Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы исследования 12
1.1. Императивность как языковая категория 12
1.2. История изучения исследуемого вопроса (теоретические вопросы исследуемой проблемы) 13
1.3. Понятийно-терминологический аппарат исследования
1.3.1. Понятие модальности 25
1.3.2. Категория наклонения как грамматическое средство выражения модальности 36
1.3.3. Императив в системе наклонений глагола 44
Глава II. Повелительное наклонение как основная морфологическая форма выражения императивности 53
2.1. Модальные оттенки семантики императивности 59
2.1.1. Категорическое побуждение 63
2.1.1.1. Семантика приказа 63
2.1.1.2. Значение команды 68
2.1.1.3. Требование 72
2.1.1.4. Запрет 74
2.1.2. Нейтральное побуждение 78
2.1.2.1. Предложение 78
2.1.2.2. Совет 83
2.1.2.3. Разрешение 87
2.1.2.4. Инструкция 89
2.1.2.5. Простое побуждение 90
2.1.2.6. Предостережение 92
2.1.3. Смягченное побуждение 95
2.1.3.1. Просьба 95
2.1.3.2. Мольба 102
2.1.3.3. Увещевание 105
2.2. Условия реализации модальных значений форм императива 106
2.2.1.Значение фактора вида в реализации модальных значений ф орм императива 106
2.2.2. Роль модальных частиц не и -ка в передаче оттенков значения императивности 115
2.2.3. Выражение субъекта действия в императивных конструкциях 117
2.3. Расширение значений императивных форм 120
Глава IIІ. Внеимперативное выражение волеизъявления субъекта речи 125
3.1. Лексические средства выражения модальности побуждения 125
3.1.1. Лексемы с модальным значением императивности 125
3.1.2. Наречие 129
3.1.3. Междометие 131
3.1.4. Фразеологические единицы с императивной семантикой 133
3.2. Особенности употребления форм индикатива, сослагательного наклонения и инфинитива для выражения побуждения 136
3.2.1. Формы индикатива в императивном значении 136
3.2.2. Употребление форм сослагательного наклонения для выражения семантики императивности 140
3.2.3. Императивные функции инфинитива
3.3. Синтаксические средства выражения волеизъявления говорящего (вопросительные конструкции с императивной семантикой) 144
3.4. Невербальное выражение значения императивности 148
Заключение 150
Список использованной литературы 165
Список использованных источников 177
- Понятийно-терминологический аппарат исследования
- Семантика приказа
- Роль модальных частиц не и -ка в передаче оттенков значения императивности
- Употребление форм сослагательного наклонения для выражения семантики императивности
Введение к работе
Реферируемая работа посвящена проблеме функционально-семантического поля императивности. Интерес к конструкциям, выражающим значение волеизъявления субъекта речи, объясняется недостаточной разработанностью вопроса о природе формирования побуждения, многообразием способов выражения типового значения императивности и необходимостью их систематизации и детального изучения, а также отсутствием специальных монографических работ, посвященных проблемам функционально-семантического поля побуждения.
Избранный для исследования материал дает возможность пронаблюдать различные способы выражения повелительной семантики в художественном тексте, выявить характерные особенности этих способов, определить их национально-культурную специфику и роль контекстуальных условий.
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена тем, что в коммуникативном аспекте волеизъявление - достаточно важное явление. При наличии целостной системы способов, широко распространенных в языке и подвергнутых рассмотрению с разных сторон, до сих пор не сложился единый и целостный подход к их интерпретации.
Актуальность исследования определяется также соответствием ее темы современным лингвистическим изысканиям, связанным с функциональным подходом к решению проблем языка, что наблюдается во многих научных трудах отечественных ученых (В.П. Абрамов, А.В. Бондарко, Р.М. Гайсина, Е.В. Гулыга, Л.В, Лисоченко, Е.Н. Москаленко, Н.И. Фили-чева, П.В. Чесноков, Е.И. Шендельс и др.). Иными словами, в последние десятилетия все большее внимание уделяется идеографическому аспекту языка, т.е. рассматриваются языковые средства выражения того или иного значения и особенности функционирования этих средств.
Актуальность данной темы объясняется и тем, что имеющиеся в современной научной и учебной литературе сведения об императиве неоднозначны по лингвистической трактовке, многое является спорным.
Важность темы исследования обусловлена также семантическим многообразием частных значений императивных форм, реализующихся по-разному в текстах различных жанров, в том числе и в художественном тексте. Такая значимость обсуждаемой проблемы определяется и национально-культурным компонентом материала исследования, в котором отражаются менталитет, культура, социальные отношения, особенности мировосприятия носителей языка и т.д.
Степень изученности темы. В ряде диссертаций и научных статей поднимались различные вопросы, имеющие прямое или косвенное отношение к задачам нашей диссертации. К числу таких проблем можно от-
нести следующие: общие и частные вопросы категории императивности [В.С.Храковский, А.П.Володин 2001], виды побуждения, выражаемые императивом [Л.В.Немешайлова 1961], частные значения побуждения, выделяемые на базе классификационных признаков [М.Ф.Косилова 1962], взаимодействие форм повелительного наклонения с контекстуальными показателями того или иного вида побуждения [И.С.Андреева 1971], вопросы теории речевого воздействия [Л.А.Киселева 1978], императивные предложения со значением совместного действия [Л.А.Сергиевская 1982], безглагольные побудительные высказывания [В.И.Козырев 1983], персо-нальность в дискурсе побуждения [Э.А.Казимова 2004] и др.
