Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Мышление как объект языковой номинации 12
1.1. Лексико-семантическое поле ментальности в русском языке 12
1.2. Метафорический способ интерпретации мышления: роль и функции 23
1.3. Метафорическая модель как единица систематизации и описания языкового материала 42
1.4. Образные модели языковой интерпретации мышления 52
Выводы 71
Глава 2. Метафорические модели на основе пространственных представлений 74
2.1. Типы ассоциативных связей в рамках пространственного метафорического комплекса 74
2.2. Глаголы движения и пространственной локализации в функции ментальных предикатов 80
2.3. Дифференциация характера движения при обозначении ментальных состояний и процессов 86
2.4. Мыслительная акция как движение и пребывание в некотором локусе 91
2.5. Модель движения и пространственного состояния мыслительных конструктов 95
2.6. Ментальные метафоры пространственной ориентации и 109
организации
Выводы 123
Глава 3. Перцептивные метафорические модели 126
3.1. Модель зрительного восприятия 128
3.2. Модель слухового восприятия 145
3.3. Модель осязания и обоняния 149
3.4. Модель физического воздействия 154 Выводы 157
Заключение 159
Список использованных источников и литературы 164
- Лексико-семантическое поле ментальности в русском языке
- Типы ассоциативных связей в рамках пространственного метафорического комплекса
- Модель зрительного восприятия
Введение к работе
Настоящая диссертационная работа посвящена исследованию системы метафорических моделей, репрезентирующих ментальную семантику в современном русском языке.
Ментальная сфера относится к наиболее важным и сложно устроенным системам внутреннего мира человека. При этом она недоступна чувственному постижению, лишена, по выражению Дж.Лакоффа, собственных доконцептуальных структур (образов), что и обусловливает активную роль когнитивного типа метафоры в формировании лексического поля ментальносте. Когнитивная метафора выступает в качестве речемыслительного механизма, позволяющего моделировать абстрактную сферу на основе другой, более конкретной сферы, освоенной человеком.
Изучение языкового образа внутреннего мира человека как модели,(то есть системы исторически, психологически, культурно мотивированных представлений о сознании и мышлении человека, объективированных всем множеством языковых средств и способов), а не отдельно взятых фактов, представляется актуальной и вместе с тем относительно решаемой задачей. Основательно исследованы многие компоненты языковой картины внутреннего мира человека, среди них: ментальные действия, воздействия и состояния [Апресян 1993; Васильев 2003; Гак 1993; Гловинская 1993]; сфера эмоций [Васильев 1981; Бабенко 1989; Арутюнова 1976: 93-111; Арутюнова 1999: 385-399; Емельянова 1993]; языковые образы органов душевной жизни-[Урысон 1995; Урысон 1999; Шмелев 1997; Шмелев 2002: 301-315]; внешняя симптоматика внутренних состояний в русском языке [Апресян 1993; Верещагин, Костомаров 1981; Коротун, 2001; Коротун 2002]; концепты и фреймы психической жизни в их языковой интерпретации [Одинцова 1995; Одинцова 2002; Шмелев 2002: 342-379]. Результаты этих исследований во многом были дополнены наблюдениями за особенностями языковой интерпретации явлений внутреннего мира человека, проведенными на «историческом» и сравнительно-языковом материале: сердце и
душа в архаических фольклорных текстах [Никитина 1999]; духовное / душевное как особый аспект жизни человека в текстах древнерусских памятников и архаичных говорах [Колесов 1986; Колесов 2000]; чувства и эмоциональные состояния в поэтической фразеологии XVIII - 1-й половины XIX вв. [Григорьева 1969], в советской литературе 1-й трети XX в. [Иваницкая 1987], в художественной прозе XVIII - XX вв. [Баженова 2003]; базовые концепты духовной жизни личности в русском и английском языках [Пименова 1999; Афанасьева 2003], в русском и французском [Белая 2002], в английском и немецком - с выходом на русский [Яковенко 1999] и мн.др.
Несмотря на то, что ментальные концепты активно исследуются в современной лингвистике, комплексное системное описание всех возможных метафорических средств характеристики мышления отсутствует. Вместе с тем ментальная сфера относится к тем денотатам, которые в силу своей абстрактности получают в языке преобладающее метафорическое выражение. Понятия, действия и объекты ментальной сферы ассоциируются в сознании носителя русского языка с предметами, их свойствами и действиями из других областей действительности. Например: Осип Варламыч без образования, но дальнего ума человек (А.П. Чехов); Казалось, мысль его идет не имеющим законы зигзагом (В.Гроссман); Заснул и дедушка, нить любимых послеобеденных мыслей о блестящем церковном будущем Сергея, тянувшаяся в его голове, оборвалась (А.Куприн); Изгибы и повороты твоей мысли причудливы и непредсказуемы (В.Токарева); Что-то очень многое промелькнуло в голове, но все туманно, путано, обрывисто, и ухватить мысль он не смог (Ю. Домбровский); Мысли не безразлична ее словесная плоть. И если ей по какой бы то ни было причине приходится рядиться в корявую или лукавую словесную плоть, то и рождается она как мысль-инвалид (А. Сурмава); Если человек утомлен, то даже если к нему приходят мысли, то они тут же разбегаются в разные стороны (Л.Выготский).
"Говоря о психике, - пишет Н.Д.Арутюнова, - мы вообще склонны
6 экстериоризировать ее составляющие - чувства, страсти, желания, волю, ум, рассудок, душу, мечты, опыт, веру, воспоминания и др., представляя их не только как нечто отдельное от нас, но как нечто, вступающее с нашим "я" в определенные, дружеские или враждебные, отношения, как нечто, нам помогающее или вредящее, то как собеседника и советчика, то как врага и мучителя. Компоненты психической жизни взаимодействуют не только с нашим «я», они завязывают отношения друг с другом..." [Арутюнова 1976: 94].
Система образов - хранитель информации о способах осмысления человеком внутреннего мира и о сетке приоритетных для номинатора мотивационных средств.
Соответственно, актуальность работы определяется, во-первых, необходимостью комплексного описания средств метафорической репрезентации метальных феноменов, во-вторых, стремлением выявить специфику языковой картины внутреннего мира человека через анализ образно-ассоциативного способа его языковой объективации.
Объект исследования — метафорические выражения, включающие абстрактные субстантивы с ментальной семантикой и их предикативное (в широком смысле) метафорическое окружение {мысль пришла, ворвалась, схватить мысль, короткий ум, низкие мысли и под.).
Предметом исследования являются способы образной репрезентации ментальных феноменов в русской языковой картине мира.
Цель работы заключается в комплексном описании ментального метафорического поля в русской языковой картине мира.
Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда конкретных задач.
Определение особенностей лексико-семантического поля ментальности в русском языке.
Выявление метафорических моделей, репрезентирующих ментальную семантику в русской языковой картине мира.
3. Описание лексико-семантической структуры наиболее продуктивных
метафорических моделей и анализ механизма варьирования их ассоциативных
связей.
4. Определение семантической специализации и особенностей
функционирования метафорических моделей. (
5. Выявление системообразующих связей в сфере исследуемой
метафорической номинации.
Методологической основой работы является сочетание когнитивного и лексикологического подходов к анализу языкового материала. Когнитивный подход к языку подразумевает анализ языковых фактов в их связи с организацией когнитивной системы. По мнению многих сторонников этого подхода, главную роль в речемыслительных процессах человека играет аналогия как перенос знаний из одной содержательной области в другую. С этой точки зрения метафора является ментальной операцией, которая объединяет две понятийные сферы и создает возможность использовать принципы структурирования сферы-источника при концептуализации новой сферы и соответственно - представлять ненаблюдаемое через наблюдаемое, более сложное - через более простое и т.п.
Оставаясь в рамках традиционной терминологии (не используя термины «фрейм», «сценарий», «слот»), мы стараемся учитывать методологию когнитивной лингвистики, т.е. вскрыть и описать модели, по которым абстрактные сущности соотносятся с конкретными сферами. Описание механизма и результата метафоризации осуществляется на основе интегральной теории лексического значения.
Значимой особенностью предлагаемого исследования является привлечение максимально широкого круга метафорических выражений с ментальной семантикой. Анализу подвергаются как узуальные метафоры (ядро метафорических моделей), так и метафоры окказиональные, как живые, образные метафоры, так и метафоры генетические. Мы исходим из того, что в основе
общего метафорического фонда лежат единые когнитивные процессы. Учет всех типов ментальных метафор обеспечивает условия для выявления полной, объективной картины метафорообразования в рамках рассматриваемой сферы.
В ходе исследования использовались методы контекстуального анализа
при выявлении специфики лексики, входящей в состав описываемых
конструкций; компонентного анализа, позволившего охарактеризовать
закономерности метафорических переносов; элементы количественного
анализа. :
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринимается попытка с возможной полнотой выявить весь комплекс метафорических средств моделирования ментальной сферы и ' определить ключевые для вербализации рассматриваемой сферы метафорические модели. При этом пространственная и перцептивная модели описываются* в аспектах их ассоциативного и лексико-семантического варьирования и системообразующих связей.
Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в разработку проблем метафорического моделирования. Работа расширяет представления о русской языковой картине мира, о закономерностях речемыслительных процессов человека.
Практическим, результатом исследования является возможность расширить аспекты системного рассмотрения лексики в общих курсах современного русского языка и стилистики, в лингвистических спецкурсах и спецсеминарах. Материалы работы могут использоваться в лексикографической практике.
Источниками исследования послужили фрагменты метафорических
контекстов, полученные методом сплошной выборки из художественных,
публицистических и научных произведений, а также материалы
Национального корпуса русского языка. Анализ осуществлялся с учетом данных специализированных словарей и справочников. Общее количество
материала в нашей картотеке составляет около четырех тысяч текстовых примеров.
На защиту выносятся следующие положения:
В русском языке сформировалось и функционирует устойчивое метафорическое поле, характеризующее ментальную сферу, что обусловлено функциями метафоры: моделирующей, гносеологической (когнитивной), оценочной. Будучи механизмом языкового мышления, метафора является продуктивным способом репрезентации в языке онтологических свойств ментальных феноменов.
Метафорическая модель как единица систематизации и описания материала позволяет раскрыть системность в образовании переносных значений, обнаружить онтологическое единство генетических, узуальных и окказиональных метафор. Возможность создания и понимания*' творческих авторских метафор обеспечивается теми же когнитивными механизмами, что стоят за стереотипными, воспроизводимыми метафорами.
Ядро ментального метафорического поля формируется пространственными и перцептивными моделями. Метафорические конструкции, реализующие названные модели, отличаются частотностью употребления и широким диапазоном лексико-семантического варьирования и варьирования ассоциативных связей.
Устойчивость функционирования метафорического поля обеспечивается системностью как в организации конкретной метафорической модели, так и поля в целом.
Метафорическая лексика во многом сохраняет системность парадигматических отношений соответствующих слов, выступающих в своих первичных значениях.
Наряду с парадигматической корреляцией для метафорических моделей характерно синтагматическое взаимодействие в условиях конкретного речевого употребления.
Апробация работы. Результаты настоящей работы были отражены в докладах на конференциях разных уровней. Среди них: ежегодные научные конференции преподавателей Самарского государственного университета (1994-2007); зональная научная конференция кафедр русского языка Среднего и Нижнего Поволжья «Семантические и структурные аспекты языка и их изучение в вузе и школе. Гвоздевские чтения» (1994, Ульяновск); международная научная конференция «Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики» (1995, Екатеринбург); всероссийская научная конференция, посвященная 80-летию со дня рождения Д.И.Алексеева «Актуальные проблемы русистики» (1998, Самара); всероссийская научная конференция «Языковая система — текст - дискурс: Категории и аспекты исследования» (2003, Самара); региональная научная конференция «Функционирование языка: категории и методы исследования» (20.06, Самара); международная научная конференция «Язык и культура в России: состояние и эволюционные процессы» (2007, Самара).
Основные положения и выводы исследования отражены в 12 публикациях.
Структура работы определена её задачами и спецификой самого материала. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и научной литературы.
Во введении обосновывается актуальность темы; определяется материал исследования; формулируются цель и задачи работы; раскрывается научная новизна; характеризуется теоретическая и практическая значимость работы; излагаются положения, выносимые на защиту.
В главе первой («Мышление как объект языковой номинации») характеризуется специфика ментальной сферы как абстрактного денотата и очерчивается структура лексико-семантического поля ментальносте в современном русском языке; рассматриваются функции метафоры в процессе номинации абстрактных понятий; характеризуется метафорическая модель как единица систематизации и описания фактического материала; дается обзор
11 выявленных в результате проведенного анализа метафорических моделей, репрезентирующих ментальную сферу в русской языковой картине мира.
Во второй главе («Метафорические модели на основе пространственных
представлений») выявляются типы ассоциативных связей в рамках
пространственного образного комплекса; описываются разновидности
метафорических моделей (модели движения; модели пространственной
организации и ориентации) в аспекте их лексико-семантического
варьирования; анализируются функции пространственных метафор.
Третья глава («Перцептивные метафорические модели») посвящена аналитическому описанию метафорических моделей, интерпретирующих ментальную сферу на основе перцептивных образов.
В заключении обобщаются результаты проведенного исследования и намечаются перспективы дальнейшего исследования ментального метафорического поля в современном русском языке.
В библиографии представлен список источников, справочников и список научной литературы по теме исследования.
Лексико-семантическое поле ментальности в русском языке
Истоки интереса современной лингвистики к языковому облику человека, и «внутреннего» человека в частности, обнаруживают себя еще в работах В. фон Гумбольдта, предложившего оригинальную даже по меркам сегодняшнего дня лингвофилософскую концепцию, поставившего перед языковедами новые задачи. Изучение языка по Гумбольдту не заключает в себе конечной цели, а вместе со всеми прочими областями гуманитарной науки служит высшей и общей цели познания человеком себя. Можно сказать, что сегодня в лингвистике уже достаточно много сделано для решения этой задачи: на основе языковых данных реконструируется запечатленный в языке «ментальный образ человека» - все то, что человек узнал о себе и захотел сообщить другому, к чему задолго до философской и научной мысли уже было обращено обыденное сознание. И, поскольку человек «запечатлел в языке свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и свой интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе», «передал языку свое игровое начало и способность к творчеству» [Арутюнова 1999: 3], становится очевидным, что изучение языковых образов психики человека представляет собой альтернативный внелингвистическому научному, но необходимо дополняющий его способ осмысления феномена человека.
Внутренний мир человека становится объектом так называемого лингвокреативного (собственно языкового) мышления, которое направлено «на "порождение" новых языковых сущностей путем трансформации (прежде всего смысловой) уже имеющихся в языке единиц», оперирует «ассоциациями, возникающими на базе понятий, уже закрепленных в данном языке в форме значений» [Телия 1987: 67].
Вместе с тем, будучи фрагментом языковой, картины мира, языковой образ внутреннего человека имеет все присущие ей существенные отличия от традиционных, выработанных в процессе познавательной деятельности человека научных, философских, религиозных, художественных и иных концептуальных моделей мира.
Прежде всего он «не может претендовать на цельность, непротиворечивость, полноту и авторство», ибо к нему «"приложили руку " многие поколения людей» [Одинцова 2000а: 8]: объективируясь посредством предоставляемых средств, модели мира, созданные в разные исторические эпохи, на разных этапах развития человеческой мысли, неизбежно «входили» в язык, отпечатываясь в нем, «привнося в него черты человека, его культуры» [Постовалова 1998: 11]. Так что в итоге оказывается, что в языковом образе человека научное соседствует с наивным, реалистическое, эмпирически подтверждаемое - с фантастическим, мифопоэтическим. Кроме того, он лишен той упорядоченности, системности, которые присущи концептуальным (научным, философским,1 философско-религиозным) моделям. К тому же, языковой образ внутреннего человека, в отличие от его рационально созданных научных моделей, не осознается или слабо осознается носителями языка, ибо представления, его образующие, существуют главным образом в качестве внутренней, содержательной формы языковых и речевых единиц. Формирующие языковую картину мира представления о мире, в том» числе о внутреннем мире человека, находящие отражение в семантике языка, в спонтанной речи как бы «навязываются» всем говорящим на нем в качестве обычных, стереотипных, конвенциональных способов репрезентации реальности, так как они относятся в своем большинстве к «области действия бессознательной социальной психологии» [Постовалова 1998: 22].
Типы ассоциативных связей в рамках пространственного метафорического комплекса
чПространство - одна из архетипических категорий в осмыслении мира, восходящая к мифу. Пространственные отношения, наряду с временными, являются одним из типов базовых отношений, воспринимаемых человеком и отражаемых формами языка. Пространство - «одна из первых реалий бытия, которая воспринимается и дифференцируется человеком», «для того, чтобы постичь пространство, достаточно открыть глаза, повернуть голову, протянуть руки и т.п », «оно оказывается в основе формирования многих типов номинаций, относящихся к другим, непространственным сферам» [Гак 2000: 127].
Яркость, зримость эмпирического образа делают пространственные представления универсальным способом, образцом для осмысления и обозначения многих абстрактных понятий и отношений. Идея логической исходности категорий пространства и времени при моделировании мира подчеркивается многими учеными. Так, Т.В.Топорова в работе, посвященной исследованию языкового воплощения древнеисландской модели мира, пишет: «Категории пространства и времени благодаря свойственной им универсальности и всеобъемлющему характеру формируют пределы, в которых развертывается человеческая жизнь. ... пространство и время не только конституируют рамки всего сущего, речь идет о системе более сложных «внутренних» зависимостей. Пространство и время воспринимаются как некие идеальные структуры, отличающиеся совершенством, цельностью и законченностью, образцы меры, порядка, организации, на которые в той или иной степени ориентированы другие области» [Топорова 1994:75].
Проведенный анализ показал, что в системе метафорических средств характеристики мыслительной деятельности образный комплекс пространственных представлений занимает особое место. "Пространственные" метафоры отличаются, во-первых, частотностью (они составляют 80% в нашей картотеке), во-вторых, богатством лексико-грамматического состава, в-третьих, разнообразием ассоциативных связей между характеризуемой (мыслительной) и характеризующей (пространственной) ситуациями и семантической емкостью. «Пространственные» метафоры активно используются и в разговорной речи, и в художественных текстах, и в метаязыке научной и научно-популярной литературы. Они позволяют структурировать сферу денотата (субъект мышления, мыслительный конструкт, процесс, предмет, тема мысли) и детально охарактеризовать ее. См. следующие примеры:
Порой, среди забот и жизненного шума, / Внезапно набеэюит мучительная дума / И гонит образ твой из горестной души (А.К.Толстой); Погода стоит великолепная, сухая, ясная; облачность с небес исчезла, воздух чист и прозрачен, дали обширны, картинны, уносят мысль твою далеко-далеко (П.К. Козлов. Географический дневник Тибетской экспедиции 1923-1926 гг.); Она [природа] нам являет предметы, эти предметы находятся в определенных отношениях с нами и между собой; знание этих отношений и составляет то, что называется умом: наш ум более или менее обширен в зависимости от большей или меньшей широты наших познаний в этой области (Мир философии); Только ум и сметливость помогали следователю временами интуитивно проходить обрывавшийся путь от догадки до открытия истины (Г.Бакланов); За несколько дней, которые он провел с Карпухиным, Никонов поверил, что тот невиновен. К этому выводу он пришел вчера [...] (Г.Бакланов); Митя стоял один, в темноте, в углу и вдруг схватил себя руками за голову. Разбросанные мысли его вдруг соединились, ощущения слились воедино (Ф.Достоевский); В процессе познания человек [...] ищет наиболее правильные пути решения проблемы, иногда заблуждается и вновь выходит на верную дорогу (Психология мышления). Ср. частое употребление в разговорной речи оборотов типа: мысль не выходит из головы, крутится в уме, вылетела из головы и т.п.
Можно сказать, что для описания процесса мышления в языке детально разработана метафора пространства, движения, пути. См., например, указание на концептуальную функцию метафоры движения в следующем отрывке: ... мысль о психическом акте как движении, имеющем определенное начало, течение и конец, должна быть удержана как основная [...]. Она обязывает психологию вывести все стороны психической деятельности из понятия о движении [Сеченов 251-252].
Мыслительная деятельность представлена языком как процесс (ср. процесс мышления, ход мысли), то есть изначально концептуализируется при помощи метафоры движения, заключенной в самом слове процесс - от лат. pro -cedo «идти вперед». Мыслительный процесс представляется как линейный, и направленный: научный подход, исходить (из чего), выводить (что), добираться до смысла и т.д.
Модель зрительного восприятия
Метафорическая концептуализация интеллектуального потенциала человека как способности видеть наиболее устойчива в картине мира русского человека, что вполне естественно, поскольку именно зрительный канал предоставляет человеку наиболее «очевидную» важную и разнообразную информацию об окружающем мире. Ю.С. Степанов отмечает, что в индоевропейской культуре исконно различаются два вида знания, выражающиеся двумя-разными, корнями: корень veid- / vid- и корень... gno-.. Первый из них означает знание земное, человеческое; знание о мире, окружающем человека, доступное органам чувств, зрению и слуху; знание, могущее быть истинным и л и. ложным. Второй - знание высшее, божественное;. знание о высшем мире, недоступном органам чувств, но доступном разуму; знание вечное, всегда истинное [Степанов 1997: 339]:. В русском языке оба эти знания могут быть выражены с помощью лексики зрительного!восприятия.
Главную роль в восприятии внешнего, мира;. в практической (и теоретической) деятельности, человека, во всем; что он; делает, играет зрение, зрительное восприятие: Оно важно до такой степени; что естественный язык, естественный интеллект и- человеческий " менталитет называют "ориентированными- на. наглядность". Зрение - главный ориентир человека в мире, а зрительная информация - главная из всех ее видов (ср. Лучше один:раз увидеть...}. Зрительная информация- обрабатывается мозгом быстро (точнее-моментально, "сразу");, в..основном на. подсознательном-уровне; (в норме не требует специальных умственных усилий и: рефлексии; более, того, происходит нередко даже, как бы помимо или наперекор воле человека; ср. глаза бы мои не видели). Человек воспринимает предъявляемый ему предмет объемно и целостно. Кроме того, ситуация зрительного восприятия не сводится только к понятиям "видеть" и его производным; она. охватывает чрезвычайно большую сферу разнообразных физических явлений: свет, цвет, окраску, размеры, форму, количество, пространство, расстояние, перспективу, положение наблюдателя (ср. до, после, перед, сзади, над, иод), состояние среды, через которую воспринимается предмет (ср. туман, облачность, пелена, завеса — ясный, четкий, яркий), наличие преград {загораэюиватъ, скрывать, прикрывать), силу и состояние зрительной. способности {близорукий, дальнозоркий, бельмо на глазу, не видеть дальше своего носа).
Все это обусловливает тот факт, что метафорическая модель «зрительное восприятие» .вовлекается: в сферу характеристики ментальных состояний и процессов практически во всем своем объеме - включая слова разных частей речи и разной предметной отнесенности. Ядро этого поля составляет ЛСГ глаголов зрения: видеть, смотреть, глядеть, всмотреться, рассмотреть, посмотреть, увидеть, предвидеть (используется только в переносном значении), видеться, разглядеть, доглядеть, проглядывать, заглянуть, оглянуться, выглядеть, ослепить. Лексемы глядеть, смотреть и видеть представляют собой центр ЛСГ глаголов зрения. Причем глаголы глядеть и смотреть синонимичны, а глагол видеть противопоставлен им по семе «результативность».
Кроме глаголов, в АСП зрительного восприятия входят существительные, прилагательные и наречия зрительного восприятия:
1) существительные: взгляд, взор, глаза, рассмотрение, также слова и словосочетания, которые утратили значение зрительного восприятия как прямое, но сохраняют образную этимологическую связь с рассматриваемым пластом лексики и вместе с ними употребляются для характеристики ментальной сферы: кругозор, глазомер, прозрение, точка зрения, угол зрения, поле зрения, умозрение, мировоззрение, умозрительность, провидец, ясновидец и др.;
2) прилагательные: слепой, близорукий, дальнозоркий, дальновидный, зрячий, ослепительный и др.;
3) наречия и сочетания с наречным значением: зорко, слепо, ослепительно, с оглядкой на что-либо, без оглядки на что-либо и др.
При отнесении к сфере интеллектуальной деятельности все лексемы этого поля получают новую семантическую специализацию, закрепляются за характеристикой разных сторон прежде всего процесса понимания, образно определяют его достаточно подробно и многообразно, по самым разным аспектам. Приведем примеры:
