Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ 24
1.1. Словообразование синхронное и диахроническое 24
1.2. Морфемный анализ. Словообразовательный анализ. Способы словообразования 28
І.3. Словообразовательная мотивация. Членимость. Словообразовательная форма 31
1.4 Морфонологический аспект. Вопрос об интерфиксе 38
1.5.Словообразовательный тип и словообразовательная модель 40
1.6.Словообразовательное значение 44
1.7.Суффиксальные форманты, выражающие значение лица 51
1.8.Словообразовательная синонимия 53
1.9.Понятие «языковая картина мира» 55
ГЛАВА 2. СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНИЕ ТИПЫ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ СО ЗНАЧЕНИЕМ ЛИЦА 65
2.1. Словообразовательные типы отглагольных существительных со значением лица 65
2.2. Словообразовательные типы отсубстантивных существительных со значением лица 96
2.3. Словообразовательные типы отадъективных существительных со значением лица 115
2.4. Словообразовательный тип существительных, мотивированных числительными 123
ГЛАВА 3. ФРАГМЕНТ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ СО ЗНАЧЕНИЕМ ЛИЦА 131
3.1. Физиологические элементы 133
3.2. Экономические элементы 137
3.3. Политические и юридические элементы 141
3.4. Духовные элементы 152
3.5. Географический элемент 160
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 169
БИБЛИОГРАФИЯ 182
Приложение 1 205
Приложение 2 313
- Словообразование синхронное и диахроническое
- Словообразовательные типы отглагольных существительных со значением лица
- Физиологические элементы
Введение к работе
«Народ выражает себя в языке своем. Народ действует; его деятельностью управляет ум; ум и деятельность народа отражаются в языке его. ... История языка, нераздельная с историей народа, должна входить в народную науку как ее необходимая часть», - писал И.И. Срезневский (1849).
Процесс формирования русской и, в частности, древнерусской словообразовательной системы был весьма сложным. В нем участвовал ряд разнородных элементов (корней, словообразовательных аффиксов) и унаследованных от эпохи общеславянского языкового единства, и собственно древнерусских, то есть возникших уже на восточнославянской почве, и заимствованных из старославянского языка и других языков.
В период возникновения древнейших памятников .письменности особенно интенсивно идет создание отвлеченной лексики, активно употреблявшейся в произведениях религиозно-поучительного жанра. Эпоха XI - XIV вв. может быть названа «древнейшей» условно. При формировании картотеки Словаря Древнерусского языка XI - XIV вв. было принято считать таким периодом время от появления первых древнерусских письменных памятников (XI в.) до создания древнейших, дошедших до нас списков летописей (в основном XIV -нач. XV в.) (Словарь древнерусского языка XI-XIV: 1989, 11-15). При исследовании материала мы будем считать указанный период одним синхронным срезом истории древнерусского языка.
Фонд древнерусской лексики пополнялся несколькими путями. Это и образование новых слов с использованием всех названных выше элементов, и развитие переносных отвлеченных значений у собственно русских слов, и заимствования из других языков, особенно из старославянского языка, который существенно обогатил древнерусскую лексику и сыграл при этом большую и еще недостаточно изученную роль. Влияние старославянского языка проявлялось и в семантическом плане; именно оно обуславливало активизацию и закрепление переносных значений у собственно русских слов. Н.И. Толстой, например, считает, что церковнославянское влияние сказалось на русском языке, в частности, «в выборе идентичных или близких к церковнославянским слов (лексем) из диалектного запаса и особенно в закреплении за ними общих с церковнославянскими значений (семем)» (Толстой: 1968, 341-342). Особенно удобно проверить это предположение на материале того слоя лексики, представленной в древнейших памятниках, который ведет свое происхождение от праславянского периода и не имеет формальных признаков, свойственных прямым старославянским заимствованиям (неполногласие, шт и жд и т. п.). Квалифицировать слова такого рода как заимствованные или собственно русские можно лишь на основе детального семантического анализа и сравнения с соответствующими лексемами старославянского языка. Косвенным показателем происхождения слова может служить также употребление его в том или ином значении в памятниках оригинального русского происхождения. С другой стороны, в древнерусском литературном языке, в книжно-славянском его типе, шел и другой процесс: приспособление старославянских заимствований к строю этого языка; становясь элементами древнерусского языка, старославянизмы меняли свой семантический облик и свои стилистические функции (Виноградов: 1958,47-49).
Исследования в области исторического словообразования ведутся сравнительно давно (Будилович: 1871, Буслаев: 1859, Срезневский :1873, Сперанский: 1960, Истрин: 1930. Новый этап в разработке проблем исторического словообразования связан с формированием и развитием словообразования как самостоятельной науки. Это происходит в 50-60 гг. в трудах Виноградова В.В., Винокура Г.О., Шанского Н.М. Уже в те годы начали разрабатываться некоторые важные проблемы общей теории синхронного словообразования: место словообразования в ряду лингвистических дисциплин, проблемы членимости слова, принципы установления отношений синхронной производности, своеобразие семантики и строения производных слов разных частей речи.
