Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки создания системы религиозного воспитания немецких военнослужащих 21-88
1. Теоретические представления о религиозном воспитании немецких военнослужащих (1950 - 1951 годы) 21-53
2. Формирование системы религиозного воспитания немецких подразделений (1951 - 1953 годы) 54-88
Глава 2. Основные этапы становления системы религиозного воспитания немецких военнослужащих 89-188
1. Разработка единой концепции религиозного воспитания (1952-1953 годы) 89-120
2. Дискуссия о роли занятий по жизневедению (1953 - 1954 годы) 121-163
3. Организационное оформление системы религиозного воспитания (1955-1956 годы) 164-188
Заключение 189-204
Приложения 205-267
Источники и литература 268-285
- Теоретические представления о религиозном воспитании немецких военнослужащих (1950 - 1951 годы)
- Формирование системы религиозного воспитания немецких подразделений (1951 - 1953 годы)
- Разработка единой концепции религиозного воспитания (1952-1953 годы)
- Организационное оформление системы религиозного воспитания (1955-1956 годы)
Теоретические представления о религиозном воспитании немецких военнослужащих (1950 - 1951 годы)
Взаимоотношения государственных институтов власти с наиболее значительными церквями Германии - евангелической церковью, к которой принадлежит около двух третей верующих христиан, и католической церковью, к которой себя причисляет приблизительно одна треть, в зависимости от внутриполитической обстановки складывались совершенно непредсказуемо. В какой-то мере, это было следствием тех исторических традиций, которые складывались годами, а также влиянием внешней политики Германии на различных этапах исторического развития на обстановку в стране в целом.
Христианские церкви до 1919 г. во всех частях германского рейха были государственными церквями. И лишь с вступлением в силу Веймарской конституции 1919 г.1 государство и церковь в Германии стали независимыми друг от друга. До этого момента евангелическая церковь вследствие традиции, восходящей к самому Мартину Лютеру , была гораздо более жестко подчинена руководству государственных органов. В Пруссии это привело к углубленной связи между протестантизмом и прусским милитаризмом. Германский рейх того времени не был демократией. Однако можно говорить о том, что это было правовое государство, где в армии царил строгий кодекс чести.
Прусские государи видели в армии институт воспитания всего народа. А поскольку церковь была неразрывно связана с прусским государством, она использовала своё влияние не только для проповеди гражданских, общечеловеческих и христианских ценностей. Зачастую она применяла к военнослужащим и чисто военные добродетели, такие как дисциплина, беспрекословное выполнение любых приказов и патриотизм, содействуя тем самым насаждению казарменного духа в обществе в целом. Прусский офицер рассматривался как некое высшее существо, облеченное в мундир, получившее при этом благодать свыше. Принадлежность к церкви была обязательной, поэтому прусский офицер должен был относиться к одной из церквей.
До первой мировой войны и во время её евангелическая церковь и определенные круги католической церкви активно поддерживали германский патриотизм, ибо сам господь бог, разумеется, был на стороне своего избранного народа - немцев, с их суровыми воинскими добродетелями, а не на стороне декадентных французов и англичан. Существуют сборники фронтовых проповедей того времени, которые свидетельствуют о духовных заблуждениях проповедников. Не любовь и не сострадание являлись главными духовными ценностями того времени, а пламенность патриотических чувств. Но нельзя в то же самое время не упомянуть о том, что и в те времена существовали священнослужители, ставившие во главу угла Евангелие Христово и призывавшие к примирению с противником.
Умонастроение патриотического мессианизма и идеализация всего военного впоследствии использовали для своих целей национал-социалисты1. Несмотря на то, что идеология национал-социалистов была в крайней степени враждебна религии и нигилистична, церкви в течение некоторого периода времени предавались иллюзии, что существуют возможности поиска соглашения с национал-социалистским государством. Церкви положительно оценивали борьбу против марксизма, материализма и упадка нравов. А авторитеты, твердая власть, всенародное единство служили христианам в качестве идеалов надлежащего порядка в мирских делах. Однако вскоре церкви распознали подлинную сущность национал -социалистического государства и начали относиться к нему всё более критично.
Однако и в лагере евангелической, и в лагере католической церквей, были как свои сторонники Адольфа. Гитлера, так и его противники. Дело дошло до настоящего раскола церквей, после того как, например, часть немецких христиан целиком и полностью связала свою судьбу с А. Гитлером, а другая часть старалась соблюсти верность Евангелию, и тем самым оказалась втянутой в сопротивление и подверглась гонениям. Гестапо подвергло лишению свободы сотни католических и евангелических священников, и многие из них погибли в концентрационных лагерях. Некоторых даже казнили за то, что они отказывались принести присягу на верность А. Гитлеру.
Однако после 1945 г. евангелическая и католическая церкви Германии, несмотря на богатый опыт, полученный во время борьбы с тоталитарным режимом, не сочли нужным по-новому сформулировать принципиальные положения по отношению к государству. Обе больших церкви придерживались теории, по которой необходимо было рассматривать государство как естественный институт, созданный и существующий по воле бога1. Рассуждая о государственной власти, вооруженных силах, церкви не без некоторых оговорок в целом одобряли их существование. Новые соображения по поводу этической проблемы войны и мира, которые появились у евангелической церкви Германии в послевоенный период, не изменили в принципе положительное отношение руководящих органов евангелической церкви к государству и вооруженным силам. И возражения из кругов евангелической церкви Германии в отношении перевооружения Германии были вызваны не столько пацифистскими настроениями, сколько сложившейся ситуацией в стране. Это касалось и критики со стороны таких известных личностей, как, например, Густав Хайнеман1.
Евангелическая церковь Германии полностью разделяла положения "Доклада четвертой секции общего собрания", который был представлен на Экуменическом совете церквей в Амстердаме в 1948 г., в котором, в частности, говорилось, что "война идет в разрез с волей бога. Роль, которую война играет в сегодняшней международной жизни, является прегрешением против бога и оскорблением достоинств человека" Церковь возложила на себя мандат мира, особенно отчетливо проявившегося в "Воззвании синода евангелической церкви к мировому сообществу" от 27 апреля 1950 г.: "Наш Господин Иисус Христос говорит: благословенны те, кто творит мир, так как они должны называться детьми божьими. Те, кто верят в союз бога с человечеством, постоянно стремятся к сотворению мирного сосуществования всех людей, добиваются мира совместно со всеми, кто хочет его искренне и серьезно ". Евангелическая церковь Германии на этом же синоде признала отказ от военной службы из внутренних убеждений как позицию, требующую христианского уважения и защиты со стороны церкви. Именно в этой связи церковь прекратила рассматривать такие понятия как война, военная профессия, нация и народ в качестве особых тем христианской этики1. Это были важные и новые оценки со стороны церкви, однако они не препятствовали тому, что на синоде вопрос перевооружения Западной Германии (в рамках евангелической церкви он обстоятельно рассматривался в первый раз) вылился главным образом в обсуждение политической ответственности парламента и правительства2.
Позиция евангелической церкви Германии по вопросу ремилитаризации Западной Германии была ясна уже к 1950 г. Решения совета, синода и церковной конференции евангелической церкви означали, что церковь не могла предложить собственного решения вопроса, перекладывая тем самым проблему перевооружения на правительство и парламент. "Совет евангелической церкви знает, что общность в вере не включает в себя единство политических суждений. Поэтому у верующих неизбежно могут возникнуть различные мнения по поводу вопроса о перевооружении"3. Почти такую же позицию немного позднее занял теологический собор протестантской общины4 евангелическо-лютеранской земельной церкви Ганновера в заявлении от 30 ноября 1950 г.: "Мы со времен Мартина Лютера чрезвычайно восприимчиво относимся к объединению и смешиванию теологической и политической плоскостей, когда в конечном итоге принципы оформления политической жизни с восторженным энтузиазмом берутся непосредственно из Евангелия. Таким образом, истинное предназначение церкви фальсифицировалось в политическое"5.
Формирование системы религиозного воспитания немецких подразделений (1951 - 1953 годы)
Американские предложения о вкладе ФРГ в дело обороны Европы, сделанные на пятой сессии НАТО в 1950 г., свидетельствовали об официальном и окончательном отходе США от политики разоружения и демилитаризации в Европе. С этого момента ФРГ стала основным постоянным партнером США во всех военных приготовлениях и основным элементом в стратегических планах американского командования на европейском театре военных действий. В тоже самое другие европейские страны не спешили с официальным решением в отношении ремилитаризации ФРГ, поэтому в отличие от США не принимали активного участия в возрождении немецких вооруженных сил.
По конфиденциальным данным канцелярии евангелической церкви Германии, в пределах американской оккупационной армии в конце 1950 г. находилось около ПО немецких подразделений. Они были организационно связаны с американскими вооруженными силами (сухопутные силы, военно-воздушные силы, военно-морские силы), в соответствие с этим структурно организованы. При этом они находились под командованием бывших офицеров вермахта (вооруженных сил фашистской Германии 1935-1945 гг.). Личный состав этих подразделений считался гражданским персоналом и назначался в основном в охрану или в подразделения материально-технического обеспечения.
По сведениям американского священника Артура Карла Пипкорна, который 18 января 1951 г. был направлен в канцелярию евангелической церкви Германии в Ганновере высшим руководством США для обсуждения вопросов религиозного воспитания, в таких подразделениях служило около 23 тысяч немецких служащих Именно поэтому, по представлению американских оккупационных сил, в их распоряжение необходимо было штатно ввести по десять евангелических и католических священников, в числе которых один должен являться "инспектором" по координации работы и контактов с церквями Германии. Таким инспектором и стал А. К. Пипкорн, направленный "по поручению командования американских оккупационных войск с целью организации системы религиозного воспитания, в том числе и для формирования подобных немецких подразделений"1. В своих переговорах как с католической, так и с евангелической церквями Германии он стремился к организации совместных переговоров по данной проблеме.
Со всей решительностью американский священник А. К. Пипкорн выступал за то, чтобы штатно определить должности священнослужителей и вместе с этим воплотить в жизнь принципы религиозного обслуживания немецких военнослужащих. Американская военная администрация считала, что обслуживания этих подразделений с помощью местных общинных священников было бы недостаточно. Американская армия заявила, что назначенный на такую должность немецкий священник будет получать зарплату, соответствующую американскому капитану. И при этом в своей деятельности он останется под надзором немецкой церкви. Предлагалось назначать священнослужителей по меньшей мере на год.
Для священника А. К. Пипкорна было естественным, что необходимая для церквей система религиозного воспитания немецких служащих в корпусе "Лейбор Сервис"2 будет создаваться в соответствии со структурой органов религиозного воспитания, действующей в американских войсках. Однако американская система имела существенные отличия от немецкого опыта. Принципиальное различие заключалось в том, что из-за существования в США множества конгрегации (братств), а так же из-за строгой религиозной нейтральности в понимании этих вопросов, в американской армии не существовало системы религиозного воспитания по определенным конфессиям, а, значит, не было и конфессионального деления среди военных священников. Считалось, что законы естественного права, а вместе с ними и десять заповедей создавали общую нормативную основу1. Вместе с тем существовало убеждение, что моральные принципы так или иначе опираются на религиозную или христианскую основу2.
Американский военный священник имел двойную задачу: с одной стороны, он компетентен в решении всех возникающих задач в сфере религиозного воспитания своего подразделения, не взирая на конфессиональную принадлежность; с другой - он выступает как специалист по моральным, нравственным и воспитательным вопросам, находясь при этом в непосредственном служебном подчинении командира подразделения .
К служебным обязанностям американского военного священника относилось соответственно участие в воспитательном процессе американской армии, которое должно было способствовать поддержанию и повышению моральной устойчивости подразделения. Религиозное воспитание было введено, по словам священника А. К. Пипкорна, как часть программы по формированию личности, которая в американской армии являлась обязательной и частично распространялась на личный состав гражданских подразделений материально-технического обеспечения На этих занятиях, для которых, как правило, предусматривалось по два часа в месяц, должны были присутствовать по долгу службы все военнослужащие и служащие подразделений. Целевая установка занятий затрагивала не только военную область, но и общие вопросы нравственности и морали, человеческого сосуществования .
Воспитательная постановка задачи обуславливала большее число военных священников в американской армии по сравнению с более ранней системой религиозного воспитания вермахта: примерно на 1000 солдат назначался один военный священник.
Для американского священника А. К. Пипкорна во время переговоров с немецким церковным руководством было очевидно, что планируемые им немецкие священники будут действенным средством разрешения всех возникающих вопросов в области воспитания военнослужащих.
После предварительных переговоров с А. К. Пипкорном церковная канцелярия информировала о результатах все земельные церковные управления, которые были заинтересованы в американских предложениях, и в соответствии с желаниями А. К. Пипкорна, пригласила его для заключения прямых соглашений3. Так как право решения кадровых вопросов принадлежало земельным церквям, то только они могли направлять священников на подобные должности. Церкви земель с заметной сдержанностью отреагировали на предложение о сотрудничестве с американскими воинскими частями. Предложение о военных священниках в рядах американских войск не являлось для них сомнительным. Однако руководство земельных церквей не желало без предварительной совместной договоренности с А. К. Пипкорном направлять в американские войска ни единого священника до того, пока в полной мере не будут выяснены правовые основы такой должности.
Переговоры американской стороны с заинтересованными церквями земель прошли 26 февраля 1951 г. в Штуттгарте под председательством высшего церковного советника Э. Остерло от евангелической церкви Германии. Немецкие докладчики были едины по вопросу строительства системы религиозного воспитания в немецких подразделениях. Правовая основа для существования должности священника, а также организационные и правовые соображения по структуре будущей системы были зафиксированы в письменном виде1. Преобладающей точкой зрения являлась правовая независимость священника по отношению к служебным инстанциям американцев: священник в подразделениях должен был во время своей деятельности оставаться в должностных отношениях с церковью земли; трудовой договор должен заключаться американцами только с компетентной церковью земли, а не со священником лично. В правовом отношении священник не мог являться равноправным членом соответствующих американских подразделений ("Лейбор Сервис"), хотя штатно он там и находился. Это предполагало, что немецкий священник не может быть в любое время переведен в другое место в интересах оккупационных властей. Такое право закреплялось в трудовых соглашениях с членами "Лейбор Сервис"2. При этом священник должен был находиться под служебным надзором земельных церквей.
Разработка единой концепции религиозного воспитания (1952-1953 годы)
Работа по планированию работы в сфере религиозного воспитания и жизневедения в ведомстве Бланка была напрямую связана с внешнеполитической обстановкой. Изначально не предполагалось, что эта работа продлится в течение нескольких лет. Однако ситуация сложилась иным образом, и интенсивность работы на протяжении этого времени была различной. В зависимости от развития ситуации в стране и мире ведомство Бланка в одних случаях вынуждено было без промедления представлять результаты своей работы, в других же - в зависимости от имеющегося в его распоряжении свободного времени.
В начале деятельности в конце 1950 г. ведомство действовало в условиях жесткого цейтнота1, однако с 1951 г., во время переговоров по вопросам европейского оборонительного сообщества, оно получило возможность более обстоятельно заняться вопросами планирования. Когда в мае 1952 г. подписывался этот договор, сотрудники ведомства Бланка вновь оказались под давлением временных рамок, так как они Должны были учитывать возможную скорую ратификацию проекта договора о европейском оборонительном сообществе. Однако этого все же не произошло, и данный проект договора потерпел неудачу, что до 1954 г. обеспечило ведомству Бланка фазу спокойного планирования. После же подписания парижских договоров в октябре 1954 г. от ведомства Бланка ждали разработанных проектов, в том числе и в области религиозного воспитания.
Переговоры по вопросам религиозного воспитания, начавшиеся в мае 1950 г., с самого начала развивались в свете обсуждения вопросов присяги и привилегий священников, а также отказа от военной службы. При этом не существовало никакого особенного инициирующего толчка, способного направить эту деятельность в практическую плоскость. Переговоры, которые были инициированы министерством внутренних дел, постепенно заходили в тупик. Как в федеральном правительстве, так и в церквях понимали, что переговоры о религиозном воспитании будут оставаться чисто теоретическими до тех пор, пока не начнутся консультации по проблеме принятия закона о воинской повинности1. Для федерального правительства разработкой этих вопросов занялось ведомство Бланка, как учреждение государства, которое должно было заниматься отработкой будущего закона о воинской повинности без вмешательства министерства внутренних дел. В ведомстве Бланка ответственным за выполнение этой задачи стал В. фон Баудиссин Вместе с этим ввиду начавшихся переговоров по вопросам присяги, отказа от военной службы из внутренних убеждений и освобождения священников от военной службы к вопросам воинской повинности для В. фон Баудиссина добавилась проблема разработки системы религиозного воспитания.
