Содержание к диссертации
Введение
1 Лирика А.А. Фета и народный календарь 25
1.1 «Весна» 31
1.2 «Лето» 67
1.3 «Осень» 75
1.4 «Снега» 85
2 Творчество А. Фета и народная проза 106
2.1 «Днепровские русалки» А. Фета 106
2.2 Герои народных быличек в цикле стихотворений «Баллады» 136
3 А. Фет и народный театр. Отрывок А. Фета на тему народной драмы о царе Максимилиане 153
3.1 Художественно — эстетическая специфика народной драмы "Царь Максимилиан" 153
3.2 Народная драма "Царь Максимилиан" в обработке А. Фета 163
3.2.1 Творческая история драматического опыта А. Фета 163
3.2.2 Сюжетно-композиционное построение авторского отрывка 167
3.2.3 Система персонажей фетовского текста 191
3.2.4 Стилевое наполнение драматического отрывка 196
Заключение 206
Библиографический список 217
- «Весна»
- «Днепровские русалки» А. Фета
- Герои народных быличек в цикле стихотворений «Баллады»
- Художественно — эстетическая специфика народной драмы "Царь Максимилиан"
Введение к работе
Проблема фольклорного поэтизма в художественных лирических системах новейшего времени привлекает внимание литературоведов, историков культуры, специалистов в области лингвопоэтики. И это не случайно. Расширение семантики художественного образа в поэзии ХІХ-ХХ вв. происходит во многом благодаря использованию богатых ресурсов мирового фольклора во всех его типологических разновидностях. При этом способы введения фольклорного материала в художественную структуру произведения автора, с одной стороны, обнаруживают некоторые закономерности, а с другой - глубоко инди-видуализированны, так как проходят через призму мировосприятия художника.
Механизм проникновения фольклорного материала в содержание русской литературы XIX в. и, прежде всего в произведения натурфилософского характера, к которым можно отнести большую часть творчества А. Фета, раскрыл Л. Пумпянский еще в 20-е годы нашего века, объяснив этот феномен непроизвольным внесением в "толкуемую реальность <.. .> смысла, почерпнутого не из нее, а из культурного мира самого философа" и, прежде всего - из области эстетической культуры, "ибо только эстетическому отношению мир предстает как загадка, которая должна быть истолкована"1.
Культурный поэтический мир А. Фета включал в себя фольклорную традицию как органический элемент, что во многом определило индивидуальность его поэтической системы, неисчерпаемость семантических возможностей слова в его лирике, "свежесть и молодость" его поэзии. Сам поэт писал о людях, не понимающих пользы изучения древних языков: "Эти люди, не видя предмета собственными глазами, никогда не поймут, как тонко мыслил древний человек! Какая грация и сила в его логике, в его периодической речи, которую мы, ветреное племя, и передать не можем, не истерзавши и не перерывши
Пумпянский Л.Е. Поэтика Ф. Тютчева // Урания. Тютчевский альманах. Л., 1928. С. 19.
4 всего, как перерывает галантерейные вещи, изящно уложенные парижанкой, неловкая рука таможенного сторожа <...>. Только погружаясь от времени до времени в первобытный источник, поэзия какого бы то ни было народа может, как богиня, сохранить вечную свежесть и не впасть в дряхлое безвкусие" .
Гносеологической основой подхода является понятие системы. Изучение любой системы предполагает ее описание и установление принципов исследовательского подхода к такому описанию. Авторы статьи в "Философской энциклопедии" дают такое определение: "Система (от греч. стиотгща — целое, составленное из частей; соединение) - множество элементов с отношениями и связями между ними, образующими определенную целостность". Здесь дается "понимание системы как целостного множества взаимосвязанных элементов" и подчеркивается, что "для системы характерна иерархичность строения - последовательное включение системы более низкого уровня в систему более высокого уровня"3. Многочисленные исследования отечественных и зарубежных философов по теории систем4 позволяют осознать внутренние свойства любой системы как объекта исследования и выработать принципы подхода к ней. Итак:
системы - это объекты, которые представляют собой целостные комплексы взаимосвязанных элементов (в пределах нашей темы - это художественный мир Фета в целом, его произведения или отдельно взятый текст как система);
каждый элемент обладает своей функцией - отсюда необходимость функционального подхода к материалу (для произведений писателя - это изучение многообразия художественных функций фольклорных включений);
2 См.: Из "Ответа на статью "Русского вестника" об "Одах Горация"// Фет А.А. Стихотворе
ния. Проза. Письма. / Вступ, ст. А.Е. Тархова. М.: Советская Россия, 1988. С. 279.
3 Садовский В., Юдин Э. Система // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 18-19.
4 Холл А.Д., Фейджин Р.Е. Определение понятия системы // Исследования по общей теории
системы. М., 1969; Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Задачи, методы и приложения общий теории
систем // Исследования по общей теории систем. М., 1969; Блауберг И.В., Садовский В.Н.,
Юдин Э.Г. Системный подход в современной науке // Проблемы методологии системного
исследования. М, 1970; Уемов А.И. Системы и системные исследования // Там же; Блауберг
И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М, 1973; Садовский В.Н. Ос
нования общей теории системы. М, 1974; Аверьянов А.Н. Система: философская категория
и реальность. М., 1976.
иерархия элементов системы предполагает поиск ведущего, главного системообразующего элемента (если принять за высший уровень художественной системы творчества Фета стремление раскрыть естественную народность, то эта народность и будет таким элементом, ведь "мысль человеческая, хоть и загорается на известной свече, но, переходя на другую, делается ее достоянием без ущерба для первой<.. .>. Можно быть тупым, бездарным поэтом, но не народным нельзя!"5);
в системе свойства целого порождаются из свойств его элементов и наоборот.
Нас интересует понятие "система" и принципы системного подхода применительно к явлениям художественной культуры и в первую очередь -словесного творчества. Ю.М. Лотман отмечает: "Культура в целом может рассматриваться как текст. Однако исключительно важно подчеркнуть, что это сложно устроенный текст, распадающийся на иерархию "текстов в текстах" и образующий сложные переплетения текстов"6. Мы будем опираться на литературоведческое понимание системы, которым отмечены работы многих авто-ров . Давно обнаружено такое свойство поэтики Фета, как повторяемость - поэтических ситуаций, построений, символических деталей и проч. Повторяемость устойчивых элементов является признаком системности художественного мира писателя. В этой художественной системе мы сталкиваемся и с определенной повторяемостью "отфольклорных" мотивов, преображенных в явления
А.А. Фет. Из статьи "Два письма о значении древних языков в нашем воспитании" // Фет А.А. Стихотворения. Проза. Письма / Вступ, ст. А.Е. Тархова; Сост. и примеч. Г.Д. Аслановой, Н.Г. Охотина, А.Е. Тархова. М.: Советская Россия, 1988. С. 306.
6 Лотман Ю.М. Текст в тексте // Текст в тексте: Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. С.
18.
7 См.: Лашманов Д.М. Системный подход в исследовании искусства // Искусство и научно-
технический прогресс. М., 1973; Мейлах Б.С. К определению понятия "художественная сис
тема" (постановка вопроса) // Philologica. Л., 1973; Дарьялова Л.Н. Об употреблении терми
нов "система" и "структура" в современном литературоведении // Жанр и композиция лите
ратурного произведения. Калининград. Вып. II. 1976; Чудаков А.П. Проблема целостности
анализа художественной системы // Славянские литературы. М., 1973; Тимофеев Л.И. О сис
темности в изучении литературного творчества // Художественное творчество: Вопросы
комплексного изучения. Л., 1982. Цилевич Л.М. Принципы анализа литературного произве
дения как художественной системы // Филологические науки. 1988. № 1 и др.
