Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ 12
1 Язык как средство трансляции и аккумуляции культуры народа и его национального характера 12
2 Культурно-исторические предпосылки формирования русского литературного языка 44
ГЛАВА II ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ЗАИМСТВОВАНИЕ КАК СРЕДСТВО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ КУЛЬТУР: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ 74
1 Взаимодействие культур как основа лингвистического заимствования 74
2 Исконные и заимствованные лексические единицы в свете теории лингвокультурологического поля 95
Заключение 147
Список использованной литературы... 151
Список художественных
- Язык как средство трансляции и аккумуляции культуры народа и его национального характера
- Взаимодействие культур как основа лингвистического заимствования
- Исконные и заимствованные лексические единицы в свете теории лингвокультурологического поля
Введение к работе
Актуальность темы. На современном этапе развития общества, когда весь мир охвачен процессами глобализации и единения различных наций и культур, и стремится к универсальному диалогу, вопрос о взаимовлиянии и взаимопроникновении языка и культуры стоит очень остро. Вызвано это тем, что язык, будучи средством трансляции культуры, является ее «зеркалом», а обилие языковых заимствований, характерных для современного этапа, вызывает серьезные опасения о сохранении целостности и самобытности национальной культуры. Насколько возможно сберечь стабильность национальных языков и культур при таких условиях, и реальна ли идея создания некого всеобщего диалога, суммирующего все достижения цивилизации - это вопрос, волнующий сегодня не только культурологов и лингвистов, но и политиков.
В истории России подобная проблема уже возникала в период попытки Петра Великого европеизировать страну. Имеется некоторое сходство процессов, происходивших два столетия назад, и современных. Такая повторяемость, должно быть, обусловлена сходностью ситуаций, породивших изменения в обществе, среди которых можно выделить: во-первых, изменение политического статуса России в XVIII и XX веке; во-вторых, усиление экономических связей с иностранными государствами; в-третьих, расширение образовательных и культурных контактов с зарубежными странами.
Естественно, эти процессы не являются идентичными, так как за два века произошли качественные изменения. Тем не менее, на базе предшествующего опыта могут быть решены некоторые современные задачи в культурологии и лингвистике: изучение и осмысление их позволяет прогнозировать развитие культурных контактов в современных условиях, оценивать влияние культурных заимствований на язык народа - реципиента, отслеживать механизмы проникновения иностранной культуры и ее влияние на россиян на ментальном уровне. На практике с помощью подобных исследований может
быть решен вопрос, следует ли административно регламентировать процессы заимствований, чтобы сохранить чистоту национальной культуры, или культура, отраженная в языке, способна саморегулироваться, на основании накопленного опыта и культурных традиций.
В условиях глобализации остро встают вопросы о самоидентификации культур, о том, как сохранить национальное своеобразие и не свести достижения отдельных культур к единой универсально-нивелирующей монокультуре. Ключом к их решению является изучение ментальных механизмов, отраженных в языке нации, а также исследование природы формирования национального характера, степени его устойчивости, что можно проследить на языковых трансформациях, поскольку наши представления об окружающем мире в большой мере выражаются лингвистическими средствами.
Исходя из того, что история имеет тенденцию к повторяемости, описание культурной и языковой картины, сложившейся в петровский период, поможет осознать дальнейшее развитие ситуации в современных условиях.
Степень разработанности. Тема исследования потребовала обращения к фундаментальным трудам зарубежных и отечественных ученых, которые наиболее полно отражают современные подходы к изучению языкового заимствования. Проблема иноязычного заимствования, ставшая объектом исследования в конце XIX века, основательно изучена в лингвистике. Иностранные заимствования рассматривались с точки зрения их происхождения, степени освоения, сферы употребления и стилистической окрашенности, причин заимствования. У. Вайнрайх, Б. Гавранек исследовали иноязычную лексику с позиций внешних и внутренних причин заимствования. В свою очередь, В. В. Веселитский, Я. К. Грот, И. И. Огиенко, посвятили свои работы изучению этого пласта лексики по признакам источника и давности заимствования. В этом же ключе, акцентируя внимание на «ведущем влиянии», работали Е. Э. Биржакова, Л. А. Воинова, Л. Л. Кутина. Сферам заимствования и их функционированию в языке-реципиенте были посвящены исследо-
вания В. В. Виноградова и Ф. П. Филина. Вопросами адаптации заимствований по фономорфологическому признаку и вопросами устойчивости занимались В. В. Виноградов, Д. С. Лотте, Л. П. Якубинский. Проблемы социальной обусловленности заимствования исследовали Р. А. Будагов, Ю. Д. Дешериев, А. Д. Швейцер. Работы Ю. С. Сорокина посвящены проблеме условий заимствования, а работы В. М. Аристовой - этапам эволюции заимствования.
Проблема языкового заимствования как факта культуры недостаточно изучена б философии и культурологии. Однако эти науки определили такие понятия как «национальный характер», «модальная личность», «менталитет», что связано с выявлением надындивидуальных национальных особенностей. Именно с позиций этих понятий рассматриваются заимствования конца XVII - первой трети XVIII вв. в настоящей работе. Впервые о национальном характере, который формирует мировоззрение нации, отражаясь в его языке, и, тем самым, создает ее неповторимое своеобразие, заговорил немецкий ученый В. фон Гумбольдт, опираясь на более ранние исследования «духа народа» И. Гердера и Г. Гегеля.
Последователи В. фон Гумбольдта, американцы Э. Сепир и Б. Уорф, продолжая исследования о взаимосвязи языка и мышления, создали теорию лингвистической относительности, согласно которой язык определяет характер познавательной деятельности, формирует мировоззрение.
Долгое время ученые спорили о том, существует ли вообще некий «национальный характер», объединяющий этнические группы и служащий средством их идентификации. На данный момент, благодаря работам этнологов, психологов, социологов, культурологов, лингвистов, общепризнанно существование национальных особенностей, которые представляют свойственное только данному народу сочетание черт характера. Это проявляется в определенных нормах и формах реакции на окружающий мир, а также в нормах поведения и деятельности.
В психологической антропологии большой вклад в разработку этого вопроса внесли идеи американской лингвистки, этнолога и антрополога Р. Бенедикт. Теория национального характера как совокупности модальных (статистически доминирующих) черт взрослой личности разработана в трудах Э. Дюркгейма, А. Инкельса, Д. Левинсона.
В исследованиях менталыюсти большое внимание уделяется проблеме менталитета социума. Этим вопросом занимались В. Вундт, Г. Лебон, Б. С. Гершунский, Т. Г. Грушевицкая. Менталитет социума или, по определению Г. Лебона, душа расы - это «агрегат общих психологических особенностей». По его мнению, моральные и интеллектуальные особенности, совокупность которых выражает душу народа, представляют собой синтез всего его прошлого, наследство всех его предков и побудительные причины его поведения. Эта совокупность образует средний тип, дающий возможность определить народ. В приложении к отдельному индивидууму черты, характеризующие «душу», могут быть недостаточными, а иногда неверными; но в приложении к большинству индивидуумов известного народа они дают достаточно верное изображение.
Важный пласт литературы - исследования, посвященные теме «русской национальной личности», в основу которых легли работы Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, Д. С. Лихачева, П. А. Сорокина, Г. П. Федотова, С. Л. Франка, «евразийцев». Последние разработки в этом направлении с позиции лингвокультурологии осуществлены Н. Д. Арутюновой, В. В. Воробьевым, В. А. Масловой, Ю. С. Степановым, В. Н. Телия.
Несмотря на то, что проблемы заимствования, проблемы культуры, связанные с заимствованием, и проблема национального характера хорошо освещены в литературе, взаимовлияние языкового заимствования и культуры с точки зрения национального характера русского народа, являясь малоизученным направлением культурологии, потребовало дальнейшей научной разработки, основанной на методах лингвокультурологии.
Проблема данного исследования заключается в определении того, насколько черты национального характера, отраженные в базовых языковых константах, устойчивы к влиянию иностранных заимствований в переломные исторические моменты.
Объектом исследования являются взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе их исторического развития.
Предмет исследования - лингвистические заимствования из западноевропейских языков в русский язык в различных областях общественной жизни России конца XVII - первой трети XVIII века с точки зрения русского национального характера.
Хронологические рамки работы охватывают период с конца XVII по первую треть XVIII века.
Связано это с тем, что зарубежные контакты принесли не только культурные, но и языковые заимствования, которые в дальнейшем оказали влияние на формирование русского литературного языка.
В конце XVII - первой трети XVIII века печатными источниками были в основном официальные документы. Но в это время зарождались первые художественные произведения, авторами которых были Ф. Прокопович, В. К. Тредиаковский, кн. П. А. Толстой, а также первые публицистические издания («Куранты»). Делались попытки систематизировать и описать грамматические нормы языка (В. Бурцев, М. Грек, М. Смотрицкий). Поэтому можно говорить о начале формирования русского литературного языка в конце XVII -первой трети XVIII вв.
Целью исследования является рассмотрение заимствования лексических единиц в русский язык из западноевропейских языков в эпоху начала становления русского литературного языка (конец XVII - первая треть XVIII вв.) с точки зрения русского национального характера, выраженного в базовых лингвокультуремах языка-реципиента, определение их роли в системе языко-
вых констант и участия в паремиологическом фонде и фразеологическом корпусе русского языка.
Реализация данной цели требует последовательного решения следующих основных задач:
выявление базовых лингвокультурем национальной культуры, являющихся основой сохранения национального характера;
установление зависимости между характером народа и ассимиляцией языковых заимствований в языке-реципиенте;
установление места языкового заимствования в лингвокультурном поле языка.
Методологические основы исследования. Методологическую базу исследования составляет системный подход к рассмотрению гуманитарных объектов, основные положения которого разработаны в фундаментальных трудах таких авторов как В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Д. С. Лихачев, П. А. Сорокин, Н. Д. Арутюнова, В. В. Воробьев, Ю. С. Степанов, В. Н. Телия.
Изучение лингвистических заимствований с точки зрения национального характера потребовало междисциплинарного подхода к проблеме, что, в свою очередь, обусловило применение аналитических методов, сложившихся в культурологии, лингвистике, истории.
Для воссоздания культурно-исторической ситуации конца XVII - начала XVIII используется исторический метод, базирующийся на работах В. О. Ключевского, Е. В. Анисимова, П. Н. Беркова, В. И. Буганова, А. М. Панчен-ко, Л. А. Черной.
В работе применяется метод лингвокультурологического поля, позволяющий получить целостное представление о лексических единицах в совокупности их языкового и внеязыкового содержания. При описании взаимосвязи языка и культуры необходимым явилось выделение лингвокультуремы - ме-журовневой единицы, являющейся симбиозом экстралингвистического и лингвистического содержания заимствуемой реалии.
В работе использован метод сплошной выборки из этимологического словаря М. Фасмера, с помощью которого выделен корпус слов, отвечающий заданной периодизации. Благодаря указанному методу, были выделены лексические единицы, соответствующие задачам настоящего исследования.
С помощью метода анализа словарных дефиниций определяется место заимствованных иноязычных лексических единиц в лингвокультурных полях.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Осуществлены анализ и культурная интерпретация понятийного ряда: «культура», «язык», «национальный характер», «менталитет».
Впервые методы лингвокультурологии применяются к рассмотрению исторического лингвистического материала Петровской эпохи (заимствования конца XVII - первой трети XVIII вв.).
Выделены лингвокультуремы, сущностно значимые для русского национального характера: вера, судьба, община, власть.
Анализ лингвистического заимствования осуществлен с позиций качественных особенностей русского национального характера, таких как соборность, стремление к свободе и независимости в органичном сочетании со стремлением к сильному самодержавному государству, духовность как поиск Абсолюта, двоеверие.
На защиту выносятся следующие положения:
Лингвокультурема как ядро лингвокультурологического поля имеет большое значение при комплексном изучении культуры во взаимосвязи с языком, так как отражает не только языковые, но и внеязыковые процессы, явления, культурно-исторические особенности, что позволяет исследовать национальный характер в частности и культуру народа в целом методом выделения культурспецифичных лингвокультурологических полей.
Особенности православного мышления человека XVII - XVIII вв. отражаются в специфичном отношении к социально-культурным аспектам, та-
ким как власть, закон, общество, что ограничило влияние западных заимствований на русский язык и культуру в целом.
Культурные системы обладают относительной устойчивостью: лингвистические заимствования занимают периферийное место в лингвокультур-ных полях, отражающих менталитет народа, что не ведет к значительному изменению архетипов национального характера.
Заимствования проявляются в языке-реципиенте в качестве идиом, однако заимствованные слова не входят в паремиологический фонд языка, что свидетельствует об их ограниченном влиянии на стереотипы народного сознания.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем систематизируется и обобщается понятийный аппарат лингвокультурологии и, тем самым, культурологии в целом; демонстрируется эффективность метода лингвокультурологического поля для исследования национальной культуры и языка, ее обслуживающего; вносится существенный вклад в развитие комплексного исследования культуры русского народа за счет привлечения понятийного аппарата истории, этнографии, культурологии, философии, языкознания.
Практическая значимость исследования.
Данная работа может служить источником информации страноведческого характера для расширения знаний в процессе изучения культуры России, а также пособием по межкультурной коммуникации, объясняющим культурные особенности русского народа. Возможно ее применение в практике и теории перевода для более адекватного выбора лексических единиц при передаче культуроспецифичных слов. Также результаты исследования могут быть использованы в вузовском учебном курсе «Культурология». Исследование может представлять интерес для широкого круга специалистов гуманитарного направления.
Апробация работы. Основные результаты исследования были представлены в форме докладов и сообщений на научных конференциях: международных («Язык и культура», Томск, 2003), всероссийских («Наука и образование», Белово, 2003), региональных («I Научная конференция аспирантов и соискателей КемГАКИ», Кемерово, 2002), «Методология и методы гуманитарного и социального исследования», Кемерово, 2003).
Диссертация в полном объеме обсуждена на кафедре культурологии и искусствознания КемГАКИ.
Структура исследования: Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения.
Язык как средство трансляции и аккумуляции культуры народа и его национального характера
Проблема взаимоотношения языка народа и его культуры, языка и национального характера народа, взаимодействие культур посредством языка и его влияние на формирование языковой картины мира исследуется уже не одно десятилетие, но наибольшую актуальность этот вопрос приобрел в XX веке в период всемирной глобализации и активной интеграции наук. В настоящее время исследованиями в этой области занимается этнолингвистика, социолингвистика, когнитивная лингвистика и лингвокультурология.
Культуры взаимосвязаны между собой и взаимодействуют посредством языка. За отправную точку для определения понятия «взаимодействие культур» предлагается следующая дефиниция: «Взаимодействие культур - особый вид непосредственных отношений и связей, которые складываются между, по меньшей мере, двумя культурами, а также тех влияний, взаимных изменений, которые появляются в ходе этих отношений» (КС).