В 60 - 80-е годы теория синхронного словообразования получила дальнейшее развитие в работах Степановой М.Д., Арутюновой Н.Д., позднее Григорьева В.П., Земской Е.А., Соболевой П.А., Тихонова А.Н., Кубряковой Е.С., Улуханова И.С., Лопатина В.В. и др. В указанный период были разработаны основные понятия словообразования - словообразовательный анализ, словообразовательная структура, производная (мотивированная) основа, производящая (мотивирующая) основа, деривационный аффикс, словообразовательный формант, способ словообразования, направление производности (мотивации), мотивационные отношения, словообразовательная модель, словообразовательный тип, словообразовательный ряд, словообразовательное гнездо и др. (Низаметдинова: 2003, 7-8). Наука о словообразовании, выделившись из морфологии и лексикологии, стала самостоятельной лингвистической дисциплиной, имеющей свой объект исследования, свою методику анализа и систему понятий. Теоретические достижения словообразования были использованы в трудах по историческому словообразованию последних десятилетий (см. работы Азарх:.1984, Зверковской:1986, Низаметдиновой: 2003,2004 и др.).
Несмотря на то что проблемы исторического словообразования интересовали ученых с давних пор и имеются серьезные исследования в этой области языкознания, приходится констатировать, что историческое словообразование мало изучено. Это связано с большими трудностями подготовки историка языка, со сложностью изучения специфической проблематики исторического словообразования, неясностью и спорностью подходов и методов исследования
Одним из авторитетных исследователей исторического словообразования последних десятилетий является Ю.С.Азарх. В ее фундаментальном исследовании «Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка» (1984) рассматриваются проблемы соотношения в истории языка подсистем морфологического уровня - словообразования и формообразования, в основе исследования лежит историко-сопоставительный, сравнительно-исторический и метод исторической интерпретации данных лингвогеографии. В своей работе Ю.С. Азарх проводит исследование динамики отношений словообразования и формообразования, сфер употребления личных и неличных имен с разными суффиксальными формантами.
По мнению ученого, следует различать словообразовательные значения производных слов и словообразовательные значения словообразовательных аффиксов, поскольку словообразовательное значение исторически изменчиво в одной своей части (лексическая семантика слова) и устойчиво в другой (словообразовательная семантика слова) (Азарх: 1984, 44). Мы полагаем, что данное утверждение не совсем правомерно с точки зрения синхронного словообразования, поскольку словообразовательное значение входит в состав лексического как его мотивация. Словообразовательное значение отличается от лексического, принадлежащего отдельным словам, тем, что представляет собой серийное значение, охватывающее производные одного словообразовательного типа или (шире) словообразовательной категории (Низаметдинова: 2003, 56).
Ю.С. Азарх считает, что «неправомерно приписывать словообразовательной морфеме, в частности, субстантивному суффиксу, значение или семантический компонент значения производного, если данный суффикс сочетается с основами разного категориального и лексического значения» (Азарх: 1984, 34). И.С. Улуханов называет подобные аффиксы частнокатегориальными; по его мнению, они имеют значение, только более узкое (Улуханов: 2001, 106-107). Нам представляется, что приведенное высказывание Ю.С. Азарх противоречит выводам ономасиологического подхода к определению словообразовательного значения, так как словообразование ономасиологично по своей функции, то есть служит образованию новых единиц номинации (Кубрякова: 1977, 225; 1984, 125-127). М. Докулил указывал, что образование дериватов «происходит при помощи так называемых ономасиологических категорий, образующих в данном языке основу называния» (Dokulil: 1962, 196). Ономасиологическая категория, по Докулилу, - это единство ономасиологического базиса и ономасиологического признака. Роль ономасиологического базиса заключается в категоризации обозначаемого, то есть в подведении его под определенный класс явлений (Dokulil: 1962, 198). Роль ономасиологического признака заключается в выборе индивидуальной характеристики обозначаемого, отличающей его от других представителей той же понятийной категории (Dokulil: 1962, 200). Производящая основа, по нашему мнению, указывает на выбор такой индивидуальной характеристики, независимо от лексического и категориального значения производящего.
Ю.С. Азарх полагает, что «к одному словообразовательному типу с мутационным словообразовательным значением относятся подтипы со значением: а) носитель процессуального признака (сборщик); б) носителя предметного признака (трамвайщик); в) носитель качественного признака (поденщик)» (Азарх: 1984, 41-42). Мы, вслед за многими специалистами по словообразованию, считаем, что общность части речи производящих слов является основополагающим признаком словообразовательного типа (см. Dokulil: 1962, 202; Хохлачева: 1962, 171; Головин: 1966, 13; Гр.-70, 367; Земская: 1973, 182; Улуханов: 2001, 13; Моисеев: 1987, 29; Земская: 1992, 36-38 и др.) В других работах, посвященных изучению словообразовательной структуры производных слов в древний период истории русского языка, рассматриваются или только отглагольные словообразовательные типы с точки зрения распространения формирующих их суффиксальных формантов в памятниках письменности (см., например: Воронцова: 1953), или представляют систему производных имен существительных всех словообразовательных типов с точки зрения их продуктивности, синонимии и генезиса (см. Дундайте: 1975).
