Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Исторический и идейный контекст развития русской духовно-политической мысли середины — второй половины XVI века 18
1.1. Исторические словия развития Российского государства в конце XV — XVI вв. 18
1.2. Идеи, формулы и основные сюжеты русской духовно-политической мысли конца XV — XVI вв . 29
1.3. Христианское понимание сущности политической власти и идеи свободы (на основе Священного Писания и трудов Отцов Церкви) 47
Глава 2. Специфика понимания власти, ее функций, границ и приемлемых методов управлення в сочинениях И.С. Исресветова, A.M. Курбского, Ивана IV Грозного 64
2.1. Взгляды на происхождение и цели власти, предназначение Русского государства и вектор политического развития 70
2.2. Понимание іраниц власти, взаимных прав и обязанностей правителя и подданных 89
2.3. Трактовка приемлемых методов управления и предлагаемые проекты преобразований 114
Глава 3. Трактовка идеи свободы в духовно-политической мысли XVI века 130
3.1. Царь и «холоп» в сочинениях И.С. Пересветова 131
3.2. «Свободы христианских королей» в концепции A.M. Курбского 141
3.3. «Самовластие» и «самовольство» в публицистике Ивана IV Грозного 153
Заключение 160 Список использованной литературы
- Идеи, формулы и основные сюжеты русской духовно-политической мысли конца XV — XVI вв
- Христианское понимание сущности политической власти и идеи свободы (на основе Священного Писания и трудов Отцов Церкви)
- Понимание іраниц власти, взаимных прав и обязанностей правителя и подданных
- «Свободы христианских королей» в концепции A.M. Курбского
Введение к работе
кандидат философских наук, доцент Сытин А. Г.
I.
Актуальность темы исследования. Необходимость вдумчивого, глубокого изучения традиции отечественной политической мысли в настоящее время не подвергается серьезным сомнениям, о чем свидетельствует множество появившихся за последние двадцать лет исследований, посвященных творчеству тех или иных русских мыслителей, либо отдельным направлениям русской мысли. Эта необходимость вызвана стремлением общества найти собственный способ ориентации в историческом пространстве, потребностью понимания современных политических реалий и примеров их теоретического осмысления, а также желанием выработать собственную четкую и взвешенную позицию по различным политическим вопросам.
Важнейшей частью русской интеллектуальной традиции является средневековая политическая мысль. К сожалению, в отечественной политологии взглядам средневековых авторов уделялось крайне мало внимания. Более того, даже в научных работах до сих пор встречается мнение об отсутствии оригинальных политических идей в этот период, хотя, к примеру, в XVI в., как свидетельствуют письменные источники, наблюдается необыкновенный расцвет философской и политической публицистики: формулируются глубокие идеи, предлагаются смелые политические проекты, обостряется полемика по религиозным и социально-политическим вопросам. Отличительной чертой произведений средневековых писателей является их безупречная внутренняя логика при внешней, казалось бы, незамысловатости и бессвязности. Постижение этой логики требует от исследователя определенных (и немалых) усилий, однако без этого, думается, невозможно постичь суть высказываемых идей и дать их неискаженную интерпретацию.
Важнейшей особенностью русской средневековой политической мысли является тот факт, что собственно политические идеи здесь органично вытекают из религиозных воззрений. На сегодняшний день в отечественной политической науке только формируется комплексное изучение собственно политических идей русских авторов с учетом нравственно-религиозной компоненты, заложенной в их основу. В данной диссертационной работе предпринимается попытка продолжить начатое и сделать следующие несколько шагов для восполнения образовавшегося пробела.
Актуальность работы в теоретическом аспекте определяется новым ракурсом анализа — рассмотрением политической мысли русских авторов XVI века с точки зрения понимания ими категорий «власть» и «свобода» и их соотношения. Взаимоотношения государства и общества, верховной власти и подданных являются ключевой проблемой исследования.
Феномен власти, являющийся одной из центральных тем отечественной и мировой политологии, был осмыслен в русской средневековой мысли с позиций христианской этики. Обращение к данному способу трактовки властных отношений, оказавшему серьезное влияние на формирование российской политической культуры в целом, способно прояснить целый ряд дискуссионных вопросов из области политической социологии и политической психологии.
Проблема свободы, одна из наиболее популярных тем в публицистике и средствах массовой информации двух последних десятилетий, привлекающая также внимание ученых, была своеобразно осмыслена русскими средневековыми мыслителями. Тщательный анализ предложенных ими трактовок способен опровергнуть некоторые из существующих в литературе и общественном сознании мифов: о «рабском менталитете» русской нации, ее пассивности в вопросах политики и права, отсутствии традиций гражданского общества и т.п.
Таким образом, актуальность предложенной темы обусловлена потребностью теоретического осмысления тех моделей взаимоотношений власти и подданных, которые были предложены русской мыслью XVI в. Как представляется, именно в середине — второй половине XVI в. можно обнаружить истоки формирования той модели, которая стала впоследствии, в ходе дальнейшего развития русской общественной мысли, основой государственной идеологии. Иные модели, которые были отброшены на обочину истории, также нуждаются в осмыслении и анализе их дальнейшей судьбы. Понимание существа полемики по вопросам соотношения власти и свободы между авторами XVI в. необходимо для понимания причин и механизма развертывания этих идей в истории отечественной мысли.
С практической стороны актуальность изучения данной проблематики обусловлена недостаточной проверкой текущих политических решений данными исторического опыта. Некоторые из «вечных» проблем, поставленных средневековыми мыслителями, могут быть переосмыслены на современном этапе; вычленение определенных закономерностей политического развития может способствовать более взвешенной формулировке проектов стратегического развития государства. С другой стороны, ввиду кардинальных различий в способах мышления представляется необоснованным проводить прямые параллели между историческим прошлым и современной эпохой, перенося средневековую мифологию в современные политические реалии.
Тем самым, комплексное исследование сочинений русских авторов XVI века в аспекте соотношения категорий «власть» и «свобода», определение роли и места их политических воззрений в общем контексте отечественной политической мысли, степень их влияния на политическую практику и современную политическую культуру России является важной задачей политической науки.
Степень научной разработанности проблемы. Исследовательский интерес к различным аспектам интеллектуальной традиции Русского Средневековья сохраняется вот уже более столетия. В конце XIX — начале XX вв. появляются первые научные работы, в которых освещается жизненный путь и творческое наследие представителей русской духовно-политической мысли Московского периода. Некоторый спад в количестве фундаментальных исследований в послереволюционный период сменяется небывалым всплеском научной деятельности после 1953 г. Значительный массив работ, появившихся за последние полвека, позволяет медиевистам изучать относительно узкие темы и специальные проблемы, опираясь на обширный материал гуманитарных исследований.
Отметим близкие к изучаемой проблематике работы. В дореволюционной литературе имеется несколько значительных исследований, посвященных обзору политической и правовой мысли Московской Руси (труды В.Е. Вальденберга, М.А. Дьяконова, И.Н. Жданова, Г.В. Плеханова, М.В. Довнар-Запольского, В.С. Иконникова, В.Ф. Ржиги, А.А. Кизеветтера, В. Н. Малинина, А.С. Архангельского, В.П. Алексеева, Н.А. Державина, В.Д. Сокольского).
В советский период сочинения мыслителей XVI века стали объектом изучения в работах И.У.Будовница, Р.П.Дмитриевой, А.И.Иванова, Н.А.Казаковой, Я.С.Лурье, А.И.Клибанова, Р.П.Питолиной, Р.Г.Скрынникова, Д.М.Буланина, Н.М.Золотухиной, М.Н.Громова, Д.Н.Альшица и др. Особое место занимает фундаментальный труд А.А.Зимина, посвященный идеям И.С.Пересветова, но охватывающий гораздо более широкую панораму русской общественной мысли XV–XVI вв.
Новый подход к изучению русской средневековой мысли был предложен в 90-е гг. XX в. историком А.Л. Юргановым и филологом А.В. Каравашкиным. Сформулированные ими принципы «исторической феноменологии» включают в себя: 1) необходимость изучения письменных источников на основе различения двух видов фактов — факта как события и факта как смысла, идеи, мифа, которые стоят за событием, 2) признание письменного источника в качестве единственной доступной исследователю реальности, 3) утверждение возможности осуществления объективной исторической реконструкции на основе изучения источников. По мысли ученых, воссоздаваемую историческую реальность необходимо понимать как цельную, тождественную самой себе, не пытаясь каким-либо образом ее модернизировать. «Историческая феноменология реконструирует мифы как подлинную осуществившуюся реальность». На основе данной методологии исследователи уточнили значение употребляемых средневековыми авторами терминов («правда», «вера» и др.) и предложили собственную оригинальную интерпретацию их религиозно-философских воззрений.
Отдельно необходимо отметить труды, посвященные изучению биографии и литературного наследия Ивана Семеновича Пересветова, Андрея Михайловича Курбского и Ивана IV Грозного — тех авторов, чьи сочинения являются основным объектом исследования в данной работе.
Творчеству И.С. Пересветова, А.М. Курбского и Ивана IV Грозного посвящено несколько новейших диссертационных исследований, главным образом, юридической и историко-филологической направленности. Особняком стоит диссертационное исследование А.И. Филюшкина, посвященное реконструкции авторской индивидуальности князя А.М. Курбского, источниковедческому анализу его эпистолярного наследия при помощи методики исторической герменевтики и метода библейских смысловых ключей (термин Р.Пиккио).
Среди работ зарубежных исследователей особо выделяются труды немецкой исследовательницы И. Ауэрбах, представляющие собой детальную реконструкцию биографии и трудов А.М. Курбского, труды американского слависта Э. Кинана, посеявшие смуту в умах отечественных ученых содержащейся в них гипотезой о подложности переписки Грозного с Курбским, работы датского ученого Б. Норретрандерса и др.
Однако при всем интересе к политической мысли Московского царства тема взаимоотношений человека, общества и государства в идейном наследии русских мыслителей середины — второй половины XVI в. остается недостаточно разработанной в теоретическом плане. В общей структуре проведенных исследований отмечается некоторая неравномерность: значительное внимание уделено вопросам трактовки русскими мыслителями понятия власти, его происхождения, прав властвующего лица, целей государственного развития, и гораздо меньше изучена тема приемлемых методов управления государством, политического статуса и прав подданных, в частности права на политическое самоопределение и защиту от произвола властвующих лиц, объединенное в данном исследовании понятием «свобода».
Кроме того, нельзя не отметить определенную тенденциозность большинства научных работ, написанных в советский период, основанную на сознательной или непреднамеренной ориентации на положения господствовавшей идеологии. Это непосредственным образом отразилось на выборе способов интерпретации содержания изучаемых источников и, соответственно, характере полученных результатов. К примеру, политические идеи зачастую рассматривались с сугубо рациональной точки зрения, без учета их религиозной, духовно-нравственной составляющей, что по отношению к средневековой мысли не всегда корректно. Средневековые писатели при таком подходе становились участниками «классовой борьбы», защитниками или противниками господствующей идеологии, прогрессивно мыслящими людьми или представителями реакционных слоев общества.
Тем не менее, та колоссальная работа, которая была осуществлена отечественными и зарубежными медиевистами, предоставляет прекрасную основу для проведения дальнейших исследований. За последние полвека учеными была значительно расширена тематика исследований, в научный оборот были введены новые источники, были предложены новые трактовки как отдельных понятий («самовластие», «казни Божии» и др.), так и политических концепций в целом (ярким примером служит духовно-политическая концепция Ивана Грозного). Как представляется, дальнейшие плодотворные изыскания в этой области возможны на путях формирования более общих схем интерпретации изучаемых идей на основе обобщения и систематизации уже проведенных исследований.
Объектом исследования являются сочинения русских писателей и публицистов XVI века И.С.Пересветова, А.М.Курбского и Ивана IV Грозного.
Предмет исследования — духовно-политические воззрения русских авторов XVI века И.С.Пересветова, А.М.Курбского и Ивана IV Грозного в аспекте соотношения категорий «власть» и «свобода».
Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы — на основе комплексного анализа духовно-политических воззрений И.С. Пересветова, А.М. Курбского и Ивана IV Грозного раскрыть специфику предложенных ими трактовок проблематики взаимоотношений правителя и подданных.
Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:
1. Дать краткую характеристику особенностей складывающейся в конце XV — первой половине XVI вв. в Русском государстве политической ситуации;
2. Рассмотреть основные направления русской духовно-политической мысли конца XV — первой половины XVI вв., раскрыть содержание основных памятников этого периода, охарактеризовать идейный контекст эпохи;
3. Проанализировать христианский взгляд на вопросы власти и свободы, опираясь на Священное Писание и труды отцов Церкви;
4. Охарактеризовать особенности постановки и решения проблемы власти в сочинениях И.С. Пересветова, А.М. Курбского, Ивана IV Грозного на базе всей совокупности сформулированных ими политических идей;
5. Проанализировать контекст употребления авторами категории «свобода», ее значения и способы реализации в политической практике.
Теоретико-методологическая база исследования. Диссертационное исследование выполнено на основе историко-политологического подхода, сочетающего элементы политологической компаративистики, историко-философской реконструкции, герменевтического подхода и системного анализа. Кроме того, в работе использовались общенаучные методы: анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение и др.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
1. Данная работа является одним из первых комплексных исследований политической мысли русских авторов И.С. Пересветова, А.М. Курбского и Ивана IV Грозного, осуществляемых в рамках политической науки;
2. В методологию анализа собственно политических идей включается обращение к смысловому содержанию религиозной традиции, в рамках которой эти идеи формулировались и без понимания которой возможности их неискаженной интерпретации существенно ограничиваются;
3. Выявляется общее и особенное в трактовке русскими мыслителями И.С. Пересветовым, А.М. Курбским и Иваном IV Грозным сущности власти, ее границ, методов управления и других политических проблем;
4. На примере творчества рассматриваемых авторов выделяются различные подходы к пониманию категории свободы в соотношении с категорией власти; доказывается тезис о том, что идея свободы вовсе не была чужда средневековой политической мысли, а, напротив, являлась одним из базовых глубинных оснований различных политических концепций.
Положения, выносимые на защиту
1. Политические учения русских мыслителей XVI в. И.С. Пересветова, А.М. Курбского и Ивана IV Грозного оформляются в принципиально новой для Московской Руси исторической ситуации, когда русское государство становится единственным потенциальным духовным наследником Византийской империи, происходит укрепление единоличной власти русского государя при серьезном ограничении привилегий знати.
2. Духовная атмосфера конца XV — первой половины XVI вв. отличается нарастанием эсхатологических ожиданий, повлекших за собой повышение духовно-нравственных требований ко всему обществу. Сформулированные в этот период политические идеалы (Москва как «Новый Константинополь», «Третий Рим» и др.) фактически возлагают на Русское государство (в лице самодержца) ответственность за благополучие остального мира. Главной обязанностью русского правителя, помимо традиционных, становится необходимость защиты, хранения и распространения православной веры в своей стране и по всему миру.
3. Основные принципы общественного устройства, изложенные в Священном Писании и святоотеческих творениях, — провиденциализм, богоустановленность власти, обязанность власти поощрять добро и наказывать зло, послушание властям как нравственная обязанность, необходимость властвующих соответствовать евангельским нормам поведения, право сопротивления властям — были положены в основу политических концепций рассматриваемых авторов, однако трактовались ими различно, в соответствии с собственными субъективными представлениями об иерархии этих принципов.
4. Будучи едиными в понимании сущности власти, ее происхождения и предназначения, И.С. Пересветов, А.М. Курбский и Иван IV Грозный расходятся в понимании вопросов границ власти и приемлемых методов управления: идея симфонии Церкви и государства противополагается утверждению приоритета царской власти, переносу на правителя функций духовного лица; правление, ограниченное вмешательством компетентных и высоконравственных советников и критика «лукавых вельмож» противопоставляется единоличному правлению государя; идея кроткого и милостивого правителя, подчиненного евангельским заповедям, — «грозному» самодержавному царю, указы и повеления которого, однако не превращают его подданных в рабов. Истоки противопоставления политических идей коренятся в различной трактовке проблемы свободы.
5. Каждый из изучаемых авторов в своих сочинениях защищает принцип свободы воли, уходящий корнями в восточно-христианское учение о человеке. Однако связь свободы воли и политической свободы трактуется мыслителями различно, в зависимости от того, кто является субъектом свободы. И.С. Пересветов выступает за ограничение политической свободы царской властью ради защиты подданных от произвола знати. Царь в его концепции является непогрешимым судьей, поскольку он — верный раб Божий. А.М. Курбский предлагает наделить свободой только одну категорию в обществе — «мудрых советников» и максимально ограничить власть царя, поскольку тот не способен самостоятельно употребить дар свободы во благо. Иван IV Грозный разграничивает понятия духовной и политической свободы, считая, что умение управлять разнонаправленными человеческими волями для достижения общественно значимых целей важнее соблюдения личной свободы. В его представлении, Божественная и царская воли — это категории одного порядка; противление им является «самовольством».
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость исследования состоит в проведении комплексного анализа творчества русских авторов XVI в. И.С. Пересветова, А.М. Курбского и Ивана IV Грозного в аспекте соотношения власти и свободы и определении направления дальнейших исследований. Положения диссертации дополняют и расширяют существующие в науке интерпретационные схемы.
Результаты диссертационного исследования могут послужить основой для дальнейшего осмысления политических концепций И.С.Пересветова. А.М.Курбского и Ивана IV Грозного, а также социально-политической истории России XVI века. Материал работы и его выводы могут найти применение в программах преподавания общих и специальных курсов политологии и истории социально-политических учений.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы представлены в 8 научных публикациях автора, в том числе в одном журнале перечня ВАК, а также в электронных публикациях. Результаты исследования использовались автором при проведении семинарских занятий для студентов факультета политологии МНЭПУ (2009–2010). Диссертация была обсуждена на заседании кафедры философии политики и права философского факультета МГУ имени М.В.Ломоносова и рекомендована к защите.
Структура исследования. Диссертационная работа включает в себя введение, основную часть: три главы (по три параграфа), заключение и список использованных при работе источников и литературы.
Идеи, формулы и основные сюжеты русской духовно-политической мысли конца XV — XVI вв
Социальные отношения Русского государства в отмеченный период во многом определялись сложной внешнеполитической обстановкой. Московская Русь конца XV — XVI вв. — это государство, существующее в режиме постоянной поенной угрозы, причем вынужденное защищать свои границы сразу па нескольких рубежах: южном (от крымских татар, поддерживаемых Турцией), западном (от Польши и Литвы, в 1569 г. объединившихся в Речь Посполитую) и северо-западном (от притязаний Ливонского ордена, а затем Швеции). Оборонительная политика требовала чрезвычайного напряжения и колоссальных заграт, как экономических, так и политико-административных.
В первую очередь, необходимо было поддерживать боеспособность войска. Учитывая слабую заселенность обширной территории тогдашнего Русского государства, потребности защиты страны вели к необходимости задействовать в военном деле большую часть населения. По словам отечественного историка Л.А.Беляева, «каждый житель Московии рассматривался либо как служшый воин, либо как тот, кто обеспечивает его всем необходимым, — между государством и войском можно было ставить знак равенства» . Ни одно сословие в Русском государстве конца XV —- XVI вв. не было освобождено от несения государственного бремени, характер которого зависел от социального статуса подданного: если бояре и формирующееся сословие дворян принимали непосредственное участие в военных походах, то крестьяне и купечество несли различные налоговые повинности.
Очевидно, что для ведения оборонительных войн нужно было не только войско, но и немалые средства. Однако особенности экономического развития страны не позволяли выплачивать служилым людям денежное вознаграждение. По этой причине в определенный период (начиная с XIV в., а преимущественно — в XVI в.) складывается система службы «с земли», когда несение воинской (государевой) службы сопровождается «испомещива-нием» — получением служилым человеком в личное временное владение зе мельного надела. По замыслу властей, поместье являлось для своего владельца п первую очередь кормлением, обеспечивающим обмундирование п вооружение на период войны, и лишь во вторую вознаграждением за службу и источником доходов.
Что касается службы бояр и детей боярских, то постепенно отличия между ними и простыми служилыми людьми стираются. Прежде получавшиг за службу вотчины — земли, которыми можно было свободно распоряжаться, а также передавать по наследству потомкам, — бояре и дети боярские з конце XV — первой половине XVI вв. наделяются поместьями, и, соответственно, их имущественные права серьезно ограничиваются.
Важнейшим показателем изменения статуса бояр стало ограничение права отъезда, оформляющееся в конце XV — начале XVI вв. В предшествующие столетия боярин, недовольный своим положением, мог на законных основаниях перейти на службу к другому князю (отъехать). Однако, во-первых, для отьгзда должно было быть предоставлено достаточное основание, во-вторых, желающий переменить князя боярин должен был, предоставив приемлемые аргументы, получить официальное разрешение у местного епископа, и, в-трстьих, отъезд был категорически запрещен во время военного похода, отлучки или в плену. Кроме того, «отьездчик» и его наследники лишались приобретенной на службе чести и места.
С усилением Москвы и расширением власти московского князя, а затем царя отъезд стал практически невозможен. Точнее говоря, он стал рассматриваться как измена, поскольку в начале XVI в., после объединения русских княжеств в единое государство, по сути дела единственным государством, куда можно было отъехать, была Литва. Литва же в XVI вв. представляла собой враждебное Московской Руси государство, к тому же многоконфессио-налыгае, с главенством католицизма и набирающих силу протестантских те чений, государство, где проводилась «целенаправленная государственная политика дискриминации православных»29.
По верному замечанию Н.М.Карамзина, в XVI веке на Руси «достоинство Боярское утратило свою древнюю важность. ...Надлежало или повиноваться Государю, или быть изменником, бунтовщиком; не оставалось средины и никакого законного способа противиться Князю» . Представление об отъезде как об измене подтверждается и тем фактом, что в случае возвращения «перебежчик» просил власти снять с него «мерзячку», поруганное предательством доброе имя, после чего чаще всего начинал свою служебную карьеру заново. Таким образом, обязанность служить государю распространяется не только на дворянское сословие, изначально ограниченное во внешних правах, но также и на пользовавшееся до этого относительной свободой боярство.
Тенденция к постепенному ограничению свободы отъезда (ухода) имеет место также и в крестьянском сословии. Если в XIV-XV вв. крестьяне имеют право свободного перехода от одного хозяина к другому и часто им пользуются, то в XVI в. значительная часть крестьян теряет возможность ухода по причине долгов, хотя юридически запрет не закреплен, и формальная возможность ухода остается (согласно Судебникам 1497 и 1550 гг.). По словам В.О.Ключевского, «право выхода... очень редко действовало в своем первоначальном чистом виде: уже в XVI в. под действием ссуды оно начало принимать формы, более или менее его искажавшие»3. А в 1581 г., ввиду серьезного экономического кризиса, Иван IV издает указ, которым запрещает («заповедует») крестьянам уходить от своих господ.
Христианское понимание сущности политической власти и идеи свободы (на основе Священного Писания и трудов Отцов Церкви)
Рассматриваемое в данном исследовании понятие свободы отличается по содержанию от указанного понятия «свободы воли» и предполагает социальные ограничения, в той или иной мере стесняющие волеизъявление человека в различных сферах общественной жизни. Другими словами, свобода трактуется «в смысле такой или иной, большей или меньшей зависимости или независимости свободной индивидуальной человеческой воли от стеснений или принуждений, в форме тех или других законов и установлений, исходящих от другой человеческой воли»107. В положительном смысле свобода рассматривается как политическая автономия или политическое самоопределение .
Однако в Священном Писании совершенно отсутствуют какие-либо указания регламентирующие меру и степень зависимости и принуждения властей и подчиненных, призыв к социальной и политической свободе. Гораздо больше говорится о духовной свободе; «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными»109; «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу» ; «Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» . Свобода здесь является благодатным даром Христа, духовным сокровищем, которое противопоставляется «рабству» язычества и ограниченности ветхозаветного закона. Почему же речь идет в первую очередь о духовной свободе?
Следуя вышеозначенному определению свободы как независимости человеческой воли от любых накладываемых иными лицами ограничений, правомерно утверждать, что в обществе абсолютная свобода неосуществима по причине необходимости регуляции множества разнонаправленных человеческих воль законами, постановлениями и другими политическими мерами, исходящими от верховной власти. Таким образом, применительно к общественной жизни можно говорить об относительной свободе или подчинению свободы праву. Развивая эту мысль, можно сказать, что такая относительная свобода есть в каком-то смысле узаконенное рабство, поскольку защищаемые законами граждане в то же время не вольны совершать любые из задуманных ими действий. За определенные действия со стороны человека может последовать наказание со стороны государства.
Однако сама относительность свободы исходит не от принуждений и запретов государства, а коренится в признании возможности совершения человеком зла (или греха — в христианском понимании) и необходимости ограничения этого потенциально могущего совершиться зла. Это ясно прослеживается в Священном Писании и святоотеческой мысли. В послании к Га-латам апостол Еавел говорит: «Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений»1 п.
Блаженный Августин, рассуждая о свободе, выделяет два различных состояния человека — до и после грехопадения. Изначально человек сотворен Богом как разумное существо, для которого естественно стремление к свободе и неестественно рабство. «Но по природе, с которою Бог изначально сотворил человека, нет раба человеку или греху» . Однако после грехопадения, произошедшего в результате свободного личного выбора, человек отделился от Бога как источника свободы и стал подвержен влиянию греха. Духовное рабство сделало необходимым рабство политическое. Разум человека для верного руководства стал нуждаться в разуме других людей.
Однако, с точки зрения Августина, в силу незначительности различий между людьми, сотворенными Богом с равным духовным достоинством,
Киев,1998.С.348. нельзя говорить о естественности рабства. Оно, как и власть, необходимо, но проблематично и противоречиво, является лишь переходной ступенью к ordo anions. По учению Иоанна Дамаскина, господство и подчинение — это не категории не сущности, а отношения; «имя рабства и имя господства суть признаки не естества, по того, что относится к чему-либо, подобно тому как имя отчества и имя сьшовства» .
Согласно Евангелию, именно для того чтобы восстановить и исцелить человеческую волю (а также его разум и чувства, то есть всего человека) и пришел на землю Христос. Главная свобода, которую Он принес, — это свобода от греха, от самого желания совершать грех, то есть духовная свобода, ведь тот, кто грешит, становится рабом греха и лишается свободы: «всякий, делающий грех, раб есть греха» 5, а «где Дух Господень, там свобода»116.
В этом смысле только человек, свободный духовно, может обладать и всей полнотой гражданской (политической) свободы, поскольку не нуждается в правовом принуждении со стороны государства для предотвращения преступлений и побуждения к общественно приемлемому поведению. Таким человеком «добро делается не из-за страха, но из любви, не из-за боязни наказания, но из-за услаждения правдой»1 7. По словам Иоанна Златоуста, «Как кроткие кони, и сами по себе делающие вес, не имеют нужды в биче, так и душа, преуспевающая в добродетели действием духа, не имеег нужды з предписаниях закона» .
Понимание іраниц власти, взаимных прав и обязанностей правителя и подданных
Неоднозначной интерпретации требует проблема границ власти, взаимных прав и о5язаиностей правителя и подданных в системе религиозно-философских и политических воззрений Ивана IV Грозного. Как известно, после первых шести лет царствования Ивана Васильевича социально-политическая система Московского царства претерпела значительные изменения, что было напрямую связано с радикальной переоценкой царем собственных духовно-политических убеждений. Специфическое понимание государем сути православной веры, своеобразно интерпретированные в собственной концепции нюансы и тонкости богословских споров — все это оказало самое непосредственное воздействие на политические реалии эпохи.
В начальный период своего правления Иван Грозный поддерживает политические принципы, близкие к взглядам Максима Грека и его идейных сподвижников. Будучи подготовленным всей предшествующей религиозно-политической мыслью к идее высокого предназначения власти правителя Русского государства, выказывая серьезное отношение к своим царским обязанностям, царь не только приближает к себе «Избранную раду», но и объявляет себя союзником Церкви. В своей речи на Стоглавом соборе царь обращается к духовным лицам за помощью и руководством: «Зело бо желаю и срадуюся и согласую сослужебен с вами быти вере поборник»235.
Каравашкин А.В. Русская средневековая публицистика: Иван Пересветов, Иван Грозный, Андрей Курбский. М.,2000. С.72.
Историки по-разному объясняют причины произошедшей в дальнейшем метаморфозы во взглядах и отношении царя к своему ближайшему окружению. Указывают на большую роль тяжелой болезни царя, ставшей поводом для подозрений бояр в измене, смерти первой жены царицы Анастасии и трагической гибели первенца, ссылаются также на знаменательную победу русских войск при взятии Казани, приведшую царя к пересмотру прежних политических убеждений. Однозначного объяснения в исторической науке по-прежнему нет.
Но как бы то ни было, уже в 60-е гг. XVI в,, главным образої , в переписке с князем Андреем Михайловичем Курбским, Иваном IV оформляется новая концепция смысла, задач и границ государственной власти. И в качестве одного из важнейших принципов этой новой духовно-политической концепции царь постулирует принцип неоі-раниченности самодержавной власти. «Како же и самодержец наречется, ащс не сам строит?» 36 — восклицает он в первом послании Курбскому.
Для доказательства этого тезиса Иван Васильевич вновь обращается к идее божественного происхождения царской власти. Будучи «помазанником Божиим», царь «от Бога» обладает всеми необходимыми компетенциями, знаниями и навыками для эффективного управления государством. Следовательно, ему незачем с кем бы то ни было делить свою власть: «от Бога наставляемый» и «иных разума не требует», царь должен «свое царьство в своей руце держати, а работным своим владети не давати» 7.
Критически Иван Грозный отзывается о государствах, функционирующих на основе сословного представительства: «А о безбожных языцех что и глаголати! Понеже тс все царствии своими не владеют: как им повелят работные их, так и владеют»238. Достаточно резко Иван Грозный отзывается о польской шляхетской демократии в послании королю Стефану Ьаторию: «Государствуем от великаго Рюрика 717 леть, а ты вчера на таком великом государстве, в своем роду первое тебя по Божей милости обрали народи и станы королевства Полскаго, да посадили тебя на те государствуя устраивати их, а не владети ими» .
Власть многих царь сравнивает с женским неразумием и непостоянством: города и области, управляемые собственными правителями, по мнению Ивана Грозного, неминуемо придут в упадок, «понеже яко жена не может своего хотения уставити — овогда тако, иногда же инако, тако же убо и многих — ового же тако хотение, инаго же инако» .
Отечественная же традиция управления, по мнению царя, качественно иная: «А Российское самодержавство изначала сами владеют своими госу-дарствы, а не боляре и вельможи»241. Критикуя многовластие, Грозный в качестве аргументов приводит исторические примеры государств (наиболее яркий — Византия), пришедших в упадок или распавшихся, с его точки зрения, из-за того, что власть в них была поделена между многими, а не сосредоточена в одних руках.
Русская история, по мнению Грозного, также богата примерами бесчинств и беспорядка, возникающих во времена боярского правления. Так, в малолетство Грозного бояре «на грады и села возскочиша, и тако горчайшим мучением многообразными виды имения ту живущих без милости пограби-ша... Подовластных же всех аки рабы себе сотвориша, рабы же своя аки вельможи сотвориша; правити же мнящееся и строити, и, вместо сего, неправды и нестроения многая устроиша»242
«Свободы христианских королей» в концепции A.M. Курбского
Понятие свободы в сочинениях Ивана Грозного» как и у Андрея Курбского, трактуется двояко — и богословски, и политически, постоянно перетекая из одного плана в другой и обратно. Царь, как и его знаменитый оппонент, выступает с позиций восточно-христианского понимания свободы воли (хотя на этот счет существуют иные точки зрения, приписывающие Ивану IV детерминистский взгляд на проблему соотношения Божественного предопределения и свободы воли340). В «Ответе Яну Роките» Иван Васильевич утверждает: «Господь нашъ Исусъ Христос сотвори человека самовластна»341. Принцип самовластия в концепции Грозного неразрывно связан с принципом ответственностк в виде посмертного воздаяния: если человек следует Божественной воле («последоваша по стопамъ Христовымъ»), он переходит «к вечному царствию»; если же «самоволно предаша себе князю мира сего (дьявола. — А.Е.) и прелести его последоваша» — попадает в ад, «царство смертное», где испытывает «бесконечный муки»342.
В концепции Грозного идея политической свободы в том виде, в каком ее понимал Курбский, не следует из идеи духовной свободы, религиозного самоопределения; эти понятия, в представлении царя, принадлежат к совершенно разным областям человеческой жизни. Действительно, Творец изначально наделил человека свободой. Однако в то же время Бог наказывает человека за неправильное употребление этой свободы, то есть за грех. Причем происходит это еще в земной жизни человека: «Лз же исповедаю и вем, яко не токмо тамо мучения, иже зле живущим и преступающим заповеди Божия, но и здесь праведнаго Божия гнева, по своим злым делом, чашу ярости Господня испивают и многообразными наказании мучатся...»
Вероятно, из этого представления царя вытекает его идея о праве правителя, как исполнителя Божьих повелений на земле, наказывать тех, кто преступает Божественный закон. Это мнение базируется на известном в русской средневековой мысли уподоблении небесного и земного царств И, COOT ветственно, Небесного и земного владык. Божественная и царская воли в представлении Ивана IV — это категории одного порядка; противление им является уже не «самовластием», а «самовольством» и подвергается царем резкой критике.
Однако правомерно ли говорить о том, что Курбский был защитником свободы, а Иван Грозный — апологетом деспотических порядков? Справедливо ли утверждать, что Грозный использовал религиозную риторику в качестве идеологического щита, при помощи которого хотел развязать себе руки? Думается, такой подход оказался бы серьезным упрощением; вряд ли можно говорить о том, что призыв к жестким управленческим мерам лишь маскировался высокими идеалами православия, как некоторой идеологической формой. Человек Московской Руси действительно жил по вере, и в текстах царя мы видим глубоко продуманную систему политических идей, опирающуюся на православное вероучение. Стройность, непротиворечивость этой концепции, а также ее чрезвычайно эмоциональное выражение (филологи называют литературную манеру Ивана Грозного «кусательным стилем») убеждают в искренности автора. Дело, скорее, в другом. А именно, в кардинальном отличии глубинных философских и религиозных воззрений царя на природу человека, его свободу и призвание.
Для сравнения: преподобный Максим Грек и те мыслители, которые были близки ему по своим убеждениям (преподобный Нил Сорский, Вассиан Патрикеев), были уверены, что человек заслуживает того, чтобы вручить ему ответственность за собственное спасение, человек способен поступать в соответствии с внутренним голосом совести. При этом они не питали иллюзий по поводу сложности и даже определенной опасности этого пути: человек может равно приблизиться к ангелам или стать хуже диких зверей. Но в том и ценность жизни — в делегировании ответственности лично самому человеку.
Иван Грозный считал иначе. С его точки зрения, гораздо важнее соблюдения личной свободы умение управлять разнонаправленными человеческими волями для достижения общественных целей. Здесь необходимо отметить один важный момент. Знания человека об окружающем его мире неизбежно ограничены. Человек не может познать больше некоторой части реальности. Он живет в определенном месте, с определенными людьми, определенное число лет, и мотивы его поведения формируются непосредственно уже имеющимся опытом. Отсюда перед правителем встает серьезная проблема. Всякий человек самостоятельно выбирает те ценности, которыми он руководствуется в своих поступках — добро или зло. Но может ли правитель позволить отдельному человеку руководствоваться в действиях его собственными знанием и опытом, или же надлежит заставлять человека делать то, что кажется приемлемым правителю, ибо именно правитель лучше способен судить о значении действий отдельного человека для общества в целом? Иван Грозный выбрал второй путь. Мотивы его выбора могут быть объяснены, если вспомнить об идее серьезнейшей ответственности государя перед Богом за спасение подданных.
В сочинениях Ивана Васильевича выстраивается властная иерархия: Бог — царь — подданные. В каком смысле Грозный считал своих подданных рабами? В той же степени он сам — раб Божий. Царь и подданные — в равной степени рабы Божий, но занимают неодинаковые ступени. Царь выше, поскольку ему вверена власть, понятая как имущество (в евангельском смысле), он поставлен над людьми как управляющий имением из евангельской притчи. Каждый человек понесет ответ перед Богом, и царь в том числе. Но на царе более тяжелый груз ответственности, потому что его решения значимы для всего общества. Тем самым ответственность царя в каком-то смысле перевешивает его права.
Но если правитель превысит свои полномочия, ведь грань между свободой и принуждением чрезвычайно тонка? Тогда царя будет ждать строгий ответ на Страшном Суде (неясно, насколько строгий, это четко не формулируется, но видимо если единственная альтернатива раю — ад, то царя ждет ад). Однако Бог в христианстве — это не бессердечный карающий бог, нг прокурор, скрупулезно подсчитывающий нарушения правил, а Живой Бог, милосердный и милующий. Вероятно, поэтому Грозный пишет: «верю, что несмотря на множество моих грехов, Бог может помиловать меня и потопить мои грехи в бездне Своего милосердия».
Таким образом, как представляется, Иван Грозный стремился предотвратить возможные ошибки своих подданных. Ведь именно он, «грозный и мудрый государь» обязан своих подданных «привести к покаянию», поставить их ограниченные и разрозненные интересы на службу общему благу. Но «заставить», «принудить» — значит, лишить свободы. А где нет свободы — там нет и ответственности, ответа перед Богом. По сути дела, всю ответственность за ошибки подданных царь Иван Васильевич берет на себя. Чем это оканчивается, написано во всех учебниках истории: опричнина, массовые казни, гонения, душевные терзания царя, его внутренний надлом, увлечение астрологией и суевериями.
Насколько все же тот тип власти, который обосновывал в своих произведениях Грозный, выражаясь словами Г.П.Федотова, исключал всякую возможность зарождения свободы в недрах государства? Тут нужно вновь вернуться к тому, что главная свобода в понимании русских авторов — это духовная свобода, скорби и тяготы, - несение креста, сострадание Христу, жизнь сама по себе не имеет абсолютной ценности, ценность имеет вечность. Но, опять же, этот выбор должен быть осознан и доброволен, и каждый человек должен сделать его самостоятельно.