языкового стиля, сюжетные ситуации, образы и символы. Фольклорный материал, ассимилированный поэтикой Фета, представляет собой особого рода подсистему художественной системы этого писателя. Об этом явлении, характерном, конечно, не только для Фета, пишет Л.И. Тимофеев: "Система основана на взаимодействии ряда "субсистем", "узловых механизмов", соотносящихся между собою как "иерархия систем", "иерархия результатов", на взаимодействии этих "узловых механизмов", этих "субсистем", направленном к достижению единого результата действий этой системы в целом. Художественное произведение представляет собой органическое единство, различные компоненты которого в своем взаимодействии так же включают в себя те или иные субсисте-
мы, которые могут быть поняты именно в этом единстве" .
Если рассматривать творчество Фета в целом, то это будет система динамическая, меняющаяся. Поэтому в пределах нашей исследовательской задачи очевидна необходимость рассмотрения принципов использования фольклора писателем в контексте эволюции творчества. В то же время, как пишет Л.М. Цилевич, "понятие цель (в иной терминологии - доминанта) определяет и исходную позицию творца системы, и результат его деятельности"9. Если считать такой целью, или доминантой, художественной системы Фета стремление писателя подчеркнуть естественность народности творчества, народность как врожденное качество поэта, которое срастается с землей прочными народными корнями, то изучение фольклоризма этого писателя превращается в одну из важнейших научных задач. Вместе с тем мы прекрасно осознаем, что интересующая нас область художественного мира Фета - лишь одна из слагаемых системы. Но каждый элемент этой системы заслуживает самого пристального специального изучения. Цитированная выше исследовательница совершенно справедливо пишет: "Взгляд на художественную систему с точки зрения взаимопереходов содержания - формы важен и необходим для того, чтобы представить себе произведение как систему в ее динамике, ощутить "пульсацию" взаи-
8 Тимофеев Л.И. Указ. соч. С. 41. 9Цилевич Л.М. Указ. соч. С. 9.
7 мосвязеи и взаимодействий, вне которой нельзя понять — ни онтологически, ни тем более функционально - природу каждого из слагаемых системы.
Но задачи научного анализа столь же настоятельно требуют и другого подхода: выделения какого-либо из слагаемых системы для того, чтобы "остановить мгновение", рассмотреть его в самостоятельном (относительно) и статичном (относительно) виде"10. Одним из таких слагаемых художественной системы Фета является ее фольклоризм.
Проблема фольклоризма литературы к настоящему времени переместилась из периферийных в центральные и в литературоведении, и в фольклористике. Как отмечает автор историографического обзора, "из частного вопроса литературоведения проблема фольклоризма переросла в самостоятельное направление, родившееся, подобно этнолингвистике, на стыке двух наук — науки об устном слове и слове письменном"11. Однако прав был Л.И. Емельянов, который предостерегал от применения "фольклорного" ключа к творчеству писателя в заведомо аксиологическом смысле: "Фольклоризм, таким образом, приобрел некий комплиментарный смысл, и это радикально влияет на всю методику исследований: он попросту становится заданной темой, своеобразным анализатором, с помощью которого можно любого писателя подвергнуть этакой "пробе на народность"12. Действительно, этим грехом жестко заидеологизиро-ванной науки о литературе грешили многие исследователи. Много размышляющий над методологией изучения фольклоризма литературы Л.И. Емельянов, впрочем, не свободен и сам от попыток ввести конкретную исследовательскую мысль в узкое русло некоторых правил, когда, например, пишет, что "говорить о наличии в произведении мифической или какой-либо иной "первосхе-мы" можно лишь в тех случаях, когда мы имеем дело с сознательной докумен-
там же. СП.
Новичкова Т.А. Актуальные проблемы фольклористики (обзор исследований по фолькло-
' за 1980 - 1983 годы) // Русская литература. 1985. № 2. С. 212.
Емельянов Л.И. Методологические вопросы фольклористики. Л., 1978. С. 177.
8 тально подтверждаемой ориентацией писателя на эти схемы"13. Действительно, исследователь обязан упорно искать "документальные" свидетельства фактов обращения писателя к фольклору. Но ведь очевидно, что тот же писатель может использовать фольклор и бессознательно, в силу "культурной" памяти, "памяти жанра" и т.п. Кроме того, писательское обращение к фольклору может осуществляться опосредованно - через литературу же. Авторы исследования "Русская литература и фольклор" (вторая половина XIX века) отмечают, что фольклор окружал писателей того времени как элемент бытовой культуры, что литература создает "большую культуру опосредованного фольклора, фольклора переосмысленного и эстетически актуализированного"14.
Справедливо замечание Л.И. Емельянова о разных уровнях связей писателя с фольклором: "Принципиальное отношение писателя к фольклору, а следовательно, абсолютное значение для него фольклора, и практическое использование фольклорных средств в его творчестве — величины далеко не равновеликие. Установить одно при помощи другого далеко не всегда возможно. Абсолютные "обязательства" писателя перед фольклором не покрываются фольклоризмом и не всегда предполагают фольклоризм"15. Фет как раз такой писатель, в творчестве которого присутствуют обе эти стороны возможных отношений художника с фольклором.
Нам близки методологические установки, которые выработал для своих конкретных исследований в области литературно-фольклорных связей Д.Н. Медриш. Этот исследователь пишет: "На наш взгляд, созрели все предпосылки для более широкого, системного подхода, при котором обе отрасли словесного искусства - фольклор и литературу - следует рассматривать как нечто общее, как две составные части одной метасистемы. В ряде случаев фольклорная традиция в определенном смысле более продуктивна в литературе, нежели
Емельянов Л. О границах применения специальных методов в изучении литературы // Методологические вопросы науки о литературе. Л., 1984. С. 25.
14 Русская литература и фольклор. Вторая половина XIX века. Л., 1982. С. 10.
15 Емельянов Л.И. Указ. соч. 1978. С. 195.
в фольклоре"16. Это высказывание нельзя, конечно, оценивать как призыв к унификации, когда фольклористы подходят к литературным явлениям со своими мерками, а литературоведы рассматривают фольклор как устную ипостась литературы. Фольклоризм писателя может изучаться и фольклористикой, и литературоведением. Но оба подхода, реализуемые в "чистом" виде, нередко отличаются односторонностью17. Это объясняется во многом узкой специализацией разных отраслей науки о словесном искусстве. А. между тем, задача изучения фольклоризма писателя может быть решена только тогда, когда ясно выделенные и жанрово атрибутированные фольклорные включения будут осмыслены в контексте эстетики и поэтики литературного текста.
Ограниченный и порочный подход фольклористики к литературе, по справедливому мнению Л.И. Емельянова, закрепился в период, когда "в проблеме литературно-фольклорных взаимоотношений произошла та своего рода "мутация", результатом которой фольклоризм стал явно оценочной категорией. Наличие в литературных произведениях, относящихся к самым разным историческим периодам, тех или иных фольклорных "инкрустаций" было со временем представлено как определенное философско-эстетическое свойство литературы, называемое фольклоризмом, а этот последний - как один из существеннейших идейно-художественных показателей самого направления литературного развития. Фольклористика стала "извлекать" фольклор из литературных произведений, совершенно не считаясь с теми конкретными и специфическими условиями, в которых он присутствует в составе этих произведений. <...>. Историко-литературный же аспект обязывает лишь к одному - к изучению строго конкретных, исторически обусловленных обращений литературы к фольклору, обращений, определяемых во всяком случае ее собственными и действительными
16 Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Саратов, 1980. СП.
17 Как отмечает исследователь, решение проблемы с точки зрения фольклористов часто
ограничивается поисками и регистрацией фольклорных включений в литературный текст —
без достаточно глубокого осмысления особенностей поэтической ассимиляции этих
включений в тексте писателя. Литературоведы же, решаясь на такое исследование, порой не
обнаруживают необходимой эрудиции в области фольклора, и их штудии могут отличаться
абстрактно - обобщенным характером.
