Содержание к диссертации
Введение
1. Теоретико-методологические основы изучения внелегальной, теневой сферы
Параграф 1. Анализ экономических подходов в изучении теневой сферы 16-23
Параграф 2. Социологические, социально-политические и философские основы исследования внелегальной сферы в трансформирующемся мире .23-34
2. Легальная и внелегальная норма: ключевые социологические характеристики
Параграф 1. Внелегальная норма: основные понятия и категории, свойства и функции 35-60
Параграф 2. Сущность и особенности взаимозависимости институционального кризиса и эскалации внелегальной нормы в глобальном обществе 60-74
Параграф 3. Взаимодействие легальной и внелегальной нормы в глобальном мире 74-99
Заключение 100-104
Список литературы 105-112
- Анализ экономических подходов в изучении теневой сферы
- Социологические, социально-политические и философские основы исследования внелегальной сферы в трансформирующемся мире
- Внелегальная норма: основные понятия и категории, свойства и функции
Введение к работе
В современной сложной и противоречивой реальности системного кризиса и трансформации международных институтов в условиях формирования новой парадигмы мироустройства и ее альтернативных моделей четко обозначилась и актуализировалась востребованность социологических научных исследований общецивилизационной гуманитарной безопасности. Анализ динамики событий в глобальном мире на рубеже XX и XXI веков и силовой сценарий достижения цели за пределами легальной сферы однозначно показал, что коммунитарному вектору развития общества успешно противостоит альтернативный формат институционального порядка, опирающийся на внелегальные методы и руководствующийся ключевым принципом внелегальной нормы «свой-чужой».
Можно сказать, что гуманитарная модель планетарной архитектуры вступила в конфликтное противоречие с антигражданской, антисоциальной директивой, в которой общепризнанные нормы в вольной и расширительной трактовке особого клана «избранных» становятся своеобразным технологическим ресурсом внелегального по сути целедостижения, а монополизация нормотворчества порождает еще большую теневизацию общества и усиливает его неравенство. Осмысление такого противоречия в теоретическом и методологическом плане предполагает, прежде всего, социологический дискурс.
В современном мире это проблема подразделяется на две составляющие: с одной стороны, устойчивая тенденция к криминализации, теневизации общества в целом и борьба официальных институтов на государственном и международном уровне против этой угрозы; с другой -размывание, нивелирование границ нормативного порядка, использование теми же национальными и транснациональными институтами норм, стандартов в качестве инструментов в конкурентном соперничестве,
2 получении сверхприбыли, выстраивании мирового сообщества под заданные, безальтернативные параметры нового порядка.
В контексте общей проблемы научно-теоретического и практического обеспечения конфигурации гуманитарной безопасности контраргументами, инструментами и технологиями актуализировалась и частная социологическая задача исследования целостной природы теневой сферы в ее сущностном и функциональном выражении. По аналогии с состыковочными научными дисциплинами (например, экономической социологии), назрела, видимо, необходимость выделения такого теоретического и прикладного направления в изучении функциональной структуры общества, как «социология теневого сектора».
Актуальность темы исследования. Транснациональные процессы экономической, политической и культурной глобализации вызвали не только позитивный эффект «расколдовывания мира» (по М.Веберу), но и породили протестную реакцию против унификации, дали импульс новому, агрессивному формату связей и взаимодействий за пределами легальной нормы мирового сообщества.
Ключевое звено этих тенденций заключается не только в том, что теневая составляющая общества, функционировавшая и в предыдущие исторические эпохи, вышла из своей ниши и стала претендовать на особый статус и место за пределами определенных морально-этических и нормативных границ. Острие проблемы - к началу третьего тысячелетия теневой сектор по размерам ежедневного оборота консолидированных финансовых средств, своими доходами и количеству людей, вовлеченных в постоянное сотрудничество, стал не просто сопоставим с ресурсами легального сообщества, но и начал перехватывать инициативу в руководстве самим обществом, постепенно трансформируя и размывая границы легальной нормы и меры.
Критической тенденцией развития современной цивилизации является рост преступности во всех странах, особенно в развитых, где темпы роста
преступлений существенно выше, чем в развивающихся. За период 60-90 - х
годов преступность увеличилась в США в 7 раз, Англии и Уэльсе - в 6,
Франции - в 5, ФРГ - в 3, Японии - в 1,5. После 1990 года преступность на
территории бывшего СССР выросла на 75%. По данным 4 обзора ООН за
1985-1990 гг. среднегодовой прирост преступности в мире составил 5%1 и эта
тенденция сохраняет свою устойчивую динамику и в настоящее время.
Человеческое сообщество продуцирует до полумиллиарда
зарегистрированных преступлений в год. Плюс число латентных преступлений, которые увеличивают эти цифры в 2-3 раза.
Итоги социологических исследований актуальных проблем жизнеобеспечения граждан России, осуществленные в 1998-2003 гг. российскими социологами, показывают всеобщую озабоченность россиян ростом беззаконности, незащищенности и произвола. Усиление влияния преступности на основные сферы деятельности российского общества обозначили преступность и терроризм как особую опасность для человека, семьи, общества и государства.
Согласно докладу Совета Национальной безопасности США за 2000 г. («Оценка реальной угрозы, исходящей от международной преступности»), глобализация и технологическая инновация продолжают менять природу организованной преступности. Она все больше приобретает черты транснационального теневого конгломерата, действующего в таких внелегальных сферах, как наркобизнес, международный терроризм, незаконная миграция и торговля женщинами и детьми, нелегальное перемещение и продажа товаров, в т.ч. и оружия, экономические преступления в сфере торговли, финансовые и экологические правонарушения. По данным МВФ, только преступная деятельность по отмыванию денег составляет от 2 до 5% всемирного ВНП (т.е. от 800 млрд. до 2 трлн. долларов). Ежегодно через мировую систему нелегальной
1 Лунеев В.В. Преступность в XX веке. НОРМА. M., 1997. С. 20-21,458.
2 См.: Интернет, .
4 миграции проходит около 4 млн человек и капиталоемкость этого рынка превышает 7 млрд. долларов. По оценкам правоохранительных органов США (1997 г.), только в Соединенные Штаты нелегально ввозилось 45-50 тыс. женщин и детей, что составило на тот период около 6-7% общемирового оборота. На преступной торговле «живым товаром» во всем мире зарабатывалось 4 млрд. долларов.1
Главный вывод из этого - организационная, финансовая и интеллектуально-технологическая консолидация паранормальной сферы, ее агрессивное проникновение в легальный сектор общества, создающее реальную угрозу формирования «криминальных государств», уже оформилась как жизнеспособная и самодостаточная альтернатива цивилизованной модели развития человечества.
Степень разработанности темы. По различным аспектам формирования и динамики развития теневых отношений проведено значительное количество секторальных, узко специализированных исследований политологами, экономистами, социологами, криминалистами, правоведами, специалистами по конспирологии и др.
Вместе с тем изучение отечественных и зарубежных научных трудов (по доступным нам источникам) показал, что в теоретической плоскости проблема функционирования внелегальной нормы как целостного, сквозного социального качества всего мирового сообщества в такой постановке до настоящего времени не исследовалась и не рассматривалась как самостоятельное направление социологического научного анализа.
В числе наиболее близких к нашей теме научных работ мы выделяем три направления. В рамках первого, вектор исследования ориентирован на определение контуров понятийного аппарата, изучение функциональной структуры общества, механизмах взаимодействия человеческого и институционального измерения на макро и микроуровнях.
1 См.: Интернет. .
5 Это, прежде всего, работы К.Маркса, М.Вебера, П.Сорокина, Г.Маркузе, М.Фридмана, Д.Норта, Д.Белла, Э.Тоффлера,1 У.Дадли, К.Кожича, Т.Р.Гарра, Дж.Тернера, Л. Бигли, Ч.Х.Пауэрса, А.Гидденса, К.Штайльманна, Дж. Мида, Д.Янга, Н.Бирнбаума, Р.Мертона У.Томаса, Ф.Знанецкого, О.Шпенглера.
Среди российских ученых отметим фундаментальные разработки Р. Г.Яновского, Ж.Т. Тощенко, А.Зиновьева, В.Н.Кузнецова, Э. Кочетова, А. Неклессы, Г.М.Сергеева, Л. И. Сергеевой, Ф.М. Бородкина, И.Ю Жинкиной, В.Л.Манилова3.
Второе направление соотносится с работами, посвященными концептуальным, методологическим и прикладным проблемам исследования непосредственно теневого сектора с позиций экономической теории преступлений и наказаний, а также в контексте социально-политических, философских, правовых подходов. Основополагающими в этой области являются работы Дж. Беккера, А.Портеса, Й.Бороша Т.Шеллинга, Дж.Бьюкенена, П.Рубина, Е.Л.Фейга, Р.Клитгаарда, У.Райзмана,
М.Вебер. Избранное. «Образ общества». /Пер. с нем. — М.: «Юрист», 1994; Sorokin P. A. "The crisis of Our Age". New York, 1941; Marcuse H. Der eindimensionale Mench. Berlin. 1967; Friedman M. and R. Tyranny of the Status Quo. N.Y. 1984; Д. Норт. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997; Д.Белл. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. Academia; Э.Тоффлер. Третья волна. М.: ACT, 1999.
2 Dudley W. & Cozic С. Racism in America. Book Editors. Greenhaven Press, Inc. 1991; Turner J.H., Beeghly L.,
Powers Ch.H. The Emegence of Sociological Theory. Second Edition. Wadsworth Publishing Company. Belmont,
California, 1989; A.Giddens. The Consequence of Modernity.; Штайльманн К. Новая философия бизнеса. T.2.
Москва-Берлин, 1998; Mead G. Mind, Self & Society. Chicago, 1934; Young D. American Minority Peoples.
N.Y., 1937; Birnbaum N. The Crisis in Marxist Sociology. N.Y. 1971; Merton R.K. Social Theory and Social
Structure. Glencoe, 1957. Thomas W., Znaniecki F. Methodological Note. Vol. 1. Boston. 1918-1920;
О.Шпенглер. «Закат Европы». Очерки морфологии мировой истории. 1 .Гештальт и действительность./ Пер.с
нем. - M.: «Мысль». 1993.
3 А.Зиновьев. На пути к сверхобществу. M., 2000; Кузнецов В.Н. Социология безопасности. Из-во
«РЕСПУБЛИКА», M., 2002; Кузнецов В.Н. Культура безопасности. M., 2002; Э.Кочетов. Научная стратегия
развития. «Общество и экономика». M., 1998. № 3-5; Э. Кочетов. Глобалистика как геоэкономика, как
реальность, как мироздание. M.: Издательская группа «ПРОГРЕСС», 2001; А.Неклесса. Проект
«Глобализация»: глобальные стратегии в преддверии новой эры. Навигут. № 1-1999; Яновский Р.Г.
Глобальные изменения и социальная безопасность. М., 1999; Г. М.Сергеев, Международный опыт
выработки и принятия решений в области национальной безопасности // Военно-гражданские отношения в
демократическом обществе: Сборник докладов. М., 1998 С.49-61; Серегеева Л.И. Основы гуманитарной
безопасности: опыт политологического анализа. «Безопасность Евразии». № 1-2000. С.271-275; Бородкин
Ф.М. Третий сектор в государстве благоденствия // Мир России. 1997. № 2; И.Ю.Жинкина. Стратегия
безопасности России: проблемы формирования понятийного аппарата. М., 1995; Тощенко Ж.Т. Социология.
Общий курс. М.: Прометей, 1994; Политическая социология. Под ред. Ж.Т.Тощенко. М.: ЮНИТИ, 2002;
Геополитика. Под.общ.ред. ВЛ.Манилова. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2002.
Дж.Хэллмана, Дж.Джонса, Д.Куфманна, Д.Гамбетты, П.Арлаччи, Г.Скяво Л.Паоли, Э. де Сото.1
К этому направлению относится также большая группа отечественных исследователей, выводы которых о теневой составляющей общества представляют теоретическую и практическую значимость.
В этой области, в частности, мы отмечаем работы И.М.Клямкина, Л.М.Тимофеева, Р.В.Рывкиной, Л.Косалса, Ю.В.Латова, В.В.Лунеева, Н.А.Косолапова, В.Б. Пастухова, В.Э.Бойкова, Н.Нарочницкой, Т.А.Нестика, Т.Заславской, М.Шабановой, С. Глинкиной, В.В.Радаева, Т.Корягиной, В.Воротникова, А.Н.Олейника.2
1 Becker G.S. Crime and Punishment: An Economic Approach II Essays in the Economic of Crime and Punishment.
Ed.by G.S.Becker, W.L.Landes. N.Y., 1974; А.Портес, Й.Борош. Неформальный сектор при капитализме и
государственном социализме: предварительное сравнение. Интернет-версия журнала «Экономическая
теория преступлений и наказаний». /magazine/4-1/п4-1 l.shtml; Schelling T.C.
Economic Analysis and Organized Crime. II U.S. The President's Commission on Law Enforcement and
Administration of Justice. Task Force Report: Organized Crime. Annotations and Consultants Paper. W., 1967;
Rubin P.H. The Economics of Crime II The Economics of Crime. N.Y., 1980; Feig E.L. Defining and Estimating
Underground and Informal Economies: The New Institutional Economics Approach II World Development. 1990.
Vol. 18. # 7. p. 989-1002. Цит.: по журналу «Экономическая теория преступлений и наказаний». № 2-2000.,
Klitgaard R. Gifts and Bribes// Strategy and Choice. Cambridge: MIT Press, 1991; Reisman W. Folded lies. N.Y.:
The Free Press, 1979; Hellman J.S., Jones G., Kaufmann D. Seize the State, Seize the Day: State Capture,
Corruption and Influence in Transition// World Bank Policy Research Working Paper # 2444. September 2000;
Gambetta G. The Siciliam Mafia. Harvard University Press. 1993; Arlacchi P. Mafia et companies. Presses
Universitaires de Grenoble 1986; Schiavo G. The Truth About the Mafia and Organized Crime in America. N.Y.
1962; Paoli L. Organized Crime: Criminal Organization or Organization of Crime?
e.html; де Сото Э. Иной путь. Невидимая революция в
третьем мире. M.:Catallaxy. 1995.
2 Н.А.Косолапов. «Круговорот «света» и «тени» как механизм общественного развития». Международный
евразийский институт экономических и политических исследований. Интернет: www. iicas^fciicas.org;
Рывкина Р.В. Теневизация российского общества: причины и последствия. СОЦИС, № 12, 2000; Клямкин
И.М., Тимофеев Л.М. Теневой образ жизни. Социологический портрет постсоветского общества. ПОЛИС,
№ 5, 2000; Клямкин И.М., Тимофеев Л.М. Теневая Россия. РГГУ. М., 2000. Тимофеев Л.М.
Институциональная коррупция. РГГУ. М., 2000; Ю.ВЛатов. Преступление и наказание с точки зрения
экономистов: 30-летие теории. «Экономическая теория преступной и правоохранительной деятельности».
Вып.1. РГГУ. М., 1999; «Длинные тени общества «светлого будущего»: два опыта интерпретации». Вопросы
экономики. № 8-2000; В.Б.Пастухов. Синдром спящего права. Интернет: ; В.Э.Бойков.
Некриминальная теневая экономика: масштабы развития и влияние на массовое сознание. Социология
власти. Информационно-аналитический бюллетень. № 3-2001. М., Издательство РАГС; Н.Нарочницкая .
«Терроризм как неизбежная черта глобализации», ;
Нестик Т.А. Коррупция и культура Интернет-версия ;
Т.Заславская, М.Шабанова. «Об институционализации неправовых социальных практик в России: сфера
труда». «Безопасность Евразии». № 1-2003;Заславская Т.И. Актуальные проблемы исследования
социальных механизмов трансформационных процессов. «Безопасность Евразии». № 1-2003; С. Глинкина.
Особенности теневой экономики в России. - НГ-политэкономия. 1998. № 5, март; В.В.Радаев.
Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М.:
Центр политических технологий, 1998; В. В.Радаев. Теневая экономика в СССР/России: основные сегменты
и динамика. «Восток», № 1-2000; Т.Корягина. Теневая экономика в России: истоки и статистика.
Politeconom. 1997. № і; А.Н.Олейник. Институциональная экономика. Вопросы экономики 1999. № 7;
Олейник А.Н. Институциональная экономика. ИНФРА-М, М., 2000; В.Воротников. Теневая политика и
теневая экономика. Интернет-версия: .
7 Исследования авторов третьего направления посвящены общим
проблемам развития современного общества и трансформации институтов в условиях глобализации и виртуализации сегодняшнего мира. Эта группа представлена научными работами И.М.Подзигуна, И.Е.Дискина, А.В.Возженикова, А.С. Панарина, С.З. Жизнина, Б.З.Мильнера, А.А.Макарова, А.Городецкого, Дж. Комбса, Д.Ниммо, В.Л. Романова, Д.В. Иванова, Т.Р.Гарра.1
Анализ диссертационных работ (1998-2003 гг.) выявил целый ряд авторов, которые исследовали те или иные сегменты теневой сферы с позиций экономического, правоохранительного, социально-политического подхода. Это, в частности, работы Н.В. Болвы («Влияние теневой экономики на экономическую безопасность», специальность 08.00.05, Новосибирск-1998), А.В.Гыскэ («Борьба с преступностью в системе обеспечения внутренней безопасности российского общества»), В. Воротникова («Теневая политика и теневая экономика»). Все эти исследования, как правило, опираются на реалии российской действительности и не ставят задачу, как в данной работе, выявления механизмов взаимодействия легальной и внелегальной нормы на транснациональном уровне.
Рассматривая в обобщенном виде направления и ключевые тенденции изучения неформального, теневого сектора отечественными и зарубежными исследователями, следует отметить следующее. Во-первых, научным сообществом, а также аналитиками-практиками создана серьезная теоретическая, методологическая и эмпирическая база для анализа
1 Подзигун И.М. Синергетика и глобальный мир. В сб.: Синергетика: человек, общество. РАГС. М., 2000; Дискин И.Е. Россия: трансформация и элиты. М.: Издательство «Элтра», 1995; Возжеников А.В. Национальная безопасность России: методология комплексного исследования и политика обеспечения М.: Изд-во РАГС, 2002; Плэтт В. Стратегическая разведка. Основные принципы. М.: Издательский Дом «Форум», 1997;Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование: учебник для студентов вузов. М.: Алгоритм, 2000; Жизнин. С.З. Энергетическая дипломатия. Монография. М.: «Научная Книга», 1999; Мильнер Б.З. Теория организаций. М.: 1998; Макаров А.А. Мировая энергетика и Евразийское энергетическое пространство. М., 1998; Городецкий А. Государство и корпорации в институциональной стратегии. "Экономист". № 6. 1999;.J.E.Combs, Dan Nimmo. The new propaganda. The dictatorship of palaver in contemporary politics. New York & London. Longman. 1993; Романов B.J1. К становлению новой парадигмы обществоведения. В сб.: Синергетика: человек, общество. РАГС. М., 2000; Д.В.Иванов. Виртуализация общества. - СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2000; T.R.Gurr. Minorities at Risk. A Global view of Ethnopolitical Conflicts. US Institute of Pease, Washington, D.C. 1993.
8 функциональной структуры общества, институтов власти и в целом
институциональных отношений современного мира. В частности, хотелось бы выделить творческую работу российского Центра по изучению нелегальной экономической деятельности при Российском государственном гуманитарном университете.
Во-вторых, в области социологического анализа взаимодействия легальной и теневой сферы остается много концептуально-методологических и прикладных (политических) вопросов, требующих теоретического осмысления. В современных условиях развития России и международного сообщества особо высока востребованность в целостных, комплексных работах, в которых была бы выстроена система категорий и научных понятий, характеризующих теневое явление, определены его типологические особенности, динамика развития и факторы, обуславливающие тенденции этой динамики.
Таким образом, на рубеже XX и XXI века оформилась важная социологическая научная проблема, которую можно сформулировать как четко обозначившееся противостояние, конфронтация между легальной системой цивилизации и реально существующим альтернативным обществом теневого конгломерата, агрессивно внедряющего свою аномальную, антиобщественных норму через социальные механизмы внелегальной экономики, теневой политики, а также с помощью экстремистских, террористических и иных методов насилия.
Объектом диссертационного исследования являются внелегальные отношения как часть целостной динамики социальных изменений в контексте исходящих от них угроз гуманитарному формату международной, региональной и национальной безопасности.
Предмет исследования - социологические понятия внелегальной нормы в ее сущностном и функциональном выражении.
Научная гипотеза включает следующие идеи и предположения.
1. Концептуально легальная и внелегальная сфера - это
взаимообусловленные, взаимозависимые, находящиеся в органическом
единстве, но не адекватные, разные стороны социального качества
общественного целого.
2. Неоднородность внелегальной сферы на разных уровнях теневизации
определяется функциональной диверсификацией общества, которое в
условиях общепринятой догмы узаконенного неравенства не способно
удовлетворить материальные, социальные и духовные потребности личности.
3. Духовно-идеологический и институциональный кризис
современного общества и выбранный силовой формат трансформационной
модели наднационального мироустройства является объективной основой,
создающей предпосылки для эскалации глобальной внелегальной нормы, а
также эксплуатации теневых ресурсов легальными институтами для
революционного, а, по сути, элитарного целедостижения.
Цель исследования - выявить и раскрыть социологическую сущность, понятия, отношения и динамику влияния внелегальной нормы на общество в его социологическом, экономическом и гуманитарном измерении.
В рамках указанной цели поставлены и реализованы следующие задачи:
- обобщены и проанализированы существующие в научной литературе точки зрения на функционирование внелегальной нормы, на ее место и роль в жизнедеятельности общества;
применительно к данному исследованию определено специализированное, социологическое содержание таких понятий и категорий, как легальная и внелегальная сфера, институты, норма, границы нормы, легитимация, рациональная и альтернативная адаптация, внелегальность, теневой процесс, теневая деятельность, субъект/объект теневой деятельности, вектор эволюции теневой сферы;
на основе условного секторального деления функциональной структуры общества введена типологическая стратификация внелегальной сферы (четвертого, теневого сектора);
выделены определенные характеристики внелегальной сферы, ее свойства и функции, закономерности ее возникновения и развития как результат институционального кризиса;
прослежена взаимосвязь и взаимозависимость природы функционирования легальной и внелегальной нормы с выходом на ключевые операциональные проблемы XXI века - безопасности и политики в их гуманитарном измерении.
Эмпирическую базу исследования составили следующие материалы:
результаты вторичного анализа социологических исследований, осуществленных И.М.Клямкиным, Л.М.Тимофеевым, Р.В.Рывкиной, Л.Косалсом, В.В.Радаевым (1997-2002 гг.);
результаты вторичного анализа социологических исследований проблем безопасности, культуры безопасности, осуществленных В.Н.Ивановым и В.Н.Кузнецовым в 2002 г.;
статистические данные о динамике преступности, опубликованные ЦСУ РФ в 1998-2002 гг.;
данные правительственных и неправительственных организаций по проблемам развития внелегальной нормы в мире: анализ документов, материалов и аналитических оценок международных, государственных и частных исследовательских институтов (ООН, СИПРИ, Совет национальной безопасности США и др.) по проблемам теневой экономики, экономических
и политических издержках коррупции, угроз и вызовов, исходящих от международной преступности;1
- законодательство Российской Федерации по вопросам внелегальной
деятельности (1998-2003 гг.);
- материалы периодических научных изданий, электронные базы
данных.
В качестве общей теоретико-методологической основы исследования был использован междисциплинарный системный подход, интегрирующие исследовательские методы институционально-сетевого и структурно-функционального анализа, политологической компаративистики, стратегического управления.
При решении конкретных исследовательских задач применялись такие общесоциологические подходы, как принцип единства эмпирического и теоретического в постижении сущности и закономерностей развития феномена внелегальной нормы; принцип единства объекта и субъекта в процессе их совместной трансформации; методологические принципы историзма, диалектического анализа, социальной адаптации.
Материалы исследований теневой экономики в 76 странах мира, проведенные под руководством
австрийского экономиста Ф.Шнайдера (см.: «Коммерсантъ-Daily». 31.08.1999); данные анализа бывшего
вице-президента США А.Гора об экономических и политических издержках коррупции (см. Интеренет:
. ); оценки реальности угрозы, исходящей от международной
преступности (доклад Совета Национальной Безопасности США, 2000 г.,
; ежегодные
доклады СИПРИ, ООН и другие аналитические документы (см.: SIPRI Yearbook 2000 (Stockholm Peace Research Institute). N.Y. Oxford University Press, 2000; Seeing the World Anew II The Economist, 2001, October, 27).
Научная новизна диссертационной работы состоит в следующем:
- разработано и обосновано социологическое понятие «внелегальная
норма» в системе ключевых категорий социологии безопасности;
исследована и уточнена функциональная структура общества в XXI веке (три сектора) с обоснованием «четвертого», теневого по сути, сектора;
осуществлен анализ новых вызовов и угроз как российскому государству, так и мировому сообществу, вызванных экспансией внелегальной нормы;
рассмотрен социологический аспект анализа связей и отношений между легальными и теневыми институтами в осуществлении совместной деятельности при достижении экономических и политических целей;
обоснована система категорий, позволяющих построить методологические и теоретические основания (технологии и механизмы) для блокирования и преодоления внелегальных связей и отношений. Основные положения, выносимые на защиту:
1. В реальных исторических условиях XXI века становлению
безопасности человека, общества и государства, всего социума на
глобальном уровне все более разрушительно противостоит внелегальная
деятельность как методологическое и теоретическое предполье
организованной преступности, коррупции и терроризма.
2. Процессы институционализации социологии безопасности
российского общества в XXI веке требуют создания социологии теневой
сферы, в которой заняты миллионы людей.
Особую опасность представляет тенденция интеллектуализации основных проявлений внелегальнои нормы, ориентированная на перехват интеллектуальных технологий и механизмов обеспечения реальной безопасности и благополучия человека и семьи.
Внелегальная норма, как социологическая теория и методология, ориентирована на формирование собственной устойчивой мотивации и культуры.
5. Важнейшее звено в социологическом преодолении
концептуализации внелегальнои нормы является создание социологических
технологий и механизмов содействия кардинальному преодолению бедности
и несправедливого неравенства в российском обществе XXI века.
Практическая значимость проведенного диссертационного исследования заключается в разработке некоторых механизмов и принципов анализа деятельности политических институтов, используемых в политической сфере технологий и инструментов с целью выявления скрытых, теневых методов и средств целедостижения, а также обеспечения гуманитарного формата безопасности контрресурсами в противодействии внелегальнои норме.
Реализация и апробация научных результатов диссертации. Некоторые концептуальные положения проведенных исследований были использованы в авторской работе по подготовке Энциклопедического словаря-ежегодника «Безопасность Евразии- 2002» (М.: Книга и Бизнес, 2003, 544 стр.), а также в научно-исследовательских разработках по следующим темам: «Изучение масштабов и последствий иммиграции в Ямало-Ненецкий автономный округ в условиях возможных угроз международного терроризма» (Договор № ИСИ-26/7 от 15.02.2002 г.); «Безопасность и устойчивое развитие газовой промышленности» (Договор № ИСИ-26/3 от 25.02.2000 г.).
Базовые идеи диссертации, разработанный понятийный аппарат и методика социологического анализа были раскрыты в выступлениях и последующих публикациях на научных конференциях социологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова: «Первые Сорокинские чтения - 2002» (18.12.2002), секция: «Социология и безопасность человека», тема выступления: «Теневая сфера в глобальном мире»; «Ломоносовские чтения - 2003» (25.04.2003), секция: «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы», тема выступления: «Формирование теневых структур в глобализирующемся обществе (постановка научной проблемы)».
Структура исследования и последовательность изложения материала определяется целью и задачами диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы. Первая глава - «Теоретико-методологические основы изучения внелегальной, теневой сферы» - состоит из двух параграфов, в которых анализируются различные научные подходы к изучению теневых отношений (экономическое направление, социально-политические и философские подходы к исследованию проблемы).
Во второй главе исследуются ключевые политологические характеристики легальной и внелегальной сферы, формулируются основные понятия и категории, обуславливается зависимость эскалации теневого сектора от институционального кризиса, приводятся основные модели взаимоотношений «тени» и «света».
В первом параграфе главы П рассматриваются в сравнении базовые характеристики легальной и внелегальной сферы и дается авторская трактовка используемых категорий понятийного аппарата .
Во втором параграфе данной главы рассматривается
взаимозависимость эскалации внелегальной нормы от
институционального кризиса.
15 В третьем параграфе главы П, приводятся некоторые подходы к методике анализа современных глобальных событий через механизмы взаимодействия легальной и внелегальной нормы.
В заключении приводятся обобщенные выводы о ключевых причинах конфронтации легального и теневого секторов на рубеже XX и XXI веков и актуальности институционального, нормативного обеспечения глобальной политики гуманитарной безопасности путем консолидации легальных ресурсов в противовес насаждаемой стратегии политической стратификации современного мира по теневому принципу «двойных стандартов».
Анализ экономических подходов в изучении теневой сферы
В российской науке в последние годы лидерство по эксплуатации проблемы теневых отношений захватили экономисты и политтехнологи. Фундаментальные работы И.М.Клямкина, Л.М.Тимофеева («Теневая Россия», «Теневой образ жизни. Социологический автопортрет постсоветского общества»), Р.В.Рывкиной («Теневизация российского общества: причины и последствия»), Л.Косалса («Теневая экономика как особенность российского капитализма») и других при всех их научных и статистических достоинствах имеют ярко выраженную конъюнктурную направленность, фактически констатируя, что «империя зла» не могла не превратиться в квазигражданскую (по Клямкину), «теневую империю».
Не вступая в полемику по сути этих выводов, хотелось бы сделать несколько ремарок по некоторым смысловым понятиям в данных исследованиях, выполненных, как представляется, в парадигме узкой, частной спецификации «тени» как сугубо анти-явления. В частности, у Р.В.Рывкиной под «теневизаций общества» понимается «постепенное расширение масштабов теневых процессов за рамки экономики, то есть «захват» ими все новых и новых сфер жизни страны, в результате чего открытая, «световая» часть жизни все более сокращается» . У нее же: «Если говорить о генезисе теневых процессов в социальных сферах, то они вторичны по отношению к теневой экономике. То есть, будучи источником теневых процессов, экономика как бы «заражает» ими все другие сферы общества»2.
Если переходить на категории из сферы здравоохранения, то активизация вируса тени есть объективная рефлексия общества на свою собственную ослабленность, болезнь, как институционализированной системы, так и совокупности индивидов. В каждом временном и пространственном отрезке общество, являясь вирусоносителем тени, в условиях системного кризиса не сокращает свою «световую» гамму, а трансформирует свою функциональную структуру под сложившуюся ситуацию.
И второе замечание по поводу первичности или вторичности теневых процессов в социальной сфере по отношению к теневой экономике. Здесь возникает еще большая путаница. Клямкин и Тимофеев абсолютно справедливо утверждают, что «если власть (т.е. институты — выд. автором) не выполняет свои функции, и нет гражданского общества, способного заставить ее эти функции выполнять, у человека неизбежно возникает установка на отношения неформальные, параллельные официальным, теневые, - именно так он компенсирует отсутствие соответствующих легальных (государственных и общественных) возможностей».1 Институциональную первопричину теневизации, хотя и с приоритетом в пользу экономического сектора, декларирует, в конечном итоге, и Рывкина.2
Возникает вопрос, когда, в какой ситуации институты власти сами становятся субъектами теневых отношений и оказываются неспособными удерживать теневую составляющую общества в пределах допустимых границ. Первый объективный вариант очевиден: больные, слабые институты в период своего упадка или трансформации не могут действенно выполнять свои функции и вынуждены прибегать к теневой сфере как дополнительному ресурсу решения социально-политических и экономических задач (ситуация в послевоенной Италии, Японии).
Второй вариант в большей степени обусловлен субъективно-политическими факторами. По целому ряду причин, на которых мы остановимся ниже, государственные институты (политическая машина, аппарат или конгломерат власти) в целях реализации своих интересов и политических целей управления (на низовом или глобальном уровне)
осознанно идут на размывание нормативных рубежей и тем самым продуцируют расширение теневой составляющей общества. В такой трактовке понятийная категория тени как предмета научного познания должна быть четко отделена от понятия «политического» и «экономического», когда манипуляция «теневыми» терминами выполняет технологическую и инструментальную роль формирования среды сплачивающего/разделяющего общество негативизма. В этом случае активно муссируемый всеми исследователями вопрос о первичности или вторичности «теневой политики» по отношению «теневой экономики» уйдет на второй план, а статистика и социологические замеры теневизации будут выполнять свои исходные функции, т.е. формировать индикативную шкалу оценок состояния и тенденции развития здоровья общества и его институтов.
На Западе, главным образом в США, экономические подходы к изучению внелегальных, противозаконных действий также занимают главенствующее положение. В основе многих разработок лежит базовая теория «экономики преступлений и наказаний» (economics of crime and punishment) Г.С.Беккера (конец 60-х годов XX века). Согласно Беккеру, преступность есть экономически важная деятельность или индустрия, доказательством чему могут служить данные о высоких издержках, которые несет общество от преступности (около 21 млрд. долларов в 1967 г.).1 Отмечая неуклонный рост преступности в США и других странах мира начиная с 60-х годов, Беккер тем не менее считает, что высокая преступность не является неотъемлемым условием жизни. «Люди сами решают, совершать им преступление или нет, сравнивая свои ожидаемые выгоды и издержки от преступления».
Т.Шеллинг, Дж.Бьюкенен и П.Рубин рассматривали организованную преступность через изучение ее как сети фирм, производящих товары и услуги. Поэтому многие принципы изучения экономики и бизнеса официального мира (upperworld) могут быть пригодны с соответствующей модификацией и для изучения преступного мира (underworld). Как в связи с этим отмечал Шеллинг, преступные организации подобны крупным монополистическим организациям и картелям в легальном бизнесе. И наоборот - тайный сговор в легальной экономике, который ведет к негласной фиксации цен и достигается при помощи криминальных действий, ставит «верхний» официальный сектор и андерграундный теневой на один уровень. А.Эрлих вывел контроль над преступностью со стороны государства в категорию «общественного товара». В этом контексте нелегальные доходы облагаются своеобразным «налогом» - угрозой наказания.
Подход Д. Гамбетты основывается на том, что проведение аналогии между мафией и обычной легальной фирмой позволяет классифицировать организованную преступность как своеобразную индустрию по частной защите, предоставлению покровительства. Немецкий социолог Л.Паоли в своей работе «Криминальные организации или организация криминала» опровергает базовое мнение большинства американских специалистов о том, что основой деятельности организованной преступности является предоставление потребителям нелегальных товаров и услуг, пользующихся спросом.
Социологические, социально-политические и философские основы исследования внелегальной сферы в трансформирующемся мире
В рамках социологического подхода по этой проблеме ряд отечественных исследователей в современной характеристике тени выделяет два параметра:
1. Глобальность и всеохватывающий характер теневых отношений. Как отмечает В.Б.Пастухов, если раньше внимание российских ученых было сосредоточено вокруг проблем теневой экономики, теневого бизнеса, то сегодня «мы близки к пониманию того, что в стране сложилась теневая социальная сфера (выд. автором), теневое здравоохранение, теневое образование, теневая культура..., теневая политика и администрация. Таким образом, происходит «удвоение общественных отношений в целом.., разделение их на формальные и неформальные». Именно в «существовании формального и неформального миров», считает данный ученый, заложен ключ к пониманию любого вопроса современной жизни, независимо от того идет ли речь об экономике, политике или праве.
2. Изменение представления о природе неформальных отношений, которые могут формироваться «не рядом с государством и вопреки ему, а в системе действующего государственного механизма и в сотрудничестве с ним» . В этом контексте В.Пастухов приходит к важному выводу о параллельном, равноправном сосуществовании формальных и неформальных отношений.
Два замечания по вышеизложенному. Во-первых, почему-то и В. Пастухов, и И.М.Клямкин отделяют российскую специфику неформальной сферы от западной, подчеркивая главное отличие: в современной России возникновение и функционирование «серых зон» стало возможным только благодаря государству, а в развитых гражданских обществах внелегальная норма якобы отделена от государственной машины. По нашему мнению, с этим трудно согласиться, т.к. природа теневого сектора универсальна и не зависит от формационного строя. Речь в данном случае может идти только о разной степени эффективности защитных механизмов государства и выстроенных им социальных, правовых и технологических механизмов, определяющих допустимые границы и рамки проявлений теневого качества.
Во-вторых, вопрос об «удвоении общественных отношений» представляется достаточно спорным, если исходить из теории социального отражения. Здесь уместно привести и высказывание П.Сорокина из его работы «Преступление и кара, подвиг и награда»: «В социальном явлении нет ничего, чтобы уже не заключалось в индивидуальном сознании». Поэтому в данном случае речь, скорее всего, может идти не об удвоении, а трансформации общественных отношений, индивидуального сознания.
В социологическом анализе некриминальной («серой») теневой экономики В.Э.Бойков отмечает, что в этой сфере «сложились разнородные типы отношений, что исключает единообразие их изучение и воздействия на них».2
В качестве примера он приводит два типа отношений: один связан с крупным бизнесом, другой - с теневым рынком труда, товаров и услуг широкого потребления. Соответственно, субъектами этих отношений являются разные части общества.
В рамках исследования В.Бойкова мы выделяем два вывода, которые основательно подкреплены социологическими опросами:
- «теневая экономика образует симбиоз с теневой деятельностью представителей органов власти и активно утверждается в социальной и духовно-психологической сфере общества»;
«наличие теневых отношений в системе государственных учреждений, в здравоохранении, образовании, науке, культуре резко ускоряет процесс утраты правовых и нравственных ограничителей в обществе».1
Что касается утверждения об отсутствии «сквозной» методологии изучения теневой сферы, то в рамках традиционной неоклассической теории с этим тезисом, возможно, и следует согласиться. Однако даже в парадигме неоинституционального подхода заложена более широкая трактовка базисные положений неоклассиков, которые узко рассматривают производство только как систему, связывающую затраты ресурсов и производственную технологию с выпуском товаров и услуг. Неоинституционалисты еще добавляются сюда обратные связи между экономикой и институтами, определяющими «правила игры» в экономическом обмене.
По мнению Э.Файга, любые предприниматели могут являться элементами и формального, и неформального сектора экономики. «Характеристика каждой отдельной разновидности «неформальной» экономики определяется набором тех институциональных правил, которые нарушаются ее представителями»2. Однако и здесь главный вопрос анализа носит сугубо прагматический характер и заключается, по сути, в изучении влияния формальной и неформальной деятельности на развитие страны, в данном случае США, и на изменение темпов роста других стран-конкурентов.
Внелегальная норма: основные понятия и категории, свойства и функции
М.Вебер. в своей работе «Образ общества» писал: «Нет возможности дать ответа на вопрос: что должно определять этическую ценность действия — успех, или этически определяемая ценность самого действия. Следовательно, возникает вопрос, снимают ли ответственность действующего лица за последствия его действий используемые им средства, или наоборот, ценность внутренней убежденности, лежащая в основе его деятельности, дает ему право не нести ответственность за последствия»1.
Если интерпретировать М.Вебера, то легальная и внелегальная сфера -это взаимообусловленные, находящиеся в органическом единстве, но не адекватные (в контексте верного воспроизводства в мышлении связей и отношений объективного мира), разные стороны социального качества общественного целого }
В этой связи возникает важный методологический вопрос: теневая сфера это поле действительной функциональной деятельности общества или своеобразная структурная «резервация», аппендицит системы, требующий или профилактического лечения или хирургического вмешательства.
В принципе в формате частного и целого понятие «тени» может быть определено как:
- субъективное, паранормальное явление политико-экономической и социальной жизни, где субъектом выступает человек, общество и государство;
- объективное явление, часть социумного организма, функциональной структуры общества, представляющее с одной стороны ресурс его жизнеобеспечения, а с другой - эксплуатирующее его начало в сфере неформального.
Чтобы идентифицировать понятие объективности применительно к данному исследованию, рассмотрим в сравнении базовые характеристики легальной и внелегальной сферы.
Легальная, легитимная сфера - это совокупность принятых большинством или меньшинством и узаконенных ограничений (в т.ч. прецедентных или формализованных правил жизни), определяющая допустимые рамки объективно существующих интересов и потребностей.
Если рассматривать легитимную сферу как бы по «месту расположения», то за основу мы берем трактовку понятия «социальная сфера» как систему отношений, формирующих общественные неравенства, и, в конечном счете, социальную структуру общества. При таком подходе легальная и внелегальная сфера - это составляющие социальной сферы в ее функциональном измерении. Они не образуют подсистему или автономный сегмент общественной жизнедеятельности, а выступают как «сквозной аспект или социальное качество каждого из сегментов» (экономика, культура, политика).2 Вектор развитие социального качества зависит от существующих на данном этапе социальных механизмов, т.е. устойчивой системы поведения социальных групп, а также их взаимодействия друг с другом и государством для удовлетворения своих потребностей и интересов.
Система поведения регулируется: а) социальными институтами данного общества; б) социально-экономическим положением и самоидентификацией индивида и социальной группы1.
Главными элементами социального механизма трансформационного процесса, по Т.Заславской, являются: целевая реформаторская деятельность, реализуемая преимущественно правящим слоем; инновационно-предпринимательская деятельность, главным субъектом которой является широко понимаемый средний слой;
- реактивно-адаптационное поведение массовых общественных групп и слоев.2
Применительно к предмету данного исследования в легальной сфере мы выделяем следующие понятия:
Институт как «совместная стратегия», структурирующая взаимодействие между людьми в различных сферах их деятельности в форме зафиксированных (в писанном или обычном - источник обычаи и традиции, праве) соглашений, договорных отношений.
В рамках данного исследования институциональный аспект раскрытия темы предполагает выделение определенных контуров методологических подходов к такому социальному явлению, как институт, с акцентом на инструментальную составляющую и индикативные свойства. Такой подход обусловлен постановкой двух задач: а) проверкой гипотезы о том, что институты (т.е. отношения в широком смысле этого понятия), благодаря своей двойственной природе, являются носителями теневого вируса и естественным образом или целенаправленно индуцируют и регулируют границы внелегальной сферы; б) выявлением открытых (явных) и скрытых (теневых) функциональных механизмов общества в промежутке от принятия решения до реализации цели (в цепочке: формирование мотива определение целей и средств - получение результата - адаптация к новой конфигурации - постановка новых целей). Поэтому за основу также берется определение категории института как структурированной сферы коллективного, солидарного целедостижения.1
Норма - как «идеальный институт», универсальный посредник-регулятор, которая на определенном временном отрезке используется акторами для «организации взаимодействия вне зависимости от того, принимают ли они участие в процессе корректировки норм и их интерпретации с точки зрения нового опыта»2
В обществе, как социокультурной системе (по Т. Парсонсу), социальные нормы выступают в качестве инструмента регуляции поведения индивидов. Принятые ими определенные правила поведения, ценности, ролевые установки, обусловленные потребностями и интересами, объединяют людей (государства) в группы (общности), и в той же мере -разъединяют их с разной степенью конфронтации. Например, воплощенной функциональной формой нормативистики в современном мире является система принятых стандартов, рейтингов (закрепленных санкциями), которая с одной стороны объединяет часть мирового сообщества, а с другой вызывает ярое отторжение другой части, которая по каким-то причинами не смогла вписаться в эту систему и оказалась в неравных условиях.
