Содержание к диссертации
Введение
Глава I Теоретико-методологические основы изучения социальной структуры и культуры аборигенных народов, старожильческих и пришлых этнических групп 23
1.1. Анализ различных типов культур и социальных структур и философская картина мира 23
1.2. Социальная неоднородность в контексте анализа социальных механизмов формирования этнокультурного пространства северного поселения 40
Глава II Социальные неравенства этносов в условиях социально-экономических изменений 63
2.1. Факторы и причины посткризисного состояния в среде исследуемых народов Тюменского Севера 64
2.2. Социологическая диагностика социальных неравенств этносов 78
2.3. Анализ социологических данных по результатам опроса, проведенного на территории Красноселькупского района 86
Заключение 135
Литература 148
Приложения 170
Приложение 1
- Анализ различных типов культур и социальных структур и философская картина мира
- Социальная неоднородность в контексте анализа социальных механизмов формирования этнокультурного пространства северного поселения
- Факторы и причины посткризисного состояния в среде исследуемых народов Тюменского Севера
Введение к работе
Актуальность темы исследования. За последние полвека
нтенсивное развитие добывающей промышленности на Тюменском
евере привело к масштабным миграционным процессам, росту
ноэтнического населения, строительству индустриальных объектов,
оявлению новых городов и посёлков, что сопровождалось обострением
тнических, экологических, социально-экономических, социокультурных
опросов. Традиционный образ жизни аборигенного населения (ханты,
анси, ненцев, селькупов и др.)> проживающих на территории Ямало-
енецкого автономного округа, хотя и оказался на грани разрушения, но
се же выстоял в неравном столкновении с индустриальными
ехнологиями. Культуры аборигенных народов проявили удивительную
изненную стойкость и способность к самосохранению. Значимость
роблем, связанных с изменением структуры социальных общностей, и с
убъективным истолкованием этих изменений различными группами,
пределяется многими причинами и особенно тем, что основные тенденции
зменения социальной структуры до сих пор вели к углублению
онфликтности по поводу воспринимаемого социального неравенства, а
овременная социальная стратификация не стабилизировалась.
Внедряемые рыночные реформы несут негативный воздействуют на радиционное природопользование этносов, вступают в противоречие с основами этнокультурного развития, а их относительная малочисленность придает становлению этничности элементы уязвимости. Интеграция, не только социальная, но и межэтническая, зависит от той модели социальной структуры, системы отношений между стратами, которая будет утверждаться в обществе, и от представлений людей о складывающихся отношениях.
Актуальность избранной темы обусловлена возросшим интересом к этнокультурной ситуации как по России в целом, так и в северных регионах в частности. Осознана важность профилактики социально-этнических проблем — когда характерные для современного мира ситуации конкуренции за
рабочие места, участие во власти, угрозы потери культурной самобытности воспринимаются как намеренная дискриминация тех или иных этнических групп. Внутренняя сплочённость и солидарность, присущая отдельным этническим группам, и сохраняющаяся (вопреки ожиданиям) устойчивая этническая идентичность, сильно проявляющиеся этнические чувства иногда воспринимаются как нежелательное явление. Всё это предполагает изучение социологическими методами мотивов реального поведения индивидов и групп в этнокультурном пространстве регионов, которые обеспечивали бы выявление значимости этничности в соотнесённости с другими аспектами социальной жизни и изменения социальной структуры.
Актуальность данного исследования определяется также предпринятой автором попыткой выявления (на основе социологического анализа) реально существующих практик взаимодействия социального и этнического, а также нахождения ответов на следующие вопросы: насколько оправданны представления об этнической дискриминации и этнокультурных препятствиях на пути взаимодействия индустриальных технологий и культур аборигенных народов в северных регионах; почему ситуации отбора на рынке труда, неизбежные в условиях конкуренции, воспринимаются как проявления социального неравенства; каковы реальные различия в распределении богатства, престижа, власти и жизненных шансов в этнических группах; насколько влияет этничность на положение людей в стратификационной иерархии современного общества?
Центральная проблема диссертационного исследования состоит в анализе и изучении региональных этнических групп на Тюменском Севере как главного аспекта современной социальной стратификации, рассмотрении степени адекватности и справедливости выстраивающихся в условиях рынка социальных иерархий - социально-этнической и социально-территориальной, как относительно нового явления в системе стратификации, оценке влияния характера неоднородности социальной структуры контактирующих этносов и специфики их социальной мобильности на процессы социальной интеграции.
Степень научной разработанности проблемы. Авторская концепция социальной неоднородности в среде компактных сообществ северного поселения выросла в результате переосмысления целого спектра научных традиций в таких дисциплинах, как история, культурология, антропология, мифология, религия, этнология, философия и социология.
Автор использовал результаты как классической (Н.А. Бердяев, Ж. - П. Сартр, С.Л. Франк, Э. Фромм, О. Шпенглер и др.), так и современной философии (А. Блум, B.C. Библер, П. Глесфорд, Г. Николис, Ж. Моно, И. Пригожий и др.), в которых достаточно глубоко рассмотрена проблема однородности и неоднородности с точки зрения понятий определенности и неопределенности для понимания социокультурного процесса в рамках стабильности и нестабильности. Проблему социальной неоднородности автор связывает с процессом своеобразия культуры в контексте стабильных и нестабильных циклов общественного развития, выражающих нелинейную тенденцию развития социума, описываемую в понятиях синергетики. Сегодня складывается новое направление, исследующее процессы динамики социокультурных циклов и социосинергетику, которое разрабатывается такими учеными, как В.П. Бранский, В.Е. Давидович, Е.Я. Режабек, и др.
Социологические понятия социальная неоднородность и социальная однородность автором интерпретируются с точки зрения общих категорий нестабильности и стабильности как моменты социокультурной исторической деятельности человека.
Другой круг источников, привлекаемый автором для анализа процессов в сфере социальной стратификации и социальной неоднородности этносов, составили социологические исследования А.Р. Аклаева, В.В. Амелина, Г.М.Андреевой, Д.В. Брагиной, Э.М. Виноградовой, З.Т. Голенковой, Л.М. Дробижевой, Т.Н. Заславской, Г.А. Исаева, В.В. Коротеевой, Л.В. Остапенко, А.В. Переведенцевой, В.В. Радаева, Р.В. Рыбкиной, Н.М. Римашевской, СВ. Рыжовой, Л.В. Сагитовой, Г.У. Солдатовой, М.Х. Титмы, Ж.Т. Тощенко, О.И. Шкаратана и др. В трудах этих учёных доказывается, что при анализе
социальной структуры одна из основных методологических задач - выявить «во-первых, те свойства, по которым можно судить о целостности общности (скажем, территориальной), а во-вторых, свойства, которые определяют неоднородность данной социальной общности» \
Более того, с точки зрения теории «неоднородности играют роль зародыша нового качества в восходящих и нисходящих линиях развития. Однородность же означает полное прекращение всяческого развития. Мера развитости социальной структуры есть, поэтому мера ее разнообразия, т.е. разнообразия видов и форм деятельности, способов связей между людьми, социальными группами и институтами» 2. В работах указанных авторов доказывается наличие связи между неоднородностью социальной структуры и социального пространства: в частности, «по своему образу жизни населения постсоветское общество не просто неоднородно, а дифференцировано несопоставимо сильнее, чем это было в СССР. Типы образа жизни различных социальных групп не просто различаются, а отстоят друг от друга чрезвычайно далеко в социальном пространстве»3.
Из трудов зарубежных учёных автором были привлечены фундаментальные идеи Пьера Бурдье, который формирование социальных классов, групп и их агентов, а также конкурентных отношений между ними связывал с неравным распределением экономического, культурного, социального, престижного и другого капитала, образующих социальное пространство. Сложная структура классов и социальных слоев, а также совокупность капиталов и видов собственности, по его мнению, составляют социальное пространство .
Более того, формирование самого класса - по П. Бурдье, - результат процесса взаимного определения структуры и культуры, структуры и
Радаев В. В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация - М.: Аспект Пресс, 1996. С. 17. * Там же. С. 314.
3 Рывкина Р.В. Социология российских реформ: социальные последствия экономических
перемен. - М.: Издательский дом ГУ ВШЭ. 2004. С. 277.
4 Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 53-63.
действия ', находящий выражение во взаимном стихийном согласовании и кооперации действий тех, кто имеет сходные социальные позиции, равные жизненные шансы и близкие мотивационные структуры сознания.
Среди зарубежных авторов, использующих методологию системного анализа и общих принципов теории систем с точки зрения их применения в социокультурной сфере, заслуживают внимание труды Вальтера Бакли. Он исследовал природу и источники неоднородности социальной системы и пришёл к выводу о том, что неоднородность наряду с конфликтом придает системному подходу динамический характер 2.
Социальное неравенство этнических групп изучалось с точки зрения разработки проблем жизнедеятельности аборигенных народов, и это было связано с потребностями теории и практики развития социальных наук, в исследовании реальных процессов функционирования социальных систем на уровне региона, общины, этноса и рода. Сложилось так, что приоритет в изучении жизнедеятельности и культуры северных народов принадлежит историкам и этнографам. Непреходящее значение имеют энциклопедически содержательные работы авторов XIX-XX вв.: К. Доннера, А.А. Дунина-Горкавича, А. Каннисто, К.Ф. Карьялайнсна, Т. Лехтисало, С. К. Патканова, У. Т. Сирелиуса. Каждый из них видел изучаемую северную культуру и соответствующую ей социальную структуру по-своему - через фольклор, материальную культуру или хозяйственную деятельность. Высочайший научный уровень в изучении самодийских культур, в сове время, был задан работами М. А. Кастрена, обских угров - трудами Б. Мункачи. Большой вклад в разработку аспектов жизнедеятельности коренных этносов российского Севера внесли работы В.Г. Богораз-Тана, М.Н. Борисова, Ю.В. Бромлея, Г.М. Василевич, И.С. Кириловой, А.Л. Окладникова, А.В. Смоляк, З.П. Соколовой, Ч.М. Таксами, В.А. Туголукова, В.А. Увачана, И.В. Удалова. Эти работы носят в целом историко-констатирующий характер, в них
Бурдье П. Структуры, Habitus, Практики // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995. С. 17-26.
Buckley W. Sociology and Modern Systems Theory. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall. 1967.
описаны особенности быта народов Севера, их материальной и духовной культуры, что позволяет оценить и социальные структуры. Культуры и этносы самодийцев и угров Западной Сибири стали предметом изысканий целой плеяды исследователей. Такие учёные, как В. Н. Чернецов, Б. О. Долгих, Г. Д. Вербов, Г. Н. Прокофьев, В.И. Васильев, Ю. Б. Симченко, стали основателями самоедоугроведения. Центральной идеей стал этногенез. Описательная этнография в лице Б. Д. Прокофьевой, Л. В. Хомич, Г.Н. Грачевой, Г. И. Пелих отражала установки на скрупулезное изложение собранных данных, с применением новых классификационных методов. Направление, методологически сочетающее семиотический анализ и оригинальные авторские подходы открыли работы И. Н. Гемуева, В. М. Кулемзина, А. М. Сагалаева. Этнографическое североведение Западной Сибири развивается сегодня в оригинальных трудах В.В. Веселкиной, А.В. Головнева, И.И. Крупник, В. В. Мархинина и др.
Зарубежные учёные также интенсивно изучали проблемы этносов в социальной структуре общества. Дж. Стюард своими исследованиями в 1963 г. открыл экологическое пространство в культуре этноса. Р.Х. Томпсон ввёл в 1989 г. понятие новой этничности, которое связывалось с групповым социально-политическим поведением, выстраиванием границ, преследующих цели признания их интересов другими группами. Д. Бэлл связывал явление новой этничности с утратой прежней силы коллективного действия в идентичности рабочего класса, которая стала замещаться этнической идентичностью. Н. Глэзер и Д. Монихэн писали о снижении значимости отношений собственности как классообразующего фактора, а этничность признавали более фундаментальным источником стратификации (в связи с притоком эмиграции).
Р. Барт выявил ключевые факторы, конструирующие границы между этническими общностями и социальными слоями. Сильное влияние на разработку авторской концепции социальной неоднородности в среде компактных сообществ символического этнокультурного пространства
северного поселения оказали труды исследователей мифа: Л. Брюля, Э. Кассирера, А.Ф. Лосева, К. Леви-Стросса, Э.Б. Тайлора, С.А. Токарева, К. Хюбнера, М. Элиаде.
Этносоциологии акцентировала внимание на изучении социальной структуры этнических общностей (прежде всего, наций союзных республик); внимание было направленено на сравнительный анализ народов с точки зрения перспектив их развития. Этой темой занимались такие крупные специалисты, как Ю.В. Арутюнян и О.И. Шкаратан, изучавшие именно социальную структуру. На основе анализа конкретного материала ими было доказано, что сходство в социальных параметрах контактирующих общностей не всегда ведет к улучшению межэтнических отношений, поскольку между ними возникает конкурентная ситуация, ведущая к социальным напряжениям. Акцент на значении телесно-поведенческой культуры как экологической сферы этноса сделал С.А. Арутюнов, И.И. Крупник разработал концепцию арктической этноэкологии. Важную роль в изучении материальной и духовной культуры коренных народов севера оказали работы М. Кастрена, X. Паасонена, П.С. Палласа, С.К. Патканова, А. Регули, М.Б. Шатилова, О. Финша и других, содержащие базовые сведения о них, особенно при определении социальных корней культурных явлений. Процессам межэтнической интеграции и взаимодействий как факторам этнокультурной ситуации посвящены работы Е.Е. Байленова, М.С. Джунусова, СТ. Калтахчяна, Н.Р. Маликовой, М.В. Петрова, А.А. Сусоколова, И.Д.Проскуровской, С.А.Токарева и др.
Вопросы, связанные с анализом социально-экономических условий жизнедеятельности населения городов и поселков Тюменского Севера, с проблемами общественного воспроизводственного процесса, в том числе экологическим, экономическим, этническим, демографическим, жилищным, медицинским, транспортным, производственно-правовым и другим аспектам жизнедеятельности населения представлены в работах Р.В. Агаркова, Ю.А. Барклянского, О. И. Бобкова, П.Х. Зайдфудима, Е.Г. Корнильцевой, СП.
Малахова, И.И. Поликарпова, О.П. Фролова, Н.Г. Хайрулиной, Т. Г. Харамзина и других. Современным социокультурным процессам посвящены работы В.И. Бакштановского, Е.В. Боголюбовой, Ю.М. Беспаловой, З.Т. Голенковой, Н.И. Дряхлова, В.А. Мансурова, Р.Г.Яновского и других учёных.
Фактический материал и глубокие обобщения содержат работы историков, этнографов, экономистов, исследователей традиции семейной культуры, быта, народных промыслов коренных народов Севера. К их числу следует отнести труды В.В. Бартенева, Г.Д. Вербова, А.Г. Воронова, Б.О. Долгих, В.Ф. Зуева, В.П. Евладова, М.А. Кастрена, М.Ф: Кривошапкина, В.М. Кулемзина, В.В. Лебедева, Н.В. Лукиной, Е.П. Мартыновой, П.Е. Островских, С.К. Патканова, Г.И. Пелих, А.Ф. Плотникова, В.Н. Скалона, Г.А. Старцева, Н. Н. Ядне.
Опубликованы труды историков, социологов, философов, экономистов, изучающих социальные аспекты семей аборигенных народов Севера, И.Н. Гемуева, А.В.Толовнева; СВ. Дармодехина, Е.Н. Икишрина, ТА. Ишутиной, Т.Г. Карамзина, Л Л.В. Кириловой, В.М. Кулемзина, О.В. Кочуркотой, В.М. Курикова, Н.В. Лукиной, В.В. Лебедева, А.И. Пика, B.C. Хомича и др. В этих работах исследуются этнокультурные и социально-экономические процессы развития этносов Тюменского Севера, анализируются социальные основы стратегии устойчивого развития малочисленных народов Севера.
Работы Л.А Авдеева, В.Ф. Бурханова, А.Н. Гладышева, А.В. Куликова, Г.Ф. Куцева, В.Г. Логинова, Г.П. Лузина, М.Е. Николаева, В.П. Пахомова, A.M. Позднякова, A.M. Прониной, Р.В. Рыбкиной, А.Н. Силина, А.И. Татаркина, В.Н. Турченко посвящены социально-экономическим, социально-политическим, социокультурным проблемам развития северных регионов, и в них также сделан акцент на проблеме социальной неоднородности этносов.
Однако, несмотря на достаточно большое количество работ по проблеме анализа социальных аспектов региональных этнических групп на Тюменском Севере в современной социальной стратификации, в работах представленных выше авторов ещё недостаточно исследованы культурные
контексты социальной структуры и социальных изменений этнических групп в плане их социальной интеграции на региональном уровне. Этим и обусловлен интерес автора к заявленной теме.
Объект исследования - функционирование и развитие конкретных северных этносов в сельских поселениях на территории Ямало-Ненецкого автономного округа, рассматриваемых в контексте социальных структур.
Предмет исследования - реальное или воспринимаемое людьми социальное неравенство этнических групп в этнокультурном пространстве северного поселения, понимаемое как социальная неоднородность в среде компактных сообществ. Предметом анализа было не только неравенство в социальном статусе контактирующих этнических групп, рассматриваемое через их социальные конфигурации, но и набор факторов, конструирующих социальные и этнические границы в данном социокультурном пространстве.
Целью диссертационного исследования было установить, какую роль играет этничность в формировании представлений о социальном неравенстве в регионе и разработать парадигму по обеспечению реальных противовесов социальной разобщенности, но не за счёт силового давления и сдерживания, а через поиск общих системных целей и ценностей в социально-культурном разнообразии, которые разделяют большинство членов этнических групп.
Выявление элементов социальной неоднородности в среде компактных сообществ и их осмысление, когда социальное разнообразие приводит не к разобщенности общности в целом, а наоборот, к согласию и гармонизации социальных отношений, к их взаимовыгодному взаимодействию - именно в такого рода социально-культурном процессе должна состоять эффективность регионального регулирования жизнедеятельности северных этносов.
Реализация поставленной цели, с учетом степени разработанности отдельных вопросов, потребовала решения определенных задач:
- проведения уточнения категориального аппарата, на базе которого проводится исследование, и концептуальной разработки базового термина
«социальная неоднородность в среде компактных сообществ», уточняемого с точки зрения концепции этнокультурного пространства северного поселения;
- выявления специфики становления, функционирования и развития
этносов севера Тюменской области в контексте исследования социальных
аспектов межэтнических отношений, изучения важных черт межэтнических
взаимодействий, и как логического продолжения этого - обоснование
концепции первичности синкретичной культуры и приоритетной роли
этничности в формировании коллективных представлений о социальном
неравенстве в регионе;
анализа состояния основных элементов социальной инфраструктуры в районах проживания этносов Тюменского Севера, выявления достоинств и недостатков их функционирования;
изучения вопроса о распределении родовых угодий с точки зрения современного состояния и перспектив межэтнических отношений;
характеристики значения вопроса о влиянии рыночных отношений на функционирование и развитие аборигенных и старожильческих этнических групп в контексте межэтнической социальной дифференциации;
определения детерминант, вызывающих социальную напряженность (социальную конфликтность) между группами коренного, метисированного и не коренного («пришлого») населения на изучаемых территориях Ямало-Ненецкого автономного округа
разработки методик анализа и социологического исследования, а также формирования действенных социальных механизмов, обеспечивающих качественное региональное регулирование, продуктивное функционирование и устойчивое развитие северных этносов на основе проектирования новых социальных технологий, предлагаемых автором.
Основная гипотеза исследования состоит в следующем. В поселениях, расположенных в местах традиционного промыслового природопользования, социальной основой которых являются аборигенные этнические группы, сложились органически целостные межэтнические сообщества. Исторически
ими выработаны социокультурные формы регулирования межэтнических отношений, гасящие взаимные предубеждения. Проблема состоит в том, что сегодня, в эпоху меркантилизации и рынка, значительно воздействие антикультуры, разлагающей всю духовную жизнь современного общества. Поэтому ставится задача — уяснение того, как эти изменения могут быть связаны с интеграцией полиэтнической территориальной общности -межэтнической и социальной.
Под социальной интеграцией в нашей гипотезе понимается поддержание эффективного взаимодействия различных этнических групп на одной территории для достижения разделяемых большинством жителей системных целей и ценностей; это процесс, в ходе которого этнические группы и социальные слои устанавливают между собой позитивные поведенческие, деловые, рациональные, эмоциональные и другие связи, вступают во взаимодействия, направленные на кооперацию, понимание и толерантность, что в итоге должно обеспечивать существование всей системы в стабильном равновесии. Стабильное социальное равновесие есть приоритетная системная ценность. Первичное значение приобретает специфика культуры коренных малочисленных народов Севера, которая, как предполагается, лежит в основе того, что местные этносы обладают потенциалом самовоспроизводства и воспроизводства всех ключевых сторон образа жизни.
Однако интеграция отдельных сегментов общности - социальных и этнических групп - может иметь и деструктивный характер, если формируется на основе агрессивной или только защитной солидарности, когда нарушается баланс процессов внутриэтнической и межэтнической интеграции.
Поэтому автор обращается к изучению возможностей реализации как негативной, так и позитивной, сбалансированной по внутренним и внешним параметрам социальной интеграции, в которой нуждается любая общность.
В основе гипотезы лежит философский тезис о диалектике стабильности и нестабильности как объективной основе социокультурных
процессов; на базе диалектики социальной неоднородности приводится анализ механизма устойчивого развития социокультурных процессов. Любая социокультурная деятельность связана с общественным бытием, и она помогает становлению этого бытия в рамках диалектики социокультурных циклов, связанных с категориями стабильность и нестабильность. Поэтому кризис бытия, а вслед за ним и кризис культуры - это лишь прохождение определенной части исторического цикла, включающего перспективы будущего развития этноса и преодоление социокультурного кризиса. Появляются новые точки роста и простора для нового нелинейного развития по законам синергетики. Эти будущие перспективы не обязательно должны быть связаны только с научно-техническим прогрессом, как это считалось в материалистическом сознании.
Теоретико-методическими основами диссертационного исследования являются ключевые идеи классиков мировой социологической мысли, работы отечественных и зарубежных философов, социологов, антропологов, культурологов, этнологов, экономистов, посвященные изучению проблем социального неравенства этнических групп, этническим особенностям социальной иерархии, обосновавших общие закономерности социокультурных процессов в развитии этносов, их историческую обусловленность, зависимость от природно-географических, территориально-поселенческих особенностей среды, региональных, этнических, религиозных и других факторов. Автор руководствовался социологическими теориями этничности, современными методами системного подхода, позволяющими рассматривать изучаемый объект как целостный комплекс взаимосвязанных элементов; были использованы статистический и аналитический методы, метод логического моделирования этнокультурного развития с учётом различных ограничений.
Автором был применен метод вживания в культуру, являющийся непременным условием социологического исследования этнокультурных аспектов. Метод был разработан как естественный итог нескольких
десятилетий практической хозяйственной и управленческой деятельности в этносоциальном пространстве Ямало-Ненецкого автономного округа. Данное диссертационное исследование является одним из способов рефлексии автора по поводу развертывающейся жизненной среды региона.
Основные этапы исследования. Первый этап исследования включал осмысление и обсуждение в профессиональной среде современных подходов, методологии и методов изучения этнических и региональных проблем в социальной стратификации общества переходного периода. Второй этап исследования включал анализ изменений основных параметров социальной структуры северных этносов за последнее время. Отбирались работающие индикаторы, фиксирующие статусные позиции для опросных листов, а также индикаторы социокультурных норм, ценностей и установок, которые могли характеризовать социальные и этнические группы с точки зрения их возможной солидаризации. Третий этап исследования - проведение опросов в Красноселькупском районе Ямало-Ненецкого автономного округа по репрезентативным выборкам методом «основного массива». На этом же этапе проводились глубинные свободные неформализованные интервью с экспертами. Эксперты хорошо знали русский, поэтому интервью проводились на русском языке. В этих интервью без жесткого нормирования вопросов сохранялся единый подход и стиль беседы, ориентируясь на выяснение ключевых проблем, которые постоянно имел в виду автор этой исследовательской процедуры.
Эмпирическая база работы. Основная часть теоретических положений диссертации базируется на конкретно-социологических исследованиях этносов, проведенных автором лично в 2003-2004 гг. Анкетные опросы были проведены в Красноселькупе, Тольке, Ратте в мае 2003 года. По «Анкете северянина» было опрошено 1350 человек; По «Анкете селькупа» число опрошенных составило 438 человек. Лейтмотив исследовательской программы: изучение актуальных проблем этносов и социальной политики в условиях Крайнего Севера и социально-экономического кризиса;
трудозанятости коренного и пришлого населения, его социально-бытовой адаптации в северных городах и поселках; изучение социально-экономического самочувствия разных типов семей северян, формирование их ценностных и репродуктивных установок в основных сферах жизнедеятельности - трудовой и семейной.
Информационной базой работы явились разнообразные статистические данные, законодательные акты РФ и субъектов федерации по экономической и социальной политике, материалы Тюменской областной Думы и Думы ЯНАО; первичные данные департамента социальной защиты населения, фондов занятости, комитетов по труду; привлечённые фактологические материалы из российских журналов «Социологические исследования», «Этнография», «Этнографическое обозрение», «Социальная защита», «Антропология», «Экономист», «Вопросы экономики» и другие; вторичный анализ материалов исследований отечественных и зарубежных социологов по изучаемой проблематике.
Научная новизна и положения, выносимые на защиту
диссертационного исследования.
Автор видит научную новизну результатов исследования в следующем: 1. Представлена новая, авторская трактовка концепции социальной неоднородности этносов в среде компактных сообществ. Формирующаяся в них внутренняя социальная солидарность, присущая отдельным этническим группам, а также сохраняющаяся устойчивая этническая идентичность и этнические чувства образуют тот символический способ, с помощью которого происходит формирование этнокультурного пространства северного поселения как синергетического и синкретического (нераздельно связанного, целостного, нерасчленённого) взаимодействия всех форм бытия, реально действующих факторов, оказывающих мощное влияние на поведение аборигенных старожильческих этнических групп: мифологем (мифов), символов, ритуалов (посещение священных мест, принесение даров, соблюдение шаманских обычаев, связанных со свадьбой,
рождением ребенка, погребением, «медвежьим» праздником и др.), - что в контексте социального проектирования развития региона (внесение нормотворческих и законодательных актов) позволяет властям реально регулировать как внешне-, так и внутри-этнические отношения, а также применять сравнительно новые социальные технологии (конкретные управленческие решения и методы их реализации).
2. Продолжающееся промышленное освоение региона без фактора
учета специфики социальной структуры (символическая замена шаманов
иными представителями элит), культуры и условий жизнедеятельности
коренных малочисленных народов Севера может привести к «разрыву»
символического этнокультурного пространства северного поселения и в итоге
к исчезновению их как самодостаточных аборигенных и старожильческих
этнических групп. Разрушение такого этноса означает уничтожение
неизбежно обозначаемых контуров постигаемого ими их этнокультурного
пространства, понимаемого как пространства их поселения. Это
доказывается наличием традиционного мировоззрения у коренных
малочисленных народов Севера, обладающей архетипической глубиной и
сакральным символическим смыслом. Религиозно- мифологическое освоение
окружающего пространства является приоритетным в понимании будущего
развития аборигенных и старожильческих этнических групп населения,
проживающего в Ямало-Ненецком автономном округе.
3. При позитивном взаимодействии культур коренных малочисленных
народов Тюменского Севера с представителями иноэтнической культуры
происходят интеграционные ассимиляционные процессы, не приводящие в
итоге к утрате национальной самобытности, традиционных навыков и
умений, необходимых им для традиционных форм природопользования -
оленеводства, охоты, рыболовства, традиционных ремесел, а скорее наоборот,
приводящие к явлению, которое можно охарактеризовать, как «прогрессивная
метисизация». В её основе — рост количества браков коренного населения с
русскими при преобладании аборигенных и старожильческих этнических
генетических признаков. Согласно данным авторского социологического исследования, примерно у более чем третьей части аборигенных народов Севера одним из родителей был русский: у 19% представителей этих народов - русский отец, у 13% - русская мать.
4. Впервые классифицированы различные критерии выделения прогрессивной метисизации северной семьи как особого типа этой социальной общности.
Чётко выявлено, что признаки "прогрессивности" метисизации северной семьи заключаются в следующем: метисы из числа народов Севера по ряду социальных показателей оказываются более "продвинутой" категорией, нежели "неметисизированное" аборигенное население. Метисы имеют более высокий уровень образования, более успешно осваивают нетрадиционные виды профессиональной деятельности, чем "чистокровные" селькупы, ханты и манси, и также лучше, чем среди местных русских. Предприниматели и специалисты производства, руководители всех уровней из представителей народов Севера - только метисы. Подавляющее большинство селькупов, манси и ханты не воспринимают смешанные браки и метисизацию как один из факторов, представляющих какую-либо опасность для их этнического существования. В социологическом опросе автора только 8% лиц из числа народностей Севера расценили широкое распространение межэтнических браков как "представляющих опасность" для их этнического существования. Близкую этому оценку дали и местные русские - среди них эту опасность для народностей Севера видят не более 6% респондентов. Установлено, что изменившиеся ценностные ориентации представительниц коренных этносов оказывают решающее значение на выбор национальности супруга, и в случае, если есть возможность такого выбора, то предпочтение отдается русским мужчинам. Нами зафиксировано, что целостность этноса поддерживается не самой по себе брачной эндогамией, но и внутренними этнокультурными связями. В случае же с народностями Севера межэтнические браки и метисизация вносят в целом сугубо позитивный вклад как в их
демографическое воспроизводство, так и в предпринимательское развитие региона.
5. Проведено операциональное уточнение категориального аппарата, необходимое для более глубокого и точного теоретического анализа и прикладного решения проблем точечного регионального регулирования.
Выявлены главные детерминанты неудовлетворенности северян Ямало-Ненецкого автономного округа объектами социальной инфраструктуры в местах их проживания; определены базовые причины неудовлетворительной работы предприятий культуры, здравоохранения, торговли, службы быта; социально-экономические проблемы сельских этносов. Выявлено четыре группы таких причин: проблемы трудоустройства и материальных доходов; проблемы, связанные с культурными ценностями; бытовые проблемы и проблемы, связанные с обеспечением традиционных форм жизнедеятельности.
Определены другие "болевые точки" в развитии поселений Тюменского Севера, в частности, проведён анализ признаков социального самочувствия этнических групп, связанного с новыми неравенствами, и выявлено влияние на межэтнические отношения и интеграционные процессы в регионе в деловой и неформальной сферах. Во всех этнических группах люди с удавшейся трудовой карьерой чаще высказывали и удовлетворенность работой. Но в этом отношении проявился больший негативизм русских. Так, уровень удовлетворенности работой у русских, повысивших статус, был несколько ниже, чем у респондентов титульных национальностей той же группы.
6. На основании социологических замеров социального неравенства этносов по признакам образования, ориентации на тот или другой тип оплаты труда, предприимчивости, мотивированности, ценности труда, самостоятельности, ответственности, коллективизма было выявлено системное влияние этнокультурных параметров на социальное неравенство. Была сформирована комбинация признаков, традиционно использующихся в
социологии для изучения социальной стратификации. Объективные - доход, зарплата, имущественные характеристики, уровень образования, квалификации, должность, позиция во властной структуре, и, кроме того, субъективные показатели - престиж, самооценки материального и социального положения как социального самочувствия, удовлетворенность жизнью в качестве дополнительных критериев, необходимых для изучения стратификации этносов. Субъективное восприятие своей позиции в социальной иерархии фиксировалось через самоотнесение к высшему, среднему, или низшему классу.
На основе используемых индикаторов выявлено, как соотносится реальное неравенство этнических групп с представлениями об этом неравенстве у титульных национальностей и у русских, и насколько эта национальность ассоциируется с другими социальными делениями. Операционализировалось это, прежде всего, в понимании того, как часто и по каким поводам люди используют категорию национальности для описания своей экономической жизни. При этом проверялось, какое место этническая принадлежность человека занимает среди объяснительных схем социального успеха. Было определено, какие именно этнокультурные факторы присутствуют среди объяснительных моделей движения к социальному успеху, и какие из них действительно содействуют продвижению. Выяснилось, что образование - это первоначальное условие индивидуального жизненного успеха, оно имеет явный прагматический смысл. Во всех изучаемых этнических общностях люди, сумевшие добиться профессиональных успехов, чаще относили себя к высшему или среднему слою населения России, нежели «неудачники». Важно, что мнения людей, повысивших статус, по поводу их персонального успеха в связи с социальной принадлежностью, у представителей разных этнических общностей были более близки, чем у тех, чей статус понизился. Установлено, как именно влияют этнические признаки на достижительные ориентации и предприимчивость групп, и в какой степени всё это обостряет конкурентные
отношения между ними. Тех, кто входит в группу с восходящей мобильностью, по сравнению с понизившими статус отличает большая самостоятельность, ориентация на собственные силы, имеющиеся знания, опыт, достигнутое положение в обществе, капитал (всех видов), и гораздо меньшее стремление рассчитывать на поддержку со стороны государства.
Общей чертой для людей всех этносов с удавшейся трудовой карьерой является их нежелание участвовать в протестных акциях. При заметном сходстве в определении своего социального положения у разных этносов, входящих в группы с восходящей мобильностью, самооценки русских чаще оказывались несколько менее оптимистичными, чем у титульных этносов. Заметными оказались различия в ответах русских и представителей местных этносов на вопрос анкеты о возможностях семейного бюджета респондентов. Так, в целом среди людей, повысивших статус, наиболее высокого мнения о возможностях своего семейного бюджета придерживались селькупы и скорее метисы, чем "чисто коренные жители", а среди групп с нисходящей мобильностью - русские.
Апробация и внедрение результатов исследования в практику.
Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры социологии и социального управления ТюмГУ. Эмпирическая информация использовалась в учебном курсе МиМСИ специальности «социология». Материалы, выводы, концептуальные положения диссертационной работы докладывались на федеральных и региональных научно-практических конференциях: «Обеспечение прав и свобод коренных малочисленных народов Севера», «Формирование здорового образа жизни населения Урала и Сибири», Восьмой Международной конференции памяти Л.Н. Когана «Кросс-культурные исследования: методология, опыт эмпирического анализа», Всероссийской научно-практической конференции "XV-e Уральские социологические чтения «Возрождение России: общество -управление - образование - молодежь - культура». Результаты исследования
нашли применение в практической деятельности комитетов Совета Федерации по вопросам социальной политики и по делам Севера и малочисленных народов, комитета по социальной политике Думы ЯНАО, постоянной комиссии по социальным вопросам и местного самоуправления Тюменской областной Думы и других учреждений, отвечающих за реализацию социальной политики.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений - линейных распределений проведённых социологических исследований.
Анализ различных типов культур и социальных структур и философская картина мира
Изначально автор исходит из философского метода понимания и объяснения культурно-исторического процесса — того способа мышления, при помощи которого человек выражает хаотичный мир в упорядоченных понятиях и категориях. По мнению автора, к культурно-историческому процессу как таковому возможно применить общие принципы категорий диалектики, в том числе такие, как «стабильность» и «нестабильность» исторической и культурной деятельности. Философский смысл здесь заключался в том, что переходы неопределенности в определенность, а затем в стабильность и нестабильность должны раскрывать механизм социокультурных процессов. В таком случае сам феномен социокультурного развития должен представлять собой закономерно возникающие и закономерно исчезающие циклы истории при сохранении её как социокультурной реальности и объективной ценности.
В философской картине мира стабильность связана с пребыванием материи, нестабильность - с изменением состояния материи. С точки зрения социокультурного процесса, стабильность и нестабильность - это такая пара категорий, которая не позволяет миру впасть в стагнацию. Уже угасающие процессы человек заряжает своей энергией, которую он черпает как в своей духовной деятельности, так и в силах окружающего его мира, направляя их в нужное ему русло. В этом — главное значение социокультурной деятельности человека. И хотя отдельные звенья системы могут находиться в стабильном состоянии, но, в конечном счете, внутренняя или внешняя нестабильность выводят ее из этого состояния, вовлекая в новый цикл превращений.
Специфической чертой любой культуры является стремление сохранить в незыблемости некоторые моральные и ценностные доминанты. В человеке стабильное - это то, что он получил в порядке наследования от природы и от предков. Нестабильное - это его воля к жизни, к творчеству.
Стабильность - это покой, благополучие, лень; нестабильность - это риск, победы, духовная радость, страдания. Взятые отдельно, эти философские противоположности не могут стать основой для социокультурной жизнедеятельности. Взятые же со стороны взаимодействия стабильности и нестабильности, они выступают реальной парадигмой существования человека и окружающего его мира.
В итоге концепция социальной неоднородности в среде компактных сообществ предстаёт как система символических неравенств в виде представлений, которые интерпретируют реальность повседневной жизни, подобно явлениям из иного мира. Религия, философия, искусство — наиболее важные системы такого рода. Конструирование этих систем требует, чтобы они представляли огромную ценность для реальности повседневной жизни этноса.
Использование такой философской методологии понимания социальной структуры и культуры приводит к выводу о том, что для них характерна борьба стабильных и нестабильных компонентов. К первым относятся знаковые средства, с помощью которых разрешается круг основных проблем - это психология сознания, социокультурная картина мира, категории власти, статуса, роли, социальной позиции, места в социальной иерархии этноса. К нестабильным относятся новые общественные отношения, на базе которых возникают новые социокультурные способы жизнедеятельности, новые ситуации, возникающие проблемы, которые разрешаются на основе изобретения новых знаков и формирующие новый опыт. В итоге становится ясно, что социокультурное и социоструктурное бытие этноса есть постоянный творческий выбор между стабильностью и нестабильностью этого мира.
Культура понимается как реальность, существующая не в вещественном выражении, а в духовно-практическом творении людьми своего мира и себя самих, и отражение в специфических формах материального мира. Поэтому во всеобщем плане автор рассматривает культуру как процесс деятельности человека, стремящегося к стабильности с последующим её творческим разрушением посредством воздействия факторов неопределённости. При таком подходе культура становится частью духовного бытия и циклично воспроизводит саму себя.
Социокультурная деятельность тесно связана с общественным бытием, и помогает его становлению в рамках диалектики социокультурных циклов, понимаемых автором в категориях стабильности-нестабильности мира. Данная концепция даёт возможность истолковать кризис бытия, а вслед за ним и кризис культуры, не как «конец света», а лишь как прохождение определенной части исторического цикла, включающего перспективы преодоления социокультурного кризиса и затем дальнейшего развития с последующим решением глобальных проблем на базе изменения взаимоотношений человека, общества и природы. Появляются новые точки роста для нового нелинейного развития по законам синергетики.
Социальная неоднородность в контексте анализа социальных механизмов формирования этнокультурного пространства северного поселения
В данном подразделе диссертации автор развивает философский тезис о диалектике стабильности и нестабильности как объективной основе социокультурных процессов, и настаивает на том, что понятие социальной неоднородности в контексте изучения социальных механизмов, понимаемых как «ранжированные общности», следует рассматривать в диалектической паре с понятием социальной однородности, как неструктурированных или как «неранжированных общностей»; вместе пара этих категорий составляет сущность стратификационной системы любого общества (общности).
Специально отмечается, что сама идея движения общества к социальной однородности была обоснована научной традицией марксизма, согласно которой «общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество»
И хотя ещё тогда было очевидно, что в этой формуле не соблюдено самое элементарное логическое правило классификации - взаимное исключение элементов, тем не менее, К. Маркс и В. И. Ленин связывали победу социализма с процессом полной ликвидации классов вообще. Этот подход далее сохранялся в коммунистической партии (вплоть до 1934 г., XVII-й съезд партии). Идеологи и пропагандисты того времени стремились раскрыть механизм построения бесклассового общества в СССР, соревнуясь при этом в обосновании возрастающей быстроты процессов эгалитаризации . Особая роль при этом на протяжении десятилетий принадлежала М.Н. Руткевичу, который в итоге написал книгу: «Становление социальной однородности» (М., 1982)3, в которой обосновывал тезис, указанный в названии этой книги. Тем не менее М.Н. Руткевичу не удалось избежать логической ловушки. Формула М.Н. Руткевича «два класса плюс одна прослойка» была создана, чтобы замаскировать реальную стратификацию с невиданными различиями верхов и низов. За словом «интеллигенция» скрывались и сельский учитель, кормивший себя с огорода, и крупный номенклатурный босс, имеющий поистине неограниченные привилегии. На официальном уровне переход к будущему коммунистическому обществу виделся не столько в уменьшении социального или экономического неравенства, и не столько в возрастающей власти непосредственных производителей над условиями производства, сколько в процессе слияния двух форм социалистической собственности и соответствующего исчезновения классов, и в повышении культурно-технического уровня занятых ручным трудом.
Следует особо подчеркнуть, что в мировой истории неравенство всегда существовало - будь то в форме кастовой, сословной или других социальных неравенств. В реальных этакратических (государственно-социалистических) обществах функционировала «слоевая система», основанная исключительно на властных отношениях. Идеологический же миф развития этакратического общества к бесклассовому и социально однородному обществу серьёзными людьми - практиками и учёными - всерьёз никогда не принимался.
Таким образом, можно предположить, что с теоретико-социологической точки зрения концепция «социальной однородности» сегодня принципиально неприемлема, потому автор обращается к идее социальной неоднородности, которая им применяется к среде компактных сообществ — проживающих в локально-территориальных местах своего обитания, в нашем конкретном случае - на территории Ямало-Ненецкого автономного округа.
С теоретико-социологической точки зрения авторская концепция социальной однородности представляется как «рассечение» социетальных общностей, которые сами существуют только в контексте интерсоциетальных систем, рассредоточенных вдоль пространственно-временных пределов. Все общества, общности представляют собой социальные системы и одновременно порождаются их пересечением. Следует принять выводы Э. Гидденса о том, что «разнородные» социальные системы могут быть «внутренними» по отношению к обществам или располагаться на пересечении «внешних» и «внутренних» зон, благодаря чему образуется множество возможных способов соединения социетальных общностей и интерсоциетальных систем. По его мнению, «последние не являются однородными и, как правило, включают в себя формы отношений между обществами различных типов... речь идет о системах доминирования, исследование которых возможно через обращение к отношениям автономии и зависимости, установившимся между ними». Что же касается интересующих нас «пространственно-временных пределов», то они «относятся к взаимосвязям и различиям власти, обнаруживаемым между различными социетальными типами, образующими интерсоциетальные системы. Таким образом, «общества» представляют собой социальные системы, «выделяющиеся» на фоне ряда других системных отношений, в которые они включены. Их особое положение обусловлено четко выраженными структуральными принципами, используемыми в процессе всеобъемлющей «кластеризации институтов» во времени и пространстве. Такого рода кластеризация или группировка является первой и наиболее существенной характеристикой общества» . Отметим, что «кластеризации институтов» во времени и пространстве позволяет зафиксировать минимально необходимые признаки, которые затем используются автором в его эмпирическом исследовании.
Факторы и причины посткризисного состояния в среде исследуемых народов Тюменского Севера
Автор рассматривает различные теоретические подходы к изучению межэтнических взаимодействий в контексте социальной структуры и социального неравенства, поскольку в современных условиях происходят интенсивные интеграционные процессы во всех сферах общественной жизни, что оказывает влияние на культуру коренных малочисленных народов Севера.
С точки зрения общей социологии, применительно к анализу этносов в среде компактных сообществ автор использует концепцию социального пространства, которое содержит конкретные поля деятельности, где и происходят взаимодействия акторов, возникают конкурентные формы, связи, конфликты в разных сферах, борьба за конкретные блага - экономические, культурные, образовательные, социальные, престижные, символические и другие. В данной логике анализа интеграционные, дифференцирующие, конфликтные, конкурентные и другие социальные отношения могут быть осмыслены лишь в связи с теми социальными структурами и полями, которыми они заданы. Чтобы понять природу социальной неоднородности в среде этносов, проживающих в определённых регионах, понимаемых как компактные сообщества, нужно проанализировать те структуры, с которыми они соотнесены и которые придают им смысл, то есть выявить социальную логику формирования, сохранения и развития самих этносов. Наличие, в первую очередь, символического капитала автор считает приоритетным.
Вокруг принципов и границ социальной дифференциации идут научные дискуссии. Если границы между социальными слоями оказываются в переходном обществе подвижными и неустойчивыми, то этнические границы в этот период, напротив, становятся более рельефными, обращающими на себя внимание. Эта проблема особенно актуальна для Тюменской области, в которой роль этнокультурных процессов и межэтнических взаимодействий всё возрастает.
Среди ученых и практиков не прекращаются споры о том, какой путь оптимален - забыть об этничности и как можно реже упоминать о ней («этничность - личное дело каждого»), и обеспечить экономическое благополучие населения и тогда в этой сфере напряженность снимется сама по себе, или демонстрировать, что государство помнит о полиэтническом составе своих граждан и стремится гарантировать их интересы согласно нормам, закрепленным законодательно.
Автор считает необходимым обратиться по этому вопросу к специальным исследованиям, например, к этноисторическим и этнокультурологическим работам учёных, изучавших межэтнические взаимодействия.
В исследовании межэтнических взаимодействий сложилось два оснолвных подхода - исследование межкультурных взаимодействий (С.А.Арутюнов, С.Н. Еремин, А.Е. Ерохина, С.Г. Ларченко, Ю.М. Лотман, М.В. Петров и др.) и исследование национальных отношений. Исследователи межкультурных взаимодействий по-разному интерпретируют понятие "культура". Так, в основу ценностной концепции заложено понимание культуры как совокупности материальных и духовных ценностей; в рамках деятельностного подхода культура трактуется как вне биологически выработанный и передаваемый способ человеческой деятельности; семиотический подход предполагает изучение культуры как совокупности знаков и знаковых систем (религия, язык, искусство и др.).
Этническая социология - это часть социологии, одно из ее направлений (как и социология семьи, сельская социология и т.д.). Этносоциологическая теория - это теория среднего уровня. В ее рамках или как смежные с нейразрабатываются теории этнической стратификации, социальных параметров этнодемографии, этноязыковых процессов, межкультурных взаимодействий, этнической идентичности, межэтнических отношений.
В российской социологии на этнометодологию сейчас обращается особое внимание, хотя в западной социологии дискуссии вокруг нее прошли, и теперь ее роль там не столь заметна. Критика шла по нескольким направлениям; отмечалось, в частности, что она занимается тривиальными темами, ориентируется на идею сверхупорядоченности повседневной жизни, тогда как сама жизнь изобилует конфликтами и фактами непонимания людьми друг друга; пренебрегает социальными факторами, направляющими деятельность людей. Тем не менее, само появление этнометодологии ориентирует на изучение повседневности, а повседневность имеет в немалой степени и этническую специфику.
Концептуальной идеей этнометодологии является идея значения реальных практик. Согласно этой идее, смысл явлений фиксируется в действиях, по отношению к которым слова - только часть практики. Значение же практик громадно. Понять, какие механизмы были включены (например, тейповые), можно, только хорошо зная этнокультурную специфику народа, то есть ту практику, без которой понять суть происходящего в обществе просто нельзя. Поэтому практику очень важно фиксировать и всесторонне проанализировать.