10 (а не абстрактно- предполагаемыми) потребностями на тех или иных этапах ее развития"18. Трудно не согласится с Д.Н. Медришем, который пишет: "Наиболее перспективным для междисциплинарных литературно-фольклорных исследований представляется системно - типологический подход"19. Именно такой подход мы попытаемся реализовать в данной работе.
В последнее время делаются попытки выделить типы фольклоризма русской литературы. Такие попытки нельзя не приветствовать, потому что потребность в разработке типологии фольклоризма русской литературы ощущается тем острее, чем больше появляется конкретных исследований по фольклоризму русских писателей, типы которого, действительно, порой резко различаются. Так, заслуживает внимания точка зрения А.А. Горелова, высказанная им во введении ко второму тому коллективной монографии ученых ИР ЛИ РАН "Русская литература и фольклор": "Наиболее очевидными формами фольклоризма выступают фольклоризм стилистический - речевой, фольклоризм поэтического строя литературного произведения и фольклоризм социально — этно-графический" . Однако решение этой проблемы невозможно без пристального изучения фольклоризма отдельных писателей.
Нельзя обойти молчанием наиболее значительные работы о фольклоризме русских писателей - классиков, знакомство с которыми имело для нас методологическое значение, подсказало конкретные методики исследования. Такими работами мы считаем статью Э.В. Померанцевой о фольклоризме А. Блока , о которой рецензент справедливо писал: "Методологическое значение этой статьи для фольклористики трудно переоценить - она по праву может
Емельянов Л.И. Литературоведение и фольклористика // Взаимодействие наук при изучении литературы. Л., 1981. С. 123,124.
19 Медриш Д.Н. Взаимодействие 2-х словесно - поэтических систем как междисциплинарная
теоретическая проблема // Русская литература и фольклорная традиция. Волгоград, 1983. С.
5.
20 См.: Русская литература и фольклор (Вторая половина ХГХ века). - Л., 1982. С. 9. В созда
нии своей, подробно разработанной, типологии фольклоризма русской литературы А.И. Ла
зарев пытается сочетать социологические и эстетические критерии. См.: Лазарев А.И. Типо
логия литературного фольклоризма (на материале истории русской литературы). Челябинск,
1991. С. 32.
Померанцева Э.В. А. Блок и фольклор // Русский фольклор. М.; Л., 1958.
считаться примером подлинно научного анализа сложного события в истории художественного фольклоризма и направлена против упрощенческих и наивно — романтических представлений о самой сущности проблемы "литература и фольклор" . Несомненными научными событиями последних лет стали иссле-дование о фольклоризме Чехова Д.Н. Медриша , его же книги о Пушкине , монография А.А. Горелова о Лескове и народной культуре25.
И еще несколько методологических замечаний. Первое касается смыслового наполнения самого понятия и термина "фольклор". В.Е. Гусев пишет об этом: "В соответственной науке существует три основные концепции, конкретизирующие социокультурологический подход к фольклору, а именно определяющие его как: 1) лишь устно - поэтическое народное творчество; 2) комплекс словесно - музыкально - хореографическо - игровых (драматических) видов народного художественного творчества; 3) народную и художественную культуру в целом (включая изобразительное, но не прикладное искусство)
Методологическая несостоятельность первой концепции заключается в искусственном разрыве существующих связей в фольклоре как в искусстве полиэлементном (синкретическом или синтетическом); она односторонне рассматривает место фольклора в истории искусства, соотнося его лишь с литературой. Вторая концепция учитывает существенные различия между двумя сферами народного искусства — "выразительными" и "изобразительными". Третья исходит из признания единства и общности всей художественной деятельности народных масс. Вторую и третью концепции объединяет принципиальная установка на комплексное, системное изучение фольклора, они соотносят его с той или иной системой видов искусств, с большей или меньшей сферой художест-
Гусев В.Е. Проблема "литература и фольклор" в работах Э.В. Померанцевой // Проблемы взаимосвязи литературы и фольклора. Воронеж, 1984. С. 9. 23 Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980.
Медриш Д.Н. Фольклоризм Пушкина. Вопросы поэтики: Учебное пособие по спецкурсу. Волгоград, 1997. 25 Горелов А.А. Н.С. Лесков и народная культура. Л., 1988.
12 венной культуры в целом" 6. Со всем сказанным трудно спорить. Однако если контакт писателя с фольклором в той или иной мере осуществляется именно как с комплексом народной художественной культуры в целом и формирует при этом определенное отношение к ней, включаясь в общие мировоззренческие и эстетические установки художника, то фольклоризм его творчества реализуется только в слове во всем многообразии его субъектно - объектных отношений внутри художественного текста. Поэтому, как нам представляется, предметом изучения функционирования фольклорного материала в произведениях любого писателя, в том числе и Фета, в первую очередь должно быть его слово, трансформирующее фольклорные включения по своим эстетическим законам. Тем более что художественному преобразованию в литературном произведении могут подвергаться и заведомо внеэстетические явления массового народного сознания.
Задача, которая стоит перед исследователем функционирования фольклора в художественной системе писателя, двуедина: она предполагает отчетливое прояснение того, что из фольклора использует художник и как происходит "вживление" фольклорных элементов в литературную плоть. Именно на эти два аспекта обращают внимание многие исследователи. Так, об этом пишет С. Жу-кас: "После перехода в литературу фольклорный образ, как правило, в той или иной мере теряет свое первоначальное содержание, он становится элементом нового художественного строя. Но для критического анализа нового смысла и функции необходимо "реставрировать" фольклорное содержание, смысл фольклорного образа в сферах его собственного функционирования" . С позиции семиотики отмечает неизбежную перекодировку текста с включением его в структуру иного текста Ю.М. Лотман, и это видится ученому как закон развития культуры: "Переформулировка основ структуры текста свидетельствует, что он вступил во взаимодействие с неоднородным ему сознанием и в ходе ге-
26 Гусев В.Е. Фольклор как элемент культуры // Искусство в системе культуры. Л., 1987. С.
38.
27 Жукас С. О соотношении фольклора и литературы // Фольклор. Поэтика и традиция. М.,
1982. С. 8.
13 нерирования основных смыслов перестроил свою имманентную структуру <...>. "Текст в тексте" - это специфическое риторическое построение, при котором различие в закодированности разных частей текста делается выявленным фактором авторского построения и читательского восприятия текста. Переключение из одной системы семиотического осознания текста в другую на каком-то внутреннем структурном рубеже составляет в этом случае основу генерирова-ния смысла" . Элемент одной системы (фольклора), переходя в другую систему (литературу), преобразуется качественно. Осмыслить это новое качество представляется необходимым, хотя далеко не всегда эта аналитическая операция оказывается легко осуществимой.
Следует подчеркнуть и еще одно обстоятельство, предопределяющее важность разработки заявленной нами темы. Фольклорные включения у Фета рассчитаны на соответствующее авторскому замыслу читательское восприятие и осмысление. Как пишет Д.Н. Медриш, "если бы цитировалось произведение литературное, у читателя возникло бы желание вспомнить, кто же является автором знакомых строк. Но приводится песня народная, и первое и естественное стремление читателя - вспомнить, где он эту песню слышал прежде и как она звучала. Этот интерес к обстоятельствам бытования цитируемого фольклорного текста и направляет основной поток читательских ассоциаций, вызывая столь необходимое поэту наложение времен и расстояний, звуков и образов"29. Здесь, конечно, имеется в виду не только цитация, как простейший способ включения фольклора в литературный текст, но и более опосредованные его формы — аллюзия, реминисценция и др. Сознательная ориентация на читателя была существенным элементом художественной системы А. Фета. Писатель мог быть уверен, что его фольклорные цитаты, аллюзии, реминисценции обязательно вызовут соответствующие авторскому замыслу ассоциации в просвещенном сознании современного ему читателя. Но меняется тип читателя, и современная
28 Лотман Ю.М. Текст в тексте // Текст в тексте: Труды по знаковым системам. Тарту, 1981.
С. 9, 13.
29 Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980. С.
128.
14 его разновидность далеко не всегда может установить в своем сознании те эстетические конвенции, на которые рассчитывал писатель. Особенности рецепции Фета в конце XX века значительно ослабляют этот ассоциативный ряд. Как пишет исследователь, "с течением времени ослабляются ассоциативные связи, заданные писателем"30. Результат известен: многие важные для автора смыслы утрачиваются при восприятии произведения, и оно понимается в целом упрощенно, а то и искаженно. В наши дни исследовательская задача значительно усложняется этим обстоятельством. Возникает необходимость основательной "археологической" работы, чтобы восстановить утрачиваемые при восприятии произведений Фета современным читателем существенные стороны их художественной семантики, заполнить смысловые лакуны. Прав был М.М. Бахтин, когда писал: "Мы боимся отойти во времени далеко от изучаемого явления. Между тем произведение уходит своими корнями в далекое прошлое. Великие произведения литературы подготавляются веками, в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного процесса созревания. Пытаясь понять и объяснить произведение только из условий его эпохи, только из условий ближайшего времени, мы никогда не проникаем в его смысловые глубины"31.
Автор исследования использует результаты многолетнего научного направления "Изучение взаимодействия литературы и фольклора", возглавляемо-го Т.М. Акимовой и В.К. Архангельской , а также концепцию А.П. Скафтымо-ва о соотношении теоретического и исторического при рассмотрении литературы. Стремление показать живую жизнь фольклорных включений в поэтической ткани фетовского творчества соответствует имманентному подходу: ведь
30Прозоров В.В. Автор и читательская направленность художественного произведения // Проблема автора в художественной литературе. Устинов, 1985. Вып. XVIII. С. 30. 31 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 331.
Эта проблема нашла отражение в многочисленных работах историко-литературного и учебно-методического характера. В 2001 году вышел сборник трудов Т.М. Акимовой, специально посвященный проблеме фольклоризма писателей. См.: Акимова Т.М. О фольклоризме русских писателей: Сб. ст. / Отв. ред. Ю.Н. Борисов; вступ, ст. В.К. Архангельской. Саратов: Изд-воСГУ,2001.
15 "только само произведение может за себя говорить. Ход анализа и все заключения его должны имманентно вырастать из самого произведения. <...>. Состав произведения сам в себе носит нормы истолкования"33.
Взаимосвязь фетовского творчества с фольклором, как это ни парадоксально, - практически не разработанная в литературоведении тема, хотя на ее актуальность А.Е. Тархов указал еще в 1982 году в предисловии к 2-х томному собранию сочинений поэта: "В критике однажды было обронено замечание о возможных связях мировоззрения А.А. Фета с "народной идеологией": тема явно не бесплодная для исследователя". По мнению литературоведа, поэзия А. Фета должна быть понята в свете того "идеала человеческого чувства, который свойственен народной лирике" .
О.Е. Воронова в своей работе, посвященной проблеме мифологизма А. Фета35, выделяет два первостепенных основания для рассмотрения его творчества через призму фольклорного сознания. Во-первых, по мнению автора, предрасположенность поэта к органическому усвоению фольклорной традиции коренилась в самой природе его художественной индивидуальности. С точки зрения психологии творчества, процесс создания поэтического произведения у Фета, многократно описанный им самим, рождался из стихии индивидуального бессознательного, из интуитивных прозрений и иррациональных творческих импульсов, в чем-то соответствуя иррационально - интуитивному, коллективно-бессознательному процессу рождения народного творчества.
Во-вторых, предрасположенность А. Фета к усвоению фольклорной традиции объясняется и самим романтическим генезисом его творчества. Как писал Л. Пумпянский, "исходной задачей романтической философии была наивная задача объяснения мира, в точности совпадающая с задачей фольклора"36.
См.: Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы // Ученые записки СГУ. Т. 1. Вып. 3. 1923. С. 57, 59.
4 Тархов А.Е. "Музыка груди" (О жизни и поэзии Афанасия Фета) // Фет А.А. Сочинения: В
2т. Т. 1.С. 15.
5 Воронова О.Е. Мифопоэтизм в художественной системе А. Фета // Филологические науки.
1995. № 3. С. 23-32.
36 Л. Пумпянский. Указ. соч. С. 23.
О философском и художественном значении народной культуры А. Фет неоднократно размышлял в своих статьях: "Наши корни глубоко таятся в нашей народной почве, ими-то и держится государство, вопреки налету чуждых
7*7
веяний, и не нужно их вырывать, а необходимо полить" .
Попытка предложить свое истолкование фольклора возникла у Фета в связи с косвенной полемикой с современными ему концепциями фольклора и народности. Как известно, вопросы самобытности и народности с особой остротой встают в литературе начала XIX в., а середина века - это расцвет русской науки о фольклоре38. Б.Ф. Егоров, анализируя соотношение с фольклором творчества Ап. Григорьева, отмечал: "Духовное, интеллектуальное созревание Григорьева, творческая деятельность его как поэта и как критика протекали в условиях 40-50-х годов, когда явно усилился научный, художественный и общественно - бытовой интерес к народу и народному творчеству. <...>. Подобные обстоятельства не могли не повлиять на интерес Григорьева к народному творчеству <...>"39. Это утверждение верно и для Фета, ведь известно, что Фет и Григорьев дружили со студенческих лет, а в начале 50-х годов, когда в их отношениях происходит второе и последние сближение, они вместе увлекаются народными песнями, посещают литературные вечера, куда вхожими оказываются исследователи и собиратели русских песен, где звучит народная музыка в
А.А. Фет. Наши корни. Публикация и примечания В.И. Щербакова // А.А. Фет. Поэт и мыслитель. Сб. науч. тр. / ИМЛИ РАН, Академия Финляндии. М., 1999. С. 210.
38 В это время обильно печатаются научные труды, материалы, многочисленные сборники
произведений разных фольклорных жанров: Народные русские песни из собрания П. Якуш-
кина. СПб., 1865; Григорьев Ап. Русские народные песни. Критический опыт. Статья первая
// Москвитянин. 1854. № 15. Отд. IV. С. 93-142; Григорьев Ап. Русские народные песни с их
поэтической и музыкальной стороны // Отечественные записки. 1860. № 4. С. 445-478, № 5.
С. 241-262; Собрание русских народных песен. Текст и мелодии собрал и музыку аранжиро
вал для фортепиано и семиструнной гитары Михаил Стахович. Спб., 1851; М., 1854 (Тетради
1-4);"Песни, собранные П.В. Киреевским" (1860-1874), "Народные русские сказки" А.Н.
Афанасьева (1855-1864), "Пословицы русского народа" В.И. Даля (1861-1862), "Загадки рус
ского народа" Д.Н. Садовникова (1876), позднее "Великорусские народные песни" А.И. Со
болевского (1895-1902). Периодика охотно помещает отчеты об этнографических исследова
ниях, публикует фольклорные тексты. В 1861 г. выходит такая фундаментальная работа Ф.И.
Буслаева, как "Исторические очерки русской народной словесности и искусства".
39 См.: Русская литература и фольклор. Вторая половина XIX века. Л., 1982. С. 255.
17 инструментальном исполнении. Позже А. Фет опишет этот период в рассказе "Кактус".
Трудно представить, что трактовки фольклорных явлений возникали у А. Фета совершенно изолированно от существующих в его время научных трактовок. В то же время проблема народности, как отмечает В.А. Кошелев, решалась сугубо индивидуально в построениях Фета. Она одновременно и очень широка, и трудно уловима. "Народность отыскивается не в тематике, не в образах-персонажах, не в происхождении писателя ("Вы — кажется — литвинка, а я татарин, - но мы оба русские"), и даже не в степени таланта ("Поэт бывает всегда велик как Пушкин, или мал, как я, но всегда народен"). Главное в "наполнении" таланта: "... мысль человеческая передается не так плотски, как семя, а более бесплотно, чем огонь, хоть в церкви, где 5-копеечная свеча зажигает без ущерба для себя 20 - рублевую и копеечную желтую, и как тут разобрать, чей у меня огонь, если моя свеча горит <...>. Мысль человеческая, хоть и загорается на известной свече, но, переходя на другую, делается ее достоянием без ущерба для первой <...>. Каждая свеча в искусстве при горении неминуемо пахнет своим материалом: керосином, воском, салом, смолой и т.д. Можно быть тупым, бездарным поэтом, но не народным нельзя"40.
Размышляет над этой проблемой и Н.П. Генералова в статье "Комментарий к одному "Стихотворению на случай" А. Фета"41. Она приводит выдержки из работ автора, подтверждающие обязательную народность поэзии, и делает вывод, что "независимо от происхождения поэта, независимо от содержания того или иного произведения, независимо, наконец, от того, кто дал толчок к его созданию, продукт художественного творчества остается местным, относящимся к той почве, на которой он вырос"4 . В одном из критических этюдов А.
40 См.: Кошелев В.А. Афанасий Фет и "Пушкинский праздник" 1880 года // Русская литера-ура. 1996. №3. С. 166.
См.: Генералова Н.П. Комментарий к одному "Стихотворению на случай" А. Фета // Русская литература. 1996. № 3. С. 167-172.
Там же. С. 176. С этой точки зрения примечательно одно высказывание самого А. Фета: "Коломенская капуста в Воробьевке — только по имени породы коломенская, а в сущности все-таки Воробьевская".
18 Фет утверждает, что "хлопотать о народности какого бы ни было народа - то же, что убиваться из-за древесности леса".
Естественность в понимании поэтом народности привела к тому, что он усвоил не только сумму фольклорных образов, сюжетов, мотивов, но и сам способ художественно — фольклорного мышления, ведущими признаками которого являются следующие:
Неразрывность фольклорного материала с земледельческой (кален-дарно-природной) деятельностью народа. Это положение выражается в при-родно-календарной лирике А. Фета (циклы "Лето", "Осень", "Снега", "Весна") и в художественной прозе: "Русский народ твердо хранит свои вековые убеждения и свое миросозерцание <.. .>. А история нашего народа в сущности история его земледелия"43.
Фольклорный дуализм. Поэтическая картина мира А. Фета дуали-стична, бинарна. В ней отчетливо проступает пространственная дихотомия земного и небесного, соотносимая с другими постоянными фетовскими антиномиями — телесного и духовного, видимого и тайного.
Вневременность, внеисторичность восприятия жизненного процесса. У А. Фета в его поэтике времени, в его апологии мига, в его вечном "теперь" мы наблюдаем своеобразную поэтическую сакрализацию времени, образ остановленного прекрасного мгновения, соотносимого с безвременным миром фольклора.
Особый жреческий (иератический) язык. Художественный язык А. Фета основан на недосказанности, невыразимости, на особом даре тайнослы-шания, тайнознания, соотносимого с древней культурой сакральной речи и доступного лишь поэту.
Циклическая модель жизни, идея вечного круговорота и возвращения. Творчество поэта узаконивает фрагмент как жанр, то есть у него уже в жанре как бы создается сознательная установка на незавершенность, соотнесение с
43 А.А. Фет. Наши корни. С. 220.
19 большим единым целым. И эта жанровая новизна с полной силой сказалась при циклизации44. А. Фету оказалась чрезвычайно близка славянская фольклорная концепция жизни как вечного воскресения и возрождения.
Все это позволяет сделать вывод о том, что эстетика А. Фета уходит глубокими корнями в народное сознание.
Связь поэтики А. Фета с фольклорно - мифологическим мышлением отмечали и при жизни автора (Ап. Григорьев, В.П. Боткин, А.Н. Дружинин), и современные исследователи45. Большинство работ посвящено проблеме мифологического сознания в творчестве поэта. Из современных авторов только В.А. Кошелев и Н.П. Генералова наиболее полно исследуют предрасположенность Фета к национальным истокам46. Таким образом, актуальность исследования определяется тем, что проблема взаимосвязи творчества Фета и фольклора до настоящего момента практически не изучалась. Кроме этого над творчеством и личностью поэта тяготело определение законченного образца "эстетства" в искусстве. А. Фета воспринимали как поэта, дающего "прелестные", но узкие по смыслу и незначительные с высшей точки зрения "вещицы"47. Писарев характеризует его как поэта, порхающего с цветка на цветок, который поет тонкою фистулою о душистых локонах, искренним в полной ограниченности мыслей, знаний, чувств и стремлений48.
О значении цикличности в творчестве А.А. Фета см.: Павловская О.А. Опыт контекстного прочтения поэзии А.А. Фета (к вопросу о циклизации) // Проблемы изучения жизни и творчества А.А. Фета: Межвузовский сборник научных трудов. Курск, 1990. С. 40-49; Ляпина Л.Е. Лирический цикл в русской поэзии 1840 — 1860 годов: Автореф. диссерт... канд. филол. наук. Л., 1977.
45. См.: Сухова Н.П. Фет как наследник антологической традиции // Вопросы литературы. 1975. № 9; Успенская А.В. Место античности в творчестве А.А. Фета // Русская литература. 1988. № 2; Козубовская Г.П. Поэзия А.А. Фета и мифология: Учебное пособие. Барнаул; Москва, 1991; Козубовская Г.П. проблема мифологизма в русской поэзии. Самара; Барнаул, 1995; Воронова О.Е. Мифопоэтизм в художественной системе А. Фета //Филологические науки. 1995. № 3. С. 23-32; Михайлов А.В. А.А. Фет и Боги Греции // Михайлов А.В. Обратный перевод. М., 2000. С. 422-443.
46 См.: Кошелев В.А. Указ. соч.; Генералова Н.П. Указ. соч.
47 См.: Кожинов В. Фет и "эстетство" // Вопросы литературы. 1975. № 9. С. 122.
48 Цит по: Фет А. Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство / Подготовка текста, после
словие и примечания Г. Аслановой. Предисловие С. Залыгина // Новый мир. 1992. № 5. С.
ИЗ.
Научная новизна исследования состоит в том, что проблема взаимосвязи художественного наследия А. Фета с фольклором ставится впервые и при этом охватывается все творчество поэта (не только его лирика). Впервые кален-дарно-природные циклы А.А. Фета "Весна", "Лето", "Осень", "Снега" рассматриваются через призму поэтики народного календаря. Такое рассмотрение позволяет утверждать естественное родство мировоззрения А. Фета с народной идеологией.
Впервые подвергается анализу либретто А. Фета "Днепровские русалки". Это произведение, а также цикл стихотворений "Баллады" рассматриваются с точки зрения функционирования в них героев народных быличек. Кроме этого предпринимается попытка установить сходства и в жанровом построении данных произведений и народных быличек.
Драматический опыт данного поэта на современном этапе фетоведения является неизученным, хотя очевидно, что его исследование многое даст для раскрытия художественного метода и мировоззрения автора. В данной работе незаконченный стихотворный отрывок А. Фета на тему народной драмы о царе Максимилиане и непокорном сыне его Адольфе рассматривается в широком контексте народных вариантов и устанавливаются их генетические связи.
Соответственно материалом исследования послужили календарно— природная лирика А.А. Фета, его драматургический опыт, либретто "Днепровские русалки" и цикл стихотворений "Баллады", а также фольклорные источники русской народной прозы и народной драматургии (варианты драмы о царе Максимилиане).
Объект исследования - творчество А.А. Фета в его взаимосвязях с русским фольклором.
Предмет исследования - использование и переосмысление поэтом фольклорной традиции на различных уровнях (композиция, сюжетика, стилистика).
Целью данного исследования стало изучение фольклорных основ творчества А. Фета.
В соответствии с основной целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:
выявить в фетовском творчестве прямые или опосредованные связи с устным народным творчеством;
выяснить основные направления работы А. Фета с фольклорными материалами при создании его сочинений;
проанализировать произведения Фета с точки зрения реализации в них принципов и мотивов народного календаря, сюжетов народной прозы и драмы;
сопоставить лирические циклы А. Фета "Весна", "Лето", "Осень", "Снега" с поэтикой русского народного календаря;
исследовать взаимосвязь творчества Фета (баллад поэта и либретто "Днепровские русалки") с русской несказочной прозой (быличками);
рассмотреть стихотворную обработку народной пьесы о царе Максимилиане и непокорном сыне его Адольфе в сопоставлении с различными вариантами народной драмы о царе Максимилиане.
В основе методологии данного исследования лежит комплексный подход к изучению фольклоризма А. Фета в контексте его художественной системы, системный, историко-типологический, сравнительно-исторический и имманентный методы исследования. Автор опирался на труды фольклористов XIX - XX вв.: А.Н. Афанасьева, И.П. Сахарова, И.С. Снегирева, А.В. Терещенко и других, на работы ученых по проблеме "миф - фольклор — литература" (A.M. Панченко, И.П. Смирнов, Е.М. Мелетинский, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров), работы о взаимодействии художественной системы писателя с поэтикой фольклора (Л.И. Емельянов, A.M. Новикова, Д.С. Лихачев, П.Г. Богатырев, Б.Н. Путилов, Д.Н. Медриш, Т.М. Акимова, А.П. Скафтымов).
Теоретическая значимость диссертации состоит в обогащении содержания проблемы "Литература и фольклор" в результате рассмотрения неизученного вопроса о взаимосвязи фетовского творчества с русским фольклором.
Достоверность исследования обеспечена тем, что теоретические выводы получены в результате непосредственного анализа произведений автора, текстов устного народного творчества, а также широкого охвата критической литературы.
Практическая значимость выполненного исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы в школьных и вузовских курсах истории русской литературы XIX, а также в спецкурсах и спецсеминарах по теме: "Русская литература и фольклор". Материалы диссертации предполагается использовать в качестве комментария к третьему тому первого полного собрания сочинений А.А. Фета.
Положения, выносимые на защиту:
А. Фет принадлежит к числу писателей, близких к народному словесному искусству, и без учета связей его творчества с фольклором невозможно адекватно судить о своеобразии его творческого метода и стиля.
А. Фет на протяжении всей своей жизни неоднократно обращался к фольклору. Для поэта это была не просто дань романтической моде, а глубокая внутренняя потребность. Фет принадлежит к писателям, глубоко осознающим свою связь с национальными корнями, родной почвой.
Фетовский "календарь природы" - своеобразный способ освоения природных явлений, бытия мироздания, а также способ выражения человеческой души, самовыражения. А. Фету оказалась чрезвычайно близка славянская фольклорная концепция жизни как вечного воскресения и возрождения. Циклическая модель жизни, идея вечного круговорота и возвращения с полной силой сказалась при циклизации. В поэтических циклах "Весна", "Лето", "Осень" и "Снега", а также в стихотворениях, представляющих поэтическое осмысление природы, А. Фет отбирает характерные признаки того или иного времени года,
23 которые фиксируются народным месяцесловом, приметами, предсказаниями, пословицами, суевериями, касающимися не только мира самой природы, но и души человека. Таинственная сила ритмичности природного бытия получает у А. Фета воплощение в архаичном мифе об умирающем и воскресающем божестве.
В либретто А. Фета "Днепровские русалки" и цикле стихотворений "Баллады" функционируют персонажи народных быличек - русалки, леший, водяной, жених-мертвец, вампир, змей летающий, лихоманки, ангелы и демоны человеческой судьбы, удавленник. Основной принцип данного фольклорного жанра - установка на достоверность - позволяет поэту выразить необычное в достаточно обычной ситуации, таинственность и вместе с тем естественность человеческой жизни. А. Фет не только использует содержание народных быличек, но и выстраивает свое либретто и некоторые баллады согласно традициям устного бытования и построения данного фольклорного жанра.
Стихотворная обработка народной драмы о царе Максимилиане и непокорном сыне его Адольфе являет собой связь творчества Фета с народным драматическим театром. Предпринятая попытка рассмотрения этого драматического отрывка с учетом законов народного театра и в широком контексте разнообразных народных вариантов драмы о Максимилиане позволяет выявить генезис фетовского текста, установить, что он строится по законам народного театра.
Произведения народной поэтической культуры для А. Фета не только причудливый и странный мир ощущений, но и свидетельство внутренних возможностей народа, его поэтических и нравственных способностей. В его творчестве нашли место все фольклорные роды, а также многие их жанры: календарно-обрядовая лирика, приметы, поговорки и пословицы, загадки, былички, народные драмы. Всецело и безраздельно подчиняясь эстетике фольклора, Фет не просто "вкраплял" фольклорные элементы на страницы своих произведений, они становились органической частью его поэтической и эстетической системы
24 в целом, определяли композицию не только его отдельных произведений, но и прочно вошли в художественный арсенал поэта.
Структура работы обусловлена логикой решения исследовательских задач, предметом и целями анализа. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Каждая из глав включает в себя параграфы, где рассматриваются отдельные аспекты этой проблемы. Завершает работу библиографический список. Общее содержание диссертации составляет 244 страницы.
«Весна»
Обратимся к анализу мотивной организации поэтического цикла "Весна". Самобытен А. Фет прежде всего в воспроизведении весенней природы, в способности понимать и выражать тончайшие и сложнейшие человеческие чувства. "Каждое время года, - писал В.П. Боткин, - отзывается в нас свойственными ему поэтическими звуками. Всякая чуткая душа узнает эти звуки. С особой горячностью отзывалась чуткая душа А. Фета весенним впечатлениям. ... . Фет удивительно передает свежесть и томительное обаяние весенних ощущений, то чувство духовного опьянения, которое весной струится во всей природе и бессознательно охватывает каждого из нас"19. "Соглядатай природы", А. Фет всю свою жизнь воспевал ликующую весеннюю природу и по праву называется "певцом весны".
Красота весенней природы является для поэта стимулом жизни, надеждой на счастье, лучшим, что есть на суетной земле:
Покорны солнечным лучам, Так сходят корни вглубь могилы И так у смерти ищут силы Бежать на встречу вешним дням (С. 121)20. На протяжении всей жизни А. Фет оставался верным единственной истине о том, что "весна крепит" и учит "жизненной силе". В письме от 20 марта 1878 г. Л.Н. Толстому поэт пишет: "Давно не встречал весны с таким искренним чувством . Для этого надо много жить, чтобы действительно понять весь этот ве-ликий вздох природы" . С этим пробуждением природы пробуждался и поэтический дар А. Фета. Л.Н. Толстой, получив от своего друга одно из весенних стихотворений, писал: "У вас весной поднимаются поэтические дрожжи, а у меня восприимчивость к поэзии"22. Это отмечает и сам автор: "Что касается до стихов, то это молния, которая приходит и уходит и зимой бывает как исключение"23.
Весенние стихотворения А.А. Фета появляются так же естественно и непроизвольно, как весенние цветы из-под снега. Л.Н. Толстой недаром называл "живыми" и "прекрасно рожденными" лирические создания своего друга и по поводу его стихийного, неиссякаемого, вечно молодого "лирического инстинкта" писал ему: "Я свежее и сильнее вас не знаю человека. Ваша поэзия — настоящая, безыскусственная, прямо из души как у птицы"24.
Именно в этой - весенней - поэзии наиболее ярко проявляется поразительная способность А. Фета в моменты своего поэтического настроя, того весеннего лиризма, который он считал "цветом и вершиной жизни", полностью перенестись из привычного будничного мира — "душно-зловонной псарни" — в диаметрально ему противоположный - "благовонный", "благодатный" мир лирических "вздохов". Благодаря этому "перерождению" мы имеем благоухающую своей свежестью и красотой весеннюю лирику А. Фета. Именно для стихотворений, посвященных весне, характерны радость бытия, счастливое согласие с природой, безмятежное упоение ею.
В противопоставлении или, точнее сказать, в предпочтении сомнительному райскому блаженству бесспорного, достоверного наслаждения красотой весенней природы, самозабвенного упоению ею А. Фет близок к А.К. Толстому, писавшему: "Боже, как это прекрасно - весна! Возможно ли, что в мире ином мы будем счастливее, чем в здешнем мире весной" .
Данный цикл насчитывает 23 стихотворения, которые были написаны, в основном, в 40-60-х годах. Именно в это время А. Фет творил наиболее "свободно", и именно в это время им создается наибольшее количество произведений, к которым могли бы быть отнесены определения "свежий", "ясный", "цельный", "ненаддомленный" — на них так щедра оказалась русская критика .
В поэтическом мире А.А. Фета образ весны носит тематический и ключевой характер. Тематический был подчеркнут самим автором, включившим в план итогового издания своих стихотворений раздел "Весна". Ключевой - потому что без него, как без ключей, нельзя проникнуть в мир фетовской поэтики.
Целостность поэтического цикла А. Фета "Весна" держится на ассоциативных связях между отдельными стихотворениями, что позволяет одновременно с созданием единства весеннего мировосприятия передать многообразие течения его составляющих.
Образ фетовской весны неоднороден, состоит из множества мотивов. Обратимся непосредственно к основным мотивам, которые сплетаются в "весеннее полотно" А.А. Фета.
«Днепровские русалки» А. Фета
Из всех персонажей восточнославянской демонологии образы русалок всегда привлекали особенно пристальное внимание как ученых (фольклористов и этнографов)1, так и творцов профессионального искусства.
Русалка литературная - русалка фольклорная: что общего? Перечень всех художественных "русалочьих" образов, созданных в романтической литературе, занял бы не одну страницу. В творчестве В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, О.М. Сомова, Т.Г. Шевченко, А. Мицкевича и многих других эти загадочные существа изображаются как водные девы, выплывающие по ночам со дна озер и рек, где они якобы живут в хрустальных дворцах. Они греются в лучах месяца, расчесывают свои зеленые волосы, пугают путников, заманивают и щекочут их, топят в воде, качаются на ветвях деревьев. Они сказочно хороши собой, обольстительны и стройны, тела их светятся сквозь воду, уста чудно усмехаются, щеки пылают. Эти коварные красавицы ищут любви или мстят неверным возлюбленным. Практически все литературные русалки - утопленницы и обитательницы вод. Либретто А. Фета "Днепровские русалки" пополняет ряд литературных разработок фольклорного образа.
Интересной представляется художественная история данного текста, который впервые был опубликован М.Д. Эльзоном в 1989 г. на страницах журнала "Русская литература"2. "Днепровские русалки" вошли в собрание сочинений и писем А.А. Фета, которое представляет собой первую попытку издания наследия поэта с возможной полнотой . Список с указанием "Слова Фета" хранится в Музее А.А. Бахрушина (ЦГТМ. Ф. 572. № 14153) в специальном собрании произведений этого жанра. Текст сопровожден режиссерской разработкой "Замечания насчет постановки на сцену драматического музыкального произведения". Сведений о реализации замысла исследователям не удалось обнаружить. Несмотря на то, что полные инициалы под списком отсутствуют - текст подписан А.Ф. - представляется справедливым мнение М.Д. Эдьзона об авторстве Фета. Сам поэт настойчиво просит И. Введенского: "Да главное дело ни под каким видом не разбирай "Лирического Пантеона" как сочинения Фета, а просто А.Ф., равно как и эти стихи пусть переводит А.Ф., а не Фет. Слышишь, не упрямься, зачем вредить себе необдуманно" .
Создавая летопись жизнедеятельности А. Фета, Г.П. Блок отмечает: "С величайшей настойчивостью Фет требует (в трех письмах подряд) сохранения в тайне его имени. Не юношеской застенчивостью продиктовано это требование (точно так же, как не обиходная приверженность к литературной "фирме" заставляла впоследствии старого Шеншина сохранять за собой в печати ненавистную фамилию Фета). Это была одна из оград поэта, воздвигнутая сознательно и мудро. Над головой прохожего ветви в белых цветах - корни за оградой, глубоко в земле"5. Авторство6 Фета М. Эльзон подтверждает и дошедшими до нас сведениями об опытах молодого поэта в драматическом роде. Так, из биографии А. Фета известен факт написания водевиля для бенефиса М.С. Щепкина (декабрь 1840 года). Г. Блок указывает в своей работе: "Сочиненного Фетом водевиля найти не удалось. Ни в Центральной библиотеке Русской Драмы, ни в Цензурном архиве его нет ни в печатном, ни в рукописном виде. А судя по тому, что не значится он и в "Реестре рукописей и печатных книг", в котором отмечены драматические произведения, просмотренные Петербургской театральной цензурой в 1841 году, вернее всего думать, что Введенский с цензурой по поводу этого водевиля вовсе не сносился" .
Дата написания либретто подтверждается упоминанием в одном и том же письме Фета к И.И. Введенскому от 22 декабря 1840 г. водевиля для бене-фиса Щепкина и неизвестного произведения, условно называемого "Нимфами". Из данного письма следует, что поэт считал "Русалок" "одним из лучших своих произведений" и что оно было уже давно у Иринарха, который предпринимал в отношении его какие-то шаги. На основании письма сочинение Фета можно, скорее всего, условно датировать 1839-м годом, то есть до отъезда в январе 1840 г. И. Введенского из Москвы в Петербург.
Герои народных быличек в цикле стихотворений «Баллады»
Среди жанров, которым отдал дань молодой А.А. Фет, были и баллады. Уже в первом сборнике стихотворений "Лирический пантеон" (1840 г.) выделяется цикл "Баллады", включающий три произведения: "Похищение из гарема", "Замок Рауфенбах", "Удавленник". И.С. Жемчужный отмечает, что каждое из этих произведений является определенным видом баллады: "ориентальная ("Похищение из гарема"), рыцарская ("Замок Рауфенбах"), баллада "ужасов" ("Удавленник")"73. По поводу первого издания стихотворений А. Фета Б.Я. Бухштаб отмечает: "Стихи первого сборника «Лирический пантеон» - типичные образцы эпигонского романтизма конца 30-х годов. ... . Циклы стихов «Гадания» и «Баллады» демонстрируют "романтическую народность". Здесь Фет преимущественно перекладывает в стихи народные поверия, заимствованные из популярных этнографических сборников. ... . Все это было уж явно наносным и вскоре отпало"74. Позволим себе не согласиться с Б.Я. Бухштабом, ведь уже в сборник "Стихотворения" (1850 г.) цикл "Баллады" снова помещен автором в составе следующих произведений: "Змей", "Сильфы", "Вампир", "Метель", "Дозор", "Гера и Леандр", "Ворот", "На дворе не слышно вьюги...", "Легенда". Как видим, из трех баллад, входивших в "Лирический пантеон", в этот сборник не включено ни одной. Однако в очередном сборнике - "Стихотворения" (1856 г.) - поэт снова выделяет данный цикл. В этом издании он представлен следующим образом: "Тайна", "Ворот", "На дворе не слышно вьюги...", "Легенда". В таком же составе цикл вошел в "Стихотворения" 1863 года (Часть 1). В итоговом сборнике, подготовленном А. Фетом к печати (1894 г.), цикл был представлен восемью произведениями: "Змей", "Лихорадка", "Видение", "Геро и Леандр", "Тайна", "Ворот", "На дворе не слышно вьюги...", "Легенда". То, что данный цикл включался автором последовательно во все его сборники, опровергает мысль о нехарактерности и незначимости для творчества Фета данного жанра.
Справедливо замечание И.С. Жемчужного о том, что "балладам А. Фета не повезло, они, как правило, оставались вне поля зрения литературоведов"7 Исключение составляют статьи Н.А. Лобковой76, В.И. Коровина77, И.С. Жемчужного78, небольшой раздел "От баллады - к миниатюре" в книге Н.П. Сухо-вой . В них затронуты следующие вопросы: структура фетовских баллад, эстетические принципы Фета-балладника, мелодические и интонационные особенности его произведений этого жанра, способы лиризации. На связь фетовских баллад с фольклором косвенно указано в работе В.И. Коровина "Фет и его баллады", более подробно данная проблема рассматривается в одной из наших Вслед В.И. Коровиным, мы считаем, что жанр баллады был для Фета не просто данью романтической моде, но поиском собственных художественных принципов, "в которых, однако, проглядывали и общие потребности литера-турного движения" . Так, по мнению данного исследователя, А. Фет, "как и другие "балладники", разрабатывал сюжеты, основанные на преданиях"82. Причем, в большинстве произведений цикла (кроме баллад "Геро и Леандр", "Легенда", "Видение") во многом сказалось воздействие на автора "русской" баллады Жуковского, тяготение к национально - исторической специфике, русским повериям, суевериям, тайнам, отчасти зафиксированным в "Абевеге русских суеверий" М. Чулкова, отчасти в религиозной литературе. Ап. Григорьев писал, что "балладная поэзия А. Фета обращена к неизвестному, неразгаданному в жизни .. . . Всякое темное, недосказанное для нас самих чувство, всякое темное, таинственное событие может быть предметом баллады" . Чрезвычайный акцент на присутствие в балладе фантастики и "обязательной народности" делает В.Г. Белинский: "В балладе поэт берет какое-нибудь фантастическое и народное предание или сам изобретает событие в этом роде"84. Категория "чу-десного" в балладе вполне соответствовала стремлению романтиков ко всему необычному, таинственному, мистическому, наиболее роднила их с фольклорной традицией. В.Я. Пропп, определяя фольклор с точки зрения его отношения к действительности, указывает: "Фольклор в целом как народное искусство прежде всего характеризуется стремлением к изображению необычного, яркого, отличительного" .
Вымысел в балладных произведениях А. Фета двоякого рода. С одной стороны, его баллады воплощают стремление автора к созданию исключительных, таинственных ситуаций, необычных по силе чувств. С другой стороны, люди, участвующие в балладном событии, - самые обыкновенные по своему социальному положению, образу жизни, психологии. Такая двойственность может быть обозначена как проявление необычного в обычном. Изображение исключительного в повседневной действительности А. Фет выдвигает на первый план в балладах, раскрывающих тайну любви, ее высший смысл.
Художественно — эстетическая специфика народной драмы "Царь Максимилиан"
"Комедия о царе Максимилиане" по праву считается итогом всего развития народного театра1. Возникновение и распространение этой своеобразной героической народной драмы может быть отнесено к первой половине XVIII в . Н.Н. Виноградов датирует свой список 1818 годом и считает его самым ранним. Наиболее длительный период комедия о "Царе Максимильяне" прожила в солдатской среде и исполнялась на солдатской сцене. Об этом говорят многочисленные вставки военной лексики. Кроме того, имеются непосредственные на это указания. Большинство вариантов "Царя Максимилиана" было записано либо от солдат, если же и не непосредственно от солдат, то от людей, перенявших их от солдат. Так, солдатами была занесена драма в г. Ковель Черниговской губернии (вариант Абрамова), в г. Нежин — "николаевским солдатом" (вариант Калинки), в Херсонскую губернию (вариант Ястребова), на север (варианты Ончукова). И. Аксаков сам видел представление "Максимилиана" на солдатской сцене в войсках ополчения. Имеется также много свидетельств об использовании народной драмы во флоте и во время плавания. От матроса сохранился вариант 1818 г. (записанный Н. Виноградовым); от матроса, служившего в Кронштадте, сохранилась драма в с. Неноксы (вариант Ончукова). Предположение, что "Царь Максимилиан" исполнялся уже в XVIII столетии в солдатской среде, подтверждается недавно найденной пьесой в списке 50-х годов XVIII в. "Действие в персонах о короле Гишпанском"4. Эта пьеса - как бы промежуточное звено между школьной драматургией начала века и устной народной драмой типа "Царь Максимилиан". Тронная речь короля Гишпанского, напоминающая аналогичную речь Максимилиана, хорошее знание лексики военных команд и построений, широкое участие солдат в массовых сценах и наличие предметов военного быта в числе бутафории косвенно указывают, что и "Действие", и "Царь Максимилиан" сложились, исполнялись и развивались в военной среде, начиная с первой половины 18 в.
Пьеса "Царь Максимилиан" является закономерным продуктом развития народного театра, для последнего этапа бытования которого характерен принцип контаминации5. Н. Виноградов писал по этому поводу: "Два или более народных произведений, существующих одновременно в народной памяти, скрещиваются, отдельные элементы одного вкрапляются в другое, от одного к другому перебрасываются целые сцены и части. А иногда одно, почему-либо понравившееся народу, произведение делается столь популярным, что не только перетягивает к себе отдельные сцены других однородных произведений, но, как гидра, всасывает в себя целый ряд мелких произведений, мотивов, и в таком виде отправляется гулять по свету ... . Этот же процесс можно проследить и в народной драме"6. P.M. Волков отметил в своей работе7, что название драмы "Царь Максимилиан" - это название лишь центральной пьесы, к которой примкнул ряд других сцен и пьес, составив вместе с центральной святочное представление. Среди присоединяемых сцен он выделил следующие: 1) рыцарское штурмование; 2) Аника и Смерть; 3) Мамай; 4) разбойничьи сюжеты; 5) сцены интермедийного характера; 6) сцены, вышедшие из вертепа; 7) сцены, вышедшие под влиянием райка.
Вместе с этим драматические искания народа шли не только по линии развития дополнительных сцен и мотивов к драме о Максимилиане. Можно усмотреть в развитии этой драмы попытки переосмыслить и основной сюжет.
Сюжеты народных драм, возникшие на стыке народных театральных традиций, литературы, драматургии и театра XVIII - нач. XIX в., отличаются занимательностью, поражают воображение праздничной необычностью обстановки и одновременно злободневностью конфликтов. А.С. Пушкин в заметках "О народной драме и драме "Марфа Посадница" так сформулировал эстетические критерии народного театра: "Драма родилась на площади и составляла увеселение народное. Народ, как дети, требует занимательности, действия. Драма представляет ему необыкновенное, странное происшествие. Народ требует сильных ощущений - для него и казни зрелище. Смех, жалость и ужас суть три струны нашего воображения, потрясаемые драматическим волшебством ... . Трагедия преимущественно выводила тяжкие злодеяния, страдания сверхъестественные, даже физические. Но привычка притуплять ощущения — воображение привыкает к убийствам и казням, смотрит на них уже равнодушно - изображение же страстей и изменение души человеческой для него всегда ново, всегда занимательно, велико и поучительно. Драма стала за- ведовать страстями и душой человека" . В каждой из драм присутствуют, по мысли Н.И. Савушкиной, четыре основных сюжетных линии, включающие общественные, социальные, семейно — любовные и празднично — торжественные ситуации
Народная драма "Царь Максимилиан" по праву считается вершиной драматического творчества русского народа, ведь ее содержание предстает значительным, а воплотившая его идейно-истетическая структура более сложной по отношению к другим народным драмам.
Обратимся непосредственно к анализу сюжетной канвы народной драмы "Царь Максимилиан". А. Блок в своей конспективной статье (1919 г), в которой излагаются главные мысли доклада, посвященного сводному тексту драмы, составленному В.В. Бакрыловым (из известных ему 19-ти неопубликованных вариантов драмы), характеризует ее как "исключительно интересную и значительную" и выделяет ее основу: "Содержание пьесы в кратких чертах (очень цельная, глубокая пьеса с массой веселых вставок). Много наслоений русской истории. Два века захватывающих событий"
