Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Базовые теоретические понятия исследования 14
1.1. Языковая картина мира 14
1.1.1. Языковая картина мира как результат деятельности человека 14
1.1.2. Различия в научной и наивной религиозной картинах мира 20
1.1.3. Концептуальная и языковая картины мира и их соотношение 28
1.1.4. Современный этап изучения языковой картины мира в Лингвистике 32
1.2. Понятие «концепт», основные подходы к его определению 34
1.2.1. Взгляды ведущих ученых 34
1.2.2. Понятие «концепт» в современной лингвистике 39
1.2.3. Понятие «концепт» («концепция») в арабской лингвистике 42
1.3. Концептуальное поле как один из основополагающих терминов когнитивной лингвистики 43
1.3.1. Понятие «поле» и типы полей в лингвистических исследованиях 43
1.3.2. Понятие концептуального поля 47
1.4. ВЕРА в христианской и мусульманской философской литературах 50
1.4.1. Концептуальное поле ВЕРА в русском религиозно-философском дискурсе 50
1.4.2. Концептуальное поле ВЕРА (ИМАН) в арабском религиозно-философском дискурсе средневековой арабо-исламской философии 65
Выводы 75
Глава II. Концептуальное поле вера в русском языковом сознании в зеркале арабо-мусульманской лингвокультуры 77
2.1. Анализ концептуального поля ВЕРА по данным русскоязычных словарей (на фоне арабского языка) 80
2.1.1. Анализ данных лексикографических источников 80
2.1.2. Анализ паремических единиц, репрезентирующих концептуальное поле ВЕРА2 99
2.2. Анализ концептуального поля ВЕРА2 в русских религиозных текстах (на фоне арабских коранических текстов) 116
2.2.1. Концептуальное полеВЕРА2 в библейских текстах 116
2.2.2. Концептуальное поле ВЕРА2 в русских духовных стихах 149
2.3. Анализ проявлений концептуального поля ВЕРА в русских художественных текстах 158
2.4. Анализ концептуального поля ВЕРА как репрезентанта языкового сознания (поданным анкетирования) 166
Выводы 177
Заключение 180
Библиография 187
Приложения 202
- Языковая картина мира как результат деятельности человека
- Концептуальное поле ВЕРА в русском религиозно-философском дискурсе
- Анализ паремических единиц, репрезентирующих концептуальное поле ВЕРА2
- Анализ концептуального поля ВЕРА как репрезентанта языкового сознания (поданным анкетирования)
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена изучению русского концептуального поля ВЕРА на фоне арабо- мусульманской лингвокультуры.
Как утверждают ученые-философы П.В. Алексеев и А.В. Панин, «вера является феноменом человеческого (индивидуального и общественного) сознания. Без веры невозможна жизнь, невозможна никакая (в том числе и политическая и художественная) деятельность человека. Она сопровождает общественное развитие и жизнь индивидуума» [Алексеев, Панин 2010: 322].
«Внешние связи религии и других явлений истории и культуры (“религия и мораль”, “религия и искусство”, “религия и право”, “религия и школа” и т. д.) интересны и важны для понимания всего человеческого. Однако в сочетании “религия и язык” есть особенно глубокая проблема, причем это проблема не “внешняя”, а “внутренняя”, затрагивающая неосознаваемые, поэтому стихийные и влиятельные механизмы человеческой психологии и культуры» [Мечковская 1998: 3]. Вера – это один из центральных концептов в картине мира любого человека, вне зависимости от того, о какой вере идет речь: о вере на рациональном уровне (убежденность, уверенность) или о вере в Бога. «Ложная или истинная, она заключает в себе весь мир помыслов и чувств человеческих» [Хомяков 1994: 148]. Именно поэтому интерес к изучению веры проявляют в различных областях знания: теософии, философии, социологии, психологии и др.
Вера – феномен духовной жизни человека и в то же время феномен культуры. Концепт ВЕРА – центральный концепт христианского и мусульманского дискурсов, определяющий не только чисто догматические особенности той или иной конфессии, но и лингвокультуру в целом.
В соответствии с разными цивилизационными взглядами на мир, общество и личность концепт ВЕРА наполняется различной семантикой. В диссертации выдвигается гипотеза о существовании и обратной взаимосвязи: от того, как понимается вера, зависит содержание той или иной лингвокультуры.
Нельзя сказать, что концепт ВЕРА является абсолютно неизученным. Ведь именно вере посвящены основные исследования теологов (как древних, так и современных). При этом степень научности теологических сочинений, с одной стороны, условна, а с другой – очевидна. Следует отметить, что христианская лингвокультура в качестве материальных носителей своих смыслов содержит идеологически разные тексты (канонические и неканонические, относящиеся к христианской конфессии), а также отражается в индивидуальном творчестве христианских философов.
К проблеме веры обращались в своих трудах такие известные ученые, мыслители, как С.С. Аверинцев, Ю.М. Лотман, А.Ф. Лосев, Н.И. Толстой, В.Н. Лосский, Г.В. Майоров, Н.П. Полторацкий, Вяч. Вс. Иванов, В.Н. Топоров и др.
Необходимо отметить, что с лингвистической точки зрения концепт ВЕРА исследовался лишь фрагментарно: Ю.С. Степановым в «Словаре русской культуры» [Степанов 1997], в ряде статей членов научного семинара «Логический анализ языка» (Н.Д. Арутюновой, А.Д. Шмелева, М.Г. Селезнева, И.Б. Шатуновского, И.И. Макеевой, Т.Е. Алиевой), где рассматривались в основном предикаты пропозициональной установки верить / веровать, а также в статях о русской духовности В.В. Морковкина.
С текстологической точки зрения концепт ВЕРА практически не изучался. Тем не менее, методологические подходы, с помощью которых такое исследование можно провести, заложено в работах таких лингвистов, как Н.Д. Арутюнова, Р. Барт, Э. Бенвенист, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.В. Воробьев, Г. Грайс, О. Есперсен, В.А. Звегинцев, И.С. Кобозева, О.И. Москальская, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, Л.О. Чернейко, В.М. Шаклеин и др. Кроме того, существенное влияние на построение логики данной диссертации оказали исследования М.М. Бахтина, Ю. Кристевой, посвященные диалогичности текста, а также работы С.Л. Аскольдова-Алексеева, Н.Д. Арутюновой, В.В. Колесова, Ю.С. Степанова, Е.Б. Казниной, Т.А. Талаповой и др., в которых исследуются проблемы концепта.
Актуальность темы исследования определяется необходимостью лингвокультурологического осмысления одного из ключевых для русской лингвокультуры концептуальных полей и реализаций его ядерного концепта (ВЕРА) в рамках антропоцентрической парадигмы современной лингвистики.
Другой, не менее важный момент связан с тем, что современные культурные процессы, происходящие на европейском континенте, служат средством включения России в общемировое культурное взаимодействие, во-первых, особенно значимое для христианского и мусульманского дискурсов и определяющее цивилизационные особенности русской и арабской лингвокультур, во-вторых, особенно значимое для понимания национального русского и арабского характера и ментальности.
Объект настоящего исследования – концептуальное поле ВЕРА в русской лингвокультуре на фоне арабо-мусульманской.
Предметом исследования являются репрезентанты концептуального поля ВЕРА, как собственно языковые, так и воплощенные в знаках языка, «сформировавшиеся» в религиозном дискурсе в процессе диалога человеческого и божественного дискурсов.
Целью исследования стало выявление и системное описание структурных составляющих данного поля, его репрезентантов, а также его основных культурно-маркированных черт.
Данной целью были обусловлены и следующие конкретные задачи исследования:
- проанализировать и обобщить существующие в науке точки зрения в сфере изучения концептов и концептуальных полей;
- проанализировать существующую философскую литературу, в которой рассматривается вера в христианском и мусульманском дискурсах;
- уточнить содержание исходных понятий исследования: концепт, концептуальное поле;
- проанализировать лексикографические источники русского языка и рассмотреть полученные результаты на фоне арабского языка;
- сформировать корпус паремических единиц, относящихся к концептуальному полю ВЕРА, и осуществить их анализ (в том числе на фоне арабского материала);
- выявить основные содержательные моменты концепта ВЕРА в христианском дискурсе на фоне мусульманского, для чего проанализировать библейский и коранический тексты, а также тексты русских духовных стихов;
– сформировать на основе русских художественных текстов корпус контекстов, относящихся к анализируемому полю, и провести анализ данного материала сквозь призму выявленных репрезентантов данного поля;
- разработать анкету и провести анкетирование современных носителей русского и арабского языков с целью выявления устойчивых представлений о вере носителей русского языка на фоне представлений носителей арабской мусульманской лингвокультуры;
- на основе проведенного комплексного анализа сделать внутренне непротиворечивые выводы о структуре русского концептуального поля ВЕРА, его основных репрезентантах и культурно-маркированных особенностях на фоне арабо-мусульманской лингвокультуры, а также выводы о потенциальных трудностях для носителей арабского языка, изучающих русский язык, на участке изучаемого концептуального поля.
Материалом для исследования послужили тексты Библии и Священного Корана, работы европейских и исламских богословов (Августина Блаженного, Мартина Лютера, Фомы Аквината, Аль-Газали, Ибн Рушд, Ибн Араби, Аль-Фараби, Ибн Сина, Алькинди), русских религиозных философов; лексикографические источники, паремические фонды русского и арабского языков, канонические христианские и мусульманские философские тексты и тексты духовных стихов, корпус контекстов из художественной литературы, а также данные, полученные в результате проведенного анкетирования.
Научная новизна работы заключается в том, что в рамках данного исследования впервые:
- изучено концептуальное поле ВЕРА в русской лингвокультуре с позиции носителя арабского языка;
- проанализированы христианские религиозные тексты сквозь призму указанного концептуального поля;
- прослежены унаследованные из религиозного дискурса рефлексы данного концептуального поля в сознании носителей русского языка на фоне арабского;
- выявлены зоны потенциальных проблем для носителей арабского языка, изучающих русский язык, на участке изучаемого концептуального поля.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в результате проведенного исследования был получен новый (дополнительный) материал, позволяющий уточнить понятия «концепт» и «концептуальное поле», а также предложен новый подход к изучению концептуального поля, призванный, во-первых, выявлять и наглядно демонстрировать структуру концептуальных полей с учетом концептуального континуума, во-вторых, анализировать концептуальные поля в синхронно-диахроническом освещении.
Практическая ценность исследования. Материалы диссертации могут быть использованы в практике вузовского преподавания современного русского языка, при проведении спецкурсов и спецсеминаров по культурологии и лингвокультурологии, а также в практике преподавания русского языка носителям арабо-мусульманской лингвокультуры. Полученные результаты могут быть полезны также и в переводческой практике: при переводе текстов (религиозных, художественных, публицистических) с арабского языка на русский и с русского на арабский.
В качестве основных методов исследования используются: описательный метод, методы концептуального анализа и контекстного анализа значений лексических единиц; метод синхронно-диахронического освещения анализируемого фактического материала, метод психолингвистического эксперимента.
Положения, выносимые на защиту:
-
Для максимально цельного изучения и описания феномена «вера» с точки зрения его представленности в лингвокультуре является целесообразным его рассмотрение как концептуального поля, что позволяет наглядно представить сложное интегрирующее содержание данного явления.
-
Ядром концептуального поля ВЕРА является комплексный концепт ВЕРА, вне зависимости от того, идет ли речь о вере как об убежденности, уверенности в чем-/ком-либо (то есть о вере на рациональном уровне, подтвержденной эмпирически) или о вере в Бога. При этом центральные концепты данного поля вера1 (мирская сфера) и вера2 (религиозная сфера) образуют свои собственные поля.
-
Концептуальное поле вера2, относящееся к религиозной сфере, формируется в первую очередь такими центральными концептами, как вера2 и Бог.
-
Языковые репрезентанты концептуального поля вера2, представленные в текстах Библии и духовных стихов, а также в авторских художественных текстах, во многом совпадают и имеют устойчивые параллели с репрезентантами религиозной веры2, которые актуальны для современного носителя русского языкового сознания.
-
В русском языковом сознании наблюдается стойкое преобладание эмоциональной характеристики концепта вера2 (что сближает его с таковым в арабской лингвокультуре). Символами веры в русской лингвокультуре выступают определенным образом осмысленные материальные предметы, поименованные конкретными именами существительными (в арабо-мусульманской лингвокультуре символы веры – отвлеченные понятия, обозначаемые абстрактными существительными).
Апробация работы. Основные положения диссертации апробированы на научной конференции «XXVI Пушкинские чтения». Гос ИРЯ им. А.С. Пушкина (октябрь 2011 г.), на шестой международной научно-практической заочной конференции (Профессиональное лингвообразование), Университет управления «ТИСБИ», Нижний Новгород (июль 2012 г), на VIII научной конференции «Леонтьевские чтения» (Речевая деятельность как объект лингвистических и методических исследований) Гос ИРЯ им. А.С. Пушкина (февраль 2013 г.), на XIII международной конференции «Кирилло-Мефодиевские чтения» (Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие) Гос ИРЯ им. А.С. Пушкина (май 2013 г.).
Основное содержание диссертации отражено в 7 публикациях: в тезисах международной конференции, а также в 6 статьях опубликованных в сборниках научных статей, в том числе в рецензируемых научных изданиях из перечня ВАК: в «Вестнике ЦМО МГУ имени М.В. Ломоносова» и в журнале «Международный аспирантский вестник. Русский язык за рубежом».
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, двух Глав, подразделенных на параграфы, Заключения, Библиографии и Списка лексикографических источников и снабжена Приложением.
Языковая картина мира как результат деятельности человека
В последние десятилетия одной из главнейших проблем когнитивной лингвистики стала проблема отображения в сознании человека целостной картины мира, фиксируемой языком. Картина мира запечатлевает в себе определенный образ мира, который никогда не является зеркальным отражением мира, она есть определенное видение и конструирование мира в соответствии с логикой и принципами миропонимания. Так как концепт является элементом, или, точнее, основой картины мира, то логично будет далее рассматривать вопрос о картине мира как результате деятельности человека [Талапова2008: 115] .
Термин «картина мира» был выдвинут в рамках физики в конце XIX -начале XX в. Одним из первых этот термин стал употреблять Г. Герц применительно к физическому миру. В. Герц трактовал это понятие как совокупность внутренних образов внешних объектов, которые отражают существенные свойства объектов, включая минимум пустых, лишних отношений, хотя полностью избежать их не удаётся, так как образы создаются умом [Герц 1973: 83]. Внутренние образы, или символы, внешних предметов, создаваемые исследователями, по Герцу, должны быть такими, чтобы «логически необходимые следствия этих представлений в свою очередь были образами естественно необходимых следствий отображённых предметов» [Там же]. Создаваемые образы не должны противоречить законам нашего мышления, а их существенные соотношения - отношениям внешних вещей; они должны отображать существенные свойства вещей, включая минимум излишних, или пустых отношений, т. е. быть более простыми. Как полагает В. Герц, полностью избежать пустых отношений невозможно, так как образы создаются нашим умом и в значительной степени определяются свойствами способа отображения [Там же].
Современные авторы определяют картину мира как «глобальный образ мира, лежащий в основе мировоззрения человека, то есть выражающий существенные свойства мира в понимании человека в результате его духовной и познавательной деятельности» [Постовалова1988: 21].
Постулаты когнитивизма продолжают развивать идеи, выдвинутые еще в трудах В. фон Гумбольдтом: 1) язык как непрерывный осмыс-ленный творческий процесс созидания есть выражение духа народа, его национальной культуры, которая воплощается в языке и передается потомкам; 2) язык играет важнейшую роль в познании действительности, в формировании вполне определенной картины мира (Weltbild), которая создается под влиянием того или иного языка как отражения определенного способа представления внеязыковой реальности, то есть национальной внутренней формы языка, мировоззрения его народа; 3) «народ - такой же организм, как человеческий индивид». Смысл и конечную цель исследований языка В. фон Гумбольдт видел в установлении того мировидения, которое язык своей внутренней формой навязывает мышлению [Гумбольдт 2000]. Эти идеи оказали влияние на развитие лингвистической методологии во всем мире. Новое звучание они получают в исследованиях американского лингвиста Э. Сепира [Сепир 2001]. Согласно его представлениям, язык наделяется огромной властью над человеком и определяет характер человека, способ познания человеком действительности и детерминирует в конечном итоге поведение человека и, шире, - культуру. Эта идея становится известной как теория лингвистической относительности, а мировидение, отраженное в структуре языка, в дальнейшем получает название языковой картины мира. Термин «картина мира» был достаточно новым для того времени, позже он активно стал употребляться К. Ясперсом, который, утверждал, что любая рационалистически выстроенная картина мира есть не что иное, как иносказательная интеллектуальная интерпретация скры-тых душевных стремлений творчески мыслящего индивида [Ясперс 1995: 180-212].
При характеристике картины мира необходимо различать три важных взаимосвязанных, но не тождественных явления: 1) реалию, именуемую термином «картина мира»; 2) понятие «картина мира», воплощающее теоретическое осмысление этой реалии; 3) термин «картина мира» (цит. по [Петренко 2008: 4].
Картина мира является главным понятием концепции человека, выражает специфику его существования. Понятие картины мира относится к числу фундаментальных понятий, выражающих специфику человеческого бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшие условия его существования в мире. Картина мира — это целостный образ мира, который является результатом всей деятельности человека. Она возникает у человека в ходе всех его контактов и взаимодействий с внешним миром. Это могут быть и бытовые контакты с миром, и предметно-практическая деятельность человека.
Так как в формировании картины мира принимают участие все стороны психической деятельности человека, начиная с ощущений, восприятий, представлений и заканчивая мышлением человека, то очень сложно говорить о каком-либо одном процессе, связанном с формированием картины мира у человека. Человек созерцает мир, осмысливает его, ощущает, познаёт, отражает. В результате этих процессов у человека возникает образ мира; или мировидение.
Что касается отражения картины мира в языке, то введение понятия «картины мира» в антропологическую лингвистику позволяет различать два вида влияния человека на язык - влияние психофизиологических и другого рода особенностей человека на конститутивные свойства языка и влияние на язык различных картин мира - религиозно-мифологической, философской, научной, художественной.
Язык участвует в двух процессах, связанных с картиной мира. Во-первых, в его недрах формируется языковая картина мира, один из наиболее глубинных слоев картины мира у человека. Во-вторых, сам язык выражает и эксплицирует другие картины мира человека, которые через посредство специальной лексики входят в язык, привнося в него черты человека, его культуры. С помощью языка полученное опытом индивидуальное знание превращается в коллективные достояние и опыт.
Как утверждает В.Н.Манакин, языковая картина мира - это отражённый средствами языка образ сознания-реальности, модель интегрального знания о концептуальной системе представлений, репрезентируемых языком. Языковую картину мира принято отграничивать от концептуальной, или когнитивной модели мира, которая является основой языкового воплощения, словесной концептуализации совокупности знаний человека о мире [Манакин 2004: 46].
В данной работе мы будем придерживаться определения, которое дается в «Новом словаре методических терминов и понятий» Э.Г. Азимова и А.Н. Щукина: «языковая картина мира - отраженные в языке представления данного языкового коллектива о строении, элементах и процессах действительности» [Азимов, Щукин 2009: 362]
Весьма важен вопрос концептуализации мира языком при помощи слов. Р. Ладо, один из основоположников контрастивной лингвистики, заметил: «Существует иллюзия, свойственная порой даже образованным людям, будто значения одинаковы во всех языках и языки различаются только формой выражения этих значений. По сути же, значения, в которых классифицируется наш опыт, культурно детерминированы, так что они существенно варьируются от культуры к культуре» [Ладо 1989: 34-35]. Варьируются не только значения, но и состав лексики. Особенности этого варьирования составляют существенную часть специфики языковых картин мира. По мнению А.Н. Леонтьева, включенность живых организмов, системы процессов их органов, их мозга в предметный, предметно-дискретный мир приводит к тому, что система этих процессов наделяется содержанием, отличным от их собственного содіержания, содержанием, принадлежащим самому предметному миру [Леонтьев 1983: 251].
Как уже было отмечено выше, восприятие окружающего мира отчасти зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Поэтому с точки зрения этнологии, лингвокультурологии и других смежных наук наиболее интересным является установление причин расхождений в языковых картинах мира, а эти расхождения действительно существуют. Решение такого вопроса - это выход за пределы лингвистики и углубление в тайны познания мира другими народами. Существует огромное множество причин таких расхождений, но только некоторые из них представляются видимыми, а поэтому - основными. Можно выделить три главнейших фактора языковых различий: природа, культура, познание. Рассмотрим их.
Концептуальное поле ВЕРА в русском религиозно-философском дискурсе
Философия есть в известном смысле раскрытие национальной ментальности, представленной в структуре родного языка. В.В. Колесов считает, что «философское ...предстает не как прием или метод, т.е. как узкологическое, но как материал для воссоздания ментальных характеристик русского сознания в слове» [Колесов 1992: 31]. В этой связи культурологически ориентированный анализ дискурса русских религиозных философов, в котором нашли отражение мировоззренческие основания концепта ВЕРА, представляется важным для данной работы.
Другой, не менее важной, причиной обращения к религиозно-философским текстам является тот факт, что именно на философской почве шло обсуждение проблематики христианской «веры», а не в сфере церковного дискурса.
Отношение церкви к русской религиозной философии неоднозначно. С одной стороны, она признается Церковью как одно из направлений богословия. «В XIX.веке определились два основных направления развития-богословской мысли: академическое богословие и религиозно-философский поиск» [Православный церковный календарь 1980: 138]. «Современные богословы должны использовать философию, ее терминологию как один из важных инструментов для наиболее полного раскрытия богооткровенных истин» [Игумен Августин (Никитин) 1978: 55]. Протопресвитер В.Боровой, отмечая значение русской религиозной философии, пишет, что «несмотря на трагические ошибки в понимании современных или исторических событий, ... они проникновенно, убедительно умели увязать проблемы «веры» с животрепещущими запросами и нуждами современного человечества» [Протопресвитер Боровой 1984: 76]. С другой - у Иеромонаха Серафима (Роуза), мы читаем: «Николай Бердяев ни в какое нормальное время не считался бы православным христианином. Его можно было бы охарактеризовать как гностика-гуманиста, философа, черпавшего свое вдохновение скорее от западных сектантов и мистиков, чем из православных источников. То, что его до сих пор называют в некоторых православных кругах православным философом или даже богословом, - всего лишь печальное следствие религиозного невежества нашего времени» [Иер. Серафим (Роуз) 1998: 17]. Оценивая русскую религиозную философию, Г.Флоровский писал: «... о современной русской религиозной философии привыкают говорить, как о каком-то очень своеобразном творческом порождении русского духа. Это совсем неверно. Напротив, замена богословия религиозной философией характерна для всего западного романтизма, в особенности же для немецкой романтики. Это сказывалось и в католическом спекулятивном богословии романтической эпохи. И в русском развитии это один из самых западнических эпизодов» [Флоровский 1991: 492].
Как пишут прот. В. Зеньковский, Н.О. Лосский, Н.А. Бердяев и другие авторы, русские религиозные философы исходили из той мысли, что православие означает иное восприятие и понимание христианства, нежели католичество и протестантизм, а потому на основе его, в свете его может быть найден новый подход к основным вопросам культуры и жизни, практически построено новое мировоззрение. Н.О. Лосский выразил это в следующих словах: «Основная задача русской религиозно-философской литературы есть строение православно-христианского мировоззрения, раскрывающее богатое содержание и жизненную действенность главных догматов христианства, которые во многих умах превратились в омертвевшие формулы, оторванные от жизни и миропонимания» [Лосский 1991:128].
Термин «дискурс» за последние год стал популярным, однако определения этого понятии на данный момент не существует. Дискурс исследуется такими науками как лингвистика, педагогика, прагмалингвистика, психология, социология, политология, антропология, философия, этнология, юриспруденция.
В связи с нашей работой нужно упомянуть о попытке, предпринятой в европейской лингвистике дифференцировать такие понятия текст и дискурс, с включением категории ситуации (Widdowson, 1973; Distman, Virtanen, 1995). Существовала трактовка дискурса, как «текст плюс ситуация», а текст, таким образом, определялся как «дискурс минус ситуация» (цит. по [Прохоров 2011: 176].
В.В. Красных говорит о разнообразии трактовок дискурса в лингвистике, выделяя его узкое и широкое понимание: «Дискурс в узком понимании является проявлением речевой деятельности (наряду с текстоидами) в разговорно-бытовой речи и представляет собой обмен репликами без особого речевого замысла... Дискурс в широком понимании трактуется как проявление речедеятельностных возможностей отдельной языковой личности..., как система коммуникации...» [Красных 2001: 200-201].
-Дискурс, русской религиозной философии, с одной стороны, уникальный, «не сопоставимый непосредственно с другими типами дискурса, традиционно выделяемыми с разных точек зрения (художественный, научный, политический дискурс и т.д.)» [Сергеева 2002: 16]. С другой стороны, «нет никакой специальной русской философии», существует лишь «русский подход к мировым философским проблемам, русский способ переживания и обсуждения» [Вышеславцев 1994: 154]. Е.С. Сергеева, говоря об уникальности русского религиозного дискурса, отмечает следующие его отличительные черты: 1) использование стилистических приемов, характерных для богословских произведений, 2) образность и экспрессивность, 3) индивидуально-авторское словоупотребление и семантика лексем [Сергеева 2002: 14]. Все это дает основание говорить о том, что многие тексты «философского ренессанса» могут быть рассмотрены как обладающие признаками художественности «произведения лирико-философского характера» [Там же].
Церковный дискурс отделен от мира и от людей, не признающих церковь. Входящие в нее знают об этом «внутренним знанием «веры»», не входящие отделены от этого знания и воспринимают все, относящееся к церковному дискурсу, исключительно внешним образом. «Верующий знает истину, неверующий же не знает ее или знает ее знанием внешним и несовершенным» [Хомяков 1994: 9].
Церковь исповедует веру, выраженную посредством текстов догматов. Эти тексты в русской лингвокультуре символизируют образ веры и могут быть ясны только тому, кто обладает верой и чья жизнь находится в согласии с реальным миром, то есть тому, который способен любить окружающих людей, не причинять никому зла, ненавидеть несправедливость и т.п. Вера неразрывна с делами и сама есть его высшее осуществление. «Посему неразумны и те, которые говорят, что "вера" одна спасает, но еще нужны дела, и те, которые говорят, что "вера "спасает кроме дел: ибо если дел нет, то "вера" оказывается мертвою; если мертва, то и не истинна ... если же не истинна, то ложная, т.е. внешнее знание» [Хомяков 1994: 347].
Церковь свята, истинна и неизменна, она есть орудие и сосуд божественной благодати. Лексема Церковь отождествляется с лексемой Бог: «Исповедуя веру в Бога, церковь исповедует веру в самое себя, потому что она себя признает и дела свои признает за дела Божий, а не за дела лиц», «знание об ее существовании есть также дар благодати, даруемой свыше и доступной только вере, а не разуму» [Хомяков 1994: 12]. ВЕРА и в русской лингвокультуре, и в арабской предполагает объединение людей. В русской лингвокультуре это объединение передается лексемой соборность.
Антонимами лексеме соборность являются лексемы индивидуализм (разрушающий человеческую солидарность) и коллективизм (нивелирующий личность). Синоним - община. Имея общее концептуальное значение, они различаются Сферой приложения: соборность выполняет «роль посредника между Божественным и земным миром», община - связана с социальной сферой деятельности человека.
И.В. Киреевский написал немного - только несколько программных статей, однако развил в них целую самобытную систему. «Фундаментальная понятийная система Киреевского: «личность - вера» [Нижников 2001: 85]. В рамках этой концепции он рассматривает соотношение концептов ВЕРЫ и ЗНАНИЯ. Исследуя оба феномена, он приходит к созданию синкретичного концепта, вербализующегося как верующий разум. Данный концепт лежит в учения о «цельности личности». По Киреевскому, личность, у которой разум и вера пребывают в согласии - цельная личность. Но концепт разума в дискурсе Киреевского разделяется на рациональный ум, который, постигая действительность, лишь дробит ее на части, но при этом исчезает целое, так и не понятое, уничтожается и нравственность, и верующее мышление или духовное рассуждение. Цельная личность не расчленяет реальность, а приобщается к ней. Это такой процесс, когда человек всем существом своим входит в познание, когда «все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума» [Киреевский 1979: 422].
Анализ паремических единиц, репрезентирующих концептуальное поле ВЕРА2
Концепт, как подчеркивается в лингвистической литературе, «рассеян в языковых знаках, его объективирующих» [Бабушкин 1996, Болдырев 2001, Пименова 2004, Стернин, Попова 2001, 2003, 2007 и др.]. Следовательно, изучая отдельные концепты и - тем более - концептуальные поля, невозможно ограничиваться исключительно лексической системой: необходимо также рассматривать и другие пласты языка. Будучи ограничены рамками жанра кандидатской диссертации, мы ограничились изучением лексических единиц (см. предыдущий п. 2.1.1) и паремического фонда (см. наст. п. 2.1.2), полагая, что последний носит в значительной степени консервативный характер и в этом смысле в большей мере отвечает целям и задачам настоящего исследования -изучению фрагмента концептуального поля ВЕРА, представленного концептуальным полем ВЕРА2, проявляющимся в первую очередь в религиозном дискурсе.
Анализ пословиц и поговорок, представленных в изданиях [Даль 2007; Жигулев 1962, 1965; Круглов 1990; Михельсон 1994; Разумов 1957], сделанный с опорой на работы А.В.Тананиной и П.Ю.Ковалишина позволил выделить некоторые основные признаки концепта ВЕРА в русской языковой картине мира. Позволим себе представить их в определенной последовательности в соответствии с их соотнесенностью с тем или иным концептуальным полем.
Концептуальное поле ВЕРА і:
1) высокая оценка истинности связывается с увиденным, а низкая - с услышанным: Глаза верят самим себе, уши — другим людям. Больше верь своим очам, нежели чужим речам. Не верь ушам, а верь глазам. Людским речам вполовину верь и др.;
2) ничему нельзя верить заранее: Верь приданому после свадьбы. Верь всходам, как зерно в закром засыплешь. Не верь выезду, верь приезду. Не верь гречихе в цвету, верь в закрому. Верь межени, когда земляная вода пройдет и др.;
3) мать во всем верит детям: Никто так детям не верит, как мать родная;
4) объект веры носит избирательный характер и зависит от желания человека: Чего хочется, тому и верится;
5) не все заслуживают веры: Часовому мастеру, лекарю да аптекарю нельзя веры давать. Первому вралю веры не давай. Ирод клянется, Иуда лобзает, да им веры неймут.
6) вера и дела связаны между собой: Веру к делу применяй, а дело к вере. Хороша вера у дела.
Концептуальное поле ВЕРА2
1) тот, кто имеет веру, никогда не пропадет: С верой никогда не про-падешь. Вера спасает;
2) вера определяет нравственные устои людей: У них вера хороша (нравственность);
3) вера может быть разной: Бог один, да вера разная. Жить по старой вере;
4) истинная вера испытывает мучения и страдания: Не та вера правее, которая мучит, а та, которую мучат.
При реализации концепта ВЕРА (зд.: как вера в Бога, т. е. являющего ядерным для концептуального поля ВЕРА2) в пословицах и поговорках сохраняются все его основные семантические особенности и прагматические связи, наблюдаемые при его общем языковом и культурном рассмотрении. Рассмотрение корпуса русских пословиц и поговорок позволило выделить, в частности, следующие их содержательные группы.
1. Группа, в которой выражается общая мысль о роли веры в жизни человека; см.: С верой нигде не пропадешь; Вера спасает; Вера животворит; Без веры Господь не избавит, без правды Господь не исправит; Без веры Господь не избавит, без правды не спасет (не исправит) (Даль I, 332); Без веры эюиеут на этом свете, а на том не проэюиветь. При этом концепт ВЕРА самым непосредственным образом связывается в русском лингвокультурном сознании с мыслью о Боге: Какова вера, таков у ней и Бог. Последний пример обращает на себя внимание и в том плане, что в нем качества Бога определяются верой, а не наоборот.
Важность веры в жизни человека определяется в системе русских лингвокультурных представлений еще и тем, что она абсолютно четко осознавалась как тождество нравственности, см.: У них вера хороша (говорят о народе, т. е. нравственность). При этом можно заметить, что «своя вера» (т. е. православное христианство) определяется как эталонная и нравственная «по умолчанию», и именно принадлежность ей дает право для вынесения оценочных суждений подобного рода.
В данной группе выделяются, далее, несколько подгрупп пословиц и поговорок, в которых закрепились частные аспекты понимания веры лицами, принадлежащими русскому лингвокультурному сообществу.
Во-первых, это подгруппа, выражающая мысль о том, что вера должна подкрепляться делами. И в этом случае также выражается мысль о том, что вера ориентирована на Бога: Без дел вера мертва (нема) перед Богом (Даль I, 332); Без добрых дел - вера мертва (или: нема) пред Богом.
Во-вторых, в данной группе выделяется подгруппа, в которой с оценочных позиций ставится вопрос о перемене веры. С одной стороны, она оценивается крайне отрицательно в нравственном плане и приравнивается к измене собственным личностным основам: Веру переменить - не рубашку переодеть; Менять веру - менять и совесть. В последнем примере вера концептуально отождествляется с совестью (см.: [Апресян 1995: 352-354]). С другой стороны, перемене веры находятся и оправдания, которые лежат в сфере отношений между Богом и человеком. Если Бог не проявляет милость к человеку, то Ему не следует и поклоняться: Что тому Богу молиться, который не милует? Но Христос милостив, и, как представляется, в этом случае имеется в виду переход из другой веры именно в христианство и идейное обоснование этого перехода.
В-третьих, в данной группе пословиц и поговорок выделяется подгруппа, в идейном плане представляющая призыв к субъективному укреплению веры. Однако этот призыв сформулирован особым образом: объектом и основанием веры является Бог. Русское традиционное лингвокультурное сознание уловило это отношение, в связи с чем в народе сложились поговорки, призывающие человека чаще обращаться к Богу или формулы благих пожеланий в Его адрес: Пораньше просыпайся, да за Бога хватайся! Дай Бог нашему Богу жить - все живы будем.
Последний пример примечателен тем, что в нем имеет место языковая игра. Устойчивое сочетание Дай Бог, в котором слово Бог подверглось десемантизации, а само выражение в целом стало выражать этикетное пожелание благополучия, взаимодействует с полнозначным словом Бог. Но в силу этого взаимодействия оживляется исходная семантика и у первого слова Бог, в результате чего теряется ясность, где и о каком Боге идет речь, но в целом эта парадоксальная формула свидетельствует о глубокой вере в Него.
В-четвертых, в данной группе выделяется ряд примеров, в которых ставится вопрос о критериях истинности веры и даются выходы на идею толерантности; см.: Не та вера правее, которая мучит, а та, которую мурчат (Даль I, 332); Все под одним Богом ходим, хоть и не в одного веруем; Русский язык велик. Велик Бог русский и милосерд до нас.
2. Другую группу в корпусе русских пословиц и поговорок составляют примеры, в которых оценивается соотношение сакрального и мирского в сущем. При этом наблюдается отказ от миросозерцательной установочности, реализуется принцип общей констатации некоторого положения дел. В частном идейном плане здесь, прежде всего, выражается мысль о том, что сакральная и мирская сферы в обыденной жизни человека не пересекаются, а порой и вообще мыслятся как внеположенные обыденной жизни: Бог Богом, а люди людьми; Плачься Богу, а слезы - вода; Царь далеко, а Бог высоко. До царя далеко, до Бога высоко [Ковалишин 2011: 147].
Анализ концептуального поля ВЕРА как репрезентанта языкового сознания (поданным анкетирования)
Для верификации данных, полученных нами в результате анализа корпуса художественных текстов, мы провели в сентябре-октябре 2012 года эксперимент в форме анкетирования.
Целью анкетирования было экспериментально выяснить, что для современных носителей русской и арабской лингвокультур представляет собой вера, какие ассоциации наблюдаются у респондентов при актуализации этого концептуального поля. Одной из практических задач анкетирования явилось выявление сходств и различий в представлениях о вере носителей русской и арабской лингвокультур. Определенное внимание было уделено прецедентным именам и прецедентным текстам, связанным в сознании носителей русского и арабского языков с верой.
Приведем полный текст анкеты на русском языке
Данный набор вопросов предопределялся следующими соображениями. Первый вопрос (1) подразумевает толкование, предложение дефиниции того, что есть вера. Второй вопрос (2) касается «местонахождения» веры: внутри или вне человека; это помогает выявить восприятие веры человеком либо как собственного «достояния», либо как чего-либо внеположенного ему самому. Третий, четвертый и шестой вопросы (3, 4, 6), помимо выявления непосредственного списка текстов, имен и названий мест, ассоциируемых с верой, призван по возможности определить и «набор» прецедентных феноменов, которые могут выступать в роли репрезентантов концептуального поля ВЕРА. Пятый вопрос (5) решает задачу обнаружить более или менее конкретную предметную соотнесенность веры, что также может способствовать уточнению «списка» репрезентантов анализируемого концептуального поля.
Седьмой вопрос (7) призван определить цветовое восприятие веры, что также важно :ІДЛЯГЬполного описания собственно концептуального поля: Восьмой вопрос (8) касается принадлежности веры эмоциональной (через чувства) или интеллектуальной (через разум) сфере. Девятый вопрос (9) призван выявить черты эмоционально-образного восприятия веры и ее концептуальные признаки, актуальные для респондентов. И, наконец, десятый вопрос (10). Он «зеркален», первому. Такая постановка обусловлена тем, что необходимо выявить не только «смысл», стоящий за данным именем, но и то, что может быть поименовано указанной единицей. Эту задачу помогает решить постановка веры в субъектную (вопрос 1) и предикатную позицию (вопрос 10) (подробнее -. см.. [.Чернейко .1997]). v , л л В анкетировании приняло участие 150 носителей русского языка и 70 носителей.арабского языка, 90% ии. имеет высшее гуманитарное образование. При выборе информантов мы не ставили задачу строго выдерживать соотношение половых страт, т. к. в наши цели не входило выявление тендерных различий. Соответственно, русских ии. 85% - женского пола, 15% - мужского; большинство ии. - 90%) - в возрасте от 20 до 25 лет, остальные возрастные группы представлены следующим образом: 4% старше 25 и 6% младше 20 лет.
Среди носителей арабского языка 50% составили представители мужского пола, 50% - женского; по возрастным группам ии. распределились следующим образом: 65% - в возрасте от 20 до 25 лет, остальные возрастные группы представлены следующим образом: 30% старше 25 и 5% младше 20.
Носители арабского языка были все без исключения мусульманами, в то время как носители русского разделились по конфессиям. Основная часть (65%) причислила себя к православным христианам.
Процедура опроса проходила либо в виде заполнения анкет онлайн, либо при непосредственном контакте с респондентами. Надо особо отметить, что в арабском варианте анкеты в вопросе № 2 «Где, на Ваш взгляд, "хранится" вера?» в вариантах ответа отсутствовал ответ «солнечное сплетение» как непонятный и невероятный для носителя арабской лингвокультуры.
Рассмотрим результаты анкетирования.
С пониманием того, что есть вера и что может быть определено как вера, было связано два задания: продолжить предложение «Вера - это...» (вопрос №.1). и. .написать начало-предложения «.... - это вера» (вопрос № 10). Среди русских информантов лишь 4 совпали во мнениях, указав, что вера - это убежденность в чем-либо, а также 3 - назвав веру опорой для души. Остальные респонденты приводили огромное количество определений, среди которых были как положительные, как то «очень хорошо», «стабильность для души», «уверенность», «кто-то свыше оберегает тебя», «основа всего», «любовь к Богу», «надежда», «чистота, легкость», «правда, доброта», «свет», «чувство в душе человека», «свобода души», «обретение себя»; так и отрицательные, как то: «способ управления обществом», «заменитель науки», «слепое чувство», «заменитель знания». Также встречались нейтральные определения, как то «форма диалога с Богом», «уверенность в невидимом», «основа всего», «признание существования высшей силы», «то, что у тебя внутри». Среди арабских респондентов 90% дали однозначный ответ, что такое вера - «то, что существует в глубине души, и подтверждается делом»10, «вера — это то, что дает энергию», «социальные отношения — это вера».
На вопрос о вместилище веры (вопрос № 2) большинство русских респондентов уверенно назвали душу (67.3% респондент из носителей русской лингвокультуры, далее - Рии.П; 15.7% респондентов из носителей арабской лингвокультуры, далее - Аии.), в сердце (7.3% Рии, 30% Аии), в голове (6% Рии), в сердце, душе и голове (6% Рии), в сердце и душе (4.7% Рии, 68.6% Аии), в душе и голове (2% Рии), в сердце и голове (2% Рии), в сердце, душе, голове и мыслях (2% Рии), в сердце и разуме (1.3% Рии), в душе и пальцах (0.7% Рии), в области солнечного сплетения (0.7% Рии).
Итак, как мы можем видеть, большинство Рии (67.3%) убеждено, что вера помещается только в душе, в то время как большинство Аии (68.6%) считают, что как в душе, так и в сердце. Также достаточное большое количество Аии 15.7% назвало только душу вместилищем веры. Надо отметить тот факт, что ни один Аии не назвал вместилищем веры голову (даже вкупе с душой и сердцем), а также ни один Аии не привел собственное мнение о вместилище веры, в то время как Рии назвали такие места, как пальцы, разум и мысли 4%.
На вопрос «С какими текстами у вас ассоциируется вера?» (№ З)1 у Рии наблюдалось большое расхождение мнений по этому вопросу. Тем не менее, 36.7% уверенно назвали Библию, 36% - Библию и Коран, 3.3% - Библию, Коран и Тору, 2.67% - Евангелие, 1.3% - молитвы. Далее, одиночные ответы дали 21.4% Рии., назвав следующее: молитвы и Псалтирь; тексты на любую религиозную тематику; «Спаси и сохрани»; фильм «Секрет» (режиссер не указан); Библия и Евангелие; Символ веры; Библия, духовные стихи и жития святых; текст песни «Я верю» Ляпис Трубецкого, «Гарри Поттер», Юлианна; Библия, Коран, тибетская Книга Мертвых; молитвы, Достоевский, Есенин; Библия, Псалтирь, Коран; слава Богу; «Православие или смерть»; Библия, тексты молитв и песнопений, молитвы, песни, фольклорные тексты; «Белые Арабские респонденты процитировали слова Имам Али И Рии -русские испытуемые информанты, Аии -арабские испытуемые информанты одежды» Гранина, стихотворения в прозе Тургенева, «Честь имею» Пикуля; Ёиблия, Коран, Веды; Коран, Библия, «Камо грядеши»; Дхарма; Евангелие, акафисты, тропари, кондаки. 1.3% Рии. не ответили на этот вопрос. У Аии самым частотным ответом стали Коран и Сунна 78.6%). Далее были такие ответы, как: цитаты популярных имамов и сподвижников - 14.2% Аии., Коран, Библия, Тора - 7.2% Аии.
Таким образом, мы видим у Аии сплоченность мнений в данном вопросе, в то время как Рии колеблются. Тем не менее, Библия стала самым частотным текстом, который упоминали Рии (36.7%), почти столь же частотным (36%) стал ответ Библия и Коран.
