Введение к работе
Актуальность проблемы. Антропоцентрическая парадигма культурологии актуализировала исследования, посвященные изучению своеобразия национального и культурного ландшафта, обратившись к «человеческому фактору в природе», к выявлению того, как используется природа субъектом в зависимости от его культурных потенций и знаний о мире. Это повлекло за собой изучение «природного и культурного факторов в человеке», а также того, как окружающая картина мира воздействует на него, формируя личностное и культурно-национальное самосознание, мировоззрение и миропонимание.
Вышеизложенное особенно актуально сейчас, когда рушатся привычные жизненные ориентиры, ценности, идеалы, а новые – рождаются с трудом. В наш век получили распространение ценностные установки технологической цивилизации, возрос интерес к проблеме природоиспользования и его эстетике, что потребовало значительных экономических и социальных усилий, а также обращения к опыту прошлого.
Исследование культурного ландшафта показало, что он представляет собой воплощение всех нюансов восприятия действительности его создателями, их представлений и переживаний. Можно утверждать, что культурный ландшафт – своеобразное «зеркало», отражающее определенное видение мира, неповторимое мироощущение народа, сотворившего «рукотворную природу», представленную отдельными структурами и микроструктурами, совокупность которых образует содержательное строение окружающего мира, его целостную семантическую структуру.
В своем этническом значении культурный ландшафт представляет собой средство познания и репрезентации мира предметов и мира идей, служит выражению чувств, социальных и индивидуальных оценок и различных интенций, формирует сферу эмоционально-психической деятельности человека.
Культурное ландшафтоведение – относительно молодая научная дисциплина, сложившаяся во второй половине ХХ века. Ее теоретико-методологическая основа сформировалась пока неполностью, многие вопросы теории еще носят дискуссионный характер, нет полной ясности взаимоотношений этой отрасли знания с культурологией. Это также актуализировало исследование «рукотворного ландшафта» как особой формы культуры, которая формируется в определенный исторический отрезок, на определенном этапе развития общества, в определенной природно-климатической зоне, у определенного этноса и представляет собой уникальный «текст». Своеобразие этого «текста» состоит в том, что он концентрирует и интерпретирует не только новые знания, но и прежние представления о природе, обществе и способах их взаимодействия в рамках жизненного уклада того социума, в рамках которого он создан. Кроме того, этот «текст» демонстрирует репрезентативные эталонные образцы социально приемлемых видов поведения, суждений и оценок, аргументирует неприемлемость других позиций.
Уникальным «текстом» «рукотворного ландшафта» является единственный в своем роде – сад-лес (мэз-хадэ), созданный адыгами, сочетающий особенности леса (натурального компонента природного, существовавшего задолго до человека естественного растительного пространства) и сада (рукотворного, окультивированного в определенных прагматических и эстетических целях растительной зоны), и отличающийся от известных образцов в культурном ландшафтоведении. Этот феномен культуры исследован в этнологии, фольклористике, филологии, истории духовной и материальной культуры адыгов. Однако в культурологии он изучен недостаточно.
Актуализация проблемы выдвинула на первый план изучение сущностной характеристики адыгского сада-леса как этнической модели «рукотворного ландшафта», как своеобразного, практически не изученного феномена национальной культуры, отразившего специфику отношения человека и природы в этнической картине мира, а также этико-эстетические, религиозные, социально-правовые, мифопоэтические воззрения адыгов.
В проблемном поле культурологии исследование этой темы позволило выявить парадигматику «рукотворного ландшафта», базирующуюся на интеграции различных научных подходов, стилевой «облик» адыгского культурного ландшафта как проявления «духа», характера, внутренней формы традиционной адыгской духовно-практической культуры, а также установить ее стилистические особенности, что имеет большое значение для понимания особенностей национальной культуры адыгов, ее универсальных и уникальных черт, национального менталитета.
Степень изученности проблемы. Философско-культурологическое осмысление взаимоотношений системы «природа-общество-культура» уходит в далекое прошлое человечества и отражается в исторических типах мировоззрения. В частности, анализу мифологических представлений, об «экологическом» сознании древнего мира посвящены исследования А.В. Ахутина, Дж. Bуда, В.В. Евсюкова, Ф.Х. Кессиди, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Стросса, А.Ф. Лосева, Э. Тайлора, Дж. Фрезера и др.
Представители немецкой классической философии Г.В.Ф. Гегель, И.Г. Гердер, И. Кант, М. Шелер, Л. Фейербах, И.Г. Фихте и др. важное место в своих работах отводили проблемам природной и социальной сущности человека.
Антропогенные факторы в биологическом равновесии общества и окружающей среды рассматривались в трудах В.И. Вернадского, Л.Н. Гумилева, Н.Я. Данилевского, А.Л. Чижевского и др. Исследованием взаимосвязи человека и природы в философском и социологическом аспектах занимались Э.В. Гирусов, Н.Н. Моисеев и др.
Различные аспекты экологической культуры (философские, экономические, правовые, этические, научно-технические, культурно-исторические и др.), получили отражение в работах A.M. Галеевой, Ю.Ю. Галкина, Л.Н. Когана, А.О. Лагутина, Э.С. Маркаряна, Ю.П. Ожегова и др.
Ландшафтное мышление начало формироваться в конце XIX в. в трудах А.И. Войкова, В.В. Докучаева, А.А. Измаильского, в которых указана необходимость исследования воздействия на природу антропогенного фактора.
В конце 80-х – первой половине 90-х годов XX века в отечественной науке сформировалась идея, связанная с пониманием необходимости включения в структуру культурного ландшафта слоя нематериальной (духовной, идеальной) культуры. Культурный ландшафт как целостную и территориально-локализованную совокупность природных, технических и социально-культурных явлений изучал Ю.А. Веденин. Природный ландшафт как семиотическую систему, практически адекватную языку, этнологическим параметрам народностей, населяющих это пространство, рассматривал В.Н. Калуцков. Ученые Г.И. Искрицкий М.Е. Кулешова, Ю.Г. Саушкин, и др. включили в культурный ландшафт, наряду с топонимами, архивные и библиографические источники.
Исследование историко-культурного процесса с позиции степени влияния окружающей природной среды на различные сферы жизнедеятельности общества оформилось в рамках теории среды (Ж. Боден, Ш. Монтескье и др.). В Америке эта теория получила развитие у представителей антропогеографической школы (К. Уисслер), в «культурной экологии» (Д. Беннет, Р. Неттинг, Дж. Стюарт). Изучением степени влияния окружающей природной среды на формирование личностных установок индивида занимались Г. Барри, Р. Болтон, М. Бэкон, Х. Виткин, И. Чайлд, Р. Эдгертон, и др.
В Англии исследование теории среды основывалось на работах Г. Бокля и Э. Хантингтона. Во Франции традиции этой теории продолжил П. Сентив. В 20-е годы XX в. в немецкой географии оформилась школа культурного ландшафта (О. Шлютер).
Теоретические основы «рукотворного ландшафта» изучались И.О. Боговой, М.С. Булатовым, А.П. Вергуновой, В.А. Гороховым, А.Ю. Демшиным, Д.С. Лихачевым, Л.М. Фурсовой и др. Так, Д.С. Лихачёв – автор многочисленных работ, посвященных проблеме реставрации садов и парков России, осуществил сравнительно-сопоставительный анализ стилевых тенденций в садово-парковом искусстве и поэзии, сделав акцент на семантической стороне данного вида искусства. При этом каждый сад характеризуется им в пространстве «эстетического климата» эпохи. Теоретик ландшафтного садоводства, искусствовед, Дж. Д. Хант предложил свое видение значений вербальных и визуальных знаковых систем в образовании садового пространства, акцентируя внимание на мифорелигиозной и эстетической составляющих «третьей природы» (т.е. садов) в хронологическом диапазоне от Древнего Вавилона до современности. В данном ракурсе «третья природа» Дж. Д. Ханта, по своему смысловому содержанию близка к «рукотворному ландшафту».
Объект исследования – культурный ландшафт.
Предмет исследования – адыгский сад-лес («старый черкесский сад»), представленный в контексте этнического дискурса картины мира в традиционной культуре адыгов.
Цель исследования – выявить основные черты «внутренней формы» и «духа» адыгского леса-сада («старого черкесского сада») в его концептуальном содержании в контексте этнической репрезентации «рукотворного ландшафта» в рамках системного исследования его генезиса и онтологической сущности.
Задачи исследования:
- изучить и систематизировать исследовательские подходы к проблеме взаимодействия человека и природы в рамках культурологического знания;
- определить содержательную характеристику термина «культурный ландшафт» и выявить основные признаки его систематизации в научной литературе;
- проанализировать особенности «рукотворного ландшафта» в его историко-этнической репрезентации;
- сформулировать принципы взаимоотношения человека и природы в традиционной культуре адыгов;
- дать сущностную характеристику традиционного адыгского сада-леса («старого черкесского сада») как «рукотворного ландшафта».
Теоретической и методологической основой диссертационного исследования стали труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные проблемам взаимоотношения человека и природы, культурного ландшафта, этнической парадигмы окультивированной природы (Б.В. Андрианов, Л.П. Коган, М.Г. Левин, К. Леви-Строс, Э. Тайлор, и др.).
Научная новизна диссертационного исследования подтверждается новыми научными результатами, полученными соискателем, которые заключаются в следующем:
- впервые в культурологическом знании анализируется проблема этнического дискурса культурного ландшафта на примере адыгского сада-леса («старого черкесского сада»);
- впервые в исследовании адыгского леса-сада применен системно-структурный подход, позволивший выявить глубинную связь между природным и культурным наследием народа, образом его жизни и его традиционными нравственными ценностями.
- полученные результаты исследования этнокультурного феномена адыгского леса-сада существенно дополняют и расширяют теоретическую базу изучения специфической культуры адыгов.
Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы обусловлена тем, что полученные в ходе исследования результаты могут быть использованы при разработке отдельных элементов современного культурного ландшафтоведения, создании учебников и учебных пособий по истории и культуре адыгов, уточнении и расширении культурологических методов исследования традиционной культуры адыгов, а также в практике вузовского и школьного образования с учетом наличия обязательного регионального компонента в учебных программах вузов КБР и других автономных образований. Полученные в ходе исследования результаты могут быть использованы в практике преподавания спецкурсов «Эпический текст. Проблемы и перспективы изучения», «Адыгский фольклор», «Этническая эстетика» и др.
Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на научных конференциях («Социокультурные проблемы кавказского региона в контексте глобализации» Нальчик, 2007; «Культура, искусство, образование на рубеже веков». Нальчик, 2009; «Эпический текст: проблемы и перспективы», г. Пятигорск, 2010), а также на аспирант-ских семинарах кафедры культурологии Северо-Кавказского государственного института искусств. Основные результаты исследования изложены в семи публикациях, в том числе в трех журналах, рекомендованных ВАК МО РФ.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Проблема изучения взаимоотношений общества и природы в рамках культурологии весьма актуальна и имеет особую значимость. Для формирования методологии исследования этой проблемы культурология объединяет два подхода: рационалистический (экология и география) и умозрительный (философия).
2. Природа – неотъемлемая часть сказаний, легенд, притч, песен, объединенных в героическом эпосе «Нарты». Это – важнейшие формы общения адыгов с миром, определяющие законы его существования. Единство с природой для адыгов одновременно и единство людей, имеющих этническое имя, чувствующих друг друга и землю, обладающих внутренним знанием своей принадлежности к определенному ландшафту. Кроме того, этнопоэтика адыгов базируется на единстве всех природных стихий и человека, его слияния с космосом, сопровождающееся гармонизацией отношений личности, социума и универсума к всеобъемлющей ноосфере. Отсюда – столь многообразное порождение смыслов природного «текста», совершенствуемого человеком в контексте глобальных процессов, затрагивающих все аспекты национального бытия.
3. Основное качество, характеризующее отношение человека к природе в традиционной культуре адыгов, можно сформулировать как «сохраняющее сознание». Таким образом, природа – полноправный участник диалога, его философско-мировоззренческая основа. Взаимодействие природы и человека подчинено общей задаче динамического развития, устойчивости вечных взаимосвязей, где человек, как часть живого мира, включен в содержание целостности мира. Понимая и ощущая это общение, человек в пространстве адыгской этнической картины мира, не допускает поглощения одного другим, не нарушает основные закономерности развития природы, не стремится брать от нее по возможности больше, отдавая себе отчет в том, что природа стремится не к максимальной продуктивности, а к максимальной устойчивости.
4. Духовно-теоретическое осмысление адыгами окружающего мира в пространстве традиционной культуры опирается на понимание, аргументацию, комплексность, системную оптимизацию. Человек в системе ценностей адыгских традиций – связующее звено между природой и культурой этноса. «Управляя» природой, он реконструируют биосферу или конструируют новую с обязательным условием долгосрочного предварительного расчета, основанного на накопленном опыте общения с природой его предков в течение многих веков и знаний законов природы. Поэтому, имея свои специфические, родовые знания, в традиционной культуре, адыги сознательно «управляют» природой, что можно наблюдать на примере сада-леса («старого черкесского сада»).
5. Адыгский сад-лес – форма культурного «рукотворного ландшафта», которая, будучи этнической моделью вмешательства человека в природу, с одной стороны, является важным структурным элементом системы образов идентичности рассматриваемого этноса, с другой – соответствует по многим показателям концепции отношения человека к природе. Это – способ преобразования природной среды в соответствии с законами общебиологического сосуществования данного этноса, модель его единения с природой. В этой форме «рукотворного ландшафта» соединяется практическое и теоретическое, этическое и эстетическое, духовное и рациональное. В ней сочетается некое благоговение как к чему-то мощному и величественному, существующему по законам, которые никому не дано изменить, с практической необходимостью брать у природы ее дары, рационально используя и направляя их в нужном для себя направлении.
6. Выращивая плодовые деревья и кустарники, травы и овощи, эстетизируя окружающую среду и получая от нее эстетическое удовольствие, создавая природные шедевры, свидетельствующие о высоком уровне развития социума, возмещая отсутствующие виды растительности и т.д., адыги, тем не менее, воспринимают сад-лес как живой организм, наделяя его функциями одухотворенности. Это - «рукотворный ландшафт» – продукт истории населяющих его народов, свидетельство их материальной и духовной культуры, результат отражения, отпечаток преобразующего его социума. С его помощью от эпохи к эпохе передаются накопленные веками материальные и духовные богатства наций.
7. Глобальный экологический кризис, охвативший всю планету, ставит перед обществом проблему, связанную с необходимостью выработки другого, более адекватного его жизненным потребностям способа взаимодействия с миром, перехода к новой парадигме бытия в нем. Актуализируется необходимость использования этнического опыта взаимоотношения человека с природой, базирующегося на его духовных представлениях о живой натуре. Этнический опыт адыгов, запечатленный в их традиционной культуре и воплотившийся в модели «сад-лес», в которой сосуществует необходимый практицизм с возможно минимальным вмешательством в мир живой природы, с нашей точки зрения, в определенной степени может помочь найти выход из сложившейся ситуации.
Объем и структура работы. Текст диссертации составляет 145 страниц. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы и источников.