Словообразование может изучаться не только в синхронном и диахронном аспектах, но и в сопоставительном и сравнительно-историческом плане. При сопоставительном изучении объектом исследования являются словообразовательные системы двух родственных (например, русского и польского) (см., например, Г.А. Николаев: 1991; М.В. Иванова: 1996) или неродственных (например, русского и татарского) (привести работы!) языков. Сопоставление можно проводить (и часто проводится) в плане чистой синхронии. Однако не исключено и историко-сопоставительное изучение словообразования родственных языков, которое сближается с сравнительно-историческим, хотя и не совпадает с ним. Разработка сопоставительной и сравнительно-исторической областей словообразования - дело будущего.
Язык связан с познавательной деятельностью человека. Уже давно полагали, что язык открывает окно в духовный мир человека, в его интеллект. Человек неизбежно переходил от прямого наблюдения к осмыслению. Еще в глубокой древности человек стал не только обозначать мир, но и описывать его. По мнению Е.С. Кубряковой: «Каждое языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и коммуникации» (Кубрякова: 2004, 11). «Когниция охватывает любые формы постижения мира .. . когниция - формирование сведений о мире - постоянно происходящий и постоянно продолжающийся процесс» (т.ж., 6).
Возникновение когнитивной лингвистики относят к 1989 г., когда на научной конференции в Дуйсбурге (Германия) было принято решение о создании когнитивной лингвистики как отдельной ветви современной лингвистики. Первый период развития когнитивной науки связан с работами Р. Ленскера, Л. Тэлми, Дж. Лакоффа, М. Джонсона, Ж. Фоконье и др. Предшественником когнитивной лингвистики в отечественном языкознании является ономасиологическое направление, где специальному анализу подверглась номинативная функция языка. Оно связано с работами таких ученых, как Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, А.А. Леонтьев, В.И. Герасимов и др.
Когнитивная лингвистика ставит своей целью определить когнитивную функцию языка и его связь с мышлением, а позднее -сознанием. По мнению А.В. Кравченко, «философское рассмотрение дихотомии души и тела сказывается в настоящее время на рассмотрении всех ключевых понятий когнитивной науки и когнитивной лингвистики» (Kravchenko: 2002,42).
Истоки когнитивных исследований можно найти в трудах немецких ученых-лингвофилософов XIX в. Гумбольта, Финка, Ведевера, Шелера, Арндта, Вайсбергера и др. В их исследованиях представлены идеи о языке как первостепенном .историческом источнике, многоликом зеркале истории и, более того, одной из предпосылок исторической жизни народа (SW 106, 11-13). Язык выступает, с точки зрения истории, как ее объект, ее зеркало, ее медиум и, наконец, сила, оказывающая на нее влияние (т.ж., 21). Всякий язык, по мнению Арндта, есть таинственный прообраз прежде всего давнего прошлого, о котором мы себе можем составить, в лучшем случае, лишь неясное представление. Кроме того, язык есть прообраз заключенного в большом товариществе своеобразного бытия и жизни, он есть глубоко завуалированная картина целого народа, которая все же в звуках, и красках, и сиянии должна ежедневно давать ясные знаки значения этого народа (Arndt: 1934, 101).
Романтическое преклонение перед языком как носителем образа мыслей и опыта народа было характерной чертой лингвофилософского учения второй половины XIX в. (Gabelentz: 1891; Finck: 1899). Так, например, Финк связывает мировоззрение того или иного народа с внутренней формой языка: «Это выражающееся в этимологической и синонимической группировке и в языковом строе мировоззрение духовного сообщества есть то, что называются внутренней формой языка» (Finck: 1899, 10). Он делает вывод о тесной взаимозависимости между духовным своеобразием этического сообщества и внутренней формой (то есть языковым строем его языка), понимая эту взаимозависимость как непосредственно извлекаемое из языковых фактов объяснение психологических особенностей народа-носителя данного языка, поиск соответствия между имеющимися психологическими чертами народа и грамматическим строением его языка и постановку во главу всей концепции особенно интерпретируемой (народной) психологии языка (т.ж., 61, 91-93).
Один из ранних гумбольдтианцев, X. Ведевер, делает выводы о характере нации из анализа лексического освоения ею той или иной сферы бытия (Wedewer: 1859, 20-21). По его мнению, слова обозначают прежде всего не сами предметы, а представления о них по признакам, которым народный дух считает характерными (т.ж., 24).
Кассирер считает основой процесса формирования понятия в каждом языке не логические операции сравнения и группирование содержаний восприятия, а языковую фантазию; сам язык он помещает на границу между мифом и логосом, между теоретическим и эстетическим рассмотрением мира (Cassirer: 1923-25,1, 273).
Немецкие лигвофилософы полагали, что языковая способность человека - это форма его интеллектуального познания, то есть путь, которым он осваивает мир и его явления. Это основа присущего человеку своеобразного способа познания мира - языкового.