Наша диссертационная работа посвящена системно-комплексному анализу вербальных и невербальных средств выражения императивной семантики в современном русском языке на материале русскоязычной дагестанской литературы; диссертация выполнена в коммуникативно-функциональном аспекте, в котором различные языковые и неязыковые средства побуждения изучены в недостаточной степени.
Объектом исследования являются средства выражения императивной семантики в современном русском языке в художественной речи дагестанских русскоязычных писателей.
Предметом исследования в диссертационной работе являются функциональные возможности языковых и неязыковых средств, используемых для передачи императивной семантики, в произведениях дагестанских русскоязычных писателей.
Основной целью диссертационного исследования является изучение функциональных возможностей языковых (как морфологических, так и неморфологических), а также неязыковых (невербальных) средств, выражающих значение побудительности, на конкретном языковом материале с учетом специфики дискурсных условий. Такой подход предполагает комплексное исследование императива в художественном тексте, включая анализ семантики, построения парадигмы форм, выявления функциональных особенностей императивных форм, проявляющихся в коммуникативном акте.
Задачи диссертационной работы вытекают из обозначенной основной цели и сводятся к следующему:
проанализировать степень изученности языковой категории императивности в современном русском языке;
описать состав парадигмы императива в русском языке; рассмотреть образование форм императива и ограничительные факторы в их образовании; выявить категориальные и некатегориальные значения форм императива;
дать семантико-стилистический анализ форм императива и условий
реализации их модальных значений;
охарактеризовать транспозиционное употребление императивных форм;
рассмотреть контексты употребления форм индикатива, сослагательного наклонения и инфинитива в императивном значении; проанализировать модальные оттенки повелительности, передаваемые данными формами;
проанализировать контексты употребления неморфологических средств выражения императивности, определить стилистическую окраску указанных форм;
определить специфику средств выражения побуждения, содержание и особенности функционирования предикативных конструкций, выражающих идею побуждения;
выявить и описать национально-культурный характер средств выражения императивной семантики.
Для решения поставленных задач в диссертационной работе использовались следующие методы научного исследования: описательный метод, метод контекстуального и компонентного анализа, метод лингвистического наблюдения; методика и приемы трансформационного анализа, когнитивной лингвистики и лингвокультурологии (частично).
Материалом для исследования послужили художественные произведения современных дагестанских русскоязычных писателей (А. Абу-Бакара, Магомед-Расула, X. Авшалумова, Н. Самурова и др.): см. библиографию и источники.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в системно-комплексном плане рассмотрены различные способы выражения императивной семантики - как языковые (морфологические, синтаксические, лексические), так и неязыковые (невербальные) на материале художественных текстов, имеющих национально-культурную специфику. Кроме того, определяются особенности лексико-грамматической и контекстуальной поддержки выражения побудительной семантики, роль факторов национально-культурного характера в реализации тех или иных модальных оттенков побудительной семантики.
Теоретической основой нашей работы являются исследования по глаголу - по таким его категориям, как модальность, наклонение, вид (А.М.Пешковский (1935), М.Ж.Емасова (1954), М.К.Милых (1953), З.Р.Разилова (1954), А.В.Прокопчик (1955), Д.Н.Шмелёв (1955), А.В.Немешайлова (1961), М.Ф.Косилова (1962), В.М. Никитевич (1963), А.В.Бондарко, Л.Л. Буланин (1967), И.С.Андреева (1971), В.В. Виноградов (1972, 1975), И.Г. Милославский (1981), Л.А.Сергиевская (1982), В.И.Козырев (1983), Е.В. Падучева (1992), И.Б.Шатуновский (1992),
Л.А.Бирюлин (1992), Ц.Саранцацрал (1993), Е.А.Филатова (1997), Н.В.Головина (1997), Е.Н.Москаленко (1999), В.С.Храковский, А.П.Володин (2001), О.Ю. Цветков (2002), Э.А.Казимова (2004), В.Е.Иосифова (2005) и др.).
Методологической базой диссертационного исследования являются современные работы по функциональной грамматике А.В. Бондарко, Г.А.Золотовой, Н.В. Ярцевой, В.В. Виноградова, B.C. Храковского, А.В.Володина, СИ. Кокориной, М.В. Всеволодовой и др.
Функциональная грамматика определяется как грамматика, направленная на изучение и описание функций языковых единиц и закономерностей функционирования единиц строя языка во взаимодействии с разноуровневыми элементами дискурса.
Функциональный подход к изучению категории побуждения заключается в том, что здесь рассматривается взаимодействие грамматических средств и семантических функций, объединяющих разноуровневые языковые средства.
Теоретическая значимость результатов данного исследования заключается в системно-комплексном подходе к изучению функционирования различных средств выражения конкретного значения - побуждения к действию. Работа по своим результатам имеет значение для детального изучения морфологии и семантики категории побуждения, для исследования экспрессивно-стилистических возможностей грамматических форм. Кроме того, полученные результаты могут быть сопоставлены с соответствующим материалом дагестанских языков, что может иметь не только научно-теоретическое, прикладное, но и этнокультурное (лингвокульту-рологическое) значение. Обсуждаемый вопрос в связи с этим имеет отношение к проблеме «человек в языке и культуре», так как с этой проблемой связана субъективная сторона языка, конкретно - категория побуждения. Результаты и материал диссертационного исследования демонстрируют также потенциальные возможности взаимодействия языковых единиц и средств с внеимперативными средствами.
Практическая ценность работы заключается в том, что исследованный материал и выводы могут быть использованы в процессе преподавания русского языка на филологических факультетах университетов, при написании учебных пособий, а также в спецкурсах и курсах по морфологии (=грамматике) и стилистике по выбору студентов, в школе при изучении наклонений глагола, в практике перевода с русского на дагестанские языки и наоборот, при подготовке дипломных и курсовых работ по соответствующей тематике.
Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:
1. Побуждение к действию в современном русском языке выражается
как языковыми (морфологическими, синтаксическими, лексическими), так
и неязыковыми (невербальными) средствами. Мотивация реализации мо
дальных оттенков императивной семантики реализуется в различных еди
ницах языка, а необходимость выполнения побуждения выражается ука
занием на возможные последствия при невыполнении требуемого дейст
вия, на цель, ради которой должно быть выполнено побуждение.
Достаточно заметна роль речевой ситуации и контекста при выражении модальных оттенков: они поддерживаются лексическими и лексико-синтаксическими средствами. В ряде случаев семантика императивности осложняется долженствовательным значением, усиленным на коннота-тивном уровне соответствующими структурами типа сейчас же, завтра же, в срок и т.д. Имеет место использование грамматических форм глаголов СВ и НСВ, связанное с коннотативным аспектом функционирования императивности. Переносное употребление форм индикатива, конъюнктива и инфинитива в побудительном значении отчасти зависит от интонационного рисунка фразы и порядка слов, связанного с актуальным членением предложения.
-
Выражение волеизъявления имеет как семантическую, так и формальную и функционально-стилистическую специфику. Усиление того или иного модального значения императивности на денотативном и кон-нотативном уровнях может быть связано со специфическим контекстом. Так, при выражении модального значения приказа используется цепочечная структура инфинитивов в побудительном значении в сочетании с императивом. Употребление цепочки императивов имеет свое обоснование: первый императив выражает побуждение, второй содержит причинную мотивацию побуждения к действию.
-
Основным средством выражения побуждения к действию является глагол в форме повелительного наклонения. Императив - единственная форма глагола, которая в своем прямом значении выполняет специфическую апеллятивную функцию, не свойственную остальным глагольным формам. При имплицированном выражении побуждения к перемещению лица с обозначением места назначения движения имеют место случаи употребления наречий с пространственной семантикой, актуализирующих значение побуждения.
-
Побуждение к действию в современном русском языке выражается градуированно, может обладать большей или меньшей категоричностью, что достигается различными языковыми и неязыковыми средствами.
-
Лексическая поддержка семантики побуждения в произведениях дагестанских русскоязычных писателей может иметь национально-специфический характер. Употребляются фразеологизированные структу-
ры с императивной семантикой, имеющие национально-культурный характер. Расширение модальных значений императивной семантики может быть связано с общепринятыми для данного языкового коллектива национально-культурными формами этикета. Кроме того, определенное место в реализации отдельных модальных оттенков императивной семантики занимают так называемые национальные «языковые жесты».
Апробация работы. Работа выполнялась на кафедре русского языка Дагестанского государственного университета. Основные положения работы были апробированы на заседании кафедры русского языка ДГУ, заседании кафедры русского языка ДГТУ, в докладах научных конференций различных уровней: ежегодные научные конференции профессорско-преподавательского состава ДГУ (2006-2008гг.); Международные научно-практические конференции языковедов «Контенсивная типология естественных языков» (Махачкала, 2007, 2009 гг.); Всероссийская научно-практическая конференция «Русский язык в Дагестане: проблемы межкультурной коммуникации» (Махачкала, 11-12 декабря 2007 г.); межвузовская научно-практическая конференция «Проблемы теории и методики преподавания русского языка как культурной ценности» (Махачкала, 25-26 декабря 2007г.); итоговые научно-технические конференции преподавателей, сотрудников, аспирантов и студентов ДГТУ (Махачкала, 2008-2010гг.); II Всероссийская научная конференция «Актуальные проблемы современного русского языка (Махачкала, 10-11 ноября 2010 г). Рукопись диссертации обсуждена на расширенном заседании кафедры русского языка ГОУ ВПО «Дагестанский государственный университет» и ГОУ ВПО «Дагестанский государственный технический университет».
По теме диссертации опубликовано 15 статей.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной научной литературы. Объем работы составляет 177 страниц.
Понятийно-терминологический аппарат исследования
Интерес к речевым актам побуждения как способу волеизъявления, направленному на стимулирование ответных действий адресата, связан с возрастающим общелингвистическим интересом к субъективной стороне языка.
Для российской науки интерес к побуждению является давним и традиционным. Вопрос о том, каков грамматический статус средств выражения значения побуждения, решался на протяжении всей истории отечественного языкознания по-разному.
Филологическая мысль развивалась в направлении от признания основным грамматическим средством выражения побуждения в русском языке форм повелительного наклонения (традиция, идущая от М.В.Ломоносова) — до возникновения принципиально нового понимания побуждения как особого типа речевого акта (позиция В.С.Храковского и А.П.Володина).
В изучение побуждения заметный вклад внесли такие исследователи, как А.М.Пешковский (1935), М.Ж.Емасова (1954), М.К.Мильгх (1953), З.Р.Разилова (1954), А.В.Прокопчик (1955), Д.Н.Шмелёв (1955), А.В.Немешайлова (1961), М.Ф.Косилова (1962), И.С.Андреева (1971), Л.А.Сергиевская (1982), В.И.Козырев (1983), Ц.Саранцацрал (1993), Л.А.Бирюлин (1992), Хоанг Ань (1993), Е.А.Филатова (1997), Н.В.Головина (1997), Е.К.Теплякова (1998), Е.Н.Москаленко (1999), В.С.Храковский, А.П.Володин (2001), О.Ю. Цветков (2002), Э.А.Казимова (2004), В.Е.Иосифова (2005) и др.
В русской синтаксической науке представление о побудительных предложениях как особом типе предложений со специфическими структурными и семантическими признаками сложилось благодаря работам А.М.Пешковского. Так, в работе «Русский синтаксис в научном освещении» побудительные предложения он рассматривает как самостоятельный тип и выделяет у них такие признаки, как: а) способность иметь особые повелительные частичные слова, служащие для внесения побудительного смысла в предложение: -ка, ну-ка, нутка, пусть, пускай, да, давай, давайте и т.д.; б) наличие сказуемого в повелительном наклонении; в) особая побудительная интонация [Пешковский 2001:359].
З.Р. Разилова в работе «Типы волеизъявительных предложений в современном русском литературном языке» ставит вопрос о едином типе волеизъявительных предложений, характеризующемся как «специализированными», так и «неспециализированными» грамматическими формами выражения.
А.В. Прокопчик, рассматривая волеизъявление как общее понятие, включающее желание, пожелание и собственно побуждение, приспособленными для выражения значения «воздействия» считает лишь предложения со значением побуждения и пожелания [Прокопчик 1955: 6]. Выстраивая парадигму форм, способных передавать побудительный смысл, он пользуется понятиями «специализированные/неспециализированные грамматические формы».
А.В. Прокопчик различает прямо- и косвенно-побудительные предложения. Однако прямо-побудительные предложения, по его мнению, не следует путать с косвенными побудительными высказываниями. Автор имеет в виду опосредованное побуждение: «Поди, скажи кучеру, пусть подаёт лошадей». А прямо-побудительная конструкция рассчитана на воздействие при условии «здесь и сейчас». Представляя такие виды побудительных предложений, автор учитывает характер взаимодействия субъекта речи (говорящего) и объекта речи (слушающего). Д.Н. Шмелёв продолжает традиционное изучение функционирования формы повелительного наклонения в русском языке как в прямом (императивном), так и во внеимперативном употреблении. Исходным положением его диссертационного исследования является признание того, что побудительное значение формы повелительного наклонения реализуется только при отнесении её ко 2-му лицу.
Автор показывает, что смысловые различия побудительных конструкций зависят от вида глагола-сказуемого и наличия/отсутствия отрицания при глаголе.
Особенно ценной кажется мысль Д.Н. Шмелёва о наличии определённой связи между тем или иным видом побуждения и грамматическим видом глагола-предиката: «при побуждении в ряде случаев вообще более обычна та или другая видовая форма. Поэтому замена привычной в данных условиях видовой формы формой другого вида вносит в высказывание определённый экспрессивный «сдвиг» [Шмелев 1955: 8].
По-иному подходит к изучаемой проблеме Л.В. Немешайлова. В своём диссертационном исследовании «Повелительное наклонение в современном русском языке» она ставила задачу не только описать систему форм повелительного наклонения, но и определить виды побуждения, которые выражаются каждой из этих форм.
Кроме основных форм 2-го лица единственного и множественного числа в систему форм повелительного наклонения автор включает: 1) форму глагола, называющего совместное действие (давай решим — давайте решим), на том основании, что она выражает значение побуждения тем же морфологическим способом, что и форма 2-го лица множественного числа: путём агглютинации. Семантической особенностью данной формы является представление о действии, в котором два участника; синтаксическая особенность - обязательное отсутствие при указанных формах глагола местоимения-подлежащего; 2) форму 3-го лица единственного и множественного числа (пусть делает — пусть делают), которая отличается от первых двух отсутствием агглютинации аффикса -те и обязательным употреблением подлежащего-местоимения.
В результате исследования выявлены контексты, в которых происходит смещение закреплённого за каждой формой повелительного наклонения определённого значения числа и лица, порождающие различные модальные и эмоциональные оттенки, например. Распояшься, ребята — фамильярно-грубоватое побуждение; Серёженька, давай лекарство примем — «мягкое вкрадчивое увещевание, внушение» [Немешайлова 1961: 14].
М.Ф. Косилова в статье «К вопросу о побудительных предложениях» пытается выделить «частные» значения побуждения на базе классификационных признаков. «Отношение между участниками императивного акта общения, отношение говорящего к действию и отношение адресата к действию — вот те три основных момента, которые оказывают влияние на характер побуждения к действию и которые вследствие этого являются причинами, обусловливающими существование разновидностей побуждения к действию, существование частных значений императива» [Косилова 1962: 53].
Семантика приказа
В области изучения средств выражения побуждения исследователи в первую очередь обращали внимание на определенные системы форм морфологического повелительного наклонения и выделение типов побудительных предложений, рассматривая те и другие со стороны выяснения их грамматических особенностей и установления значений, выражаемых ими.
Морфологические формы повелительного наклонения и инфинитива как средства выражения побуждения отмечались давно. Первые указания на них мы находим уже в работах М.В.Ломоносова.
А.А.Шахматов выступал со своеобразной теорией наклонения, которая отличалась от традиционного учения о наклонениях русского глагола. Наклонением ученый называет «словесное выражение чувства связи между субъектом и предикатом. Ясно, что приходится различать, с одной стороны, морфологические наклонения, а с другой, синтаксические; морфологические — это те словесные способы, которыми выражается чувство связи между субъектом и предикатом в формах глагола; синтаксические наклонения - это те словесные способы, которыми вообще может быть выражено такое чувство» [Шахматов 1941: 481]. Далее А.А.Шахматов отмечает, что «морфологически повелительное наклонение выражается, во-первых, особыми глагольными формами повелительного наклонения... Кроме глаголов, повелительное наклонение выражается другими частями речи при субъекте во втором лице ед.ч.» [там же, с. 483].
Академик В.В.Виноградов, обобщив достижения предшественников, построил свое учение о повелительном наклонении на принципиально новой основе - на основе теории модальности предложения (об этом говорилось выше). В систему форм повелительного наклонения В.В.Виноградов включает: 1) формы императива 2-го л. ед.ч. и мн. ч.; 2) формы повелительного наклонения 3-го л. ед. и мн.ч., т.е. аналитические формы, образующиеся при помощи частиц пусть, пускай, да; 3) императивные формы, выражающие «исходящий от говорящего лица призыв к соучастию в действии, побуждение к совместному действию {давай(те) решать, давай(те) решим, реиаьм(те)) [Виноградов 1975: 466-469].
В.В.Виноградов подчеркнул морфологическую разнородность форм императива, ряд их своеобразных черт, которые резко выделяют повелительное наклонение из общей системы русского глагола. Одни из форм императива, отмечает ученый, синтаксические, другие — агглютинативные, третьи — аналитические.
Наличие парадигмы императивных форм глагола в русском языке - факт общепризнанный. Однако лингвисты «расходятся во мнениях относительно того, какие из глагольных форм и конструкций, способных выражать побуждение, должны рассматриваться как формы повелительного наклонения, а какие нужно считать лишь синонимами или заместителями императива» [Храковский, Володин 2001: 108].
Дискуссия о формальном составе императивной парадигмы определяется в основном тем, что разные авторы, с одной стороны, неодинаково определяют значение императива, с другой - предъявляют разные требования к формам, которые должны включаться в императивную парадигму. Достаточно широко обсуждается вопрос, насколько семантически однородны словоформы, которые предлагаются включать в парадигму повелительного наклонения. В то же время высказываются различные точки зрения относительно того, насколько данные словоформы удовлетворяют тем формальным требованиям (формальная однородность строения, отсутствие омонимичных словоформ в других парадигмах, лексические ограничения и т.п.), которые эксплицитно или имплицитно предъявляются к словоформам одной парадигмы [там же, с. 109].
Основными формами повелительного наклонения являются формы 2-го лица ед. и мн.ч. Эти формы достаточно широко используются и в нашем фактическом материале: — Вот сделайся большим начальником, тогда, пожалуйста, бей по столу кулаком, кричи на сослуживцев, будто у них души нет, будто это не люди, а чурбаны (Абу-Бакар, Белый сайгак). — Ничего с вами не случится. Поезжайте, я сказал! Чего стоите? (Абу-Бакар, Белый сайгак). Посажен сад - не торопись! Все будут вкушать его плоды. Но знай: он посажен в бывшей пустыне. И заклинаю тебя, юноша, будь верным стражем и оберегай каждую ветвь в своем саду. Иного счастья нет на земле. Будет война, смотри не плошай! В этой войне должна победить правда, не может не победить, а правда у нас (Э. Капиев, Поэт). Таким образом, только две формы безоговорочно включаются в императивную парадигму всеми русистами: это «специальные» императивные формы 2-го лица ед. и мн. числа типа пой/пойте (НСВ), спой/спойте (СВ), которым свойственна как семантическая однородность, так и однотипность морфологической структуры.
Мнение о том, что русская императивная парадигма включает только формы 2-го лица, впервые высказал Н.П. Некрасов.
Для исследователей, считающих, что содержательно формы императива отражают ситуацию апеллятивного общения, включающую только двух участников - говорящего и слушающего - исполнителя, вполне естественно ограничивать императивную парадигму лишь формами 2-го лица (И.П.Мучник, М.П. Муравицкая). Отчасти такой подход характерен также для А.В. Исаченко, по словам которого «императив в узком смысле термина ограничивается формами 2-го лица единственного и множественного числа» [Исаченко 1957:8].
Отдельные авторы (Крашенникова Е.А., Ломов A.M.) ограничивают императивную парадигму формами 2-го лица не по содержательным, а по формальным соображениям. Они полагают, что значение волеизъявления свойственно не только этим, но и другим формам, которые «функционально дополняют повелительное наклонение, хотя и остаются за пределами его парадигмы» [Ломов 1977: 93], поскольку не обладают необходимыми формальными свойствами, которые позволяли бы включить их в парадигму.
Роль модальных частиц не и -ка в передаче оттенков значения императивности
«Простое побуждение — это речевой акт, в котором говорящий представляет свое побуждение к действию как мотивированное ситуацией (не своим авторитетом, как при приказе, не пользой адресата, как при совете, или своими добрыми побуждениями, как в случае вежливого предложения)» [Вердиева, Казимова 2005: 29-30]. Фактор оценки в этом случае актуализируется минимально: — Ты, когда выходила замуж:, разве смеялась? — Так ведь я за тебя выходила! Какой тут смех... — Разве ты жалеешь, что вышла за меня? — Не задавай глупых вопросов, садись и ешь. — Ну вот и все, — сказала Бийке, выходя из своей комнаты. — Вот и все! — Не реви. Успеешь еще нарыдатъся у мужа! — прикрикнула мать. — Поешь с нами (Абу-Бакар, Белый сайгак). — Под замком, что ли, держать нашу Бийке? Она красавица, она так хороша, что всегда и во всем права. Можно ли ей отказать в чем-нибудь! Если ты мооїсешь, отказывай, а я не могу... (Абу-Бакар, Белый сайгак). Не умывшись, ничего не рассказав, старик снова пошел к машине. — Присмотри за мальчиком, я скоро вернусь (Абу-Бакар, Белый сайгак). — Вардо, уведи ее [Манану — Х.Д.] домой! Пусть освоится, не удивляйся тому, что она не узнала тебя, — сказал Зураб, будто угадав мысли жены. — Пойдем, доченька, пойдем, — вытерев слезы краем платка, обратилась к девушке Вардо (Абу-Бакар, Манана). Простое побуждение употребляется в контексте, где совершение адресатом данного действия разумеется само собой и обычно выражается формой 2 л. императива: — Кто теперь ходит пешком? Машин развелось больше, чем ишаков. Забастуют ишаки, помяните мои слова, Бисмиллах... — И Уразбай засучил рукава рубашки, потер руки, предвкушая удовольствие. — Ешь, ешь, Уразбай! (Абу-Бакар, Белый сайгак). — А дядя Мухарбий дома? — все бледнее и бледнее становится Эсманбет. — Иди сбегай, позови его, скажи, отец очень просит. Быстро, доченька (Абу-Бакар, Белый сайгак). Простое побуждение в принципе является так называемым собственно побуждением (в чистом виде). Возможно, поэтому как отдельный вид побуждения оно не рассматривается в работах, посвященных описанию императивной семантики. Исключением в этом плане являются работы Н.Ф.Вердиевой и Э.А. Казимовой [Вердиева, Казимова 2005; Казимова 2004].
Вместе с тем приведенные выше примеры из материала нашего исследования представляют определенный интерес. Прежде всего, обращает внимание возможность цепочечной структуры простого (собственно) побуждения: Не задавай ... вопросов, садись и ешь. Имеются случаи использования повтора, стимулирующего побуждение: Ешь, ешь, Уразбай!
В отдельных случаях простое (собственно) побуждение выражается не открыто, а предостережением: Если ты можешь, отказывай, а я не могу... [в смысле «не лучше ли не отказывать»]. Значение предостережения может быть выражено и в более очевидной форме (см. 2.2.2.6.). Специфический семантический признак речевого акта предостережения заключается в том, что прескриптор выражает волеизъявление относительно того, чтобы адресат не совершил действие, которое, по мнению говорящего, может причинить ему ущерб. В современном русском языке для выражения речевого акта предостережения существует специфическая конструкция: не + императив СВ (следует при этом помнить, что не с формой императива выражает также идею «запрета»): Долго, наверное, сидела бы Насиба на тахте в обнимку со светловолосой подругой, если бы Рита сама не напомнила: — Не опоздай в школу! (Абу-Бакар, Даргинские девушки). — Мир, — говорили они, — это весы, умышленно сбитые с толку. Ты смотри, Сулеиман, не ошибись. На этих весах и днем и ночью обвешивают нашего брата на кусок хлеба, на аршин бязи, а иногда и на целую жизнь. Будь посмелее, брат, проверяй все гири... (Э. Капиев, О поэте). — Яда! (Эй, мальчик!) Смотри, не зацепись ногой за ногу, не упади носом в асфальт. Тут никого нет, кто прибежит подать тебе руку (Н. Самуров, Уранлер). — Хороший коньяк лучше любого спора, — провел ладонью по лицу Максим. — Но, тем не менее, в очередной книге вы не забудьте, что албаны, предки лезгин и других дагестанцев, первыми начали строить в этих местах крепостные укрепления и дали им свои названия (Н. Самуров, Уранлер).
Специфика употребления форм с характеризуемым значением состоит в том, что они образуются не от всех семантических классов глаголов: существуют семантические ограничения, касающиеся предиката высказываний предостережения. Так, в императивных конструкциях с указанным модальным значением наиболее употребительны глаголы, обозначающие действия, которые приносят ущерб, вред, т.е. действия, как правило, не подконтрольные воле человека: не упади, не порежься, не простудись, не поскользнись, не утони и т.п. По сути своей семантика таких форм может быть выражена формами «Будь осторожен, чтобы не упасть (не порезаться, не простудиться, не утонуть и т.д.)».
Однако в этих конструкциях способны употребляться и агентивные глаголы типа разбить, сломать, испачкать, перевернуть и т.п., которые в определенных ситуациях и контексте, подобно неагентивным глаголам, могут обозначать неконтролируемое положение вещей: Будь остороэ/сен, не разбей стекло [см. об этом: Иосифова 2005: 95].
В нашем материале в побудительных высказываниях с семантикой предостережения имеет место употребление слова смотри(те), которое утратило свое лексическое значение и функционирует в качестве императивной частицы. Императивная частица смотри(те) эксплицитно выражает значение предостережения: Помолчав немного, он добавляет уже серьезно: — Только ты, смотри, никому не говори. Я взял тебя не для того, чтоб ты вмешивалась. Слышишь? Ты свидетель, а не судья. Имей в виду, старуха, в следующий раз не возьму! (Э. Капиев, О поэте). Императивная частица в функции предостережения смотри(те) может употребляться и самостоятельно: — Смотри! - погрозила Рашиду пальцем. — Никому ни слова о письме. Понял? (Абу-Бакар, Даргинские девушки). В таких случаях императивная частица смотри(те) выражает предостережение против совершения действий, которые известны из конситуации. Значение же глагольной императивной семантики следует из контекста: ср. фрагмент из приведенного примера: Никому ни слова [не говори]. Основными формами и показателями побудительных конструкций, выражающих предостережение, помимо смотри(те), являются императивы гляди, не вздумай: Не вздумай опаздывать на работу.
Употребление форм сослагательного наклонения для выражения семантики императивности
В существующей лингвистической литературе отмечаются факты употребления форм сослагательного наклонения для выражения семантики императивности. Этому способствует возможность выражения сослагательным наклонением значения желательности, так как семантически «желание» и «побуждение» очень близки: «побуждение» представляет собой актуализацию «желания». Об этом свидетельствуют следующие примеры: ...Ты бы лучше сказал [= скажи — Х.Д.], как сделать жизнь еще краше, чтобы человек жил долго и бодро (X. Авшалумов, Хабар и хинкал). — Я попросил бы тебя держаться [= держись - Х.Д.] в рамочках, сказал Птицын, но Северцев даже не взглянул на него и зашагал к двери (Г. Лезгинцев, Инженер Северцев). ... Касум обернулся с раскрытой бритвой в руке. — А-а, Рашид! Газету принес? Положи на стол. Если б ты, дорогой, обождал [= подожди — Х.Д.], пока я счищу бороду с прадеда Ибрагилш, аллах впихнул бы тебя в райские врата! Ты нужен мне, как бритва недельной бороде (Абу-Бакар, Даргинские девушки). — Вслушиваясь в то, что занимает ваши мысли, я думаю, что вы просто-напросто отчаянно устали. Шли бы [= идите — Х.Д.]вы домой, к Василию Ивановичу!.. Ничего здесь не случится за ночь (Г. Лезгинцев, Рудознатцы).
В силу того, что сослагательное наклонение может выражать значение желательности, то передаваемое формой данного наклонения побуждение обычно представляется как просьба или предложение: — Слушаем вопрос о вашей работе Кварцевого комбината. Я бы просил разбить его на два раздела: первый — информация директора об опыте работы в новых условиях, второй — о недостатках в работе комбината, выявленных областным партгосконтролем. Прошу, Виталий Петрович, уложиться в тридцать минут (Г. Лезгинцев, Рудознатцы). «Только бы ты промолчал об этой ночи», — мысленно заклинал его Шахру (Магомед-Расул, Горная гвоздика). Больше не оборачиваясь, он [Павел Александрович — Х.Д.] прошел в прихожую. Щелкнул замок закрывшейся двери. В квартире стало совсем тихо. — Проводил бы его! Я не могу... — прислонившись к спинке кресла, прошептала Валерия (Г. Лезгинцев, Инженер Северцев). Формы сослагательного наклонения могут выражать не только побуждение, но и запрет. В таких случаях обычно употребляются глаголы НСВ: Степанов взорвался и, больше не сдерживаясь, закричал: — Ты бы лучше спорил со мной, матерился, но не пяліт на меня свои рыбьи зенки. Пьяницу, прогульщика, что наносят нам рублевые ущербы, мы судим, и правильно делаем, а казенное безразличие инженера к своему делу оборачивается десятками тысяч, поэтому также не может остаться безнаказанным (Г. Лезгинцев, Рудознатцы). Имеют место случаи, когда в императивной функции употребляется синонимическая конструкция «инфинитив + бы»: — Я вижу, вы не по делу мехи раздуваете, — тихо начал он. — Шахру говорил много, мог и лишнее сказать. Но среди словесной шелухи у него попадались ведь и золотинки. Надо бы вам не шуметь, а собрать их и расплавить на дело (Магомед-Расул, Горная гвоздика).
— Вот так бы жить всю жизнь (Абу-Бакар, Манана). — Посидеть бы где-нибудь, поговорить, но времени в обрез... — Сахават посмотрел на часы. — Как ты здесь? Быстро рассказывай! (Абу-Бакар, Манана). — Эх, нам бы только через границу перебраться (Абу-Бакар, Манана).
В зависимости от порядка слов, интонации императивность, выражаемая сослагательным наклонением, может ослабевать и даже нейтрализоваться. Ср.: — Только бы пригласили на чаек! (страстное желание, готовность выполнить желаемое действие (прийти в гости) и опасение, что не будет приглашения) — Пригласили бы на чаек! (Г. Лезгинцев, Рудознатцы) (предложение, просьба, напоминание) — Хоть бы пригласили на чаек! (значение упрека) и т.п. Подобные случаи подтверждают тесную взаимосвязь императивной и оптативной (желательной) модальности в конкретной речевой ситуации.
В основе конструкций с формой сослагательного наклонения находится повествовательная структура, но в случае обращения к собеседнику они воспринимаются как побудительные. Вместе с тем такие предложения не могут выражать настойчивого побуждения. Выражаемое ими повеление может быть охарактеризовано как совет, просьба: — Все это весьма странно слышать. Хотя, впрочем, сорвав план капитальных горноподготовительных работ, лучшей теории не придумать... Кстати, Михаил Васильевич, напоминаю, что проект углубки утвержден вами. Я бы посоветовал, зная ваши друоісеские отношения с товарищем Птицыным, немедленно начать углубку центральной шахты, чтобы избежать крупных неприятностей. — Кокосов подчеркнул последние слова (Г. Лезгинцев, Инженер Северцев). — ... Итак, в заключение нашей деловой встречи л хотел бы просить вас, профессор, вашим огромным научным авторитетом поддержать нашу фирму там, у вас (Г. Лезгинцев, Рудознатцы). В данном случае выражается значение вежливой и даже робкой просьбы. Как видно из примеров, значение совета, предложения поддерживается контекстом, в виде слов просить, советовать.
Факт употребления инфинитива в императивной функции в нашем материале не является чем-либо особенным. Такое явление отмечается в существующей лингвистической литературе. Вместе с тем в нашем материале встречаются интересные и специфические случаи контекстуального употребления инфинитива для выражения семантики побуждения. Особое значение при этом приобретает сопутствующая лексическая поддержка императивной семантики инфинитива. Так, например, в предложении «Молчать! — полковник замахнулся нагайкой» (Абу-Бакар, Манана) сочетание «замахнулся нагайкой» может быть рассмотрено в качестве «языкового жеста», поддерживающего императивное значение запрета (= запрет под угрозой удара нагайкой).
Чаще инфинитивом выражаются команды, связанные с уже совершающимся действием или же с действием, которое непременно (по инициативе говорящего) должно быть совершено сразу после момента речи: ...Но тотчас эюе, повернувшись к роте и придав лицу строгое выражение, он [есаул] громко крикнул: — Отста-а-а-вить разговорчики в строю! Идти в ногу! Не зыркать глазами в разные стороны, а смотреть в затылок идущего впереди товарища!.. (X. Авшалумов, Фамильная арка). Фетях, встав на стременах, обратился к абрекам: — Разоружить конвоиров, отобрать оружие и коней! Распустить всех арестантов! Наших товарищей заберем с собой. Оружие применять только тогда, когда конвоиры окажут сопротивление. Да поможет нам аллах! (Г.Лезгинцев, Человек с гор). Волеизъявление может быть направлено и на изменение способа совершения действия: — Стрелять чаще! — передали по цепи. Значение категорического приказания, запрета, выраженного инфинитивом, может быть осложнено значением долженствования, необходимости: Ибрагим-бек тут же приказал усатому фельдфебелю: — Людей связать [необходимо связать - Х.Д.] веревками, посадить на землю. Выставить конвой, остальным полгщейским искать и найти мне Муссу, живого или мертвого. Понятно? (Г. Лезгинцев, Человек с гор). — Поднять [нужно, необходимо — X.Д.] их! Всех на подводу! (Абу-Бакар, Манана). — Закрестить входы во все старые выработки! Запретить всем рабочим входить сюда! — распорядился Северг\ев и, вытирая со лба холодную испарину, повернул обратно (Г. Лезгинцев, Инженер Северцев). Полковник хмурит брови, встает. Он передает записку комиссару и говорит, обращаясь к ординарцу, твердым, мужественным голосом: — Вызвать начштаба и его двух заместителей. Приготовить коня (Э.Капиев, Фронтовые записки). В инфинитивных [со значением императивности] предложениях исполнитель действия может факультативно обозначаться при необходимости конкретизации адресата с помощью имени или местоимения в дательном падеже:
