Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Метафора как средство выражения языковой картины мира
1.1. Понятие языковой картины мира 13
1.2. Современные концепции метафоры как средства отражения языковой картины мира 20
1.3. Способы выражения метафорической картины мира 28
1.4. Выводы по главе 36
III. Глава 2. Специфика диалектной метафорической картины мира
2.1. Соотношение диалектного языка и литературного языка 37
2.2. Основные направления изучения семантики диалектного слова в современной лингвистике 45
2.3. Образная диалектная лексика как средство отражения языковой картины мира носителя диалекта 52
2.4. Выводы по главе 62
IV. Глава 3. Говор Исетского района Тюменской области: история, диалектные особенности, метафорическая картина мира 63
Раздел I. История заселения Исетского района и описание особенностей говора Исетского района Тюменской области
3.1. История заселения Исетского района Тюменской области 63
3.2. Описание особенностей говора Исетского района Тюменской области 68
Раздел II. Антропоцентрические метафоры, функционирующие в говоре Исетского района Тюменской области в свободных словосочетаниях
3.3. Метафорические наименования человека как отражение картины мира в говоре Исетского района Тюменской области 73
3.4. Метафорическое отображение свойств человека как отражение картины мира в говоре Исетского района Тюменской области 89
3.5. Метафорическое отображение поведения человека как отражение картины мира в говоре Исетского района Тюменской области 101
Раздел III. Антропоцентрические метафоры, функционирующие в говоре Исетского района Тюменской области в связанном значении
3.6. Метафорическое отображение картины мира во фразеологизмах, функционирующих в говоре Исетского района Тюменской области 116
3.7. Выводы по главе 125
V. Заключение 128
- Понятие языковой картины мира
- Соотношение диалектного языка и литературного языка
- История заселения Исетского района Тюменской области
Введение к работе
Актуальность исследования
Последние десятилетия в отечественном языкознании отмечены активным исследовательским интересом к метафоре как механизму смыслообразования, концептуальному феномену, способному не только отражать образное и специфическое национальное видение мира, но и определять наше восприятие и оценку многих сторон жизни (Н.Д. Арутюнова, Л. И. Баранникова, О.И. Блинова, М. Блэк, Е.М. Вольф, В.Г. Гак, А.С. Герд, Л.И. Ермоленко, О.В. Загоровская, А.А. Залевская, Л.Э. Калнынь, Ю.Н. Караулов, Е.О. Опарина, В.Н. Телия, Д.Н. Шмелев и др.).
Отправной точкой современных лингвистических исследований является понимание того, что значение языкового знака находится в неразрывной связи с внеязыковой действительностью, а также человеком, концептуализирующим эту действительность. Процессы осмысления человеком мира, результаты этого процесса, отраженные в языке, выявляют тесную связь мыслительной и аксиологической деятельности человека, исследование которой тоже является актуальной задачей современного языкознания (Н.Д. Арутюнова, Л.И. Баранникова, О.И. Блинова, Е.М. Вольф, Л.И. Ермоленко, О.В. Загоровская, А.А. Залевская и др.).
Актуальность исследования диалектной метафоры определяется тем, что оно входит в лингвистическое направление, связанное с описанием отражаемой человеческим сознанием картины мира. Язык диалекта открывает для исследователя особую картину мира (см. исследования О.И. Блиновой, СМ. Беляковой, Е.М. Верещагиной, Т.И. Вендиной, Т.А. Демешкиной, Л.И. Ермоленко, Е.В. Колосько, А.К. Матвеева, СЕ. Никитиной, Р.Ф. Пауфошима и др.), и иногда «различия между разными языковыми картинами мира внутри одного языка оказываются большими, чем межъязыковые различия» [Ермоленко 2002: 21].
