Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования региона как элемента социальной структуры современного общества 26
1.1. Регион как объект междисциплинарного анализа 26
1.2. Специфика социологического подхода в изучении региона 49
Глава 2. Социокультурный потенциал региона как характеристика трансформационных процессов 84
2.1. Потенциал как предмет социологического анализа 84
2.2. Концепция социокультурного потенциала региона 113
Глава 3. Социокультурный потенциал современного российского региона (на примере Астраханской области) 137
3.1. Социально-демографический потенциал региона 138
3.2. Показатели культурного потенциала Астраханской области 176
3.3. Социальное самочувствие населения как индикатор социокультурного потенциала региона 201
Глава 4. Влияние институциональных изменений на развитие социокультурного потенциала Астраханской области 236
4.1. Социально-экономические показатели социокультурного потенциала Астраханской области 238
4.2 Роль институционно-регулятивной сферы в социокультурном потенциале региона 271
Заключение 300
Список использованной литературы 305
- Специфика социологического подхода в изучении региона
- Концепция социокультурного потенциала региона
- Показатели культурного потенциала Астраханской области
- Роль институционно-регулятивной сферы в социокультурном потенциале региона
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современный мир существует в условиях противоречивых тенденций глобализации и регионализации социальной жизни. При этом основные идеи теоретиков глобализации о закономерном и взаимовыгодном процессе интеграции национальных экономик, снижении международной напряженности, существенном улучшении материального положения большинства населения, ликвидации бедности, провозглашении примата общечеловеческих ценностей в реальной жизни оборачиваются господством транснациональных корпораций, лоббирующих свои экономические интересы, ростом безработицы, огромными межрегиональными диспропорциями в уровне и качестве жизни, поляризацией населения, пропагандой межэтнических и межрелигиозных различий, унификацией и деспотизмом форм социальной жизни. Современный мир, таким образом, продолжает оставаться сферой конкурентной борьбы между локальными социально-территориальными общностями, а регион становится важнейшим элементом социальной структуры.
Трансформация социальной жизни современных российских регионов под влиянием глобализации усиливается постоянными внутренними институциональными преобразованиями: в конце XX – начале XXI в. регион изменился как объект управленческих решений, не говоря о геоландшафтном, историко-и социокультурном его понимании, при этом регион как системная целостность остается неизменным. Но что важно: для сохранения своей целостности он вынужден изменить свою структуру, в том числе и социальную, с тем, чтобы иметь возможность сохраниться в изменившейся внешней среде. Можно говорить о наличии потенциала, который способствует обеспечению синергетиче-ского эффекта прошлого, настоящего и будущего развития на основе адекватной оценки ресурсов и возможностей региональной общности.
Для разрешения противоречия между объективно изменившимися институциональными внешними условиями и устоявшимися социальными практиками требуется изучение субъективной детерминанты потенциала – мотивации и ценностных установок конкретных людей, жителей региона. Практика совре-3
менной жизни демонстрирует, что при проведении институциональных преобразований регионы в большей степени рассматриваются как экономические, административные социально-типичные единицы. Происходит прямое копирование опыта реформирования без учета социокультурной специфики, что не приносит должного результата – в настоящее время развитие регионов России все еще не носит устойчивого характера. Люди не удовлетворены перспективами проживания в своих регионах, и это приводит к снижению их социального самочувствия, оттоку населения из ряда областей и, как следствие, – к деформации развития страны в целом. Утрачивается осознание особой социальной значимости «малой родины» – регион перестает быть «всесоюзным огородом» или «житницей страны», а взамен не приходит нового специфического качества, позволяющего осознать региональную жизнь как целостность и ценность. Россия – очень большая и регионально дифференцированная страна, поэтому не представляется возможным говорить о том, что в современной России сложилось единое социокультурное пространство и его иерархическая составляющая – региональная социально-территориальная структура, в которой у каждого региона – субъекта Российской Федерации – свое особое место и социально-значимые функции. Развитие потенциала регионов России является, таким образом, значимой социальной проблемой.
Вместе с тем проводимые в современной России региональные исследования, в частности, расчета индекса развития человеческого потенциала, инновационного, инвестиционного потенциалов, индекса качества жизни, не позволяют составить комплексное представление о трансформации современных российских регионов, и о таком повышении их социокультурного потенциала, который бы усиливал конкурентные качества в условиях институциональных изменений. Следовательно, актуальность исследования того, как происходит развитие социокультурного потенциала современного российского региона, обусловлена необходимостью:
– изучения структуры социокультурного пространства в связи с решением проблемы соотношения процессов глобализации и регионализации, а также значимости региональной территориальной общности;
– разработки теоретико-методологических подходов, позволяющих объяснить векторы развития потенциала современных российских регионов при быстрых и радикальных институциональных изменениях;
– исследования перспектив воздействия социокультурных факторов на региональные процессы;
– выявления таких социокультурных характеристик потенциала региона, которые способны оказать значительное воздействие на его трансформацию как на институциональном уровне, так и на уровне межличностных взаимодействий жителей региона.
Степень научной разработанности проблемы. Проблематика исследования региона и его социокультурного потенциала в условиях институциональных изменений носит междисциплинарный характер. С одной стороны, каждая научная дисциплина анализирует регион в разрезе своего собственного предмета исследования, то есть на основе, например, экономического (А. Г. Гранберг, Н. Н. Некрасов, А. А. Чуб и др.), социально-географического (Г. М. Лаппо, Ю. В. Медведков, П. М. Полян и др.), историко-культурного, цивилизационно-го, духовно-нравственного (А. С. Герд, Г. М. Казакова, Л. Н. Коган и др.), политико-административного (О. М. Барбаков, С. И. Барзилов, В. П. Солонина, А. Г. Чернышева и др.), геополитического (Х. Маккиндер, А. Т. Мэхэн, К. Хаус-хоффер и др.) единства.
С другой стороны, в исследовании региональных аспектов социальной жизни можно выделить несколько интегративных направлений, объединяющих зарубежных и отечественных представителей различных дисциплин:
– изучение региона в сопряжении с категориями «территория», «пространство», «социальное пространство» (И. И. Бажин, Г. Э. Говорухин, Е. В. Головацкий, А. Ю. Завалишин, Г. М. Казакова и др.);
– процессы интеграции и дифференциации социального пространства под влиянием глобализации и регионализации (И. Валлерстайн, Э. Гидденс, Н. Палмер, Х. Ханну, Б. Хеттне, А. А. Бондарев, А. Г. Гранберг, Ч. С. Кирвель, И. И. Сигов, Р. Х. Симонян, В. Г. Федотова и др.);
– социально-территориальное неравенство, иерархичность, функциональная соподчиненность пространства (П. Бурдье, И. Валлерстайн, Х. Маккиндер,
A. Т. Мэхэн, Э. Шилз, Н. И. Лапин, Г. М. Лаппо, Н. В. Розенберг и др.);
– границы и степень целостности и самодостаточности региона (Г. А. Аванесова, И. В. Арженовский, О. Н. Астафьева, Ю. А. Елисеева, Г. М. Казакова и др.).
Современная социология региона опирается на положения классической социологии, в частности теории социального действия М. Вебера, теории действия как самоорганизующейся системы Т. Парсонса, социологии пространства Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Э. Гидденса, П. А. Сорокина, а также полипарадиг-мальную социологическую методологию (В. А. Ядов, С. Г. Кирдина), сочетающую в себе возможности междисциплинарных подходов – структурно-функционального (системного) (Е. Банго, Э. Гидденс, Н. Луман, Т. Парсонс, Э. Шилз, О. В. Байдалова, А. А. Бондарев, А. Ю. Завалишин, А. Г. Кахаров, И. П. Рязанцев, А. Ф. Филиппов и др.), пространственно-территориального (П. Бергер, П. Бурдье, Э. Гофман, М. Кастельс, А. Лефевр, Т. Лукман, И. И. Ба-жин, А. Т. Бикбов, В. Г. Виноградский, Г. Э. Говорухин, А. А. Давыдов, Н. В. Дулина, Ю. Л. Качанов, Н. А. Овчар, А. Ф. Филиппов и др.), институционального (Т. Веблен, Э. Дюркгейм, О. Конт, Р. Коуз, Д. Норт, Г. Спенсер,
B. И. Бондаренко, А. Ю. Завалишин, С. Г. Кирдина, Г. С. Корепанов, Л. В. Ор
лова), социокультурного (М. Вебер, В. Зомбарт, П. А. Сорокин, А. С. Ахиезер,
Т. М. Дридзе, Н. И. Лапин, М. Г. Ганопольский, Н. В. Дулина, Н. А. Овчар,
Н. В. Розенберг, М. М. Самчук) и антропосоциетального (Н. И. Лапин).
Понимание трансформации региона как проективного и в своем роде уникального национально-культурного социального процесса обусловило исследовательский интерес к категории «социокультурный потенциал региона».
В зарубежном социально-гуманитарном знании исследование потенциальной направленности социальных процессов представлено концепцией развития человеческого потенциала в трудах А. Сена. При этом значительная часть ученых, среди которых – Г. Беккер, П. Бурдье, Дж. Коулман, Ф. Фукуяма, развивает близкую к пониманию потенциала теорию капитала (человеческого, культурного, социального и т. п.).
Категория «потенциал» и его виды (человеческий, социальный, социально-трудовой, научно-технический, инновационный и др.) исследуются в трудах отечественных социологов (Э. Ф. Бурганова, В. В. Гольберт, А. А. Давыдов,
B. А. Кижеватова, Г. Ф. Кунгурцева, М. Н. Макарова, М. А. Нугаев, P. M. Ну-
гаев, Т. В. Смирнова, И. А. Халий и др.), экономистов (В. Я. Ельмеев,
C. А. Штырбул и др.), философов (А. И. Авдулов, В. Ж. Келле, А. М. Кулькин,
П. Г. Щедровицкий и др.), политологов (А. И. Неклесса, О. А. Фельдман и др.).
Эмпирические исследования различных аспектов социальной трансформации региона и его потенциала связаны с методиками расчета индексов модернизации (Хэ Чуаньци), факторного анализа социально-экономического развития региона (Ю. А. Гударенко, О. А. Киселева), социального потенциала устойчивого развития регионов (Т. В. Зайцева), социально-экономического потенциала регионов (И. В. Тараненко), инновационного потенциала региона (Н. Л. Мосиенко, Е. В. Пирогова), социального проектирования региона (В. Г. Овсянников), оценки значения влияния экономических факторов социальной среды на продолжительность жизни в регионах России (Л. В. Панова, Н. Л. Русинова, В. В. Сафронов) и др.
Отдельные аспекты жизнедеятельности и трансформационных процессов в конкретном регионе, одном из субъектов Российской Федерации – Астраханской области – исследуются в трудах социологов Ю. Г. Мироновой, Ю. С. Фроловой, Л. В. Ярмоленко, политологов А. Ю. Арясовой, Н. В. Гришина, Р. Х Усманова, философов П. Л. Карабущенко, А. П. Романовой, Е. В. Хлы-щевой, С. А. Храпова, С. Н. Якушенкова, социальных географов Независимого института социальной политики под руководством Н. В. Зубаревич и др.
Необходимо отметить, что теоретико-методологические разработки по проблематике социального пространства, социодинамики региональных общностей, различных форм потенциалов не в полной мере показывают специфику потенциальной направленности трансформации региона под влиянием институциональных изменений. Особенно это касается современных российских регионов.
Таким образом, цель диссертационного исследования может быть сформулирована следующим образом: в связи с происходящими институциональными изменениями необходимо уточнить и развить социологическую концепцию региона как социально-территориальной общности, обладающей социокультурным потенциалом. Реализация поставленной цели обусловила решение следующих задач:
-
проанализировать теоретико-методологические основы изучения региона и сформулировать его операциональное определение;
-
изучить и вывить специфику социологического подхода в исследовании региона;
-
уточнить понятие потенциала как характеристики процесса трансформации региона;
-
теоретически развить концепцию социокультурного потенциала региона;
-
определить социокультурный потенциал современного российского региона – Астраханской области – на основе анализа результатов эмпирических социологических исследований;
-
выявить базовые параметры социокультурного потенциала Астраханской области;
-
определить влияние институциональных изменений конца XX – начала XXI в. на развитие социокультурного потенциала Астраханской области;
-
оценить состояние социокультурного потенциала Астраханской области, отражающего результаты трансформации региона в условиях институциональных изменений и предложить меры по повышению эффективности его реализации.
Объектом исследования является современный российский регион.
Предмет исследования – развитие социокультурного потенциала современного российского региона в условиях институциональных изменений (на примере Астраханской области).
Теоретико-методологической основой исследования является полипа-радигмальный социологический подход, позволяющий использовать теоретические положения пространственно-территориального (П. Бурдье, Э. Гидденс, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, П. А. Сорокин, А. Ф. Филиппов), институционального (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Т. Веблен, Д. Норт, Р. Коуз), социокультурного (М. Вебер, В. Зомбарт, П. А. Сорокин, А. С. Ахиезер, Н. И. Лапин) подходов.
При междисциплинарном анализе региона как типичного элемента социальной структуры современного общества использованы исследования зарубежных и отечественных ученых, прежде всего П. Бурдье, И. Валлерстайна, Э. Гидденса, Э. Шилза, Н. И. Лапина, А. Г. Гранберга, Г. Э. Говорухина, А. Ю. Завалишина, Г. М. Казаковой, Н. В. Розенберг.
На формирование теоретико-методологической основы диссертационного исследование существенное влияние оказали труды социологов, занимающихся проблемами развития и трансформации территориальных общностей под влиянием институциональных изменений, в том числе и региональных (О. В. Байдалова, Н. В. Дулина, Т. И Заславская, С. Г. Кирдина, Г. С. Коре-панов).
Теоретико-методологическую концептуализацию социокультурного потенциала региона существенно обогатил феноменологический анализ категории «потенциал» на основе трудов Э. Ф. Бургановой, В. Я. Ельмеева, В. Ж. Келле, А. Ф. Кунгурцевой, М. Н. Макаровой, О. А Фельдмана, а также сопоставительный анализ с категориями «человеческий потенциал» (А. Сен, Н. Н. Авдеева, И. И. Ашмарин, В. Я. Ельмеев, В. Ж. Келле, Г. Б. Степанова), «социально-трудовой потенциал» (В. А. Кижеватова, Т. В. Смирнова), «социальный потенциал» (Э. Ф. Бурганова, С. А. Штырбул) и «инновационный потенциал»
(В. В. Гольберт, А. А. Давыдов, А. И. Неклесса, И. А. Халий, П. Г. Щедровиц-кий и др.).
Эмпирический раздел исследования составляют данные, полученные в ходе самостоятельно выполненных автором социологических исследований, инструментарий которых разработан на основе Типовой методики Всероссийской программы «Социокультурная эволюция регионов России» (Н. И. Лапин, Л. А. Беляева), а также методиках расчета индексов модернизации (Хэ Чуань-ци), факторного анализа социально-экономического развития региона (Ю. А. Гударенко, О. А. Киселева), социального потенциала устойчивого развития регионов (Т. В. Зайцева), социально-экономического потенциала регионов (И. В. Тараненко), инновационного потенциала региона (Н. Л. Мосиенко, Е. В. Пирогова).
В диссертации используется совокупность научных приемов и методов конкретно-исторического, статистического, сравнительного анализа. Сбор первичной информации осуществлялся с помощью эмпирических методов – интервью, экспертного опроса (глубинное интервью). Обработка данных, полученных количественными методами, проводилась с помощью программы SPSS 17.0.
Информационную базу исследования составили:
– данные Федеральной службы государственной статистики Российской Федерации (Росстат) и Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Астраханской области (Астраханьстат) за 2011– 2013 гг.;
– нормативные акты Астраханской области в сфере социального развития региона за 2009–2013 гг.;
– материалы официальных порталов органов власти Астраханской области;
– данные социологических исследований в других регионах России (республик Карелия, Чувашия, Вологодской, Курской, Смоленской, Тюменской, Ульяновской областей, Пермского края), участвующих во Всероссийской программе «Проблемы социокультурной эволюции регионов России» (2006–2007), а также всероссийского мониторинга «Ценности и интересы населения России» (2006).
Эмпирическую базу исследования составили:
– результаты мониторингового социологического исследования, проведенного исследовательскими группами под руководством диссертанта в Астраханской области методом интервью по месту жительства по Типовой методике Всероссийской программы «Проблемы социокультурной эволюции регионов России». Первый этап был проведен в декабре 2009 г. (N = 1000), второй – в мае-июне 2012 г. (N = 600). Выборка стратифицированная, квотно-маршрутная. Квотируемые признаки: «пол», «возраст», «тип поселения», «этническая структура». Погрешность выборки – 3 %. Обработка и анализ данных проведены с использованием SPSS 17.0. Матрица разработана специалистами Центра изучения социокультурных изменений Института философии Российской академии наук. Анализ данных включал изучение линейных распределений, осмысление параметров таблиц сопряженности;
– экспертный опрос, проведенный в сентябре-октябре 2011 г. (N = 20) среди руководителей организаций и ведомств региона, ученых, представителей творческой интеллигенции, бизнеса Астраханской области;
– вторичный анализ результатов всероссийского мониторинга «Ценности и интересы населения России» (2010 г., N = 1163). Доступ к массиву данных разрешен членом-корреспондентом РАН Н. И. Лапиным. Осуществлен сопоставительный анализ общероссийских и региональных данных.
Исследования проводились при финансовой поддержке грантов Российского гуманитарного научного фонда (проект 10-03-00696а «Перспективы социокультурного развития Астраханской области», диссертант – руководитель), Российского фонда фундаментальных исследований (проект 06-06-80311а «Современные проблемы развития гражданского общества в России и Китае: сравнительный анализ», диссертант – соисполнитель, руководитель – д. социол. н., проф. кафедры экономической социологии Санкт-Петербургского государственного университета А. В. Петров), внутривузовского научного гранта ГАОУ АО ВПО «Астраханский инженерно-строительный институт» (проект 94-2012-
Н «Социологический мониторинг как технология управления регионом», диссертант – руководитель).
Соответствие темы диссертации требованиям Паспорта специальностей ВАК. Исследование выполнено в рамках специальности 22.00.04 – социальная структура, социальные институты и процессы. Тема диссертации соответствует пункту 5 «Трансформационные социально-стратификационные процессы современного российского общества. Основные пути формирования новой социальной структуры» Паспорта специальностей научных работников ВАК Министерства образования и науки РФ (социологические науки).
На защиту выносятся следующие положения:
-
Возможности исследования процессов трансформации региона в условиях институциональных изменений значительно расширяются за счет междисциплинарного синтеза трех подходов: пространственно-территориального, институционального и социокультурного. На этой основе уточнено понимание региона как иерархически структурированной властными институтами части социокультурного пространства в единстве интегрирующих и дифференцирующих тенденций.
-
Специфика социологического подхода в изучении региона, исторически сформировавшегося позже по сравнению с географическим, экономическим, управленческим подходами, заключается в следующем:
а) исследовательский интерес акцентируется на анализе таких региональ
ных параметров социального взаимодействия, которые в изменяющихся инсти
туциональных условиях могут стать потенциальными возможностями конку
рентоспособности региона;
б) регион рефлексируется в административных границах территории как
социокультурное единство, при этом умеренно сбалансированное социокультур
ное единство позиционируется как ресурс воспроизводства региональной общ
ности;
в) регион рассматривается также как территория, объединяющая соци
альные институты, при этом определяющая роль в организации социальной жиз-
12
ни и успехе институциональных изменений принадлежит социально ответственным органам управления.
-
Социологический подход дает возможность уточнить понятие потенциала как обобщенной характеристики меры совместно используемых ресурсов и возможностей процесса трансформации региона. Такое представление о потенциале способствует переходу от дискурса риска и неопределенности к дискурсу стратегического целеполагания, направленности, предсказуемости социальных процессов и управления социодинамикой региона.
-
В условиях институциональных изменений концепция социокультурного потенциала региона дополняется выделением индикатора потенциала, а также его параметров – базовых и институциональных. Индикатором выступает социальное самочувствие населения региона, базовыми параметрами являются социально-демографический потенциал (включенность человека в социум, обеспечивающая его воспроизводство) и культурный потенциал (система морально-нравственных и духовных факторов общественной жизни); институциональными параметрами – социально-экономический потенциал (обеспечение воспроизводства, ресурсонакопления и ресурсосбережения, осуществляемое в социально-полезной трудовой деятельности человека), а также институционно-регулятивный потенциал (эффективные управленческие технологии вне зависимости от благоприятной или неблагоприятной внешней конъюнктуры). Обеспечение взаимосвязи базовых и институциональных параметров способствует более эффективной реализации социокультурного потенциала региона.
5. Применение алгоритма эмпирического исследования к анализу социо
культурного потенциала Астраханской области позволило выделить уровни
связей и отношений социокультурного потенциала: ресурсный, исходный
и перспективный потенциалы, а также пять зон динамики потенциала: «кри
зис», «снижение и сворачивание», «стабильность»; «рост»; «устойчивый пози
ционный рост», которым соответствуют интервалы значений показателей –
«низкий», «ниже среднего», «средний», «выше среднего», «высокий». В соот
ветствии с этим потенциал Астраханской области определен как неустойчи-
13
вый – зоны сворачивания и кризиса на 12 % превышают зоны роста и устойчивого позиционного роста. При этом зоны сворачивания и кризиса ретроспективного потенциала превышают зону роста и устойчивого позиционного роста на 6,2 %, исходного потенциала – на 9,5 %, перспективного потенциала – на 16,6 %, что позволяет прогнозировать нарастание неустойчивости социокультурного потенциала региона.
-
Базовые параметры социокультурного потенциала Астраханской области, такие как: социально-демографический потенциал региона в целом, а также его составляющая – перспективный социально-демографический потенциал характеризуются превышением зон роста и устойчивого позиционного роста над зонами сворачивания и кризиса (на 17,7 и 22,6 % соответственно), что свидетельствует о сохраняющихся в будущем положительных возможностях улучшения социально-демографической ситуации в регионе. Зоны кризиса и сворачивания культурного потенциала области в целом и его составляющей – перспективного культурного потенциала – существенно превышают зоны роста и устойчивого позиционного роста (на 44,5 и 65,3 % соответственно), а также аналогичные среднероссийские показатели (на 40,3 и 53,3 % соответственно). Следовательно, есть все основания прогнозировать большую степень морально-нравственной, культурной разобщенности населения внутри региона и существенный разрыв в социокультурном пространстве страны.
-
Снижение социально-экономического (зоны сворачивания и кризиса на 24 % превышают зоны роста и устойчивого позиционного роста) и институционно-регулятивного (зоны сворачивания и кризиса на 20,0 % превышают зоны роста и устойчивого позиционного роста) потенциалов свидетельствует о том, что институциональные изменения современной России конца XX – начала XXI в., в основе которых лежит макроэкономический сдвиг перехода от государственной собственности к частной, не способствуют развитию социокультурного потенциала Астраханской области.
8. Состояние социокультурного потенциала Астраханской области выяв
ляет результаты трансформации региона в условиях институциональных изме-
14
нений: зоны роста и устойчивого позиционного роста социального самочувствия населения как индикатора социокультурного потенциала на 4,2 % превышают зоны сворачивания и кризиса. Но при этом в перспективе (перспективный потенциал) наблюдается обратная тенденция: зоны сворачивания и кризиса превышают зону роста на 9,2 %. Это позволяет прогнозировать снижение социального самочувствия населения в будущем при некоторых ресурсах его стабилизации сегодня. Основной причиной этой ситуации является сохраняющееся несоответствие между институциональными изменениями и ценностными установками конкретных людей – жителей региона. В пределах границ региональной общности в настоящее время в полной мере не сложилась динамическая система социальных связей, основанная на духовно-нравственных началах и постоянном резонансном взаимодействии социальных акторов. Научная новизна работы:
-
Полипарадигмальность подхода, основанная на теоретико-методологическом анализе основ изучения региона, позволила предложить авторскую интерпретацию понятия «регион» как иерархически структурированной властными институтами части социального пространства в единстве интегрирующих и дифференцирующих тенденций, что расширяет возможности исследования процесса трансформации региона в условиях институциональных изменений.
-
Выявлена специфика социологического подхода в изучении региона, понимаемая как комплексный учет таких социокультурных (социально-демографических, культурных, социально-экономических, институционально-регулятивных) особенностей взаимодействия социальных акторов на уровне конкретного региона, которые в изменяющихся институциональных условиях являются потенциальными возможностями его конкурентоспособности и ресурсом воспроизводства, что создает перспективу для совершенствования социологической диагностики регионов.
3. Уточнено понятие «потенциал», который понимается как обобщенная
характеристика меры совместно используемых ресурсов и возможностей про-
15
шлого (ретроспективный потенциал), настоящего (исходный потенциал) и будущего (перспективный потенциал) процесса трансформации региона на основе внутренних (социокультурных) и внешних (институциональных) параметров.
-
Дополнена концепция социокультурного потенциала региона, в которой предложены его индикатор (социальное самочувствие населения), базовые (социально-демографический, культурный потенциалы) и институциональные (социально-экономический, институционно-регулятивный потенциалы) параметры, а также алгоритм эмпирического исследования на конкретном региональном материале.
-
Определен характер социокультурного потенциала конкретного современного российского региона – Астраханской области – как неустойчивый, когда зоны сворачивания и кризиса преобладают над зонами роста и устойчивого роста. При этом отмечена возможность нарастания неустойчивости социокультурного потенциала региона в связи с сохраняющейся тенденцией неэффективного использования ресурсов и возможностей социокультурного развития региона в настоящем и будущем.
-
Выявлены базовые параметры социокультурного потенциала Астраханской области, во-первых, сохраняющиеся в будущем возможности улучшения социально-демографической ситуации в регионе, что составляет основное конкурентное преимущество области, во-вторых, большая степень морально-нравственной, культурной разобщенности населения внутри региона и существенный разрыв в социокультурном пространстве страны, что является основной проблемой регионального развития.
-
Зафиксирована следующая значимая тенденция: несбалансированность институциональных изменений конца XX – начала XXI в. и развития социокультурного потенциала региона проявляется в снижении его социально-экономического и институционно-регулятивного потенциалов. Полученные данные стимулируют необходимость исследования эффективности проводимых и оптимизации дальнейших институциональных преобразований.
8. Дана оценка социокультурного потенциала Астраханской области: снижение социального самочувствия населения в будущем при имеющихся ресурсах его стабилизации в настоящее время. Предложены меры по повышению эффективности социокультурного потенциала региона, среди которых: повышение привлекательности и перспективы проживания на территории области, в том числе путем предоставления социально доступного жилья, государственного субсидирования площадок под строительство; стимулирование посещаемости культурно-массовых учреждений для преодоления разобщенности ценностного сознания населения, повышения уровня региональной и общероссийской идентичности; адресная поддержка малого бизнеса с целью снижения безработицы и бедности, повышение доли лиц с рыночной трудовой мотивацией.
Теоретическая и практическая значимость исследования обусловлена постановкой и решением актуальной и значимой для науки проблемы по развитию социологической концепции региона, включающей в себя его комплексное рассмотрение. Социологический подход позволяет увидеть конкретный регион в координатах более широкого, чем географическое, социокультурное, социально-демографическое, административное, социально-экономическое пространство, его исторической самобытности и эволюции. Работа вносит вклад в приращение теоретического знания в области социологического исследования процессов трансформации современного российского региона в концепции социокультурного потенциала региона; в выявлении степени обусловленности региональных процессов институциональными изменениями; в получении новых эмпирических данных для развития таких научных направлений, как социология региона, социология социальных изменений, социология пространства.
Исследование имеет методологическое значение для региональных разработок по проблемам текущих процессов в конкретном регионе, а также для использования выводов диссертации в межрегиональных сравнительных исследованиях. Результаты работы были востребованы Министерством экономического развития Астраханской области (Справка о внедрении от 08.05.2014 г.) и актуальны для органов власти разных уровней при оптимизации системы
управления региональными сообществами, а также при разработке планов и программ социально-экономического и социокультурного развития муниципальных административных образований. Полученные результаты позволяют существенно обогатить в теоретическом и эмпирическом плане учебные курсы по социологии региона, социологии социальных изменений, методологии и методике социологических исследований. Авторские разработки по тематике диссертационного исследования получили диплом победителя регионального конкурса инновационных проектов V специализированной выставки «Образование – инвестиции в успех» (Астрахань, 2010) и дипломы участника X Московского Международного салона инноваций и инвестиций (Москва, 2010), IV Международного форума интеллектуальной собственности «Expopriority-2012» (Москва, 2012), Санкт-Петербургской технической ярмарки «Высокие технологии. Инновации. Инвестиции (Hi-tech)» (Санкт-Петербург, 2013).
Апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены на международных, всероссийских, региональных конференциях, конгрессах и форумах. Конгрессы: «Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие» (Уфа, 2012), «Социология в системе научного управления обществом» (Москва, 2012). Форумы: «Потенциал интеллектуально одаренной молодежи – развитию науки и образования» (Астрахань, АИСИ, 2014, 2013), «Модернизационный потенциал и социальные практики – основа конкурентоспособности и консолидации российских регионов» (Тюмень, 2013), «Потенциал интеллектуально одаренной молодежи – развитию Каспия» (Астрахань, АИСИ, 2012), «Социальные вызовы модернизации в регионах России» (Тюмень, 2011) и др. Международные конференции: Научный диалог «Восток – Запад» (Бахчисарай, 2013), «Приднепровские социально-гуманитарные чтения» (Бердянск, 2012), «Сетевое общество – сетевая экономика в Центральной и Восточной Европе» (Люблин, 2011), «Россия и Китай: политическая стабильность и демократия в многонациональных странах» (Тяньцзинь, 2009), «Личностный ресурс труда в изменяющейся России» (Кисловодск, 2013), Пятые Санкт-Петербургские социологические чтения «Социология безопасности: проблемы,
анализ и решения» (Санкт-Петербург, 2013), «Социальная дифференциация и социальная политика в России и Китае: сравнительный анализ» (Санкт-Петербург, 2008), «Перспективы развития строительного комплекса» (Астрахань, АИСИ, 2013, 2012), «Энергоресурсосберегающие технологии в науке, образовании, бизнесе, производстве» (Астрахань, АИСИ, 2011), «Модернизация регионов России: инвестиции в инновации» (Астрахань, АИСИ, 2010), «Народы Прикаспийского региона: диалог культур» (Элиста, 2009), «Астрахань – дом будущего» (Астрахань, АИСИ, 2008), «Россия и Восток. Философские проблемы геополитических процессов: Каспийский регион на рубеже третьего тысячелетия» (Астрахань, 2001) и др. Всероссийские конференции: «Управление стратегическим потенциалом регионов России: методология, теория, практика» (Волгоград, 2014), Дыльновские чтения «Повседневная жизнь россиян: социологический дизайн» (Саратов, 2014), «Эволюция регионов России и стратегии их социокультурной модернизации» (Вологда, 2013), «Социально-гуманитарные аспекты формирования среды жизнедеятельности» (Астрахань, АИСИ, 2013, 2012), «Культурное пространство регионов России» (Волгоград, 2012), «Конфликты в социальной сфере» (Казань, 2012), «Социология региона: успехи, проблемы, перспективы» (Ульяновск, 2011), «Новые проблемы социокультурной эволюции регионов» (Казань, 2011), «Социокультурная динамика регионов в условиях финансово-экономического кризиса» (Ульяновск, 2011), V Байкальские социально-гуманитарные чтения (Иркутск, 2011), «Человек в социокультурном пространстве современности» (Курск, 2010), «Современность и экономические науки» (Новосибирск, 2009) «Социокультурные основания стратегии развития регионов России» (Смоленск, 2009), «Социокультурные портреты регионов России: Опыт комплексной реализации» (Чебоксары, 2008) и др. Региональные конференции: «Социокультурное пространство Юга России: межнациональное и межконфессиональное взаимодействие» (Волгоград, 2014), «Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность» (Ростов-на-Дону, 2004).
Реализация результатов полученных исследований. Автор диссертации является членом Научно-координационного совета «Проблемы социокультурной эволюции России и ее регионов» при секции философии, социологии, психологии и права Отделения общественных наук Российской академии наук (руководители Н. И. Лапин, Л. А. Беляева), представляя в данном совете Астраханскую область. Содержание работы включено в учебные курсы «Социология», «Основы управления регионом», «Социология в строительной сфере», «Социология (социальная безопасность)». Основное содержание диссертации отражено в 57публикациях общим объемом 124 п. л., из них 70 п. л. – авторских. В числе публикаций пять монографий, 17 статей в журналах, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Российской Федерации к публикации результатов научного исследования.
Структура диссертации подчинена логике решения поставленных задач. Работа состоит из введения, четырех глав (девяти параграфов), заключения, списка использованной литературы, приложений.
Специфика социологического подхода в изучении региона
Перспективным в исследовании региона является социологический подход, специфика которого заключается в том, что регион понимается как особая форма организации социума; социальная общность людей, проживающих на определенной территории, то есть территориальная общность. Под социальной общностью автор диссертационного исследования будет понимать реально существующую, эмпирически фиксируемую, относительно единую и самостоятельную совокупность (взаимосвязь) людей, объединенных по социокультурным, демографическим, экономическим, этническим, территориальным, религиозным, политическим, профессиональным и иным основаниям1. Рассмотрение региона как социальной общности, некоторой социальной целостности, социальной группы, базовой единицы социально-территориальной организации дает возможность дифференцировать социологический подход в исследовании концепта «регион» в ряду других подходов – географического, политологического, культурологического, экономического и т. д. Наличие социального взаимодействия при социологическом подходе становится одним из важнейших в процессе определения региона как территориальной общности. Социологическое исследование региона опирается на полипарадиг-мальную социологическую методологию (В. А. Ядов, С. Г. Кирдина)2, сочетающую в себе возможности различных парадигм его изучения.
Понятие «регион» рассматривается также в методологии конструкцио-низма концепции «социальной топологии», разработанной П. Бурдье2. Сущность данной концепции заключается в том, что социальное пространство в большей степени представляется умозрительным конструктом, инструментальным и вспомогательным средством для теоретических целей, нежели объективно существующей данностью. Регион в рамках такого понимания есть «средство отбора и изучения пространственных сочетаний сложных комплексов явлений... Это интеллектуальная концепция, созданная мышлением, использующая определенные признаки, характерные для данной территории, и отбрасывающая все те признаки, которые рассматриваются как не имеющие отношения к анализируемому вопросу»3.
В воспроизводственном подходе регион рассматривается как часть целого, способная к воспроизводству, так как обладает целостной системой производства, распределения, обмена, потребления4. Г. С. Корепановым социальное воспроизводство жителей региона рассмотрено как самостоятельный предмет региональных исследований, связанный не только с экономическим развитием, но и с более широким кругом демографических, расселен-ческих, социокультурных, политических и других факторов. По мнению исследователя, пространство региона предстает как сильный фактор воспроизводства и конструирования различных иерархических групп и их идентич-ностей в пределах территориальной общности, как фактор осознания и дальнейшей консолидации региональных интересов их носителей. Усиление или ослабление локальной социальной идентичности раскрывается на основе понимания ее когнитивных, мотивационных и ценностных элементов, которые воплощаются в разнообразных компонентах территориального действия (поведения). Воспроизводственной предпосылкой феномена идентичности выступает тезис о воздействии социальной среды на характер межличностных и межгрупповых отношений, выявляемых в феномене доверия.
Г. С. Корепанов эмпирически показывает, что ядром социального воспроизводства (в масштабах общества) выступает воспроизводство социальной структуры, а социально-демографической составляющей этого процесса на территориальном уровне является демографическое возобновление ключевых компонентов этой социальной структуры, включая социальные перемещения (мобильность) и миграцию. Автор отводит ключевую роль в социальном воспроизводстве укоренению отношений субординации и социальной иерархии в структуре власти, идее усиления (ослабления) властных позиций при распределении ресурсов1.
Пространственно-территориальный подход в изучении региона, базирующийся на законе территориальной общности и приоритете территориальных связей над отраслевыми2, в русле социологической методологии дополняется исследованием вопроса о включении территории региона в структуру социального взаимодействия.
По мнению ряда ученых, территориальными общностями можно назвать только те из всей иерархической структуры социально-территориальных систем, которые обеспечивают возможности прямого личного взаимодействия; замкнутые совокупности, образованные по близости проживания, сходству общих повседневных дел, стиля жизни, то есть поселенческие общности относительно небольшого масштаба: сельские поселения и их взаимосвязанные группы, малые и средние городские поселения, отдельные территориальные подструктуры крупных городов, отвечающие выделенным критериям1. Таким образом, исходя из логики вышеуказанных рассуждений, не все совокупности, организованные по территориальному признаку, можно назвать территориальными общностями – большой город, регион территориальной общностью не являются. По мнению автора диссертационного исследования, размеры площади, занимаемой определенной совокупностью людей, не относятся к числу общ-ностнообразующих признаков. Это может быть один подъезд, одна улица, микрорайон, небольшое поселение, регион, страна. В том случае если данная совокупность воспринимается как синоним «своего», теплоты, семьи, единства, взаимопомощи (Gemeinshaften в терминологии Ф. Тенниса2), то в пределах занимаемой территории это будет общность, и не важно, какую площадь она занимает. Если же в подъезде, на одной улице, в поселении, регионе, стране люди воспринимают друг друга как социально далеких, чужих, иногда часто даже враждебных (в терминологии Ф.Тенниса – Gesellscaft) – общности нет. Таким образом, важнее чувство общности, идентификация с общностью, а не размеры площади, ею занимаемой, и наличие прямых контактов.
Концепция социокультурного потенциала региона
Задача выявления конкретно-исторического и национально-культурного своеобразия процесса трансформации региона актуализирует анализ потенциала в его социокультурной составляющей. Данный параграф посвящен исследованию социокультурного потенциала региона в русле социологического подхода, для чего необходимо выявить его базовые (индикаторы, составляющие элементы) и институциональные параметры, а также возможности эмпирического исследования. Регион обладает социокультурным потенциалом, если является относительно целостной системой социальных связей. Данная система состоит из элементов разного уровня – личность, социальные группы, социальные институты, которые взаимодействуют друг с другом в определенном порядке и совершают каждый в отдельности то или иное действие. При этом все действия социальных элементов сливаются во взаимопомощь, направленную на достижение общей цели. Именно такое органическое понимание общности является залогом достижения ее социального благополучия. Механическая сумма атомизированных индивидов, домов, семей, городов не обладает подлинной социальностью, и, соответственно, нельзя говорить о ее социокультурном потенциале.
Социальные связи носят как безличный, формальный, институционализированный, так и межличностный характер, который возникает на основе родства и/или личного доверия. Межличностные связи подкрепляются достаточно жесткими формализованными рамками – обычаями, традициями – и соотносятся с духовно-нравственными ценностями высшего порядка. Социокультурный потенциал основывается на подлинной социальности и человечности, которые берут свое начало в способности к взаимным обязательствам. Таким образом, региональная общность обладает социокультурным потенциалом в той мере, в какой является не простой суммой индивидов, а особой динамической системой, основанной на духовно-нравственных началах и постоянном резонансном взаимодействии.
Региональная общность является иерархически соподчиненной частью социального пространства – страны, государства, но не государством в миниатюре, так как обладает своим особым, неповторимым статусом, выполняет при этом особую социально-значимую функцию. Соответственно, нерационально искусственно, то есть без учета функций, специфики развития региональной социально-территориальной общности создавать «острова инноваций» там, где совсем недавно был «всесоюзный огород» или «житница страны», ведь для гармоничного развития государства необходимы и овощи, и хлеб, а не только технологические инновации. Таким образом, регион обладает социокультурным потенциалом как восходящей энергией развития, прежде всего в том случае, если на уровне государственной идеологии, национальной идеи сформирован устойчивый комплекс представлений о нем как о некой целостности и направлениях, целях, способах, критериях ее развития, роли и месте ее потенциала в потенциале государства, страны. Социально-значимая идентичность региона при этом должна осознаваться его жителями как ценность. При признании неповторимости регионов недопустима чрезмерная дифференциация социокультурного пространства страны и неравномерного развития регионов: это будет снижать социокультурный потенциал как региона, так и страны. «Расширение межрегионального разрыва создаст политические риски и замедлит здоровое и планомерное развитие национальной экономики. Пропасть между регионами является объективной реальностью. Если страна изберет путь неравномерного развития, эта пропасть будет только расширяться… Для осуществления национальной модернизации потребуется, чтобы все регионы достигли определенного уровня»1.
Регион обладает социокультурным потенциалом как характеристикой трансформационных процессов, если акцентируется идея стабильности существования общности как единого целого, но при этом социальная жизнь не воспринимается в категориях раз и навсегда застывшей данности, а наделяется такими свойствами, как единство большого разнообразия, процессу-альность, динамизм. К тому же направленность трансформации не должна противопоставляться направленности личностного развития человека, его системе ценностей, потребностей, мотивации. По мнению В. Я. Ельмеева, в том случае если «общество как естественноисторический процесс с его объективными законами развития противопоставляется обществу как совокупности живой человеческой деятельности», то «общественное бытие лишается субъекта как своего субстанционального основания»1. Социальное развитие опосредовано внутренним развитием личности. Человек, таким образом, не является заложником социальных отношений, он – активный творец социального. Общность понимается как стабильный организм, развивающийся на основе традиционной системы ценностей, внутренних потенций общества и внешних вызовов. Устойчивость, стабильность социального развития достигается не установкой на постоянное приращение нового через отрицание старого, системы ценностей «отцов», а на основе преемственности, через культуросозидательное и творческое осознание генетической связи прошлого, настоящего и будущего. Следуя этому принципу, можно достаточно эффективно не только изучать прошлое региональной общности, но и прогнозировать, моделировать, планировать ее будущее. Необходимо также отметить, что только при наличии в регионе механизмов воспроизводства, сбережения и накопления социальных ресурсов можно говорить о его социокультурном потенциале.
Для развития социокультурного потенциала вряд ли будут эффективно применима идеология «догоняющего» развития, поэтому необходимы стратегии, обосновывающие особый путь социального развития с учетом социокультурной специфики конкретного региона и разделяемых большинством населения идеалов и целей социодинамики.
Индикатором социокультурного потенциала региона является, по мнению автора диссертационного исследования, социальное самочувствие населения. Согласно утверждению Н. А. Овчар, социальное самочувствие представляет собой качественный показатель социальных изменений в регионе. «Социальное самочувствие определяется через отношение индивидов к своему месту в системе социальных связей, как степень адаптированности к изменениям, отношение к перспективам и факторам изменения своего социального статуса, ощущение комфортности, ощущение себя в качестве выигравшего-проигравшего, общая эмоциональная реакция на социальные из-менения»1.
Показатели культурного потенциала Астраханской области
В Астраханской области отмечается значительный культурно-исторический потенциал, связанный с тем, что на территории региона человек проживал с эпохи мезолита, здесь проходил путь из Азии в Европу. На территории региона находились две столицы крупнейших государств своего времени – Итиль Хазарского каганата и Сарай-Бату Золотой Орды. Площадь Сарай-Бату, раскопки которого ведутся в районе села Селитренное, составляла 22 кв. км. В настоящее время в областном центре расположены четыре театра, филармония, картинная галерея им. П. М. Догадина, семь музеев, выставочные залы, кинотеатры. Уникальность фонда картинной галереи им. П. М. Догадина по его обширности и количеству подлинников отмечали некоторые эксперты в ходе глубинных интервью. Достопримечательностями города являются Астраханский кремль (1580–1620 гг.), дом-музей В. Хлебникова, музей культуры города (бывший дом-музей Н. Г. Чернышевского), Дом купца Тетюшинова, историко-архитектурный музей-заповедник (коллекции памятников истории охватывают широкий исторический период: каменный век, эпоха бронзы, ранний железный век, эпоха Хазарского каганата и Золотой Орды, время освоения низовий Волги русскими), культурно-развлекательный комплекс «Октябрь» с уникальным зимним садом-дендрарием.
В области зарегистрировано 200 памятников археологии и 653 памятника истории, культуры и архитектуры, из которых 45 – федерального значения, 608 – регионального значения. Все это нацеливает на развитие туристического сектора экономики, которое, однако, невозможно без проведения охранных мероприятий, реставрационных работ по поддержанию этих памятников в удовлетворительном состоянии. На вопрос «Как Вы считаете, в хорошем ли состоянии находятся в нашем регионе культурно-исторические памятники?» только 16,6 % опрошенных ответили, что они находятся в хорошем состоянии, 47,8 % отмечают их удовлетворительное состояние, 16,4 % астраханцев обеспокоены их неудовлетворительным состоянием. Примерно каждый пятый респондент (18,2 %) затруднился ответить на этот вопрос, только 0,8 % респондентов отказались от ответа. При этом на открытый вопрос «Назовите, пожалуйста, какие памятники истории и культуры в нашем регионе нуждаются в срочном ремонте, восстановлении (реставрации)» 64,3 % ответили «не знаю», 9,5 % отказались от ответа, и только каждый четвертый житель области смог дать ответ. Так, многие указывали на необходимость более тщательной реставрации главной достопримечательности областного центра – Астраханского кремля (вероятно, по причине широкого обсуждения в местных СМИ проблемных вопросов, связанных с проведением комплекса реставрационных работ на территории этого памятника в рамках подготовки к празднованию 450-летия Астрахани в 2008 г.). Многие также считают необходимым восстановление религиозных сооружений, церквей, храмов, таких, например, как костел, армянская церковь, церковь на ул. Грузинской, Свято-Троицкий и Успенский соборы, храм Св. Владимира, монастырь по ул. Советской областного центра, церковь в Малом Арале, храм Покрова Пресвятой Богородицы в селе Басы, калмыцкий Хурул Хошеутовского улуса в селе Речном. Некоторые упоминали памятники светской архитектуры, начиная с археологического комплекса столицы Золотой Орды в селе Селитренном, купеческих домов, армянского и иранского подворий и заканчивая памятниками героям Великой Отечественной войны и В. И. Ленину.
Рассмотрим факторные показатели культурного потенциала населения Астраханской области, такие как образование взрослого населения и его религиозность. опроса населения, к неверующим себя причисляли около 40 % астраханцев1. Верующими себя считают 86,7 % опрошенных (для сравнения в Смоленской области таковых 67 %, в Тюменской области – 57,8 %). Это один из самых высоких показателей (наряду с Курской и Ульяновской областями, в которых верующих 87,9 и 85,6 % соответственно). В целом по РФ верующими себя назвали 77 % опрошенных. Такой количественный показатель оценивается как уровень «выше среднего», тогда как в Астраханской области зафиксирован высокий уровень. С одной стороны, нельзя не отметить исторически сложившиеся в области традиции мультиконфессиональности и конфессиональной толерантности. Как отмечают А. П. Романова и С. Н. Якушенков, «Астрахань всегда была, есть и будет перекрестком религий. Она исторически мультирелигиоз-на. Хотя на первый взгляд сейчас практически каждый крупный город мира может говорить о своей мультиконфессиональности, Астрахань занимает в этом ряду особое положение, так как эта мультиконфессиональность не является продуктом современных миграционных процессов, а является неотъемлемой частью ее истории. В мире мало есть мест, где столь очевидно проявились бы еще в средние века тенденции веротерпимости и мультирели-гиозности»2. Как отметил один из экспертов, и на современном этапе «конфессии, в отличие от властей, делают все, чтобы сохранить баланс, равновесие в регионе». Веротерпимость процветала на территории Астраханской области уже в эпоху Хазарского каганата и Золотой Орды. В культовой практике золото-ордынской повседневности сочетались тенгрианство, шаманизм, буддизм, ислам и христианство. На современном этапе в регионе свою деятельность осуществляют около 30 религиозных конфессий, из которых самые крупные – христианство, представленное Русской православной церковью, старообрядческими, протестантскими, римско-католической, евангелическо-люте-ранской и армянской апостольской общинами, мусульманство, иудаизм и буддизм1. По результатам опроса, 64,7 % от числа опрошенных в Астраханской области в 2009 г. ответили, что исповедуют православие, 25,7 % – ислам, 1,3 % – буддизм, 0,1 % – протестантизм, 4,4 % отказались от ответа.
С другой стороны, высокий уровень религиозной идентичности также может свидетельствовать о кризисе самоидентичности жителей региона в условиях социальной нестабильности, при которой религиозная гиперидентичность способна выполнять компенсаторную функцию и служить существенной составляющей адаптационного потенциала населения региона.
Важнейшим факторным показателем культурного потенциала является образование взрослого населения (см. табл. 16). В 2009 г. высшее образование имели 22,1 % взрослого населения (уровень «ниже среднего»), тогда как в среднем по Российской Федерации и Южному федеральному округу более высокие количественные показатели (30,0 и 27,1 % соответственно) характеризуют качественно иные уровни культурного потенциала населения – уровень «выше среднего» по стране и средний уровень по округу. При этом в Астраханской области зафиксированы самые высокие количественные и качественные показатели взрослого населения со средним профессиональным образованием – 37,8 % (высокий уровень); в России и Южном федеральном округе – средний уровень (27,1 и 26,1 % соответственно).
Роль институционно-регулятивной сферы в социокультурном потенциале региона
Рассмотрим состояние институционно-регулятивного потенциала Астраханской области в таких его составляющих, как потенциал сферы государственного и муниципального управления и уровень правопорядка в качестве важнейшего индикатора. Факторным показателем потенциала государственного и муниципального управления является доля работающих в органах управления (см. табл. 53). В 2009 г. в органах государственной власти и местного самоуправления Астраханской области было занято 2,5 % от экономически активного населения (уровень «выше среднего»), тогда как по Южному федеральному округу и Российской Федерации – 2,1 и 2,2 % соответственно (средний уровень); в территориальных органах федеральных органов исполнительной власти – 0,97 % от экономически активного населения (уровень «выше среднего»), в то время как по России и федеральному округу – 0,8 % (средний уровень); в органах государственной власти Астраханской области – 0,42 % от экономически активного населения (уровень «выше среднего») (по стране и округу – 0,4 %, уровень «выше среднего»); в органах местного самоуправления в регионе – 0,8% от экономически активного населения (уровень «выше среднего»; по стране и округу – 0,7 и 0,65 % соответственно, средний уровень).
Отношение числа работающих в федеральных органах власти к числу работающих в государственных органах Астраханской области составляет 2,31 (уровень «ниже среднего»), по Южному федеральному округу и Российской Федерации – 2,0 (уровень «ниже среднего»). Отношение числа работающих в органах государственной власти Астраханской области к числу работающих в органах местного самоуправления (муниципалитетах) составляет 0,52 (средний уровень), по федеральному округу и России – 0,66 и 0,6 соответственно (средний уровень). Таким образом, в качественном выражении численность трех из четырех представленных категорий работающих в органах власти Астраханской области превышает среднероссийские и средние по округу показатели. Для ответа на вопрос об эффективности деятельности относительно многочисленного чиновничьего корпуса региона рассмотрим деятельностные показатели его потенциала.
Важнейшим деятельностным субъективным индикатором состояния потенциала институционно-регулятивной сферы жизнедеятельности региона служит уровень институционального доверия (см. табл. 54). Как отмечает Г. С. Ромашкин, «в российском обществе традиционно личности доверяют гораздо больше, чем институту. Можно предполагать, что гражданам более понятно, как будет вести себя конкретный индивидуум, чем определенный институт. Уровень неопределенности повышается слишком частой сменой «правил игры в обществе». …Особенно это заметно на примере анализа уровня доверия региональным институтам власти»1.
При качественном сравнении уровней доверия в регионе в сопоставлении со среднероссийскими показателями обнаруживается следующее: низкий региональный уровень доверия губернатору и правительству при соответствующем среднем уровне и уровне «ниже среднего» доверия по России; высокий уровень доверия суду, прокуратуре и милиции при уровне «выше среднего» доверия суду, среднем уровне доверия прокуратуре и милиции в среднем по стране. Кроме того, как отмечает Г. С. Ромашкин, «медианный уровень индекса институционального доверия в российском обществе к 2009 г. составляет 45»1. Таким образом, в Астраханской области только уровень институционального доверия к судебным органам превышает общероссийский, а доверие к губернатору приближается к медиане институционального доверия.
Объяснением полученных результатов, возможно, служит то обстоятельство исторической жизни Астраханской области, что с XVI в. территория региона была периферией Российского государства, зоной относительно свободного переселения. Беглые крепостные крестьяне, в абсолютном большинстве русские, переселялись в Астраханский край из верхневолжских губерний – Симбирской, Нижегородской, а в 80–90-е гг. XVIII в. и из центральных – Московской, Костромской, Ярославской. В эпоху Петра I сюда ссылали мятежных бояр и стрельцов, а также пленных шведов. При Николае I регион являлся официальным местом ссылки под надзор полиции так называемых политически неблагонадежных лиц. То есть сюда переселялись носители отнюдь не конформного, а маргинального сознания. На сайте одного из районов Астраханской области – Красноярского – в разделе «История района» мы находим тезис, являющийся ключевым для понимания марги-нальности как одной из базовых составляющих менталитета населения области: «С давних времен ни правительством, ни помещиками, ни монастырями особых усилий по заселению современного Красноярского района не прилагалось. Заселение происходило, главным образом, самоте-ком»1. С большой долей вероятности отсутствие ярко выраженного исторически сложившегося институционального давления («самотеком») обусловило профиль личностного институционального доверия, выявленного по результатам регионального эмпирического исследования. Полученные результаты по профилю личностного доверия в регионе объясняются, таким образом, не только краткосрочной политической ситуацией в области. Как отмечает Г. С. Ромашкин, Южный федеральный округ в целом «относится к группе регионов с самым высоким уровнем доверия к некоммерческим организациям, низким личностным и средним уровнем доверия к власти»2. Мы же отметим некоторую общность исторических особенностей освоения пространства Юга России и Сибири, что, возможно, объясняет близость профилей личностного доверия в Астраханской области, Тюменской области и Пермском крае.
