Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Экономическое измерение культуры современного российского общества .15
1.1. Понятие экономической культуры в контексте современного социологического знания: факторная и структурная операционализация .15
1.2. Теоретико-методологические основания исследования состояния экономической культуры общества 34
1.3. Экономически рациональная поведенческая модель как социокультурный конструкт .53
Глава 2. Потенциал повышения экономической культуры населения в контексте современных реалий 73
2.1. Оценка состояния экономической культуры в постсоветской России: социологическая дескрипция и анализ .73
2.2. Образовательно-воспитательный потенциал повышения уровня экономической грамотности населения .106
2.3. Институциональные и этнокультурные регулятивы экономического сознания 120
Заключение .136
Библиография .
- Теоретико-методологические основания исследования состояния экономической культуры общества
- Экономически рациональная поведенческая модель как социокультурный конструкт
- Образовательно-воспитательный потенциал повышения уровня экономической грамотности населения
- Институциональные и этнокультурные регулятивы экономического сознания
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Важнейшим индикатором развития любого общества является экономическое измерение его культуры. Качество жизни, цивилизационные перспективы и международный авторитет социума зависят от готовности его субъектов нести ответственность за свое материальное благополучие, определяются умением основной массы населения квалифицированно управлять финансами, следовать рациональным поведенческим моделям в повседневной жизни, строить и реализовывать долгосрочные планы, связанные с повышением уровня социального капитала. Экономическая культура позволяет ее носителю демонстрировать конкурентоспособность на рынке труда, пользоваться социальными лифтами, обладать повышенной мобильностью, правильно формулировать свои жизненные приоритеты.
Ведущая роль экономической культуры и финансовой грамотности в условиях современности определяется безальтернативностью рыночной модели хозяйства в качестве доминанты общественного развития в планетарном масштабе, неизбежной вовлеченностью в свободные экономические отношения любого социального актора. Критерий экономической эффективности становится императивом для общественных институтов, социальных структур, управленческого аппарата, масс-медиа, образовательных заведений, учреждений культуры, этнокультурных объединений, а также широких масс населения, равно как и отдельно взятого индивида.
Вместе с тем, при всей очевидности места и роли экономической культуры в современном обществе, мы можем наблюдать ее явный дефицит именно на уровне массового сознания. Последнее проявляется в отсутствии представлений об основах теории и практики инвестирования, неоправданной расточительности, неумении планировать семейный бюджет, слабой финансовой дисциплине, спонтанном, иррациональном расходовании личных денежных средств, недостаточном информировании относительно существующих возможностей повышения материального благополучия, пассивности в вопросе формирования пенсионного капитала и т.п. В свою очередь, возможности современного социологического инструментария позволяют достаточно точно диагностировать состояние экономической культуры и финансовой грамотности населения современной России, а также наметить перспективные направления их развития. При этом предстоит решить ряд проблем теоретического и эмпирического порядка.
Прежде всего, речь идет о необходимости получения новой социологической интерпретации понятия экономической культуры, применительно к среднестатистической единице общества. Следует определить ее содержание, базовые параметры и операциональный потенциал в контексте условий современности. Кроме того, крайне важно предложить продуктивную методологическую стратегию в отношении всего круга проблем, связанных с экономической культурой и финансовой грамотностью. Результатом подобных усилий должна стать разработка социокультурного конструкта, содержащего в себе модель экономически рационального поведения.
Дополнительную актуальность исследованию придает его прикладная направленность, ориентация на решение конкретных задач по подъему уровня экономической культуры общества. Научное сообщество, управленческие структуры, политические и общественные деятели, представители бизнеса остро нуждается в объективном и всестороннем анализе экономической культуры своих соотечественников. Подобный анализ позволит не только получить искомую картину, но и поможет определить те направления в области образования и воспитания, которые способны дать максимальный эффект в деле приобщения населения к финансовой грамотности. Крайне важно, чтобы любые усилия, направленные на развитие экономического сознания, оказались релевантными по отношению к отечественной ментальности, а действующие институты трансформировались в направлении повышения экономической самостоятельности субъекта.
Степень разработанности проблемы. Трансформация социокультурного пространства современного российского общества не в последнюю очередь связана с усилением в нем фактора экономики. Компетенции в области экономики и финансов выступают атрибутом культуры как отдельно взятой личности, так и социума в целом.
Проблематика экономической культуры для отечественной социологии относительно нова, что объясняется краткостью истории свободного рынка, сформировавшегося только в постсоветский период. Тем не менее, уже обозначился корпус исследований, рассматривающий различные аспекты феномена экономической культуры, что, впрочем, не позволяет говорить о его концептуальном единстве.
Прежде всего, речь идет о расхождениях в понимании роли культуры в функционировании механизмов экономики. Мы можем наблюдать здесь две четко обозначенные позиции, первая из которых настаивает на производности культуры от экономического базиса (И. Кант, Д. Рикардо, К. Маркс), а вторая видит в культуре важнейшую детерминанту характера экономического развития (С. Булгаков, М. Вебер, П. Козловски).
Дифференциации базовых и вторичных концептов в рамках единого понятийно-категориального аппарата исследования способствовали принципы, сформулированные Д. Рогозиным. Теория ретрансляции ценностей от более сложных систем к их подсистемам (Т. Парсонс) позволяет понять логику генезиса отечественного капитализма, состоявшего в экстраполяции норм и ценностей глобальных экономических структур на подсистемы российского социума. Понимание рыночной модели экономики в качестве неравновесной и открытой системы потребовало обращения к конфликтологическим теориям (Л. Козер, Р. Миллс, Р. Дарендорф), реабилитировавшим культурообразующую роль социального конфликта.
Взаимосвязь между обладанием экономической культурой и эффективностью социального актора рассматривается в концепции постиндустриализма (Д. Белл). Весьма продуктивной для подготовки диссертации оказалась теория «плоского мира» (Т. Фридман), связавшая глобализацию с эгалитаризацией экономических возможностей населения различных регионов.
Конструированию модели экономической рациональности посвящены работы А. Анкудинова, М. Беляевой, Т. Заславской, М. О. Лебедева, И. Попова, Трудолюбова, Р. Убайдуллаевой, В. Фурса, К. Ильковского, Д. Тимофеева, М. Шабановой и рядя других исследователей.
Весомый вклад в изучение эмпирического состояния экономической культуры внесен Н. Лапиным, Г. Денисовским, А. Здравомысловым, П. Козыревой, В. Коблановским, В. Копыловой, М. Макаревич, Н. Наумовой, Л. Беляевой, П. Козыревой, В. Ядовым.
Образование и воспитание как базовые инструменты повышения общей, в том числе и экономической, культуры тематизированы Р. Хунаговым, Т. Афасижевым, А. Шадже, Р. Ханаху, З. Хуако, С. Ляушевой, Х. Казановым, А.П. Михайловым, А. Чепуренко, В. Ильиным, С. Кравченко.
Институциональные и этнокультурные регулятивы экономического сознания исследовались в контексте теории «зависимости от колеи» (С. Геци, Э. Миньоне, С. Корнирдос), согласно которой информационная и организационная апелляция к историческому сознанию нации способна обусловить возникновение развивающих институциональных структур. Повышение качества жизни за счет смены социокультурной среды обитания исследовано Ю.П. Лежниной. Проблематика «финансовой сенсетивности» затрагивается Х. Олдричем и Р. Волдинджером.
В условиях многонационального социума особое значение приобретает перспектива укрепления социально-экономической солидарности российских этносов, исследование которой проводилось И. Краснопольской и Г. Солодовым. Значительный потенциал развития экономического сознания содержится в направлении социокультурного освоения евразийского пространства (В. Жуков). Безусловный интерес представляют исследования коллективистского начала отечественного менталитета в контексте социального партнерства (А. Ребров).
Впрочем, несмотря на значительные достижения в изучении проблематики экономической культуры и экономической грамотности современного российского общества, сделано далеко не все. В первую очередь это касается регионального аспекта вопроса. Кроме того, ускоряющиеся темпы социального, экономического и культурного развития социума требуют научного мониторинга любой общественно значимой проблемы, к каковым и относится проблема повышения экономической культуры населения.
Объектом исследования является состояние экономической культуры и финансовой грамотности населения современной России.
Предметом исследования выступает система мероприятий, направленная на развитие экономического сознания российского общества.
Цель исследования состоит в осуществлении социальной диагностики экономической культуры общества, разработке теоретической модели экономически рационального поведения, обнаружении образовательно-воспитательного потенциала повышения уровня финансовой грамотности с использованием институциональных и этнокультурных регулятивов.
Реализация поставленной цели осуществлялась путем решения следующих задач:
социологической интерпретации понятия экономической культуры применительно к контексту современных российских реалий;
разработке теоретико-методологических оснований проблематики экономической культуры и финансовой грамотности;
построения типовой модели экономически рационального поведения;
сбора и обработки первичной и вторичной социологической информации, направленной на получение представлений относительно состояния экономической культуры населения;
разработке воспитательно-образовательного инструментария, ориентированного на максимально эффективное внедрение в массовое сознание нормативов экономической культуры с учетом институциональных и этнокультурных особенностей социума.
Гипотеза исследования. Текущее состояние экономической культуры и финансовой грамотности населения современной России существенно отстает от аналогичных показателей в развитых странах. Основными причинами подобного отставания являются длительное пребывание общества вне парадигмы рыночных отношений, а также отсутствие системности в разработке и реализации программ массового экономического просвещения. Формирование представлений в области экономики и финансов носит преимущественно стихийный характер, алгоритмически представленный чередованием проб и ошибок. Наиболее значительный ресурс развития экономического мышления связан с трансформацией существующей институциональной системы, апелляцией к глубинным структурам массового сознания, с усилиями в области образования и воспитания.
Методологической и теоретической основой диссертации явились социологические теории и концепции, артикулирующие социокультурную детерминацию, как экономического сознания, так и практики обращения с финансами. Высокую степень продуктивности продемонстрировало обращение к идеям постиндустриализма (Д. Белл), указавшим на взаимную зависимость качества человеческого, социального капитала и финансового благополучия. Детальное описание механизмов образования культурных контекстов в экономике постмодерна содержится в работах П. Козловски. Новые финансово-экономические возможности, предоставляемые социокультурными последствиями глобализации, раскрыты в концепции «плоского мира» Т. Фридмана. Социальная теория Ю. Хабермаса, включающая в себя модель коммуникативной рациональности, позволила сформулировать общие параметры экономически рационального поведения.
Противоречивость и сложность современных социокультурных реалий обусловили концептуальный синтез полярных подходов, которые содержатся в функционализме и конфликтологической социологии. Дополнительную информативность диссертации обеспечили принципы междисциплинарности и компаративистики.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составили сведения, полученные от респондентов, населяющих преимущественно южные регионы России, включая Ставропольский край, Ростовскую область, Краснодарский край, Карачаево-Черкесскую и Кабардино-Балкарскую Республики. Опрос осуществлялся методом анкетирования по квотной выборке (N = 1470) в период апрель – май 2013 года. Экспертный опрос (объем выборки – 32 человека) проводился в период сентябрь-октябрь 2013 года. В качестве экспертов были привлечены руководители банковской сферы, инвестиционных фондов, страховых компаний, ученые-экономисты, преподаватели высшей школы, представители структур региональной власти.
Вторичный анализ социологических исследований представлен данными контент-анализа федеральных и региональных СМИ, мониторингом веб-сайтов banki.ru, finam.ru, fingramota.org, damoney.ru, financeforum.ru, материалами Всероссийского мониторинга трансформации России Института сравнительных социальных исследований (2010), результатами, полученными в рамках исследовательского проекта «Интеграция вынужденных переселенцев в местное сообщество» (2011г.), а также сведениями общероссийской и региональной статистики.
Научная новизна работы состоит в следующем:
уточнена смысловая нагрузка понятия экономической культуры применительно к населению современной России;
предложена эффективная методологическая стратегия исследования, ориентированная на конвергенцию оппонирующих теорий и междисциплинарный подход;
разработан конструкт экономической рациональности как универсальной поведенческой модели;
осуществлены всесторонняя дескрипция и анализ динамики экономической культуры и финансовой грамотности россиян, позволяющие обозначить перспективы их дальнейшего повышения;
предложен комплекс мер в сферах образования и воспитания, призванный обеспечить интенсивное развитие экономического сознания населения;
выявлены этнокультурные и институциональные регулятивы экономического поведения россиян, определены их инструментальные возможности по обеспечению оптимизации последнего;
Исходя из указанных пунктов новизны, на защиту выносятся следующие положения:
1. Основным отличием понятия финансовой грамотности от понятия экономической культуры является отсутствие в содержании первого морально-этической составляющей, артикуляция сугубо компетентностного, прагматического начала. Грамотное управление личными финансами отнюдь не предполагает в качестве императива практику благотворительности, поддержку социально значимых проектов или инвестиции в духовное саморазвитие личности, то есть всего того, что присуще общечеловеческой культуре, имманентной составляющей которой выступает экономическая культура. В то же время сама по себе финансовая грамотность обязательна для экономически культурной личности, поскольку без нее невозможна современная экономика, представляющая собой сложную, многофакторную систему, представляющую собой поле неограниченных возможностей.
2. Экономическая культура в ее современном понимании невозможна без широкого круга компетенций, относящихся к области высоких технологий, информатики, социальных наук и языковой подготовки. Вместе с тем носитель развитой экономической культуры не может ассоциироваться исключительно с компетентностью в области узкоспециализированных знаний. Его нельзя рассматривать в отрыве от широкого общекультурного контекста, от осведомленности в политической, социальной и культурной областях. Без глубокого понимания происходящего в стране и мире, без навыков аналитического мышления невозможно построение эффективной инвестиционной стратегии. Экономический субъект, лишенный коммуникативных навыков, не способный выстраивать конструктивные человеческие отношения, игнорирующий ценности конкретного общества, его альтруистические императивы не может быть успешен и в деловом партнерстве.
3. Экономически рациональным поведением следует считать такой тип поведения, который обеспечивает достижение приемлемого материального уровня, не вступая в противоречие с системой жизненных принципов человека, а также системой базовых ценностей, исповедуемых обществом. Детерминантами экономической рациональности выступают: финансовая грамотность, самодисциплина, умение стратегически мыслить, аналитические навыки, лояльность к общественным ценностям, социальная ответственность перед окружающими, сочетание амбициозности и объективной самооценки.
4. В современном российском обществе не достигнуто глубокого понимания необходимости обладания широкими компетенциями в области экономики и финансов для среднестатистического гражданина. Достаточными принято считать компетенции, обеспечивающие не более чем элементарную экономическую безопасность. Большая часть россиян продолжает пользоваться ненадежными источниками финансово-экономической информации, руководствоваться случайным мнением или сомнительными советами. Поступление такой информации не имеет системного характера, что затрудняет формирование целостной картины ситуации в области экономики и финансов.
К существенным пробелам в экономической культуре общества можно отнести непродуманное финансовое поведение, низкий уровень самодисциплины, склонность к спонтанным поступкам в распоряжении денежными средствами. В значительной мере сохраняются рецидивы советской, антирыночной ментальности, что не позволяет рассматривать себя в качестве носителя человеческого капитала, затрудняет формирование последнего.
5. Преобладание стихийного, неуправляемого характера усвоения правил и норм экономического поведения содержит в себе потенциальную опасность получения отрицательного опыта оперирования с финансами, что чревато не просто потерей денежных средств, но и разочарованием в инвестиционной практике как таковой. Выведение процесса овладения экономической культурой из институционального поля исключает возможность формирования массового контингента носителей финансовой грамотности. В содержательную часть образовательных и воспитательных проектов, нацеленных на развитие экономической культуры, следует включать этнокультурный компонент в качестве их доминантной составляющей. Несмотря на универсальный характер законов экономики, результаты их воздействия в каждом отдельно взятом сообществе значительно различаются. Именно учет этнокультурной специфики позволит радикально повысить уровень отдачи от реализуемых проектов.
6. Усвоение норм экономической культуры следует рассматривать не только в узко прагматическом аспекте, но и как способ решения целого ряда насущных социальных проблем. Прежде всего речь идет о снятии с государства дополнительной нагрузки по исправлению последствий экономически иррационального поведения наших сограждан, таких как участие в финансовых «пирамидах» или иных сомнительных инвестпроектах. Одновременно может быть сглажена острота проведения весьма чувствительной для населения пенсионной реформы, поскольку своевременное и самостоятельное формирование пенсионного капитала способно обеспечить достойный уровень жизни в пожилом возрасте. Финансовая грамотность способна защитить человека в случае возникновения той или иной критической ситуации, такой как временная потеря работы, а также обеспечить воплощение в жизнь тех или иных его планов, требующих материальных затрат.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в комплексном анализе состояния экономической культуры населения современной России, а также в разработке системы мер, направленных на развитие экономического сознания социума. Положения и выводы диссертации создают теоретическую базу для продолжения исследований в области экономической культуры, они способны создать методологическую канву подобных разработок, сформировать релевантный понятийно-категориальный аппарат.
Полученные результаты могут быть востребованы управленческой практикой, научными и образовательными учреждениями, общественными структурами и бизнес-средой. Материалы диссертационной работы целесообразно использовать при создании учебных курсов по социологии и других направлений социально-гуманитарного цикла.
Соответствие темы диссертации требованиям паспорта специальности ВАК РФ. Диссертационное исследование соответствует паспорту специальности 22.00.06 – социология культуры: п.п. 1. Социокультурный процесс, его структура и особенности, 2. Культура и социальные взаимодействия. Социальные функции культуры, 17. Образование и процесс культурного воспроизводства.
Апробация работы. Основные результаты работы докладывались и обсуждались на Межрегиональной научно-практической конференции «Правовая культура и юридическая грамотность современного российского общества» (Ставрополь, 2012), 2-м Научно-образовательном форуме «Региональные ресурсы – региональному образованию» (Ростов-на-Дону, 2013), 20-й Межвузовской научно-практической конференции «Современное гуманитарное знание о проблемах социального развития» (Ставрополь, 2013), Международной научно-практической конференции «Современная наука и образование: опыт и перспективы гуманизации в условиях российского общества» (Ставрополь, 2013), Всероссийской научно-практической конференции «Информационные системы и технологии как модернизационный потенциал современного российского социума» (Ставрополь, 2013), 21-й Межвузовской научно-практической конференции «Современное гуманитарное знание о проблемах социального развития» (Ставрополь, 2014), Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Гуманизация культуры как проблема современного общества: региональный контекст» (Ставрополь, 2014), а также на ряде методологических семинаров различного уровня.
Отдельные аспекты диссертации были включены в разработку спецкурса по социологии культуры в Северо-Кавказском социальном институте. Диссертация принята к защите на заседании кафедры социально-гуманитарных дисциплин СКСИ. Материалы исследования изложены в десяти научных статьях, три из которых в изданиях, рекомендованных ВАК России.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения, библиографического списка, включающего 238 наименований. Общий объем работы 156 страниц машинописного текста.
Теоретико-методологические основания исследования состояния экономической культуры общества
Совершенно очевидно, что понятие экономической культуры не является принципиально новым ни для социологии, ни для социально-гуманитарного знания в целом. Оно прочно вошло в понятийно-категориальный аппарат современной науки, им охотно оперируют применительно к многочисленным смысловым контекстам. Данный концепт стал расхожим в самых различных, причем не обязательно научных, дискурсах. Такого рода «популярность» создает иллюзию его полной эксплицитности и якобы депроблематизирует необходимость дополнительной интерпретации такового.
На самом же деле потребность в прояснении понятия экономической культуры сохраняется. Это происходит как минимум по двум основаниям, первое из которых связано с его содержательной мобильностью, с исторической и контекстуальной изменчивостью, а второе определяется необходимостью его адаптации к конкретному исследовательскому проекту, тем более, когда речь идет о социологии культуры.
Наши собственные эксплицитные процедуры в отношении понятия экономической культуры мы будем осуществлять, прежде всего, посредством дифференциации двух его составляющих – экономики и культуры, указывающих на дуализм сфер его концептуальной локализации. С одной стороны, речь идет о духовной сфере, где происходит продуцирование ценностей и смыслов, где существует свобода социокультурной самоидентификации личности, а с другой, ясно указывается на сферу экономики, подчиненную и управляемую собственными законами, ценностно-нейтральную, эмансипированную от культурных норм и подчиненную прагматическим интересам. Подобная редукция исследуемого нами понятия наиболее наглядно в социологическом плане может быть продемонстрирована на примере различий социокультурной и экономической поведенческих моделей. Так, если первая будет детерминирована факторами особенностей культурной традиции или этнической принадлежности, то вторая будет носить универсальный, интернациональный и надкультурный характер. В этом смысле вторая поведенческая модель механистична и менее вариативна.
Впрочем, чрезмерная артикуляция внутрипонятийного дуализма также вряд ли будет уместна. Нельзя забывать тот факт, что речь идет о поведенческой практике одной и той же личности, которая, будучи целостной внутри себя, самой не может одновременно содержать в себе диаметрально противоположные деятельностные ориентиры. Несмотря на то что прагматически окрашенные, рационально мотивированные действия лучше поддаются социологической интерпретации, чем социокультурно детерминированные поступки, нельзя приуменьшать как значение последних, так и силу их детерминант в вопросе выбора поведенческих предпочтений. Следует согласиться с известным немецким социологом П. Козловски в том, что недопустимо недооценивать культуросодержащие человеческие практики. «Притом бесчисленное множество экономически релевантных действий определяется и «штампуется» культурным образом. Так, наши решения в сфере потребления и решения из области обратной связи всегда оформлены в образах культуры и религии и соответствующим образом определяются именно в символическом значении благ и религиозном обосновании отречения от потребительства и накопления» .
Более того, даже понятие прагматики не следует сводить исключительно к приобретению материальных благ. С точки зрения общественного мнения, расточительный южанин приобретает социальный капитал в глазах своего окружения точно так же, как и экономный северянин в обществе себе подобных. Причем для первого сохранение и преумножение собственного капитала менее прагматично, чем его демонстративное расходование.
Амбивалентность понятия экономической культуры обусловлена также его одновременной привязкой как к сфере национального, так и к сфере интернационального. Если экономика, по крайней мере, ее современная разновидность, интернациональна, то культура, при всей ее вовлеченности в процесс глобализации, однозначно национальна. Соответствующая дифференциация наилучшим образом может быть описана в понятиях целерационального и ценностно-рационального. Известно, что целерациональное действие вполне осознанно, подчинено строгому расчету и ориентировано на получение конкретного результата, как правило, связанного с приобретением материальной выгоды. Напротив, ценностно-рациональное поведение есть следование должному, оно свободно от императива конечного результата и детерминировано исключительно наличным ценностным корпусом, который не подвергается никакой рефлексии.
Очевидно, что дальнейшая опрерационализация понятия экономической культуры должна осуществляться через призму междисциплинарности, то есть с учетом концептуальной специфики науки. Так, например, весь конгломерат экономических наук может быть отнесен к области, построенного на обобщениях номотетического знания, стремящегося в своих предельных основаниях к естествознанию, основной целью которого является открытие закономерностей. Напротив, культура имеет дело с идеографической эвристикой, она ориентирована на исследование уникального, единичного, неповторимого. Нарушение понятийного баланса в пользу номотетических или идеографических концептов приведет к однобокому толкованию экономической культуры, ее помещению либо в механистическую картину общественной жизни (И. Кант, Д. Рикардо, К. Маркс), либо напротив, ее локализации в социальной утопии. (С. Булгаков, П. Флоренский и пр.)
Соподчиненным понятию экономической культуры является категория экономической этики. Несмотря на то что этика не просто лишена прагматического содержания, но и зачастую противоречит ему, тем не менее, социально-этическое начало так или иначе неизбежно присутствует в хозяйственной деятельности. Этическая окрашенность последней в той или иной формах наблюдается на протяжении всей истории человечества. Это могут быть экономические преференции современникам, ограничения верхних пределов прибыли, особенности взаимодействия работодателей с работниками, ориентация на определенную систему ценностей и т.п. Очень часто этический регулятив бизнес-модели оказывается локализованным в сфере религии, примером чего является табу на взимание ссудного процента в исламе. Современный отечественный этический дискурс, как правило, артикулирует социальную ответственность бизнеса перед обществом.
В контексте понятия экономической культуры этика бизнеса должна пониматься не как пустая декларация или набор лозунгов, но как фактор рационализации социального мироустройства, укрепления общественного интегративизма и коррелят жизненного мира. С этой точки зрения этика бизнеса имеет практикоориентированный характер и составляет основу общественного договора всех субъектов экономических отношений. Нарушение этических императивов означает ни что иное как упадок экономической культуры
Экономически рациональная поведенческая модель как социокультурный конструкт
Действительно, многолетнее, неосознанное участие в экономическом процессе способствовало развитию общественной интуиции в отношении последнего, привело к стихийному постижению его закономерностей и полубессознательному обнаружению рациональных форм экономически окрашенной деятельности. За более чем двухдесятилетнюю историю отечественного капитализма, россияне научились автоматически вырабатывать такую реакцию на экономические тренды, которая, если и не способствует достижению позитивных целей, то, во всяком случае, защищает их от вовлечения в различные деструктивные сценарии. Без всякого экономического анализа или обладания «инсайдерской» информацией, наши соотечественники, в основной массе, воздерживаются от передачи своих личных средств тем финансовым структурам, которые обещают необоснованные сверхприбыли или не имеют государственных гарантий своей деятельности.
Таким же примером спонтанной, инстинктивной реакцией общества является его обратное реагирование на официальный экономический дискурс. Как правило, в ответ на «успокоительные» заявления представителей власти в отношении перспектив отечественной экономики, население начинает лихорадочно скупать товары первой необходимости, изымать банковские вклады или конвертировать свои сбережения в иностранную валюту. Очевидно, что на уровне обыденного сознания обществом выведена закономерность, устанавливающая взаимосвязь между официально демонстрируемым экономическим оптимизмом и перспективой ухудшения положения дел в экономике.
К сфере обыденного сознания относится и так называемая «повседневная», практическая рациональность. Подобная разновидность экономической рациональности проявляется в процессе выбора вариантов решения вопросов ежедневно встающих перед человеком. Это касается повседневных контактов со сферой торговли и сервиса.
«Повседневная» экономическая рациональность проявляется, в частности, в мотивации регулярно совершаемых покупок. Очевидно, что приобретения носителя низкой экономической культуры будут иметь иррациональный характер, решения о покупке той или иной вещи принимаются спонтанно, без учета ее реальной необходимости, вне контекста семейного бюджета или личных экономических возможностей, за счет получения необоснованно дорогого кредита и т.п.
Напротив, грамотная в финансовом отношении личность, предпримет все возможные усилия по рационализации покупательского процесса. Предметом ее особого внимания станет сбор информации относительно ценовой шкалы товаров, а также их качества в местах преимущественного совершения покупок. При этом в поле зрения с необходимостью попадут альтернативные покупательские возможности, представленные интернет-магазинами, центрами оптовой торговли и проч.
Не менее важна и выработка оптимального алгоритма совершения покупок. Так, рациональной альтернативой здесь может стать отказ от ежедневного приобретения продуктов питания в близлежащих торговых точках с переходом на систему еженедельных дисконтных закупок того же набора товаров по оптовым ценам.
Вместе с тем, постулат множественности разновидностей «повседневной» рациональности предполагает широкую вариативность экономически эффективного поведения, причем каждая поведенческая модель будет иметь свое собственное обоснование. Если мы продолжим рассмотрение предложенного выше «кейса» относительно выбора покупательской стратегии, то не менее рациональной будет и та стратегия, которая предусматривает потребление более качественных продуктов питания, хотя и по более высокой стоимости. Так, например, дороговизна экологически чистой продукции личных подсобных хозяйств компенсируется их большей пользой для человеческого организма.
Впрочем, «повседневная рациональность» не может быть абсолютизирована в качестве приоритетного поведенческого ориентира, поскольку ее некритическое использование продуцирует разного рода стереотипы и заблуждения. Основанная на стихийном обращении к методу исторической аналогии, «повседневная рациональность» естественным образом не может учитывать того, что будущее никогда и ни при каких условиях не будет точной копией прошлого. Тем более, все больше специалистов в области экономики отмечают проблематичность соответствующей прогностики в силу появления принципиально новых вызовов в этой сфере, которые не имеют аналогов в прошлом. Сказанное, в частности, может быть отнесено к глобальному мировому кризису 2008 года.
Типичным примером ошибочности стихийного использования метода исторической аналогии является оценка общественным мнением объявленной Правительством РФ деноминации денег в 1997 году, когда основная масса представителей старшего поколения увидела в предстоящей реформе очередную попытку изъятия государством денежных средств у населения. На самом же деле ожидаемого негатива не случилось, поскольку процедура деноминации заняла длительное время и проходила в достаточно комфортных условиях. Таким образом, можно предположить, что причиной ошибочной оценки предстоящей реформы стала рефлексия относительно исторического опыта советского периода (реформы 1947, 1961, 1991 гг.), когда изменение внешнего вида купюр неизменно носило конфискационный характер.
Поскольку, как уже было сказано, экономическая рациональность является одним из сегментов социокультурной рациональности, то она не может строиться без учета тех требований, которые предъявляются к социальному актору его этнокультурной средой. Не случайно Р.Т. Убайдуллаева говорит о ментальных ограничителях рациональности. К последним она относит «национальную ментальность, которая включает: стереотипы потребления, нормы социальных взаимодействий, организационные формы, ценностно-мотивационное отношение к труду и богатству, степень восприимчивости к зарубежному опыту» .
К этнокультурным принципам рациональности может быть отнесен американский принцип «равнения на Джонсонов», заключающийся в ориентации на свое окружение в процессе личного потребления, а также демонстративное, знаковое потребление, характерное для жителей южных регионов. Причем речь идет именно о прагматизме подобного, на первый взгляд, расточительства, так как противоположная поведенческая модель угрожает общественным остракизмом, издержки от которого могут оказаться не только морального, но и материального порядка. Особое значение этнокультурная лояльность, с точки зрения экономической рациональности, приобретает в условиях диаспоры, когда социальный актор оказывается в ситуации ограниченной коммуникации. Данный недостаток может быть превращен в преимущество носителя соответствующей этнокультурной идентичности. «Этническая принадлежность, - пишет А.Ю. Чепуренко, - может – в рамках относительно компактных общин мигрантов – создавать как дополнительное побуждение к предпринимательской деятельности, так и ниши для нее» .
Образовательно-воспитательный потенциал повышения уровня экономической грамотности населения
Альтернативные способы инвестирования существуют в настоящее время на уровне арифметической погрешности и не могут рассматриваться в качестве факторов, определяющих состояние экономического сознания общества. В числе последних наибольшую перспективу имеют ценные бумаги, поскольку последние являются наиболее известными в качестве инвестиционного инструмента. Серьезным препятствием для альтернативного инвестирования является не только его слабое присутствие в информационном пространстве, но и высокая степень волатильности, угрожающая потерей сбережений. К последнему общество демонстрирует повышенную чувствительность, что обусловлено множественным негативным историческим опытом. Подобный опыт включает в себя неудачное участие граждан в ваучерной приватизации, деятельность финансовых пирамид, отрицательная доходность ПИФов после 2008 года, падения фондового рынка, затяжное обесценивание ОМС и проч.
Косвенным индикатором, характеризующим состояние экономической культуры, видится и относительно небольшое число тех, кто в качестве объекта вложения личных средств называет собственный бизнес. (6 процентов) Данный показатель может иметь двойственную интерпретацию: с одной стороны он говорит о неразвитости частного бизнеса, а с другой указывает на изъяны, существующие в психологии предпринимательского класса.
Двойственная интерпретация возможна в отношении позиции, относящейся к тому, что называется «инвестициями в себя». (5 процентов) Безусловно, следует приветствовать финансовое обеспечение личностного развития, заботу о здоровье и проведение досуга, но при этом такого рода расходы связаны с необдуманной тратой денег на различные развлечения в ущерб практике инвестирования как такового.
Однако основной показатель состояния финансово-экономической культуры представлен в интегративной позиции, объединяющей в себе тех, кто не располагает свободными денежными средствами (40 процентов), кто не смог указать характер их трат (14 процентов), а также затруднившиеся ответить (1 процент). Можно видеть, что более половины опрошенных не обладают даже элементарной культурой обращения с деньгами. Причем, заявления об их отсутствии не могут, на наш взгляд, восприниматься как основание отказа от практики сбережения вообще. Все дело в том, что подавляющее число россиян попросту не знакомо с правилами оптимизации личного и семейного бюджетов, не привыкли к повседневной экономии, не могут эффективно распоряжаться заработанным. В качестве примера правильного обращения с деньгами может быть названо следование известному принципу «сначала плати себе», означающему необходимость изначального сбережения некоего процента от любого получаемого дохода, не играющего заметной роли в личном потреблении, но формирующего основу личного капитала в будущем.
Достаточно надежным индикатором финансовой грамотности населения является его отношение к заемным средствам. Специалисты отмечают не только зашкаливающую закредитованность россиян, но и очевидную алогичность доминирующей в обществе кредитной стратегии. Как показывают соответствующие исследования, большинство взятых кредитов предназначаются для оплаты предметов повседневного пользования, в ущерб ипотечному или образовательному кредитованию. «Каждый третий из этих респондентов, - подчеркивает П.М. Козырева, - намеревался взять кредит на покупку бытовой техники, мебели и других подобных товаров, каждый пятый – на приобретение автомобиля, каждый шестой – на покупку жилья. В то же время сохранился невысокий интерес к образовательным кредитам – самому молодому сегменту потребительского кредитования, доля которого сегодня невелика» .
Помня о том, что экономическая культура является неотъемлемой частью культуры вообще, мы посчитали необходимым остановиться на тех ее аспектах, которые имеют преимущественно общекультурное измерение и связаны с морально-нравственным полем. Вопросы, сформулированные в этом блоке, касались консистенции прагматизма и гуманизма в общественном сознании, отношения к благотворительности, участия в материальной поддержке родных и близких, состояния правосознания применительно к финансово-экономической проблематике, понимания общенациональных интересов, доминантных ценностей и готовности к повышению культурного уровня. При этом особенность расположения вопросов состояла в чередовании реальных и гипотетических кейсов, что позволило получить не только сведения эмпирического порядка, но и представления о соответствующих вероятностных сценариях. Показатели по данному блоку приведены ниже.
Институциональные и этнокультурные регулятивы экономического сознания
Результаты, полученные автором в рамках осуществленного им диссертационного исследования, позволяют идентифицировать статус проблематики экономической культуры и финансовой грамотности населения в качестве одного из важнейших приоритетов в деятельности властных структур, системы образования, экспертной среды и гражданского общества в целом. Речь идет именно о консолидированных усилиях максимального числа субъектов социокультурных практик, поскольку именно от результатов приложенных усилий зависит не только состояние экономики государства, но и стабильность общества в целом, его социальное самочувствие.
Материалы исследования служат подтверждением выдвинутых диссертантом предположений относительно преимущественно стихийного протекания усвоения населением постулатов экономической культуры и финансовой грамотности, отсутствии должного внимания к этим вопросам со стороны органов власти, а также низком уровне эффективности соответствующих просветительских программ. Все это позволило выделить наиболее перспективные направления развития экономического сознания, локализованные в областях этнокультурных традиций и институциональной системы.
Проделанная работа имеет бесспорное значение для дальнейшего продвижения социологического знания, для более глубокого понимания сути протекающих в современном российском обществе социокультурных процессов. Теоретическое значение полученных результатов состоит, прежде всего, в экспликации понятия экономической культуры, в конвергенции экономических и культурных детерминант в реалиях социального бытия. Автору удалось привести к общему знаменателю две разновидности базовых поведенческих практик, одна из которых относится к сфере культуры, а другая к сфере экономики. Это позволило, в конечном итоге, разработать универсальную модель экономически эффективного поведения, ориентированную на сохранение социокультурной идентичности актора, действующего в поле прагматического целеполагания.
Другим значимым вкладом в развитие социологической теории стала авторская методологическая стратегия, объединившая в себе широкий спектр различных и даже взаимоисключающих теорий и подходов, таких как функционализм и конфликтология, этнометодология и системно-структурный анализ, символический интеракционизм и технологический детерминизм. Подобный синтез обусловил понимание экономических процессов как культурно-экономических, а действия социальных акторов как целее - и ценностнорациональные одновременно. Осознание ментальной детерминации экономических поступков обусловило необходимость обращения к инструментарию социальной психологии, к исследованиям эмоционального фона предпринимаемых действий, к обнаружению их зависимости от психотипа участника экономических практик.
Свою продуктивность относительно уточнения параметров экономически состоятельного поведения субъекта в условиях глобализации, продемонстрировали принципы и подходы, сформулированные в концепции «плоского мира» Т. Фридмана. В свою очередь, концепты и теории постиндустриализма артикулировали знаниевое, компетентностное обоснование экономической культуры, ее модернизационную направленность. К числу методологических достоинств вышеупомянутых концепций относится их прогностический потенциал, их способность экстраполировать реалии и проблемы экономически развитых сообществ на российскую действительность.
Один из параграфов диссертации был посвящен разработке модели экономически рационального поведения. Автору удалось доказать, что экономическая рациональность не может быть редуцирована исключительно к сфере экономики как таковой, а представляет собой особый поведенческий алгоритм, реализующийся на протяжении всей жизни человека и охватывающий самые разнообразные области социальных практик. В работе подчеркивается значение благоприятного коммуникативного пространства для формирования и поддержания готовности следовать установкам экономически рационального поведения.
Центральное место в работе занимает эмпирическая диагностика состояния экономической культуры и финансовой грамотности населения. Диссертант констатирует расхождение между оценкой респондентами собственных познаний в области экономики и финансов и реально существующими знаниями. Одновременно наблюдается противоречие между осознанием необходимости придерживаться эффективных экономических практик и реальным следованием экономическим императивам. В обществе отсутствует идея общеобязательности экономических компетенций. Подавляющее большинство опрошенных (70 процентов) получают экономические знания из случайных источников, а их подготовка носит бессистемный характер. Мы можем констатировать недостаточный интерес отечественной аудитории к вопросам экономики. Эти и другие причины ограничивают инвестиционную активность населения, сужают представления о возможностях инвестирования, ограничивают инвестиционный горизонт во времени.
В работе содержится обоснованное предложение отойти от практики спонтанного приобретения экономической информации к ее формализованному получению. Ставится вопрос о преодолении контраста между узким слоем экономически образованного населения и основной массой наших сограждан, выведенных за рамки соответствующих информационных потоков. Предлагается приоритетная ликвидация массовой финансовой безграмотности в тех регионах, где присутствует аномально высокая закредитованность людей, где обращение в кредитные организации видится едва ли не единственным способом решения личных экономических проблем.