Актуальность данного исследования также связана с недостаточным опытом изучения метафоры в русских народных говорах. Среди исследователей, изучавших данную проблему, можно отметить таких, как: СМ. Белякова (1994), Н.Б Билева (1982), Н.Т. Бухарева (1983), Л.И. Ермоленко (2002), А.А. Залевская (1991), Л.А. Ивашко (1981), Е.В. Колосько (2002), Н.А. Лукьянова (1986), В.Д. Лютикова (2000), Л.А. Новикова, М.А. Романова и др. Однако в современных диалектологических работах пока недостаточно обобщенного материала, а также отсутствует разработанная методика семантического анализа диалектной лексики, используемой в переносных значениях, не найден широкий системный подход к анализу этой лексики.
Объектом изучения является говор Исетского района Тюменской области.
Предметом изучения являются диалектные антропоцентрические метафоры, функционирующие в говоре Исетского района Тюменской области.
Материалом исследования послужили слова, употребляемые носителями диалекта в переносном значении и функционирующие в говоре Исетского района Тюменской области. Сбор материала проводился с 2002 г. по 2005 г. в полевых условиях методом наблюдения и прямого опроса. Нами были опрошены 12 информантов в возрасте от 60 до 88 лет. Все информанты являются носителями традиционного говора, поскольку с рождения и до настоящего времени проживают в деревнях и селах Исетского района Тюменской области. Были исследованы следующие населенные пункты Исетского района Тюменской области: с. Бархатово, д. Гаево, д. Кукушки, с. Солобоево, д. Теренкуль, с. Шорохово, с. Исетское. Всего нами собрано 486 метафор.
Новизна исследования состоит в следующем: впервые в рамках одной работы собраны, систематизированы и проанализированы метафорические наименования человека, метафоры, отражающие свойства
и поведение человека; в работе проводится анализ субстантивных, адъективных и глагольных метафор с точки зрения их семантики и функционирования в исследуемом говоре; новым является обращение к метафорической картине мира носителя диалекта в говоре Исетского района Тюменской области, поскольку данный говор является мало изученным с этой точки зрения; в работе анализируются метафоры, не зафиксированные в словарях и являющиеся показателем развития лексической системы исследуемого говора; к анализу привлекаются также фразеологизмы, функционирующие в говоре Исетского района Тюменской области и являющиеся средством выражения диалектной картины мира.
Цель диссертационного исследования - анализ антропоцентрических метафор, являющихся отражением картины мира носителя диалекта (на примере говора Исетского района Тюменской области).
Для достижения данной цели нами поставлены следующие задачи:
описать говор Исетского района Тюменской области: выделить основные черты, характерные для данного говора;
выявить особенности метафорического переноса в говоре Исетского района Тюменской области: классифицировать антропоцентрические метафоры по принадлежности к той или иной части речи, по типам переноса, по типу оценки, выражаемой метафорой;
выделить тематические группы метафор, выявить специфику функционирования метафор, являющихся наименованиями человека, отражающих его свойства, поведение (выделить общедиалектные и узкоареальные метафоры в исследуемом говоре);
проанализировать особенности семантики диалектной фразеологии, являющейся отражением картины мира носителя диалекта в говоре Исетского района Тюменской области.
Методы исследования.
Сбор материала проводился с помощью методов наблюдения и прямого опроса. Исследование диалектной метафорической лексики было проведено с применением методов идентификации и лексикографического описания. Анализ метафор проводился при помощи методов системного описания лексики, расформированной по тематическим группам. В качестве вспомогательного приема были использованы количественные подсчеты диалектных метафор.
При изучении процессов, приводящих к изменениям в семантической основе диалектных слов, и механизмов развития метафорических значений в работе использовались методы компонентного и мотивационного анализа. Метод семантического моделирования обеспечил системное описание неограниченного количества диалектных метафор и их вариантов, на основе которых возможно изучение тенденций в образовании метафорических значений.
В данной работе исследование метафоры ведется с опорой на традиционное представление о семантической основе значения, которое состоит из двух макрокомпонентов: денотативно-сигнификативного и коннотативного. Коннотативный компонент состоит из сем эмоциональности, образности, чрезмерности и экспрессивности. В коннотативную часть значения входит также «культурный компонент», определяющий развитие коннотации в значении слова [Телия 2001:107].
Теоретическая значимость данной работы состоит в выявлении специфики метафорического моделирования языковой картины мира носителя диалекта посредством изучения закономерностей метафорического переноса. Результаты анализа процесса метафоризации, изучение динамики взаимодействия оценок, отражающих разные аспекты человеческого опыта познания мира, определяют вклад данного исследования в развитие современной лингвистики.
Практическая значимость данной работы заключается в том, что
материалы диссертации, представленные в ней наблюдения, выводы могут
быть использованы при чтении курсов «Общее языкознание»,
«Диалектология», в исследованиях по этнолингвистике,
лингвокультурологии, при подготовке и проведении спецкурсов и спецсеминаров по проблематике русской языковой картины мира, по вопросам когнитивной лингвистики, а также в практике составления диалектных словарей.
Изученность проблемы
Несмотря на давний научный интерес к метафоре, глубина проблемы феномена метафоры остается неисчерпаемой, «скорее все более осознается ее фундаментальность» [Петров 1990: 145]. Отчасти это подтверждается существованием разных, «соперничающих» взглядов на метафору. Характерной особенностью последних работ в области метафоры является совмещение разных методик анализа - концептуального и структурно-семантического. При анализе метафорического структурирования исследователи обращаются к глубинным семантическим структурам языка. Но с той же очевидностью исследование собственно семантических закономерностей образования метафоры предполагает выход к проблеме метафорического миромоделирования. Яркие и отличающиеся концептуальной новизной исследования метафорического пласта лексики (Ю.В. Белова, Л.И. Ермоленко, СВ. Зайцева, Е.В. Колосько, Г.Д. Косых, Е.Ю. Мягкова, Г.Н. Скляревская) убеждают, что наиболее продуктивной методикой исследования метафоры является совмещение лексико-семантического и когнитивного подходов.
В данной работе предпринята попытка показать, как механизм метафоризации отражает процессы человеческого мышления и познания мира, как в процессе метафоризации воплощаются аспекты конкретно-чувственного и рационально-оценочного опыта человека.
Для настоящего исследования особенно значимыми стали исследования, посвященные изучению образной, экспрессивной, оценочной диалектной лексики, в которой языковая личность проявляется наиболее раскованно и разнообразно, демонстрируя внимание к мельчайшим оттенкам познаваемой и оцениваемой действительности (Н.Б Билева, СМ. Белякова, Н.Т. Бухарева, Л.И. Ермоленко, А.А. Залевская, Л.А. Ивашко, Е.В. Колосько, Н.А. Лукьянова, В.Д. Лютикова, Л.А. Новикова и др.). Диалектная лексика вызывает большой интерес с точки зрения ее образного и оценочного потенциала. Как отмечает Н.А. Лукьянова, в «диалектном языке образные значения являются конкретными и наглядными. Образно-переносные значения в диалектных системах развиваются на основе конкретно-чувственных, конкретно-наглядных образов и в меньшей степени, чем в литературном языке, - на основе сложных ассоциаций, отвлеченных ассоциативных признаков, не находящих опоры в опыте носителей говоров» [Лукьянова 1979: 36].
Исследовательский интерес к образной, оценочной, экспрессивной лексике народных говоров таких ученых, как О.И. Блинова, Т.И. Вендина, Т.С. Коготкова, Н.А. Лукьянова и др., подготовил почву для более подробного изучения диалектной метафоры. В частности, значительный интерес представляет работа Е.М. Колосько «Метафорическая лексика в русских народных говорах (на материале субстантивной антропоцентрической метафоры)» (2002), посвященная исследованию субстантивной антропоцентрической метафоры в системном, семантическом и словообразовательном аспектах. Автор исследования предпринимает попытку комплексного описания номинативных, семантических и словообразовательных единиц, функционирующих в диалектной речи.
При исследовании оценок, отраженных в метафорических наименованиях, мы опираемся на «теорию частных оценок» Н.Д. Арутюновой [Арутюнова 1988: 75].
Два десятилетия назад наметилось четыре направления исследования метафор: 1) номинативно-предметное; 2) формально-логическое; 3) психологическое; 4) лингвистическое.
Теперь таких направлений значительно больше. Среди них оформились как самостоятельные следующие направления: 1) семасиологическое направление (Н.Д.Арутюнова, В.А. Звегинцев, Е. Курилович, В.Н.Телия, Д.Н.Шмелев). В рамках этого направления исследователи занимаются изучением семной структуры метафоры; 2) ономасиологическое направление (Н.Д.Арутюнова, В.Г. Гак, В.Н.Телия), рассматривающее метафору с точки зрения ее предметной отнесенности; 3) гносеологическое направление (Е.С. Кубрякова, П. Рикер), согласно которому функционирование метафоры непосредственно связано с научным познанием. Познавательные функции метафоры привлекают все большее внимание не только лингвистов, но и философов. Высказывалось мнение, согласно которому изучение метафоры может оказаться ключом к пониманию многих проблем современной науки; 4) логическое направление (Н.Д. Арутюнова, Р.А.Будагов, В.Н. Телия), изучающее метафору в аспекте теории референции; 5) собственно-лингвистическое направление (Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, В.Н. Телия), выявляющее и классифицирующее языковые свойства метафоры; 6) лингво-стилистическое направление (Э.С.Азнаурова, П.Я. Гальперин, Г.Н. Скляревская); 7) психолингвистическое направление (Л.С. Выготский), изучающее метафору в аспекте теории речеобразования и восприятия речи; 8) экспрессиологическое направление (О.И. Блинова, В.Г. Гак, В.А. Звегинцев, Д.Н. Шмелев); 9) лингвистико-литературоведческое направление (В.В.Виноградов, Б.А.Ларин), описывающее лингвистические свойства художественной метафоры; 10) лексикологическое направление (Е.З. Васильева), исследующее метафору в пределах той или иной лексической группы; 11) лексикографическое направление (В.В.Виноградов, В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, Ф.П. Сорокалетов, Ф.П. Филин, Д.Н. Шмелев).
Апробация работы.
Основные положения диссертации получили отражение в докладах на научных конференциях: «Актуальные вопросы лингвистики» (Тюмень 2002), «Актуальные вопросы русистики» (Тюмень 2003), на научных конференциях, посвященных Дню славянской письменности (Тюмень 2003, 2004), «Актуальные вопросы юриспруденции» (секция «Диалектология», ТЮИ 2003), на областном научно-педагогическом фестивале «Я и моя профессия» (март 2005). По материалам данного исследования опубликовано 6 статей.
Положения, выносимые на защиту.
Антропоцентрическая метафора как механизм смыслопроизводства и способ образного мышления носителя диалекта обусловлена не только опытом образного ассоциирования, но и конкретно-чувственного восприятия, рационально-практического осмысления действительности, о чем свидетельствуют источники метафоризации в говоре Исетского района Тюменской области (визуальная информация, звуковая и рационально-практическая информация о действительности).
В говоре Исетского района Тюменской области функционируют различные тематические группы метафор, связанные с человеком, с характеристикой его внешности, характера, темперамента, умственных способностей, поведения, что доказывает факт антропоцентричности метафоры и языковой картины мира носителя диалекта в изучаемом говоре.
В исследуемом нами говоре реализуются различные типы частных оценок, выраженных в антропоцентрических метафорах: психологические оценки (интеллектуальные, эмоциональные), нормативные оценки, эстетические, этические оценки человека.
Метафоры, функционирующие в говоре Исетского района Тюменской области, в целом выражают как негативную, так и позитивную оценку человека, его свойств, поведения. В исследуемом говоре функционируют антропоцентрические метафоры, в которых та или иная оценка явно не выражена. Эти метафоры выполняют номинативную функцию и являются
наименованиями частей тела человека. Большинство метафор выполняет характеризующую функцию, это образные эмоционально-оценочные метафоры.
5. Антропоцентрическая метафора, функционирующая в изучаемом говоре, представляет собой результат высокой лингвокреативной деятельности носителя диалекта, свидетельствует об активном речевом творчестве носителя диалекта.
6. Антропоцентрическая метафора, функционирующая в говоре Исетского района Тюменской области, является средством выражения языковой картины мира носителя диалекта, поскольку она отражает особенности его мышления, специфику его речетворчества. Метафоры, функционирующие в исследуемом говоре, отражают не только национальные, но и региональные особенности процесса метафоризации.
7. Говор Исетского района Тюменской области является динамичной системой, поскольку подвержен влиянию других говоров и литературного языка. Поэтому можно отметить изменения в лексической системе изучаемого говора (утрату одних метафорических наименований и возникновение новых метафор).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3-х глав, заключения, списка использованной литературы (228 наименований), 2-х приложений. Объем работы - 177 страниц. Объем основного текста - 132 страницы.
Понятие языковой картины мира
Термин «картина мира» приобрел в современном отечественном языкознании чрезвычайно большую популярность, что, несомненно, связано с преимущественно этнолингвистической или лингвокультурологической направленностью последнего. Однако, несмотря на его постоянное применение, а также наличие работ, специально посвященных теоретическому обоснованию этого явления, существует немало вопросов дискуссионного характера, порождаемых как некоторой неопределенностью, метафоричностью самого термина, так и различным пониманием сути феномена. Термин «картина мира», появившись на рубеже XIX - XX вв. в физике, проделал путь от философии и логики к семиотике и лингвистике. Одним из первых этот термин стал употреблять Г. Герц [1914] применительно к физической картине мира, трактуемой им как «совокупность внутренних образов внешних предметов, из которых логическим путем можно получать сведения об этих предметах [Герц 1914: 208].Термином «картина мира» также широко пользовался М. Планк, понимая под физической картиной мира «образ мира», формируемый физической наукой и отражающий реальные закономерности природы [Планк 1975: 104]. М. Планк различал практическую картину мира и научную картину мира. С первой он связывал целостное представление человека об окружающем мире. Научную картину мира он трактовал как «модель реального мира в абсолютном смысле, независимо от отдельных личностей и всего человеческого мышления» [Планк 1975: 106].
Несмотря на огромную популярность понятия «картина мира» в современной методологии и философии, статус его остается весьма неопределенным. Различными исследователями были предложены следующие решения: 1) картина мира занимает промежуточное положение между двумя полюсами: наукой и мировоззрением, наукой и философией (Г.В. Колшанский); 2) картина мира является мировоззрением, заключая в себе тип социальной практики (С.Д. Смирнов); 3) картина мира представляет собой вид философской рефлексии (Г.В. Колшанский); 4) картина мира представляет собой вид научного знания (М. Планк).
Начиная с 60-х годов XX века проблема картины мира начинает рассматриваться в рамках семиотики при изучении «первичных моделирующих систем (языка) и вторичных моделирующих систем (мифа, религии, фольклора, поэзии, прозы, кино, живописи, архитектуры)» [Успенский 1996: 146].
В настоящее время в качестве равноправных используются понятия: «картина мира», «модель мира», «образ мира», «мировидение», «концептуализация мира», «категоризация мира», однако наиболее частотными являются два первых. В лингвистике они связаны с именами А. Вежбицкой, Т.Н. Вендиной, Г.В. Колшанского, Н.Г. Комлева, Ю.Н. Караулова, В.В. Морковкина, В.И. Постоваловой, Е.В. Петрухиной, В.А. Пищальниковой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Е.С. Яковлевой и многих других. Укажем также на коллективную монографию «Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира» [М., 1988]. В психологической науке более употребительным стал термин «образ мира» (А.Н. Леонтьев, В.П. Зинченко, С.Д. Смирнов). Широкое применение данного понятия в языкознании в последние десятилетия обусловлено вновь возникшим интересом к одной из его вечных проблем -связи языка и мышления, языка и познания, и вследствие этого -формированием гносиолингвистики (когнитологии).
Приведем некоторые определения понятия «картина мира». «Под «картиной мира» в самом общем виде предлагается понимать упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном сознании» [Попова, Стернин 2003: 4]. Похожее определение находим у С.Д. Смирнова: «Образ мира человека является универсальной формой организации его знаний, определяющей возможности познания и управления поведением» [Смирнов 1985: 152]. Р.И. Павиленис подчеркивает значение знаний человека при формировании картины мира, которая является «непрерывно конструируемой системой информации (мнений и знаний), которой располагает индивид о действительном или возможном мире» [Павиленис 1983: 28]. Г.В. Колшанский углубляет понятие картины мира: «Картина мира - это то или иное представление человека о каких-либо явлениях жизни, которые сформировались у него в результате его жизненного опыта, другими словами, это жизненное понимание человеком того или иного явления природы, обстоятельств, условий, эстетических ценностей. Картина мира равнозначна совокупности знаний о мире, философскому пониманию мира» [Колшанский 1990: 21]. В.И. Постовалова в своем понимании картины мира опирается на мировоззрение человека, его личный опыт: «Наиболее адекватным пониманием картины мира представляется определение ее как исходного глобального образа мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующего сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющегося результатом всей духовной активности человека. Картина мира предстает при такой трактовке как субъективный образ объективной реальности и входит, следовательно, в класс идеального, которое, не переставая быть образом реальности, опредмечивается в знаковых формах, не запечатлеваясь полностью ни в одной из них [Роль человеческого фактора... 1988: 21]. Обобщив эти и другие дефиниции, подведем предварительный итог. Ключевым для этого понятия является представление о системе знаний, полученных человеком в результате его жизненного опыта. Следует также подчеркнуть субъектно-объектный характер данного понятия. Кроме того, можно выделить ряд свойств языковой картины мира. Они таковы: картина мира обладает целостным характером, системностью; картина мира представляет собой многоуровневую структуру, является ориентиром деятельности человека; картина мира определяет восприятие человеком действительности и ее переживание.
Соотношение диалектного языка и литературного языка
Диалекты, наряду с литературным языком, просторечием и социолектами, являются важной составной частью общенационального языка.
Основным признаком диалекта изначально выступает территориальный признак, вторым по степени важности принято считать социальный. В частности, В.М. Жирмунский, A.M. Селищев считают, что необходимо изучать социальную стратификацию языка, социальные диалекты [Жирмунский 1936: 125].
По мнению большинства исследователей, территориальный диалект представляет собой одну из форм существования национального языка, выделяемую наряду с такими его разновидностями, как литературный язык, просторечие, социальные диалекты. Территориальный аспект является основным в теории Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. В наиболее полном и законченном виде доминирующая роль территориального компонента в определении диалекта представлена в академической «Русской диалектологии» под редакцией Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой, где мы читаем: «Диалект - это разновидность языка, распространенная в качестве орудия общения местных жителей на определенной территории и характеризующаяся единством языковой системы» [Русская диалектология 1964: 15]. Похожее определение диалекта находим у О.В. Загоровской: «Под территориальным диалектом в научной литературе обычно понимается один из вариантов общеязыковой системы коммуникативных средств, который используется частью этнического коллектива, связанной территориальной общностью» [Загоровская 1990: 65]. Территориальный диалект представляется нам языковым образованием, функционирующим в определенном коллективе на той или иной территории и являющимся единым структурно-семантическим целым.
В последнее время в определение территориального диалекта некоторые исследователи справедливо предлагают включать и такой обязательный признак, как социальная общность его носителей, обусловленная тем, что современные территориальные диалекты бытуют лишь среди определенных групп сельского населения. Такие исследователи, как В.Д. Бондалетов, Б.А. Ларин, Е.Д. Поливанов, В.М. Жирмунский, A.M. Селищев, внесли основной вклад в развитие социальной диалектологии. Кроме того, в последнее время особое внимание уделяется также коммуникативной специфике диалекта (работы СМ. Беляковой, В.Е. Гольдина, Т.А. Демешкиной, В.Д. Лютиковой, Р.Ф. Пауфошима и др.). Территориальные диалекты, как известно, представляют собой устные разновидности национального языка. Устная форма бытования является для диалекта единственной и определяет многие его типологические особенности: повышенную экспрессивность, отсутствие внешненормирующих факторов, приблизительность словоупотребления, большое количество окказиональных образований, зависимость от возрастной дифференциации носителей говора, повышенную подвижность и проницаемость всех уровней диалектной системы, и в первую очередь -уровня лексико-семантического. В настоящее время в народных говорах под влиянием факторов социального развития (всеобщая грамотность, миграция населения, постоянные контакты с городом) и под влиянием литературного языка происходят существенные изменения: утрата специфических диалектных черт, их трансформация, активное проникновение элементов литературного языка в систему диалекта. Однако существуют различные точки зрения по поводу современного состояния русских диалектов. Одни исследователи считают, что «современные говоры в традиционном понимании разрушены» [Попов 1984: 121]. Другие исследователи не исключают возможности функционирования диалектного языка. Например, Л.Э. Калнынь утверждает, что «русские диалекты проявили большую устойчивость,(и сохраняются как нормально функционирующие системы» [Калнынь 1997: 120]. Т.С. Коготкова считает, что «существуют психолингвистические факторы, сдерживающие наступление литературного языка на говоры» [Коготкова 1979: 8]. Действительно, внешние факторы (исчезновение населенных пунктов, переселение и физическое уничтожение носителей диалекта в истории нашей страны), разумеется, оказали огромное влияние на судьбу русских говоров. Однако несомненна их внутренняя эволюция, результаты которой пока не ясны. По мнению В.В. Колесова, постепенно формируется сельское просторечие [Колесов 1995: 17]. А.С. Герд говорит об образовании на базе традиционных говоров нового объединения -региолекта [Герд 2000: 48]. То есть процесс развития диалектного языка -явление противоречивое, поскольку появляется много промежуточных явлений, указанных выше.
История заселения Исетского района Тюменской области
В исторической литературе и в архивных материалах есть много сведений об истории заселения русскими некоторых современных районов, в том числе и Исетского района Тюменской области. Территория, которая в настоящее время входит в Исетский район, стала заселяться русскими несколько позже (XVII в.), чем районы по реке Туре (Тюменский район, Туринский район Свердловской области).
В прошлом местность по р. Исети была населена предками некоторых групп современных башкир. Русские появились здесь в середине XVII в. Исетский острог был основан в 1650 г. Русские стали проникать в лесостепные районы Западной Сибири, где было много плодородных земель. «Служилые люди и люди промышленные и торговые первыми пришли в Сибирь. Между тем уже с конца XVI в. начинается прилив в Сибирь волны крестьянского поселения. Менее заметная на первых порах, эта волна уже в XVII в. достигает серьезного размаха, преимущественно для Западной Сибири. По ведомости сибирских городов 1698-699 гг., в Сибири числилось всякого чина жалованных людей (служилых людей, ружников и оброчников) 11637 человек, посадских людей 2535 и крестьян около 11000. Таким образом, по отношению ко всей Сибири крестьянское население в конце XVII в. по численности почти равнялось населению служилому и ружному вместе и более чем в четыре раза превосходило население посадов» [Шунков 1946: 5-6]. Однако продвижение русских к югу встречало немало серьезных препятствий. Если природные условия стимулировали это движение, то внешняя обстановка его затрудняла. Дело в том, что жизнь в Зауралье в те времена была сопряжена с серьезными опасностями. Башкирские и казахские феодалы часто совершали набеги на возникшие поселения и разоряли их. «В 1627 г. «колмаки» кочевали в трех днищах от Тюмени, продвинувшись в 1629 г. еще далее, на пространство по Черной речке, что между Тоболом и Исетью. К половине века они «зверовали по Ишиму, Тоболу и Исети» [Шунков 1946: 58]. Поэтому в первый период освоения Сибири и было создано 4 линии укрепления, о которых писал П.А. Словцов [Словцов 1838: 7]. Главная линия - Туринск, Тюмень, Тобольск, Ишим, Тара, Томск, Ачинск, Красноярск; 4-я линия - южная: «Вот и южная линия, в двояком намерении брошенная, дабы приурочить от степей плодоносные приятные места и оградить цепь главной линии от набегов неприятельских. На ней были поставлены остроги: Катайской в 1658 г., Исетский при озере Лебяжьем 1650, Ялуторовский на Тоболе 1639...» [Словцов 1838:11]. «Остроги южной линии служили для ограждения от набегов со степей Миасской, Исетской, Абатской, которая разумелась преддверием степи Барабинской» [Словцов 1838: 29].
Вблизи от Исетского острога, в 3-х верстах от него был построен Рафаилов монастырь, около которого возникла слобода. Название свое этот монастырь получил по имени его основателя - монаха Рафаила. В дозорной книге Тобольского Софийского дома 1684 года, которая представляет собой список с писцовых и переписных книг Тобольского уезда, описаны вотчины Рафаиловой пустыни на р. Исети и перечислены работники и крестьяне монастыря. Здесь указан год основания монастыря - 1657.
Повествуя о заселении района по Исети, П.А. Словцов постоянно подчеркивает привлекательность этих мест. Эти плодородные земли охотно заселялись: «Надобно взглянуть на пространство между Турою и Исетью заключающееся, с красивыми берегами, с веселыми местоположениями, которые сменяются увалами или наклонными равнинами; надобно видеть, чтобы понять, сколь много было побуждений для водворений, которые сперва, как говорится, клич кликали, а после доброю волею с Запада сбегались и приселялись тихомолком. Это пространство, само собою после насаждавшееся людьми, было рассадником для распространения русской населенности за Енисеем» [Словцов 1838:23].
Добровольные переселенцы оседали в новых слободах. Так разрасталась слобода около Рафаилова монастыря. В 1702 г. здесь уже было 82 двора монастырских земель.
В 1667 г. возникла новая слобода Архангельская. В дозорной книге Тобольского Софийского дома есть описание Архангельской слободы: «Устюга Великого Архангельского монастыря по реке Исети построена слобода, в слободе ограда забрана в столбы две башни с проезжими вороты и с наугольными башнями..., а земля по эту слободу в Архангельском монастыри дана в прошлом во 1675 году...» [Словцов 1838: 105].
В 1668 г. на небольшой речке Бешкиль была основана слобода Бешкильская: «На реке Исети, пленяющей приятностью своих положений, застроены:...слобода Бешкильская с надолбами и рогатками... Из военного устройства, перенесенного в слободы, можно судить, что на Исетском отрезе границы сильно была чувствуема опасность от набегов» [Словцов 1838: 104].
Поселенцы новых слобод по р. Исети шли с севера: «...слободы заселялись или непосредственным попечением воевод, или услугою поверенных, слободчиками прозванных, через вызов в обоих случаях казенных крестьян из северных уездов нынешних губерний: Вологодской, Архангельской, Вятской и Пермской» [Словцов 1838: 21].