В евангелической церкви Германии совет и церковная канцелярия также определялись с отношением к проблеме отказа от военной службы. 30 октября 1950 г. в Шпеере состоялось заседание "палаты евангелической церкви Германии по общественной ответственности". В соответствии с представленными запросами со стороны министерства внутренних дел и указаниями совета церкви на заседании были подняты проблемы отказа от военной службы из внутренних убеждений1. В заседании в качестве компетентного референта принимал участие высший верховный советник евангелической церкви Э. Остерло.
При обсуждении этого вопроса, за который в целом ратовала церковь, возникла трудность в том, что для Германии после войны в данной ситуации возникает проблема другого характера: помимо вопросов внутренних убеждений страна должна решить вопрос о всеобщей воинской повинности. И именно поэтому на заседании предмет переговоров перешел в иную плоскость. Вместо вопроса об отказе от военной службы из внутренних убеждений члены палаты обсуждали проблему воинской обязанно-сти Они настаивали на том, чтобы евангелическая церковь Германии отклонила общую воинскую повинность и ходатайствовала за формирование добровольческих наемных войск как формы немецкого вклада в дело обо-роны "Решение об определении целей войны было навязано немцам. В этой ситуации принуждение к всеобщей воинской обязанности недопустимо"4. В результате совещаний члены палаты направили свое решение совету церкви, в котором говорилось, что до тех пор, пока вопрос о воинской повинности не будет законодательно урегулирован, церковь не должна принимать каких-либо решений по поводу вопроса об отказе от военной службы3. За отказ от всеобщей воинской повинности открыто выступил и епископ Д. Дибелиус, председатель совета евангелической церкви в Берлине: "Вопрос о введении всеобщей воинской повинности вообще не должен обсуждаться"1.
Совещание палаты, если не принимать во внимание обсуждение общих формулировок на синоде евангелической церкви в апреле 1950 г. в Берлине-Вайсензее, было первым подробным обсуждением в послевоенное время проблем взаимоотношений государства, армии и церкви в пределах официального органа евангелической церкви. До этого момента церковь пыталась сохранять нейтралитет по вопросам воинской обязанности, отказа от военной службы и религиозному воспитанию.
В этом отношении слова Аннели Кремерс, немецкого историка, являются наиболее точными: "Обе церкви Германии не имели никакой ясной точки зрения по возможному созданию вооруженных сил ФРГ, и поэтому вопрос религиозного воспитания военнослужащих воспринимался ими с большими сомнениями" .
Инициатива переговоров между государством и церквями по вопросам религиозного воспитания исходила из ведомства Бланка. Начало этих переговоров относится к июню 1951 г Сотрудники ведомства Бланка стремились к проведению одновременных переговоров с евангелической и католической церквями, соблюдая при этом паритет между заинтересованными сторонами. Результатом переговоров должны были стать первоначальные правовые положения по религиозному воспитанию военнослужащих, согласованные с обеими церквями. Первые же неофициальные контакты и переговоры должны были определить, "готовы ли церкви вообще обсуждать вопросы религиозного воспитания военнослужащих и какие у них имеются представления по этому поводу"4. Одновременно с этим сотрудники ведомства, в основном Э. Вирмер и В. фон Баудиссин, делали все для того, чтобы заблаговременно проинформировать церкви о готовности ведомства к урегулированию вопросов религиозного воспитания военнослужащих. В отношении евангелической церкви подобную работу проводил В. фон Баудиссин, а Э. Вирмер в свою очередь занимался вопросами религиозного воспитания военнослужащих с католической церковью.
Первые зондирующие контакты с представителями церковной канцелярии евангелической церкви В. фон Баудиссин проводил с прелатом X. Кунстом и высшим верховным советником доктором Ранке. Все это происходило во время организованных X. Кунстом в Бонне открытых бесед с политиками, в которых принимал участие и В. фон Баудиссин1. Контакты с доктором Ранке, руководителем боннского филиала церковной канцелярии, тоже не являлись проблемой. Результатом этих личных контактов В. фон Баудиссина явилось то, что прелат Кунст уже 8 сентября 1951 г. на рабочем заседании христианских церквей Германии доложил о предложениях ведомства Бланка по необходимости регулирования вопросов религиозного воспитания военнослужащих. Причем было отмечено, что для государства это немаловажная задача, поэтому она будет организационно и финансово обеспечиваться. С другой стороны, земельные церкви страны смогут оставить за собой надзор за назначенными военными священниками .
Организационное оформление системы религиозного воспитания (1955-1956 годы)
Перед совещанием, созванном А. Хойзингером 12 марта 1955 г., ситуация характеризовалась следующими противоречивыми моментами:
- гражданский отдел ведомства Бланка внес предложение, согласно которым занятия по жизневедению рассматривались как занятия, которые проводились священниками со всеми военнослужащими и рассматривались как часть религиозного воспитания военнослужащих;
- руководство военного отдела ведомства Бланка занимало сдержанную позицию, пользуясь поддержкой ведущих сотрудников ведомства;
- католическая сторона занимала выжидающую позицию, в то же время придерживаясь достаточно твердых и ясно выраженных взглядов;
- евангелическая сторона активно выступала за достижение быстрого результата на переговорах.
Все участники переговоров между тем оказались в определенном цейтноте по вопросу проведения занятий по жизневедению, поскольку момент создания вооруженным сил приближался1. В. фон Баудиссин говорил, что "появляющиеся кадры должны привыкать к конечным целям планирования. То направление, которое избирается с самого начала, позднее очень трудно будет изменить"2.
В ходе заседания столкнулись абсолютно разные позиции. От военного отдела ведомства" Бланка с докладом выступил В. фон Баудиссин.
Ввиду лимита времени он предложил пока отложить рассмотрение принципиальных вопросов занятий по жизневедению и вместо этого заняться обсуждением их практического проведения. Его целью было привлечь сотрудников церквей к поддержке предлагаемой им модели воспитания и одновременно обеспечить независимость военных священников от взглядов и распоряжений военных начальников. Занятия по жизневедению должны были, по его мнению, проводиться с тремя категориями военнослужащих: с рядовым составом, унтер-офицерами и офицерами. Он однозначно выступал за включение занятий с офицерами в будущую систему.
Обе церкви были едины в том, что они приветствовали бы предоставление военным священникам возможности, проводить работу со всеми военнослужащими. Других точек соприкосновения между церквями на совещании не выявилось. Представители евангелической церкви подтвердили свое принципиальное согласие с предложением В. фон Баудиссина. Еще до достижения окончательного решения они выступили за надкон-фессиональные занятия и полагали, что свобода священника в проведении занятий, за которую они ратовали, может быть достигнута в ходе совещаний по организационным вопросам.
Католическая сторона, которую представляли В. Бел ер и Г. Вертманн, высказывали разные аргументы, но добивались единой цели. Г. Вертманн высказал свое разочарование тем, что военный отдел на этом совещании оказался вновь не в состоянии представить более менее цельную концепцию воспитательной работы с военнослужащими1. Поэтому, по его мнению, практически ничего не изменилось по сравнению с ситуацией, которая существовала на 15 мая 1953 г. Его вывод был однозначен: учитывая имеющиеся неясности, нельзя было исключить, что священник вновь втайне готовится на роль "стимулятора для решения военных проблем". В этом вопросе он не мог рассчитывать на церковную и теологическую устойчивость евангелической стороны. Поэтому он был против поддержки дальнейшего сотрудничества с этой церковью1.
Сомнения, которые высказал прелат В. Бел ер, находились на несколько другом уровне, но выражали по сути то же самое: он считал, что передача занятий по жизневедению под ответственность военных священников означало бы непомерное увеличение загруженности военных священников в ущерб их работе по церковному религиозному воспитанию. В. Бел ер сомневался, что военная сторона в рамках концепции воспитательной работы сможет равно учесть интересы как общественно-государственной, так и занятий по жизневедению и церковного религиозного воспитания; необходимо было иметь в виду многочисленные противоречия в этой области.