Лингвистические идеи немецких ученых подхватили и развили русские ученые-слависты А.А. Потебня (1862), А. Будилович (1878), СП. Швырев (1884), И.А. Бодуэн де Куртенэ (1904) и др. Они полагали, что мысль существует независимо от языка. Это независимое существование мысли и языка А.А. Потебня связывает, например, с существованием невербального мышления (мышление ребенка). Соотношение мысли и языка выражается, по его мнению, в следующем: «Язык не только известная система приемов познания, как и познание не обособлено от других сторон человеческой жизни, познание действует на нас эстетически и нравственно. Язык есть вместе путь сознания эстетических и нравственных идеалов, и в этом отношении различие языков не менее важно, чем относительное познание» (Потебня: 1895, 167). «Язык служит звеном между миром познаваемых предметов и познающим лицом и в - этом смысле совмещает в себе объективность и субъективность» (Потебня: 1862, 26).
Речевую деятельность человека описывали в своих трудах Л.С. Выготский, А.Р. Лурия, Н.И. Жинкин, А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн и др.
В современной науке часто указывается на необходимость подтвердить психологическую релевантность лингвистических единиц. Язык рассматривается «как неотъемлемая и органически составляющая человеческого разума, тесно взаимосвязанная с другими когнитивными структурами и процессами - воспроизводством, мышлением, вниманием, памятью и др.» (Герасимов: 1985,213).
В отличие от системно-структурных и формальных исследований в лингвистике когнитивная лингвистика дает новое направление изучения языка и мышления, функций языка, роли человека в языке и роли языка в жизни человека.
Именно язык является наиболее объективным хранителем исторической жизни народа.
Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью словообразования производных слов со значением лица на историческом материале, неразработанностью ряда теоретических проблем исторического словообразования русского языка, необходимостью изучения мира древнерусского человека через призму языка.
Объектом исследования являются производные агентивные существительные древнерусского языка XI-XIV вв., извлеченные из памятников древнерусской письменности XI-XIV вв. и исторических словарей русского языка XI-XIV вв.
Предметом исследования является словообразовательная структура, словообразовательная семантика, морфемное строение производных существительных со значением лица в русском языке XI-XIV вв., а также социально-производственный и • нравственно-духовный портрет русского человека XI-XIV вв. через призму данных существительных.
Целью диссертационного исследования является комплексное словообразовательно-семантическое, морфемное и историко-культурологическое когнитивное синхронное описание производных слов со значением лица в русском языке XI-XIV вв.
Достоверность установления словообразовательной структуры производных слов требует наличия соответствующей информации об объекте исследования, включающей лексические значения производных слов и их производящих.
Исходя из цели диссертационного исследования, определяются следующие задачи диссертации:
- рассмотрение теоретических вопросов, связанных с историческим словообразованием русского языка (уточнение на историческом материале понятий производности и членимости, понятий мотивации, неединственности мотивации, понятий словообразовательного значения, словообразовательного типа, семантического подтипа, проблематика, связанная с языковой картиной мира и др.);
- установление индекса производных слов со значением лица в русском языке XI-XIV вв. на основе сплошной выборки из указанных источников;
- установление словообразовательной структуры производных слов со значением лица в русском языке изучаемого периода на основе синхронных отношений мотивации;
- выявление и описание словообразовательных типов исследуемых субстантивов;
создание словообразовательно-семантической классификации производных агентивных существительных русского языка XI-XIV вв.;
- определение релевантных для словообразования элементов морфемного состава исследуемых дериватов и установление их системных структурно-семантических особенностей и этимологии;
- классификация производных со значением лица по историко- культурологическим группам элементов человеческого общества на основе свойств и потребностей человека Древней Руси.
Мы не ставим перед собой задачи исследования словообразовательных типов производных слов с точки зрения продуктивности (ср.: Вендина: 1990, 19-20). Само понятие продуктивности в лингвистике является дискуссионным. Интерпретации данного понятия можно найти в трудах М. Докулила, Г.О. Винокура, А.А. Реформатского, Н.М. Шанского, А.Н. Тихонова, Е.А. Земской, И.С. Улуханова, В.В. Лопатина и др. Многие из них главным критерием продуктивности словообразовательного типа считают его активность, т. е. способность служить образцом для образования новых слов. Однако применение указанного критерия при определении продуктивности словообразовательного тип на историческом материале затруднительно вследствие экстралингвистических обстоятельств, так как далеко не все памятники письменности русского языка дошли до нас и далеко не вся лексика сохранившихся памятников нашла отражение в существующих исторических словарях (Низаметдинова: 2004, 5; 8). При установлении продуктивности словообразовательного типа на историческом материале можно было бы исходить из его словообразовательной регулярности, под которой имеется в виду повторяемость формально-семантических отношений производного и производящего (ср.: Гр.-80, I, 136). То есть под продуктивностью словообразовательного типа можно было бы иметь в виду общее количество производных слов со значением лица, относящихся к данному словообразовательному типу. Однако количественный критерий не всегда является показателем словообразовательной активности словообразовательного типа. В работе представлена статистическая характеристика всех иерархических пластов исследования: словообразовательных типов и семантических подтипов.
Использование синхронного подхода к исследованию материала позволило выявить релевантные для русского языка XI - XIV вв. образцы образования существительных со значением лица (подробнее о синхронном словообразовании и правомерности данного подхода см. гл.1).
Научная гипотеза диссертации: использование классификационных принципов, разработанных и представленных в исследовании, позволяет осуществить • адекватное словообразовательно-семантическое и морфемное описание производных слов со значением лица русского языка XI-XIV вв.; представить фрагмент языковой картины мира через призму данных производных.
Положения, выносимые на защиту:
1. Для выявления образцов образования производных, относящихся к определенному историческому периоду, следует устанавливать отношения производности на основе формально-семантических связей производных с непосредственно производящими, существующими в языке изучаемого периода.
2. Мотивация изучаемых суффиксальных существительных является регулярной, так как содержащиеся в их структуре форманты - неуникальные словообразовательные средства.
3. Исследуемые производные слова обладают членимостью: их соотнесенность отражает закономерные структурно-семантические связи слов, существовавшие в изучаемый период развития языка. 5.Словообразование исследуемых существительных сопровождается различными морфонологическими явлениями: 1) чередованием фонем; 2) усечением основы производящего слова; 3) наращеним основы производящего слова. Составляющий элемент наращения квалифицируется как интерфикс (например, элемент -в- в слове п вьць от п Ьти). Элемент -л-, присутствующий в существительных типа кърмильникъ, Б Ьгль.ць, рассматривается как формант активно употреблявшихся в изучаемый период причастий прошедшего времени на -л-, а не как часть алломорфа -лец.
6. Производное слово участвует в системной организации словообразования лишь в составе словообразовательного типа, являясь его элементом.
7. Семантика производного слова характеризуется инференцией, то есть выводится из значенией составляющих его компонентов.
Обобщенная семантика структурно однотипных слов формирует словообразовательное значение..
8. Выявленные социальные, политические, экономические, правовые, физиологические, географические и духовные элементы, составляющие представленный фрагмент языковой картины мира, показывают многообразие жизненных реалий и интересов древнерусского человека. Научная новизна работы:
- уточнены теоретические вопросы, связанные с историческим словообразованием существительных: понятие синхронии в историческом словообразовании, понятие «производное слово» и связанные с этим понятия мотивированности и членимости, понятия словообразовательного значения, словообразовательного типа, семантического подтипа производных слов с общим значением «лицо», принципы словообразовательно-семантического и морфемного описания производных слов со значением лица, принципы описания фрагмента языковой картины мира XI-XIV вв. и др.;
- впервые определены и классифицированы словообразовательные типы и семантические подтипы производных слов с общим значением лица в русском языке XI-XIV вв.;
- впервые установлен полный индекс словообразовательных формантов со значением лица в русском языке XI-XIV вв., изучены их сочетаемость и этимология;
- на основе материала исследования впервые проведена классификация и проиллюстрированы элементы русского общества XI-XIV вв.;
- описан фрагмент языковой картины мира, представленный производными существительными со значением лица.
Теоретическая значимость работы;
- уточнены теоретические понятия, связанные с изучением исторического словообразования существительных с общим значением лица;
разработаны принципы описания словообразовательной структуры, морфемного строения и семантики (в том числе с точки зрения когнитивной лингвистики) производных существительных со значением лица;
разработаны принципы историко-культурологического когнитивного описания фрагмента языковой картины мира через призму словообразования производных существительных со значением лица в русском языке XI-XIV вв. Практическая значимость работы:
- проведен комплексный словообразовательно-семантический, морфемный, историко-культурологический анализ производных существительных со значением лица в русском языке XI-XIV вв.
Рекомендации к использованию: результаты и материалы исследования могут быть использованы в обобщающих трудах по историческому словообразованию и когнитивной лингвистике, в лекционных курсах по историческим дисциплинам русского языка, а также современному русскому языку (в качестве исторического фона), в спецкурсах и спецсеминарах по истории русского языка; теоретические положения и методика анализа могут быть востребованы в процессе дальнейшего изучения исторического словообразования.
Методы исследования. Основным методом исследования является описательный метод. Данный метод заключается в том, что из используемых словарей и текстов извлекаются производные слова со значением лица на основе сплошной выборки; при помощи формально-семантического анализа осуществляется категоризация материала. Метод квантитативного анализа позволяет дать количественную характеристику всем установленным категориям производных слов со значением лица, их структурным элементам и семантическим разновидностям.
Источники исследования: 1) памятники древнерусской письменности:
а) Успенский сборник XII-XIII вв. М.: Наука, 1971; в состав которого входят (в скобках указаны: страницы - расположение текста в издании; лист, столбец - расположение текста в рукописи): -повесть пророкд иєрєлиш о пленении иерусллимд (31-37; 1а-5а);
- житик cf го оцл нлшего лфлнлсил лрхиепискоупА ллек дндрьскдго (38-41; 5а-8а);
- СЪКАЗАНИК и стрлсть и ПОХВАЛА стюю мчнкоу корисА И ГЛ ЕА (42-57; 86-18а);
- СЪКАЗАНИК чюдсъ стою стрлстотьрпьцю х оу РОМАНА И ДВДА (58-70; 186-26а);
- житик прпдвндго оцл нлшего фешдосия игоуменл печерьскАго (71-134; 26а-676);
- мчник стыя и СЛАВЬНЫЯ и докропОБТідьньїя МЧНЦА иринии (OS-IS 67в-85а);
- явленик чьстьндго крстд (164-168; 86г-90а);
- видтіиик кжє ВИДТІ стыи ИСАИЯ пр ркъ сГгь AMOCORT» (169-176; 90а -95а);
-мчник стто МЧНКА христофорл (177-187; 95а- 102а);
- житик влжендго ОЦА НАШЄГ и оучителл мефодия лрхикпспл мордвьскА (188-197; 1026-1096);
- слово ПОХВАЛЬНО НА ПАМАТ ... кллжєномоу курилоу и лрхиепспоу плноньской и мефодию (198-208; 109в- 115в);
-житик прпдкнго ОЦА нлшего пдхолдия (208-211; 115г- 118в);
- стрл И МЧНИК СТГО И Пр-ЬСЛАВЬНАГО МЧНКА ерАзмл (212-219; 118г-124а);
- мчник ВАЖНЫХ л\чнкъ ВИТА и модєстє и крьстлниция (220-228; 124а-130а);
-мчник и житик стыя феврония (229-247; 130а- 143а);
- житик ... стыя и СЛАВЬНЫЯ мчни/Ь и чюдотвориц в фешдоси (248-252; 143а-146а);
-житик ВЛЖНАГО и СЛАВЬНДГО впифлнд (253-268; 146а- 157а);
- ПОСЪЛАНИК полувия къ сдвиноу (293-294; 173а- 173в);
- посълдник сдвннА къ полувию (294-296; 173в- 175а);
СЛОВО ИОАНА ЧЬрЬНЦА ПрЄЗВуТЄрД ДАЛШКИНЬСКА (297-303; 1756 1806);
- слово ИОНА злдтооустдго (304-315; 180в— 188а);
- слово ЙОДНА дрьхіепспл КОСТАНТИНЯ (320-325; 188а- 1906);
- слово ИОАНА дрьхиепспА злдтооустдго (326-329; 195а- 197а); -слово ІОДНА дрьхиепспА злдтооустдго (330-335; 1976-2016);
- слово стго ОЦА нлшего HWAHA злдтооустдго (336-338; 201в-203а);
- слово ІОАНА АрьхиепспА костАНТИНА (339-342; 2036 - 206а);
- слово cfro ОЦА нлшег HWAHA злдтооустдго (343-351; 2066-212а);
- ИОАНА АрЬХИеПСПА КОСТАНТИНА ГрДДА ЗЛАТООуСТААГО WT СЪКАЗДННЯ
еуднгльскддго (352- 357; 2126 -216а);
- слово стго ОЦА нлшего евьсевия (358-367; 2126-2226);
- ПОХВАЛА о чєтвьрьтодьнєвьнгкєл\ь ллзори (368-384; 222в-233в); -слово стго Григория Антиои хиискАлго (393-401;239с-2456);
- слово нд съшьствик стго ДХА (452-457; 2786 - 282в);
- ИШНА злАТОоустАго (13 изречений) (490-493; 303г и след.) б) Новгородские грамоты на бересте. М.: Наука, 1978;
2) лексикографические источники:
- Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. В 6-ти книгах. М.: Книга, 1989;
- Словарь русского языка XI - XVII вв. вып. 1-27. М.: Наука, 1975 -2002;
- Словарь древнерусского языка XI - XIV вв. вып. 1-7. М.: Русский язык, 1988-2005;
Выбор данных источников не случаен. Словари представляют собой наиболее полное известное собрание словообразовательных форм русского языка древнейшего периода, проиллюстрированное примерами из памятников письменности; обращение к памятникам письменности XI-XIV вв. позволило обогатить материал исследования не отраженными в использованных словарях лексемами.
Апробация работы. Основные теоретические положения и материалы диссертации обсуждались на заседаниях и научно-методических семинарах кафедры истории русского языка и общего языкознания МГОУ, на аспирантских объединениях, включались в научные доклады: на Международной научной -конференции, посвященной 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова; на Межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь - 2003); на Тверской межвузовской научно-практической конференции «Стратегии исследования языковых единиц» (Тверь - 2006); на научной конференции «Разноуровневые характеристики лексических единиц» (Смоленск - 2006), на XI Международной коференции «Текст. Структура и семиотика» (Москва - 2007).
Содержание работы отражено в следующих работах:
1. Фрагмент языковой картины мира, представленный существительными со значением лица в русском языке XI-XIV вв. // Вестник МГОУ. сер. Русская филология. - 2006. - №3. - С. 331-334.
2. Словообразовательная структура отсубстантивных существительных с суффиксом -ьц- (-ец-) в русском языке XI-XIV вв.// Актуальные проблемы филологии в вузе и школе: Материалы Тверской межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей. - Тверь: ТГУ, 2004. - С. 125-130.
3. Словообразовательная структура отадъективных существительных с суффиксом -ьц- (-ец-) в русском языке XI- XIV вв. // Русский язык: история, диалекты, современность: Сборник научных статей. - М.: МГОУ, 2002.- С. 69-74.
4. Словообразовательная структура отглагольных существительных с суффиксом -ьц- (-ец-) со значением лица в русском языке XI-XIV вв.//Русский язык и славистика в наши дни: Материалы международной научной конференции, посвященной 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова. - М.: МГОУ, 2004.-С. 279-282.
5. Словообразование существительных с суффиксом -ьник- со значением лица в русском языке XI-XIV вв. // Русский язык: история, диалекты, современность: Сборник научных трудов. -М.: МГОУ,2006.-С. 80-88.
6. Отвербальные существительные со значением лица в русском языке XI-XIV вв. // Стратегии исследования языковых единиц: Материалы Тверской межвузовской научно-практической конференции. - Тверь: ТГУ, 2006. - С. 60-65.
7. Словообразование существительных, называющих человека духовного Древней Руси (на материале простых производных существительных со значением лица в русском языке XI-XIV вв. // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сборник научных статей. - Смоленск: СГУ, 2006. - С. 121-126.
8. Наименования лиц, обозначающих женщин, в русском языке XI-XIV вв. (словообразовательно-семантический аспект).
Структура диссертации обусловлена целью, • задачами и проблематикой исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав (глава первая «Теоретические основы исследования», глава вторая «Словообразовательные типы существительных со значением лица», глава третья «Фрагмент языковой картины мира человека Древней Руси через призму словообразования существительных со значением лица»), Заключения, Библиографии, Приложения 1. Список производных слов со значением лица в русском языке XI-XIV вв., использованных в исследовании; Приложения 2. Указатель источников Словаря древнерусского языка И.И. Срезневского (т.1, кн.2 (указатель сокращений); т. III, кн. 6 (дополнения к указателям сокращений)) и Словаря древнерусского языка XI - XIV вв. (т.1 (с. 24 -68)).
Словообразование синхронное и диахроническое
Одним из первых, кто сформулировал задачи в области словообразования и определил проблемы синхронного словообразования, был Н.В. Крушевский.(1883). По его мнению, «... в каждом языке мы всегда найдем двоякое наслоение: географическое, сосуществующего порядка или заимствование, и хронологическое, последовательного порядка или унаследованное. Слова этих двух наслоений будут всегда в большей или меньшей степени портить гармонию языковой системы» (Крушевский: 1998, 168-169). Работы швейцарского ученого Фердинанда де Соссюра дали толчок интенсивным синхронным лингвистическим исследованиям. В некоторых работах историков языка синхронное словообразование либо вообще отрицается, либо подвергается критике за недооценку данных по истории образования слов (Трубачев 1976, Максимов 1980, Николаев 1987). В частности, О.Н. Трубачев считает синхронное словообразование функциональным аспектом словообразования вообще, а само словообразование, по его мнению, едино и исторично (Трубачев: 1976, 17) «Всякая синхрония при ближайшем рассмотрении сползает в диахронию» (Трубачев: 1976, 19). Исследователи словообразования так определяют понятия синхронного и диахронного словообразования: «синхронное словообразование изучает превращение сосуществующих единиц, диахронное - процесс превращения одних единиц в другие» (Земская: 1976, 6); «по отношению к словообразованию понятие диахронии может быть определено как исторический процесс создания новых слов, образующих словообразовательную систему или словообразовательный уровень языка как процесс развития словообразовательной системы (уровня) данного языка путем постепенного изменения одного ее состояния в другое. Под синхронным в словообразовании следует понимать состояние словообразовательной системы (уровня) языка и образующих ее языковых единиц на том или ином этапе развития данного языка, причем состояние, которое может быть представлено, может изучаться и описываться вне качественных изменений» (Немченко: 1994, 32).
Для того чтобы описать все виды отношений между мотивацией и производностью (о значении этих понятий см. ниже), используют комплексное синхронно-диахроническое описание. «Синхронно диахроническое описание словообразования целесообразно считать не механическое соединение в одном описании фактов истории языка и его современного состояния, а выявление их соотношения и взаимодействия и прежде всего того, в какой мере синхронные связи между существующими явлениями отражают процесс развития одного явления из другого» (Улуханов: 2005,18-19). Исследования, в которых словообразовательный материал рассматривается одновременно с синхронной и диахронной точек зрения, немногочисленны (см. Соболева: 1979; Азарх: 1985; Коряковцева: 1985; Кашани: 1989; Николаев: 1997, 2006; Низаметдинова: 2004; Иорданиди: 2006). Так, например, в статье Г.А. Николаева и Н.Г. Николаевой постулируется, что «связь двух исследовательских аспектов исторического развития словообразовательных типов и их функционирования в конкретных текстах отражает связь диахронного и синхронного подхода к фактам словообразования» (Николаев: 2006, 515). По их мнению, определенные словообразовательные типы функционировали в формирующихся жанрово-стилистических разрядах древнерусского литературно-письменного языка (Николаев: 2006, 513; см. также Иорданиди: 2006, 542-547). В настоящем исследовании мы не ставили перед собой задачи стилистического определения функционирования суффиксов в памятниках письменности.
Словообразовательные типы отглагольных существительных со значением лица
Основной проблемой отглагольного словообразования является проблема определения «степени глагольности» производных существительных (Хохлачева: 1974, 37). Если в языке практически осуществляется теоретически допустимая возможность образования существительных от основы каждого из структурно обусловленных глаголов, то произведенные существительные при этом характеризуются максимальной «степенью глагольности» и приобретают свойства глагольной словоформы (Хохлачева: 1974, 37). При изучении и описании отглагольных имен проблема «степени глагольности» производных имен была основной. Но в иных случаях отглагольные субстантивы могут отдаляться от глагола и в них усиливаются субстантивные свойства. Такие производные обладают общим значением - «отношение к действию,, названному мотивирующим словом». Семантические различия отвербальных имен вторичны и связаны со спецификой взаимодействия имени и глагола.
Все отвербальные субстантивы в анализируемом материале выражает мутационное значение «лицо - носитель процессуального признака». Они подразделяются на СО типы в зависимости от конкретного суффиксального форманта, участвующего в образовании производных. Среди них выделяются семантические подтипы: 1) «лицо, названное по должности, выполняемым функциям, положению в обществе»; 2) «лицо, названное по характеризующему, действию как внешнему или внутреннему качеству»; 3) «лицо, названное по образу жизни». Мотивирующие слова имеют общее значение действия.
Физиологические элементы
Среди словообразовательно маркированных наименований лиц абсолютное большинство составляют названия лиц мужского пола, свидетельствуя о некоторой социальной ущербности лиц женского пола. Церковь брала женщину под свое покровительство и повышала ее значение как мать семейства вообще и княгиню в частности. О положении женщины в русском обществе встречаются скудные сведения: так, сообщается, что, например, княгини имели движимое и недвижимое имущество, у них могла быть своя дружина, в то время как женщины более низких сословий в подавляющем большинстве не играли большой роли в общественной жизни.
Возвышение женщины-матери связано прежде всего со значением Богородицы (Матери Божьей) в христианстве. В памятниках древнерусской письменности она именуется: . поворьницА «заступница» (Др.-р.): дво кце врлгы поклрлющи поврницю ТА имоущє весемъСА. СбЯр XIII, 70 об.; поллощьницл «3. защитница, заступница»: просллвишл Бл и стую Бцу, скорую поллощьницю роду крстьяиьскому. Ип. л. 6680 г. Встречаются также наименования христианских подвижниц: моученицл «жен. к моученикъ» (Др.-р.).
Роль женщины в семье проявляется в наименованиях родства: врлчьницл «супруга» (Др.-р.); съвьрстьницл «супруга» (Срезн.); ОБроуменицл «невеста, обрученная» (Др.-р.); родительницл; сУжительницл «сожительница, жена» (Срезн.); с пр жьинцл; съведьницл «введенная, невенчанная жена» (Срезн.); съродьницл; МЬНЬШИЦА «младшая жена, наложница» (Др.-р.); пддьчерицА «падчерица, дочь одного из супругов». Единичные образования характеризуют женщину, по возрасту: отроковицл «девочка, молодая девушка» (Др.-р.) и пр хоАьниЦА «взрослая девушка» (Срезн.).
По социальному статусу среди женщин выделяются «правящие»: княгыни; ндмйльницл; прнстдвьницд «надсмотрщица» (Срезн.); «подчиненные»: рлвыни; рлвотьницй «служанка, раба» (Срезн.).
Характеристика древнерусских женщин по профессиональному признаку представлена незначительно: коущьницл «актриса» (Др.-р.); р&иьствьницд «1. ремесленница, мастерица» (Срезн.); СЛ&КБЬНИЦЛ «диакониса» (Срезн.); слЬ житєльницл «диакониса» (Срезн.). Это свидетельствует о строго регламентированном традицией положении женщины в древнерусском обществе.
Церковь, покровительствовавшая женщине, следила за ее нравственностью, осуждая за грехи: Блоудьннцл; гр шьницл; вляльницл «ворожея» (Срезн.) и в то же время подчеркивая значение женщины как помощницы мужа, мужчины: помощьницл «1. приносящая помощь, помощница» (Срезн.): Отворимъ кмоу помоштьницю. Изб. 1073 г. 169; състрлдллицА «вместе страждущая, вместе подвергшаяся мучениям» (Срезн.); съв всть.ницй «сомысленница» (Срезн.); съгллгольницл «собеседница» (Срезн.).
3.1.2. Половое различие. Мужчины в Древней Руси.
Имена, называющие лиц мужского пола, составляют-все указанные элементы человеческого общества, таким образом, можно говорить, что именно мужчина активно участвовал во всех областях жизни древнерусского государства.
1) Д квьствьникъ «девственник» (Др.-р.);
2) возрастная оценка: ДЕТИНА «дитя, юноша» (Срезн.); ЮНОША «юноша» (Срезн.); стлрьць «1. мужчина, достигший старости, старик» (СлРЯХІ-XVII);
3) физические недостатки и состояние: клосьникъ «прокаженный» (Срезн.); проклженикъ «больной, калека» (СлРЯХУІІ-ХІ вв.); нед&кьникъ «больной» (Срезн.); хРомьи»ь «хромой» (Срезн.); мьртвьць «мертвец» (Срезн.).
Малочисленность данной группы объясняется, по-видимому, тем, что древнерусские люди не проявляли большого интереса к физической природе человека.
В письменных источниках встречается значительное количество наименований лица, обозначающих умственные . способности человека:
