Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Ценностные основания социализации в современном обществе 31.*
Раздел П. Теории социального влияния на становление личности: от полипарадигмальности к иерархичности 69.
Раздел III. Соотношение ценностных и рациональных аспектов социализации 98. *
Раздел IV. Идеологическое измерение социализации и проблема границ деидеологизации российского образования 134.
Раздел V. Технологии социализации в переходном обществе 165.
Раздел VI. Поликулыуралистские модели социализации в российском контексте 213.
Заключение... 270.
Список использованной литературы 279.
Приложение 302.
- Теории социального влияния на становление личности: от полипарадигмальности к иерархичности
- Идеологическое измерение социализации и проблема границ деидеологизации российского образования
- Поликулыуралистские модели социализации в российском контексте
Введение к работе
Кризисные состояния общества обычно резко обостряют интерес ученых-обществоведов к исследованию тех процессов, в которых сфокусированы наиболее сложные коллизии социального становления личности. Социологические аспекты данной проблемы традиционно связываются с феноменом социализации.
Актуальность теоретических исследований в этой области в первую очередь вызвана их непосредственной связью с переходными процессами, идущими в нашей стране. Социализация - один из тех общественных институтов, функционирование которых в условиях стабильного общества во многом происходит как бы автоматически: так называемые «эстафетные» способы передачи социального опыта позволяют воспроизводить важные механизмы социализации вне зависимости от усилий интеллектуалов, направленных на адекватное осмысление соответствующих процессов; ценностный аспект социализации также в значительной мере реализуется на базе консервативных методик, обычно воспринимаемых в качестве чего-то само собой разумеющегося. Состояние общественной трансформации сильно обесценивает все консервативные механизмы социализации, и в этих условиях отсутствие социологической рефлексии по поводу самых фундаментальных основ межгенерационной культурной трансляции не может не привести к углублению массовой аномии и к увеличению социальной неопределенности. С этой точки зрения нельзя недооценивать как усилия общественных элит, так и деятельность ученых в процессе сознательного воздействия на становление новой системы социализации. Именно поэтому вполне допустимо ставить вопрос об участии ученых-обществоведов в разработке переходных моделей социализации, равно как и говорить о самой необходимости и возможности такой разработки.
Вопрос о специфике переходных моделей социализации в постперестроечной России приобретает особую остроту еще и в силу того, что наша страна переживает необычный переходный период. Речь идет об изменении самих основ общественной жизни, в частности, того ее уровня, который Макс Вебер характеризовал с помощью термина «тип социального действия». Увеличение же «доли» целерациональности в поведении больших масс людей серьезно меняет всю картину общественной жизни и, в частности, картину процессов социализации. Можно отметить несколько проблем, имеющих к этому процессу самое прямое отношение и нуждающихся в переосмыслении: формирование морального поведения (возрастает значение так называемой «этики ответственности»), воспитание навыков ценностной рефлексии (обязательная предпосылка для перехода к целерациональному типу поведения), трансляция идеологий (они в условиях развитого рационально-правового общества утрачивают последние черты традиционной синкретичносте) и многое другое.
Едва ли не самый сложный и неоднозначный процесс, накладывающий отпечаток на картину становления новой системы социализации, - парадоксальное сочетание модернизационных процессов в этой системе с постмодернистскими технологиями регулирования социальной жизни в смежных сферах, прежде всего - в сфере политики, деятельности средств массовой информации, искусства. Культурные эффекты, вызванные таким сочетанием, слабо изучены и могут, при условии их игнорирования, негативно повлиять на судьбу страны.
Все это выдвигает на первый план задачи достаточно серьезного переосмысления научных представлений о социализации именно на теоретико-методологическом уровне. Важно, чтобы не только процессы, зафиксированные непосредственно на том или ином уровне социологического анализа, но и сами теоретические модели, традиционно описывающие эти процессы, оказались бы в центре внимания ученых, исследующих переходные системы
социализации: в противном случае высока вероятность реализации недостаточно адекватных теоретических подходов в ситуации, характеризующейся особыми параметрами.
Однако есть и еще один поворот рассматриваемого нами сюжета: сама общая теория социализации может быть интерпретирована несколько по-новому при исследовании именно ее переходных моделей. Последнее, парадоксальное на первый взгляд, утверждение, по нашему мнению, может быть обосновано при помощи нескольких аргументов.
Первый аргумент: известно, что кризисные периоды развития социума нередко более ярко высвечивают все его противоречия, которые наличествовали и в стабильном состоянии, но не проявлялись столь явно.
Второй аргумент: любые переходные процессы переключают внимание исследователей с механизмов воспроизводства на механизмы становления социальности. Нет необходимости доказывать, что именно проблема становления является самой интересной для того, кто хочет понять глубинные тайны процесса социализации индивида.
Третий аргумент: социальные трансформации выдвигают на первый план проблему ресоциализации взрослых1. Но ресоциализация вообще обладает целым рядом специфических черт, которые могут быть как бы опущены при описании механизмов первичной социализации (подчеркнем - последнее не означает, что эти черты вообще отсутствуют в системе социализации детей). Отметим в этой связи лишь два момента.
Первый состоит в необходимости адекватного и подробного описания того, как исчезают те или иные черты личности. В отечественной литературе уже отмечался тот факт, что данная проблема является одной из самых неразработанных2. Констатировалось также, что педагогика и психология,
1 См. об этом: Молодежь: будущее России / Отв. ред. И.М. Ильинский. - М.,1995. - С.37.
2 См., напр.: Развитие личности: проблемы, поиски, решения / Под. ред. А.В. Маренкова. -
Свердловск, 1989.-С.43.
описывая становление индивидуальных качеств, фиксируют лишь детский период, а это в принципе не позволяет анализировать процесс социальной адаптации в период быстрых реформ1, и отмечалось: «... в социологии очень важно раскрыть и показать те социальные факторы, условия, механизмы, которые направлены на изменение уже сложившегося стиля поведения»2. Нетрудно понять, что все это исключительно важно не только для анализа экстремальных моделей социализации.
Вторым интересующим нас моментом является невозможность опираться на синкретические подходы к объяснению механизмов формирования социального опыта (этому мешает очевидный факт внутренней дифференцированное, комплексности взрослой психики). Представляется, что все, изложенное выше, имеет значение и для решения задач адекватного описания системы первичной социализации.
Наконец, аргумент четвертый: некоторые важные закономерности процесса социализации гораздо ярче проявляются в тех условиях, когда имеет место явная (в масштабах всего общества) конкуренция между различными аксиологическими и идеологическими системами. В частности, подлинные механизмы ценностной трансляции вообще очень трудно зафиксировать на фоне явного господства какой-либо идеологии или мифологии. В трансформирующемся обществе условия, в которых конкурируют разные представления о базовых ценностях (а на них основана социализация), как бы резонируют с явным обострением проблемы ресоциализации, что на определенных направлениях исследования облегчает понимание общих закономерностей приобщения индивида к культуре - в том числе, разумеется, и тех, которые по-своему действуют в условиях стабильной социальной системы.
См.: КоломиецВ.П. Становление индивидуальности (социологический аспект). -М, 1993.-С.73. 2 Там же.
Все, изложенное выше, позволяет говорить о серьезном общетеоретическом потенциале исследования крайних, нетипичных моделей социального становления личности.
Перед любым исследователем, изучающим личностные аспекты фундаментальных социологических проблем, неизбежно встает вопрос о междисциплинарных подходах к этим проблемам. Исследование междисциплинарного взаимодействия и междисциплинарной демаркации также всегда было прерогативой методологического уровня научного анализа. Этот вопрос актуален и в случае с теорией социализации. Процесс формирования личности изучают такие разные дисциплины, как философия, социология, психология, педагогика. Как известно, именно на границах различных дисциплин нередко возникают своеобразные теоретические «мертвые зоны», исследования в которых способны дать едва ли не наибольший эффект.
Проблема заключается в том, где поставить границы, за которыми кончается компетенция социологии, и где механизмы социализации должны исследоваться учеными, представляющими смежные дисциплины. Отметим, что отечественные социологи в этом плане оказались в особом положении. Подчиненное положение социологии в Советском Союзе выражалось, кроме всего прочего, и в том, что частные социологические дисциплины были обречены обслуживать соответствующие смежные науки по принципу «черного ящика» - на «входе» и на «выходе» - то есть зондировать влияние различных внешних факторов на конкретные сферы общественной жизни. Так, социология образования должна была исследовать то, как социальное окружение воздействует на действенность процесса обучения и т.п.1 Аналогичным образом трактовалась и роль социологии в изучении проблем воспитания: предмет социологии воспитания ограничивался проблемами социальной обусловленности и социальных функций воспитания2. Справедливости ради следует
1 См.: Нечаев В.Я. Социология образования. - М., 1992. - С.9-10.
2 См., напр.: Гурова Р.Г. Социологические проблемы воспитания. - М., 1981. - Сб.
упомянуть о том, что подобные проблемы (естественно, по иным причинам) испытывали в свое время и некоторые зарубежные социологические школы1.
В настоящее время все эти ограничения представляются неактуальными. По словам американского социолога А. Инкельса, «...нашим критерием должна быть не чистота дисциплины, а правильность анализа»2. В нашем случае это означает, что социолог не должен отказываться и от изучения тех секторов процесса социализации, которые некогда воспринимались как «вотчины» педагогики, к примеру, - процессов разработки и применения технологий социализации3. (Известный американский социолог Ч. Миллз в свое время шел еще дальше, считая, что сама научная специализация в будущем будет осуществляться в границах проблем, а не в границах дисциплин.)4
Еще одним аспектом проблемы междисциплинарной демаркации является наличие естественной боязни чрезмерной психологизации собственных построений, характерной для представителей социологической науки. Наиболее часто эта боязнь проявляется в форме отказа от всяких описаний человеческой субъективности. Такой бихевиористский ригоризм в определенных случаях может быть продуктивным, однако в рамках веберовской модели типов социального действия он не срабатывает: эта модель предполагает возможность реконструкции человеческой субъективности5. О данной проблеме отечественные авторы убедительно писали еще в конце 80-х годов:
См. об этом, напр.: Дэруэ Ж.-Л. Социология образования: область поисков общества // Журнал социологии и социальной антропологии. - 1999. - Спец. выпуск «Современная французская социология». - С. 183.
2 Инкельс А. Личность и социальная структура // Социология сегодня. Проблемы и пер
спективы: Американская буржуазная социология середины 20 века / Под ред. В.Г. Осипова.
-М.Д965.-С.272.
3 Аналогичный тезис, касающийся социологии образования, убедительно отстаивает
В.Я. Нечаев (См.: Нечаев В.Я. Указ. соч. - С. 14-15). В последнее время и в социологии
воспитания наметилось понимание, что механизмы и методы воспитательного воздействия
также должны изучаться не только педагогами, но и социологами (См., напр.: БрееваЕ.Б.
Дети в современном обществе. - СПб., 1999. - С.23).
4 Миллз Ч. Социологическое воображение. - М., 1998. - С. 161.
5 См.: Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социальных изменений. - М., 1998. -
С.56.
«...боязнь психологизации порождает ограниченность и бедность социологизма, в котором субъектность личности, как правило, декларируется, но практически не исследуется»1.
В наших условиях тесная междисциплинарная интеграция по линии «социология - психология» особенно напрашивается: отечественная психологическая традиция XX века была тесно связана с общественными науками. Существует точка зрения, согласно которой на Западе в течение длительного времени психология вырастала в большей степени из биологии, в то время как социология развивалась, отталкиваясь, скорее, от исторических наук2. Советская же культурно-историческая школа в психологии представляла собой одну из тех научных парадигм, которые выдвигали на первый план социальные факторы становления и развития психики. Думается, что из этого частного преимущества современные российские социологи (впрочем, как и сами психологи) могли бы извлечь немалую пользу. Возможно, именно теория социализации в состоянии сыграть роль своеобразного научного полигона, на котором можно было бы проверить эффективность эвристического потенциала, формирующегося в итоге объединения усилий психологической и социологической наук.
Тем не менее, закономерный вопрос о специфике именно социологического подхода к исследованию проблем становления личности остается в повестке дня. По нашему мнению, эта специфика может быть зафиксирована не в рамках демаркационной, а в русле так называемой «фокусной» модели, которую отстаивал в свое время А. Инкельс . Согласно этой модели, определенные частные описания социологов, касающиеся процессов социализации, могут совпадать с описаниями психологов и педагогов-теоретиков; однако
1 Развитие личности: проблемы, поиски, решения / Под ред. А.В. Маренкова. - Свердловск,
1989.-С.44.
2 См.: Youniss J. Integrating Psychology into Social Science II Comparisons in Human Develop
ment. Understanding Time and Context. - Cambridge, 1997. - P.340.
3 См.: Инкельс А. Указ соч. - C.273.
социолога данные процессы интересуют именно в плане становления, воспроизводства и изменения конкретного сообщества как целостного организма. С этой точки зрения можно отметить, как минимум, две отличительные черты, присущие «социологическому» описанию становления личности.
Во-первых, социологические подходы к изучению этого процесса, если можно так выразиться, более циничны. Для социолога, изучающего процесс становления личности и остающегося в рамках (точнее говоря, в фокусе) своей науки, к примеру, такой феномен, как индивидуализация личности важен постольку, поскольку он закрепляет или же, напротив, тормозит процессы становления личности именно как части конкретного социума. Ниже мы попытаемся показать, что, как это ни парадоксально, социологический «цинизм» в современных условиях может быть вполне уместным и не лишенным серьезной гуманистической нагрузки даже в условиях научного диалога со смежными дисциплинами, ставящими именно личность в центр своего внимания, - прежде всего, с педагогикой.
Во-вторых, социология - именно из-за особенностей своего предмета -обязана прослеживать связь самих описаний процесса социализации, господствующих в общественных науках (или в рамках какого-то одного профессионального слоя), со спецификой этого общества и с особенностями социального положения соответствующей группы населения. Здесь важно заострить внимание на том, что социолог-теоретик не может лишь констатировать определенные искажения и упрощения в описаниях механизмов и технологий социализации, имеющие место, к примеру, в текстах тех же педагогов, равно как и не может допустить простого критического морализаторства по отношению к этим текстам: он обязан вывести сами эти искажения из более глубинных социальных структур, показав как их общественную функциональность, так и исторические границы данной функциональности. Иначе говоря, в диалоге со смежными дисциплинами, изучающими процесс
формирования личности, большую пользу может принести научный потенциал такой отрасли социологии, как социология знания.
Последняя должна не только уловить связь педагогических и околопедагогических идеологем и мифологем с соответствующим этапом развития страны, но и попытаться выделить, коль скоро это вообще возможно, конкретные сферы общественной жизни, «ответственные» за тот или иной фрагмент расхожих описаний механизмов, технологий и процессов социализации индивида. Подчеркнем: сейчас, возможно, именно теоретическая педагогика в наибольшей степени нуждается в таком диалоге с социологией знания.
Вместе с тем, нельзя исключать и возможности глубинного социологического анализа некоторых теоретических построений самих социологов, разрабатывавших и разрабатывающих интересующие нас проблемы. С данной точки зрения известное положение Д. Ритцера о необходимости развития исследований в области т.н. «социологии социологии»1 актуальна и в сфере теории социализации. Это касается как переосмысления основных теоретических положений работ советской эпохи, так и анализа ряда публикаций посткоммунистического периода.
Общая теория социализации является одной из приоритетных областей социологии. Это обусловлено специфическим значением этого процесса в общественной жизни: система трансляции культурных феноменов от поколения к поколению является ключевым условием воспроизводства социума. В силу этого любой социолог, претендующий на создание целостной обществоведческой теории, не может обойтись без анализа механизмов межгенерационного взаимодействия.
1 RitzerG. Sociological Beginnings. On the Origins of Key Ideas in Sociology. - N-Y., 1994. -P. 5-7.
Уже классики социологии XIX - нач. XX вв. обращали особое внимание на фундаментальное значение феномена преемственности поколений для понимания самих основ общества. И идея посреднической роли семьи в отношениях между индивидом и родом (О. Конт), и мысли о решающем значении наличных «производительных сил, капиталов и обстоятельств» в самоопределении каждого поколения людей (К. Маркс), и тезис о «специализации симпатий» как о способе сохранения жизненной силы человеческого коллектива (Г. Спенсер), и констатация неизбежности социального контроля над индивидом, биологическая природа которого находится в некотором противоречии с нормами и идеалами, транслируемыми в процессе воспитания (Э. Дюркгейм) - все эти идеи имеют непосредственное отношение к проблемам социализации индивида. Стоит отметить, что ранняя социологическая классика очертила и само проблемное поле теории социализации. Социологический подход к вопросам социального становления личности изначально был подходом «со стороны общества»; вопрос ставился прежде всего именно о воспроизводстве общества. Даже если и констатировалось, что общественный порядок может деформировать природу человека (К. Маркс), эта коллизия «снималась» благодаря признанию прогрессивности каждого периода исторического развития.
Тем не менее, теория социализации как самостоятельная область социологических исследований сформировалась после того, как ученые специально обратились к изучению конкретных механизмов общественного влияния на становление личности. Не случайно поэтому, что, начиная с имитационной концепции Г. Тарда, едва ли не все самые известные модели социализации создавались на стыке социологии и социальной психологии. Многие из авторитетных специалистов в этой области воспринимаются в качестве классиков социологии и психологии одновременно.
Разработка теории социализации в XX вв. характеризуется, кроме того, параллельным развитием разнообразных научных парадигм: интеракционист-
ской модели (Ч. Кули, Д.Г. Мид, Г. Блумер, Т. Шибутани и др.); психоаналитической теории (3. Фрейд, А. Адлер, Э. Фромм, Э. Эриксон, Э. Берн и др.), социального и психологического бихевиоризма (Д. Уотсон, Э. Торндайк, Б. Скиннер, А. Бандура, Дж. Хоманс и др.), когнитивистски ориентированных моделей (Ж. Пиаже, Л. Колберг, Л. Фестингер, Э. Аронсон и др.), социологии знания (К. Мангейм, П. Бергер, Т. Лукман, П. Бурдье и др.), структурного функционализма (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Смелзер и др.) Значительный интерес представляет интерпретация процессов социализации через призму этологии (К. Лоренц).
Имеются попытки синтеза различных моделей: так, исследования А. Бандуры претендует на интеграцию когнитивистской проблематики в бихевиористскую парадигму, Т. Парсонс в своей концепции широко использовал некоторые идеи 3. Фрейда и Д.Г. Мида, в теории сценарного психоанализа Э. Берна также наличествуют существенные элементы ролевой модели. В целом, однако, современная теория социализации ориентирована на принцип мультипарадигмальности; стремление к созданию некой интегрированной концепции обычно воспринимается в качестве проявления эклектизма и характеризуется как «нерациональное в философском и теоретическом смысле»1.
Достаточно сложной представляется проблема использования современных западных концепций социализации для анализа соответствующих процессов в нашей стране, отличающихся особой спецификой. Представляется, что объясняющая сила этих концепций наиболее очевидна там, где мы имеем дело с микросоциологическим уровнем анализа; где речь идет конкретно о способах социального влияния на личность, о технологиях социализации и т.д. Здесь мы вновь сталкиваемся с необходимостью тесного
1 Salkind N. Theories of Human Development. - N-Y., 1981. - P. 249.
междисциплинарного взаимодействия в треугольнике «социология - социальная психология - педагогика».
Интересно, что среди авторитетных теоретиков социализации не часто упоминаются вьщающиеся немецкие социологи М. Вебер и М. Шелер. Между тем, по нашему мнению, в их научном и философском наследии имеются наработки, особенно актуальные в наших условиях. Речь, прежде всего, идет о постановке двух проблем, занимавших этих мыслителей: проблемы соотношения научного образования и воспитания и проблемы особенностей процесса ценностной трансляции в автономной форме.
Среди ученых, разрабатывавших последнюю проблему, отметим также В. Франкла.
В истории отечественной гуманитарной мысли немало примеров продуктивного исследования проблем социализации. Среди авторитетных дореволюционных авторов, интересовавшихся различными аспектами данной проблемы, можно отметить как педагогов, так и представителей социально-философской мысли (Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский, Л.Н. Толстой, В.В. Розанов, СИ. Гессен и др.). Некоторые вопросы, связанные с закономерностями социального становления личности, нашли свое отражение в ранних работах П.А. Сорокина.
История советских исследований по теории и практике социализации имеет ряд особенностей. Приблизительно до 60-х годов эти исследования в основном были прерогативой психологов и педагогов (П.П. Блонский, СТ. Шацкий, Л.С Выготский, А.Р. Лурия, СЛ. Рубинштейн, А.С Макаренко). Именно в работах того времени заложены основные теоретические подходы к проблемам формирования личности, присущие советской обществоведческой школе, прежде всего ориентированной на анализ коллективной деятельности в качестве главного фактора социализации.
В современную эпоху, с нашей точки зрения, весьма актуальным является обращение к творческому наследию А.С. Макаренко - имея в виду те его
составляющие, которые связаны не с идеологическими приоритетами выдающегося педагога, а с его подлинно научным находками в сфере социализации индивида. Такая актуальность обусловлена прежде всего спецификой задач, стоявших перед Макаренко и парадоксальным образом вновь встающих и перед сегодняшним российским обществом (массовая ресоциали-зация в переходном обществе).
Важное место в отечественной традиции изучения процессов социализации занимает обществоведческая литература 60-х - 80-х годов, посвященная проблемам личности и ее развития (работы Г.М. Андреевой, Б.Г. Ананьева, Е.А. Ануфриева, В.Г. Асеева, С.С. Батенина, Л.П. Буевой, Я.И. Гилинского, Г.Е. Глезермана, А.Г. Здравомыслова, Л.А. Зеленова, Э.В. Ильенкова, З.М. Какабадзе, И.С. Кона, П.Н. Лебедева, А.Н. Леонтьева, Б.Д. Парыгина, А.В. Петровского, К.К. Платонова, Г.А. Смирнова, В.А. Ядова и др.)1 Работы того периода нередко несут на себе отпечаток идеологической заданности, жесткой ориентации на конкретную социологическую парадигму. Тем не менее, лучшие из этих работ демонстрируют и достаточно высокую культуру эмпирических исследований, и глубокую аналитику. Немаловажно и то, что
1 Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. - Л., 1968; Ануфриев Е.А. Социальный статус и активность личности. - М, 1984; Асеев В.Г. Мотивация поведения и формирование личности - М., 1976; Батенин С.С. Человек и его история. - Л., 1976; Буева Л.П. Человек: деятельность и общение. - М., 1978; Глезерман Г.Е. Рождение нового человека. Проблемы формирования личности при социализме. - М., 1982; Зеленов Л.А. Становление личности. - Горький, 1989; Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М., 1982; Какабадзе З.М. Проблема человеческого бытия. - Тбилиси, 1985; Кон И.С. Социология личности. -М, 1967; Кон И.С. В поисках себя. - М., 1984; Парыгин Б.Д. Научно-техническая революция и личность. - М., 1978; Петровский А.В. Личность. Деятельность. Коллектив. - М., 1982; Платонов К.К. Структура и развитие личности. - М., 1986; Развитие личности: проблемы, поиски, решения / Под ред. А.В. Маренкова. - Свердловск, 1989; Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под ред. В.А. Ядова. - Л., 1979; Смирнов Г.А. Советский человек. Формирование социалистического типа личности. - М., 1971; Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности. - М., 1987. Ильенков Э.В. Что же такое личность // Ильенков Э.В. Философия и культура. - М., 1991. - С. 387-414. Лебедев П.Н. Социализация индивида и воспроизводство общества // Человек и общество: проблемы социализации индивида / Под общ. ред. Б.Г. Ананьева, Л.И. Спиридонова - Л., 1971. - С. 56-86; Гилинский Я.И. Стадии социализации индивида // Там же, с.44-55; Анд-
советская социология развивалась в тесной связи с философскими дисциплинами. Последнее обстоятельство часто воспринимается как негативное; тем не менее оно имело и позитивные стороны: социально-философская ориентация социологии приводила, во-первых, к стремлению исследователей в максимальной степени разрабатывать фундаментальные, наиболее абстрактные элементы социологической теории, а во-вторых, к широкому распространению междисциплинарных исследований - если речь шла об общетеоретическом анализе основных закономерностей становления личности в обществе. По нашему мнению, эти специфические черты советской социологической науки порой играли достаточно позитивную роль. Оценивая литературу того периода, следует также отметить два момента:
- советская обществоведческая традиция в целом ориентировала исследователя на поиск единой, интегративной природы личности, на выявление ее целостной структуры, через призму которой могли бы быть описаны основные ее проявления. Аналогичным образом обстояло дело и с анализом механизмов становления социального поведения человека. Порой это приводило к чрезмерному упрощению соответствующих научных моделей. Однако на некоторых направлениях исследования подобное стремление способствовало постановке крайне важных проблем. В частности, сложившаяся в рамках деятельностного подхода иерархическая модель системы личностных диспозиций (В.А. Ядов)1, по нашему мнению, может стать хорошей основой для продуктивной интеграции целого ряда классических социологических парадигм, что позволит преодолеть некоторые крайности уже упомянутой концепции полипарадигмальности;
реенковаН.В. Проблема социализации личности // Социальные исследования. Вып. 3 «Проблемы труда и личности» / Отв. ред. Г.В. Осипов. - М., 1970. - С. 38-49 и др. 1 Ядов В.А. Диспозиционная концепция личности // Социальная психология: История. Теория. Эмпирические исследования / Под ред. Е.С. Кузьмина, В.Е. Семина. - Л., 1979. -С.106-120.
- литература 60-х - 80-х годов выдвигала на первый план проблему формирования личности, проблему ее успешного вхождения в социум. На вторых ролях оставался вопрос о социальной преемственности, о социализации как форме сохранения идентичности общества. Иного и не следовало ожидать в ситуации, когда стабильность советского общества в целом не воспринималась как проблема. Этот момент, безусловно, затрудняет прямое применение тогдашних концепций в современных условиях.
Особое значение для осмысления интересующих нас проблем имеют публикации, вышедшие в 90-е годы. Они, с одной стороны, появились в атмосфере идеологического и ценностного плюрализма, а с другой -непосредственно обращены к опыту переходного периода (с каких бы позиций этот период не оценивался). Данные работы можно разделить на несколько групп.
Исключительно важен анализ общей специфики процесса социализации в современной России1.
См.: КоломиецВ.П. Становление индивидуальности (социологический аспект). -М, 1993; Касьянов В.В., Слепцов Н.С., РевенкоЛ.В. Социализация молодежи: Сущность, особенности, тенденции. - Краснодар, 1994; Иудин А.А., Стрелков Ю.Г. Актуальные проблемы социализации молодежи. - Н. Новгород, 1994; Ковалева А.И. Социализация личности: норма и отклонение. - М., 1996; Галеев З.Г. Теоретико-методологические аспекты социализации личности: Очерки по социальной антропологии. - Казань, 1998; Иваненков СП. Проблемы социализации современной молодежи. - Оренбург, 1999; Деструктивные условия социализации молодежи как фактор ее девиантного поведения / Под. ред. Б.С. Павлова и В.Ф. Ивановой. - Екатеринбург, 1999; Филиппов Ю.В. Социализация этноса. - Н.Новгород, 1997; УстьянцевВ.Б. Пространство личности: опыт философско-социологического исследования //Личность в пространстве России. - Саратов, 2000. - С. 5-17; Хайруллина Ю.Р. Социализация личности в условиях трансформации российского общества- Казань, 1998; Морозов В.В., СкобцовА.П. Противоречивость социализации и воспитания в условиях реформ // Социально-политический журнал. - 1998. - №1. - С. 148-154; Яковлев Л.С. Модели социализации и становление парадигмы социальной работы с молодежью в российском обществе. Дисс. ... д-ра социолог, наук. - Саратов, 1994. Юреч-ко О.Н. Мир ценностей как фактор социализации человека. Автореф. дис. ... канд. филос. наук. - М.. 1995; Прокоп А.В. Ценностные аспекты социализации молодежи. Автореф. дис.... канд. филос. наук. - М., 1996 и др.
К этим работам примыкают исследования, касающиеся нынешних проблем социологии молодежи1.
Серьезный вклад в изучение современных проблем социализации вносят работы, посвященные социологическим аспектам процессов образования и воспитания2.
Своеобразным показателем того, насколько серьезно изучается интересующий нас предмет, стало и появление публикаций, анализирующих отраслевые модели социализации.3
См.: МартынюкИ.О. Проблемы жизненного самоопределения современной молодежи (опыт прикладного исследования). - Киев, 1993; Запесоцкий А. Молодежь в современном мире. Проблемы индивидуализации и социально-культурной интеграции. - СПб., 1996; Молодежь: будущее России / Под. ред. И.М. Ильинского. - М., 1995; Бреева Е.Б. Дети в современном обществе. - М., 1999; Занятость молодежи в регионе: проблемы и решения / В.П. Букин, В.В. Маркин и др. - Пенза, 1997; Ковалева А.И., Луков В.А. Социология молодежи. Теоретические вопросы. - М., 1999; Лисовский В.Т. Духовный мир и ценностные ориентации современной молодежи России. - СПб., 2000; Полутон СВ. Молодежь в системе социального воспроизводства. Социологический анализ. - Саранск, 1999; ЧупровВ.И., Зубок Ю.А. Молодежь в общественном воспроизводстве: Проблемы и перспективы. - М., 2000; Данилов А.Н. Молодежь кризисных лет. Иллюзии и новые надежды.
- Минск, 1999; Кудрявцев В.Т., Урзалиева Г.К. Культурно-образовательный статус детства
// Социологические исследования. - 2000. - №4. - С. 59-65; Ольшанский В.Б., Климо
ва С.Г., Волжская Н.Ю. Школьники в изменяющемся мире (1982-1997) // Социологические
исследования. - 1999. - №6. - С. 88-95. и др.
2 Нечаев В.Я. Социология образования. - М., 1992; Нечаев В.Я. Новые подходы в социологии образования // Социологические исследования - 1999. - №11. - С. 84-91; Харчев А.Г. Социология воспитания. - М., 1990; Мудрик А.В. Социализация и воспитание. - М., 1997; Болотин И.С., Козлова О.Н. Социология и образование // Социологические исследования. -1997. - №3. - С. 93-104; Колесникова И.А. Педагогическая реальность в зеркале межпара-дигмальной рефлексии. - СПб., 1999; Лихачев Б.Т. Социология воспитания и образования.
Рязань, 1999; Ильчиков М.З., Смирнов Б.А. Социология воспитания. - М., 1996; Зиятди-новаФ.З. Социальные проблемы образования. - М., 1999; Филиппов Ф.Р. Социология образования // Социологические исследования - 1994. - №8-9. - С. 62-70; Зимин А.И. Социология образования: вопросы остаются // Социологические исследования. - 1994. - №3.
С. 102-108; Зборовский Г.Е. Социология образования и социология знания: поиск взаимодействия // Социологические исследования - 1997. - №4. - С. 5-14; Калугина Т.А. Социальные и информационно-технологические основы инновационного и устойчивого развития системы образования. Дис. ...д-ра социолог, наук. - Саратов, 2000 и др.
Жевакин С.Н. Правовая социализация личности в контексте проблем преобразования российского общества. - Воронеж, 1995; Проблемы профессиональной социализации личности. - Кемерово, 1996; Костюкевич В.Ф. Политическая социализация молодежи. -Мурманск, 1998; Щеглов И.А. Политическая социализация в России // Социально-гуманитарные знания. - 1999 - №5. - С. 276-283 и др.
Проблеме социализации было уделено значительное место в ходе работы первого Всероссийского социологического конгресса (Санкт-Петербург, 2000 г.). В рамках конгресса, в частности, действовала специальная секция «Молодежь и ювенальная политика».
Наиболее близкой по тематике к данной работе является монография Ю.Р. Хайруллиной. Наше исследование, однако, анализирует несколько иной аспект рассматриваемой проблемы и касается, прежде всего, фундаментальных закономерностей взаимодействия личности и агентов социализации на микросоциологическом уровне.
Исследования последнего десятилетия во многом обогатили наше понимание как общих основ процесса социализации, так и специфических черт «социализации смутного времени». Если говорить о теоретических проблемах, которые еще ждут своего решения, то можно отметить следующие существенные моменты:
1. В большинстве новейших работ, посвященных интересующей нас проблематике, имеется заметный крен в сторону решения проблем адаптации подрастающего поколения к современным условиям. По сути дела, чаще всего речь идет о проблемах молодежи, которая изначально уже воспринимается как первично социализированная. Между тем, в трансформирующемся обществе само становление поколения (в социологическом смысле - как носителя конкретной культуры в определенном временном и возрастном срезе) должно восприниматься как проблема. В каком-то смысле сейчас мы имеем дело с воспроизводством «советского» благодушия относительно самих условий воспроизводства культуры, благодушия, характерного для более раннего периода1. С этой точки зрения по прежнему актуальны исследования, которые были бы обращены непосредственно к фундаменту межгенерационной куль-
Среди работ, перечисленных выше, наиболее интересны и глубоки в этом смысле монография СП. Иваненкова и книга «Молодежь: будущее России».
турной трансляции, к переосмыслению теоретических и технологических оснований этой трансляции.
2. В большинстве данных работ, по нашему мнению, несколько недоучтены проблемы, вытекающие из факта трансформации самих метаоснов социального поведения личности в условиях рационально-правового общества. А именно этот последний факт приобретает особую значимость в силу «обвального» характера либеральных реформ, которые в наших условиях исключают возможность постепенного приспособления больших масс людей к новому, рациональному миру. Все это, разумеется, не может не наложить серьезный отпечаток на процессы социализации и ресоциализации в современном российском обществе. В силу этого анализ концепций социализации на методологическом уровне сохраняет свою актуальность.
Интересующая нас проблема не может быть решена и без обращения к работам, посвященным феномену российской модернизации1. Между тем, следует отметить, что плодотворный диалог между специалистами по проблемам модернизации и социализации пока еще ограничен постановкой наиболее острых проблем, касающихся адаптации системы социализации к новым условиям. И методология, и технология этой адаптации в целом пока находятся в стадии теоретического становления.
См.: Здравомыслов А.Г. Социология российского кризиса: Статьи и доклады 90-х годов. -М, 1999, Беляева Л.А. Социальная модернизация в России в конце XX века. - М., 1997, Кара-Мурза А.А. Между «империей» и «смутой». - М., 1994, Лебедева М.Л. Сравнительная характеристика основных типов цивилизационного развития. - М., 1999, МилецкийВ.П. Российская модернизация: предпосылки и перспективы эволюции социального государства. - СПб., 1998, Модернизация в России и конфликт ценностей / Ахиезер А.С. и др. - М., 1994, Поляков Л.В. Путь России в современность: модернизация как деархаизация. - М., 1998, Пантин В.И. Циклы и волны модернизации как феномен социального развития. - М., 1997, Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация: от равенства к свободе. -СПб., 1995; Ядов В А. Социальная идентификация в кризисном обществе // Социологический журнал. - 1994. - № 1. - С. 35-52; Вишневский А.Г. Консервативная революция в СССР // Мир России- 1996. - №4. - С.3-66; Кузьмин М.Н. Переход от традиционного общества к гражданскому: изменение человека // Вопросы философии. - 1997. - №2. - С. 57-70 и др.
Цель исследования: изучить методологические основания моделирования процессов и механизмов социализации в условиях трансформационных процессов в современном российском обществе. Для достижения данной цели предполагалось решить следующие задачи:
-выявить ключевые социологические подходы и категории, позволяющие продуктивно интегрировать теоретические проблемы социального становления личности и проблемы социокультурной модернизации;
проанализировать основные черты наиболее известных теоретических моделей социализации с точки зрения их способности адекватно описывать специфику данного процесса в условиях поздней модернизации общества; на этой основе зафиксировать важнейшие направления взаимодействия социологии со смежными дисциплинами, изучающими этот процесс;
раскрыть существенные культурные характеристики социального пространства становления личности в конкретных условиях современной России; показать как влияние социального контекста на популярность отдельных теоретических моделей социализации, так и возможное обратное воздействие таких моделей на эволюцию системы социализации и на перспективы российской модернизации в целом;
определить место, роль и особенности процесса ресоциализации в современном российском обществе, а также теоретическое значение его исследования в плане выявления общих закономерностей социализации;
наметить методологические подходы к созданию теоретических моделей социализации, которые позволили бы в максимально возможной степени согласовать деятельность ее агентов с задачами реальной глубинной модернизации современной России
Объектом исследования является социализация индивида в современном российском обществе.
Предмет исследования: теоретико-методологические аспекты моделирования механизмов социализации в ходе трансформации типов социального поведения.
Методологические основы исследования. Работа в целом ориентирована на принцип методологического индивидуализма. В ее основе -стремление интегрировать веберовскую категорию «тип социального действия» в теорию социализации. При таком подходе обнаруживается, что общая картина процесса становления личности приобретает ярко выраженный уров-невый, иерархический характер, а целый ряд классических социологических и социально-психологических теорий, во многом конкурирующих друг с другом, могут быть рассмотрены как концепции, описывающие закономерности влияния на разные уровни системы социальных установок (в частности, к таковым относятся бихевиористские, ролевые, имитационные и когнитивистские модели). Наиболее комплексно в данной работе используются теория морального развития Л. Колберга и иерархическая модель системы личностных диспозиций (В.А. Ядов): они оказались, по нашему мнению, самыми перспективными в плане адекватного описания закономерностей внешнего влияния на становление целерационального поведения.
В качестве методологических ориентиров при решении ряда частных исследовательских проблем использовались также следующие идеи и концепции:
-принцип единства исторического и логического, детально разработанный отечественными философами в процессе анализа идей К. Маркса (для анализа соотношения процессов ресоциализации и первичной социализации);
- основные положения социологии знания (для подробного исследования социальной основы ряда положений, особенно популярных в
современной теории социализации, в частности, в среде педагогов-теоретиков).
В исследовании широко представлены междисциплинарные подходы к описанию процессов социализации. При этом наибольшее внимание уделялось: в психологии - когнитивистским теориям; в педагогике - концепции А.С. Макаренко. Теоретические подходы, характерные для когнитивной психологии, легче всего сочетаются с проблематикой рационализации социального поведения; что же касается творческого наследия А.С. Макаренко, то его особая востребованность в рамках данной работы обусловлена не столько спецификой т.н. «системы Макаренко», сколько, во-первых, серьезным вниманием выдающегося отечественного педагога к процессам ресоциализации, а во-вторых, ориентацией его научных и публицистических текстов на четкие, технологически корректные формулировки.
Информационно-источниковедческая база исследования. Работа написана на основе сравнительного анализа современных отечественных и зарубежных концепций социализации. Особое внимание уделялось качественному анализу тех текстов по теории социального становления личности, в которых отражены наиболее глубокие и, по нашему мнению, наиболее опасные иллюзии относительно перспектив этого процесса в современных условиях. Именно этот момент объясняет обширность цитат, приведенных в работе.
Для исследования основных характеристик технологий социализации использован также выборочный контент-анализ отечественных учебных текстов по теории воспитания (конец 70-х - конец 90-х годов XX в.)
Научная новизна и теоретическая значимость работы связана с тем, что переходные модели социализации в ней впервые комплексно исследуются через призму классической оппозиции М. Вебера «ценностная рациональ-
ность - целевая рациональность». С этим подходом связаны конкретные элементы новизны, имеющиеся в работе:
выдвинут тезис о том, что переход от ценностной рациональности к целевой выдвигает на первый план в теории и практике социализации ценностную трансляцию в автономной форме;
намечены общие контуры интеграции иерархических моделей системы личностных диспозиций в теоретические построения, описывающие переходные системы социализации;
-впервые выявлены некоторые особенности соотношения между закономерностями влияния на социальное поведение взрослых и закономерностями первичной социализации;
-комплексно проанализировано место идеологического компонента в структуре целерационального типа социального поведения; на этой основе намечены основные ориентиры, которые позволяют предметно говорить о границах деидеологизации образования и воспитания в модернизирующемся обществе;
поставлен вопрос о значении и ключевых признаках технологий социализации в современных условиях;
в работе теоретически зафиксированы границы, в которых императивность субъект-объектного подхода к теории и практике социализации сохраняет свое значение, и в которых использование ряда популярных поли-культуралистских концепций формирования личности означает на деле отрицание самого процесса социализации;
прослеживается влияние культурных эффектов, связанных с сочетанием традиционалистских, модернистских и постмодернистских элементов в структуре современного общественного сознания, на эволюцию теоретических представлений о социализации.
Основные результаты исследования, выносимые на защиту, состоят в следующем.
1. Успех модернизационных процессов в современной России в значи
тельной степени связан с перспективами рационализации социального
поведения людей. В связи с этим в теории социализации на первое место вы
двигаются такие научные модели, которые ориентированы на описание
процессов становления целерационального типа социального поведения и на
моделирование механизмов сознательного влияния на эти процессы. Главны
ми методологическими принципами при решении этих научных проблем
являются:
-признание ценностной трансляции в качестве ключевого процесса, идущего в ходе социализации;
строгая (узкая) трактовка ценности как исходного культурного основания поведения индивида;
ориентация на методологический индивидуализм при анализе фундаментальных механизмов социализации.
2. Существует прямая теоретическая взаимосвязь между основными ха
рактеристиками целерационального типа социального поведения и
дифференцированными, комплексными моделями социального влияния на
формирование личности; моделями, в которых ценностные, дидактические,
стереотипные аспекты межгенерационной культурной трансляции описыва
ются как относительно самостоятельные. Недостаточно четкая теоретическая
фиксация такой дифференциации, которая имеет место в современных усло
виях, связана со следующими обстоятельствами:
-с частичным сохранением полутрадиционалистских стандартов мышления и языка в современной интеллектуальной среде (особенно -среди педагогов-теоретиков);
-со слабой теоретической разработанностью вопроса о конкретных механизмах ресоциализации и вызванной этим односторонней
ориентацией теории социализации на специфические психологические характеристики раннего возраста, отличающегося синкретизмом социальных установок.
В условиях, когда ставится вопрос о новых, рациональных параметрах социального поведения людей, следует уточнить границы использования концепции полипарадигмальности в моделировании процессов взаимодействия между формирующейся личностью и конкретными агентами социализации. Целый ряд теоретических моделей (классический бихевиоризм, ролевая теория, концепция когнитивного развития, теория имитации) и в теоретическом, и в инструментальном плане гораздо продуктивнее фиксируют закономерности этих процессов, когда их соотношение рассматривается не как взаимодействие парадигм, а как соотношение моделей, описывающих влияние на становление разных уровней личностных диспозиций. Последний вывод имеет отношение к процессам социализации и в переходных, и в стабильных обществах.
В ситуации, в которой привычные механизмы межгенерационного взаимодействия начинают давать сбои, резко возрастает значение разработки технологического аспекта теории социализации. Данная проблема может быть разрешена только в том случае, когда представление о структурной дифференциации моделей социального влияния на формирование личности будет усвоено не только в рамках социологического сообщества, но и в среде, имеющей непосредственное отношение к деятельности основных агентов социализации.
В современной отечественной педагогической теории по-прежнему преобладают синкретические представления о технологиях социализации. Социологический анализ современных дидактических текстов, описывающих методики воспитания, позволяет констатировать - эта теория пока еще ориентирована на воспроизводство ценностно-рационального типа социального поведения. Это не позволяет ей самостоятельно решать проблему реализации
технологического подхода к вопросам социализации и ресоциализации в условиях культурной модернизации.
Особое место в системе механизмов приобщения личности к культуре рационально-правового типа приобретает идеологическая трансляция. Главным условием эффективности такой трансляции является относительно автономный характер передачи ценностных и рационально-проектных компонентов культуры от поколения к поколению. При этом продуктивная постановка проблем деидеологизаци образования в современной России зависит от конкретизации параметров такой деидеологизации (фиксация стадии социализации, четкие указания на то, какой аспект общественного мировоззрения трактуется как идеологический, постановка вопроса о границах, за пределами которых деидеологизация означает отказ от самой ценностной трансляции).
Существуют серьезные противоречия между официально провозглашенными целями модернизации социального поведения и некоторыми тенденциями в отечественной теории социализации. Так, современная трактовка педагогики как теории образования (а не воспитания) в реальном российском контексте объективно означает снижение интереса к проблемам ценностной трансляции, рост популярности поликультуралистских («мягких») концепций социализации в сочетании с сохранением синкретических представлений о механизмах социального поведения ведет к аналогичному результату. Такие тенденции в целом несовместимы с постановкой задач формирования целерационального типа поведения и чреваты усилением иррациональных элементов в общественном сознании.
Необычная популярность идеологии «мягкой» социализации в ее наиболее радикальных формах в современной России вызвана целым комплексом причин, связанных со спецификой нынешнего переходного периода:
- общей дезориентированностью общественного сознания и отсутствием минимального ценностного консенсуса в обществе;
- рядом тенденций в мировом развитии, по-своему отражающихся у нас (глобализация, «постнационализм», дальнейшая «экономизация» общественной жизни, увеличение скорости социальных изменений) и во многом подрывающих прежние модели общественного сплочения, опирающиеся на ценностные формы сознания;
-возрастанием роли постмодернистских технологий социального контроля в условиях, когда процессы глубинной социокультурной модернизации еще не завершены.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в выработке научной модели, позволяющей более адекватно описывать механизмы социального становления личности в процессе модернизации общества. Теоретико-методологические подходы, реализованные в работе, могут быть использованы в прикладных исследованиях, непосредственно посвященных анализу деятельности конкретных агентов социализации в современных условиях. Одновременно данные подходы позволяют переосмыслить и ряд положений общей теории социализации, поставив вопрос о необходимости более дифференцированного анализа различных социально-психологических механизмов приобщения личности к культуре, их теоретического соотнесения.
Выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, по-новому высвечивают проблему соотношения между явлениями первичной социализации и ресоциализации: ресоциализация может быть рассмотрена как процесс, в ходе которого раскрываются некоторые наиболее сложные закономерности первичной социализации; благодаря этому создается возможность конкретного анализа как общих признаков, присущих этим процессам, так и их специфики.
Практическая значимость проведения данного исследования состоит в том, что его выводы могут быть использованы в реальной общественной деятельности:
при разработке тех аспектов социальной политики государства, которые имеют отношение к проблемам сохранения культурной идентичности социума и к воспроизводству его человеческого потенциала;
при конструировании и применении технологий социализации и ресо-циализации, в том числе - в деятельности профессиональных педагогов, социальных работников, менеджеров и т.д.
при определении основных направлений реформирования системы образования в современной России.
Положения и выводы диссертационного исследования могут также использоваться в преподавании курса социологии (темы «Социализация», «Социология личности», «Социология культуры»), при разработке спецкурса, посвященного исследованию переходных моделей социализации; отдельные положения работы могут быть применены в курсах политологии (тема «Модернизация»), а также социальной психологии и общей педагогики.
Апробация работы. Ключевые положения работы были апробированы на ряде научных конференций, а также в научно-педагогической деятельности автора.
Содержание работы нашло отражение в докладах и выступлениях на следующих научных конференциях и симпозиумах:
- региональная Поволжская конференция «Цивилизация, культура, чело
век на рубеже XXI века» (Саратов, 1995 г.);
-Всероссийский симпозиум «Народное мироосвоение: народный опыт, народная культура» (Н. Новгород, 1996 г.);
-международный симпозиум «Судьба России: альтернативы развития» (Н. Новгород, 1997 г.);
- 1-я, 2-я, 3-я, 4-я международные нижегородские ярмарки идей
(1998 г. - «Интеллектуальная собственность в информационном обществе»,
1999 г. - «Россия в культуре мира», 2000 г. - «Христианство в истории чело
вечества», 2001 г. - «Человечество в XXI веке: индикаторы развития»);
-Всероссийская научно-практическая конференция «Оценка качества образования: проблемы, поиски, перспективы» (Пенза, 1999 г.);
-межвузовская научная конференция «Свобода в России: иллюзии, реальность и будущее» (Пенза, 2000 г.);
международная молодежная конференция «Молодежь - науке будущего» (Набережные Челны, 2000 г.);
Всероссийская научная конференция «Человек, общество и культура в контексте глобальных изменений» (Москва, 2000 г.);
межвузовская научная конференция «Личность и общество: в поисках гармонии» (Пенза, 2001 г.).
Кроме того, отдельные положения работы апробированы в выступлениях на научных и научно-методических конференциях Пензенской государственной архитектурно-строительной академии в 1996 - 2000 гг. Исходная теоретическая модель, лежащая в основе работы, использована при подготовке авторского учебного курса, посвященного воспитательному воздействию на личность. Курс читается в Пензенской ГАСА на факультете «Менеджмент» с 1997 года. По курсу разработано оригинальное учебное пособие (1998 г.).
Диссертационное исследование обсуждено на заседании кафедры теории и истории социологии социологического факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского и рекомендовано к защите. По теме диссертационной работы опубликовано 25 работ общим объемом 27 авт. листов.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения, списка использованной литературы и приложения.
Теории социального влияния на становление личности: от полипарадигмальности к иерархичности
Признание ценностной трансляции в качестве центрального процесса социализации в сочетании с узкой, строгий трактовкой феномена ценности чревато серьезными теоретическими последствиями для более детальных описаний механизмов и технологий приобщения индивида к культуре. Неизбежно вытекающие отсюда оппозиции «ценностное - стереотипное», «ценностное - рациональное», «ценностный уровень мотивации - первичная мотивация» создают возможности широкого применения многоуровневых, иерархических моделей личностной мотивации, приспособленных к нуждам теории социализации и, в частности, к разработкам системы технологических правил, касающихся деятельности конкретных агентов социализации. Иерархические описания системы личностных диспозиций уже имеются в отечественной литературе, однако они в основном конструируются для прогнозирования ее поведения1. Нас же в данном случае интересуют прежде всего закономерности успешного внешнего влияния на формирование устойчивых программ этого поведения.
В связи с этим представляется весьма важным определить соотношение между вышеуказанными иерархическими моделями и принципом полипарадигмальности, популярным в современной социологии и культурологии. Последний принцип (иногда он характеризуется как принцип дополнительности) довольно часто отстаивается в работах, посвященных проблемам социализации2. Если полипарадигмальность рассматривается как метод опи сания механизмов и процессов социализации на макросоциологическом уровне, она может быть вполне уместной1. Положение дел, однако, несколько меняется, когда исследователь пытается зафиксировать те механизмы культурной трансляции, которые действуют в рамках единичного взаимодействия между формирующейся личностью и конкретным агентом социализации. В этом случае возникают, по меньшей мере, две сложности.
Во-первых, перед любым социологом встает вопрос: как та или иная социологическая парадигма соотносится с реальной ситуацией? Иначе говоря -появляется необходимость определить, какая парадигма более удачно, более исчерпывающе описывает эту ситуацию. Если рассматривать полипарадиг-мальность вне этого контекста, само существование различных парадигм может восприниматься как некое теоретическое излишество.
Во-вторых, анализ типичных взаимодействий между основными действующими лицами процесса социализации позволяет сделать несколько обескураживающий вывод: довольно часто противоречия между различными социологическими и социально-психологическими моделями разворачиваются отнюдь не в соответствии с принципом дополнительности. По сути дела, речь идет о тех ситуациях, когда внешнее воздействие на личность, осуществляемое «по правилам» одной теоретической модели, приводит к одним последствиям, в то время как использование в данной ситуации иной модели ведет к прямо противоположному или же просто другому результату. Нетрудно себе представить, какое значение имеет этот факт для любого человека, практически связанного с процессом социализации.
Если говорить о полипарадигмальности всерьез, то необходимо условиться, что каждая из основных социологических теорий, фиксирующих процесс становления личности, претендует на описание этого процесса в качестве некоего целого. В противном случае эти теории не могли бы быть представлены именно как парадигмы, и вся картина социологических исследований на этом направлении характеризовалась бы, скорее, в терминах незрелой науки, чем в терминах полипарадигмальности1. Совместить представление о парадигмальном статусе ключевых моделей социализации с констатацией их сосуществования можно только в том случае, если предположить, что они описывают процесс социализации в разных аспектах (классическим примером такого соотношения между двумя теоретическими моделями в физике является корпускулярно-волновой дуализм при исследовании природы света). Во многих учебниках социологии реализуется именно такой подход: процесс социализации в них описывается при помощи последовательного изложения разнообразных научных моделей, при этом не делается попыток интеграции этих моделей в некую систему. В этом смысле действительно торжествует принцип дополнительности.
Мы не отрицаем того очевидного факта, что среди социологических концепций имеются такие, взаимодействие между которыми можно описать, опираясь на принцип дополнительности. В сущности то же самое имеет место и в теории социализации. Тонкость, однако заключается в следующем: для моделирования взаимодействия личности с агентами социализации на микросоциологическом уровне гораздо большую эвристическую ценность порой представляет такая интерпретация ряда социологических и социально-психологических моделей, которая ориентирована не на их парадигмаль-ность, а на их способность описывать сугубо конкретные ситуации такого взаимодействия или, если говорить предметнее, механизмы внешнего воздействия на конкретный уровень системы социальных установок личности.
Идеологическое измерение социализации и проблема границ деидеологизации российского образования
Среди явлений, имеющих отношение к процессу социализации, идеология занимает особое место. В данном феномене едва ли не ярче всего отражается сложность взаимодействия ценностных и рациональных аспектов процесса приобщения индивида к культуре общества.
Эта сложность лишний раз была продемонстрирована историей постперестроечной России, духовная жизнь которой характеризовалась, кроме всего прочего, парадоксальным шараханьем от лозунгов деидеологизации к призывам разрабатывать новую национальную идеологию. Возможно, самые серьезные последствия, связанные с колебанием такого мировоззренческого «маятника», можно зафиксировать как раз в сфере социализации: и система воспитания, и система образования, и институты общественно-политической пропаганды, без которых не обходится ни одно общество, оказались во многом дезориентированными именно в силу невнятности идеологического заказа, идущего со стороны общественных элит. Очевидно, что рассуждать о новой идеологии на фоне почти одновременных призывов к очищению системы образования от идеологического дурмана не вполне логично. Видимо, наступило время сделать то, что, вообще-то говоря, надо было сделать прежде, чем начать сами эти дискуссии, а именно - договориться о том, что же понимать под словом «идеология».
Обычно идеология рассматривается через призму двух подходов, связанных прежде всего с именами К. Маркса, Д. Лукача и К. Мангейма. Согласно первому подходу она представляет собой логически убедительную систему описаний и объяснений механизмов функционирования какого-либо социума, навязывающую членам этого социума образ мышления, обеспечивающий общественную стабильность. Именно в этом смысле мы употребляем данное слово, говоря об «идеологии общественной системы» или о «государственной идеологии».
Второй подход выводит феномен идеологии из специфики объективного положения того или иного социального слоя в обществе, акцентируя внимание исследователя на связи между особенностями мышления типичных представителей класса, социальной группы (сословия, касты и т. д.) и этой спецификой. В классическом марксизме оба эти подхода частично совпадают благодаря известному положению о том, что класс, обладающий средствами материального производства, неизбежно будет оказывать решающее влияние и на духовное производство1.
Вероятно, в наших условиях вполне допустимо расширить данное понятие, предположив, что идеологические явления наличествуют не только на макроуровне общественной жизни. Эвристическая ценность такой «понятийной экспансии» будет вполне очевидной, если иметь в виду следующее:
- уже закрепившееся в обыденном и публицистическом языке расширительное толкование данного понятия («идеология фирмы», «идеология рекламной кампании», «новая идеология кадровой политики» и т.п.);
- необходимость ответа на вопрос, крайне важный именно для теории социализации: должна ли быть в структуре мировоззрения единичной личности некая система знаний или установок, которую можно определить как идеологические? Важно подчеркнуть, что имеются в виду не только явления, связанные с полусознательной интериоризацией общественных (классовых, групповых и т.д.) идеологических стереотипов. Интересно, конечно же, другое, а именно - совместимость идеологического (без кавычек) взгляда на свою жизнь с развитой ценностной рефлексией, со свободой и ответственностью личности;
- постепенный рост «авторитета» методологического индивидуализма в отечественной социологии.
Казалось бы, попытки интегрировать идеологическую проблематику, изначально развивавшуюся в лоне методологического коллективизма, и мо 1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - дель целерационального действия Макса Вебера не могут быть слишком актуальными. Как известно, Вебер однозначно охарактеризовал свой идеал любого научного знания, в том числе - и гуманитарного: «Научная истина есть именно то, что хочет быть значимым для всех, кто стремится к истине»1. Однако данное положение выдающегося немецкого социолога лишь на первый взгляд несовместимо с учением об идеологии. Само название цитируемой работы - «Объективность» научного знания» - заставляет более внимательно проанализировать точку зрения Вебера на соотношение ценностного самоопределения ученого и идеала научного знания, свободного от оценки. Вебер не случайно утверждает, что основой всех наших суждений об обществе является смысл, который мы придаем окружающему миру. В свою очередь, этот смысл неразрывно связан с позицией человека по отношению к явлениям общественной жизни . Далее Вебер констатирует, что без ценностных идей исследователь был бы неспособен выбрать принцип исследования и даже отобрать из потока исторической реальности материал для своего анализа . Затем Вебер высказывает мысль, особенно важную для уяснения его отношения к интересующей нас проблеме: «Нет никакого сомнения в том, что ценностные идеи «субъективны». ... Из этого, однако, отнюдь не следует, что выводы исследователя в области наук о культуре могут быть только «субъективными» в том смысле, что они для одного человека значимы, а для другого нет. Меняется лишь степень интереса, который они представляют для того или другого человека. Иными словами: что становится предметом исследования и насколько глубоко это исследование проникает в бесконечное переплетение каузальных связей, определяют господствующие в данное время и в мышлении данного ученого ценностные идеи».4
Когда Вебер пишет о разной степени интереса различных людей к той или иной научной модели, он имеет в виду, конечно же, не естественный интерес любого человека к позиции своего ценностного антагониста. Речь идет о том, что подлинно научные идеи, разрабатываемые учеными в рамках ценностно-ориентированной исследовательской программы, не могут не включать в себя знания о тех аспектах социальной реальности, которые будут в какой-то степени помогать разработкам иных научных моделей, в том числе и тем, которые ориентированы на иные ценности.
Тем не менее, этот интерес не отменяет фундаментального факта: ценностно-ориентированная социальная теория (а по Веберу, любая теория явно или неявно основана на ценностных предпосылках) как нечто целостное интересуется не всей социальной реальностью, но лишь ее определенными аспектами - отсюда и вывод о «разной степени интереса».
Таким образом, именно в модели Вебера содержатся все основные предпосылки как к продуктивной интерпретации феномена идеологии в русле методологического индивидуализма, так и к теоретическому «примирению» этого феномена с процессами рационализации общественной жизни в условиях социально-культурной модернизации.
С точки зрения теории социализации вышеуказанные положения Вебера важны, как минимум, в двух смыслах.
Во-первых, если определенная доля (аспект) идеологизации неизбежно присутствует в любых научных или, во всяком случае, в научно-гуманитарных концепциях, то рассуждения о полной деидеологизации образования и воспитания следует воспринимать как простые недоразумения, даже если речь идет о системе социализации модернизирующегося общества.
Во-вторых, проблема степени идеологизации образовательно-воспитательных институтов должна стоять не только и не столько в плоскости замены одних социальных теорий другими, сколько в плоскости формирования новой философско-рефлексивной культуры подрастающего поколения, позволяющей воспринимать «чуждые» идеологические концепции как потенциально важный источник объективной информации о каких-то сторонах социальной реальности.
В этой связи актуальными представляются попытки построения научной модели, соотносящей идеологию не с «системой», а непосредственно с ценностью. Такая модель, с одной стороны, не будет противоречить классическим концепциям идеологии, а с другой - позволит реализовать вышеупомянутый «расширительный» подход к идеологическому аспекту человеческой жизни.
Поликулыуралистские модели социализации в российском контексте
В последнее время много говорилось и говорится о различных «ошибках» и «просчетах», допущенных российской политической элитой в процессе реформирования общества. Представляется, что едва ли не самые фундаментальные трудности, переживаемые Россией, с абсолютной неизбежностью вытекают из того, что был выбран радикальный вариант реформ, ориентированный на скорейшее преобразование глубинных основ социальной жизни.
Возможно, что именно в сфере социализации мы сталкиваемся с одной из самых серьезных и опасных ловушек, которые подстерегают традиционное общество в условиях «авральной» вестернизации. Дело в том, что даже при наличии современных пропагандистских технологий практически невозможно создать некие изолированные системы трансляции новых ценностей -одну для подрастающего поколения, другую для взрослых. Следовательно, при проведении радикальных реформ исключительно сложно учесть ту степень синкретизма мировоззренческих (соответственно - и поведенческих) установок, которая характерна для представителей старшего поколения.
Если культурной метаосновой модернизации является резкое возрастание роли целерациональности в поведении масс людей, то структура процесса социализации должна по-своему отражать характеристики соответствующего типа социального действия.
В этом случае во всей системе массовых коммуникаций неизбежно должны появляться достаточно яркие примеры, демонстрирующие дифференциацию культурных установок, иначе говоря, - примеры несовпадения или даже противоречия между знанием и ценностью, законом и моралью, культурным запретом и рациональной целесообразностью, между ценностью, целью и средством и т.д.
Но для традиционно-синкретического сознания - даже если учесть его модификацию в процессе так называемой «догоняющей» модернизации -демонстрация всех этих разрывов означает самый настоящий культурный шок и чревата серьезной деморализацией. Можно привести несколько ярких примеров этого: вспомним, скажем, резкий рост «престижности» занятий проституцией после прорыва соответствующей темы в сферу публичного (без ритуального морализаторства) обсуждения; странный, на первый взгляд, переход от резкого недовольства открытой торговлей порнографической продукцией к терпимо-равнодушному отношению к этому и т.п. Нечто похожее можно заметить и при анализе попыток внедрения в массовое сознание рационально-правового принципа «все, что не запрещено, то разрешено» -оно вначале вызывает открытое отторжение («все страх потеряли», «хозяина в стране нет» и т.д.), а затем начинает трактоваться как нравственное оправдание всех проступков, не оговоренных в законе («Все, что не запрещено, то нравственно оправдано»).
Социологи давно занимаются конкретными эмпирическими исследованиями, фиксирующими влияние быстрых культурных изменений на психологию больших групп населения. Доказано, что любое сильное давление на людей, направленное на быструю интеграцию в новую культурную систему, негативно влияет даже на их психическое здоровье1.
Здесь мы имеем дело со специфическим вариантом логического тупика: внедряя рациональные установки в сознание подрастающего поколения, элита тем самым осуществляет деморализацию тех членов социума, которые привыкли ориентироваться на традиционный мировоззренческий синкретизм; попытки же учесть последний могут привести к тому, что новое поколение окажется не в состоянии приспособиться к новому, рациональному миру.
Вышеуказанная проблема касается не только старшего поколения: его деморализация серьезным образом влияет на эффективность непосредственных, «эстафетных» механизмов социализации. В последнем случае почти неминуемы сбои в процессе ценностной трансляции (СМИ и система государственного образования в состоянии лишь частично компенсировать эти сбои).
Но даже если предположить, что нравственная дезориентация взрослых в минимальной степени повлияет на формирование нового сознания молодежи, то и в этом случае дисфункции в механизме социализации будут неизбежными, так как возникнет разрыв идентичности социума, в решающей степени базирующейся на чувстве общности исторической судьбы и сопричастности итогам жизни ушедших и уходящих поколений.
Столкновение традиционного поведенческого синкретизма с целерацио-нальностью, вообще-то говоря, характерно для любого современного общества. В конечном итоге, психика маленького ребенка всегда мифологична. Но конфликт между взрослым взглядом на мир и синкретизмом детского сознания может разрешаться через систему щадящих информационных ограничений для маленьких детей. Представить же подобную систему, предназначенную для взрослых, непросто; к тому же это противоречит основным стандартам правового государства.
В этом и состоит один из основных парадоксов сверхбыстрой модернизации: ориентация элиты на целерациональность частично подрывает массовые представления о ценности как таковой, внедрение же новых ценностей в синкретической форме «ценности - знания - стереотипа - цели» блокирует становление целевой рациональности как важнейшей предпосылки подлинной модернизации.
Реалии современной России характеризуются, кроме того, еще и отсутствием обычного для восточных обществ «амортизатора» культурного шока в виде преобладания патриархальной деревни, которая - именно в силу своей патриархальности - сдерживает деморализацию, поглощая на первых порах основную массу молодежи и лишь постепенно, «порционно» рекрутируя потенциальных маргиналов в географические центры модернизации.
Хорошо известно, что механизмы социализации (и, прежде всего, ее ядро - воспитательные и образовательные институты) являются важнейшим фактором блокирования негативных последствий массовой социальной аномии. В условиях перехода от модифицированного традиционного общества к рационально-правовому эта задача невероятно усложняется в силу того, что сам феномен аномии приобретает многоликий характер, затрагивая едва ли не целые поколения и проистекая из целого ряда разнородных источников.
Во-первых, мы можем зафиксировать «классическую» аномию, вызванную обычной дезорганизацией социума (этот процесс хорошо описан еще Э. Дюркгеймом1).
Во-вторых, имеет место процесс, проанализированный Р. Мертоном, а именно - возникновение разрыва между уже сложившимися новыми ценностями и невозможностью достичь соответствующих целей легитимными методами2.
