Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ВЗАИМОСВЯЗИ ПРАВА И ПОЛИТИКИ КАК СОЦИАЛЬНЫХ РЕГУЛЯТОРОВ 14
1. Понятие социального регулятора в социальной философии 14
2. Особенности философской интерпретации политики и права как социальных регуляторов 42
ГЛАВА 2. РОЛЬ СОЦИАЛЬНЫХ РЕГУЛЯТОРОВ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ 69
1. Политика и право культура в современном обществе 69
2. Право как внешний и внутренний регулятор общественных отношений 97
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 122
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 132
- Понятие социального регулятора в социальной философии
- Политика и право культура в современном обществе
- Право как внешний и внутренний регулятор общественных отношений
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется рядом обстоятельств.
Во-первых, право и политика - сложные феномены общественной жизни, которые охватывают практически все стороны социального бытия индивида и общества. Право и политика выступают как способы социального регулирования и представляют собой многогранные общественные явления. Политика есть сфера деятельности, связанная с особенностью взаимоотношений социальных групп, обладающих различными социальными интересами. Сущность политики – в завоевании, удержании и использовании государственной власти. Право – совокупность общеобязательных, формально определённых норм или правил поведения, обеспеченных силой государственного регулирования.
Во-вторых, право и политика – есть виды социального регулирования. Вопрос о соотношении политических и правовых норм есть вопрос об общности задач, стоящих перед ними. Они осуществляют регулятивную функцию, связанную с общественным управлением. При этом связь между политикой и правом осуществляется в самых разных формах и отличается своей гибкостью и подвижностью.
В-третьих, политика и право развивались практически одновременно. Гибкая, учитывающая интересы различных социальных групп политика взаимодействует с нормами морали и права. При этом заметим, что правовые нормы выкристаллизовывались из достаточно однородной массы политических норм.
Степень научной разработанности проблемы. Вопрос о соотношении политики и права как социальных регуляторов возникает перед философами в разные исторические эпохи.
Попытки свести воедино различные типы правопонимания предпринимались В.М.Барановым, Д.А.Керимовым, О.Э.Лейстом, В.С. Нерсесянцем. Последний назвал свою концепцию либертарно-юридической теорией права, и она в целом основана на естественно-правовом подходе, хотя и здесь присутствуют позитивистские идеи. В основу правопонимания В.С. Нерсесянц положил формально-объективный критерий правового и решал таким образом проблему поиска правового содержания в законах. Таким критерием явился принцип формального равенства, т.е. равенства свободных и независимых друг от друга субъектов. Смысл свободы субъектов социума состоит в предоставлении им потенциально равных возможностей. Право измеряет свободу каждого. Равенство и свобода составляют смысл справедливости. Равенство, свобода и справедливость в их формальной абстракции образуют существо права.
В трудах Аристотеля политика определяется как действие существа общественного, которое стремится к «государственному общению». Человек, говорит Аристотель, «живущий вне закона и права, – наихудший из всех, ибо несправедливость, владеющая оружием, тяжелее всего». Под «оружием» здесь понимается умственная и нравственная сила, и человек, лишённый этой силы, оказывается существом «самым нечестивым и диким».
Французские материалисты (П. Гольбах, К. Гельвеций, Д. Дидро и др.) богатство общественных связей сводили к причинно-следственным отношениям. «Необходимость, управляющая движением физического мира, – заявляет П. Гольбах, – управляет также движениями мира духовного, в котором, следовательно, всё подчинено фатальности». Человек рождён быть свободным, т.е. быть в единстве со своими сущностными силами. Но свобода коренным образом отличается от безрассудного своеволия, которое оппозиционно правовой и политической культуре.
В немецкой классической философии идея свободы приобретает особую остроту. Так, И. Кант полагает, что природа и свобода несовместимы и исключают друг друга.
И.Г. Фихте полагает, что смысл истории – в прогрессе свободы. Но правовой закон требует, по его мнению, чтобы человек, живущий в обществе с другими людьми, ограничивал свою свободу (в этом, кстати сказать, проявляется и его политическая культура).
Право имеет свою особую сферу, в отличие от природы, политики и нравственности. Теория права не имеет дела с чистым понятием сферы свободы. Она имеет дело «с вопросом, как такое понятие может быть реализовано».
Согласно Гегелю, мышление «есть самое глубокое основание (Innerste) всего». При этом можно добавить – правовых, исторических и нравственных отношений.
Наша рабочая гипотеза состоит в том, что в основе идеи свободы лежит историческое начало, вне которого право, политика и нравственность состояться не могут.
В данном отношении для нас имели огромное значение труды П.В. Алексеева, С.Ф. Анисимова, С.С. Аверинцева, Н.А. Бердяева, А.А. Валькова, П.А. Горохова, П.П. Гайденко, Б.С. Галимова, В.В. Журавлёва, Э.Ф. Звёздкиной, И.А. Ильина, Э.В. Ильенкова, И.Ю. Козлихина Д. Лукача, А.В. Лукьянова, С.А. Левицкого, В.В. Лазарева, А.М. Максимова, В.А. Мальцева, В.С. Нерсесянц, А.С. Панарина, А.П. Пионтковского, Э.Ю. Соловьёва, Т.И. Ойзермана, В.С. Хазиева, А.Н. Чанышева, Н.А. Шергенг, Б.В. Яковенко.
Однако идея свободы, взятая во всём богатстве своих частных импликаций, ещё не нашла своего осмысления в качестве основания философии политики и права, где право и политика представляются как важнейшие социальные регуляторы.
Несмотря на всё идейное богатство и многообразие существующих подходов к исследованию социальных функций политики и права, в настоящее время ещё нет интегративного анализа особенностей политики и права как социальных регуляторов.
Объект исследования – политика и право в современном обществе.
Предмет исследования – проблема соотношения политики и права как социальных регуляторов.
Цель исследования – выявить особенности политики и права как социальных регуляторов в современном обществе.
Достижению данной цели способствовало решение следующих задач:
исследовать понятие социального регулятора;
выявить особенности философской интерпретации политики и права как социальных регуляторов;
проанализировать основные черты политики и права в современном обществе;
выявить специфику права как внешнего и внутреннего регулятора общественных отношений.
Методологической основой исследования является социокультурный подход, позволяющий исследовать право и политику через призму социокультурного, духовного развития. В диссертации использованы адекватные сформулированным задачам элементы диалектического, структурно-функционального подходов, особенно при анализе процессов трансформационных изменений, происходящих в современном обществе.
Научная новизна диссертации состоит в том, что автором:
обнаружено, что понятие «социальный регулятор» обладает двойственностью: c одной стороны, оно близко к понятию закона и отражает моменты устойчивости, повторяемости в структурах социальных систем; c другой стороны, в нем фиксируются способы и средства упорядочения социальных систем не навязанные извне, а созданные и используемые в данном обществе;
обосновано, что право и политика есть органическим образом связанные между собой виды социальных регуляторов; эта связь выражается в формах взаимодополнения;
обнаружено, что политика, как социальный регулятор, возникает раньше, чем мораль и право; при этом политика, как вид коллективной деятельности, направлена на изменение социального статуса субъекта в обществе и на перераспределение сфер влияния в контексте его исторических и культурных возможностей;
выявлено, что право нацелено на достижение более отдалённого во времени справедливого будущего; политика же в основном связана с реализацией творческих потенций настоящего.
Теоретическое и практическое значение исследования.
Теоретическое значение диссертации состоит в том, что содержащиеся в работе теоретические идеи и выводы будут способствовать дальнейшему, более полному исследованию проблем, связанных с феноменами политики и права.
Практическое значение диссертации заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в законотворческой деятельности, при создании федеральных и региональных программ социального развития, при разработке мероприятий по совершенствованию политического и правового сознания, в работе общественных организаций и средств массовой информации. Основные положения и выводы исследования найдут своё применение при чтении ряда дисциплин: «Социальная философия», «Философия права», «Философия политики», «Политология» и др.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались автором на ряде научных и научно-практических конференций, в том числе: на Международной научно-практической конференции «Философская мысль и философия языка в истории и современности» (Уфа, 2008); на Республиканской научно-практической конференции, посвящённой 450-летию добровольного вхождения Башкирии в состав России «Философская мысль и философское образование в Республике Башкортостан: история и современность» (Уфа, 2008): на V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 25-28 августа 2009 г.): на Всероссийской научно-теоретической конференции («Актуальные проблемы философии искусства», ноябрь 2009 года), а также изложены в 5 публикациях автора общим объёмом 3 п.л.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, состоящих из двух параграфов каждая, заключения и списка использованной литературы, включающего 154 наименования. Общий объём диссертации – 145 страниц.
Понятие социального регулятора в социальной философии
Политика и право - сложнейшие феномены социальной жизни, охватывающие многообразные стороны социального, культурного бытия индивидуума и общества. В данном отношении политика и право выступают как социальные регуляторы.
В трудах В.Н. Финогентова проводится та мысль, что универсум без регуляторов - это практически хаос; преодолевать этот хаос можно лишь тогда, когда опираешься на некие регуляторы1.
Социальный регулятор есть понятие большой общности, применимое к миру неживой природы, к сфере жизни, к социальным системам и процессам, включая духовные. Но если в природе порядок поддерживается благодаря природным законам, то общество, имея духовную субстанцию самосознания, создаёт себе такие формы упорядочивания жизни, которые являются наиболее значимыми. Именно так переводится латинское regulare - приводить в порядок. Исторически такими регуляторами были запреты (табу), нормы морали, традиции, затем законы, политика и др. В дальнейшем оказалось, что власть, того или иного- регулятора недолговечна; Выбор многообразия1 регуляторов определяется историческими условиями и; сложившимся, типом общественных;, отношений; При этом; разрушение социального, регулятора всегда ведёт к . нестабильности общественному хаосу;/ or чём свидетельствует вся мировая история:
Под; социальным; регулятором: следует понимать ряд действий , которые позволяют! упорядочивать данное человеческое сообщество, придают ему некую определённость и формируют характер: его процессуальностш
В своем исследовании мы отмечаем; что понятие «социальные регулятор» обладает двойственностью. С одной стороны:, оно» близко к понятию закона и отражает моменты устойчивости повторяемости/ существенности в; структурах социальных систем. Є другой стороны, в этом понятии фиксируется то, что способы средства; упорядочения социальных систем не навязываются: им откуда-то извне, а изобретаются, создаются и более или менее сознательно; используются самими людьми;
Тем; самым можно- вести речь о: том, что сама история1 общества есть возникновение и формирование (а также использование) различных, социальных- регуляторов.
Право: есть совокупность общеобязательных, формально определённых норм; или правил поведения, которые обеспечены силой государственного принуждения. Политика, на наш взгляд, может быть обозначена некая сфера деятельности, связанная с особенностью взаимоотношений социальных групп. Политика появляется именно там; где осуществляется какая-либо форма человеческой ассоциации. Однако наиболее оформленное выражение она получает при условии существования государства и государственных форм жизни, объединения людей.
Аристотель рассматривает политику как форму социального общения, но политика для него - не просто форма всякого общения между людьми, а лишь та, которая прямо или непосредственно связана с государством, определяется его нуждами. Аристотелевское понимание политики сохранилось в целом и в настоящее время. Можно высказать мнение, что политика существует вне контроля конкретного индивида, выступает, следовательно, по отношению к нему как вполне объективное явление. Согласно Аристотелю, всякое государство есть своего рода общение, а всякое общение «организуется ради какого-либо блага». Поэтому все виды общения стремятся «к тому или иному благу». Причём «к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим»1.
Государство, замечает Аристотель, относится к тому, «что существует по природе, и что человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живёт вне государства, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек»". Его-то как раз и принижает Гомер, говоря, что этот человек существует «вне законов, без очага». Такой человек, в силу своей природы, только и жаждет войны; поэтому «сравнить его можно с изолированной пешкой на игральной доске»3.
Политика и право культура в современном обществе
Политика и политические отношения активизируются в периоды постоянной экономической и социальной нестабильности. Политическое поведение отражает назревшие потребности общества. Отсюда можно заключить, что политика может выступать как мощный ускоритель социальных процессов. Со своей стороны, право выступает стабилизатором общественных интересов. Исходя из этого, можно сказать, что в периоды стабилизации, право выходит на первый план.
В тоже время, право само по себе является средством придания стабильности, уравновешенности обществу и государству. Политические нормы часто превращаются в правовые; право своего рода обуздывает политику. В государстве, заявляющем о себе как о правовом, складывается юридическая правовая система, в отличие от идеологической1. Данная система дает возможность гарантировать разделённость законодательной и исполнительной инстанций2. Право придаёт социальным отношениям предельную устойчивость, «будучи по природе замещённым пространством или пространственным замещением... право есть барометр устойчивости общественных систем»3.
Поддерживая баланс власти и политики, право постоянно воспроизводит гармонию и стабильность общества. Когда политическая деятельность осуществляется в строго правовых пределах, общество оказывается защищенным от катаклизмов. «Дисбаланс власти, политики и права приводит к произволу, проявляющемуся как слияние власти и права, в виде инквизиционного процесса, что есть по сути легитимированный, узаконенный произвол власти на основе узаконенных процедур, либо как правовой беспредел, что есть полное умолчание и сознательное игнорирование, доходящее до целесообразных и просчитанных провокаций, пренебрежение элементарными правовыми принципами и нормами»1.
Преодоление указанного дисбаланса возможно, на наш взгляд, на путях подхода к определению «политического человека» как общественно-исторического субъекта, перемещающего «решение социальных проблем из сферы гражданских отношений в сферу государственно-политических»2. Этот подход развивает А.С. Панарин, отталкиваясь от определённых мировоззренческих предпосылок:
1) гражданское общество пребывает «во зле»; в этом обществе «победа одних означает поражение других;
2) ощущение краткости отпущенных сроков; человек при этом «чувствует себя выключенным из нормальных циклов», осознаёт возникшие трещины, разломы «в порядке бытия»;
3) сегодня политический человек смотрит «на мир гражданского богатства глазами зависти и презрения», не видит в нём ценности .
Признаем тот факт, что понятие «рыночного риска» есть ключевое для западной цивилизации. Человек Запада, хотя и ушёл от «общинной опеки», но, тем не менее, к государственному мышлению так и не пришёл. Западный индивид получил от государства некие гарантии военной безопасности, формальной защищённости, но социальных гарантий не стал ожидать, предпочтя в повседневной жизни самодеятельное существование.
Опыт мелкого предпринимателя оказался по существу «модернистским» (в качестве экзистенциалов его существования выступили такие понятия, как «неопределённость», «стохастичность», «бесконечность») . Подлинная рыночная экономика есть некая «стохастическая вселенная», которая отличается бесчисленным набором вариантов, сложностью и неопределённостью. При этом «вступление в борьбу каждого нового конкурента не сводится к «переделу мира» (рынка), но всегда сопровождается открытием новых экологических ниш, новых потребностей, новых технологий» .
«Современное постиндустриальное общество - не столько царство монополистических гигантов, сколько ренессанс малых форм, отличающихся повышенной гибкостью, подвижностью, адаптивностью»4. При этом речь, конечно, может идти и о политической подвижности.
Политическая культура, вырастающая на основе культуры правовой и экономической, всё же в большей степени ориентирована на коллективное понимание общественного интереса, который сталкивается в реальности с рядом трудностей. Например, если речь идёт о заключённых, которые враждебно настроены по отношению друг к другу, то здесь интерес мог бы состоять в том, чтобы «освободиться самому». Но «если один из них настроен враждебно, а другой, не подозревая этого, дружественно, то общий интерес отсутствует»1.
Право как внешний и внутренний регулятор общественных отношений
Право гетеромно, его источник лежит вовне и объективен по отношению к субъектам. Говоря иначе, свобода и нравственный закон - свойства примордиального мира человека; право — свойство интерсубъективного мира.
Правовые нормы - это установления, регулирующие жизнь социума и индивида. Возникновение данных норм предопределено неизбежностью взаимоотношений между индивидами. «Если я пребываю в одиночестве, если вокруг меня никого нет, если я нахожусь, например, на необитаемом острове, то мне незачем заботиться о соблюдении норм морали и права. Необходимым условием для того, чтобы я мог по доброй воле соблюдать или по доброй воле не соблюдать, является наличие хотя бы одного Другого. Если вокруг человека никого нет, то, формально говоря, я соблюдаю все нормы морали и права, но не по доброй воле, а лишь потому, что у меня отсутствует физическая возможность для их несоблюдения»1. Автор данного тезиса уверен, что моральные и правовые нормы существуют в виде идей вне ситуации общения с Другими, но общение обеспечивает раскрытие данной стороне существования человека.
По поводу характера источника морали, который до некоторой степени роднит право и мораль, интересны суждения Дж. Мура. Мораль включает слово «должен». Обязанность выполнения или невыполнения поступков наводит, как считает Мур, на мысль, что моральные законы очень схожи с юридическими нормами. Законы . при этом не могут не выражать волю лица или лиц, обладающих высшим авторитетом в обществе. Всегда будет существовать лицо, чтобы закон стал законом. «Закон, являющийся законом какого-либо общества, в определённом смысле зависит от человека. Это верно в том смысле, что в случае каждого вообще закона всегда есть определённые люди, которые силой определённых актов могут отменить закон, и что точно так же относительно всего, что не является законом, всегда есть определённые некоторые люди, которые в результате определённых актов воли могли бы сделать это законом»1. Из этого следует, что моральное суждение есть суждение скорее о воле, нежели о чувствах определённого существа. Данное умозаключение представляется верным и неверным одновременно. Здесь мы имеем дело с реализованной свободой действия. Однако этому предшествуют чувства - убеждение, оценка, желание сформулировать определённую нормативную систему. Но Мур абсолютно верно подмечает: в сфере морали, так же как и права, мы сталкиваемся с навязыванием норм людьми, имеющими возможность это делать, т.е. пользующимися властью, авторитетом. Итак, свобода одних устанавливает большой коэффициент сопротивления свободе других.
Главную максиму морали составляет принцип «не вреди другим и приноси как можно больше пользы». Я.А. Слинин в данном отношении считает, что сфера морали, так же как и сфера права, — это отношение с Другим, Любым. Автор работы не разделяет эту точку зрения, так как моральные нормы - это правила закрытой устойчивой социальной группы, члены которой связаны на эмоциональном уровне. Человечество разделено на различные сообщества, члены которых живут в соответствии с теми нормами, которые установлены данным социумом. В мире существует значительное множество моральных систем. Правда, философы и социологи — Кант, Миль, Спенсер — отрицают эту множественность, полагая, что в любом человеческом обществе существуют единые фундаментальные ценности. Например, имеется такая фундаментальная ценность, как благополучие индивида. Для достижения благополучия в каждой исторической ситуации необходимы различные варианты поведения, которые получают некоторую оценку. Так, в обществе, для которого война выступала средством приобретения материальных ценностей, мужество, смелость считались качествами более полезными для достижения всеобщего благополучия, чем прилежность, трудолюбие, добросовестность. Эти последние начинают преобладать лишь в индустриальном и постиндустриальном обществе. У одних народов (скажем, у древних германцев) грабёж считался меньшим преступлением, чем кража (у других - наоборот)1. При этом сторонники релятивизма исходят из того, что фундаментальная ценность остаётся неизменной, перенося изменчивые факторы «в сферу исторически варьирующих условий жизни, с которыми соотносится эта фундаментальная ценность, например, благополучие»2. Данное положение представляется довольно искусственным и находится в противоречии с эмпирико-историческими данными. М. Шел ер справедливо указывает в этом плане, что «этические «релятивисты» всегда абсолютизируют мораль настоящего времени за меру и цель морали прошлого»1. Следует признать, что изменения, происходящие в морали, — это изменения не поверхностного, а глубинного уровня. Они затрагивают способы оценки, правила, предпочтения, ценности. Причём эти изменения не входят в противоречие с нравственным законом, который М. Шелер именует этическим абсолютизмом, поскольку этот последний признаёт наличие самоочевидных законов, предпочтения и соответствующий им вечный ранговый порядок ценностей2. В различных моральных нормативах мы всегда можем обнаружить этический абсолютизм. Более или менее адекватно он всегда представлен в общественно-моральных системах. Этот факт отнюдь не препятствует изменениям, происходящим в жизненных реалиях. Причём эти изменения происходят на базе нравственного закона и сложившихся моральных норм, «т.е. изменение жизненных реалий нельзя объяснить только изменениями материальных условий. Повороты в оценочных предпочтениях происходят под влиянием множества духовно-психологических факторов»3.