Для начала необходимо также обозначить границы понятий «культура» и «язык». Существует множество определений понятий языка и культуры, не только в силу того, что вопросами их взаимодействия занимались многие видные ученые, среди которых можно назвать имена П. М. Бицилли, В. В. Виноградова, Ю. Д. Дешериева, Ю. М. Лотмана, А. Д. Швейцера и многих других, но и по причине многозначности, многоаспектности данных понятий. Например, П. М. Бицилли определял язык как зеркало, отражающее культуру (18). Американский лингвист Э. Сепир (105) утверждал, что между языком и культурой нет настоящей зависимости. Он определял культуру как «то, что данное общество делает и думает», а язык как «то, как думают». Исходя из его определения, культуру нужно понимать как накопленный опыт общества, его образ существования, в то время как язык - это прием, способ воплощения и средство трансляции культуры. Таким образом, всяческое изменение культурной ориентации (ее дрейф) есть трансформация культурного опыта, представленного в архетипах: приобретения, потери, изменения ценностных оценок и системы отношений. Языковой дрейф - это изменение формы, но не сущности. Однако данное положение не отрицает тот факт, что культура и язык развиваются параллельно. В том смысле, что язык в своей лексике более или менее точно отражает культуру (105; С. 193). По мнению В. В. Воробьева, «язык есть важнейшее средство... аккумуляции знаний культуры» (36). Здесь же можно привести определение, данное О. С. Ахмановой: «Язык ... одна из самобытных семиологических систем, являющаяся основным и важнейшим средством общения данного человеческого коллектива, для которых эта система оказывается также средством развития мышления, передачи от поколения к поколению культурно-исторических традиций и т. п.» (10; С. 530).
Таким образом, в свете вышесказанного современное культурологическое понимание языка может быть выражено следующим образом: «язык, как часть культуры, ... представляет собой самоорганизующееся пространство оформления и дискретизации смыслов культуры; через язык происходит оформление, закрепление и трансляция смыслов культурного универсума» (41).
Исходя из нескольких рассмотренных определений, можно сделать вывод о том, что все учёные признают непосредственную связь языка и культуры, где язык является инструментом передачи информации, накопленной культурой. Другими словами, как определяет Ю. М. Лотман, культура - это форма общения между людьми, живущими одновременно и связанными опреде -14 ленной социальной организацией. Язык же - структура (средство), обслуживающая сферу социального общения.
Впервые вопрос о взаимодействии языка и культуры был поставлен в XIX веке В. фон Гумбольдтом. Его учение о языке имело общефилософское значение, так как впервые акцентировало идею активности познания. «Гумбольдт впервые в мировой философии эксплицитно поставил вопрос о том, как взаимодействует язык, являющийся надындивидуальным началом, порождением «национального духа» ... с индивидуальным сознанием», - отмечает А. Н. Портнов. Он приходит к выводу, что «язык - это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» (49; С. 75). По мнению немецкого языковеда, язык творчески осмысливает окружающую действительность в соответствии со свойственной ему внутренней, порожденной национальными (народными) характеристиками формой. Позднее примат языка над мышлением, заявленный В. Гумбольдтом, был оспорен лингвистами, что, однако, не умаляет значимость предложенной им концепции.
Ученый вводит в широкий обиход понятия «дух народа» и «характер народа», которые формируют мировоззрение нации, отражаясь в его языке, и, тем самым, создают ее неповторимое своеобразие. Изначально понятие «дух народа» или «дух расы» было предложено Гердером и развито Гегелем, который называл географический и религиозный факторы исходными предпосылками различия между душами народов (43). Также следует отметить, что мировоззрение народа как система представлений об окружающем мире и своей роли в нем формирует стереотипы поведения, которые впоследствии создают, национальный характер народа.
В. фон Гумбольдт развил теорию «духа» применительно к языку и мышлению народа. Согласно его концепции, дух народа - это сплав чувственного восприятия и эмоций индивидов, общающихся на этом языке. Нельзя разграничить дух народа и его язык, так как язык - это своего рода внешнее проявление духа, они тождественны и взаимообусловлены. «Язык — это не просто ... отпечаток идей народа ..., язык — это объединенная духовная энергия народа ...» (50; С. 349).
Немецкое слово «Geist», которым В. фон Гумбольдт обозначает деятельную энергию народа, имеет несколько значений. Это и «душа», и «дух», и «умственное развитие». Но все эти понятия однозначно принадлежат внутреннему миру человека. Язык отражает, таким образом, уклад интеллектуального и духовного, чувственного восприятия, который достается в наследство народу от предшествующих эпох, в свою очередь, сказываясь на языке народа.
Все усилия отдельных индивидов, вносящих свой вклад в создание языка, направлены на создание общих категорий, способствующих коммуникации, а следовательно, и дальнейшему развитию общества. В. А. Звегинцев отмечает, что в результате того, что в языке смешиваются, очищаются, преображаются способы представления всех возрастов, каждого пола, сословия, характера и духовного различия данного племени, в результате того, что народы обмениваются словами и языками, создавая, в конечном счете, человеческий род в целом, — язык становится великим средством преобразования субъективного в объективное, переходя от всегда ограниченного индивидуального к всеобъемлющему бытию» (58; С. 83). С точки зрения В. фон Гумбольдта, влияние языка на мировоззрение нации и все существующие различия между народами могут быть объяснены характером языка. Каждому языку присущ свой неповторимый характер. Характер языка формируется благодаря постоянному воздействию, которое оказывает на язык духовное своеобразие нации. Поэтому, считает В. фон Гумбольдт, опираясь на особенности любого языка, можно делать выводы и о национальном характере. Эту мысль, несколько ее трансформировав, поддерживает Н. Б. Мечковская: «язык ... в качестве первоэлемента таких форм общественного сознания, как фольклор и художест -16-венная литература, может восприниматься как факт и фактор, залог и символ этнической самобытности» (86; С. 71).
Опираясь на тот факт, что дух народа отражает уровень интеллектуального и духовного развития общества, можно говорить о том, что он отражает и его культуру. Язык, являясь внешним проявлением духа, служит средством существования культуры и мировоззрения данного народа.
Очевидно, что язык и мышление, будучи порождением духа народа, взаимообуславливают друг друга. Согласно теории В. фон Гумбольдта, язык, определяя, мышление, накладывает на него определенные ограничения. Языки народов, в свою очередь, зависимы от мировоззрения, сформированного духом народа. По большому счету язык любого народа может выразить любое понятие своими грамматическими и лексическими средствами, но если национальный характер его не принимает, то язык будет отторгать подобную инновацию. В. фон Гумбольдт пишет: «Ибо если каждый язык и может, во всяком случае, выразить любое понятие, то не каждым понятием вдохновляется ... Итак, хотя языки в значительной степени и представляют создание наций, но они ими руководят, удерживая их в известных пределах, и именно они первостепенным образом формируют или определяют национальный характер» (50; С. 363).
Таким образом, «дух народа» служит своего рода «шлагбаумом», который препятствует смешению культур чуждых друг другу. Родственные культуры в свою очередь, вступая в контакт, взаимообогащаются, так как понятия одного языка попадают в благодатную психологическую атмосферу другого, адаптируясь там, в соответствии с языковыми нормами.
Но если общество оказывает всестороннее и разнообразное воздействие на язык, то и язык не оказывается пассивным по отношению к обществу. В. фон Гумбольдт полагал, что язык «порождает общество», то есть языковой способностью наделен каждый отдельный человек, но приводится в действие она только при общении, тем самым, объединяя людей в общества.
Таким образом, несмотря на то, что некоторые положения теории В. фон Гумбольдта впоследствии подвергались критике, введенное им понятие характера народа во многом определило дальнейшее развитие науки о культуре.
Исторический опыт, ситуации каждодневного общения отражают специфику видения и трактовки окружающего мира народом. Различные народы, живущие в непохожих природно-климатических условиях, своеобразных политических и культурных условиях по-разному ощущают и оценивают мир. Следовательно, они имеют свое мировидение и создают отличные от других картины мира. Концепция «картины мира», сформулированная Р. Редфил-дом, сформировалась в 1950-е годы. По его определению, «картина мира -это видение мироздания, характерное для того или иного народа, это представление членов общества о самих себе и о своей деятельности, своей активности в мире» (141; С. 87).
Взаимодействие культур как основа лингвистического заимствования
В предыдущей главе были рассмотрены некоторые определения языка и культуры, и сделан вывод об их неразрывном диалектическом единстве: «Язык - мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива» (115; С. 15).
Культуре свойственно видоизменяться, так как меняется общество: уходят в прошлое одни верования, обряды и традиции, на их место приходят другие. Естественно, что культура одного народа не может существовать изолированно от других культур, не говоря уже о русской культуре, которая является органичным соединением культуры народов азиатского Зауралья, Сибири и европейской части России. Помимо этого, российский народ тесно взаимодействует с другими народами Востока и Запада в различных сферах деятельности: политической, экономической, военной, культурной.
Можно говорить о том, что основная форма существования культуры какой-либо нации - это передача традиции, то есть некоего социально стереотипизированного группового опыта, который передается от поколения к поколению. Традиция, накопленная предшествующими поколениями, совокупность понятий, навыков, форм поведения создает основу культурной эволюции нации. Но любая традиция - «это бывшая инновация и любая инновация в потенции будущая традиция» (5), так как изначально то, что воспринимается как «традиционное» было либо продуктом индивидуального творчества, либо заимствованием из другого источника. Очевидно, что не любое нововведение может укорениться в социуме так, чтобы оно перестало восприниматься как нечто чужеродное. Это вытекает из природы инноваций, которые могут быть сильными и слабыми. Роль последних также велика для социокультурных преобразований, как и первых. Потому что именно они подготавливают почву для сильных инноваций, ускоряют их вживание в культуру нации, этноса или социальной группы. Они как бы пробивают брешь в устоявшихся формах, в стереотипах, обычаях. Но решающее значение в эволюции общества, конечно, имеют сильные инновации, которые в итоге становятся традицией.
Языковые заимствования в данном случае не исключение. Наплыв иноязычных слов в первой трети XVIII века наглядно проиллюстрировал это. Большое количество заимствованной лексики, часто неоправданное, подготовило «средневековое», «закрытое» сознание к восприятию действительно необходимого пополнения словарного запаса. Такой тип инновации является революционным наряду с существованием эволюционного, по определению С. А. Арутюнова. Он считает, что для языковых процессов заимствования характерны те же механизмы внедрения, что и для прочих инноваций: 1) селекция, в процессе которой отпадают незначимые для данного периода или культуры нововведения; 2) воспроизведение или копирование, когда инновация воспринимается, как чуждый элемент и еще не выработаны четкие механизмы ее использования; 3) приспособление или модификация; 4) структурная интеграция, то есть превращение инновации в традицию (5; С. 174).
Процесс заимствования социокультурного опыта, выраженного в вербальных и невербальных формах, является неизбежным. Поскольку национальная культура не является локальной замкнутой системой, а формируется на основе взаимодействия внутренних этнических культур, а также взаимодействия с культурами различных наций, то язык как составляющая данной культуры также входит в соприкосновение с языками других народов. Таким образом, возникает межкулыпурная коммуникация. Впервые это понятие было предложено отечественными языковедами применительно к лингвострановедению. «Этим термином называется адекватное взаимопонимание двух участников коммуникативного акта, относящимся к разным национальным культурам» (32; С. 36). Для того, чтобы коммуникация могла состояться, ее участники неизбежно должны владеть языком друг друга. В процессе общения иноязычные слова переходят в словарь говорящего на иностранном языке, становясь частью его индивидуального лексического запаса. Но так как человек - существо общественное, он передает свое знание другим членам данного социума. Исходя из этого, мы можем говорить, что одним из следствий процессов взаимодействия культур, осуществляемых посредством общения людей, говорящих на разных языках, является лингвистическое заимствование.
Иностранные заимствования различают по происхождению (латинское, греческое, немецкое и др.), степени освоения (насколько частотно употребление данного слова в языке-реципиенте), сфере потребления (профессиональная, сленг, общеупотребительная) и стилистической окрашенности (нейтральное, с положительной или отрицательной коннотацией).
Заимствования вступают в определенные системные отношения с исконными словами: 1) они могут быть синонимами; 2) заимствование может вытеснять исконное слово; 3) исконное слово может вытеснять заимствование (ЛЭС, С. ПО).
Известно, что отношение к иностранным словам, особенно в период интенсификации их заимствования, неоднозначно. Часто такая словарная единица ассоциируется с чем-то идеологически или духовно чуждым, но иногда в обществе возникают определенные культурные и экономико-политические предпосылки активного «обновления» языкового запаса за счет
-иностранных заимствований. Л. П. Крысин, исследуя современные процессы заимствования, называет некоторые из этих условий, которые могут быть отнесены к ситуации XVII - XVIII веков:
- осознание разными слоями населения России своей страны как части цивилизованного мира;
- преобладание в идеологии и официальной пропаганде интерактивных, объединительных тенденций;
- переоценка социальных и нравственных ценностей;
- открытая ориентация на Запад в области экономики, политической структуры государства, в сферах культуры, спорта, моды, музыки и др. (74).
Первая треть XVIII века исключительно важна для последующего формирования лексики русского литературного языка. Многое из того, что существует в лексической системе современного языка, возникло в Петровскую эпоху, наример, слова: армия, милиция, партия, пушка, пистолет, катер, флот, адмирал, матрос, фабрика, шахта, цех, криминал, процесс, баллотирование, документ, манифест и многое другое.
Развитие лексики в русском литературном языке XV - XVI веков характеризовалось четкой противопоставленностью двух письменных языковых норм: норм церковнославянской письменности в ее различных жанрах, обслуживающей сферу культово-религиозной литературы, и норм собственно русской письменности, обслуживающей сферу деловых отношений.
К XVII веку прежний языковой узус начинает меняться. Намечающееся преодоление противопоставленности церковнославянской и деловой письменности связано, прежде всего, с эволюцией в структуре церковнославянского языка.
Почва для реформирования в языковой сфере и, прежде всего, возможность интерференции иноязычной лексики, была подготовлена расколом Русской Церкви в середине XVII века, который по своей сути был не догматическим, а семиотическим и филологическим разногласием. В основе раскола лежало нарушение целостности средневековой идеологии. Одним из его показателей стало исправление церковных книг, с целью привести их в соответствие с греческими оригиналами. Однако довольно редко такое исправление носило текстологический характер, в основном оно касалось чисто формальной стороны: изменялась орфография и акцентуация, конструкции с притяжательными прилагательными заменялись эквивалентными по смыслу конструкциями с родительным принадлежности и т. д. Иначе говоря, в конфликте старообрядцев и новообрядцев, как отмечает Б. А. Успенский, проявилось конвенциональное и неконвенциональное отношение к языковому знаку (118). Старообрядцы относились к языку как средству выражения, фиксации некоторого содержания безотносительно к акту коммуникации, для которого важна лишь «правильность выражения», то есть форма. Церковнославянский язык традиционно воспринимался ими как средство выражения Богооткровенной истины, являлся системой символических представлений православного вероисповедания, иконой Православия (118; С. 486). Такой подход предполагал изначально отрицательное отношение к другим языкам, так как они ассоциировались с иными вероисповеданиями (напр., латинский с католицизмом, татарский - с мусульманской религией и т. д.). Они считались «нечистыми» языками, оскверняющими говорящего.
Приверженцы нового направления, напротив, воспринимали язык как средство коммуникации, для которого основное - «доходчивость» текста. Одно и то же содержание может быть передано различной формой без ущерба для него. Поэтому для новообрядцев становится важна грамматика русского языка, которая задает модели, по которым можно создавать тексты. Креативность процесса создает предпосылки языкового заимствования, пополнения словарного запаса, для достижения основной цели -осуществления акта коммуникации.
Заимствование иноязычных слов было одним из характерных явлений уже второй половины XVII века (польский, украинский, белорусский языки). Однако говорить об их «наплыве» нет достаточных оснований. Интенсивность западноевропейского влияния чрезвычайно возрастает в Петровскую эпоху. «На этот период и 30-е годы приходится 52 % заимствований всего XVIII века» (62). Активизация процесса заимствования в Петровскую пору в значительной степени была подготовлена уже существовавшей традицией заимствования иноязычных слов в XVII веке. В. М. Живов полагает, что в широком усвоении заимствований фактор прагматический, то есть заимствование новых вещей и понятий, играл не главную роль. Заимствования выступали прежде всего как показатель новой культурной ориентации, выполняя, в первую очередь, функцию семиотическую. «Их употребление свидетельствовало о причастности к новой петровской культуре, об усвоении новой системы ценностей и вместе с тем об отказе от традиционных представлений» (57, С. 146).
Исконные и заимствованные лексические единицы в свете теории лингвокультурологического поля
За всю свою историю российское государство трижды переживало «бум» лингвистических заимствований.
Его первая волна пришлась на первую половину XIII - XV вв. - период монголо-татарского нашествия.
Вторая волна - это эпоха европеизации России в XVIII - XIX вв.
Третья, современная, волна - период перестройки конца XX века.
Несмотря на коренную перестройку экономической, политической, социальной и культурной систем в эти периоды русская культура и язык не прекратили своего существования. Объяснение этому следует искать в национальном характере народа, сохраняющем архетипы национальной культуры и, тем самым, препятствующем проникновению чуждых ей элементов.
На этом этапе вновь следует обратиться к понятию характера народа и на примерах рассмотреть, как работает система «заимствование - национальный характер - адаптация /отторжение».
Будем исходить из положения, что культура - явление динамическое, но, тем не менее, связанное с системой стереотипов (национальным характером) народа. Поэтому процесс заимствования не является механическим копированием чужого вокабуляра. Все иностранные заимствования подвергаются преобразованиям, попадая в систему русского языка:
- преобразование смысла, приспособление иностранного слова к российской действительности;
- смещение иерархии значений, присущих источнику заимствования;
- изменение оттенков значения слова вследствие изменения культурных ориентиров эпохи (130; С. 38 - 42).
Значимость того или иного слова в системе языка, являющегося индикатором удельного веса соответствующего понятия в социокультурной системе, или, другими словами, значимость его для самоопределения нации и ее культурных традиций, определяется деривационными, синтагматическими и парадигматическими, связями данного слова.
Согласно рассматриваемой гипотезе язык заимствует только те языковые единицы, которые «пропускает» характер народа. Проанализируем некоторые заимствования, исходя из концепта «русская национальная личность», предложенного В. В. Воробьевым. Под концептом в дальнейшем будем понимать «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» (8; С. 269).
Определение духа, национального характера выявляется посредством выделения конкретных, присущих только данному народу набора лингвокультурем, являющихся доминантными признаками национальной личности.
Выбор лексических единиц для лингвокультурологического анализа был обусловлен интересом, во-первых, к существительным, не являющимся названием предметов, должностей, мероприятий, процессов, во-вторых, выражающим отношение к ключевым понятиям жизни народа: религии, государству и закону, судьбе, свободе.
Литературные источники примеров определялись, исходя из того, что в период становления общенационального русского языка одинаковую роль, по замечанию В. В. Колесова, играли все жанры литературы, вот почему были рассмотрены как официальные документы Петра Великого, так и художественные произведения его современников.
Для исследования механизма адаптации иноязычного заимствования в лингвокультурологическом поле языка представляется необходимым следовать следующей логике рассуждений:
1) выявление источника заимствования. Важно определить не только из какого языка произошло заимствование, но и то, были ли заимствованы все значения данной лексической единицы или только некоторые и сохранилось ли первоначальное значение слова;
2) анализ синонимического ряда. Поможет объяснить цель иноязычного заимствования: необходимость в терминологическом обозначении чего-либо; потребность в разграничении оттенков значения; мода на какую-либо иностранную культуру;
3) рассмотрение фразеологических единиц. Фразеологизмы «отражают в своей семантике длительный процесс развития культуры народа, фиксируют и передают из поколения в поколение культурные установки и стереотипы, эталоны и архетипы» (85; С. 82). Следовательно, они позволяют выявить «следы» национальной культуры. Пословицы и поговорки - это наглядная иллюстрация языковых констант культуры, «это цвет народного ума» (В. И. Даль), «это народные речения, в которых отражен многовековой социально-исторический опыт народа» (84; С. 6). Другими словами, характер народа, зафиксированный в языке. Принципиальное отличие фразеологизмов и пословиц в том, что фразеологизм - это устойчивая единица языка, которая демонстрирует наличие определенных синтагматических и парадигматических связей в языке у ее составляющих. Пословица (поговорка) - это, главным образом, отражение жизненного уклада, нравственно-этического кодекса, исторически накопленного опыта данного народа;
4) определение того, насколько описанная заимствованная единица соответствует той или иной черте в характеристике русской национальной личности, и установление ее места в поле данной лингвокультуремы. Теория существования лингвокультурем соотносится с теорией
национальных культурных концептов Ю. С. Степанова, согласно которой культура представлена в нашем сознании в виде концептов, того, «в виде чего культура входит в ментальный мир человека и посредством чего человек входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» (114; С.
-98 43). Концепты существуют по-разному в разных своих слоях, и в этих слоях они по-своему реальны для людей данной культуры, среди которых Ю. С. Степанов выделяет следующие:
1) актуальный, «активный» слой существует для всех пользующихся данным языком как средство взаимопонимания и общения;
2) дополнительный, «пассивный» слой актуален для некоторых социальных групп;
3) внутренняя форма, или этимологический признак открывается лишь немногим исследователям.
«И слово, и значение, и концепты этих значений существуют не сами по себе в некоей независимой невесомости, а в определенной человеческой «идеосфере». [...] Концепты возникают в сознании человека не только как «намеки на возможные значения»..., но и как отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом - поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т. п.» (77; С. 281 - 282).
Концепты, существующие в данной культуре постоянно или, по крайней мере, очень долгое время, называются константами.
Особое место в системе ключевых понятий (констант), из которых складывается характер русского народа, занимает Православие.
От начала христианства и до IX в. во всем мире существовала одна Христова Церковь, вселенская или кафолическая. С IX в. началось и в XI в. окончательно свершилось распадение ее на две отдельные церкви -восточную и западную, причем каждая из них оставила название кафолической. Основные черты римской, западной, церкви - власть, господство, дисциплина (догмат папской непогрешимости). Католическая Церковь больше ориентирована на ритуал, чем Церковь православная. В XVI в. в ходе Реформации в католичестве выделяется новая доктрина, получившая название протестантизма. Его отличают такие особенности как: учение об оправдании верою и равенство верующих перед Богом, отрицание особого божественного авторитета духовенства и истолкование таинств (крещения и причащения) в качестве знаков и средств спасения, действующих силою веры.
Православие после разделения церквей осталось за Восточной ветвью. Основной его принцип: через страдания земные человек очищается и приходит к вечному блаженству в другой жизни, отсюда аскетизм, почитание юродивых и убогих, отказ от материального благополучия (например, Астольф де Кюстин в заметках о путешествии по России отмечал, что и дворяне, и крестьяне одинаково легко переносят всяческие лишения: голод, дорожные неудобства и прочее, воспринимая их как должное).
Православие называют «ионическим» христианством в честь апостола Иоанна - любимого ученика Христа, который тяготел к внутренней, духовной, созерцательной стороне учения. Земное бытие рассматривалось как подготовка к жизни вечной. Вслед за высшими слоями общества и благодаря влиянию святых, отмечает Н. О. Лосский, низшие слои также усвоили христианство настолько, что идеалом народа стала не могучая, не богатая, а «Святая Русь».
Со своей стороны, Д. С. Лихачев, считал, что русский народ - прямой наследователь исихазма, мистического учения в Византии о пути человека к Богу через «очищение сердца» слезами и через сосредоточение ума в сердце. По его мнению, идеи «ухода от мира, самоотречения, удаления от житейских забот» помогали русскому народу «переносить лишения, смотреть на мир ..., отвращаясь от всякого насилия» (76; С. 39).
Примечательно, что, пожалуй, ни в одной религии так, как в русском православии, не вступают в противоречие вера и атрибуты, сопутствующие ей. Многими исследователями доказано, что русское Православие представляет собой органическое соединение языческих верований и христианства, определяющее особые отношения русского человека с Богом: с одной стороны, это предельная религиозность, аскетизм и самопожертвование во имя веры, с другой - недоверчивое отношение к Богу («На Бога надейся, а сам не плошай») и клиру, сохранение верований в домовых, леших, русалок, следование языческой обрядовости. «Сама «русская православная» империя, растекаясь вширь, не только впитывала в себя «местные» иноверческие традиции, но и оживляла спавшее (только дремавшее!) в ее собственных недрах древнеславянское язычество» (93).
В свою очередь, Ю. С. Степанов определяет «двоеверие» в русском национальном характере не как «шаткость» христианской веры в душе человека и не как «приверженность» одного и того же человека «двум верам» - христианству и язычеству, а как наличие в обществе двух систем законов, христианского и языческого (114; С. 600 - 611).
Своеобразное отношение к религии у русского человека обусловлено во многом природно-климатическими факторами его существования. Сельскохозяйственная деятельность в восточной части Европы в условиях Нечерноземья была сопряжена с большими физическими усилиями при малой отдаче. Короткое лето и длинная зима часто служили причиной голода. При этом погода летом также зачастую не способствовала богатому урожаю: засуха, затяжные дожди породили особое отношение к Природе, объединившее языческие поверья и христианские обряды. «Включенность сельского жителя в орбиту многообразного окружения природы порождает не только неиссякаемую веру в сверхъестественные силы природы..., но и способствует активности самого крестьянина в контактах со светлыми и темными силами Природы. [...] Реальным итогом всего этого было весьма слабое приобщение русского крестьянина к церкви как к посреднику между ним и Богом» (87; С. 51).
Русское Православие также отличает размытость границ между государственной и церковной властью, Церковь - духовная опора сильной централизованной авторитарной власти государства, а царь земной - аналог Царя Небесного, поэтому для российского государства характерно деятельное участие Церкви в светских внутренних и внешних делах страны (решение экономических, политических, судебных вопросов). Для западного христианства - католицизма - характерно четкое разграничение сфер влияния, единоначалие (папа) и иерархичность. Все эти принципиальные различия позволяют считать религию основной константой русской культуры, блокирующей влияние иностранных заимствований.
Лингвокультурема «Вера» включает в себя такие понятия как: Бог, религия, Христианство, Православие, церковь, священник (поп), грех.
Согласно данным словаря М. Фасмера лексическая единица «вера» имеет славянские корни, то есть отражает базовую ментальную константу русского человека:
