Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Дом в социокультурном пространстве Русского Севера 14
1.1. Региональные особенности культуры Русского Севера 14
1.2. Функции дома в культуре Русского Севера 25
Глава II. Дом в системе северного деревянного зодчества 36
2.1. Крестьянский дом в строительной культуре Русского Севера 36
2.2. Типология и эволюция северного крестьянского дома 45
Глава III. Дом в традиционной культуре Русского Севера 63
3.1. Семантика строительной обрядности 63
3.2. Семиотические аспекты повседневной культуры северного дома 79
3.3. Символика декоративного убранства северного крестьянского дома .111
Заключение 147
Список литературы 154
Список принятых сокращений 177
- Региональные особенности культуры Русского Севера
- Крестьянский дом в строительной культуре Русского Севера
- Семантика строительной обрядности
Введение к работе
Актуальность исследования
Понятие «Русский Север» формируется в XIX — начале XX веков, когда в науке и искусстве осуществляется его «открытие». Русский Север начинает восприниматься не только в качестве географического понятия, но и как место развития самобытной модификации русской культуры и особое культурное пространство.
Территориальные границы региона в разные исторические периоды были подвижны, изменяясь, во многом под влиянием административного устройства края. В XIX - начале XX века - это обширные территории, включающие Архангельскую губернию и значительную часть Вологодской и Олонецкой губерний.
Окраинное положение северных земель стало фактором консервации традиционной культуры русского народа, позволившим сохранить многие черты ее самобытности, в противовес активному процессу их трансформации, который шел в центральной России на рубеже XIX — XX веков. На Русском Севере на протяжении столетий (вплоть до начала XX века) сохранялись исконные пласты русского языка, живая этнокультурная самобытность, иконопись и деревянное зодчество, общий традиционный уклад жизни.
Самобытность северорусской культуры была обусловлена также и тем, что Север являлся контактной зоной различных этнических культур, мирно сосуществовавших на этой территории. Северные территории России представляли собой поликультурное объединение. Вместе с тем, Русский Север — един в историко-культурном отношении, и на протяжении многих веков именно русская культура явилась доминантой его культурного пространства. В русле этого единства существовали локальные модификации, как, например, различия в декоре жилища, говорах и др.
Все это определило характер северорусской ментальности, сохранившей до начала прошлого века устойчивые черты и традиционные ценности русской культуры, дополненные региональной спецификой.
Обращение к традиционным ментальным структурам русского народа является сегодня остро актуальным, так как современная социальная и культурная жизнь характеризуется интенсивными поисками национальной и этнической идентичности. Исследователи говорят даже об «этническом ренессансе». Северорусская культура в этом отношении представляет особый интерес, ибо сохранила основной корпус констант традиционного русского уклада жизни и русской ментальносте.
Важнейшей характеристикой своеобразия северорусской ментальносте, одной из ее констант, является «Дом».
Статус дома в культуре Русского Севера был чрезвычайно высок. В условиях Севера жилище являлось одним из главных способов освоения природной среды. В стенах дома протекала повседневная жизнь крестьянской семьи, осуществлялись процессы социализации, усвоения и сохранения традиций, связи поколений. Конструктивные особенности дома, тип крестьянской усадьбы и поселения в целом демонстрируют в предметно-пространственном воплощении особый образ жизни русского человека в суровой лесной зоне.
В символической форме северорусский крестьянский дом воплотил главные ценности и смыслы человеческого существования. С одной стороны, дом принадлежал человеку, олицетворяя его целостный, в том числе и вещный мир. С другой- в своей внутренней организации дом запечатлевал символическую связь человека с Космосом.
Высокая культурная значимость феномена северного крестьянского дома, его способность быть архетипической моделью традиционной русской культуры и- одновременно - смыслособирающим ориентиром современного русского национального самосознания определили актуальность темы диссертационного исследования.
Состояние исследованности проблемы
В настоящее время существует значительный объем научной литературы, посвященной изучению культуры Русского Севера. Интерес к данной проблематике возник на рубеже XIX и XX веков. Это было обусловлено рос-
том интереса научного и культурного сообщества России к проблеме национальной идентификации русского народа. Изучению культурного наследия, этнического своеобразия, региональной специфики Русского Севера уделяли внимание фольклористы, искусствоведы, этнографы: Е.В. Барсов, П.Н. Рыбников, А.Ф. Гильфердинг, И.Э.Грабарь, М.Красовский, М.Б. Едемский, П.С. Ефименко1.
К началу XX века складывается представление о региональном своеобразии и, вместе с тем, особой роли культуры Русского Севера в возрождении русского национального самосознания. В науке XIX— начала XX века формируется устойчивое представление о Русском Севере как своеобразном «заповеднике» (И.Э. Грабарь) для изучения истоков русской культуры. В этот период выходят фундаментальные труды по архитектуре Русского Севера И.Э. Грабаря, М. Красовского, В.В. Суслова, И.Е Забелина, С.Я. Забел-ло . Публикуются отчеты фольклорных экспедиций, материалы об известных сказительницах Марфе Крюковой, Марии Кривополеновой. Среди этнографов, возникает интерес к изучению повседневной жизни северной деревни. Публикуются материалы по этнографии Пинеги, Мезени, Северной Двины, Поважья: П.С. Ефименко, Н.А. Иваницкого, М.Б. Едемского, СВ. Максимова, В.И. Даля3. Выходят в свет отдельные труды, посвященные северному крестьянскому жилищу, особо следует отметить работы К.К. Романова4.
Причитания Северного края, собранные Е.В. Барсовым. Плачи похоронные, надгробные и надмогильные. — М., 1872. — Ч. 1; Грабарь И.Э. О русской архитектуре: Исследования. Охрана памятников. — M., 1969; М. Красовский. Курс истории русской архитектуры. Деревянное зодчество. Петроірад, 1916.— Ч. 1; Едемский М.Б. О крестьянских постройках на Севере России// Живая старина. — 1913. — Вып. 1-2; Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии: В 2 ч. Ч. 1: Описание внешнего и внутреннего быта. - М., 1887. - VIII, 222, II с. - (Известия Императ. о-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии; Т. 30.
Грабарь И.Э. О русской архитектуре: Исследования. Охрана памятников, — М., 1969; М. Красовский. Курс истории русской архитектуры. Деревянное зодчество. Петроград, 1916.- Ч. 1; Суслов B.B. О древних деревянных постройках северных окраин России// Труды VI Археологического съезда. Одесса, 1886.- Ч. 1; Суслов B.B. Русское зодчество по преданиям старины. СПб., 1911; Забелин И.Е. Русское искусство: Черты самобытности в древнерусском зодчестве. - М.,1900; Забелло С.Я. Русское деревянное зодчество. - М., 1942.
3 Ефименко П.С. Указ. соч.; Максимов СВ. Нечистая, неведомая и крестная сила. - СПб., 1903;
Иваницкий Н.А. Материалы по этнографии Вологодской губернии // Сборник сведений для изучения быта
крестьянского населения России. - М., 1890. - Вып. 2; Иваницкий Н.А. Сольвычегодский крестьянин, его
обстановка, жизнь, и деятельность// Живая старина. - 1898. - Вып. 1; Едемский М.Б. Указ. соч.; Даль В.И.
Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - М., 1999.
4 Романов К.К. Жилище в районе реки Пинеги // Искусство Севера. - Л., 1928. — Т. 2.
8 целом можно сказать, что к началу XX века силами этнографов,
фольклористов, искусствоведов, архитекторов, историков были заложены
основы для комплексного исследования культуры Русского Севера как само
бытной целостности в контексте русской культуры. Вместе с тем, данные
публикации лишь наметили дальнейшие нуги исследования в русле, прежде
всего, этнографии.
Исследование Русского Севера продолжилось в советское время. В 20-е- 30-е годы основное внимание уделялось социально-политическому аспекту в рассмотрении народной культуры. Несмотря на идеологические издержки, в 40-е- 50-е годы были опубликованы работы по истории архитектуры северного дома P.M. Габе5, а также фундаментальный труд этнографа Е.Э. Бломквист 6. При подготовке историко-этнографического атласа «Русские»7 была выработана методика картографического определения типов и комплексов русского жилища. Одним из авторов атласа О.А. Ганцкой выделены картографическим методом шесть комплексов русского крестьян-
ского жилища, распространенных на территории Европейской России . Существенный вклад в изучение архитектуры крестьянского дома внесли работы И.В. Маковецкого9, сохранившие свое значение и в настоящее время, т. к. автор имел возможность исследовать памятники архитектуры XVII — XIX веков, в большей части утраченных в последующие десятилетия. Живая культура русской деревни в исследуемый период еще во многом сохраняла традиционные черты, хотя период коллективизации сказался на ней гибельным образом. И.В. Маковецкий выделил пять типов русского крестьянского дома, предложил схематическую карту их распространения. Материал по ис-
5 Габе P.M. Карельское деревянное зодчество. - M., 1941.
Бломквист Е.Э. Крестьянские постройки русских, украинцев, белорусов// Восточнославянский этнографический сборник. - М., 1956.
Русские: Ист.-этногр. атлас: Из истории русского народного жилища и костюма: (Украшение крестьянских домов и одежды): Середина XIX - начало XX в. - М., Наука, 1970.
Ганцкая О.А. Методика картографического определения типов и комплексов крестьянского жилища: (По материалам ист.-этногр. атласа «Русские»)// Труды VII Международного кошресса антропологических и этнографических наук. — М., 1970. - Т. 5.
9 Маковецкий И.В. Архитектура русского народного жилища: Север и Верхнее Поволжье. — М.,
1962; Маковецкий И.В. Заметки о памятниках деревянной архитектуры Поволжья // Сообщения Института
истории искусств / АН СССР. - М.; Л., 1951. - № 1; Маковецкий И.В. Памятники народного зодчества Русского Севера: По материалам комплексной экспедиции Ин-та истории искусств АН СССР и Гос. Ист. Музея. - М., 1955.
тории народного жилища Русского Севера (Карелия), результаты экспедиционных обследований памятников деревянной архитектуры представлены в работах В.П. Орфинского10, а также в работах А.В. Ополовникова11.
Новый подход к данной теме в 70-е годы XX века вносит теория К.В. Чистова12 о вторичной архаике Русского Севера как носительнице своеобразного «генофонда» русской культуры в целом. Новый виток поиска национальной самобытности, который ощущался в научной и художественной среде стимулировал появление ряда исследований: монографии Т.А. Бернштам 13, работы Д.А. Мачинского14, И.И Шангиной 15, А.Б. Островского16. В 80-е - 90-е годы все более явным становится интерес к обретению духовных, прежде всего, народно-православных основ культурного своеобразия Русского Севера. В этот же период начинают разрабатываться новые методологические подходы к изучению культуры. Существенное внимание начинает уделяться в исследованиях семиотическому анализу как одному из важнейших инструментов раскрытия особого культурного кода. Это, прежде всего, труды А.К. Байбурина, подробно анализирующие семиозис крестьянского жилища17, работы представителей Московско-Тартуской семиотической
10 Орфинский В.П. Деревянное зодчество Карелии. - Л., 1972;Орфинский В.П. Вековой спор: Типы
планировки как этнический признак: (На примере поселений Рус. Севера) // Советская этнография. — 19S9. —
№ 2. - С. 55-62;Орфинский В.П. Логика красоты: Архитектур, новеллы. — Петрозаводск, 1982.
11 Оиоловников А.В. Русское деревянное зодчество: Гражданское зодчество: Северная деревня.
Двор-комплекс. Приусадеоные постройки и мосты. Промысловые постройки. Архитектурные детали и
фрагменты / А.В. Оиоловников. - М., 1983; Оиоловников А.В. Сокровища Русского Севера. - М., 19S9.
12 Чистов К.В. Проблемы этнографического и фольклорного изучения Северо-Запада СССР Этно
графические исследования Северо-Запада СССР: Традиции и культура сельского поселения. Этнография
Петербурга. - Л., 1977.
3 Бернштам Т.А. Поморы: Формирование группы и система хозяйства. — Л., Наука., 1978.; Бернштам Т.А. Русская народная культура Поморья в XIX- начале XX в.: Этногр. очерки.- Л., 1983; Бернштам Т.А. Традиционный праздничный календарь в Поморье во второй половине XIX - начале XX в. // Этнографические исследования Северо-Запада СССР: Традиции и культура сельского поселения. Этнография Петербурга. - Л., 1977. - С. 88-115; Бернштам Т.А. Локальные группы Двинско-Важского ареала// Русский Север. - СПб., 1995.
14 Мачинский Д.А. Этносоциальные и этнокультурные процессы в Северной Руси (период зарождения древнерусской народности // Русский Север. - Л., 1986.
13 Шангина И.И. Русский этнографический быт: Энциклопедический словарь. - СПб., 2003.
16 Островский А.Б. Обряды деревенской общины в ситуациях бедствия// Материалы по этногра
фии.-Т. 1.-СПб., 2002.
17 Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. - Л.:, 1983; Байбурин
А.К. Календарь и трудовая деятельность человека: (Рус. нар. традиц. календарь). - Л.,1989; Байбурин А.К.
Ритуал в традиционной культуре: Структур.-семант. анализ вост.-славян, обрядов.- СПб., 1993; Байбурин
А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств
культуры. - Л.,1989. - С. 63-88; Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология // Материальная
культура и мифология: Сб. МАЭ. - Л., 1981. - Т. 37. - С. 215-226.
школы (Ю.М. Лотмана, В.Н. Топорков, Т.В. Цивьян)18. Концепту дома уделено существенное внимание в работе Ю.С. Степанова19. Дом как основополагающий культурный феномен стал предметом обсуждения на конференции «Дом Человека (Экология социально-антропологических процессов)» в Санкт-Петербургском государственном университете' . Изучению региональной специфики культуры уделено важнейшее внимание в работах Н.М. Теребихина , в них предпринят семиотический анализа Русского Севера как особого культурного пространства, анализируются его сакральные основы.
Мифологические персонажи Русского Севера, в частности образ домового, закодирован, как считает Н.А. Криничная, в архитектурных элементах и символике декора крестьянского дома . Действительно, зооморфные мотивы жилища отражены в терминологии архитектурных деталей и изобразительных мотивах декора (охлупни-коньки, змеиные головки, оленьи рога, орнитоморфные изображения). Кроме того, сохранились и антропоморфные термины дома: «дедок», «старик», «мужичок», «чело», «наличник», «приче-лина», «стопа». В результате символика структурных и декоративных частей жилища, как считает Н.А. Криничная, имеет признаки «гибридного» существа, которые и отражают облик домового. Попытки соотнести эти мотивы с поверьями о домовом духе не всегда выглядят убедительно, поскольку ни образ коня или птицы, ни форма растений не являются типичными ипостасями домового. Тем не менее, можно согласиться с автором, что отразившаяся в терминологии и декоре дома символика имеет связь с охранительными функциями домашнего духа как предка— родоначальника тотемного характера.
18 Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. - СПб., 2002; Топорков В.Н. Миф. Ритуал.
Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. — М., 1994; Цивьян Т.В. Дом в фольклорной
модели мира: (На материалах балканских загадок). Тарту, 1978. - Т. 10. - С. 65-85; Цивьян Т.В. Движение и
путь в балканской модели мира: Исследования по структуре текста. — М., 1999.
19 Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры.- М., 2001.
" Дом Человека: (Экология социал.-антрополог. процессов): Материалы межвуз. коиф. (СПб., 16 -18 марта 1998 г.). - СПб., 1998.
21 Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера.- Архангельск, 1993; Теребихин Н.М.
Лукоморье (очерки религиозной теософии и маринистики Северной России). - Архангельск, 1999.
22 Криничная Н.А. Дом: его облик и душа: (К вопросу о тождестве символов в мифологической
прозе и народном изобразительном искусстве).— Петрозаводск, 1992; Криничная Н.А. Русская народная
мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: В 3 т.: Былички, бывальщины, легенды, поверья о
духах-«хозяевах». - СПб., 2001. - Т. 1.
В современной гуманитарной науке существует значительный корпус литературы, в разных аспектах (этнографическом, историческом, культурно-антропологическом) освещающий проблему культурного своеобразия Русского Севера, а также одного из главных элементов этой культуры- традиционного крестьянского дома.
Таким образом, в настоящее время прослеживается тенденция к всеохватному рассмотрению дома как целостного культурного феномена. Существует значительные объем литературы в разных аспектах освещающих проблему культурного своеобразия Русского Севера, а также одного из главных элементов этой культуры - традиционного крестьянского дома. Это труды Д.Л. Манчинского, И.И. Шангиной, Н.В. Ушакова, М.И. Мшгьчика, Д.А. Баранова, А.Б. Островского, И.В. Власовой и других23.
Вместе с тем, в настоящее время нет еще системного исследования, посвященного семантике крестьянского дома в культуре Русского Севера.
Исследовательская база и источники исследования
Исследовательской базой явились артефакты культуры Русского Севера: крестьянские жилища, памятники деревянного зодчества, экспонаты музейных коллекций, архивные материалы Российского этнографического музея, Архангельского государственного музея деревянного зодчества и народного искусства «Малые Корелы», Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А.В. Щусева, Государственного архива Архангельской области, фольклорные, этнолингвистические материалы, а также экспедиционные материалы автора по обследованию Архангельской области: в составе экспедиций по изучению архитектуры крестьянского жилища, планировки поселений, северных усадеб, традиционных народных промыслов, костюма, фольклора (1980 - 2003 гг.).
Объект исследования: культура Русского Севера.
23 Манчннский Д.Л. Указ. соч.; Шані ина И.И. Указ. соч.; Ушаков Н.В. Ансамбль в народном зодчестве русского Севера: Пространственная организация. Композиционные приемы. Восприятие. - Л., 1982; Мильчик М.И., Ушаков Н.В. Деревянная архитектура Русского Севера: Страницы истории.— Л., 1981; Мильчик М.И. Заонежье на старых фотографиях.— СПб., 1999; Баранов Д.А., Островский А.Б. Лев в русском крестьянском искусстве // Живая старина. - 1996. - № 3. С. 25-26, Островский А.Б. Указ. соч.; Власова И.В. Население центральных районов Русского Севера (XII — XX вв.) // Этнографическое обозрение. -1995.-№2.-С. 76-89.
Предмет исследования: дом как константа традиционной культуры Русского Севера.
Цель исследования состоит в комплексном анализе крестьянского дома как важнейшего феномена культуры Русского Севера, синтезирующего в пространственно-предметной и символических формах повседневную культуру и ритуально-сакральные основы бытия.
Цель исследования обусловила следующие основные задачи:
выявить культурологическую специфику Русского Севера;
определить функции крестьянского дома в социокультурном пространстве Русского Севера;
проследить эволюцию типов северного крестьянского жилища;
проанализировать семантику строительной обрядности Русского Севера;
осуществить семиотическо-культурологический анализ предметно-пространственной среды дома в контексте повседневной культуры северной деревни;
раскрыть обрядово-ритуальную семантику и символику декоративного убранства северного крестьянского дома.
Методология и методы исследования
Методологической основой исследования является системный подход, определяющий комплексный характер междисциплинарного исследования, предполагающий использование методов и результатов этнологических, этнолингвистических, семиотических, искусствоведческих работ. Важными методологическими ориентирами явились фундаментальные позиции отечественной исторической науки, коррелирующей месторазвитие и культурную специфику народа. При этом учитываются системно-типологические и аксиологические рамки функционирования объекта и предмета исследования, в которых раскрывается смысловая сторона константы «Дом». Данные по этнографии и культурной антропологии рассматриваются в контексте их знаковости. Исследование опирается на методологические принципы семиотики, методологической базой исследования стали труды по семиотики и ти-
пологий культуры Ю.М. Лотмана ; Р. Барта , Ж. Бодрийяра , У. Эко , СТ. Махлиной ; по исторической культурологии С.Н.Иконниковой^ ; но этнологическим исследованиям Э.Б. Тайлора, Ф. Ратцеля30; работы Э.В. Соколова31, посвященные анализу сущности и основных функций культуры; Э.С. Мар-каряна32- по узловым проблемам культурной традиции. Труды по отечественной истории Н.М. Карамзина33, В.А. Ключевского34, Н.Н. Масленнико-вой , по исторической географии России — М.К. Любавского , теория культурных констант Ю.С. Степанова, принципы семиотического анализа культуры повседневности в трудах Ф. Броделя37, М. Фуко38, повседневности русской культуры — Н.И. Костомарова, М.М. Громыко, А. Терещенко39; семиотический принцип исследования традиционной культуры, ее мифологических и ритуальных основ, заложенный в трудах культурологов- Мирча Элиаде40, В.Н. Топорова41, а также известных исследователей В.А. Щучен-ко42, В.Д. Лелеко43. Исследование исходило из принятой в современной культурологии концепции регионального своеобразия культуры, исследова-
24 Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. - СПб., 2002; Лотман Ю.М. Художествен
ный ансамбль как бытовое пространство.// Лотман Ю.М. Об искусстве. - СПб., 2000. - С. 574-583.
25 Барт Р. Мифологии. - M., 1996.
26 Бодрийяр Ж. Система вещей / Пер. с фр. С. Зенкина. - М., 1995.
27 Эко У. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. - СПб., 1998.
28 Махлина СТ. Искусство интерьера. - СПб., 1992; Махлина СТ. Семиотика культуры и искусст
ва: Опыт энцикл. слов.: В 2 ч. — СПб., 2000.
29 Иконникова C.H. Диалог о культуре. - Л., 1987; Иконникова С.Н. История культурологии: Идеи
и судьбы: Учеб. пособие. - СПб., 1996.
30 Тайлор Э.Б. Первобытная культура/ Пер. с англ. Д.Л. Коропчевского. - M., 1989; Ratzelti. Antro-
pogeosgraphi. Bd. 1-2. -Smttg., 1909-1912.
31 Соколов Э.В. Культурология. - М., 1994.
32 Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. - Ереван, 1969.
33 Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т. T.I-III. - М., 1989-1991.
34 Ключевский В.О. Курс русской истории: В 9 т. - М., 1987-1990.
35 Масленникова Н.Н. Присоединение Пскова к русскому централизованному государству. -IL, 1955.
6 Любавский М.К. Историческая География России в связи с колонизацией. СПб., 2000.
7 Бродель Ф. Материальная цивилизация: экономика и капитализм XV - XVIII вв. — Т. 1: Структу
ры повседневности: возможное и невозможное. — М., 1986.
38 Фуко М. История сексуальности - III. Забота о себе. - Киев, 1998.
39 Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столети
ях. — М.', 1992; Громыко М.М. Мир русской деревни. — М., 1991; Терещенко А.Б. Быт русского народа.—
Ч. 1. - М., 1997.
40 Элиаде М. Священное и мирское. - М., 1994. - [Пер. фр. изд. 1963 г.].
41 Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. - М., 1994.
42 Щученко В.А. Семиотический подход к культуре: Анализ существующих концепций// Пробле
мы социальной информации в сфере культуры и просвещения. - СПб., 1992. - С. 38-51; Щученко В.А. Веч
ное настоящее культуры. - СПб., 2001.
43 Лелеко В.Д. Пространство повседневности в европейской культуре. - СПб., 2002.
ния культуры этнолокальных групп Русского Севера (группа МАЭ РАН под руководством Т.А. Бернштам).
Гипотеза исследования
Крестьянский дом может быть представлен как одна из фундаментальных констант культуры Русского Севера, воплотившая особенности коллективной и индивидуальной северорусской ментальности.
Научная новизна работы состоит в том, что
-осуществлен системный культурологический анализ северорусского крестьянского дома XIX - начала XX века;
определены функции крестьянского дома в социокультурном пространстве Русского Севера;
осуществлен комплексный анализ функциональной и знаковой семантики крестьянского дома как пространства бытования человека в контексте традиционной северорусской культуры;
-выявлены региональные особенности, семантика архитектурно-художественного оформления северорусского дома XIX - начала XX века;
-показана эволюция типов северно-русского крестьянского дома XIX - начала XX века на материалах Каргополья, Онеги, Пинеги, Северной Двины, Поважья.
Положения, выносимые на защиту
Крестьянский дом XIX- начала XX века в предметно-пространственной форме представляет региональную специфику традиционной северорусской культуры.
Введены в научный оборот архивные материалы: Российского этнографического музея (Этнографическое бюро князя В. Тенишева), Государственного архива Архангельской области, Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А.В. Щусева, экспедиционные материалы автора по северному крестьянскому дому XIX- начала XX века Архангельской области.
Функции дома отражают взаимосвязь семантики повседневной традиционной культуры с архетипическими образами северорусской менталь-
ности (мифопоэтическая картина мира, православие), составляющими единый социокультурный комплекс.
Северорусская крестьянская ментальность определяет своеобразие и семантику декоративно-конструктивного оформления традиционного жилища. Наиболее характерными для резного и скульптурного декора северного дома являются солярные символы и обереги (конь-охлупень, орнитоморф-ные образы), а также домовая роспись со стилизованным изображением львов и единорогов.
Северорусский крестьянский дом XIX- начала XX века представлен несколькими типами жилищ; Они являются вариантами региональной специфики Пинеги, Мезени, Каргополья, Подвинья, Поморья, Поважья и обусловлены местными особенностями, в том числе этнокультурным взаимовлиянием с финноугорскими народами. Появление в XIX— в начале XX века планировочных типов «пятистенок» и «шестистенок» отразило тенденцию к разделу большой патриархальной семьи.
Практическая значимость
Материалы диссертации могут быть использованы при чтении лекционных курсов и спецкурсов по истории культуры Русского Севера, культуре повседневности русской деревни, истории деревянного зодчества; могут быть теоретической основой для изучения традиционной культуры, а также быть использованы в формировании экспозиций музеев-заповедников.
Региональные особенности культуры Русского Севера
Обширную территорию Европейского Севера обычно называют «Русским Севером» или просто Севером. Этот край формировался в тесном контакте с остальными северными территориями, поэтому сущность и значение всего региона правильнее отражает понятие Европейский Север, хотя оба названия часто употребляются как синонимы. Исследователи по-разному относятся к границам этого региона, особенно его южной части44.
Ряд исследователей считает, что не следует ограничивать понятие «Русский Север» пределами бывшей Архангельской, Вологодской и Олонецкой губерний (иногда даже одной из губерний), а распространить его значительно шире, в первую очередь- на территории, которые с исторической точки зрения не могут быть отделены от севернорусского региона. Это северо-восток бывшей Санкт-Петербургской губернии, а также бывшая Новгородская и Тверская, северная часть Костромской губернии45.
Понятие Архангельский Север в историческом и культурном пространстве осмысляется в том историко-региональном контексте, что Архангельская область входила в состав более крупных регионов или дробилась на части, но всегда так или иначе соотносилась с такими ареалами, как Заволо-чье, летописная «Заволчская Чудь» (XI- XIV века), Двинская земля (XIV-XVII века), Архангелогородская губерния (с 1708 г.), Архангельская область в составе Вологодского наместничества (с 1780 г.), Архангельское наместничество (с 1784 г.), Архангельская губерния (1796- 1929 гг.), Северный край (1929- 1936 гг.), Северная область (1918-1920 гг.; 1936- 1937 гг.), Архангельская область в составе РСФСР и РФ. Таким образом, исторически правильнее говорить не об Архангельской области, а об Архангельском Се вере .
Русский Север являлся контактной зоной различных этнических культур, но особые условия русской колонизации и исторического развития превратили его в заповедник древнерусской культуры, сохранившем в первозданном виде -эпическую и песенную поэзию, обряды, жилище, народный костюм, древнерусскую живопись, высокую строительную культуру. Одним из главных научных аргументов длительной устойчивости (с XIX в) подобных представлений является фактор национального самосознания, ибо Русский Север сыграл выдающуюся роль в создании общерусских культурных символов, а их творцы стали олицетворением лучших черт национального духа и характера: свободолюбивые новгородские ушкуйники, былинные певцы- хранители исторического прошлого Отечества, староверы— ревнители «истинного благочестия», гениальные зодчие и иконописцы, предприимчивые и мужественные мореплаватели и землепроходцы. В этом отношении феномен Русского Севера имеет для России огромное значение, поскольку очевидно, что в его культуре сконцентрировались в семиотические образы вековые духовно-моральные и социокультурные искания русского народа47.
Настоящее исследование имеет временные рамки: это XIX век— начало XX века и следовательно, в этот хронологический период понятие Русский Север охватывает территорию Архангельской губернии и сопредельных с ней уездов Вологогодской (Вельский, Красноборский, Сольвычегод-ский, Яренский) и Олонецкой губерний (Каргопольский)48.
Указанные территории всегда составляли ядро культурного пространства Русского Севера и его культурной традиции. Самый многочисленный из народов Севера— русские. Исторический процесс их формирования на этой территории охватывает время с XII но XVII века. Первые славянские посе ленцы, выходцы из Новгорода Великого, Ладоги , а позднее из Твери, Ростова Великого, Москвы появились здесь в XI— XII веках. Они застали на месте пестрый конгломерат финно-угорских племен, который в «Повести временных лет» (XII век) и «Первой Новгородской летописи» (XIII— XIV века) называется собирательно «чудью» или чудскими племенами50.
Большую роль в народной колонизации сыграли северные реки: Онега, Северная Двина, Мезень, Вага, Пинега, Печора. Северное население впитало в себя традиции славянской культуры Новгородских и Ростово-Суздальских земель, впоследствии Московского государства, а также аборигенов финно— угров. Поскольку освоение и заселение Севера происходило в форме народной колонизации, заложившей уже на начальных этапах мирные отношения с коренным дорусским населением края, здесь никогда не случалось межэтнических конфликтов. Такой феномен - мирное сосуществование народов — характерен и для настоящего времени51. Контакты между славянами, финно - язычной чудью и жителями морского побережья обусловили наличие трех различных культурных систем, которые могут быть условно названы «культурой леса», «культурой поля» и «культурой моря». Русские принесли сюда единые ценности цивилизации - земледелие, письменность, христианство52.
Русские заселили большую часть обширной историко-культурной области, получившей название Русский Север. Среди северноруссов выделяется также этнографическая группа поморов - русского населения, проживающего на берегах Белого и Баренцова морей.
Начиная с XVIII века, в большей степени благодаря личности М.В. Ломоносова и его научным трудам, поморы постоянно привлекали внимание русского общества. В течении XIX века, сложилось представление о поморе как об осо бом типе русского человека, обладающем особыми чертами характера- предприимчивостью, смелостью, умом, независимостью в делах и суждениях.
Людей великого мужества, выносливости и терпения, людей предприимчивых, «быстродумных», «государственников» по духу своему и складу мышления. Ведь именно они, поморы, первыми прорубили окно в Европу, сделали свою столицу- город Архангельск— первыми морскими воротами России, из среды поморов вышли первые землепроходцы, еще четыре века назад бесстрашно и дерзко бороздившие на своих немудреных суденышках Ледовитый океан. Отсюда, из Поморья, началось то грандиозное движение русского народа в Сибирь, на Восток, которое известно под завораживающим названием «встречь Солнцу»53.
Специфика жизни человека в условиях Севера формировала особый тип мышления и менталитета, опорой которому было— православие. Особенностью северного менталитета является то что, в нем заложен генетический код севернорусской культуры. Посредством культурной традиции он передается из поколения в поколение54.
Крестьянский дом в строительной культуре Русского Севера
«Страной зодчих» называл Русский Север И.Э. Грабарь. Эта метафора точно характеризует высокую крестьянскую строительную культуру. Архитектурная одаренность русского народа выразилась в выработанных поколениями северных зодчих соизмеримости пропорций, понимании силуэта, в декоративном инстинкте, изобретательности форм. Издавна на Руси плотничать умел каждый крестьянин. Древесина была универсальным материалом. Сосна, ель, лиственница, осина - каждая порода обладала присущими только ей свойствами и особенностями, цветом, строением, которое хорошо знали и учитывали при обработке мастера. В дело шла не только древесина, но также луб, корни, кора молодой берёзы - береста.
Народные зодчие высоко оценивали качества древесины как строительного материала, её обилие и дешевизну, способность сохранять в доме тепло, сравнительную долговечность и, наконец, «спорость» — возможность возводить деревянные строения в короткие сроки и практически в любое время года. Конечно, век деревянных строений был короче, чем у каменных, жилые постройки стояли не более 200 лет, культовые - 400 лет. Плотницкое ремесло требовало больших знаний, опыта и таланта. При строительстве мастера обходились небольшим количеством инструментов, основным из которых был топор. Топором плотник мог сделать практически всё, недаром говорилось: «Дай крестьянину топор, и он починит даже часы».
Большое внимание семантическому статусу топора в жизни северного крестьянина уделено в русской фольклорной традиции, в частности, в посло вицах и поговорках В.И. Даля: «Без топора не плотник, без иглы не портной. С топором весь свет пройдёшь. Топор всему голова» Поэтому не случайно плотников в Древней Руси называли «рубленниками». Именно это название использовалось для определения роли искусных новгородских ушкуйников, которые были не только воинами и торговцами, но и замечательными плотниками. Высокая плотницкая культура Русского Севера берет свои истоки в плотницкой традиции Древнего Новгорода. Уже в начале XI века новогородские «топорные» плотницкие артели славились на всю Русь. В Новгородской летописи 1016 г. зафиксирован эпизод при встрече ратей: «воевода Святополчь именем Волчий хвост ездя подле реку, укоряти нача новго-родци: почто приидосте с хромчем тем? Л вы плотнице суще, а пиставим вы хором рубити».
Даже в XIX веке топором производилось около 90% всех строительных работ: тесались брёвна, вырубались в них чаши для связи конструкций сруба, тесались доски кровли, которые так и назывались «тес», а также выполнялись декоративные элементы.
Форма древнерусского топора сохранилась до XIX века. Плотницкий топор имел широкое овальное лезвие и по конструкции напоминал секиру. Топорище - длинное и прямое, на конце утолщённое, чтобы не выскальзывало из рук. Длина топорища зависела от роста плотника и поэтому была различной.
В архивных материалах XVII века можно встретить описание различных типов топоров: «широких», «мастерских», «дровосечных» для рубки дров. По размерам их подразделяли на «большой», «средней» и «малой руки», а по форме все топоры были примерно одинаковыми.
При строительстве использовали только рубленый, а не пиленый лес, хотя пила на Руси была известна с глубокой древности. В документах XVI —
XVII веков сведения об употреблении ручных пил встречаются довольно часто, распиловка брёвен в то время называлась «перетиркой» дерева.
Использовались пилы «большие», «одноручные», «двуручные». Однако этот инструмент не получил большого распространения, так как давно было замечено, что пиленые доски и брёвна легко впитывают влагу, быстрее разбухают и гниют. Рубленные конструкции были более долговечны: от удара топора поры бревна становились как бы закупоренными.
Отсутствие пилы в строительной культуре можно проследить повсюду. Выходящие концы брёвен не отпилены, а обрублены, но обрублены так мастерски, что, на первый взгляд, они кажутся отпиленными. Между тем поперечная рубка, т. е. перпендикулярная слою дерева, — самая трудная. Все брусья и доски галерей, крылец, а также косяки окон и дверей, доски потолка, пола и крыши обтёсаны одним топором. Приготовить из срубленного бревна простую доску составляло немалый труд, нужно было посредством клиньев - расщепить бревно на слои и затем обтесать каждый слой со всех сторон. Слово «тёс» нужно понимать в буквальном смысле, да и слово доска происходит от одного корня: «дека, тскацка».
Кроме топора, в набор плотницких инструментов входили скобель для ошкуривания брёвен, тесло для выемки пазов, долото и просека для пробивания отверстий в брёвнах и брусьях. При строительстве использовали также молоток, кувалду, циркуль и черту. Применявшийся в деревянном зодчестве инструмент был хорошо закален и наточен119.
Употребляли также довольно разнообразный ассортимент гвоздей и скобяных изделий. Но их стоимость была довольно высока, поэтому крестьяне применяли деревянные гвозди- «нагели» или использовали минимальное количество железных гвоздей.
С конца XIX века, кроме перечисленных инструментов, в крестьянском строительстве для ошкуривания брёвен и досок стал применяться рубанок, фуганок и др. На рубеже XIX- XX веков прослеживается различие между инструментами рядового плотника и квалифицированного мастера, ко торый работал по строительным подрядам. Последний, наряду с плотницкими работами выполнял более тонкую столярную отделку, декоративное убранство крестьянских домов.
Плотники Русского Севера не знали себе равных по мастерству. Их приглашали для работы в столицу и другие города России. В 1724 г. «приехал на Двину к городу Архангельскому для набора плотников капитан Преображенского полка». В 1712 г. Петр I вызвал из Архангельска 250 лучших плотников.
Семантика строительной обрядности
В строительной обрядности при возведении крестьянского дома существенная роль принадлежит таким аспектам как выбор места, времени и материала для строительства, обряд строительной жертвы, укладка первого венца, возведение матицы, обряд перехода в новый дом. Семантика строительной обрядности выступала как целостная знаковая система, с помощью которой крестьяне Русского Севера оберегали свои сакральные и ритуальные ценности и своеобразие традиционной народной культуры, ее связь с окружающим миром.
Эти языки культуры или вторичные моделирующие системы позволяли поддерживать историческую память и самосознание - мифы, религиозные верования, передавая информацию из поколения в поколение .
Большое значение для строительства дома имел выбор деревьев не только в практическом, но и его сакральном значении. Существовал целый ряд деревьев, которые нельзя было использовать для строительства. К ним относилась большая группа «священных деревьев». «Священными» считались как отдельно стоящие деревья, так и целые «священные рощи», особенно часто встречаемые на Русском Севере. Они росли на месте разрушенной церкви, часовни или на кладбище174.
Священные рощи как культовые места сохранились в XIX — XX веках. Это были участки леса, состоящие из очень старых деревьев; иногда они были обнесены оградой, внутри которой помимо деревьев, находились святыни: часовня, крест, особо почитаемое дерево, дерево с явленной на нем иконой, целебный источник. Сюда приходили лечиться, пить воду, молиться.
При этом оставляли на деревьях вблизи источников, на иконах и крестах одежду, ткань, ленты и другие приношения. Здесь же совершались крестные ходы в праздники, особенно в дни освящения местных часовен175.
Рощи считались неприкосновенными. В такой священной роще нельзя было не только рубить деревья, но и просто сломать ветку, а нарушивших запреты настигали наказания, рассказы о которых формировали корпус местных легенд. В Ошевенской слободе Каргопольского района сохранился ряд священных деревьев, которые расположены у источников, как правило, это были деревья с какими-либо аномалиями, например на берегу озера Вал-дово стоит раздвоенная сосна, на которой развешана одежда, по существу это дерево выполняло функции обетного креста и несло человеку избавление от болезней176.
Старые большие деревья, растущие в деревнях или в непосредственной близости от них и почитаемые неприкосновенными, служили местом сбора во время больших празднеств. Здесь водили хороводы и устраивали игры, жгли обрядовые костры, отсюда начинались обрядовые процессии и ритуальные обходы дворов177.
К специфической категории следует отнести так называемые «буйные» деревья. «Им приписывались особые свойства- разрушительная сила, скрытая и тайная, угадать и указать которую могут лишь одни колдуны. Такое дерево, с корня срубленное и попавшее между двумя брёвнами в стены избы, без всяких причин рушит всё строение и обломками давит насмерть неопытных и недогадливых хозяев. Даже щепа от таких брёвен, положенная со зла лихим человеком, ломает и разрушает целые мельницы»178. По отношению к «буйным» деревьям существенными для их смысла могли оказаться такие значения слова «буй», как «церковная ограда», «кладбище», «межа», «грань» , «погост»- место, где стоит церковь с пониманием их общей негативной семантики как границы.
К «буйным», нечистым деревьям относилась осина. Природные свойства осины, ее практическая непригодность, а также тяготеющее над ней проклятие (по христианскому преданию на осине повесился Иуда предатель), немало способствовали своеобразному «избранничеству» этого дерева в славянской и русской традиционной культуре и фольклоре. На Русском Севере в большом почете у пастухов были осиновые барабаны, звуки которых в лесу помогали пастуху держать все стадо поблизости и при необходимости быстро собрать его. Для изготовления такого барабана выбирали осину из самых густых зарослей на болоте; делали барабан ночью при свете костра, разведенного из осиновых поленьев. Считалось, что использование осинового барабана угодно лешему и другой нечистой силе, обитающей в лесу и на болотах. Это скрепляет договор пастуха с лешим и одновременно усиливает магические свойства самого инструмента .
При таком отношении к осине становятся понятны касающиеся ее бытовые, предписания и запреты. «Грешное» дерево запрещалось вносить в дом и даже сажать вблизи человеческого жилья, иначе в нем поселятся черти и будут буйствовать: в доме внезапно станет биться посуда, слышаться бес-причинные звуки, буря снесет крышу, из стен начнут выпадать бревна
Запрещалось использовать при строительстве, рубить очень старые деревья, которые по поверьям должны были умереть своей смертью. Непригодным считалось дерево, на котором ворон свил гнездо и любое бревно с 1 С "1 места пожарища (для предохранения будущего дома от пожара) .
На Русском Севере в XIX— начале XX века существовала традиция не сажать деревья около дома: Местные жители считали, что ветви деревьев закрывают окна избы от солнца, т. е. от тепла и света, которые так ценились на
Севере . Кроме того, ради благополучия дома и его обитателей существовал обычай, запрещающий сажать деревья вблизи дома, чтобы не вымерла семья: «у дома куст - настоится дом пуст» .
