского бизнеса и полшического движения, так как, будучи одним in заместителей руководителя У НДС) Дмитрия Левицкого, он одновременно стоял во главе наблюдательного сонета «Ревизионного союза украинских ссудных, торговых и промышленных организаций», наблюдательного совета «Маелосоюза», являлся членом наблюдательного совета «Центробанка», директором кооператива «Народная торговля» и заместителем руководителя товарищества «Сельский хозяин».108 Вхождению Ю. Павлпковского в 1925 г. в Государственный кооперативный совет ие помешала оппозиционность его партии польскому правительству и государству. Причины сотрудничества Ю.Павликовского и украинских экономических структур в Галиции с государственной администрацией в 1920-е гг. легче понять если принять во внимание, что украинский бизнес продолжал действовать даже во время нольско украшіскоіі войны 1918-1919 гг. и оккупации территории Западно-Украинской Народной Республики польскими войсками. Так. например, подконтрольное греко-католической церкви сіраховое общество «Днестр» не прекратило свою деятельность во время боевых действии, и в 1919 г. сумело собран. 3 187 264 кроны страховых сборов.1 Л в 1921 г. собрание акционеров «Днестра» уже приняло решение о распространении деятельности ПО V оошества на всю территорию польского государства. ЛОІЯ целью решения оыло стремление распространить бизнес «Днестра» и на вошедшие в Польшу украинские Волынь и Полесье, оно одновременно означало фактическое признание существующих реалии, но которым Восточная Галиция оказалась в составе польского государства. Украинские хозяйственные субьекты имели равные нрава с польскими частными фирмами, и как весь частный сектор Польши находились в худших условиях по сравнению с государственным сектором в экономике. Последнему предназначалась львиная часть госзаказа и долгосрочного кредитования, источником коюрого в Польше более чем на 90% были госоанки. В условиях нехватки капитала в стране, государственная администрация стремилась поддерживать долгосрочными кредитами по льготным ставкам прежде всего госсектор, а все остальные бизнесструктуры могли рассчитывать только на краткосрочное кредитование. По данным польского историка Рышарда Тожецкого, в 1926-1931 гг. украинские кооперативы и товарищества получили от «Государственного сельскохозяйственного банка» и «Банка национального хозяйства» 2,5 млн. злотых краткосрочных кредитов. В середине 1930-х гг. предоставление долгосрочного кредитования ио льготным ставкам и безвозмездная финансовая помощь стати одним из главных предметов закулисного торга между УПДО и польским правительством, стремившимся привлечь украинских центристов на свою сторону.