Противостояние обоих представителей католической церкви В. фон Баудиссину было настолько очевидным, что тот после совещания пришел к мнению, что оба католических представителя просто хорошо разыграли общую партию и добились краха всей концепции занятий по жизневедению В действительности же представители католической церкви просто отстаивали те позиции, которые они занимали до начала совещания.
Несмотря на эти противоположные позиции, совещание тем не менее имело положительный результат. Это объясняется прежде всего тем, что никто из присутствующих не имел принципиальных возражений против занятий по жизневедению3. Но главная заслуга принадлежит тем не менее представителям гражданского отдела ведомства Бланка. Они стремились к увеличению влияния церквей в рамках воспитательной работы с военнослужащими и в этом отношении сознательно преследовали цели, близки к тем, которые -обозначил в намеченных им реформах В. фон Баудиссин. Доктору Ф. Любберсу во время совещания удалось найти позитивное ядро в противоположных позициях и выработать общее предложение. Он согласился с тем, что проведение служебных занятий военными священниками связано с определенными сложностями. Однако при планировании в интересах дела нельзя не использовать благоприятный момент строительства новых вооруженных сил. Если предположить, что церкви получат принципиальные и достаточные гарантии против использования церквей ради решения чисто военных задач в ходе занятий по жизневедению, то следует заняться практической подготовкой к проведению таких занятий. Эта подготовка может быть успешной только при наличии трех предпосылок: наличие законодательного регулирования, централизованная подготовка подробных тематических планов и тщательная подготовка военных священников к решению этой задачи1. Доктору Ф. Любберсу на самом деле удалось получить одобрение своего предложения всеми сторонами, участвовавшими в переговорах. Сделав специальную оговорку, что согласие на практическое апробирование не означает согласие с окончательной принципиальной концепцией, свою поддержку высказал В. Белер. Заключительное общее решение в отношении концепции занятий по жизневедению сформулировать так и не удалось.
Развитие событий показало, что инициативу теперь перехватили Э. Вирмер и Ф. Любберс, то есть сотрудники гражданского отдела ведомства Бланка. Совещание, которое 27 июля 1955 г. созвал лично министр обороны Т. Бланк они использовали для того, чтобы попытаться развеять определенные сомнения католической стороны и решить проблемы, которые остались между представителями обеих церквей.
Федеральное министерство обороны, получившее это наименование в мае 1955 г., в июне 1955 г. наконец представило официальную концепцию "внутреннего устройства"1. Тем самым было выполнено предварительное условие, которое постоянно выдвигал Г. Вертманн: военный отдел должен разработать концепцию воспитательной работы до того, как католическая церковь официально выскажется по проблеме занятий по жизневедению.
Министерство стремилось также развеять сомнения церквей по еще одному пункту. Оно хотело дать гарантии, что государство не будет злоупотреблять занятиями, проводимыми военными священниками, для решения собственных задач. В "Предложениях по религиозному воспитанию военнослужащих - июнь 1955", которые федеральное министерство обороны представило обеим церквям в качестве основы для заключительной стадии переговоров по занятиям по жизневедению, правда, говорилось о принципиальной ответственности командиров за общее воспитание военнослужащих, но одновременно признавалась самостоятельность военных священников В то время казалось, что это предел тех уступок, на которые готово пойти государство.
Т. Бланк попросил, чтобы обе церкви в письменном виде высказали свое отношение к "Предложениям по религиозному воспитанию военнослужащих - июнь 1955". В. Белер в одинаковых по содержанию посланиях министру обороны Бланку от 15 июля 1955 г. и В. фон Баудиссину от 16 июля 1955 г. еще раз высказал принципиальные возражения против над-конфессиональных занятий по жизневедению, однако подчеркнул, что католическая церковь при определенных условиях изменит свое негативное отношение к этой идее в целом. Она во всяком случае будет против над-конфессиональных занятий, однако согласиться с такой организаций, которая будет соответствовать опыту прежнего "казарменного часа", то есть конфессиональным занятиям на добровольной основе, встроенным в общую систему служебных занятий военнослужащих.
