Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Гражданское общество как условие становления и развития демократии
1.1. Понятие и основные концептуальные подходы к исследованию гражданского общества 18-69
1.2. Проблемное поле формирования гражданского общества в странах транзитного типа 70-90
Глава 2. Гражданское общество современной России: состояние, тенденции, проблемы
2.1. Специфика формирования и основные факторы становления гражданского общества 91-116
2.2. Роль государства и общества в формировании гражданского общества 117-145
2.3. Социальный потенциал гражданского общества современной России 146-163
Заключение 164-170
Библиография 171-187
- Понятие и основные концептуальные подходы к исследованию гражданского общества
- Проблемное поле формирования гражданского общества в странах транзитного типа
- Специфика формирования и основные факторы становления гражданского общества
- Социальный потенциал гражданского общества современной России
Введение к работе
Актуальность исследования. Вот уже около двадцати лет современная Россия идет по пути радикальных изменений экономических, политических, социальных, духовных и общественных отношений. В стране по существу революционным путем произошла масштабная замена одной, находившейся в состоянии всеобщего кризиса социально-политической системы, другой, которая до настоящего времени находится в переходном состоянии, переживая трудности утверждения здесь правового государства, гражданского общества, демократических механизмов функционирования новой политической системы.
Центральным вопросом для стран недавно вставших на путь демократических преобразований является вопрос о том, способны ли они консолидировать обретенные практику и институты демократии с тем, чтобы они выдержали испытание временем, устояли в политических конфликтах и кризисах, приобрели в демократических преобразованиях импульс развития и необратимый характер. Как известно, ответ на этот вопрос в странах вставших на этот путь развития в реальной политической практике решался по-разному и с различными результатами.
Не простым этот путь оказался и для современной России, которая в очередной раз приступила к масштабным социально-экономическим, политическим и ценностным реформам, реализуя их по преимуществу «сверху», пренебрегая и опытом своих отечественных предшественников, и опытом других стран, прошедших путь модернизации социально-политических систем с разных стартовых фаз их развития.
Поиск ответа на поставленный вопрос является главным мотивом выбора темы диссертационного исследования. При этом мы выделяем проблему становления гражданского общества в стране как центральную проблему демократизации общества и социально-политической системы в целом. Помимо характерных для гражданского общества «горизонтальных связей» и взаимодействий самоорганизующихся социальных институтов, мы рассматриваем его и во взаимодействии с институтами политической системы в разных фазах ее функционировании и развития, то есть, в системе механизма властных отношений, делая на этом особый акцент. Этот подход, как нам представляется, позволяет выявить состояние, наметившиеся тенденции развития и основные проблемы, которые выступают тормозом в становлении гражданского общества в стране. Такая постановка проблемы предполагает выяснение целого ряда теоретико-методологических аспектов изучения теории гражданского общества, что также придает исследованию вполне понятную актуальность.
Степень разработанности проблемы. Осмысление проблем соотношения общества и государства возникло еще до того, как, собственно, появилось само гражданское общество. В этом смысле оно имеет свою предысторию и историю. Эту мысль хорошо выразил Г.В.Гегель, который полагал, что гражданское общество было «создано … лишь в современном мире»1. Оно начинает формироваться в Новое время, в эпоху становления буржуазных государств. Большой вклад в разработку теории гражданского общества внесли его родоначальники Т.Гоббс, Дж. Локк, такие выдающиеся политические мыслители как Г.В.Гегель, Алексис де Токвиль, К.Маркс и другие2. Эти авторы по существу определили основное поле интерпретаций соотношения понятий государства и гражданского общества, которые можно свести к полюсам мнений: «государство и гражданское общество – непримиримые противники», государство и гражданское общество – вечные союзники». Истина в этом вопросе, как справедливо заметил В.К.Левашов, лежит где-то «посредине и определяется диалектикой исторического развития отношений между обществом и государством»3.
В современной зарубежной политологии и политической социологии в контексте разработки теории демократии значительное внимание уделяется общим вопросам теории гражданского общества4. Среди этой литературы следует выделить труды, которые посвящены проблемам формирования гражданского общества и гражданской политической культуры непосредственно в странах транзитного типа, в том числе и в России. Некоторые из этих исследований подготовлены на солидной основе социологических исследований, проведенных, в том числе, с участием российских политологов и социологов5. Для нашей работы эти исследования имеют методологическое значение, а также являются важнейшим источником информации по общим вопросам становления гражданского общества и формирования гражданской политической культуры в странах транзитного типа.
Начиная с 90-х годов прошлого века в отечественной политологии и политической социологии также уделялось большое внимание проблемам теории и практики становления гражданского общества в странах транзитного типа. За эти годы сформировалась обширная литература по общим вопросам истории и теории гражданского общества6, особенностям его становления и функционирования на разных этапах российских социально-политических трансформаций7. По характеру эти исследования не являются однозначными в оценках возможности / невозможности становления в нашей стране зрелого гражданского общества. В отечественной политической науке эта проблема остается дискуссионной до настоящего времени.
Важное значение для подготовки диссертации имеют научные труды, посвященные обобщению многолетних социологических мониторинговых исследований социополитической динамики российского общества с начала 90-х годов и, практически, до настоящего времени8. В выводах и обобщениях мы опираемся на результаты вторичного анализа этих важных источников для понимания динамики российского общества, в том числе и в вопросах становления здесь правового государства, гражданского общества, формирования среднего класса как его социальной базы, гражданской политической культуры.
Рассматриваемые в исследовании проблемы в последние годы в различных аспектах нашли отражение в ряде диссертаций, подготовленных историками, философами, политологами, политическими социологами, юристами9. Это позволило автору осмыслить поле рассматриваемых проблем и подходов в их изучении, более обстоятельно аргументировать правомочность выбора темы, определения предмета исследования, его целей и задач. В представленной диссертации автор делает акцент на исследовании механизма отношений власти и влияния, состояние которого в любой демократической политической системе отражает реальные проблемы и тенденции развития, как самой политической системы, так и гражданского общества. На наш взгляд этот аспект становления гражданского общества в нашей стране по разным причинам не получил пока обстоятельного комплексного анализа.
Объектом исследования выступает социально-политическая система России в условиях структурных трансформаций и кризиса ценностных ориентаций российского общества. Предметом исследования - процесс становления гражданского общества в условиях структурных трансформаций и кризиса ценностных ориентаций российского общества.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является комплексный анализ процесса становления гражданского общества в современной России, выявление его специфических черт, роли государства и общества в формировании среды и потенциала его развития. Для достижения поставленных целей в диссертации решается ряд исследовательских задач, важнейшими из которых являются:
анализ понятия и основных концептуальных подходов исследования гражданского общества;
изучение проблемного поля формирования гражданского общества в странах транзитного типа;
выявление специфики формирования и основных факторов становления гражданского общества в современной России;
определение роли государства и общества в формировании гражданского общества;
выявление социального потенциала гражданского общества и тенденций его развития в современной России.
Научная новизна работы. В процессе реализации основной цели и связанных с ней научно-исследовательских задач в диссертации были получены следующие, имеющие научную новизну, результаты:
на основе комплексного анализа основных исторически сложившихся концептуальных подходов исследования гражданского общества дана авторская трактовка гражданского общества. Оно рассматривается как совокупность социальных отношений и институтов, функционирующих относительно независимо от политической власти и способных через систему институтов опосредования (политических партий, групп интересов, групп давления) оказывать на нее влияние в принятии и реализации тех или иных решений. Данное понятие гражданского общества отражает не только гражданский уровень отношений индивидов, социальных групп, классов, всего общества, но и представляет общество, народ в качестве источника политической власти, и, следовательно, субъектом социального контроля над деятельностью ее институтов;
обоснован вывод о том, что в отличие от «старых демократий», где гражданское общество рассматривается в парадигме сложившейся «трехчастной модели» как относительно независимой сферы, расположенной между экономикой и политикой, в развивающихся и посткоммунистических странах становление гражданского общества следует рассматривать в парадигме классической дихотомии «общество – государство». Здесь его становление выступает в форме противоречивого процесса, в ходе которого решается комплекс задач переходного периода, таких как трансформация социальной и политической структуры, формирование новых отношений собственности, ценностных систем партийных систем, гражданской политической культуры, Этот вывод определяет важнейший методологический принцип в подходе оценки состояния, проблем и перспектив развития гражданского общества в конкретных странах транзитного типа;
выявлена специфика радикальных российских трансформаций, обусловленная всеобщим кризисом уходящей советской и новой российской социально-политических систем. Раскрыта роль объективных и субъективных факторов, оказавших влияние на характер и тенденции развития процесса становления гражданского общества (новизна для страны возникших в ходе реформ проблем и задач переходного периода, неравномерность социально-экономического и культурного развития субъектов РФ, проведение реформ «сверху» на идейной основе «либерального фундаментализма», отсутствие у реформаторов осмысленной «национальной идеи», определяющей стратегию государственного и гражданского строительства, дефицит гражданской и правовой культуры в обществе в целом и у политических элит);
обоснованы функции государства и общества в создании условий и среды становления в стране эффективного гражданского общества. Процесс становления гражданского общества представлен в исследовании как длительный во встречном движении государства и общества, в котором вполне могут быть как прорывы, так и откаты;
выявлены социально-политический потенциал гражданского общества, основные проблемы и тенденции его становления в нашей стране. Обоснован концептуальный для исследования вывод о том, что, во-первых, гражданское общество в современной России существует и переживает процесс медленного и противоречивого становления и развития. Во-вторых, сдерживающим фактором его становления объективно выступает государство, которое пока так и не сумело в полной мере стать лидирующим агентом в формировании условий и среды для его более динамичного становления и развития. В-третьих, будущее гражданского общества в нашей стране определится тем, какой вектор во взаимодействии государства и пока слабого гражданского общества станет преобладающим. Авторитарный, который может привести страну к повторению судьбы всех российских реформ, осуществляемых «сверху», или вектор с установкой на постепенное развитие основ гражданского общества, создание государством условий для активного, включенного и рационального участия граждан в строительстве свободной, демократической России.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. В современной отечественной и зарубежной политологии и политической социологии общепринятого определения понятия гражданского общества не существует. Всю совокупность точек зрения на природу отношений гражданского общества с государством можно представить в нескольких основных позициях. Приоритет во взаимодействии гражданского общества и государства отдается либо государству, либо гражданскому обществу, либо гражданское общество представляется как независимая от государства сфера, находящаяся между экономикой и политикой, либо их отношение рассматривается в контексте причинно-следственных взаимодействий. Анализ классических подходов исследования гражданского общества и его взаимодействия с государством в их развитии и преемственности (Т.Гоббс, Дж. Локк, Ф.Гегель, К.Маркс, А. Токвиль и др.) определил авторскую позицию в понимании гражданского общества как операционного понятия в исследовании обществ транзитного типа.
2. Для понимания проблемного поля формирования гражданского общества в странах транзитного типа большое значение приобретает осмысление опыта социально-политических модернизаций развивающихся стран, вставших после второй мировой войны на путь политической независимости. Этот опыт выявил несколько важных уроков. Во-первых, он вскрыл несостоятельность теоретико-методологических основ модернизации этих стран как процесса их «вестернизации», искусственного «насаждения» здесь либеральных ценностей, где не существовало соответствующей им социальной, культурной и политической среды. Во-вторых, этот опыт выявил очевидную тенденцию рассматривать модернизацию в качестве многовариантного процесса, обусловленного особенностями конкретных стран. Было понято, что сведение модернизации к экономическому росту как к некой абстракции, без учета социальных, геополитических, культурных, психологических и иных факторов конкретных стран ошибочно. В-третьих, в теоретико-методологическом аспекте получили подтверждения мнения выдающихся политических мыслителей прошлого Ф.Гегеля, К.Маркса, А.Токвиля и других о недопустимости навязывания «разумного» по своему содержанию государственного устройства народам, которые по объективным и субъективным причинам не достигли в своем сознании, говоря словами Ф.Гегеля, понимания этого процесса, как «необходимого». В-четвертых, опыт социально-политической модернизации развивающихся стран показал, что для успешного решения задач модернизации ее субъекты не должны противопоставлять экономику государству, разрушать устойчивость политического строя, наделяя государство минимальными функциями «ночного сторожа». Этот путь ведет к деградации и экономики, и общества, и государства. Не решает он и вопросов, связанных с созданием здесь основ гражданского общества и его социальной базы – среднего класса.
3. Автор ставит под сомнение правомочность применения «трехчастной модели» гражданского общества для описания и объяснения проблем его формирования в развивающихся и посткоммунистических странах, где процесс его становления правомерно рассматривать в рамках дихотомической модели «государство-общество», «общество-государство». Здесь гражданское общество только становится, постепенно приобретая черты, обеспечивающие ему статус «качества», «зрелости». Эта модель отражает специфику становления гражданского общества в странах «старой демократии» Х1Х века, где процесс развития гражданского общества сопровождался постепенной трансформацией социальной и политической структуры общества, формированием политических партий и общественных движений, иных самоорганизующихся ассоциаций, «проверкой» реальной политической практикой принципов и ценностей классической либеральной доктрины.
4. Формирование новой социально-экономической и политической системы современной России определялось рядом специфических объективных и субъективных факторов, оказавших существенное влияние на характер и остроту проблем становления гражданского общества. Осуществление реформ «сверху» на идейной основе «либерального фундаментализма» и гегемонистской концепции глобализации в условиях всеобщего кризиса социально политической системы сформировало в стране общество крайнего социального неравенства, которое остается главным препятствием на пути формирования правового, социально ориентированного государства с развитым гражданским обществом.
5. Гражданское общество в современной России находится на стадии зарождения и трудного становления. Поддерживающая гражданское общество роль государства является объективной и для стран «старых демократий», и, тем более, для стран, осуществляющих свой переход к демократиям с разных стартовых позиций. В демократических политических системах и в странах транзитного типа роль государства и общества в формировании основ гражданского общества обусловлена самой природой социально-политического механизма функционирования и развития демократической социально-политической системы. Хотя сам процесс функционирования этого механизма и его эффективность определяется условиями демократического развития конкретных стран, уровнем «дефицита демократии», стратегиями правящих политических элит, разрабатывающих и осуществляющих государственный курс;
6. Социальный потенциал гражданского общества в современной России пока невелик. В ходе реформ в стране сложился «механизм торможения» становления правового государства и гражданского общества, опасность которого начинает осознавать правящая политическая элита. Его смысл состоит в ограничении «сверху» исходящей «снизу» демократической, политической и гражданской активности и одновременно в стимулировании правящей элитой и бюрократией управляемой активности общества на поддержание власти. На уровне общественного мнения в стране сложилось устойчивое опасное представление о том, что источником реальной политической власти и ее носителем являются богатые люди и бюрократия. Это вызывает отчуждение власти от общества, формирует потенциально конфликтную среду, тип пассивной «политической культуры наблюдателей», не способствующих становлению гражданского общества. Будущее гражданского общество в России во многом будет обусловлено реальной политикой государства в экономической, социальной, духовной и политической сферах. В этом смысле не вызывает сомнений необходимость на переходном этапе сильной власти для обеспечения условий становления в стране развитого гражданского общества и правового социально ориентированного государства. В условиях России для решения этих задач необходима политическая воля, ответственность правящей политической элиты за настоящее и будущее страны.
Теоретической и методологической основой исследования являются труды российских и зарубежных ученых в области политологии, политической социологии и психологии, касающиеся различных аспектов функционирования политических систем, становления правового государства и гражданского общества в классических демократиях и в странах транзитного типа, механизмов формирования политического сознания и политической культуры.
Методологическую основу диссертации составляет совокупность общенаучных подходов в изучении проблем политики, власти, гражданского общества, политических систем, государственного управления. В рамках социологического и политологического подходов в диссертации использованы методы системного, структурно-функционального и сравнительного анализа.
Эмпирическую базу исследования составили официальные документы государственных органов, министерств и ведомств РФ, статистические материалы, содержащиеся в научной литературе. Важным элементом эмпирической базы исследования явились также материалы отечественных и зарубежных социологических мониторингов социополитической динамики российского общества в условиях трансформации, среди которых отдельно надо выделить работы Горшкова М.К., Заславской Т.И., Голенковой З.Т., Левашова В.К., Рукавишникова В.О., Халмана Л., Ховарда М. М., Эстера П. и др.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты дают возможность расширить представления о реальном состоянии и проблемах формирования в современной России гражданского общества. Полученные результаты исследования могут быть использованы при чтении лекционных и специальных курсов по политологии, политической социологии, социологии выборов, иным смежным дисциплинам политологического цикла, в научно-исследовательской работе. Результаты исследования могут быть использованы также в качестве методических материалов в работе соответствующих институтов, имеющих непосредственное отношение к социальным механизмам власти и влияния, формированию среды становления в стране институтов гражданского общества.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политологии и социологии политических процессов социологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Основные идеи и положения работы были отражены в выступлениях автора на ежегодных Международных научных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов – 2007», «Ломоносов – 2008», «Ломоносов – 2009, в научных публикациях, в том числе и в реферируемых журналах.
Структура исследования определяется поставленными в нем задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых содержит, соответственно, два и три параграфа, заключения и библиографии.
Понятие и основные концептуальные подходы к исследованию гражданского общества
В современной отечественной и зарубежной политологии и политической социологии не существует общепринятого определения понятия гражданского общества. Между тем сам термин гражданское общество употребляется в политических философиях крупнейших мыслителей разных эпох, начиная от античности, до настоящего времени. Не пропадает интерес к осмыслению этого понятия и в настоящее время.
Особенно заметно. , это проявилось после падения политических режимов в странах социализма и развала Советского Союза.
Своеобразный «ренессанс» идеи гражданского общества был обусловлен также и осмыслением результатов процессов модернизации, затронувших во второй, половине XX века десятки стран так называемого «третьего мира». Все это актуализирует проблему поиска ответов на теоретический и реально практический вопрос» о том, «какой тип гражданского общества наиболее соответствует современному демократическому государственному устройству»,... «как соотносятся различные нормативные модели демократии (или различные проекты демократизации) со структурами, институтами и динамикой развития, гражданского общества»1 в разных странах.
Наконец, соответственно, какое из многочисленных понятий гражданского общества наиболее приемлемо с точки зрения его места и роли в механизме взаимодействия общества и государства в странах транзитного типа.
Искать ответ на эти и другие проблемы гражданского общества надо, по-видимому, прежде всего, в выявлении исторических границ зарождения идеи гражданского общества, его непосредственных субъектов, факторов, способствовавших его формированию в различных странах на разных этапах развития их социально-политических систем.
Конечно, сам термин гражданского общества мы находим у Аристотеля (koinonia politike), у Августина Блаженного (societas civilis, civitas), у Лютера и его ближайшего сподвижника Меланхтона (societas civilis, civitas respublica), у некоторых других представителей политической мысли до эпохи ранних, буржуазных революций . Однако для понимания сути современных интерпретаций понятия гражданского общества исторический след интереса к этой проблеме в далеком прошлом имеет, скорее, характер предыстории вопроса-, чем начала его истории.
Собственно- теория гражданского общества зарождается в эпоху ранних буржуазных революций, когда на политическую арену, медленно, но уверенно, вступала нарождающаяся буржуазия, которая-требовала от абсолютистских политических режимов «свободы личности», признания «естественного права собственности», «политических и гражданских прав» человека и гражданина. Отношения между государством и личностью, общественной и государственной системами в этих требованиях обосновывались принципами якобы изначальной, прирожденной свободы человека (теория «естественного права»), которая в условиях человеческого общежития трансформируется в политические права гражданина (теория «общественного договора»). Гражданин в этой политической философии выступал личностью, наделенной политическими правами и обязанностями. При чем эти права и обязанности, как позднее четко выразит эту мысль Ж.-Ж. Руссо3, не являются даром государства или верховного властителя. Они внутренне присущи гражданину, так же как внутренне присуща человеку и свобода. Поэтому личность в ее политико-правовом понимании — гражданин, в такой интерпретации становится интегральным центром общества, которое поэтому называется гражданским обществом и которое, как одну из важнейших его характеристик, подразумевает «общество правовое» и, следовательно, и правовое государство. Таким образом, идеи гражданского общества и правового государства в своем генезисе изначально выступали гранями одного системного явления.
Общепризнанным является отнесение к родоначальникам теории гражданского общества политических мыслителей периода Английской революции XVII века Т. Гоббса (1588 - 1679) и, особенно, Дж. Локка (1632 - 1704), заложившего к тому же основы классической традиции политической философии либерализма. Вместе с тем следует отметить, что хотя Т.Гоббс и Дж. Локк выстраивали свои политические концепции на методологической основе теорий естественного права и общественного договора, однако смысл их понимания гражданского общества имел и некоторые различия.
Одной из существенных особенностей теории общественного договора у Т.Гоббса является; то; что;, единственным актом договбрат выступает соглашение каждого отдельного индивида с каждым другим; В-результате такого соглашения люди добровольно и безвозвратно передают все свои естественные права некому органу (институту) в лице мифического Левиафана, который становится носителем неограниченной; политической власти, абсолютным сувереном. Государство, поясняет Т.Гоббс, считается установленным «когда множество людей договаривается и/ заключает соглашение каждый с каждым о. том, чтодв; целях,, водворения мира среди них и защиты от других каждый «изших.будет признавать, как. свои» собственные все; действия: и суждения! того; человека или собраниям людей] которому большинство дает право: представлять, лицо всех.(т.е., быть их представителем) независимо от того, голосовал ли он; за или против них»4. Созданное таким образом государство отождествляется Т.Гоббсом с ..гражданским обществом (societas. civilis), а также гражданским лицом (persona civilis;) . ,
По существу в политической философии Т.Гоббса не; народ создает верховную; власть, а,; напротив, сам государственный орган1, возникший на основе договора каждого? индивида с каждым предстает в качестве политического инструмента образования государства = гражданского общества, выступающего полномочным и бесконтрольным представителем реального общества, и; его практически, неограниченным повелителем:, Неудивительно поэтому, что в политической философии" Т.Гоббса государство, как политически г организованное гражданское общество, прописано не четко,.. не концептуально. В то; время как. государственный орган —; этот искусственно созданный Левиафан- уже на первых страницах его знаменитого труда предстает как сложная машина, система взаимосвязанных и взаимодействующих между собой ее структурных элементов (институтов) с вполне определенными и ограниченными рамками этих структур функциями6.
В отношениях с реальным обществом созданный соглашением «каждого с каждым» государственный орган не только не участвует в этом соглашении, но и не берет на себя никаких обязательств перед обществом, кроме как поддержания общественной безопасности. Он свободен от какой-либо ответственности перед подданными, гражданскими законами, обществом. Автор посвящает многие страницы своего труда обоснованию аргументов в пользу неприкосновенности, абсолютности верховной власти и бесправия своих подданных.
Эту мысль можно подтвердить одним из интересных рассуждений Т.Гоббса по поводу соотнесения понятий государства и граэюданского лица, которые, как мы отметили, соотносятся автором как синонимы с понятием граэюданского общества. Хотя всякое государство есть гражданское лицо, отмечал Т.Гоббс, но это не значит, что и, наоборот, «всякое гражданское лицо есть государство». Некоторые граждане для ведения определенных дел могут с разрешения государства образовать «одно лицо», например, купеческую компанию, другие различные объединения. Но они не являются государствами, поскольку их члены «не подчинили себя целиком и полностью воле сообщества, а только в некоторых вопросах, определенных государством, так что любой из его членов имеет право предъявлять иск в суде всему товариществу, тогда как граэюданин не может судиться с государством. Таким образом, подобные товарищества суть гражданские лица, подчиненные государству» .
Проблемное поле формирования гражданского общества в странах транзитного типа
При раскрытии проблемного поля или поля проблем формирования гражданского общества в странах переходного типа необходимо хотя бы в самых общих чертах иметь представление об основных этапах формирования теорий модернизаций, сложившихся в период после второй мировой войны. В своем становлении и применении в реальной практике модернизации развивающихся стран эти теории прошли несколько этапов. Условно обычно выделяется три основных этапа формирования этих теорий. Первый этап охватывает период 50-60-х годов XX века.
Это было время зарождения и становления теорий модернизаций, разработки на их основе конкретных моделей развития для развивающихся стран. Второй этап ограничивается 70-80 -ми годами прошлого века. Это был период переосмысления PI переоценки ценностей этих теорий, которые в ходе применения в развивающихся странах раскрыли свою практическую несостоятельность. Третий этап охватывает конец 80-х - начала 90-х годов ХХ-го века и продолжается до настоящего времени.
Методологической базой теорий модернизации в послевоенное время стали системный и структурно-функциональный подходы Т.Парсонса, Д.Истона, Р.Мэртона, Г.Алмонда. Привлекательность этих подходов коренилась, прежде всего, в их ориентации на количественные методы исследования реалий общественной жизни, стремлении этих ученых создать теории, в своей основе опирающиеся на выводы, взятые из реальной общественной жизни. Эти методы позволяли не только описывать общественные явления и процессы, но и измерять их в сфере экономики, политики, социальных отношений, духовной жизни. В ходе осмысления процессов модернизации появились конкретные модели реализации проектов модернизации — теории экономического роста У. Ростоу, политической институализации С.Хантингтона, социально-психологического подхода Л.Пая и многие другие69.
Некоторые из авторов ранних теорий модернизации в качестве советников и экспертов могли наблюдать за ходом этих процессов в странах, находящихся в сфере американского влияния и в различных международных политических и экономических институтов. Это способствовало тому, что реальная практика модернизации, вскрывавшая ряд нестыковок теорий с действительностью, стимулировала мысль авторов этих теоретических проектов в направлении их переосмысления и переоценки.
Содержание ранних теорий модернизации можно свести к нескольким основным принципам, которые выстраивали логическую модель модернизации десятков государств, возникших после второй мировой войны, прежде всего, в странах Азии и Африки и отчасти в Латинской Америке. По своим социально-экономическим, политическим, культурным, цивилизационным, географическим и иным характеристикам это были государства самого различного уровня, что уже само по себе составляло сложнейшую проблему выработки некой универсальной модели их развития.
Объектом исследования этих теорий определялось так называемое «традиционное общество» или общество доиндустриального типа, независимо от того, в каком регионе планеты оно находилось. Считалось, что первым историческим этапом модернизации было становление индустриального (капиталистического) общества в развитых странах Старого и Нового света. Этот путь прошли страны Европы, США, Япония, в известной мере Россия. Таким образом, все остальные страны мира оказывались.странами либо «второго»- эшелона в мировом развитии, которые: должны бьілиі «догонять» развитые капиталистические (первый мир) и социалистические (второй; мир) страны, либо находящиеся на одной из стадий приближающих их к странам «первого мира». На теоретическом уровне этот принцип, например, был проведен в известной в то время работе У. Ростоу «Стадии экономического роста: некоммунистический манифест (1960), претендовавшей, как это уже видно из названия работы, на революционный переворот в понимании теории общественного прогресса.
Понятно; что в; такой: интерпретации; общественного «развития» механизмом" модернизации «догоняющих» стран должен был стать; экономический рост7. Логика данной концепции предполагала1 главным,, определяющим процесс модернизации — запуск самого механизма роста: Все остальное должно было приложиться само собой. Как это не парадоксально, в ранних теориях модернизации все, что относилось к субъективной стороне: общественной жизни, вообще не принималось во внимание. При этом экономический? рост рассматривался необходимой, предпосылкой введения политических институтов западного; типа, хотя:, и здесь жесткой причинно-следственной связи, не предусматривалось. Считалось аксиомой,, что сдвиги в экономическом развитии: и политической институализации автоматически приведут к утверждению в этих странах либеральных ценностей политической культуры Запада, постепенному формированию местного гражданского общества.
Примерная логика осуществления модернизации была присуща и теориям «некапиталистического пути развития» в тех странах, которые ориентировались на «второй мир» - СССР и его союзников. Правда, здесь проблема состояла не в том, чтобы выстроить гражданское общество и построить социально-политическую систему по образу «индивидуалистического утилитаризма Запада». А в том, чтобы путем медленных социалистических преобразований зачатков местных традиционных коллективистских структур — общин, с помощью социалистических стран миновать путь капитализма и сразу построить социалистическое общество. Эту заметную тенденцию и умонастроение в молодых политических элитах ряда стран «третьего мира» выделял даже С.Хантингтон. Он отмечал, в частности, что «студенты и интеллигенты России XIX века» с их стремлением к модернизации для этой группы стран и части ее элиты во многих отношениях стали прототипом «для аналогичных им деятелей в Азии, Африке и Америке XX в.» . Таким образом, изначально ранние теории модернизации несли в себе значительный элемент идеологической нагрузки. Не скрывали этого и сами авторы конкретных моделей модернизации, и политики, реализовывавшие проекты либо «вестернизации» стран «третьего мира», либо «некапиталистического пути» их развития.
Далее по замыслу авторов подобных теорий, субъектом этого двуединого процесса модернизации (экономического роста и политической институализации) должна была выступать политическая элита, в одних случаях пришедшая к власти после крушения колониальных систем, как правило, при активной поддержке бывших колониальных администраций, в других - те ее представители, которые получили образование в западных странах и ориентировались на ценности западной политической культуры. Выстроенный таким образом процесс модернизации «догоняющих стран» объективно обладал огромным потенциалом, способствовавшим скорее не интеграции, а дезинтеграции общества, установлению здесь компрадорских или авторитарных политических режимов, развитию коррупции, социального расслоения.
Реализация- проектов модернизации в 50-60-е годы ХХ-го века сопровождалась массовыми военными переворотами, гражданскими войнами, партизанскими кампаниями. Слабые государства оказывались не в состоянии осуществлять государственную политику, способную эффективно решать проблемы, возникающие в ходе социальных перемен, стремительной урбанизации в ряде новых государств, экономического роста, распространения образования и средств массовой информации. В подавляющем большинстве этих стран, особенно в тех, которые только возникли на руинах колониальных систем, не удалось создать устойчивых политических партий и партийных систем, социально ответственных перед своими народами. Многим из этих стран пришлось длительное время находиться в состоянии анархии соперничествующих между собой кланов, социальных групп, военных структур. Известный американский специалист по теориям модернизации М.Нэш писал в этой связи уже в 80-е годы: «Те ученые в капиталистических и освободившихся странах, которые 20 лет отождествляли модернизацию с развитием, экономическим ростом, сейчас признают, что они ошибались.
Специфика формирования и основные факторы становления гражданского общества
Формирование новой социально-экономической и политической системы в современной России осуществлялось не эволюционным путем, а как обычно- в сложившейся традиции истории российских реформ, через революцию: «сверху». Причем/, отличием российских! реформа конца прошлого, столетия и начала. нынешнего от всех; предшествующих , за . исключением, пожалуй, Октябрьской революции? 1917 года, является., их глобальный характер, вписывающийся в понятие всеобщего кризиса, как совокупности кризисов; идентичности " легитимности,: проникновения участия, интеграции и распределения.
Конкретный путь политического развития; того или иного переходного общества определяется исходным, .«стартовым»: уровнем, их социально-экономического, политического ш культурного развития, последовательностью возникновения разрешения нарастающих кризисов. Одновременность или сочетание нескольких из названной: совокупности кризисов делают политическое развитие особенно затруднительным. На рубеже 90-х годов прошлого века в России на старте реформ сложилась именно - такая, исключительная, ситуация; когда ее внутреннее положение определялось наличием; всей совокупности перечисленных кризисов.
Остроту переживаемой страной трансформаций придавали также необоснованные ожидания граждан быстрых результатов проводимых реформ, их смутное представление о сущности происходящих событий, неадекватное восприятие ценностей демократии, свободы, рынка.
Например, с самого начала реформ большинство россиян было склонно к инструментальному восприятию демократии, связывая ее ценности не с политическими свободами и правами человека, а только с материальным благополучием, достатком. Поэтому, естественно последовавшие за началом реформ негативные результаты — рост безработицы, снижение реальных доходов у большей части населения, резкое повышение цен на все виды товаров и сферы обслуживания повлекли за собой падение доверия к способностям власти предъявить народу позитивные плоды реформирования экономики, что стало главной причиной разочарования в самой демократии и разрушении появившихся в обществе еще на заре перестройки демократических ориентации. Социологические исследования конца 90-х годов показывают, что недовольство существующей социально-политической реальностью в широких масштабах порождало не столько некие формы антидемократического радикализма, сколько апатию и отчужденность граждан от политики2.
Общее направление российским трансформациям 90-х годов было задано западными рыночными демократиями и, прежде всего, США. Навязанные стране концепции реформ на основе «рыночного фундаментализма», гегемонистской концепции глобализации, жестко проводимой США в отношении переходных стран, способствовали возникновению в России эрзац-капитализма со всеми вытекающими последствиями: не уважительного отношения к . законам, общественным нормам, понятиям нравственности и справедливости3. В России стала складываться модель бюрократически-олигархического и, отчасти, бандитского капитализма, интересы которого не всегда совпадали с интересами государства и общества, с интересами необходимости формирования в стране реальных основ гражданского общества.
Реформы повлекли за собой не только смену социально экономической и политической системы, но и радикальную смену системы ценностей всех социальных групп. Формирование основ гражданского общества в нашей стране происходило в условиях переоценки ценностей экономической, политической, социальной подсистем, с деформации сложившихся стереотипов политического мышления и образцов политического поведения. А поскольку государство выступало генератором и субъектом проводимых реформ, оно и само оказывалось в переходном состоянии, в процессе формирования новой политической системы. Это придало российским трансформациям исключительную особенность, что не могло не сказаться на ходе реформ, их динамике, результатах и последствиях. Прошедшее время российских трансформаций - это постоянный процесс реформ самой политической системы страны и механизмов ее взаимодействия с обществом.
На характер трудностей формирования гражданского общества в нашей стране оказывает влияние политико-культурная традиция авторитарного характера власти. Исторически характер взаимоотношений между обществом и государством в нашей стране всегда основывался на ведущей роли государства в общественной жизни. Статус государства как субъекта и инициатора общественного развития на всех этапах его политической истории оказал существенное влияние на формирование в сознании россиян устойчивого государственно-патерналистского комплекса. Не случайно каждый этап российских реформ, которые, как мы уже отметили, инициировались и проводились «сверху», всегда активизировал интерес общественности к проблеме взаимоотношения в российской истории общества и государства, государства и общества, порождая целые «философии российской истории».
Наиболее ярко это проявилось, например, в эпоху «Великих реформ» 60-70-х годов XIX века, когда возникла так называемая «государственная школа» российской истории в лице ее представителей историка С.М.Соловьева, общественных деятелей и политических мыслителей либерально-консервативного толка К.Д.Кавелина и Б.Н.Чичерина. Последнего принято называть завершителем и систематизатором этой политической теории. В своей теории российского государства Б.Н.Чичерин отводил ему не только роль субъекта социальных реформ, но и роль «охранителя», регулятора меры «свободы», сдерживающего «произвол частного права», гражданского общества. «Чтобы понизить сильного и поднять угнетенных, необходимо, - полагал он, - чтобы над теми и другими возникала высшая власть, чтобы общий элемент, подчинив себе частные, заставил их служить общей цели и привел их к гармоническому единству. Этот общий элемент есть государство» .
Надо признать, что как бы не относился российский человек к конкретным носителям власти, для него государство всегда было той магической силой, от которой зависело и плохое, и хорошее в его жизни. В сознании граждан оно представляется «вершителем человеческих судеб и одновременно защитником»5. Такое отношение к государству в сознании россиян получило еще большее укрепление в советский период политической истории России, где оно рассматривалось либо как «диктатура пролетариата», либо, позднее, как «общенародное государство», следовательно, свое, родное, меня оберегающее и по жизни ведущее.
Очевидно, что формирующиеся в современной России новые политические ценности объективно вступают в противоречие с традиционной для россиян ментальностыо, создавая тем самым определенные препятствия на пути формирования гражданского общества и соответствующей ему типа гражданской политической культуры. К традиционным для россиян представлениям можно отнести наличие у них завышенного уровня ожиданий от государства, о чем, например, неоднократно говорил Президент РФ Д.А.Медведев, а также ценностей, базирующихся на принципах коллективизма, приоритета групповой справедливости перед принципами индивидуальной свободы личности. По мнению некоторых исследователей, традиционный русский коллективизм по своей природе вообще несовместим с активной гражданской позицией, с возможностями к самоорганизации гражданского общества .
Действительно, надо признать, что устойчивые элементы политической культуры россиян пока в большей мере соответствуют типу подданнической культуры. Действительным также является и то, что подданническая культура в нашей стране приобрела качество достаточно устойчивой исторической традиции. Но из этого, на наш взгляд, преждевременно делать выводы о несовместимости «российского коллективизма» с гражданской политической культурой зрелых демократий, рассматривать его как некую константу, законсервированную российским менталитетом.
По данным социологического мониторинга Российского независимого института социальных и национальных проблем (РНИСиНП - ИКСИ РАН) в пореформенной России сосуществуют две различные модели» ценностных систем: индивидуалистическая модель ценностей западного типа и патриархально-коллективистская модель ценностей, связанная с традиционалистской российской ментальностью. Западную систему ценностей принимают 25-30% россиян, а носителями традиционалистской российской ментальности являются 35-40% граждан. При этом авторы выделяют еще одну группу граждан с противоречивым типом ценностного сознания, амбивалентным сознанием, которая пока составляет 30-35%, но, как отмечают исследователи, в тенденции она имеет склонность к увеличению своей численности .
Социальный потенциал гражданского общества современной России
Под потенциалом гражданского общества, вслед за В.К. Левашовым, мы подразумеваем «совокупность мнений граждан о политике государства, ее социальной и гражданской направленности, функционирование в интересах граждан социальных и политических инстиіугов» 3. Базовым вопросом взаимодействия общества и государства является вопрос об отношении граждан к политической системе РФ возникшей в декабре 1993 года. Мониторинговые исследования Отдела стратегических социальных и социально-политических исследований ИСПИ РАН, ежегодно проводимые с 1994 включая 2006 год, показывают, что отношение граждан к политической системе хотя и остается сложным, но за указанные годы в них наметилась в целом определенная положительная динамика. Так, в 1994 году политическая система РФ полностью устраивала только 3% респондентов от числа опрошенных. К 2006 году этот показатель увеличился до 8 %. При этом почти не изменилось мнение респондентов к индикатору: система имеет «много недостатков, но их можно устранить реформами». В 1994 году этого мнения придерживалось 45%, в отдельные годы эта цифра менялась даже до двух-трех порядков (в 1998 году - 32%), но к 2006 году она практически выравиилась с 1994 годом и составила 46%. Определенная динамика наметилась в отношении к индикатору «Политическую систему необходимо изменить радикальным образом». Если в 1994 году этого мнения придерживалось 43%) респондентов от числа опрошенных, то в 2006 году она составляла уже 29% 4 .
Медленная эволюция положительной динамики отношения респондентов к российской политической системе имеет вполне определенные причины. Во-первых, граждане страны в подавляющем большинсіве и с устойчивым постоянством, начиная с 1992 года до 2006 года включительно, критически оценивают результаты проводимых в стране экономических преобразований. На вопрос отвечают или нет интересам большинства населения проводимые экономические преобразования в стране, мнения респондентов на протяжении всего периода российских преобразований оказались удивительно устойчивыми. Полоэ/сительный ответ на этот вопрос в 1992 году дали всего 11% респондентов, в 2006 году, соответственно, 12%. Отрицательный, соответственно, 66 и 62 %. Вызвало затруднение в ответе на поставленный вопрос в 1992 году у 22% граждан, в 2006 году - у 26%. Можно сказать, что в ходе реформ, особенно в первое десятилетие нового века, в России сложилась специфическая российская стабильность без развития, с признаками общественного застоя.
Во-вторых, по устойчивому мнению российских граждан современное российское государство выралсает и защищает интересы богатых и государственной бюрократии. Здесь мы не только не видим даже малейшей положительной динамики, а, наоборот, наблюдаем значительный рост сторонников этого мнения. Если, к примеру, в конце 2000-го года 46 и 44% граждан, соответственно, полагали, что российское государство выражает и защищает интересы богатых и государственной бюрократии, то в 2006 году эти показатели уже соответствовали 62 и 55% . Характерно, что мнение о том, что нынешнее российское государство выражает и защищает интересы средних слоев получило поддержку в 2000 году только у 8% населения, а в 2006 году - у 11%. Динамика в этом важном для нашей темы показателе более чем выразительна.
В-третьих, одной из причин укоренившихся в массовом сознании подобных мнений является сложное и очень медленно меняющееся социально-экономическое положение большинства российских граждан.
Об этом свидетельствует динамика самооценки денежных доходов россиян. На вопрос мониторингового исследования, какая из приведенных оценок наиболее точно характеризует Ваши доходы, к «богатым», у которых «достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать», в 1993 году отнесли себя 1% респондентов, в 2006 году — 2%. При этом, за этот период заметно увеличилась группа так называемых- «обеспеченных», у которых не вызывает трудностей приобретения большинства товаров длительного пользования (холодильник, телевизор и др.). К этой группе в 1993 году относили себя 3% респондентов, а в 2006 году - 16%.
Особые проблемные группы — «Ограниченные в средствах», «Бедные» и «Нищие». Группа «ограниченных в средствах» (денег хватает только на приобретение необходимых продуктов и одежды) за этот период значительно увеличилась. В 1993 году к ней причисляло себя 34% респондентов, в 2006 году - 43%. Положительная динамика за годы реформ наблюдалась в группе «бедных» (денег хватает только на приобретение продуктов). В 1993 году она включала в себя 45 % граждан. За годы реформ группа сократилась до 30%. «Социальное дно», «нищие» (денег не хватает даже на приобретение продуктов питания) -эта социальная группа демонстрирует очень медленно положительную динамику. В 1993 году она составляла 16%, в 2006 году —9%65.
Увеличивающееся социальное неравенство характеризует российское общество, как мы уже отмечали выше в нашем исследовании, и в середине первого десятилетия нового века. Только 7% граждан придерживается мнения о том, что государство выполняет свои основные обязанности перед обществом, и 82% полагает обратное. Все это не может не вызывать отчуждения власти от общества, развития противоречий внутри общества, между обществом и государством, формирования конфликтной среды, не способствующей становлению гражданского общества.
На вопрос о том, насколько значительны сегодня (2006г.) противоречия и неприязнь в современном российском обществе, мнения граждан заставляют задумываться о том, в каком обществе мы живем, насколько мы приблизились в реалиях к гражданскому обществу и правовому государству? Ведь 69% респондентов определили в этом исследовании значительными противоречия между народом и властью, 84% - между бедными и богатыми, 76% - между низшими и высшими классами, 53% - между работодателями и работниками, 40% - между младшим и старшим поколениями и т.д.
Граждане полагают, что государство во многом не обеспечивает гарантии прав и свобод человека и гражданина. По мнению россиян, государство выполняет свои обязательства по обеспечению гарантий І на охрану здоровья и медицинскую помощь всего на 25%, соответственно 64%о придерживается противоположного мнения. Это соотношение в вопросах обеспечения гарантий материнства и детства составляет - 24 и 58%), судебной защиты прав и свобод гражданина — 23 и 55%, равенства граждан перед законом и судом - 15 и 72%, прав на бесплатное образование - 14 и 76% и т.д.66
На уровне общественного мнения в стране сложилось устойчивое представление о том, что источником реальной политической власти и ее носителем являются богатые люди (50% респондентов) и бюрократия (41%). То, что источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, согласны только 4% респондентов. Низкие показатели доверия получили Правительство и Парламент Российской Федерации - 13%. И даже Президент РФ-29%.
Можно согласиться с выводом Левашова В.К. о том, что «практически все население нашей страны ( или почти все — Е.З.) считает, что власть в стране контролируется экономической и политической элитой и не принадлежит народу, что противоречит духу и букве Конституции РФ»67. И этот вывод не далек от истины. Так, в 2007 году более 30 долларовых миллиардеров являлись членами законодательных органов Государственной Думы или Совета Федерации, Три человека возглавляли субъекты Российской Федерации . В ГД РФ 2003-2007 г.г. «не менее 300 избранных депутатов из 450 являлись либо владельцами крупных и средних бизнесов, либо делегированными в парламент GR-менеджерами корпораций, либо профессиональными лоббистами, либо просто должниками инвесторов, купивших им месте в списке или кампанию в одномандатном округе» 9.
