Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Паремиология: традиционные и новые подходы к изучению паремиологических единиц 11
1. Проблемы изучения и выделения паремиологических единиц в языкознании 11
2. Отношение паремиологических единиц к фразеологическому составу русского языка 33
3. Паремиология в структуре внутреннего лексикона языковой личности 54
Выводы 71
ГЛАВА II. Паремиологический минимум как фрагмент лексикона современной языковой личности 74
1. Научные трактовки содержания понятия «паремиологический минимум» 74
2. Типы паремиологических словарей в отечественной лексикографической традиции 91
3. Социолингвистический эксперимент как способ выявления паремиологической составляющей в лексиконе языковой личности 101
4. Ассоциативный эксперимент как один из методов изучения лексикона языковой личности 124
Выводы 151
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 154
БИБЛИОГРАФИЯ 159
ПРИЛОЖЕНИЕ 183
- Проблемы изучения и выделения паремиологических единиц в языкознании
- Отношение паремиологических единиц к фразеологическому составу русского языка
- Научные трактовки содержания понятия «паремиологический минимум»
Введение к работе
Антропоцентризм признается одним из основополагающих принципов современной лингвистики на рубеже XX-XXI веков. Его ведущая идея состоит в том, что язык как человеческое установление не может быть понят и объяснен вне связи с его создателем и пользователем. В связи с этим объектом изучения многих лингвистических исследований оказывается «человек говорящий»: «человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективы и конечные цели» (Кубрякова 1995: 212). Сами языковые явления изучаются «прежде всего по их роли для человека, ... по их функциям для развития человеческой личности и ее усовершенствования» (Там же). Тем самым центральным понятием антропоцентрической лингвистики и ее главной проблемой становится понятие языковой личности (Ю.Н. Караулов, А.А. Залевская, В.В. Красных, В.И. Карасик, A.M. Шахнарович и др.). С антропоцентризмом связаны также такие принципы современного языкознания, как экспланаторность и экспансионизм. Экспланаторность заключается в том, чтобы не только описывать явления языка, но и находить им объяснение. В то же время стремление объяснить факты языка часто предполагает выход за пределы собственно лингвистической науки. Лингвистическая экспансия позволяет подойти к традиционным проблемам с новых позиций, используя для этого сведения и методы других наук -психологии, социологии, культурологии и др., то есть предложить комплексную, многомерную характеристику языковых объектов.
В связи с этим большой интерес представляет изучение единиц языка, имеющих не только сложную природу, но и являющихся объектом исследования в разных сферах научного знания. К числу таких единиц принадлежат русские паремии. Паремии заключают в себе законченное суждение, основанное на обобщении конкретных ситуаций, в них отражены народные убеждения, они являются логической моделью для оценочного рассуждения по различным житейским поводам, в них заключены неписаные правила поведения, живые и утраченные реалии русской национальной культуры. Вместе с тем паремии как единицы языка характеризуются определенным набором структурных и содержательных признаков, обусловливающих их отношения с другими сверхсловными единицами. Поэтому паремиологические единицы (далее ПЕ) изучаются как нелингвистическими науками (культурологией, философией, историей, логикой, фольклористикой), так и в различных сферах языкознания: паремиологии, лексикологии, синтаксисе, стилистике и др. К лингвистическим проблемам изучения паремий относятся их статус как единиц языка, прежде всего по отношению к фразеологическим единицам (ФЕ), определение объема и границ паремиологии, типология ПЕ, вариантность как свойство их формы, особенности значения (В.Т. Бондаренко, В.П. Жуков, М.Ю. Котова, В.М. Мокиенко, Г.Л. Пермяков, Л.Б. Савенкова, Г.Д. Сидоркова и др.) В настоящее время в круг проблем паремиологии входит их изучение в аспекте языковых знаний - знаний языка и знаний о языке (Е.М. Верещагин, В.И. Зимин, В.Г. Костомаров, Т.Г. Никитина, З.К. Тарланов, Л.Б. Савенкова, Ф.В. Фархутдинова и др.). Данная проблема требует рассмотрения вопроса о том, откуда черпает говорящий необходимые ему единицы и в каком виде существуют для человека знания о языке, как они «записаны » в его языковой памяти.
Изучение языка «в человеке и для человека» означает исследование его в минимальном проявлении на уровне языковой личности. Тем самым в центре внимания лингвистов оказывается индивидуальная личностная форма существования языка: язык «вмещается» в человека и рассматривается как соразмерный ему (Морковкин, Морковкина 1997). Представление языка в личностных человеческих масштабах требует минимизации состава его единиц, поэтому одним из понятий современной антропоцентрической лингвистики становится понятие языкового минимума, имеющее большое значение как для теоретической, так и прикладной лингвистики. Этим обусловлена актуальность диссертационного исследования, рассматривающего паремии русского языка. как единицы внутреннего лексикона языковой личности, в структуре которого они образуют отдельное паремиологическое поле. Исследование паремиологической составляющей лексикона языковой личности позволяет выявить реальные знания говорящих об этих единицах и установить способы их хранения в языковой памяти носителей языка. Полученные данные в свою очередь служат основой для выявления речевого паремиологического минимума, то есть состава живых и активных русских паремий, позволяющего оценить «паремиологическую компетентность» современных носителей языка.
Объектом исследования в диссертации являются ПЕ русского языка как единицы словарного описания и элементы внутреннего лексикона языковой личности учащихся. Предметом исследования становится паремиологическии речевой минимум как совокупность живых и активных паремий.
Цель диссертационной работы заключается в выявлении состава и структуры паремиологического поля внутреннего лексикона усредненной языковой личности учащихся и характеристике способов включения и хранения его единиц в ассоциативно-вербальной сети, составляющей основу языковой памяти носителей языка.
В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи исследования:
1) охарактеризовать основные этапы в истории изучения русских паремий и определить основные теоретические проблемы исследования паремий как особого класса языковых единиц;
2) обосновать возможности изучения паремий в свете положений антропоцентрической лингвистики, в частности в связи с концепцией языковой личности;
3) используя методы социолингвистического эксперимента и количественного анализа языковых фактов, установить состав паремиологического поля внутреннего лексикона языковой личности (языковой паремиологическии минимум) и его достоверно употребительную часть, которая образует зону паремиологической компетенции носителей языка, то есть их речевой паремиологическии минимум;
4) охарактеризовать структуру речевого паремиологического минимума с учетом типов ПЕ (по классификации В.П. Жукова) и степени их известности носителям языка;
5) на основе результатов ассоциативного эксперимента выявить способы хранения ПЕ в языковой памяти учащихся разных ступеней обучения.
Научная новизна результатов диссертации определяется самим предметом научного исследования. Впервые русские паремии рассматриваются как паремиологическое поле лексикона усредненной языковой личности учащихся, что позволяет установить реальный уровень их паремиологической компетенции, сформировавшийся в процессе обучения. Новыми являются предложенные в работе характеристики распределения ПЕ в структуре паремиологического поля, а также способы их включения в ассоциативно-вербальную сеть.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в ней введено и разработано понятие речевой паремиологическии минимум в соотнесении с понятием языковой паремиологическии минимум, на основе которого выявлен состав употребительных, живых и активных ПЕ во внутреннем лексиконе языковой личности.
Материалом исследования послужили данные социолингвистического эксперимента, позволившие составить исходный список паремий, включающий 499 единиц без учета их повторения, а также результаты психолингвистического эксперимента, для проведения которого были произвольно отобраны ПЕ из первого списка. Экспериментальные данные соотносились с комплексом паремиологических словарей (В.П. Жуков «Словарь русских пословиц и поговорок»; В.М. Мокиенко и др. «Школьный словарь живых русских пословиц»; В.П. Фелицына, Ю.Е.
Прохоров «Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения: Лингвострановедческий словарь»; Г. Л. Пермяков «Список паремиологических изречений, включающий 1495 единиц»; A.M. Жигулев «Русские народные пословицы и поговорки»), В качестве словаря-оптимума, отражающего паремиологическую составляющую общерусского языкового типа, был выбран Словарь русских пословиц и поговорок В.П. Жукова, использованный для проведения заключительного этапа эксперимента.
В основу методологической базы исследованиялегли идеи, изложенные в трудах по паремиологии, когнитивной лингвистике и психолингвистике. В их числе, во-первых, работы, рассматривающие общие вопросы паремиологии (В.П. Аникин, Л.Г. Архангельский, В.В. Виноградов, С.Г. Гаврин, Ю.Г. Гвоздарев, В.П. Жуков, А.В. Жуков, А.В. Кунин, СИ. Ожегов, Г.Л. Пермяков, З.К. Тарланов, В.Н. Телия, Н.М. Шанский и др.); во-вторых, исследования, посвященные проблемам изучения языковой личности в разных аспектах (Г.И. Богин, Л.И. Божович, Т.В. Булыгина, С.Г. Воркачев, В. фон Гумбольдт, Д.О. Добровольский, Е.А. Земская, Л.К. Капралова, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, М.В. Ляпон, В.И. Постовалова, Ю.С. Степанов и др.); в-третьих, труды исследователей, разрабатывающих вопросы применения экспериментальных методов в языкознании (Н.Ф. Алефиренко, Н.И. Вереснева, Н.Б. Бахтин, Б.Н. Головин, Н.И. Горелов, А.А. Залевская, Т.С. Зевахина, М.Ю. Котова, А.А. Леонтьев, А. Мустайоки, Г.Л. Пермяков, Л.В. Сахарный, К.Ф. Седов, И.В. Сентерберг, Л.В. Щерба и др.). Однако, несмотря на существование обширной литературы по названной проблематике, антропоцентрическое изучение русской паремиологии еще только начинается, в связи с чем остаются недостаточно теоретически обоснованными многие проблемы, связанные с описанием способов отражения паремиологического состава русского языка в языковом сознании его носителей.
В нашем исследовании антропоцентрический подход к ПЕ используется для теоретического обоснования и практического выявления паремиологического минимума в лексиконе языковой личности учащихся.
Методы и приемы, использованные для выявления и описания паремиологического минимума в структуре внутреннего лексикона языковой личности учащихся, обусловлены характером языкового материала и задачами его изучения. Ведущая роль принадлежит экспериментальной методике, ориентированной, с одной стороны, на социальную и культурную значимость паремий и, как следствие, на существование определенного круга ПЕ, известных носителям современного русского языка, и, с другой стороны, на закрепленность паремий в языковой памяти говорящих, образующих вместе с лексическими единицами ассоциативно-вербальный уровень в структуре языковой личности. Кроме того, использовались сопоставительный и лингвостатистическии методы, прием учета словарных толкований.
Практическая ценность полученных результатов заключается в возможности их использования для изучения речевых минимумов других типов (лексических, фразеологических), а также в практике преподавания курсов лексики и фразеологии, психолингвистики, социолингвистики, культуры речи в вузе и русского языка в средней школе. Наблюдения над способами хранения ПЕ в языковой памяти носителей современного русского языка могут найти применение в паремиографической практике при разработке параметров описания различных типов паремий (определение объема и состава словника, выбор словарной формы, фиксация вариантов и ДР-) На защиту выносятся следующие положения:
1. Паремия - это особая единица языка, представляющая собой воспроизводимый в речи оборот назидательного характера, как правило, структурно равный предложению, в котором получают отражение и оценку культурно значимые феномены народной жизни. В совокупности ПЕ (пословицы, поговорки и пословично-поговорочные выражения по классификации проф. В.П. Жукова) образуют паремиологический состав русского языка, соотносимый с его фразеологическим составом, с единицами которого паремия имеет черты сходства и различия.
2. Изучение языка в соотнесении с его носителями предполагает минимизацию состава его единиц, мерой которой является объем языковой памяти человека. Языковая память, моделью которой является ассоциативно-вербальная сеть, включает языковые единицы, характеризуемые как употребительные, активные и живые. Из числа единиц паремиологического фонда русского языка к ним относятся такие ПЕ, которые носители языка не помнят наизусть, а всякий раз как бы заново создают их, используя для этого возможности, заложенные во внутреннем лексиконе языковой личности.
3. Минимизация состава ПЕ осуществляется по отношению к языку и его носителям - коллективной языковой личности. В связи с этим различаются языковой и речевой паремиологические минимумы. Языковой паремиологический минимум - это совокупность ПЕ, которые входят в систему языка, существуют как потенциальная составляющая общерусского языкового типа и могут быть использованы носителями языка. Речевой паремиологический минимум - это употребительная, живая и активная часть языкового паремиологического минимума, которая входит в речевую организацию, то есть индивидуальный лексикон носителей языка.
4. Языковой и речевой паремиологические минимумы организованы как паремиологическое поле с выраженной ядерно-периферийной структурой, определяемой степенью употребительности (частотой воспроизведения) ПЕ.
5. Единицы речевого паремиологического минимума хранятся в языковой памяти носителей языка, организованной как ассоциативно-вербальная сеть, что подтверждается выявленной в ассоциативном эксперименте варьируемостью формы паремии, а также различными направлениями и типами ассоциирования их компонентов.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены в докладах на Всероссийской научной конференции, посвященной 200-летнему юбилею В.И. Даля (Иваново, 2001), на международных научных симпозиумах II и III Жуковские чтения (В.Новгород, 2001, 2004), на международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию проф. A.M. Чепасовой (Челябинск, 2001), а также отражены в пяти публикациях.
Структура работы. Диссертационное исследование общим объемом 295 с. состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка по теме исследования, включающего 175 названий, списка использованных словарей и литературы, шести приложений. В Приложении 1 представлены результаты социолингвистического эксперимента в соотнесении с паремиологическими словарями и школьными учебниками. В Приложении 2 приведена статистическая обработка результатов социолингвистического эксперимента, необходимая для определения частотности употребительных ПЕ. Приложение 3 содержит ПЕ, входящие в речевой паремиологический минимум лексикона усредненной языковой личности учащихся разных ступеней обучения. В Приложении 4 представлен список исходных компонентов ПЕ для проведения ассоциативного эксперимента. Приложение 5 включает результаты ассоциативного эксперимента в виде таблицы. В Приложении 6 представлена тематико-идеографическая классификация ПЕ, извлеченных из школьных учебников русского языка и литературы.
Проблемы изучения и выделения паремиологических единиц в языкознании
Паремиология как раздел языкознания в настоящее время не может рассматриваться как сформировавшаяся отрасль научного знания. Это объясняется тем, что неопределенными остаются такие фундаментальные понятия, как паремия, паремиологическая единица (ПЕ), паремиология, отсутствует общепринятая систематизация паремиологического материала, не определены его объем и границы и, по сути дела, неясным остается сам предмет паремиологии. Одни ученые считают паремиологию наукой о пословицах и поговорках русского языка, соответственно определяя ее объект, создают классификации пословично-поговорочного материала, разрабатывают методы его изучения. Другие исследователи выделяют паремиологию в рамках фразеологии, а ПЕ рассматривают как разновидность ФЕ и закономерно изучают их в тех же аспектах, что и фразеологизмы. Третьи признают паремиологию универсальной наукой об устойчивых (клишированных) выражениях разной структуры, включая фразеологизмы. Термин паремия они употребляют как универсальное наименование и главное внимание уделяют выделению различных типов паремий и их систематизации. Подобная неопределенность в формулировке самых существенных проблем паремиологии объясняется историей ее становления как науки, а также сложностью и неоднозначностью научного истолкования терминов фразеологизм, пословица, поговорка, паремия.
Сопоставляя исследования по паремиологии, в которых прослеживается ее формирование как специальной области знания (см. работы В.П. Аникина, А.М. Жигулева, В.М. Мокиенко, Л.Б. Савенковой, З.К. Тарланова, Ф.Ф. Фархутдиновой, М.И. Шахновича и др.), можно выделить несколько периодов ее лингвистической истории: 1) этап собирания ПЕ, составления сборников паремий; 2) этап изучения ПЕ как особых форм и жанров устного народного творчества; 3) этап собственно лингвистического исследования ПЕ, анализа паремий как содержательных единиц языка; 4) этап изучения паремий в аспекте этнопсихологии, лингвокультурологии, когнитивистики, коммуникативной теории языка, в частности, теории речевых актов.
Начальный период ее истории можно назвать паремиографическим. Процесс собирания «притч», «пословиц» по мере накопления материала потребовал их упорядочения и систематизации, что получило отражение в составлении сборников народных изречений сначала рукописных, а затем печатных, материал для которых отбирался, то есть подвергался оценке с целью соблюдения единообразия, однородности материала.
Начиная с 70-х годов XVIII века появляются такие издания народных изречений, как сборники Н.Г. Курганова «Сбор разных пословиц, включающий 968 изречений», А.А. Барсова «Собрание 4291 древних российских пословиц», Г.И. Громова «Любовники и супруги, или Мужчины и женщины (некоторые). И то и се, читай, смекай, и, может быть слюбится»; сборники пословиц и поговорок Екатерины II, И.Богдановича «Русские пословицы, собранные Ипполитом Богдановичем». Сотни пословиц и поговорок вошли в «Словарь Академии Российской» 1789-1794 годов (подробная характеристика сборников этого периода содержится в: Аникин 1957; Жигулев 1993; Мокиенко 1999; Савенкова 2002; Шахнович 1936; Фархутдинова2001 и др.).
Научное осмысление собранного материала начинается с середины XVIII века, причем единицы, называемые пословицами, притчами, поговорками, изучаются как особые малые формы устного народного творчества, как малые жанры фольклора. В то же время внимание ученых обращается «к словесной, языковой организации разных типов фольклорной речи» (Тарланов 1999: 10). Такие исследования с середины XVIII века и до 70-80-х годов XIX века предпринимали И.М. Снегирев, В.И. Даль, Ф.И. Буслаев, Д.Ф. Гильфердинг, А.А. Потебня, А.Н. Веселовский и др.
Литературоведческие, фольклористские тенденции в описании народных выражений, рассмотрение паремий как одного из жанров фольклора привели к тому, что «аспектами изучения стали в первую очередь особенности поэтики, ритмики, средств создания экспрессивности» (Савенкова 2002).
Отношение паремиологических единиц к фразеологическому составу русского языка
Нерешенность и дискуссионность многих вопросов теоретической и прикладной паремиологии обусловлена тем, что неопределенным оказывается само положение этой науки по отношению к смежным сферам лингвистического знания. С одной стороны, ПЕ на протяжении длительного времени рассматривались как объект исследования синтаксической науки и использовались при изучении различных типов синтаксических структур. Эта традиция, восходящая к трудам акад. А.А. Шахматова, сохраняется и в настоящее время. Так, по существу синтаксическим оказывается описание пословиц в работах З.К. Тарланова: подтверждением этому может служить, например, оглавление его фундаментального исследования «Русские пословицы: синтаксис и поэтика» (1999): «Принципы описания простого предложения; О составе и структуре второстепенных членов предложения в пословицах; Инфинитивные предложения и их поэтические функции в пословицах; Союзное подчинение, его типы и поэтические функции в пословицах: сложноподчиненные предложения с союзом что, с союзом коли, кабы, когда, как, чтобы» и т.д. В этом случае паремии растворяются среди синтаксических единиц, их языковая специфика отодвигается на второй план.
С другой стороны, паремии соотносятся с единицами фразеологического состава русского языка и рассматриваются как один из типов фразеологизмов. В этом случае первостепенное значение приобретает выявление таких свойств паремий, которые объединяют их с фразеологизмами, подтверждая их фразеологичность. Особое значение вопрос об объеме и границах паремиологии приобретает в связи с проблемой паремиологического минимума, поскольку последний должен быть совокупностью относительно однородных языковых единиц.
В современном языкознании сущность вопроса об объеме и границах паремиологического фонда определяется соотношением паремиологии и фразеологии и заключается в том, являются ли паремии фразеологизмами, а паремиология частью фразеологии, или существует особый класс ПЕ, обладающих собственными языковыми свойствами. Вопрос об отношениях паремий к фразеологическому составу языка возник вместе с самой теоретической фразеологией, а его решение обусловлено взглядами по этому вопросу ее основоположника акад. В.В. Виноградова. В его главных работах по фразеологии место пословиц и поговорок по отношению к ФЕ определено противоречиво. С одной стороны, пословицы не могут входить в разряд фразеологических сращений и сочетаний, поскольку не обладают семантической неразложимостью и не являются потенциальными эквивалентами слов (Виноградов 1972: 127), но с другой стороны, В.В. Виноградов считает возможным включить их во фразеологические единства. Так, в числе единиц этого класса фразеологизмов он приводит обороты еле-еле душа в теле (ФЕ) и Федот, да не тот, Всякой твари по паре (пословица). Это объясняется тем, что для фразеологических единств необязательным оказывается признак смысловой и синтаксической неразложимости, обязательный для сращений. Принадлежность пословиц к фразеологии В.В. Виноградов подтверждает и другими признаками. К ним относятся: 1) «переносное образное значение, создающее неразложимость фразового сочетания, причем эта переносность, целостность, образность не всегда бывает прозрачной, ясной, иногда она лишь ощутима и скорее постулируется, предчувствуется, чем непосредственно воспринимается и понимается; 2) экспрессивная насыщенность; 3) невозможность замены синонимом ни одного из лексических элементов фразового единства, которые по формальным признакам могут быть выделены» (Там же: 133).
Таким образом, фразеологическая концепция акад. В.В. Виноградова допускает включение паремий в состав русской фразеологии. Пословицы и поговорки причисляются к разряду фразеологических единств: «к области фразеологических единств относятся и многие фразовые штампы, клише, типичные для литературных стилей, и литературные цитаты, и крылатые выражения, и народные пословицы и поговорки» (Там же: 133).
Научные трактовки содержания понятия «паремиологический минимум
В лингвистических исследованиях последних лет активно используется понятие минимум применительно к различным типам и классам языковых единиц (лексические минимумы, фразеологические минимумы, грамматические минимумы, функциональные минимумы, паремиологические минимумы). Практическим результатом подобных исследований явилось создание большого количества словарей-минимумов, предназначенных для иностранных пользователей и преподавателей русского языка как иностранного. Расцвет этой деятельности приходится на 50-70 годы XX века, когда русский язык активно пропагандировался как язык межнационального общения республик бывшего СССР, в которых он был провозглашен государственным. В этот период появляются словари-минимумы и книги для чтения, предназначенные сначала для учащихся национальных начальных школ и среднего звена (Ахмерова 1960; Бакеева 1954, 1958; Величу 1969; Гаделыдин 1958, 1960; Грекул 1962; Ляпидовский 1961; Роовет, Штейнфельд 1965; Цитович 1957 и др.), затем выходят в свет издания для высшей школы (Фразеологический минимум для студентов национального отделения Башгосуниверситета 1986) и двуязычные словари-минимумы (Ещенко, Ситнов 2003; Литвинов 2003; Коробкова, Морозова, Пономарева 2001; Робатень, Попова 2000, 2001; Хайрулина 1980 и др.). В настоящее время задача составления словарей-минимумов не потеряла своего значения, но приобрела новую направленность: кроме словарей-минимумов для студентов-иностранцев, создаются словари-минимумы для носителей русского языка. Это объясняется, во-первых, проводимой в общеобразовательной школе в начале 90-х годов XX века реформой образования, появлением в связи с этим большого количества вариативных и авторских программ обучения, предоставляющих учителю право выбора не только программы, но и реализующего ее учебно-методического комплекса, инновационных технологий обучения, введением государственных образовательных стандартов, позволяющих определить минимум содержания образования в различных областях знаний. Изучение русского языка приобрело коммуникативно-ориентированный характер, что сместило акцент в сторону овладения навыками правильной и «хорошей» речи. Во-вторых, создание минимумов для родного языка обусловлено потребностями самой лингвистики, которая перешла от изучения языка в соссюровском представлении, то есть «в себе и для себя», к изучению языка в человеке, то есть в его минимальном проявлении на уровне языковой личности. «Под знаком языковой личности, - пишет Ю.Н. Караулов, - в лексикографии встает принципиально новая проблема - «человек и словарь»...». Тем самым в словарном описании языка определилось два направления: лингвоцентрическое (традиционное) и антропоцентрическое.
При лингвоцентрическом подходе язык выступает как данность, зафиксированная в уже имеющихся речевых произведениях (текстах), то есть в отвлечении от говорящего на нем субъекта. При антропоцентрическом подходе язык рассматривается как принадлежность сознания человека и, следовательно, как формирующаяся и проявляющаяся сущность. Лингвоцентрический подход ориентирован на изучение становления, устройства и функционирования языка как социального явления. Антропоцентрический подход исследует индивидуальную форму существования языка; язык «вмещается» в человека и рассматривается как соразмерный ему (Морковкин, Морковкина 1997: 190-191). Характеризуя эти подходы применительно к лексикографической практике, В.В. Морковкин предлагает различать два типа словарей: «Лингвоцентрические словари - это словари для языка и при языке. Их главная задача - фиксировать, описывать и оценивать имеющиеся языковые факты. Антропоцентрические словари - это словари для человека. Их главная задача - помочь человеку, во-первых, в формировании языка как принадлежности сознания, а во-вторых, в эффективном использовании этого языка» (Морковкин 1988: 133). Антропоцентрический словарь называется в цитируемой работе также антропным, поскольку ориентирован на реальные возможности и знания реальных носителей языка.
Идея создания антропоцентрических словарей имеет свою историю: она присутствует уже в предложенном Л.В. Щербой различении пассивной и активной грамматики. Она присутствует также в разграничении и противопоставлении алфавитных и идеографических словарей, обеспечивающих разные потребности пользователей. Л.В. Щерба, в частности, пишет: «В лексике мы с давних пор различаем словари, исходящие из звуковой формы слов, и словари, исходящие из значения слов, так называемые «идеологические» словари... Первые обслуживают пассивное изучение языка, а вторые - активное. В соответствии с этим можно и должно отличать и грамматику активную и пассивную. Пассивная грамматика изучает функции, значения строевых элементов данного языка, исходя из их формы, то есть из внешней их стороны. Активная грамматика учит употреблению этих форм» (Щерба 1974: 333). Другим примером проявления антропоцентризма является мысль Л.В. Щербы о содержании и форме толкования терминов в объяснительных словарях общего пользования: специального термина золотник и общеупотребительного в быту слова прямая (Там же: 280). Эти идеи получили в дальнейшем развитие в трудах теоретического и прикладного содержания отечественных лингвистов (Ю.Д. Апресяна, П.Н. Денисова, Ю.Н. Караулова, В.И. Карасика, В.В. Красных, В.В. Морковкина,и др.).
