Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Иноязычное слово как единица лексики и объект лексикологии 18
I. Иноязычное слово: термин, понятие, реалия 18
1. Термин иноязычное слово в системе других терминологических обозначений неисконных лексических единиц 18
2. Основные подходы в определении понятия иноязычное слово. Двойственность понятия 21
3. Проблема разграничения среди слов с иноязычными морфемами собственно иноязычных слов и слов, созданных в русском языке 25
«Своё - чужое» среди слов-гибридов 26
«Своё - чужое» среди слов, состоящих только из иноязычных морфем 31
II. Проблема типологии иноязычных слов 35
1. Общая характеристика типологий, используемых при описании иноязычной лексики 36
Универсальные типологии иноязычных слов 36
Специальные типологии иноязычных слов 38
2. Проблема типологического описания новых иноязычных слов. Типы иноязычных слов с точки зрения номинации 43
Безэквивалентная иноязычная лексика 44
Иноязычные слова с экзотическим значением (пассивные заимствования) 45
Иноязычные слова с неэкзотическим значением (активные заимствования) 47
Эквивалентная иноязычная лексика 50
III. Иноязычное слово и разные формы заимствования 53
1. Устное и письменное заимствование 55
2. Материальное и «скрытое» заимствование 56
3. Прямое и опосредованное заимствование 62
4. Одновременное (параллельное) и разновременное заимствование 63
5. Вопрос о графическом заимствовании ' 64
Выводы , 67
Глава II. Формальная адаптация иноязычных слов и сопутствующие процессы 71
Вводные замечания 71
Понятие адаптации иноязычной лексики 71
Типы адаптации иноязычных слов в современном русском языке 73
Формальное варьирование иноязычного слова в процессе адаптации 74
Причины вариантности иноязычных слов 75
Типы формальных вариантов слова 80
I. Фонетическое освоение иноязычных слов и их варьирование 81
1. Фонетическая адаптация иноязычных слов 81
2. Фонематические варианты иноязычных слов 84 З.Акцентные (акцентологические) варианты иноязычных слов 89 4. Орфоэпические варианты иноязычных слов 90
II. Адаптация иноязычных слов в письменной речи. Графическое и орфографическое
варьирование иноязычных слов 94
1. Графическая адаптация иноязычных слов 94
2. Варианты письменного облика иноязычных слов 98
Орфографические варианты иноязычных слов 98
Графические варианты иноязычных слов 100
III. Написание и варьирование иноязычных аббревиатур 105
IV. Особенности формальной адаптации иноязычных слов в субстандарте 107
V. Стилистически сниженные варианты иноязычных слов 110 Выводы 116
Глава III. Грамматическая адаптация иноязычных слов разных частей речи 121
Вводные замечания 121
Имена существительные 124
І. Грамматическое оформление иноязычных имён существительных 124
1. Оформление основы существительного словоизменительными или/и словообразовательными морфемами 124
2. Отнесение иноязычного существительного к грамматической категории рода 129
Род неодушевлённых имён существительных 129
Склоняемые имена существительные 129
Несклоняемые имена существительные 132
Существительные среднего рода 133
Существительные мужского рода 135
Существительные женского рода 136
Род несклоняемого существительного и действие принципа аналогии 137
Родовое варьирование неодушевлённых несклоняемых существительных 139
Род одушевлённых имён существительных 142
Существительные мужского рода, обозначающие лицо только мужского пола 143
Существительные мужского рода, обозначающие лиц как мужского, так и женского пола 144
Существительные мужского рода, обозначающие лицо только женского пола 148
Существительные женского рода, обозначающие лицо только женского пола 150
Существительные женского рода, обозначающие лицо как женского, так и мужского пола 151
Существительные общего рода -" 152
Род иноязычных аббревиатур 155
Выводы 156
П. Особенности словоизменения иноязычных существительных 161
1. Отношение иноязычных существительных к склонению 161
Несклоняемые существительные с консонантным исходом 161
Одушевлённые существительные женского рода на твердый согласный 162
Существительные с исходом на -с(-з) 163
Существительные с исходом на -шн 165
Лексикализованные иноязычные структуры (сочетания, сложные слова и аббревиатуры) 170
Другие случаи отсутствия склонения у существительных на согласный 175
Несклоняемые существительные с вокальным исходом 177
Факторы, поддерживающие несклоняемость существительных 180
Выводы 183
2. Отношение иноязычных существительных к грамматической категории числа 185
Иноязычные существительные, имеющие противопоставление по числу 185
Иноязычные существительные, не имеющие противопоставления по числу 186
Существительные pluralia tantum 186
Существительные singularia tantum 187
Числовое варьирование иноязычных существительных на рубеже XX-XXI вв. 190
Отношение к категории числа иноязычных слов с конечным основы -с (< -s) 191
Формы множественного числа «инговых» существительных 192
Выводы 213
III. Иноязычные имена существительные в роли других частей речи 216
Имена существительные в роли аналитических прилагательных 219
Имена существительные в роли наречия 232
Выводы 232
Имена прилагательные 236
I. Грамматически оформленные имена прилагательные 238
П. Грамматически не оформленные имена прилагательные 239
III. Иноязычные имена прилагательные в роли имени существительного 248
Выводы 251
Глаголы 253
Наречия 256
Иноязычные наречия в литературном языке и субстандарте 256
Иноязычные наречия в роли других частей речи 258
Выводы 259
Другие части речи 260
Глава IV. Семантическое освоение иноязычных слов на рубеже XX-XXI вв. 263
Вводные замечания 263
I. Особенности семантики иноязычных слов на начальном этапе заимствования 264
1. Семантическая диффузность новых иноязычных слов 266
Понятие семантической диффузности иноязычного слова 266
Мотивированные и немотивированные иноязычные слова 271
Семантическая диффузность иноязычного слова и множественность его лексикографического толкования 274
2. Особенности восприятия говорящими новых иноязычных слов и проблема их корректной подачи в массмедийных текстах 275
3. Роль сочетаемости в семантическом освоении иноязычного слова 280
II. Формирование лексического значения нового иноязычного слова 283
1. Копирование лексического значения слова-этимона 284
2. Трансформация лексического значения слова-этимона 288
Категориальная трансформация лексического значения слова-этимона 288
Сужение/расширение значения лексического значения слова-этимона 289
Улучшение/ухудшение лексического значения слова-этимона 292
Появление коннотации у нового иноязычного слова 295
3. Роль парадигматических связей в формировании лексического значения иноязычного слова 302
Семантическая дифференциация иноязычных слов по отношению к своим эквивалентам 306
Стилистическая дифференциация иноязычных слов по отношению к своим эквивалентам 314
4. Особенности семантического освоения иноязычных слов, пришедших в литературный язык из субстандарта 319
III. Дальнейшее развитие семантики иноязычных слов и сопутствующие процессы- 324
1. Изменение типа лексического значения иноязычных слов ' 324
Деэкзотизация 324
Детерминологизация 336
2. Изменение коннотации иноязычных слов 340
3. Развитие полисемии в сфере иноязычной лексики " 344
Развитие полисемии у слов с первичным терминологическим (специальным) значением 345
Пополнение семантической структуры слова новым терминологическим значением 345
Пополнение семантической структуры слова общеупотребительным значением ' 351
Развитие полисемии у слов с первичным экзотическим значением 359
Развитие полисемии у слов с первичным общеупотребительным значением 364
Пополнение семантической структуры слова новым общеупотребительным значением 365
Пополнение семантической структуры слова терминологическим значением 367
Влияние полисемии иноязычного слова на его грамматическое поведение 371
Отношение разных лексико-семантических вариантов иноязычного слова к лексико-грамматическим разрядам 371
Отношение разных лексико-семантических вариантов иноязычного слова к категории одушевлённости/неодушевлённости 377
4. Обогащение семантической структуры иноязычного слова в результате вторичного заимствования 383
5. Изменения в синонимике русского языка 388
Особенности формирования новых синонимических пар (рядов) в процессе лексического заимствования 389
Пополнение синонимических пар (рядов) современного русского языка новыми лексическими единицами 395
6. Иноязычное слово как компонент новых фразеологических единиц 399
Выводы 407
Глава V. Словообразовательная адаптация иноязычных слов 413
Вводные замечания 413
I. Словообразовательные возможности иноязычных слов разных типов 414
II. Особенности формирования новых словообразовательных гнёзд 422
III. Словообразовательная деривация на базе иноязычных слов как источник новых номинаций 432
Номинации признаков 433
Номинации лиц 439
Номинации действий 443
Глагольные номинации действий 443
Имена действий 446
Номинации предметов 448
Выводы 451
Заключение 454
Принятые сокращения 459
Источники цитат Словари, монографии, научные издания Библиография 462
Приложения 482
Тематическое расслоение новой иноязычной лексики 482
Словник гнездового типа 485
- Иноязычное слово: термин, понятие, реалия
- Понятие адаптации иноязычной лексики
- Грамматическое оформление иноязычных имён существительных
Введение к работе
Процесс заимствования слов из других языковых источников, способность русского языка «превращать» чужое в своё, отказываясь от избыточного словесного материала, всегда вызывали исследовательский интерес. Однако традиционность темы предлагаемого исследования не снимает (и не снижает) её актуальности.
Необходимость изучения иноязычной лексики на современном этапе развития русского языка объясняется причинами собственно языковыми (внутренними) -состоянием языка на рубеже XX-XXI вв. - и причинами гносеологическими -состоянием современной лингвистической науки, описывающей и осмысливающий данный процесс.
Языковые причины, по которым изучение иноязычных слов является актуальным, связаны с характером современного лексического заимствования. Оно, безусловно, отличается не только масштабом, численностью поступающих в язык единиц - в Петровскую эпоху их было не меньше, но и другими особенностями, которые необходимо учитывать при анализе исследуемого материала.
Важнейшими являются следующие:
- интернациональный характер современного заимствования (активный приток
новых слов из других источников наблюдается во многих других развитых языках мира);
- преимущественно один язык-источник (американский английский);
- проникновение иноязычной лексики в разные области человеческой
деятельности, вплоть до бытовой сферы, и разные варианты общенародного языка -
литературный язык (как книжные, так и разговорный стили) и субстандарт (жаргоны);
интенсификация процесса «скрытого» заимствования - калькирования (см. об этом, в частности, в [Крысин 2002: 27-34]);
активизация вторичного заимствования (см., например: резюме в значении 'краткие анкетные данные', пилотный в значении 'экспериментальный, пробный, первый');
сильнейшее взаимодействие процессов внешнего заимствования (заимствования из чужого языка) и внутреннего заимствования (заимствования из других вариантов этноязыка, преимущественно жаргонов);
- ускоренная адаптация иноязычных слов, проявляющаяся в заметных
передвижениях новых иноязычных слов с периферии лексической системы к центру, в
стремительном формировании словообразовательного гнезда (в случае актуальности
7 слова), в активной семантической дифференциации иноязьшных лексем в условиях конкуренции с синонимом;
- параллельное заимствование наряду со словом ещё и его производных, т.е.
заимствование «чужих» словообразовательных гнёзд (см.: боди, боднгард, боди-арт,
бодибилдинг; пицца, пиццерия; пейджер, пейджинг и др.);
ставшее регулярным заимствование аббревиатур;
проникновение в речь «редких» с точки зрения процесса заимствования частей речи, например междометий вау!; ее! (см. об этом также [Крысин 2002: 30; Васильев 2003: 128-129]).
Кроме того, заимствование слов проходит на фоне мощнейшего чужеземного влияния на другие языковые сферы (синтаксис, интонация, графика)1, а в области лексики, помимо притока новых иноязычий, наблюдаются активное использование в речи ранее заимствованных слов, нередко их переосмысление или/и стилистическая «переработка» (например, в случае с бывшими экзотизмами).
Существуют и гносеологические причины, объясняющие актуальность исследования.
По-прежнему важными остаются многие теоретические и терминологические вопросы, связанные с проблемой лексического заимствования. Одним из таких вопросов является вопрос о содержании и объёме понятия, обозначаемого термином иноязычное слово. Отметим также, что в научной и учебной литературе недостаточно строго и последовательно разграничиваются и другие терминологические наименования (и соответственно понятия), относящиеся к сфере заимствования, такие, как варваризм, экзотизм, иноязычное вкрапление, иноязычное заимствование и т.п.2
Терминологическая неупорядоченность затрудняет объективную оценку результатов, последствий заимствования. Так, в отечественной русистике наблюдается заметный разнобой в определении статуса того или иного чужеземного слова с точки зрения его необходимости или, наоборот, избыточности для системы русского языка. К примеру, слова имидж, импичмент, менеджер, мониторинг, ноу-хау, рейтинг, эксклюзивный, электорат в работах одних авторов рассматриваются как обоснованные,
Можно отметить также и заимствование отдельных невербальных средств общения, например жеста, сопровождающего восклицательное междометие ее!
2 Важность данной проблемы осознавалась лексикологами уже давно. Так, автор одной из работ, посвященных заимствованным словам, пишет: «Общепризнано, что под понятием заимствование в лексикологии объединяется целый ряд весьма разнородных лексических феноменов. Основная задача современной лексикологической теории ... дать четкую дефиницию каждому из этих явлений, терминологически их адекватно обозначить, разработать твёрдые, действующие критерии, согласно которым можно будет с достаточной степенью точности относить то или иное слово к определённой лексической разновидности» [Баш 1989: 27].
8 оправданные заимствования, в других - как избыточные элементы, засоряющие родной язык и нарушающие его дух.
Динамический характер современного заимствования, его масштабность, тотальность вызывают иногда резкие отрицательные оценки и очень часто беспокойство за судьбу русского языка, чистоту родной речи. К сожалению, эмоциональность, оценочный подход затрудняют объективный анализ современной языковой ситуации. И хотя история языка показывает, что нередко те или иные лексические единицы «оседали» в нём вопреки прогнозам учёных, вопреки отрицательным оценкам чуткой к языковым новациям общественности, в современной науке предпринимаются попытки «просчитать» результаты заимствования: определить, какие слова останутся в системе языка, а какие не смогут пустить корни на русской почве. В лингвистическом прогнозировании оказывается актуальным понятие потенциального заимствования, т.е. такого иноязычного слова (неологизма), которое со временем войдёт в систему русского языка как полноправная лексическая единица. Кроме того, для решения проблем лингвистического прогнозирования представляется необходимым изучение факторов, влияющих на судьбу иноязычного слова (экстралингвистических и собственно языковых).
Недостаточно разработаны в современной науке и вопросы, связанные с типологией иноязычных слов (в частности неологизмов).
Совершенно очевидно, что лексика неисконного происхождения весьма
разнородна и с тематической точки зрения, и по своему происхождению, и с точки зрения
стилевой дифференциации, степени включённости в парадигматику языка и т.д. По-
видимому, типологическое описание иноязычной лексики должно основываться на
многомерной классификации. При этом должны учитываться: тип лексического значения
заимствуемого слова (экзотическое/неэкзотическое,
терминологическое/нетерминологическое), стилевая принадлежность,
словообразовательные возможности, графика (кириллица/латиница), особенности функционирования в различных речевых сферах и др.
Важно рассмотреть особенности включения иноязычного неологизма в языковую парадигматику: «встраивание» его в определённую лексико-семантическую группу, синонимический ряд, словообразовательное гнездо и т.п. - и синтагматику (последний вопрос менее всего изучен). К примеру, отдельного рассмотрения заслуживает процесс образования новой фразеологической единицы на базе иноязычного неологизма. Сам факт такого фразообразования свидетельствует о вхождении нового иноязычного слова в систему языка, и, очевидно, его можно рассматривать как критерий освоенности
9 иноязычного слова, что, по нашим данным, ещё не отмечалось в специальной лингвистической литературе.
Своеобразные парадигматические отношения выстраиваются между формальными разновидностями (вариантами) одного и того же иноязычного слова. При этом в одних случаях различия вариантов обнаруживаются как в письменной, так и в устной речи (ланч — ленч), а в других - только в письменной или только в устной речи (Интернет — ИнтерНет - интернет — Internet; маркетинг - маркетинг). Изучение разных типов вариантности иноязычных заимствований является актуальным в решении вопросов речевой культуры, а также проблем лексикографической фиксации варьирующегося слова.
Хорошо представляя степень изученности неисконной лексики в русском языке, выскажем мнение о том, что в работах, посвященных этой проблематике, как правило, выбирается (и вполне обоснованно) какой-либо один исследовательский аспект. Самым распространённым является лексикологический, при котором иноязычное слово рассматривается только как единица лексической системы языка, а наиболее важным оказывается в первую очередь лексическое значение слова. Принципами описания избираются генетический (изучаются иноязычия одного языка-источника, например англицизмы литературного языка или жаргона), тематический (иноязычные слова описываются по тематическим группам), частеречный и т.д.
На наш взгляд, следует обратить внимание на тот факт, что слово другого языка, попадая в чужую языковую среду, включается в системные отношения и в речи (в конкретном высказывании), и в самом языке-реципиенте (системе), что позволяет рассматривать иноязычное слово не только как единицу лексической системы, но и как единицу языковой системы в целом. В лексической системе языка иноязычное слово занимает определённое место в самой иноязычной лексике, а также в других парадигматических подсистемах (стилевых пластах лексики, лексико-тематических группах и т.п.), что, безусловно, отражается на состоянии лексики.
Но иноязычное слово не безразлично и для языковой системы в целом, для других её уровней - фонетики, морфемики, словообразования, грамматики. Морфемная структура иноязычного слова, его словообразовательные связи и возможности, особенности произношения и грамматического «поведения» оказываются значимыми для функционирования языка в той же степени, что и семантическая сторона иноязычной лексемы, и должны приниматься во внимание при изучении данного пласта лексики. Поэтому при описании иноязычных слов как потенциальных единиц системы, при анализе
10 процессов адаптации (русификации) необходим системный подход (чаще всего в работах подобной проблематики реализуется всё же таксономический подход - иноязычные слова, появившиеся в языке в тот или иной промежуток времени, и комментарии к ним подаются перечнем, списком). Именно системный подход позволяет увидеть в кажущемся хаосе лексических новаций организующие и упорядочивающие действия языкового механизма.
Итак, многоаспектное исследование предполагает: а) изучение иноязычных слов как единиц языковой системы; б) получение новых данных не только об этих единицах, но и «работе» самого языка.
В связи с вышеизложенными положениями, цели исследования можно представить следующим образом: определить лингвистические особенности адаптации и функционирования иноязычных слов, поступающих в русский язык (в различные его варианты - стандарт и субстандарт) на рубеже XX-XXI веков; выявить закономерности в ассимилировании иноязычного лексического материала; отметить тенденции в развитии языка, т.к. заимствование и освоение иноязычных слов нередко проявляет эти тенденции, делает их более заметными, а их действия - более интенсивными.3
Задачи исследования:
- уточнить объём и содержание понятия иноязычное слово; определить системные
связи данного термина с другими терминами, именующими слова неисконного
происхождения в русском языке (заимствованное слово, иностранное слово,
проникновение, вхождение и др.);
- на основе многомерной типологии иноязычных слов (по тематическому
признаку, с точки зрения стилевой принадлежности, частеречного состава,
происхождения, наличия/отсутствия эквивалентных лексических единиц в языке-
реципиенте и др.) представить системное описание иноязычной лексики,
употребляющейся в русской речи на рубеже веков;
— описать условия и способы адаптации иноязычных слов в русском языке — семантической и формальной, а также сопутствующие процессы (варьирование);
- описать парадигматические отношения: а) между иноязычными словами и их
синонимами, б) между иноязычными словами и их словообразовательными дериватами и
др.;
3 См. по этому поводу точку зрения В.Г. Демьянова: «... заимствования попадают-в ту сферу функционирования языка, которая отражает наиболее продуктивные явления, происходящие в нём» [Демьянов 2001: 7].
- уточнить некоторые «показатели» закрепления иноязычных слов в системе
язьжа-реципиента, поскольку освоение иноязычного слова в период языковой
нестабильности имеет свои особенности, по сравнению с периодом стабильности;
— определить деривативные возможности иноязычных слов разных типов;
— исследовать переходные явления в сфере иноязычной лексики (переход
эквивалентной лексики в лексику безэквивалентную, лексики экзотической в лексику
неэкзотическую и др.);
- сопоставить процессы функционирования и русификации иноязычных слов в
литературном языке и субстандарте, описать специфические для субстандартной речи
способы языковой обработки иноязычной лексики.
Материал исследования представляет собой массив иноязычных лексем, включающий: 1) единицы, заимствованные или заимствуемые русским языком на рубеже XX-XXI вв. (например: пиар, бутик, спам, Интернет и др.); 2) единицы, заимствованные русским языком в более ранние периоды и ставшие актуальными на рубеже веков после некоторого «забвения» (истеблишмент, дансинг, колледж); 3) производные слова, образованные на русской почве от иноязычных слов первой и второй групп. Всего исследовано свыше 2000 лексем.
Для иллюстративного материала привлекались контексты Электронного корпуса русских газет конца XX - начала XXI вв., отобранные (в соответствии с представленным нами словником иноязычных неологизмов и их производных) в Лаборатории общей и компьютерной лексикологии и лексикографии МГУ им. М.В. Ломоносова?. Ещё один авторитетный источник, откуда черпался иллюстративный материал, - электронно-поисковая система «Интегрум».6 По «Интегруму» уточнялись хронологические данные, а именно время появления того или иного неологизма в русской речи. Благодаря «Интегруму» были получены примеры употребления исследуемых единиц в радио- и телеэфире. Источником исследования послужили также массмедийные тексты, выставленные на различных сайтах Рунета, и «электронная» речь посетителей форумов, конференций и т.п. В диссертации использовались и наблюдения за употреблением иноязычных слов в устной разговорной речи; в некоторых случаях привлекались художественные тексты современных авторов.
4 Чуть более половины исследуемых слов функционируют в устной или/и письменной речи в
различных вариантах (бейдж - бэйдж - бейджнк; Интернет - Internet; ланч - ленч). С учётом подобных
вариантов общее количество анализируемых единиц увеличивается примерно на 600 единиц.
5 По просьбе авторов проекта «Электронного корпуса русских газет...» А.А. Поликарпова, О.В.
кукушкиной и др., ссылки к цитатам из материалов этого источника даются не на конкретное издание, а на
сам Электронный корпус (в дальнейшем - ЭКГ).
6 Возможность работать с этой системой любезно предоставила мне руководитель Группы словарей
новых слов Института лингвистических исследований РАН Т.Н. Буцева.
Все исследуемые лексемы зафиксированы автором работы в речи, в конкретном речевом употреблении. Большинство из них отражены в новейших толковых словарях [ТСРЯ; БТС; АЛ и др.], в словарях иноязычной лексики [ТСИС; НСИС], а также в неологических словарях [НСЗ-90; НРЛ-1991; НРЛ-2007]. Ряд лексем на «момент» исследования не получил лексикографической разработки (приблизительно 2,5 %).
Методика исследования. Исследование проводилось в русле системно-описательного метода лингвистики. В изучении живых активных процессов и современных языковых тенденций мы опирались на традиции Московской школы функциональной социолингвистики.
В ходе работы использовались как общенаучные методики (наблюдение, описание, классификация, сопоставление), так и специальные методики, обеспечивающие решение тех или иных задач.
При описании иноязычных неологизмов, не зафиксированных словарями, использована методика лексикографического описания, или лексикографическая разработка слова.
При описании особенностей функционирования неологизмов в речи проводился стилистический анализ.
При исследовании парадигматических отношений лексических единиц использована методика дефиниционного анализа и методика формализации описания морфемной структуры.
В изучении некоторых аспектов исследуемой проблемы проводились количественные подсчёты. В описании материала использовались результаты опроса респондентов, отражающие особенности восприятия и употребления ряда иноязычных неологизмов.
Новизна исследования заключается в том, оно основано на многоаспектном изучении новой иноязычной лексики рубежа XX-XXI вв. и строится как описание основных типов адаптации иноязычных неологизмов в современном русском языке. Ранее изучались (по отдельности) некоторые типы адаптации иноязычной лексики в тот или иной период истории русского языка. Нас интересовала общая картина, позволяющая увидеть особенности освоения современных заимствований на территории исконного распространения русского языка.
Впервые на значительном (почти исчерпывающем) массиве новой лексики проанализированы традиции и новации в освоении иноязычных слов на разных языковых
Автор не несёт ответственности за содержание высказываний как в устной речи, так и в текстах СМИ. Стиль цитат, (орфо)графическое оформление слов сохраняются в соответствии с оригиналом.
13 уровнях (фонетическом, грамматическом, лексическом, словообразовательном) и на разных «участках» языка (графика, орфография); определены причины изменений в адаптационных процессах иноязычной лексики.
Методологически описание всех типов адаптации в одной работе стало возможным потому, что в анализе языкового материала был использован системный подход. Его можно сформулировать следующим образом: особенности освоения (русификации) слова как на начальной стадии, так и на последующих стадиях зависят от того, к кому типу иноязычной лексики оно относится. Важнейшие особенности формальной и семантической адаптации заимствуемых слов рассматриваются в диссертации с учётом многомерной типологии иноязычной лексики (используется, в частности, предложенная нами классификация иноязычных неологизмов с точки зрения номинации).
Новизна исследования состоит также в том, что в описании адаптации иноязычной лексики выявлены межуровневые связи, позволяющие представить адаптационный механизм языка как систему, в которой особенности освоения иноязычного неологизма на том или ином языковом уровне оказываются взаимосвязанными.
Новым является и сопоставительный аспект той части исследования, которая посвящена функционированию и языковой обработке иноязычных слов и их производных в различных языковых сферах (вариантах): стандарт и субстандарт.
Наконец, новизна исследования определяется и новизной анализируемого материала. В работе представлено типологическое описание именно новой иноязычной лексики (критерием новизны считаем время вхождения той или иной лексической единицы в русскую речь в период языковой нестабильности, т.е. с конца 80-х гг. XX в. до настоящего времени).
Положения, выносимые на защиту.
1. В условиях усилившегося на рубеже XX-XXI вв. лексического заимствования
адаптационный механизм русского языка становится более отлаженным,
«бесперебойным». Об этом свидетельствуют ускоренный переход иноязычного
неологизма на кириллицу или его одновременное функционирование в двух
графических вариантах (нередко в пределах одного текста) и активное участие нового
слова в деривационных процессах, в особенности в словопроизводстве.
2. Ускоренная адаптация иноязычной лексики тем не менее не является
основанием для прогнозирования результатов заимствования. Стремительная
русификация слова (включение в систему русского языка, «обработка» на всех языковых
уровнях) ещё не делает его полноценной единицей языка - в том смысле, который
вкладывался в это понятие традиционной теорией заимствования, т.е.
14 общеупотребительным, стилистически нейтральным словом. Множество слов прошли фонетическую адаптацию, пишутся кириллицей, имеют своё строго индивидуальное значение, имеют производные, но при этом остаются на периферии языка в пределах какой-либо языковой микросистемы (обычно обслуживающей ту или иную профессиональную сферу).
Для закрепления слова в ядерной части лексики значимым на современном этапе является вхождение слова в состав интернациональной лексики.
На характер адаптации заимствуемых слов оказывает сильнейшее влияние окончательная смена к концу XX в. доминирующего языка-источника (в подавляющем большинстве случаев, как и во многих других языках-реципиентах, это американский вариант английского языка). Последствия такого доминирования проявляются в том, что русский язык всё чаще принимает какое-либо конкретное слово не как отдельное, единичное слово, а как член какой-либо готовой парадигмы, микросистемы. Кроме того, среди поступающих в русский язык новых иноязычных слов формируются группы идентичных по структуре лексем, освоение которых проходит в общем русле, по одинаковым или похожим схемам.
В процессе освоения иноязычного слова на разных языковых уровнях решающими оказываются его связи с уже существующими в русском языке единицами. Ведущим принципом в адаптации иноязычной лексики в исследуемый период является принцип аналогии.
Общее направление адаптационных процессов проявляется в конкуренции иноязычных слов с лексическими единицами заимствующего языка, в стремлении органично влиться в систему и стать «своими».
Одна из наметившихся тенденций рубежа XX-XXI веков - стремление говорящих к множественности наименований. В период интенсивности многих языковых процессов, в период языковой нестабильности происходит активное накопление обозначений одного и того же денотата, «фрагмента» действительности, в результате чего современный человек получает огромный запас как однословных, так и составных номинаций, необходимых ему в постоянно усложняющейся жизни, связанной с дальнейшей дифференциацией сфер человеческой деятельности.
Теоретическая значимость диссертации состоит в следующем: в ней уточняется понятие иноязьлного слова (раскрываются диахронический и синхронический аспекты данного понятия); выявляются группы одноструктурных лексических единиц, вызывающих трудности при определении этимологического статуса; предлагаются
15 конкретные критерии для разграничения собственно заимствований и слов, созданных на русской почве из иноязычного материала.
Самостоятельное научное значение имеет теоретический раздел работы, посвященный систематизации различных форм заимствования (с указанием их особенностей в исследуемый период). Впервые в научной традиции последовательно разграничиваются такие формы скрытого заимствования, как вторичное заимствование и семантическое калькирование. По-новому освещаются и некоторые другие вопросы заимствования (вопрос о графическом заимствовании; функции лексического заимствования, по сравнению с функциями словообразования и др.).
Практическая значимость работы. В исследовании реализован принцип системного (многомерного) описания иноязычной лексики. Опыт подобного описания может быть использован в дальнейшем в научных работах, посвященных иноязычным словам.
Представленные в диссертационной работе приложения являются эмпирической базой для частных исследований в области неологической лексики, как иноязычной, так и образованной на русской почве.
Идеи и результаты исследования отражены в разработанных автором спецкурсах «Проблемы отечественной неологии», «Активные процессы в лексике современного русского языка» и в лекционном курсе «Современный русский язык. Лексикология».
С 2003 г. в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского при кафедре современного русского языка и общего языкознания автором организована научно-исследовательская работа студентов по изучению инновационных процессов в русской лексике. Результаты этой работы опубликованы («Новые слова XXI в.: словарные материалы к спецкурсу по неологии» / Под ред. Е.В. Мариновой. - Н.Новгород: изд-во ННГУ, 2007).
Материалы исследования использованы автором при составлении «Словаря новых слов» для бюллетеня Совета по русскому языку при губернаторе Нижегородской области.
Отдельные положения диссертации послужили базой для ряда выступлений автора по проблемам речевой культуры и современных языковых изменений в различных СМИ г. Нижнего Новгорода, а также перед аудиторией учителей и преподавателей техникумов г. Нижнего Новгорода и Нижегородской области.
Апробация исследования.
В полном объёме диссертация обсуждалась на семинаре Отдела русского языка Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН.
Вопросы, разработанные в диссертации, обсуждались на международных и всероссийских конгрессах, конференциях и семинарах, в том числе: Международная научная конференция «Аванесовские чтения» (Москва, 2002); Международная научная конференция «Социальные варианты языка» (Нижний Новгород, 2002); IV Всероссийская научно-практическая конференция РОПРЯЛ (Москва, 2002); Международная научная конференция «Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы» (Москва, 2002); Международная научная конференция «Жизнь провинции как феномен духовной культуры» (Нижний Новгород, 2003); Международная научная конференция «Социальные варианты языка - II» (Нижний Новгород, 2003); II Международная научная конференция «Язык и культура» (Москва, 2003.); Всероссийская конференция молодых учёных «Проблема языковой картины мира» (Нижний Новгород, 2003, 2004); II Международный конгресс русистов «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, 2004); III Международная научно-методическая конференция «Текст: проблемы и перспективы. Аспекты изучения в целях преподавания русского языка как иностранного» (Москва, 2004); Международная научная конференция Седьмые и Восьмые Шмелёвские чтения (Москва, 2006; Москва, 2008); Международная научная конференция «Научное наследие Б.Н. Головина и актуальные проблемы современной лингвистики» (Нижний Новгород, 2006 г.), а также на ряде региональных и зональных конференциях и семинарах.
Автором опубликованы монография («Иноязычные слова в русской речи конца ХХ-начала XXI вв.: проблемы освоения и функционирования». - М., изд-во «Элпис», 2008. - 496 с), а также 62 печатные работы (статьи, материалы докладов, тезисы). Две статьи изданы за рубежом.
Выражаю благодарность людям, чьи книги и статьи направляли меня во время работы. Это коллектив Отдела современного русского языка Института русского им. В.В. Виноградова РАН: Е. А. Земская, Л.П. Крысин, Е.И. Голанова, Е.В. Какорина, Р.И. Розина, М.Я. Гловинская, М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова, СМ. Кузьмина, А. В. Занадворова. Я благодарю за помощь, поддержку, внимание, советы и конструктивную критику Елену Андреевну Земскую и Леонида Петровича Крысина.
На первом этапе работы в сборе иллюстративного материала неоценимую помощь мне оказали сотрудники Лаборатории общей и компьютерной лексикологии и лексикографии МГУ им. М.В. Ломоносова А.А. Поликарпов и О.В. Кукушкина, предоставив возможность пользоваться материалами Электронного корпуса русских газет конца XX - начала XXI вв. (11 млн. словоупотреблений). Считаю своим долгом выразить глубокую благодарность сотрудникам ЛОКЛЛ.
Благодарю за помощь, интерес к моей работе Таисию Николаевну Буцеву, руководителя Группы словарей новых слов Института лингвистических исследований РАН. Я благодарю своих коллег по кафедре современного русского языка и общего языкознания Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского.
Я признательна моим студентам, на протяжении нескольких лет помогавшим мне в сборе материала.
Структура работы. Диссертация состоит из «Введения», пяти глав, «Заключения», списка литературы и приложений.
Иноязычное слово: термин, понятие, реалия
Термин иноязычное слово закрепился в отечественной лингвистике относительно недавно. В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой (первое издание - 1966 г.) он отсутствует (правда, отдельная словарная статья посвящена прилагательному иноязычный; см. его толкование - «заимствованный из других языков» [Ахманова]). Для обозначения слова неисконного происхождения в научной и учебной литературе использовались (и используются до сих пор) другие терминологические наименования. В словаре О.С. Ахмановой зафиксированы: иностранное слово, чужое слово, о заимствованное слово, заимствование [там же]. В словаре-справочнике В.Н. Немченко «Основные понятия лексикологии в терминах», помимо приведённых выше терминов, находим: иностранное заимствование, иноязычное заимствование, лексическое заимствование, словарное заимствование, слово иностранного происхождения, слово иноязычного происхождения, слово иностранного языка [Немченко 1995]., В научной литературе используются также термины (внешнее) вхождение, иноязычие, ксеноязычное слово, инородное слово, проникновение.
Все приведённые выше терминологические обозначения именуют слово, пришедшее в русский язык из другого языка, из другого источника. Однако специалисты склонны разграничивать многие из названных выше терминов, а в некоторых случаях отдавать предпочтение какому-либо конкретному наименованию. Так, по мнению А.В. Калинина, термин заимствованное слово является «наиболее правильным», поскольку к иностранным и иноязычным словам относятся только такие слова, которые «действительно принадлежат лексике других языков и не входят в словарный состав русского языка» [Калинин 1960: 35]. Заимствованные же слова - полноправные лексические единицы русского языка; в основной массе - «словарные единицы, которые и в морфологическом отношении, и по своей словообразовательной активности, и по лексической сочетаемости и синонимическим связям в функционирующей языковой системе, а тем более - в языковом сознании носителей (выделено мною - Е.М.) современного русского языка ничем не выделяются из общего круга слов соответствующих лексико-семантических групп» [Хабургаев 1989: 5]. 8 самом деле, такие заимствования, как школа, лошадь, табак, солдат и другие (примеры А.В. Калинина), не отличается ни своим «внешним видом», ни своими словоизменительными, словообразовательными и семантическими особенностями от слов исконных и функционируют в русском литературном языке наравне с ними. Это полностью освоенные, «обрусевшие», или русифицированные, заимствования, закрепившиеся на русской почве уже несколько веков (ранние заимствования относятся ещё к древнерусскому периоду в развитии русского языка). Их чужеродность «рядовой» носитель языка (не лингвист) не ощущает, да и лингвистам в подавляющем большинстве случаев, чтобы установить происхождение такого слова, требуется специальный анализ. Отметим, что обрусевшие заимствования, например кукла, лепта, легенда, магазин, парус, проба, свёкла, стих, терем, хлеб, холст, хор, школа и другие, не включаются в словари иностранных слов. Сведения о происхождении подобных слов содержатся только в этимологических словарях (словаря заимствованных слов нет «в природе»9 большинство словарей неисконной лексики называются «Словарями иностранных слов»; на рубеже XX-XXI вв. появился «Толковый словарь иноязычных слов» Л.П. Крысина [ТСИС]).
Итак, термин заимствованное слово соотносится только с теми словами, которые полностью освоены языком и утратили все признаки иноязычности. Данный термин оказывается не вполне удобным для обозначения таких неисконных слов, которые, в отличие от приведённых выше заимствований, заметно отличаются своим внешним видом, грамматическими и/или семантическими особенностями от слов отечественной лексики (см., например: джакузи, ноу-хау, гуру, дежавю, ай-кью и т.п.). Возможно, поэтому в отечественной лексикологии утвердился всё же термин иноязычное слово, который, как пишет Л.П. Крысин, может относиться «к любым лексическим элементам неисконного происхождения» [Крысин 2000: 5]. Отметим, что Л.П. Крысин ещё в 1968 г. широко использовал данный термин в монографии, посвященной заимствованиям XX в., включив его в название своей книги - «Иноязычные слова в современном русском языке» [Крысин 1968]). Позже термин иноязычное слово был предпочтён и В.Г. Демьяновым: в монографии «Иноязычная лексика в истории русского языка XI-XVII веков.
Иноязычное слово: термин, понятие, реалия
Иноязычное слово, попадая в систему заимствующего языка, подвергается «обработке»: графический и звуковой состав слова, его грамматические характеристики, лексическое значение и стилистический облик «подстраиваются» под законы и закономерности принимающего языка. Происходит адаптация слова на чужой лингвистической почве, его «национализация». Процесс этот идёт постепенно. Многие иноязычия обычно проходят путь от первоначального воспроизведения слова в его исконной фонетической, графической и грамматической форме, в качестве своеобразного вкрапления, до употребления в речи как полноправной словарной единицы заимствующего языка.
Каждый язык, выступая в качестве реципиента, вырабатывает свои приёмы, способы освоения иноязычного лексического материала — фонетические, графические, грамматические, семантические. Как пишет Ю.С. Сорокин, наличие в принимающем языке «готовых образцов, привычных способов передачи заимствованных слов» облегчает сам процесс заимствования и усвоения иноязычной лексики [см.: Сорокин-1965: 160]. Кроме того, значение имеет и то, в какой именно вариант национального языка «проникает» заимствуемое слово - в стандарт, т.е. в литературный язык, или в субстандарт (социолект или диалект).
Адаптируясь, иноязычное слово (как, впрочем, любое другое новое слово) включается в сложную систему отношений с имеющимися в языке единицами — «старыми» и новыми. Прежде всего оно «пристраивается» к словам определённой тематической группы (например, англицизм бренд входит в тематическую группу слов, «обслуживающих» экономическую сферу, коммерцию). Внутри группы новое слово начинает взаимодействовать с близкими по значению словами, дополнять синонимический ряд или составлять синонимическую пару (см.: бренд - торговая марка, лейбл, ярлык и др.). У новой лексической единицы в системе принимающего языка могут появиться антонимы, омонимы, паронимы - в этом случае выстраиваются определённые парадигматические отношения с данными единицами. Новое слово может стать центром новой микросистемы - словообразовательного гнезда (на первых порах словообразовательной пары, к примеру: бренд - брендовый). Порождая другие слова, иноязычие как будто бы пускает корни в чужую почву, тем самым постепенно становясь «своим» для носителей языка-реципиента. Чем больше родственников у иноязычной единицы, тем более мотивированной оказывается она для говорящих. Большое значение для функционирования нового слова имеют его синтагматические (сочетаемостные) связи. Тот круг слов, с которыми чаще всего употребляется новое слово в пределах синтагмы, -а круг этот может быть как предельно узким, так достаточно широким - строго очерчивает или, наоборот, расширяет его семантику. В некоторых случаях синтагматические отношения иноязычного слова могут быть базой для новой фразеологии (см.: бренд года, черный пиар, белый пиар, серый пиар и др.). Наконец, заимствуемое слово неизбежно занимает то или иное место в стилистической палитре русского языка, получает статус определённого стилистического (в широком смысле) средства: осмысливается как книжное слово, термин, профессионализм, бытовизм и т.п.
Таким образом, процесс адаптации иноязычия сложный, многосторонний; он, как и всё в языке, имеет системный характер. Степень освоения, особенности освоения слова с какой-либо одной стороны может повлиять на другие адаптационные процессы. Так, например, если иноязычное слово не адаптировалось с точки зрения графики, т.е. пишется в русских текстах в «оригинале», тормозится и процесс его морфологической адаптации (как правило, в иноземном обличье слово не склоняется - см. историю слова Интернет в русском языке в гл. I).
Что можно считать результатом процесса адаптации? Существуют ли показатели окончания этого процесса? Самая распространённая точка зрения по этому поводу следующая: результат процесса адаптации - стабильное функционирование иноязычия в русской речи как полноправной единицы системы, незатруднённое («автоматическое») использование её многими говорящими разных поколений. Иными словами, процесс адаптации заканчивается полным заимствованием, т.е. «приятием» чужого слова. Обычно такое слово имеет некоторые «показатели», признаки того, что оно заимствовано. По мнению Ю.С. Сорокина, формального «приноровления» иноязычного слова к звуковой и морфологической системе заимствующего языка ещё не достаточно. «Гораздо важнее, — пишет учёный, — не сам факт полной ассимиляции звукового облика и формы слова, а признак устойчивости, единообразия и нормализации этой формы» [Сорокин 1965: 62]. Одним из важнейших критериев прочного врастания иноязычия в язык-рецептор является возникновение у иноязычного слова новых значений; иными словами, семантическая активность слова, развитие на его базе смысловых оттенков, полисемии. Такие процессы в свою очередь обусловлены степенью «фразеологической активности слова, разнообразием его возможных сочетаний с другими словами заимствующего языка и разнообразием его возможных применений» [там же: 63]. Существенным моментом является устранение смысловой дублетности слова, семантическая или/и стилистическая дифференциация его с эквивалентным словом языка-реципиента. Ещё одним важным признаком заимствованного слова является наличие производных (словообразовательного гнезда) на почве данного языка, деривативная, «порождающая» активность слова.
Грамматическое оформление иноязычных имён существительных
В современном русском языке основы иноязычных имён существительных оформляются тремя способами. Первый, самый распространённый - присоединение к основе иноязычного слова словоизменительной морфемы (окончания). Естественно, при этом заимствование получает целую систему окончаний для падежных словоформ. Таким способом оформляется подавляющее большинство имён, основы которых имеют консонантный исход. Основы существительных с вокалическим исходом остаются без падежных окончаний. Они переходят в разряд несклоняемых субстантивов (см. об этом далее).
При оформлении некоторых англицизмов система окончаний присоединяется не к исходной форме иноязычного прототипа (как, например, бокс, -а box; шорт-ы short), а к форме множественного числа.1 См., например, слова клипсы, кекс, джинсы, рельс, баксы, леггинсы, слаксы, бутсы, спикере и др., в которых конечный согласный основы -с-является по происхождению формативом мн. ч. -s. Ср. англ. clip (мн.ч. clips), cake (cakes), jean Oeans), rail (rails), buck (bucks), legging (leggings - от leggy длинноногий ), slacks, slips, boots, snickers. Переосмысление формы множественного числа (деплюрализация115) происходило и с некоторыми заимствованиями из других языков. См.: клапан нем. Klappen мн. ч. (ср. ед. ч. Klappe); лацкан нем. Latzchen, розан нем. Rosen, локон нем. Locken, кокос исп. cocos, силос исп. silos, лоперсы нидерл. lopers половики, дорожки , стоперсы нидерл. stoppers концы каната для ремонта , устерсы устрицы нидерл. oesters и др. (см. об этом: [Вуйтович 1973: 151-155; Bond 1974: 31-32; Kiss 1994]. О «непосредственной транслитерации» форм множественного числа при заимствовании из греческого языка (Библия, грамота, свёкла) писали И. Линдеман, М. Фасмер [Линдеман 1895: 49, 74-75; Фасмер 1909]. Деплюрализация происходила также при освоении некоторых латинизмов [см.: Speck 1978].116 На рубеже XX-XXI вв. присоединение русской системы окончаний к плюральной форме наблюдается только среди англицизмов.
Следующий способ оформления иноязычной основы - периферийный в области существительных. Кроме окончаний, средствами грамматического оформления иноязычного субстантивов могут являться также суффиксы.
Традиция оформления иноязычных существительных исконными суффиксами очень давняя. Так, уже в ранних заимствованиях из английского языка (XVI в.), таких, как лундыш лондонское сукно (от London), еренга ирландское сукно (от Irish), галина (английская мера) - ср. gallon, карзай (сорт сукна по названию графства Керзет) и др., находим исконные морфемы -ыш, -г(а). -ин-, -ай [см. об этом: Шмелёва 1961]. «Смешанным» способом оформились, например, заимствования, которые до сих пор употребляются в русской речи. Так, например, основы некоторых существительных, заимствованных из французского, немецкого, итальянского и некоторых других языков, оформляются с помощью суффикса предметности -к(а): таблетка (ср. франц. tablette), банкетка (ср. франц. banquette скамья ), фишка (ср. франц. fiche колышек, карточка ), горжетка (ср. франц. georgette горлышко ), тужурка (ср. франц. toujours всегда, постоянно ), марионетка (ср. франц. marionette), папка (ср. нем. Рарре), форточка (ср. нем. Forte дверь ), салфетка (ср. нем. Salvette), сарделька (итал. sardella), конфорка (ср. нидерл. komfoor жаровня ), шлюпка (ср. нидерл. sloep), шпаргалка (ср. польск. szpargaly), колготки (ср. чеш. puncoskovy kalhoty буквально чулковые штаны ), фарцовка (ср. англ. for sale для продажи ) и др. См. также заимствование новейшего периода - ти-шотка футболка с Т-образным вырезом (ср. англ. T-short то же ) - см.: Все ребята получили жетоны на игровые автоматы и фирменные ти-шотки от молотка (ж-л «Молоток» 2002 № 22).
В оформлении основ иноязычных субстантивов, заимствованных на рубеже XX-XXI вв., участвует суффикс предметности -ик. См.: топик лёгкая женская кофточка на бретельках (ср. англ. top верх, верхняя часть ), ролики (ср. нем. Rolle), смайлик (ср. англ. smile улыбка ; официальное название emotions icons, или emoticons), тамагучик (переоформленное, по-видимому, в детской речи тамагочи — япон. буквально яйцо ).
Смешанный способ (суффикс + окончание) весьма продуктивен в субстандарте, а именно в жаргонах. Кроме того, в некодифицированных сферах речи разнообразнее сам набор суффиксов, используемых для оформления иноязычий. К основам существительных могут присоединяться следующие суффиксальные морфемы:
-НИК: бёзник/бёздник (мол. жарг.) англ. birthday день рождения ;
-ОК: бидок (бизн.-сленг) заявка (иногда - лучшая) на покупку англ. bid предложение цены, предложенная цена ; гифток (мол. жарг.) подарок англ. gift; тэнок (мол, жарг.) десять долларов англ. ten;
-ИН(а): денситина (комп.) высокая плотность записи на дискете англ. high density;ремотина (комп.) узел связи Remota Access BBS [СЗА];
Похожие диссертации на Иноязычные словав русской речи конца XX - начала XXI в.: проблемы освоения и функционирования
