Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Пространственный дейксис в функционально-семантическом аспекте 11
Раздел 1. Проблема дейксиса в современной лингвистике
1.1. Теория дейксиса. Основа и развитие концепции в современном отечественном языкознании 11
1.1.1. Дейксис и эгоцентризм в системе указательности 24
1.1.2. Проблема соотношения дейксиса и анафоры 27
1.1.3. Средства выражения дейктического компонента 30 Раздел 2. Функционально-семантические характеристики дейксиса
1.2. Когнитивно-коммуникативный подход к изучению пространства 37
1.3. Местоимения как языковые категоризаторы 41 1.3.1. Категория определенности/неопределенности и местоименные
лексемы «здесь», «тут», «там» 50
1.4. Функциональные характеристики деиктических средств «тут», «там»
в диалектном высказывании 56
Выводы 76
Глава 2. Дейксис как средство моделирования пространства в диалектной коммуникации 79
2.1. Концепт пространства как способ познания мира человеком 79
2.2. Параметры описания пространства 84
2.3. Коммуникативное пространство и его характеристики 85
2.4. Семантические параметры локализации объектов в пространстве 97
2.5. Проблема точки отсчета в пространственном дейксисе 103
2.5.1. Точка отсчета в дейктическом пространстве диалектной речи 107
2.5.1.1. Эксплицированная позиция наблюдателя 108
2.5.1.2. Имплицированная позиция наблюдателя 112
2.6. Семантический параметр «поле зрения» наблюдателя в диалектной речи 114
2.6.1. Актуальное пространство локализации объектов 116
2.6.2. Периферийное пространство локализации объектов 120
2.6.3. Промежуточное пространство локализации объектов 124
2.7. Модель пространственно-временного континуума в диалектной
речи 127
2.8. Экспликация категории «чуждости» в пространственной модели
мира носителей диалекта (анализ семантики лексемы «там») 143
Выводы 153
Заключение 157
Список литературы 161
- Теория дейксиса. Основа и развитие концепции в современном отечественном языкознании
- Дейксис и эгоцентризм в системе указательности
- Концепт пространства как способ познания мира человеком
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено изучению феномена пространственного дейксиса в диалектной речи.
Актуальность работы. Актуальность исследования обусловлена его включенностью в проблематику современных лингвистических учений, в основе которых лежат когнитивное, коммуникативно-прагматическое, антропоцентрическое направления.
При исследовании вопросов функционирования языка все большее значение приобретает фактор человека как активного субъекта познания, обладающего индивидуальным и социальным опытом, системой знаний о мире, отраженной в его сознании. Особенность функциональной парадигмы в лингвистике сочетает в себе коммуникативный и когнитивный подходы в научно-исследовательской языковой практике, которые ориентированы на изучение функционально-коммуникативных аспектов языка, использование когнитивных методов при анализе последнего как средства организации и передачи информации.
Необходимость исследования пространственных представлений обусловлена тем, что пространство является формой для конструирования мира в сознании человека.
Актуальность изучения функционирования указателей «тут» («здесь»), «там» в диалектной речи определяется спецификой устного, непосредственного общения, условиями его реализации. Кроме того, исследование функциональных характеристик указателей выявляет особенности ориентации человека в пространстве, способы его восприятия. В работе рассматриваются дейктические механизмы, позволяющие говорящему оптимальным образом не только передать содержание предложения
5 (информацию о некотором фрагменте действительности), но и реализовать
свои коммуникативные установки.
Проблема осмысления пространственных отношений стала одной из актуальных в филологических исследованиях последних лет. Вопросы локализма в языке разрабатываются на разнообразном материале [см. работы: Ю.Д.Апресян (1995), Е.Л. Березович (2000), А.В. Бондарко (1992, 2001), Т.А. Демешкина (2000), А.В.Кравченко (1992, 1996), Е.С. Кубрякова (2000), Т.В. Цивьян (1990), Е.С. Яковлева (1994) и мн. др.].
Язык, будучи человеческим установлением, не может быть понят и объяснен вне связи с его создателем и пользователем, поэтому возникла потребность расширения традиционных рамок лингвистических исследований, приведшая к возникновению ряда лингвистических дисциплин, опирающихся на данные смежных наук - социологии, психологии, антропологии, физиологии, культурологии и др. Стало очевидным, что многие факторы, лежащие вне собственно языковой системы, непосредственно определяют актуализацию языкового значения. К таким явлениям можно отнести различные параметры речевой ситуации, в условиях которой осуществляется высказывание. Эти параметры образуют невербальный контекст (конситуацию) высказывания, в большей степени обусловленный культурологическим фактором, который формирует и организует мысль говорящего, как и собственно языковые категории. «В языковом сознании названный фактор имеет привилегированное положение, поскольку, эксплицируясь, представляет собой уникальное национально-самобытное явление» [Чумак 2000, с.60].
Объектом исследования являются высказывания с лексемами «здесь», «тут», «там», зафиксированные в диалектной речи.
Предмет исследования - семантика дейктиков и их роль в диалектной коммуникации.
Цель работы — описать феномен пространственного дейксиса в диалектной речи.
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
выявить корпус высказываний, содержащих дейктические элементы «здесь», «тут», «там»;
определить функции указателей «тут» («здесь»), «там» в ситуации устного, непосредственного общения;
разработать критерии описания коммуникативного пространства;
описать семантические параметры, репрезентирующие модель пространства в диалектной коммуникации, на материале пространственных дейктиков;
представить лексемы «тут» («здесь»), «там» как одно из средств, выражающих семантику определенности/ неопределенности, чуждости, персуазивности, субъективной модальности.
Исследование проведено на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья. Основным источником работы послужили записи диалектной речи, сделанные преимущественно на магнитофонную ленту и от руки в ходе диалектологических экспедиций, предпринятых томскими диалектологами. В качестве источников использованы также материалы картотек, хранящихся в кабинете кафедры русского языка Томского госуниверситета. Всего проанализировано 1656 высказываний.
Материал представлен формально-семантическими вариантами указанных лексем: общерусскими (О), диалектными (Д), диалектными вариантами общерусских слов (ДО): «тут» (О) - «тут-ка», «туто-ка» (Д), «тута» (ДО); «там» (О) — «тама», «там-ка», «тамо-ка» (ДО); «здесь» (О) — «здеся», «издесь», «издеся», «здесь-ка» (ДО).
Подчеркнем, в работе не ставится цель сопоставительного анализа диалекта и литературного языка. Диалект рассматривается как форма
7 коммуникации, включающая языковые единицы разной системной
принадлежности.
В лексикографической литературе исследуемые единицы квалифицируются как местоимения, наречия, местоименные наречия, частицы [Ожегов 2004, БТС 2004, MAC 1999, Русский словарь 1998].
Проблема неоднозначной номинации подобных знаков представлена в работе Т.М. Николаевой (1982). Автор пишет, что старое значение частицы речи, объединяющее служебные слова в противовес полнозначным, кажется наивно-архаическим, поскольку мы как будто бы обладаем критериями отличия союзов от частиц, частиц от междометий, междометий от союзов и их вместе - от наречий как класса полнозначных слов. Даже в современном языке мы не можем четко отличить союз от частицы, частицу от наречия, частицу от местоимения.
Т.М. Николаева видит в подобных языковых знаках этимологическую общность, выявляющую базовые компоненты, часто формальные, которые исследователь называет партикулами. Партикулы могут входить в качестве ведущих элементов в служебные и знаменательные слова: вот (voto< oto< о + to), вон (vono< опо< -пъ), э-тот; здесь < sb-de-sb [Николаева 1982, с.5].
А.В. Кравченко объясняет ту роль, которую играют в выражении субъективированных пространственных отношений указанные слова, путем этимологического экскурса: отталкиваясь от морфологической структуры слов «здесь», «там» и их производных, он выявляет наличие в их структуре общий компонент de (da, du), предположительно имевшего значение, связанное с идеей эмпирически вычленяемой области пространства [Кравченко 1996,с.46-49].
К.Е. Майтинская, исследуя местоимения и частицы разных языков, утверждает, что ниболее древние частицы образовались на материале местоимений и общность указательных частиц с указательными словами объясняется первоначальной недифференцированностью дейктических слов -
8 они были местоимениями, местоименными наречиями и указательными
частицами [Майтинская 1982, с. 124-152].
Таким образом, эта общность указательных местоимений и указательных частиц отражает то древнейшее состояние дейктических слов, когда указательные местоимения и указательные частицы еще не были разделены, то есть одна и та же единица совмещала в себе обе функции.
Мы не ставим задачу разрешить проблему первичности/вторичности местоимений и частиц [см. об этом: Николаева 1985]. В данном исследовании знаки «здесь», «тут», «там» рассматриваются нами как прототипическая группа, имеющая назначение языковой фиксации разных позиций, которые занимает человек - эпистемистический центр по отношению к пространству. Эти позиции имеют разную векторную направленность, определяемую условиями коммуникативного акта, установками говорящего, культурными, социальными и другими параметрами.
Как представляется, эти знаки возможно считать местоименными словами, но не с позиции «вместо имени», а с позиции «прототипа имени».
Трудность исследования этих единиц заключается в диффузности и синкретизме их семантики. Один и тот же знак способен передавать несколько коммуникативных линий одновременно: «они выражают отношение адресанта к адресату или описываемой ситуации, презумпции говорящего, его намерения, его эмоции» (А. Вежбицкая) [цит. по: Николаева 1982, с.7]. Так, дейктики отличаются способностью выражать с минимальными затратами максимум прагматических значений.
По сути дела, рассматриваемые слова отражают первичное восприятие и осмысление действительности как «наличного бытия», которое структурируется далее в соответствии с двумя сферами человеческого опыта (здесь - «этот [*do]» и там - «тот [*do]», мыслимые как прототипические предметы [Кравченко 1996, с.51]. Этимологическая общность изучаемых местоименных слов дает представление об их эпистемологической основе
9 как концепта «пространство», категоризованного в значении названных
языковых знаков.
Основным методом исследования является метод научного описания, реализуемый в приемах наблюдения, сопоставления, обобщения, интерпретации, элементах количественного подсчета.
Научная новизна. На диалектном материале впервые проанализированы дейктические лексемы «здесь», «тут», «там» в коммуникативно-когнитивном аспекте.
Научная новизна исследования заключается в разработке критериев описания коммуникативного пространства. Пространственные представления сельского жителя интерпретированы через призму понятия «коммуникативное пространство».
В диссертационном исследовании рассмотрена одна из важнейших категорий антропоцентрического направления - точка отсчета наблюдателя в пространственном дейксисе, направленная на определение пространственно-временных координат участников диалектной коммуникации.
Теоретическая значимость. Исследование вносит вклад в изучение коммуникативной парадигмы диалектологии, воплощающей традиционную систему русского деревенского общения.
Теоретическую значимость имеют выявленные сведения о
семантических и функциональных свойствах пространственных дейктиков:
определена их роль в реализации коммуникативных интенций
коммуникантов, установлены потенциальные характеристики,
обусловливающие речевую экспликацию способов восприятия мира познающим субъектом.
Практическая значимость работы. Полученные результаты могут быть использованы в учебно-педагогической практике при чтении вузовских курсов по морфологии современного русского языка, диалектологии,
10 лингвокультурологии. Результаты исследования могут быть внедрены в
теорию и практику лексикографии при составлении новых типов словарей,
нацеленных на презентацию коммуникативной системы того или иного
языкового коллектива.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения.
Первая глава посвящена изучению основных научных понятий, используемых при анализе практического материала, таких, как дейксис, соотношение дейксиса и анафоры, статус местоименных слов как языковых категоризаторов. Кроме того, описаны функциональные характеристики пространственных дейктиков в диалектном высказывании.
Во второй главе разработаны критерии описания коммуникативного пространства, представлено содержание семантических параметров, с учетом которых моделируется пространство в речи диалектоносителей.
В заключении подводятся итоги исследования.
Основные положения, выносимые на защиту:
Инвариантное значение лексем «тут», «там» имеет проявление в разнообразных функциях указателей, определяемых спецификой устного диалектного общения.
Коммуникативное пространство - это некая подвижная ментальная сфера, образуемая в сознании коммуникантов в момент речи. Ее границы определяются географическими, социальными параметрами общения, особенностями социально-речевой культуры языкового коллектива.
Моделирование пространства в диалектной коммуникации осуществляется посредством дейктиков «тут» («здесь»), «там» и детерминируется коммуникативно-когнитивными условиями речевого акта.
Лексема «там» является выразителем семантической категории неопределенности и ряда других категорий: чуждости, персуазивности, субъективной модальности.
Теория дейксиса. Основа и развитие концепции в современном отечественном языкознании
В современном языкознании активно развивается направление, которое акцентирует внимание исследователей на характере связи «человек - язык», на функционировании языковой системы, а именно на том, как осуществляется непосредственный процесс языковой коммуникации. Наука вышла «за пределы уже освоенных территорий», обнаруживая «как бы новую реальность» [Фрумкина 1995, с.84], в центре которой - человек, что обусловливает стремление к постижению сущности языка как способа восприятия и организации мира познающим субъектом.
Изучением языка в действии занимается прагматика, область лингвистики, призванная объяснить принципы и законы функционирования языковой системы.
В центре изысканий современной прагматики стоят вопросы: что влияет в каждом конкретном случае речевого общения на выбор именно такой, а не иной языковой формы, и почему эта форма имеет именно то значение, которое она в данном случае имеет? Высказывание Г.В. Колшанского о том, что «семантика предложения в той же степени зависит от синтаксиса, как и синтаксис от семантики (в этой зависимости выражается взаимодействие двух нераздельных свойств языковой организации)» [Колшанский 1975, с.225] указывает на органическую взаимосвязь обеих частей вопроса.
Общеизвестная мысль Ч. Морриса о том, что лингвистика делится на три области: 1) синтактика - отношения, существующие между знаками; 2) семантика - отношения между знаками и их референтами; 3) прагматика - отношения между знаками и их пользователями [Языкознание 1998, с.389] поддерживается далеко не всеми современными лингвистами. В частности, А. Вежбицкая, обращая внимание на условность такого деления, отмечает, что «моррисовское деление науки о знаках на синтаксис, семантику и прагматику, имеющее смысл для искусственных систем, не оправдано по отношению к естественному языку, где синтаксис и морфология, равно как и иллокутивные показатели, являются сами по себе носителями значения» [цит. по: Падучева 2001, с.6].
А.В. Кравченко отмечает тесную взаимосвязь семантики и прагматики, мотивируя это положение тем, что на характер пропозиции могут влиять условия контекста, в котором осуществляется речевой акт, следовательно, семантика как отношение между знаками и их референтами также оказывается тесно связанной с прагматикой, тогда прагматику можно рассматривать как составную часть семантики [Кравченко 1992, с.7]. Очевидно, что границы языковой прагматики неясны, размыты: «как разграничить «что говорит человек» (семантику) и «зачем (почему) он так говорит» (прагматику)?» [Шелякин 2003, с.207].
Работы Ю.Д. Апресяна, Е.В. Падучевой, Ю.С. Степанова объединяет мысль, что прагматика языка связана с проявлением эгоцентризма говорящего и отражением этого эгоцентризма в самой языковой системе: «языковые значения прагматичны в принципе: с человеком, с речевой ситуацией связаны в языке не какие-нибудь выделенные экспрессивные элементы, а вообще значение подавляющего большинства слов и грамматических единиц. Заведомо связана с прагматикой и референция: в естественном языке нет кванторов, как в логических, есть слова типа «какой-то», «кое-какой», «некоторый», «некто» - с массой прагматических компонентов, таких как известность/ неизвестность говорящему, среднее, с точки зрения говорящего, число и количество» [Падучева 1996, с.222]. Таким образом, граница между семантикой и прагматикой размывается.
Исследуя модусные смыслы в диалектном высказывании, Т.А. Демешкина принимает подход, вследствие которого прагматические смыслы рассматриваются как часть субъективной семантики высказывания [Демешкина 2000, с.84].
Представляется, что прагматику можно рассматривать как основание некоего треугольника, образуемого «союзом» синтаксиса и семантики, связь которых проецируется на «основание», порождая прагматические (субъективные) смыслы.
Прагматический подход к языку выводит исследование в область функционирования языковых знаков в речи. Функциональное направление в лингвистике предполагает изучение языка в действии, позволяет полнее описать его систему, «установить связи между языковыми элементами и объективной действительностью, выявить условия их реализации» [Абдуллина, 1994, с. 1].
Поскольку именно в речи реализуется коммуникативно-прагматическая функция языка, мы обращаемся к высказыванию, которое является центральным понятием в данной работе. Всякое высказывание обычно содержит специфическую, зависящую от говорящего, прагматическую информацию. В этом случае верна мысль о том, что ситуация говорящего составляет центр ориентации всего сообщения.
Дейксис и эгоцентризм в системе указательности
Традиционно дейксис и анафора представляются как разные сущности [см. работы: Иванов 1979, Подлесская 1989, Кравченко 1992, Человеческий фактор в языке 1992, Яковлева 1994, Бюлер 2000 и др.]. Существует точка зрения, что анафора - это один из типов указания (разновидность дейксиса в широком понимании), внутриструктурное (внутриязыковое) указание. Дейксис же (в узком понимании) указывает на внеязыковую действительность, следовательно, указание может быть одновременно и дейктическим, и анафорическим.
Проблема сопоставления анафоры и дейксиса вырастает из того факта, что они обслуживаются одними и теми же средствами, которыми являются в первую очередь местоимения (личные, указательные и некоторые другие), близкие к местоимениям лексемы, а также некоторые граммемы.
Существует мнение, что один и тот же языковой знак может использоваться анафорически и дейктически. Е.С. Яковлева проводит такое разграничение на примере употребления пространственных наречий.
Валентность объекта у пространственных наречий может заполняться имплицитно, по умолчанию, когда предлог с косвенным падежом имени в тексте отсутствует (ср. я далеко от дома, и я далеко) [Яковлева 1994, с.22]. Возможны два варианта истолкования нулевого синтаксического знака: Л» анафорическое - наречие соотносится с ранее упомянутым объектом {Иван сел в первом ряду, и Маша расположилась неподалеку), и дейктическое — пространственным ориентиром, относительно которого ведется описание, является говорящий {Маша неподалеку) [там же]. Так, Е.С. Яковлева не разграничивает дейксис и эгоцентричность, а наоборот, считает дейктичным только эгоцентрическое употребление языковых единиц. Традиционное толкование анафоры заключается в том, что анафорический элемент, выраженный местоимением (либо сходной лексемой) или содержащий его, который кореферентен некоторому фрагменту того же или соседнего предложения; такой фрагмент именуется антецедентом данного анафорического элемента и обычно предшествует ему, но может следовать и после него - такие случаи именуются катафорой (см. [Языкознание 1998, с. 295].
Дейксис и анафора - два важнейших механизма, при помощи которых говорящий оперирует референтами в дискурсе (например, ориентирует внимание слушающего). Элементы коммуникативной ситуации («мишени», на которые говорящий направляет внимание слушающего) и при дейксисе, и при анафоре имеют общие свойства: они актуальны для каждого коммуникативного акта и при этом переменны.
Противопоставление анафоры и дейксиса традиционно сводится к тому, что первая ориентирована на текст, а второй - на экстралингвистическую ситуацию.
А.А. Кибрик предлагает иную трактовку анафоры: анафорическая отсылка имеет своей «мишенью» не столько текстуальное выражение, сколько его означаемое, объект ментального порядка, например: 1) А. держит в руках цветы. Б.: «Давай их в вазу»; 2) Ребенок подходит к клетке со львом, служитель зоопарка говорит ему: «Осторожно, он может укусить!» [Кибрик 1983, с.113-114]. По мысли автора, анафорический элемент в этих примерах не определяется текстуальными данными, а зависит лишь от ментальных образов цветов, льва.
Отличие между исследуемыми феноменами исследователь видит в их функциях: а) анафора нужна для сокращенного упоминания информации уже активизированной, содержащейся в универсуме дискурса; для деиксиса же активизированность/неактивизированность информации в общем случае не играет роли; б) дейксис нужен в языке для называния информации, которую можно извлечь из конситуации коммуникативного акта; для анафоры же опора на конситуацию не является принципиальной.
В данной работе принмается точка зрения, что между анафорой и деиксисом не существует непроходимой границы: «те сведения, которые в анафорических структурах выражены в контексте, при дейктическом указании содержатся в ситуации акта речи, это как бы невыраженный или подразумеваемый контекст, который соответствует эксплицитному контексту при анафоре» [Падучева, Крылов 1994, с.43].
Таким образом, в диссертационном исследовании не разграничивается дейктическое и анафорическое указание. Традиционное анафорическое указание в данной работе принимается лишь в качестве упоминания активизированной информации; в рамках же коммуникативного акта эта информация понимается нами как дейктически маркированная.
Концепт пространства как способ познания мира человеком
Пространство, наряду со временем, является одним из основных атрибутов материи, основной формой бытия. Пространство - одна из первых реалий бытия, которая воспринимается и дифференцируется человеком: «для того чтобы постичь пространство, достаточно открыть глаза, повернуть голову, протянуть руки и т.п. Оно организуется вокруг человека, ставящего себя в центр макро- и микрокосмоса» [Гак 2000, с. 127].
Исследование пространственных отношений осуществляется на разнообразном материале: на данных языкового узуса - предложно-падежной w системы, приставок с локативым значением, лексики и идиоматики, составляющей ЛСГ «Пространство», топонимики и др. [Всеволодова, Владимирский 1982, Топорова 1985, Кравченко 1992, Ли Тоан Тханг 1992, Яковлева 1994, Кобозева 1995, Апресян 1996, Кубрякова 1997, Березович 2000, Дмитриева 2003 и др.], художественной литературы, фольклора и обрядовых систем [Лотман 1965, Топоров 1988, 1992, Чернейко 1994, Никитина 2000, Тильман 2000, Разумова 2001, Тубалова 2001, Зусман 2003 и , мн. др.]. Лингвистические штудии исследуют представление о пространстве в рамках идеи антропоцентричности языка. Работы М.В. Всеволодовой, Е.Ю. Владимировского (1982), Т.В. Цивьян (1990), Е.С.Яковлевой (1994), Е.С. Кубряковой (19976, 2000), Е.В. Рахилиной (2000), Е.Л. Березович (2003), A.M. Мухачевой (2003) и многих других выполнены в этом русле.
Филологические и культурологические исследования тесно взаимодействуют с изысканиями в этой области представителей других гуманитарных наук: предпринимаются попытки описания пространства с философских позиций [Осипов 1989, Потемкин 1990, Бердяев 1994, Лихачев 1997, Рорти 1997 и другие]. Существенный вклад в моделирование образа пространства вносят исследования, посвященные психологии пространственного восприятия [Шемякин 1959, Ярмоленко 1961 и другие]. Психологов интересуют такие проблемы, как ориентация человека в пространстве, точка отсчета, способ охвата местности, система отсчета, типы измерений и представлений пространства (имеется в виду «геометрический» или «антропоморфный»). Безусловно, «наиболее общие знания о пространстве дает геометрия, и все пространственные представления в этом смысле неотделимы от геометрических, точнее, от представления о геометрическом пространстве. Однако практика ориентации в пространстве предъявляет человеку специфические для нее требования, которым чисто геометрические представления не отвечают» [Шемякин 1959, с. 144]. В философских исследованиях выделяют как объективные (научные) представления о пространстве, так и субъективные (обыденные), обусловленные присутствием человека. Философы отмечают ценностно- функциональную сторону в восприятии человеком описываемого объекта: «функциональная направленность обыденного сознания заключается в том, чтобы целесообразно руководить повседневной деятельностью, обеспечить адекватную ориентацию человека как субъекта обыденного сознания, его приспособление, адаптацию к непосредственным условиям жизнедеятельности. В обыденном сознании семантический и операциональный аспекты практически слиты» [Осипов 1989, с.52]. Философские размышления об устройстве мира также антропоцентричны. «Антропологический путь - единый путь познания вселенной. .. . Человек - малая вселенная, микрокосм - вот основная истина познания человека», - пишет Н.А. Бердяев [Бердяев 1994, с.78].
Когда исследуют пространственные отношения и способы их выражения, имеют в виду то, каким образом те или иные предметы получают пространственную характеристику в некоторой системе координат. Пространственную характеристику предмета рассматривают под двумя углами зрения: в терминах геометрического (объективированного) пространства, когда система пространственных отношений предстает как не зависящая от восприятия и оценки этих отношений субъектом (понимание пространства по Ньютону) - «нечто первичное, самодостаточное, не зависимое от материи и не определяемое материальными объектами, в нем находящимися» [Топоров 1985, с.228], и в терминах относительного пространства (по Лейбницу), когда пространство - «нечто относительное, зависящее от объектов, определяемое порядком сосуществования вещей...» [там же]. Это пространство можно назвать обыденным, «наивным», поскольку оно пропущено через сознание наблюдателя, выстроено человеком в процессе его освоения мира.
