Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования 17
1.1. Основные понятия и основные направления современных лингвистических исследований 17
1.2. Языковая картина мира и антропоцентризм 22
1.3. Современные аспекты изучения феномена пространство 29
1.4. Метафора как выразительное средство языка и инструмент когниции 35
1.5. Текст как объект лингвистических исследований 39
1.6. Проблема «наращения смысла» 43
Глава 2. Существительные с семантикой пространственной ориентации человека: их движение из поля и в поле пространства 49
2.1. Лексикон как информационный дискурс 49
2.2. Существительные с семантикой пространственной ориентации в интерпретации разных словарей 56
2.3. Движение существительных в поле пространства и из поля пространства по метонимическому типу переноса 62
2.4. Движение существительных в поле и из поля пространства по метафорическому типу переноса 82
Глава 3. Типы пространств в газетном тексте 96
3.1. Вводные замечания 96
3.2. Реальное пространство события 103
3.2.1. Место события и место «регулирования» реального события 103
3.2.2. Пространственный ориентир в подзаголовке и предтекстовой врезке 105
3.2.3. Пространственный ориентир в газетном заголовке 114
3.2.4. Смысл где? в корпусе газетного текста 117
3.3. Пространство контактного фона реального события 125
3.3.1. Пространственный ориентир в аспекте приема «выбора дополнительной информации» 125
3.3.2. Сопоставительный анализ статей об одном событии в разных газетах 126
3.4. Концептуальное пространство 139
3.4.1. Усложнение интеллектуальной жизни человека как фактор формирования концептуального пространства 139
3.4.2. Лексический способ выражения концептуального пространства 140
3.4.3. Собственно синтаксический способ выражения концептуального пространства 166
3.4.4. Семантико-синтаксический способ выражения концептуального пространства 177
3.5. Пространство ассоциативного фона события 194
3.5.1. Пространство ассоциативного фона события как «продукт» вторичного лингвосемиозиса 194
3.5.2. «Оживление» метафоры 197
3.5.3. «Речевая» метафора и проблема «наращения смысла» 219
3.6. Пространство событий на первой полосе газет: дискурсивно-текстовыи анализ 233
Глава 4. Особенности пространственной ориентации в разговорной речи 245
4.1. Вводные замечания 245
4.2. Невербальные способы выражения пространственной ориентации 247
4.3. Абсолютная пространственная ориентация в разговорной речи 261
4.4. Относительная пространственная ориентация в разговорной речи 279
4.5. «Личное» пространство в разговорной речи 288
4.6. Типы пространств в разговорной речи 298
Глава 5. Специфика выражения пространственной семантики в телевизионной речи 312
5.1. Новостные передачи 312
5.1.1. Слово и изображение 312
5.1.2. Манифестации реального пространства в речевой составляющей новостных передач 325
5.1.3. Концептуальное пространство новостных передач 344
5.1.4. Манифестации пространства ассоциативного фона события в новостных передачах 351
5.2. Телевизионные ток-шоу 354
5.2.1. Концептуальное пространство в политических диалогах 356
5.2.2. Манифестации реального пространства в политических диалогах 366
5.2.3. Манифестации пространства ассоциативного фона события 372
Глава 6. Специфика использования семантики пространственной ориентации в научной и художественной речи .382
6.1. Пространственная семантика в научной речи .382
6.1.1. Вводные замечания 382
6.1.2. Специфика пространственной детерминации содержания научного текста 383
6.1.3. Концептуальное пространство в научной речи 386
6.1.4. Реальное пространство в научной речи 398
6.1.5. Пространство ассоциативного фона события в научной речи 403
6.2. Пространственная организация художественного текста 409
6.2.1. Вводные замечания 409
6.2.2. «Другая» реальность художественного мира 412
6.2.3. Концептуальное пространство как один из способов представления «семантической доминанты» художественного текста 422
6.2.4. Пространство ассоциативного фона события - художественное пространство текста 427
6.2.5. Сравнительный анализ художественного пространства, созданного А.С. Пушкиным и А.П. Платоновым 430
Заключение 444
Приложения 452
- Движение существительных в поле пространства и из поля пространства по метонимическому типу переноса
- «Оживление» метафоры
- Манифестации пространства ассоциативного фона события
- Сравнительный анализ художественного пространства, созданного А.С. Пушкиным и А.П. Платоновым
Движение существительных в поле пространства и из поля пространства по метонимическому типу переноса
Перейдем к рассмотрению лексики, включающей пространственные семы, в аспекте языкового статуса этих сем: первичности / вторичности. Количественные подсчеты показали, что существительные с пространственным значением в качестве основного, прототипического (и нередко единственного) составляют от 83 до 91% всей рассмотренной лексики указанной семантики (колебания в процентном соотношении находятся в зависимости от словаря, а иногда, как ни странно, и буквы). Приведем примеры таких лексем с их толкованием в разных словарях: Борозда - І.Канавка на поверхности почвы, проведенная плугом или другим рыхлящим орудием [Ожегов]; 1. Неглубокая длинная канавка, образуемая при вспашке. //Углубление между грядами [Кузнецов]; 1. Углубление в земле, образовавшееся при вспахивании плугом или другим пахотным орудием. 2. Углубление между грядками для прохода и для стока воды [БАС]. Набережная - Берег, укрепленный стенкой из бетона, камня, дерева, а также улица, идущая вдоль такого берега или вообще вдоль берега [Ожегов]; Берег, укрепленный стенкой из камня, дерева, и т.п., с ограждением [Кузнецов]; Берег, укрепленный покатой или отвесной стенкой из камня, дерева и т.п. //Улица по берегу реки [БАС]. Степь - Безлесное, бедное влагой и обычно ровное пространство с травянистой растительностью в зоне сухого климата [Ожегов]; Обширное безлесное пространство с травянистой растительностью в полосе сухого климата [Кузнецов]; Обширное безлесное ровное пространство в зоне сухого климата, покрытое травянистой растительностью [БАС].
Данные слова преимущественно обозначают природные реалии ландшафта местности {степь), созданные природой или человеком неровности на земной поверхности {борозда), созданные человеком объекты местности {набережная).
Слова, имеющие пространственную семантику в качестве вторичного, мотивированного значения, в нашем материале составляют (также в зависимости от анализируемой буквы и словаря) от 9 до 17 процентов. Переход слов из одного лексико-семантического поля в другое В.Г. Гак назвал «обменом языковым материалом» [Гак 1998: 670]. Анализ словарных статей рассматриваемых лексем позволил говорить о том, что развитие пространственной семантики идет преимущественно по пути метонимического переноса (в среднем около 82% всех мотивированных значений). Обратим внимание на то, что перенос названия по смежности, также по данным словарей, не сопровождается коннотативными, эмотивными наращениями. Эту лексику разделим на три группы в зависимости от предметной или социальной (событийно-антропоцентрической и организующе-антропоцентрической) причин приобретения определенной лексемой пространственной семантики. В первую группу, с предметной мотивацией, мы включили, например, слова атмосфера, асфальт, бакалея, вода, воздух, извозчик, флагман. Во вторую группу (с событийно-антропоцентрической мотивацией) вошли слова аванпост, бильярд, землевладение, каторга, скупка, стоянка, стройка, служба и т.п. Событийными слова второй группы мы назвали потому, что их значение мотивируется целой ситуацией, их, вероятно, можно назвать и словами с пропозициональной семантикой. Понятие антропоцентрический используется для подчеркивания ограниченности события рамками человеческой деятельности. В третью группу (с организующе-антропоцентрической мотивацией) мы отнесли слова, первое значение которых соотносится с семантикой "отдел, орган, учреждение, организующее определенный процесс", например: бухгалтерия, банк, биржа, деканат, канцелярия, кафедра, лаборатория, лицей, музей, мэрия, сенат, суд, факультет, церковь и т.д.
Проанализируем фрагменты словарных статей некоторых слов из первой группы: Вода - І.Прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой соединение кислорода и водорода. 2. Напиток (для утоления жажды или лечебный). 3. Речное, озерное, морское пространство, а также их поверхность или уровень. 4. Моря, реки, каналы, проливы, относящиеся к данному государству, региону, территории и т.д. [Ожегов]; 1. Прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой химическое соединение водорода с кислородом. 2. Минеральные источники, курорт с такими источниками. 3. Водное пространство моря, реки и т.п., его поверхность, уровень. //Водная масса моря, реки и т.п., ее потоки, струи, волны. //Водные пространства, участки морей, проливы, и т.п. [Кузнецов]; І.Прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой в чистом виде химическое соединение водорода и кислорода, содержащаяся в атмосфере, почве, живых организмах и т.д. 2. Крупные скопления такой жидкости (реки, моря, озера и т.п.). 3. Поверхность рек, озер, морей и т.п. [БАС].
Как видим, первым в словарной статье дано терминологическое толкование, далее, например в словаре Ожегова, раскрывается прагматическая необходимость данной реалии в аспекте жизнедеятельности человека, наконец, последующие толкования актуализирует ту часть значения, которая важна с точки зрения пространственной ориентации человека (например, поверхность того пространства, в виде которого представлена вода на Земле).
Аналогичный алгоритм мы наблюдаем в толковании таких лексем, как атмосфера, воздух и т.д. Причина приобретения пространственной семантики у данных слов связана с необходимостью в процессе жизнедеятельности человека пространственной ориентации по отношению к таким реалиям, как вода, атмосфера, воздух и т.д. Рассмотрим другой круг лексем из этой же группы. Словарями в лексемах асфальт и брусчатка пространственное значение зафиксировано так: асфальт - 1. Черная смолистая масса, употр. для заливки покрытий дорог, улиц, тротуаров; 2. Дорога, покрытая такой массой [Ожегов]; 1. Черная смолистая масса, смесь битума с известняками. 2. Дорога, улица и т.п., покрытая этой массой [Кузнецов] (БАС не фиксирует метонимического переноса у данной лексемы); брусчатка - 1. Камни в форме брусков для мощения улиц. 2. Мостовая, вымощенная такими камнями [Ожегов]; 1. Бруски из прочных горных пород для мощения улиц. 2. Разг. Мостовая, вымощенная такими брусками [Кузнецов]; 1. Бруски из камня для мощения улиц. 2. Разг. Мостовая, вымощенная такими брусками. [БАС]. Лексема бакалея имеет два значения: 1. Сухие съестные товары; 2. Магазин, торгующий такими товарами [Ожегов]; 1. Некоторые сухие съестные товары. 2. Разг. Магазин, торгующий такими товарами [Кузнецов]; 1.Некоторые продукты (крупа, мука, сахар, чай, кофе и т.п.) как предмет торговли. 2. Отдел продуктового магазина или магазин, где продаются такие продукты. [БАС]. Лексема флагман имеет несколько значений, второе, пространственное, также основано на метонимическом переносе: флагман - 1. Командующий крупным соединением военных кораблей, эскадрой; 2. Крупный военный корабль, на котором находится такой командующий; 3. Самое крупное или лучшее судно флота данного района, специальной флотилии, данного типа судов [Ожегов]; /. Командующий крупным соединением военных кораблей. 2. Корабль, на котором находится командующий какого-л. соединения кораблей [Кузнецов]; 1.Командир крупного соединения военных кораблей, имеющий право поднять флаг на корабле, на котором он пребывает. 2. То же, что флагманский корабль, самолет. [БАС]. Лексема извозчик имеет 3 значения, из них: 1. Кучер наемного экипажа, повозки; 2.Наемный экипаж с кучером [Ожегов]; 1. Кучер наемного экипажа, повозки; возница. 2. Наемный экипаж; с кучером [Кузнецов, БАС]. В БАСе нами зафиксирован пример метонимии, который с развитием языка (и развитием общества) остался в ограниченном употреблении и не зафиксирован другими словарями: Липка -1. Ум- ласк, к липа. 2. Обл. Сиденье сапожника, представляющее собой липовый обрубок, обтянутый колеей.
«Оживление» метафоры
Употребление лексем со значением пространственной ориентации при формировании концептуального пространства в публицистических текстах в основном не противоречит их словарному метафорическому потенциалу, что вполне понятно: чтобы быть зафиксированными в словаре, лексемы должны хорошо «зарекомендовать себя» в употреблении, что в функциональном, или, точнее, когнитивно-дискурсивном аспекте означает: превратиться в штамп, то есть, увы, в большинстве случаев потерять образность. Приведем в качестве примеров следующие существительные, подробно рассмотренные в предыдущем разделе: сторона, сфера, область, коридор, рамки, поле, окно, порог, барьер, базаи т.д.
Однако данные и подобные слова могут употребляться и в пространстве ассоциативного фона события, сохраняя (или возвращая?) метафорическую образность, коннотативный шлейф. Что для этого необходимо? Во-первых, необходимо «ярче обнаружить» пропозицию, из которой взята номинация, т.е. восстановить такие компоненты ситуации-первоосновы, которые вернут ее коннотативный шлейф, то есть сопровождающую данный предмет и всю ситуацию конкретную оценку события, связанную с реальным пространством. Например, как только автор текста, в котором выражено концептуальное пространство, вводом глагольной лексемы расширяет «пропозициональную основу» высказывания с пространственной метафорой, соответствующей денотату-прототипу этой метафоры, фраза становится экспрессивно окрашенной и переходит в средства, формирующие ассоциативный фон события. Сравните употребление лексемы поле в сугубо ментальном значении: Перечислив шаги, предпринятые российскими властями на финансовом поле (снятие барьеров на пути капиталов, рублевая нефтяная биржа), вице-премьер заявил - «наша валюта могла бы стать одной из резервных» (РГ 14.06.06) и в оценочном контексте, например, в комментарии К. Затулина в связи со смертью С. Ниязова: От наследования трона были отрешены все, даже сын Ниязова, 39-летний Мурад, больше пребывал в европах, где торговал сигаретами и газом. Потому что Туркменбаши репрессировал всех, кто хоть как-то вырастал на политическом поле и колол ему глаз (КП 22.12.06). Устойчивое сочетание правовое поле при обозначении концептуального пространства употребляется изолированно от других компонентов пропозиции прямого денотата ситуации (см. пример выше), в последнем случае глаголы вырастал и, вероятно, колол не позволяют освободиться от образа реальной ситуации, что влечет за собой экспрессивность, выразительность фразы. В предтекстовой врезке к статье В ДУМЕ УЖЕ ВЕСНА: Только что народные избранники вместе со всем народом отгуляли новогодние каникулы, как вновь наступает пора возделывать правовое поле, заполнять законодательные прорехи и пробелы (РГ 11.01.06) глагол возделывать, с одной стороны, «восстанавливает» пропозицию физической сферы, а с другой - своей «высокой, книжной» окраской создает стилистический «разнобой» (см. прорехи, пробелы), что в совокупности формирует несколько ироническое отношение журналиста (и адресата) к народным избранникам.
Влияние контекстного окружения на процесс оживления метафоры часто отмечается лингвистами. Например, Н.Д. Арутюнова пишет: «Определение метафоры может характеризовать ее реальный денотат, а сказуемое выбирается так, чтобы было соблюдено «поверхностное» семантическое согласование, т.е. согласование с фиктивным денотатом метафоры. Ср.: Вдруг из кухни выползает эта рыжая (длинноволосая) змея и начинает всех жалить; Этот очкастый (долговязый) крокодил готов всех проглотить. В подобных случаях предикат метафоризуется вслед за субъектом. Развертывание метафоры, т.е. последовательное осуществление семантического согласования сквозь всё предложение, превращает метафору в образ (как особый художественный приём)» [Арутюнова 1999: 350-351]. «Оживление» метафоры введением сказуемого-глагола конкретного действия в отвлеченной фразе демонстрируется, в частности, такими примерами из нашего материала: Нам не дают не только зацепиться, но и показаться на европейском рынке (РГ.01.06.); Страна застыла в стартовой позе и не прыгает (КП 28.12.06).
Приведем пример употребления лексемы площадка в переносном значении, которое описывается толковыми словарями, правда в сочетании «Стартовая площадка» так: Ло том, что служит основой, дает толчок к успешной работе" [Кузнецов]: Саммиты Содружества (минский - не исключение) служат скорее площадкой (весьма удобной) для достаточно плодотворного двустороннего общения, чем для принятия коллективных решений (РГ 30.11.06). Уточнение весьма удобной «намекает» на пропозициональную основу реальной ситуации, в которой возможно употребление лексемы площадка, возвращая нас к восприятию этого слова в значении небольшой ровный участок земли" [Кузнецов]. Важно отметить и то, что семантика личного ощущения, выраженная в оценочном прилагательном удобной, еще более «субъективирует» фразу.
Рассмотрим употребление в публицистике лексемы кресло. Приведем пример использования данной лексемы в прямом значении, чтобы «освежить» в памяти сопровождающую ее коннотативную ауру: Если вы летали на российских самолетах, то знаете, что сидеть в наших креслах больше часа это мука (РГ 13.03.02). В следующем контексте наблюдаем употребление лексемы в метонимическом значении "должность". (Такое значение не отмечено толковыми словарями Кузнецова, Ожегова, БАС, MAC, правда, в словарях Ожегова, БАС, MAC указывается на наличие в языке устойчивых сочетаний с определением и глаголом в значении "занять какую-л. ответственную должность или лишиться ее" [Ожегов].) Для публицистики частотно следующее употребление: Появляется много новых соискателей на это кресло, и наша команда не успела рассмотреть все заявки ... Действительно, желающих побороться за аудиторское кресло набирается довольно много (РГ 28.10.03).
В статье ГЕНЕРАЛ-ПРОКУРОР ВСЕЯ РУСИ оба значения - и прямое, и переносное - совмещены, что придает фразе особое напряжение: После него кто только не перебывал в этом вожделенном, но совсем не мягком кресле; стойкая нелюбовь к прокуратуре не освобождает от общения с ней. А уж чем это общение закончится, даже самый дорогой адвокат не скажет. Может закончиться апартаментами в туманном далеке, а может менее комфортными условиями на родине. Контекст статьи предполагает метонимическое употребление ("должность"), но оценочная характеристика ориентира кресло переводит его в пространство ассоциативного фона события, создавая, или точнее - восстанавливая в нашем сознании сначала картинку вальяжного восседания {вожделенного), затем неуютного сидения {совсем не мягком) в кресле высокого начальника.
Переход в процессе размышлений из концептуального пространства в пространство ассоциативного фона и обратно демонстрирует, например, такой фрагмент диалога: 1. Наши экономические успехи — это результат тепличных условий для нашей промышленности. Разрушь теплицу — все разорятся. — 2. Членство ВТО никак не отразится на наших отношениях с Ираком. Это компетенция ООН (РГ 12.01.06). Во фразе первого участника диалога сочетание тепличные условия - штамп газетной речи, во второй фразе происходит оживление метафоры Разрушь теплицу, реплика второго участника диалога возвращает нас в область логических форм доказательств.
В статье-интервью с руководителем Роспотребнадзора Геннадием Онищенко «ВЫПУСКАЙТЕ КАЧЕСТВЕННЫЙ ПРОДУКТ - И У НАС НЕ БУДЕТ ПРЕТЕНЗИЙ» (Изв. 01.12.06) размышления, рациональные оценки чередуются с эмоциональными всплесками интервьюируемого, что влечет за собой чередование в тексте метафор концептуального и ассоциативного пространств. Рассмотрим один фрагмент: Когда мы в прошлом году провели конкурс красоты среди ВИЧ-позитивных девушек, это был очень смелый шаг с их стороны. Победительница Светлана Изамбаева, можно сказать, буквально легла на амбразуру животного страха людей, который не был введен в человеческое русло нами, медиками. Как видим, ориентиры концептуального пространства с их стороны, среди ВИЧ-позитивных девушек сменяются ориентиром ассоциативного фона события: из устойчивого сочетания лечь на амбразуру с распространяющим глагол компонентом буквально {легла) и само существительное на амбразуру с определением животного страха, затем снова ориентиром концептуального пространства - в человеческое русло.
Кстати, в конце статьи возросший эмоциональный накал находит выход в емкой фразе, образный потенциал которой, списанный с опыта преодоления реального, физического пространства, помогает приблизиться к пониманию сути рассматриваемой проблемы: К сожалению, опрометью бежавшая вперед либерализация рынка не давала нам наводить порядок. В этой фразе особенно заметен характерный для публицистики ракурс видения действительности, в которой живут, действуют, чувствуют страны, города, регионы, стороны, ментальные сущности, вроде либерализации, способны опрометью бежать, рынки же - диктовать свои законы.
Манифестации пространства ассоциативного фона события
Специфика выражения в анализируемом материале пространства ассоциативного фона события заключается, во-первых, в том, что манифестации этого пространства обнаружены нами не у всех политиков. Например, в диалогах с Р. Хасбулатовым, Вл. Рыжовым, Ю. Скуратовым, Дм. Рогозиным, А. Кудриным ассоциативные пространственные ориентиры не замечены (не употребляет их и В. Соловьев в беседах с этими политиками). Во-вторых, у других политиков наблюдаем чрезмерную насыщенность такими манифестации и/или их определенную тематико-эмоциональную направленность (эту склонность к ассоциативным характеристикам В. Соловьев хорошо чувствует и активно провоцирует). Приведем в качестве примеров фрагменты выступлений В. Жириновского, В. Новодворской и И. Хакамады: Соловьев. А футбол мы как выиграем? - В. Жириновский. Очень просто, в каждом дворе будут играть. - Соловьев. А если команда проиграет, то старшего тренера на виселицу? - В Жириновский. Они не возвращаются в страну. Лишаются российского гражданства. Жены в сумасшедший дом, дети - в детский дом. Вот пускай он думает там, что он никогда не вернется в Россию, жена погибает в дурдоме, а детей насилуют в интернате (Рр); В. Новодворская. Тащить страну в фашизм, где тебя же первого и повесят, -это непрагматично. В конце концов, даже Чубайс способен понять, что его повесят на воротах РАО ЕЭС. -Соловьев. На рубильнике, на главном рубильнике ... Мне не очень хочется верить, что половина наших квазимод - это результат неудачной выпечки в пекарне Господа Бога. - В. Новодворская. Господь нас наделил свободой воли. То есть хотите — пропадайте, это справедливо. А вы что хотели? Чтобы мы сидели до сих пор в Эдеме и чтобы ангелы подносили нам жареные... - Соловьев. Севрюжку с хреном! (Рр); 373 И. Хакамада. И я думаю, что мы скорее мостик, по которому придут уже другие люди, к которым у вас будет меньше претензий ... Парламент — не детские игрушки. «С вами я не вожусь, это мои совочки, и в своей песочнице я самый крутой» (Рр).
Иными словами, если по реальным и концептуальным пространственным ориентирам можно идентифицировать фракцию, партию, которую представляет политик (см., например, активность номинации Москва в диалогах с Лужковым), то по манифестациям ассоциативного фона - чаще самого политика, его личность. Однако выявление таких закономерностей - предмет специальных исследований, прежде всего психолингвистических (здесь можно вспомнить о выступлениях В.В. Путина, эволюции его речи от мочить в сортире до абсолютно взвешенных, но продолжающих оставаться сильными образных ассоциациях типа ядерной бомбы под подушкой).
Наличие ориентиров ассоциативного фона находится и в зависимости от степени накала эмоций (особенно это показательно на примере ток-шоу «К барьеру»). Приведем фрагменты конца второго раунда «дуэли» В. Жириновского и А. Проханова, отметив, что если для В. Жириновского употребление ориентиров ассоциативного фона - обычный риторский прием, то для А. Проханова - сигнал апогея эмоционального напряжения (В. Соловьев безуспешно пытается прервать перебранку, закончить раунд): В. Жириновский. Если Белоруссии не нравятся сто долларов / то мы другим же продаем по двести тридцать / чо / Грузии понравилось ... Они просятся к нам потому что не хотят жить в Тбилиси ... по линии Евросоюза идти нельзя ... и всю страну бросили в канаву. — А. Проханов. Лукашенко на время повернулся спиной к России потому что / у него между лопаток/ торчал топор / вбитый ему туда Газпромом ... Лукашенко / находясь в крайне сложном положении / он маневрирует среди сложнейших океанов ... . - В. Жириновский. Белоруссия - пустынный город ... в Россию добро пожаловать ... . - А. Проханов. Грязью Белоруссию поливаете вы / пропахшей канализацией / в вашей канализационной (неразб.) ... в Белоруссии издается крупнейшая и блестящая оппозиционная газета ... только с вами в последний вагон / сидеть в углу / в кандалах вступить в российскую федерации. — В. Жириновский. Человек постоянно говорил о друэюбе / приезжал в Москву; on / и бежать в Брюссель / проститутка / изменник / предатель (Кб).
Пространство ассоциативного фона события в речи политиков имеет много общих черт с подобным пространством в газетных текстах (см. 3.5.), общими являются и механизмы формирования данного пространства. Например, участники диалога активно прибегают к «расширению» пропозициональной основы использования образа-прототипа для усиления воздействия. Рассмотрим маркеры концептуального пространства дверь и мостик и проследим их употребление в диалоге В. Соловьева с И. Хакамадой и С. Белковским, заметив, что расширение пропозициональной основы метафоры происходит здесь за счет реплик журналиста: Хакамада. «Яблоко» -это секта, которая не хочет открывать двери никому. СПС открыли эти двери для все. — Соловьев Нет, после дефолта я в эти двери не пойду (Рр); Белковский. Да, конечно, я считал что Янукович не должен быть президентом, более того, не может им стать, поэтому в какой-то степени я сохранял тот мостик, по которому будут восстанавливаться отношения между элитами России и Украины после этих скандальных выборов. — Соловьев. Но мостик шаткий (Рр).
Могут использоваться в речи политиков и «прецедентные тексты»: Подбор кадров по принципу «ребята из нашего двора» - он не работает (Рр). В данной речевой среде активны газетные штампы, в частности, в речи В. Соловьева 5 раз встретилось сочетание политический небосклон, например: Означает ли президентство Путина ваше возвращение на политический небосклон и привлечение к каждодневной политической работе? (Рр). Встречаются в речи и политиков, и В. Соловьева «живые» метафоры: Соловьев.
Ваши лидеры пошли медитировать в часовенку? (Рр); Хакамада. Мы не имеем права ходить по кругу, как слепые лошади (Рр). Назовем наиболее характерные для проанализированной нами публичной речи политиков особенности в употреблении манифестаций ассоциативного фона:
1) Использование широко распространенных пространственных образных клише, в основном с отрицательной эмоциональной оценкой типа хоть об стенку бейся, ни в какие ворота, попасть в западню, псу под хвост, плевать в колодец, выносить сор из избы; со свиным рылом в калашный ряд, из грязи в князи, сидеть в кустах для выражения оценки политической, экономической ситуации в момент напряженного эмоционального состояния, например: Соловьев. Вы работали вовсю, чтобы Евгений Максимович Примаков пошел на президентские выборы, и вдруг, одним росчерком пера, все псу под хвост? (Рр); Если они перерезают ... кислород по финансированию, то хоть об стенку бейся (Рр); Что касается Госкомрыболовства - это ни в какие ворота не лезет (Рр); Со свиным рылом лезете в калашный ряд (Кб); Будет обеспечена преемственность / но другими лицами / а Владимир Владимирыч будет сидеть в кустах (Вв). Как представляется, данные клише потеряли в нашем сознании образ-первооснову, однако сохранили устойчивый и яркий коннотативный шлейф.
2) Привлечение для разъяснения политической ситуации конкретной сюжетной картинки с аналогичными или близкими по общественному результату следствиями. Например, Б. Немцов так иллюстрирует политическую ситуацию дефолта в России 1999 года: За штурвалом локомотива Борис Николаевич. А рядом помощник машиниста - Виктор Степанович. Когда поезд подошел к пропасти, они соскочили и посадили туда Кириенко ... Человек сел помощником машиниста. Увидел пропасть. Что делать? Надо жать на стоп-кран. Это антикризисная программа. ... Так вот, машинист сел в поезд и думал, что делать. Заглянул в вагоны, а в вагонах сидят люди, 376 которые, естественно, тоже должны выпрыгнуть. А они ему говорят: «Парень, ты можешь на стоп-кран нажимать, но мы все равно за полный вперед. Ты нам не нужен. Мы надеемся на что? Локомотив провалится вместе с тобой, а вот вагончики, может, остановятся, и мы здесь тоже останемся». Понимаете? (Рр). Приведем менее развернутые ассоциации: Соловьев (А. Руцкому). Вы умеете держать удар. Вас бросало как на качелях, и вы всегда возвращались (Рр). Или Л. Нарусова так характеризует альтернативную ее активной политической жизни ситуацию: Вот если бы я в рубище ходила по Невскому (Рр) В. Новодворская, оценивая деятельность Кириенко, предлагает следующую сюжетную картинку: Но Кириенко после дефолта открыто уехал купаться на Большом рифе. - Соловьев. Он же вернулся. - В. Новодворская. ... Тогда не фига в этой стране становиться премьер-министром ... и поет: «Я на солнышке лежу, и на солнышко гляжу, все лежу и лежу, все гляжу и гляжу» (Рр); Соловьев. Простой народ они видели только тогда / когда он под окнами мимо лимузинов разбегался (Вв).
Сравнительный анализ художественного пространства, созданного А.С. Пушкиным и А.П. Платоновым
Учитывая, что писатель владеет своими, собственными, скорее данными ему от природы способами, манерой использования языковых ресурсов, идет ему только присущим путем создания «нетварного» мира, сравним пространство повестей А.С. Пушкина «Гробовщик» и «Станционный смотритель» и художественное пространство повести «Котлован» А. Платонова. Мы вполне осознаем разницу, даже несовместимость идиостилей этих писателей, признанную всеми гениальность А.С. Пушкина и талантливость А. Платонова. В данном случае эти авторы взяты нами как раз по причине их противоположности: всем хорошо известна лёгкость, простота прозы А.С. Пушкина, а, как утверждает И.А. Стернин, «язык А. Платонова лежит вне возможностей традиционного описания «языка писателя» - столь он своеобразен и экспрессивен» [Стернин 1999: 154].
Проведем текстовый анализ данных произведений. Повествование в «Гробовщике» ведётся от лица автора. Повесть состоит из восьми абзацев, причём во всех имеются предложения с отношениями пространственной ориентации. В первом предложении даётся внешняя пространственная рамка повествования: Последние пожитки гробовщика Адриана Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвёртый раз потащилась с Басманной на Никитскую. Далее пространственные характеристики уходят в свёрнутую предикацию заперев лавку; приближаясь к жёлтому домику; переступив за незнакомый порог и нашед в новом своём жилище суматоху, чтобы позволить автору дать оценку душевному состоянию героя. Но затем Пушкин быстро возвращается к воспроизведению «положения дел» и даёт подробную картину внутреннего убранства нового жилища гробовщика.
В позиции пространственного ориентира в повести активны существительные следующих лексико-семантических групп: помещения, предназначенные для жилья, части помещений и предметы их обстановки, внешние пространственные объекты при доме: дом, задняя комната, гостиная, кухня, лестница, шкап с посудою, стол, диван, кровать, гробы всех цветов и всякого размера, ворота, калитка, а также существительные, обозначающие пути и средства передвижения: Басманная и Никитская, похоронные дроги. Бережно-снисходительное отношение к гробовщику, как думается, выражается автором через оценочную (приглушённых, но положительных тонов) лексику: жёлтый домик, ветхая лачужка и активность местоименных форм: к своему дому, в новом своём жилище.
Несколько иначе организуется пространство в повести «Станционный смотритель». В данном тексте несколько рассказчиков. Это позволяет Пушкину быть, скажем так, менее ответственным за сюжетное развитие и более свободным в выражении собственных оценок и эмоций.
Композиция данной повести организуется, вероятно, тремя посещениями автором-рассказчиком станции, где и произошла трагедия маленького человека. Казалось, ничто не предвещало этой трагедии в опрятной обители, где в первый и последний раз увидел рассказчик девочку лет четырнадцати, выбежавшую из-за перегородки. Второй раз посещает рассказчик тот самый тракт, те самые места уже с печальным предчувствием. Автор ограничивает описание обители фразой-оценкой: Всё кругом показывало ветхость и небрежение. Всего на одной странице помещает писатель насыщенную с точки зрения эмоциональной плотности историю взаимоотношений Дуни, гусара и смотрителя и завершает её лёгкой до прозрачности, почти поэтической фразой Дуня села в кибитку подле гусара, слуга вскочил на облучок, и лошади поскакали. (Заметим интересную деталь: в последней части этого предложения локального компонента нет, что создаёт ощущение некоторой приподнятости над землёй, движения вверх.)
Душевное смятение бедного смотрителя, ужасные предчувствия - вся эта гамма чувств в последующем изложении передаётся читателю, как нам кажется, и посредством резкого увеличения количества предложений с отношениями пространственной ориентации: Не прошло и получаса, как сердце его начало ныть, ныть, и беспокойство овладело им до такой степени, что он не утерпел и пошёл сам к обедне. Подходя к церкви, он увидел, что народ уже расходился, но Дуни не было ни в ограде, ни на паперти. Он поспешно вошёл в церковь: священник выходил из алтаря; ... две старушки молились ещё в углу; но Дуни в церкви не было. Обратим внимание, с одной стороны, на «протокольную» точность пространственных номинаций в данной части текста {церковь, ограда, паперть, алтарь, угол). С другой стороны, заметим, что позиция ориентира в конце предикативных частей «держит» ритм фразы, и только в последней предикативной части изменён порядок следования компонентов. Акцент в ней делается на сказуемом, которое, вопреки 433 «языковому» значению, семантически и экспрессивно насыщается благодаря конечной позиции во фразе.
Отчаянное путешествие Вырина за дочерью в Петербург описано, как и свойственно Пушкину, очень экономно, пространственные модели употреблены там, где они необходимы по сюжету, пространственные номинации максимально конкретны (имена собственные) и безэмоциональны: С этой мыслию прибыл он в Петербург, остановился в Измайловском полку ... Рано утром пришёл он в переднюю и прості доложить его высокоблагородию, что старый солдат просит с ним увидеться. Но мы чувствуем нарастание напряжения, и это напряжение «прорывается» в той части текста, когда Пушкин опускает нужные с точки зрения передачи «положения дел» пространственные компоненты, отмечая этот пропуск многоточием: Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притопал каблуком и пошёл... Отошед несколько шагов, он остановился, подумал... и воротился.
Последнее (третье, как в сказке) посещение рассказчиком местечка было самым трогательным. Повесть заканчивается светло и печально. Экспрессивная насыщенность предложения Мы пришли на кладбище, голое место, ничем не ограждённое, усеянное деревянными крестами, не осенённое ни единым деревцом создаётся и предикативной позицией словосочетания существительного общей локальной семантики {место) и оценочного прилагательного {голое). В словах, произнесённых ивоваровым сыном Ванькой, звучит музыка примирения «блудной» дочери с несчастным отцом: Приходила ... я смотрел на неё издали. Она легла здесь и лежала долго. В этих фразах нет абсолютных ориентиров {приходила куда?, легла где?), но употреблены наречия, которые создают ощущение пространственной размытости, неконкретности и одновременно приподнятости над обыденной жизнью. Размеренность, «песенность» данному фрагменту текста придаёт и намеренное оттягивание локального компонента к концу предикативных частей.
Итак, наблюдая отличия в художественной организации пространства в анализируемых повестях, мы видим и то общее, что, вероятно, принадлежит Пушкину как писателю. Пушкин не стремится к нарушению соотношения между планом выражения и планом содержания при интерпретации картины мира. Пространственная модель в его повестях служит для выражения пространственных отношений и включает в роли ориентира существительные, обозначающие необходимые для повествования объекты: улицы, помещения (преимущественно домашние), предметы обстановки. Данные существительные относятся в основном к нейтральным, лишь иногда эмоционально окрашенным средствами словообразования. Сигналом художественной отмеченности рассматриваемой модели является увеличение её частотности в тексте (что в первую очередь характерно для повести «Гробовщик»), а также изменение словопорядка и пропуск необходимого с точки зрения контекста пространственного компонента, что ведёт к различным смысловым и эмоционально-экспрессивным наращениям (это более выражено в «Станционном смотрителе»).
