Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Состояние проблемы и задачи исследования .9
1.1. Организованность группы и проблема осознания индивидом своего положения в ее структуре 9
1.2. Исследования социальной перцепции в малых группах 17
1.3. Межличностные отношения и статус личности в группе 24
1.4. Авторитет как фактор, детерминирующий статусную структуру группы 40
Глава 2 Эмпирическое исследование адекватности осознания статусных отношений в группах разного уровня организованности 48
2.1. Организация и этапы исследования 48
2.2. Объект исследования 49
2.3. Анализ и обсуждение результатов эмпирического исследования 50
2.3.1. Возможность адекватности осознания индивидом своего положения в статусной иерархии в группах разного уровня организованнoсти 53
2.3.2. Осознание статусной иерархии членами групп разного уровня организованности 62
2.3.3. Особенности восприятия личностного статуса в группах разного уровня организованности 67
2.3.4. Специфика распознавания статусной структуры групп у респондентов с полярным статусом 78
2.3.5. Некоторые факторы, влияющие на динамику адекватности осознания статусных отношений индивидами 96
2.3.6. Влияние успеваемости и интеллектуальных характеристик личности на степень ее авторитетности 99
Заключение и выводы 102
Литература 104
Приложения 114
- Исследования социальной перцепции в малых группах
- Авторитет как фактор, детерминирующий статусную структуру группы
- Возможность адекватности осознания индивидом своего положения в статусной иерархии в группах разного уровня организованнoсти
- Специфика распознавания статусной структуры групп у респондентов с полярным статусом
Исследования социальной перцепции в малых группах
Термин "социальная перцепция" в 1947 году ввел американский психолог Дж. Брунер (70) для обозначения факта социальной обусловленности восприятия. Позднее под ним стали понимать целостное восприятие субъектом социальных объектов. Как правило, выделяются три класса социальных объектов: другой человек, группа и социальная общность. В качестве субъекта восприятия выступает как отдельный индивид, так и группа. Если убрать из вышеперечисленного ряда объектов восприятия "социальную общность", то все варианты социально-перцептивных процессов можно рассмотреть используя классификацию Г.М.Андреевой (5): - восприятие личностью члена своей группы - к нему относится восприятие положения личности в группе, общая оценка личности или ее отдельных черт и восприятие возможностей личности и ее вклада в совместную деятельность. - восприятие личностью собственной группы, в частности таких ее характеристик, как статусно-позиционной структуры, ценностно-нормативной структуры, отличий от других групп, референтности и т.д. - восприятие личностью другой группы, в основе чего лежат процессы межгруппового сравнения. - восприятие личностью члена другой группы. Как правило, речь идет о незнакомом человеке, что выдвигает на первое место исследование так называемого "первого впечатления". - восприятие группой одного из своих членов. Оценивается приемлемость личности для группы, ее качества, видение данной личности в структуре отношений в группе. - групповое восприятие представителя другой группы, проходящее обычно по тем же критериям, что и в предыдущем варианте. - межгрупповое восприятие, в котором ведущими являются такие перцептивные процессы, как социальная категоризация, социальное сравнение и межгрупповая дифференциация (видение отличий между собственной и другой группой). - восприятие группой самой себя или "групповое самовосприятие" (8). Наиболее изученной на настоящий момент можно считать проблему восприятия одной личностью другой личности, т.е. межличностное восприятие. Объектом социальной перцепции может быть другой человек, группа или более широкая социальная общность. В связи с этим в психологической литературе можно выделить три направления исследований в области восприятия социальных объектов отдельным индивидом: - восприятие человеком другого человека; - восприятие человеком группы; - восприятие человеком более широкой социальной общности.
Однако, как можно заметить в работах Г.М.Андреевой (5), А.А.Бодалева (14, 16), Р.Л.Кричевского (42) и других авторов (12, 20, 21, 93) степень изучения этих проблем на сегодняшний неодинакова.
Лучше всего разработано первое из обозначенных направлений - восприятие человеком человека. Именно этой проблеме посвящено большинство работ по социальной перцепции, что привело к неточному употреблению понятий, когда "социальную перцепцию" иногда рассматривали как "межличностное восприятие". Это не способствовало более глубокому изучению самой межличностной перцепции или выяснению особенностей ее структуры и содержания.
Изучение восприятия человеком своей собственной группы представлено в исследованиях гораздо меньше, однако в последнее время стал гораздо заметней проявляться интерес к изучению межгрупповых отношений - работы В.С.Агеева с соавторами (2, 3, 4), Г.М.Андреевой (7,8), Ю.А.Лунева (51), Н.П.Сазоновой (75). Одним из важных направлений в этих исследований является поиск специфических социально-психологических аспектов межгрупповых отношений. Один лишь факт обращения к области, которая традиционно считается сферой изучения таких дисциплин, как социология, история, экономика и др., свидетельствует о существовании новых аспектов проблемы межгрупповых отношений, не изучаемых этими науками. Принципиальное отличие социально-психологического подхода к решению указанной проблемы заключается в том, что в центре внимания ученых стоят не только и не столько межгрупповые процессы и явления сами по себе, сколько субъективное отражение этих процессов и явлений.
Новизна социально-психологического подхода заключается в том, что рассматривая межгрупповые взаимодействия, исследователь концентрируется именно на проблеме отношений, возникающих в ходе взаимодействия между различными социальными группами, подразумевая под этим самый широкий спектр процессов, начиная от простого восприятия отдельных представителей других групп (и групп в целом) и кончая формированием оценочных суждений и отношения с "другими" в собственном смысле этого слова.
Следует отметить, что проблемы социальной перцепции и рефлексии фактически рассматриваются и тогда, когда внимание исследователя направлено как будто на иные психические феномены.
Например, в социометрических исследованиях выявление статуса индивида в группе и осознание им этого статуса есть по существу не что иное, как анализ определенной стороны восприятия индивидом своей группы. Точно так же изучение восприятия норм, ценностей группы в определенном смысле может быть интерпретировано как "восприятие группы". В этих исследованиях чаще всего использовались термины, не относящиеся к процессам, поэтому их содержание еще подлежит осмыслению в русле самого феномена социальной перцепции (37, 42, 55). Проблема восприятия человеком широкой социальной общности (большой социальной группы) вообще достаточно не исследовалась, как и вся социально-психологическая проблематика больших групп. Все исследования, которые хотя бы условно можно отнести к этому направлению, оказались сконцентрированы в социологических или культурантропологических работах. Исследования восприятия человеком социального класса или этнической группы, к которой он принадлежит, полностью утратили свое психологическое содержание. В связи с этим можно отметить все возрастающую в наши дни активность изучения психологического содержания межэтнического восприятия. Структура межличностного восприятия обычно описывается как трехкомпонентная. Она включает в себя: объект межличностного восприятия, субъект межличностного восприятия и сам процесс межличностного восприятия (5, 11, 17, 54). Необходимо также учитывать, в какой конкретной ситуации происходит процесс межличностного восприятия. Относительно субъекта и объекта межличностного восприятия в традиционных исследованиях установлено, что все характеристики субъекта и объекта восприятия разделяются на два класса: физические и социальные. В свою очередь, социальные характеристики как субъекта, так и объекта межличностного восприятия, включают в себя внешние (формальные ролевые характеристики и межличностные ролевые характеристики) и внутренние (система диспозиций личности, структура мотивов и т.д.). Весь смысл взаимодействия субъекта и объекта межличностного восприятия состоит в том, что воспринимающий строит определенную систему выводов и заключений относительно воспринимаемого на основе своеобразного прочтения внешних данных.
С.Л.Рубинштейн отмечал по этому поводу: "В повседневной жизни, общаясь с людьми, мы ориентируемся в их поведении, поскольку мы как бы "читаем" его, то есть расшифровываем значение его внешних данных и раскрываем смысл получающегося таким образом текста в контексте, имеющем свой внутренний психологический план. Это "чтение" протекает бегло, поскольку в процессе общения с окружающими у нас вырабатывается определенный, более или менее автоматически функционирующий психологический подтекст к их поведению" (72). Можно предположить, что "качество" такого прочтения обусловлено как способностями читающего, так и ясностью текста. От уровня адекватности этого прочтения поведения другого во многом зависит положение индивида в системе межличностного взаимодействия группы и состояние отдельных групповых характеристик, о чем и будет идти речь в данном исследовании. Экспериментальное изучение межличностного восприятия показало, что в его анализ необходимо включать такой компонент, как ситуация межличностного восприятия. Дискуссионными остаются вопросы о том, какие факторы необходимо учесть при описании этой ситуации. Важнейшими из них, как показали специальные исследования, являются совместная деятельность субъекта и объекта межличностного восприятия, особенно цели, содержание и формы организации этой деятельности (К.А.Абульханова-Славская, Е.С.Кузьмин, Н.Н.Обозов, А.Л.Свенцицкий, Ю.Л.Ханин, Э.С.Чугунова). Психологическая характеристика "взаимодействия" субъекта и объекта межличностного восприятия заключается в построении образа другого человека. При этом возникает два вопроса: 1) как формируется этот образ; 2) каков этот образ, то есть каково представление субъекта об объекте. Для ответа на эти вопросы необходимо включение в исследование межличностного восприятия описания не только субъекта и объекта, но и самого процесса межличностного восприятия. Соответственно в данный процесс включается или один человек, или группа, и и каждый из них является активным субъектом (группу можно рассматривать как совокупный субъект). По существу идет одновременно как бы двойной процесс взаимного восприятия и познания.
Авторитет как фактор, детерминирующий статусную структуру группы
В нашей работе наряду с вопросами межличностного восприятия внимание акцентируется и на проблеме восприятия как личностью - группы, так и группой - личности. По мнению Г.М. Андреевой большинство исследований сконцентрировано на двух родах проблем: - анализ особенностей субъекта и объекта межличностного восприятия; - анализ собственно социально-перцептивных механизмов. Нашей целью было первое направление - мы попытались выяснить взаимосвязь между адекватностью самооценки ряда характеристик, относящихся к статусу личности и уровнем организованности группы.
В большинстве работ, посвященных вопросам социальной перцепции на примере статуса личности в группе, речь идет о социометрическом статусе - положению личности в группе в зависимости от числа полученных выборов на основе эмоциональных или иных предпочтений. Чаще всего считается, что социометрический выбор измеряет межличностные отношения по параметру "симпатия-антипатия". При этом, по мнению А.С.Морозова, "симпатии являются наиболее часто и наиболее тщательно исследованным видом внутригрупповых межличностных взаимоотношений" (56, с. 9). Однако Я.Л.Коломинский толкует этот процесс более широко: "Если попытаться включить психологический феномен, проявляющийся в социометрическом выборе, в систему более широких теоретических представлений, то наиболее точно он вписывается в понятие социальной установки (аттитюда)". Причем ее преобладающим содержанием в ситуации социометрического выбора является потребность в общении с объектом выбора. При этом социометрический статус определяется как "...один из основных факторов положения личности в подсистеме личных отношений, который характеризуется уровнем эмоционального предпочтения (приемлемости) данного индивида по сравнению с остальными членами группы" (37, с. 88-92).
Очевидно, что привязанность социометрического статуса к подсистеме личных отношений создает ограниченность примeнения этого показателя для изучения общегрупповых характеристик. Большие возможности допускает использование понятия личного статуса, представляющее собой, по определению Т.Шибутани, "положение, которое человек занимает в первичной группе в зависимости от того, как он оценивается в качестве человеческого существа. Личный статус, как и положение человека в обществе, есть социальный процесс, и он может быть определен только в связи с взаимоотношениями, которые устанавливаются между людьми в первичных группах" (93). Исходя из этого определения, для оценки личного статуса индивида может быть использован ряд критериев. Конкретный же выбор зависит от того, в какой именно системе межличностных отношений мы будем определять положение данной личности.
В своем исследовании личностный статус мы определяли в соответствии с авторитетностью индивида в группе, в основу определения которого был положен метод ранжирования. В зависимости от уровня авторитетности индивидов в группе членства можно выявить определенную статусную структуру. Хотя, как видно из обзора литературы, в большинстве исследований статус определяется в связи с различными социометрическими показателями, авторитет, рассмотренный как "результат отражения в сознании людей социальной значимости, ценности, полезности тех свойств, которые присущи данному человеку как члену социальной общности" (79, с. 15), представляется нам более широким, более определяющим и значимым для такого качества группы, как организованность.
Ведь очевидно, что при необходимости самостоятельно создать организацию для решения какой-либо задачи (способность к чему и является одним из основных показателей организованности группы), члены данной общности должны произвести определенный само- и взаимоанализ качеств и способностей, требующихся в данной ситуации, определить отношения руководства-подчинения и т.д. Но при этом работа социально-перцептивных механизмов направлена не только на осознание каких-либо конкретных качеств и умений, но и на более общие показатели, такие как авторитетность. Точное представление о степени влияния каждого члена группы на других, по нашему мнению, значительно облегчает проблему самостоятельного создания группой организации и следовательно, повышает ее уровень организованности.
Поэтому статус личности в группе мы определяли именно в зависимости от степени ее авторитета, считая, что это более емкое, чем большинство социометрических критериев, понятие позволит четче выявить взаимосвязи, существующие между организованностью группы и степенью развития некоторых социально-перцептивных механизмов у ее членов. В западной психологии часто можно встретить понятие "социальной власти", которое можно считать достаточно близким "авторитету". Феномен социальной власти как потенциального либо актуального влияния одного члена группы на другого отражает субординированность вертикальных расположений индивидов в зависимости от их способности оказывать влияние в группе (45). Проявления этого влияния, как установлено Д.Френчем и Б.Равеном (97) могут подразделяться на пять типов: - вознаграждающая (способствующая вознаграждению другого лица); - принуждающая (способствует принуждению или наказанию другого лица); - легитимная (основывается на допущении, что один субъект имеет узаконенное право предписывать поведение другого субъекта); - референтная (на основе симпатий, эмоционального предпочтения); - экспертная (базируется на превосходстве другого лица в специальных знаниях, компетентности в определенной деятельности.
Возможность адекватности осознания индивидом своего положения в статусной иерархии в группах разного уровня организованнoсти
Начиная работу по первому направлению исследования, мы провели корреляционный анализ полученных данных по четырем вышеуказанным парам показателей. Для восьми групп первокурсников (с известными значениями уровня организованности) были получены следующие результаты (см. таблицу N1): СО-УП p .05 - p .05 - p .01 - - p . Как видно из таблицы N1, наилучшие показатели наблюдаются в первой группе - по всем четырем параметрам корреляция является значимой, в то время как в остальных группах она либо мала, либо значима только по части параметров. Таким образом, наиболее адекватное осознание статусной структуры в группе (ГМ-СО и ГМ-ПГ) и непротиворечивость собственных представлений о ней обнаруживается в единственной группе, уровень уровень организованности которой был определен как "высокий". В группах со средним уровнем организованности эти показатели проявляются слабее.
Обращает на себя внимание тот факт, что в группах с одинаковым уровнем организованности существует значительное расхождение числа пар эмпирических референтов, между которыми обнаружена значимая корреляция - от нуля (четвертая и седьмая группы) до трех (шестая и восьмая группы). Прямой зависимости между их числом и значением коэффициента уровня организованности (К) не наблюдается.
Можно предположить, что существует некий количественный барьер, при переходе которого группа изменяет и свои качественные характеристики. В данном случае это переход от среднего к высокому уровню организованности группы, влекущий за собой заметное повышение способности к рефлексии у ее членов.
В целом по всем группам наиболее часто значимая корреляция наблюдается между СО и УП - в четырех группах (50% от возможного), между остальными парами - 37.5% от возможного. Можно предположить, что относительно невысокий процент достоверных оценок связан с тем, что студенты первого курса еще недостаточно точно осознают статусную структуру своих групп, что связано со сравнительно небольшим временем их существования. Более высокая корреляция между самооценками и уровнями притязаний показывает, что в половине групп респонденты удовлетворены своим положением и не претендуют на значительное изменение своего статуса - уровень притязаний либо совпадает с самооценкой, либо незначительно ее превышает.
По успеваемости ярких отличий между группами не наблюдалось. Но в плане самостоятельности преподаватели, работавшие с первым курсом, часто выделяли группу N1, говоря о ней как об "имеющей свое лицо". Отмечалось, что несмотря на трудности, связанные с довольно высокой ее критичностью по отношению к педагогам, учебная работа в группе, по сравнению с другими, шла заметно эффективней.
При обследовании студентов 2 курса оказалось, что среди восьми групп в шести из них уровень организованности (УОГ) был определен, как средний (3 К 4), в одной - как низкий (К 3) и в одной - как высокий (К 4).
Только в группе N1 (с высоким УОГ) корреляция по парам ГМ-СО, ГМ-ПГ, СО-ПГ и СО-УП оказалась значимой на однопроцентном уровне (р 0.01), что свидетельствует о высокой адекватности осознания респондентами статусной структуры группы, а также об отсутствии противоречий между собственным и предполагаемым групповым мнениями, самооценкой и уровнем притязаний.
На третьем курсе соотношение числа групп с различными уровнями организованности осталось таким же, как и на втором - шесть групп со средним, одна с высоким и одна с низким УОГ. Но при этом неизменным - средним - уровень организованности остался только у четырех групп. В двух группах он повысился:группа N3 от среднего перешла к высокому, группа N8 от низкого - к среднему УОГ. В двух группах уровень организованности понизился: группа N1 c высокого перешла на средний, группа N5 - со среднего на низкий УОГ. Возможные причины этих изменений будут рассмотрены ниже.
Значимая корреляция по всем четырем парам показателей имеется только в группе N3 (высокий УОГ). В группе N5 (с низким уровнем организованности) корреляция была незначима по всем парам показателей. В группах со средним УОГ значимая корреляция обнаруживается не более чем по трем параметрам. Как и на втором курсе, максимальные результаты получены в группе с высоким, а минимальные - в группе с низким уровнем организованности.
По результатам наблюдения и данным экспертной оценки и на втором и на третьем курсах обнаружены различия в стилях учебной деятельности между группами разного УОГ. Большинство экспертов отметили, что в высокоорганизованных группах степень готовности к занятиям была, как правило, достаточна одинакова у всех студентов. В группах же, оцениваемых как низкоорганизованные, ярко проявлялась диффиренцированность подготовки. Следует отметить, что экспертная оценка уровня организованности групп и данные, полученные с помощью методического блока, существенно совпадали. Значительных отличий по состоянию психологической атмосферы в группах разного уровня организованности не наблюдалось. Меньше всего затруднений при выделении наиболее авторитетных студентов эксперты испытывали, оценивая высокоорганизованные группы. В группах с низким УОГ эксперты либо никого не могли назвать, либо делали это неуверенно. Возвращаясь к вопросу о причинах изменения уровня организованности в четырех группах третьего курса, прежде всего отметим следующее: Очевидно, что на столь сложную систему как социальная общность в процессе своего развития и изменения групповых характеристик влияет ряд факторов, связанных как с личностными особенностями ее членов, так и с параметрами социальной среды, в которой существует данная общность. Учесть все это в одном исследовании нельзя. И мы не можем утверждать, что адекватность осознания статусной иерархии группы ее членами зависит лишь от уровня организованности. Но в то же время полученные данные показывают наличие явной взаимосвязи точности изучаемых параметров с УОГ не только на определенных этапах существования группы, но и в динамике ее развития.
Так, в группе N3 и группе N8, в которых уровень организованности повысился, произошло увеличение коэффициентов корреляции по всем изучаемым параметрам, а в группе N1 и группе N5, в которых уровень организованности понизился, значения коэффициентов корреляции (по сравнению с результатами второго курса) уменьшились по всем параметрам.
В группе N1, с высокого уровня организованности опустившейся на средний, наиболее заметно изменились точность осознания своего места в группе и мнения группы о себе, а в группе N5, опустившейся со среднего уровня организованности на низкий, резко возросли расхождения между самооценкой и уровнем притязаний, самооценкой и прогнозом групповой оценки, значительно снизилась точность осознания мнения группы.
Специфика распознавания статусной структуры групп у респондентов с полярным статусом
Выбор второго направления нашей работы был обусловлен следующими соображениями: так как в ряде исследований, посвященных проблеме социометрического статуса личности, отмечалось наличие значительной разницы в работе социально-перцептивных механизмов у индивидов с высоким и с низким статусом в группе, мы сочли необходимым проверить, существуют ли аналогичные различия при определении статуса как меры авторитетности личности в группе членства.
Для этого в первую очередь мы сопоставили групповые оценки и самооценки респондентов, занимающих первые и последние места в исследуемых группах. На рис. N7 изображены данные, полученные при обследовании студентов-первокурсников. Можно видеть, что в шести группах из восьми и высоко- и низкостатусные студенты более оптимистично оценивают свое положение в статусной иерархии, чем оно есть на самом деле. Особенно явно завышение самооценки происходит у низкостатусных респондентов. Для них данный результат можно объяснить либо работой механизмов психологической защиты (стремлением хотя бы в своих глазах улучшить распределение мест в группе, преимущественной ориентацией на взгляды тех, кто лучше к нему относится), либо низким развитием соответствующих социально-перцептивных механизмов.
В то же время завышение самооценки относительно среднегрупповой оценки у высокостатусных респондентов связано, как нам кажется, с иными причинами. Точно улавливая общую тенденцию - мнение группы о себе как об авторитетной личности, респондент считает это достаточным основанием для того, чтобы перенести ее на каждого члена группы, хотя на деле разброс индивидуальных оценок относительно данного студента может быть довольно велик. Возможно, этот недостаток точности осознания реальной групповой оценки связан с тем, что группы существуют сравнительно недавно и студенты еще просто не могут достаточно рис. тонко определять реальную "расстановку сил". Корреляционный анализ показывает низкую осознанность своего положения в обеих категориях респондентов, особенно явно это выражено у низкостатусных индивидов, р=-0.34 (у высокостатусных р=0.18).
На втором курсе (рис. N8) положение заметно меняется. Точность самооценки у высокостатусных респондентов резко повышается по сравнению с первым курсом, р=0.70, а у низкостатусных практически отсутствует - р=-0.22. Во всех восьми группах низкостатусные субъекты весьма заметно завышают самооценку, а высокостатусные напротив, занижают ее относительно реального мнения группы. Завышение ее у первой категории испытуемых можно объяснить теми же причинами, что и на первом курсе. Что же касается ситуации с высокостатусными индивидами, то занижение ими своей самооценки может быть связано как с определенной неуверенностью в своем положении, так и с ориентацией на мнения тех, кто оценивает авторитет данного респондента более критично.
Аналогичное явление наблюдалось уже в исследованиях социометрического статуса и было названо Я.Л.Коломинским "парадоксом осознания". Тот факт, что несмотря на иной критерий определения статуса - авторитетность, оно проявляется и в нашей работе, можно считать доводом в пользу существования неких общих закономерностей осознания личностью своего положения в группе. Отсутствие "парадокса осознания" у первокурсников и появление его у студентов второго курса может быть связано с длительностью существования группы как одним из факторов, определяющих способность индивидов более дифференцировано различать степень авторитетности как у себя, так и у других членов группы.
У большинства высокостатусных респондентов самооценка занижена, но в трех группах из восьми появляется незначительное ее завышение. По сравнению со вторым курсом "парадокс осознания" проявляется не так сильно, хотя общие тенденции и сохраняются. Точность самооценки у высокостатусных респондентов заметно выше, чем у низкостатусных, коэффициенты корреляции равны 0.63 (несколько снижается) и 0.20 (повышается по сравнению со вторым курсом) соответственно. По результатам всех трех курсов видно, что адекватность самооценки у низкостатусных индивидов возрастает соответственно длительности существования группы. У высокостатусных она резко повышается на втором курсе и незначительно уменьшается на третьем, постоянно оставаясь более высокой, чем у респондентов с низким статусом. Чтобы проверить, сохраняться ли обнаруженные закономерности при изменении сравниваемого с общегрупповой оценкой параметра, мы заменили СО на ПГ. На первом курсе (рис. N10) у низкостатусных индивидов прогноз по сравнению с реальной оценкой завышается в половине обследованных групп; в остальных он несколько занижен, причем рис.10 корреляция с групповой оценкой в этом случае значительно выше. Она достигает пятипроцентного уровня достоверности, в то время как завышенные прогнозы не имеют значимой корреляции с ГМ. Высокостатусные индивиды завышают прогноз групповой оценки несколько чаще - в пяти группах из восьми. Однако расхождения с групповым мнением у них, как правило, невелики и более выражены при занижении ПГ. В целом, прогнозы и высоко- и низкостатусных респондентов слабо коррелируют с групповыми оценками, коэффициенты корреляции не достигают значимых уровней достоверности (коэффициент корреляции между ГМ и ПГ у высокостатусных студентов равен 0.39, у низкостатусных - 0.38). Это можно объяснить еще слабой представленностью в сознании студентов определенного группового эталона статусной структуры и недостаточным отражением в нем своей позиции.
В то же время, по сравнению с самооценкой, прогноз мнения группы у первокурсников менее часто подвержен завышению относительно реального статуса. Очевидно, респонденты представляют группу более критичным субъектом оценивания, чем они сами, хотя данное предположение нуждается в уточнении.
